Начало здесь: http://www.proza.ru/2008/09/10/97
Великая понимала, почему Драголар перенёс поединок на завтра – он не мог себе позволить проиграть и потому ему надо было восстановиться после битвы под Диневой и после бешеной скачки с многочисленными препятствиями, оставленными иллавертами, к Стиаре. Втайне она на это надеялась – назначать встречу посреди ночи не принято, а до захода солнца осталось не так уж и много времени. Царь захочет совершить омовение в горячей воде, позовёт искусного разминальщика, который умастит его маслами с благовониями. Сон после них сладок и приятен, пробуждение будет лёгким. Впрочем, под утро разминальщик снова будет призван, дабы взбодрить царские члены, чтобы каждая мельчайшая составляющая царской плоти была бодра и усердно работала. Сам поединок необходимо растянуть на сутки, а то и более. Если получится, то и на два дня. И Драголару будет лестно, что он смог столько продержаться. По крайней мере не таким горьким ему покажется поражение, если все поданные будут знать, что их повелитель совершил нечеловеческое деяние и смог без отдыха властвовать над женщиной так долго. И всё это время веллаторские кузнецы будут ковать, а все остальные строгать, мастерить, перетаскивать. Да и Ассандр ещё много чего успеет придумать. Будь племя веллаторов воинственным, с таким жрецом и с иллавертами можно было бы завоевать весь мир. Айявента иногда размышляла об этом, иной раз приобщала верховного жреца к этим размышлениям, но каждый раз и в одиночестве, и с собеседником, приходила к мысли, что счастья веллаторам завоевание мира не принесёт, а вот беды будет много. Даже самый талантливый изобретатель и самый великий полководец не смогут предотвратить гибель многих людей. И больше всего поляжет иллавертов и иллаторов, потому как именно на них ляжет основная тяжесть войны. Какая мать может отправить на никому не нужное завоевание своих сыновей и внуков, зная, что не только она сама потом будет страдать, но и жёны и дети убиенных? Ни одному пахарю или ремесленнику не нужны рабы. Всё, что нужно, осилят они сами, а при необходимости или домочадцы, или соседи помогут. Слишком нездоровое это занятие – рабовладение. Разъедает душу того, кто возомнил себя хозяином чужой судьбы. Управляя народом Великая никогда не забывала, что она делает это для пользы своего племени, а вовсе не для того, чтобы обеспечить себе какие-то излишние блага. И если принимала какие-то привилегии, то только для того, чтобы ещё лучше исполнить свой долг. Сейчас от неё и от её любовного искусства зависела жизнь многих. Жрицу не смущало, что поединок с Драголаром заведомо нечестен с её стороны. Ей не составило бы труда не спать и не есть неделю, при этом ни на мгновение не оставляя без внимания мужчину. Или нескольких мужчин, потому как вряд ли бы нашёлся когда-нибудь один, который мог бы составить ей достойную пару. Впрочем, многие из жриц тоже способны замучить царя веннаров в постели, Айявента их многому научила. Но сейчас нельзя рисковать и посылать жрицу. Кто знает, вдруг противник окажется коварным и издумает какую-нибудь хитрость? Великую тяжело обмануть, а может быть даже и невозможно. Да и телесно её уязвить намного сложней, чем обычных людей. Мать иллавертов крепче любого из своих сыновей. Вдобавок, сын Драголара нужен племени. Иллиатимрилл вряд ли оставит после себя достойного отпрыска. Самое подходящее занятие для нынешнего князя не воевать, не управлять страной, а искать и обучать художников и музыкантов. Иллаверт, сын великого воителя, достоин быть новым князем. За два с лишним столетия верховная жрица не раз порывалась поставить во главе племени одного из своих сыновей и если бы видела хоть в одном из них зачатки мудрого правителя, то давно бы стала матерью князя. Но менять недостойного на хорошего, но всё-таки не прирождённого князя не стоило. А раз страной всё равно управляла она, хоть и соблюдая приличия и даже поддерживая веру людей в то, что светская власть принадлежит наследнику древнего рода, то и совершать переворот не стоило. Зачем? Из глупого тщеславия? Страна от этого ничего бы не выиграла.
Драголару нужно выспаться, а вот она себе такой роскоши позволить не могла. Даже обычные веллаторы спали урывками, все готовились к сражению. Работа сменялась учением, учение работой. Айятор, шестилетний иллаверт, придумал запрягать собак в волокуши и подвозить на них всё необходимое к укреплениям. Взрослым сгибаться в три погибели под грузом было крайне неудобно, лошадей тем более не пустишь – их противник увидит даже в темноте. Мальчишки много не наносили бы, силёнки ещё не те. А собаки в самый раз. Даже там, где рвы не были углублены, трава полностью скрывала лохматых перевозчиков, а управлять упряжками могли опять же не взрослые, а мальчишки. Чтобы они не лаяли кто-то из друзей Айятора стал обвязывать им морды длинными тряпицами. Другим животным тоже приходилось несладко – только курицам не придумали никакого дела и те разгуливали как и прежде, порою вспархивая из-под копыт или бегущих ног. Крестьянские лошадки внезапно стали боевыми конями, их приучали нести на себе всадника, да так, чтобы тот мог ещё и стрелять или бросать копьё. Хвосты лошадям пришлось изрядно проредить, оставили по одной прядке, чтобы было чем отмахиваться от мух и оводов. Гривы и вовсе нещадно состригли. Конский волос отдали девчонкам, чтобы они плели из него власяную броню. Даже стрелу могли задержать такие власяницы, а веса в них было не так уж и много, гораздо меньше, чем в металлической кольчуге. Запасы конского волоса в Стиаре были, но кто же мог подумать, что он понадобится для войны?! Иначе его запасали бы наравне с железом. Впрочем, и железо не планировали использовать в военных целях. Никто не ждал беды. Сейчас из всех домов собирали металлическую утварь и смотрели, что можно из неё сделать. Что-то отдавали кузнецам, что-то рубили и затачивали под наконечники копий и стрел, что-то плющили и крепили на кожаные щиты.
Глядя на собачьи упряжки сын гончара Дэйната Реандор придумал, как поднимать в Стиару грузы, не утомляя ни людей, ни лошадей. Он и ватага ребятишек под руководством молодого древолада сколотили под стеной крепости один загон с дощатым полом, а наверху другой. Там же укрепили два бревна с насаженными на них колёсами. Через колёса перекинули толстенный канат, один конец которого четырьмя верёвками привязали к нижнему загону, а второй – к верхнему. К нижнему подвозили и подносили мешки, кувшины, кули, горшки, кувшины, сундуки и многое другое. В верхний загоняли овец столько, чтобы он начал плавно спускаться, поднимая при этом груз. Овец внизу выпускали и гнали снова в гору.
Великая время от времени оглядывала окрестности Стиары глазами своих сыновей. Порадовалась она власяницам, грузоподъёмным загонам и собачьим упряжкам. Самэтарт посетовал, что заградительные деревянные щиты неприятель может поджечь. Землёй засыпать их не хватит времени, да и тогда взобраться на них с той стороны будет легче.
– А раньше как защищали деревянные строения от поджига?
Сын ответствовал: «Сырыми воловьими шкурами».
– Так в чём дело? Вон у нас сколько скота, весь в крепость не загонишь, да и не прокормить будет в случае осады. Лошадей пока не трогать, а всех молодых быков и старых коров забить. Мясом пусть женщины займутся. А шкуры к щитам подвозить и складывать так, чтобы они не высохли. На щиты пока не вывешивать, но продумайте, как это быстро сделать в случае атаки. Я надеюсь на передышку в один - два дня. За это время многое можно успеть сделать.
С Ассандром жрица встретилась, когда тот заполошно, совсем не подобающе для Верховного, бежал из мастерской в свои покои.
– Куда торопишься, премудрый? – окликнула его Великая.
– Прости, Айявента, не заметил тебя. Понимаешь, я ещё в юности ставил опыты по смешиванию разных веществ. И как-то совершенно случайно у меня получилась смесь, которая могла загораться сама, стоило её разлить по поверхности чего-либо. Вот я и подумал, что было бы неплохо наделать глиняных шариков, заполненных этой смесью, и бросать при помощи пращи или баллисты в противника. Огонь, сыплющийся с неба, не только большой урон нанесёт, но и панику посеет, а нам ведь это на руку. Бегу я за своими записями, потому что пропорций не помню.
– А все вещества из этой смеси есть у нас в достаточном количестве?
– Я тебе скажу хорошую новость, Великая: нужно всего три компонента, и все они у нас есть – негашёная известь, сера и масло. Как видишь, ничего особенного. Только всех нельзя этой смесью вооружать – неровен час раздавят шарик, тогда пожар начнётся у нас. А затушить можно только молоком.
– Знаешь что, Ассандр, – задумалась ненадолго жрица, – отправил бы ты кого-нибудь к стеклодуву Ламборо с сыном кого-нибудь или сам бы к ним сходил, посмотрел бы, что у них из запасов есть, не подойдут ли какие флаконы вместо глиняных шариков. А если даже ничего и нет, стекольщики или запаяют твою смесь в стеклянный сосуд, или сделают притёртую крышку. Больше их стеклодувное мастерство ни в чём перед сражением пригодиться не может, они как подмастерья в кузне Ресторета работают, я только что видела.
Ассандр хлопнул себя по лбу.
– А что, если делать наконечники стрел из стекла? Песка у нас много, в отличие от железа. Печи топить можно жирной земляной смолой. Стеклянный наконечник может оказаться лучше, чем железный. Он вопьётся в тело, но от удара сломается и разобьётся на множество осколков прямо в ране. Обычную стрелу можно вытащить и если ранение не тяжёлое, продолжить бой. А со стеклом в теле не повоюешь. Без лекаря не обойтись. Спасибо, тебе, драгоценнейшая, что напомнила мне про стеклодувов.
– Действуй, Ассандр! Каждая твоя придумка спасёт множество веллаторских жизней. И принесёт смерть непрошенным гостям. А стеклянные отходы можно вместо железа закатывать в навозные шарики. Тогда металл пусть в переплавку пускают, незачем его расходовать просто так.
Попрощавшись с верховным Великая направилась в свои покои. И ребёнка пора покормить, и проверить необходимо, что делают женщины и справляются ли жрицы.
Ларионта, жрица, наиболее искусная во врачевании, отправила младших жриц обходить все дома и собирать чистое полотно и лечебные травы. Женщины резали ткань на длинные полосы для перевязок, а из ниток скручивали шарики и валики, пропитывая их отваром неувядайника, который запасали в огромных количествах. После такой обработки их можно класть в открытые раны, не беспокоясь о том, что рана может загноиться. Часть покоев в нижнем ярусе отвели под палаты для раненых. В двух залах готовили всё для операций, и сонный отвар, и щипцы с острыми узкими ножами, и нитки – льняные и скрученные из овечьих кишок, чтобы они потом растворялись в теле. Ларионта присматривалась к каждой женщине, прислушивалась к своим ощущениям. Необходимо было научить многих останавливать кровь и удерживать жизнь в воинах. Не каждая на это способна, но если талант имеется, то научить надо обязательно и таких в первую очередь посылать подбирать раненых, чтобы действенная помощь им была оказана прямо на поле боя. Собачьи упряжки и тут могут сгодиться. В гущу битвы они могут отвозить воинские припасы, а обратно вывозить раненых. Это лошадь легко убить или ранить, а собаки – они намного меньше, увёртливее. И даже если какую-нибудь из них убьют, остальные дотащат ценный груз. Отроки, которые лук ещё не в состоянии натянуть, прекрасно справятся с животными. Особенно, если этих отроков отбирать из числа пастухов – те с четвероногими общий язык найдут быстрей.
Великая, у неё получалось лучше и быстрее, стала вместо Ларионты отбирать способных к лекарскому делу старух, женщин и девочек. Даже у шести – семилетних иной раз и мысли были правильными, и руки были целительскими. А старухи уже обычно и так знали, что исцелять могут – за свою долгую жизнь не раз они могли убедиться в том, что помогают всему живому. Тренировать и молодых, и старых целительниц пришлось на овцах, предназначенных для забоя.
Прерывая время от времени лекарские дела совещаниями с Ассандром и сыновьями и распоряжениями другим жрицам Айявента следила за ходом времени. В середине ночи она отставила все дела и занялась приготовлением к поединку с царём веннаров. В мыльных покоях было устроено две купальни. Одна – небольшая, заполнялась горячей водой, такой, которую могла терпеть кожа. Вторая – побольше, наполнялась холодной водой из родника. Великая не один раз, сначала распарившись в горячей воде, ныряла затем в холодную и, никого не стесняясь, фыркала при этом, как лошадь перед водопоем. Потом жрицы размяли и умастили её тело, она покормила грудного сына, не забыв оставить ему молоко в нескольких бутылочках. Никаких украшений, только одеяние из лёгкого полотна. Длинный кусок ткани нигде не был сшит, его просто обернули вокруг тела и закрепили одной единственной брошью. Глаза Айявента не подводила, они и так были черны. Зачем ухищрения, когда лицо Великой и так прекрасно? Единственное изменение в её облике, которое приходилось совершать регулярно – это выщипывание бровей. Они росли густо, почти смыкаясь на переносице и придавали ей вид чересчур суровый. Несколько лёгких движений младшей жрицы и облик Айявенты стал безупречен. Пора. Ехать на лошади не стоило – будет слышен глухой стук копыт, что привлечёт внимание на другом берегу Тиаранны. Самоходная повозка осталась стоять за щитами. До неё жрица решила дойти пешком. Заодно и сама оглядит, что сделано на линии укреплений.
Не торопясь продвигалась она по будущему полю битвы. С одним веллатором словом перемолвилась, с другим. Третьему приказала отдохнуть, потому что почувствовала, что сил у человека уже не осталось. У заграждений вповалку спали дети, обнимая собак, которых даже не выпрягли из полотняной сбруи – кожу на упряжки тратить не стали, она вся шла на изготовление щитов для воинов и крепительных ремней. Пока два иллаверта готовили повозку к поездке Великая смотрела на ту сторону в зоркую трубу. Вот у одного из костров замелькали тени, видно Драголару сообщили, что первый луч солнца уже готов вынырнуть из-за края земли. На середине реки уже давно встретились веллаторские жрицы и слуги веннарского царя, чтобы подготовить шатёр к любовному поединку, да так, чтобы и удобно в нём было, и каждый был уверен в своей безопасности. Питья не оставляли – вокруг чистейшая вода Тиаранны, зачем подавать повод для раздумий об отраве? По тем же причинам и пищу не подвозили. Если проголодается предводитель, он сможет просигналить флагом и тотчас к нему подплывёт лодка со всем необходимым. Великая о еде не задумывалась – она знала, что на пустой желудок организм становится намного выносливей. Зато она приготовила сюрприз. По её распоряжению трёх искусных музыкантов оторвали от строительных работ и им было велено наигрывать мелодии. Ритм они должны были или улавливать сами по стонам и крикам, или смотреть на сине-белый узкий флаг над шатром. Если он опущен, то мелодии следовало выбирать нежные и спокойные, поднят – бурные и страстные. А потянуть верёвочку, спрятанную под ложем, чтобы поднять или приспустить флаг, ей будет не трудно
Рассветный час - самый лучший. Ещё тихо, но уже дзенькают полевые пичуги. Рыба играет на мелководье, бьёт хвостом. Сегодня никто её ловить не будет. Волна накатывает на берег. Издалека ветер приносит блеяние только что объягнившейся овцы и следом за ним тут же крик рожающей женщины. Если не смотреть на левый берег, где уже в утреннем свете становятся видны неприятельские шатры, то и не подумаешь, что обрушилась война. Горьковатый запах полыни, пружинящая под ногами трава – прекрасное пастбище. Пастух сегодня мог пригнать сюда своё стадо, но вместо коров и овец мальчишки будут понукать собачьи упряжки. Пастбище, которое несмотря на обильное кровавое жертвоприношение совсем скоро может быть убито осколками железа и стекла. Земля, от которой по утрам идёт пар, Тиаранна, дающая воду и людям, и животным, и растениям, ветер, сбегающий с гор, сами горы со снеговыми шапками… И всего этого пришлые хотят лишить веллаторов?! Немногочисленный мирный народ, не желающий завоёвывать других, но и не готовый идти в рабство. Кто же ты, Драголар? Безумец, одержимый идеей овладения всем миром? Расчётливый полководец? Кровожадный завоеватель, жаждущий крови? Или просто неумелый правитель, которому надо направить подвластный народ в одну сторону, подчинить его своей руке? Разрушать – не строить, воевать – не пахать. Ни безумцем, ни кровожадным царь веннаров не выглядел.
– Мать, идут, – тронул её за плечо молодой иллаверт.
– Благодарю, Тринитей, я вижу. Всё готово?
– Да, тебе остаётся только сесть. Разрешишь мне править?
– Да, конечно. Лодка у берега? Не хотелось бы мне на плоту переправляться. Слишком помпезно, сегодня это не нужно.
– Лодка готова, та, что с вызолоченным носом. Устлана ковром. Тебе не стыдно будет появиться.
В зоркую трубу уже было видно Драголара. Ему подводили белого жеребца. Молодец, царь, почувствовал момент. Никаких доспехов и золота, ничего лишнего. Простой наряд: расшитая узорами шёлковая рубаха и коричневые штаны. Если бы он оказался одет по-парадному, пришлось бы и Айявенте переодеваться прямо в повозке. Сейчас задача подъехать к берегу одновременно, а потом также одновременно причалить к плоту.
Тринитей медленно распускал пружину, направляя повозку под углом к берегу, чтобы та не покатилась под уклон – берег довольно крут. И это тоже преимущество для защитников – правый берег Тиаранны значительно выше, сказывается близость к горам.
Драголар и Великая всё делали синхронно: спускались на землю, переходили в лодку, отчаливали. И одновременно с двух сторон в плот на середине реки ткнулись лодки. Музыканты заиграли.
Продолжение: http://www.proza.ru/2013/08/04/893