Вырвался в Ростов. Рад, как будто трешку трахнул.
Вдыхаю терпкий, свежий весенний воздух. Май.
Смял пачку в руке, чиркнул зажигалкой. Поежился от ветра.
Пролетело пару месяцев, я так и не нашел постоянную работу. Заказчики ****и мозги до послед-
него, но денег нормально не платили, приходилось посылать их первым. Но суть от этого не меняется.
Как и всегда, я двинул в Ростов, имея пару сотен в кармане, сомнительных знакомых на вписке и
абсолютное отсутствие перспективы на ближайшее будущее.
Зато дунуть уже успел.
В последнее время стал херачить в одного, а это уже прямой путь к окончательному распаду личности.
Впрочем, я и раньше так думал, но пока вроде не полностью еще распался.
Вспоминаю, как она смотрела на меня огромными от слез глазами, когда я заявил, что
сваливаю в Ростов на неопределенное время. Просила не уезжать, всхлипывала, пыталась как-то получше
удовлетворять меня в постели, надеясь этим заставить меня передумать. Я не очень понял, к чему бы
это, может ведь прожить и без меня, тем более, что я в последнее время ее доводил сильнее обычного.
Но она не объяснила. А я и не спрашивал.
Странное чувство едкой вины глодало мою зачуханную совесть, но пусть даже так - я не вернусь в
ближайшие месяца два-три. Буду изредка отвечать ей в гребаном контакте, а, может, и не буду.
... - Лешка, не бросай меня здесь, а, - робко просила она, прижимаясь к моему плечу тем самым утром,
когда я уезжал.
- Я же тебе звонить, писать буду, - врал я, вслушиваясь в объявы диспетчера на вокзале. - Не доебывайся,
я уже все решил.
И тогда прикоснулась своими холодными пальцами к моим щекам, заставила взглянуть ей в глаза.
Я еще удивился, какие зрачки у нее расширенные, да и бледноватая она какая-то...
Она все погружала свой взгляд в самую глубину моих пустых глаз, словно старалась запомнить меня.
Не доверяет мне. Думает, что убегаю снова, далеко и надолго. Кто знает, может, правильно думает...
Вот уже третий месяц живу у Ксюхи, кое-как пытаюсь работать звукачом в пабе, бухаю,
употребляю и прокуриваю убитые легкие. Домой надо ехать, домой, говорю себе я каждое утро, но
как-то все не получается. Телефон проебал на какой-то пьянке, номер моей исчез безвозвратно, в контакт
она не заходит, хотя я даже написал ей пару раз.
Не к добру.
Впрочем, с чего это я так волнуюсь? Может, другого себе нашла, оно и к лучшему.
Сжимая в руках Ксюху, невольно вспоминаю ее, но это не более, чем тупая привычка. Пройдет.
На этот раз я даже горжусь собой. Потому что взял билет до своего града, автобус через
два дня. Есть время накидаться по полной. Проводы Лешки-Бухлашки, как-никак.
Ксюха висла на мне, как помешанная. Я все чаще вспоминал свою, осознавал, что даже соскучился.
Но вместе с тем посылать Ксюху после трех месяцев вписки было как-то неудобно, и поэтому приходи-
лось ей много чего обещать. Ксюха не верила и правильно делала.
Меня загрузили в автобус, отсыпали донской травы на прощанье и дали пинка со всеми почестями.
Ксюха сосалась со мной даже тогда, когда я уже спал.
Проснулся на пяти часах от Ростова, кругом темень, трясет, как в экипаже. Мне хотелось спать, но
вместе с тем тошнило. Шел дождь.
Автобус остановился, народ вылез покурить, и я с народом.
Накинул капюшон и закурил сигарету.
... - Лешка, не бросай меня здесь одну!...
А ведь обещал же, что не брошу.