Наконец-то это случилось.
В окно без стеснения лезло солнце. Лучи его упрямо светили во все закоулки, настойчиво грели, пытались заглянуть в закрытые глаза. Сквозь сон он чувствовал это тепло, и оно ему нравилось. Это тёплое, светящееся золото на закрытых веках. Оно приносило с собой обрывки светлых снов, в которых всё было хорошо, была радость, была жизнь…
Он открыл глаза. Оглядел своё жилище и… Нет. Всё было по-прежнему. А что могло измениться?
Глотая свой завтрак, он смотрел в окно и думал, куда бы деть этот день. А там, за окном светило солнце. И лучи его упирались в пыль. Прямо здесь. В вековечную пыль его жилища. Всё! Решил он и пошёл искать тряпку.
Наконец-то это случилось. Запинав депрессивную апатию под лавку, взяв за шиворот пассивную оболочку, он все-таки это сделал. В кои-то веки он заставил себя прибраться. От и до. Он давно не прибирался так глобально. С тех самых пор, как перестал ждать. Ждать и надеяться. Умом он конечно понимал что Музы в грязь не прилетают, но...
Липкая, жирная, сыпучая пыль не слышала слов. И это было хорошо. Хотя не только она не слышала. Слов его не слышал сейчас никто. Потому, что он говорил молча. Как обычно. Много. Эмоционально, ёмко, конкретно. Но молча. И это правильно. А какой толк орать? Ведь только на себя.
Несколько часов спустя он сел, перевёл дыхание, и оглядывая поле деятельности, подумал: Ну вот… Теперь никакие гости не страшны… Конечно не страшны. А чего в них страшного? Да и чего их вообще бояться? Их нет. И взяться неоткуда. Да и незачем…
Он шёл по улице. Вечерело. Красиво, ярко, в облачное марево горизонта садилось солнце, черня силуэты городских построек. Он шёл и любовался. Под ногами тротуар. Небольшие ступеньки с наледью. Спустился. Зачем-то оглянулся. Пожилая женщина в нерешительности встала перед ледяными ступеньками. Он протянул руку. – Спасибо… Поблагодарила она спустившись с его помощью и вздыхая посеменила рядом. Он никуда не торопился, и она успевала за его шагами. - Дай Бог вам здоровья… Продолжала она. Здоровье сейчас самое главное… Смотрю на вас, молодые, красивые… А умираете. Вот давеча похоронили… А ведь пятьдесят лет не возраст чтобы умирать… И человек хороший, и молодой и симпатичный, а потерял ориентир и запил… И что не жилось? Квартира хорошая в центре, пенсия 10 тысяч… А покупал в аптеке этот спирт или чего там в бутылочках продают? Разводил – вот тебе и водка… Молодой же…А сердце и не выдержало… А мне сюда… Она указала на подворотню. - Спасибо вам, будьте здоровы… И повернула в свою сторону.
Он проводил взглядом её маленькую фигуру и подумал усмехнувшись: Что-то зачастили все вокруг о смерти… А какая разница сколько лет? Если смысла нет, не знаешь зачем живёшь, то хоть 50, 40 или 20… Какая разница? Сердце...
Оно напомнило о себе. Сердце. Сбивчивыми ритмами, надрывным стуком где-то вверху груди, тягучей болезненной тяжестью. Это его даже обрадовало. Оно есть. Оно работает. Хотя бы как физиологический орган, как агрегат… И это уже хорошо. Кровь, или что там внутри жидкое, гоняется по кругу, вдох-выдох происходит, руки ноги функционируют, голова соображает, значит всё в порядке. А пустое сердце…
И он улыбнулся. Улыбнулся тому, что вспомнил.
Вспомнил, как она просила приходить играть без сердца…
Да… Тогда без сердца он не мог, а вот теперешнее состояние было бы в самый раз.
Да, кстати, надо бы для Муз чего насыпать, может прилетят... Думал он улыбаясь и глядя в окно.
А там... Там уже подмигивал одним глазом поднявшийся в ночном небе месяц...