БОГОСЛОВИЕ ЗАВЕТА ИОГАННА КОКЦЕЮСА
Виллем Ван Ассельт
1.Жизнь и творчество Кокцеюса
Иоганн Кокцеюс (1603-1669) был видным реформатским богословом XVII в. в Нидерландах, чья слава распространилась далеко за пределы этой страны не только в Европе, но и в Америке. Хотя он и провел здесь большую часть жизни, он был немцем по происхождению, родившимся в Бремене, и настоящая его фамилия была Кох, которая была латинизирована по обычаю ученых своего времени, так что Воэт стал Воэцием, Витс – Вицием, а Кох – Кокцеюсом.
Поскольку кальвинизм был общей религией в Бремене той поры, реформатская вера стала фоном богословского образования мыслителя. Он учился в Бремене под руководством Матиаса Мартини (1572-1630) и Людвига Кроция (1586-1655) и во Франекере у Сикстина Амама (1593-1629) и Уильяма Эймса (1576-1633). Вскоре он прекрасно освоил восточные языки и раввинистическую литературу и превзошел в этих предметах большинство своих учителей. В 1636 г. Кокцеюс стал профессором иврита и восточных языков в университете Франекера, а семь лет спустя он стал профессором богословия. Его коллегами были Иоганн Маковий (1588-1644) и Иоганн Клоппенбург (1592-1652). Представляется, что Клоппенбург уже разработал ряд идей федерального богословия, которые Кокцеюс затем систематизировал. Он исходил из концепции естественного закона как основного элемента в учении о завете дел, и из различения в доктрине оправдания разных модусов оставления грехов – парезиса или невменения греха в Ветхом Завете и афезиса или снятия греха, принадлежащего Новому Завету. В 1650 г. Кокцеюс стал профессором богословия в Лейдене, где он жил до своей смерти в 1669 г. В этом международном центре реформатского богословия творили его коллеги Авраам Хейданус (1597-1678), Якоб Тигланд (1583-1654), а позже Йоханнес Хорнбек (1617-1666), ученик Гисберта Воэция, выдающегося реформатского богослова-систематика в Утрехте. Воэций был ведущим сторонником т.н. Второй Реформации (Nadere Reformatie), протопиетистского движения, подчеркивавшего духовную дисциплину и чистоту жизни. Он был отцом голландской ортодоксии или, как его называли противники, «утрехтским папой».
1.1.Публикации
Кокцеюс был плодовитым писателем. Его труды включают комментарии на все библейские книги, словарь иврита, работы по филологии, догматике, этике и свобы библейского богословия, в том числе знаменитую «Сумму доктрины и учения о завете Божием». Эта книга редактировалась трижды (1648,1653 и 1660), а в 1679 г. она была переведена на голландский язык Йоханнесом ванн дер Вейеном (переиздание этого перевода появилось в Амстердаме в 1689 г.). Это ясно свидетельствует о популярности идей Кокцеюса в конце XVII в. «Сумма доктрины» стала классикой голландского федерального богословия. В 1662 г. Кокцеюс опубликовал еще одну систематическую работу – «Сумму библейского богословия», по форме напоминавшую стандартные реформатские догматические трактаты той эпохи. Содержание этой работы полностью соответствовало заглавию: она была основана на богословии и интерпретации завета, представляя собой доктрину Кокцеюса в систематизированном виде.
1.2.Личные качества
Кокцеюс был человеком глубокой личной веры и благочестия. Его ученики наблюдали за этим, и один из них писал: «Его слушатели отмечали, что его глаза наполнялись слезами, когда, толкуя Писание, он высоко превозносил богатство благодати Божией» (Sepp C. Het Godgeleerd Onderwijs in Nederland 16e en 17e eeuw Leiden,1874. P.66; Schrenk G. Gottesreich und Bund in alteren Protestantismus. Gutersloh,1923. S.8). Он был миролюбивым человеком, и его кроткий характер признавали даже такие противники, как Воэций и Самуэль Марезий (1599-1673), у которых он оставил приятное впечатление в эту пору многоголосых споров (Schrenk. S.10).
1.3.Споры с Воэцием и воэцианами
Кокцеюс невольно был вовлечен в несколько конфликтов со сторонниками Воэция, которые раскрыли некоторые практические следствия его толкования Ветхого Завета. Сначала эта полемика была сосредоточена на статусе ветхозаветных верующих в порядке спасения и особенно на толковании четвертой заповеди. Согласно Кокцеюсу суббота как день покоя была церемонией, не являющейся универсальным и моральным учреждением. Она была учреждена только для Израиля на горе Синае. Таким образом, эта заповедь не является вечно-обязательной и не должна истолковываться буквально как полное воздержание от работы. Для христиан суббота – это пророческий образ или знак прихода Царства Божия и Его милосердного освобождения. В отличие от своих воэцианских оппонентов Кокцеюс утверждал, что жизнь христианина не основана на строгом соблюдении правил, а скорее является жизнью в свободе, обеспеченной спасительным делом Христа во исполнение обетований Ветхого Завета о Божественном покое для народа Божия. Отказ Кокцеюса от саббатарианизма на самом деле был протестом против пуританского влияния в голландской Реформатской Церкви (Heppe H. Reformierte Dofmatik. Leipzig, 1879. S.205-240). Кроме того, этот конфликт с воэцианами коснулся не только субботы. Основной вопрос заключался в различной интерпретации непрерывности и разрыва истории искупления в Ветхом и Новом Заветах. Если воэциане подчеркивали существенную однородность спасения верующих и при ветхозаветном, и при новозаветном устроении, Кокцеюс подчеркивал прогресс в истории спасения и, таким образом, различие состояний ветхозаветных и новозаветных верующих. Идея прогресса в истории искупления в двух Заветах была для Кокцеюса одним из основных мотивов для различения в прощении греха Богом. В Ветхом Завете, как утверждал Кокцеюс, имело место всего лишь покрытие вины греха, тогда как в Новом эта вина полностью снимается. Только когда умер Христос, можно сказать, что Он «уничтожил рукописание, которое было против нас, и пригвоздил его ко кресту» (Кол.2.14). В этом различении Кокцеюс, следуя своему коллеге Клоппенбургу, обращается к Рим.3.25 и Евр.10.18, где используются два разных слова для обозначения этих вещей – парезис и афезис. Это породило еще один конфликт между Воэцием и Кокцеюсом и их учениками, который продолжался еще долго после смерти этих двух величайших людей в истории голландского кальвинизма XVII в.
1.4.Смерть
Кокцеюс умер в 1669 году, став одной из многих жертв чумы, поразившей тогда Лейден. Он был похоронен в церкви св. Петра, где и сегодня посетители могут восхититься мемориалом в честь этого «света Нидерландов», как он был назван в эпитафии. Когда в 1940 г. нацисты пытались захватить Лейденский университет, кураторы, стремясь предотвратить это надругательство, скрывали символы университета – скипетры, печати и ключи реестров – в гробнице Кокцеюса. И через 300 лет после своей смерти он по-прежнему защищал реформатскую традицию и академическую свободу.
2.Герменевтика Кокцеюса
2.1.Богословие завета
Кокцеюс наиболее известен своим богословием завета. Богословие завета – гибкий термин, допускающий различные определения. Он может быть определен в терминах числа заветов в системе или через представление о прогрессивном откровении. Кроме того, можно провести различие между богословием, в котором понятие завета используется в основном в сфере порядка спасения, и богословием, использующим его для понимания непрерывности и разрыва спасения в Ветхом и Новом Заветах. В первом случае для богословия завета принципиально описание различных этапов веры в верующем. Во втором акцент делается на историческую линию или временной порядок в истории спасения.
На мой взгляд, богословие Кокцеюса можно лучше всего описать как богословие, где завет является ключевым моментом в герменевтике. Кокцеюс утверждал, что чтобы правильно понять Священное Писание, мы должны читать его в свете завета Божия. Его основной принцип выражен в часто неверно цитируемой максиме: «Каждое значение должно выводиться не из авторитета одного слова, но из всего контекста Слова Божия… Поэтому я имею в виду, что слова Писания должны ставиться в контекст всей его речи таким образом, чтобы они были внутренне согласованы и через них было ясно, что Бог говорил таким образом, как подобает Его мудрому учению».
Писание, таким образом, рассматривалось Кокцеюсом как строгая система или симфония, ведущей мелодией которой являются заветы Бога с человечеством. Вторая важнейшая тема в этой симфонии – это история Царства Божия. С помощью этих двух понятий Кокцеюс выявляет базовую структуру всего Писания, особенно пророчеств Ветхого Завета, и разрабатывает сакральную историю или, по его собственному выражению, «пророческое богословие». Он попытался также сформулировать общие правила объяснения пророчества и написал ряд обширных теоретических и методологических рассуждений на эту тему. Для этой цели он использовал типологию, аллегорию и символику (Faulenbach E. Weg und Ziel in Erkenntnis Christi. Neukirchen, 1973. S.66-79).
Кокцеюс считал себя ортодоксальным реформатским богословом и добросовестным библейским интерпретатором, стремящимся стимулировать новые разработки по своей сфере богословия – постижению библейских пророчеств. Далее я изложу два основных компонента его богословской системы – ordo temporum, схему истории спасения, и ordo salutis, описание работы Святого Духа в верующем. Что касается первого компонента, сначала я должен буду обсудить концепцию завета в широком смысле, а затем сосредоточиться на теологии истории с отсылками на свой взгляд на соотношение богословия и философии. Второй компонент богословия Кокцеюса относится к его пневматологии, и здесь мы должны кратко указать на духовную, этическую и экклезиологическую перспективы в его богословии. Для этого мы обсудим концепцию «дружбы с Богом» (amicitia Dei), которую Кокцеюс часто использовал при описании пневматологических и этических аспектов своего богословия. Это важно, поскольку «дружбу с Богом» можно рассматривать как его понимание религиозного идеала. Это то состояние вещей, которое в конечном счете в ходе длительного исторического процесса должно отразить волю Божию на все Его творение.
3.Ordo temporum и концепция завета в истории
Кокцеюс определял завет как «не что иное, как Божие заявление о пути восприятия нами любви к Богу и обретения союза общения и дружбы с Ним» (Summa Doctrinae, 1648. 5). Это конечная цель истории спасения. Как и более ранние реформатские богословы, он выделял две основные формы Божия завета в истории спасения – завет дел до падения и завет благодати после падения. Первый был описанием положения человека в раю, второй был явлен сразу после падения (Быт.3.15), когда завет дел был нарушен непослушанием Адама. Завет благодати действует в течение двух последовательных периодов – до и после Христа. Этот завет благодати есть не просто инцидент, вызванный падением, но в конечном счете он покоится на свободном решении Бога предоставить твари Свое наследие и исключить опасность отчуждения (Ibid. P.86). Это свободное распоряжение Божье Кокцеюс называет testamentum или «завещанием», указывающим тем самым Божию «конечную волю» для тех, кто будет спасен. Кроме того, это завещание является плодом соглашения в Самом Боге. Это не был договор с падшим человеком, но соглашение Вечного Отца с Посредником, то есть Христом. Это соглашение, на котором покоится сила завещания, рассматривается Кокцеюсом как совет мира (compacta salutis, имеется в виду Зах.6.13 и Пс.2). Если завет дел есть только завет, но не завещание, завет благодати есть одновременно завет и завещание. Он является односторонним по происхождению, но раз возникнув, он становится двусторонним. Эта концепция завета благодати оспаривалась многими реформатскими богословами, например Петрусом Ван Мастрихтом (1630-1706) в его «Теоретико-практической теологии» (7.1.7). Ван Мастрихт отверг учение Кокцеюса о том, что завет благодати как завещание разработан в вечном указе Божием, но вступает в силу только после смерти Посредника.
С этой темой богословия Кокцеюса в сочетании с его учением о парезисе и афезисе связан еще один спор в голландском кальвинизме XVII в. Он касался роли Христа как Поручителя завета благодати в завете мира. Согласно Кокцеюсу, поручительство Христа в Ветхом Завете было лишь обетованием, но не избавлением. Здесь использовались термины римского права – соответственно fideiusio, обещание выхода на свободу, и expomissio, оплата всего долга. Поручительство Христа обычно рассматривалось как expomissio потому, что уже в вечном завете вина греха снималась с избранных в Сыне. Кокцеюс отвергал этот взгляд. Он говорил о поручительстве в Ветхом Завете как об обетовании снятия вины в Новом, так что верующие Ветхого Завета оставались под грехом вплоть до прихода Христа. Воэциане и другие реформаты, прежде всего Франциск Тюрретен (1623-1687), настаивали на том, что поручительство Христа было абсолютным и в вечном завете Он взял на Себя вину избранных грешников раз и навсегда, избавляя их и в Ветхом и в Новом Заветах (Тюрретен, Наставление 12.9.10). Воэциане считали, что Кокцеюс и его ученики со своей теорией поручительства Христа ввели исторический компонент в доктрину Троицы, искупления и предопределения. Мельхиор Лейдеккер (1642-1721), ученик Воэция и его преемник в университете Утрехта, постановил, что данная концепция полагает, что указы Бога об избрании и осуждении изменяются (Leydekker М. Filius Dei Sponsor. Utrecht, 1708. P.83; Heppe. Op.cit. P.297-308).
Эта историческая динамика также нашла свое выражение в одной из самых своеобразных конструкций богословской схемы Кокцеюса, а именно в учении об аброгациях или отменах заветов. Для надлежащей оценки его богословия этой доктрине безусловно следует уделить особое внимание. Говоря коротко, учение об аброгациях описывает пять стадий или степеней, через которые Бог ведет историю спасения для избранных. Это указывает на процесс постепенного устранения последствий нарушения завета дел. Создание завета благодати, как утверждал Кокцеюс, не означает, что неудачный завет в раю утратил свою действенность. Губительные последствия его нарушения – проклятие, страх смерти, борьба с грехом и смерть тела – по-прежнему влияют на историю спасения. Шаг за шагом, однако, эти плоды падения вытесняются мощным прогрессом завета благодати в истории вплоть до достижения Царства Божия. Кроме того, Кокцеюс оценил этот процесс отмены в истории спасения как структурную аналогию процесса освящения в порядке индивидуального спасения. Говоря о святости как о работе Святого Духа в верующих, Кокцеюс выделял негативный аспект этого процесса (умерщвление) и позитивный (оживотворение). Таким же образом он использовал доктрину аброгации для обозначения процесса истории спасения как в отрицательном смысле (постепенная отмена завета дел), так и в позитивном (развитие завета благодати). Понятно, что эта схема создала сильный динамический и эсхатологический компонент в богословии завета Кокцеюса; по существу для него это был путь достижения Царства.
4.Богословие истории
Динамическая и эсхатологическая перспектива была разработана Кокцеюсом в т.н. пророческом богословии (stadium propheticum). Поскольку Писание рассматривалось Кокцеюсом как стройная система, он интерпретировал Библию как длительный путь пророчеств в Церкви вплоть до эсхатона. В этом богословии были тесно связаны пророчество и мировая история. Таким образом, в согласии со своим богословием завета Кокцеюс разработал динамическое богословие Царства Божия. Христос и Его правление постепенно выявляются в ходе истории. По мнению Кокцеюса, пророческое богословие столь важно потому, что оно свидетельствует о Божием провидении в истории, а значит, и о самом бытии Бога. Оно было задумано как инструмент апологетики, призванный показать неверующим, что есть Бог, Который творит историю. В то же время пророческое свидетельство подтверждает Божественное происхождение Библии.
История была разделена Кокцеюсом на семь периодов – это число являлось для него важнейшим в структуре библейского пророчества – и он считал седьмой и последний период конечным установлением Царства Божия. Откр.2-3 толковалось им как пророчество о семи периодах Царства на земле. Кокцеюс отвергал идею миллениума в конце истории, ибо по его мнению Тысячелетие Откр.20 представлено в истории Церкви, которая уже почти закончилась. Оно продолжалось более 1000 лет, от императора Константина до баварского короля Людвига (1314-1347), последнего монарха в Европе, стремившегося противостоять власти пап. Конечный седьмой период Царства неизбежен, однако ему должно предшествовать блаженное состояние реформированной Церкви. Через проповедь Евангелия по всему миру Христос скоро установит Свою власть и возродит целые народы. Папа-антихрист и его царство будут уничтожены, в Церковь войдет полное число язычников и обратится Израиль (Рим.11.25). Из Зах.14.16 Кокцеюс сделал вывод, что христиане и евреи соединятся в праздновании праздника Кущей в Иерусалиме перед Вторым Пришествием Христа.
Если пророческое богословие стало очень популярным в кругах, близких к Кокцеюсу, воэциане отвергли его, поскольку считали его основанным на дедуктивном методе, слишком напоминавшем им картезианство. Кокцеюс, по их мнению, использовал картезианскую терминологию, постоянно включая в свое толкование пророчеств такие термины, как порядок, ключ, согласованность и цепь. Аргументы воэциан против этого богословия были довольно логичными. Тем не менее до конца XVIII в. пророческое богословие было любимым апологетическим оружием для опровержения скептиков и атеистов раннего Просвещения.
5.Богословие и философия
Кокцеюс, конечно же, стремился быть чисто библейским богословом. В отличие от своего коллеги Воэция он отказался от использования схоластического метода. Тем не менее его отход от схоластики не был столь абсолютным, как об этом часто пишут. В некоторых аспектах своего учения о Боге, а также в разработке концепции завета он критически использовал технику схоластических рассуждений. Библейский характер его богословия, таким образом, не следует преувеличивать. Тем не менее он утверждал, что и у богословия и у философии есть свои поля, и мы не должны читать Писание с помощью философских концепций. «Для тех, кто начинает изучать Писание, необходимо отвергнуть предубеждения или мнения, полученные через философию; они должны войти в изучение Писания подобно детям» (Cocceius 1669. Praefatio,7). Тем не менее среди его последователей многие прибегали к философским разработкам, в частности, в стиле Декарта, а некоторые, как Авраам Хейданус (1597-1678) в Лейдене, Франциск Берман (1628-1679) в Утрехте, Иоганн Браун (1628-1709) в Гронингене и Кристофор Вичиус (1625-1687) в Дуйсбурге, разработали прокартезианское богословие, которое вызвало яростные ссоры в реформатской Голландии конца XVII в. В свете позиции, которую Кокцеюс занял по отношению к картезианству, довольно удивителен этот альянс реформатского богословия и философии. Как объяснить такое развитие? На мой взгляд, связь Кокцеюса и картезианства следует отнести к чисто внешним факторам потому, что обе группы были вынуждены бороться против реформатской ортодоксии. Именно это толкнуло их в объятия друг друга.
6.Оrdo salutis. Концепция дружбы с Богом в богословии Кокцеюса
После этого обзора особенностей Кокцеюса в истории спасения сосредоточимся теперь на специфике его духовности. Я не собираюсь входить здесь в дискуссии о взаимосвязи между понятиями завета и Царства или же приступать к оценке его пророческого богословия истории. Мне хотелось бы обратить внимание на иные вопросы: что значит для людей жить в Божьем завете? Что Кокцеюс понимал под жизнью в завете с Богом как высшей формой христианской жизни? В чем состояли основы его концепции Церкви и этики?
Отправной точкой обсуждения здесь должно быть понятие Кокцеюса о «дружбе» как цели всех живущих в завете Божием. В нескольких местах своих систематических работ он использовал понятие amicitia Dei для обозначения конечной цели жизни в завете с Богом. Во-первых, когда он определяет понятие завета в целом, он, как мы сказали, уже использует понятие дружбы: если человек состоит в завете, он находится в дружбе с Богом. По Кокцеюсу завет имеет смысл раскрытия этой дружбы с Богом. Во-вторых, говоря о завете дел, Кокцеюс использует точно такую же терминологию: это «соглашение, которое влечет дружбу с Богом на основе праведности, начисляемой по делам тем, кто имеет также веру» (Ibid. P.12). В-третьих, когда мы рассматриваем его определение завета благодати, снова появляется понятие дружбы: «завет благодати – это соглашение между Богом и грешным человеком, которое влечет за собой мир и дружбу» (Ibid. P.76). Иными словами, дружба представляется доминирующей метафорой во всем богословии Кокцеюса. Мое предложение состоит в том, чтобы истолковать его в перспективе пневматологического измерения его богословия завета. Согласно Кокцеюсу, Бог Дух Святой в конечном счете позволяет нам возлюбить Бога как Друга, но эта любовь основана на том, что Бог прежде возлюбил нас. Это движение Бога к нам в любви и дружбе позволяет нам двинуться в дружбе к Нему, и эта дружба, конечно, предполагает Божию инициативу и выбор.
7.Этапы в истории дружбы с Богом
Изучая учение Кокцеюса о дружбе с Богом, мы можем видеть в нем своего рода историю. В завете дел с Адамом до падения возможность Божественной дружбы была предложена человечеству на основе послушания закону (Ibid. P.19). Этот завет дел был нарушен грехом, что привело к радикальному прекращению этих отношений: человек выпал из дружбы с Богом. (Ibid. P.63). Тем не менее завет благодати, явленный после падения, подразумевал, что дружба между Богом и человеком будет восстановлена. В Ветхом Завете она была еще в зачаточном состоянии, но когда Христос явился во плоти, Он явил полную реальность искупления. Для Кокцеюса Страстная Пятница была поворотным пунктом в истории дружбы Бога с Его падшим творением. Он говорит, что искупление было «совершенным делом объединения отчужденного человека с Богом в дружбе». Это подразумевает радикальное изменение в возрождении человека, который прежде характеризовался ненавистью и враждой к Богу, а в новом статусе характеризуется дружбой и благоговением (Ibid. P.11,64). По Кокцеюсу, опыт этого благоговения и дружбы вызван действием Святого Духа в собрании истинно верующих и их сердцах (Ibid. P.13,53). Тем не менее эта работа Святого Духа и соответственно участие в завете благодати не являются универсальными реальностями. Не всех в этом мире можно назвать друзьями Божиими, и это значит, по Кокцеюсу, что нельзя утверждать, что Христос умер за все человечество (Ibid. P.108). Он умер только за тех, за кого Сын поручился в вечном завете-соглашении на небесах. Кроме того, акцент Кокцеюса на личном характере искупительной жертвы Христа был причиной, почему он назвал тайну завета благодати «свидетельством Божественной дружбы по преимуществу» (Ibid. P.201). Таинства являются средствами, через которые эта дружба с Богом постигается на опыте. Вечеря Господня имеет особое влияние на всю христианскую жизнь. Даже завет дел до падения имел таинства - рай и древо жизни. Они не только означали вечную жизнь в «стране правды и славы», но и печать Божия дара дружбы в награду за послушание человека Его закону» (Ibid. P.32).
Человек может иметь дружбу с Богом также в молитве, в которой, как пишет Кокцеюс, Бог и люди «наслаждаются обществом друг друга» в любви и всяком благом деле. Через молитву люди также обретают близость с Богом. Аналогия между заветом и дружбой подчеркивает субъективный, реляционный и личностный, а не чисто юридический характер богословия Кокцеюса. Иными словами, его личностный и теплый язык свидетельствует о пиетистском характере его духовности.
8.Этика дружбы
Понятие дружбы играет также важную роль в этике Кокцеюса.На самом деле дружба как модель нравственной жизни давно используется всеми христианскими традициями. Оно также имеет корни в классической культуре. Х.ван Ойен отметил, что античный мир знал лишь одно определение дружбы, касающееся отношения к Богу, миру и ближнему. Эти акценты повторяются и в христианской традиции; мы встречаемся с ними у Иринея, Августина, францисканцев и Аквината (подчеркивавшего социальную интерпретацию дружбы), а также в протестантском пиетизме. Согласно Мольтману, во всей христианской традиции есть измерение, описывающее христианскую любовь как дружбу.
Хотя Кокцеюс также использовал дружбу как модель для нравственной жизни, его концепция должны быть четко отделена от классической, поскольку он связывает понятие дружбы со своей концепцией завета и избрания. Утверждение, что дружба не есть модель христианской нравственности, ибо отношения благодати не тождественны общей христианской любви-агапе, Кокцеюс отвергал, ибо оно возможно, лишь если дружба понимается не по-христиански. В завете с Богом дружба не противопоставляется христианской любви, но становится отношением, по которому эта любовь познается.
9.Церковь
Неудивительно, что такое понимание завета дружбы играет также важную роль в экклезиологии Кокцеюса. В своем толковании на Иоан.15.15 он воспевает любовь и дружбу между Христом и Его Церковью. Дружба Христа означает, что Он не просто привлекает других к себе, а свободно отдает Себя другим, чтобы они могли наслаждаться общением с Ним, имея общую с Ним радость и печаль. Эта дружба не только прочна, но побеждает всякую вражду. Тот, кто отвергает ее, ослеплен миром сим.
Церковь по Кокцеюсу – это творение в отношении дружбы со Христом. Те, кто Христовы, находятся в завете с Ним и, соответственно, являются Его друзьями. Дружба верующих отражает их дружбу с Самим Богом и Его любовь. В предисловии к своему комментарию на Малых пророков Кокцеюс воспевает триумфальный гимн во славу Божественной дружбы: «Чтобы называться христианином – а это самое прекрасное из всех имен – нужно обрести права и обязанности, которые влечет это имя… Христианин в конечном счете есть друг Христов».
10.Заключение
Актуальность перспективы богословия Кокцеюса для нашего времени, возможно, может быть кратко охарактеризована следующими наблюдениями. Во-первых, прежде всего оно привлекает понятием дружбы, обозначающим христианскую жизнь в полностью завершенном завете с Богом. Это также позволило ему подчеркнуть именно те элементы взаимности, роста, прогресса и зрелости, которые он обнаружил в истории завета как отношений с Богом. Можно сказать, что для Кокцеюса отношения между Богом и человеком в завете благодати имеют форму эллипса, в котором каждый является центром для другого. Таким образом, понятие «дружбы» в понимании Кокцеюса означает взаимность действий в завете (Epistola 148). Во-вторых, если мы хотим придать этому понятию должное место в богословии Кокцеюса, то мои аргументы показывают, что это место находится на переднем крае его пневматологии. По Кокцеюсу, опыт дружбы с Богом дается через действие Святого Духа, заключающее также завет в опыт взаимной любви и заботы верующих. И, наконец, богословие Кокцеюса воплощает то, что можно назвать интеграцией горизонтального и вертикального измерений в богословии, а именно объективную цель истории спасения и субъективный порядок спасения. Бог, Который вновь и вновь действует в истории, созидая Свое Царство и завет, а также наше личное существование в этом завете, есть Основа его богословия. Последователи Кокцеюса и более поздние реформатские богословы были склонны подчеркивать или историю, или порядок спасения. Если первые разрабатывали богословие истории религии, то вторые создали воэцианский пиетизм. На мой взгляд, оба компонента, горизонтальный и вертикальный, нашли свой баланс именно в богословии Кокцеюса, и это должно быть также отличительной чертой реформатского богословия сегодня.Это не значит, что мы хотим сохранить их в точно таком же виде, как у Кокцеюса. Но богословие, которое объединило их в столь радикальной манере, должно быть внимательно выслушано. Дружба с Богом в общении веры и Церкви являлась для Кокцеюса конечной целью всех человеческих отношений. Эти отношения укоренены в верности обетованию, данной в Божием завете.
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn