Набитая песком неваляшка в человеческий рост качнулась от удара. Баюн отпрыгнул боком и напал снова. Его лапы привыкли и больше не болели от битья по тяжелой и твердой кукле, но выпустить когти все еще было великим соблазном.
- Не когтить! - приструнил его священный тигр. - Она специально такая, чтобы ты не рвал ее.
Да уж понятно: в первых день Баюн со всей дури полоснул по этой рогоже и намертво застрял. Монахи отцепляли. Стыдоба.
Хидушцы говорящих зверей считают священными. И некоторых неговорящих тоже. Здесь вам не Орден. Животным тут раздолье, лучше, чем людям. Мяса хидушцы почти не едят: кто от благочестия, кто от нищеты. А тигру разве можно запретить задрать корову? Даже какое-нибудь объяснение придумают на этот счет. У тигров, что живут при главном храме, вообще дозволение самого Раваны, потому как тигры эти - боевые. У них специальные панцири есть, все покрытые шипами. И железные когти им надевают, чтобы пробивать даже кольчугу.
Баюн привстал на задние лапы и с размаха ударил передней, как бы упал на неваляшку. Тигр ему того не рассказывал, но рысь сам понял: чтобы вышло по-настоящему сильно, нужно бить не лапой, а всем телом. Как дрова рубят. Правда, у тигров всяко лучше получается - они-то здоровые, могут быка при желании повалить. Да и не столько выучить приемы было Баюну важно, сколько укрепить себя, пока время позволяет.
Финист сказал так: пойдете в Тридевятое через север, с хидушскими войсками. Договоренность уже есть. Когда - он прикажет. Ягжаль с ним спорила до хрипоты, но ничего не добилась.
- Я лучше знаю! Я с заморскими прихвостнями воевал уже!
Берендеи, почуяв вольницу, устремились по всем направления, как шакалы, прикрываемые копьями заморцев. Ворвались в Хидуш, где их уже ждали и прогнали в самую глубь степей. Ворвались в Тридевятое - и обрадовались, потому что на рубежах их никто не встретил. Но не дошли до первой деревни, как попали в клещи. Конники русичей вылетели из засады, опрокинули берендеям тыл и фланги, оставшихся зажали в кольцо и перебили с подмогой ящеров. Несколько таких вылазок сделали берендеи с заморцами, и всякий раз проходить им дозволялось, а потом на удобном месте враг попадал в ловушку. Железным соколам Финист приказал третий глаз на затылок вставить и длинные когти измыслить, чтобы терзать ночных призраков. Те были настоящим бичом: их не слышно, стрела не возьмет, пуля - с трудом. Только навье оружие, и то не с первого попадания. А еще они упырей носят - одних скидывают в самую гущу боя, другие высматривают позиции русичей с высоты. Верховный нава даже заартачился, когда маршал в очередной раз затребовал рарогов: мы их тут не рожаем! Тогда наместник отправил в подземный мир пехоту из нечисти в обмен. Людей хотел, но побоялся.
До вечера Баюн избивал куклу, пока не выбился из сил. В первые дни выдыхался быстро. А сейчас подушечки лап мокрые, тело гудит, но это даже и приятно. Умылся, вылизался, напился, пока тигры не видят, воды из какого-то там особо священного родника и потрусил к Ягжаль. Та каждый день теперь дозывалась Финиста и допытывалась, что да как. Томилась уже торчать на одном месте.
Ягжаль сидела, скрестив ноги, перед блюдцем и хмурилась. Покатила яблочко - нет ответа. Снова покатила - молчок.
- Что такое? - испугался Баюн.
- Не знаю... Не отвечает Финист.
- Занят, наверное, - сказал рысь, а у самого точно липкие холодные пальцы ухватили внутри и потянули.
- Дай Бог...
Ужинали в молчании. Кусок в горло не лез. Баюн изнывал, косился на яблочко то и дело с надеждой - вдруг само оживет. Только бы в Лукоморье ничего не случилось!
До темноты так и не дождалась Яга ответа. А когда начали спать укладываться, блюдце озарилось, и голос позвал:
- Ягжаль? Ягжаль!
- Финист! - Княжна богатырок вскочила, отбрасывая одеяло. - Ты где про... - Она осеклась. На лице и в волосах наместника запеклась кровь. Одежда была порвана, одна рука висела плетью. Глаза дико блуждали.
- Они взяли терем, - сказал он. - В городе бои. Эти твари являются из ниоткуда и приносят подкрепление.
- Кто? Кто это?
- Гвардия Хеллион Климмакс, вот кто! Здесь сама ведьма!
Баюна словно ударили сапогом под живот.
- Как они подобрались?!
- Я же говорю - из ниоткуда, из воздуха! Мы много выбили, но тварей тысячи!
- Ба... Яга! Нам надо в Лукоморье! Сейчас же!
- Нет! - рявкнул Финист. - Богатырки нужны мне на юге, а здесь мы разберемся сами! Я уже приказал бросать полки к столице, их место займешь ты, Ягжаль, и люди Раваны. Мне доносят о заморских лазутчиках в Сине, так что императору Мингу самое время тоже зашевелиться и объединить усилия с нашим востоком. - Картинки в блюдце тряхнуло. Финист взглянул куда-то вбок и сжал кулаки. - Ты слышала приказ? Не мешкай.
- Бабушка Яга! - умоляюще воскликнул Баюн. - Я знаю, ты не любишь города, но мы не можем просто так бросить столицу!
- Но и приказы оспаривать не можем, котик. Финист правильно рассчитывал. Сейчас бы мы с тобой ушли, и кто бы юг поддержал?
- Яга, ну пожалуйста! Я бы сам пошел, но я не хочу опять тебя терять!
- Баюн, ну какая разница, будешь ты там или нет?
- Большая! - упрямо сказал рысь.
- Мои девчонки - легкая конница, они для городского сражения неприспособлены. Да и не успеем мы. Не глупи! Тебе вечно всего хочется в одно и то же... - Ягжаль не закончила, потому что Баюн вскочил, упер передние лапы ей в плечи и приблизил свою морду к лицу.
- Глаза мне не строй! И вообще уйди, ты тяжелый!
- Бабушка Яга, - тихо сказал рысь, - там Хеллион Климмакс. В Лукоморье. В сердце у нас. Я могу жить далеко, но мне надо знать, что дома все в порядке!
- Дома... Что ж у тебя к стенам тянет, как к людям?
- Мы все, кошки, такие.
Ягжаль взяла Баюна за лапы и опустила на пол.
- До Лукоморья недели две скакать, - сказала она. - Лететь - полторы. Цилиней у Хидуша нет, снадобий или заклятий навроде авалонских я не знаю. Ну если даже представить, что я девчонок на кого-то оставлю, не успеем мы. Город оцепят быстро, если эти "твари" - те - о ком я думаю.
- Можно еще кое-что попробовать, - вспомнил рысь. - Я не уверен. Страшновато. Но Финист говорил, он вроде добрый.
- Кто добрый, котик?
- Мы должны найти наву. Ракшаса то есть. Любого.
- Сейчас?
- Лучше сейчас. Хотя нет, я сам найду. А ты заранее дай наказы богатыркам!
В Хидуше ракшасы были не такими уж частыми гостями, а о том, чтобы допускать их во дворцы и храмы, вовсе не могло быть речи. Про Равану, правда, ходил слух, что мать его была ракшаской, но царь такие разговоры о себе пресекал.
- Зачем? - удивился он.
- Попасть домой, - уклончиво сказал Баюн.
Ягжаль оставила командование одной из верных девиц. Взяла легкий доспех, лук, отобрала стрелы. Снадобья от ран, провизию кое-какую. Пока она собиралась, стража приволокла к воротам дворца вытащенного ими из постели ракшаса.
- У меня есть разрешение, - заявил он без обиняков, - и вы не имеете права...
- Я тебя вызвал, - сказал Баюн и дал стражникам знак уйти. - Мне нужна помощь.
- И что?
Слово "помощь" для нав - звук пустой.
- Я хочу поговорить с вашим демоном.
- У тебя с головой все в порядке?
- Я уже с демонами общался, и не боюсь.
- При чем здесь ты? Владыка занят. Если бы у тебя были хоть самые примитивные мозги, ты бы это понимал. - Ракшас обвел рукой пространство.
- Я тебе приказываю! - прорычал Баюн и надвинулся на ракшаса. - Я первый советник Финиста, я Волха Всеславича лично знаю, а ты кто? Твое место знаешь где?
Подействовало! Съежился хидушский нава, отступил, крылья поджал.
- Но - но - но верховный ракшас...
- А он мне не нужен! Мне нужен... - Баюн вспомнил имя, - ...Муруган! Или я к нему, или он ко мне - это без разницы. И быстро!
- Я не смею! Только высшие иерархи...
- Как, через кого - меня не волнует. Пошел исполнять, живо! Загрызу!
Ох, наверное, не погладят Баюна по голове за это. Да только уже надоела навская спесь пуще горькой редьки.
- Ну что там, котик? - спросила Ягжаль, когда он вернулся. - Я Белогрива оседлала уже.
- Он нам не понадобится. Надеюсь.
Воздух сгустился, время остановилось вокруг Баюна. Дворцовые покои посерели, углы расплылись, все сделалось нереальным, как во сне. Рысь подскочил к Ягжаль, облапил ее за сапог, чтобы с собой перетянуть. Холод окатил их, точно горная река.
Волх был страшен, где-то даже дик и более всех походил на хищное чудовище. Скимен - царственен, силен, но не злобен. А Муругана, пожалуй, можно было бы назвать мудрым. Если от демона русичей впрямь оставалось впечатление какого-то адского спрута, внезапно обретшего разум, то хидушский, наоборот, казался разумным существом, которому досталась жутковатая оболочка.
- Что вы хотите, смертные?
- Я Баюн, - сказал рысь. Ягжаль молчала, воззрившись на демона, точно громом пораженная. - Ближний соратник Финиста. Я вернул Волха Навьему царству. Может быть, вы слышали. Я прошу прощения, что беспокою. Но нам очень важно попасть домой. Мы воюем с Заморьем, и они сейчас берут столицу.
- Мне это прекрасно известно, - ответил Муруган. - Волх взвыл так, будто его режут заживо. Я, признаться, удивлен. Ко мне еще никто не обращался, как к какому-нибудь малозначительному божеству.
- Я очень извиняюсь. У нас просто нет выбора. Помогите, пожалуйста. Что я должен сделать?
- Ты? Мне? Ты мне неспособен что-то сделать, малыш. Просто это... странно. Но раз уж мы с Волхом союзники, я могу дотянуться до Лукоморья.
Щупальце обвилось вокруг Ягжаль, подхватило Баюна, и мир на мгновение смазался. Рысь увидел пекельные земли с большой высоты, сотни каких-то немыслимых обозов и самоходок, крохотные фигурки нав. Толком он не успел ничего рассмотреть, почти сразу же упав посреди улицы. Рядом приземлилась Ягжаль.
- Это и есть демон? - спросила она, отряхиваясь. - Ну и страшилище, Бог ты мой!
- Ты еще нашего не видела! - Баюн огляделся. Здесь прошел тяжкий бой. Поземка заносила тела и кровавый снег. Поверх проломленного забора, сжимая изувеченный труп дружинника, лежала крылатая бурая обезьяна величиной с теленка. Ее горло охватывал белый ошейник. В груди торчали три самострельных болта, еще два - в плече и в основании крыла.
- Баюн, - сказала Ягжаль, - в укрытие, быстро!
Они кинулись под навес одного из теремов. Княжна богатырок достала стрелу и положила на тетиву.
- Что меня дернуло только с тобой пойти? Или что тебя дернуло?
- Бабушка Яга, смотри!
В белой вспышке посреди неба вдруг появились три летучие обезьяны, несущие в лапах вервольфов. Они слетели к земле, выпустили свою ношу и пропали. Вервольфы начали озираться и принюхиваться. Один из них отвлекся, стал рыться по карманам ближайшего трупа, но получил затрещину. Ягжаль натянула тетиву и прицелилась.
Передний вервольф шумно втянул воздух и повернулся, уставившись точно на Баюна. Из волчьей глотки вырвалось рычание. Он что-то гаркнул сородичам, и ищейки Заморья помчались к укрытию Ягжаль. Та сама выскочила им навстречу и сразу же послала стрелу. Вервольф рухнул в прыжке. На второго набросился рысь, вцепившись в глаза. Противник завопил на авалонском, схватил Баюна когтями, но тот вывернулся и вспрыгнул вервольфу на загривок. Сбоку шеи, говорил хидушский тигр, главная вена. Рысь вонзил зубы в толстую шкуру, как вампир, и лапой опять ударил врага по морде. Вервольф завыл, ослепленный, закружился вокруг себя.
Ягжаль ушла от атаки и выхватила кинжал. Противник осклабился. Он замахнулся вновь, но когти рассекли воздух: княжна богатырок присела и, вскакивая, по самую рукоять вонзила оружие вервольфу в бок. Тот зарычал, выдернул кинжал и зашатался. Из раны полилось, вместе с кровью, желтое гноище. Мучительно воя, вервольф начал падать. Отравленный клинок вывалился из его пальцев. Лезвие дымилось.
Последний противник оседал, подвывая все тише и тише. Он рассек Баюну спину в попытке содрать его с себя, но неглубоко. Рысь висел, не разжимая зубов, пока не почувствовал, как тело вервольфа содрогается уже предсмертно. Спрыгнув с поверженного врага, он набрал в рот снега, пожевал и сплюнул кровь и шерсть.
- Воин! - похвалила Ягжаль. Она подняла отброшенный лук. - Ну и куда теперь? Ты же у нас затейник.
- Найти наших, - ответил Баюн. - Пока эти не...
Полыхнуло у них над самыми головами. Рысь и Ягжаль метнулись в разные стороны. Княжна богатырок выстрелила не целясь. Обезьяна закричала, но торчащая в предплечье стрела ее не остановила. Она выбила у Ягжаль кинжал и стиснула ей шею. Цепкие пальцы второй обезьяны схватили Баюна поперек туловища. Рысь укусил врага в запястье, и тот едва не переломал ему ребра. Ягжаль, силясь вдохнуть, слабеющими пальцами дотянулась до колчана, чтобы выхватить стрелу с ядом. Наконечник глубоко ушел в шкуру твари. Крови почти не было, однако обезьяна вскрикнула и разжала хватку. Княжна богатырок откатилась, отбежала и пустила еще одну стрелу, попав противнику в глаз. Обезьяна упала на четвереньки, мотая головой.
- Oh my! Сегодьнйа славьный день!
С небес спустилась третья обезьяна, крупнее всех, с проседью в шерсти. Ошейник ее был украшен рубинами, а на спине восседала старуха, сжимавшая в одной руке поводья, в другой - чародейский прутик. Глаза старухи были расширенными и сумасшедшими.
- Йа ожьидала, чьто ви пойавитесь, - сказала Хеллион Климмакс. - You and your big cat too.