Есть такие люди, которые умеют адаптироваться к обстоятельствам, и стараются привыкнуть к неудобствам, но я не из их числа.
Начнём с того, что я решила в отсутствие Макса доделать дом. После того, как одна психопатка, которую я искренне считала своей лучшей подругой, спалила мне жилище, я стала строить новый.
Но нам с Максом хотелось поскорее начать жить вместе, мы тогда ещё не были расписаны, встречались в его квартире, а я жила у маман. С моей матерью у меня очень сложные взаимоотношения, она авторитарная и властная, с одной стороны, мы очень близки, а с другой, я её не перевариваю. Более тяжёлого человека нет на всём белом свете, и я поспешила сбежать из родительского дома в свой недостроенный особняк. Вернее, он уже полностью отстроен, но отделан только наполовину.
Первый этаж уже давно закончен, а на втором готово только пять спален, хотя всего их десять, но там голые стены, изо всех щелей торчат провода, обои не поклеены, а потолок не побелен. Вообщем, там полный капец, и я решила, наконец, всё это закончить. Свет то и дело вырубает, электрики что-то там намудрили, а несколько дней назад прорвало трубу канализации, и во двор без противогаза, простите за подробность, выйти просто не возможно.
Мне всё это надоело, а Максим в это время уехал в Петербург, на какой-то съезд милиции, и я вызвала рабочих. Те споро взялись за дело, и теперь весь день в доме слышен звук дрели, молотков, и в довершение всего Василисса, моя старшая дочка, стала сильно кашлять. Младшая, Лизаня, вся обсыпалась красной сыпью, а через день Леня повторил фокус сестрицы, и я в испуге вызвала доктора, который поставил диагноз – аллергическая реакция на строительную пыль.
Пришлось срочно убирать детей из дома, и Анфиса Сергеевна, Василинка с няней, Октябриной Михайловной, и наши с Максом двойняшки с Сашей, их няней, отправились в деревню. Тем более, там сейчас мой свёкр, Иван Николаевич, у него отпуск, и дети будут под основательным присмотром. А я осталась в доме, и я слушаю музыку, которую включают рабочие. У меня уже от Верки Сердючки щека дёргается, а
она у них гремит каждый день.
Я бы дневала и ночевала в издательстве, но приходится следить за этими гавриками, чтобы ничего не спёрли. Все свои драгоценности я убрала в сейф, картины отвезла к матери, а сама от этого всего устала, как собака.
Фрида сейчас в Лондоне, шлифует язык Шекспира. Как укатила туда после окончания занятий в школе, так до сих пор и сидит. И я решила отправить к ней Мирославу, чтобы девочки подружились, что незамедлительно случилось.
На следующий же день после отлёта Миры мне позвонила Фрида, и в полном восторге сказала, что Мира потрясающая, и они уже подружились. Я рада за девочек.
А на дворе уже август месяц, и жара стоит невероятная, чуть асфальт не плавится.
На мне ещё висит недописанная статья, у меня с ней полный стопор, а Генрих Вениаминович, наш генеральный директор, уже ногами стучит.
Вчера я увильнула от него, и позорно сбежала с поля боя, то есть, удрала из издательства прежде, чем он успел меня о чём-либо спросить. Дома я отключила телефон, и завалилась спать, а утром меня разбудили строители.
Спать хотелось немилосердно, а они приходят в семь часов, я попыталась было уснуть, но куда там.
И в довершение всего позвонил Генрих.
Я в это время как раз пила утренний кофе, и вдруг зазвонил стационар. Генрих мне обычно звонит на мобильный, и я не ожидала подвоха. Машинально сняла трубку, и подавилась кофе, когда услышала голос начальника.
- Не пугайся так, - с усмешкой проговорил Генрих, - я правильно понимаю, статьи ещё нет?
- Я над собой не надвластна, - тяжко вздохнула я, - и мне спать не дают.
- Хотелось бы знать, кто тебе покоя ночью не даёт в отсутствие законного мужа, - захохотал этот несносный Генрих.
- И вовсе не Дима, - тут же завелась я.
- А я этого и не говорил, - со смешком ответил он, - ты сама сказала, что для тебя притча во языцех. Завязывала бы ты с этим делом, после таких историй рубцы остаются.
- Отстань, - со слезами в голосе ответила я, - а Димы сейчас
нет, исчез куда-то на целый месяц.
- Бедная, может, мне тебе помочь? – иронически – ласково спросил Генрих, - у тебя такая неудовлетворённость в глазах, а мужа и любовника нет в Москве.
- Я передам твоё предложение Миле, - обрадовала я его.
- И тебе не жалко будущего крестника? – со смехом спросил он, - у моей жены от такого сообщения выкидыш будет.
- Только ради подруги и малыша я промолчу, - успокоила я его, и решила завязывать разговор в подобном ключе, - Генрих, ты только на меня не дави, я напишу статью.
- И когда она будет готова? – вкрадчиво осведомился он.
- Понятия не имею, - честно сказала я, - сейчас выпью кофе, соберу всю малину в саду, глядишь, голову как следует напечёт, и что-нибудь выдам.
- Зачем тебе малина? – обескуражено спросил Генрих.
- Хочу варенья сварить. Анфиса Сергеевна из черёмухового с малиновым варенья такие шанежки делает, что просто пальчики оближешь.
- Ты сама варишь варенье? – ошеломлённо спросил мой начальник.
- А я не принцесса, и не недотрога, чтобы при виде сломанного ногтя в обморок падать, - отбрила его я.
- Ты творческая личность, автор замечательных статей, художница, бизнес-леди, и варишь варенье. Я не представляю тебя в фартуке у плиты, - кажется, я его здорово ошарашила, и я тихо ахнула.
- Конечно, - в восторге воскликнула я, - через пол часа будет статья, ты мне сам идею подал, сам того не понимая. Статья будет называться, « Она – стильная штучка », и пусть девушку для обложки оденут в строгий костюм, брючный. Чёрные, узкие брюки и короткий жакет, и белую блузку, приталенную. На ногах чтоб были шпильки, чёрные лодочки на тончайшем каблуке. Понял?
- Понял, - растерянно проговорил Генрих, и этим же днём журнал был сдан в печать.
Девушку я поставила в дерзкую позу, повернув её на бок, велела расставить ноги, и упереть руки в боки. При чём в одной руке у неё был половник, а в другой папка.
Я велела включить вентилятор, чтобы её волосы развевались, и
стала снимать. Фотографии получились замечательные, и статья тоже.
Утром, когда я всё-таки стала собирать малину, у нас её видимо-невидимо, красной и белой, раздался звонок мобильного.
- Вика, ты попала прямо в яблочко, - восторженно воскликнул Генрих, - мне второй тираж заказали. Мне только что звонил Педро Сальяно, и он в восторге. Ты сейчас где?
- Я сейчас малину собираю, - и я бросила в миску очередную ягоду.
- Кончай дурью маяться, - сурово велел Генрих, - и приезжай в издательство, у меня к тебе интересное предложение.
- Лучше скажи по телефону, - я подняла плеть, - у меня нет желания тащиться по жаре в город, уж извини за столь резкий ответ начальству.
- Всё-таки ты дерзкая, - со вздохом сказал Генрих, - так с генеральным директором разговаривать. Ладно, я хочу дать тебе командировку.
- Командировку? – удивлённо переспросила я.
- Ты поедешь в Анапу, - пояснил Генрих, - нужно взять интервью у одного человека, он аристократ до пятого колена. Помнишь, ты предполагала спецвыпуск, сделать глянец на аристократическую тему?
- Конечно, помню, - заверила я его, и отправила одну ягодку в рот, - так ты принял мою идею?
- Принял, - хмыкнул Генрих, - заодно приготовишь репортаж о достопримечательностях юга России.
- Хорошо, - мне вдруг захотелось к морю, - будет тебе репортаж, всё по высшему разряду.
- Замечательно, - явно обрадовался Генрих, наверное, он ожидал, что я взбрыкну, - через неделю вылетаешь.
- На самолёте? – испуганно воскликнула я.
- Конечно, не на метле же, - со смехом сказал Генрих, - хотя с тебя станется.
- Я боюсь летать, - возмущённо воскликнула я, - я до паники боюсь самолётов, и прочих летающих аппаратов.
- И что ты предлагаешь? – растерянно спросил Генрих.
- Я предлагаю поезд, и баста.
- Я с тобой спячу, - сердито пробормотал он, - ладно, пусть
будет поезд, - и он отключился, а ко мне подошёл Федор, наш садовник.
- Хозяйка, вам не помочь? – участливо спросил он, - у вас уже два ведра малины, ведь тяжело тащить.
- Действительно, - посмотрела я на два облицованных ведра, до краёв полных малины, - оттащи их в кухню.
И он ловко подхватил вёдра, а я пошла за ним.
Заварила всю малину, и подняла голову к потолку, откуда шёл равномерный гул, и вдруг две сильные руки обхватили меня сзади. От неожиданности я дёрнулась, и заехала назад деревянной ложкой.
- Осторожнее! – услышала я голос Димы, обернулась назад, и увидела своего любимого, потиравшего затылок.
- Привет, - со вздохом сказал он, - тяжёлая у тебя рука, - он обнял меня, - а твой муж сейчас где?
- Он в Петербурге, - я прильнула к нему, - а остальные в деревне, у детей аллергия на строительную пыль, и они уехали. Здесь только я и Федор, а наверху строители.
- Я по тебе соскучился, - Дима впился мне в губы с такой страстью, на какую только способен, и оторвались мы друг от друга минут через двадцать, услышав робкий кашель.
На пороге стоял Федор с очередной ягодой, и вид у него был весьма смущённый.
- Извините, хозяйка, - робко проговорил он, - я ничего не видел, и никому ничего не скажу.
Я молча кивнула, и он быстро ушёл, а я судорожно выдохнула воздух.
- Хорошо, что нас застал Федор, а не Максим, - сдавленно проговорила я, а Дима ухмыльнулся.
- Хотел бы я на это посмотреть, - нагло заявил он, а я пнула его щиколотке.
- Молчать!
- Ева, - он обнял меня, - вообще-то, у меня к тебе одно дельце, вернее, проблема.
- Что за проблема? – посмотрела я на него.
- У меня завелось привидение.
Я тут же отпрянула, и потрогала его лоб, убедившись, что температуры нет, спросила:
- Тебе голову напекло? Какие ещё привидения?
- Ты простишь меня за самовольство? – Дима уселся за стол, а я обнаружила, что варенье выкипает, и стала его помешивать.
- А что случилось? – я всерьёз забеспокоилась, - что ты натворил?
- Я подговорил твоего начальника отправить тебя в командировку в Анапу, думал, он поднимет шум, а он согласился.
- Что ты сделал? – я отложила ложку, - тебя кто просил? Что это ещё за выдумки?
- Ты только не кричи, - Дима встал с места, и взял меня за руки, - у меня в доме творятся странные дела, моя кухарка утверждает, что видела привидение. Я в потусторонние силы никогда не верил, но мне это надоело. Мне надоели её стоны по телефону, а ты мастер по части разгадывания всяких загадок. Помоги мне с этим разобраться, и заодно материал для журнала сделаешь.
- Ты меня до инфаркта доведёшь! – сердито воскликнула я, - чёрт с тобой, я уже с Генрихом договорилась. Только в поезде я тебя к себе не подпущу, даже не надейся уложить меня на лопатки.
- Посмотрим, - Дима нагло ухмыльнулся, и лицо его вдруг вытянулось, - ты хочешь ехать на поезде?
- Даже не заикайся о самолёте! – топнула я ногой, и высыпала черёмуховые ягоды в варенье, - я их боюсь, как не знаю что, и к самолёту даже близко не подойду.
- Слушай, а что это ты делаешь? – озадаченно спросил он, заглянув в таз с вареньем.
- Только ты не цепляйся, - процедила я сквозь зубы, - я хочу варить варенье, и буду это делать. И ты мне не указ!
- Хорошо, хорошо. Чего ты ерепенишься? – мягко улыбнулся он, - просто мне странно видеть тебя у плиты.
- А ты не обращай внимания, - посоветовала я, - чего ты привязался?
- Больше не привязываюсь, - он слегка шлёпнул меня сзади, - и зачем тебе варенье? Ты же постоянно покупаешь швейцарские конфеты, все их обожают.
- И варенье все тоже обожают, я подсадила Василинку на него. Варенье всё-таки полезнее.
- Понятно, - он буквально дышал мне в затылок, и у меня по
позвоночнику тёк холодный пот, всегда, когда он рядом со мной.
- Ты тогда собирайся, - прошептал он мне на ухо, - решай все свои дела и проблемы, и поедем разбираться с параномальными явлениями.
- А откуда у тебя дом в Анапе? – решила я, как следует, расспросить его, - и зачем он тебе там?
- Я купил там землю, чтобы выращивать виноград, и создал там завод.
- Завод по виноделию? – посмотрела я на него.
- Правильно, по винопроизводству.
- Отстань со своей правильностью, - махнула я рукой, - и ты заодно дом прикупил.
- Анапа – это туристический центр, туда ежегодно приезжают отдыхать множество народа. Эрналдо отстроил там отель, он и меня попытался раскрутить на гостиничный бизнес, но я не поддался.
- Почему?
- Мне это не интересно, - Дима пожал широченными плечами, - и я неподалёку от отеля купил землю, на которой располагается старинная усадьба. Ты даже представить себе не можешь, какая там красота. Огромный дом белого цвета, и плющом увитый по колоннам. Красотища просто невероятная.
- Понятно, - протянула я, продолжая помешивать варенье, - какой же ты всё-таки!
- Какой? – с усмешкой спросил Дима.
- Несносный, - вынесла я вердикт, - решил заманить меня в постель, при чём на курорте. Да ещё и Генриха для своих целей подговорил.
- Вообще-то, в мои планы входит ловля привидения, - насмешливо сказал он, а я закатила глаза.
Слишком хорошо я его знаю, он ничего не делает просто так, и в привидения не верит. Он просто решил воспользоваться случаем, чтобы уложить меня на лопатки, а это злосчастное привидение только предлог, чтобы меня уломать. Но это не значит, что мы его ловить не будем.
Я обожаю всякие тайны, и всё время встреваю в расследования, а Максим воет от моей деятельности.
Но сейчас он меня не остановит, за мной трудно уследить,
находясь в другом городе. И я стала готовиться к поездке.
Доварила своё варенье, и съездила в деревню, детей проверить, закончила все дела в ресторане, и воскресным, дождливым утром Дима заехал за мной.
Я в это время допивала кофе, и была уже полностью одета.
- Привет, - появился он в дверях, и я невольно покачала головой.
- Ты там не сваришься? – с усмешкой спросила я, глядя на его чёрную одежду, - к чёрному солнце только так липнет, а в Анапе сейчас жарища. Самый разгар сезона. Представляю, как там сейчас с отелями, мест не найдёшь при всём желании.
- Там сейчас столпотворение, - кивнул головой мой любимый мачо, - а насчёт чёрного, то ты прекрасно знаешь, что это мой любимый цвет в одежде. Господи! Зачем тебе столько вещей?
- Я еду на курорт, а мне на курорте всегда нужно много одежды, - я встала с места, быстро сполоснула кружку, мы заперли дом, и сели в машину.
- Только заедем домой к моим родителям, я отдам им ключи от дома, - я поудобнее устроилась на сиденье.
- Слушаюсь и повинуюсь, - и Дима тронулся с места.
Но родителей не было дома, и я отдала ключи открывшей дверь тёте Але. Он бросила странный взгляд на сидящего за рулём Диму, и покачала головой.
- Ты хоть надолго? – спросила она меня.
- В конце августа вернусь, - заверила я её.
- А то твоя мать тоже куда-то уехала, - доложила мне тётя Аля, - подозреваю, что опять в горы, кататься на лыжах. Что за манеру взяла? Это ведь опасно!
- Зато драйв какой, - невольно улыбнулась я, - только пусть папа проследит за рабочими, а то у меня там старинные книги остались.
- Ладно, ты езжай спокойно в свою командировку, - и тётя Аля захлопнула дверь, а я вернулась в машину.
- Всё в порядке? – Дима повернул ключ в зажигании.
- В полном порядке, поехали, - и я прикрыла глаза.
Машину Дима оставил на стоянке около железнодорожного вокзала, взял мои сумки, и мы вошли в вагон. У него с собой немного вещей, в отличие от меня.
Он всё-таки мужчина, и он очень практичный.
Дима уложил вещи в купе, и, едва мы устроились, пришла проводница, проверила наши билеты, и оставила нас одних.
Мне как-то сразу даже неуютно стало, Дима меня таким взглядом окинул, и я поняла, что мне от него не отделаться.
Вообще-то, я сама не против, но чувство стыда перед Максом не покидало меня. Но, едва он снял с себя майку, я тут же слюну сглотнула, вскочила с места, и сама стала целовать его.
- А я думал, что ты не хочешь, - поддразнил он меня.
- Заткнись, а то я схожу за льдом, и высыплю тебе его брюки, - велела я ему, и Дима стиснул меня в объятьях.
- Причинение тяжких телесных здоровью, - хрипло проговорил он, и повалил меня на полку.
Всю поездку я была, как в угаре. Позже мы пообедали в вагоне-ресторане, выпили немного шампанского, которое я так люблю, и вернулись в купе.
Времени было около полудня, когда поезд затормозил на перроне, и мы бросились одеваться. Дима вытащил сумки, и мы вышли из вагона.
В Анапе я ещё не была, мама меня регулярно, ещё с детства, возила в Одессу, у неё там живёт близкая приятельница, и я обожаю этот город, в нём есть особый колорит.
Дима подошёл к одному такси, стоящему неподалёку, таксист быстро погрузил наши вещи, и мы сели в машину.
- Это и есть Анапа? – выглянула я в окошко.
- Да, но сейчас мы поедем в поселок Янтарный, - внёс ясность Дима.
- Что-то я такое слышала, - пробормотала я, а Дима стал меня целовать.
- Что ты делаешь? – кивнула я на водителя, пытаясь увернуться от Димы.
- Думаю, он такое не раз видел в своей машине, - и впился мне в губы.
Поездка показалось мне очень быстрой, наверное, потому, что Дима мне покоя не давал, целовал всю дорогу, и, когда такси затормозило, я ошарашено выглянула из машины.
Я даже и не знаю, как это описать. Огромный, ослепительно белого цвета домище, колонны обвиты плющом.
Мне это напомнило фильм « Унесённые ветром ».
Сквозь прутья ажурной решётки был виден этот роскошный
дом, а перед ним тропинка, и аллея из деревьев.
У меня даже дыхание перехватило, когда я вошла внутрь. А кругом было цветов, цветов...
Невероятное буйство роз, а от запаха кружилась голова.
- Господи! – сдавленно проговорила я, и понюхала белую розу, - это же просто с ума сойти!
- Тебе здесь нравится? – с улыбкой спросил Дима.
- Безумно! – совершенно искренне воскликнула я.
- Будущая собственность Василисы, - заверил меня Дима, - наша дочка получит от жизни всё, о чём только можно мечтать, - а я резко повернулась к нему.
- А вдруг я тебе сына рожу? – тихо спросила я, - может, всё вскоре изменится, и мы будем вместе?
- Я об этом мечтаю каждую минуту своей жизни, - Дима коснулся пальцами моего подбородка, - ты что хочешь сказать, что ты уже сломалась?
- Я не сломалась, - покачала я головой, - но моя душа еле теплится, ты меня измучал.
- И ты думаешь, что ты одна страдаешь? – прищурил он глаза, - ты мне постоянно снишься.
- Я больше не могу, - я вдруг зарыдала, и прижалась к его широкой груди, - что ты натворил? Что ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь!
- Мне нечего тебе сказать, - тихо проговорил он, - я не могу ничего изменить.
- Если бы я была волшебницей, я бы отмотала время назад, - я отпрянула от него, я смахнула слёзы с глаз.
- Лучше не надо, - Дима покачал головой, - тебе только десяток мужей помог понять, что я тебе нужен. Ты прятала чувства, и тогда мы были, как кошка с собакой. Хватит! Если мне разрешат, я открою тебе одну свою тайну, и тогда посмотрим.
- Что у тебя за тайна? – мне стало любопытно.
- Скажу, когда время придёт, - он взял меня за руку, и мы вошли в дом.
- Дмитрий, - вышла в просторную, всю в белых тонах, прихожую сухопарая женщина, - наконец-то! Это просто
какое-то сумасшествие! Я скоро сойду с ума!
- Вас опять призрак донимал? – Дима слегка скривился.
Кажется, он относится к этому с недоверием. Да какое там!
Он вообще в привидения не верит, а я не могу верить в то, чему не имею подтверждения. Но я отношусь трепетно к мистике, Дима подсадил меня на ужастики, и мне кажется, что без сверхъестественного наша жизнь будет невероятно пресной.
- Не надо так говорить! – сложила она руки на груди, - вернее, не таким тоном! Дмитрий, боюсь, вам придётся искать новую домоправительницу. Я здесь больше оставаться не могу! Призраки просто так не приходят.
- А зачем они приходят? – заинтересовано спросила я.
- А вы кто такая? – посмотрела на меня домоправительница.
- Знакомьтесь, - мягко сказал Дима, - это моя бывшая жена, Ева. А это Ангелина Михайловна, она присматривает за домом.
- Та самая Ева? – Ангелина Михайловна даже попятилась, - вот уж не ожидала.
- Если вы ей цианиду в кофе подсыплете, я от вашей дочери рожки да ножки оставлю, - выдал странную фразу Дима, и ушёл наверх, унося наши чемоданы, а Ангелина Михайловна покачала головой.
- Делать мне больше нечего, - недовольно буркнула она, - вы мороженое любите? – посмотрела она на меня.
- Обожаю, - честно ответила я.
- Идёмте на кухню, - она пошла по коридору, а я за ней, и вошли в просторную кухню, всю в нежно-бежевых тонах, и невероятно элегантную.
Ангелина Михайловна молча вынула из морозилки упаковку шоколадного мороженого, молча положила огромную порцию в вазочку, сверху посыпала молотых, грецких орехов, и тёртого шоколада, тёмного и белого, и поставила передо мной.
- Спасибо, - я поглядела на неё из-под ресниц, слегка смущаясь, и ничего не понимая, - а что тут у вас за привидения? Дима попросил меня разобраться с нечистой силой, что вас донимает.
- Так вы приехали сюда расследовать? – подняла брови Ангелина Михайловна, - а вы верите в призраков?
- Честно, я верю в то, в чём уверена на все сто процентов. Так что с призраками?
- Призраки приходят за живыми, - загробно сказала Ангелина Михайловна, и резко замолчала.
Я растерянно ковырялась ложечкой в мороженом, и отложила
ложечку в сторону.
- И что это значит? – в который раз спросила я.
- А чем вы занимаетесь? – посмотрела на меня Ангелина Михайловна, - я имею в виду профессиональную деятельность.
- Я главный редактор в одном интеллигентном глянце, и одновременно занимаюсь бизнесом.
- И при этом за нечистой силой гоняетесь? – прищурила она глаза.
- Я гоняюсь за бандитами, - я опять взялась за мороженое, которое оказалось удивительно вкусным, - Дима не верит в призраков, и он попросил меня помочь. Я частный сыщик-любитель, работаю без лицензии, и без вознаграждения. Я просто помогаю людям, бескорыстно, и на данный момент жажду изгнать привидение, если оно есть здесь, конечно.
- Не получится у вас, - покачала головой Ангелина Михайловна, - хотите ещё мороженого?
- Не откажусь, - мотнула я головой, - а можно кофе?
- Можно, - она дала мне ещё мороженого, и налила в чашку кофе, - знаете, очень многие люди купят дом, не поинтересовавшись его историей, а потом горько жалеют. Что в данном случае и произошло. И что Дмитрию в голову взбрело? Он тут виноградники развёл, и завод построил. Ладно, это очень даже хорошо, лишние рабочие места для местных жителей появились. Но зачем ему понадобилось этот дом покупать? Ева...
- Лучше зовите меня Викой, - невежливо перебила я её.
- А почему Викой? – озадаченно спросила Ангелина Михайловна.
- Потому что меня зовут Эвива, и все называют меня именно так, а Дима сократил имя до Эвы, и переиначил на русский манер. Это его личная примочка.
- Понятно, - кивнула Ангелина Михайловна.
- А почему вы говорите, что Дима пожалел о покупке?
- Он ещё не пожалел, он ещё и сам не понимает, чем это всё может обернуться.
- И чем это может обернуться? – раздался голос Димы, и он сам возник на пороге, одетый в чёрные брюки, и чёрную майку с коротким рукавом.
- Ты просто больной, - вынесла я вердикт, посмотрев на его
одеяние.
- Ты меня под страхом смертной казни белое не заставишь одеть, - дёрнул широкими плечами Дима, и уселся на высокий стул, - и вы не ответили на мой вопрос, Ангелина Михайловна.
- Нельзя было открывать этот дом, - тоном каркуши заявила домоправительница, не поднимая глаз, и аккуратно измельчая петрушку. А я с интересом наблюдала за её тонкими пальцами, ухоженными, с аккуратно подточенными ноготками.
- Это старинный дом, - она оторвалась от своего занятия, и посмотрела на нас, - хотите, расскажу вам сказочку? Жил в своё время один мужчина...
Он был не молод, и влюбился в юную девушку. Но красавица не ответила ему взаимностью, она была влюблена в другого, молодого и красивого. Так оно и бывает, молодой и красивый был беден, как церковная мышь, а пожилой богат, и её выдали замуж за пожилого.
Недолго горевала красавица, она быстро закрутила роман со своим любимым. Все об этом знали, догадывались, только муж оставался в неведении.
Но пришла пора, и он всё узнал, и по округе разлетелась весть, его молодая жена сбежала с любовником.
Но Анатолий недолго горевал об утере любимой, он просто женился вновь, и опять на молодой. И опять его жена сбежала, опять с любовником, и так раз десять произошло, пока случайно не выяснилась жуткая правда.
Когда он женился на своей последней избраннице, он дал ей ключи от всех комнат в доме, и лишь в одну запретил заглядывать. Но женщины любопытны в большинстве своём, и она открыла дверь.
Вид и запах, это парализовало беднягу надолго.
В этой комнате лежали все жёны Анатолия, и все они были мертвы. Анатолий, всегда следивший за супругой в два зорких глаза, тут же ударил женщину ножом сзади, но она не умерла сразу. У неё нашлись в последний момент силы, и он ударила его по голове статуэткой, а потом добежала до ближайших соседей.
Те приютили окровавленную женщину, и все соседи, что жили рядом, пошли атакой на дом.
Они нашли и Анатолия без чувств, и открытую комнату с
трупами, и устроили линчевание.
Анатолий пришёл в себя на виселице, хотел что-то сказать, но из-под его ног вышибли табурет, и он принял одну из самых мучительных смертей.
Трупы из дома вынесли, оказалось, что его первая жена вовсе не сбежала с любовником, впрочем, как и все остальные, он их просто убил.
Много лет прошло с тех пор, дом стоял закрытым, пока не объявился потомок Анатолия, и не предъявил свои права на дом.
И хотя многие позабыли о произошедшем, но на молодого человека старожилы глядели искоса. Он отделал пришедший в запустение особняк, но потом уехал оттуда, и больше его никто не видел.
- Отдельная часть этой истории сильно смахивает на сказку о синей бороде, - пожала я плечами, - и что вы этим хотели сказать?
- Это история этого дома, - теперь Ангелина Михайловна стала крошить сельдерей, - с тех пор в доме какие-то странности наблюдались. Крики люди слышали, и огоньки внутри вспыхивали. А несколько недель назад мне в окно огненная голова постучалась.
- Кто к вам постучался? – слегка оторопела я.
- Огненная голова постучалась по стеклу, - с достоинством сказала Ангелина Михайловна, - и не надо смотреть на меня, как на чокнутую. Я ещё в своём уме, и на ночь не пила, марихуаны не курила, и галлюциногенных грибов не ела. Я веду здоровый образ жизни.
- Привидений не существует, - упрямо сказал Дима.
- И это говорит человек, который с упоением вампиров смотрит, - невольно усмехнулась я.
- Я и в них не верю, - пожал плечами Дима, - это просто самого жестокого в мире человека переделали в кровососа, при чём на основе старинных легенд.
- А откуда ты знаешь? – прищурила я глаза, - вдруг это не выдумка?
- Хватит ересь молоть, - слегка поморщился Дима, - вампиров не существует, существуют суеверия неграмотных людей.
Отсутствие знаний в средние века о коме, когда мертвец
оживал, естественно, всем дурно становилось. Или вскрывали по той или иной причине могилу, а там мертвец на боку, да ещё губы в крови. Сарафанное радио такого навыдумывает, проколет бедолагу колом, который ещё и умер от лёгочного кровотечения, задохнувшись в ящике.
- Типичные рассуждения реалиста, - хмыкнула Ангелина Михайловна, - ты Фома неверующий, и ещё попомнишь моё слово, скоро придёт беда.
- Если она придёт, мы её назад, с ответным письмом голубушку отправим, - Дима издал смешок, и взял меня под локоть, - пойдём, в море искупнёмся.
- Подожди, - я вырвала у него локоть, - а можно поподробнее об увиденном вами?
- Пожалуйста, - пожала она плечами, - мне в окно что-то постучалось, когда я готовилась ложиться спать. Я сначала только увидела удаляющийся огонёк, и здорово испугалась. Ведь и раньше слухи ходили о привидениях, а этот шар вдруг приблизился, и как полыхнёт огнём на стекло. А из глаз пламень вылетел!
- Надеюсь, привидение сегодня нам покажет свою наглую рожу, - со смешком сказал Дима, и выволок меня из кухни под неодобрительное ворчание Ангелины Михайловны, - мне её очень жаль! Такая хорошая женщина. Натягивай самый открытый купальник, и пошли купаться.
- И даже не мечтай оставить меня без него под водой, - пнула я его по щиколотке, и побежала наверх.
- Мечтать не вредно, - хохотнул вслед Дима, успев хлопнуть меня сзади чуть ниже поясницы.
Я оглядела огромную кровать, застеленную светлым покрывалом, вытащила из сумок красный купальник, до неприличия открытый, и пляжную юбку из красного шифона. Надела на голову соломенную шляпку, и красные босоножки на шпильке, и спустилась вниз.
Ангелина Михайловна прошла мимо меня, при этом посмотрев на меня зверем, но ничего не сказала.
- А что вообще происходит? – свирепо поинтересовалась я, когда мы вышли на улицу.
- Её дочь по уши в меня влюблена, - объяснил мне Дима.
- И чего я спрашивала, - пожала я плечами, - должна была сразу
догадаться. Она на меня смотрит, как на врага народа.
- Да ты не тушуйся, Люся здесь не появится, - успокоил меня Дима, - она ко мне в прошлом году в постель забралась. Просыпаюсь, а рядом вытянулась обнажённая блондинка. Она мне на шею вешаться стала, а я её с кровати спихнул, голую в коридор выгнал, и одежду ей вслед вышвырнул молча.
- Что же ты не воспользовался девушкой? – с ухмылкой спросила я, а у самой от сердца отлегло.
Хоть я и говорю, что нормально отношусь к блондинкам, но порой змеёй в душу заползает тревога. Вдруг какая-нибудь Белоснежка потеснит меня?
По телевизору и в журналах показывают моделей, самых красивых женщин мира, и победительниц конкурсов красоты, и на душе как-то сразу нехорошо делается, ведь большинство из них светловолосые.
- Ты моя Белоснежка, - вдруг сказал Дима, а я изумилась. Он мои мысли прочёл?
- Кстати, ты выглядишь как истинная Белоснежка, - с улыбкой продолжал он свои сладкие речи, - во всяком случае, она именно так выглядит в мультфильме. И не переживай на свой счёт, ты самая красивая во вселенной.
И он за руку повёл меня к пляжу, где народу было видимо-невидимо. Я поспешила скинуть с себя пляжную юбку, бросила на лежак шляпу, и побежала в воду.
Окунулась в тёплые воды Чёрного моря, которое было совершенно прозрачным, поплыла вперёд, а Дима рванул за мной.
Он в своё время учил меня плавать.
Вспоминая собственное детство, я прихожу в ужас. Меня всегда сильно кутали, маменька боялась всяческих простуд, и потому оберегала меня, как только могла.
Как я коньки не откинула, просто уму непостижимо. Мне категорически запрещалось прыгать, бегать, надлежало сидеть дома, и читать умные книжки.
С Асей маман так не сюсюкалась, по непонятным причинам к старшему ребёнку она относилась рассеянно, и Ася была предоставлена самой себе. Почему она так ко мне относилась, я до сих пор понять не могу.
Плавать я не умела, и в Ницце, куда мы ездили с Димой, он
просто скинул меня с яхты в воду.
С тех пор я полюбила воду, и плаваю я великолепно.
Заплыв довольно далеко, я улеглась на поверхности воды, слегка шевеля ногами, и медленно руками, стала покачиваться на волночках, закрыв глаза.
- Может, тебе сюда шезлонг притащить? – материализовался рядом Дима, и ущипнул меня за бедро.
- Что ты делаешь? – я открыла глаза, - синяк ведь останется!
- И ты долго будешь объяснять Максиму его происхождение, - со смехом сказал Дима, а я в ответ окатила его водой.
- Негодяй! – возмущённо воскликнула я, - всё-таки ты совершенно несносный! И зачем я только согласилась поехать? Затмение мозгов нашло, наверное.
- Тебе любовь ко мне голову вскружила, - выдал этот нахал, и ушёл под воду.
Мы весь день плавали, ни словом ни обмолвившись о привидении, потом начался отлив, и я поспешила домой. Оторвалась от Димы, и решила заняться своими прямыми обязанностями. Ангелины Михайловны в кухне не было, я достала из холодильника апельсиновый сок, налила себе чашечку кофе, и стала дозваниваться до барона, с которым должна пообщаться.
- Вы дозвонились в резиденцию Воронцовых, - ответил мне величавый голос, - вас приветствует экономка. Чем могу помочь?
- Здравствуйте, - ко мне вернулось светское воспитание, - извините за беспокойство, но являюсь главным редактором одного московского глянца, и мне бы хотелось поговорить с Петром Алексеевичем. Я бы хотела взять у него интервью.
- Представителем какого журнала вы являетесь? – с тем же холодным величием осведомилась экономка.
- Я представляю « График Интертеймент ».
- Минуточку, - в трубке повисло молчание, а потом что-то щёлкнуло.
- Здравствуйте, - услышала я бархатный баритон, - вы хотели со
мной поговорить?
Вообщем, мы договорились встретится завтра, я повесила трубку, выпила ещё чашечку кофе, и пошла спать.
В доме стояла мёртвая тишина, я натянула красную ночнушку,
и юркнула в кровать. Но сон почему-то не шёл, послышались лёгкие шаги, дверь в мою комнату скрипнула, и вошёл Дима.
- Ты уже спишь? – негромко спросил он.
- Бодрствую, - честно сказала я, приподнявшись на локтях, - иди скорей ко мне.
- Хорошо, - ухмыльнулся в ответ он, и стянул с себя майку.
Мы заснули очень поздно, вернее, спал-то только Дима, а я глядела на звёзды. Взяла с тумбочки мобильник, посмотреть, сколько сейчас времени, и перевернулась на другой бок.
Дима тут же обнял меня, я прикрыла глаза, и через несколько минут услышала странный звук, глухой, словно что-то ударило по стеклу.
Я приподнялась на локтях, и увидела яркую точку, стремительно удаляющуюся. Удивлённая, я потёрла глаза, посмотрела на спящего Диму, и вдруг яркая точка стала приближаться, я в испуге отпрянула от окна, и затрясла Диму.
- В чём дело? – сонно спросил он, и попытался обнять меня, но я его оттолкнула.
- Проснись, и посмотри в окно, - испуганно воскликнула я, и в этот момент яркий шар огромных размеров ударился о стекло. Дима вытаращил глаза, потом посмотрел на меня, потом на потустороннее явление, испускавшее вокруг себя серебристое сияние.
- Убийцы не должны так красиво искриться, - ошарашено проговорил он, - они должны красные языки пламени показывать.
- Что там ещё они должны? – прищурила я глаза, - ты же не веришь в привидения.
- Верно, - Дима выглянул в окошко, но призрак так же стремительно исчез, как и появился.
- Чёрт знает что! – Дима встал с кровати, и надел брюки, а потом подошёл к окну, - и куда оно подевалось?
- Улетело в преисподнюю, - я обернулась простынёй, и подошла к нему, - насчёт привидений не знаю, но что-то тут не так.
- Что ты имеешь в виду? – Дима поднял брови, - что может быть странного в привидении?
- Фиг его знает, - пожала я плечами, и забралась обратно в кровать, - это в самом деле призрак? Или кто-то нас дурачит?
- Завтра спросим Ангелину Михайловну, - Дима забрался ко мне
под одеяло, - и как можно дурачить привидением?
- Например, кто-то изображает привидение в каких-либо целях, - обвила я его руками.
- Так ты тоже не веришь, - удовлетворённо воскликнул он.
- Я ничего не понимаю, - тихо сказала я, и он закрыл мне рот поцелуем, и тут же раздался истошный визг.
- Что это такое? – в ужасе отпрянула я от Димы.
- Призрак наш милый решил не только нас попугать, - вынес вердикт Дима, и открыл дверь.
- Опять это привидение! – влетела в нашу комнату Ангелина Михайловна, - я так больше не могу! Мне ещё собственная жизнь дорога!
- Послушайте, - Дима взял её за руку, - давайте, вы сейчас выспитесь, а завтра всё обсудим, на свежую голову.
- Там привидение бродит! – затопала ногами Ангелина Михайловна, - как я могу спать!?
- А вы занавески закройте, и не обращайте внимания на привидения, - посоветовал Дима, но Ангелина Михайловна вдруг пошла в разнос.
- Вы должны уехать отсюда! Вы должны продать этот дом!
Синяя борода вернулся! Он жаждет крови! Он жаждет невинной крови!
- Успокойтесь! – Дима попытался привести её в чувство, но она сделалась совершенно безумной.
- Если вы ещё любите свою девушку, то увозите её отсюда! – орала на весь дом Ангелина Михайловна, - и сами уезжайте! Продайте этот дом к чёртовой матери! Вы все погибнете, если останетесь здесь! – и она резко вышла из комнаты.
- Мне сразу звонить в психушку, или немножко подождать? – Дима беспомощно на меня посмотрел, - кажется, милая старушка того, слегка умом съехала.
- Я это слышала! – раздалось громовое из коридора, а Дима пожал плечами, и молча закрыл дверь.
Утром Ангелина Михайловна встретила нас ледяным молчанием, и свирепым взглядом, который сам за себя говорил.
- Вы мне ничего не хотите сказать? – буквально прошипела она.
- Простите? – поднял брови Дима, - я что-то не понял.
- Вы должны продать особняк, - с этими словами она поставила
перед нами по тарелке яичницы, поджаренной на чёрных сухариках, и поставила тарелку с мясной и рыбной нарезкой.
- Хватит! – Дима хлопнул ладонью по столу, - я здесь хозяин, и я сам буду решать, что мне делать! А вы экономка, и исполняйте свои обязанности, а если вам что-то не нравится, я вас не держу!
- Да я же о вашей жизни забочусь! – в глазах женщины появились слёзы.
- О своей жизни мы как-нибудь сами позаботимся, - сквозь зубы проговорил Дима, - извините, - посмотрел он на Ангелину Михайловну, - не надо переживать, всё будет хорошо. С этим призраком мы разберёмся, не волнуйтесь.
- Да как не волноваться? – всплеснула руками Ангелина Михайловна, потом махнула рукой, и налила нам кофе.
- Меня вот что волнует, - я подпёрла кулачком подбородок, одновременно ковыряясь в яичнице, которую вообще не люблю есть на завтрак, предпочитая ей овсянку, - разве призраки могут издавать звуки?
- Звуки? – Дима удивлённо на меня посмотрел, - действительно, - теперь и он задумался, - ведь был глухой удар по стеклу, а призраки не должны издавать звуки. Они создают ветер, вроде бы предметы двигают, если силу накапливают, а наш призрак древний, но они не могут со звуком врезаться во что-либо. Значит, это был не призрак.
- Я тоже к этому склоняюсь, - я потянулась за кусочком поджаренного хлебца, но Дима забрал его у меня, намазал тонким слоем масла, положил сверху солёную сёмгу, и велел мне, - кусай.
Это мне показалось романтично, я испачкала нос маслом, и Дима слегка коснулся моего носа губами, а у меня мороз побежал по позвоночнику.
Присутствующая при этом Ангелина Михайловна отвернулась, а потом и вовсе вышла из кухни.
- Мы её смутили, - растерянно пробормотала я, - пойдём, поплаваем. Мне в море хочется, а потом погуляем по городу. У меня сегодня вообще встреча.
- Это ещё с кем у тебя встреча? – Дима прищурил глаза, и в его голосе послышалась ревность.
- Только ты меня не доставай, - закатила я глаза, - мне
интервью нужно взять.
- Я с тобой, - тут же вызвался Дима, но я тут же отвергла его предложение.
- Даже не надейся, - я встала с места, - лучше пошли купаться.
И мы бросились в море, накупались до одурения, потом Дима принёс мороженого, и мы стали гулять по городу.
Дошли до каруселей, и я завизжала от восторга, желая немедленно посетить лабиринт ужасов. Дима невольно усмехнулся, он всё время угощал меня сладкой ватой, которую я обожаю, мороженым, пирожными, соком, поп-корном, и прочей ерундой. После всех этих излишеств меня даже стало подташнивать. А в лабиринте ужасов всё съеденное, извините за подробность, на волю запросилось тем же путём, каким туда попало. Рассказы были красочными, и зрелище эффектным, и у меня от ужаса сердце упало в желудок. А Дима смеялся, и обнимал меня, а я вылила холодное пиво ему на брюки.
- Слушай, а что обо мне люди подумают? – стал он оттирать брюки, - в таком виде!
- Нормальный у тебя вид, - и я вынула из сумочки салфетки, - держи.
- Может, ты всё это сама и ликвидируешь? – сально хохотнул он.
- Только китайским массажёром, извини, в данный момент нет его под рукой, - я сунула ему в руки салфетки.
- А тебе булавками по мягкому месту не надо пройтись? – шлёпнул он меня пониже спины.
- Лучше купи мне ещё пива, - я увернулась от него.
- Чтобы ты опять его на меня вылила? – мы вышли из павильона, и он взял в ближайшем ларьке ещё две жестяные банки.
Я с удовольствием глотнула из банки, мимо проходил какой-то мужчина, я врезалась в него, и облила пивом, а Дима захохотал.
- Всё-таки ты неисправима, - махнул он рукой, - Антоха! Ты тоже тут отдыхаешь?
- Вот это встреча! – воскликнул облитый мужчина, - а это твоя Эвива? – кивнул он на меня, и я слегка покраснела.
- Откуда вы меня знаете? – краснея, спросила я.
- Как не знать женщину, из-за которой мой друг так бередил.
- Тебя кто просил это говорить? – Дима покачал головой, - ладно, проехали. Так ты откуда свалился?
- Так мы с Леськой отдыхаем, в кои-то веки выбрались на юга, в море поплескаться. За нами сын Александры увязался, так что мы тут вчетвером. Мишка всё по девушкам шляется, а мы оттягиваемся. Может, мы как-нибудь пересечёмся?
- Можно, - задумчиво проговорил Дима, - знаете, приходите к нам в субботу. Я купил мангал и барбекюшницу, шашлык на природе устроим.
- Здорово, - принял приглашение Антон.
- Привет, - материализовалась рядом с нами весёлая девушка с печальными, карими глазищами, - Антоша, ты знакомых встретил?
- Знакомьтесь, это моя жена Олеся, а это Дима и Эвива, с Димкой мы воевали. Леськ, а где Ксеня?
- За сладкой ватой побежала, - ответила Олеся.
- Короче, предложение мы принимаем, - решительно сказал Антон, - и я очень рад познакомиться с твоей женой.
- Мы в разводе, - грустно сказал Дима, а у меня сердце сжалось.
- Понятно, - растерянно протянул Антон, и сквозь толпу к нам пробралась хорошенькая девушка лет шестнадцати, и молодой парень. Худощавый, тёмноволосый, и немного смазливый.
- Знакомьтесь, - в который раз повторил Антон, - это наша дочь Ксения, а это племянник Михаил.
- Их мы тоже будем ждать, - внёс Дима поправки.
- А куда мы пойдём? – звонко спросила Ксения.
- Я ещё сама не в курсе, - весело сказала Олеся, - и куда мы пойдём?
- Димка пригласил нас на шашлык, - ответил своим родным Антон, - кстати, куда надо приходить?
И на том мы расстались. Дима дал им адрес своего дома, а мне надо было спешить к Воронцову.
И я сбежала от Димы, исчезла, пока он прощался со своими друзьями, и побежала в особняк.
Приняла холодный душ, и вынула элегантнейшее платье, белоснежное, обтягивающее, с тончайшей бретелей – петлёй. Узкое, « карандашом », с пикантным разрезом сзади, чуть выше
колен, и с голой спиной.
Я невольно залюбовалась своим отражением в зеркале, надела белые шпильки босоножки, и взяла довольно объёмистую сумку из хлопчатобумажной ткани, и вышла из дома.
И тут меня ждало изумление. Во дворе был Дима, и он сидел за рулём мотоцикла, облокотившись о руль, и явно кого-то ждал, судя по всему, меня.
- Садись, - кивнул он на заднее сиденье.
- И не подумаю, - стуча тонкими каблучками, я спустилась по лестнице, - меня в своё время Артур прокатил на мотоцикле, до сих пор воспоминания остались, и небольшой шрам на ноге после тридцати швов, которые мне наложили.
- Значит, ты у нас трусишка? – насмешливо спросил Дима.
- Не смей называть меня трусливой! – съездила я ему по затылку, - меня однажды прокатили, и я получила испуг на всю оставшуюся жизнь.
- Да что ты говоришь? – прищурил он глаза, - девочка слегка расшиблась, и получила душевную тра-а-авму, - сказал он нараспев с такой непередаваемой интонацией, что у меня только от звуков его голоса всё заклокотало внутри.
Он умеет выводить меня из себя, и сейчас я мгновенно завелась, почувствовав себя ущербно. А он смотрел на меня с усмешкой, словно ожидал моей бурной реакции. Но я решила не реагировать, просто молча развернулась, и села в подъехавшее такси, которое я предусмотрительно вызвала.
- И куда мы едем? – спросил меня шофёр.
- Для начала просто в Анапу, а там объясню.
Он медленно тронулся с места, а я задумчиво смотрела на проплывающий мимо пейзаж. И меня ещё трясло, Дима одним своим тоном вывел меня из равновесия.
- Что грустишь, красавица? – весело спросил шофёр, насвистывающий всю дорогу какую-то песенку, похоже, у него было отличное настроение, - с парнями проблемы?
- Откуда вы знаете? – вздёрнула я брови, - у меня это на лбу написано?
- Зачем сразу на лбу? – засмеялся шофёр, - ты красивая очень.
- И только у красивых, судя по вашей логике, бывают
проблемы с парнями? – досадливо фыркнула я, и отвернулась к
окну.
- Скажу тебе одну вещь, красавица, - с усмешкой сказал шофёр, - под мужчин надо подстраиваться...
- В каком смысле? – залилась я краской.
- Уж точно не в том, что ты подумала, - хохотнул шофёр, - чувствуется, ты тут круто время проводишь, раз мысли только об этом. Просто ты пойми, мужчины и женщины разные по характеру, и им нужно уметь находить общий язык.
- Может, вы и правы, - грустно вздохнула я, - но трудно найти общий язык с самодуром.
- А с самодурами лучше вообще не жить, - покачал головой шофёр, и за душевными разговорами мы доехали до Анапы.
Время у меня ещё было, и я зашла в маленькое кафе, где выпила чашечку крепкого кофе, съела пару эклеров, и отправилась к Воронцову.
Аристократ оказался приятным мужчиной пожилого возраста, милым, и он охотно отвечал на мои вопросы.
Беседовать с ним оказалось приятно, он предоставил мне документы, и кое-какие бумаги, которые мне были нужны для статьи, и сделал ксерокопии.
Из его дома я вышла довольная, и огляделась вокруг. Анапа мне больше понравилась, чем Янтарный, она была более живой, и народу больше.
И я решила погулять немного по городу, набрела на какое-то стеклянное здание, и очень удивилось. Оно не гармонировало с внешним обликом Анапы, городом, окружённом горами и холмами, тонущим в буйной зелени, и омываемом ярко-голубым морем.
- А что это такое? – остановила я какого-то старичка, - что это за здание?
- Это наша головная боль, - досадливо поморщился старичок, - один делец отстроил в Крыму завод по производству ювелирных изделий, и теперь ещё вот это здание. Тут он ими торгует, драгоценностями.
- А чем это так плохо? – слегка удивилась я, - это же лишние рабочие места для местных. Это и туристов привлекает, они будут ехать сюда, и городу доход.
- В этом ты права, - согласно кивнул старичок, - только они ж всю архитектуру города испоганили. Это здание здесь торчит, как не знаю что. Мы уж и жаловались, только толку ноль, никто простой люд слушать не хочет, у всех одни деньги на уме.
Я лишь кивнула в ответ, и тут же отправилась внутрь.
Как всякая женщина, я обожаю драгоценности, и с трепетом стала рассматривать украшения. Они были очень красивыми, и все на одну тематику, в морском стиле, наверное, это они специально.
- Вам чем-нибудь помочь? – подошла ко мне девушка в элегантной чёрной юбке, и белой блузке.
- Я просто смотрю, подождите.
- Что такое? – вернулась девушка.
- Скажите, а здесь можно фотографировать?
- Нельзя, - мотнула она головой, - я могу предоставить каталог, если хотите взять изображение с собой.
- Понимаете, я являюсь главным редактором одного крутого глянца, - я показала ей удостоверение, - и мне бы самой хотелось сделать фотографии, поскольку являюсь ещё и фотографом. Я могла бы сделать вам рекламу в Москве.
- Подождите пару минут, я поговорю с заведующей, - и она исчезла в подсобном помещении.
Пока она ходила, я замерла у витрины, где было выставлено изумительнейшее колье. Оно было в виде скрученных ракушек, золотое, и всё усыпанное мелкими, голубыми бриллиантиками, к ним ещё шли серёжки и браслет. А рядом потрясающее кольцо в виде открытой ракушки, внутри которого была жемчужинка. Я такой красоты ещё не видела, я люблю старинные украшения, и люблю украшения в тонкой оправе.
- Здравствуйте, - возникла передо мной женщина лет сорока, одетая, не смотря на жару, в строгий костюм. Наверное, ей по должности положено.
- Здравствуйте, - вежливо ответила я, - вы разрешите сделать фотографии? Я могу сделать неплохую рекламу вашей выставке.
- А в каком журнале вы работаете? – спросила она меня, и, получив ответ, сделала совершенно круглые глаза.
- Пожалуйста, вы можете фотографировать, - кивнула она.
Похоже, о « График Интертеймент » не слышал только дурак, а
по-другому и быть не может, и я очень горжусь, что
благодаря Регине Шантан попала в это издание.
В своё время я подозревала Регину во всех смертных грехах, записала её в хладнокровные убийцы жены её брата, но на деле всё оказалось иначе. Настоящая убийца теперь сидит в тюрьме, а мы с Региной подружились, и она частенько достаёт мне билеты на концерты её матери. Ольга Шантан оперная певица, а отец Регины гениальный дирижёр.
Только вот на дочери свет клином не сошёлся, Регина не получила ни голоса, ни слуха. Большие надежды подавал её брат, он учился на скрипача, но его супруга, чьё убийство я расследовала, буквально свела его в могилу.
Странно судьба распоряжается с людьми, думала я, щёлкая объективом. Кому-то даёт всё, а кого-то лишает всего. Каждому человеку воздаётся за его поступки, недаром существует поговорка, бодливой корове Бог рог не даёт.
Кстати, одну из сделанных фотографий я отправлю на обложку, но к ней нужна хорошая статья. Но об этом пока думать рановато, на следующие два номера я готовлю материал сейчас, а драгоценности выйдут в сентябре.
Сделав фотографии, и любезно поблагодарив заведующую, я вышла на улицу, и тут же увидела Диму. Он сидел на своём мотоцикле, увидел меня, и заметно оживился.
- Ты за мной следил? – подошла я к нему.
- От тебя плохих манер набрался, - нагло ухмыльнулся он, - ты же постоянно кого-то выслеживаешь, вынюхиваешь... Забирайся, а то силой посажу. Я не отцеплюсь, пока не прокачу тебя.
- Да пошёл ты! – я резко развернулась, но Дима схватил меня за руку, и ловко опрокинул к себе на колени.
- Трусишка! – сжал он мои запястья, - знаешь, как лучше всего победить страх? Посмотреть ему в глаза! Давай, забирайся, у меня для тебя сюрприз.
Сглотнув ком в горле, я всё-таки села назад, и в панике прижалась к нему всем телом. Сюрпризом он меня заинтриговал, знает, что я любопытная, как стая сиамских кошек, и вот даже на мотик забралась, хотя боюсь их, как чёрт ладана.
Дима резко рванул с места, и я ещё сильней прильнула к нему, чувствуя, что у меня от страха всё дрожит внутри.
- Слушай, ты можешь так не прижиматься ко мне? – вдруг
спросил он, когда мы уже порядочно проехали, - мне сейчас дурно станет, и я накинусь на тебя в ближайшей канаве.
- И только попробуй! – гневно воскликнула я, - ты меня на мотоцикл посадил, и теперь изволь терпеть, а то кофром огрею.
- Можно подумать, что ты меня напугала. Погоди, сейчас на место приедем, и мало тебе не покажется.
- Угрожаешь? – странным тоном осведомилась я.
- Только ставлю в известность, - спокойно ответствовал он, и затормозил около какого-то холма, окружённого деревянным забором.
- И где это мы? – огляделась я по сторонам.
- Это что-то типа парка, - объяснил мне Дима, и прикрепил свой мотоцикл к забору, - давай, прыгай через забор.
- Как ты себе это представляешь? – вздёрнула я брови, - и зачем мне это делать?
- Я же сказал, у меня для тебя сюрприз, - он подхватил меня под колени, и поставил на перекладину, - перелезай.
- Ты с ума сошёл? – в панике вскрикнула я, - я боюсь высоты, и свалюсь отсюда.
- Не совсем же ты безрукая, - он взмахнул руками, - давай, - а я села на забор, - чего ты сидишь? В своё первое расследование ты не только через забор перепрыгнула, но и в мусорный бак свалилась, и ничего не испугалась.
- Тут забор три метра, - возмущённо воскликнула я, - там он был гораздо меньше. Я не полезу, лучше сними меня отсюда.
- И не подумаю, - гневно воскликнул он, - перелезай, там же перекладины.
- Я с тобой с ума сойду, - на ватных ногах я перелезла на ту сторону забора, аккуратно сползла вниз, на среднюю перекладину, но это было дико неудобно в тонких шпильках.
Не успела я сказать ему об этом, случилось то, чего и следовало ожидать. Тонкий каблук съехал с перекладины, и я с воплем рухнула вниз, угодив прямиком в кусты шиповника.
- Что с тобой? – услышала я испуганный голос Димы, он сам ловко перелез через забор, пока я приходила в себя.
Вроде ноги-руки целы, ничего себе не повредила, значит, могу с чистой совестью убить этого идиота!
Он схватил меня за талию, и аккуратно извлёк из колючих
кустов, насколько это вообще можно сделать аккуратно.
Платье у меня стало ни на что не похожее, голые части тела в крови, я изранилась о шипы этого зловредного растения, и была злая, как сто тысяч чертей.
- Мне это надоело! – заорала я на него, едва обретя способность соображать, - зачем мы сюда забрались? Если ты сейчас скажешь, что любоваться на какие-нибудь красоты, я тебя на месте пришибу!
- Валяй, - Дима покачал головой, и вынул сигареты, - именно за этим я тебя сюда и затащил.
Я на секунду лишилась способности соображать и думать одновременно.
- Успокойся, - он взял меня за руку, снял с забора мою сумку и какие-то пакеты, и повёл наверх.
Это место было больше похоже на какой-то перелесок, деревья, кустарники, и невероятная, прямо-таки оглушающая тишина. Я молчала всю дорогу, напряжённо сопя от злости, прямо как мой пекинес Симка, когда ей не дают любовно обожаемого ею песочного печенья.
Туфли свои я держала в руках, хотя можно было их с чистой совестью выкинуть, сомневаюсь, что их можно отремонтировать. И, когда мы остановились на холме, я выронила их из рук.
Внизу простиралось голубое море, и прямо перед нами виднелись горы, словно сошедшие с картинки путеводителей, и утопающий в зелени город.
- Красотища, - только и смогла выговорить я, глядя на потрясающую панораму.
- Садись, - Дима тем временем вынул из сумки плед, и расстелил его на траве. Вынул бутылку вина, виноград, и какие-то вкусности в коробке.
- Что-то типа романтического пикника? – разгадала я его сюрприз.
- А твой супруг тебе не устраивал романтические пикники? – спросил Дима таким тоном, что мне захотелось ему что-нибудь нехорошее сделать.
- Прекрати! – сурово воскликнула я, - Максим, судя по всему, считает, что романтика может быть только до свадьбы. Он мне только один раз устроил романтический вечер, на большее его не хватило, - и я горестно вздохнула, - и он засыпает на опере!
- Слишком много ты хочешь от следователя, - с усмешкой сказал Дима, - он обычный обыватель. Попробуй, - он поднёс что-то к моим губам, и я осторожно откусила.
- Вкуснотища, - со стоном сказала я, - что это такое?
- Чурчхела, - Дима вынул из пакета штопор, и вскрыл бутылку с вином, - жалко, я не свозил тебя в Грузию, моя тётя Нуца такую чурчхелу делает, что просто обалдеть.
- Что-то я не поняла, - я вытянула ноги на пледе, и прилегла на локтях, - что ты имеешь в виду? Кто такая тётя Нуца? И при чём тут Грузия?
- Вообще-то, у меня грузинская кровь, по линии отца. Мой дед был грузином, и у нас куча родственником в Тбилиси живёт.
- Ты не перестаёшь меня удивлять, - покачала я головой, и он протянул мне бокал с вином.
- Это из моих погребов, - со смехом сказал Дима, - я тебя как-нибудь отведу на экскурсию на завод.
Я попробовала вино, оно оказалось потрясающе вкусным, ароматным, и очень нежным. Хотя я предпочитаю красные вина.
- Экскурсия на завод? – переспросила я, - это было бы интересно.
- Попробуй вот этот виноград, - он засунул мне в рот ягоду, - это розовый мускат.
- Вкусно, но ведь мускат орех. Выходит, мускатное вино не с орехами, а это сорт винограда?
- Есть и сорт винограда, и мускатные орехи в вино добавляют. Я дам тебе попробовать оба вида, - он подобрался ко мне поближе, и стал целовать. Его поцелуи слаще всякого вина, хоть это и банально, но я люблю его безумно, и жажду прожить с ним всю жизнь. А вместо этого невыносимо страдаю.
Дима вдруг оторвался от моих губ, обвил руками мою талию, а я положила руки ему на шею, и провела пальцем по подбородку.
- Я умираю без твоего присутствия, - тихо проговорила я.
- А я без твоего, - он легко коснулся моих губ, - жить без тебя
не могу, сына от тебя хочу.
Я прильнула к нему всем телом, вообщем, мы бурно провели два часа на этой поляне. Потом, натягивая на себя платье, я с тоской думала о Максиме.
Дима собрал все вещи, и мы спустились к забору.
Уже начинало смеркаться, и я откровенно боялась ездить на мотоцикле по узкой дороге. Дима усадил меня на забор, уже без каблуков, но давешний страх был ещё жив, и я тут же испугалась.
- Боюсь, - дрожащим голосом проговорила я, - перелезть я ещё смогу, а вот спрыгнуть. И зачем мы через забор полезли? Неужели здесь нет нормального входа?
- Имеется нормальный вход, только он закрыт. Парк открывается в определённые дни, - объяснил мне Дима, - ладно, я попробую перебраться, только у меня опасения, что забор этот не выдержит двухсот килограммов.
- Какие ещё двести килограммов? – удивлённо спросила я.
- Твои пятьдесят, да мои сто тридцать, - и Дима легко вскарабкался по забору, - кажется, он уже трещит.
И в самом деле, забор уже предательски похрупывал, и откровенно зашатался, когда Дима влез на него.
У меня всё внутри дрожало, он ведь мог первым перелезть. Но тогда я бы не влезла на перекладину, куда не кинь, везде клин.
И в ту же секунду, когда он оказался уже с той стороны, забор издал такой треск, что у меня в ушах заложило, и мы с грохотом полетели на землю.
Словно этого было мало, перекувырнулись с дороги, и полетели по холму, последнее, что я помню, резкий обрыв холма, полёт, и экстремальное приземление в воду.
Я тут же пошла топориком на дно, но две сильные руки схватили меня, и потащили вверх.
- Привет, - Дима нервно засмеялся, прижав меня к себе, - ты вообще как?
- Живая, - коротко ответила я, на большее сил просто не хватило. Мы выползли из моря, Дима буквально вынес меня на руках, и усадил на большой камень.
- С тобой даже невинный романтический пикник превращается
в светопреставление, - он откинул назад мокрые волосы, - а я
предупреждал.
- Кому-то худеть надо, - пнула я его.
- Хватит глупости говорить, - ущипнул он меня, - у меня такой вес от занятий бодибилдингом, а не от полноты. Где ты у меня жир нашла?
- Нигде не нашла, - я стала выжимать волосы, - лучше пошли домой.
- Пошли, только я мотоцикл заберу из-под обломков.
Мы забрали свои вещи, и вошли в особняк усталые, мокрые, грязные, а моё платье вдобавок было порвано в нескольких местах.
- Ой! – услышали мы, когда вошли в тёмную прихожую, и я поспешила включить свет.
Каково же было моё изумление, когда я увидела довольно серую девушку с русой косой и голубыми глазами, внимательно нас изучающую.
- Людмила? – Дима на месте подскочил, - ты откуда взялась?
- Я к маме приехала, - спокойно ответила девушка, и я вдруг поняла, кто передо мной.
Это та самая Люся, которая Димке на шею вешалась.
В прихожую вылетела Ангелина Михайловна, и всплеснула руками, увидев наш видок.
- Что с вами случилось? – испуганно спросила она, - где вы так извозились?
- Места надо знать, - и Дима утащил меня наверх.
Он ушёл в свою комнату, а я бросилась в ванную, и вышла оттуда, завёрнутая в полотенце, и без сил рухнула на кровать.
- И ты будешь весь вечер в постели валяться? – Дима вошёл ко мне в комнату, - пошли, на танцы сходим.
- Это ещё зачем? – я сладко зевнула, - я спать хочу.
- Спать я тебе не дам при любом раскладе, - нагло ухмыльнулся он, и стащил меня с кровати.
И я покорно одела бирюзовое платье с бретелей – петлёй, шпильки, и мы украдкой выбрались из дома, и пошли в ближайший клуб.
Он оказался чисто молодёжным, но нас пропустили, и Дима увлёк меня на площадку.
Играла медленная музыка, и Дима притянул меня к себе.
- Ты шампанского хочешь? – шепнул он мне ушко.
- Очень, - тихо ответила я, - только давай уйдём отсюда, одни
ударники гремят, музыки нормальной нет, лучше купи шипучку, и выпьем её на причале.
- Давай, - Дима принял моё предложение, и пошёл за шампанским, а я вышла на улицу.
Было уже не так жарко, на город опустились сумерки, а с ними и прохлада. И я с удовольствием вдохнула свежий воздух, и присела на парапет. Вынула из сумочки сигареты, и щёлкнула зажигалкой, но в этот момент вышел Дима, и взял меня за руку. В руках он держал две бутылки шампанского.
- Пошли, - и мы отправились на причал.
Дима поднялся на деревянный помост, уходящий в море, я за ним, и мы уселись на мостках, и он стал вскрывать шампанское.
- Вкусное, - со вздохом сказала я, когда мы чокнулись бутылками, и отпили из них.
- Это твоё любимое, брют, - Дима стал целовать меня.
Мы опустошили бутылки с шампанским, целовались, слушая бушующее море, а потом Дима вынул из кармана мобильник, и включил вальс Штрауса.
- Можно пригласить вас на танец? – шутливо спросил он, протягивая мне руку.
Мы скинули обувь, и мы стали вальсировать. Дима кружил меня до умопомрачения, мне алкоголь в голову попал, и я полностью растворялась в его движениях. Всё было волшебно, пока мы не услышали шум, и нас не осветили прожекторы.
- Это что это вы делаете? – раздался мужской голос, и мы поневоле остановились, а Дима вырубил мобильник.
- Мы вам что, мешаем? – с угрозой в голосе спросил Дима.
- Да танцуйте на здоровье, - со смехом сказал мужчина, подъехавший к мосткам на катере, - но я такого ещё не видел, у меня вообще как-то с романтикой слабо. Шли бы лучше в отель, девушек не утанцовывать надо, а совсем другое с ними делать.
Тип облокотился о борт посудины, и нам ничего не оставалось, кроме как покинуть мостки, романтический настрой он нам сбил.
- Пойдём, - Дима взял меня за руку, - тут одно уютное место есть, называется дьявольское ущелье.
- Что за странное название? – слегка удивилась я, - что-то мне
туда не хочется.
- Да ты не бойся, просто там глубоко, что-то типа подводного колодца. Это небольшая бухта, вернее, пляж, а в воду лучше не соваться. Она там стоячая, и окружена горами. Течения там нет, просто огромная впадина, и глубина у неё феерическая.
- А зачем мы туда идём? – с интересом спросила я.
- Там очень глухо, местные туда не пойдут, и мы приятно проведём время на берегу моря.
Я поняла его замысел, и хоть очень хотелось спать, но всё равно пошла с ним на этот пляж. Здесь было очень тихо, мы прошли сквозь расщелину, и оказались на окружённом невысокими горами пляже.
Здесь было совершенно безлюдно, темно, и мы заснули, когда забрезжил рассвет. Я первая открыла глаза, Дима ещё спал, а я потянулась, и решила смыть с себя песок.
Подумаешь, какой-то подводный колодец, не утону же я в нём, в самом деле. И я осторожно ступила в воду, не подозревая, что там идёт резкий обрыв, и ухнула прямо вниз.
Сделала рывок вверх, и поплыла на другую сторону, а потом обратно. Вода была, как парное молоко, я прикрыла глаза, и в этот момент меня что-то ухватило за ногу.
Я дёрнулась вперёд, но что-то потянуло меня назад, судя по всему, внизу что-то было.
Но откуда там что-то взялось? Дима же сказал, что это подводный колодец, и там лишь огромная глубина под землю, и больше ничего.
Но додумать я не успела, меня конкретно потянуло вниз, я попыталась освободится, но ушла ещё глубже, и чуть с ума не сошла, когда увидела голубые глаза, смотрящие прямо на меня.
Мамочки! Труп!
И я рванула, что было сил, на поверхность, и дико заорала, а потом опять ушла под воду.
И я поняла, что меня там держит. Я зацепилась ногой за верёвку, невесть откуда взявшуюся, со всей силы дёрнулась, и вырвалась на волю.
Едва я вынырнула на поверхность, ко мне подплыл Дима, и схватил меня за руки.
- Ты с ума сошла? Здесь нельзя плавать! – взволнованно
воскликнул он, - здесь одни подземные омуты, воронки, или как это там называется. В два счёта на дно уйдёшь, а глубина здесь огромная. Быстро на берег!
Мне стало страшно задним числом, мы выплыли на берег, и я кинулась ему на грудь.
- Под водой труп находится, - испуганно воскликнула я.
- Прости? – округлил глаза Дима.
- Под водой труп девушки, блондинки с голубыми глазами, - пыталась я донести до него, - я за верёвку зацепилась, и ушла под воду. А там она!
- Дорогая, ты не бредишь? – Дима глядел на меня во все глаза, - откуда там верёвки? И она давно бы ушла под землю, девушка, если бы её туда скинули.
- Но я её видела, - продолжала упорствовать я, - эти голубые глаза, это просто ужас. И дай мне одежду.
- А где одежда? – Дима огляделся по сторонам, - что за чёртобесие! Даже белья нет! Выходит, ночью тут кто-то был, пока мы спали, и унёс одежду?
- Минуточку, минуточку, - мне вдруг стало неприятно, - он за нами подглядывал? Кто одежду утащил?
- Прикончу, когда найду извращенца, - у Димы по лицу заходили желваки, - не в ветки же нам заворачиваться!
- А выхода, похоже, у нас другого нет, - пожала я плечами, - или сеть какую найти. Я голая не пойду по пляжу.
- Чёртобесие, - в который раз повторил Дима, - ты посиди тут, - и он исчез за камнем, а я уселась на песок.
Когда он вернулся, я чуть на месте не скончалась от хохота, увидев его в костюме Робинзона Крузо.
- И хватит смеяться, - сурово сказал он, - и протянул мне такую же амуницию, - я тут верёвки утащил у рыбаков из лодок, надо будет потом вернуть.
Выхода действительно не оставалось, и я одела лиственную юбку и топик, и в таком виде мы отправились на оживлённый пляж.
Люди тут же стали оглядываться нам вслед, а одна дама взбешённо зашипела.
- Совсем уж обалдели! Голые по улицам ходят! Скоро будут под кустом, как собаки.
Мы постарались как можно незаметнее проскользнуть дворами
к дому, и были весьма ошарашены, увидев целый полк милиции во дворе дома.
И путь нам преградил страж порядка, когда мы вошли за кованые ворота.
- Немедленно покиньте частные владения, - сурово сказал он, и Дима слегка оторопел.
- Какие ещё частные владения? – ошарашено спросил он, - я владелец этого дома, и хочу знать, что здесь происходит.
Страж порядка окинул нас таким взором, что мне захотелось на месте провалиться.
- Вы владелец этого дома? – переспросил стоявший на страже милиционер, - документы предъявите.
- Чёртобесие! – в сердцах воскликнул Дима, - у меня есть документы, вернее, были. У нас украли одежду... И чего я оправдываюсь? Что здесь происходит? И почему дом полон милиции?
- Покиньте частные владения, - повторил свои первые слова милиционер, - если вы этого не сделаете, мы выставим вас силой.
- О чём вы говорите? – Дима начал злиться, - это мой дом, и я хочу знать, что здесь твориться!
- Что тут происходит? – к нам подошёл мужчина средних лет, похоже, он главный над этим постовым.
- Этот гражданин утверждает, что это его дом, - доложил постовой, кивнув на Диму, - а документов у него нет.
- Да что случилось? – Дима окончательно вышел из себя, - почему мой дом полон милиции? И почему нас не пускают внутрь?
- О чём вы говорите? – он сложил руки на груди, - хозяин дома и его любовница были жестоко убиты прошедшей ночью, их нашла домоправительница. Так кто вы такие?
- Что-то я не понял, - ошарашено проговорил Дима, а у меня просто челюсть с салазок соскочила.
- Чего вы не поняли? – сурово осведомился главный, - кто вы такие?
- Позовите Ангелину Михайловну, - решительно сказала я.
- Сначала вы объясните, кто вы такие, и что вам нужно. Думаю, вас следует задержать до выяснения обстоятельств.
- Подождите, - вдруг дошло до меня, - в первой спальне по
лестнице вы найдёте сумку, а там мой паспорт. Ангелина Михайловна нас опознает, и мы нашли труп, - последнее я сказала только затем, чтобы нас впустили в дом, а там уж Ангелина Михайловна скажет, кто мы такие.
Об одном я только не подумала, что он может отвезти нас в отделение, но не промахнулась.
- Быстро зайдите в дом, - этот главный как-то сразу посерьёзнел, и мы пошли вслед за ним.
Уже в прихожей мы услышали причитания Ангелины Михайловны, и стойки запах корвалола.
- Я же им говорила, - голосила она на весь дом, - этот призрак до добра не доведёт! Призрак за душами приходит!
- Меня эта ересь уже достала, - сквозь зубы процедил Дима, и мы прошли на кухню, где отвратительный запах был ещё сильней.
Ангелина Михайловна сидела на стуле с примочкой на голове, а девушка в белом халате капала ей корвалол в кружку.
Едва увидев нас, Ангелина Михайловна онемела, примочка свалилась у неё со лба, и она издала какой-то странный писк.
- Вы их тоже видите? – каким-то клокочущим голосом проговорила она, обращаясь к нашему спутнику.
- Вы их знаете? – тут же осведомился он, - а то они утверждают, что потеряли документы, и что он хозяин этого дома, - кивнул он на Диму.
- Он и есть хозяин, - обморочным голосом проговорила Ангелина Михайловна, - а кто же был наверху?
- Вот это нам и предстоит выяснить, - и наш главный вынул удостоверение, - Егоров Михаил Игнатьевич, майор. Значит, вы и есть хозяин? И где вы были прошлой ночью?
- Мы нашли труп, - некультурно влезла я.
- Подождите, подождите. Какой ещё труп?
- В вашем дьявольском ущелье под водой труп девушки, - стала я объяснять ему.
Майор ошарашено посмотрел на меня, потом на Диму, потом опять на меня...
- И что это у вас за вид? – дошло вдруг до него.
- Я сейчас всю объясню, - начал было Дима, но майор его перебил.
- Вопросы задаю я, - решительно сказал он, - потрудитесь
объяснить, где вы были прошедшей ночью.
- Мы были в дьявольском ущелье, - внёс ясность Дима, и тут же замолк.
- И что вы там делали? – не сводил с него глаз майор.
- Мы провели там ночь, - Дима нашёл нужные слова, и стал злиться, - немедленно найдите того, кто украл нашу одежду. А от себя я ему в нос дам, извращенец!
- Я ни черта не понимаю, - пошёл в разнос следователь, - какая ещё одежда?
- Да что вам непонятно? – Дима пошёл красными пятнами, - мы всю ночь были на пляже, а утром оказалось, что одежда отсутствует. Думаете, почему мы в таком виде? Пока мы спали, кто-то утащил у нас одежду, и пришлось этими листьями обвязываться.
- С этим понятно, - растерянно кивнул следователь, - а что там за труп?
- Труп на дне дьявольского ущелья, - опять влезла я, - понимаете, я пошла искупаться, когда проснулась. И меня что-то потянуло под воду, это была верёвка, и внизу был труп.
- Как вы на дне-то побывали, и назад выплыли? – саркастически осведомился Михаил Игнатьевич.
- Я не на дне была, а просто ушла под воду, и там был труп девушки.
- Как он там оказался? – следователь постучал пальцами по столу, - это просто невозможно! Там глубина больше, чем в самом море! Это же колодец! Там всё на дно уходит, и выловить это не представляется возможным.
- Но не примерещилось же это мне, - всплеснула я руками, - да вы отправьте туда водолазов, и сами всё увидите.
- Делать мне больше нечего, кроме как бредовые идеи отдыхающих проверять! – гневно воскликнул майор, - там ничего просто быть не может! Это просто невозможно!
- Это ваша прямая обязанность, проверять показания свидетелей, - я внезапно разозлилась, - вы просто не хотите этим заниматься!
- Что вы себе позволяете? – пошёл пятнами следователь.
- Пока я себе ничего не позволяю, - упёрла я руки в боки, - но
через пару часов позволю. Если вы сами не хотите
вылавливать труп, тогда это сделаю я.
- Вам жизнь не дорога?
- Я найму местных инструкторов по подводному плаванию.
- Да вы сумасшедшая! – гневно воскликнул Михаил Игнатьевич, - впрочем, делайте, что посчитаете нужным. Я сильно сомневаюсь, что найдутся такие смельчаки, которые бы даже за миллион полезли бы в этот колодец! А теперь перейдём к другому вопросу. Дмитрий Глебович, кого вы пустили в свой дом? Нам нужно установить личность убитых.
- Да я понятия не имею, что кто-то был ночью в доме, - развёл руками Дима, - я даже не представляю. Вообще-то, я потерял ключи, но понятия не имею, где именно. Вполне мог утопить, когда мы в воду свалились.
- Когда вы в воду свалились? – сурово осведомился следователь.
- Да это ерунда, - махнул рукой Дима, - у нас всё время что-то происходит. А вы что, сами не можете это выяснить? Пробейте их лица по базе данных.
- А вот это как раз затруднительно, - со вздохом сказал Михаил Игнатьевич, - скажите, вы ведь все ночи вместе проводите?
- Что за нескромный вопрос? – ошалело спросил Дима.
- Минуточку, - следователь поднял руку, - и та комната, в которой их нашли, первая комната справа, вы ведь там спите?
- Верно, - кивнул головой Дима, и хотел что-то ещё спросить, но следователь его остановил.
- Дело в том, что пара эта похожа на вас. Оба они чёрноволосые, но в темноте убийца не разглядел их лиц. И опознать мы их не можем, у них буквально нет лиц. Их сначала убили, огромное количество ножевых ранений, а потом разбили обоим лицо. Там сплошное кровавое месиво, и опознать мы их не можем.
- Господи! – сдавленно проговорила я, дрожащими руками взяла стакан, налила себе воды, и залпом её выпила.
- Кто-то вас очень сильно ненавидит, и давайте вспоминать ваших недругов. У всех людей есть враги.
- Наверное, - обморочным голосом проговорила я.
- У нас есть враги, - утвердительно кивнул Дима, - у меня конкуренты... Но зачем конкурентам по бизнесу бить по лицу соперника? Они просто наймут киллера, а тот выпустит пулю
в лоб, и на этом всё закончится. К чему такие сложности?
- Действительно, - задумчиво проговорил следователь, - а насчёт вас? – кивнул он мне.
- А что насчёт меня? – пожала я плечами, - у меня тоже конкуренты по бизнесу, и пока мне никто откровенно не угрожал, ни с кем не ссорилась, никому пока дорожку не перебегала.
- И что это значит? – рассердился Михаил Игнатьевич, - кому вы помешали?
Мы с Димой переглянулись, но ответа дать не могли, потому что не знали. Но напоследок я всё-таки привязалась к нему с этим трупом в колодце, чем несказанно разозлила.
- Да вы проверьте, - давила я на него, - привяжите водолазов за ногу к чему-нибудь на суше, и опустите в воду.
Михаил Игнатьевич скрипнул зубами, сказал, если трупа не будет, я заплачу за работу водолазов впустую, и обязал нас присутствовать при этом действе, а потом выкатился.
- Я здесь больше ни минуты не останусь, - обморочным голосом проговорила Ангелина Михайловна, вставая с места, - привидение не остановится, поймёт, что не те души забрал, и опять придёт.
- Привидений не существует! – окончательно взорвался Дима, а я убежала, чтобы переодеться в нормальную одежду.
Выкинула дурацкие листья, наконец, приняла душ, вынула малиновый сарафанчик, бесформенный, с жёлтыми цветами, но смотрящийся на мне здорово. Сунула ноги в плетёные сабо цвета песка, и сбежала вниз. И буквально налетела внизу на Людмилу, которая в этот момент вошла в прихожую.
- Мамочки! – испуганно вскрикнула девушка, и даже попятилась, - а что у вас случилось? Тут всюду милиция.
- Кто-то пытался нас убить, - оптимистично воскликнула я, - но здорово промахнулся. Ты бы своей матери мозги вправила, она всё про какое-то привидение твердит.
- Что ещё за привидение? – вытаращила глаза Людмила.
- Это ты у неё спроси, - я одёрнула свой короткий сарафанчик, и пошла на кухню, откуда доносились грозные возгласы.
- Не желаю здесь больше находиться! – вскричала Ангелина Михайловна, и вылетела из кухни, а Дима вслед за ней.
Людмила проводила его изумлённым взглядом, но ничего не
сказала, и побежала за матерью, а я заглянула в холодильник.
В недрах холодильника я обнаружила много всего, но не нашла нигде овсяных хлопьев, по всем ящикам прошлась.
Зато обнаружила тьму йогуртов, и глазированных сырков, которые терпеть не могу, потому что там одни консерванты.
Зато нашла домашний творог, сметану, и лежащую на тарелке клубнику.
Всё это закинула в блендер, насыпала внутрь сахара, и получила домашний йогурт.
Я пыталась отвлечься от мыслей, что кто-то хотел меня хлопнуть, но вся эта история меня раздражала. Я приготовила Диме яичницу с беконом, сделала горячие бутерброды с ветчиной, а себе тосты с красной рыбой.
- Я её не отговорил, - Дима вошёл на кухню весьма разозлённый, - что за человек?! – он сел на стул, а я поставила перед ним тарелку с яичницей, - знаешь, я дико соскучился по тому времени, когда мы вот так завтракали вместе. Столько лет прошло, - в его голосе послышались тоскливые нотки.
- Перестань мне капать на нервы, - я положила в вазочку взбитый творог, и села напротив, - ты хочешь взбитого творога с клубникой?
- Ты же знаешь, я сладкому предпочту кусок мяса, - и он набросился на еду.
- Что мы теперь будем делать? – с лёгким испугом спросила я.
- Ты об убийстве? – задумчиво посмотрел он на меня, - я ещё сам ничего не понимаю. Но мы в этом разберёмся.
- Предлагаешь заняться расследованием? – прищурила я глаза.
- А что делать? – пожал он плечами, - всё равно тебе тут скучно, наверное.
- Думаешь, я только и делаю, что гоняюсь за бандитами? Что не веду спокойный образ жизни? У меня трое детей!
- Я в курсе, и мечтаю сделать тебе четвёртого. Может, попробуем это организовать?
- Да пошёл ты! – в гневе воскликнула я.
- Ты можешь не сказать об этом Максу, - с наглой улыбкой заявил Дима, - я просто буду знать, что у меня есть сын.
- Отстань с глупостями, - я отвела глаза, - у нас сегодня другие проблемы имеются. Пошли смотреть на утопленницу.
Я молча допила свой кофе, встала с места, но Дима
перехватил меня, и прижал к себе.
- Что ты со мной делаешь? Зачем ты меня так мучаешь? Ты меня с ума сводишь!
- Отстань, - я отпихнула его, и решительно пошла за сумкой.
Дима уже ждал меня внизу, вид у него был какой-то отрешённый. Он молча взял меня за руку, запер входную дверь, и мы пошли к ущелью.
- Что ты молчишь? – бросила я на него быстрый взгляд.
- А что мне тебе сказать? – Дима пожал плечами, - ты меня то подпускаешь к себе, то конкретно отшиваешь. Никогда не знаешь, что от тебя в следующую секунду ожидать. То холоднее северного полюса, то готовая на всё в моих объятьях.
- Я жить без тебя не могу, - тихо проговорила я, а он сильнее сжал мою ладонь.
- Я тебя в тысячный раз прошу, стань моей женой.
- Я не стану твоей женой, - упрямо повторила я, - ты меня уже достал.
- Тогда зачем говоришь, что жить без меня не можешь? – прищурил он глаза.
- Потому что и в самом деле не могу, - меня вдруг стали душить слёзы.
- Ну, чего ты плачешь? – Дима нежно взял меня за подбородок, - ты же устала от всего этого.
- Устала, но выгнать тебя из своей жизни, как это было полтора года назад, я не могу. Я родила Василису, на свою голову, - невольно вырвалось у меня.
- Что ты сказала? – у Димы по лицу желваки заходили.
- Прости, - я отвела глаза, - она была желанным ребёнком, хоть я и собиралась идти на аборт.
- Мне порой кажется, что ты младших любишь больше, - Дима буквально прожигал меня чёрными глазами.
- Мне Макс тоже самое как-то сказал, только в иной последовательности, что я Василинку больше люблю, - я посмотрела на гладь моря.
- Но ты жалеешь, что родила Василису? – он не сводил с меня глаз, - ты хоть капельку её любишь?
- Как ты можешь так говорить?! – упёрла я руки в боки, - я
обожаю Василинку! Она мой первенец, и я хотела малыша от
тебя. Хотела твоё продолжение, хотела воспитать ребёнка добрым и честолюбивым, хотела видеть твою частицу в доброй ипостаси, - по моим щекам от волнения потекли слёзы.
- А ты думаешь, что я злой? – со вздохом спросил Дима.
- А ты сам как считаешь? – прищурила я глаза, но он оставил мой вопрос без ответа. Взял меня за руку, и молчал всё время, пока мы не дошли до ущелья.
- Смотрите, Эвива Леонидовна, - подошёл к нам Михаил Игнатьевич, - если там трупа не окажется, вы штраф заплатите.
- Обязательно, - заверила я его, - только вытащите её поскорей.
Следователь кинул на меня неприязненный взгляд, и кивнул водолазам, и те стали погружаться в воду.
А я уселась на камень, и кивнула Диме.
- Что делать-то будем? – понизила я голос, - тремя трупами заниматься?
- А, ты уже вгрузилась, - с усмешкой заявил он, - ладно, что с тобой сделаешь, - он вынул из кармана сигареты, и закурил.
Я отобрала у него раскуренную сигарету, и он вынул другую.
- Будем со всеми трупами разбираться, - он щёлкнул золотой зажигалкой.
- Эй, любительница словить кайф, не хочешь косячок на двоих раскурить? – Дима прищурил глаза, а я захлебнулась сигаретным дымом.
- Ты с ума сошёл?
- Почему? Я прекрасно помню, что вы Асей курили, когда она заглянула к тебе после Амстердама.
- Мы ещё и мармеладные презервативы жевали, - я наморщила носик, - здесь же милиция!
- Ладно, я пока молчу.
- Я тебя спалю когда-нибудь, - с иезуитской улыбкой, сквозь зубы проговорила я, - наркодилер хренов!
- А ты грубая, - ущипнул он меня.
- Ты ещё что-нибудь предложи, героин, например, - пнула я его.
- Вот теперь ты спятила, - сдвинул он брови, - тебе из жизни хочется уйти во цвете лет?
- Просто с тебя станется что-нибудь мне подсыпать.
- Не держи меня за монстра, - схватил он меня за запястье.
- Вытаскивайте нас скорей отсюда, - закричали вдруг водолазы,
и я отвлеклась от Димы.
Каково же изумление Михаила Игнатьевича, когда из воды вытащили труп молодой девушки, светловолосой, с широко раскрытыми, голубыми глазами.
Диссонансом была жуткая рана на шее, рваная, словно от укуса животного.
- Я не понимаю, почему она не ушла вниз? – следователь озадаченно смотрел на труп.
- Да тут всё просто, - сказал один из водолазов, стаскивая с себя подводную амуницию, - верёвка с камнем зацепилась за другой камень, и она осталась плавать наверху. Наверное, убийцы не стали проверять это потому, что думали, что сюда никто не полезет.
- Теперь мне ещё с этим разбираться, - хмуро сказал Михаил Игнатьевич, - грузите тело в машину, а вы завтра придёте ко мне, - покосился он на нас.
Мы остались одни на пляже, и Дима тут же ко мне руки потянул.
- Слушай, заканчивай это безобразие, - я оттолкнула его, - пошли, - мне не терпелось убраться отсюда, - мне что-то не до веселья. Скажи, почему со мной вечно что-то происходит? Карма? Проклятье?
- Может, дар? – с ухмылкой спросил Дима.
- Какой это дар? – встала я на дыбы, - это чёрт знает что такое! Вокруг меня одни трупы!
- Тогда этой ночью я тебя тяпну, - выдал Дима странную фразу. Я недоуменно посмотрела на него, а он захохотал.
- Ты же сама сказала, что вокруг тебя одни трупы, - он скривил губы в усмешке, - значит, я кровожадный зомби. И этой ночью тебе от меня не отделаться.
- Придурок! – с чувством пихнула я его, - извращенец! Жила себе спокойной жизнью, замуж вышла за порядочного следователя, родила двоих детей. А ты меня совращаешь. Ты даже представить не можешь, как ты меня достал!
- Тебе же нравится, - с неизменной ухмылочкой заявил Дима, - ты с явным удовольствием наставляешь мужу рога.
- Ты настоящий мерзавец! Скотина!
- Чего ты так бесишься?
- Никто тут не бесится, - он попытался обхватить меня сзади,
но я вырвалась, и отскочила в сторону, - смотри, вернётся опять маньяк, на этот раз с топором, и капец нам обоим придёт.
- Успокойся.
- Это ты успокойся, - заорала я на него, - ты мне лучше объясни, кто у тебя ключи стащил.
- Понятия не имею, - он взял меня за руку, - да успокойся ты, когда придём домой, я вызову спецов, и в доме установят сигнализацию.
- Они нам её завтра установят, в лучшем случае. А сегодня придётся спать с топором под подушкой.
- Пол ночи мы спать не будем, это я тебе гарантирую.
- А потом отрубимся, и нам головы снесут.
- Возможно, но не обязательно.
- Только потяни ко мне лапы, получишь электрошокером по одному месту. Льда тебе насыплю, и будешь знать, как в фильме « Сердцеедки ». Всю ночь спать точно не будешь, я тоже могу дать гарантию.
- Стерва, - шлёпнул он меня, - поехали тогда в Анапу. Или хочешь на солнце жариться?
- Я хочу в Анапу, и хочу килограмм сладкой ваты.
- Будет тебе и сладкая вата, и пиво с мороженым, - он взял меня за руку.
- Я не беременная, чтобы пиво с мороженым смешивать.
- А тебе беременной никто и не дал бы пиво пить, - он увлёк меня с пляжа, мы сели в такси, и поехали в Анапу.
Дима стал целовать меня, мы доехали до города, и я огляделась по сторонам, пока он расплачивался.
- И куда пойдём? – посмотрела я на морские волны, поднимающиеся почти до небес, и качающихся на этих волнах сёрфингистов, - какая же я трусиха.
- Ты это о чём? – Дима вздёрнул брови.
- Ты катался когда-нибудь на досках?
- Ты о виднесёрфинге, - дошло до него, - я не только на досках катался, и на аэроплане, и на дельтаплане, и на всех морских приспособлениях. А ты не трусь, ты просто встань на доску.
- Я самая большая трусиха на свете, - вынесла я вердикт.
- Пойдём, посидим на той лавочке, - Дима увлёк меня в скверик, - подожди, - он оставил меня на лавочке, а сам купил огромный рожок с разноцветными шариками мороженого, и белую, распустившуюся розу, - держи, - он протянул всё это мне и стал целовать мою шею.
- Давай вернёмся к нашим баранам, - я с удовольствием попробовала мороженое, - где мы вчера были?
- В лабиринте ужасов, потом на пикнике, ты ещё жарилась на солнце, я гонял на мотоцикле. Да это бесполезно вспоминать, я мог их выронить, когда мы свалились в воду.
- Может, их утащили вместе с одеждой? – сделала я предположение.
- Это тоже вариант.
Я задумчиво посмотрела на голубое небо, и услышала гортанный хохот, показавшийся мне до боли знакомым.
Растерянно огляделась по сторонам, отвела в сторону ветки, и рот открыла от изумления.
На скамейке, с той стороны аллеи, сидела моя мать.
Но основной шок был по другой причине, рядом с моей матерью сидел отец Димы, Глеб Никифорович, он целовал её, а маман заливалась смехом.
- Ох и ни фига себе, - увидел эту картину и Дима, - кажется, у них любовь.
- Заткнись! – рявкнула я на него, - как она может? А как же папа? Он так её любит!
- Тоже самое сказала бы и твоя Лизавета, если бы увидела нас, в конкретной ситуации.
- Ты это к чему говоришь? – прищурила я глаза.
- Яблочко от яблоньки недалеко падает, - Дима покачал головой, - ты сначала своё поведение оцени, а потом мать осуждай.
Я невольно скрипнула зубами, но пришлось с неохотой признать, что он прав.
- Да ладно тебе злиться, - мягко улыбнулся Дима, - если тебе неприятно, то пойдём отсюда.
- Пойдём, - я вскочила с места, но в конце аллеи мы столкнулись с моей матерью и Глебом Никифоровичем прямо нос к носу.
- Супер! – тряхнула смоляными кудрями маман, - а вы откуда?
- Могу тот же вопрос задать, - нервно отреагировала я, с неприязнью посмотрев на бывшего свёкра.
- Дочка, сделай лицо попроще, - маман заискрилась змеиной улыбкой. Чувствуется, она прекрасно поняла, о чём я думаю, и от чего такая злая.
- Значит, вы тут отдыхаете, - нараспев произнесла маман, - а где твой Михаил?
- Максим на съезде милиции, - неохотно ответила я, и тут же завелась, - а у меня тут работа.
- Значит, только работа? – спросила маман таким тоном, что у меня всё внутри заклокотало от злости, - ладно, ладно, не смотри на меня, как на врага народа. Может, сходим все вместе в кафешку?
- А это ведь идея, - воскликнул Глеб Никифорович.
- Действительно, - поддержал его Дима, и подхватил меня под локоть, и я молча пошла с ними, но всё ещё продолжала злиться.
Маман явно знала, куда направлялась, и мы вошли в летнее кафе. Кафе было из двух залов, в самом помещении, и на свежем воздухе, на уровне второго этажа. И мы расположились на верхней террасе, около зелёной изгороди, и тут же подошла официантка. Мы единодушно сошлись на пиве, и на сосисках, которые, как утверждала маман, здесь просто потрясающие.
- И принесите всем по порции купат, - распорядилась маман, - они здесь очень вкусные.
- Мне не надо, - с ходу запротестовала я, уж на что любившая курицу, но купаты я на дух не выношу. В них кладут одну траву, майоран, которая в печёном виде у меня в глотке встаёт.
- И ей тоже, - кивнула на меня маман, - здесь в них не кладут майоран, и они из свинины.
- Я ненавижу мясо! – гневно воскликнула я.
- Молчать! – весело воскликнул маман, - всем по порции купат.
Официант быстро выполнил заказ, а я покачала головой.
- С тобой невозможно разговаривать, - раздражённо буркнула я.
- Уж какая есть, - маман тряхнула кудрями, а Глеб Никифорович смотрел на меня с усмешкой.
Наши с Димой отношения всегда вызывали у него усмешку, а я всегда робела в его присутствии.
Принесли наш заказ, все набросились на эти купаты, только я их пробовать не спешила.
- А ну кусай, - велел мне Дима, и мне ничего не оставалось, кроме как попробовать это блюдо. И оно оказалось невероятно вкусным.
- Супер, - я хлебнула пиво из бокала, и вдруг услышала знакомый голос.
Только где я этот голос слышала, я никак сообразить не могла, и на мгновение задумалась.
- У нас проблемы, - отчётливо сказал голос за зеленью, - труп из колодца выловили.
Маман от неожиданности выплюнула пиво на скатерть, Дима поднял на меня глаза, а Глеб Никифорович закашлялся.
Я первая пришла в себя, и приложила палец к губам.
- Я не понял, - раздался другой голос, - в ущелье её никто не должен был найти.
- Я сам ничего не понимаю, разве что эта парочка, что я с мостков спугнул. Они пошли как раз в ущелье, я за ними в бинокль с ночным видением наблюдал, пока Павел девку в воду скидывал.
- Они вас видели?! – в голосе собеседника послышалась паника.
- Да ни фига они не видели. Я их спугнул с мостков, представляешь, вальс босиком танцевали, и мы не могли труп на борт погрузить. Я им романтический настрой сбил, и с мостков прогнал, но в ущелье они нас не заметили, мы с другой стороны были.
- Ты абсолютно уверен, что они не видели? А кто тогда в милицию заявил?
- Я вот что думаю, может, они искупаться решили утром после любовных утех, и наткнулись на труп. Я слышал разговоры, вроде, мы неудачно труп скинули, он там за что-то зацепился.
- Босс этого не оценит.
- Да уж точно, - согласился знакомый голос, - хотели сделать, как всегда, а получилось не пойми что. Теперь ущелье на заметке у милиции будет.
- Верняк. Где теперь трупы будем прятать? Этот ведь не последний, я в этом уверен.
- Да скинем где-нибудь, просто подальше заехать нужно, чтобы затопить поглубже.
- Ладно, мы обо всём условились, ты давай иди, - и послышались быстрые шаги. Маман стала извиваться змеёй, чтобы хоть что-нибудь увидеть. Вернее, разглядеть удаляющегося типа.
В результате она чуть со стула не упала, я едва успела ухватить её, и зажать ей рот, чтобы она нас не выдала.
Другой тип тем временем ушёл, и я вероломно отпустила маман. Она не удержалась в подвешенном состоянии, и с воплем упала на пол.
- Ты несносная бестия, - гневно проговорила маман, вцепившись в мою руку, и приняла вертикальное положение, - и что это означает? Если за тобой тянутся неприятности, то все остальные, рядом с тобой находящиеся, под раздачу попадают.
- А тебя никто и не просит под раздачу попадать, - пожала я плечами, а Дима покачал головой.
- Вот ведь молодцы, - задумчиво проговорил он, уплетая вкуснейшие купаты, - догадались, как нашли этот чёртов труп. Следователю мы расскажем? – посмотрел он на меня.
- Конечно, - я растерянно смотрела на поднимающиеся волны, - ему это нужно знать. А ты разглядел этого типа на катере? Я даже его лица не видела.
- Я тоже не видел, - Дима развёл руками, - в темноте не видно было.
- Так это вы танцевали вальс на мостках? – ошарашено проговорила маман, садясь на стул, а Глеб Никифорович подавился пивом.
- Имеем полное право делать, что захотим, - недовольно буркнула я.
- И чего ты злишься? – прищурила глаза маман.
- Кто здесь злится? – пожала я плечами, и отпила пива, - у нас тут полный букет, начиная с привидений, и заканчивая трупами.
- Слушайте, у меня идея, - Дима заметно оживился, и оторвался от еды, - поехали в особняк. Вы ведь в отеле остановились? Я в привидения не верю, я верю в убийцу, и будет лучше, если в доме будет больше народа. Сегодня же позвоню Ангелине Михайловне, и уговорю её вернуться.
- Если это у тебя получится, - с ухмылкой сказала я, поймала
недоуменный взгляд маман, и бывшего свёкра, и пустилась в
объяснения.
- Хотите, чтобы и нас пристукнули? – прищурила глаза маман.
- Никто вас не тронет, - Дима слегка поморщился, - охотятся за нами, и никакие не привидения. Призраки ножом не орудуют, на этот фокус способны существа из плоти и крови, и я хочу найти мерзавца, который пытался убить нас. Если бы мне не пришла в голову мысль, провести ночь на пляже, лежали бы в луже крови в постели. Меня как-то такая перспектива не радует.
- Думаешь, большее количество народа отпугнёт преступника? – задумчиво поинтересовался Глеб Никифорович.
- Во всяком случае, усложнит ему задачу, - Дима посмотрел на меня, словно я была тем самым преступником, - а заодно позову к себе пожить Антона с Олеськой. Думаю, они не откажутся, ведь на гостинице сэкономят.
- Действительно, - я отпила пива, - внесём смятение в ряды противника. Только мне всё это что-то не нравится, но моя логика на время отключилась, вообще, вся ситуация не нравится.
- Ты это чём? – обеспокоено посмотрел на меня Дима, а я пожала плечами, и хлебнула пива из кружки.
- Интуиция, и ещё хрен знает что, - довольно грубо высказалась я, - но я разберусь.
- Разберётся она, - нервно буркнула маман, - я даже боюсь предположить, чем это может кончиться.
- А ты не бойся, ты лучше помоги, - ответила ей я, и вскоре мы покинули гостеприимное заведение.
Маменька и Глеб Никифорович обещали приехать завтра утром, у них ещё были дела в Анапе, какие, я не поняла, но они исчезли со скоростью света. А Дима позвонил друзьям, и предложил пожить в особняке. Правда, сначала Антон и Олеся отказывались, но он их уломал, они пообещали приехать завтра, и отключил телефон.
- Чем сейчас займёмся? – покосился он на меня.
- Я сейчас займусь своим основным делом, работой над статьёй, чтобы это надо мной не довлело, а там посмотрим.
- Посмотрим, сказал слепой, станцуем, сказал безногий, - выдал
Дима.
- Всё-таки ты несносный, - я села в такси, Дима вслед за мной
забрался, и всю дорогу размышляла об этом деле.
С некоторых пор неприятности прямо-таки преследуют меня, и все остальные, рядом со мной присутствующие, попадают под раздачу, как верно маменька высказалась.
Но в данном случае я ничего не понимаю. Неизвестный пробрался к нам в дом, и убил невесть откуда взявшихся там людей, думая, что это мы. Что на этот раз? Кому мы теперь дорожку перебежали? Первый раз за мной охотилась моя лучшая подруга, она меня ненавидела, была потомственной сумасшедшей, и влюблена сначала в моего первого парня, а потом в Димку.
А тут что за ерунда? Или опять какие-то маньяки?
У меня порой возникает ощущение, что у меня во врагах пол Москвы ходит. А наживаю я себе врагов умеючи.
Будучи немного стервой, я изощрённо разделываюсь с людьми, но только с теми, которые являются моральными уродами.
Есть у меня такая привычка, бороться за справедливость, защищать слабых, и наказывать мерзавцев.
Уже немало преступников сидит в тюрьме благодаря моим стараниям, и не удивительно, что на нас напали.
Но нельзя допустить, чтобы появились ещё жертвы, но сейчас я не знаю, что делать, и с какой стороны начинать расследование.
Тут ещё и девица из ущелья. Всю дорогу я молчала, Дима пытался склонить меня к поцелуям, но я молча отпихивала его, при чём с маниакальным упорством.
- Что на этот раз? – раз десять повторил он, и попытался схватить меня, когда мы вышли из машины.
- Слушай, ты можешь ненадолго оставить меня в покое? – надула я губы, - я сначала напишу статью, а потом приготовлю ужин.
- Хорошо, - Дима поцеловал меня в шею, отвёл в свой кабинет, потом принёс чашку кофе со сливками, стакан апельсинового сока, и испарился.
Макс бы так себя не повёл, он уселся бы рядом, донимал, спрашивая, что я там печатаю, и кофе бы точно не принёс. Дима более чуткий, Господи, как же я его люблю.
Стараясь не думать о нём, и не мотать себе нервы, я занялась работой, написала неплохую статью, и отослала всё Генриху по электронке. Вытянула затёкшие ноги, и стала медленно потягивать кофе.
Всё это так странно. Завтра мы узнаем у следователя, что там случилось с этой девицей, и кто она такая. С этого можно будет начинать расследование, надеюсь, следователь нам что-нибудь расскажет. А если нет, придётся прибегнуть к хитрости.
Правда, я пока не знаю, что можно сделать, но об этом буду думать непосредственно у него в кабинете.
Времени было уже много, появились первые сумерки, я вспомнила про обещанный ужин, и поспешила на кухню.
Однако, едва оказавшись в прихожей, почувствовала вкусные запахи, удивилась, открыла дверь на кухню, и изумилась до крайности.
Дима сам что-то жарил, а я облокотилась о косяк.
- Извини, я что-то заработалась.
- Ничего, - он мягко улыбнулся, - я люблю готовить. Когда ты ушла работать, я решил сам заняться ужином.
Он меня несказанно удивил, я забралась на высокий стул, и стала с интересом за ним наблюдать.
У него так ловко получалось крошить овощи, словно всю жизнь проработал шеф-поваром в ресторане. Я открываю всё новые и новые его стороны, и этим он меня пленяет.
- Что ты готовишь? – с интересом спросила я.
- Макароны под соусом, при чём макароны домашние.
- Разве макароны можно делать в домашних условиях? – растерянно спросила я.
- Конечно. В домашних условиях можно готовить всё, почти всё, - он помешал какие-то овощи на сковороде, потом налил в бокал белого вина, и вылил немного на сковородку. Помешал деревянной ложкой, добавил каких-то специй, потом зачерпнул что-то в кастрюле, и велел мне открыть рот.
- Вкуснотища, - со стоном сказала я, - это и есть соус к макаронам?
- Верно. Понравилось?
- Не то слово, - я сложила руки на столе, - значит, макароны. Это удар по фигуре, - я подцепила веточку базилика зубами.
- Я помогу тебе согнать эти калории, стану твоим личным
тренажёром, - на лице Димы появилась наглая ухмылка, - а ну
иди сюда. Дам курс молодого бойца.
- И в чём он будет заключаться? – танцующей походкой я подошла к нему, а Дима дал мне в руки горсть муки, и развернул к столу.
- Что ты делаешь? – ошарашено спросила я, чувствуя, как он дышит мне в шею, от чего у меня мурашки бежали по коже.
Он молча разбил яйцо, и стал моими руками замешивать тесто. У меня от прикосновений его пальцев всё внутри дрожало. Вскоре мы оба были в муке, руки по локоть измазаны тестом, но Диму это не смутило, он повалил меня прямо на стол.
Очухались мы лишь тогда, когда нос уловил запах чего-то горелого. Баклажаны, которые Дима жарил, превратились в уголёчки, и пришлось распахивать окна.
Я почти сразу убежала в ванную, смыть с себя тесто, и вернулась на кухню, когда Дима отчищал стол. Он тоже успел принять душ, волосы были влажные, и с ухмылкой посмотрел на меня.
- Вынь из волос базилик, - он легонько скоблил стол, стараясь не содрать покрытие, а я кинула листок в ведро.
- Давай поужинаем на балконе, - предложил вдруг Дима, - ты как на это смотришь?
- Положительно, - заверила его я, и мы перетащили ужин на балкон.
Дима перенёс всё самое тяжёлое, а вслед за ним я с тарелками, и стала накрывать на стол.
Дима вскрыл бутылку коллекционного вина, и разлил по бокалам. У него глаза блестели, когда он глядел на меня.
Подлец! Он ведь понимает, какое впечатление производит.
Дима меня здорово удивил, ужин оказался выше всяких похвал.
- Где ты научился так готовить? – с интересом спросила я.
- Меня ещё мать научила, - Дима не сводил с меня глаз, - она мне ещё тогда говорила, чтобы удивить девушку, нужно приготовить для неё ужин.
- И чтобы соблазнить? – вырвалось у меня.
- И так можно, - со смешком сказал Дима.
- Плохому тебя мать научила, наверное, ей не приходило в
голову, что ты будешь девушек в тесте совращать. В кляре
жарить!
- Это грубо прозвучало, - Дима покачал головой, - даже слишком грубо.
- Зато очень точно, по-другому и не скажешь.
- Хамка!
- Слушай, тебе так нравится выводить меня из себя?
- Ты в гневе так хороша, что мне поневоле приходится злить тебя.
- Понятно, - саркастически процедила я, - значит, так я тебе не нравлюсь?
- О чём это ты? Ты для меня самая красивая на всём белом свете.
Я ему не успела ничего сказать, зазвонил мой сотовый, и я ответила на звонок.
- Привет, любимая, - услышала я голос Максима, - как там Москва?
- Понятия не имею, - со смехом сказала я, - я сейчас в Анапе.
- Что ты там делаешь? – растерянно протянул Максим.
- Меня Генрих в командировку отправил, взять интервью у одного аристократа.
- Понятно... А как там дети?
- Дети аллергией обсыпались, и теперь все на даче. Я отвезла все вещи к матери, а в доме ремонт. Ты когда вернёшься?
- К началу сентября, раньше не получится. Числах в первых.
- Замечательно, - со вздохом сказала я.
- Я люблю тебя.
- И я тебя, - и Максим отключился, а я рассеянно постучала телефоном по столу. Отпила немного вина, и поймала на себе внимательный взгляд Димы.
- Что-то не так?
- Между вами нет огня, - гипнотизировал он меня своим магнетическим взглядом, - нет такой страсти, от которой ты со мной сгораешь.
- Прекрати, - мне стало не по себе, - ничего ты не понимаешь. У нас нормальная семья, любовь, дети, и стабильные отношения.
- И стабильный секс, ты хотела сказать, - нагло ухмыльнулся
Дима.
- Что ты мелешь? – скрипнула я зубами.
- Тебе это всегда было нужно, без секса ты и дня прожить не можешь. Но ты уверена, что тебе хорошо с Максимом? Со мной ты была бы счастлива, ты сама это знаешь.
- У тебя безумная жизнь, ты сегодня здесь, а завтра там. А я хочу создать семью.
- Ты действительно хочешь этого? Хочешь сидеть дома с кошкой?
- У меня бурная жизнь. Расследования, бизнес, карьера, а ты безумец.
- А ты саму себя не обманывай, и хорошенечко подумай, что тебе нужно.
- Ты мне не нужен, точно, - сказала, а голосок-то дрогнул, и Дима хитро прищурил глаза.
- Хватит! – рявкнула я на него, и раскрыла свой сотовый, - сейчас позвоню в Москву, узнаю, как там дети, - и я набрала номер дачи.
- Включи громкую связь, - попросил вдруг Дима, - хочу Василису услышать.
- Хорошо, - улыбнулась я одними уголками губ, и нажала на кнопку.
- Аллоу, - раздалось на том конце провода, - давайте, говорите.
В другой момент я бы усомнилась, решила, что набрала неверно номер, но в мобильнике у меня всё точно.
- А где Анфиса Сергеевна? – осторожно спросила я.
- Щас её позову, - сказала незнакомая девица, и тут же вклинился другой голос.
- Немедленно положи трубку, идиотка. Ты в чужом доме.
- Анфиса Сергеевна! Вас к телефону!
- Сейчас я подойду, - раздался издалека голос моей свекрови, - Иван, держи её скорей, а то сейчас она всё изгваздает.
Раздался громкий топот, плачь, потом глухой грохот, и я явственно различила плачь Василисы.
- Солнышко, ну, не надо плакать, - воскликнула Анфиса Сергеевна, - Катя, держи скорей её, тащите её в баню. Слушаю.
Я не сразу сообразила, что она взяла трубку, и не отреагировала.
- Слушаю, говорите.
- Что у вас там случилось? – отмерла я.
- Викуля, - Анфиса Сергеевна явно обрадовалась. Мне с ней
несказанно повезло. Правда, она мне не совсем свекровь, она бабушка Максима, а её дочь умерла. Покойная Лариса Максимовна работала в прокуратуре, у них вся семья в правоохранительных органах, и была застрелена каким-то преступником. Никто до сих пор не знает, кто это сделал, а у Максима были предположения, что это дело рук Димки.
Я вообще не знаю, что он натворил в своей жизни, я нашла у него наркотики, и бросила из-за этого его.
Мне больше всего на свете хочется, чтобы он сказал мне, что не при чём, что наркотики эти...
Я не знаю, что можно придумать, чтобы оправдать его, и что мне делать, ведь я буквально сгораю от любви к бандиту.
- Как там Москва? Как идёт ремонт? – участливо спросила Анфиса Сергеевна. Она ко мне относится, как к родной внучке, а не как к жене внука, и злой свекровью её никак нельзя назвать.
- Ремонт идёт потихоньку, - подпёрла я кулаком подбородок, - мой отец там сейчас заправляет, меня Генрих в командировку в Анапу отослал. Как там дети? Что за шум сейчас был?
- Да Василиса тарарам устроила, - добавить Анфиса Сергеевна ничего не успела, её перебил мужской вопль.
- Где эта девка? Воровка! На чужие яблони лезет, и имущество людям портит. Я сейчас её лично выпорю.
- Ты рискни здоровьем, - встала на дыбы Анфиса Сергеевна, - только пальцем тронь ребёнка, с тобой будет разбираться отец девочки.
- Да плевать я хотел на твоего внука – мента, нашла, чем меня напугать.
- А я не про внука говорю, он ей отчим, а про настоящего отца. Насколько я знаю, он не совсем чист перед законом, а за дочь глотку перегрызёт. Охота тебе с мафией связываться, флаг в руки, барабан на шею.
- Вот бандитское семейство, понятно, почему эта паршивка по чужим огородам лазает, генетика на хрен кривая.
- У кого там кривая генетика, ещё надо разобраться, - заорала я в трубку, - Анфиса Сергеевна, дайте ему по башке черпаком.
- Викуля, успокойся, а ты пошёл вон, а то милицию вызову.
- Ещё раз увижу около своей яблони, пальну ей солью по
заднице, чтобы не повадно было, - послышалось какое-то
невнятное бурчание, а потом голос свекрови.
- Придурок! Извини, Викуль, но у нас тут небольшой переполох. Василиса осваивает лазание по деревьям, а у соседа одни дырки в заборе, вон она и сунулась. Ей всего четыре года, что она понимает? Видит, там яблоня раскидистая, вот и полезла. На фиг ей нужны его яблоки? У нас тут сортовая
« Липа » растёт, зачем ей кисло-горько-пресный дичок после притарных яблок? Идиот! Но самое паршивое другое, она свалилась с этой яблони, и упала в навоз, обрызгав простыни соседей. Какой идиот сушит бельё около удобрений? Вдобавок, пока её ловили, свалила кастрюлю с тестом, измазалась с головы до ног, и вся кухня теперь в тесте. Мамочки! Лизавета! Извини, Викуль, но теперь не только Василинку надо отмывать от теста, ах ты проказница, - и в трубке щёлкнуло, и Анфиса Сергеевна отключилась.
- Вот и поговорили, - хохотнул Дима.
- Весело у них там, - я положила телефон на стол.
- Я этому идиоту устрою, если хоть пальцем тронет Василису, - скрипнул зубами Дима.
- Успокойся, - махнула я рукой, - такие типы только злиться горазды. У самого, наверное, и детей-то нет. Я встречала таких людей, они детей ненавидят.
- Может, пойдём в спальню, - подмигнул он мне.
- У тебя только одно на уме, - я отпила вина, и слегка вздрогнула, услышав посторонний шум, - ты это слышал? – посмотрела я на Диму.
- Кажется, - неуверенно сказал он, напряжённо вслушиваясь в ночную тишину, - а что это было?
- Понятия не имею, - я огляделась по сторонам, и чуть не заорала, увидев огненный шар, несущийся в нашу сторону.
В привидения я не верю, а это идиотское привидение мне вообще не понравилось, поэтому я вскочила, и схватила горящий шар.
- Ева, - вскочил на ноги Дима, - что ты делаешь?
- Это не привидение, - гневно воскликнула я, подпалила себе волосы, которые тут же вспыхнули, как сухой хворост, а Дима вылил на меня воду из ведёрка со льдом.
У меня в носу запершило от запаха палёных волос,
« привидение» рвануло было из рук, но я его удержала, зато
не удержалась сама, и полетела вниз. На крепкую верёвку эту хреновину привязали, даже мои пятьдесят килограммов выдержала. Но ощущения я испытала острые, врезалась прямо в дерево, однако, сгруппироваться я успела, всё-таки я с детства спортом занимаюсь, сломала обе шпильки, и рухнула в заросли жасмина. Ладно, если ничего не сломала.
Попробовала пошевелить конечностями, и ощутила резкую боль в щиколотке. В этот момент Дима включил в саду иллюминацию, и подбежал ко мне.
- Ты там как? – он попробовал поднять меня, но меня от боли в ноге просто пронзило.
- Осторожней, - застонала я от боли, - я щиколотку повредила, - и он аккуратно подхватил меня на руки, и отнёс в спальню.
- Давай, я посмотрю, - он положил меня на кровать, и только теперь заметил, что я держу в руках шар, от которого тянется длинная верёвка.
- Джек-тыква, - изумлённо уставился он на хеллоуинскую бутафорию, - что это за шутки?
- При чём весьма идиотские, - скривилась я, - как только найду кретина, в лапшу покрошу.
- Давай сюда свою лапку, - он взял мою щиколотку, и вынес не утешительный вердикт, - у тебя вывих, потерпи пару секунд.
Я не успела отреагировать, он резко вправил мне этот вывих, и через меня словно электрический ток прошёл, от боли чуть сознание не потеряла.
- Тебе нравиться издеваться надо мной? – со стоном проговорила я, - и где ты этому научился?
- В Тибете многому научишься, - загадочно сказал он, чем ввёл меня в ступор. И всё-таки я ничего о нём не знаю, хоть и была его женой пять лет.
Затем он приволок из ванной таз с ледяной водой, насыпал туда ещё льда, и заставил меня отморозить как следует ногу. Потом замотал бинтом, при чём очень крепко, зафиксировал, и принёс мне ночную рубашку.
- Ты умеешь быть заботливым, только сделай одолжение, выйди.
- И не подумаю, - нагло заявил он.
- Я не буду при тебе переодеваться, - скрипнула я зубами.
- Стесняешься? – прищурил он глаза.
- Чёрт с тобой, но не прикасайся ко мне. Я прекрасно вижу, что у тебя на уме.
- Как ты можешь видеть, что у меня на уме, - сдавленно хохотнул он.
- Не придирайся к словам, но только имей в виду, ночью будем только спать, - и я переоделась в длинную, чёрную, шёлковую с кружевом рубашку.
Дима буквально ел меня глазами, чувствуется, его заводила моя беспомощность, а у меня мороз по коже бежал.
Совсем дурно мне стало, когда он юркнул в постель, и нежно сжал меня своими сильными руками.
Раньше мы так же спали, только тогда мне неуютно было рядом с ним, а сейчас я хочу, чтобы это мгновение продлилось вечность.
Но я быстро уснула, утром, едва открыв глаза, я увидела его мужественное лицо, и легонько коснулась губами его подбородка.
- Привет, - он открыл глаза, - как тебе спалось?
- Чудесно, - я прижалась к нему, - а мы совсем забыли про убийц, и спокойно спим.
- Верно, - Дима вылез из постели, а я за ним.
Попыталась встать на ногу, но больно было нестерпимо.
- Ты её не напрягай так сильно, потерпи пару деньков.
- Придётся, - вынуждена была согласиться я, и опять попыталась встать на ногу.
С огромным трудом спустилась вниз, и в этот момент раздался звонок в дверь. Одновременно прибыли маман с Глебом Никифоровичем, и Антон со своей семьёй.
- Привет, - маман чмокнула меня в щёку, оставив след алой помады, - и как вы тут?
- Живём, - пожала я плечами, но маман не поняла моего чёрного юмора, её больше интересовала моя хромота.
- А что с твоей ногой? – обеспокоено спросила она, глядя, как я хромаю.
- Упала с балкона, врезалась в дерево, и вывихнула щиколотку, - сказала я абсолютнейшую правду, чем только в ступор ввела всех присутствующих.
- А это как? – озадаченно спросила Ксения.
- Мы поймали привидение, - устало сказала я матери, и на
кухне мы выложили всё, что тут у нас твориться.
- Понятно теперь, зачем вы нас позвали, - покачал головой Антон, - ладно, я, конечно, по трупам не спец, но попробую помочь вам.
- Антон! – раздражённо вскричала Олеся, - ты же на отдыхе! Ты же обещал, что забудешь о своей чёртовой работе в Анапе!
- Тогда, когда я давал тебе это обещание, я действительно не собирался ничего делать, и просто отдыхать. Димка, давай, всё ещё раз, и по порядку.
- А ты чем занимаешься? – подозрительно осведомился Дима.
- Я следователь по экономическим преступлениям.
- На ловца и зверь бежит, - рассеянно пробормотала я, в это время кроша фруктовый салат, и заправляя его сметаной, - вы хотите кофе? – посмотрела я на присутствующих.
Присутствующие заверили меня, что уже позавтракали в отеле, но от кофе не отказались, и расположились за столом.
- Мы всё понимаем, - со вздохом сказала Олеся, - но вы тоже нас поймите, мы приехали отдыхать.
- Олеся, немедленно прекрати эти нападки, - сурово посмотрел на жену Антон, - я только помогу мозгами, ведь юрфак заканчивал. Они нас сюда пригласили, вероятно, чтобы сбить убийцу с толку. Я верно понимаю? Чем больше народа, тем труднее совершить преступление.
- Вы правильно поняли, - кивнул головой Дима, - если можешь что подсказать, подскажи, а с остальным мы сами разберёмся. Ева, нам пора к следователю, - посмотрел он на меня, - наверное, они этот труп уже вскрыли.
- Ещё какой-то труп? – изумлённо протянул Антон.
- Это уже из другой оперы, - махнула я рукой, а Олеся судорожно перекрестилась, и мы вышли в прихожую.
- Лучше одень шорты, - сказал мне Дима.
- Это ещё зачем? – подняла я бровь.
- Потому что поедем на мотоцикле.
Очень мне хотелось послать его вместе с мотоциклом куда подальше, а потом мелькнула мысль, так ведь быстрее. Только не свалиться бы с этого мотоцикла, и не повредить себе ещё что-нибудь.
И я молча поднялась в спальню, одела сильно срезанные малиновые шорты с золотистой бахромой, топ алого цвета, и чёрные сабо. Более удобной обуви у меня в гардеробе просто нет, только одни шпильки, и вот эти плетёные сабо на платформе. По крайне мере на щиколотку нет напряга, ведь я передвигаться могу, только держась за что-нибудь.
Едва увидев меня на лестнице, Дима бросился ко мне, и подхватил под руку.
- Что ты одела? – укоризненно воскликнул он, - лучше переобуйся в какие-нибудь балетки.
- У меня нет балеток, - со вздохом сказала я, - вот сейчас заодно и купим.
Дима покачал головой, потом подхватил меня на руки, и поставил на ноги во дворе, около своего мотоцикла.
А с меня весь страх слетел, и я абсолютно спокойно села сзади него, одела на голову шлем, и совершенно спокойно неслась с ним к отделению милиции.
Следователь встретил нас с довольным видом, что вообще-то странно, учитывая специфику его профессии. Но менты тоже люди, может, у него дома что-то приятное произошло.
- Присаживайтесь, - кивнул он на стулья, - тут такое дело, труп этот не криминальный.
- Что вы хотите сказать? – вытаращила я глаза, - у неё такая рана жуткая на шее была.
- Верно, только рана не преступного характера, она была нанесена животным.
- Каким ещё животным? – я вытаращила глаза.
- Мы пока не знаем, это сильно похоже на укус волка. Ей прорвали сонную артерию, и это явилось причиной смерти.
Мы с Димой ошарашено переглянулись, кажется, мы подумали об одном и том же.
- И как же она оказалась в колодце? – Дима не сводил с него растерянного взгляда, он буквально прочитал мои мысли.
- Думаю, дело обстояло так: животное кинулось на неё в районе ущелья, и девушка свалилась в воду... – и следователь замолчал, осознал, слава Богу, какую чушь он порет.
- Лучше прекратите нести эту ересь, - сурово велела я, и сама удивилась своей наглости, - животное не могло ей на ногу камень с верёвкой привязать.
- За что вы свалились на мою голову? – сердито спросил следователь, - мне это надо?
- Вам это не надо, - я с ним полностью была согласна, - мечтали избавиться от дела?
- Мечтал, и что из того? – пожал плечами Михаил Игнатьевич, - ситуация может быть и такой: на неё напала собака, хозяин дико перепугался, возможно, что собака была натренированной, специально натасканной, и он испугался ответственности. Потому он и решил сбросить труп в колодец.
- Как у вас всё просто, - меня прямо-таки перекосило, - хорошо, я вам малость подпорчу настроение, - и я ядовитым тоном пересказала диалог за зеленью.
- Что вы за люди? – кипятился Михаил Игнатьевич, - что вы всё подслушиваете, что не надо? Знаете, вы мне с самого начала не понравились, и я сделал на вас запрос в Москву. Как раз сейчас должен прийти, - и он посмотрел на монитор компьютера, а из принтера на стол полетели листы.
Надо было видеть его выражение лица, когда он читал эти листы. Потом он их отложил, и внимательно изучал нас, словно мы были не людьми, а чудовищами.
- И что же вы за птицы? Я впервые встречаю людей, которые столько раз проходили в милиции либо как свидетели, либо как жертвы. А вы ещё и с судимостью, - посмотрел он на Диму.
- И что из того? – пожал он широкими плечами, - сколько мне это ещё поминать будут?!
- Нечего было с моей матерью затевать с липовой беременностью, чтобы жениться на мне в шестнадцать лет, - сквозь зубы процедила я, - никто бы тебе сейчас ничего не поминал.
- Злючка! – бросил на меня взгляд Дима, и обратился к следователю, - мы просто помогаем очищать общество от преступных элементов, тут никак не обойдёшься без свидетельствования в суде. А что касается судимости, то мы просто хотели пораньше стать мужем и женой, вот и всё.
- В последнем пункте говори за себя, - тряхнула я кудрями, - я вовсе не хотела становиться твоей женой.
- Хотела, хотела, у тебя в глазах такая страсть была написана...
- Молчать! – рявкнула я на него.
- Немедленно прекратите перепалку, - прикрикнул на нас Михаил Игнатьевич, - дело пока не закрыто, но зацепок что кот наплакал. Вы этого типа даже не разглядели, опознать можете только по голосу. Но, чтобы опознать его по голосу, нужно этот голос ещё раз услышать, а что-то не очень верится, что госпожа фортуна вам ещё раз этого типа подкинет. Таких совпадений не бывает.
- Госпожа фортуна ещё и не такие фокусы выкидывает, - покачала я головой, - если суждено будет этого преступника поймать, значит, он будет сидеть в тюрьме.
- Ладно, из всего этого получается, что на неё натравили собаку. Что ж у нас тут твориться-то? – Михаил Игнатьевич покачал головой, - выходит, надо искать человека, у которого имеется собака. Вы идите пока, если ещё будут вопросы, я вам позвоню.
И мы вышли на улицу, ошарашенные, и порядком оглушённые.
- Он не хочет заниматься этим делом, - со злостью сказал Дима.
- Америку открыл, - недовольно буркнула я, - тут дело ясное, « висяк ». Охота была ему напрягаться, а тут ещё трупы. Они тут к мертвецам, наверное, не очень привыкшие.
- К мертвецам вообще трудно привыкнуть, - Дима с усмешкой посмотрел на меня, - и здесь всякое бывает, только убийств с полным набором, впору мисс Марпл вызывать, здесь почти нет. В основном бытовуха, и всё быстро раскрывается.
- Зато здесь есть мы, и мы раскроем эти преступления, - воскликнула я с энтузиазмом, и тут же добавила с горечью, - только мы же ничего не знаем. Ни имени этой девушки, ничего о ней не знаем.
- Можно попытаться тут кому-нибудь в доверие втереться, обаять какую-нибудь цыпочку, - задумчиво проговорил Дима, - их тут полно в отделении, - и я со всей силы пнула его по щиколотке, еле удержалась на своей больной ноге, и у меня чуть зубы от боли не повылетали.
- Ещё что-нибудь выдай, - я готова была ему морду расцарапать, - не позволю тебе никаких цыпочек тут кадрить!
- Ревнуешь? – и он схватил меня в объятья, - всё с тобой ясно. Тогда предлагай сама.
- Нечего мне предложить, - отвела я глаза.
- Всё с тобой понятно, - Дима не сводил с меня смеющихся
глаз, - и ревность грызёт, и ничего конструктивного придумать не можешь.
Я действительно ничего придумать не могла, а Дима просто выводил меня из строя, едва прикасаясь ко мне.
Он хотел поцеловать меня, но я вдруг резко отстранилась, услышав плач где-то рядом.
Огляделась по сторонам, и увидела сидящую на скамейке неподалёку девушку с изящной каштановой стрижкой.
Она тихо скулила, как собачонка, закрыв руками лицо.
Я быстро отстранилась от Димы, подошла к девушке, и уселась рядом с ней на скамейку.
- Привет, - мягко проговорила я, - что с тобой случилось? Почему ты плачешь?
Девушка подняла на нас заплаканные глаза, и только ещё сильнее разрыдалась. Я поспешила вынуть из сумочки одноразовые носовые платки, и протянула ей. Девушка судорожно высморкалась, но продолжала тихо всхлипывать.
- У меня подругу убили, - дрожащим голоском проговорила она, - только что в милиции была, и я уверена, только этот мерзавец мог на неё собаку натравить, а потом в воду сбросить. А Таня так его любила, дурёха.
- На вашу подругу натравили собаку? – я чуть со скамейки не свалилась от неожиданности, - и скинули в ущелье со стоячей водой?
- Откуда вы знаете? – девушка не сводила с нас растерянного взгляда.
- Мы её и обнаружили, - я вынула из сумки бутылку минералки, и протянула ей, - и мы хотим найти убийцу, расскажи нам о своей подруге.
- Зачем вам это? – опять всхлипнула девушка, - кто вы такие?
- Считай, что мы просто хотим помочь, - я взяла её за руку, - как тебя зовут?
- Евгения, Женя.
- Женя, о каком мерзавце ты говорила? Твоей подруге кто-то желал зла?
- Да муж её, - Женя потёрла глаза, - он женился на Танюше только потому, что ему нужен был штамп в паспорте.
- Поподробнее, - я потихоньку включила в сумочке диктофон, который всегда ношу с собой. На всякий случай.
Женя и Таня подружились, когда им было по двенадцать лет. Женя едва перешла в седьмой класс, и в середине года к ним перевели Татьяну, скромную, и робкую девочку, красавицу, но очень стеснительную.
Женя, в отличие от своей новой подружки, весьма импульсивная особа. Сейчас она журналистка, автор стильных статей, внештатно работает сразу на несколько издательств, и пишет романы – фэнтези, при чём на двух языках. Русском и английском.
Но в школе это была юная хулиганка, и яркая личность. Она часто сбегала с уроков, регулярно хамила учителям, появлялась, как ясно солнышко, получала десяток пятёрок, и отбывала в неизвестность.
Дружба началась не сразу, Татьяна зарекомендовала себя, как прилежная ученица, и занятия посещала исправно.
Участвовала во всех творческих мероприятиях, вообщем, передовик коммунистического начала, а не девушка.
Пока к Тане не пристали трое старшеклассников с конкретными намерениями.
Хоть Женя была и прогульщица, хоть и отрывалась на танцах, и приходила утром домой пьяная, но она добрая, и пришла на помощь. Она встала на защиту Тани, и брызнула парням в лицо из газового баллончика.
Это обезвредило их на какое-то время, и девушки смогли убежать. Отдышавшись в сквере неподалёку, девочки быстро разговорились, и вскоре стали лучшими подругами.
Вся школа была в шоке, ведь Таню всем в пример ставили, она была первой везде и во всём, и тут такой зигзаг.
- Так ведь Танечка с катушек слетит, - говорила тогда директриса, держась за сердце, и вызвала в школу Таниных родителей.
Таню посадили под домашний арест, только это не помогло. Девочки продолжали общаться, они стали близки, как родные сёстры, и Таня советовалась с подругой по любому поводу.
В школе они ходили вместе, они садились вместе, и однажды Таня призналась Жене, что она влюбилась.
Влюбилась до сумасшествия, до потери пульса.
Теперь вернёмся к Женечке.
Её родители математики, профессора, а вот на единственной дочери природа конкретно отдохнула.
Женя терпеть не могла математику, на дух не выносила
дисциплину, и назло родителям она связалась с одной нехорошей компанией.
Она пропадала сутками, гоняя по ночным улицам Москвы на мотоцикле, и оттягивалась в барах. Её любовником стал сынок одного криминального авторитета, но самое паршивое было в том, что Таня влюбилась в его брата.
Когда Таня об этом рассказала подруге, и та пришла в неописуемый ужас.
- Ты с ума сошла? – схватилась за голову Женя, - он не тот человек, который тебе подходит.
- А кто мне подходит? – Таня подняла на неё свои голубые глаза, - какой-нибудь ботаник в очках? Марк самый лучший, ты же сама с Артуром спишь.
- Моя репутация и так подмочена, и я с ним сплю, чтобы с помощью его дяди, который читает лекции в МГУ, попасть на журфак. А ты, идиотка, втюрилась по уши.
- Я не идиотка, - обиженно проговорила Таня.
- Ты влюблённая дурочка, - резко заявила Женя, - мне на тебя не наплевать, а Марк та ещё скотина. Думаешь, ты ему нужна? Да он таких, как ты, меняет через день.
- Я люблю его, - упрямо сказала Татьяна, - и я стану его женой.
У Жени от таких заявочек челюсть с салазок соскочила, и она не нашлась, что на это ответить. А Таня стала ухлёстывать за Марком.
Марк действительно скотина, как и сказала подруге Женя.
Он воспользовался Таней, а она за ним, как хвостик бегала.
Женя мало о нём знала, после того, как она окончила школу, и поступила в институт, она позабыла всех своих сомнительных дружков, и погрузилась в учёбу, чем несказанно удивила родителей.
Последние были очень рады, что она взялась за ум, ладно, пусть не математика, но и на поприще журналистки тоже можно сделать имя.
Она долго не виделась с Таней, та собиралась поступать на юридический, и пути их разошлись.
Но спустя четыре года они всё-таки столкнулись в университете, ведь они учились в одном и том же учебном заведении, только на разных факультетах.
В тот день шёл сильный снег, и Женя садилась в машину, на которую заработала, подрабатывая в нескольких издательствах.
Она завела мотор, и вдруг увидела знакомую фигуру, одетую в шикарную шубку.
- Танька! – Женя мгновенно её узнала, - неужели это ты?
- Привет, - растерянно сказала Татьяна.
- Садись в машину, - Женя открыла дверцу своей малолитражки, - подвезу.
- Вообще-то я на машине, - Таня нажала на брелок, и стоящий неподалёку серебристый « Мерседес » приветливо мигнул фарами.
- Вот это да! – Женя ошарашено взирала на роскошную иномарку, - ты чем сейчас занимаешься?
- На юрфаке учусь, - с улыбкой сказала Таня, - замуж за Марка вышла.
Женя от неожиданности чуть из машины не вывалилась, и ошеломлённо уставилась на подругу.
- Ты вышла замуж за этого ублюдка? – звенящим голосом спросила она.
- Не смей так говорить о моём муже, - резко сказала Татьяна, - он самый лучший на свете!
- Я знаю Марка, и знаю, что он за фрукт, - вышла из машины Женя, - сейчас это уже не актуально, ты всё равно за него замуж выскочила. Просто он та ещё скотина, и мне искренне тебя жаль.
Таня вдруг прикусила губу, а потом улыбнулась.
- Мы с тобой тысячу лет не виделись, а уже ссоримся, - мягко сказала она, - а ты как?
Они как-то быстро разговорились, и скоро Женя знала, что у Тани всё хорошо. Марк оценил её преданность, и женился на ней.
Лично я бы это преданностью не назвала. Женщина прежде всего личность, а Таня терпела девушек Марка, ходила за ним по пятам, пока он не повёл её в ЗАГС.
А что касается Жени, то дело в том, что она знала, чем увлекается Марк.
Он держал огромное количество собак, штук десять ротвейлеров, злых до невозможности, и всякий раз, когда ребята собирались у него, устраивал небольшое
« представление ».
Женя тогда сама была изрядно под мухой, и плохо соображала, но у неё хватило ума понять, что вообще произошло.
Марк покупал в магазине кроликов, белых, красивых, девчонки тут же охали, увидев прелестных « ушастиков », и Марк закидывал несчастных зверушек в загон к псам.
Он был невероятно жесток, циничен, к окружающим его людям относился с презрением, и ему не было дела ни до кого, кроме самого себя.
Но Танечку он выделил, это Женя как-то сразу заметила.
Блондинки ему нравились, а Таня была кроткой, милой, с ямочками на щеках, и ясными голубыми глазами.
Она ходила за ним, как ниточка за иголочкой, а потом стала его женой. Они вместе поступили в институт, оба на юридический факультет, Марк её обожал, и Таня была счастлива.
Женя отнеслась к этому недоверием, она не выносила Марка, и получила подтверждение, что он скользкий тип.
Таня пригласила подругу на свой день рождения, и в середине вечера Жене понадобилось в дамскую комнату.
Она уже умылась, и вытирала руки, как вдруг услышала голос Марка. Он явно находился с кем-то за дверью, и она затаилась.
- А красивая она девка, только Женька интересней, - это был Артур, её бывший любовник.
- Так чего ты её бросил? – с усмешкой спросил Марк, - если она такая чудесная.
- Это не я её бросил, а она меня, я жениться на этой сучке хотел. А ты вообще меня удивил, тебе Танька ведь безразлична была.
- Да я и сейчас к ней особых чувств не питаю, нужен был штамп в паспорте, а то Нелька вцепилась в меня мёртвой хваткой. Женись, и всё тут, а то в милицию заявление напишу.
- Хлопнул бы её, отцу бы сказал.
- Да времени не было, а с отцом, ты сам знаешь, лучше не договариваться. Он потом бы меня живьём сожрал, и долго костями бы плевался. Предпочитаю сам ситуации разруливать, а с отцом не связываться.
- Понятно, ты предка побаиваешься, - хохотнул Артур, - слизняк!
- Да сам ты слизняк, - огрызнулся на него Марк, - я на Таньке быстро женился, и дело в шляпе.
- А с Нелькой что?
- Угадай с трёх раз, девочка слишком много знала.
- Понятно, всё-таки решил проблему.
- А как же, и на Таньке женился, и от этой курвы избавился.
- Она не одобрит.
- Ты о ком?
- Ты прекрасно знаешь, кого я имею в виду.
- Да плевать я на неё хотел, меня уже достало. Пошли, чего мы тут торчим.
Женя услышала звук удаляющихся шагов, и вышла из ванной. И она поняла, что правильно сделала, что отказала Артуру, что он та ещё сволочь. И ещё ей стало ясно, что братцы пошли по следам своего отца, встали на криминальную дорожку. Ей стало интересно, что это за Неля, и она стала наводить справки.
Оказалось, что у Марка была девушка, Нелли, и она бесследно исчезла. Больше Женя ничего не сумела узнать, никто ничего не знал о ней, и куда она подевалась, тайна, покрытая мраком...
- Таня ему была не нужна, он на неё своих ротвейлеров натравил, - судорожно заплакала Женя, - что за сволочь?
- Вы только не волнуйтесь, - я постаралась её немного успокоить, - мы обязательно найдём убийцу вашей подруги.
- Помогите, - она вдруг схватила меня за руки, - помогите, умоляю, - и она запнулась, словно чем-то подавилась, - Ангелина... – и она разрыдалась.
- Успокойтесь, - я попыталась привести её в чувство, - всё будет хорошо.
- Уже не будет, - тихо проговорила Женя, - Таня ведь мертва.
- Это не конец света, - убеждала я её, - мы найдём убийцу Татьяны. И дайте номер, по которому с вами можно будет связаться. И координаты этого Марка.
- Конечно, - она вытерла слёзы, и стала рыться в своей сумочке, - сейчас я напишу, - она вынула листок и ручку, и написала два номера, - это номер дома отдыха, в котором я здесь живу, а это мобильный.
- Вы с Татьяной вместе в этом доме отдыха остановились? – спросила я.
- Она с Марком в коттедже жила, а я отказалась, потому что там Артур, а он под меня клинья подбивает. Я в доме отдыха поселилась.
- Интересно, что это у вас за странное путешествие, вчетвером? – Дима удивлённо поднял брови, - вы же сами сказали, что терпеть не можете Артура, и что он клинья подбивает.
- Верно, - Женя смахнула слёзы с глаз, - только меня Таня позвала, а по ходу дела оказалось, что мы летим вчетвером, и я тут же поехала в дом отдыха. Даже и не думала, что место свободное будет, только мне сказочно повезло, кто-то срочно съехал.
- Понятно, - кивнула я головой, убирая записку с номерами в карман.
Женя попрощалась с нами, и быстро ушла, а я поддела носком сабо камушек, и задумчиво посмотрела на море.
- И что нам это даёт? – коснулся моей руки Дима, - будем прощупывать Марка?
- А ты как думал? – я встала с места, - пошли, я хочу балетки купить. В этих не очень удобно, - и направилась к магазину обуви.
- У нас есть загадка, - рассуждала я по дороге, - ребус. Как ты думаешь, эти убийства связаны? Трупы в нашей спальне, и эта девушка.
- Что касается покушения на нас, то у меня даже предположений никаких нет, - пожал плечами Дима, - мы даже и не знаем, кто они такие, эти парень и девушка, и откуда они вообще в доме взялись. Давай рассмотрим ситуацию: эта парочка ввалилась в дом. Почему они пошли именно к нам? Они не могли снять номер в гостинице? Почему именно к нам? Знаешь, что из этого следует?
- Понятия не имею, - пожала я плечами, и вопросительно на него посмотрела.
- Что они знали нас. В дом полезли, потому что видели нас на пляже, видели, что мы пошли в ущелье.
- Значит, кто-то из знакомых, - я вошла в магазин, - вспоминай, какие здесь у тебя знакомые, и давай вычислять убийцу.
- У тебя всё так просто, - недовольно буркнул Дима, и подошёл к стенду, - выбирай.
- Девушка, - окликнула я продавщицу, - принесите вот эти балетки 38-го размера. Чёрные.
- Минуточку, - она исчезла в подсобке, и принесла коробку.
С помощью Диминых сильных рук я добралась до лавочки, уселась, и надела обувь.
- Отлично, - встала я на ноги, - они мне впору. Девушка, я в них уйду. Сколько с меня?
- Я сам расплачусь, - Дима пошёл к кассе, а я вышла на улицу, засунув сабо в пакет, - больше ничего не надо? – вышел он вслед за мной.
- Ещё надо в аптеку, пошли, - я поманила его за собой, и пристроилась за совсем юной девушкой.
- Ева, милая, ты хоть понимаешь, что всё это не безопасно? – Дима подхватил меня под локоток, - что мы с тобой на линии огня?
- Да понимаю я, да толку-то? – дёрнула я плечом, - думаю, что они спёрли нашу одежду. Хотели хорошо порезвиться, а оказались на том свете. Лучше вспоминай всех своих знакомых, которым в голову приходит гениальная мысль, перепихнуться в чужом доме.
- Что за пошлость? – покачал головой Дима, - однако, ты у меня на язык резкая.
- Уж какая есть, - я стала рассеянно разглядывать препараты, выставленные на витрине, - у меня уже мозг плавится.
Очередь меж тем сдвинулась, и я наклонилась к окошку.
- Продайте мне « Патентекс Овал », - и положила деньги.
- Что это такое? – Дима дышал мне в затылок, и схватил упаковку, - приехали! Зачем тебе противозачаточные таблетки?
- Угадай с трёх раз, - отняла я у него упаковку, и сунула в сумочку, - не хочу потом гадать, кто отец моего ребёнка.
- Я хочу от тебя малыша, - Дима не сводил с меня глаз.
- А я не хочу ненужных расспросов Макса.
- Понятно.
- Что тебе там понятно? – я подозрительно посмотрела на него.
- Что ты не хочешь сделать мне маленький подарок, я имею в виду ребёнка.
- Ты меня уже достал, - устало вздохнула я, - поехали.
Я уселась сзади него на мотоцикл, и до Янтарного доехала, уткнувшись ему в спину. Погода начинала хмуриться, когда мы ещё в Анапе были, а в Янтарном и вовсе разбушевался ветер, и, когда мы затормозили около дома, полил сумасшедший ливень.
Мы едва спрыгнули на землю, Дима подхватил меня на руки, и внёс под крышу, а сам пошёл убирать мотоцикл.
Пока он возился с ним, я уселась на кушетку, стоящую на террасе, и вытянула ноги. Дима вбежал по ступенькам, мокрый с головы до ног, и уселся рядом со мной.
- И какие у нас планы? Может, сходим вечером в ресторан?
- Может, - пожала я плечами, - слушай, я вот что подумала. Он ведь нам ничего не сказал о тех трупах.
- Ты про Михаила Игнатьевича? Действительно, - Дима вынул мобильный, - сейчас я звякну в управление. Имею я право знать, как продвигается следствие? Вдруг в следующий раз попытка убийцы увенчается успехом? – и он набрал номер, - алло, Михаил Игнатьевич, это Северский беспокоит. А что насчёт трупов в спальне? Нам продолжать бояться? Понятно. Ладно, удачи, - и он убрал телефон, - ничего не ясно, кто эта пара, неизвестно, и вскрытие они сделали.
- И какой диагноз?
- Диагноз чего? – Диму смех разобрал, - думаешь, он мне отчёт криминалистов по телефону выдал? Обалдеть!
- Что нам делать?
- Трясти ушами под кустом, - выдал шутку Дима, - ничего другого просто не остаётся.
- Да сделай что-нибудь, - пихнула я его локтём, - нет, я лучше Марату позвоню.
- Кому ты позвонишь? – Дима сдвинул брови, - это ещё кто такой?
- Один мой друг, - я вынула мобильный, - математик, помогает мне в расследованиях с технической стороны, как это делал Богдан.
- Решила ещё одного угробить? – со смехом спросил Дима.
- Это благодаря тебе Бодя умер, - я со злостью шибанула его по щиколотке, - это ты виноват.
- Лучше не говори, чего не знаешь, и не понимаешь.
- Чего я не понимаю? – я резко села, распрямив спину.
- Ладно, звони своему Марату. Только что ты хочешь?
Я какое-то время на него смотрела, а потом молча стала набирать номер.
- Слушаю, - Марат почти сразу взял трубку, - Викуль, привет.
- Привет. Марат, ты не мог бы инфу скачать на пять человек?
- Конечно, это не вопрос. А что, ты опять что-то расследуешь?
- Расследую, в Анапе тоже преступники водятся.
- Ты сейчас в Анапе? – спросил Марат.
- Да, и помоги мне, пожалуйста.
- Да нет проблем. Говори имена жертв.
- Почему сразу жертв? – обиженно протянула я.
- Потому что, если ты впиявишься в человека, он тут же из разряда свидетелей в жертву превращается.
- Понятно, хорошего ты обо мне мнения. Записывай, Соболев Артур Александрович, Соболев Марк Александрович, и Соболев Александр, отчества не знаю, но он отец первых двух. И проверь ещё двух девушек, Звонова Татьяна Васильевна, после замужества Соболева, и Афронова Евгения Семеновна.
- Записал, - отозвался на том конце провода Марат, - тебе что конкретно нужно? Погоди, ты ведь никаких координат не дала, дай хоть адрес какой.
- Могу дать адрес дома в Анапе, больше никаких адресов у меня нет, а что касается девушек, то Евгения училась на журфаке МГУ, а Татьяна на юридическом.
- Тоже в МГУ? – деловито осведомился Марат.
- Тоже.
- А теперь объясни, что именно я должен узнать. Конкретизируй.
- Предположительно, что эти типы бандиты, и Звонову они убили. У их отца тоже рыльце в пушку, и сосредоточься на имени Нелли, когда будешь этими типами заниматься. Это очень важно.
- Понял, слушаюсь, командир, - и Марат отключился.
- И что он сказал? – Дима не сводил с меня глаз.
- А что он может сказать? – я пожала плечами, - согласился мне помочь.
- Что у тебя с ним? – и Димина рука скользнула мне под топик.
- Прекрати, - дёрнулась я, - ты бы его видел, чудо – юдо, как все математики.
- Твой Артур не похож на чудо – юдо, но он тоже математик.
- Ладно, просто Марат не тот человек, которого бы я рассматривала как мужчину.
- Понятно, - Дима совсем обнаглел, и повалил меня на скамейку.
- Пусти, - упёрлась я руками в его грудь, - ну, что ты делаешь?
- Ты меня прошлой ночью чуть до инфаркта не довела, - добрался он до моей шеи, - и сейчас я жажду наверстать упущенное.
- Тогда пошли в спальню, нас здесь увидят.
- А ты стесняешься? – он подхватил меня на руки, и понёс на второй этаж, при чём чуть ли не бегом.
Мы только к вечеру очухалась, и после совместного душа я растянулась на кровати, завернувшись в огромное полотенце.
- Давай в ресторан сходим, - предложил вдруг Дима, натягивая чёрную майку, - знаю тут один клуб, очень милое заведение.
- Пошли, - я встала с кровати, и вытащила из сумки алое платье.
На шпильки я ещё встать не могла по понятным причинам, и озадаченно осмотрела шикарное платье летящего фасона, с бретелей петлёй, и небольшим шлейфом сзади. Сидело оно на мне потрясающе.
Но что мне на ноги одеть?
- К такой красоте шпильки нужны, - сложил Дима на груди руки, - и как ты пойдёшь? Лучше одень брюки.
- В брюках идти в ресторан? – вздёрнула я брови.
- У тебя есть комбинезон, белый.
Действительно, у меня имеется комбинезон, и к нему с чистой совестью можно надеть сабо.
Я поспешила снять красное платье, переоделась в комбинезон, нанизала на руки браслеты, вытащила белые сабо, и всё это смотрелось очень даже ничего.
Но внизу мы столкнулись с моей матерью.
- А вы куда это собрались? – с интересом спросила она.
- Мы в клуб пошли, - объяснила я ей.
- Замечательно, - пришла она в восторг, - мы с вами, - и она помчалась наверх.
- Она нам всё испортит, - со вздохом сказала я.
- Да ладно тебе, - махнул рукой Дима, - думаю, она будет увлечена моим отцом, и у нас получится милое двойное свидание.
- Только с разной возрастной категорией, - сложила я руки на груди, - класс, мать и дочь на свидание с отцом и сыном.
- А что тут такого? Ладно, надо ещё учесть крохотный нюансик, что мать и дочь замужем.
- Верно, - я вынула из сумочки сигареты, и щёлкнула зажигалкой.
- И хватит курить, что ты здоровье портишь? – чувствуется, ему хотелось вырвать у меня сигарету, как он это делал, когда мы были женаты, и эстафетная палочка передана теперь Максу. Последний этого вообще не выносит, и я теперь лишена радости покурить в постели.
Приходится курить тайком, в своём кабинете, и с открытым окном, чтобы кто не учуял. Анфиса Сергеевна тоже против курения, она бывший врач, и до выхода на пенсию считалась блестящим хирургом, и следит за мной в оба зорких глаза.
Максим, по наущению бабушки, отсидел шесть лет за партой в мединституте, но хирургом так и не стал, зато теперь открыл клинику пластической хирургии.
Я не представляю, как он совмещает работу в клинике и в управлении, но он ухитряется. Впрочем, я тоже ухитряюсь работать в глянце, и управлять ресторанами. Наверное, это у нас семейное.
- Имею полное право делать то, что захочу, и ты мне не указ, - резко ответила я, и затянулась дымом.
Сверху послышался цокот каблуков, маман в ослепительном платье алого цвета, и Глеб Никифорович в тёмном костюме, руку об руку, спустились к нам.
- Пошли? – вопросительно посмотрела на нас маман, и мы вышли из дома, - кстати, Викуля, как там дети?
- Дети с аллергией на даче, - объяснила я.
- На какой даче? С какой ещё аллергией? – хотела знать маман.
- Я решила особняк до конца отделать, а у детей реакция на краску пошла.
- Понятно, - маман отстукивала звонкую дробь своими тонкими шпильками, - а в какой ресторан мы идём?
- Да есть тут один клуб неподалёку, - объяснил Дима.
- А что там с вашими трупами? – спросил вдруг Глеб Никифорович.
- Да пока ничего не ясно, - Дима пожал плечами, - сегодня со следователем говорили, и пока никаких зацепок.
- Пока они это дело расследуют, вас и убить могут, - резко воскликнула маман.
- Вот поэтому мы и ввязались в расследование, - сказала я, - пока нас не убили.
За разговорами мы дошли до клуба ресторана, поднялись по ступенькам, и, толкнув входную дверь, очутились в полутёмном помещении, в котором витали клубы сигаретного дыма.
- И что это такое? – сурово осведомилась я, - это больше на кабак смахивает.
- Действительно, - согласилась со мной маман, - ладно, пусть будет клуб.
Мы чинно уселись за столик, официант принёс меню, и замер в ожидании.
- Вы не хотите хорошего вина? – спросил он вдруг, - у нас тут есть один завод, одного испанского дельца, и у нас с ним заключён контракт. Вина действительно хорошие.
- Простите, - вдруг поднял глаза Дима, - а о каком заводе вы говорите?
- « Сальварес », - ответил официант, - он в этом посёлке расположен.
- А вы уверены, что это вино этого завода? – прищурил глаза Дима.
- Конечно, - слегка растерялся официант, - у нас есть настоящее « Андалусия ».
У Димы глаза на лоб полезли, и я стала догадываться, в чём дело.
- Принесите нам этого вина, - нехорошим голосом сказал он, - а мы пока посмотрим меню.
- В чём дело? – тут же спросил Глеб Никифорович.
- Вот сейчас и узнаем, - скрипнул зубами Дима, и я явственно видела, что шрам у него на щеке задёргался.
Официант тем временем принёс вино, и разлил по бокалам, а
Дима пригубил напиток, и тут же выплюнул его на пол.
Я последовала его примеру, и чуть не подавилась. Тут и языка к нёбу не надо, чтобы сразу же понять, что это вульгарная подделка.
- Что это за гадость? – сурово осведомился Дима, - где вы взяли это вино? Я владелец этого завода, а вот это не « Андалусия », это чистая подделка.
- Я не знаю, мне менеджер сказал...
- Позови сюда этого своего менеджера, - рявкнул Дима, и его лицо пошло красными пятнами, а испуганного официанта словно ветром сдуло.
- Минуточку, минуточку, - сказал вдруг Глеб Никифорович, - но ведь « Андалусию » создала Паола, и оно производится в Испании, в районе Андалусия. Здесь оно не производится.
- Точно, - ошарашено протянул Дима, кажется, он ещё больше
разозлился, - ублюдки! Наштамповали всякой дряни, и впаривают людям, а настоящее вино потом брать откажутся, памятуя первые ощущения.
- Бормотухой какой-то пахнет, - вынесла вердикт маман, едва понюхав вино.
- Мерзавцы! – воскликнул Дима, и щёлкнул зажигалкой.
- Чем могу помочь? – появился перед нами, кажется, менеджер, мужчина, одетый в тёмно-серый костюм, белую рубашку и при галстуке.
- Откуда вы взяли это вино? – заорал на него Дима, - завод по производству этого вина принадлежит мне, а вот это, - кивнул он на бутылку, - это чистая подделка. У меня есть подозрения, что там технический спирт, какой-то самый дешёвый краситель, относящийся к разряду особо опасных, и заменитель сахара.
- Так нам его продали, - растерянно проговорил менеджер, - мужчина представился хозяином завода, даже имя назвал, Северский Дмитрий Глебович.
- К вашему сведению, он перед вами, - Дима зажёг вторую сигарету, - ваш официант сказал, что вино из завода, что расположен здесь. Но « Андалусия » производится в Испании.
- Я ничего не знаю, - менеджер вконец стушевался, - Сергей, - окликнул он нашего официанта, - немедленно убери это вино из меню, - тот быстро кивнул, и молниеносно исчез, а менеджер понюхал вино, - ну и гадость. Честно говоря, я понятия не имел, что оно подделка. Послушайте, давайте завтра встретимся, и обо всём поговорим. Я не хочу сейчас шум поднимать, ведь все посетители разбегутся.
- Я в милицию заявлю, - скрипнул зубами Дима.
- Пожалуйста, я даже готов дать показания, - закивал головой менеджер, и мне эта его показная честолюбивость что-то не понравилась. Не поверила я ему почему-то, на уровне интуиции.
А менеджер продолжал перед нами раскланиваться, как китайский мандарин, а потом исчез, велев официанту принести нам бутылку самого дорого шампанского за счёт заведения.
- Найду этого урода, который этим промышляет, под хохлому распишу, - продолжал злиться Дима.
Официант тем временем принёс бутылку шампанского на два литра, и мы смогли, наконец, сделать заказ.
Мужчины, конечно, захотели мяса, маман выбрала форель, я хотела было сделать такой же заказ, но вдруг передумала, и заказала бифштекс с кровью, как и Дима.
- Что это с тобой? – вздёрнула брови маман.
- Ничего, - пожала я плечами, и стала рассматривать танцующую на сцене пару, а Дима вдруг накрыл мою руку своей.
Мы весь вечер болтали о всяких пустяках, Дима постепенно успокоился, нашёптывал мне на ушко всякие нежности, а потом повёл танцевать.
Мы только-только вернулись за столик, не ожидая ничего экстраординарного, как вдруг раздался звук, сильно похожий на выстрел.
Все на секунду оторопели, и в зал ворвались какие-то типы в чёрных масках, и с оружием в руках.
- Никому не двигаться! – заорал один из них, - это ограбление! Эй, - крикнул он застывшему статуей официанту, - быстро неси кассу.
- Чертобесие! – негромко проговорил Дима, вытирая пальцы салфеткой.
- Давайте-ка вы под стол, - кивнул нам с матерью Глеб Никифорович, а я округлила глаза.
- Вы совсем спятили? Они сейчас заберут кассу, и пойдут по своим делам.
- Я что-то не уверен, - тихо проговорил Дима, - боюсь, они тут всех перестреляют. Ты же слышала, они уже кого-то убили.
- Они просто выстрелили, наверное, впустую.
- Сомневаюсь, - прошептал Глеб Никифорович, - живо под стол.
- Что там за оживление? – заметил наше шабуршание бандит, и направил пистолет в нашу сторону.
У меня сердце в пятки ушло, кажется, что Глеб Никифорович с Димой правы, этим отморозкам море по колено. Если им вздумается палить по ни в чём не повинным гражданам, они так и сделают.
А Дима одним махом запихнул меня под стол, я и пикнуть не успела, а вслед за мной там оказалась и маман.
- Они их поубивают, - одними губами сказала она, - полезли вон туда, - и она ловко юркнула под длинный стол с десертами.
- Не можем же мы на это смотреть, - в ужасе зашептала я, - я не дам этим ублюдкам убить моего любимого человека.
- Вот как ты запела, - внимательно вгляделась в моё лицо маман.
- А ты сама позволила бы, чтобы Глеба Никифоровича убили? – возмущённо проговорила я.
- Да прекрати ты, - всплеснула маменька руками, - я не могу сидеть сложа руки, но и не знаю, что тут можно предпринять.
- Давай действовать по наитию, - я поползла вперёд, и осторожно выглянула из-под стола.
- Понятно, решили поиграть в суперменов, ребятки, - бандит шёл прямо на них, а Дима и Глеб Никифорович спокойно встали с места.
Не придумав ничего умнее, я стянула со стола поднос, радуясь, что здесь полно тюля, белого и невесомого, и швырнула поднос из-под стола в противоположную сторону.
Бандит повернул голову, а Дима и Глеб Никифорович одним каким-то слаженным парным движением заломили ему руки, и ловко вывели из строя.
Но были ещё двое, и другой бандит повернулся, резко рванул к ним, и прозвучали два одиночных выстрела.
Я в ужасе, приложив ладони к губам, смотрела, как Дима упал на пол, и вскочила с места.
Ударилась головой о стол, и закатилась за ширму.
- Кончай скорей девку, и пошли отсюда, - услышала я голос за занавеской, и стала оглядываться, чтобы найти что-нибудь тяжёлое.
- Её нет под столом, и второй тоже.
- Быстрее, найди.
Я ползла по стенке, не зная, что делать дальше, пока не нащупала руками что-то железное. Это что-то было ледяное, и висело на стене, каково же было моё изумление, когда, сняв со стены это что-то, я увидела красивейший меч.
Откуда он здесь взялся, и для чего предназначен, мне некогда было разбираться, и я выскочила из-за ширмы, и плашмя огрела им этого бандита по голове. Да, такого он явно не ожидал, рухнул, как подкошенный. Последний оставшийся обернулся, и в дело вступила маменька, запустив него поднос.
Я обалдела от такой меткости, поднос угодил ему прямо по лицу, раздался выстрел, но выстрелил бандит в потолок.
Потолок здесь был стеклянный, и на пол посыпалось стекло, но Глеб Никифорович, быстро сориентировавшись в ситуации, скрутил последнего бандита, а я, выбравшись из своего укрытия, со всех ног бросилась к Диме.
В первую минуту я дико испугалась, у него всё лицо было в крови, а из-под головы расплывалось кровавое пятно. Но маман первая пришла в себя, она стала набирать « Скорую », а Глеб Никифорович пощупал у него пульс.
- Он в порядке, только удар по голове, а ранение пустяковое, только плечо задето.
Но я всё равно не могла успокоиться, приехала милиция, врачи, Диму увезли в больницу, и прибыл знакомый нам Михаил Игнатьевич.
- О Господи Боже! – только и смог сказать он, когда увидел этот разгром, и меня с мечом наперевес.
- Здрасте, - довольно фамильярдно приветствовала я представителя власти, ещё не отойдя от шока.
- Опять загадочные преступления, и опять вы, - горестно вздохнул он, - что на этот раз?
- На этот раз банальное ограбление, - развела я руками.
- Принесите ей коньяка, - всплеснула руками маман, - давайте, я сначала дам показания.
- Вы сначала документы предъявите, - сказал Михаил Игнатьевич, и потребовал паспорт заодно и у Глеба Никифоровича.
Каково же было его изумление, когда он разобрался, наконец, с горем пополам, в наших родственных связях, а потом схватился за голову.
- Да что у вас тут твориться? – заорал он на весь зал, - вы у меня дождётесь, задержу всех четверых до выяснения обстоятельств. Где ваш сын? – рявкнул он на Глеба Никифоровича.
- Вообще-то, эти бандиты ранили Диму, - неожиданно завёлся мой бывший свёкр, - а вы тут кричите!
- Да вы меня уже достали, - гневно воскликнул Михаил Игнатьевич, - только вы приехали, тут же на мою голову три трупа, ещё с документам проблема, которые у вас украли. Теперь вот нападение.
Я открыла было рот, чтобы сказать ему какую-нибудь дерзость, но не сказала. В мозгу что-то щёлкнуло, и до меня дошло, что это не обычное ограбление, это было спланированное покушение. Вероятно, что убийца как-то узнал, что прикончил не нас в постели, и повторил попытку.
Кстати, ведь то преступление было больше похоже на месть обманутой женщины, а тут спланированное хладнокровное убийство. Это очень странно, ведь женщина как поступает?
Убийства, подобные первому случаю, женщина совершает в состоянии аффекта, а потом остывает, выбив свою бессильную злость. В данном же случае либо она настолько зла, что решила пойти до конца, либо она сумасшедшая.
Додумав до последнего, я невольно вздрогнула, и, не глядя, опрокинула в себя полный бокал коньяка, даже не поняв, что это был коньяк.
Дошло до меня лишь через пару минут, когда от крепости напитка непроизвольно потекли слёзы.
- Кажется, сейчас ещё кому-то врач понадобится, - обеспокоено посмотрела на меня маман, - Викуль, ты там как?
- Я в норме, - вяло откликнулась я, - только это никакое не ограбление, это очередное покушение на нас.
- С чего ты взяла? – удивлённо спросила маман, и все уставились на меня.
- Почему вы так решили? – сдвинул брови Михаил Игнатьевич, и все присутствующие озадаченно посмотрели на меня.
- Уж больно странная ситуация получается, - я взяла со стола пачку с сигарету, вынула одну штучку, и щёлкнула зажигалкой.
- Чего вы тут эффектные паузы выдерживаете? – недовольно спросил следователь, - давайте, говорите, и по существу.
- Если по существу, то почему он не выстрелил в вас? – посмотрела я на бывшего свёкра, - и ещё он сказал, где эта девка?
- Точно, - сдвинул брови Глеб Никифорович, - а ведь точно. Мы же вместе этому типу руки заломили, а выстрелил он только в Димку. А потом стал Вику искать. Он же бросился на защиту другу, значит, он и в меня должен был выстрелить, а потом бросился за Викой, о которой вообще должен был забыть.
- Это как-то странно, - сложила руки на груди маман, - первое убийство смахивало...
- На месть обиженной женщины? – закончила я её мысль.
- Именно, - маман вытащила у меня из пачки сигарету, и тоже закурила, - а тут какое-то хладнокровное нападение. Они не стыкуются между собой, эти два преступления.
- Давайте, лучше преступления будут стыковать правоохранительные органы, - подал голос Михаил Игнатьевич, - а не частные лица, которые только и делают, что не дают работать профессионалам, и палки в колёса вставляют.
- Так ищите преступников, - покосилась я на него, - а то нас пытаются убить, а вы и не чешетесь. Ёрзать начинаете, только, когда очередное убийство произойдёт.
- Я работой занимаюсь, - лицо Михаила Игнатьевич пошло красными пятнами, - и вы тут не единственные, кому помощь милиции нужна. А мне всё разгребай!
- Вы сами такую профессию выбрали, - отбрила я его, - чего в милицию пошли? Думали, что всё так просто? Тут у людей жизнь на волоске висит, а вы и не чешетесь.
- Вы меня достали! Вы у меня вот уже где! – он провёл ребром ладони по горлу, - то вы чёрте чем на пляже занимаетесь, потом у вас документы воруют, а потом получите
трупы! Я такого за свою практику ещё не видел, чтобы на одних и тех же людей столько криминала сваливалось. Недаром коллеги из Москвы мне сочувствие выражают, значит, вы и там успели дел.
- Было б чему сочувствовать, - скривилась я, - и хватит с меня! Я вам всё рассказала, свою точку зрения предоставила, и теперь пошла в больницу.
- Стоять! – рявкнул Михаил Игнатьевич, но я схватила со столика сумка, и пронеслась мимо со скоростью света, не обращая внимания на его вопли.
Даже про больную ногу забыла, ворвалась в приёмное отделение, но путь мне преградила полная медсестра.
- Вы куда это? Девушка, стойте! – крикнула она мне, и поневоле пришлось тормознуть, - вы на часы смотрели? Сейчас сюда нельзя. Посещения завтра с часу дня.
- Мне очень нужно, пожалуйста, - молитвенно сложила я руки, - пропустите!
- Девушка, вы русских слов не понимаете? Приёмные часы только в строго определённое время.
- Но вы поймите, тут мой любимый, с огнестрельным ранением, а я даже не знаю, что с ним, - попыталась я её разжалобить.
- Завтра всё узнаете, - недовольно сказала она, но я увидела нечто человеческое, промелькнувшее в её глазах, и решила додавить.
Вытащила из сумочки портмоне, и положила перед ней тысячу рублей. Вид при этом у меня был самый что ни на есть жалобный, медсестра покачала головой, и купюра молниеносно исчезла у неё в кармане.
- Проходите, только халат накиньте, и я вас не видела. Не выдавайте меня.
Я обрадовано кивнула, схватила белый халат, и бросилась внутрь.
- Простите, - на ходу затормозила я, - а где сейчас находится Дмитрий Северский? – спросила я её, - с огнестрельным ранением прибыл несколько часов назад.
- Минуточку, - она углубилась в какие-то свои записи, - он в реанимации.
- Господи! – вырвалось у меня, и бросилась наверх.
Взлетела на второй этаж, и упёрлась носом в дверь реанимации. Я судорожно перевела дух, чуть приоткрыв дверь, и увидев Диму, сидящего на хирургическом столе.
Он был в норме, во всяком случае, таковым выглядел на первый взгляд, и я вошла внутрь.
- Девушка, немедленно покиньте помещение, - обернулся ко мне врач, - как вы вообще сюда попали?
- С места не сдвинусь, - упрямо сказала я, и уселась на стоящий у двери стул.
- С места не сдвинете, - с усмешкой сказал Дима, - вы её плохо знаете.
- Зато я знаю, что здесь нельзя находиться посторонним, - покачал головой врач, - сами покинете помещение? Или силу применить?
- Если только санитаров из психотделения позовёте, - сложила я руки на груди.
- Вы мне лучше лицо зашейте, - слегка поморщился Дима, - а что там произошло? – просмотрел он на меня, - бандиты-то в тюрьме?
- Молчать! – прикрикнул на него доктор, - как мне лицо зашивать, если вы скулами дёргаете?
- Ева, говори, - кивнул мне Дима, и я стала рассказывать, а врач зашивать ему лицо.
Зрелище, скажу я вам, не из приятных. Я бы на его месте обвизжалась, если бы мне что-нибудь на лице зашивали, да ещё под местным наркозом. Но на то мы, женщины, и отличаемся от мужчин, что визжим в подобных ситуациях.
Мужчин мало заботит их внешность, а для особ слабого пола прыщик на лице, трагедия, а жуткие раны вообще.
- Говоришь, это очередное покушение? – задумчиво проговорил Дима, а врач сердито воскликнул:
- Я сейчас выставлю её вон, если вы не прекратите это. Вы мне дадите зашить? – и Дима примолк, дав доктору закончить работу.
Из реанимации мы вышли вместе, Дима наотрез отказался оставаться в больнице, и врач нехотя отпустил его.
- Такие, значит, дела? – растерянно проговорил он, задумавшись.
- И я уверена, что убийца не успокоится, если его не остановить, - упрямо сказала я.
- Марат твой когда позвонит? – посмотрел на меня Дима.
- Завтра обещал позвонить, если что-нибудь нароет, - я всматривалась в его лицо, а внутри до сих пор всё дрожало, - значит, ранение было несерьёзным?
- Чуть плечо задето, - на его лице появилась ухмылка, - испугалась, что он меня убил?
- Дурак, - коротко ответила я, не желая выдавать своих истинных чувств. На самом деле я от переживаний сама чуть концы не откинула, но он догадался, о чём я думаю.
- Не прячься в раковину, - он коснулся пальцами моего подбородка.
- А что с лицом? – перевела я разговор.
- Пуля прошлась по лицу, мне врач потом сказал, что я везучий. Мне дико повезло, что в глаз не попала.
- Ничего, этим шрамом тебя уже не испортить, - не удержалась я.
- Ты хочешь сказать, что старый шрам меня портит? – недоуменно спросил Дима, - тогда почему за мной женщины бегают? Ты сама-то чего отвечаешь мне взаимностью?
- Слушай, отстань, - недовольно посмотрела я на него, - я тебя просто подкалываю.
- Я это понял.
- Вот и молодец, - буркнула я, - ты лучше скажи, старый-то у тебя откуда? Меня этот вопрос давно волнует.
- Отголосок бурной молодости, воспоминания дворового детства, - внёс он ясность, - получил финкой в юности по лицу, за девочку вступился.
- Ты это серьёзно? – немного растерялась я.
- Это точно серьёзно. Она влюблена в меня была, а тут ещё такой геройский поступок.
- А что с ней потом стало? – вдруг заинтересовалась я.
- Даша до сих пор живёт в деревне, в которой я уже не бываю. Я там всё лето проводил, когда в школе учился, а потом в институт поступил. Но после окончания института я там больше не был, столько лет прошло. Она за мной ходила, репейником ко мне прицепилась. А что сейчас с ней, понятия не имею.
- Нельзя так о девушках, - покачала я головой, - репейником прицепилась! Молодец!
- А что такого? – Дима недоуменно на меня посмотрел.
- А что такого! – передразнила я его, - все мужики одинаковые, им в голову не приходит, что девушке обидно и больно, когда её бросают. Или когда отшивают.
- Интересно, однако, меня женская логика всегда поражала.
- При чём тут женская логика? – вдруг рассердилась я, - всё это чушь собачья.
- Ладно, ладно, я прекрасно знаю, что ты хочешь сказать. Что-то у мужчин лучше получается, а что-то у женщин.
- Но мужчины не видят очевидных вещей, - до меня вдруг дошло, что нас куда-то не в ту сторону в разговоре увело.
- Ты это о чём?
- Мужчины не замечают мелочей, они твёрдо идут, желая добиться определённой цели, не реагируя на внешние раздражители. Женщины более импульсивны, и могут делать два дела одновременно.
- Всё это так, но вот я всё это вижу, и всё замечаю.
- Ты вообще индивидуум, в отличие от Макса.
- Что ты хочешь сказать?
- У семейной жизни есть свои минусы. Только ты мне кровать на день рождения лепестками роз засыпал, и не только на день рожденья. Только ты постоянно мне кофе в постель подавал, - я вдруг остановилась, - ты носил меня на руках на площади Сан Марко, мы с тобой целовались всю ночь у фонтана на площади Пьяцца Навона... – мой голос вдруг сорвался.
- Ты без меня жить не можешь? – коснулся он моего подбородка, - помнишь, мы монетки в фонтан кидали? Мы должны вернуться туда, вместе.
- Замолчи, - мне вдруг горло сдавило от слёз.
- Не могу замолчать, ты первая это начала. И я так тоскую, ты даже представить не можешь, как мне плохо. Нет, наверное, можешь, но между нами выросла стена.
- Лучше пойдём домой, - покачала я головой, - эти разговоры ни к чему хорошему не приведут.
Из кухни был виден слабый свет, и доносились голоса, видимо, там были Глеб Никифорович и маман. Мы быстро поднялись на второй этаж, и юркнули в спальню.
Дима снял майку, и я увидела повязку у него на плече.
- Ты вообще как?
- Нормально, - мягко улыбнулся он, - одним шрамом больше, одним шрамом меньше. Кстати, мне маленький бонус не полагается?
- Что ты имеешь в виду? – вздёрнула я брови.
- А ты не понимаешь? – он обхватил меня сзади, и добрался губами до уха.
- На плече повязка, на голове повязка, а ты ещё ухитряешься думать об этом.
- Я могу не только думать, но и делать, - он стащил с меня ремень, и стал расстёгивать комбинезон.
- Ещё кровью истечёшь от усердия, мне только утром не хватало проснуться в объятьях трупа, - попыталась пошутить я, - вот Михаил Игнатьевич обрадуется.
- Я оценил твой юмор, - и Дима без лишних слов затащил меня в постель.
И ведь как в воду глядела, на плече у Димы, когда я проснулась, увидела кровавое пятно, и поспешила растолкать его.
- Я же говорила, - укоризненно воскликнула я, - давай, я тебе по новой перевяжу.
- Давай, - он вынул из тумбочки бинт, потом мы приняли душ, и мы стали перевязывать ему рану.
- А что у тебя с головой? – поинтересовалась я.
- Я же при падении головой о стол хорошо приложился, лёгкое сотрясение мозга. У меня башка железобетонная.
- Стало быть, и мозги тоже? – это уже было откровенным хамством, но меня понесло по кочкам.
- Хамка.
- Уж какая есть, - я пожала плечами.
Я перебинтовала ему руку, и мы спустились на кухню.
- Откуда ты взялся? – подскочил Глеб Никифорович, - ты же должен быть в больнице.
- Ещё вчера оттуда сбежал, - внёс ясность Дима, - вы сами знаете, как я люблю эти учреждения.
- Больницы никто не любит, - кивнула головой маман, - только же надо лечиться.
- Я и дома полечусь, - беспечно махнул рукой Дима, а притихшая Ангелина Михайловна поставила перед ним омлет.
Она вообще последнее время молчала, не кричала про призраков, и вела себя странно.
Но мне сейчас было не до неё, другие проблемы волновали. Я налила себе чашку кофе, и придвинула ноутбук. Вынула свой мобильник, набрала номер Марата, и положила себе в тарелку овсянку.
Марат не спешил отвечать, я долго слушала гудки, потом раздался щелчок.
- Привет, извини, я телефон на столе забыл, - запыхавшись, сказал мне Марат, - у меня всё готово, лови.
Мой ноутбук звякнул, и я открыла его.
Марат хорошо поработал, прислал мне огромное электронное письмо, и я стала его читать, а Дима дышать мне в затылок.
Соболев Александр Федорович, или криминальный авторитет по кличке Соболь, всю свою жизнь только и делал, что губил невинных людей.
По малолетке попав на зону, он стал бандитом, хотя ему пророчили другое будущее.
Он был славным ребёнком, родители, души не чаявшие в единственном чадушке, видели сына оперным певцом, у него был потрясающий бас, и абсолютнейший слух.
Сами родители никакой музыкальной карьеры не сделали, мать Александра работала в консерватории, она была капельдинершой, а отец настраивал музыкальные инструменты. Они очень любили классическую музыку, ради этого стали работать в театре, а, когда родился сын, они сразу же решили, что он будет музыкантом.
С младых лет они водили ребёнка в театр, старались привить ему любовь к музыке, а потом отдали в музыкальную школу.
Маленький Саша очень преуспел, он упорно шёл к своей цели. Может, он не хотел расстраивать родителей, хотя вряд ли, потому что он должен был об этом думать, когда воровал из шкатулки матери своей одноклассницы бриллиантовое кольцо.
Ему к тому времени уже было пятнадцать лет, он вдохновенно музицировал, просто сливался с роялем, вероятно, любовь к музыке перешла ему по генам.
Родители были в восторге, ведь их сын замечательно учится, делает успехи на музыкальном поприще, и не нарадовались.
Гром грянул потом, когда к ним пришла милиция, и
предъявила ордер на обыск квартиры.
Супруги сначала опешили, а потом пришли в ужас, когда им предъявили заявление родителей одноклассницы Саши.
- Этого не может быть, - только и смогли вымолвить шокированные родители, - он не мог такое сделать!
- Это вы так думаете, а факты говорят обратное, - хмуро сказал следователь, и в комнате Саши, в набалдашнике кровати они нашли украшение.
- Но зачем он это сделал? – тихо проговорила мать, - мы так верили в своего сына, он такой хороший мальчик.
- Не такой уж он и хороший, - следователь стал одновременно заполнять протокол, и рассказывать родителям Соболева, что творит их сын уже два года.
На них вылилась вся правда о сыне, оказалось, что два года назад у учителей стали пропадать деньги из сумок, и апофеозом стало кольцо.
В школе Саша был отличником, заводилой, но новенькая девочка, появившаяся в классе в новой четверти, буквально свела его с ума.
Но красавица выбрала не первого парня в классе, а скромного мальчика, и сколько Саша её не окучивал, она не поддалась на его ухаживания.
Тогда он решил преподнести ей дорогой подарок.
Он был приглашён на день рождения к другой однокласснице, и, увидев в другой комнате шкатулку, когда ходил в уборную, вытащил из неё перстень.
По ходу дела выяснилось, что Саша уже давно завёл друзей в криминальной среде, и он решил сплавить перстень через своих знакомых. Но он не успел.
Родители девочки сразу же обнаружили пропажу, они весь вечер находились с детьми, и они видели, как Саша заходил в их комнату, а потом сразу же ушёл с дня рождения.
Вообщем, они сразу же кинулись проверять шкатулки, обнаружили пропажу кольца, и заявили в милицию.
Родители Саши плакали, они умоляли тех забрать заявление, но Сашу посадили, он отправился в колонию.
На суде он вроде бы раскаялся, говорил, что он тогда не думал, а адвокат всё валил на сильное душевное волнение, аффект, говоря юридическим языком.
Хоть и получалось хищение в особо крупных размерах, но Саше дали четыре года, и последний год он отсиживал во взрослой колонии.
Там он хлебнул лиха, и именно взрослая колония сделала его тем, кем он стал сейчас.
Родители по-прежнему любили своего сына, они ждали его из тюрьмы, он вернулся уже не тот любящий сын, а отпетый бандит, которому море было по колено.
В тюрьме нужно было защищаться, что он и делал, а потом его взял под крыло один вор в законе.
С тех пор и покатилась его жизнь по наклонной плоскости. В стране начался беспредел, то были девяностые годы, и именно в это время Саша сумел сколотить немалое состояние.
Он не брезговал ни чем, и один раз сел за убийство.
Он всегда был очень осторожен, но однажды он увидел Кристину с Вадимом, и кровь ему в голову ударила.
Он потом изловил Кристину, изнасиловал, и нанёс несколько ножевых ранений. Это была та девочка, которую он в первый раз в жизни полюбил, а потом возненавидел. Едва расправившись с ней, он застрелил Вадима, но после всего этого его схватили.
Но не зря он состоял в банде, тот вор в законе, что сначала взял его под своё крыло в тюрьме, потом принял его в свою команду, всеми правдами и неправдами вытащил его.
Александра и не поймали бы никогда, он научился заметать следы, но Кристина выжила, и дала показания.
И опять же, Саша получил срок только за изнасилование и покушение на убийство, а за убийство Вадима он не ответил. Он ещё неоднократно привлекался к закону, его не раз пытались посадить, и он не раз выпрыгивал, при чём в самый последний момент, без ущерба для себя.
А потом он женился, на той самой Кристине. Она не хотела выходить за него замуж, особенно, после всего случившегося. Марат не располагал сведениями, чем Саша заставил её выйти за него замуж, это осталось за кадром. Вероятно, он чем-то её припугнул.
Это было всё, что смог он узнать о Соболеве – старшем, и я плавно перешла к детям, Артуру и Марку, их с Кристиной сыновьям.
Не далеко они ушли от отца, если учесть все эти представления с ротвейлерами и кроликами. Но это я уже знала, и стала просматривать дальше, чтобы найти что-нибудь интересное.
Марк и Артур с ранних лет были на заметке у милиции, они постоянно попадали в отделение за хулиганство, вообщем, были достойным продолжением своего криминального папеньки.
Сейчас Александр Федорович честный бизнесмен, хотя всё шло к тому, что его вот-вот коронуют в вора в законе. Но он по-прежнему любил Кристину, и женился на ней, не поставив своего покровителя в известность.
И он стал обычным бандитом, хотя считается одним из лучших воров, если вообще есть такое понятие, как лучший вор. А детки его выросли банальными ублюдками, Артур с ранних лет, ему тогда было около двенадцати, слышал разговоры отца в кабинете, и он рано понял, если вы хотите, чтобы вас боялись, нужно держать в своих руках власть.
И он начал « строить » своих одноклассников, создал свою
« банду », её можно было только так назвать, но пока за свои действия он только получал по башке. Сначала от педагогов, потом от отца, а потом попал на заметку в детскую комнату милиции. Марк от него не отставал, и как-то сразу влился, стал полноправным членом этой сомнительной команды.
Но сперва это были просто хулиганские шалости, которые потом превратились в серьёзные правонарушения.
Видимо, Марат взломал милицейскую базу, иначе откуда он узнал подробности криминальной автобиографии братьев.
Они всё-таки попали на крючок к милиции, занимаясь афёрами разного типа, и тут на арену вышел Соболь.
Он поставил на уши все свои связи, чтобы вытащить детей из передряги. Но срок ребятишки схлопотали, правда, условный.
И первой девушкой, которая появилась у Марка, была та самая Нелли. Матвеева Нелли Сергеевна, она была одноклассницей Марка, бегала за ним, а он не обращал на неё внимания.
Это была скромная девушка, дочь бедных родителей, работавших в поликлинике, ни чем особым не отличавшаяся.
Внешне довольно простоватая, Марат приложил фотографию.
Но в десятом классе она вдруг исчезла. Ни с того, ни с сего, милиция долго голову ломала, куда могла пропасть пятнадцатилетняя девочка, но ответа они так и не нашли, Нелли словно в воду канула.
Её подруга рассказала, что перед исчезновением она застала Нелли в школе под лестницей, сидящую на корточках, и тихо плачущую. Подруга спросила её, что у неё стряслось, но вразумительного ответа не получила. Нелли вдруг сорвалась с места, и просто убежала, а подруга увидела вдруг увидела на полу листок. Скомканный листок бумаги, она подняла его, и уже позже передала следователю. Это был листок в клеточку, наверное, вырванный из тетради, и там было написано всего четыре слова « наверное, это самое страшное ».
Чувствуется, следователь ничего не понял, но листок у делу всё же приобщил.
Правда, исчезновению девочки предшествовало некое событие, произошедшее тоже в школе.
Вот бывает так, вот висит у человека в доме картина, а он и не знает об её истинной стоимости. Просто пребывает в неведении, думает, что перед ним репродукция, только и всего. Так и произошло в данном случае с одной из учительниц в школе. Висело у неё на стене полотно, ещё со времён её детства висело, очень красивый пейзаж, и она понятия не имела, что этот пейзаж стоит огромных денег, пока к ней совершенно случайно в дом не пришёл специалист.
Этот человек был экспертом по предметам искусства, и он был ошеломлён, когда увидел безумно дорогое полотно, висящее в обычной квартире, при чём просто так на стене, у всех на виду.
Не меньше удивилась и сама учительница, потом узнала об истинной стоимости картины, и была готова от счастья подпрыгнуть до небес.
Но при этой сцене, когда эксперт крутился вокруг картины, присутствовала другая учительница, и тоже услышала о цене полотна. Они были подругами, но та не умела держать язык за зубами, и тут же поделилась новостью с коллегами.
Через неделю уже вся школа знала, что у одной из учительниц в квартире висит дорогое полотно.
И кончилась вся эта история тем, что полотно украли. Вернее,
не совсем украли, подменили, но это ещё доказать надо.
Однажды учительница пришла в школу, и горько разрыдалась.
Она ничего не понимала, и не понимал ничего тот эксперт, последний, кстати, тоже здорово пострадал.
Она вызвала специалистов, чтобы сделать экспертизу, чтобы всё было по закону, и можно было потом полотно продать.
Картина были исследована, и был вынесен вердикт, репродукция. Тот эксперт потом ещё раз изучил картину, и сам пришёл к выводу, что картина не настоящая.
Но он-то знал, он видел полотно, и он чуть ли не с пеной у рта доказывал, что картина настоящая, и что её подменили.
Милиция только пальцем у виска покрутила, с работы его уволили, он был уже на пенсии, просто продолжал трудиться.
Вообщем, дело заводить не стали, никто настоящей картины не видел, и не был уверен в её подлинности, кроме того эксперта, но его посчитали не профессионалом, и просто отправили на заслуженный отдых.
Но та учительница не смирилась с этим, она была уверена в словах эксперта, может, не теряла надежду, что картина была настоящей, и она решила всё выяснить.
И буквально через две недели, как она развила свою деятельность, неизвестный убил и ограбил её в парадном, ударив по голове. Несколько дней женщина пролежала в коме, а потом тихо скончалась, не приходя в сознание.
Но Марат развил бурную деятельность, он сумел узнать, что за пару дней до нападения учительница сдавала картину на экспертизу, и было установлено, что картина свежая. Что её написали буквально вот-вот, и это доказывало, что картину действительно кто-то подменил. Ведь полотно висело в доме со дня рождения учительницы, и это уже был аргумент.
Возможно, что это смогли бы доказать, если бы учительница заявила в милицию, но она умерла, а её родные после её смерти этим не заинтересовались. Почему? Они не поверили, что картина была такой уж ценной, она всегда на стене висела, и пусть висит дальше. Они понятия не имели, что их родственница делала повторную экспертизу, но вполне вероятно, что эти знания могли стоить и им жизни.
А поскольку они не проявляли к картине должного интереса,
то и преступники расслабились.
И буквально через какое-то время Нелли и исчезла.
Что касается Тани, то ничего особого о ней Марат не сумел узнать. Совершенно обычная девушка, её мать в своё время была фотомоделью, а потом превратилась в домохозяйку, когда вышла замуж за одного бизнесмена средней руки. Её мать хотела, чтобы дочь стала моделью, в отличие от отца, который готовил Таню к поступлению на экономфак. Вообщем, это была обычная семья, правда, состоятельная.
Так же и Женя, как она и сказала, дочь математиков из института, ничего нового я о ней не узнала, крутанула курсор на ноутбуке, и чуть со стула не упала.
У Жени есть сестра, младшая, она только-только закончила школу, и через неделю пропала.
По рассказу родителей, Ангелина, так зовут сестру Жени, в субботу ушла, сказав, что идёт на подготовительные курсы для поступления в институт, но так и не вернулась.
Когда дочь стала задерживаться, родители позвонили ей на мобильник, но он оказался отключён. Беспокойство их росло, и к ночи вся семья стояла на ушах.
Они на следующий же день пошли в милицию, но получили беспристрастный ответ, что заявление о пропаже продаётся только на третий день. Следующие два дня были адом, они места себе не находили, обзванивали всех знакомых, но Лины нигде не было.
Потом за дело взялась милиция, но это ничего не дало, Ангелина словно в воду канула.
Следователь попытался поговорить с теми ребятами, которые вместе с Ангелиной готовились к поступлению в институт, но это было безрезультатно. Ангелина отсидела курсы, а потом ушла, правда, потом пришла одна девушка, они с Линой вроде как подружились, и сказала следователю, что за той следовал чёрный джип.
Номера, естественно, она не запомнила, да и забыла об этом, только после прихода милиции вспомнила, и тут же пошла в отделение.
Лина пропала два месяца назад, следствие до сих пор ведётся, но, вероятнее всего, что это ничего не даст.
Я захлопнула крышку ноутбука, хлебнула остывший кофе, и
попыталась суммировать в мозгах информацию.
Папочку этих гавриков откинем в сторону, он мне пока не интересен, мне интересны его сыновья.
С Нелли ничего не ясно, и как она связана с картиной, тоже не ясно. Мне ясно одно, картина была ценная, подруга учительницы оказала той медвежью услугу, растрезвонила про полотно, и после этого не только картину украли, но и его хозяйку убили. И мне думается, что к этому приложили руку братья Соболевы.
Я закурила сигарету, взяла свой сотовый, откинула крышку телефона, и вызвала Марата.
- Тебе что-то не ясно? – тут же спросил он.
- Мне нужен телефон Нелли, ты можешь достать?
- Запросто, - заверил меня Марат, - у меня в компьютере электронный телефонный справочник, сейчас в два счёта найдём. Нашёл, записывай.
- Спасибо, Маратик, - я нажала на кнопку отбоя, и набрала продиктованный номер.
- Слушаю, - раздался тихий голос.
- Здравствуйте, меня зовут Эвива Миленич. Мы с вами незнакомы, но вы ведь мать Нелли Сергеевны?
- Верно, но моя дочь пропала несколько лет назад.
- Как вас зовут? – спросила её я.
- Екатерина Васильевна я.
- Замечательно, - я выпустила изо рта несколько струек дыма, - скажите, ваша дочь не вела личный дневник?
- Я не знаю, - она вдруг запнулась, - вернее, я не уверена, что личные записки моей дочери нужно выставлять на обозрение.
- Так она вела дневник? – кажется, я на верном пути.
- А вы кто? – спросила Екатерина Васильевна.
- Я занимаюсь частный сыском, и ситуация с вашей дочерью может кое-что прояснить. Пожалуйста, прочтите мне последние записи Нелли, это очень важно.
- По телефону прочесть?
- Если вас не затруднит. Я бы сама к вам приехала, но нахожусь в Анапе, и преступление произошло здесь. Вы слышали когда-нибудь от дочери про Марка и Артура Соболевых?
- Никогда не слышала, - растерянно проговорила Екатерина
Васильевна, чувствуется, я её здорово ошарашила.
- Ладно, вы просто прочтите дневник.
- Понимаете, дело в том, что дневник заперт, а ключа у меня нет.
- Вы не можете его сломать? Поймите, если я Соболевых прищучу, думаю, смогу найти и Нелли.
- Хорошо, - вдруг решительно сказала женщина, - подождите пару минут, - а я зашептала Диме, прикрыв рукой телефон, - быстро, дай мне диктофон.
Надо отдать ему должное, слова не спросил, и молниеносно принёс диктофон. А я включила громкую связь, и приготовила диктофон.
- Вы ещё там? – раздался голос Екатерины Васильевны.
- Я ещё здесь, - ответила ей я.
- Говорите, вас интересуют последние страницы? Слушайте, - и я нажала на кнопку, - « сейчас два часа ночи, мама меня отругала, и слава Богу, что она не догадалась, что со мной что-то не то. У меня трясутся руки, и я сама не понимаю, как я сумела это сделать. Как я решилась? Всё произошло быстро, она вошла в тёмный подъезд, и это всё. Господи, только бы она осталась жива! Я каждый день звоню в больницу, но мне отвечают, что положительной динамики нет. Наверное, я уже их достала, но я чувствую раскаяние, и жить с этим точно не смогу. Если она умрёт, я во всём признаюсь, и сдам Марка с Артуром, пусть ответят за всё. Ублюдки! Привыкли, что девчонки за ними бегают, и я идиотка! Как я могла так поступить? Я любовь свою доказывала, а они нажились на этом. » Господи! – вдруг сорвавшимся голосом проговорила Екатерина Васильевна, - что же она натворила?!
- Вы читайте дальше, - попросила я её.
- « Сегодня мне сказали, что она умерла, и я решила идти в милицию. Я сказала об этом Марку, мою любовь к нему как ветром сдуло. Я ему позвонила, он начал орать в трубку. Я сначала замуж за него хотела, стала его шантажировать этим, а теперь твёрдо решила, что не нужен мне такой муж. Я хочу только справедливости. ». Выходит, что Нелли человека убила? – прошептала Екатерина Васильевна, - что же это происходит? Куда она подевалась?
- Вы только не переживайте, - попыталась я её успокоить,
понимая, успокоится она не скоро, и отключила запись.
- Моя дочь совершила преступление! – разрыдалась Екатерина Васильевна, - где она сейчас?! Где она все эти годы находится?!
- Вы сейчас успокойтесь, и идите в милицию. Отнесите им дневник вашей дочери. Кто вёл это дело?
- Да наш районный следователь, он её искал.
- Понятно, - я скинула пепел в кофе, - а теперь слушайте меня внимательно, идите прямиком в прокуратуру, и спросите Мелиссова Евгения Викторовича. Скажите, что вы от меня, он всё поймёт. Отнесите ему дневник Нелли, запишите номер и адрес.
- Я всё поняла, - сдавленно проговорила Екатерина Васильевна, и я отсоединилась.
- Думаю, надо пообщаться с Женей опять, - Дима вылил мой кофе, куда я насыпала пепла, и налил мне нового, - а насчёт Ангелины...
- Мне тоже кажется, что она чего-то не договорила, - перебила я его, - она хотела сказать, но чего-то испугалась, а я не отреагировала на имя. Хотя должна была, вот балда не умная! Поехали! – я залпом выпила кофе, и мы сели на мотоцикл.
Я решила не звонить ей, вдруг она решит сбежать, и мы поехали в дом отдыха.
Очень уютным он был, этот дом отдыха, и мы подошли к стойке регистрации, за которой стояла молоденькая девушка, и на Диму она посмотрела с явным интересом.
- Чем могу помочь? – мелодичным голосом поинтересовалась она, не сводя с моего любимого глаз.
- Нам нужна Евгения Афронова, - обратилась я к ней.
- Евгения Афронова съехала, - ответила мне девушка, а я взглянула на её бейджик.
- Послушайте, Вера, а как давно съехала Евгения? – вцепилась в пальцами в стойку.
- Она покинула отель сегодня утром, - спокойно ответила девушка, но я видела, что она врёт. Слишком уж она волновалась, и врать она явно не умела.
- А в каком номере Евгения останавливалась? – не отставала я.
- А какое это имеет значение? – Вера вздёрнула брови.
- Вам трудно сказать? Или это тайна?
- Мы не даём информацию о постояльцах, - она спокойно
смотрела на меня.
- Афронова уже не постоялец, следовательно, вы можете сказать, в каком номере она жила.
Вера прикусила губу, и тут дверцы лифта разошлись, и оттуда вышла... Женя. Она увидела нас, попятилась, но Дима оказался проворнее, и рванул на перерез.
Женя бросилась обратно в лифт, но Дима успел поставить ногу между дверцами, девушка рванула вперёд, но Дима схватил её, и впихнул обратно.
Я юркнула вслед за ними в лифт, нажала кнопку « 2 », и остановила лифт между вторым и первым этажом.
- И куда это ты, милая, собралась? – прищурила я глаза, и сложила руки на груди, - давай, выкладывай всё до конца.
- О чём это вы? – Женя испуганно вжалась в стену.
- Ты не придуривайся, - вид у Димы был весьма угрожающий, - а то в милицию сдадим.
- Не надо в милицию, - Женя неестественно побледнела, - только не милиция!
- А что такое? – склонила я голову на бок, - чего ты боишься?
- Пожалуйста, - Женя вдруг разрыдалась, - эти Соболевы такие ублюдки! Артур меня в ЗАГС тянет, а ещё они мою сестру похитили.
- Зачем они её похитили? – рявкнула я на неё.
- Понятия не имею, - сдавленно проговорила Женя, - я спрашивала у Артура, но он говорит, что он убьёт всех моих родных, если я пойду в милицию. Он страшный человек, и я его боюсь. Танюшка уже поплатилась за свою любовь, они её убили, и я боюсь, если я стану его женой, они и от меня избавятся. Это не те люди, с которыми можно шутки шутить. Что-нибудь лишнее услышишь, и конец придёт.
- Успокойся, - я взяла её за руку, - сейчас мы пойдём к тебе в номер, и ты нам всё расскажешь.
- Хорошо, - Женя устало вздохнула, - пойдёмте, - и нажала на кнопку.
Мы вышли на третьем этаже, Женя быстро прошла по коридору, мы за ней, и вошли в уютный номер. Здесь было очень мило, светло, и довольно скромно.
Женя опустилась на кровать, и закрыла лицо руками, а мы
сели на диван напротив.
- Рассказывай, - решительно потребовала я, - и ничего не скрывай, иначе мы не сможем тебе помочь. Ты ведь не отдыхать сюда приехала, я верно понимаю? Разве поехала бы ты отдыхать, разве отпустили ли тебя родители после всего случившегося?
- Я сюда не отдыхать приехала, - Женя убрала ладони от лица, - я сбежала из дома, но звоню родителям каждый день, чтобы они не переживали. Я хочу найти Ангелину, а Таня обещала мне помочь. В последний год жизни с Марком она стала понимать, что с ним что-то не то. Сначала ей любовь застилала глаза, а теперь она стала мне помогать, и вот такой конец. Я почти уверена, что они на неё своих псов натравили.
Я себя виноватой в её гибели чувствую, ведь это мои проблемы она решала.
- А ты рассказывала это следователю? – спросил её Дима.
- Да вы что?! – тихо проговорила она, - они бы меня убили, и заодно Линку.
- Давай по порядку, - решительно сказала я, - откуда ты узнала, что именно они похитили твою сестру?
Да, Женя действительно знала больше, чем сказала нам тогда, и теперь стала каяться.
Она была любовницей Артура, и ей это нужно было только для того, чтобы попасть в институт. Она прекрасно знала, что это за типчик, знала ему цену, и на его предложение руки и сердца ответила отказом, чем несказанно его разозлила.
- Ты ещё пожалеешь, что не согласилась, - ответил он ей, и отвесил ей пощёчину, - ты должна стать моей женой!
- Ничего я тебе не должна, - Женя не осталась в долгу, и тоже заехала ему по лицу, - ты бьёшь меня, пока я тебе не жена даже. Что тогда будет, когда я стану твоей супругой? Мне не нужен муж, который поднимает на меня руку!
- Ничего, ты ещё пойдёшь со мной под венец, даже если не хочешь этого, - зло ответил ей Артур, и больше они об этом не говорили.
Артур ей не нравился, он был интересен внешне, даже красив, но это настолько злобный человек, что это было видно сразу же, при первом же знакомстве, при первом контакте.
Холодный, жестокий, жёсткий, беспринципный, в нём не было
ни капли жалости к людям. Очень странные уживались в человеке качества, он был без ума от Жени, и в то же время он деспотичный мерзавец. С полным отсутствием сострадания.
Женя даже боялась его, но ей и в голову не могло прийти, что он похитит её сестру.
В тот день Ангелина ушла на курсы, а Женя собиралась на работу. Ей позвонили из одного издательства, сказали, что есть для неё работа, и попросили срочно приехать.
Когда Женя вышла на улицу, она увидела знакомую машину, ей так показалось, что машина знакомая.
Машина медленно тронулась в сторону, куда пошла её сестра, но Жене было не до того, она пожала плечами, и забыла.
А потом начался кошмар.
Ангелина не пришла домой, родители места себе не находили, побежали в милицию, а Женя вдруг вспомнила, что та машина, которую она видела утром, похожа на машину Артура.
Она не знала, что и думать, это могло быть простое совпадение, и всё это было очень странно. И вечером того же дня ей позвонила Таня.
- Что-то не то происходит, - сказала она подруге, - и мне надо с тобой поговорить.
Они условились встретится в одном кафе, и Женя прибежала туда, находясь на взводе.
- Они что-то задумали, - сказала Таня подруге, - Артур с Марком. Кажется, я ошиблась в выборе мужчины, ты была права, и я собираюсь бросить Марка. Он совершенно беспринципный тип, они постоянно о чём-то шепчутся, они что-то задумали, - нервно повторила Таня.
- У меня сегодня сестра пропала, - вдруг сказала ей Женя, - а утром я видела машину Артура.
- Так ты думаешь?... – Таня в ужасе посмотрела на подругу, и не договорила.
- Я не знаю, что и думать, и я боюсь, что это его рук дело.
- Зачем Артуру твоя сестра? – сурово осведомилась Таня...
Женя вдруг замолчала, и я поняла, что она врёт. Просто импровизирует на ходу, и импровизация её дала резкий сбой.
- Может, хватит? – сурово осведомилась я.
- Девушка, - Дима сложил руки на груди, - если вы не
прекратите откровенное враньё, мы вас в милицию сдадим.
- Что ты пытаешься утаить от нас? – рявкнула я на неё, - ты явно не можешь придумать мотива для похищения.
- На кой чёрт вам это нужно? – сдавленно проговорила Женя, - кто вы такие?
- Она меня достала, - Дима сжал кулаки, - детка, я сейчас возьму утюг, и буду из тебя правду известными методами выколачивать.
Женя икнула с широко открытыми глазами, потом перевела глаза на меня.
- Он не шутит, - заверила я её, и закинула ногу на ногу, - три шкуры с тебя сдерёт.
- Не надо три шкуры, - дрожащими губами проговорила Женя, - я скажу правду. Это Таня похитила Ангелину.
- Что?! – в один голос крикнули мы с Димой, переглянулись, а потом повернулись к Жене.
- Но зачем она это сделала? – ошарашено спросила я.
- Это я во всём виновата, - Женя размазывала слёзы и тушь по лицу, - я решила избавиться от Артура. Стала рыть под него, но ведь они с Марком работали, - она вдруг замолчала, и опустила голову, но я уже всё поняла.
- Ты хотела сдать Артура, избавиться от назойливого любовника и кандидата в мужья, но чтобы сдать Артура, нужно сдать и Марка, - дошло до меня, - Таня не могла этого пережить. Она любит Марка, и решилась на крайние меры.
- Верно, - глухо ответила Женя, - и теперь я не знаю, где сейчас Ангелина, и что скажу родителям. Ведь Таня мертва, я ей все улики отдала, она обещала мне, что с Линой всё в порядке, но что теперь делать, просто ума не приложу. Я же не знаю, где она её держала. Что теперь делать?!!!
И мне стало жалко Женю. Она хотела отделаться от приставаний Артура, а в результате на ушах вся московская милиция, родители в обмороке, а сестра неизвестно где, и жива ли вообще.
- Но что ты здесь делаешь? – озадаченно спросила я, - что вы забыли в Анапе?
- Таня меня сюда позвала, сказала, что прячет Ангелину здесь. Я одного не понимаю, как она умудрилась её провезти сюда.
Как она её через границу переплавила.
- Давай, ты в подробностях всё расскажешь? – я испытующе посмотрела на неё.
Они тогда действительно встретились в кафе, Женя в слезах рассказала о похищении сестры, Таня спокойно её слушала, а потом ухмыльнулась.
- Переживаешь, что с твоей глупой сестрёнкой? – и она засмеялась.
- Что ты говоришь? – тихо всхлипнула Женя, и удивлённо посмотрела на подругу.
- Твоя сестра в надёжном месте, - вдруг жёстко сказала Таня, - ты сильно наследила, и я поняла, что ты хочешь Артура в тюрьму упечь. Если ты его сдашь, то сдашь и Марка, а я не могу тебе этого позволить. Уж извини меня, но я очень люблю своего мужа, и не позволю тебе лишить меня счастья.
- Ты похитила Ангелину? – сорвавшимся голосом проговорила Женя.
- Если пойдёшь в ментовку, я твою сестру в рабство продам, я на это способна.
- Дрянь! – вскричала на неё Женя, - да как ты смеешь? Если ты такая кретинка, и по уши влюблена в бандита, то это не означает, что я должна повторять твои глупости. Впрочем, о чём я говорю? Ты сама бандитка, раз пошла на такое! Ещё подругой называешься!
- Замолчи, а то сейчас отдам приказ, и ребята Марка что-нибудь нехорошее сделают с Ангелиной, - Таня криво улыбнулась.
- Я тебе сделаю! – Женя вскочила с места, и вылила той кофе на бежевое платье, стоимостью в несколько тысяч долларов, - я тебя сама сдам в милицию!
- Ты не находишь, что не у тебя в данный момент козыри? – прищурила голубые глаза Таня.
- Гадина! – орала не своим голосом Женя, а Таня стряхнула с себя кофе, и отвесила Жене оплеуху.
- Заткнись, и слушай меня, - зло прошипела Таня, - твою сестру я увезла в Анапу, и ты её не увидишь до тех пор, пока не отдашь мне все улики, которые ты собрала на Артура.
- Куда ты её увезла? – слабым голосом переспросила Женя, ошарашено глядя на Татьяну.
- Ангелина сейчас в Анапе, и я жду тебя там со всем
необходим, если ты хочешь, конечно, увидеть сестру живой, - Таня швырнула на стол билет, - держи, жду тебя там.
- Но почему именно в Анапе? – недоуменно спросила Женя.
- Потому что так надо, - со злостью сказала Татьяна, и Жене ничего другого не оставалось, кроме как выполнить требование той.
Она приехала в Анапу, ей на мобильный позвонила Татьяна, и велела ехать в посёлок Янтарный. Тут она устроилась в доме отдыха, встретилась с Татьяной, и отдала ей улики.
Только Ангелину она обещала вернуть на следующий день, но вместо неё позвонил следователь, и велел приехать в управление. Женя на скамейке около отделения милиции заливалась слезами не из-за Тани, а из-за Ангелины.
Она представления не имеет, где теперь искать сестру, она даже не знает, где Таня жила.
Наверное, в особняке своего мужа, Женя слышала от неё, что у Марка здесь есть коттедж, даже адрес запомнила, но где именно, она понятия не имела...
- Да и не стала бы она там Линку прятать, - Женя продолжала всхлипывать, - это слишком просто. И я знала про коттедж, и могла натравить милицию.
- Думаю, надо поговорить с Марком, - вынесла я вердикт, а Женя ошарашено на меня посмотрела.
- Он вас убьёт! – тихо проговорила она, - вы не знаете, на что он способен. Они с Артуром постоянно афёры проворачивают, и учительницу они ограбили, а потом заставили Нельку Матвееву убить ни в чём ни повинную женщину. Нелька одноклассница Марка, он так заставил её свою любовь доказывать. С ума сойти! Просто полоумная идиотка! А потом Нелька исчезла, наверное, они от неё избавились. Я долго её искала, но так и не нашла. И вы не сходите с ума, бросьте дурью маяться.
- У нас свои проблемы, - недовольно буркнула я, - не можем мы бросить расследование, на нас тут к тому же покушаются.
- Кто на вас покушается? – оторопело спросила Женя.
- Пока не знаем, если б знали, сдали бы в милицию, - спокойно ответила я, и перевела взгляд на Диму, - пообщаешься с Марком. Как бандит с бандитом.
Женя округлила глаза, а Дима схватил меня за локоть, силой
вытащил из комнаты, и впихнул в лифт.
- Слушай, сладкая, - припечатал к стенке, - ты полегче на поворотах. Ещё табличку мне на спину приколоти, извещающую, что я не в ладах с законом.
- И ведь приколочу, - прищурила я глаза, - чего ты так раздухарился?
- И не пойду я никуда без тебя. Что я ему скажу?
- Скажешь, что тебе нужна Таня. Что твоя подруга разыскивает её, чтобы... – фонтан моей фантазии иссяк, и я задумалась, что бы такое придумать.
- Ладно, я могу сказать, что разыскиваю её по поручительству некой особы, вообщем, на ходу буду импровизировать. Ты ведь думаешь, что Марка там нет?
- Предполагаю.
- А я предполагаю, что он там. Мне вот что интересно, как он отреагирует, когда увидит меня? Я бы занервничал, если бы мою жену спрашивал какой-то тип, да ещё с такой внешностью.
- С какой внешностью? – невольно ухмыльнулась я.
- Ты не придуривайся, ты прекрасно понимаешь, что в моих словах есть некоторый резон. Я совсем не хочу наживать себе врага в лице этого Соболева. Вряд ли он обрадуется, когда увидит шкаф два на два, интересующийся его супругой. Впрочем, у меня есть идейка. Ты иди на пляж, и сиди там, а я только домой заеду, и к тебе. Ты сама-то почему не хочешь к нему идти?
- Я не хочу светится, - честно сказала я, - а вдруг там эти типы будут? Осветили-то по большей части меня, а ты в тени был.
- Понял, - мы вернулись домой, я взяла купальник, и убежала на пляж.
Народу там было полно, я едва успела занять освободившийся лежак, бросила на шезлонг вещи, и вошла в воду, которая была прозрачной-прозрачной, и каждый камушек было видно.
По мере того, как я входила в воду, она делалась всё темнее, и медленно поплыла.
Как же я море люблю, солнце, песок. Правда, на данном пляже галька, но всё равно кайф. Я совершенно разомлела, покачиваясь на маленьких волночках.
Чувствуя, что начинаю засыпать, я поспешила вернуться на
свой лежак. Но спокойно полежать мне не удалось.
Два соседних шезлонга заняли две девицы, обе яркие блондинки, перманентные, с силиконовой грудью, и силиконовыми губами, они трещали, как сороки на берёзе.
- Представляешь, муж Ники Васильевой купил ей « Порше », спортивный, - плачущим голосом вещала одна из девиц, - а я у своего новое колье выпросить не могу.
- Ника себе правильного мужика нашла, щедрого. Она постоянно по всяким тусовкам шляется, и каждый раз новая цацка. Слушай, я тут себе новую сумку купила, винтаж.
- Покажешь?
- Конечно, я с ней сегодня в клуб пойду. Еле у Сашки её выпросила, скряга.
- Мой не лучше, заявил тут на днях, что мне не мешало бы работать! Представляешь? Я три года по подиуму ходила, пора бы уже и отдохнуть, - она закатила глаза, и вытянулась на лежаке.
Мне самой впору глаза было закатывать, очень хотелось уйти с пляжа, но даже к этой болтовне можно привыкнуть, и я просто заснула на солнце.
Я стояла посреди тёмного зала, в ослепительном платье алого цвета, и слышала звуки музыки, завораживающей, гипнотизирующей. Сквозь пелену дымки вышел Дима, он был в роскошном костюме, и он кружил меня, а пелена всё сгущалась.
Вдруг он уронил меня на руку, и впился поцелуем в шею. По груди потекло что-то липкое, я увидела капающую на пол кровь...
Крик сорвался с моих губ, я открыла глаза, и увидела Диму, который лил на меня из бутылки пепси.
- Сгинь, вурдалак, - отмахнулась я от него, и отняла бутылку лимонадом.
- Это кто тут у нас вурдалак? – прищурил он глаза, - ты чего орала? Я тебя напугал? Или сон приснился? Спать на солнце вредно, ты со своей кожей, Белоснежка, уже здорово обгорела.
- Не твоё дело, - недовольно буркнула я, - ты узнал что-нибудь?
Дима огляделся по сторонам, пододвинул к моему лежаку соседний шезлонг, и сел рядом.
- Короче, я взял с собой Марьяну Георгиевну, и она поговорила с Марком. Я был прав, он тут сидит, и о том, что Таня здесь, он понятия не имел. Узнал только от следователя.
- Капец! – покачала я головой, - зачем ты мою мать в это впутал?
- Твоя мать с удовольствием лезет во всякие авантюры, - с усмешкой сказал Дима, - я попросил помощи, она мне её оказала. Чего сама-то не пошла?
- Потому что боялась, что эти типы меня узнают, - я отпила из бутылки пепси.
- А меня они узнали, я только из машины вышел, а тут они. Сразу же ко мне прицепились, говорят, это ты со своей подружкой вальс на мостках танцевал. И что мне было делать? Объяснить этим дебилам, что это не я, и что им померещилось? Пришлось делать хорошую мину при плохой игре, а потом делать ноги, и ехать за твоей матерью.
- Понятно, - я положила ногу на ногу, что не укрылось от внимательного Диминого взора.
- Меня твои ноги с ума сводят, - провёл он пальцем по моей ноге от бедра до кончиков пальцев.
- Прекрати, - отпихнула я его, - лучше скажи мне, где могла прятаться Таня. У нас времени нет, неизвестно, в каких условиях содержится Ангелина. Если она не снарядила за ней никого присматривать, то это капец. Человек живёт без воды суток трое, или чуть больше. Мужа она в известность, думаю, что не поставила.
- Господи! – Дима тут же нахмурился, - надо что-то делать. Твоя мать говорила только с Марком, о нахождении Тани он не знал, и теперь он думает, что та приехала в Анапу ради встречи с твоей матерью. Не могла же она спрашивать, есть ли у них ещё какое-нибудь жильё здесь, где Таня могла жить. Этот вопрос мог вызвать кучу ненужных подозрений, а с этим Соболевым шутки плохи.
- Капец! – я уселась на шезлонге, подобрав под себя ноги, - а с прислугой она не говорила?
- Какое, с прислугой? – Дима округлил глаза, - она всё время была под внимательным взором этого Соболева. Если только нам сделать это, предлагаю тебе подгримироваться. Нацепишь белый парик, оденешь что-нибудь чёрное, и нет проблем.
- У тебя всё, и нет проблем, - нервно передразнила его я, - а если меня по голосу опознают?
- О каком голосе ты говоришь? – с усмешкой спросил Дима, - ты же всё время молчала. Только тебе надо надеть что-нибудь для тебя нетипичное.
- Что-нибудь нетипичное для меня, это костюм учительницы, с широкой юбкой ниже колен, и к тому же серое. А чёрное я иногда ношу, когда дресс-код требуется соблюсти. Если Генрих меня тащит на какое-нибудь мероприятие.
- Слушай, а при чём тут одежда? Откуда они тебя знают? Откуда они знают, что ты одеваешь? Ты просто пытаешься из-за шока на чём-нибудь зациклиться?
- Пытаюсь, - судорожно вздохнула я, - ладно, я уже спеклась, и пятая точка болит, - я со стоном встала.
- А ну повернись, - Дима взглянул на мой анфас, а я для острастки пнула его по щиколотке.
- Что ты себе позволяешь?
- Твоя пятая точка стала печёным яблоком, - выдал этот нахал.
- Что ты имеешь в виду? – я вся залилась краской.
- Не надо было спать не животе в такое пекло, теперь садится тебе будет неуютно. У тебя там всё красное.
Я попыталась оттянуть стринги за край, и тихо вскрикнула, а Дима с силой рванул с меня трусы. У меня было ощущение, будто у меня кусок кожи оторвали, а девицы на соседних столиках уставились на меня во все глаза.
Хорошо он дёрнул, я осталась без ниглиже, и прижалась фасадом к Диме.
- Быстро, дай мне юбку, - с иезуитской улыбкой, сквозь стиснутые зубы, прошипела я ему.
- Извини, когда ты так жмёшься, трудновато, - хрипло хохотнул он, - и на нас все смотрят.
- По твоей милости смотрят, - вдруг рассвирепела я, - и я не собираюсь свои ягодицы на всеобщее обозрение выставлять.
- Если вы не прекратите, мы милицию вызовем, - крикнула какая-то женщина с шезлонга, - что за наглость?
- Быстро дай мне юбку! – заорала я на Диму, и он без проблем дал мне красную, пляжную, шифоновую юбку на завязках. Я быстро одела её, схватила с лежака вещи, и помчалась долой с пляжа.
- Ты забыла обувь, - Дима догнал меня с моими босоножками.
- Мерзавец! – гневно воскликнула я, отняла у него босоножки, надела их на ноги, и похромала домой.
- Да что я сделал? Ладно, извини, я повёл себя, как последний идиот.
- Хорошо, что хоть признал, - покосилась я на него, - ты несносный тип.
- Простишь? – Дима вдруг сделал такие умоляющие глаза, и встал передо мной на колени.
- Что ты делаешь? – возмущённо проговорила я, догадавшись, что он опять шуткует, - прекрати.
- Ладно, - с наглой улыбкой на лице он встал с колена, и взял меня за руку, - а теперь пошли, встретишься с прислугой Марка.
- Может, прислуга тоже ничего не знает? – посмотрела я на него, - и о чём мы только думаем? Неужели она будет ставить в известность прислугу?
- А тебе не приходил в голову такой вариант? Она взяла себе на работу какую-нибудь женщину, и попросила у неё ключи от дома? Вот что надо выяснить, не работают ли у них местные, и кто именно.
- Точно, - растерянно проговорила я, - рванули.
- И куда мы рванём? – Дима прищурил глаза, - ты не пори горячку, пойдём пока домой, а я займусь этим. Лучше давай парик купим, и контактные линзы.
С этим мы быстро справились, я выбрала рыжий парик, и купила линзы, которые должны превратить мои чёрные глазищи в нежно-голубые.
Не очень люблю голубые глаза, но линз с оттенком зелени у них не было.
- У нас были одни, но их уже купили. Лежали так долго, никто их брать не хотел, в моде голубые глаза, - сказала мне продавщица, - мы зелёные и не берём, их никто не купит.
- Голубые глаза в моде! – закатила я глаза, когда мы вышли на улицу, - впервые такую чушь слышу. Если исходить из её логики, то всем надо, вне зависимости от зрения, носить эти дурацкие линзы, и портить себе глаза.
- Чего ты так разбушевалась? – Дима притянул меня к себе, и
нежно поцеловал, - по-моему, самые красивые глаза чёрные,
они у тебя, как дивные жемчужины.
- Вот это да! – невольно восхитилась я, - ты где пикаперу обучался?
- Я этому не обучался, мне это твоя внешность навеяла.
- Навеяла! Льстец! – и я побежала домой, а Дима за мной.
На территории сада он меня всё-таки поймал, и мы свалились в заросли жасмина.
- Попалась, - удовлетворённо воскликнул Дима, и стал целовать, - я тебя люблю.
- И я тебя, больше всего на свете, - обвив его руками и ногами.
Он плавно перешёл к моей шее, мы немного сдвинулись, и я почувствовала, что у меня под спиной что-то находится.
- Дим, пусти, у меня что-то под спиной, больно, - он немного приподнялся, пошарил подо мной, и вынул какой футляр.
- Что это такое? – с интересом спросила я.
- Слушай, это сильно смахивает на футляр, в котором тебе продали линзы, - растерянно проговорил Дима.
- Точно, - я взяла у него из рук футляр, уселась на траву, и высыпала себе на ладонь линзы зелёного цвета.
- Интересно, - задумчиво проговорила я, - кто их мог потерять здесь? Ты не находишь, что это странно? Кто из твоих знакомых носит линзы?
- Понятия не имею, ни у кого из моих знакомых нет зелёных глаз, - покачал головой Дима.
- Знаешь, что я думаю? – посмотрела я на него.
- Я не умею мысли читать.
- А я думаю, что их потерял тот, кто пугал нас хеллоуинской тыквой. Возможно, он их снял тогда, когда пошёл пугать нас, и потерял тут.
- Слушай, - вдруг оживился Дима, - кто-то купил линзы, которые долго были в продаже...
Он не договорил, мы быстро переглянулись, мгновенно вскочили с места, и бросились в тот салон, где покупали линзы.
- Кому вы продали зелёные линзы? – налетела я на продавщицу, - опишите этого человека? Давно это было? – и тут же спохватилась. Нельзя так забрасывать свидетеля вопросами, а Дима укоризненно покачал головой.
- Да женщина приходила, - растерянно ответила девушка, - возраст назвать не могу, но не молоденькая. На голове смоляной парик с чёлкой, пол лица закрывающей, и чёрные очки, огромные. Я её и не запомнила толком, только розовый костюм в глаза бросился. Уж больно он дурацкий был, яркий, и весь в люрексе.
- Спасибо, - и я столь же молниеносно вылетела из салона, как и влетела, - капец! Чертобесие! Умный преступник оказался, я сама одеваю что-то дурацкое и яркое, чтобы отвлечь внимание от лица. Но одно мы выяснили, наш преступник женщина, и не молодая.
- Кто это может быть? – растерянно проговорил Дима, и взял меня за руку.
- Спроси что полегче!
Дома я отправилась на кухню, налила себе кофе, сыпнула в него корицу, налила сливок из пакета. Насыпала пару ложек сахара, и стала медленно прихлёбывать.
В моей голове образовалась каша, и теперь я не знала, с какой стороны подходить к этому делу.
С одной стороны Женя, Татьяна, и несовершеннолетняя Ангелина, а с другой, Марк с Артуром, бандиты, достойные сыны своего криминального отца, и в качестве десерта покушения на нас с Димой.
Три разных преступления, и загадка с « привидением », которое тоже мне изрядно нервы треплет.
У меня несколько вопросов. Кто убил Татьяну? Где держат Ангелину? В порядке ли она? Кто на нас покушается? Кто оказался в постели, когда мы отсутствовали в особняке?
Думаю, дальше продолжать не стоит, чтоб не нервировать себя.
Я вынула сигареты, и щёлкнула зажигалкой. Пододвинула к себе пепельницу, и выпустила несколько колечек дыма. Мне не давали покоя линзы, которые мы нашли в саду.
Что-то важное вдруг мелькнуло в моём мозгу, искрой пронеслась в голове, и тут же испарилось.
Бывает, когда складываешь головоломку, мозаику, пазлы вот они, под рукой лежат, а их не видишь. В последнее время я часто складываю мозаики, мы с Василинкой постоянно на перегонки картинки собираем.
Её это здорово развивает, внимательность ей вырабатывает, а меня развлекает.
И вот сейчас мне показалось, что пазлы лежат на поверхности, но я чего-то не увидела, пропустила.
Входная дверь грохнула, я невольно вздрогнула, на кухню влете влетела маман, и уселась рядом со мной.
- У меня замечательная идея, - взволнованно сообщила она, - давайте покатаемся на яхте.
- Где ты яхту возьмёшь? – саркастически поинтересовалась я, - украдёшь?
- И зачем сразу красть, если можно взять в прокат? – вздёрнула брови маман, - и нам вчетвером прокатится.
Я пожала плечами, и на кухню вошёл Дима.
- Пошли, - взял он меня за руку, и мы очутились в прихожей.
- Ты что-то узнал? – спросила я его.
- Узнал, у них там в прислуге все местные, только один охранник живёт в горах. Думаю, не надо тебе переодеваться, и мы прямо сейчас поедем к нему.
- Минуточку, - вдруг воскликнула я, - если это жилище одного из охранников, значит, он в курсе, что там человек, по крайней мере, она не умрёт там от обезвоживания.
- Боюсь, что такая опасность есть, - со вздохом сказал Дима, - он снял квартиру в городе, а дом тот в горах, и придётся нам с тобой совершить восхождение на Эльбрус. Как тебе такая перспектива?
- Я не прочь, - покачала я головой, - думаешь, он не в курсе, что его хозяйка там человека заперла?
- Есть такая мысль, и придётся нам с тобой идти в горы. Одевайся.
- Одеваться?
- Во что-нибудь удобное, кроссовки, шорты, давай, давай.
И я помчалась наверх. Влезла в малиновые шорты, одела красную майку, и удобные кеды.
Дима уже ждал меня, мотоцикл свой оставил, и мы сели на автобус.
- Что это за идея? На автобусе ехать? – покачала я головой, взявшись за поручень, а Дима прижал меня к стенке, народу в автобусе было полно.
- Захотелось маленько развлечься, - ответил он вдруг правду.
А я пожала плечами, и стала разглядывать пейзаж, простирающийся за окном. А Дима только сильнее зажимал меня.
- Здесь, вообще-то, люди, - уткнулась я носом в его широкую грудь.
- И что из того?
- Ты меня уже раздел на виду у десятков глаз, - с ухмылкой сказала я.
- Слушай, я давно хотел тебя спросить, давай отдадим Василису в школу в шесть лет.
- Но зачем так рано? – сдвинула я брови, - ни к чему это, пусть лишний год в садик походит.
- Просто я хочу загрузить её, чтобы она рано достигла всего. Чтобы школу экстернатом закончила, я бы ей МГИМО организовал, Гарвард, Оксфорд, Сорбонну. Мне это не трудно, моя дочь должна иметь от жизни всё.
- Перестань, - с улыбкой сказал я, - я не хочу её третировать, пусть она сама профессию выбирает. Да и рано ей ещё об этом думать, ей всего четыре года. И если ей в голову стукнет, пойти учиться в Бауманку, или в МАИ, я препятствовать не буду. Она талантливая девочка, может, она захочет стать художником? У неё к этому талант. Ты не видел? Она так перерисовывает сказки, что просто обалдеть.
- Что за бред? – возмущённо проговорил Дима, - художник – это не профессия!
- А что это, по-твоему? – прищурила я глаза, - на этом тоже можно сделать карьеру, и ещё какую. Короче, я всё сказала, она будет выбирать сама, и какой бы ей прибабах в голову не стукнул, я препятствовать не буду.
- Зато я буду, и она будет учиться на юридическом в МГУ, и на экономическом в МГИМО.
- Не смей решать за неё! – отпихнула я его, и отвернулась к окну.
- Почему ты такая упрямица? – с напором спросил Дима.
- Да потому что! – развернулась я к нему, - вы меня все долбили, а я хотела стать журналисткой. И в результате что? Что ты молчишь? Ты в этом тоже участие принимал. В результате несколько лет театра впустую, а я бы уже давно могла взлететь на вершину славы.
- Ладно, я тебя понял, - со вздохом сказал Дима, - просто я забочусь о дочери.
- У тебя ещё одна дочь скоро будет, - тихо сказала я.
- Помню, - меланхолично отозвался он, - Эля была на УЗИ, и оно показало девочку.
- Ты сына хотел? – раскусила я его.
- Я потому с этой девчонкой и связался, думал, она ещё юная, станет хорошей матерью моему сыну...
- Так ты специально сделал ей ребёнка? – дошло до меня.
- Конечно, - мягко улыбнулся он, - мне так сына хочется, а ты мне родить не хочешь.
- Однако, ты и мерзавец, - покачала я головой, - она в тебя влюблена, как не знаю кто.
- Мне ты нужна, - поглядел он мне в глаза.
- Перестань, - я опять отвернулась от него.
- Ладно, не надо так. Солнышко, не надо куксится, - стал он подлизываться.
- Кто тут куксится? – улыбнулась я, глядя на него из-под ресниц.
- Как только мы маленько освободимся, я свожу тебя на экскурсию на завод. Сейчас уже виноград выспел, прогуляемся, и вина отведаешь.
- Слушай, скажи, а что такое купаж? Я несколько раз слышала это слово, но не знаю его значение, но это что-то винное.
- Верно, винное. Это всего лишь второе вино, чаше всего креплёное. Первое вино из самого винограда, а купаж из жмыха, который остаётся после первой отжимки. Но это фигня, у него качество уже не такое, как у первого. Хотя даже купаж лучше, чем то вино, которое стоит на прилавках обычных магазинов. Поят народ дешёвой отравой, а ведь купажное вино не самое дорогое. Оно вполне доступно простым людям, а у нас чёрте что твориться.
- Радетель за здоровье нации, - со смехом сказала я.
- Ты хочешь сказать, что я не прав? – прищурил он глаза.
- Конечно, ты абсолютно прав, - с ухмылкой сказала я, - просто смешно это от тебя слышать.
- Смешливая ты моя, - он легонько ущипнул меня.
- Что ты делаешь? – возмущённо проговорила я, - синяк ведь останется.
- Люблю оставлять на тебе синяки, - прошептал он мне на ушко.
- И всё-таки ты мерзавец, - покачала я головой.
Автобус резко затормозил, и несколько человек, которые стояли ближе к нам, с размаху упали на пол.
- Господи! Что ж это делается-то! – запричитала одна старушка, упавшая прямо на свою сумку, в которой что-то хряпнуло.
Дима бросился поднимать её, та заглянула в свою сумку, и тихо охнула.
- Да что ж это такое?! – всплеснула она руками, - все яйца перебились. Кто ж так тормозит? А ну верните деньги за проезд.
- Женщина, успокойтесь, - попыталась сгладить конфликт не в ущерб себе кондукторша, - не надо кричать.
- Верните деньги за проезд, - не успокаивалась старушка.
- Да заткнись ты, и вали отсюда, - заорал со своего места водитель, - решила бесплатно проехаться!
- Понятно, - вдруг выдал загадочную фразу Дима, и направил на кондукторшу невесть откуда взявшийся в его руке пистолет, - немедленно верните человеку деньги! При чём не только за проезд, а за испорченные продукты.
- Слава, что мне делать? – она явно обращалась к водителю, при этом в ужасе глядела на пистолет.
- Отдай старухе деньги, а то он сейчас всех тут перестреляет.
Старушка меж тем судорожно перекрестилась, а кондукторша быстро сунула ей в руку купюру.
Едва мы вышли из автобуса, как к нам подбежал мальчишка лет десяти.
- Извините, а у вас настоящий пистолет? – с некоторым придыханием спросил он.
- Настоящий, - с усмешкой ответил Дима, и вынул пистолет, - смотри.
- Супер, - восхищённо протянул паренёк, - я тоже такой хочу.
- Вот вырастешь большим, и станешь милиционером, и у тебя будет пистолет.
- А вы милиционер? – мальчишка не сводил с Димы глаз.
- Нет, но лучше быть милиционером.
- А вы бандит? – продолжал допытываться мальчишка, а мне стало интересно, как Дима выкрутится.
- Малыш, - Дима потрепал ребёнка по волосам, - бандитом быть плохо, а если тебе так хочется оружие, то стань следователем. Салют, - он обнял меня, и поспешил уйти подальше, пока мальчишка ещё парочку вопросов не задал.
И мы стали подниматься в горы. Хорошо, что я надела кеды, в них было удобно, и я ловко карабкалась по склону, а Дима время от времени помогал мне.
Жутковато как-то было, а я не мастер спорта по альпинизму, насчёт Димы не скажу, потому что не знаю, но карабкался он довольно ловко.
- Зачем ты пистолет с собой таскаешь? – не выдержала всё-таки я, - делать больше нечего? Мы и так на заметке у милиции, а ты фокусы выкидываешь.
- Фокусы у нас по твоей части, а я за старушку заступился. Это всего лишь зажигалка, но испугались они основательно. Ни о какой угрозе оружием и речи быть не может, так что расслабься.
Я покосилась на него, но от комментариев решила воздержаться. Всё-таки он несносен.
Наверх мы забрались, но мне тут же что-то нехорошо стало, вдобавок в горах было прохладно, и я поёжилась.
- Где этот дом? – спросила я Диму.
- Ещё немножко осталось, - ответил он мне, и вскоре мы вышли к деревянному домику.
Неказистенький был домик, я осторожно обошла его, Дима дышал мне в затылок, и мы наткнулись на дверь, она была с другой стороны.
Я медленно открыла её, и ступила внутрь. Но Дима оттеснил меня, и вперёд пошёл сам. Но это ничего не дало, дом был пуст, и я со вздохом уселась на колченогий стул. Мы проделали долгий путь, влезли по горе, но ничего не нашли.
- Кажется, в этот раз мы промахнулись, - развела я руками, - её тут нет.
- И ещё мне кажется, что нам лучше тут остаться, - Дима выглянул за дверь, - когда мы ещё поднимались, я видел в расщелине туман, а сейчас там вообще капец, как ты любишь выражаться. Уже сумерки опустились, и мне моя жизнь пока дорога.
- Как ты себе это представляешь? – изумлённо протянула я.
- А что такого?
- Ты предлагаешь здесь сидеть всю ночь? – мне было как-то неуютно в этом старом доме, и как-то не радовала перспектива просидеть здесь всю ночь.
- Нам вниз не спустится, только с риском для жизни, темно, туман, и полно всяких расщелин.
- Капец! – со стоном произнесла я.
- И автобус будет только утром, до меня вдруг дошло. Так что нам ещё пешком чёрте сколько топать придётся, и к тому же у меня мобильник разрядился. А что с твоим?
- С моим порядок, я его сегодня утром заряжала. Только вот здесь связи нет, они там с ума сойдут.
- Они уже привыкли, что у нас всё время что-то происходит, - махнул рукой Дима, - тут есть кровать, надеюсь, хозяин не очень на нас обидится, если мы её маленько расшатаем.
- Все мужики одинаковые, - покачала я головой, - одно и тоже на уме.
- А ну иди сюда, - подхватил он меня на руки, и повалил на кровать.
Спустя несколько часов мы отрубились, но у меня в неуютном жилище сон очень чуткий, и я просыпаюсь при малейшем постороннем звуке.
Вот и сейчас, моё чуткое ухо уловило шорох, и я подняла голову. Тишина стояла звенящая, но моё сердце всё равно противно сжалось. Вдруг раздался какой-то скрежет, и я чуть ли не кубарем скатилась с кровати, и стала тормошить Диму.
- В чём дело? – сонно спросил он.
- Тут кто-то есть, - зашипела я с пола, сидя на коленях.
- Кто тут есть? – он никак не врубался.
- Тут какие-то люди! Быстро! Я вижу люк в подвал, - я рывком открыла дверцу в полу, и мы спрыгнули вниз.
- Да ты спятила! – возмущённо воскликнул Дима, - что тебе за блажь в голову стукнула?
- Замолчи! – пнула я его, привыкая глазами к темноте.
- А мне показалось, что здесь кто-то есть, - услышали мы мужской голос, показавшийся мне смутно знакомым.
Да это же наши убийцы! Которые труп в ущелье утопили!
- Кто тут может быть? – с усмешкой сказал другой, - дом этот пустой. Давай, говори, что там у тебя.
- Они их не убили, только этого подонка ранили. Ещё какая-то парочка нарисовалась, это по ходу, предки наших фигурантов, я через свои каналы узнавал.
- В смысле?
- Да в прямом, девка эта с типом, и его отец с её матерью. У них там, кажется, амуры.
- Да плевать мне на их амуры, ты мне просигналил, что Северский спалил нас с вином, я отправил ребят в ресторан. И что в результате? Парни за решёткой оказались, да ещё и с увечьями.
- А что вы там устроили? Чего надо было конкретно их убивать? Грохнули бы ещё их предков с парой посетителей, а то вели себя, как последние лохи. Девка тут же догадалась, что это покушение, как дважды два сложила. Умная, зараза.
- А я откуда знал, что они так по-идиотски себя поведут? Это не женщины, а амазонки какие-то, а эти придурки пёрли напролом. Этого Северского надо убирать, и шеф требует.
- С шефом вообще какая-то фигня, в самом деле.
- А чего не так?
- Да им какая-то баба вертит, и она требует, чтобы убили обоих. И самого Северского, и его подружку.
- А на фига ей это? Выходит, чем-то ей не угодила эта красивая брюнетка. А уж больно хороша, я её видел.
- Это когда это?
- Так это они труп Таньки нашли, я за ними в бинокль подглядывал. Они сначала вальс на мостках танцевали, а я их спугнул, так они в ущелье пошли. Я потом их в ресторане узнал, когда ты столик ребятам показывал.
- Так это та парочка, о которой ты рассказывал.
- Короче, я так понимаю, их обоих надо кончать.
- Верно ты понимаешь, я успокоил Северского, сказал, что готов дать показания, а сам вам звонить. Вчера им было не до того, да и сегодня, видимо, не успели очухаться. Как только туман рассеится, спускаемся в посёлок, и снимаем их обоих, когда из особняка выйдут. Нельзя дать им до милиции дойти, это очень выгодный бизнес, с поддельным вином.
- Да вы уже половину района перетравили.
- А тебе какое дело? Ты лучше сиди тихо, и выполняй свою работу. Если нас сейчас спалят, и ты под раздачу попадёшь.
Какого хрена он вообще припёрся сюда? Явился на нашу голову, и тут же проблемы возникли. Держи вот винтовку, она с прицелом, при всём желании не промахнёшься.
- Понял, - сказал знакомый мне субъект.
- А теперь давай спать, - раздались глухие шаги, и всё стихло.
- Господи! – судорожно произнесла я.
- Слушай, отпусти мою руку, ты её сейчас сломаешь.
- Извини, - я с трудом разжала ладонь, и явственно услышала какой-то стон, - ты это слышал? Что это было?
- По-моему, это было наверху.
- Ты в этом уверен?
- Да как-то не очень, - и он щёлкнул зажигалкой.
Я тоже вытащила свою зажигалку, и раскрыла мобильник, чтобы больше света было, и мы увидели человека, лежащего на каких-то тряпках.
Я на секунду испугалась, вдруг это труп, но тут же до меня дошло, труп не должен стонать, и я бросилась к лежащему телу.
Это оказалась девушка с длинными, прямыми волосами каштанового цвета. Рот у неё был заклеен, а руки и ноги связаны верёвками. Я рывком содрала скотч с её губ, и тут же ей зажала рот рукой.
- Ты только не шуми, наверху находятся бандиты, и если они узнают, что здесь кто-то есть, тогда нам всем конец.
Девушка оказалась сообразительной, она спокойно кивнула, и я убрала руку.
- Мы с тобой два идиота, - покачала я головой, - и почему сразу в подвал не заглянули?
- Мы его не видели, - Дима тем временем освобождал девушку от верёвок.
- Ты ведь Ангелина Афронова? – спросила я девушку.
- Откуда вы знаете? – тихо прошелестела она, - и кто вы такие?
- Мы помогаем твоей сестре, она ищет тебя.
- Что вообще происходит? Мне Таня сказала, что я тут из-за Жени, и велела заткнуться.
- Это долгая история, и Женя тебе сама всё объяснит, а сейчас нам надо выбираться отсюда. Сколько сейчас времени, - я взглянула на мобильник, - четыре часа утра.
- Рассвет часа через два, или даже полтора будет, - тихо сказал
Дима, - туман к тому времени рассеится должен, и мы уберёмся отсюда.
- А эти наверху? – ткнула я пальцем в потолок.
- А этих надо вырубить, и хорошенечко связать, - у Димы на лице появилось такое свирепое выражение, что я даже испугалась, - ублюдки!
- А мне сразу этот менеджер не понравился, - покачала я головой, - тот ещё хмырь. И я не могу столько сидеть.
- А что я тебе сделаю? Нам остаётся только ждать рассвета, но сначала надо этих негодяев из строя вывести, - он стал осторожно открывать дверцу.
- Подожди, - остановила я его, вынула из сумки, и протянула ему электрошокёр, и наручники с розовыми мохнушками.
- Вот это класс! Ты где такое взяла? – Диму стал разбирать смех, - это просто обалдеть!
- И прекрати ёрничать, надо же их чем-нибудь заковать.
- Понятно, - с усмешкой сказал Дима, и молча выбрался наверх.
- Они ему ничего не сделают? – с беспокойством спросила Ангелина.
- Фиг их знает, я сама волнуюсь, - тихо ответила я, и испуганно подскочила, когда услышала грохот.
Мы с Ангелиной переглянулись, но испугаться как следует не успели, дверца люка открылась, и показалось лицо Димы.
- Выбирайтесь, леди, путь к отступлению свободен, - выдал с неизменным ему выражением лица.
Я помогла Ангелине забраться на лестницу, там Дима перехватил её, и вытащил наверх. Я выпрыгнула следом.
Увидев этих гавриков, я невольно присвистнули. Они валялись на полу, скованные сзади наручниками, и без сознания.
- Представляю, как они обрадуются, когда придут в себя, - сдавленно хохотнула я.
И они обрадовались. Мы просидели ещё целый час тут, ждали, пока рассеится туман, а Ангелина тем временем выпила у нас всю воду. Это просто чудо, что мы её нашли, а то она бы просто погибла.
А эти типы просто обалдели, когда пришли в себя, и увидели нас. Больше всех труханул менеджер, и стал испуганно просить, чтобы их отпустили.
- А больше ты ничего не желаешь? – скрипнул зубами Дима.
- Я прошу вас, - стонал совсем поникший менеджер, - я вам отдам всё, что получил за эту подделку. Умоляю.
- Думаешь, что сможешь откупиться от правосудия? – Дима рванул к нему, и заехал по физиономии, - и мне на эти деньги плевать, у меня их куры не клюют. Это дело моей матери, моей погибшей матери, и я не позволю, чтобы созданное ею всякие ублюдки рушили. Скотина! – и он заехал ему ногой в нос. Силушки, конечно, он не рассчитал, и менеджер взвыл нечеловеческим голосом. Кажется, нос ему Дима сломал.
А у меня тем временем заработал мобильник. Я раскрыла
« раскладушку », и увидела палочки, сообщающие, что связь есть, и набрала номер Михаила Игнатьевича.
Но отвечать не спешили, тогда я позвонила матери, и услышала её заспанный голос. Какая же я идиотка!
Сейчас же времени шестой час, все нормальные люди спят сном праведника, а я трезвоню. Уж ясное дело, Михаил Игнатьевич спит сейчас дома в своей постели, и в кабинете никого нет, и нужно звонить на пост дежурного.
- Мы уже поняли, что вы опять что-то замутили, - выдала мне маман, - а чего ты звонишь в такую рань?
- И ничего мы не замутили, - стала объяснять я, - мы бандитов поймали. Мам, мы в горах, и с нами девушка.
- Господи! – выдохнула на том конце провода маман, - ты объясни толком, где вы сейчас находитесь.
Мы прождали недолго, менеджер дико ругался, типчик, с которым мы познакомились на пляже, тоже в долгу не остался, и вскоре маман сама позвонила.
- Вы в деревянном домике? Что на склоне?
- Вы уже здесь? – обрадовано ахнула я, и в дом вошёл Михаил Игнатьевич со своей командой.
- Вы даже представить себе не можете, Эвива и Дмитрий, как вы мне надоели, - с ходу сказал он, - что ж вы всё время во что-нибудь влипаете?
- Да мы виноваты, что ли? – возмущённо воскликнула я, - берите ваших бандитов, по их наущению в нас стреляли в ресторане.
- А вы это ещё докажите! – вдруг обрёл голос менеджер, - вы ещё отвечать будете, за нанесение тяжких телесных повреждений. И вы ничего не докажете, одних ваших слов
мало, это косвенные улики.
- Да я его сейчас! – дёрнулся было Дима, но я его остановила, и нажала на кнопку диктофона, который всегда ношу с собой, на всякий случай.
Когда запись кончилась, Михаил Игнатьевич заметно повеселел, чего не скажешь о менеджере.
- Я требую адвоката, - орал он не своим голосом, - вы из меня слова не выжмете.
- Пока что вы орёте, будто вас режут, - холодно ответствовал Михаил Игнатьевич.
В посёлке мы оказались около восьми часов, Михаил Игнатьевич тут же допросил нас, и я поведала ему всё, ничего не утаивая. А он в свою очередь вызвал на допрос садовника, владельца этого домика в горах.
Чувствуется, после всей работы, что мы за него провернули, при чём рискуя собственной жизнью, он был нам благодарен. Как-то подозрительно не кричал, и позволил нам присутствовать на допросе садовника. А тот ничего не скрывал, и был порядком удивлён.
- В моём доме держали девушку? – таращил он глаза на следователя, - я об этом не знал, думал, что Татьяна Васильевна там собирается с любовником встречаться. А мне что за дело? Охота ей мужу рога наставлять, так на здоровье. Она мне заплатила, попросила Марку Александровичу не говорить, что она здесь, я ей ключи дал, и всё на этом.
- Сергей Николаевич, а что вы можете сказать о своём хозяине? – спросил вдруг Михаил Игнатьевич, - насколько мы наслышаны, он развлекался тем, что натравливал собак на кроликов. При вас подобное было?
- У него есть ротвейлеры, но при мне ничего такого не было, - ответил этот Сергей, - да и я стараюсь от этих псин подальше держаться, уж больно они злые. Боюсь я этих собак. А хозяин на них просто помешан, он вообще больной на голову. Лично у меня такое впечатление создалось.
- Поясните, - потребовал Михаил Игнатьевич.
- У него в кабинете лежит череп волка. Разве нормальный человек станет такое держать? Он каким-то знакомым объяснял, что череп вроде древний, ценность для музеев представляет. Только по мне, пусть эта хреновина в музее и лежит, я бы дома такое держать не согласился.
- Понятно, - задумчиво кивнул следователь, а по мне стая мурашек пробежала. Внезапная догадка заставила содрогнуться.
- Извините, но я должна вас перебить, - не выдержала я, - а можно мне посмотреть отчёт о вскрытии Татьяны Соболевой?
- Это ещё зачем? – сурово посмотрел на меня Михаил Игнатьевич, а Дима округлил глаза.
- Я вам всё объясню, просто хочу удостовериться кое в чём. Вы же не откажетесь от лишних фактов.
- Минуточку, - он порылся в бумагах, и протянул мне листы. Чувствуется, он стал мне доверять, хотя до сих пор и злится. Михаил Игнатьевич даже допрос прервал, и внимательно смотрел на меня, пока я изучала отчёт.
- И что вы там нашли? – сурово осведомился он.
- Да нашла кое-что, - кивнула я головой, - согласно результатам экспертизы, у Татьяны на всём теле была только одна рана, и она животного происхождения. Скажите, вас когда
когда-нибудь кусала собака?
От неожиданности моего вопроса Михаил Игнатьевич слегка оторопел, он явно не ожидал такого, и машинально ответил.
- Никогда.
- Замечательно. А вы когда-нибудь присутствовали при этом?
- Да как-то не доводилось, - растерянно проговорил он, и тут же пришёл в себя, - у меня неприятное чувство, будто я сам на допросе. Что вы себе позволяете?
- А меня в десять лет покусала собака, - пропустила я его реплику мимо ушей.
- Считается, кого в детстве покусала собака, рано замуж выходят, - вдруг ни к селу, ни к городу брякнул Сергей.
- Суеверия, - бросила я на него быстрый взгляд, и поймала на себе смеющийся взгляд Димы, - минуточку, я сейчас вам объясню. Вот вы бы стали отбиваться от собаки, если бы она на вас, предположительно, напала?
- Конечно, - ошарашено ответил Михаил Игнатьевич.
- А на Татьяне Васильевне нет ни малейших следов сопротивления собаке.
- Что вы имеете в виду?
- Я имею в виду, что создаётся впечатление, будто это собака с ходу вцепилась ей в горло, а она и не сопротивлялась. Помню, как я орала. Я пол посёлка на уши подняла криком.
Потом все руки и ноги были в царапинах, а у неё ничего, за исключением двух сломанных ногтей. Знаете, что я думаю? – спросила и тут же ответила я, - что это было убийство.
- Почему вы так думаете? – Михаил Игнатьевич не сводил с меня глаз.
- А вы не понимаете? Меня этот череп на размышления навёл. Только подкравшись сзади, и накинув этот череп зубами на горло, можно нанести такую рану. А сломанные ногти о чём говорят? Что она сидела, когда её стали убивать, и от боли вжала пальцы в стол, и сломала ногти.
- А вы не глупая, - растерянно проговорил Михаил
Игнатьевич, - только что нам это даёт? Может, если вы так лихо разобрались, как было совершено убийство, то и убийцу назовёте?
Мне не понравилась его ирония, но я не отреагировала, и спокойно ответила:
- Пока не назову, фактов пока мало.
- А вы не теряетесь, - покачал головой Михаил Игнатьевич, - чертовщина! Вы мне не помогли, а только усложнили ситуацию.
- Чем это я вам усложнила? – вздёрнула я брови, - давайте разберёмся в деталях. Вы ведь и так не знали, кто совершил убийство, и ломали голову, кто натравил собаку на Татьяну. А я догадалась, как на самом деле её убили, по крайней мере, это лишняя подсказка. Я сильно сомневаюсь, что вы на теле обнаружили какие-либо следы, а ведь на это и рассчитывалось. Они не дураки, понимали, если не найдут следы, по ДНК которым можно определить животного, то будут разбираться. По следу видно, что это животный укус, а ДНК животного нет, вот они и не стали рисковать, скинули труп в воду, типа, все следы смылись.
- Всё с вами ясно, - кивнул Михаил Игнатьевич, - думается, надо брать этого Соболева.
- Думаете, что это он убийца? – прищурила я глаза.
- А кто ещё? Череп у него имеется, мы его обязательно изымем, и проведём экспертизу.
- Не имеете право вы его брать, - холодно сказал Дима, - вы имеете право его допросить, провести экспертизу черепа, но пока не будет веских доказательств его вины, вы не имеете
права его задерживать.
- Минуточку, вы, случаем, не адвокат? – брови Михаила Игнатьевича поползли вверх.
- Был когда-то адвокатом, начинал с этого свою карьеру, - спокойно ответил Дима, - но сейчас я вам дельную вещь говорю, а то вам же потом сверху по мозгам настучат.
Как – будто вы сами не понимаете, какие неприятности будут. Я бы на вашем месте допросил его, а там видно будет. Он же ото всего отопрётся. И что из того, что его черепом убили его жену?
- Татьяну убили не его черепом, - не выдержала я, и звонко рассмеялась.
- Это уже детали, - на лице Димы появилась ухмылка, - череп принадлежит ему, но его могли выкрасть, совершить это убийство, и положить на место. Отпечатки? Так это его собственность, и он мог брать его после убийства, показывать какому-нибудь знакомому. И я сильно сомневаюсь, что убийца работал голыми руками.
- Выходит, что это тупик? – как-то даже жалобно проговорил Михаил Игнатьевич, он явно не ожидал увидеть такого хорошего специалиста в юридическом вопросе, и такого напора.
- Не надо так говорить, - Дима мягко улыбнулся, - из любого тупика есть выход. Нужно просто расслабиться, и посмотреть на детали, которые лежат на поверхности, на кажущиеся ненужными мелочи.
- У вас на всё есть ответ, - закатил глаза Михаил Игнатьевич, - значит, я вызываю Соболева.
- Кстати, предупреждаю, Соболев – это не тот человек, с которым можно шутить, - решительно вставила я, - и нам лучше при этом не присутствовать.
- Это ещё почему?
- Потому что он сын мафиози, - объяснил ему Дима.
- Час от часу не легче, - покачал головой следователь.
- Но мы посидим в соседней комнате, - сделала я невинные глазки, - мы лица тоже заинтересованные.
- Чем это вы заинтересованные? – подозрительно посмотрел на нас Михаил Игнатьевич.
- На нас же покушаются, - мило улыбнулась я.
- И что из того?
- Я теперь наверняка уверена, что покушение на нас и убийство Татьяны вместе связано.
- Это ещё почему? – слегка удивился следователь.
- Мне интуиция подсказывает, - честно ответила я.
- У всех баб одна и та же фишка, интуиция! – закатил глаза Михаил Игнатьевич, - вы мне реальные факт давайте.
- Реальные факты будут чуть попозже, - заверила его я, - вы не находите странным, что покушения прекратились? Один раз чуть не убили, а потом пытались застрелить. У меня есть догадки, но это пока только догадки, и не более.
- Ты можешь не томить? – Дима не сводил с меня глаз.
- Давай, лучше сначала послушаем Соболева? – прищурила я глаза, пытаясь собрать мысли в кучу.
Дима продолжал меня гипнотизировать, а Михаил Игнатьевич выпроводил Сергея, и пригласил Соболева, а мы с Димой юркнули в соседнюю комнату.
- Что ты намереваешься услышать? – шёпотом спросил Дима.
- Помолчи, - велела ему я, и вся обратилась во слух.
- И всё же, - и я не выдержала, и проткнула ему ботинок шпилькой. Дима не успел даже рта раскрыть, я ему зажала рот рукой, а потом страстно поцеловала.
- И ещё одно слово, прибью! – заверила я его, и стала слушать. Это мне с трудом давалось, Дима дышал мне в затылок, а у меня от одного его прикосновения мурашки бегут.
- Заходите, Марк Александрович, - пригласил Михаил Игнатьевич, - присаживайтесь.
- А в чём дело? – раздался хриплый баритон, - что я сделал? Я закон не нарушал.
Говорил он уверенно, с лёгким недоумением, и мне поневоле подумалось, что он мог бы быть неплохим актёром.
- Не надо делать вид, что вы ничего не понимаете, - жёстко сказал Михаил Игнатьевич, - вы организовали афёру с поддельным вином, а Северский встал у вас на дороге, и вы решили от него избавиться.
- Кто вам такое сказал?
- Ваши сообщники сдали вас, и у нас есть запись, в которой есть упоминание о мифическом боссе, а Александр Николаевич, менеджер клуба « Приморье », сказал, что это вы.
- Одних только слов мало, без доказательств вы мне ничего предъявить не можете, и вы ничего не докажете без конкретных улик. Он мог кого угодно назвать, это не доказательство. Вы сначала найдите улики, а потом поговорим. Вы мне лучше скажите, кто убил мою жену?
- Мы этим занимаемся, - мрачно ответил Михаил Игнатьевич.
- Так делайте же что-нибудь, а то вы мне какие-то гипотетические обвинения предъявляете.
Я покачала головой, вынула из кармана сотовый, и набрала номер телефона, стоящий на столе у Михаила Игнатьевича.
- Слушаю, - снял он трубку.
- Спросите у него про ту женщину, о которой упоминали его головорезы, - нервно зашептала я.
- Понятно, - и он отключился, - нам стало известно, что у вас есть сообщница. Может, вы нам объясните, что за женщина, которая вам там указания раздаёт.
- Я ничего объяснять не буду. Ведь я пока не арестован?
- Вы пока задержаны до выяснения обстоятельств, - холодно ответствовал Михаил Игнатьевич, а я закатила глаза.
Чего-то подобного я и ожидала. Станет он признаваться! Дожидайтесь! Вряд ли этот допрос что-то даст, Марк всё равно не признается, пока его за жабры не возьмёшь.
- Стража, уведите, - сказал Михаил Игнатьевич, потом хлопнула дверь, и он открыл дверь в комнату, где сидели мы.
- Это ничего не дало, - развёл он руками.
- Надо Артура допросить, - со вздохом сказала я, понимая, что и от того ничего не добьёшься.
- Артур уехал из Анапы, - мрачно известил Михаил Игнатьевич, - в Москву рванул, ещё вчера утром улетел.
- Капец! – это было единственное, что я могла произнести, вернулась в кабинет, и с размаху плюхнулась на стул.
- Что ты надеялась услышать? – посмотрел на меня Дима.
- Да ничего я не надеялась, - покачала я головой, - думала, что получу какую-нибудь подсказку. Ладно, чего об этом теперь говорить, я себе всю башку сломала, но на половину вопросов так и не ответила.
- Понятно, - Дима сложил руки на груди, - только, пока ты отвечаешь на вопросы, нас просто убьют. Артур-то пока на свободе.
- А чего вы его не ловите? – наехала я на Михаила Игнатьевича, - его нельзя оставлять на свободе.
- И как вы предлагаете мне его ловить? – сложил руки на груди следователь, - бегом за ним бросится?
- Да что вы, в самом деле? – всплеснула я руками, - дайте запрос в Москву, пусть его там перехватят.
- Господи! – закатил глаза Михаил Игнатьевич, - у вас всё просто. Только я уже дал запрос, связался с московской милицией, но пока глухо. С самолёта он уже сошёл, и теперь найти его нереально.
- Понятно, - растерянно кивнула я, - его папочка его прикроет, это почти сто процентов. А когда они узнают, что Марк в тюрьме, то примчатся сюда, чтобы его освобождать. Чёртобесие! У этого Соболева, я старшего имею в виду, такие связи имеются, что он в два счёта сына вытащит, и вам ещё по шапке дадут.
- Вы полегче на поворотах, - покосился на меня Михаил Игнатьевич.
- Да ладно вам, я ведь дело говорю.
- Предлагаете его выпустить?
- Ничего я не предлагаю, пусть пока посидит. А там посмотрим.
Из отделения я вышла злая, голодная, и жутко усталая.
- Малыш, - Дима обнял меня, - пойдём, посидим в каком-нибудь кафе, и ты успокоишься.
- Я хочу спагетти, - надула я губы, - спагетти, с огромным количеством пармезана, апельсиновый сок и ристретто.
- Хорошо, я знаю тут один итальянский ресторанчик, - мы спустились по склону, и вошли в уютный ресторанчик, с красивым названием « Тоскана ».
- Димитрий! – заорал на весь зал импозантный мужчина в белом фартуке, и бросился к нам, - Димитрий! Здравствуй, рад тебя видеть. Мы с тобой с того года не виделись.
- Буон джёрно, Джованни, - ответил ему Дима, и они похлопали друг друга по спине, судя по всему, они давно дружат.
- Заходите, заходите, садитесь у окна, тут очень уютно.
Он провёл нас к столику рядом с огромным окном, при этом отчаянно жестикулируя, и размахивая папкой меню.
- Димка, а кто эта прелестная девушка? Она просто восхитительна, просто изумительно красива.
Я слегка стушевалась, и залилась краской, а Димка ухмыльнулся.
- Её зовут Эвива, она моя бывшая жена.
- Та самая Ева? – всплеснул руками Джованни, - наконец-то я увидел девушку, которую ты столько лет любишь, - и обратился он ко мне, - я наслышан о вас. Она просто божественна, - и он галантно поцеловал мне руку.
Всё-таки южные народы весьма импульсивны, и этот итальянец не исключение. Он что-то ещё тараторил, а у меня от него голова заболела. Дима без труда разгадал моё состояние, и перебил Джованни.
- Умоляю, Еве сейчас дурно станет. Лучше пусть нам принесут что-нибудь вкусненькое, у вас тут есть спагетти с сыром?
- Конечно, - всплеснул руками Джованни, - я вас уболтал, синьорита? Могу предложить пасту с томатным соусом, он у нас тут замечательный.
- Не люблю макароны с томатным соусом, - покачала я головой, - я люблю с сыром, и предпочитаю пармезан.
- Замечательно, могу предложить вам пасту с мясом, вы это называете по-флотски, и с сыром.
- Давайте, - безжизненно кивнула я.
- А мне тоже самое, - кивнул ему Дима, - ещё нам по стакану апельсинового сока, лазанью, по чашке ристретто на десерт, а Еве тирамису и канноли.
- А коньячка моего? – деловито осведомился Джованни.
- Давай и коньяк, - согласно кивнул Дима, - и по бокалу красного к макаронам, - и итальянец испарился.
- Он меня оглушил, - со стоном произнесла я, - и я не хочу коньяка.
- Тебе надо стресс снять, а коньяк у него замечательный.
Паста оказалась выше всяких похвал, а вино нежным, ароматным, и слегка сладимым, а уж десерт и вовсе.
Я люблю лазанью, Анфиса Сергеевна её неизменно готовит на Пасху вместе со всеми остальными вкусностями, мажет её цитрусовыми джемами, с ломтиками киви, и заварным кремом.
Это просто пальчики оближешь, но и сейчас лазанья оказалась вкуснейшей, а коньяк крепким.
- Мамочки! – только и смогла вымолвить я, - что-то меня повело. Что он туда намешал? Если судить по запаху, это коллекционный коньяк.
- Этим занимался его отец, этим занимается он, правда, уже не в таких масштабах. Вином он не занимается, делает исключительно коньяк, но очень вкусный.
- Я хочу ещё коньяка, - хищно облизнулась я.
- А тебе дурно не станет?
- Никогда, - заверила я его, и получила ещё фужер этого потрясающего напитка.
В голове как-то сразу зазвенело, и хорошо стало. Кровь к вискам прилила, и я стала безудержно смеяться, слизывая одновременно с ложечки тирамису.
- Детка, по-моему, тебе пора в колыбельку, - Дима без труда разгадал моё состояние, - у тебя вид такой.
- Какой?
- Глупый, - хохотнул этот нахал, - и ты всё время смеёшься, словно марихуаны обкурилась.
- Я впервые за несколько часов расслабилась, а ты цепляешься, - фыркнула я, и закурила сигарету.
- Сейчас ты вообще улетишь, не надо курить, - Дима попытался отнять у меня сигарету, но я увернулась, - что это за манера? Напиваться, чтобы потом лыка не вязать?
- Отстань, - мне стало хорошо, а потом захотелось спать, и мы покинули ресторанчик.
Весь оставшийся день я банально проспала, проснулась около пяти часов, и решила сходить на пляж.
В доме никого не наблюдалось, я в купальнике, в бежевых сабо, и пляжной юбке спустилась на кухню, но там тоже было пусто. Взяла из холодильника бутылку со спрайтом, бросила её в сумочку, и отправилась к морю. Голова отчего-то совсем не болела, наверное, потому что коньяк пресловутый был очень высокого качества, и я его ни с чем не мешала. Лёгкое вино не в счёт, я его очень мало выпила, хотя кто его знает.
Аська как-то смешала водку с капелькой пива, и мгновенно отрубилась. Вспомнив об Аське, я вспомнила и о Яне, её старшей дочери.
Асюта очень рано её родила, аж в пятнадцать лет, у неё случилась любовь в десятом классе. Вообще, Янка всегда называла отцом Костика, она давно знает, что он ей отчим,
что отец Яны один парень из МГУ, учившийся тогда на археологическом. Но она не переживает по этому поводу, отца никогда не видела, и видеть не хочет. Тот в своё время бросил Асю, когда она оказалась беременной, и Яна считает его предателем.
Ася потом вышла замуж за парня, одноклассника, ходившего за ней, и безответно влюблённого, хотела, чтобы у маленькой Яны отец был, и родила Аришу. Но Константин умер из-за халатности врачей, и она во второй раз вышла замуж. Это долгая история, но её новым мужем стал красавец-каскадёр, Ренат, ныне преуспевающий бизнесмен, и таджик по национальности. Ася забеременела от него, когда ещё была замужем за Костиком, между ними случилась стычка, и он ранил Костю. Но к смерти Кости он не причастен, и я этому очень рада. На проверку он оказался неплохим парнем, и мы подружились, хотя первоначально я его не переваривала.
Но сейчас другая проблема встала.
Растягиваясь на лежаке, я интенсивно размышляла, что делать с Янкой, когда Ася выйдет из больницы, она сейчас лежит на сохранении.
А дело в том, что Янка решила повторить фокус матери, и забеременела в пятнадцать лет. Меня чуть Кондратий не хватил, когда она ко мне влетела, при чём с весьма интересной просьбой. Она хотела тайно сделать аборт в клинике Максима. Мой супруг недавно открыл клинику пластической хирургии, и поликлинико – больничный комплекс.
Его очень тяготил факт, что его супруга зарабатывает в десять раз больше, он ведь простой следователь, вот и расстарался.
Попросил у меня денег, которые два месяца назад вернул, и теперь развернулся по полной.
Но не об этом сейчас, Янка залетела от совершеннолетнего парня, который к тому же безумно в неё влюблён, и я не представляю, как мы будем эту новость Асе преподносить.
Пока она в больнице, но в октябре должна выйти, это будет полный капец.
- Привет, - надо мной возникло лицо Димы.
- Ты куда пропал? – сдвинула я брови, - испарился, как призрак в полнолуние, пока я спала.
- Ты так сладко спала, что я просто не мог на тебя смотреть, такую нежную и беспомощную.
- Понятно, - положила я ногу на ногу, - значит, тебе нравится моя беспомощность? А как тебе вон та кабинка?
- В которой переодеваются? – Дима прищурил глаза, - я тебя понял, - и он поставил меня на ноги буквально силой, и поволок меня в кабинку.
- А твой Макс в этом деле так же напорист? – хрипло проговорил Дима, на секунду оторвавшись от моих губ.
- А вот на этот вопрос я отвечать не желаю, - сурово сказала я.
- Значит, я всё-таки лучше.
- Замолчи, а то сейчас уйду.
- Куда ты денешься? – Дима буквально впечатал меня в стенку.
- Ты меня с ума сводишь, - я коснулась носом его щеки, покрытой лёгкой щетиной.
Из кабинки мы выбрались, наверное, часа через два. Народу на пляже не было, пошёл проливной дождь, мы бегом бросились к дому, хотя всё равно были уже мокрые, успели промокнуть в кабинке.
Маман и Глеба Никифоровича мы застали на кухне, они мирно ужинали, и маменька закатила глаза, когда увидела нас.
- По-моему, вам надо переодеться, вы же мокрые насквозь.
- Об этом мы как-то сами догадались, - недовольно буркнула я, и пошла в спальню. Одела домашние шорты с майкой, и спустилась на кухню.
- Мам, а как там Янка? – вдруг спросила я.
- Нормально, когда Ася её увидит, она в обморок упадёт. К тому времени, как она родит, у Яны уже будет огромный живот, и это не скроешь. Кошмар! Впрочем, я заступлюсь за Яночку. А знаешь что? Мы ведь можем провернуть с Яной тот же фокус, что и с тобой, отослать куда-нибудь на время, а потом у меня появится приёмный ребёнок.
- А как от Ирины Львовны и Марка Дмитриевича Датских ты это скроешь? А заодно и от Игоря? Они ведь не станут молчать. Да расслабься ты, знаешь, что я думаю?
- И что же ты думаешь? – вздёрнула бровь маман.
- Я больше боялась, как ты отреагируешь.
- А при чём здесь я? – маменька недоуменно на меня посмотрела.
- Если уж ты успокоилась, то и Ася в конце концов успокоится. У меня есть весомый довод, она сама залетела в пятнадцать лет, а чего же от дочери требовать? Рожать в пятнадцать лет нельзя? Кто это сказал? Сама дурной пример подала.
- И почему ты юристом не стала? – пожала плечами маман, - из тебя вышел бы неплохой защитник.
- Отстань с глупостями, - недовольно буркнула я, - ты сама от этого отказалась.
- А ты не бери с меня пример, - ухмыльнулась маман.
- Дети должны брать пример с родителей, - я встала с места, и налила себе кофе, - кстати, знаешь, что мне Янка выдала, когда с воем прибежала, и сумасшедшей просьбой, чтобы ей сделали аборт в клинике Макса?
- Не имею представления, - нараспев произнесла маман.
- Что я лишилась невинности в шестнадцать лет, и она решила от меня не отставать. Несколько иными словами, но суть от этого не меняется.
- Жесть! – только и смогла произнести маменька, а Дима и Глеб Никифорович закашлялись.
- И чему я удивляюсь, - дёрнула плечиком маман, - девчонки тебя за авторитет держат. Аришка вздумала в МГУ на журфак поступать, говорит, что хочет быть, как и ты, журналисткой. А Янка на международный журфак собралась, ей МГИМО подавай. Это просто капец! Тьфу, чертобесие! Привязалось ко мне твоё словечко. Они этот капец через два слова вставляют, и я набралась.
- Капец! – сдавленно хохотнула я, и все засмеялись.
- А давайте шампанского выпьем, - вдруг заявила маман, - я хочу шампанского.
- Шампанского? Я тоже хочу шампанского, - я отодвинула от себя пустую чашку, и нашим мужчинам ничего не оставалось, кроме, как вытащить из холодильника бутылку « Дон Периньён ».
А дождь на улице только сильней разошёлся, просто стеной стоял, я ушла на балкон, и через пять минут появился Дима.
У него в руках была не вскрытая бутылка с шампанским, и два бокала.
- Скучаешь? – присел он рядом со мной.
- Голову себе ломаю, кто мог убить Татьяну. Если с Марком и Артуром всё относительно понятно, то тут загадка со всеми неизвестными.
- Давай, мы сегодня будем только отдыхать, - Дима ловко вскрыл бутылку, и разлил игристый напиток по бокалам.
- Что ты подразумеваешь под отдыхом? – с ухмылкой поинтересовалась я, и взяла из его рук бокал.
- Угадай с трёх раз, - он потянулся ко мне, - а на завтра у меня предложение, сходить на экскурсию на завод.
- Ты давно обещал, - поглядела я ему в глаза.
- Кстати, скоро будет праздник вина и винограда, это традиционное мероприятие, и я в первых рядах, поскольку владелец завода.
- И какую прибыль ты с этого имеешь? – я отпила чудесного шампанского.
- Ты будешь удивлена, но никакой прибыли я с этого не получаю.
- А что собой представляет праздник вина? Никогда не была на таком мероприятии.
- Праздник вина длится целую неделю. Сначала собирают виноград, часть винограда мы выставляем на площади в бадье, и устраиваем конкурс на самый лучший танец на винограде босыми ногами.
- А как насчёт ног с инфекцией? – прищурила я глаза, - или этот виноград на выброс идёт? Хотя я слышала, что лучшее вино раньше получали именно из-под такого пресса. С лишними бактериями лучше перебраживает? – язвительно – иронически осведомилась я.
- Пошутила, да? – с усмешкой произнёс Дима, - а если серьёзно, то все конкурсанты проходят обязательный осмотр в поликлинике.
- И ноги моют прямо перед топтанием винограда? – я не выдержала, выплюнула на пол шампанское, и стала давиться смехом.
- Молодец! Ты сегодня просто блещешь остроумием!
- А что дальше будет? После топтания винограда?
- На пляже будут идти представления театра Диониса, выступления фольклёрных групп, и « винные » песни. Выступления местных поэтов, вообщем, всё будет очень весело, интересно, но основная вакханалия начнётся в последний день. На пляже будут поставлены фонтаны в виде мифологических героев, и из этих фонтанов будет литься вино. Виноград, фрукты, концерт, и литры вина.
- Понятно, это будет массовая попойка.
- Всё ты на изнанку выворачиваешь.
- Извини, - развела я руками, - уж какая есть. Налей мне ещё шампунька.
- Плеснём шампунька под жабры? – процитировал Дима фразу одного героя из старого фильма. Не такого уж и старого, цветного, но названия я всё равно не помню, только эта шутка в память врезалась.
- Очень вкусное шампанское, - не смогла я не оценить напиток.
- Конечно, это одно из лучших. Но я тебе всё-таки устрою романтический пикник.
- Один романтический пикник ты мне уже устроил, я теперь его надолго запомню.
- А это будет пикник на моей личной яхте, надеюсь, ты её не затопишь.
- У мамы была идейка, на яхте покататься.
- А ты ей предложила яхту угнать, наверное?
- Откуда ты знаешь? – безмерно удивилась я.
- Я знаю твой характер, - Дима с ухмылкой на меня посмотрел.
- Он у меня такой несносный?
- Конечно, - сдавленно фыркнул он, а я ударила Диму подушкой, и уставилась на ливень, который продолжал бушевать, и поднимать волны чуть ли не до небес.
- А сколько стоит такой домишко? – вдруг спросила я.
- Дорого, тебе такой не купить.
- Значит, вот так вот? – покосилась я на него.
- Чего ты насупилась? Это будущая собственность Василисы, даже если случится, и ты мне сына родишь, это ничего не изменит.
- Не собираюсь я тебе сына рожать! Делать мне больше нечего! Все мужики одинаковые, вы только требуете от женщин, чтобы они рожали, сами бы попробовали.
- А что такое?
- Я несколько часов на столе корячилось, производя на свет близнецов, с Василисой меньше хлопот было, несмотря на первые роды.
- Не сердись так, я всё понимаю, это очень больно. Гораздо приятнее делать детей, чем рожать их, и если бы я был твоим мужем, я бы поддерживал тебя в этот непростой период.
- Максим даже не захотел на роды прийти, - вдруг насупилась я, - а ты бы был рядом со мной в этот момент?
- Конечно, - Дима мягко улыбнулся, - и держал бы за руку всё время.
- Между вами с Максом пропасть, просто мексиканская впадина.
- А разве есть такая? Я что-то не припомню.
- Не придирайся к словам.
- Понятно, ты в своём репертуаре. Но завтра поедем на завод, а потом будем на яхте кататься.
- Ладно, с удовольствием схожу. А дегустация на экскурсии предусматривается?
- У кого чего болит, тот о том и говорит? – Дима поддел меня.
Я невольно фыркнула, и решила позвонить в Москву. Дима унёс пустую бутылку, а я взяла со стола мобильный, и стала набирать номер.
- Слушаю, - раздался в трубке голос отца.
- Пап, привет. Как у вас дела вообще? Что с моей стройкой?
- Не со стройкой, а с ремонтом, - неизвестно зачем уточнил папа, - всё идёт нормально, только с бассейном рабочие не управятся в срок.
- Это ещё почему? Что так не так?
- Да тут кое-какие проблемы с трубами, они не могут каких-то шабелей найти.
- Что это за зверь такой? – ошарашено спросила я, наблюдая за Димой, который теперь принёс горячий кофе с корицей и шоколадку для меня, и чашку чёрного для себя. Открыл коробочку « Рафаэлло », и сел напротив меня.
- Понятия не имею, - честно ответил папа, - ты же знаешь, я в этой терминологии не силён. Вообще, ты сама в этой фигне лучше разбираешься, в отличие от меня. Ещё мужчиной зовусь.
- Да ладно тебе прибеднятся, - со смехом сказала я, - не всем же всё знать, для этого существуют специалисты.
- Пожалуй, но слово шабель ввело меня в ступор. Рабочие мне сказали, что это очень дорогая штука, стоит около десяти тысяч долларов.
- Сколько? – я ушам своим не поверила, - да сами трубы столько не стоят!
- Да вроде бы, да вроде они это посчитали за всё количество, - робко сказал папа.
- Пап, всё равно это нереально, - стояла я на своём, - надеюсь, ты им ещё не платил?
- Пока не успел.
- Я должна во всём разобраться. Что это ещё за хрень такая? Кстати, ты перевёз мой антиквариат?
- Конечно. Только теперь у нас дома ступить негде, хорошо, что собаки и кошки уехали в деревню, а то было бы вообще, тарарам на тарараме.
- Ладно, я тебе потом перезвоню, - нажала на кнопку отбоя, и положила телефон на стол, - что такое шабель? – посмотрела я на Диму.
- В связи с чем? – осторожно спросил он.
- В связи с трубами. Моему отцу те братцы, что мне дом отделывают, сказали, что для труб в бассейне нужны какие-то шабели.
- Хорош спец по трубам, - Дима сдавленно захохотал, - я твоего предка имею в виду. Нет такого слова, шабель, нет такого понятия. Они его разводят. Кстати, сколько эти шабели стоят, по их словам?
- Десять тысяч долларов за необходимое количество.
- Капец! Они вас просто на бабки разводят.
- Хорошо, что просветил, - я взяла мобильник, и набрала номер отца, - это опять я, не вздумай им платить, и гони в шею из особняка.
- Вообще не платить? – папа слегка растерялся.
- Ни копейки не плати, у меня большие сомнения на их счёт появились. Думается, они меня надуть собирались не только на этих шабелях, хорошо, что ценности не оставила дома.
- Я понял тебя, - согласно ответил папа.
- Знаешь, я кое-что решила.
- Что ты решила?
- Я найду других специалистов, а не этих левачей, и пусть они решат, что те качественно сделали, за что платить, а за что выгонять.
- Понял. Значит, гнать их долой?
- В три шеи!
- Понятно. А как там Анапа? Купаешься? Погода очень тёплая? А то у нас тут ливни пошли, холодные.
- У нас тоже ливни, но они тёплые, завтра, надеюсь, прояснится.
- Меня тут зовут, - и он отключился, а я сурово уставилась на Диму.
- Найди мне специалистов.
- Ты умеешь задать задачку, - покачал он головой, - просишь что-нибудь трудновыполнимое, и при этом немедленно хочешь результата. Однако, непосредственная ты особа.
- Уж какая есть.
- Ты другая стала после нашего развода, жёсткая, властная.
- По твоей милости я такая стала, но ведь рядом с тобой я всё равно прежняя.
- Потому что любишь?
- Наверное, - я посмотрела ему в глаза, потом отвела взгляд, и отломила кусочек шоколадки.
- Ты сама лучшая, и прости меня за моё самодурство. Я такой идиот был, помнишь, я устроил скандал из-за чашек?
- Такое не забудешь, - покачала я головой, - разорался на ровном месте, и только из-за интерьера. А меня твой склеп душил. Почему ты так делал? Почему ты никогда не был учтив?
- Потому что боялся.
- Чего ты боялся?
- Боялся потерять тебя, ты ведь многого не знаешь.
- Опять эти твои тайны?
- Это только отчасти. Ты сама не хотела идти на контакт, на секунду расслаблялась, а потом отталкивала.
- Мне было больно, ты сам знаешь, почему, - перевела я взгляд на дождь, - я поняла тебя. У тебя трудный характер, но и у меня не простой. Но ты мне сделал очень больно, и потому я тебя отталкивала. Столько людей погибло из-за этого.
- Я просто не представляю, как твоё прощение вымолить, - он смотрел на меня такими глазами, - я так хотел быть с тобой, что ни о чём другом не думал.
- Перестань, - махнула я рукой, - я уже давно сдалась, лучше позвони в Москву, и помоги мне.
- У меня один знакомый, который занимается ремонтами, владелец одной архитектурно-строительной фирмы, сейчас я ему позвоню.
Пока он разговаривал со своим знакомым, я слопала шоколадку, и перешла к конфетам. Люблю я эти кокосовые конфеты, при чём с детства, и Дима знает моё пристрастие.
- Готово, - Дима вернулся на место, - надеюсь, к празднику вина погода наладится. В крайнем случае, мы тенты натянем, не отменять же.
- Пойдём в спальню, - я из-под ресниц на него посмотрела, и Дима выплюнул кофе, который в это время потягивал.
- Что это с тобой? – растерянно спросил он, - это моя прерогатива, тебя в постель тянуть.
- Пошли в спальню, и хватит болтать, - я встала с места, ухватила его за ворот майки, и потянула за собой.
Утром нас встретило солнышком, я перевернулась на другой бок, и увидела Диму, сидящего на краю кровати.
На подушке лежал букет белых роз, покрывало засыпано красными лепестками, а в руках Дима держал чашку кофе, которую тут же подал мне.
- Привет, моя сонная фея.
- Привет, - я взяла чашку у него из рук.
- Ты была просто, как дикая кошка, - шепнул он мне на ухо, - собирайся, карамелька, я жду тебя внизу, - и он вышел.
А я залпом выпила кофе, в темпе натянула малиновые шорты, очень сильно срезанные, с золотистыми висюльками, и красный топ. Завязала шнурки на кроссовках, и быстро сбежала вниз, на ходу стягивая волосы в хвост.
- Завтракать не будем, - Дима взял меня за руку, - пошли.
И он повёл меня пешком, мы спустились на пляж, и подошли к шикарной яхте белого цвета.
- Вот это красота! – невольно восхитилась я.
- Забирайся, - и он за руку повёл меня по трапу, - здесь мы и будем завтракать, только отъедем подальше.
- Супер! – весело воскликнула я, и он усадил меня за столик, стоящий на верхней части яхты.
Мы порядочно отъехали от берега, Дима принёс кофейник, булочки, пирожные, виноград и бутерброды, и сел рядом.
- Это твои любимые, с чёрной икрой, а ну открой рот, - и он поднёс к моим губам бутерброд.
Он кормил меня с ложечки, голова кругом шла, и я совершенно позабыла, что я замужем, и не должна так проводить время.
- Ты купальник взяла? – вдруг спросил Дима.
- А надо было?
- Ладно, значит, будешь купаться обнажённой, - ухмыльнулся этот нахал, а мне виноградина попала не в то горло.
- Ты с ума сошёл? – округлила я глаза, откашлявшись.
- Никогда, - и он стянул с себя майку.
- Обалдеть! – только и смогла воскликнуть я, и прыгнула голой в воду.
Потом, завернувшись в махровое полотенце, я растянулась на палубе, а Дима повёл яхту, изредка бросая на меня пламенные взгляды.
- Ты в таком виде на завод собираешься идти? – покосился он на меня.
- Думаешь, все там в обморок попадают? – я вытянула ноги.
- Не надо мне рабочих дезорганизовывать, - Дима хрипло засмеялся, - они мне ещё пригодятся.
То, что я увидела, привело меня с дикий восторг. Огромные поля с виноградными деревьями, просто нечто феерическое.
- А можно сорвать? – я не сводила горящего взора с огромной кисти винограда.
- Конечно, сколько твоей душеньке угодно, - Дима мягко улыбнулся.
- Класс! – и я осторожно оторвала роскошную гроздь розового винограда, и откусила прямо с кисти.
- Не делай так, а то я за себя не ручаюсь.
- Тебя это заводит? – я повторила удавшийся фокус, и спряталась за дерево.
- Попалась, - Дима поймал меня сзади за талию.
- Скушай, милый, виноградинку, - я засунула ягоду ему в рот.
- Безобразие, - он взял меня за руку, и повёл в здание.
- Расскажи мне что-нибудь, - попросила я его.
- Что ты хочешь?
- Да какую-нибудь сказку, что-нибудь с моралью о вине.
- Знаешь, а ведь на тему вина существует огромное количество стихов. Вино и бражничество представлено в поэзии античности, средневековья и возрождения.
- Прелесть! – невольно восхитилась я, - не придумали ничего лучше, кроме как восхвалять пьянство. Даже стихи написали.
- Ты не права. Алкоголь не всегда отрицательно действует на организм, а южане пьют много, но они пьют качественное вино, вкусное. А лёгкое вино очень даже полезно.
- Это я и сама прекрасно знаю.
- А чего тогда возмущаешься?
- Это я по привычке, по вредности характера.
- Умничка! Античные пиры объединяли народы, при чём начиная с эпохи эллинизма, как познание мира, как его освоение, преобразование. Это выявление дружбы, это равенство людей, внимания друг к другу. Отказа от своих притязаний, мелких эгоистических порывов ради торжества друга, ради чарующего господства его воодушевлённой речи.
- Вот насчёт этого я бы поспорила, как бы ты цветисто не говорил. Какая у пьяного речь? – не удержалась я от иронии.
- У нализавшегося самогонки, и валяющегося под забором, может, и нет никакой речи, тем более, воодушевлённой, там только мычание.
- Да прекрати ты занудствовать, я же тебя подкалываю.
- Я это понял. А ты знаешь, как зовут бога вина?
- Бахус, - спокойно ответила я.
- А ещё одно название?
- Дионис.
- Больше не знаешь?
- Нет.
- Дионис – бог своеобразный и капризный, изменчивый. Мифы о нём не похожи на мифы о других богах, его возникновение окружено загадками, приключениями, и он всегда идёт со своей свитой, которая и хранит его тайны. Его называют не только Бахусом и Дионисом. Века дали ему много названий, Бромий, Лиэй, Иакх, Вакх, а римляне придумали Либер. А все пиры – торжества после сбора урожая.
- Чем-то на язычность смахивает, - не удержалась я.
- А как это представлено на картинах, миниатюрах. Виноградники, залитые ослепительным солнцем, римляне, облачённые в старинные одежды, с венком на голове, и с чашей в руках. За бокалом хорошего вина рассуждают о вечном, добром, философском. Хочешь послушать мифы про Диониса?
- Жажду. Валяй, знаток мифологии наших дней.
- Зевс-громовержец любил прекрасную Семелу, дочь фиванского царя Кадма. Однажды он обещал ей исполнить любую её просьбу, и поклялся в этом нерушимой клятвой богов, священными водами реки Стикса. Но возненавидела Семелу богиня Гера, и захотела её погубить. Она сказала Семеле: « Проси Зевса явиться тебе во всём величии бога-громовержца, царя Олимпа. Если он тебя действительно любит, то не откажет в этой просьбе ». Убедила Гера Семелу, и та попросила Зевса исполнить именно эту просьбу. Зевс не мог отказать Семеле. Громовержец ей явился во всём величии, во всём блеске своей славы, и пламя охватил дворец Кадма. Семела погибла в этом огне, и родился у умирающей Семелы сын, Дионис, слабый, не способный жить ребёнок. Но он не погиб, из земли вырос плющ, и он скрыл его зеленью от огня. Спасённого сына Зевс зашил себе в бедро, чтобы он окреп, и Дионис родился во второй раз. Потом Зевс отдал его на воспитание сестре Семелы, Ино, и её мужу Атаманту. Богиня Гера разгневалась, наслала на Атаманта безумие, и тот убил своего сына, а потом бросился за женой и другим сыном. Но те прыгнули в морские пучины, спасаясь от него, и были обращены в морские божества. А Диониса спас Гермес, он перенёс его в Нисейскую долину, и отдал на воспитание нимфам. А Зевс в благодарность взял нимф на небо, и светят они в тёмную звёздную ночь среди других созвездий под названием Гиад.
- Это что такое? Я про Гиады, - прервала я его.
- Гиадами называют скопление звёзд в созвездии Ориона, одном из наиболее ярких созвездий на небе.
- Я люблю мифологию, но про Диониса никогда не читала. Расскажи ещё что-нибудь.
- Понравилось? – Дима коснулся пальцами моего подбородка.
- Очень, я же сказала, что люблю мифологию.
- Замечательно. С весёлой толпой украшенных менад и сатиров ходит Дионис по всему свету, из страны в страну. Он идёт впереди всех, в венке из винограда, с украшенным плющом тирсом. Все пляшут и смеются, он учит людей разводить виноград, и делать вино, и всё покоряется его власти. Но не везде его принимают достойно, некий царь эдонов Ликург напал на него, и он временно укрылся в море под покровительством богини Фетиды. А отец Диониса ослепил Ликурга, и уменьшил срок его жизни. Не признали Диониса и дочери Миния, не пошли на его праздник, тогда их комната, где они сидели, превратилась в красивейший сад, а по саду бегали звери. Звери эти гоняли сестёр, и вдруг их тела стали сжиматься, и царевны превратились в летучих мышей, и с тех пор прячутся они от дневного света в тёмных, и сырых развалинах и пещерах. А тирренских капитана разбойников, которые хотели продать его в рабство, но цепи спадали с него, и они поняли, что перед ними бог, он просто растерзал, превратившись в льва. А остальные разбойники прыгнули в море, и Дионис превратил их в дельфинов, только одного кормчего пощадил, потому что он заступился за него, когда его схватили. Но он не только наказывал, но и награждал людей, которые его принимают. Икария он научил делать вино, и подарил ему лозу, в ответ на гостеприимство. Но однажды он дал вина пастухам, и те решили, что он их отравил, и убили его, и зарыли тело в горах. Дочь Икария нашла отца с помощью собаки, и повесилась на дереве, под которым он лежал. И Дионис взял Икария, Эригону, и их собаку Майру на небо, и светят они ясной ночью. Это созвездия Волопаса, Девы и Большого Пса. Царю Мидасу Дионис дал дар, превращать всё в золото, он приютил его сотоварища, но только тот потом пожалел, что выбрал такой дар. Ведь он мог не пить и не есть, ведь всё превращалось в золото, к чему он прикасался. И тогда он попросил забрать дар, Дионис тот час явился к Мидасу, и отправил его к реке Пактола, чтобы он смыл этот дар. И после этого Пактол стал златоносным.
- Хватит! Хватит! У меня сейчас голова треснет от избытка информации, лучше налей мне какого-нибудь вина.
- Сладкого?
- Лучше что-нибудь полусухое.
- Что это тебя потянуло?
- Захотелось. Я « Лидии » жажду.
- Мы как раз запустили новое вино, смесь из нескольких видов винограда. За основное « Лидия », а другие для придания особого вкуса.
- Давай, - я хищно облизнулась, и он повёл меня по помещениям, объясняя, для чего что предназначено.
Я с интересом разглядывала пресс, которым отжимают виноград, он провёл меня по цехам, а потом мы спустились в подвалы.
- Ух! – сложив руки рупором, громко крикнула я, и мне ответило эхо, - вот это класс! – невольно восхитилась я.
- Понравилось? – Дима лукаво на меня посмотрел, и мы двинулись по подвалу, - смотри, здесь я храню медалистов. Вот это вино взяло золото на международной выставке в Париже, а вот это серебро. Ты не представляешь, какие вина у меня имеются в закромах. От одной только цены нормальный человек им подавится, уберёт в сторонку, и будет с опаской поглядывать.
- Ещё как подавится, - согласилась я с ним.
- А сухого хочешь? У меня есть замечательное « Каберне ».
- Давай, - с энтузиазмом воскликнула я, и Дима провёл меня через подвал, достал из шкафчика два бокала, и осторожно вынул бутылку с вином.
Столь же осторожно вскрыл её, и разлил рубиновую жидкость по бокалам.
- У меня где-то был рокфор, - Дима исчез на минуту, а потом вернулся, с тарелкой сыра, порезанного на кубики, и красным виноградом.
- Из этого винограда и делалось вино, - Дима отщипнул ягодку, и заснул мне в рот.
- Вкусно, - не могла не оценить я, и взяла из его рук бокал, - только оно кисловатое, острое. Оно из « Лидии »?
- Да. Не пей сразу, понюхай, и первый глоток к нёбу, - велел мне Дима, а я закатила глаза, но всё-таки сделала так, как он сказал. Сказка.
- Супер! – я с удовольствием стала смаковать вино, - вот так и
становятся алкоголиками, .
- Ты ещё скажи, что вся Европа – алкоголики.
- И ты со мной не согласишься? Они же постоянно пьют, как компот хлебают, но всё равно, класс. Это тоже медалист?
- Конечно. Он взял серебро на выставке. Давай допьём его на яхте, а сейчас я тебе покажу, как делаются коллекционные вина. Пойдём. Начнём с виноградников, смотри, - он подвёл меня к огромному окну, - видишь, здесь собирают виноград для элитных вин. Это делается вручную, ягодка к ягодке, самые лучшие гроздья. Для более дешёвых вин, второсортных, идёт сбор машинами, а на дорогие только руками.
- Сколько же труда в это вложено, - задумчиво проговорила я.
- И не говори. Я дал работу местным жителям, - Дима засунул руки в карманы, - кстати, у меня здесь делаются не только вина, но ещё ликёр, коньяк, и даже бренди.
- Надо стащить у тебя винца в Москву, - цокнула я языком.
- И зачем тащить? Я тебе и так дам.
- И коньяка дашь?
- И бренди с ликёром.
- Замечательно.
- Пойдём, они там « Лидию » с « Мускатом » смешивают, и я должен проверить этот эксперимент, - и мы прошли дальше по коридору, Дима открыл одну из дверей, и мы вошли внутрь.
Это было гигантское помещение, Дима накинул мне на плечи белый халат, и себе тоже, и мы подошли к длинному столу.
- Что тут у вас? – деловито осведомился Дима, - что с вином?
- Попробуйте, - сказал один из рабочих, и налил вино в бокал, - мы пришли к выводу, что с « Лидией » лучше будет чёрный
« Мускат », чем белый. « Лидия » в этом году уж очень острая, и лучше её разбавить сладким красным, чем с кислым белым.
- Вообще-то, мы хотели в итоге розовое, можно пино серое. Красное в двух видах будет очень уж тяжёлое, - Дима взял из
его рук бокал, и понюхал вино, - а где наш главный дегустатор? Пусть он оценит качество.
- А почему сам не хочешь? – шёпотом спросила я.
- Они порой такого намешивают, а мне пробуй. Они как-то сделали такую смесь, что мне дурно стало.
- А на дегустатора можно свалить? – прищурила я глаза, - конечно, его печень будет плакать. Молодец!
- Что вы скажите? – Дима протянул бокал мужчине
предпенсионного возраста, и тот сначала понюхал вино, помахав рукой над бокалом.
- На мой взгляд, вино может быть очень неплохим, - вынес он вердикт, - очень тонкий запах, минуточку, а зачем вы миндаль примешали? – и сделал глоток.
Он хотел было что-то сказать, но вдруг посинел, выронил из рук бокал с вином, схватился за горло, и повалился на пол.
Все на секунду оторопели, несколько женщин завизжали, одна свалилась в обморок, а я тупо смотрела на дегустатора, лежащего с открытыми и немигающими глазами.
- Чертобесие! – тут же выругался Дима, - что с ним такое?
- Знаешь, по-моему, он коньки откинул, - с непередаваемым сарказмом процедила я.
- Я с тобой спячу, - Дима вынул телефон, вызвал врачей и милицию.
Прибыл уже ставший нам родным Михаил Игнатьевич, и ещё какой-то следователь.
- Вообще-то, это моя территория, - сурово сказал новый следак, - вы у моря разбирайтесь, - заявил он Михаилу Игнатьевичу.
- Вообще-то, эта парочка под моим контролем, - в тон ему ответил наш следователь, - на них уже давно покушения идут. Что тут произошло?
- Это я спрашиваю, что тут произошло? – заорал другой следователь.
- Мы дегустировали вино, - слабым голосом сказала одна из женщин, - Дмитрий Глебович всегда пробует экспериментальные вина, и сейчас он отдал свой бокал Александру Юрьевичу. Он наш главный дегустатор.
- Зачем вы отдали бокал? – повернулся к Диме следователь.
- А чего вы меня спрашиваете? – резко разъярился тот, - вы труп исследуйте!
- А чего вы злитесь? – прищурил глаза следователь, - может, вы специально убили дегустатора?
- А есть ещё версия, что я мог убить не специально? – нагло поинтересовался Дима.
- Прекратите! – заорал вдруг Михаил Игнатьевич, - Валерий
Никитович, давайте, мы забудем сегодня о наших распрях, и
попробуем помочь этим людям. Я вам говорю, на них уже
несколько покушений было совершено.
- Что с причиной смерти? – несколько притих Валерий Никитович, бросив неприязненный взгляд и на нас, и на Михаила Игнатьевича.
- Похоже, это отравление цианидом, - вынес вердикт патологоанатом, - у него катышки на губах, и запах миндаля, точнее скажу после экспертизы.
- Он ведь сказал, когда нюхал вино, что пахнет миндалём, - вспомнила я его слова, - и ещё удивился. Я сама удивилась.
- Почему вы отдали бокал? – сурово посмотрел на Диму Валерий Никитович, - почему сами не стали пить?
- Это долго объяснять, - Дима слегка смутился, и я поняла, почему.
- Вы уж потрудитесь.
- Во-первых, я до этого пил другое вино, я не такой специалист, чтобы прочувствовать вкус целого десятка вин подряд, а Александр Юрьевич пробует все экспериментальные вина.
- Весьма туманное объяснение, - недовольно ответил следователь, а я подхватила Диму под руку, и оттащила в сторону.
- Послушай, дружок, ты можешь кого угодно обманывать, но меня ты не проведёшь. Почему ты не захотел пить? Ты ведь врёшь!
- Я просто не захотел пить. Что в этом такого? – Дима пожал плечами, но по его бегающим глазам я поняла, что он нагло врёт.
- Быстро ответь мне, почему ты не стал пить это вино? – насела я на него.
- Я уже объяснил.
- Ничего ты не объяснил.
- Отстань, - неожиданно грубо ответил он, и отошёл в сторону, а у меня от ужаса сердце сжалось. Наверное, он прекрасно видел, как кто-то что-то подсыпал, и отдал бокал. Безжалостно, не пожалел старика. Выходит, я совсем не знаю этого человека, жестокого, холодного...
Эксперты занимались своим делом, следовали, пришедшие к
обоюдному примирению, допрашивали всех присутствующих, а
я уставилась в окно, закурив тонкую сигарету.
- Извини, - раздался вдруг сзади голос Димы, и его сильные руки стиснули мою талию.
- Пусти, - меня от этого передёрнуло.
- Перестань, - нежно прошептал он, и поцеловал меня в шею.
- Ты хоть разглядел, кто тебе в бокал цианида сыпанул? – безжизненно спросила я, а Дима вдруг резко развернул меня к себе лицом.
- Ты о чём подумала? – смотрел он на меня совершенно круглыми глазами, - Господи! Что ты себе вообразила?!
- Интересно, а что я должна думать? – прищурила я глаза, - ты же не желаешь сказать, почему отказался от вина.
- Мне просто неудобно это тебе говорить.
- Почему тебе неудобно?
- Да потому что! Ладно, раз уж такие шальные мысли с твоей дурной головушке витают, я тебе объясню. Я не переношу белый мускат, я этого сорта винограда в своё время столько съел, дорвался в десять лет, когда меня мама на завод сводила. Меня потом целые сутки тошнило, мутило, и со всеми неприятными подробностями отравления. Любой другой мускат спокойно ем, а этот ненавижу.
- А по-человечески сказать было слабо? – вдруг рассердилась я, - я чуть не умерла.
- Прости, малыш, но мне неудобно было, откуда я мог знать, что тебе всякая глупость в голову придёт.
- Глупость! А зачем следаку соврал?
- По той же причине, ты рядом стояла, - Дима развёл руками.
- Понятно, хорошо, что хоть успокоил. Это очередное покушение?
- Похоже на то, - я нервно огляделась, - кто тебе бокал дал?
- Да Аркадий Петрович, он этим заведует.
- Чем он заведует?
- Да экспериментальными винами.
- Пошли, - я взяла его за руку, и потащила к этому Аркадию Петровичу, - можно вас на секундочку.
- Да без проблем, - и мы отошли к окошку.
- Кто прикасался к бокалу? – спросила я его, - кто наливал вино?
- Да я наливал, - растерянно ответил Аркадий Петрович.
- Я сейчас вас заподозрю в убийцы, если не будете думать, - пригрозила я ему.
- Маша ещё рядом толкалась, - припомнил Аркадий Петрович, - она мой ассистент, и работает в цехе розлива.
- Давайте её сюда, - нервно сказала я, и он пошёл искать Машу, но вернулся ни с чем.
- Её нигде нет, - растерянно ответил он, - ничего не понимаю.
Я бросилась к Михаилу Игнатьевичу, тот поднял бурю в стакане с водой, и поставил в известность Валерия Никитовича. Естественно, все бросились искать Машу, по всему заводу прошлись, и вдруг раздался визг.
Все бросились на крик, прибежали к каморке, из которой торчали швабры, судя по всему, тут хранится инвентарь уборщиц. Но сейчас на этом инвентаре лежала девушка, её рыжие волосы растрепались, и она опрокинулась вместе со швабрами на пол, видимо, когда открыли дверь.
Михаил Игнатьевич тут же проверил пульс, и с облегчением вздохнул:
- Живая. Приведите её в чувство.
Дима тут же подхватил девушку на руки, и отнёс в цех. Её там уложили на диван, кто-то принёс нашатырь, а врач осмотрел её голову.
- Кто-то её хорошо приложил, - вынес он вердикт, - но удар для жизни не опасный, - и поднёс к её носу ватку, пропитанную нашатырным спиртом.
Девушка дёрнула носом, потом помотала головой, и пришла в чувство.
- А что произошло? – слабым голосом спросила она, с трудом сфокусировав взгляд.
- Вас давно оглушили? – задал профессиональный вопрос Михаил Игнатьевич.
- Да я утром пришла, только зашла переодеться, а потом провал, - она коснулась рукой затылка, - больно, а что произошло?
- На вашего шефа покушение, - буркнул Валерий Никитович, а я покачала головой.
- Понятно, некая девица проникла в здание, оглушила по голове Машу, под её видом толкалась тут, подсыпала цианида в бокал с вином, и быстренько испарилась, как призрак в полнолуние. Призрак... – какая-то мысль мелькнула в моём мозгу, и я стала думать. Какая-то расплывчатая картинка витала перед глазами, но я не могла найти достойного объяснения своим догадкам и предположениям.
- В чём дело? – посмотрел на меня Дима, но у меня в голове была сумятица, сумбур, и я ничего не соображала. Какие-то несвязные обрывки, и призрак этот, чёрт бы его побрал.
Я ничего не понимаю. Надо мне сейчас пообщаться с Ангелиной Михайловной, при чём в срочном порядке, но Диме это знать ни к чему. Я сама решу этот ребус.
- Ты чего задумалась? – Дима взял меня за локоть.
- Да о своём, о женском.
- Ты остановилась на призраке, - Дима продолжал гипнотизировать меня, - не считай меня за идиота. Ты сама меня раскусила, а теперь моя очередь. Мы слишком давно знаем друг друга.
- Прекрати, - нервно отмахнулась я, - я просто думаю, и ничего придумать не могу.
- Тогда расскажи мне, что тебе сейчас в голову пришло.
- Да ничего мне не пришло, - продолжала упорствовать я.
- Прилетело.
- Что ты сказал?
- Тебе в голову прилетело, я печёнкой чую, я от тебя интуицией заразился. Говори, а то сдам тебя Михаилу Игнатьевичу, - Дима плавно перешёл к шантажу, а я вонзила ему каблук в ботинок.
- Мерзавец! – гневно зашипела я, тщётно пытаясь вырваться из его сильных рук, - вот только скажи, я тебя близко к себе не подпущу.
- Нахалка! Ладно, я пока не пристаю, но разговор не окончен, - и он разжал клешни, но всё время косился на меня.
Потом стал допытываться, когда мы шли обратно, только на яхте отцепился, потому что пришлось встать за руль. А я
убежала на солнышке жариться, чтобы он меня не донимал.
Но на суше вцепился мёртвой хваткой.
- Ты мне скажешь, наконец, что ты там придумала? – ухватил он меня за локоть, - по лицу вижу, что ты о чём-то догадалась.
- Отстань, - я попыталась вырваться, правда, безрезультатно.
- Ева, это уже не шутки! – Дима продолжал крепко держать меня, - а ну отвечай.
- А ты не командуй, и отстань от меня.
- Но почему ты не хочешь сказать? Что тебе взбрело?
- Ничего мне не взбрело, просто я пока думаю, а мыслишка у меня крохотная. Только маленький проблеск в голове, и полный сумбур. А когда додумаю, ты будешь первым, кто мои мысли узнает. Я тебе во всех подробностях всё распишу. Понял?
- Понял, - и он отпустил меня, а я продолжала размышлять.
Дима всю дорогу косился на меня, а я думала, пыталась сложить дважды два.
На кухне мы застали Людмилу, Дима тут же поспешил ретироваться, а я уселась на высокий стул, и налила себе кофе.
- Вы такая красивая, - вдруг сказала Людмила, для начала, молча, изучив меня, а я подавилась кофе.
- Извините, я вас несколько шокировала, - отвела глаза Людмила, - но вы действительно очень красивая, и я вам завидую. Дима мне так нравится, я просто сгораю от любви.
- Зачем вы мне это говорите? – растерянно спросила я.
- Понятия не имею, - она пожала плечами, - наверное, это от обиды. А у вас когда-нибудь так было, чтобы вы любили, а вас игнорировали? И делали больно так, что потом на стенки лезешь?
- Да как-то не случалось, - я слегка смутилась.
- Наверное, это парни за тобой бегали, а не ты за парнями?
- Да есть такое дело, - я отвела глаза, и мы как-то незаметно перешли на фамильярдную форму общения.
- А на меня со школы никто внимания не обращает, - она подпёрла кулачком подбородок, - я была однажды влюблена, а он меня продинамил, посмеялся. Я не понимаю, почему они все так со мной поступают?
Лично я не понимала, почему я должна выслушивать её нытьё, но чисто по-человечески, мне её немного жаль. Она симпатичная девушка, не такая уж и красавица, но очень милая. Правда, простоватая, но у неё есть особый шарм.
Но меня сейчас больше её мать беспокоила.
- Людмила, можно задать вам вопрос? – я отпила кофе.
- Конечно.
- А твоя мать чем занималась до твоего рождения? Она вообще местная? Кто она по жизни?
- А кем она может быть? – весело засмеялась Людмила, - она всю жизнь живёт в Анапе, работала раньше официанткой, да и вообще, у неё много профессий.
- Она слишком грамотная для простой рабочей женщины, - постучала я коготками по столу.
- Просто много читает, - Людмила пожала плечами.
- Зачем простому человеку читать? – искренне недоумевала я, - ладно, я вот понимаю, молодая, понимаю, амбиции, но человек в возрасте не станет читать, если он всю жизнь не читал.
- А откуда ты знаешь, что она всю жизнь не читала? – Людмила вздёрнула брови.
- Действительно, - растерянно пробормотала я, - я ведь не знаю её толком. Она вполне могла жить амбициями, мечтать, что поступит в институт, а потом всё рухнуло, а пристрастия остались. Просто меня удивило, она как-то резала овощи, и назвала что-то из травы по латыни. Странно, даже для амбициозной рабочей, лишившейся своей мечты.
- Латынь, - на лице Людмилы появилось озадаченное выражение, - это уж вообще.
Говоря честно и откровенно, эта чёртова латынь меня саму доканала. Ангелина Михайловна действительно одну траву по латыни обозвала, и мне это непонятно. Меня в данной ситуации вообще многое заставляет крепко задуматься. Хорошо, что Дима сейчас ушёл, а то потом не отделалась бы.
Капец!
- Откуда она латынь знает? – изумлённо протянула Людмила, - даже не представляю, мама и латынь.
- А кто твой отец?
- У меня нет отца, во всяком случае, я его никогда не знала.
- А какое у тебя отчество? – я продолжала её пытать.
- Анатольевна. Я Шагалова Людмила Анатольевна. А почему ты спрашиваешь? – вдруг спохватилась она.
- Из чистого любопытства, - поспешила её отвлечь, - а ты сама чем занимаешься?
- Я по маминым стопам пошла, подрабатываю, где только можно, а теперь ты.
Я от неожиданности кофе захлебнулась.
- А что я?
- А кто ты по профессии? Чем ты занимаешься?
- Я бывшая актриса, - ответила я чистую правду.
- Актриса?! – голубые глаза Людмилы даже расширились от изумления, - ты бросила сцену?! – такое недоверие прозвучало в её голосе, что я невольно усмехнулась. Она не единственная, кто так реагирует, узнав, кто я по профессии.
- Я не люблю сцену, - смущённо призналась я, - хотя мне все говорили, что я талант, что я прирожденная лицедейка, но меня это не влечёт. Я сейчас в глянце работаю, и там я на своём месте. Чувствую, что нашла своё призвание, своё место под солнцем. Хотя долго металась, даже бизнесом занялась. У меня сеть ресторанов, так что своего потолка я достигла. Кстати, ты не унывай, и ты можешь найти своё место под солнцем. Если ты хочешь, я могла тебе помочь.
- Чем ты мне поможешь? – устало спросила Людмила.
- Ты даже не представляешь, сколько у меня связей, - я мягко улыбнулась.
- А дети у тебя есть? – вдруг спросила она.
- Я троих родила, от Димы дочку, Василису, и от своего последнего мужа двойню, Леню и Лизу.
- Мальчик и девочка? Здорово. Хорошо, когда сразу пара рождается. Значит, ты родила Диме ребёнка?
- Он в Василинке души не чает, - честно сказала я, - да ты не расстраивайся, ты ещё найдёшь другого мужчину, влюбишься. Что ты на Димке зациклилась?
- А ты что с ним мужу изменяешь? – прищурила глаза Людмила, - меня от него отговариваешь, а сама роман крутишь.
Теперь мне стало неудобно. Ведь она права, я сама без ума от Димки, а ей мозги вправляю. А что делать? Мне её искренне жаль, она милая девушка, только безответно влюблённая.
Сколько безответно влюблённых девушек в Димку, наверное, на свете есть. Как и в меня. За мной мужчины бегают, за ним женщины, только нам никто не нужен, кроме друг друга, только вместе мы быть не можем.
- Я только роман кручу, на серьёзные отношения он даже не рассчитывает, а тебе я женского счастья желаю. С Димкой это вряд ли получится.
- Почему?
- Потому что не тот это человек, холодный, беспринципный, он к тому же немного сумасброд. Мы с ним в этом похожи, я сама сумасбродка. Если мне сейчас позвонят, скажут, поехали на Северный Полюс, на умке кататься, и я поеду. А вот то, что к этой умке даже подходить, не то, что кататься, опасно для жизни и здоровья, это уже дело десятое. В этом вся я, вся в мать, и Дима такой же, несерьёзный, готовый рисковать собственной жизнью. Тебе такая жизнь нравится? Как ты относишься к такому образу жизни?
- Честно? – Людмила наморщила носик, - я вообще-то домоседка.
- Ты сама ответила, - я развела руками, - вы с ним по темпераменту просто не уживётесь.
- Может, ты в чём-то и права, - задумчиво проговорила она, - просто он такой, что у меня колени подгибаются.
- Вот уж новость, - недовольно фыркнула я, - у всех подгибаются. Он мою подругу соблазнил, у нас чуть вся дружба не пошла врозь. Я ей успела вовремя мозги вправить, и она теперь в декрете сидит. Угадай, благодаря кому она декрет угодила? У моей Василинки теперь будет единокровная сестричка.
- А сына у Димы нет? – вдруг подняла голубые глаза Людмила, а мне нехорошо стало. Буквально в глазах потемнело, я мгновенно поняла, что ей в голову пришло.
А для себя я вдруг поняла, что жизни без Димы не представляю, и больше всего на свете хочу ему сына родить. Аж до скрежета зубовного обозлилась, а Людмила прищурила глаза, кажется, она поняла меня, вернее, догадалась о моих мыслях.
- Извини, но мне нужно фотки отредактировать, - решила я от неё отделаться, и заодно работу закончить.
- А что за фотки? – она явно не хотела уходить.
- Это для издательства, кое-что закончить надо, - и я раскрыла ноутбук.
Я молча заканчивала работу, а Людмила через плечо подглядывала, то и дело интересуясь, для чего что делается. Ушла она поздно, чем меня несказанно разозлила, но я быстро успокоилась, и решила сходить на пляж.
До отлива ещё долго, и я сейчас с кайфом искупаюсь.
Что и сделала, надела раздельный купальник, и отправилась купаться. Больше всего на свете люблю воду, меня завораживают волны, и самым величайшим художником я считаю Айвазовского. Я сама не раз пыталась рисовать воду, но у меня плохо получается. Я не пытаюсь дотянуться до небес, хотя великолепно рисую, но маринист из меня никакой.
Не могу я воспроизвести водную пыль во всём её великолепии, что уж тут сделаешь. Интересно, а люди знают ли, что этот великий русский художник по национальности был армянином? Думаю, что очень немногие, только узкие специалисты, и художественная братия. Иван Айвазовский на самом деле Ованес Гайвазян, ставший впоследствии Айвазяном, а потом Айвазовским. Его семья бежала из Армении в Польшу из-за турецкого геноцида.
Я с трепетом отношусь к искусству, и своих детей просвещаю в этом плане. Для меня искусство, это нечто большее, чем для других людей.
Я накупалась до одурения, уже начался отлив, а Димы было не видать. Наверное, обиделся. Мне ему трудно объяснить, но мне требуется одиночество, чтобы собрать мозги.
Мне с ним хорошо, спокойно, он именно тот человек, с которым я бы хотела прожить жизнь, но иногда мне нужно отдохнуть от людей. Выпить в одиночестве чашечку кофе, посидеть в укромном уголке. А самый кайф для меня, угодить в пробку на трассе Германия-Франция. Посидеть в машине, попить кофе из термоса, и что-нибудь попечатать на ноутбуке, или просто почитать. Мне просто изредка требуется одиночество.
Я долго просидела на пляже, волны поднимались до небес, а я устроилась подальше от стихии, купила пачку апельсинового сока, и уютно примостилась на скамейке. Хорошо.
Потом выкурила сигаретку, а Дима так и не искал меня, и теперь я обиделась.
Взяла свою сумку, и вышла на дорогу. Я едва успела отпрыгнуть, прямо перед моим носом тормознул джип.
Я даже отреагировать не смогла, ко мне подошли двое типов бандитской наружности, зажав меня своей машиной, и схватили за запястья.
- Привет, красавица. Садись, прокатимся.
Они потянули меня в машину, но я стала отчаянно сопротивляться, заорала, долбанула одного по щиколотке, и очень пожалела, что на мне обычные сабо, а не шпильки.
- Заткнись, - рявкнул один из этих бандюков, мне накинули на лицо какую-то тряпку, отвратительно воняющую больницей, и сознание покинуло меня.
Когда я открыла глаза, то увидела роскошную люстру, потом попыталась сосредоточиться. С трудом села, и обнаружила, что сижу на диване, обитом чёрной кожей.
Не очень мне понравился интерьер, какая-то абсолютная безвкусица, хоть и очень дорогая.
- Вот вы какая, Эвива, - услышала я хриплый голос, и увидела пожилого мужчину. Не такой уж он и пожилой, просто почтенного возраста. С лёгкой проседью на волосах, и явно спортсмен в прошлом. Рядом с ним сидел красивый парень примерно одного возраста с Димой, но глаза у него были неприятные. Холодные, жестокие, ничего не выражающие.
- Эвива, милая, зачем вы гоните бочку на моего сына? – сурово осведомился пожилой, и я вдруг поняла, кто передо мной.
- Вы ведь Соболев Александр Федорович? – решила я уточнить.
- Умница, - удовлетворённо кивнул он, - а теперь отвечай на вопрос.
- Не собираюсь я отвечать, - я немного осмелела, - и немедленно отпустите меня, а то вам не поздоровится.
- И что ты нам сделаешь? – парень тут же встал, и ухватил меня за подбородок.
- Я-то ничего вам сделать не смогу, а вот мой друг вас по стенке размажет.
- Да ты хоть знаешь, что я за человек? – прищурил глаза Александр Федорович.
- Осведомлена, - нагло заявила я, - только у меня в постели имеется мафиози похлеще вас, вы перед ним просто невинный агнец.
- В самом деле? – он смотрел на меня уже с интересом, - а как ваш друг на ваши похождения реагирует?
- Неоднозначно, - ответила я чистую правду.
- Интересно, - он не сводил с меня любопытных глаз, - ладно, детка, меня твои любовные перепетии мало интересуют, меня интересует мой старший сын. Артур, сядь на место.
- Да она меня достала, - тот со злостью плюхнулся в кресло, - пусть Марка выпустят, а то я из тебя сам кишки выпущу.
- Смотри, как бы из тебя самого кишки не выпустили, и утюг на живот не поставили, - ляпнул мой глупый язык.
- Да она совсем оборзела, - рванул было ко мне Артур, но Александр Федорович перехватил его.
- Сидеть! Эвива, а давайте договоримся. Помогите освободить Марка, а мы вам поможем найти того, кто на вас покушается.
Понимаете, дело в том, что к убийствам эти двое не причастны, - покосился он на Артура.
- Сейчас! – я сложила руки на груди, - а Нелли Матвеева?
- Это ещё кто такая? – вытаращил глаза Александр Федорович.
- А вы не знаете? – сладким голоском пропела я, - эту девушку ваши сыночки убили. Она убила по их наущению одну женщину, исполняла каждую прихоть Марка, а это была их первая выходка, - покосилась я на Артура.
- Это ещё доказать надо, - нагло ухмыльнулся тот, а Александр Федорович покачал головой.
- Дела давно минувших дней, - спокойно ответил он.
- Да я на вас московскую прокуратуру уже натравила, - я сложила руки на груди, - у меня есть доказательства, что именно вы заставили девушку совершить преступление. А вы знаете, что девушки имеют такую нехорошую привычку, вести личный дневник, куда записывают каждый прожитый день, - каждое моё слово сочилось ядом, а наглая улыбка постепенно сползала с лица Артура.
- Эта шкура вела дневник? – так и подскочил он.
- Конечно, - сладко улыбнулась я, - только не мечтайте его перехватить. Я велела матери Нелли отнести его в прокуратуру, что она и сделала.
- Тварь! – рванул он ко мне, и отвесил оплеуху. У меня от боли перед глазами чёрные точки забегали, кровь потоком хлынула на белую майку.
Александр Федорович тут же вскочил с места, и одним конкретным ударом в нос усадил сына на место.
- Что ты себе позволяешь? – зарычал он на Артура, - ты когда-нибудь видел, чтобы я на женщину руку поднимал?
- Да она меня допекла, - раздражённо воскликнул Артур, зажимая рукой лицо.
- Это не означает, что ты имеешь право её бить! Ублюдок! Эвива, держите, - он протянул мне влажную салфетку, - короче, я прошу помощи. Артур, может, ты расскажешь всё девушке?
- С какой стати? – злобно рявкнул тот.
- Чтобы освободить Марка, мы для того её сюда и привезли, чтобы обо всём договориться.
- А я-то думал, наивный, что ты её грохнуть собираешься, - сквозь зубы проворчал Артур, вытирая кровь со скулы.
- Заткнись! – рявкнул на него Александр Федорович, - Эвива, милая, вы нам поможете?
- А с какой стати я должна помогать освобождать преступника? – прищурила я глаза, - мне какой с этого толк? Подождите, - нагло закатила я глаза, - вы меня не убьёте, если я вам помогу. Выходит, что я в заложниках?
- Послушайте, девушка, - устало сказал Александр Федорович, - я уже давно завязал. Конечно, в девяностые я не мало душ погубил, но теперь я честный бизнесмен, а эти два гаврика пошли на поводу у одной курицы, жаждущей шальных денег. И он знает, кто на вас покушается, - кивнул он на Артура, а я вытаращила глаза.
- Так вы знаете? – не сводила я с него испуганных глаз.
- Имени и фамилии не знаю, но кличка её Мальвина. Красивая, рыжеволосая, больше ничего не скажу, нет особых примет, только волосы у неё не настоящие, парик. А какого цвета настоящие волосы, я не в курсе.
- Откуда она вообще взялась? – растерянно спросила я.
- Слушай, - Артур горестно вздохнул, и стал рассказывать.
А я очень пожалела, что у меня нет в кармане диктофона, только, боюсь, они бы точно из меня за него кишки выпустили. То, что я сейчас услышала, лучше потом забыть, если потом хочешь жить долго и счастливо.
Артур и Марк постоянно какие-то афёры проворачивали, как начали с учительницы, так и пошло-поехало, понеслась душа по кочкам.
В основном братцы специализировались на предметах искусства, обманывали немощных стариков, и просто недальновидных людей. Только, сколько они не обирали народ, до трупов никогда дело не доходило, они старались всё сделать чисто, не хотели на себя ещё и трупы вешать.
Марк по своей натуре парень жестокий, он постоянно устраивал эти злополучные вечеринки с « бойнями », и друзья у него были такие же. А мне подумалось, свой свояка чует издалека. Таня Звонова была такой же жестокой, наверное, в душе преступница, она в спутники жизни выбрала себе преступника. Мне поневоле вспомнилась несчастная Ангелина, которую Таня заперла в старом домике, лишь спасти своего любимого.
Потом они попали в поле зрения милиции, и на время свернули свои афёры, и перебрались на временное жительство в Анапу.
И тут начинается история, которая имеет отношение к нам с Димой. Марк познакомился в клубе с одной девушкой, которая просила называть себя Мальвиной. Довольно наглая это была девушка, забравшись в постель к Марку, который хоть и любил жену, но и от интрижек не отказывался, она попыталась завлечь в свои сети и Артура.
Только последнему она совершенно не нравилась, он уже давно охотился за другой девушкой, и я поняла, о ком он говорит. Вообщем, он отшил эту нахалку, а та вертела Марком, как только могла.
И однажды эта девушка рассказала, что является потомком одного дворянина, некоего Анатолия Шаврова. Она долго плакалась, говорила, что того объявили сумасшедшим, убили, а дом отняли. Вы всё правильно поняли, речь идёт о Димином особняке, и девица эта потомок той самой Синей Бороды, и она захотела восстановить справедливость.
Справедливость в её понятии заключалась в том, чтобы забрать себе особняк. Но для этого нужны деньги, а тут ещё какой-то тип выкупил дом.
- А я всё придумала, - в ажиотаже говорила тогда Мальвина, - мы устроим афёру с вином. Новый владелец дома – винодел, он выпускает потрясающее вино, дорогое, но исключительно натуральное. А мы будем продавать под этой маркой какую-нибудь гадость.
- А толк-то с этого какой? – удивлённо спросил Артур, не понявший замысла девушки.
- Да мы ему так репутацию подорвём, что он отсюда просто слиняет, - сообщила эта девица.
- Думаешь? – Артур тут же усомнился в затее, - а если нас возьмут?
- Да кто нас вычислит? – вздёрнула брови девушка, - пока они там разбираться будут, мы быстро всё свернём, и ищи ветра в поле.
Вообщем, они поставили дело на поток, девица эта сказала, что одно из самых дорогих вин, которые выпускает этот винодел – « Андалусия », и они взялись за дело.
Сначала всё было нормально, если только можно назвать нормальным преступления, и желание испортить репутацию человеку, а потом мы на их несчастье пришли в ресторан, и Дима устроил им разгон.
Менеджер в тот день позвонил им, Марк стал носиться по особняку, он не представлял, что теперь делать, и всё решила Мальвина.
- Успокойся! – прикрикнула она на Марка, - я решу эту проблему, только дай мне ребят.
Марк не спросил, что она задумала, ему и в голову не пришло, что она может кого-то убить. Он в тот момент находился в состоянии шока, милиция сообщила ему, что Таню убили, и он слонялся по особняку, и ничего не соображал.
Когда стало ясно, что Мальвина велела нас просто убить, в особняке прогремел скандал.
- Ты совсем спятила? – орал на неё Артур, а Марк мерил комнату шагами, - что ты делаешь? Что ты устроила? О трупах мы не договаривались!
- А что мне было делать? – орала в ответ Мальвина, - как их ещё заставить заткнуться? Предложи сам что-нибудь, если на меня кричишь.
- Я предлагаю просто смыться отсюда, мы вообще не по трупам, - злился на неё Артур, - мы никого не убиваем! Что тебе за блажь в голову стукнула?
- Мне нужно избавиться от Северского и его подружки, - вдруг чётко сказала Мальвина, и Артур слегка опешил.
- Значит, всё это затевалось только ради твоей прихоти? – свирепо осведомился он, - что они тебе сделали? Не из-за дома же ты такое развернула.
- Верно, - Мальвина лишь кивнула.
- Тогда что происходит? – сурово осведомился Артур.
- Я его ненавижу, и эту выскочку тоже, больше я ничего не скажу.
- А мы тебе помогать больше не будем, - вышел из себя Артур, - хватит! Баста!
- Тогда я вас обоих сдам! – сжала кулаки Мальвина.
- И первая же под раздачу пойдёшь, - Марк неожиданно вышел из ступора, - это всё ты затеяла, а мы решаем свои дела чисто. И с вином ты замутила, и наших ребят отправила прибить эту парочку. Думаешь, они не скажут, что это ты сделала? Что ты отдала распоряжение убить? Только мы скажем, что мы не заодно с тобой, они тебя сдадут, спасая свои шкуры.
- Надо их убить, - сквозь зубы проговорила Мальвина, - я исчезну из города, но лишь тогда, когда грохну этих тварей. Скажите своим браткам, пусть они их убьют, и я уеду в Америку. Вы обо мне больше не услышите.
- Что-то я в этом не слишком уверен, - не смог скрыть досады Артур, а Марк просто отдал приказание снять нас винтовкой.
Но всё сорвалось, Марк угодил в отделение, и теперь Артур хочет его вытащить.
- Мы ни в чём не виноваты, - говорил сейчас Артур, - Марк хотел от этой дуры избавиться, а потом за голову схватился. Хотел отменить приказ, только не успел, сначала взяли менеджера с исполнителем убийства, а потом и его повязали. Не нужны нам трупы! Эту дуру просто заклинило, слушать ничего не хотела, эта идиотка пёрла вперёд, и объяснять ничего не хотела.
- Кто она такая? – хотела знать я.
- Да я же сказал, что знаю только её кличку, и в парике узнаю, если она его снимет, трындец. Но вот по голосу узнаю. Да и вообще, тебе лучше знать, кому дорожку перебежала.
- Вот в том-то и дело, что не представляю даже, кому я могла так насолить, - пожала я плечами, - а она молодая?
- Да твоего возраста примерно, может, немного помладше будет. Лет эдак восемнадцать.
- Восемнадцать? – округлила я глаза, - да мне почти двадцать семь.
- Серьёзно? – удивлённо протянул дотоле молчавший Александр Федорович, - а по виду лет двадцать.
- Спасибо, мне это приятно, но давайте ещё подумаем. Вспомните ещё что-нибудь, что могло бы нам помочь.
- Да говорю я, она какая-то такая, как это сказать, человек без внешности.
- Человека без внешности не бывает, - резонно заметила я, - какого цвета у неё глаза?
- Голубые.
- Замечательно, а нос какой формы? Длинный, курносый?
- Пожалей, длинный.
- А какие губы? Пухлые?
- Тонкие, - нахмурившись, вспоминал девицу Артур, - когти, как у тебя длинные, и розовым лаком покрыты.
Он резко замолчал, а я задумалась. Кто может подходить под такое описание? Ума не приложу.
- Сколько сейчас времени? – вдруг спросила я.
- Около одиннадцати часов, - просветил меня Александр Федорович, - сейчас мы отвезём вас домой, а завтра встретимся, и ещё поговорим. Меня только одно волнует, чтобы моего сына освободили.
- Посмотрим, - неуверенно сказала я, - кстати, если дела обстоят таким образом, как вы говорите, вам не составит особого труда вытащить Марка.
- Вряд ли Северский согласится, чтобы его выпустили, - хмуро сказал Артур, - не тот это субъект.
- Посмотрим, - повторила я задумчиво, и они отвезли меня домой.
Вернее, отвёз меня Артур, на шикарной спортивной машине ярко-синего цвета, и он всю дорогу молчал. Когда мы резко затормозили около особняка, я недовольно отметила, что весь дом ярко освещён, и рядом стоит милицейская машина.
Понятно, Дима поднял панику, и вызвал милицию, наверное, они там все на ушах стоят, и я стала поспешно выбираться из машины.
- Подожди, - вдруг схватил меня за руку Артур, - ты ведь нам поможешь?
- Посмотрим, - лаконично ответила я.
- Знаешь, ты очень красивая, - вдруг сказал он, и я от неожиданности села на место.
- Простите? – округлила я глаза.
- Ты очень красивая девушка, - медленно повторил он, - когда первый раз видишь, влюбляешься без памяти, а потом познакомишься поближе, и тут же понимаешь, она ещё и умная. Характер не сахар, вкупе с эксцентричностью, любовью к ближнему, вообщем, какая-то, совершенно одуряющая личность. Если бы моё сердце не было прочно занято, я бы в тебя влюбился. Скажи, а на людей ты влиять умеешь?
- Кажется, я начинаю догадываться, к чему вы этот разговор завели, - задумчиво проговорила я, поглядев на его порочное лицо. Хорош, конечно, несколько демонический тип, только глаза неприятные, холодные. В такого легко влюбиться, и мне вдруг неожиданно для самой себя стало его жалко. Женя славная девушка, и они могли бы быть идеальной парой.
Но ведь он преступник, сынок криминального авторитета. И чего он от меня хочет? Что я могу сделать? Разве что ему совет дать.
- Знаешь, дружок, я тебе помогать не намерена, как бы ты не сыпал комплиментами, - покачала я головой, - но совет дам. Если хочешь обольстить девушку, не бери её нахрапом, а будь нежен, внимателен, и дари ей цветы охапками. Ты когда-нибудь дарил Жене цветы?
- Да как-то в голову не приходило, - смущённо ответил он, - а разве девушки не любят жёсткость?
- В умеренных пределах, - стала я просвещать его, - а ещё девушки любят романтику.
- Типа вальса на мостках? – сдавленно засмеялся Артур.
- И хватит хохотать! – возмущённо проговорила я, - к твоему сведению, все девушки любят романтику, любят, когда им посвящают стихи, пусть даже нелепые. Они всегда смущаются, смеются. Понял?
- Кажется, - неуверенно произнёс он, и я поняла, что до него дошло, и с чувством исполненного долга вышла из машины.
Своим появлением я произвела фурор, Дима ходил из угла в угол по кухне, и даже попятился, когда я вошла в помещение.
Я была права, здесь все на ушах стоят, и маменька тут же заорала, едва завидев меня.
- Ты где пропадала? Ты совсем с ума сошла?
- Ева! – бросился ко мне Дима, и схватил меня за руки, - что с тобой случилось?
- Спокойно! – я вырвала руки, и уселась на высокий стул, - лучше дайте мне чашку кофе, я сейчас всё расскажу.
Дима бросился наливать мне кофе, а Михаил Игнатьевич покачал головой.
- Опять во что-то встряли? – с сарказмом спросил он.
- Меня просто похитили, - развела я руками, взяв из рук Димы чашку с любимым напитком, - со мной Соболев – старший возжаждал поговорить, и не придумал ничего умнее, кроме как отдать приказ своей братве, чтобы те силой привезли меня.
- Я его пришибу! – Дима так и подскочил на месте, - ублюдки!
- А ты сам куда пропал? Обычно ловишь меня при каждом удобном случае.
- У меня дела вообще-то были, - сложил он руки на груди.
- Ладно, - и я пересказала им разговор с Соболевыми.
- А больше они ничего не желают? – взорвался Михаил Игнатьевич, - я не собираюсь отпускать Марка Соболева, он повинен к тому же в гибели своей одноклассницы.
- Давайте, пусть Матвеевой занимается московская прокуратура? – и посмотрела на Диму, - дай мне сигаретку, - и тот дал мне прикурить.
- Почему именно прокуратура? – немного опешил Михаил Игнатьевич.
- Потому что у меня там знакомый работает, и больше никого под рукой не нашлось.
- Я не собираюсь выпускать Марка, - упрямо повторил Михаил Игнатьевич, - это же невозможно! Он же чуть не убил вас обоих!
- А я и не прошу его выпускать, - пожала я плечами, - пусть они сами разбираются, свои связи на уши поднимают. Артур тоже жаждет с этой Мальвиной поквитаться, та и Марка под монастырь подвела, и его до печёнок достала. И я думаю, что именно она Татьяну и убила.
- И зачем ей это понадобилось? – озадаченно спросил Михаил Игнатьевич.
- Понятия не имею, может, приревновала.
- Это просто обалдеть можно! – раздосадовано воскликнул Михаил Игнатьевич.
- А где сейчас эта Мальвина? – спросил вдруг Дима.
- Исчезла, - лаконично ответила я.
- Куда она исчезла? – тупо спросила маменька.
- В неведомые дали, - не удержалась я, но ясность всё же внесла, - она исчезла после ареста Марка, сразу же ноги сделала. Вы ведь можете её найти? – посмотрела я на Михаила Игнатьевича.
- И как вы себе это представляете? Ведь её никто в лицо не знает, Артур и Марк видели её лишь парике, но с последним она спала, и вполне вероятно, что он мог видеть её настоящие волосы.
- Ерунда, - решительно заявила я, - у меня есть знакомая, которая постоянно в парике ходит, и он с неё не слетает даже во время секса.
- А ты точно знаешь? Вы с ней вдвоём паричок на этот счёт проверили? – Дима был в своём репертуаре.
- Заткнись! – раздражённо буркнула я, - я это к тому говорю, что парики сейчас делают так, что они даже при урагане с головы не слетят. И не факт, что Марк её видел « живьём ».
- Понятно, тупичок-с, - констатировал Михаил Игнатьевич, - и вы мне при отсутствии информации, имея только кличку, и цвет глаз человека, предлагаете найти его в предельно короткие сроки?
- Это её любимая фишка, озадачить человека так, чтобы он потом ходил, словно пыльным мешком прибитый, - невольно усмехнулся Дима.
- А что делать? – всплеснула я руками, - что ты предлагаешь? Давай, тоже предложи что-нибудь.
- Немедленно прекратите перепалку, - прикрикнул на нас Михаил Игнатьевич, - вы тут такого нагородили, чёрт ногу сломит. И даже если мы найдём эту девицу, ещё доказать надо, что убийца она. Кстати, отпечаток на черепе нет, но экспертиза показала, что рана нанесена им. Нет никаких доказательств. Нам попалась очень умная преступница, которая ловко заметает следы, и ни перед чем не остановится.
- Спасибо, порадовали, - кивнула я головой, и вынула свой сотовый.
- Ты куда собралась звонить? – сурово осведомился Дима.
- В службу спасения, - и вызвала Марата.
Довольно долго я слушала гудки, а потом раздалось сонное, и сильным басом:
- Слушаю, говорите.
- Здравствуйте, мне нужен Марат, - и только тут до моей глупой головушки дошло, что времени сейчас три часа по ночному времени. Взгляд вдруг упал на циферблат, и я на секунду растерялась, но отступать было поздно, и в ту же секунду чуть не оглохла. Вопль, который влетел через провода в мою барабанную перепонку, меня буквально оглушил.
- Проститутка! Шалава! – истошный женский голос был слышен всем присутствующим, - чего ты до моего сына докопалась? Он не ест и не спит от любви, ходит, словно привидение какое. Не смей сюда звонить, дрянь! У меня порядочный мальчик, и я не позволю всяким аферисткам заманить его в свои распутные сети!
- Ангелика Александровна, вы не правильно всё поняли, - сдавленно пролепетала я, - я по работе звоню.
- По работе в три часа ночи не звонят! – рявкнула она в трубку, - хватит моего сына доставать, стерва! Я знаю твой голос! Ты ему названиваешь постоянно!
Некрасиво хамить женщине в возрасте, но дерзкие слова так и чесались на языке. Неизвестно, чем бы всё это закончилось, но спас положение Марат. Видимо, проснулся от крика матери, и отнял у неё трубку.
- Мама, отдай мне телефон, - услышала я его голос за кадром.
- Не позволю всяким сучкам тебе мозги пудрить, - и мне в ухо полетели гудки.
- Извини за бестактный вопрос, но кто он такой, этот твой Марат? – нехорошим голосом осведомилась маман.
- Математик, - хмуро ответила я, - кажется, вы абсолютно правы, я без царя в голове. Вы бы хоть сказали, сколько сейчас времени, только людей разбудила, - и сотовый на столе взвыл сам, - Марат, привет, - на дисплее высветился его номер.
- Приветик, подруга. А что происходит? Ты перешла на ночной образ жизни?
- А ты не знал? Я по жизни сова, - попыталась пошутить я, - Маратик, извини, я на часы не глянула, просто дело форс-мажорное.
- Да я уж понял. Без проблемы ты и звонить бы не стала, потому решил перезвонить, - недаром он математик, всё на лету ловит, невольно подумалось мне.
- Марат, мне нужно найти одну женщину, имени и фамилии не знаю, одну только кличку, Мальвина. Лет ей от восемнадцати до двадцати, голубоглазая, но в этом не уверена, могли быть и линзы.
- Да ты сумасшедшая! – с ужасом воскликнул Марат, - представляешь, сколько их может оказаться?
- Представляю, но у меня есть маленькая зацепка, кто-то из её родителей родом из Анапы, она является потомком одного местного жителя, некоего Анатолия Шаврова. Он несколько веков назад успешно повторил фокус Синей Бороды, и получил по макушке, крестьяне его линчевали. А что касается этой девушки, то я думаю, что она привлекалась к уголовной ответственности. Кличка на мысли наводит, но могла и не привлекаться.
- Ладно, пороюсь в компьютере, - со вздохом сказал Марат, - пока, - и он отключился.
- Можно нескромный вопрос? – прищурил глаза Михаил Игнатьевич.
- Валяйте.
- А каким образом он собирается это выяснять? Я что-то слышал про компьютеры. Вы Интернет имеете в виду? А вы знаете, что это незаконно?
- А как ещё вы предлагаете её искать? – сложила я руки на груди, - пожалуйста, ройтесь сами в компьютере, только вам для этого нужно специальное разрешение, и я сомневаюсь, что у вас сеть здесь есть.
- Сети у нас действительно в управлении нет, - горестно согласился Михаил Игнатьевич, - но это всё равно незаконно, и мы не можем это к делу прикрепить.
- А зачем вам это к делу прикреплять? – я вздёрнула брови, - мы найдём её, Артур может опознать её по голосу, у нас свидетели есть. Да и потом, если мы будем знать, кто она такая, тогда мы будем знать, откуда ждать удара. И схватим на месте преступления. Ведь этого же достаточно?
- Вполне.
- А я о чём говорю, - развела я руками.
Михаил Игнатьевич вскоре ушёл, мы остались на кухне вчетвером, и тут выяснилось, что у нас ещё одна проблема возникла. Пропал племянник Антона и Олеси, Михаил.
- Куда он пропал? – растерянно спросила я.
- Неизвестно, - развёл руками Дима, - и он уже давно исчез, когда мы с Леськой и Антоном столкнулись.
- Может, какую девчонку подцепил, и обучает её азам камасутры в каком-нибудь уютном местечке, - пожал плечами Глеб Никифорович.
- А я не думаю, - Дима не был с ним согласен, - правда, Антон с Лесей сразу сказали, что он здесь в основном по бабам, но он всегда предупреждал их, на сколько времени исчезнет. Он не раз с ними ездил, и такое первый раз, чтобы он так исчез, никого не предупредив. В гостинице сказали, что он как ушёл вечером, так и не вернулся. Все его шмотки, документы, всё осталось в номере. Кстати, я поэтому от тебя и отвлёкся, - кивнул он мне, - я ездил с Антоном и Лесей в Анапу, а потом Михаилом Игнатьевичем пообщался, он тоже ничего не понимает.
- Очередная проблема на наши головы, - недовольно пробурчала я, - что-нибудь вообще известно?
- Ничего, он просто исчез.
Я была порядком озадачена, и немало разозлена. На завтра у меня назначена встреча с Соболевыми, как – будто мне других проблем мало, а на десерт ещё этот ловелас Михаил.
- Александр Федорович попросил меня завтра с ним ещё раз встретится, - сказала я Диме, когда мы остались одни, - в кафе позвал, и ты со мной пойдёшь.
- Понял, - молча кивнул он, и долил мне в чашку кофе, - и когда же это всё закончится? Вечно у нас что-то происходит, не можем жить спокойно.
- Тебе так хочется, чтобы наша жизнь стала пресной и скучной? – невольно усмехнулась я, прихлёбывая обжигающий кофе.
- Ладно, молчу, - он со смехом поднял руки вверх.
- Вот и молчи, не нервируй меня.
- Ты пока лакай кофе, а я пойду в кабинет, - и он испарился, а я осталась в одиночестве.
Спокойно допила кофе, съела пару конфет, взяла из ящика белую шоколадку, и заглянула в кабинет. Дима действительно с кем-то разговаривал по телефону, и говорил по-испански. Мне очень нравится этот быстрый язык, и я уселась в кресло.
Дима как раз в этот момент положил трубку, а я закинула ногу на ногу, и невинным тоном поинтересовалась:
- А как будет на испанском – я сгораю от страсти?
- Это абсолютно не важно, я и на русском понял смысл, - и Дима рванул ко мне.
Проснулась я поздно, около двенадцати часов. Я ненавижу будильники, и сейчас с чувством шандарахнула по нему кулаком. Ни в чём ни повинный будильник жалобно звякнул, и свалился на пол, а я перевернулась на другой бок.
Спать хотелось безумно, и я глаза смогла открыть только через час, но вставать всё равно не хотелось.
Тогда я достала мобильник, и набрала номер Марата, узнать, как у него там движутся поиски.
- Привет, - снял он трубку, - но я ещё ничего не нашёл, только занимаюсь этим.
- Понятно, - я сонно потянулась, - и у меня к тебе ещё одна просьба, пробить некую Шагалову Ангелину Михайловну.
- А кто это такая? – проявил любопытство Марат.
- Одна из фигуранток. Пожалуйста, узнай о ней всё, что только можно.
- Понял, удачного тебе дня, - и он вырубился, а я приняла холодный душ, одела белую юбку с завышенной талией, и бирюзовую кофточку с присборенными рукавчиками и декольте. Нога у меня уже прошла, и я надела белые шпильки на завязках, и спустилась в кухню, где Ангелина Михайловна что-то жарила.
- Я сварила вам овсянку, - рассеянно сказала она, и я положила себе в тарелку каши, и села за стол.
Потом она ушла, оставив меня в одиночестве, а я налила себе кофе и вытащила пирожные. День начинался отлично, солнышко во всю светило, и у меня проснулся бурный аппетит.
- С добрым утром, моя сладкая карамелька, - появился на кухне Дима, и нежно меня поцеловал, - как тебе спалось?
- Чудесно, - я провела пальцем по его лёгкой щетине, - а ты будешь овсянку?
- Конечно, - и я положила ему каши, - интересно, а как твой свёкр на овсянку реагирует? И мне вообще непонятно, как ты умудрилась его к себе в дом затащить.
- А вот уметь надо, - я налила себе ещё кофе, - к каждому человеку нужно уметь подбирать ключик. А что касается овсянки, то он ест её с таким скрипом, что мне его жалко делается.
- Понятно, - Дима хрипло засмеялся, - а что делать сегодня будем?
- Для начала я переговорю с Соболевыми, а там посмотрим.
- Завтра начинается праздник винограда, - сказал вдруг Дима, - хочешь на винограде потоптаться?
- Конечно, хочу. О чём ты спрашиваешь? А когда это будет?
- Вообще-то, в эту субботу. Это последние дни праздника. А все эти в посёлке будет палаточный городок, и уйма вина для всех желающих.
- И всё-таки я не могу поверить, что ты с этого мероприятия никакой выгоды не имеешь, - покачала я головой.
- Ладно, колюсь. Вино это второго сорта, но всё равно очень качественное. Я не имею убытков, почти не имею.
- Понятно, ты просто реализуешь второе вино.
- При чём не самого лучшего качества.
- Молодец! И всё-таки я с самого начала была уверена, что-то тут не так.
- Хорошего ты обо мне мнения.
- Просто у меня чутьё, и ещё какое. А тебя я насквозь вижу, дружочек.
- Поехали лучше к Соболевым, только я никак в толк взять не могу, чего они хотят.
- Кажется, я тебе вчера объяснила, они хотят Марка освободить, и эту кретинку за уши натянуть.
- Пошли, - он вытянул меня из-за стола, и мы рванули в Анапу.
Александр Федорович и Артур уже сидели за столиком, когда мы вошли в кафе, и синхронно поперхнулись кофе, когда увидели мою охрану в виде шкафа. Я Диму имею в виду.
- Здравствуйте, Эвива, - прокашлялся Александр Федорович, - так что там с милицией? А вы Северский? Я верно понимаю? – обратился он к Диме.
- Верно, - хмуро кивнул он, и мы сели за столик, - я одного не пойму. Вы совсем идиоты, или только прикидываетесь?
- Давайте без хамства! – по лицу Артура заходили желваки.
- А кто тут хамит? – Дима прищурил глаза, - очень интересная ситуация получается. Вы сначала нас чуть не убиваете, а потом о помощи просите.
- Да нужны вы нам! – возмущённо воскликнул Артур, - это Марк пошёл на уговоры этой сучки, а потом пожалел. Ничего вы не понимаете, и не знаете. Давайте спокойно решим вопрос, и разойдёмся с миром. Так что вы думаете?
- Знаете, если мы решим проблему с этой Мальвиной, то и проблема с Марком сама собой разрешится, - пожала я плечами, и сказала подошедшему официанту, - мне апельсиновый сок.
- А мне чёрный кофе, - рассеянно бросил Дима, - действительно. Конечно, я страшно зол, что вы под маркой моего самого лучшего вина всякую гадость продавали, но меня больше волнует эта девица. Она вас спровоцировала, и она будет отвечать. Но у вас ведь тоже голова на плечах имеется. Зачем согласились с ней?
- Согласились на свою голову, - рассеянно буркнул Артур, - просто мы бандиты, девица предложила бабок срубить, мы и согласились. А она трупов возжаждала.
- Ладно, лучше давайте Мальвину остановим, а с Марком вы проблемы сами решайте, - Дима хлебнул из чашки кофе, только что принесённой официантом, - как только она окажется за решёткой, подключайте свои связи.
- Хорошо, - медленно произнёс Александр Федорович, - пусть будет так, но меня ещё моя покойная невестка интересует. Марк позвонил мне, когда его арестовали, и помимо всего прочего сообщил, что это убийство. Что это за ерунда?
- Вообще я думала, что вашему сыну жена надоела, и он на неё ротвейлеров натравил, - постучала я коготками по столу, одновременно теребя соломинку, - а потом оказалось, что ей сонную артерию прорвали черепом, что у вас в кабинете стоит. На ней ни синяков не было, ни каких либо царапин, это я догадалась, что это убийство.
- Думаете, это тоже Мальвина? – не сводил с меня глаз Александр Федорович.
- Предполагаю.
- И какие у вас планы?
- Да пока никаких. Попросила одного хакера полазить в
Интернете, да и только.
- Однако, вы интересная девушка, весь бандитский состав в наличии, - пробормотал Александр Федорович.
- Он не бандит, просто по личной просьбе иногда нарушает закон в благих целях, - и я стала тянуть сок через соломинку.
Мы так ни к чему и не пришли, Артур сколько не пытался, так и не вспомнил, какие приметы у этой Мальвины, и мы расстались весьма недовольные.
Дома я засела за компьютер, мне пришло письмо из издательства, и стала проверять статьи. Конечно, это можно было на кого-нибудь свалить в редакции, но я человек ответственный, и мне совсем не хочется, чтобы они чего-нибудь там напортачили. Меня же потом Генрих будет по стенке размазывать, что не доглядела.
Но мысли были совсем не о статьях, я больше переживала, что эта идиотка опять отколет. Закончив свою работу, я стала разглядывать Димин кабинет. Красивый, деревянный стол явно антиквариат, я в этом хорошо разбираюсь, но обстановка какая-то типично мужская. Да что и говорить, у Димы весьма консервативный вкус. Он любит сабли на стенах, и буквально сохнет по старинному оружию.
Я невольно окунулась в прошлое, когда я первый раз переступила порог Диминой квартиры.
Тиснёные золотом обои, и тяжёлые портьеры. Мелкие лампочки в потолке вместо обычного света, и огромное количество антикварной мебели тёмного оттенка. По стенам мрачные картины, оружие, арбалеты, мушкеты, всё это произвело на меня гнетущее впечатление, и я решила всё переделать.
Но я меньше всего ожидала, что Дима из-за этого скандал поднимет. Он разодрал золотистые занавески, разбил чашки с кошками, и буквально потребовал, чтобы я больше никаких изменений не смела вносить.
Он всегда всё делал по-своему, даже выбирал мне платье на вечер. И я неизменно появлялась на всех мероприятиях в чёрном, но переубедить я его не могла.
Я немножко отвлеклась, и увидела какой-то странный кусок металла, попробовала приподнять его, чтобы получше разглядеть, и буквально согнулась от тяжести.
И зачем ему эта хреновина? Я с трудом водрузила её на место, и покачала головой. И зачем она ему? Непонятно.
- Что ты тут творишь? – Дима заглянул в кабинет, - ты закончила всё?
- Закончила, - рассеянно сказала я, и указала на плиту, - а что это такое?
- Да мемориальная плита, - Дима подошёл ко мне, - тут статуя стояла во дворе, но рабочие её случайно сломали. А эта штуковина от постамента. Кстати, она из чистого золота.
- Шутишь? – у меня глаза округлились, - эта золотая плита сидела в статуе, и её никто не украл?
- Ты бы её видела, когда её оттуда извлекли, - покачал головой Дима, - время сделало своё дело, и оно больше на никчёмный кусок металла походило. Да и сейчас не поймёшь, что это такое, я так и не удосужусь его отчистить, а надо бы.
- Золото, - я не сводила глаз с плиты, - обалдеть!
- Тебе Марат не звонил?
- Да пока нет, это долгая песня.
- А что это за Марат? – Дима глядел на меня с явным любопытством, - и почему его мать так на тебя кричит?
- Понятия не имею, - честно сказала я, - ладно, скажу. Ей в голову пришло, что я за её сыном гоняюсь.
- Мне это не нравится, - Дима заметно нахмурился.
- Да хватит тебе ревновать, - весело засмеялась я, - это не тот субъект, к которому стоит ревновать.
- Почему?
- Потому что он чудо какое-то, очки в пластиковой оправе, одеколон, которым мой дедушка душился, и костюм такой же давности, - я подошла к Диме вплотную, и обвила его накачанную талию руками, - а фигура у него, просто жесть какая-то. Я предпочитаю сильных мужчин, со стальными мускулами, а не хилых и слабых.
- Это такой намёк? – он коснулся губами моего уха.
- Хватит время тянуть! – и я лихо скинула со стола бумаги.
Всё полетело в разные стороны, компьютер повалился на пол, а потом на полу и мы оказались...
Позже, когда Дима чинил компьютер, а я собирала с пола бумаги, он вдруг с усмешкой сказал:
- Всё-таки ты дикая штучка.
- И можно подумать, что тебе это не нравится, - я сложила стопкой листы, - я понятия не имею, как у тебя здесь всё лежало, сам потом разбирай.
- Разберу, - меланхолично ответил он, и поставил компьютер на место.
Пока он всё устанавливал обратно, я без дела ошивалась по кабинету, напоролась на книгу по инквизиции, и неожиданно увлеклась чтением. Довольно интересно это оказалось, но слишком уж красочно описаны зверства, которым подвергали несчастных людей. И всё-таки какой ужас! В средневековье стольких невинных людей подвергали пыткам, а рыжеволосые и зеленоглазые девушки и вовсе шли первыми на суд инквизиции. И что за блажь такая?
- Что ты там так увлечённо читаешь? – Дима сел рядом со мной, - прикольненько. Интересное чтиво ты нашла.
- Знаешь, - я отложила книгу, - мне с тобой хорошо, спокойно.
- Что ты хочешь сказать?
- Я давно поняла, когда созрела для любви, что мне хорошо будет только с тем человеком, с которым мне спокойно. Хоть рядом с тобой жизнь будет чумовая, но это будет настоящая жизнь.
- С Максом тебе плохо? – он коснулся пальцами моего подбородка.
- Он очень хороший, милый, чуткий, нежный, но я не люблю его. Мне только с тобой так хорошо, и в плане секса, и в чувствах.
- Давай уедем куда-нибудь, - Дима нежно поцеловал меня, - я куплю особняк где-нибудь во Флориде, и мы будем там только вдвоём.
- Ты же знаешь, почему мы не вместе, - устало сказала я, глядя ему в глаза, - я не брошу Макса. Хоть он и орёт на меня постоянно, ругается из-за авантюр, в которые я встреваю, и не даёт на горных лыжах кататься, я всё равно его не брошу.
- Ты меня без ножа ранишь.
- Понимаю. Мне тоже больно.
- Я люблю тебя, - он легко коснулся губами моих губ, а я положила голову ему на плечо.
Всё-таки он бывает удивительно внимательным, в отличие от Макса. Тот совсем не романтичный, он типичный мент.
- Вот вы где! – бесцеремонно влетела в кабинет маман, - Викуля, мне скучно одной по магазинам шляться, но я жажду шопинга.
- А ты не видишь, что мы хотим побыть вдвоём? – сдвинула я брови.
- Я всё прекрасно вижу, детка, но вдвоём вы ещё побыть успеете. Пошли, - и она вылетела за дверь, из-за двери раздался её резкий голос, - бегом.
- Она в своём репертуаре, - закатила я глаза, и выскочила в коридор.
- Подожди, - Диму вышел вслед за мной, - возьми, - он протянул мне пластиковый прямоугольничек.
- Что это такое? – я взяла в руки карточку.
- На ней сумма из шести нулей, можешь основательно распотрошить её.
- Я не могу её взять, - покачала я головой.
- Да перестань ты, - он жалобно на меня посмотрел, и ушёл в кабинет, а я посмотрела на кусочек пластика, и сунула его с карман джинц.
От маменьки отделаться трудно, она берёт нахрапом, и мне пришлось пойти с ней по магазинам.
Почему-то большинство женщин едут на курорт только затем, чтобы поваляться на солнышке, пройтись по магазинам, и большей радости для них не существует. Я же люблю походы по музеям, по всяческим выставкам, и меня просто завораживают древности.
Магазинам я предпочитаю восточные базары, где звучит традиционная музыка на традиционных инструментах, в воздухе витает аромат пряностей, и можно купить что-нибудь очень экзотическое, и весьма интересное.
- Я тут присмотрела одно платье, и ты должна заценить, - трещала сорокой маман, - ты чего какая кислая?
- Ничего, - мотнула я головой. У меня на душе колыхался какой-то мутный осадок. Не хотелось возвращаться в Москву, к привычной жизни, и к Максу.
У меня чудесный муж, но когда Дима сказал про Флориду и особняк, у меня всё внутри перевернулось. Захотелось забыть всё на свете, и сесть в ближайший самолёт до Америки.
- Да очнись же ты! – маман затрясла меня за плечо, - что ты
какая? Ты на меня обиделась? Извини, я не подумала.
- Да ты не при чём, - махнула я рукой, - у меня другие заморочки.
- Тогда хватит дуться. Лучший аутотренинг для женщины – шопинг.
- Предпочитаю шопинг на восточных базарах, - недовольно сказала я.
- Что за хрень? – возмущённо воскликнула маман, - что тебе в голову всякая ерунда приходит? Кстати, у тебя проблемы с
Димкой? Не делай круглых глаз, ты из-за этого такая мутная, меня не обманешь.
- Хватит! – я резко затормозила посередине улицы, - я тебе сейчас всё выскажу, что накопила с самого рождения. Хватит на меня давить! Неужели ты не сделала никаких выводов, когда я сбежала из родительского дома, когда Василинка родилась?
- Да что я тебе сделала? – округлила глаза маман, и я вдруг поняла, что ей что-либо доказывать бесполезно.
Может, она и понимает, может, до неё давно дошло, что она перегнула палку, да только она не признается в этом под страхом смертной казни. И я обижена на неё из-за Димы, лучше бы я его не знала, и никогда не была бы с ним знакома. Да только что теперь об этом говорить?
- Мам, - я вдруг по-детски уткнулась ей в плечо прямо посередине улицы, и тихо заплакала.
- Да что с тобой, деточка? – мама ошарашено стала гладить меня по голове.
- Я люблю его, - еле слышно прошелестела я, - у меня уже сердце изболелось.
- Понимаю, - тихо проговорила она, - я всё понимаю. Любовь – очень коварная штука. С годами привыкаешь к боли, она становится частью тебя.
- Ты о себе говоришь? – я отпрянула от неё.
- Конечно, - она опустилась на скамейку, и погладила меня по плечу, - больше всего на свете я хотела жить с Глебом, но отец не позволил.
- Почему? – тихо спросила я.
- Это сейчас Глеб успешный человек, а тогда он был бедным, только-только приехавшим из Грузии, и твой дедушка запретил даже думать о свадьбе с ним. Я столько лет любовь в себе несу, и мне так жаль тебя.
- Решила, раз сама мучаешься, тогда и мне надо страдать? – со вздохом спросила я.
- Я из лучших побуждений, - маман отвела глаза, - но ты же сама его бросила.
- Я такого о нём узнала, что просто ужас. Волосы на голове зашевелятся.
- Викуля! – укоризненно воскликнула маман, - зачем ты
копаешься, где не следует?
- Подожди, ты что-то знаешь? – с ходу насторожилась я.
- Ничего я не знаю, просто мне для любви не нужны препятствия, и я пытаюсь тебе это объяснить. Вдолбить в твою глупую головушку. А ты детей нарожала от какого-то мента. Хотя я не против внуков, и обожаю малышей, но мне бы хотелось, чтобы их отцом был Дмитрий. Тебе так плохо?
- А ты как думаешь? – нервно вскинулась я, - мам, давай прекратим этот бесполезный разговор. Пойдём, лучше померяешь платье, а я присмотрю какую-нибудь шляпку. Хочу красную широкополую шляпу.
- А если не найдёшь такой?
- Посмотрим, что у них имеется, - деловито сказала я, и мы отправились в магазин.
Мне понравилось платье, которое она выбрала, оно здорово на ней сидело. Сама же я приобрела себе белую шляпку, соломенную, и наверняка крашеную, потому что натуральная соломка бежевого цвета, красных у них не нашлось.
А потом мы вдвоём застыли у витрины, где были выставлены ювелирные украшения.
- Гляди, какие дивные серьги, - обрела голос маман, - они тебе нравятся?
- Это восточные подвески, - вынесла я вердикт, - но мне больше нравится браслет с рубинами.
- Пошли, спросим, сколько это стоит, - маман увлекла меня в магазинчик.
Это был не просто ювелирный, а лавка старьёвщика в современном исполнении, и чего только тут не было. Меня заворожил веер с рубинами, изумрудами, и тонким орнаментом из алмазной крошки.
- Чем я могу вам помочь? – подошла к нам продавщица.
- Мы пока смотрим, - тут же отреагировала маман, - Викуль, может, мы что-нибудь купим? Мне понравились серёжки.
- А мне браслет, два дорогущих веера, и вон гребень. Только из всего этого я куплю лишь браслет, и ещё с арабесками. Прелесть.
- Возьми кручёные серьги, они просто изумительны, - тут же воскликнула маман, и продавщица дала нам всё это померить.
Но я всё-таки не выдержала, и попросила померить роскошный гребень белого цвета. Он сидел на моих чёрных волосах прекрасно, оттеняя светлую кожу, и смоляные волосы.
Но гребень я не купила, хотя денег мне бы хватило, ведь Дима дал мне кредитку.
- Чего ты куксишься? – пожала плечами маман, - хочешь, я скажу Димке, и ты получишь этот гребень?
- Гребень, конечно, мне очень понравился, но вот Димке говорить не нужно. И я не куксюсь, я пить очень хочу. Давай купим по банке спрайта, или по пакету сока.
- Или по банке пивка, - маман издала смешок, и мы почти сразу наткнулись на автомат, продававший сок и лимонад, и кучу всяких сладостей.
Я тут же кинулась к автомату. Тут нет ничего сложного, нужно просто нажать на именование, и сунуть деньги в отверстие. В Москве полно таких, и я частенько приобретаю в них всякую всячину, начиная от шоколадок, и кончая сигаретами.
Но у автомата в этот момент стояли две девочки лет десяти, светленькие, и совершенно одинаковые. Вообщем, близняшки, и очень хорошенькие. Они пинали ни в чём не повинный автомат, и заливались слезами.
- Что у вас случилось? – ласково спросила я, когда мы подошли к автомату.
- Он взял деньги, и не хочет давать шоколадки, - капризно заявила одна из близняшек.
- Может, по нему постучать, - оглядела аппарат маман, - или хорошо поколотить.
- Они уже поколотили, - покачала я головой, - надо просто позвать того, кто этим делом тут занимается. Пусть вскроет автомат, и вернёт деньги. Сколько вы туда сунули?
- Да пятьсот евро, - сказала одна из близняшек, а я поперхнулась.
- Девочки, этот аппарат не принимает иностранную валюту, только наши рубли. Теперь мне понятно, почему он вам ничего не выдаёт.
- Жесть! – воскликнула одна двойняшка.
- Ошизеть! – вторила ей сестра, - я же говорила папе, поехали отдыхать на Карибы, а он упёрся. Захотел нам курорт своей юности показать, а тут-то и смотреть нечего. Ни магазинов приличных, валюту не принимают. Деревня!
- Жесть! – снова повторила двойняшка, - и как их вытащить?
- Надо позвать кого-нибудь из персонала, - быстро сказала я, и огляделась по сторонам, - извините, вы нам не поможете? – позвала я продавца из магазина.
- Чем могу служить? – материализовался он перед нами, как джинн из бутылки.
- Девочки сунули в автомат пятьсот евро, они не знали, что он валюту не принимает. Можно как-нибудь вынуть деньги?
- А вы уверены, что они сунули туда такую сумму? – прищурил глаза продавец, - возможно, девочки немного привирают, потому что автомат просто не принимает валюту, он её выплёвывает.
- Да вы не спорьте, вы просто вскройте автомат, и сами увидите.
- Не имею права вскрывать автомат, не в моих полномочиях.
- Что вы хотите этим сказать? – округлила я глаза, продавец хотел было ответить, но вместо него это сделала маман.
- Не в его полномочиях отдавать такие деньги, лучше он потом автомат вскроет, и заберёт себе купюру, - сладким голоском пропела маменька.
- Козёл! – воскликнула вдруг одна из двойняшек, и наступила ему на ботинок, - верни наши деньги! Кристь, лупи этого придурка!
- Кретин! – Кристя вцепилась ему в физиономию острыми коготками, и треснула по голени.
- Спасите, - парень рванул в сторону, не удержался на ногах, и растянулся на плитке. Потом он быстро-быстро, и уполз обратно в магазин. Однако, эти девочки не промах.
- И как деньги вернуть? – жалобно проговорила Кристина.
- Сейчас мы их вернём, - маман с агрессивным видом оглядела автомат, заглянула за него, и стала рыться в своей сумочке. Достала пилку для ногтей, ножницы, что-то там поддела, перерезала, и открыла дверцу автомата.
- Получите, девочки, ваши пятьсот евро, - она отдала им купюру.
- Супер! – подскочила на месте Кристина, - Ксюш, пошли, разменяем.
- Стоять! – резко скомандовала маман, - держите, - она протянула им шоколадные батончики, - надеюсь, у него это из зарплаты вычтут.
Девчонки радостно взвизгнули, схватили у неё шоколадки, и быстро убежали, а маман вытащила из автомата четыре банки пива, шоколадки, орешки, лимонад, и шоколадные вафли.
- Деньги суну им сюда, - она бросила внутрь купюры, и мы пошли домой, на ходу прихлёбывая пиво.
- От этого пива одни калории, - возмущённо воскликнула маман, вскрывая вторую банку, - от моей талии останется одно воспоминание.
- Она у тебя и так тонкая, - вскрыла я пачку с арахисом в кокосовой глазури, и вторую банку пива, - ты слишком крепкое взяла.
- Не поглядела на этикетку, - и мы подошли к особняку.
Весь посёлок уже готовился к празднику, всюду были развешаны флажки, торговцы устанавливали палатки, похоже, завтра будет весело.
- И где вы шлялись? – вышел на встречу Дима.
- Гуляли, - лаконично ответила я, - смотрю, уже приготовления идут.
- Конечно, - он отнял у меня банку с пивом, и хлебнул из неё, - ты хочешь экскурсию?
- Экскурсию? – задумчиво проговорила я, - а почему бы и нет? А куда экскурсия?
- А экскурсия по горам. Там замечательные виды, палатка, костёр, и звенящая тишина в ночи. Как тебе перспектива?
- Замечательная, - мне вдруг захотелось от всего отвлечься, и полазить по горам. По-моему, это замечательная идея, забраться в горы.
- И заняться любовью где-нибудь в водопаде, - шлёпнул меня
Дима по мягкому месту.
- Смоет тебя в водопаде, - я забрала у него банку, - арахис?
- Сладкий, - Дима выплюнул разгрызенный орешек, - паршивка, подсунула, - он схватил меня в объятья.
- Осторожнее, я сейчас пивом обольюсь.
- Переоденешься, - с ухмылкой ответил он, - пошли, собирайся.
- Сейчас? – вздёрнула я брови.
- А когда ещё?
Я проверила свою почту, от Марата не было никаких известий, и я со спокойно совестью собрала вещи.
По крайней мере, не буду надоедать ему, невольно подумалось мне, когда я запихивала шорты и майку в сумку.
Димка уже ждал меня, и по ходу дела оказалось, что мы едем с группой, и маман с Глебом Никифоровичем с нами.
- Что ты делаешь? – спросила я его, глядя, как Дима укладывает какие-то верёвки в сумку.
- Готовлю необходимое снаряжение, - лаконично ответил он, - это альпинистский трос, и прочая ерундистика.
- Никогда по горам не лазила на тросе, - задумчиво сказала я, - интересно.
Но меня больше заинтересован внешний вид маман. Она одела узкие брюки, на мой взгляд, совершенно неудобные для походов по горным отрогам, и туфли на небольшом каблучке.
- А ты не находишь, что в такой обуви не слишком удобно по горам шляться? – я выразительно посмотрела на её обувь.
- Нормально, - бодро ответила она, а я только пожала плечами.
Если бы я знала, во что это выльется, прямо сейчас схватила бы её в охапку, и поволокла бы её переодеваться.
Но мы спокойно пошли к автобусу, в котором уже было полно людей. Парень и девушка, держащиеся за руку, судя по кольцам на безымянных пальцах, молодожёны. Мать с дочерью, одна пожилая пара, при виде которых мне сдавило сердце. Они держались за руки, и мне подумалось, как бы я хотела с Димой прожить целую жизнь, и вот так же, на старости лет держаться за руки. Как же это романтично, и какие чувства.
Всего было пятнадцать человек, включая нашу компанию, и двух знакомых нам девочек, Кристину и Ксюшу. Они были с родителями и бабушкой, излишне громогласной особой.
Интересно, а как они по горам будут карабкаться, пожилые?
- Здрасти, - завопила толи Ксюша, толи Кристина при виде нас, - вы тоже едете?
- Привет, - весело сказала маман, - горы – отличный вид спорта, и мы тоже это любим.
- Отстой! – сморщила носик одна из близняшек, - чего спокойно не сидится у бассейна? Или на пляже?
- Молчите! – прикрикнула на них бабка, - совсем офонарели девки, пляж им подавай! Да там одни проститутки, и шалавы валяются. Нацепили на титьки два лоскутка, а на задницу пол лоскутка, и валяются кверху брюхом, мужиков своим задом завлекают. Шмары!
Я даже рот открыла от изумления, хорошенькое начало поездки, ничего не скажешь.
Дима запихнул вещи под кресла, и мы уселись на свои места.
- Ты фотоаппарат взяла? – шёпотом спросил Дима.
- Конечно, и кучу « флешек », - так же шёпотом ответила я, - думаю, в горах есть что снимать.
- Здравствуйте, - вошла в автобус экскурсовод, - меня зовут Юлия, и я буду сопровождать вас в этой поездке, и давать комментарии. Наш маршрут идёт через горы. На один день мы остановимся в одном горном селе, а там по плану, палатки, водопад.
- Жесть! – выкрикнула вдруг близняшка, - что это за фигня? Не хочу спать в палатке, на сырой земле.
- Не перекрикивай старших, - рявкнула на неё бабушка, но близняшки продолжали ругаться. Бабушка стала на них кричать, а я закатила глаза, и воткнула в ухо наушник.
Потрясное, классическое танго привело меня в хорошее расположение духа, а завораживающий голос Карлоса Гарделя доставлял истинное удовольствие.
Положив голову Диме на плечо, я раскрыла книгу, и уткнулась в неё, а Дима обнял меня за талию.
Экскурсовод мне ничего не сказала, лишь косилась всю дорогу, а мне не было желания слушать девчонок, и я весь путь читала французский детектив под дивную музыку.
- Приехали, - Дима вынул у меня из уха наушник, и я засунула книгу в сумку.
Люблю я горы, и вид действительно открывался изумительный. Я всю дорогу щёлкала затвором, а Дима мне в затылок
дышал.
Вообще, я люблю походы, и экскурсия по горам показалась мне привлекательной. Внизу много зелени, дымка, и чем выше мы поднимались, тем становилось прохладней. К вечеру стало совсем неуютно, я вытащила кофту, которую предусмотрительно засунула в сумку, и сразу согрелась.
И экскурсовод предложила сделать привал.
- Дальше идти опасно, - сказала она нам, - темно, и не дай Бог, свалимся.
Потом, когда мы уже лежали в палатке, мне вдруг вспомнились мои школьные походы. Мы ходили неизменно с ночёвкой, и это было здорово. Пшённая каша на костре, песни под гитару...
Помню, мальчишки принесли бутылку водки, а я крепче бокала белого вина на Новый год ничего не пила, и со стопки улетела. Артем спал в соседней палатке, а я на свою голову, я вообще по жизни шалая, согласилась выпить с мальчишками.
Думаю, без комментариев ясно, для каких целей они решили меня напоить, но сделать мне, на моё счастье, они ничего не успели. Проснулась наша русичка, она с классной вела наш класс в поход, и увидела свет фонариков в палатке.
Остаток ночи я спала у неё в палатке, под её бдительным оком, мне тогда было пятнадцать лет.
Это был мой последний поход с классом, потом я вышла замуж за Диму, и окончила школу.
У меня много приятных воспоминаний, связанных со школой, есть несколько не слишком радостных, за десять лет, проведённых за партой, много чего произошло.
- Ты не спишь? – вдруг шёпотом спросил Дима.
- Что-то не спится, - так же шёпотом ответила я, - вспоминаю свои школьные походы.
- А мне одному тоскливо, - Дима подполз ко мне в своём спальном мешке, - может, заберёшься ко мне в мешок? Он у меня довольно широкий, вдвоём запросто уместимся.
- Ладно, - неожиданно для себя смилостивилась я, и перебралась к нему в мешок.
Вдвоём стало гораздо теплее, и я быстро уснула, и открыла глаза лишь утром, когда солнышко забралось в палатку. Люблю спать на свежем воздухе, в один миг отрубаешься.
Дальше всё было по плану, завтрак в виде пшённой каши, сборы, и дальнейший поход.
И к середине дня маман стала ныть, что она больше идти не может, что у неё уже мозоли на ступнях, и рухнула на здоровенный вал.
У неё и в самом деле ноги были красные, и меня вдруг такая злость обуяла.
- А тебе в голову не пришло, что в горы в таких туфлях не ходят? – встала я на дыбы, - ты бы ещё на своих горнолыжных курортах одела вместо лыж роликовые коньки!
Маман заметно стушевалась, а экскурсовод всерьёз забеспокоилась, как дальше идти.
- Женщина, - с укоризной сказала она, - о чём вы вообще думали, когда надевали туфли на каблуке? Каблук, конечно, маленький, но по горам ходят в кроссовках. И брюки эти, вам же неудобно, а мы будем перелезать через валун, вы же просто свалитесь.
- Я не подумала, - маман поправила свою причёску.
- Я тебе говорила, - я продолжала злиться, - надо было надеть шорты и кеды, а ты упёрлась. Что ты за человек?
- Я-то в чём виновата? – возмущённо воскликнула маман, - думала, так будет удобней. Вообще, я привыкла выглядеть красивой в любом месте, и даже в горах.
- Какая красота на старости лет? – вклинилась вдруг бабушка близняшек, - в твоём возрасте надо внуков няньчить, а не каблуки надевать.
Маман даже рот открыла от злости, а я в испуге юркнула за Диму! Капец! Сейчас она тут всё разнесёт, берегитесь, горы.
- Да как вы смеете?! – её голос от ярости стал ещё более низким и грубым, - это вы старуха! Тупая и наглая курица!
- Минуточку, минуточку, - вмешался отец близняшек, - не смейте мою маму оскорблять! Что вы себе позволяете?
- Я пока не позволяю, а если позволю, в горах сход начнётся.
Пошла конкретная перепалка, плавно переходящая на ругань, а я по-прежнему пряталась за Димой, а маман отчаянно орала. Кажется, она своим резким голосом и впрямь решила сход с гор вызвать. Близняшки тихо хихикали в кулак, чувствуется, происходящее их здорово забавляло. Одна из них подмигнула мне, но мне было не до смеха.
Меня больше интересовало, как мы дальше пойдём, маменька вообще не может идти, она себе ноги вконец стёрла.
И я тоже хороша! Надо знать маман, она всё равно сделает так, как ей заблагорассудится. Я должна была проконтролировать её, и не дать одеть ей эти туфли.
- Хватит! – вдруг решительно воскликнул Глеб Никифорович, - Марьяна, снимай свою обувь, я тебе замотаю ноги в портянки.
- Капец! – резко вскрикнула маменька, но поймала его суровый взгляд, и покорилась судьбе.
Он оторвал подошвы от её туфель, маман поставила ступню на оторванную подошву, и аккуратно завязал её на ноге.
На вид не очень, но маменька довольно бодро зашагала, и мы прошли довольно много. Я активно фотографировала, мы дошли до какой-то реки, и мужчины отправились ловить рыбку, а женщины готовить кашу. Из принесённой рыбы мы сварили уху.
Неплохая получилась ушица, но меня от каши на обед, завтрак и ужин уже стало подташнивать, так что уха пришлась кстати.
После ухи все уселись вокруг костра, кто-то вытащил гитару, и в ход пошли старинные романсы.
Я краем глаза наблюдала за близняшками, которые усиленно хрустели чипсами, и запивали их колой, а потом вдруг задумались. Красивые, душевные песни проняли их.
- Хотите? – протянула мне одна из них пакет с картофелем, если их картофелем вообще можно назвать, по-моему, это гадость несусветная.
- Я не люблю чипсы, - покачала я головой.
- Совсем? – округлила глаза близняшка.
- Совсем, - и она отстала, но явно слегка удивилась.
Вообще-то, я недавно купила чипсы из чистого любопытства, и мне с одной пачки так жгло язык и опухли губы, будто я острого перца наелась. И ведь понятно было бы, если бы купила с паприкой, но чипсы были вроде как с сыром.
А теперь зададимся вопросом: что они туда пихают?
Невольно вспоминается кухня 70-х годов. Только они от этого уже отошли, а мы как пришли, да так и остались.
Даже страшно порой делается, во что превратится Россия, если мы будем продолжать так питаться. Лично я приверженец здоровой пищи, люблю заниматься спортом, танцами.
Овсянка, компоты, кстати, компоты гораздо полезнее соков. Сок слишком резкий продукт, сильный, и он изнашивает поджелудочную, от него диабет гарантирован, если пить его слишком много. Но в умеренных пределах даже яд полезен.
И очень много рыбы, вообщем, лучше есть полезную пищу, и, на мой взгляд, она ещё и вкусная.
Опять ночь в палатке, опять пшённая каша, но на следующий день мы вышли к горному селению, где нас нормально накормили. Конечно, мы им дали денег. Я об этом не знала, а Дима мне это на подходе к селению объяснил.
- Они живут практически отшельниками, - говорил он мне, - но иногда всё-таки спускаются город, вот им туристы, обалдевшие от пшённой каши, и дают деньги за нормальный ужин и ночлег. Это вроде как ответный подарок, как-то само собой.
Маман еле плелась, я сама немного устала, а вот остальные были напрочь изнурены. Больше всех злился отец близняшек, и злобно косился на жену, заставившую его пойти на эту авантюру.
- И чего я согласился? – цедил он сквозь зубы, - лучше б сидел сейчас у бассейна, и газету читал. А вместо удовольствия шляюсь по отрогам, а эту пшённую кашу уже видеть не могу! Что это за отдых?
- Прекратите, - не могла не влезть маменька, - это нормальный отдых, а валяться тюленем на шезлонге каждый может, для этого особого ума не требуется.
- Что вы себе позволяете? – тот стал пунцовым от злости, и я испугалась, как бы его удар не хватил. Но скандал вовремя купировала Юлия, а маменька надулась.
Она большая любительница экстремального спорта, начиная горными лыжами, спускам по горным рекам на лодках, и заканчивая альпинизмом и дельтапланиризмом. И она ненавидит подобных личностей, типа отца этих близняшек, который задницы оторвать от шезлонга не может.
Я тоже люблю экстрим, но в умеренных пределах, конечно.
После горного селения мы вышли к водопаду, красивейшее это зрелище. На пятый день никто на пшённую кашу даже смотреть не мог, все жевали свои запасы, в виде шоколадок, и всякой сухой еды. Когда мы спустились к ожидавшему нас автобусу, уже буквально ног под собой не чуяли.
Пожалуй, из всей компании мы четверо были единственные, кто держался бодро, а остальные уснули в автобусе.
Но спокойно мы жить не можем, в особняке мы застали Михаила Игнатьевича, злого, как сто тысяч чертей.
- Вы совсем ополоумели? – выдал он нам вместо приветствия, - у нас трупы не раскрытые, а они в горы полезли.
- Хорошо, - я тоже пошла в наступление, - давайте, предлагайте, как эту бандитку ловить.
- Хватит! – стукнул ладонью по столу Михаил Игнатьевич, - довольно! Вы сидите тихо, и никуда не высовываетесь! Я сам всем займусь! – и вылетел из особняка.
Стану я сидеть тихо, дожидайтесь, и пошла просматривать свой ноутбук. Там было пусто, но мобильный оказался забит эсмэсками от Марата, и я позвонила ему.
- Привет, ты что-то узнал? – с ходу спросила я.
- Узнал, а ты молчишь, - с укоризной сказал он.
- Извини, я в горы в поход ходила. Так что там ты узнал?
- Сейчас на ноутбук скину.
Позже, когда я ознакомилась с содержимым письма, я глубоко задумалась. Разгадка всему пришла так неожиданно, что я сидела, словно обухом по голове шмякнутая.
Теперь я знала, по крайней мере, чего нужно опасаться, и я знала, кто мог причинить нам с Димой вред.
Сегодня и завтра последние дни винного праздника, эти два дня самые интересные, а завтра вообще будет фейерверк. Надеюсь, на нём он экономить не станет, а то такое может получиться!
Сегодня мы весь день гуляли, а утром я оттащила в сторону Антона, с просьбой помочь.
- Да что случилось? – недоуменно спросил он.
- Есть у меня одна идейка, - загадочно улыбнулась я, - убийца этой ночью решится на нас напасть, ведь это будет его последний шанс.
- Откуда ты знаешь? – Антон был весьма озадачен.
- Я его спровоцирую.
- И каким образом? А ты знаешь, что это опасно?
- Ты только не учи меня, я сама учёная. И я знаю, что надо делать.
- Да ты сумасшедшая! – с восхищением воскликнул Антон.
Его можно понять, я кого угодно могу в ступор ввести.
- Спасибо на добром слове, - с усмешкой сказала я, - только мне нужна твоя помощь.
- Что нужно делать?
- Сможешь в кустарных условиях сделать « жучок »?
- Подслушку? – зачем-то уточнил Антон.
- Так ты сможешь?
- Смогу, тут нет ничего сложного, - пожал он плечами, - только ты на всякий захвати с собой диктофон, старенький, с записью на кассету. И чтоб кассета чистая была, не вздумай запись на запись накладывать.
- Поняла, генерал, - с шутовским видом я отдала честь.
- К пустой голове руку не прикладывают, - шутканул в ответ Антон, и пошёл заниматься подслушкой, вернее, прослушкой. Мне Макс как-то возмущённо заявил, что правоохранительные органы никого не подслушивают, они всего лишь прослушивают. У меня сей выпад лишь улыбку вызвал. Вроде как оправдание, что лезешь в личную жизнь, и ведь всё равно, столько « мусора » порой приходится выслушивать. И не важно, как это называется, всё равно личную жизнь слушаешь.
У меня уже всё было готово, я весь день читала, а потом зашла на кухню, когда там появилась Ангелина Михайловна.
- У нас есть кофе? – вынула я из шкафчика кружку.
- Я только что заварила, - она подала мне кувшинчик с экспрессо.
- Скоро вам придётся искать другую работу, - хлебнула я кофейку, - Дима собирается продавать дом, и его ноги больше не будет в Анапе.
- Почему? – резко повернулась Ангелина Михайловна.
- Надоела эти бесконечные покушения на жизнь, и поэтому он решил отсюда уехать, - я взяла из вазочки шоколадную конфету, - конечно, они могут продолжиться в Москве, но мы настороже.
- Вы правильно поступаете, - каким-то неестественно ровным голосом сказала она, - я давно говорила, что отсюда надо уехать, этот дом несчастливый, тут люди погибли.
- Вы в самом деле в это верите? – вздёрнула я брови, - нет никакого привидения, я сама поймала Джека-тыкву, привязанную на канат. Это чьи-то глупые шутки.
- Это не шутки, - мотнула головой Ангелина Михайловна.
- Я одного не понимаю. К чему убийце надо было пугать нас? Зачем он это делал? Мне многое в этом деле непонятно.
- Глупости, - резко сказала Ангелина Михайловна, - никто вас не пугал. Просто призрак кровь чуял, вот и прилетал.
Мне хотелось заорать на пожилую женщину, но я сдержалась. Однако, и выдержка у этой особы.
- Ладно, придерживайтесь своей точки зрения, но завтра утром, после праздника вина, мы уезжаем в Москву, - и я молча вышла из кухни, прихватив с собой чашку с кофе.
Праздник оказался потрясающим. Утром мы и в самом деле топтали виноград, потом всей компанией, мы с Димой, маман с Глебом Никифоровичем, и Антон с семейством, гуляли по городу. Огромное количество вина, весьма неплохого качества, но оно ни в какое сравнение не идёт с тем вином, которое хранится в Диминых закромах.
- А мы почти весь праздник пропустили, - со вздохом сказала я, - зачем ты горы предложил?
- Да в первые дни только одни карусели, вино и палатки со вкусностями, а последние два дня идут представления театра Диониса, - спокойно ответил Дима, - так что ты немного потеряла, моя сладкая карамелька.
Представления и в самом деле были очень интересные, смешные, весёлые, и мы смеялись до упаду. Древние мифы переделали на комический лад, и это оказалось классно.
А в восемь часов вечера начался концерт, красивые песни итальянского и французского шансона. Исполняли, правда, местные, и транскрипция хромала, но всё равно было здорово.
- Хочешь винца получше? – шепнул мне Дима.
- Хочу, - живо отреагировала я.
- Пойдём, попробуешь местное шампанское, оно у нас одно из лучших.
- Пошли, - и мы двинулись в сторону завода.
Спустились в подвал, и Дима вынул из стеллажа бутылку с шампанским. Разлил розовое шампанское по бокалам, принёс тарелку с виноградом, и я с удовольствием уселась на высокий стул.
- Вкуснотища, - оценила я шампанское, и взяла виноградинку.
- Ты чего какая задумчивая сегодня? – Дима не сводил с меня любопытствующих глаз.
- Задумчивость, моя подруга от самых колыбельных дней, - хлебнула я из бокала, - и я разгадала нашу загадку, я знаю, кто за нами охотился.
- Откуда? – Дима от неожиданности подавился виноградиной, и я похлопала его по спине, - откуда ты знаешь?
- Просто головоломка в конце концов сложилась, а после проверки появились факты. Хочешь, расскажу одну историю?
- Давай, - Дима не сводил с меня изумлённых глаз, и я начала
свой незатейливый рассказ.
Ещё в советские времена на оборону работала одна семейная пара, Михаил Николаевич и Анна Аркадьевна.
Они очень любили друг друга, и у них была единственная дочка, Линочка. Она была для них всем на свете, светом в окошке, и они её безмерно обожали.
Когда Лина закончила школу, она решила поступать на биофак. Она великолепно разбиралась в химии, биологии, и любила точные науки. Родители не имели ничего против этого, и ничего не сказали, когда она поступила ещё и в медицинский. И именно в медицинской академии Лина познакомилась со своим будущим мужем, Юрием.
Это была любовь с первого взгляда, и на всю жизнь.
Лине вообще везло по жизни, рядом с родителями она горя не знала, и как сыр в масле каталась, так и муж её оказался с коммерческой жилкой.
Юрий окончил академию с отличием, с красным дипломом хирурга, он был великолепным специалистом, и в рекордно короткое время сделал карьеру. Взлетел почти до небес, и открыл клинику пластической хирургии, а потом ещё и концерн, занимающей разработкой фармацевтики.
Он сделал на этом чудовищные деньги, и был нарасхват во всех странах мира, и открыл сеть аптек в Америке.
А Лина всегда была рядом, она шла за мужем, и родила ему четверых сыновей. Работала в институте, со временем защитила кандидатскую, а в последствии и вовсе стала профессором. Но она это сделала не благодаря деньгам мужа, хотя денег она не считала, она это сделала сама. Как и супруг, она оказалась такой же гениальной, умной, и лезла
вверх по карьерной лестнице.
Судьба дала этой женщине счастья с лихвой, а потом всё отняла.
В тот злополучный год, когда она пропала, бросив горячо любимого мужа и сыновей, она решила поехать с подругой в Анапу. Юрий отпустил жену, решил, пусть любимая отдохнёт с подругой, и больше её не видел. Лина просто исчезла.
Её подругу допрашивала милиция, Юрий всех на уши поднял, сам приехал в Анапу, но до сих пор Лина считается без вести пропавшей.
- И к чему ты это рассказала? – растерянно протянул Дима, - я не понимаю.
- Сейчас ты всё поймёшь, - кивнула я головой, - дело в том, что в тот год вышел из тюрьмы потомок типа, который снискал себе славу синей бороды. Он был такой же, как и его предок, подонок до мозга костей. Помнишь, что Мальвина говорила братьям Соболевым, что она является законной наследницей твоего особняка?
- Помню, - Дима не сводил с меня удивлённых глаз.
- Я подняла все документы, и всё совпало. Угадай, кто является матерью Мальвины? Её отец изнасиловал её мать тогда, когда она здесь отдыхала. И она пожертвовала всем ради дочери, бросила и любимого мужа, и своих сыновей. Она просто боялась показаться мужу на глаза. Думала, что он её не примет после случившегося. Но он бы её принял, он до сих пор ждёт свою любимую, и всё знает. Я вчера весь вечер разговаривала с Юрием Марковичем. А её дочь оказалась достойной наследницей своего отца, его достойной копией, и своего кровожадного предка. А её мать защищала нас, от собственной дочери, только несколько странным способом. Она и дочь сдать не могла, потому что больше жизни любит её, и нам помочь пыталась. А ты не заметил, что после того, как я поймала Джека-тыкву, Ангелина Михайловна вдруг перестала доставать нас этим дурацким привидением? – прищурила я глаза.
- Ты хочешь сказать? – Дима ошарашено на меня смотрел.
- Я хочу сказать, что наша убийца – это Людмила Шагалова, дочь Ангелины Михайловны. Ведь всё на поверхности лежало, а я этого не видела.
Дима открыл было рот, а потом закрыл, и в этот момент в помещении вспыхнул верхний свет, раздался дробный стук каблуков. В комнату вошла Людмила.
- Привет, - нагло сказала она, держа в руках пистолет, - какая же ты идиотка! – кивнула она мне, - поставила мою мать в известность, что вы уезжаете. Надо было проверить, не подслушивает ли кто.
- Конечно, я прекрасно знала, что ты слушаешь, - сложила я руки на груди, - и что теперь? Убьёшь?
- Ненавижу! – злобно воскликнула Людмила, - больше всего на свете тебя ненавижу! Ты отняла у меня мою любовь! Что ты в ней нашёл? – посмотрела она на Диму горгоньим взглядом, - почему меня отверг?
- Нельзя заставить любить, - холодно сказал Дима, - это приходит само.
- Вот вы сейчас оба и поплатитесь за свою любовь, отправлю вас в аду гореть. Я мечтала о счастье с тобой, а ты меня из постели вышвырнул, голую. Даже воспользоваться не захотел, а это вдвойне обиднее, - она направила на Диму пистолет, а я резко рванула, буквально закрыв его собой, и она нажала на курок.
Меня тут же назад откинуло. Куда запропастился Михаил Игнатьевич со своей командой?
Мы с Димой отлетели назад, прямо на стеллаж с вином. Душ из шампанского я ещё не принимала, на нас полетело стекло вперемешку с вином. Кажется, я всё-таки перегнула палку.
Раздался глухой выстрел, вскрик, потом ещё два выстрела, и у меня сознание помутилось.
Последнее, что я запомнила, это крик Михаила Игнатьевича.
- Всем оставаться на своих местах, Людмила Анатольевна Шагалова, вы арестованы за тройное убийство, и организации покушения на жизнь.
И очнулась я только дома, с холодной примочкой на голове.
- Бедная моя голова, - со стоном села я на диване.
В гостиной собрались маман, Дима с отцом, Антон с семейством, и Михаил Игнатьевич.
Ко мне тут же подошла Ангелина Михайловна, и сменила у меня на голове мокрую тряпку.
- Не смотри на меня зверем, - мягко сказала она.
- Извините, - со вздохом сказала я.
- Тебе не за что извиняться, ты ничего не сделала, - Ангелина Михайловна села на диван.
- Кстати, она вам жизнь спасла, - сказал Михаил Игнатьевич, - в последнюю минуту выстрелила дочери по пистолету, и по каблукам.
- А у меня был выбор? – тихо спросила Ангелина
Михайловна, - я всю жизнь мечтала о дочери, хотела от Юры родить, а случилось вот что. Я до сих пор его люблю, но он меня не примет. И я это знаю точно.
- Примет, - тихо сказала я.
- Что ты сказала? – Ангелина Михайловна словно на стену налетела.
- Я с ним говорила, и он вас до сих пор любит, и до сих пор ищет.
Ангелина Михайловна обхватила голову руками, потом вынула из ящика косметичку, и стала умелым движением снимать в лица грим. Теперь перед нами сидела не пожилая женщина с седыми волосами, а красивая рыжеволосая особа, и больше сорока ей просто не дать.
- Простите, - судорожно выдохнула она, - вы ведь уже догадались, что это я вас тыквой пугала? Не было никакого привидения.
- Я это давно поняла, - кивнула я головой, - догадалась, что вы не та, за которую себя выдаёте. Потому и стала рыть под вас.
- А мне ничего не сказала, - возмущённо воскликнул Дима, - сделала из меня безмолвного статиста, а я чуть с ума не сошёл, когда она выстрелила. Придумала, золотую плиту вместо бронижилета. До такого никто, наверное, ещё не додумался.
- Правда, падать с таким « бронижилетом » мне не понравилось, - со смехом сказала я.
- Шутница, - бросил Дима в пространство.
- И вы потеряли зелёные линзы? – посмотрела я на Ангелину Михайловну.
- Потеряла, когда тебя пыталась удержать на канате, - горестно
призналась она, - я так её любила, пыталась и вас защитить, и не знала, как её остановить. Она даже в неврологии лежала. Я её врачу отвела после того, как она котёнка убила. Меня ещё
тогда предупредили, что я с ней наплачусь, синдром ей поставили. Эгоистка, а в следствии эгоизма неврологическое расстройство.
- Вы пытаетесь её оправдать? Хотя бы для себя? – тихо - А зачем тогда вы так усиленно нас сюда звали? – спросил вдруг Дима.
Ангелина Михайловна открыла было рот, чтобы ответить ему, но я её опередила.
- А это не она звала, это Людмила звонила, слегка изменив голос. А Ангелина Михайловна гнала нас отсюда, даже старую байку вспомнила. Ведь вы знали, от кого родили Людмилу? Я хочу сказать, этого человека по существу знали?
- Знала, - коротко ответила она, - и я не думала, что моя дочь окажется такой же. Сказка о местной Синей Бороде – правда, и моя Людмила, её ужасное поведение, это как отголосок из прошлого. Вздох Синей Бороды.
- Последний вздох Синей Бороды, - покачал головой Дима.
- Точно, последний, - деревянным голосом сказала она.
Эпилог.
Со всем этим ещё предстояло разбираться милиции, и тем более, выяснить, кто оказался у нас в постели, когда Людмила пришла в особняк тесаком орудовать.
Но и эта загадка разрешилась быстро, и весьма неожиданно.
Мы гуляли по Анапе, и вдруг Дима стал оглядываться, и я поинтересовалась:
- Ты чего дёргаешься?
- Или у меня начались глюки, или за нами действительно следят.
- Прикалываешься? – невольно фыркнула я, - все тайны закончились. Кому надо за нами следить?
- Понятия не имею, но за нами точно весь день шляется какая-то девушка.
- Девушка, - я сложила руки на груди, - не нервируй меня, на данном этапе тебя должна интересовать только одна девушка.
- Намёк я понял, и эта девушка очень меня интересует, - Дима продолжал крутить головой по сторонам, - но сейчас я наблюдаю, как одна особа весь день за нами таскается.
- Заканчивай эту бодягу, - топнула я ногой, обвитой до колена ремешками босоножек на высоченном каблуке, - я хочу сангрии, мороженого, и апельсинового сока.
- Пошли в кафе, - он подхватил меня под руку, и мы вошли внутрь.
- Девушка, принесите нам сангрию, для моей спутницы огромную порцию шоколадного мороженого, и апельсиновый
сок.
- Лучше апельсиново-грейпфрутовый, - поправила его я.
- А мне чашку чёрного кофе с кусочком лимона, - закончил Дима заказ, и взял меня за руки, - ты самая красивая. Подожди меня секундочку, - он вдруг сорвался с места, и вылетел из кафе.
Я слегка удивилась. Куда это он?
Официантка тем временем принесла заказ, и я принялась за мороженое.
И в этот момент ко мне подлетела какая-то девушка, хорошенькая, золотоволосая, схватила стакан с соком, и я едва успела отклониться, она попала в сидящую сзади женщину.
- Что вы себе позволяете? – заорала перманентная блондинка, стряхивая с себя сок.
- Ты кто такая? – налетела я на девицу, - ты совсем спятила? Чего людей соком поливаешь?
- А ты чего чужих парней отбиваешь? Убери лапы от моего любимого, я от него ребёнка жду!
- Что ты сказала? – я не поверила своим ушам, и плюхнулась с размаху на стул, - ты ждёшь ребёнка?
- Я жду ребёнка! А ты моего любимого отбиваешь, дрянь!
Я тупо смотрела на девчонку. И что Дима в ней нашёл?
Хорошенькая, золотого колера блондинка, но совершенно не в его вкусе, он предпочитает ярко-рыжих, и ослепительных брюнеток.
- Ненавижу! – топала ногами девчонка, - я тебе его не отдам!
Я впервые растеряла всю свою самоуверенность, и в этот момент вернулся Дима, в руках у него был букет белых роз.
- Может, ты мне объяснишь, что тут происходит? – свирепо
осведомилась я, глядя на него с яростью, - кто это такая? – кивнула я на девушку.
- Так это она весь день за нами шляется, - растерянно
воскликнул Дима.
- А кто это? – растерянно смотрела на него во все глаза девушка, - я его не знаю, это не Миша.
- Что здесь происходит? – Дима переводил взгляд с меня на незнакомую девушку.
- А где же Миша? – пролепетала незнакомая девушка.
- Садись, и всё объясни, - решительно потребовала я, - тебя как
зовут?
- Алиса.
- Замечательно, Алиса. А теперь рассказывай, почему ты за нами ходила, и что это за ересь с ребёнком?
- Это не ересь, - тихо всхлипнула Алиса, - я действительно жду ребёнка, и его за Мишу приняла, - кивнула она на Диму, - мы с Мишей в июле познакомились, он отдыхать сюда приехал. Я влюбилась без памяти, а он меня бросил. Как только мы переспали, он другую нашёл, одну яркую брюнетку. А я за ними тенью хожу, мерзавец, - и она тихо заплакала.
- А к нам ты чего привязалась? – сурово осведомилась я.
- Так они в тот вечер в один шикарный особняк вошли, а потом вышли. Я следом пошла, а они на пляж. Я у них одежду стащила, представляю, как они голыми возвращались.
- Так это ты у нас одежду украла? – подскочила я на стуле.
- Так на пляже вы были? – как-то жалобно переспросила она.
- Слушай, сделай мне маленькое одолжение, верни мне мои документы, - первым обрёл голос Дима.
- Подожди, - пыталась я разобраться, - выходит, что твой Миша входил в особняк с какой-то девушкой? Тёмненькой?
- Я сама видела, - сложила Алиса руки замочком, - он фигурой на него похож, - покосилась она на Диму, - такой же широкий, мускулистый.
- Как фамилия твоего Миши? – устало спросила я.
- Кубаров.
- Кубаров? – Дима подскочил на месте, - ты в этом уверена?
- Абсолютно, - заверила его Алиса, - он тут с какими-то родственниками отдыхает, вроде, с родным дядей, и его семьёй.
- Господи! – всплеснул руками Дима.
- Если я верно поняла... – я не договорила, Дима перебил меня.
- Это племянник Антона. Он стащил ключи, когда мы в
первый раз встретились, и повёл в мой дом свою новую пассию. Капец!
- Жесть! – вырвалось у меня.
- Новое словечко появилось? Пошли, нам к следователю надо, хоть этот вопрос решён.
Антона и Олесю чуть кондрашка не хватил, когда они узнали, что Миша убит. Была проведена экспертиза, опознание, и эксперты установили, что в нашей спальне были убиты Михаил Кубаров, племянник Антона и Олеси, и некая Вероника Макарова, официантка из местного клуба.
И это был последний штрих в этой картине, все наши приключения кончились.
Все оставшиеся дни я занималась только тем, что гуляла по пляжу с Димой, печатала свои статьи, а Дима крутился вокруг меня, как кот возле сметаны.
И перед самым нашим отъездом к нам пришли Женя с Ангелиной. Последняя уже очухалась, и девушки наслаждались отдыхом на курорте.
- Ты уж извини, что мы ввалились, - смущённо сказала Женя, - хотели поблагодарить тебя.
- Да не за что, - слегка смутилась я, - а как твои дела?
- Знаешь, мне тут Артур позвонил, и позвал в театр в Москве. Я даже и не знаю, что ему ответить. Меня не очень привлекает перспектива встречаться с этим бандитом.
- Он тебе не нравится? – в лоб спросила я.
- Он отпетый бандит. Да и Марк тоже, кстати, Марка ведь выпустили.
- Постарались, голубчики, - покачала я головой, - мой любимый тоже бандит, и я так страдаю от того, что не могу стать его половинкой. Знаешь, лучше никогда не делать поспешных решений, и не отказываться от любви.
- Я его сдать в милицию хотела.
- А сейчас что?
- А сейчас и не знаю, - пожала плечами Женя, - всё это так странно.
Очень не хотелось возвращаться домой, но в день отъезда
пошёл дождь, да такой сильный, и с ветром. А я вдруг почувствовала, как соскучилась по детям, и позвонила на дачу.
- Ты ещё в Анапе? – деловито осведомилась Анфиса Сергеевна.
- Мы сегодня домой едем, тут к тому же дождь хлещет.
- У нас погодка не лучше, осень вот-вот вступит в свои права, и тоже идёт дождь.
- Замечательно, - грустно вздохнула я, и мы поспешили на поезд.
Дима дезорганизовал меня на целые сутки, лишь спустя несколько часов мы слезли с полки, потому что захотели есть, и отправились в вагон-ресторан.
- А здесь неплохо, - огляделся по сторонам Дима, - девушка, - окликнул он официантку, - принесите нам сладкое шампанское, шашлык для меня, для моей спутницы жареную кету, и белый виноград.
- Сладкого шампанского нет, остался только брют.
- Ты будешь брют? – посмотрел на меня Дима.
- Буду, - я вытянула ноги под столом, - и ещё хочу эклеров со сгущёнкой, - и официантка исчезла.
- У меня в сумке завалялась бутылка « Дамского поцелуя », - подмигнул мне Дима.
- Мы пили его, когда ездили на теплоходе, - я подпёрла кулачком подбородок, - почему ты всё помнишь?
- Потому что я люблю тебя.
- Максим тоже любит, во всяком случае, он так говорит, да только он все годовщины напрочь забывает. Он даже про даты свадьбы забыл. Приволок на следующий день фирменный веник, сказал, что не успели с выполнением. Только я-то знаю, что это за фирма, и такой букет там за пять минут сделают. Или сам случайно вспомнил, или подсказал кто, например, Аська.
- И ты промолчала? – с улыбкой спросил Дима.
- А что мне было ему сказать? – пожала я плечами, и в этот момент официантка принесла еду.
У меня при виде рыбки потекли слюнки, сразу есть захотелось. А Дима разлил по бокалам шампанское, и вдруг резко меня поцеловал.
- Ты моя сладкая, - прошептал он мне на ухо, я отпила шампанского, и увидела на дне бокала кольцо.
Залпом выпила напиток, и вытащила то самое кольцо, которое я видела на выставке, в тонкой оправе ракушка и жемчужинка.
- Откуда ты узнал? – подняла я на него глаза.
- Я же знал, что ты туда пошла, и сам зашёл. Увидел это
кольцо, и мне подумалось, что оно тебе понравится.
Я одела кольцо на палец, и сама стала его целовать.
Хорошо, что Макс не знает, когда я возвращаюсь, мелькнуло в моей голове, когда я из поезда выходила, и чуть не упала, когда увидела его, стоящего около своей « Мицубиси
Паджеро ».
- Привет, - он взял из моих рук сумки с вещами, - Господи! Что ты туда наложила? Кирпичей?
- Почти, - с усмешкой ответила, - четыре бутылки бренди, четыре бутылки коньяка, четыре бутылки ликёра, и десять бутылок шампанского.
- Ты с ума сошла? – со смехом воскликнул Макс, и лицо его вытянулось, - а этот откуда взялся?
Я в испуге повернула голову, хотя уже догадалась, что речь идёт о Диме.
- И милый Матвей тут, - раздался резкий голос маман, она отчасти спасла положение, и я даже не сообразила среагировать на выпад с другим именем, - может, вы меня подбросите до дома?
А Дима с отцом прыгнули в такси, и быстро укатили,
только их и видели. Макс огляделся по сторонам, обнаружил, что Димы нет, и без лишних слов засунул в машину наш багаж.
Маман всю дорогу трещала без умолку, и я вздохнула с облегчением, когда мы отвезли её домой, и поехали к себе.
- Откуда взялся этот упырь? – ледяным тоном осведомился Максим, - ты была с ним на курорте?
- Мы столкнулись там, и ещё я обнаружила там маму с Глебом Никифоровичем, - провела я пальцем по стеклу.
- Очень странное совпадение, - сквозь зубы процедил Максим.
- Прекрати, - нервно отреагировала я.
- У тебя новое кольцо, - вдруг заявил Макс, чем несказанно меня удивил. Он обычно не замечает моих новых цацок.
- Я купила его в Анапе, - пожала я плечами.
- Купила, или этот упырь подарил?
- И что это за нападки? – сурово осведомилась я, сложив руки на груди.
- Это не нападки, я просто хочу знать. Этот упырь постоянно
тебя домогается, и сейчас ты с ним на курорте была. Впрочем, можешь не отвечать, я уже по твоей реакции догадался, что это он подарил.
- И что из того? – всплеснула я руками, - подарил, а я взяла.
- И зачем взяла?
- Прекрати сию минуту, - рявкнула я на него, - ты меня своей ревностью уже достал! Он мне постоянно подарки дарит! И хватит ссориться! Я только-только в Москву вернулась, а ты тут же на меня нападаешь.
- Ладно, молчу. А это я тебе из Питера привёз, - протянул он мне коробочку.
Внутри оказалось кольцо с бриллиантом, правда, не такого размаха, как мне дарит Дима, но тоже очень даже ничего.
И я надела его на палец.
- Спасибо, ты просто душка.
- Я люблю тебя.
- И я тебя, - я из-под ресниц на него посмотрела, он мягко улыбнулся, но в этот момент у него зазвонил сотовый.
- Слушаю. Бабусь, мы завтра приедем, не волнуйся ты. Какие ещё тыквы? Зачем они тебе? Капец! – и он отключился.
- Что там такое? – с интересом спросила я.
- Да бабушка целую груду тыкв заготовила, ей не терпится, чтобы я их перевёз.
- Терпеть не могу тыквы, - меня просто перекосило, - что ей в голову взбрело?
- Понятия не имею, хотя немного догадываюсь. До сих пор эта тыква в глотке стоит, меня ею до двенадцати лет на завтрак кормили, буквально силом впихивали.
- Зачем? – не поняла я.
- Чтобы здоровеньким был. Бабушка же врач, и она помешана на правильном питании, вот и пичкала витаминами меня. Думаю, скоро в нашем доме вой будет, предполагаю, она на внуков переключилась с этой чёртовой тыквой.
- Понятно, - покачала я головой, - вой точно будет. Но я слышала, что тыква действительно полезна, из неё детское питание делают.
- Нашли тему для разговора, - покачал головой Макс, - завтра поедем на дачу.
- Замечательно, я хочу видеть детей, хоть сейчас рванула бы.
Может, лучше сейчас поедем?
- Сейчас нужно с рабочими разобраться. Краска уже немного выветрилась, и они всё закончили, осталось только мебель перевезти. Кстати, я перенёс твою мастерскую на третий этаж.
- Отлично.
- Будете с Василинкой красить в своё удовольствие, а то на террасе неудобно, и цветы твои мешают.
За разговорами мы въехали в посёлок, и я пошла осматривать, что там рабочие наделали.
Всё оказалось нормально, все комнаты отделаны, на третьем этаже мне оформили комнату, светлую, с огромным балконом, на который можно зайти ещё и с коридора.
Мы весь день распаковывали вещи, которые привезли грузчики, я перетаскивала свои мольберты, и к вечеру свалилась без сил.
Утро в родном доме привело меня в хорошее расположение духа, и завтрак я приготовила сама. Макс при виде овсянки сморщился, но всё же съел, и мы только вышли, как подъехал Дима.
- Вы Василису привезли? – тут же спросил он.
- Сейчас только едем в деревню, - ответила ему я, а Макс хмуро промолчал.
- Тогда я с вами, - он завёл мотор.
Мы с Максимом сели в его машину, и тот со злостью воскликнул:
- Почему он всё время тут ошивается? – и повернул ключ в зажигании, - он мне надоел.
- Хватит, - решительно ответила я, и одёрнула жакет, - он отец Василинки, я тебе это тысячу раз говорила, а ты понимать не хочешь. Капец! Полный! И меня ты достал!
- Значит, я тебя уже достал? – свистящим тоном осведомился Максим.
- Ты прекрасно понял, что я хотела сказать, - процедила я сквозь зубы, и всю дорогу мы молчали, как какие-то партизаны.
- Ладно, - не выдержал Макс на середине пути, - извини, просто
я ревную.
- Это я поняла, - пошла я на попятный, - и ещё запомни, я лишать Василинку отца не буду, да и не имею на это права.
- Я же извинился, - мягко сказал Максим.
- Я приняла извинение, я просто предупредила, чтобы ты потом не скандалил.
Деревня – она и есть деревня, но в ней есть особый колорит.
Небольшие, низенькие домики стоят впритык друг к дружке, в лугах видно стадо, а на главной дороге нет асфальта.
Зимой я этого не заметила, всё снегом закрыто было, и деревенька имела какой-то сказочный вид.
Всюду бегают гуси, утки, и прочие домашние птицы, около домов стоят липы, от чего кажется, будто едешь по липовой аллее.
И мы затормозили около знакомого мне дома. Конечно, мы вызвали интерес старушек, сидящих на лавочке, и местных мальчишек, резвившихся на качелях, подвешенных на дерево.
Мальчишки не сводили горящих глаз с крутых машин, а одна старушка тут же спросила:
- А вы к кому?
- Евдокия Михайловна, здравствуйте, - вежливо сказал Максим.
- Максимушка, так это ты, - обрадовалась Евдокия
Михайловна, - а это супруга твоя? – кивнула она меня.
- Слухами земля полнится, - сказал Макс в сторону, и ответил старушке, - верно, это моя жена, - и открыл деревянную калитку.
- Максим, Викуля, - выскочила из дома Анфиса Сергеевна, - наконец-то! И Дима тут! Здравствуй!
- Здравствуйте, - вежливо сказал Дима, - а где Василиса?
- Василиса? – улыбнулась Анфиса Сергеевна, - в саду она. Интересно, и в кого она такая?
- Что вы хотите сказать? – вздёрнула я брови.
- Идите, посмотрите, и всё поймёте, - загадочно сказала она, и мы бросились в сад.
Я даже слегка оторопела, когда увидела свою маленькую дочку, одетую в бирюзовое платье, с подколотыми кудряшками, в компании двух мальчишек.
Мальчики были примерно её возраста, от четырёх до шести, и оба увивались около неё. Василиса же с безмятежным видом сидела на качелях, а они по очереди её катали, при чём каждый старался побольше покатать.
- Обалдеть, да? – услышала я голос Октябрины Михайловны,
она на лавочке наблюдала за воспитанницей, и одновременно вязала крючком кружево, - она тут фурор делает.
- Мама и папа приехали! – заметила нас Василинка, побросала своих ухажёров, и бросилась с воплем к нам.
Дима тут же подхватил её на руки, а я погладила по голове.
- Солнышко, тебе здесь нравится? – ласково спросила её я.
- Нравится, - весело сказала Василинка, - только дядя за забором плохой, он меня обижает.
- Что он тебе сделал, солнышко? – обеспокоено спросила я.
- Он за мной гонялся, и один раз камнем кинул.
- Верно, верно, - поднялась со скамейки Октябрина Михайловна, - он постоянно норовит ей что-нибудь сделать, и запустил в неё булыжником. Ублюдок! Мы тут с ним то и дело ругаемся.
- Где этот козёл? – нехорошим тоном осведомился Дима.
- Так это вы родители этого отродья? – вдруг раздалось со стороны забора. Мы повернулись на голос, и увидели злобную физиономию лет пятидесяти, или пятидесяти пяти. Одет он был в тельняшку и телогрейку, и стоял наперевес с ружьём.
- Я вашей девке, если ещё полезет в мой огород, солью как
следует пальну, - потряс он ружьём, - понаехали в нашу деревню нувориши, и своих деток бандитских понавезли.
- Держи, - Дима сунул мне на руки Василинку, и я тихо ойкнула, она девочка не из лёгких, - любезный, а вы танцевать умеете? – задал он вопрос, который я меньше всего ожидала.
- Танцевать? – сосед тоже слегка оторопел, а Дима выхватил непонятно откуда оружие, и стал стрелять по земле.
Теперь мне стала понятна его фраза, злобный сосед действительно стал плясать, подпрыгивая от выстрелов. Только, по-моему, это уж слишком, Дима перегнул палку.
Макс было бросился к нему, но я его перехватила, и сунула ему в руки Василинку.
- Помогите! Убивают! Мафия! – орал не своим голосом сосед, стал отскакивать назад, и с воплем исчез.
Дима убрал оружие, молча выломал несколько досок в заборе, и беспрепятственно проник на территорию соседа, а я за ним.
Оказалось, что сосед рухнул в колодец, отступая.
Увидев нас вновь, он дико испугался, и заорал не своим голосом:
- У вас чудесная девочка, пусть сколько хочет, рвёт мои яблоки. Я не против.
Дима огляделся по сторонам, нашёл какой-то канат, скинул его в колодец, и быстро вытащил соседа оттуда.
- Ещё обидите хоть одного ребёнка в деревне, я вас четвертую, - ласково сказал Дима, и мы покинули его владения.
Как мы переезжали в наш посёлок, это целая эпопея.
Перевозили эти чёртовы тыквы, будь они не ладны, яблоки, и ещё уйму всего. Дима тоже не остался в стороне, и помог нам всё перевезти, трёх машин вполне хватило, и мы справились за три дня.
Завтра мой день рожденья, а через пять дней Василинкин.
Мы уже позвали прорву гостей, а пятнадцатого сентября будет детский праздник. Пиратская вечеринка для детей, Василинка обожает мультики про пиратов, и с прорвой сладкого. А пока Анфиса Сергеевна готовит всякие вкусности на завтра.
Октябрина Михайловна с Сашей и я ей помогаем, а к вечеру свалились без задних лап, и Анфиса Сергеевна выпроводила нас из кухни, галантин она не доверяет никому.
А я этим же вечером рассорилась с Максом. Всё началось с того, что он вульгарно забыл про мой день рождения, пришёл, и недоуменно спросил, по какому поводу приготовления.
И я взорвалась, это было уже слишком, и я ему высказала всё, что о нём думаю. Что он обыватель, что он меня не любит, что он даже не может запомнить наши годовщины.
Что ему пора всё в ежедневник записывать, чтобы из дырявой головы не вывалилось.
Макс тоже в долгу не остался, вспомнил про Диму, и это стало последней каплей.
- Да он мне на каждую годовщину постель лепестками роз засыпал! – стала орать я, - кофе в постель подавал! Он всегда что-нибудь оригинальное придумывал!
- Оригинальность у него не отнимешь! – тут же рявкнул Макс, - если вспомнить Медузу-Горгону из чистого золота в человеческий рост, что стоит в нашей прихожей, и пугает
гостей до обморока.
- Что ты привязался к этой статуе?! – встала я на дыбы, - почему он помнит все даты, а ты нет?
- А почему же ты ушла от него, раз он такой хороший?
- Ты прекрасно знаешь, почему я ушла от него!
- Ты его любишь!
- Я тебя люблю! Идиот! Стала бы я от тебя детей рожать!
- Залетела, вот и родила!
Последнее меня покоробило, и я отвесила ему звонкую пощёчину.
- Ещё надо разобраться, чем вы там в Анапе занимались! – выдал вдруг Макс, а я словно на стену налетела.
Он попал прямо в яблочко, и я молча убежала в спальню.
Мне было дико стыдно, и я улеглась на кровать, сжав в руках декоративную подушку-сердечко.
Я совсем запуталась в своих мужчинах. Замужем за одним, роман кручу с другим, и Макс даже не представляет, насколько точно он попал. Я действительно люблю Диму, и убежала бы с ним хоть на край света.
Всё-таки я стерва, верчу ими обоими, и наблюдаю за ними, сталкивая их лбами.
- Малыш, - заглянул ко мне Макс, - ты извини меня, я просто замотался, что даже забыл, какое сегодня число.
- Ничего, - села я на кровати.
- Чем я могу искупить свою вину? – заискивающе спросил он.
- Попробуй хоть раз угадать моё желание, - прищурила я
глаза, - мне понравились одни розы, угадай, что за цвет мне понравился. Я не обижусь, если ты не угадаешь, ты просто постарайся.
- Хорошо, - мягко улыбнулся Максим.
Утром я проснулась от того, что мне было холодно и мокро.
Сначала я подумала, что Симка забралась к нам в постель, и напрудила лужу, села на постели, и буквально открыла рот от изумления.
Вся комната была завешана шарами, и всюду стояли белые и чёрные розы, и белоснежные лилии. У меня от горько – притарного запаха горло перехватило. Но это было не всё, и я поняла, от чего мне так мокро.
Макс засыпал мне постель лепестками роз, только он купил не
свежие розы, и оборвал лепестки. Он купил замороженные!
Меня такой смех разобрал, что я никак не могла остановиться.
Когда Макс вошёл в спальню с чашкой кофе в руках, я
продолжала истерически хохотать.
- Дорогая, что с тобой? – растерянно спросил он, и поставил поднос на тумбочку.
- Ничего, - вытерла я слёзы, выступившие от смеха, - просто до сих пор я не просыпалась в мокрой постели, ты купил замороженные лепестки?
- Тьфу ты чёрт! – с досадой воскликнул Макс, - я не подумал.
- А вроде следователь, - склонила я голову на бок.
- Я с цветом роз угадал? Тебе чёрные понравились?
- Милый, мне понравились синие.
- Синие? – Макс округлил глаза.
- Синие, - спокойно ответила я, - но и чёрные очень красивые, - поспешно добавила я.
- И всё-таки я не угадал, - со вздохом сказал Максим, и подал мне чашку с кофе, и розетку с белым шоколадом.
Потом открыл дверцу тумбочки, и положил мне на колени бархатную коробочку.
- С днём рождения.
- Спасибо, милый, - и я открыла коробочку.
Внутри оказался массивный золотой браслет, весь в арабесках.
Широкий, сантиметра четыре в ширину, он мне понравился, и ещё в коробочке было кольцо с сапфиром.
Вообще, я люблю праздники, но дни рождения ненавижу. Ты становишься на год старше, и это угнетает, сразу депрессия наваливается. Обычно я не праздную дни рождения, просто сижу у телевизора, и смотрю ужастик, поедая тоннами шоколад. Но в этот раз пришлось отпраздновать.
Но я пригласила только самых близких друзей, родных, но и тех набралось немало.
Весь дом был заставлен цветами, посыльные весь день звонили нам в особняк, а гости только усугубили ситуацию с цветами, их теперь просто некуда было ставить.
Фрида и Мирослава, которые уже вернулись из Лондона, тут же преподнесли мне по старинной книге, которые они купили, как я догадываюсь, на туманном Альбионе.
Я была изумлена. Первая книга была по истории демонологии,
а вторая по любовным заклинаниям, да ещё на
старо-английском. И где только достали?!
На мой день рождения и Зойка прикатила, прихватив своего
мужа Эрналдо.
Димка пришёл самым последним, и вручил мне какой-то пакет, под пристальным взглядом Макса.
И я поперхнулась, когда увидела тот самый комплект из Анапы, золотой с голубыми бриллиантами в виде перекрученных ракушек. А ещё гребень, который мне так понравился, и те два веера.
- Моя мама настучала? – покачала я головой.
- Я следил за вами.
- Шпион! – со смехом выдала я, и он вынул из-за спины букет, который до сих пор прятал, и я впала в ступор. Кстати, Макс тоже оторопел, в руках у Димы был букет из синих и белых роз.
- Я увидел их в Интернете, и мне подумалось, что они тебе могут понравиться, учитывая твою эксцентричность.
- Они просто обалденные, - честно сказала я, и взяла букет.
Праздник уже катился к концу, все перешли к сладкому, и я даже Диму уговорила съесть торта.
- Ради меня ты можешь съесть? – протянула я ему тарелку.
- Ради тебя постараюсь, - с усмешкой сказал он, и под моим пристальным взглядом проглотил кусок торта.
Утром, мучаясь головной болью после выпитого, я разбирала подарки. Ко мне заглянула Эля, кстати, та самая девушка, которая ждёт от Димы ребёнка. УЗИ показало девочку, и скоро у Димы будет ещё одна дочка, Снежана. Эля уже и имя придумала, правда, оно несколько необычное, а крестить она собралась малышку Дашей, потому что имени Снежана нет в святцах.
- Привет, - весело сказала Эля, входя в мою гостиную, - уже подарки потрошишь?
- Надо же их разобрать, и мне просто интересно, что все подарили. Тут прорва всего, чего только не принесли, даже статуэтки нецке есть?
- Нецке? – округлила глаза Эля, - здорово.
- А как твой малыш? Когда тебе срок ставят?
- На середину декабря, я ужасно боюсь. А это очень больно,
рожать?
- Больно, - со вздохом сказала я, - но всё можно пережить.
- Я немного нервничаю, - растерянно протянула Эля.
- А ты родным-то звонила? Матери?
- Так и не решилась, - она смущённо потупилась, - она же из деревни, и ребёнок вне брака у нас позором считается. Наплевать. Я и не буду звонить.
В этот момент раздался звон из прихожей, а потом голоса.
- Викуль, - заглянула в гостиную Анфиса Сергеевна, - тут к тебе какой-то Эдуард Федорович, говорит, что вы с ним знакомы, и у него к тебе срочный разговор.
- Что-то я не помню такого, - наморщила я лоб.
- Вика, это форменное безобразие, - услышала я знакомый голос, и тут же вспомнила этого Эдуарда Федоровича.
Это же управляющий на швейной фабрике, которая принадлежит Фриде.
Правда, пока всё это заморожено до её совершеннолетия, но насчёт фабрики, и прочих акций, предприятий, вообщем, тут её тётки постарались.
Всё продолжает функционировать, и приносить прибыль, которую под присмотром специально нанятого юриста переводят на счета. А фабрика эта не абы что, они производят изделия из шёлка, и других дорогих тканей. Сами ткут эти ткани, и даже выливают ткань из золота.
И Эдуард Федорович вошёл в гостиную с букетом алых роз, и коробкой в руках. Сзади него топтался какой-то парень очень приятной наружности, темноволосый, и с пронзительным взглядом синих глаз.
Он был словно с картинки, хорош просто феерически.
- Здравствуйте, Эвива, - Эдуард Федорович протянул мне коробку, и роскошный букет, - с прошедшим днём рождения.
- Откуда вы узнали? – безмерно удивилась я.
- Так я Фриде позвонил, спросил, как вас можно заловить, а она сказала, что вы сегодня будете весь день дома сидеть. Что у вас вчера был день рожденья, и сегодня вы до двух часов из дома не выйдете.
- Понятно, сдала, - с усмешкой сказала я, и открыла коробку.
Внутри оказалась пара белоснежных перчаток.
- Они из натуральной кожи, с натуральным мехом, и
бриллиантовой пуговицей, а внутри шёлк.
Я сунула руку в перчатку, и она аккуратно села на моих длинных пальцах, и смотрелась обалденно.
- Вы определённо сошли с ума, - покачала я головой, - зачем такие траты?
- Чтобы вы не отказали мне в одной просьбе, - нагло ухмыльнулся Эдуард Федорович, а я даже рот открыла.
- Вот это наглость! – невольно восхитилась я.
- Извините, если что не так, кстати, знакомьтесь. Это мой сын, Юлиан.
- Мне очень приятно, - ошарашено кивнула я головой, и представила им Эльвиру.
После китайских церемоний я предложила им по чашке кофе со сладким, что они приняли весьма благосклонно, и мы отправились на кухню.
- Так в чём дело? – деловито спросила я.
- Я хочу устроить дефиле.
- Так в чём проблема? Договоритесь с домом моды, и устраивайте ваше дефиле, - пожала я плечами.
- Но модельер упёрся, с которым я уже заключил контракт. Он хочет устроить показ в каком-нибудь крутом клубе Москвы, и я уже обалдел, пытаясь договориться с владельцами клуба. А потом вспомнил про вас. Девушка вы честная, и не обдерёте меня, как какую липку. Я вас очень прошу, соглашайтесь.
- Иначе вам придётся платить неустойку? – кивнула я головой.
- Верно, к тому же крупную.
- А когда это мероприятие намечается?
- Аккурат на Хэллоуин. Так вы согласны? – он так и подскочил на месте.
- Пожалуй, - горестно вздохнула я, - от вас не отделаешься, - и вдруг заметила, что Эля и этот Юлиан не сводят глаз друг с друга.
С ума сойти! Кажется, между моей беременной подружкой и этим синеглазым красавцем родилось большое и светлое чувство. Произошедшую метаморфозу заметил и Эдуард Федорович, ошарашено на меня посмотрел, потом на молодых людей. А я только плечами пожала на его вопрошающий взгляд, устремлённый в мою сторону.
- Любовь – штука довольно коварная, ты её совсем не ждёшь, а
она сваливается на голову, - негромко сказала я.
А сама подумала: порой от любви совершаются ужасные
поступки, и от любви до ненависти один шаг, как и случилось
в нашем приключении.
Только без любви жизнь станет серой, унылой, это философия жизни, она была создана раньше, чем мы это только поняли.
Конец.