Серый кот высунулся из подворотни и поглядел на большое здание впереди. На людей он внимания не обращал – да и что в них было интересного? Такие же скучные, серые – как это небо над головой, едва видное меж высокими домами, как его шкурка. Серый город, серые люди…
Орбитами кружилось множество запахов. Кот был голоден, но никогда не считал это проблемой. Ведь в здании напротив были люди, которые только и ждали, когда же он придёт, чтобы приласкать и накормить.
А ещё там жили другие люди – довольно странные, ещё страннее, чем те, что бродили по улицам. Завидев его, они начинали вопить, как будто он был собакой. Но он не обращал на них внимания. Люди – существа непостижимые.
Кот перебежал дорогу. В последний момент из-за угла выехала машина – ревущее чудище, на котором разъезжали люди – и серому пришлось удирать.
Он вспрыгнул на дерево рядом со зданием. Поднявшись на уровень третьего этажа, с любопытством заглянул в окно.
Все комнаты этого здания были одинаковы – железные кровати, мягкие стены. Здесь жили люди, которые не ходили по улицам.
Когда из палаты, мимо которой проходила Вера, раздался крик, санитарка только опустила руку в карман, проверяя наличие шприца. Неосознанное, почти автоматическое движение…
Женщина была предельно спокойна – сказывались годы работы в этой психбольнице для буйных. Вера открыла дверь. В эту палату только вчера положили новенькую. Молодая, совсем ещё девчонка – её было даже жаль. Когда её привезли, она кричала, порывалась куда-то бежать, а потом начала неистово махать кулаками, крича что-то об убийцах.
С ней была мать – она плакала и умоляла дочку успокоиться, бормотала, что всё будет хорошо. От неё-то Вера узнала, что убили парня новой пациентки – Вероники – и когда девушка увидела тело, у неё началась истерика.
Мать сначала пыталась её всячески успокоить. Но через несколько дней, в течение которых девушка была словно погружена в апатию, перемежающуюся истериками, Вероника и вовсе перестала узнавать родных. Девушка с кулаками бросалась на каждого, кто к ней приближался, и кричала, что все они – убийцы!
Сейчас Вероника сидела на кровати, забившись в угол, и полными ужаса глазами смотрела на решётку окна. Без интереса бросив взгляд туда же, Вера увидела на открытой форточке серого кота, жившего в их больнице.
-Эй, Евздрисий! Кис-кис-кис!
Кот меланхолично просочился между прутьями, мягко соскочил на пол и, не спеша, подбежал. Вероника большими глазами проследила за ним, испуганно мыча. Санитарка выставила кота за дверь и подошла к девушке.
-Не бойся, он ушёл, - ласково проговорила женщина, присаживаясь на кровать.
Девушка посмотрела на неё; в глазах стояли слёзы.
-П… полтора кота… - и, тихо всхлипывая, уткнулась лицом ей в грудь.
Вероника всё ещё была в смирительной рубашке. Вера обняла девушку, не зная, плакать или смеяться – ну надо же, полтора кота!
Дикий визг разорвал ночную тишину. Стена содрогнулась вместе с кроватью.
Вероника разом проснулась и испуганно заозиралась. В комнатку без штор глядела полная луна; вдалеке кто-то выл совсем по-волчьи.
Снова визг. Он резанул по ушам; по телу прошла волна холодного ужаса. Раздался грохот, и стена содрогнулась вновь. Вероника закричала и попыталась соскочить с кровати, но не совладала с собственным телом и грохнулась на пол.
Дверь со скрипом приоткрылась. Взвинченная девушка бросила туда взгляд, отскакивая. В проём пугающе медленно просунулась голова кота. Вот она просунулась ещё дальше, демонстрируя влившиеся в мордашку ещё полголовы.
Кошачья башка уставилась на забившуюся в угол девушку тремя горящими глазами, открыла полтора рта. Вероника завопила, закрывая глаза и прикрывая голову руками. По палате пронеслось полтора мява – казалось, они заглушили все звуки.
Вспыхнул свет. В палату вбежало двое санитаров… нет, не санитаров! Подняв голову, девушка с ужасом убедилась, что в халатах медперсонала были те самые гопники! Они скалились, из глаз и ушей клубами валил сигаретный дым.
Голова закружилась. Эти монстры! Они и сюда добрались! Вероника вскочила и с яростью накинулась на врагов. Убийцы! Но её им так просто не взять! Получайте! Получайте!..
С тех пор прошло бесконечно долгое время. Девушка абсолютно не осознавала себя; кошмары преследовали её всюду. Особенно невыносимо было то, что по соседству обитал псих, имеющий обыкновение по ночам кидаться на стенку. Причём кидался он почему-то на одно и то же место. В его палате даже убрали обивку со стен, а на том месте, куда он бился головой, был повешен матрас.
Некоторых молодых санитаров и многих выбирающихся в реальность психов забавляло наблюдать за этим. Поэтому соседа успокаивали не сразу.
Частенько приходил к девушке Евздрисий, чем доводил её окончательно.
Правда, вскоре Веронику перевели в другую палату, и она смогла впервые за долгое время уснуть.
-Мама…
Девушка открыла глаза. Какое-то время сон ещё стоял перед внутренним взором – нечёткий, размывающийся. Что-то страшное там было, но что – она уже забыла. Остался только неприятный, липкий осадок на душе.
Взгляд скользнул по белому потолку и грязноватым синим стенам – точнее, это была обивка. На единственном маленьком окошечке стояла стальная решётка. Вероника испугалась и попыталась вскочить. Но движения были какими-то скованными; вдобавок руки были связаны рукавами длинной рубашки.
Девушка задохнулась от ужаса. Её похитили? Что вообще произошло? Она ничего не помнила. Мелькали перед глазами образы мамы, их квартиры, парка, в котором она так любила гулять с подружкой…
Откуда-то доносились крики. Прислушавшись, Вероника через какое-то время поняла, что доносятся они с нижних этажей. Испугавшись ещё больше (воображение нарисовало жестоких похитителей, пытающих своих жертв), девушка, дёргаясь в смирительной рубашке, подбежала к окну. Четвёртый этаж.
Вероника несколько раз ударила в решётку плечом, безуспешно пытаясь её выбить. Бесполезно. Железка оказалась крепкой.
За спиной щёлкнул замок, и девушка быстро обернулась, ожидая чего-то страшного. Дверь открылась, и в комнату вошла женщина в белом халате.
-Ну, как мы сегодня себя чувствуем? – жизнерадостно поинтересовалась она.
Вероника заволновалась ещё больше. Врач? Она – в психушке? Обитые стены и рубашка… но почему она здесь? Сквозняк из окна скользнул по спине, по голове, непривычно холодя кожу. Её… обрили?
-Г… где я?
-Всё хорошо. Ты дома.
-Почему я в психушке? – Вероника напряжённо посмотрела женщине прямо в глаза.
Вера внимательно присмотрелась к пациентке. Странно, вела она себя не так, как раньше. Начала обращать внимание на то, где находится!
-Ты не помнишь?
В голове женщины на миг пронеслась безумная мысль – девушка излечилась. Но это было невозможно. Прошёл всего месяц, и ничто не говорило об улучшении.
Вероника покачала головой; казалось, она была дезориентирована и напугана. Женщина быстро задала несколько вопросов нейтрального характера; пациентка отвечала, хоть и недоверчиво поглядывая, правильно, не отвлекаясь и не сбиваясь. Потом Вера осторожно начала подбираться к вопросам личного характера. И здесь всё было правильно – по крайней мере, сходилось со словами матери девушки.
Но Вера всё ещё сомневалась. Оглядев комнату, как бы ища, что ещё можно спросить, она остановила взгляд на двери. Оставался единственный способ проверить. Но стоило ли?
-Евздрисий, кис-кис-кис!
-Это невероятно! Ведёт себя так, словно вылечилась!
Главный врач отвлёкся от пролистывания истории болезни Вероники.
-И притом ничего не помнит о том, что ввергло её в безумие?
-Совершенно, - согласилась Вера, в который раз невольно оглядывая кабинет.
Ничего лишнего – стеллаж с карточками больных, письменный стол со стулом и окно, скрытое жалюзи.
-Нечастый случай, - задумчиво проговорил врач. – Вероятно, стресс был слишком силён, и память о смерти её парня попросту отключилась.
-Так мы можем её выписать? – женщина бросила взгляд налево, будто надеясь увидеть там пациентку.
Мать Вероники каждый день приезжала в больницу и всё спрашивала, как её дочь, а потом долго бродила под окнами. Так что сегодня её даже не пришлось вызывать. Сейчас мать и дочь сидели в соседней комнате и радовались свиданию.
История болезни легла на стол.
-Я бы не спешил. Никакой гарантии, что не случится рецидива.
Рецидива не произошло. В Веронике пытались пробудить воспоминания о её парне, Косте, об убийстве – напрасно. Перешли к более жёстким методам – ей показывали фотографии убитых людей. Вероника только хмурилась – ей это не нравилось – и нервно поглаживала сидящего на коленях Евздрисия.
И наконец девушку выписали. Вера радовалась – Вероника была ещё совсем молоденькой. Хорошо, что она сумела выкарабкаться.
Этим миром полновластно правили люди. Цивилизация развивалась стремительными темпами; казалось, человечество спешило поскорее обеспечить себя всеми жизненными благами. Но наряду с кажущимся благополучием имелась у цивилизации и худшая сторона – экология ухудшалась, ресурсы истощались, а население неуклонно росло. В результате этого на каких-то переломных моментах вспыхивали войны между государствами, на которые было разбито общество этой огромной планеты. Во главе каждого государства стояли правители – президенты, со своим штабом советников – государственной думой.
Материки практически сплошь обросли городами – величественные, с высотками и трубами заводов, их окутывала дымка ядовитых испарений.
Вероника, прижавшись к матери, глядела в окно трамвая на проплывающие мимо дома и магазины с неоновыми вывесками. Вечерело, и на улицах зажигались электрические фонари. Трамвай мерно покачивался на стыках рельс.
Вскоре они вышли на своей остановке.
Девушка шла, оглядывая знакомые места – сейчас они смотрелись как-то по-новому. Словно вернулась из долгой поездки…
А как радовалась она, войдя в квартиру! Было странно смотреть на заставленные разной мебелью комнаты – они казались тесноватыми, но удивительно уютными! А картина на стене! А большие окна, которые можно беспрепятственно раскрыть! Девушка ходила и просто прикасалась к вещам, вспоминая забытые ощущения. Ей казалось, что она провела в лечебнице чуть ли не вечность.
На ужин пригласили подружку Вероники – Иру. Та с радостью примчалась и долго тискала девушку в объятиях.
Тем не менее, о погибшем Косте и той страшной ночи Веронике вспомнить пришлось. Не прошло и месяца, как её вызвали в полицию, где хмурый следователь начал расспрашивать о подробностях.
Девушка сидела, нервно накручивая на палец прядь своего парика. Мать осталась в соседней комнате.
-Постарайся вспомнить. Ты единственный свидетель по данному делу.
-И как же я вспомню? - хмуро спросила Вероника.
Ей очень хотелось уйти; но она понимала, что её так просто не отпустят.
-Попробуем воссоздать картину. Ты помнишь предыдущий день – перед тем, что случилось ночью?
Вероника отрицательно мотнула головой. Она напрочь забыла о Косте; да, мелькали какие-то образы, смутные воспоминания – но не более. Словно он никогда и не существовал…
В дверь постучали и Вероника с надеждой обернулась.
-Что ещё? – рявкнул мужчина.
В комнату заглянул человек в форме.
-Вас срочно вызывают.
-Что, так срочно?
-Да.
Следователь поднялся.
-Попытайся ещё раз, - бросил он девушке и вышел.
Вероника откинулась на спинку стула. Внутри росло раздражение. Сколько её ещё здесь продержат? Ведь мама ясно им сказала – ничего они не добьются. Даже санитары психбольницы ничего не добились, а ведь они – профессионалы.
Взгляд скользнул по столешнице. Там, раскрытое, лежало дело об убийстве парня, которого она никак не могла вспомнить. И кто же это был?
Вероника выпрямилась и перевернула папку к себе. На первой странице было что-то написано, но, увы – неразборчиво. Скрепкой вверху была прикреплена фотография улыбчивого парня лет восемнадцати-девятнадцати, с короткими, торчащими в разные стороны каштановыми волосами. Девушка отметила, что он довольно симпатичный… был. Веронике стало жаль его, когда она вспомнила, что его кто-то убил. Бывают же люди… И за что его?
Что-то знакомое почудилось ей в его глазах. Девушка должна была его знать…
-Ну же, вспоминай! – шепнула она сама себе, легонько стукнув кулаком по лбу.
Но чувство знакомости постепенно исчезло, как Вероника ни вглядывалась в эти глаза. Вздохнув и осознавая, что её промурыжат в участке в участке ещё долго – а значит, покататься на роликах с Ирой не удастся – Вероника пролистала дело. Внезапно на одной из страниц она увидела фото с места происшествия. И почти сразу же эти фотографии начали двигаться, расти и окружать…
Переулок. Страшно изуродованное синяками и ножевыми ранениями тело и шум… гомон собравшихся людей. Костя… она с трудом его узнала. Боль рвала грудь, она рыдала… Его больше нет.
По полицейскому участку пронёсся отчаянный крик: «Костя!», а потом дикий, истерический смех…
Глава 3 - http://www.proza.ru/2012/03/05/1824