Дети – наша радость.
Однако вынашивать их, дело тяжкое, знаю по своему первому опыту. Я уже почти забыла, каково это, но сегодняшнее утро встретила в обнимку с унитазом, целых полчаса меня полоскало, а потом вполне благополучно свалилась в уголке задумчивости в обморок.
Сознание вернулось ко мне на диване, и я увидела перепуганное лицо моего любимого мужа Максима.
- Дорогая, как ты? – обеспокоено спросил он.
- Ужасно, - простонала я, состояние было такое, будто по мне трактор гусеничный прокатился, при чём медленно и со вкусом.
- Я нашёл тебя, лежащей без сознания в уборной, – он погладил меня по щеке, - я так перепугался. Боюсь, как бы ты себя не повредила и ребёнку вреда не нанесла этими обмороками. Может, тебе к гинекологу сходить? Провериться.
- Я уже ходила, - вздохнула я, - мне прописали таблетки от токсикоза, только я стараюсь их не пить.
- Но почему? – поразился мой любимый.
- Потому, не хочу ребёнка травить.
- Но ведь они для того и предназначены, чтобы токсикоз легче переносить.
- Да, но таблетки – они и в Африке таблетки, - вздохнула я, - я пью их, когда уж совсем плохо.
- Как знаешь, - вздохнул Максим.
Поначалу мы не задумывались о детях, но вскоре стало понятно, что беременна, и этот факт нас обрадовал.
Я хочу детей от Максима, люблю его всем сердцем, но больше всего я хочу отбиться от своего бывшего мужа, Димы. У меня уже есть дочка, Василинка, и Дима, узнав, что я родила дочь, теперь от меня не отстаёт, а я злюсь на свою ещё школьную подружку Зойку, за то, что ему всё разболтала. Не знал, и жили бы мы сейчас спокойно.
Но теперь, когда стало известно о моей беременности, он затих, и злится.
Но мне сейчас не до разборок, беременность вытягивает из меня все силы. Максим даже взялся сам проверять документацию в моём ресторане, хотя я хотела свалить всё на своего зама, но Макс категорически воспротивился.
- Откуда ты знаешь, вдруг он начнёт махинации крутить? – воскликнул он.
- Какие махинации в ресторане? – устало спросила я.
- Какие-нибудь, мало ли что, - и он отнял у меня бумаги.
И так начались мои мучения. Кофе нельзя, а я практически им одним питаюсь. Обожаю кофе в любом виде, в пирожных, в печенье, в торте, и, наконец, в жидком виде.
Я чуть не спятила, отказавшись от кофе, высоких, тонких каблуков, шоколада, а, главное, сигарет.
Поначалу, в тайне от Макса, я пыталась курить, но тут же, сделав несколько затяжек, тушила сигарету.
Не хватало только травить ребёнка.
Первые месяцы я измучила мужа истериками, совершенно немотивированными, потом заставила Анфису Сергеевну сварить десять литров манной каши, съела тарелку, и разразилась рыданиями. Пожилая женщина смотрела на меня с жалостью, что ещё больше меня обозлило.
Она, как бы это выразится, приходится мне бабушинской свекровью. Глупость какая-то получилось, вообщем, она бабушка Макса. А свекрови у меня нет, мать Максима давно умерла, и её заменяет Анфиса Сергеевна, кстати, чудесная женщина, я искренне полюбила её и она сама относится ко мне с долей симпатии.
Маман, узнав о моей беременности, досадливо фыркнула.
- Я так надеялась, что у вас не будет детей, - процедила она, - у меня уже есть внучка, больше не надо, и, тем более, от Марка.
- Он Максим, - скрипнула я зубами.
- Ага, Матвей, - хмыкнула маман, и, не дожидаясь моих воплей, которые непременно последовали бы, швырнула трубку на рычаг.
Тошнило меня каждый день, буквально с утра до ночи, я только жаркое из свинины и груши могла есть спокойно, хотя я не люблю мясо, предпочитаю рыбу, но от рыбы меня почему-то с души воротило, и выворачивало наизнанку.
- Наверное, у нас будет мальчик, - с улыбкой вздохнул Максим за ужином.
- Почему ты так думаешь? – посмотрела я на него.
- Потому, что тебя тянет на мясо. Если бы была девочка,
тянуло бы на рыбу.
- Ты веришь в эту глупость? – хмыкнула я.
- Я мечтаю, - улыбнулся он.
Да, он очень хотел сына, и я тоже, девочка у меня уже есть, пора обзавестись и мальчиком.
И нашим мечтам суждено было сбыться, к шестому месяцу живот у меня стал, словно я была уже месяце, как минимум, на девятом, и рванула в поликлинику, где ультразвук показал двойню. Мальчика и девочку.
Потом начались походы по поликлиникам, перед родами необходимо обойти всех врачей, обследоваться.
Эти бесконечные очереди меня, привыкшей к частным кабинетам, довели до ручки. А ещё там полно старух, которые тут же начинали приставать ко мне, некоторые вели себя нормально, а другие шипели сквозь зубы:
- Конечно, вся золотом обвешанная, почему бы и не родить? А мы, простой люд, и ребёнка прокормить не можем, - и всё в таком духе.
Максим сопровождал меня в поликлинику, поскольку мне с таким животом было невероятно тяжело, и машину я вести не могла по этой же причине.
Последним врачом у меня был хирург, уж не знаю, зачем его посещать, но пришлось идти, ничего не поделаешь. Увидев целую толпу, я приуныла, и, стерев пот со лба, прислонилась к стене.
- Девушка, садитесь, - уступил мне место приятный молодой человек примерно одного возраста с Максимом, только национальности какой-то... толи таджик, толи арзейбаржанец...
Вообщем, выходец из далёкого Кавказа.
Поблагодарив удивительно красивого парня, я обессилено опустилась на место.
- Что ж вы так поздно по врачам-то? – улыбнулся красавец, сверкнув белозубой улыбкой, - вам рожать вот-вот.
Не единственный он, кто так реагирует, и я в который раз объяснила, что ожидаю двойню.
- Дети – это хорошо, - кивнул он, - а вам повезло, королевская парочка, - и тут у него зазвонил телефон, - да, что за безобразие? Нет. Не собираюсь я выяснять отношения с этим уродом. Всё. Ах, так, хорошо, передайте ему, что на суд я
приду, и мой адвокат выиграет дело. Конец связи, - он нажал на кнопку отбоя, - уроды.
- Проблемы? – улыбнулась я.
- Да, набил одному морду, - отмахнулся он, - а он в суд подал, теперь ещё адвоката хорошего надо искать.
- Могу посоветовать очень хорошего адвоката, - заправила я за ухо прядь вьющихся волос.
- Да? – красавец с интересом посмотрел на меня, - тоже привлекались?
- Упаси Боже! Просто я хорошо знаю этого адвоката, нужен адрес?
- Давайте, - кивнул он, и я полезла в сумку, еле нашла портмоне, и протянула ему Асину визитку, - она очень хороший адвокат, бьёт жабрами до последнего, судьи расслабляются, когда видят перед собой кукольную блондинку, и им в голову не приходит, что блондинка ещё та акула.
- Интересно, - улыбнулся парень.
И этот парень вылетел у меня из головы, другие проблемы начались. Меня положили на сохранение, маман позаботилась, и последние месяцы я провела в полном комфорте, а октябре появились на свет наши малыши.
Мальчика я назвала в честь отца, Леней, а девочку Лизой, это уже Максим придумал, сказав, что так звали какую-то его дальнюю родственницу, что она прожила долгую и счастливую жизнь, горя не знала.
Говорят, что, если называешь ребёнка в честь кого-то, то он повторяет его судьбу, а та женщина была чудесным добрым человеком, и прожила больше ста лет, что в наше время редкость. Короче говоря, я не возражала, и вскоре меня выписали, а Дима всё время, что я была в ожидании детей, не
появлялся, что меня только радовало.
Он имеет нехорошую привычку, трепать мне нервы, а в момент беременности я была особенно нервной, правда, вскоре выяснилось, почему он не доставал меня.
Его последние месяцы не было в Москве, укатил по делам у Лиму, и теперь вернулся.
С ним одновременно вернулась и Октябрина Михайловна вместе с нашей с ним дочерью, моим первым ребёнком, Василисой.
Пока Василинка была крошкой, она сидела с Октябриной Михайловной в Лондоне, мы, как могли, скрывали от Димы рождение Василинки, но тот узнал благодаря Зойке, моей лучшей подружке, которой я проболталась, хорошенечко поддав. И с тех пор кончилась моя спокойная жизнь.
Дима требовал, чтобы я вернулась к нему, что у ребёнка должна быть полная семья, но тут я забеременела от Максима, и вздохнула с облегчением.
Узнав о моей беременности, он был зол, как сто тысяч чертей, но поделать ничего не мог, потом укатил в столицу Перу, и вот сегодня заявился к нам домой.
Я в это время пыталась накормить Лизу, грудное молоко пропало через неделю после родов, и, когда Анфиса Сергеевна, моя свекровь, впустила Диму, я её всё-таки накормила, и укладывала в коляску.
- Поздравляю, - сквозь зубы произнёс мой бывший муж.
- С чем? – прищурилась я.
- Как с чем? С рождением деток, мне твоя мать уже успела доложить, что у вас двойня, - процедил он, и посмотрел на малышей, - а где Василюша? Я принёс ей медвежонка.
В этот момент на кухню вошёл Максим с Василинкй на руках.
- Не было печали, - воскликнул он, а Василинка вырвалась из его рук, и, с криком:
- Папа, - бросилась к Диме.
- Привет, солнце моё, - подхватил её Дима, - мороженого хочешь?
- Да, - выпалила Василинка.
- Никакого мороженого, - вошла Октябрина Михайловна, - сначала каша, а потом мороженое.
- Это проифол, - не выговорила трудное слово Василинка.
Где она только этого набирается? А, главное, к месту говорит.
Такая маленькая, пять лет стукнуло, а уже невероятно сообразительная, шустрая и хитрая.
- Правильно, хорошая моя, - кивнула Дима, - произвол! Форменный! Смотри, солнышко, что я тебе принёс, - он вынул из пакета огромного медвежонка, и красивую фарфоровую куклу, - только аккуратней, а то разобьёшь.
- Красивая, - воскликнула Василинка, но Октябрина Михайловна
забрала у Василинки игрушки, усадила на стул, и стала потчевать манной кашей.
Но каша не нравилась Василинке, она ковырялась ложкой в каше и морщила носик.
- Не хочу, - воскликнула она, - дайте мороженого.
- Мороженое на голодный желудок вредно, - отбила мяч Октябрина Михайловна, - получишь его после каши, - тут Диме кто-то позвонил, он быстро переговорил, отдал Октябрине Михайловне пакет с мороженым, и уехал.
Когда он уехал, я заметно повеселела, не люблю я общаться с Димой.
Мне сейчас и так забот хватает, ресторан я практически забросила, и сижу с детьми. Кормление, пеленание, укачивание, кормление, пеленание, укачивание...
К Новому году я окончательно обалдела, Анфиса Сергеевна это как-то сразу заметила, и сочувственно сказала мне как-то:
- Вика, может, тебе развеяться?
- В смысле? – не поняла я.
- Ты стала какая-то... скучная что ли? Сидишь весь день с детьми, год назад о тебя можно было спички зажигать.
- Вам не достаёт нашей с Максимом ругани? – ухмыльнулась я, глядя одним глазом на экран.
- При чём тут это? Хорошо, я согласна, он не любит, когда ты встреваешь туда, куда не нужно, но ты сейчас окончательно закисла.
- Я вернулась к истокам, - буркнула я, и подумала, она ведь права. Я действительно опять превращаюсь в ту, которой была до знакомства с Максимом.
Но никакого дела на горизонте нет, да и не предвидится, что очень плохо, мне сейчас просто необходимо развеяться.
И лучше бы не каркала.
Утром Октябрина Михайловна сказала, что Василинке необходимо сделать прививку, а заодно и Лёне с Лизой, и мы поехали в поликлинику.
Посетили педиатора, в Василинку словно бес вселился, она носилась по поликлинике с воплями, Октябрина Михайловна за ней...
Анфиса Сергеевна в это время пеленала Лизу, а я явственно почувствовала, что у меня оторвалась бретелька бюстгалтера, и
чертыхнувшись, пошла в уборную. В это время там курила молодая женщина, и я укоризненно покачала головой.
- Сюда же дети ходят.
- Да, я что-то не подумала, - виновато улыбнулась она.
- Помогите, пожалуйста, - улыбнулась я, - у меня, кажется бретелька отлетела, вы не могли бы закрепить?
- Давайте, - согласилась она, и прикрепила бретельку обратно, - что ж вы такой неудобный носите? У меня тоже был со снимающимися бретелями, так я замучалась, постоянно отстёгивается.
- Зато под вечернее платье идеально, - воскликнула я, - у меня к нему есть ещё бретелька на шею, и под платье с бретелей – петлёй то, что надо.
- Вообще-то, да, - кивнула она, а я покинула уборную.
И стала укладывать в коляску Лизу, а пожилая
женщина, сидевшая рядом со столиком для новорожденных,
воскликнула:
- Шаловливая у вас дочка.
- О, ещё какая! – улыбнулась я, - энергии столько, угомону на неё нет.
- Держи, - передал мне Максим Лёнечку, я аккуратно положила его в коляску, и к нам, наконец, подбежала Октябрина Михайловна, таща за собой Василинку, которая отчаянно сопротивлялась, и истошно вопила.
- Безобразница, - воскликнула Октябрина Михайловна, и стала одевать на Василинку пальтишко.
Василинка продолжала вопить, и теперь ей стал вторить чей-то ребёнок.
- Да что же это происходит? – воскликнула женщина, которая назвала мою Василинку шаловливой, - где мать ребёнка?
Я машинально обернулась, и увидела, что посередине зала стоит мальчик примерно одного возраста с моей дочкой, и вопит похлеще неё.
- Вот кукушка, - с чувством сказала пожилая женщина, встала с места и подошла к мальчику, - ну, не плачь, сейчас мама придёт.
- Мама-а-а-а! – взвыл мальчик, и потянул пожилую женщину куда-то в сторону.
- Ты что-то хочешь показать? – спросила она, и пошла за
ребёнком.
Прошла, наверное, доля секунды, и в этот момент истошный крик заставил подскочить всех присутствующих. Мы с Максимом переглянулись, и я бросилась на крик.
Я первая успела прибежать к месту происшествия, а именно, к уборной. Там, прижав руки к лицу, стояла пожилая женщина, а я заглянула внутрь, и ахнула.
На полу лежала молодая женщина, раскинув руки. Её светлые волосы спутались, глаза остекленели, а шея была неестественно вывернута.
- Что же это делается? – в полном ужасе посмотрела на меня пожилая женщина, и тут до меня дошло, что та самая девушка, которая застегнула мне бретельку на бюстгалтере.
За мной стал скапливаться народ, всем было интересно, но я решительно воскликнула:
- Разойдитесь, простите, - обратилась я к пожилой женщине, - вы не могли крикнуть моего мужа?
- Минуточку, - обморочным голосом пролепетала она, и через минуту тут материализовался Максим.
- Что тут происходит? – строго спросил он, заглянул в уборную, и стал оттеснять народ, - всем разойтись, здесь не на что любоваться.
- Надо милицию вызвать, - пискнула одна из медсестёр.
- Милиция уже здесь, - Максим вынул корочки, - всем разойтись, - и вынул из кармана телефон, - капитан Барханов, - рявкнул он в трубку, - немедленно следственную группу в детскую поликлинику номер...
- Ваш супруг – милиционер? – слабым голосом спросила пожилая женщина.
- Следователь МВД, - с гордостью сказала я, - недавно к очередному званию приставили.
- Это хорошо, - вздохнула пожилая женщина, - может, разберётся.
- Наверняка разберётся, - кивнула я, - он у меня честный, не взяточник, без страха и упрёка.
- Хорошо, что такие ещё остались. Ой, а где ребёнок?
Я оглянулась, малыша нигде не было видно, и стала спускаться вниз, по лестнице. И тут же увидела ребёнка.
Мальчик стоял на последней ступеньке, я бросилась к нему,
но в этот момент хлопнула входная дверь, и в поликлинику вбежала девушка, явно выпавшая из 60-х годов.
Светлые волосы были подняты в высокую причёску, и, на французский манер, перехвачены широким ободком из материи.
Из одежды на ней было трапециевидное пальто длинною до колен, с капюшоном, коротенькие сапожки, доходящие ей до щиколоток, и сумочка, всё чёрного цвета. А на лице у неё были огромные чёрные очки.
Я и охнуть не успела, она метнулась к ребёнку, подхватила его, и выскочила за дверь. На секунду я оторопела, и бегом бросилась за незнакомкой, выбежала на улицу, где в это время мела метель.
- Стой, - крикнула я, но в этот момент дверца стоявшего на проезжей части « Мерседеса » распахнулась, девушка юркнула в него, и была такова. Я даже номер не сумела разглядеть из-за снега, разозлилась, вынула из пачки сигарету, и щёлкнула зажигалкой.
- Вау, Викуля, привет, - услышала я жизнерадостный голос, обернулась, и увидела выбирающегося из машины коллегу Макса, Андрея Сатаневича.
- Привет, люцифер ментовского розлива, - вздохнула я.
- Какая ты язва, - воскликнул он, подходя ко мне, - и как Максим с тобой живёт?
- Нормально живёт, - пожала я плечами, наблюдая, как из другой машины выбирается патологоанатом, довольно-таки интересный мужчина с лысиной, очень любящий отпускать скрабезные шутки.
- О, Викулечка, - воскликнул он, - что, курим, пока Макс не видит?
- Но вы же ему не скажете, - закатила я глаза, - думаю, он расстроится, когда узнает, что за время беременности я не отвыкла от сигарет.
- Что ты, милая? Мне тебя жалко, Макс обидится, и перестанет выполнять супружеские обязанности. Ты этого не переживёшь, - ухмыльнулся патолог, и посмотрел на поликлинику, - что там?
- Жмурик, - хмыкнула я, а Андрей довольно захихикал.
- Вот оно, влияние мужа-следователя, - ухмыльнулся он, и они
пошли внутрь, а я швырнула окурок в снег, и поднялась вслед
за ними.
Народ почти разошёлся, Макс охранял вход в туалет, и сейчас вступил в полемику с женщиной средних лет, и толщины невероятной.
- Да вы чего, спятили? – возмущался он, - там же труп!
- Да хоть десять трупов, - воскликнула женщина, - мне-то что? Я из-за какого-то трупа терпеть должна?
- Ничего страшного с вами не случится, если потерпите, цистит меньше мучить будет, - отбил выпад Максим, - вы мне все следы затопчите.
- Плевать я хотела на ваши следы, - рявкнул слонопотам, - а если не пустите, прямо при вас посередине коридора сяду.
Максим заметно побледнел, видимо, уже успел представить себе эту картину, и сердито воскликнул:
- Рискните здоровьем, я вас в обезьянник на трое суток посажу за нарушение общественного порядка.
- Уроды! – выпалила женщина, - пустите, сказала.
- Простите, - вежливо спросила я женщину, - у вас что, недержание?
- А ты кто такая? – повернулась ко мне женщина, - чего лезешь?
- Хотите, подскажу способ решения вашей проблемы? – прищурила я глаза, - внизу есть аптека, где продаются памперсы, купите себе парочку, и недержание уже не будет вас волновать.
Женщина секунду растерянно смотрела на меня, видимо, у неё мозговые извилины разорились, информация доходила до неё долго. Но, слава Аллаху, дошла, и она разразилась воплями.
- Да что вы себе позволяете? Нахалка! – набросилась она на меня, - человеку в туалет сходить не дают.
- Давай прямо тут, - воскликнул Семен Аркадьевич, патологоанатом, появляясь около туалета, - помочь снять штаны? Вы женщина в теле, люблю таких, чтоб было, за что уцепится, - он двинулся было в сторону женщины, но та огрела его сумкой по лысине, и, с воплем:
- Помогите! Насильники! Убивают! – понеслась вниз, сотрясая лестницу.
- Что она в сумке носит? – потёр бликующую лысину Семен
Аркадьевич, - кирпичи, наверное.
- Да нет, не кирпичи, - улыбнулся Максим, - всего лишь тонну косметики, и банки с тухлой селёдкой, - покосился он на меня.
- С чем? С чем? – заинтересовался Сатаневич, он, кстати, ещё и коллега Максима.
Я горестно вздохнула, а Макс, пока в туалете занимался делом специалист по трасологии, говоря русским языком, по следам, стал рассказывать эту историю.
Меня, пока я ещё не знала, что беременна, вдруг страшно потянуло на селёдку, я купила пять банок, две съела, а остальные три закинула в сумку.
Я тогда занималась расследованием смерти своей бывшей одноклассницы, и совершенно забыла про то, что у меня в сумке лежит селёдка.
Да и сумку эту я долгое время не носила, я беру её к определённому виду одежды.
И вот, мы с Максимом пошли покупать коляску для наших малышей, я полезла за кошельком, а положила я его в боковой кармашек, и забыла об этом, открыла основную молнию, и, по привычке, вывалила содержимое сумки прямо на прилавок...
Вообщем, вам уже, наверное, стало ясно, что произошло. Из сумки на витрину, вместе с тонной косметики, вывалилась злополучная селёдка, а, поскольку баночки были закрыты, я запаха не почувствовала, а она успела протухнуть...
Но, при падении на прилавок они открылись... наверное, продавцы до сих пор под впечатлением.
Патологоанатом, держась за лысину, чуть от смеха не свалился с лестницы, а Андрей стал изображать хрюшку, хорошо это у него получалось. Но в этот момент трасолог освободил помещение, делом занялся фотограф, Семен Аркадьевич, и мой муж с Сатаневичем на пару.
Я молча наблюдала за их манипуляциями, вот Максим вынул из кармана погибшей паспорт...
- Авдеева Варвара Юрьевна, - прочитал он, - это что у нас? Заграничный паспорт, глянь, Андрей, у неё виза английская пробита.
- Какая английская? Американская, наверное, - воскликнул Андрей.
- Если бы была американская, я бы так и сказал, - огрызнулся
Макс, - а тут английская, и билет до Лондона, она завтра должна была улететь.
Они продолжали осматривать место происшествия. А я прислонилась к стене, радуясь, что меня пока отсюда не гонят.
- Да, - сказал вдруг Андрей, - ничего ноги у твоей жены, - а я поперхнулась.
- Тебе остаётся только любоваться, - процедила я.
- Сделай одолжение, дорогая, - посмотрел на меня Максим, - лучше не нервируй парня, у него жена тумба, и любоваться там не на что.
- Бедненький, - поцокотала я языком, - что ж не поможешь супруге сбросить вес?
- Ты это о чём? – не понял Андрей, а Максим расхохотался.
- Этой корове после сытного ужина еле сил хватает, чтобы до кровати доползти, а уж на супружеские радости у неё охоты нет.
- Что ты мелешь? – сердито воскликнул Андрей, краснея.
Я фыркнула, пожала плечами и вернулась к детям. Леня и Лиза уже уснули, а Василинке Анфиса Сергеевна купила коробку « Вдохновения », та уже успела подружиться с внучкой той пожилой женщины, что нашла труп, и теперь угощала новую подругу конфетами. Обе перемазались до ушей, и на лице у обоих был написан невероятный восторг.
- Мам, открой рот, - велела Василинка, когда я села рядом с ними, и засунула мне в рот конфетину.
- Чудо моё, - я погладила её по голове.
- Ну, что там? – спросила бабушка Леночки, новой подружки Василинки.
- Занимаются делом, - вздохнула я.
- Нас-то скоро отпустят? – не отставала женщина.
- Будут ещё допрашивать, не знаю.
Долгая вышла история. Сначала мой муж вместе с Сатаневичем осмотрели место происшествия, потом взялись допрашивать всех присутствующих. Никто ничего не видел, только одна женщина сказала, что в туалет после того, как туда вошла Авдеева, юркнула я.
По её словам, я оглядывалась по сторонам, и, убедившись, что никто не видит, быстро скрылась за дверью.
- Вы что, спятили? – возмутилась я, - ничего я не кралась, а
нормально зашла.
- И убила её, - выпалила женщина, а я покрутила пальцем у виска.
- Иди сюда, - оттащили меня Максим и Андрей в сторону.
- Что ты там делала? – задал совершенно идиотский вопрос Максим, но я ответила.
- Бретелька на лифчике отстегнулась, - пояснила я, - а эта Авдеева помогла мне её пристегнуть.
- Я с тобой спячу, - зашипел Максим, - купи нормальное бельё.
- Кажется, тебе до последнего времени нравилось моё бельё, - прищурила я глаза, - прошлой ночью тебе понравилось, что оно расстёгивается спереди.
- Не уклоняйся от темы, - зашипел Максим, - какой она была?
- Кто?
- Не придуривайся. Авдеева. Она нервничала, дёргалась?
- Нет, была вполне спокойной, только курила. Я её ещё укорила, зачем курить в туалете, куда дети ходят, и она тут же спохватилась.
- Ясно, - кивнул Максим, - кто-то зашёл после тебя...
- А где ребёнок? – вспомнил вдруг Андрей.
- Его увезли, - ответила я, и рассказала о девушке в пальто
60-х.
- Чертовщина, - буркнул Максим.
Они ещё помарьяжили свидетелей, составили протокол, и мы поехали домой. Перед сном, когда расчёсывала волосы, Макс вдруг сказал:
- У меня к тебе гигантская просьба.
- Какая? – заинтересовалась я, разглядывая себя в зеркале.
- Любуешься своей красотой, - подошёл ко мне сзади Максим, - знаешь, дорогая, ты похожа на богинь, изображённых на миниатюрах. Кудрявые от самых корней волосы, глаза-полумесяцы, и губки бантиком. Что-то нежное, и недоступное простому смертному. Жаль, наша дочка не унаследовала твою ослепительную внешность.
Что да, то да. Обычно, если рождаются двойняшки, девочки копия матери, а мальчики отца, но в нашем случае было иначе. Леня копия Максима, светленький, с зелёными глазами, а у Лизани пробиваются рыжие волосы, ну, а глаза отца,
зелёные.
- Так что за просьба? – вспомнила я.
- Будь добра, съезди с женой Андрея по магазинам.
- Зачем? – безмерно удивилась я.
- Тут такое дело, - пустился в объяснения Максим, - у них годовщина свадьбы, двенадцать лет вместе...
- Ничего себе, - присвистнула я, - как они столько лет прожили? Ты, помнится, сказал, что толстая.
- О, ещё какая толстая, слонопотам, а не женщина, - вздохнул он, - не понимаю, почему он её не бросит. Но он любит их дочь, наверное, не хочет травмировать ребёнка. Да и готовит она, пальчики оближешь.
Я встала с места, откинула назад смоляные кудри, и решительно спросила:
- Чего ты от меня хочешь?
- Я хочу, чтобы ты помогла выбрать ей платье для вечера. Она хочет выглядеть на все сто, деньги у неё есть, она зарабатывает вдвое больше мужа, а тут она увидела твоё платье...
Честно сказать, я её совершенно не помню, но она увидела меня на дне рождении генерала, начальника Максима и Андрея, и от злости чуть не съела своё платье придымленного цвета.
Мне все говорят, что у меня отменный вкус в одежде, и вот только подтверждение тому. Она захотела, чтобы я ей помогла выбрать платье.
- Ладно, - вздохнула я, - съезжу с ней, а теперь выключай свет, и целуй меня.
Утром, когда Макс уехал, раздался звонок в дверь, Анфиса Сергеевна открыла, послышался грохот, и в кухню ввалился слон.
Сначала я даже не поняла, что вижу. Видимо, это человек, но настолько безобразный, просто расплывшаяся туша.
- Здрасте, - воскликнула туша, и плюхнулась рядом со мной, - я Лариса.
Я осторожно смотрела на неё. Не знаю никакой Ларисы, а такой туши среди моих знакомых точно нет.
- Сатаневич я, - видя, что я не соображу, кто передо мной, воскликнула толстуха.
- Ой, это вы, - дошло до меня, - не думала, что вы так рано
придёте. Я сейчас кофе допью... А вы не хотите кофе?
- Можно, - кивнула она.
Не сойти мне с этого места, если она уже не позавтракала. Ну и тумба!
Анфиса Сергеевна налила ей чашку кофе, Лариса попробовала его, взяла ещё одну чашку, вылила туда половину, и спросила:
- А молока нет?
Анфиса Сергеевна пожала плечами, и дала ей молока, и сахар, а я с тихим ужасом отметила, что она высыпала в чашку пол сахарницы.
Ненавижу сладкий кофе, и сейчас я почувствовала, что к горлу медленно подбирается тошнота.
- Что-то не так? – посмотрела на нас Лариса.
- Всё в порядке, - подавила я тошноту.
- Ой, какие лапочки, - воскликнула Лариса, заглянув в коляску, - ваши детки?
- Да, - кивнула я.
- Мне Андрюшка говорил, что у вас с Максимом двойня, - сказала она, - а зачем вы их в памперсы запаковали?
- А что? – посмотрела я на неё.
- А то, что они привыкнут ходить в туалет под себя, потом замучаетесь отучать их. Лучше лишний раз пелёнки постирать, а тут они будут чувствовать, что мокрые, и скоро поймут, что это им же неприятно, не будут же они всю жизнь с памперсами ходить. У меня знакомая, так её десятилетний сын до сих под себя льёт.
- Понятно, - кивнула я.
Она, однако не дура, не взирая на вес. Пожалуй, возьму её совет на вооружение.
- И кофе вы зря пьёте, и курите тоже, - посмотрела она на дымящуюся в пепельнице сигарету, - кормящим матерям это вредно.
- Я знаю, но у меня нет грудного молока, - ответила я.
- Что ж так?
- Не знаю, почти сразу пропало.
Я выпила кофе, одела красный комбинезончик из кожи, пальто, и мы поехали в магазин.
У Ларисы был семидесятый размер, и найти что-то на неё было трудно.
- Повесьте это, - сурово сказала я, когда Лариса схватила белое,
искрящееся платье, - вы будете выглядеть в нём ужасно.
- Почему? – насупилась Лариса.
- Потому, - решила я сказать правду, - вы полная, наверняка сами это понимаете.
- Понимаю, - погрустнела толстуха.
- Белое подчёркивает фигуру стройным, а полных делает на глаз ещё толще. Вам пойдёт чёрное.
- А красное?
- Будете похожи на красное расплывшееся пятно, как и во всех весёлых расцветках тоже. Я бы посоветовала вам похудеть.
Толстуха моргнула, раз, другой, третий...
- Что вы меня оскорбляете? – воскликнула она, - и вовсе я не толстая, просто чуток полноватая, и вполне довольна своей фигурой.
Теперь мне пришлось захлопать ресницами. Она довольна собой?
Что ж, выходит, я дистрофик.
- А какого чёрта вы попросили меня выбрать вам платье? – спросила я, - сами не можете справиться?
- А я не привыкла одна покупать платья на торжества, - выкрутилась она, - мне нужно мнение другого человека. У меня, конечно же, есть вкус, но мнение других тоже очень важно, всё-таки они будут на меня смотреть.
Я посмотрела на неё, и решила из благоразумия промолчать. В конце концов, я нашла несколько кофт, которые были ей впору, и мы стали мерить.
Белый верх, чёрный низ я тут сразу отмела. Выглядела она в этом жутко, но вскоре я напоролась на красивую, летящего фасона юбку коричневого цвета, украшенную стразами, и золотую кофту, с планкой.
Удивительно, но этот наряд смотрелся на Ларисе замечательно, к ним ещё подобрала красные туфли, красную бижутерию: бусы и серьги колечками.
- А причёску вам следует сделать высокую, - сказала я, когда мы вышли из магазина, - завейте и подколите волосы.
Она согласилась со мной, я отвезла её, и поехала к Аське в контору. Недавно Максим отнял у меня очередные корочки, и
теперь придётся обращаться к Асе, та точка, что торговала
удостоверениями, благодаря стараниям моего супруга благополучно прикрылась.
В адвокатскую контору я влетела, как ветер, с размаху дёрнула дверь, не ожидая, что она закрыта на цепочку, которая тут же порвалась, и моим глазам предстала обалденная картина.
Асюта, почти раздетая, на столе с каким-то парнем восточной национальности. Я до такой степени обалдела, что не нашлась, что сказать, и тут же, придя в себя, захлопнула дверь.
Плюхнулась на стул, стоящий в коридоре, и подумала, глюк у меня был, или как. Через пару минут дверь распахнулась, и Ася вместе с восточным красавцем, показавшимся мне смутно знакомым, вышли в коридор.
- Ну, и чего ты врываешься? – сердито спросила сестра.
- Извини, - пробормотала я, разглядывая парня.
Где я могла видеть этого красавца?
Высокий, накачанный, чёрные волосы, и горящие чёрные глаза, просто пират какой-то.
- А, это вы, - улыбнулся этот пират, - как детки?
- Какие детки? – растерялась я.
- Ваши. У вас же двойня намечалась, - с улыбкой сказал он.
- А вы откуда знаете? – я окончательно впала в ступор.
- Забыли уже? – рассмеялся он, - мы с вами встретились у кабинета хирурга, а вы мне дали визитку Аси.
- Ах, да, - забрезжило в моей памяти, - любитель давать в челюсть. Вижу, дело выиграли, раз на свободе.
- А за такую мелочь и не сажают, - пожал он плечами, - но Асюта чудо, выиграла дело. Дорогая, мне пора, - он нежно поцеловал Асю, и убежал.
- Ты спятила? – обморочным голосом спросила я.
- Что, мне уже и налево нельзя сходить? – спросила Ася, поправляя светлые волосы.
- Он не для тебя, - продолжала я увещевать её, - он же мусульманин.
- Ну, и что? – Ася сегодня отличалась просто редкостной тупостью.
Правду говорят, от любви дуреют.
- Иди сюда, - я втолкнула её в кабинет, - он знает, что ты
замужем?
- Знает, - кивнула Ася.
- Смилуйся надо мной, Боже! – простонала я, - зачем ты с ним связалась? Ты знаешь, что все эти восточные типы уже рождены с наганом в кармане?
- Ну, и что? – словно попугай, повторяла Ася.
- А то, что, если ему взбредёт в голову жениться на тебе, то он убьёт Костика.
Тут Асюта вышла из транса.
- Да зачем ему его убивать? – воскликнула она, - у нас просто романчик...
- Это для тебя коротенький романчик, - процедила я, - а эти, таждики, и арзейбайджанцы, уж не знаю, кто он...
- Таджик.
- Угу, для такого отношения с девушками более чем серьёзны. И разводов они не понимают, он просто по своей восточной простоте пришьёт мужа любимой. Вдова, это нормально.
- Это не я, это ты спятила, - покачала головой Аська, и закурила сигарету, - я не собираюсь за него замуж.
- А если предложит?
- Не предложит.
- Откуда такая уверенность? – прищурилась я, - давай исходить из посылки, что предложит. Как ты отреагируешь?
- Скажу, нет, и всё.
- Думаешь, отстанет?
- Вика, сейчас двадцать первый век. Чего ты, в самом деле?
Неожиданно мне стало жаль Костика.
Асин муж неплохой человек. Он довольно интересный, худощавый блондин с интеллигентным лицом, и очень умный.
И вот теперь она завела роман с каким-то подозрительным типом, и я боюсь, как бы этот тип не попортил здоровье Костику.
- Короче, завязывай с этим, - сурово сказала я, и встала с места, - совсем спятила. Вроде бы адвокат, здравомыслящий человек. Где была твоя голова, когда ты с ним связывалась?
- Не помню, кажется, под рулём, - хихикнула Ася, вспомнив бородатый анекдот.
Я внимательно посмотрела на неё, и была поражена переменой в сестре. Обычно она ходит со строгой причёской, одетая в
изящные костюмы шоколадного цвета, а сейчас на ней
красовался розовый свитер, и белые джинсы, что меня удивило до крайности.
Асюта никогда не носила таких вещей, точно, ей любовь в голову ударила.
- Ой, - воскликнула вдруг Асюта, посмотрев на часы, - мне же надо в СИЗО, - она вылетела в коридор, - а где Лика?
Лика была секретарём у Аси.
- Опять пошла в магазин, - сердито воскликнула сестра.
- А ты не боишься, что твоя Лика Костику доложит о твоём кавалере? – прищурилась я.
- Его Ренат зовут, - воскликнула Ася, - пусть только попробует, быстро уволю. Кстати, вы с Ренатом коллеги по бизнесу, - улыбнулась она.
- У него ресторан? – посмотрела я на неё.
- Сеть ресторанов кавказской кухни, - сказала сестра, - и к тому же он каскадёр.
- Ух, ты, - восхитилась я, и невольно вздрогнула.
Да, похоже, сестрёнка вляпалась не на шутку.
Богатый, красивый каскадёр, лихой, наверное, взор горящий, как у пирата, убийственное сочетание.
Будучи маленькой, Асюта восторгалась известным актёром по фамилии Нигматулин, и обожала мужчин такого типа, но ей на жизненном пути встретился Костик, мужчина арийского типа. И вот теперь появляется этот Ренат.
Чёрт знает, что такое!
Я рассердилась, и села в машину. Что делать?
Ой, я же хотела поговорить с Асютой насчёт корочек, но она сбила меня с толку Ренатом, ладно, потом.
Скоро Новый год, и надо покупать подарки. И я поехала в отдел сувениров.
У нас в семье уважают Рождество, и отмечают его два раза, двадцать пятого декабря, и седьмого января.
Моя Манюня прошлый год перебила все игрушки, она имеет нехорошую привычку забираться на ёлку, чуть ли не до самой макушки, заляжет там, и наблюдает с высоты.
Симка, пекинес, начинает лаять, а Манюня даёт ей лапой по морде, и прячется наверху. Меня это невероятно забавляет, но приходится её гнать с ёлки.
Ещё не хватало, чтобы Манюня припалила себе шкурку,
всё-таки на ёлке развешены гирлянды, а они под электричеством.
Мне как раз попался на пути магазин ёлочных игрушек, и, припарковав машину, я вошла в него.
Первое, что я увидела, это ангелочки. Обожаю ангелочков на ёлке, это очень красиво и загадочно, и я бросилась к прилавку.
На ёлку лучше вешать мелкие игрушки, смотрится лучше, чем огромные стеклянные шары, и я с упоением выбирала ангелочков, и голубков, дедов морозиков, и снегурочек. Игрушки пластиковые, и возможность разбить их равна нулю,
Маняшка может, сколько влезет, гонять их по полу, прошлый год весь дом был засыпан цветным стеклом, сейчас в доме дети, и я не хочу, чтобы Василинка поранилась.
Ещё я купила дождь, гирлянды и пику.
И ещё надо купить Василинке подарки. Моё внимание привлекла огромная кукла, стоящая на витрине, и я спросила продавщицу:
- Сколько стоит эта игрушка?
Продавщица заметно оживилась, внимательно осмотрела мою песцовую шубку, огромные аметисты в ушах, и назвала несусветную цену. Но деньги у меня есть, и я попросила:
- Можно поближе посмотреть?
- Да, конечно, - она сняла куклу с прилавка, - нам её заказали, но потом, когда мы привезли, отказались. Их дочка Барби захотела. Что особенного в этих Барби? Эта гораздо милей, смотрите, она крутится.
- Да, то, что надо, моя дочка обожает фарфоровые куклы.
- А вы не хотите подарить дочери балерину? – предложила вдруг продавщица.
- Балерину?
- Да, - она поставила на прилавок балерину на подставке, на что-то нажала, и та стала крутится, - хотя, я думаю, она её в момент сломает.
- Вы будете удивлены, но она у меня очень бережливая, - улыбнулась я, - все её куклы живы – здоровы, и стоят рядочком на полке.
- Действительно, удивительное дело. Моя все сломала, не
успеваешь ей их покупать. Так будете брать? У нас тут один
мужчина ею интересовался, но тогда ещё не было тех, которые заказывали, и я отказала.
- Буду, - кивнула я, - и балерину тоже. Ещё вон того розового мишку дайте, и вон ту лохматую игрушку.
- Это домовёнок, - улыбнулась продавщица.
- Домовёнок Кузя?
- Кто его знает, может, и Кузя.
- И ещё вон ту очаровательную шкатулку. Она ведь музыкальная?
- Да, вот, - продавщица откинула крышку, и из недр шкатулки полился вальс Штрауса. Ох, как я люблю вальс, интересно, а
Василинке понравится?
- Какая красота, - раздалось сзади, я обернулась, и увидела Диму.
- Привет, радость моя, - улыбнулся он.
- А ты чего здесь делаешь? – насупилась я.
- Я что, не имею права зайти в магазин? – сощурился он.
- Извини, - буркнула я.
- То-то же. Девушка, - обратился он продавщице, - я тут игрушку спрашивал...
- Да вот, уже купили, - кивнула она на меня.
- Так ты тоже хотел подарить Василинке эту громадную куклу? – улыбнулась я.
- Ничего, - улыбнулся он, - найду ещё что-нибудь. Я тут тигра видел... Как детки?
- Как – будто мои дети тебя волнуют? – дёрнула я плечом.
- Я человек вежливый, - ответил он, - и я не теряю надежды вернуть бывшую жену.
- Даже с двумя детьми от четвёртого мужа? – ошарашено воскликнула я.
- Даже с ними, - вздохнул он, - пусть будут двое деток, и тебе ещё сделаю.
- Наглец! – выпалила я.
Он ещё поошивался у прилавка, и заинтересовался ёлочными игрушками.
- Ничего себе, - сдавленно проговорила продавщица, пробивая чек, - мне такого мужчину встретить. Везучая вы женщина! Чтобы так добиваться.
- Вы не знаете, что это за человек, - вздохнула я.
- Вижу! Ослепительно красивый, и богатый.
- А ещё наглый и дерзкий, считающий жену домашней рабыней.
- Я бы удовольствием стала рабыней такому красавцу, - протянула продавщица, - мачо. Меня муж за человека не считает, пьёт, сволочь.
Да, со вздохом подумала я про себя, после мужа алкоголика почувствуешь себя счастливой даже рядом с моим бывшеньким.
Я от души пожалела милую продавщицу, подхватила пакеты, и направилась к машине. Когда я сложила сумки на заднем сиденье, рядом опять материализовался Дима.
- Может, сходим в кафе? – как-то жалобно спросил он, - пожалуйста.
Вид у него был такой жалобный, что, уже собираясь сказать нет, я ответила да, и пришлось тащиться с ним в кафе.
- Что вам угодно? – спросила официантка, подойдя к нам.
- Тебе кофе – глясе? – посмотрел на меня Дима.
- Да, - кивнула я.
- И, наверное, шоколадный торт? – улыбнулся он, - с вишней?
- Я думала, ты забыл, что это мои любимые лакомства, - мотнула я головой.
- Я слишком люблю тебя, - прошептал он, и перевёл взгляд на улыбающуюся официантку, - а мне чашку чёрного кофе с коньяком. Не хочешь спиртного?
- Только спиртного мне сейчас и не хватало, - буркнула я, - веду здоровый образ жизни.
Он улыбнулся, и посмотрел в окно, где в это время мела метель.
- Что тебе подарить на Рождество? – спросил вдруг он.
- Ничего мне не надо, тем более, от тебя.
- Ева, - погладил он меня по руке, - я жить без тебя не могу.
- Отстань, - буркнула я, и перевела взгляд на висящий на стене в кафе телевизор.
На широком, жидкокристаллическом экране диктор бесстрастным голосом передавал новости. Не слушая Диму, я уставилась на экран.
- А сейчас новости из Перу, - вещал диктор, - три месяца назад
в перуанской столице – Лиме, был задержан известный
мафиози, Андре де Лоррис. СМИ стало известно, что он
торговал наркотиками, оружием, и владел сотней нелегальных публичных домов. По достоверным фактам, его взял агент ФБР, на этом агенте уже немало добрых дел, и в мире его называют Призраком, поскольку никто не знает, кто он. Неделю назад Андре де Лорриса повесили... – и на этом хозяин переключил канал. Теперь в экране прыгала с микрофоном в руках Глюкоза, и я отвернулась.
- Одной сволочью стало меньше, - буркнул Дима, закуривая сигарету.
- Ты это о чём? – не дошло до меня.
- Об Андре де Лоррисе, - выпустил он из носа несколько струек дыма.
- А ты не боишься, что этот таинственный агент до другой сволочи доберётся? – сощурилась я.
- До какой? – не дошло до Димы.
- Да сидит туда одна мерзопакость напротив меня, - буркнула я, и отпила из чашки.
Дима секунду смотрел на меня, и вздохнул.
- Ты такая, чёрт возьми, грубая, - ответил он.
- А всё-таки, вдруг и ты ему попадёшься под горячую руку?
- Не попадусь, - усмехнулся Дима, - ему кишка тонка меня схватить.
- Да, Андре де Лорриса схватил, а тебя не сможет? – подняла я брови.
- Не сможет, - самодовольно ответил Дима, а я покачала головой.
Он такой самоуверенный, до икоты.
И вдруг я поняла, что жутко устала сидеть дома. Какой-то там засекреченный агент ФБР и тот ловит бандитов, а я сижу в бездействии.
Да и дело наклёвывается, кажется. Надо немедленно ехать в поликлинику, и выяснить, где жила Авдеева Варвара.
Я подскочила, словно ужаленная, но Дима ухватил меня за руку.
- Ты куда? Что случилось? – засыпал он меня вопросами, - кофе допей.
Я машинально села на место, но мысли мои были далеко.
Перед глазами встала девушка, одетая, как француженка 60-х
двадцатого века, и я размышляла, где мне добыть корочки.
Не могу же я вот так идти в поликлинику!
- Что с тобой? – пытался достучаться до моего сознания Дима.
- Димочка, помоги мне, - выпалила я вдруг, неожиданно для самой себя.
- Ты чего? – искренне изумился он.
И я стала рассказывать о произошедшем в поликлинике.
- Но я-то чем могу помочь? – растерялся Дима.
- Достань мне корочки. Ты же бандит, у тебя есть соответствующие связи...
- Ты меня ещё за поддельщика документов считаешь? – прищурил он глаза.
- Димочка, милый, - молитвенно сложила я руки.
- Когда тебе что-то надо, я, как по взмаху волшебной палочки, становлюсь милым, - усмехнулся он, взял мою руку и стал нежно покусывать моё запястье.
У меня мурашки побежали по коже. Скажу честно, мне было это приятно, вспомнились моменты нашей супружеской жизни.
Когда я болела, он садился рядом на кровать, начинал целовать мне пальцы, смеялся, говорил, что они у меня холодные, как у русалки...
- Моя любимая русалка, - он слегка исподлобья посмотрел на меня, а в его глазах прыгали озорные чёртики.
- Помоги мне, - промурлыкала я.
- Ладно, рванули, - улыбнулся он, и попросил счёт.
Положил на поднос официантке деньги, и мы вместе вышли из кафе. По дороге он остановился, купил что-то в роспечати, и, наконец, остановился около блочной пятиэтажки.
- Где это мы? – спросила я, выпрыгнув из своего любимого красного джипа.
- Сейчас поймёшь, - сказал Дима, подхватил меня под руку, и мы поднялись на лифте на последний этаж.
Дверь нам открыл кругленький и совершенно лысый мужчина, явно грузин.
- О, привет, печальный демон, дух изгнанья, - воскликнул он.
- Привет, Вахтанг, - улыбнулся Дима.
- Ого! – воскликнул тёзка Кикабизде, глядя на меня. Его взгляд
сразу умаслился, и я поняла, что он большой любитель
красивых женщин, - Димка, ты где такую богиню нарыл? Я
завидую тебе, она изумительна.
- Она моя бывшая жена, - усмехнулся Дима, пропуская меня в квартиру, - знакомьтесь, это моя Ева, а это Вахтанг, мой бывший одноклассник.
- Она восхитительна, - воскликнул Вахтанг и поцеловал мне руку, - ах, ты дурак, Димка, развестись с такой женщиной.
- Это не я её, а она меня бросила, - вздохнул Дима, - я бы с удовольствием вернул эту фурию.
- На фурию она не похожа, скорее на ангела, - поцокотал языком Вахтанг, - а какое имя! Ева!
- Меня зовут Эвива, - решила я внести ясность, - это он, - кивнула я на Диму, - называет меня Евой, для остальных я просто Вика.
- Вам это не идёт, - воскликнул Вахтанг, - а Ева ваше имя. Вы полны жизни, а Ева означает – жизнь.
- Хватит разводить китайские церемонии, - перебил его Дима, - значит так, Вахтанг, сейчас ты сделаешь Еве удостоверение капитана МВД...
- Зачем? – подскочил Вахтанг.
- Надо, давай дружок, не в службу, а в дружбу.
- Димка, ты же знаешь, я завязал, - жалобно протянул Вахтанг.
- Знаю, но это не выйдет за пределы этой квартиры. В темпе.
- Хорошо, - вздохнул Вахтанг, - проходите в мастерскую.
Квартира его была больше похожа на фотомастерскую. Всюду занавески, небольшая, но очень уютная кухонька, и огромное помещение, явно служащее фотографу его рабочим местом.
С чего я решила, что он фотограф?
Интересно, а что бы вы подумали, увидев комнату, заставленную фотоаппаратами. Вахтанг, похоже, знаток своего дела, и я сейчас увидела очень старый фотоаппарат, наверное, один из самых первых.
Ещё в девичестве я полюбила фотографию, хотела даже заниматься этим профессионально, но мать мне не дала. Её чуть кондрашка не хватил, когда я заикнулась об этом, ну, а потом мне Дима ума вставил, и запретил думать о фотографии.
Не надо думать, что я ему подчинялась, в ГИТИС поступила назло ему. Но ГИТИС он стерпел, хотя ему больше было по
вкусу, чтобы я сидела дома, ждала его, готовила обеды, и
рожала детей...
Готовить я люблю, но постоянно стоять у плиты никто меня не заставит. На меня нахлынет, прилеплюсь на сутки к плите, наготовлю шедевров, а потом месяц не подойду к плите.
Я не могу жить монотонно, я вела такую жизнь до появления в моей жизни Максима, и почти в старуху превратилась.
Но в фотоаппаратах разбираюсь, и сейчас увидела самый настоящий раритет.
- Господи! – выпалила я, и бросилась к аппарату, - откуда это у вас?
- Это? – на лице Вахтанга появилась заинтересованность, - вы знаете, что это?
- Конечно, - с жаром воскликнула я, - старая коробка Брауни, из которой выскакивают портреты, примерно 1904 года производства. Бог ты мой! Фотоаппарат Викторианской эпохи со стеклянными пластинами! Обалдеть!
- А она спец! – подмигнул Диме Вахтанг, - ах, как я тебе сочувствую, она прекрасна, и ещё в фотографии разбирается. Не чудо ли?
- Чудо – юдо, - процедил Дима, а Вахтанг усадил меня на стул, сфотографировал, и взялся за изготовление корочек, - душа моя, хотите вина? У меня есть самое настоящее « Гурджаани ».
- О нет, только не « Гурджаани », - воскликнула я.
- Не любите грузинское вино? – поднял брови Вахтанг.
- Я не хотела вас обидеть, но я не люблю кислые вина, моё самое любимое кипрская « Коммандрия ».
- Вы сластёна? – подмигнул он мне.
- О, ещё какая, - улыбнулась я, - ликёр могу пить так, не добавляя в кофе.
- Хорошо, тогда я угощу вас « Хванчкарой », - воскликнул Вахтанг, и протянул мне красные корочки с золотыми буквами МВД.
Он достал три высоких бокала, и ловко налил в них красное вино. Вино оказалось приятным, всего в нём было в меру.
- Нравится? – подмигнул мне Вахтанг.
- Очень недурно, - оценила я, и поставила бокал на стол, и
Вахтанг тут же долил мне вина.
- Больше не надо, - воспротивилась я, и покосилась на Диму.
- Что ты так на меня смотришь? – сощурил он глаза.
- Обычно, когда я напиваюсь, это плохо кончается, - вздохнула я, вспомнив свою последнюю попойку, а Дима захохотал.
- Знаешь, - посмотрел он на своего бывшего одноклассника, - она, когда выпьет, мне на шею бросается, и в любви признаётся.
- Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, - выдал Вахтанг с улыбкой.
- Это всё ложь! – выпалила я, - не признавалась я тебе в любви.
- Жаль, на диктофон не записал, - вздохнул Дима, - а то не отвертелась бы, голубка. А заодно всё то, что ты говорила мне в постели, будучи под этим делом.
Я скрипнула зубами от злости, схватила стоящий на столе стакан с водой, и плеснула Диме в лицо.
- Эй, полегче, - прорычал Дима, вырвал у меня стакан, мгновенно схватил меня в объятья, и прижал к стене. У меня от его поцелуев тут голова закружилась, я прижалась к нему со всей страстью, на какую только способна...
Закрыла глаза, и тут в воспалённом мозгу всплыло улыбающееся лицо Максима, и я оттолкнула Диму.
- И вот так всегда, - развёл он руками, - на минуту сдаётся, и тут же отталкивает, это, когда трезвая.
- Я, между прочим, замужем, и мужу не изменяю, - заявила я, и Дима хрипло расхохотался.
- Не изменяет она! – воскликнул он, - да ты беременной была, когда я тебя в постель завалил.
- Странные у вас, однако, отношения, - воскликнул Вахтанг.
- О, ещё какие странные, - кивнул Дима.
- Душа моя, - Вахтанг посмотрел на меня, - а вы не хотели сфотографироваться?
- Сфотографироваться? – удивилась я.
- Да, я спец по художественной фотографии, и мне хочется вас сфотографировать. Такое изумительное лицо необходимо увековечить.
- Ну, думаю, меня уже не раз увековечивали, - усмехнулась я, - но всё же с удовольствием сфотографируюсь.
И он стал меня мучить. Дима с меланхоличным видом курил сигарету в кресле, а переоделась в предложенное Вахтангом белое платье на тоненьких бретелечках, оно было облегающим
до бёдер, а дальше ниспадало колоколом.
Мне такая модель очень нравилась, дома, в шкафу, у меня висело такое же, только красного цвета, но белое смотрится ещё лучше.
К платью я одела белые босоножки, и уселась на вертящийся круг...
Вахтанг меня совершенно измучил, он прыгал вокруг меня с фотоаппаратом.
- Повернитесь так, ноги вот так, голову вот так, волосы поднимите руками, чтобы шею было видно, чтобы томно так... сексуально...
Через два часа я основательно обалдела, Вахтанг меня оглушил, и нащёлкал море фотографий.
- Хватит! – решительно воскликнула я, сползая с круга, - не могу больше.
- Замечательно! – восклицал он, просматривая сделанные кадры, - вы изумительны! Я распечатаю, и пришлю вам. Или с Димкой передам.
- Сделай и мне копий, - потребовал Дима, подхватил меня под руку, и утащил поскорей из квартиры Вахтанга.
На улице бушевала метель, и Дима втолкнул меня в свою машину.
- Эй, - воскликнула я возмущённо, - я, между прочим, на своей машине.
- Я хотел тебя спросить, - сказал вдруг он.
- О чём? – закурила я сигарету.
- Я хочу Василису свозить куда-нибудь после Нового года, на Таити, например.
- Ну, не знаю, - протянула я, выпуская струйки дыма, - в принципе, мне без разницы, только не корми её мороженым, как хлебом.
- Думаю, если ты проследишь за этим, всё будет нормально, - усмехнулся он.
- Ты что хочешь сказать? – удивилась я.
- Поехали с нами, - он так жалобно глядел на меня.
- Ну, нет, - воспротивилась я, - что я Максиму скажу? Извини, но бывший муж меня зовёт прокатится на Таити, и я временно тебя покидаю? Представляешь, как это будет выглядеть?
- Извини, - пробормотал Дима, и тоже закурил, - вот бы твой
Максим уехал куда-нибудь в командировку.
- И не надейся, что, если Макс куда-нибудь уедет, я рвану с тобой в синюю даль.
- Я понял, - горько вздохнул Дима, - ну, тогда поехали вчетвером. Так и быть, потерплю твоего мужа в качестве бесплатного приложения к тебе. Да и не обязательно ехать на Таити, там сейчас период ураганов, летом Василюшу свожу. Поехали в Грецию?
- Ты спятил! – вздохнула я.
- Я хочу вернуть тебя, но не знаю, как.
- Не вернёшь, не старайся, - мотнула я головой.
- Эх, если бы я был колдуном, то передал бы тебе часть моей боли, чтобы поняла, как мне плохо.
- А как мне было плохо, когда я узнала, что ты торговец дурью, - выпалила я.
- Ева, дорогая, я знаю, мне нет оправдания, но я так хочу быть с тобой. Начать всё с чистого листа.
- А я так устала от тебя.
- Ты не любишь Максима, - заявил вдруг Дима.
- Не правда, люблю больше всего на свете.
- Нет, не любишь, просто пытаешься себя убедить в этом. Я объясню, почему ты с ним. Мать тебе всё детство отравила своей опекой, она всё тебе запрещала, а отец, наоборот, потихоньку давал тебе то, что было запрещено матерью. Ты любишь отца, а Максим похож на него. Частая история, девушки выбирают себе возлюбленного по типу отца, если отец хороший. Он арийского типа, и Максим тоже... Мой бывший тесть военный, Максим тоже, хоть и следователь.
- Не правда, - упрямо повторила я.
- Можно, я тебя поцелую? – спросил вдруг Дима, чем меня безмерно удивил.
- Ты обычно не спрашиваешь разрешения, а просто целуешь, - пробормотала я.
Он улыбнулся и стал меня целовать. Стараясь не думать о Максиме, я отвечала на его страстные поцелуи, но звонок мобильного заставил меня вздрогнуть.
- Малыш, ты где? – услышала я голос Максима, - скоро домой приедешь?
- Да, милый, очень скоро, - воскликнула я, выбираясь из джипа.
- Не забудь, подумай над моим предложением о поездке в Грецию, - крикнул Дима, я кивнула, и запрыгнула в свою машину.
- Ну, наконец-то, - воскликнул Максим, помогая мне снять пальто, - и где ты была?
- Подарки Василинке купила, и игрушки ёлочные. Так, прошлась по магазинам. Как рано сейчас темнеет. Не люблю зиму, летом лучше.
- Кто бы спорил, - улыбнулся Максим.
Мы вместе поужинали. У Анфисы Сергеевны болела голова, и она уже легла спать.
- Когда же мы поедем в медовый месяц? – с улыбкой спросил Максим, - у нас его так и не было. Сначала меня начальство не отпускало, потом ты в положении оказалась.
Последняя фраза заставила меня устыдится. Кукушка! О детях и не вспомнила, так увлеклась позированием. Максим словно мои мысли прочёл.
- Октябрина Михайловна вместе с бабушкой их накормили, и разместили по кроваткам. Идём в спальню.
- Сейчас ещё рано ложиться, - посмотрела я на часы.
- А я тебя не спать зову, - подмигнул он мне, и подхватил меня на руки.
- А ты почему так рано? – дошло вдруг до меня.
- Можно подумать, тебя это расстраивает, - рассмеялся Максим.
Где-то во втором часу ночи я уснула, прижавшись к любимому мужу, но спустя какое-то время раздался телефонный звонок. Это был сотовый Максима, и он сразу снял трубку.
- Да? Чёрт! Меня оставят в покое? Ладно, сейчас буду, - он стал натягивать джинсы.
- Ты куда? – с меня весь сон слетел.
- На работу, на очередной труп, - буркнул он недовольно, - не дадут с женой побыть, - он натянул свитер, нежно поцеловал меня, - спи, - коснулся он губами моего уха, - и ушёл.
Но сон не шёл. С Максимом было хорошо, уютно, а сейчас стало тоскливо. Да, Макс женат на своей работе, и готов бросить жену в тёплой постели ради какого-то трупа. Что поделаешь.
Какое-то время я лежала укутавшись в тёплое одеяло, но, так
и не уснув, спустилась на кухню, где заварила себе целый кофейник ароматного напитка, взяла коробку швейцарского шоколада, прихватила из гостиной ноутбук, и вернулась в спальню.
Макс злится, когда я курю, пью кофе и трескаю шоколад в
кровати. Но сейчас он на трупе, оставил жену одну в постели, вот пусть и не ворчит.
И я залезла во всемирную паутину. Полазила в ней, потом вспомнила, что собиралась искать Авдееву, и решила сначала слазить в поисковую систему. Но система эта выдала мне столько Авдеевых, что от неожиданности я кофе пролила на простыню.
Да, теперь Макс разозлится. На нежно-голубом шёлке тут же появилось коричневое пятно. Я быстро вынула из ящичка влажные салфетки, и промокнула ими лужицу, выбросила в окошко испорченные, положила ещё парочку, и включила « аську ».
« Аська » - это программа для общения. На самом деле она называется ай – си – кью, но пользователи называют её просто « аська ».
Полазив какое-то время в « аське », я опять вернулась к Авдеевой, просмотрела адреса всех, и горестно вздохнула. Сизифов труд! И я набрала номер телефона Сатаневича.
- Аллоу! – раздался его сонный голос.
- Привет, Андрюша, - хмыкнула я.
- Кто это? – не понял он.
- Да я это, Эвива. Мне одна услуга нужна... – но договорить я не успела.
- Ах, ты гад! – раздалось в трубке, - раз жена не удовлетворяет, налево пошёл? Эй ты, проститутка, ещё раз позвонишь, скальп сниму!
- Лариса, - со смехом сказала я, - вам не о чем беспокоиться, ваш супруг вам не изменяет, - я уже догадалась, что она, скорей всего, взяла параллельную трубку, - я Вика, жена Максима, и услуга мне нужна чисто рабочая.
На другом проводе повисло молчание.
- Ну, ты и дрянь! – с чувством сказала наконец Лариса, - перед
тобой мужики и так пачками падают, решила ещё и моего для
« галочки » отбить.
- Вы спятили? – искренне возмутилась я.
- Нет, это ты спятила! А твоему Максиму я скажу, что ты за штучка! – выпалив это, она отключилась.
Здорово вышло! И Сатаневич на меня обидится, и Максиму чёрте что наплетут. Я глотнула из чашки кофе, и поморщилась. Уже успел остыть.
В эту же минуту взвыл сотовый, я опять разлила кофе, на этот раз вылила его на подушку.
- Да, - крикнула я сердито, приняв звонок, и пытаясь одновременно стереть с подушки тёмные пятна.
- Ты что устроила? – это был Сатаневич, - на кой чёрт звонишь домой?
- Дело неотложное, - буркнула я, - мне нужен адрес Авдеевой, того трупа, в туалете детской поликлинике.
- Ты сумасшедшая! – воскликнул Сатаневич, - Макс на труп уехал, а ты, вместо того, чтобы спать, тоже по трупам пошла. Не скажу я тебе ничего, а то он меня убьёт.
- Андрюша, милый, - промурлыкала я, - а, хочешь, я тебе книжку куплю, про ножи.
- Ага, и моя Лара решит, что мне её любовница подарила, - возмутился Андрей, - это издание слишком дорогое.
- Так и услуга соответствующая.
- Вика, спи. Скоро появится Макс, и покажет тебе небо в алмазах, выспаться точно не удастся.
- Вот как раз с тобой я самые приятные супружеские моменты обсуждать не собираюсь, - прорычала я, - и скажу твоей Ларисе, что мы с тобой спим, - с этими словами я отключила телефон, потом набрала домашний номер Сатаневича, и, услышав голос Ларисы, злорадно воскликнула:
- Это опять Вика, я решила сделать признание. Мы с вашим мужем спим. Он говорит, что вы жирная корова, не способны выполнить супружеские обязанности, а я женщина-огонь, с мужем каждый день успеваю, и вашему помогаю не стать импотентом. Чао, - и отключила телефон.
Гнев мой мгновенно остыл, и я устыдилась. Господи! Что я наделала?! Да, молодец, Эвива, испортила в семье отношения. Позвонить опять? Сказать, что наговорила глупостей со злости? Да она ни в жисть не поверит.
Да, остаток ночи Сатаневичу действительно придётся провести
без сна, Лариса сейчас, наверное, посуду колошматит.
Мой мобильный опять взвыл, но в этот раз я посмотрела на дисплей, увидела номер Сатаневича, и сделала так, чтобы мой телефон не принимал его звонки.
Потом допила кофе и улетела в царство морфея.
Мой нос уловил запах печёного, и сон мгновенно слетел. Тут в комнату вбежала Василинка, и плюхнулась на кровать.
- Мама, кусай, - велела она, протягивая мне пирог.
Я отломила кусочек, и чуть язык не проглотила. Анфиса Сергеевна испекла мои любимые пирожки с вишней.
- Вкусно, да? – воскликнула Василинка с набитым ртом.
- Очень вкусно, - признала я, - а теперь дай мамочке привести себя в порядок, - я одела халат и спрыгнула с кровати.
С удовольствием приняла холодный душ, надела короткую красную юбку, белый свитер, и спустилась вниз.
Анфиса Сергеевна стояла у плиты, и была готова к труду и обороне. Она была выспавшейся, а энергии хоть отбавляй.
Да, все жаворонки такие. Вот я сова, веду исключительно ночной образ жизни, а утром встать не могу. Только холодный душ в состоянии привести Эвиву Миленич в чувство.
Да и то не всегда.
- Я пирожки с вишней испекла, - улыбнулась Анфиса Сергеевна, и поставила на стол блюдо с большим пирогом, и стала его, пирог, то бишь, а не блюдо, разрезать.
- Попробуй, - сказала она, положив мне на тарелку кусок.
Я откусила кусочек, и почувствовала, что пирог не такой, как всегда, странный привкус, но мне этот привкус очень понравился, только я не могла понять, отчего он.
- Нравится? – спросила моя свекровь.
- Что не пойму...
- Ты « Твин Пикс » читала?
- Ой! – дошло до меня, - так пирог с переброженной вишней. Я, когда прочитала книгу, сама хотела такой испечь, интересно стало, да руки не доходили.
- Ты умеешь готовить? – поразилась Анфиса Сергеевна.
- И ещё как. В своё время отец водил меня на кулинарные курсы, а мать его потом чуть не убила. И вскоре сама стала меня водить на эти курсы, готовила меня к роли
жены- домохозяйки.
- Тебе не идёт эта роль, - с улыбкой покачала головой Анфиса Сергеевна, - ты слишком энергичная. Целыми днями на помеле летаешь.
Я невольно улыбнулась. Да, Анфиса Сергеевна права, я веду весьма бурный образ жизни.
Не успела ещё после родов оправиться, как, сломя голову, бросилась расследовать убийство.
Раздался топот, на кухню влетела Василинка, села за стол, и схватила ещё пирог, но Анфиса Сергеевна отняла его у неё.
- Сначала каша, - велела она.
- Нет, - закапризничала моя дочка, и посмотрела на меня, - а почему мама кашу не ест?
- Потому, что мама взрослая, - улыбнулась я, - а тебе для здоровья кашку надо.
- Ненавижу манку, - захлюпала носом Василинка, - дайте овса.
- Чего дать? – сдвинула брови Анфиса Сергеевна.
- Овсяной, - вздохнула я, - сварите ей овсяную, если манную не хочет.
Овсяную Василиса стала есть. Я ей добавила туда капельку ванилина, и Василинка пришла в полный восторг.
- Вкусно! – воскликнула она, - как молочный кисель. Или, как няня Катя делает, с шоколадом.
- Бланманже? – дошло до меня.
- Да, - кивнула Василинка, - вкуснота.
- Между прочим, - вошла на кухню Октябрина Михайловна, - Симка съела остатки шоколада в коробке, и теперь у вас кровать в пятнах.
- Блин! – воскликнула я, и влетела в спальню.
Да, Сима постаралась. Собакам вредно есть сладкое, а я своего пекинесика очень люблю, и берегу его. Но Симуля обожает сладкое, и новорит слямзить в любой момент.
Я совершенно забыла, что не доела шоколад, и теперь вся постель перемазана пятнами. Что ж, придётся менять гарнитур.
Я выхватила из шкафа розовое бельё, быстро перестелила постель, и закрыла её. Потом забросила бельё в стиральную машину, и стала искать порошок.
Так, это что? Отполаскиватель? От пятен? То, что нужно. Я
плеснула от души отполакивателя в машину, насыпала
порошка, и включила её.
Потом выпила кофе, совершенно забыла о включённой стиральной машине, и поехала в поликлинику.
- Здравствуйте, - воскликнула я, подойдя к кабинету, в котором хранились карточки детей. В двери было небольшое окошко, за которым сидела пожилая женщина и что-то вязала.
- Здравствуйте, - кивнула она, откладывая вязание, и вставая с места, - какой участок?
- Я не на приём, - воскликнула я, и вынула корочки капитана МВД.
Интересно, что бы сказал Максим, когда узнал, что он не единственный, оказывается, капитан МВД? Инфаркт бы хватил.
- Что угодно? – посерьёзнела старушка.
- Вы же знаете, что было совершено убийство? – начала я.
- Да, знаю, - кивнула она.
- Тогда помогите мне, - воскликнула я, - найдите карточку её сына. Мальчика похитили, я не успела догнать похитителя. Новичок, оружие выхватить не успела...
- Фамилия, - воскликнула женщина.
- Авдеев.
- Имя.
- Не знаю, - вздохнула я.
- И, какой участок, не знаете? – сдвинула брови старушка.
- Не знаю, - я изобразила на лице горесть, - я вам заплачу.
- С каких это пор милиция людям платит? – насторожилась женщина.
- Так этим занимаюсь только, чтоб людям помочь, - сделала я важное лицо, - не хочу бизнесом, как родители. Хочу людям помогать, вы уж поищите.
- Людям помогать, это хорошо, - кивнула старушка, - похвально, - и она стала искать карточку.
- Вот, - она плюхнула себе на стол кипу карточек, - все Авдеевы. Так, девочек мы исключим, всё равно не мало остаётся.
- Выпишите мне адреса всех, - попросила я.
Пожилая женщина странно на меня посмотрела, но требуемое выполнила, а заодно выписала болезни, перенесённые детьми, и прививки.
Я горячо поблагодарила её, дала триста долларов, и выскочила
на улицу. Справочник у меня был, и, сидя в машине, я стала
звонить этим людям.
Везде я спрашивала маму мальчика, и, когда та брала трубку, я отключалась. Вытянула я пустышку, только зря время потратила, Авдеева не была зарегистрирована в этой поликлинике.
Постучав пальцами по стеклу, я набрала номер секретарши генерала, начальника Максима. Мы с Элеонорой подружились, и теперь она единственный человек, который мне поможет.
- Элечка, здравствуй, - воскликнула, услышав её звонкий голосок.
- Ой, Викуль, привет, - откликнулась та, - ты вообще супер!
Я очень удивилась этому восклицанию, и не замедлила спросить:
- С чего это ты мне комплименты делаешь?
- Как с чего? – захихикала Элечка, - Лариска, жена Андрюшки
Сатаневича, сегодня к генералу прибегала. Ты не поверишь, чего она требовала.
- Чего? – мне стало интересно.
- Что начальство должно лично отбирать жён для своих подчинённых, - выпалила Эля, - прикол, да? Что ты ей наговорила?
- Ничего особенного. Хотела Андрея об одной услуге попросить... – и я коротко ввела её в курс дела.
- За что я уважаю тебя, так это за твой характер, - воскликнула
Элечка, - ладно, помогу тебе, ни твоего Максима, ни Сатаневича нет. Думаю, Максиму сегодня такую клизму поставят.
- За что? – хотелось мне знать.
- За тебя, конечно же, - воскликнула Эля, - за скандал, который тут Сатаневич закатила. Как только она тебя не называла! Приличными только предлоги были. Приезжай через час, я тебе не только паспортные данные достану, но и результаты судмедэкспертизы.
- Я тебя отблагодарю, - воскликнула я.
- И не вздумай, а то обижусь, - воскликнула Элечка, и отключилась.
Не обидишься, уж я-то знаю, и зарулила в магазин пирсинга.
Эля как-то сказала мне, что очень хочет вставить себе в пупок
кольцо, но циркониевая безделушка стоит дорого, и простой
секретарше из МВД она не по карману.
Я сама давно хочу проколоть себе пупок, только времени на это нет, но сейчас я купила себе очаровательный колокольчик, а Эле слоника, потом заехала в кондитерскую, где купила два десятка пирожных, и поехала в МВД.
- Заходи, вот, держи, - восклицала Элечка, заправляя за уши рыжие, чуть вьющиеся волосы.
- А это тебе, - положила я ей на ладонь коробочку со слоником.
- Ой, мамочки! – взвизгнула Эля, - я как раз о таком мечтала. Ну-ка, - она задрала свитер, и приложила его к своему пупку, - класс! Интересно, что Никита скажет? Как думаешь, понравится?
- Не знаю, - честно ответила я, - сама вставить собираюсь, и посмотреть на реакцию Макса.
- Супер! Викуля, ты чудо! А это что? Пирожные! Сейчас мы чаю попьём, - она вытащила пакетики пакетики с заваркой, и стала заваривать чай.
Мы сидели в маленькой подсобке, она мне дала чашку горячего чая, и раскрыла коробку с пирожными.
- Ой, какие вкусные! – воскликнула Эля, откусывая от пирожного, и стала живописать события сегодняшнего утра.
Ровно в девять в здание МВД влетела эта корова, Лариса, и, оттолкнув от двери выходящую из кабинета Элю, влетела в кабинет Матвея Григорьевича.
Элечка в первый момент растерялась, и вбежала вслед за Ларисой, но не успела открыть рот, как Лариса начала орать.
- Вы должны тщательно изучать кандидаток в жёны вашим служащим! – загрохотала она, - что у вас под носом творится? Одни женятся на проститутках, а им потом мужа мало, на чужих мужей лезут!
Далее пошёл такой мат, который я ни за что ни стану описывать, да и Элечка постеснялась передавать то, что слышала.
Вообщем, мадам Нечисть так разошлась, что в кабинете пух и перья летели. Генерал слушал это, слушал, потом налил воды в стакан и для начала плеснул её в лицо разбушевавшейся гарпии.
- Молчать! – гаркнул он, и Лариса неожиданно умолкла.
- А теперь всё чётко, без эмоций, и по порядку, - велел он, и,
выслушав, основательно прибалдел.
Версия Ларисы была несколько иной, чем на самом деле.
Поздно ночью я позвонила ей, и, ничтоже сумняшеся, сказала, что в данный момент нахожусь с её мужем.
Не поверив в это, Лариса бросилась к нам домой, где застала меня в постели с Андреем...
Видимо, она перемешала правду с фантазиями, и теперь обо мне весь отдел судачит. Максим ещё не в курсе, он был только до появления Ларисы в отделении, а потом уехал.
По словам Эли, у генерала в тот момент было совещание, и всем пришлось слушать всю эту ахинею.
Андрей пытался утихомирить свою половинку, но куда там.
Зато теперь все думают, что я изменяю Максиму, а генерал вообще в шоке.
Меня он хорошо знает, знает, что я обожаю Максима, и уж тем более с его дружком и напарником Андреем Сатаневичем изменять ему не стану.
А то, что говорила сейчас эта корова, ни в какие рамки не лезет.
- Вообщем, он меня выставил, - хихикала сейчас Эля, - о чём говорил с Ларисой, не знаю, но она вылетела из кабинета, злая, как сто тысяч чертей. Надо было видеть её лицо.
- Да, мне лучше ей сейчас на глаза не соваться, - ухмыльнулась я, - раздавит в гневе, и не заметит.
- Да, она такая корова, - воскликнула Эля, - лично я бы ничего не ела, чтобы не быть такой. И чего Андрюшка с ней живёт? Он симпатичный, за ним вон Лика, из экспертной, ухлёстывала, а он не поддался. Хоть бы в самом деле изменил этой туше. Появился бы стимул похудеть.
- Боится, наверное, - дёрнула я плечиком, - она бой-баба. Я ей помогала костюм выбрать к их годовщине, не поверишь, она считает себя идеальной.
- Прикольно! – протянула Элечка, и вдруг погрустнела.
- Ты чего? – всполошилась я.
- Да так, - вздохнула она, - я тебя об услуге попросить хочу, да всё стесняюсь.
- Прости всё, что хочешь, - воскликнула я.
- Не удобно, - протянула Элечка.
- Прости без стеснения, - заверила я её.
- Тут такое дело, - воскликнула Элечка, - меня уволить хотят.
- Как? – подскочила я, - за что?
- Да ни за что. За квалификацию. Образования у меня нет, а я на экзаменах срезалась, и меня обещали в канцелярию отправить.
- Хочешь, чтобы я помогла тебе поступить в институт? – дошло до меня.
- Да, - прошептала Эля, и подняла на меня полные слёз глаза.
- Элька, не плачь, я помогу, конечно.
- Викочка, ты настоящая подруга, - просияла Эля, - я тебя потом отблагодарю, все тайны твоего Максима выведаю.
- Ну, все не надо, - усмехнулась я, доставая телефон, - ты куда поступить хочешь?
- На юрфак, в МГУ, - воскликнула Эля.
- Ого, куда замахнулась!
- Я хочу следователем быть, не век же секретаршей сидеть, - вздохнула Элечка, - я думала, посижу в секретаршах, отправят от МВД учиться. А тут ещё мама из деревни пишет, мол, возвращайся, хватит в Москве сидеть. А я образование хочу. Не хочу в деревню, грязь месить в сапогах.
- Никто не хочет, - кивнула я, - ладно, устрою тебя, и ещё объясню тебе одну маленькую ошибку.
- Какую?
- Тебе надо было в суд идти секретаршей, там бы ты быстрей пошла учиться от места работы.
- Да? А я и не знала.
- Сейчас, я всё устрою, - воскликнула я, и набрала номер Димы.
- Привет, моя сладкая, - воскликнул он, - просто так звонишь? Хотя, просто так ты никогда не звонишь.
- Да, милый, просто так я никогда не звоню, поскольку мне от звуков твоего голоса дурно делается.
- В хорошем смысле, или в том, что я подумал?
- В том, что подумал, - заверила я его, - у тебя есть знакомые в
МГУ?
- У меня везде есть знакомые, - хмыкнул Дима.
- Помоги одной девушке поступить в институт.
- Девушка красивая?
- Красивая, но не думай, что я ревную, это твоя привилегия.
- Жаль, - протянул он.
- Что жаль? – не дошло до меня.
- Что не ревнуешь, - усмехнулся он.
- Наглец!
- За услугу с тебя оплата натурой, - выпалил этот нахал.
- Хорошо, - неожиданно спокойно заявила я, - вызову тебе парочку стриптизёрш. А лучше стриптизёров, попробуй, отбейся.
- Отобьюсь, - ухмыльнулся Дима, - передам в нежные объятья своих охранников, спецназовцев. Ладно, какой факультет?
- Юридический.
- Без проблем, пусть твоя протеже ко мне подъедет.
- В какое время?
- Сегодня вечером, часов в пять. У меня как раз совещание кончится. Пока, моя сладкая, - он отключился.
- Ну, вот, всё устроено, - улыбнулась я, - вот адрес, поезжай сегодня к пяти часам, спроси Дмитрия Северского.
- Спасибо тебе, - хлопнула в ладоши Эля.
Я попрощалась с милой Элечкой, и поехала вставлять в пупок пирсинг. Сделали мне это быстро, почти безболезненно, и, довольная, я схватилась за документы.
Те, кто когда-нибудь встречался с милицией, и слышали, как они изъясняются, меня вполне поймут.
Я понимаю этот птичий язык, но у меня от него голова кружится.
Не буду вас утомлять теми описаниями, что были в бумагах, и скажу проще.
Авдеевой свернули шею, и экспертиза установила, что она незадолго до смерти стреляла.
На её ладони были обнаружены микрочастицы пороха, и оружейного масла.
Потом пошло описание содержимого её желудка, и я почувствовала, что меня тошнит. Так, хватит, как только
Максим это читает?
Чтобы быть следователем, нужно иметь не нервы, а стальные тросы.
Зашвырнув папку на заднее сиденье, я поехала на Россолимо, туда где жила Авдеева. Дверь мне какое-то время не открывали, потом заскрежетали замки, и выглянула всклоченная голова.
- Чего надо? – прогудела голова.
- Варвара Авдеева здесь жила? – спросила я.
- Здесь, а чего надо?
Я молча вынула удостоверение, и открыла его.
- Так были уже, - пробормотала голова, пропуская меня в квартиру.
- Дело передали мне, и я решила опросить свидетелей ещё раз, вдруг мои коллеги что упустили, - выкрутилась я, и огляделась. В квартире царил просто неописуемый бедлам, такого беспорядка мне ещё всю жизнь видеть не доводилось.
Всюду валялись бутылки из-под пива, водки, и каких-то коктейлей, в углу грязная одежда. Минимум мебели.
- Вы простите, что я того, в плохом состоянии, - прогундосило небесное создание, - сеструху поминала.
У меня такое ощущение, что она её поминала всю свою жизнь, вот та ласты и склеила. Слишком рьяно поминали, судя по количеству бутылок, валяющихся на полу.
Алкоголичка меж тем собрала банки с пола, и теперь сцеживала с них остатки в чашку. Меня аж передёрнуло от отвращения.
Выпив спиртное, сестра покойной пришла в себя, взгляд заметно прояснился.
- Сейчас бы ещё пивка, - произнесла она мечтательно, и оглядела меня, - вы, значит, из милиции?
- Да, капитан Миленич, - представилась я.
- Не из милиции вы, - зевнула пьянчужка, а у меня челюсть поехала в бок.
Она-то откуда об этом узнала? Я понимаю, меня как-то опознала одна богатая дама, она оценила стоимость моих драгоценностей, у самой полно ценностей, а тут какая-то маргинальная личность.
- С чего вы взяли? – ошалела я.
- С того, вы богато одеты.
- Знаете, - протянула я, - вы не правы.
- Это почему же?
- Вот скажите, к вам ведь двое молодых людей приходили?
- Да, лет около тридцати.
- О старшем по званию из них вы тоже имели право так же высказаться, - прищурила я глаза.
- А я и высказалась, - кивнула алкоголичка, - он явно частник, только орал он так, что стёкла звенели.
- Ясное дело, - ухмыльнулась я, - ладно, я не из милиции, я частник, а тот молодой человек, что кричал, мой супруг, и он настоящий капитан. Я богатая, разве я одену любимого супруга в дешёвку? Вам не приходил такой вариант?
- Не приходил, - пробормотала алкоголичка, - а вы-то зачем пришли? Если вы с мужем вместе расследование проводите, он вас что, в известность не ставит о том, что нашёл?
- Он не любит, когда я этим занимаюсь, - воскликнула я, - это
во-первых, а во-вторых, у него и так дел полно, а я могу
посвятить себя конкретному делу, в данном случае
расследованию убийства вашей сестры.
- Угу, - кивнула алкоголичка, - у Варьки ещё ребёнок пропал, племянник мой.
- Я знаю, его на моих глазах увезла какая-то девушка. И я его ищу. Скажите, кто мог желать зла вашей сестре?
- Подружка её, Томка.
- Давайте по порядку, - сказала я, и включила диктофон.
- Знатчица так, Томка у Варьки парня отбила, а та её за это возненавидела...
Так уж получилось, что Варвара и Тамара влюбились в одного молодого человека. Вернее, первым его встретила Варвара, и между ней и Михаилом закрутился бешеный роман.
У Вари уже был сын, Петя, она боялась, что никому не будет нужна с довеском, и старалась побыстрей окрутить Мишу.
Но, как назло, в тот день, когда она была в квартире с Михаилом одна, к ней в слезах прибежала Тамара.
Её в тот день бросил парень, он уехал за границу, решив, что им лучше остаться друзьями, для Томочки это было неожиданным, и она примчалась поплакаться подруге.
И Михаил, как только увидел Тамару, решил, что лучшей девушки ему и не надо, быстро распрощался с Варей, и поспешил ретироваться из квартиры, чем разозлил Варвару до невероятного.
Но она сдержала свой гнев, выслушала подругу, приняла её извинения, и, как могла, успокоила её.
И после этого судьбоносного вечера Михаил не появлялся. Варя звонила ему на работу, он отвечал, что очень занят, а потом и вовсе уехал. В гневе Варя позвонила подруге, но та тоже была в отъезде, и Варвара решила встретить любимого в аэропорту.
Каково же было её изумление, а потом шок, когда увидела Михаила и Тамару, идущих в обнимку...
Оба были загорелые, и донельзя счастливые...
Варвара чуть волосы не выдрала подруге от ярости, Михаил еле оттащил бывшую пассию от Тамары, и доступно объяснил заливающейся слезами Варе, что между ними всё кончено, что он её больше не любит, и что сделал предложение Тамаре.
Как она это пережила, не знаю, но с Тамарой она окончательно рассорилась.
Соня, как звали алкоголичку, никогда не видела сестру такой потухшей, и расстроенной.
Да и было из-за чего расстраиваться, Михаил, кроме красоты был очень богат, и теперь всё это доставалось Тамаре.
- Варьке вообще не везло в личной жизни, - говорила Соня, - она уже была замужем, но муж наркоманом оказался, а свекровь сволочью. Она даже внука родного признавать не хотела. Правда, в последнее время к ней опять повернулась удача. Всё заезжал за ней какой-то, очень эффектный тип.
Варвара с детства была очень наивной девочкой.
Она мечтала о принце на золотом коне, и зачитывалась стихами. Соня, в отличие от сестры, рано морально стала взрослой, и тихонько посмеивалась над младшей.
Соня с шестнадцати лет стала спиваться, и хотя она не сказала об этом в лоб, и алкоголичкой себя явно не считала, но это сразу стало ясно.
Мать девушек работала продавщицей на рынке, а там это дело, организовать междусобойчик на свежем воздухе, считалось хорошим тоном. После хороших возлияний родительница вваливалась домой, рушилась на диван, и тут же отрубалась. Отец девочек недолго это безобразие терпел, он просто собрал вещи, и ушёл к своей любовнице.
При разводе от дочерей он отказался, в другой семье у него уже было двое сыновей, и сёстры остались одни на всём белом свете.
И хотя у них была мать, но после развода, и после скандала, который состоялся из-за раздела имущества, окончательно опустилась на дно. Отец отобрал у них пол квартиры, и теперь они жили в коммуналке.
Соня пошла по стопам матери. Попробовав один раз остатки коктейля, она пришла в восторг от ощущений. Вскоре в висках застучали маленькие молоточки. Пришла необыкновенная лёгкость, щёчки покраснели, хотелось петь, шалить и веселиться.
Соне понравилось её новое ощущение, она быстро и друзей себе нашла соответствующих. Скорешилась с местной компанией алкоголиков во дворе, и вместо учёбы проводила всё время там. Изредка подрабатывала на рынке, и тут же пропивала полученные деньги.
Другое дело Варвара.
Она была отличницей в школе, получила золотую медаль, и хотела поступать в институт.
- На фиг тебе это надо? – спросила как-то Соня, - хочешь профессором стать? – она пьяно захихикала.
- Я не хочу, как ты, опустится на дно, - налетела на неё Варя, - я хочу чего-то добиться в жизни, а не спиваться.
Соня лишь фыркнула в ответ на это заявление, и махнула рукой на сестру.
А та тем временем не дремала, и окрутила своего одноклассника. Он красивым был, и Варвара влюбилась в него.
Потом замуж за него вышла, и ребёнка родила. Только не сложились у неё отношения с родителями супруга. Свекровь признавать невестку не желала, а, когда Павел умер от наркотиков, её выгнали из дома. Даже от внука отказались.
- Я не понимаю, - плакала Варя в коммуналке у сестры, - это же их внук! Как они могут отказываться от него?
После смерти Павла Варваре досталась квартира, подаренная его родителями им на свадьбу. Павел написал на неё дарственную, когда они только-только расписались.
Она позвала к себе Соню, она пыталась помочь сестре выбраться из этого алкогольного омута.
После разрыва с Михаилом она долго переживала, Томку просто возненавидела, даже не успокоилась, когда у неё новый кавалер появился.
- Вот ведь дрянь, - говорила она как-то сестре, - как она могла?
- Да успокойся ты, - отвечала ей Соня, - у тебя такой любовник шикарный появился.
- Вот именно, что он любовник, - отвечала Варвара, мрачно глядя в окно, - а я замуж хочу. Они все мной только пользуются, а под венец не зовут.
- Да не переживай ты так, - говорила соня, потягивая очередной коктейль.
- Тебе легко говорить, - дёрнулась Варвара, - и прекрати пить! Я же тебя просила! И убери квартиру, а то тут такой шалман, - она вдруг замолчала, и неожиданно улыбнулась, - только я теперь умная, работаю на два фронта. В случае чего, запасной вариант есть. А эта Томка гадина!
Соня была согласна с сестрой относительно Тамары.
Она не любила эту вечно смеющуюся девушку, с озорными кудряшками, обожавшую всем и вся помогать.
Она считала её хитрой бестией, считала, что она лишь изображает из себя такую, и ведь права она, Соня, оказалась. Сначала подружкой прикидывалась, а потом парня отбила.
Но, спустя какое-то время, Варвара успокоилась, и однажды
Соня застала её на кухне с ноутбуком.
Соня очень удивилась. Где сестра взяла такую дорогую технику?
- Купила, - улыбнулась Варя, - скоро у нас с тобой будет много денег, куплю дом в Париже, тебя вылечу от пьянства, и заживём.
- Это откуда ж у нас много денег будет? – удивилась Соня.
- Не скажу, но будет. Уедем, далеко, ну, Томка, ну, держись. С тех пор Варвара стала таинственной до невозможности, а Соня ничего не понимала. А потом пришли люди в форме с сообщением о смерти сестры...
- Что-то она про Михаила, я думаю, узнала, - вздохнула Соня, - может, он от налогов укрывается, или натворил чего раньше.
- Как фамилия этого Михаила? – спросила я.
- Мне откуда ж знать? – пожала плечами Соня.
- А Тамары?
- Томки-то? Ой, у неё фамилия просто умора, Котёночкина.
Я невольно улыбнулась.
- Милая фамилия, а где жила, знаете?
- Телефон знаю, - алкоголичка встала, порылась в комоде, написала номер и протянула мне.
Поблагодарив, я пошла в коридор, но Соня меня остановила.
- Дайте десяточку на пиво, - жалобно протянула она, я усмехнулась. Дала ей пятьдесят рублей, и покинула квартиру, в которой, откровенно говоря, дышать было нечем.
В машине я позвонила по телефону, который мне дала Соня, и тут же раздался девичий голос:
- Алло.
- Добрый день, мне бы Тамару.
- А её нет, вернее, она тут не живёт. Она замуж вышла.
- А вы мне её адресок не подскажете? – спросила я.
- Минуточку, - в трубке раздалось какое-то шуршание, - записывайте, Фрунзенская набережная, дом...
И я поехала на Фрунзенскую набережную. Уже при спуске с Комсомольского проспекта сердце моё вдруг защемило.
Тамара жила в том же доме, где живёт Дима. Он законченный урбанист, и, сколько я ни просила его, он отказывался
перебираться за город.
Какое-то время я сидела в машине, и смотрела на дом, в котором была так несчастна.
Память услужливо подсовывала мне картину за картиной, вот, я сижу на диване с партитурой, Дима отнимает её у меня, и тащит меня в спальню.
Он никогда не давал мне покоя, всякий раз, когда я садилась учить роль, он чем-нибудь отвлекал меня.
Садился рядом, и включал телевизор, начинал целовать меня, когда я его отталкивала, злился, и, как это обычно и бывало, затевал скандал.
Я пыталась объяснить ему, что у меня завтра спектакль, а он смеялся, и говорил, что, вот, не выучу я роль, и меня выгонят.
Меня и в самом деле чуть не выгнали, когда я сорвала спектакль. Позже, когда я плакала в гримёрке, ко мне вошёл Виталий Андреевич, помрёж, и спросил, что со мной происходит.
Я в слезах пожаловалась ему на мужа, и он воскликнул:
- Он что, не хочет, чтобы ты работала?
- Нет, - всхлипываю я, - ему нужна жена-домохозяйка, а не
карьеристка. У самого денег куры не клюют. А я не могу сидеть дома, характер не позволяет.
- Его можно понять, - вздохнул Виталий Андреевич, - но тебе-то зачем это? Мы потому и не даём тебе хорошие роли, что ты обеспечена.
- Как это? – ошалела я.
- Так, - вздохнул он, - другие актрисы злятся, глядя на твоё золото, что у тебя в ушах покачивается, да на шее. Помнишь, ты играла Иоланту?
- Помню, - кивнула я, - постановка « Дочь короля Рене ».
- Тут такое было, - вздохнул Виталий Андреевич, - меня чуть не съели. Актрисы такой шум подняли, до сих пор воспоминания свежи. Лучше бы и впрямь сидела дома, готовила мужу обеды, и рожала детей, а не делала слабые попытки сделать карьеру. Это даже не попытки, а предсмертные судороги.
Именно тогда у меня возникло ощущение ненужности, я
чувствовала себя птицей, посаженной в платиновую клетку, и отсутствие возможности вырваться на свободу, вдохнуть
воздуха.
Свободу я получила, но сейчас меня мучает тоска по Диме. Гоню его от себя и хочу кинуться на шею. Что бы это значило?
Стряхнув с себя ненужные воспоминания, я вышла на улицу, накинула капюшон, и пошла к нужному подъезду.
Красиво тут, я в своё время часами сидела у окна, смотрела на Нескучный сад, дом культуры, и речку...
Вход в подъезд мне преградил домофон, и я нажала на кнопку.
- Вам кого? – раздался звонкий, весёлый голос.
- Здравствуйте, вы Тамара Котёночкина?
- Уже не Котёночкина, - засмеялась собеседница, - вы по какому вопросу?
- Я поводу вашей бывшей подруги, Варвары... Её убили...
- Как убили? – ахнула Тамара, - ой, я сейчас открою, заходите.
Дверь открылась, и я вошла в чистый, ухоженный подъезд, поднялась на третий этаж, и увидела, что меня тут уже ждут. Входная дверь открыта, и на пороге стоит молодая девушка, примерно одного со мной возраста, может, на год или два младше.
Очень симпатичной оказалась Тамара. Вьющиеся, каштановые, чуть в рыжину, волосы, аккуратно собранные на макушке заколкой-цветком, добрые, чайные глаза, и ямочки на щёчках.
На девушке красовался очаровательный фартук, с котятами, и он, фартук, подчёркивал её уже округлившийся животик.
Кажется, Тамара скоро станет матерью.
- Здравствуйте, - звонко сказала она, - а вы кто? Частный сыщик, или из милиции?
- Частный сыщик, - решила я сказать правду, - я сейчас вам всё объясню.
И я объяснила. Тамара оказалась очень гостеприимной, угостила меня кофе, не растворимой гадостью, а арабикой, и печеньем домашнего производства.
Внимательно выслушала мой рассказ, и воскликнула:
- Но как же так? Петя закреплён вовсе не за этой поликлиникой? Что она там делала?
- Вот и я задаюсь тем же вопросом, - вздохнула я, - а ещё эта девушка. Она словно выпала из Франции 60-х.
- Ну, вообще-то, сейчас возвращается мода на одежду 60-х, - с улыбкой сказала Тамара, - я даже не знаю, чем могу быть вам полезна.
- Понимаете, Тамара, мне Софья, сестра Вари, рассказала, что за несколько дней до смерти Варвара купила ноутбук, и сказала ей, что скоро у них будет много денег. И ещё сказала, ну, Тамара, ну, погоди. Может, она что-то узнала про Михаила?
- Не знаю, - протянула Тамара, на её лице появилась озадаченность, - Михаил со мной не делится своими рабочими проблемами... Вы думаете, что она могла его шантажировать?
- Я не знаю, - вздохнула я.
- Честно говоря, - Тамара покраснела, - я даже не знаю, чем он занимается. Бизнес, и бизнес. А что за бизнес, понятия не имею.
- Кто же мог украсть мальчика? – задумалась я, - минуточку, а кто отец Пети?
- О, это отдельная история, - воскликнула Тамара, и стала рассказывать.
С Пашей Варя закрутила роман ещё в школе, в одиннадцатом
классе. Они были самой красивой парой, он высокий,
худощавый, приятной наружности, и низкая, хрупкая Варя.
Первая любовь самая сильная, молодые люди думали, что впереди одно только счастье, во всяком случае, так думала Варя, но откуда ж ей было знать, что Павел наркоман.
Да, он с десятого класса сидел на героине, начал с кокаина, а потом стал колоться.
Она сначала не замечала происходящих с ним перемен, слишком была влюблена, только потом она сообразила, что-то с ним не так.
Он сильно похудел, хотя и не был полным, но теперь он напоминал ходячий скелет.
Потом она заметила отметины на его руках, и так начался ад. Варя была юна, думала, что сумеет уговорить его завязать, они к тому времени были уже женаты, надеялась, что он одумается.
Но он всё глубже увязал в это болото. Стал тащить вещи из
дома, денег, что он умудрялся зарабатывать, где придётся, она
не видела, всё шло на наркоту, и, в конце концов, у неё
опустились руки.
Развязка наступила, когда он пытался унести в ломбард её любимое кольцо, подаренное матерью, они поругались, подрались, Варвара отняла-таки кольцо, огрела его по голове скалкой, и вылетела из квартиры.
Это кольцо было воспоминанием о тех временах, когда мать ещё была нормальной, когда ещё обожала свою младшенькую.
А на следующий день Варя приехала с тремя крепкими ребятами, Павла не было дома, и увезла все свои вещи, а заодно и вещи, что были куплены в браке. Забрала всё самое дорогое, и уехала.
Павла он долго не видела, но необходимо было довести до ума развод, и Варя пришла к нему за подписью.
Постучала по филенке, но дверь оказалась открыта, и квартира встретила девушку полной пустотой. Павел вынес всё, что только можно вынести, и сейчас он сидел у самой двери на табуретке, прислонив голову к косяку.
Варя подошла к нему и пнула парня ногой, тот тут же свалился на пол, и Варя завизжала.
Сначала она решила, что ему плохо, и вызвала врачей...
Те констатировали смерть парня от передозировки...
Спустя месяц Варя пришла к Тамаре вся слезах. Томочка испугалась, увидев слёзы подруги, и стала спрашивать, что случилось, и та ошеломила её известием.
Варвара беременна.
- Ой, это же хорошо, - воскликнула Тамара, - а кто отец?
- Павел отец, - вздохнула Варя, и Тамара онемела.
- Ты должна сделать аборт, - воскликнула она, - ты представляешь, какой будет ребёнок? Совершенно больной! От наркомана-то!
- Я знаю, - кивнула Варя, - но срок шесть месяцев, и аборт мне никто не сделает, придётся рожать.
У женщин так иногда бывает, во время беременности месячные не прекращаются, и живот выскакивает уже на большом сроке. Так в данном случае и получилось с Варварой. Она поняла, что беременна, когда почувствовала в животе шевеление, и, когда сильно пополнела.
Я от души позавидовала Варваре, вспомнив, как мучалась всю беременность, а она поняла, что в положении, только на шестом месяце.
И она родила. На свет появился мальчик, при чём совершенно здоровый. Никаких отклонений у него врачи не обнаружили, и
это Варю несказанно обрадовало.
Она стала растить ребёнка, счастливая до невозможности, хотя и боялась, что возникнут осложнения, но ничего не было.
Петя был совершенно здоров.
- Вот, - вздохнула Тамара, - она больше всего на свете хотела ребёнка, и боялась, что он родится больным. Но ей повезло.
- Но что же она хотела сказать словами в ваш адрес: ну, Тамара, ну, погоди?
- Не знаю, даже предположить не могу. Выходит, она кого-то шантажировала?
- Выходит, что так, - вздохнула я, - а у Вари были ещё подруги кроме вас?
- Я не знаю, - растерянно ответила Тамара, - она общалась только со мной. Но кто же её убил?
- Я постараюсь это выяснить, - вздохнула я.
Я вышла на улицу, где в это время заметала метель, и почувствовала, что у меня дико болит голова.
Я ни на йоту не продвинулась, знаю, что Варвара была
замужем, что её муж был наркоманом, что Тамара отбила у неё любимого.
Кто муж у Тамары? Мне не хотелось говорить ей, что я подозреваю её супруга, но всё же пришлось намекнуть.
И что мне теперь делать?
Зазвонивший сотовый вывел меня из задумчивости, номер, высветившийся на дисплее, был мне не знаком.
- Слушаю, - тут же ответила я.
- Это Тамара, - услышала я звонкий голос, - я тут кое-что вспомнила. Я уже поняла, что мой муж у вас в подозреваемых ходит...
- Давайте ближе к делу, - сказала я, забираясь в джип, наливая себе в чашку кофе из термоса, и включая печку.
- Ну, так вот, я что сказать хотела, - воскликнула Тамара, - я недавно позвонила Варе, хотела отношения наладить. Мне грустно от того, что всё так произошло, и дико неудобно, и стыдно. Мы же дружили столько времени, я себя последней дрянью чувствую.
- Так, - решила я маленько поторопить её.
- Ну, вообщем, она со мной разговаривать не захотела, а потом я услышала, да, Ксюш, слушаю. Может, эта Ксюша что-нибудь знает. Наверное, Соня должна быть в курсе.
- Хорошо, спасибо за информацию, - сказала я, и отключила телефон, понимая, что придётся ехать к Соне.
Долго я нажимала на кнопку звонка, но мне так никто и не ответил, наверняка она убежала за самогонкой, и теперь валяется без чувств. Сестру поминает!
Дала ей на свою голову деньги, и теперь слова от неё не добьюсь. Со злости я стукнула кулаком по тонкой филенке, и она открылась.
На секунду я растерялась. Соня что, забыла запереть дверь?
И стая кошек когтистыми лапками заскребли у меня на душе, я толкнула дверь, и медленно вошла в захламленную квартиру. На кухонном столе стояла початая бутылка, я нюхнула, и дёрнулась. Фу, ну и мерзость!
Как только алкоголики это пьют?!
Поставив бутылку на стол, я двинулась в сторону комнаты, приоткрыла дверь, и увидела Соню.
Она лежала на полу, раскинув руки в разные стороны. Вот,
алкоголичка чёртова!
И я, разозлившись, пнула женщину, но она никак не отреагировала. Даже не пошевелилась. Надо же было так налакаться!
- Вставай, пьяная корова! – я вновь её пнула, и, не видя никой реакции, пошла искать ванную, которая оказалась ещё гаже, чем остальные комнаты.
Кое-где отбит кафель, а ванную, прежде чем залезать, нужно провести дезинфекцию...
Фыркая, и злясь, я схватила стоящий на ванне тазик, наполнила его ржавой водой, вернулась в комнату, и, ничтоже сумняшеся, опрокинула его на спящую пьянчужку.
Вот тут пришла пора мне забеспокоиться.
Соня никак не отреагировала на то, что её облили водой, и я осторожно, двумя пальцами пощупала её шею, пытаясь найти пульс.
Пульса не было, я на всякий случай взяла её запястье, и, убедившись, что она мертва, с досады грохнула об пол тазик.
Чёрт знает, что такое!
Придётся звонить Максиму.
Максим, услышав мой голос, с ходу начал ругаться.
- Ты несносная! – орал он, - мы же договорились, что ты сидишь дома, с детьми, а вместо этого полезла в расследование. Мужа вызвали на труп, а ты во все тяжкие.
- Тебе можно по трупам ходить, а мне нельзя? – засопела я в трубку.
- Чёрте что! Сиди дома, я сказал! Между прочим в семье Андрея дикий скандал, и всё по твоей милости.
- Сам виноват, - буркнула я.
- Ах, сам виноват! Ну, да, конечно, он не дал тебе адреса Варвары!
- А я и без него обошлась, - выпалила я, - и сейчас стою над трупом сестры Авдеевой.
На другом конце провода повисло тягостное молчание.
- О, мой бог! – простонал Максим, - мы её даже опросить не успели.
- Вот и я не успела, пришла сюда, а она лежит, думала, спит, на столе бутылка с самогонкой стоит, вылила на неё таз воды, а она не шевелится. Пульса нет.
- Твою мать! – выругался мой любимый муж, - сиди там и ничего не трогай. Не прикасайся, я сказал, сядь на кухне, к трупу не ногой, мы сейчас будем.
Угу, так я тебя и послушалась.
Мне Ксения нужна, и сейчас я обшарю всю квартиру.
Сказано сделано, и я, пока нет Максима, и его команды, стала рыться, как ошалелый бультерьер, в мусоре, который в этой квартире, похоже, был обыденным делом.
И нашла записную книжку, уж не знаю, чья она, но на букве
« К » было чётко написано имя « Ксения ». И номер телефона к нему. В шкафу я нашла ноутбук, он был небольшой, и я быстро засунула его в свою довольно объёмистую сумку.
Я услышала звук подъезжающего лифта, и сама ящеркой юркнула на кухню, и опустилась на стул.
- Вот ты где, - сурово сказал Макс, появляясь в дверях, - ну, и как ты мне объяснишь произошедшее?
- Ты о чём? – сдвинула я брови.
- А что, есть ещё что-то, о чём мне полагалось бы знать? – тут же насторожился Максим.
- Выпороть её мало, - показался в дверях Сатаневич, - у меня из-за тебя в семье такое! Немедленно звони Ларисе, и скажи, что ты наврала.
- Она не поверит, - улыбнулась я самой обаятельной улыбкой, на какую только способна.
- Вот это-то самое паршивое, - воскликнул Андрей, - зачем ты ей это сказала?
- Затем, я не люблю, когда мне в чём-то отказывают, - надулась я.
- Между прочим, дорогая, - сложил руки на груди Максим, - я его непосредственный начальник, и, если он у меня за спиной будет сливать тебе сведения, я похлопочу о его понижении в должности. Усекла? И ты будешь в этом виновата.
- Ах, я ещё и виновата? – разозлилась я.
- Да, виновата.
- Да пошёл ты! – вскочила я с места, - не смей мне указывать! Один мной уже пытался командовать, и я от него сбежала.
- Что, и от меня сбежишь? – сощурился Максим.
- Сбегу, если будешь мне указывать, - рявкнула я, и тут же остыла.
- Уфф, - плюхнулась на стул, и, сложив руки на груди, изподлобья посмотрела на него.
Максим какое-то время изучал меня, как какое-то диковинное животное, потом подошёл, резко поставил на ноги, и с силой поцеловал.
Нравится мне, когда он меня целует, внутри всё сразу затрепетало, и я прижалась к нему.
- Вы ещё на стол уложитесь, - усмехнулся Семен Аркадьевич, -
Максим, потом свою жену в чувство приведёшь, давай трупом займёмся.
Макс нехотя оторвался от меня, и пошёл в комнату, где лежала Соня, а я за ним, и стала молча наблюдать за их манипуляциями.
- Дело ясное, - вздохнул Семен Аркадьевич, - палёной водкой траванулась.
- Да у неё на столе самогонка стоит, - воскликнула я.
- Значит, до этого выпила водки.
- Откуда у неё столько денег? – воскликнула я, - она напрочь пропитая, такие не тратят деньги на водку, пусть даже самую
дешёвую, самогонка ведь дешевле стоит.
- Ну, не знаю, где она её взяла, - развёл руками Семен Аркадьевич, - отправлю голубку в морг, надо родственников найти...
- Вы что, даже вскрывать её не будете? – ахнула я.
- Мне что, делать нечего? – насупился патологоанатом, - тут и так всё ясно, а я ещё время должен тратить, вскрывать какую-то алкоголичку. У нас таких каждую неделю привозят, так я их просто разрезаю, зашиваю, и в морозилку.
Я ухватилась за стену, и почувствовала, что сейчас меня стошнит. А ещё я этому идиоту съезжу чем-нибудь по бликующей лысине...
- Макс, милый, сколько дают за удар тупым предметом по лысой черепушке, правда, без мозгов? – слабым голосом спросила я.
Макс сдвинул брови, а Семен Аркадьевич попятился. Не успел
Максим открыть рот, как в квартире раздался громовой голос:
- Да, Максим, скажи этой шалаве, по недоразумению называющейся твоей женой, сколько лет дадут женщине, которая убьёт любовницу мужа, - и в комнату влетела Лариса.
Я невольно попятилась. Она-то как здесь оказалась?
- Ларочка, милая, что ты здесь делаешь? – проблеял Андрей, я, отходя назад, врезалась в него, он не удержался на ногах, и мы, как пара акробатов, подбив Максима и Семена Аркадьевича, повалились на пол.
- И ты будешь утверждать, что между вами ничего нет? – взвыла Лариса, и бросилась на нас, - уже и не стесняется, при муже другого на пол валит.
Я, ловко увернувшись от неё, спрыгнула с трупа, на который приземлилась во время падения, и юркнула за старый, промятый диван.
Лариса кинулась за мной, я от неё, она схватила со стола чашку и запустила в меня, но не попала, и чашка угодила в окно. Раздался звон битого стекла, Андрей вскочил на ноги, и бросился к супруге.
- Милая, престань, я не изменял тебе.
- Ах ты, сволочь! – заорала Лариса, - и признаться-то не можешь! Тюфяк!
- А ему признаваться не в чем, - воскликнула я, - я хотела
потрепать ему нервы, он мне помочь в расследовании не хотел.
- Так я тебе и поверила! Шалава! – выпалила Лариса, - проститутка!
Она рванула за мной, и тут в моей памяти всплыли занятия с Димой по карате. Так, надо развернуться, ногу вверх, и... а-а-а-ах, и Лариса, издав невероятный грохот, свалилась на пол.
Мужчины молча уставились на поверженного бегемота, а я потирала бедро, поскольку слегка потянула его, когда треснула её.
- Вика! – ошеломлённо воскликнул Макс.
- Викуль, ты супер! – воскликнул Семен Аркадьевич, - где ты этому научилась?
- Бывший муж пытался научить, - усмехнулась я, - вернее, пытался, я очень нерадивая ученица. Но кое-что в памяти сохранилось. А вам я вот что скажу, - ткнула я длинным ногтём в Семена Аркадьевича, - если не вскроете труп, убью. Приду к вам в морг, лично вскрою Соню, и вас заодно.
- А меня-то за что? – стал икать Семен Аркадьевич.
- Хочу проверить, есть в вашем черепе извилины, меня этот вопрос давно мучает, - ответила я, и достоинством вышла из квартиры.
Прислонилась к стене, вытащила сигарету, и щёлкнула зажигалкой.
- Малыш, - материализовался сзади Максим, - но это же глупость.
- Ты о чём? – подняла я на него глаза.
- О вскрытии Сони.
- А вы что, так испугались, что я действительно попрусь в морг? - ухмыльнулась я, - успокой своего патолога, я ему мозг вскрывать не буду. Я предпочитаю коровьи мозги, приготовленные по-парижски, а не человечьи.
- Шутница, блин, - буркнула Максим, и отнял у меня сигарету.
Затушил её о стену, и стал целовать меня.
- Моя любимая жена на меня ещё сердится? – ласково спросил он, легонько покусывая моё ухо.
- Если ты так и дальше будешь продолжать, скоро совсем успокоюсь, - промурлыкала я в ответ.
- Поехали домой, - прошептал он мне, - я по тебе соскучился.
- Не прошло и века, как он соскучился, - хмыкнула я, в этот момент приехал лифт, и из кабины вышла какая-то старушка.
- Совсем обалдели, - прошипела она, наверняка от зависти, а
Максим, по-прежнему не выпуская меня из объятий, и целуя, втолкнул в лифт, и нажал на кнопку.
Мы выпали во двор, самозабвенно целуясь, и забрались в мой джип.
- И перестань бегать за преступниками, - воскликнул Максим, а я повернула ключ в зажигании.
- Милый, - улыбнулась я, - ты же знаешь, что это вопль вопиющего в пустыне.
Он скрипнул зубами, и мы поехали домой.
Я покидала свои вещи в прихожей, и побежала наверх, переодеваться. Но, едва я натянула на себя любимые домашние шаровары, и коротенькую майку, я услышала какой-то странный звук, доносящийся из ванной.
Я рванула на себя дверь, и едва успела отскочить, потому что оттуда хлынул водопад. Ладно, не водопад, но вполне приличный потоп.
- Да что же это такое! – вскрикнула я, и бросилась к стиральной машине.
Машина громко тарахтела, я нажала на кнопку, и всё стихло. Понятно, я утром закинула бельё, и забыла про это. Машина работала весь день, и почему-то дала течь.
Оглядев всемирный потоп, я стала вытаскивать бельё из машины, но и тут не обошлось без сюрпризов. Бельё почему-то оказалось покрыто разнокалиберными, тёмными пятнами.
- Ты куда пропала? – вошёл в ванную Максим, - бабушка там твои любимые, постные блинчики напекла... Господи! Что тут случилось?
- Да потоп случился, - воскликнула я, с интересом разглядывая пятна на простыне, - отчего эти пятна?
- Слушай, - протянул Макс, - а ты мои носки оттуда вынула?
- Какие ещё носки? – оторопела я.
- Да мои носки, я их туда вчера вечером кинул, а потом вспомнил, что их надо в мешке стирать, а потом вообще забыл.
- Теперь мне понятно, отчего эти пятна, - воскликнула я, - это твои носки полиняли. Макс, зачем ты купил их на рынке?
- А где мне их покупать? В твоих бутиках?
- Я не покупаю одежду в бутиках, - сердито воскликнула я, - а у известных модельеров. Порой в бутиках продают за бешеные деньги тряпки, сшитые на конвейере в Подмосковье. А хорошие носки можно купить в ГУМе.
- Делать мне больше нечего, кроме как покупать носки в универмаге.
- Тогда я сама тебе куплю, - сердито воскликнула я, - шёлковые!
- Ты ещё манишку купи, - хохотнул он.
- С меня станет, - хмыкнула я, - я теперь не знаю, как эти пятна сводить, - с этими словами я кинула бельё в корзину, и пошла на кухню.
- Я испекла блинчики с капустой, как ты любишь, - сказала Анфиса Сергеевна, когда мы сели за стол.
- Замечательно, - воскликнула я, и положила парочку себе на тарелку. Тут же прибежала Василинка, за ней Октябрина Михайловна, и она стала кормить мою любимую проказницу.
- Я хочу мороженого, - тут же захныкала она.
- Только после салата, - тут же воскликнула Октябрина Михайловна, и Василинка разразилась рёвом.
Вообщем, вечер пошёл своим чередом.
Василинка истошно вопила, требуя сладкого, но Октябрина Михайловна пригрозила ей, что она останется вообще без ужина, если будет капризничать, и Василинка притихла.
Почти спокойно съела салат с рыбой и сыром, блинчик, и получила чашку горячего шоколада, и вазочку с мороженым.
А мы с Максом, быстренько поужинав, поспешили убежать в спальню...
Утром, когда он уехал, я за завтраком стала просматривать записную книжку, которую утащила из квартиры Варвары.
Открыла её на месте, где был записан номер телефона неведомой мне пока Ксении, и стала набирать его.
- Школа танцев слушает, - раздалось на другом конце провода.
Я слегка удивилась, отключилась, и вновь набрала номер.
- Школа танцев слушает, - опять услышала я.
- Извините, я, наверное, не туда попала, - сказала я, - я звоню по номеру...
- Да, это наш номер, - тут же воскликнула девушка.
- Понимаете, мне нужна девушка по имени Ксения, - сказала я, - и мне дали этот номер телефона...
- Вы спятили? – возмутилась невидимая собеседница, - знаете,
сколько у нас тут девушек? Это же школа танцев.
- Скажите хотя бы, где вы находитесь?
На другом конце провода повисло молчание.
- Милая моя, - пропела девушка сладким голосом, - у вас что, зимне-осеннее обострение?
- Чего? – не дошло до меня.
- Ну, у всех психов в это время обострение начинается, - выпалила нахалка, и швырнула трубку.
Первый блин комом. Я отпила из чашки кофе, дала Маняшке кусочек ветчины, взяла со столика телефонный справочник, и стала искать по номеру телефона адрес этой школы.
И нашла, и – о счастье – именно там работает Лия, единоутробная сестра Максима.
Несколько необычным было наше знакомство, в первый момент, увидев её с Максимом, я сначала решила, что она его любовница. А что мне надо было думать?
Мы с Максом повздорили, а на другой день я вижу его с прехорошенькой блондиночкой. Познакомились официально мы в больнице, в которую Лия угодила, после того, как я ей косточки посчитала, и сделала несмывающийся макияж.
Мне было дико неудобно после случившегося, ей даже швы сделали на лице, и я оплатила ей лечение.
- Я даже боюсь представить, что ты отколешь, если я тебе в самом деле изменю, - сказал тогда Максим.
- Тебе придётся вытаскивать меня из тюрьмы, - пожала я плечами, - или передачи носить.
Это я, конечно, неудачно сверкнула чёрным юмором, но на самом деле я бы избила соперницу до такой степени, что в следующий раз хорошо подумала бы, стоит ли связываться с женатым мужчиной.
Обрадованная, я допила кофе, съела бутерброд с сильно копчёной ветчиной, и поехала в эту школу.
- Вы к кому? – подняла на меня глаза девушка на рецепшен.
Наверное, это она мне нахамила по телефону.
- К Лии Опаловой.
- Двадцатый кабинет, второй этаж.
Я кивнула и стала подниматься. Из кабинета звучал мой любимый венский вальс, и я заслушалась. Музыка, а тем более красивая, действует на меня гипнотически, но я стряхнула наваждение, и заглянула внутрь.
В этот момент музыка смолкла, Лия обернулась, увидела меня,
и быстро подошла к двери.
- Привет, Викуль, решила всё-таки выучить пару танцев?
- Нет, - улыбнулась я, - у меня другая проблема.
- Перерыв пять минут, - сказала Лия своим ученикам, - разомнитесь. Что там у тебя? – она вышла со мной в коридор.
- Ли, мне нужна твоя помощь, - сказала я, - у вас тут есть девушка по имени Ксения, только я не знаю, она занимается танцами, или она учитель.
- Да, Викуль, ты умеешь озадачить, - улыбнулась Лия, - я даже не знаю, чем могу тебе помочь. У нас тут масса людей.
- Минутку, - воскликнула я, - давай исходить из посылки, что та девушку, убийство которой я расследую, тоже здесь занималась. Только откуда у неё деньги на это?
- Ладно, - кивнула Лия, - пойдём, я у Кати спрошу, пусть она в
компьютере посмотрит.
Мы спустились на рецепшен, и подошли к девушке, сидевшей за стойкой.
- Катюш, - обратилась к ней Лия, - ты не могла бы посмотреть одну девушку? Где она занимается, я не знаю. Пройдись по всем.
- Мне делать, что ли, нечего? – вздёрнула брови Катя, и углубилась в какой-то журнал.
Лия беспомощно глянула на меня, она, наверное, не умеет ругаться, и наседать на человека, но я – другое дело.
- Хочешь триста долларов? – рявкнула я, и девица заинтересовано на меня посмотрела.
- А что надо делать? – тут же спросила она.
- Найти Авдееву Варвару Юрьевну в компьютере, - сказала я.
- Это мы мигом, - повеселела Катерина, и взялась за дело.
Лия уже ушла, у неё был урок, а я села в кресло, и стала терпеливо ждать.
- Нашла, - воскликнула Катя, - Авдеева Варвара Юрьевна, она занималась на латино. У них педагог Ксения Оборова.
- А среди учеников нет Ксении? – бросилась я к Кате.
- Среди учеников ни одной, - покачала она головой.
- Она сейчас здесь? – спросила я.
- Здесь, у неё сегодня группа по фламенко. Это на третьем этаже, в 35-ом кабинете.
Я молча положила на столик купюры, и стала подниматься на третий этаж, и осторожно заглянула в кабинет.
- Нет, не так, - влетел мне в ухо резкий дискант, - ногу не так ставите. Вот так, пассео, маркахи, поворот, пассео, маркахи, поворот. Возьмите веер.
Я прислонилась к стене, и стала любоваться красивым танцем. Мне фламенко всегда нравился, и Димка пытался обучить меня ему. У меня даже стало неплохо получаться.
- Запомните, - воскликнула Ксения, она по прежнему стояла ко мне спиной, - фламенко соло, и фламенко парой значительно отличаются друг от друга, - и тут она повернулась.
- Что вам угодно? – резко спросила она, обращаясь ко мне.
- Капитан Миленич, - вынула я корочки, - мне нужно с вами поговорить. Вы знали Варвару Авдееву?
- Знала, - кивнула она, и опомнилась, - подождите, а почему в
прошедшем времени? Что с ней?
- Её убили, - вздохнула я, - вы были знакомы...
- Я поняла, нужны показания, - оборвала она меня, - я освобожусь через полчаса, подождите меня в коридоре.
- А можно здесь? – с улыбкой спросила я, - танец уж очень красивый.
- Оставайтесь, - холодно ответила она, и продолжила занятие.
Когда всё закончилось, и музыка смолкла, Ксения подошла ко мне.
- А это дорого? Заниматься здесь? – спросила я.
- Довольно дорого, - кивнула она, - впрочем, я могу дать прейскурант цен, но обучение латино, а тем более редкие, такие, как болеро, танец Лукреции Борджиа, и хотэ, стоят очень дорого, - вот, - она протянула мне листок.
- Две тысячи долларов, - ахнула я.
- Да, это недешёвое удовольствие, - кивнула Ксения, - так Варвару убили? Как это произошло?
- В поликлинике, куда она повела своего сына, ей свернули шею.
- Какой ужас! – воскликнула Ксения, и вынула сигареты, - пойдёмте на улицу.
Мы спустились вниз, закурили, и Ксения вздохнула.
- Мы с Варей недавно познакомились, она пришла сюда изучать танго.
- Варвара пришла изучать танго? – изумилась я, - откуда у неё деньги на это?
- Не знаю, да и не моё это дело, спрашивать, откуда они деньги на это берут. По мне, хоть алмазный фонд ограбьте, только заплатите вовремя.
- Вряд ли у вас примут бриллианты вместо денег на кассе, - усмехнулась я.
- Не примут, - на полном серьёзе ответила Ксения, и выпустила изо рта струйку дыма, - но, если продать бриллианты, можно получить наличность.
- Варвара ничего не говорила, может, ей угрожали последнее время?
- Нет, ничего такого, - холодно ответила Ксения.
Она походила на снежную королеву. Пепельная блондинка, холодные, голубые глаза, и белоснежная кожа.
- А как получилось, что вы подружились?
- Мы не подружились, - пожала плечами Ксения, - с чего вы это взяли?
- Просто мне так показалось, - улыбнулась я, - ведь вы звонили к ней домой, а номер телефона школы значится с вашим именем, а не просто – школа танцев. И обращалась она к вам – Ксюша. Это о чём-то говорит.
- Откуда такие подробности? – вздёрнула она брови, и выпустила струйку дыма изо рта, - ладно, раз уж вы такая цепкая, расскажу.
Варвара оказалась очень способной ученицей, что понравилось Ксении, и она её выделила. Но, однажды, когда Ксения уже собиралась уходить, проходила мимо раздевалки, и вдруг услышала плач.
Она осторожно вошла в раздевалку, и увидела Варвару, она сидела на скамейке, и тихо скулила.
- Что случилось? – подошла к ней Ксения, - вы почему не уходите?
- Боюсь, я скоро не смогу ходить на занятия, - тихо проговорила Варвара.
- Но почему?
- Денег нет.
- И вы из-за этого плачете? – изумилась Ксения.
- Нет, просто меня любимый бросил. Я ради него занимаюсь, в
долги влезла, он испанец, и я хотела поразить его своим умением танцевать танго.
Многие женщины от любви, как правило, дуреют, это вполне естественное состояние. Одни волосы перекрашивают, другие вот танцы изучают...
- Я замуж за него хотела, он красивый, - тихо вздохнула Варвара.
- Найдёшь ещё, - улыбнулась Ксения, - ты очень даже ничего, будет и на твоей улице праздник.
- Да меня уже второй бросает, - зарыдала Варвара, - муж умер от наркотиков, одного подцепила, так его моя лучшая подружка увела, встретила Хуана, так он просто бросил меня. они все мной пользуются, а потом вышвыривают.
Так они и подружились.
- Какой-то испанец, - пробормотала я, - час от часу не легче. А
где она работала, не знаете?
- Она ландшафтный дизайнер, работала в какой-то фирме. А в какой? Погодите... фирма называется... э... « Сад Афродиты ».
Вот.
- « Сад Афродиты »? – вытаращила я глаза, - это крутая фирма.
- Да, крутая, - кивнула Ксения, - только Варя там была на должности подай-принеси. У неё филологическое образование, а кому сейчас нужны филологи? Сейчас повальная мода на юристов, экономистов, но никак не филологов. Ну, ещё на актрис. Вот у вас какое образование?
- Окончила ГИТИС, по образованию театровед, - ответила я.
- Ух ты, - восхитилась Ксения, - а что ж вы в милицию пошли? Как вы вообще туда попали с дипломом театроведа?
- По блату, - соврала я, - всегда хотела быть следователем, а родители заставили на актрису идти. Какое-то время играла на сцене, а потом поняла, не моё это.
- Неужели вас не затянула сцена? – явно не поверила мне Ксения.
- Совершенно не затянула, - покачала я головой, - я ненавижу сцену лютой ненавистью.
- Обалдеть! – воскликнула ошеломлённая Ксения, - впервые вижу человека, который ненавидит сцену. Интересный вы фрукт.
- Вы даже не представляете, насколько, - ухмыльнулась я, - а Варвара вам ничего о себе не рассказывала?
- Рассказывала, конечно, - кивнула Ксения, - мы не то чтобы подружились, просто немного общались. Подружками мы не были.
Она стала рассказывать, меланхолично глядя на падающие снежинки, однако, ничего нового для себя я не узнала.
Она постоянно жаловалась Ксении на свою долю, рассказывала о матери, которая пьёт без просыху, и про сестру, с успехом повторяющую фокус родительницы.
- Никак эта старая дура на тот свет не отъедет, - говорила Варя, - я бы тогда квартиру её получила. Постоянно в поиске денег нахожусь.
- На кой чёрт ты тогда на танцы ходишь? – ухмыльнулась Ксения, - танго очень дорого стоит.
- Да знаю я, - воскликнула Варвара, - я просто хотела своего
любимого удивить, а теперь понравилось. Только, скажу тебе
по секрету, он от меня не очень-то в восторге.
- Варька, ты совсем дура, что ли? – покрутила пальцем у виска Ксения, - самый лучший способ охомутать мужика, это залететь от него.
- Если б всё было так просто, - вздохнула Варвара, - ну, почему я никому не нравлюсь? Почему они считают, что мной можно пользоваться, а потом вышвыривать, как надоевшую игрушку?
- Все мужики сволочи, - уверенно сказала Ксения, - я давно поняла, что надо рассчитывать только на себя.
Странная у них была дружба. Варвара ей постоянно жаловалась, а ещё меня удивил один момент.
По рассказу Софьи, их отец разменял квартиру, и ушёл к другой женщине. А теперь выясняется, что мать девушек жила в собственной квартире. Покоробило меня заявление Варвары в отношении матери. Какой бы мать не была, она и в Африке мать, и нельзя желать, чтобы она умерла.
Я никогда не понимала такой бесчеловечности, для меня родители, это самое дорогое на свете.
Но не до этого сейчас, меня в данный момент интересует, почему Соня мне наврала.
Жаль, я уже не могу спросить её об этом. И никто меня не убедит, что она отравилась палёной водкой, я печёнкой чую, её кто-то убил. И кто это сделал, мне предстоит узнать.
- Извините, - вдруг сказал Ксения, - но мне больше нечего вам
рассказать, да и урок вот-вот начнётся.
- Да, конечно, вы можете быть свободны, - кивнула я, швырнула окурок в снег, и вынула новую сигарету.
Ксения лишь кивнула, выбросила сигарету, и ушла внутрь.
Но, едва за ней закрылась дверь, на улицу выбежал Лия.
- Вик, ты меня извини, - начала она, - но тут ваш разговор невольно подслушала. Сначала случайно, а потом уже специально. Она тебе с три короба наврала.
- Наврала? – изумилась я, и щёлкнула зажигалкой.
- Пошли в машину, а то на ветру холодно, - поёжилась Лия, и мы забрались в салон моего просторного джипа.
- Хорошая у тебя машина, - сказал сестра Максима, - если бы у меня была возможность, купила бы себе такую же.
Мне стало немножко неудобно. Мне всегда делается неудобно, когда человек, к которому я отношусь хорошо, начинает мне слегка завидовать. Просто комплекс неполноценности какой-то. Вот на недругов мне плевать с самого большого дерева в мире.
- С чего ты взяла, что она мне наврала? – задала я вопрос в лоб.
- Так я не раз видела её с этой девушкой, Варварой, и как-то слышала их разговор, - сказала Лия, и принялась рассказывать.
Варвара основательно навешала новой подруге лапши на уши, а та, в свою очередь, мне, и я пока не понимала, зачем.
Собираясь как-то домой, Лия услышала голоса. Она и не думала подслушивать, как-то само собой получилось.
- Мои родители академики, - сказала Варвара, - работают в Англии, преподают в институте психологию. Хотели и меня припахать, да только что-то меня не тянет в человеческом мозгу копаться.
- Что это ты так? – спросила Ксения, - это прибыльное дело, а уж в Америке вообще. Это мы привыкли решать свои психологические проблемы сами. Если ребёнок от рук отбился, возьмём быстренько ремень, и отчихвостим от души. Они там все бегают к психологу, и в результате все больные на голову.
- Да знаю я, на этом идиотстве можно хорошие бабки слупить, - отвечала Варвара, - только мне и тут неплохо. Я езжу иногда в Лондон, к родителям погостить, а жить там точно не хочу.
Лия на секунду замолчала, и посмотрела на меня.
- Я не знаю, зачем она тебе всяких глупостей наговорила, - пожала она плечами.
- Но то, что она мне сейчас рассказала, правда, - воскликнула я.
- Что-то я тебя не поняла, - пробормотала Лия.
- Она мне сейчас правду рассказала, я это всё уже знала, - воскликнула я, - у меня есть только одно объяснение. Варвара навешала Ксении лапши на уши, а та случайно узнала правду. Вот она мне правду и рассказала, не посчитала нужным байки Авдеевой про богатых родителей передавать.
- Может, оно и так, - не слишком уверенно пробормотала Лия.
- Ты ещё что-нибудь знаешь? – спросила я её.
- Больше ничего не могу сказать, просто мне эта Ксения не нравится.
- Это чем же? – удивилась я.
- Даже и не знаю, - вздохнула Лия, - она такая холодная, и у нас её не любят. Вик, а ты сейчас куда?
- По следу пойду, - улыбнулась я, - тебя куда-то подбросить?
- Если тебе не трудно, - просияла Лия.
- Куда тебя закинуть? Домой? – я повернула ключ в зажигании, открыла окно в машине, подняла голову на окна здания, и увидела Ксению, стоящую в окне. Она довольно зло смотрела на меня, я невольно вздрогнула, и поспешила закрыть окно.
Представляю, что она обо мне подумала. Простые следователи на таких автомобилях не разъезжают.
Я быстро нажала на газ, отвезла Лию домой, и поехала в фирму « Сад Афродиты ».
- Что бы вы хотели? – спросила молоденькая девушка на рецепшен.
- У вас работала девушка, её звали Варвара Авдеева, - с этими словами я вынула корочки.
- Ой, - воскликнула девушка, - я сейчас Марку Николаевичу позвоню, - она сняла трубку внутреннего телефона, - алло, Марк Николаевич? К вам тут из милиции пришли, интересуются Авдеевой. Да, хорошо, - она повесила трубку, - проходите на второй этаж, первый кабинет по правой руке.
Я кивнула и села в лифт. Поднялась на второй этаж, и робко постучалась в кабинет начальства.
- Заходите, - раздался голос, и я вошла в кабинет.
- Здравствуйте, - сказала я, подходя к столу, - Миленич Эвива Леонидовна, капитан МВД, - я показала ему удостоверение.
- Присаживайтесь, - кивнул Марк Николаевич.
Это был интересный мужчина среднего возраста, слегка
полноватый, с приятным, простодушным лицом.
- Значит, капитан МВД? – спросил он устало.
- Да, - кивнула я, открыла было рот, но он вынул из кармана телефон, - я на минуточку, сейчас вернусь, - и он вышел из
кабинета.
Через пять минут он вернулся.
- Значит, вас интересует Авдеева? – уточнил он, - что-то я не припомню такой.
- Как это? Мне известно, что она работала у вас.
- Надо просмотреть документы, я сейчас выясню, - он опять вышел.
Ох, не нравится мне это. Он словно увиливает.
Я просидела, наверное, с полчаса, дверь вдруг хлопнула, Марк Николаевич вернулся, но не один. С ним был... Максим.
- Вот она, - воскликнул Марк Николаевич, - представилась капитаном МВД. Капитан ведь вы, мы разговаривали, а тут какая девушка.
- Замечательно! – воскликнул Максим, сложив руки на груди, - ты опять? Да?
Я только пожала плечами, и молча смотрела в окно, где в это время мёл снег.
- Вика, - устало воскликнул он и сел напротив меня, - когда это прекратится?
- Боюсь, никогда, - дёрнула я плечом.
- Знаешь что, - подскочил он, - да я тебя утром наручниками к кровати прикую. Или скажу бабушке, чтобы она тебе в утренний кофе снотворного подсыпала.
- Тогда отправишься спать на диван, - огрызнулась я.
- Ах, вот ты как запела? – он стукнул по столу кулаком.
- Между прочим, даже Анфиса Сергеевна заметила, что я стала потухшая, - выпалила я, - сижу с детьми, и окончательно обалдела. Я просто хочу вернуть себе прежнюю энергию...
- Энергию! – фыркнул Максим, - я думаю, ты её уже вернула. Второй труп. И всякие фортели откалываешь. Между прочим, из-за тебя в семье Андрея скандал. А его вторая половина теперь с нами на трупы выезжает, наверное, боится, чтобы её благоверный ей с трупом изменит. Мне этот слонопотам уже поперёк горла. Мы политика из мусорного бака вытаскиваем, а
она в затылок дышит.
Мне стало смешно, а Максим насупился.
- Смешно тебе? – устало спросил он.
- Смешно, - кивнула я.
- Я так понял, это ваша супруга, - подал голос слушавший
нашу перепалку Марк Николаевич.
- Да, это моя супруга, - вздохнул Максим, - тайфун, а не женщина. Катастрофа. Милая моя, - он взял меня за руки, - я же боюсь за тебя. Вдруг с тобой что-нибудь случится?
- Да что со мной может случится? – искренне недоумевала я.
- Тебя могут убить, - воскликнул он.
- Значит, будешь богатым вдовцом, - ухмыльнулась я, а Максим
ударил со всей силы кулаком по столу.
- Как ты смеешь так говорить? – заорал он, - ты тут говорила, что у Семена Аркадьевича отсутствуют мозговые извилины, но
я думаю, это у тебя черепная коробка пустая.
- Негодяй! – вспылила я, и отвесила ему звонкую пощёчину.
Максим на секунду оторопел, а я выскочила из кабинета, и понеслась вниз. Он бросился за мной, но я по пути юркнула в женский туалет, подождала, пока он пробежит, и выглянула в коридор. Никого.
Потом я юркнула в отдел кадров, и вынула удостоверение.
- Скажите, у вас работала Авдеева?
- Авдеева? – сдвинула брови одна из девушек, - надо посмотреть, - она стал просматривать бумаги, - так, вот, Авдеева
Варвара Юрьевна.
- И кем она работала?
- Она секретаршей была. Секретарь у зама начальника.
- А этот зам сейчас на месте? – спросила я.
- Да, вам вниз надо.
Я осторожно спустилась на первый этаж, увидела Максима в фойе, и юркнула за угол.
- Войдите, - раздалось за дверью, и я вошла внутрь. Зам был гораздо моложе начальника, похоже, он только-только окончил институт.
- Здравствуйте, - воскликнула я, и вынула удостоверение,
которое Максим не успел у меня отобрать.
- Что-то случилось?
- Да, я к вам по поводу Авдеевой, вашей секретарши.
- Да, а что с ней? – молодой человек внимательно на меня посмотрел, - она уже несколько дней на работу не выходит.
- А к вам разве мои коллеги не приходили?
- Нет, да что случилось?
Странно, подумалось мне. По идее, раз она была секретаршей
этого молодого человека, то Марк Николаевич должен был Максима отправить к нему, а он явно не знает, что случилось с Авдеевой.
Странно, и непонятно.
- Простите, как вас? – сдвинула я брови.
- Иван Маркович, - представился молодой человек.
- Иван Маркович, понимаете, Авдееву убили, и я веду
расследование. Что вы можете о ней сказать?
- Господи! – он снял очки, и стал тереть их платком, - неужели это Хуан её? Она его так доставала.
- Хуан? – переспросила я, услышав знакомое имя, - её жених?
- Да никакой он ей не жених, - отмахнулся Иван Маркович, - так небольшой романчик случился. Хуан мой друг, конечно, это нехорошо, сдавать его...
- Лучше расскажите всё, как есть, - посоветовала я.
И Иван Маркович стал говорить.
У него есть друг, красивый испанец по имени Хуан, они собирались в тот день съездить в казино, расслабиться.
Впереди выходные, и молодые люди решили приятно провести время.
Иван Маркович не игрок, нет, нет, ни в коем случае, но иногда он ходит в казино, которое принадлежит Хуану.
Они вместе играют, Иван любит это дело, но азарта, зависимости у него нет.
И в тот злополучный день Хуан приехал к нему, его увидела
Варвара, и с ходу стала к нему клеиться.
Хуан, как мог, отбивался от навязчивой девушки, но, сдавшись, пригласил её вместе с ними в казино.
Иван был недоволен, всё-таки Варвара была его секретаршей, но ничего не сказал, и так завязался роман между Хуаном и
Варварой.
Иван это всё видел, и это ему не нравилось. Варвара явно положила глаз, в первую очередь, на деньги Хуана, и Иван попытался открыть другу глаза.
- Да знаю я, - отмахнулся тот, - вижу, что ей мои деньги по вкусу, только для меня наши отношения несерьёзны.
- Думаешь, она с этим смирится? Она явно замуж за тебя летит.
- Пусть летит, - усмехнулся Хуан, - только я не собираюсь
делать ей предложение.
Роман их продолжался довольно долго, в конце концов, Хуана эти отношения стали тяготить, и он сказал Варе, что между ними всё кончено.
Нет, такого она не ожидала. Сначала с её крючка слетел обеспеченный Михаил, его увела Тамара, теперь вот Хуан.
Этот ко всему прочему ещё и иностранец.
Разгорелся скандал, Варвара надавала Хуану пощёчин, и в слезах убежала. Но, если вы думали, что всё на этом кончится, то глубоко ошибаетесь.
Спустя какое-то время Иван встретился с Хуаном в казино, и тот со злостью сказал, что ему, похоже, от Авдеевой не отвертеться.
- Да что случилось-то? – воскликнул озадаченный Иван, - ты же с ней порвал.
- Беременная она, - буркнул Хуан.
- От тебя?
- От кого же ещё? Мне эту суку только убить остаётся, аборт она делать, сказала, не будет, родит ребёнка, и подаст на меня в суд. Ещё угрожает! Тварь! Шею ей свернуть в подворотне...
- Так и сказал? Шею свернуть? – подскочила я на стуле.
- Да, так и сказал, - вздохнул Иван, - она к нему прилипла, как репей.
Может, это он её?
А что? Жениться он на ней не собирался, решил попользоваться, а она залетела. Тогда какого хрена он не предохранялся?
Хотя, даже предохраняясь, можно забеременеть, такое случается.
Странные существа – мужчины. Это же их ребёнок, а они готовы убить мать собственного ребёнка, и не рождённого малыша заодно. Конечно, не все такие, но всяких индивидуумов, типа этого Хуана, милого иностранца, в России-матушке предостаточно.
Ох, держись, Хуан, сейчас я схвачу тебя за жабры.
- Адрес Хуана дайте, - строго сказала я.
Иван написал адрес, телефон, и протянул мне листок.
Всё так же осторожно я вышла из кабинета, и выглянула в фойе. Максим по-прежнему находился там, видимо решил,
раз машина тут, значит, и её хозяйка где-то поблизости.
Какой умный!
- Простите, - ухватила я за рукав первую попавшуюся сотрудницу фирмы, - у вас есть чёрный ход?
- Чёрный ход? – явно опешила молодая девушка.
- Да, умоляю, выведите меня отсюда, - взмолилась я, -
понимаете, меня на улице поджидает жена моего любовника,
она волосы повыдергает. Пожалуйста.
- А как здесь-то оказались? – растерялась девушка.
- Это долго объяснять, пожалуйста, выведите меня отсюда.
- Ладно уж, идёмте, - вздохнула она и улыбнулась, - сама вполне в такой ситуации могу оказаться, - она быстро пошла по коридору, и мы стали спускаться по узкой винтовой лестнице, - опять Варька тут всё побросала, - она отпихнула ногой ведро.
- Варька? – напряглась я, услышав знакомое имя, - Варвара Авдеева?
- Она самая, - кивнула девушка, и вдруг развернулась ко мне на все сто восемьдесят градусов, - откуда вы знаете Варвару?
- Долго объяснять, - вздохнула я.
- Вы ведь не от жены любовника убегаете? – догадалась она.
- Нет, - пришлось мне признаться, - от мужа, который не любит, когда я занимаюсь расследованиями. Он у меня капитан МВД.
- Круто! – протянула девушка, и представилась, - Алиса.
- Эвива, можно просто Вика.
- Хорошо, Вика, - кивнула она, - что вы здесь делаете?
- Ищу убийцу Варвары Авдеевой.
Алиса издала какой-то странный звук, и с размаху села на один из ящиков, стоящих в подвале.
- Варьку убили? – прохрипела она, - но Марк Николаевич сказал, что она уволилась.
- Нет, ей свернули шею, - вздохнула я, - в детской поликлинике, куда она пошла с малышом.
- Боже мой! Что же теперь с Петей будет?
- Петю похитили, - добивала я Алису, - у меня на глазах какая-то девушка его запихнула в машину и увезла.
- Час от часу не легче, - пробормотала Алиса, - кому малыш-то мог понадобиться? Хотя... сейчас часто похищают детей, чтобы продать бездетным семьям, и на органы...
- Что вы такое говорите? – ужаснулась я.
- Вы что газет не читаете?
- Читаю, конечно, - воскликнула я, чувствуя, как по коже бегут мурашки.
Как я не догадалась? Мне этот кошмарный вариант и в голову не пришёл!
Нет, не хочу об этом думать. Буду искать Петю, не смотря ни
на что, надеюсь, что тут что-то другое. Но что?
Зачем ещё похищать ребёнка и убивать его мать?
- Вы хорошо знали Варвару? – задала я вопрос.
- Немного знала, - вздохнула Алиса, - мы общались. Правда, сколько я помню, Варька всё время жаловалась на безденежье.
- Но она работала секретарём, - воскликнула я, - разве секретарь мало получает?
- Достаточно, чтобы выжить, но денег всегда мало, сколько бы их не было.
Есть такие люди, которые любят, чтобы их жалели. Они постоянно твердят, ах, какая я несчастная, какая бедная, и вы даже нехотя, но начинаете человека жалеть.
Он, видя, что вы рассиропились, начинает давить на жалость ещё больше, просит денег в долг, вы неизменно даёте, а, когда пытаетесь вернуть должок, он хлюпает носом, и говорит, что он на мели, и всё такое прочее.
Варвара относилась именно к этой группе людей.
С Алисой они не то, чтобы дружили, нет, скорее они были приятельницами. Но Варвара буквально до печёнок достала Алису своими бесконечными жалобами на жизнь, и отсутствие денег. Она рассказала, что у неё есть жених, красавец, которого она очень любит, и что они скоро поженятся.
Не очень-то поверила Алиса Варваре, но та потом в слезах прибежала, и стала жаловаться, мол, он её бросил.
Алиса искренне посочувствовала подружке, и тут же решила, что та всё это выдумала. Ей хотелось похвастать богатым женихом, а, когда прошло много времени, и они должны бы уже пожениться, она придумала такой вариант...
- Нет, у неё, правда, был богатый жених, - воскликнула я, - и он её бросил, влюбился в её лучшую подругу.
- Даже так, - протянула Алиса.
Вообщем, Варвара постоянно скулила, и Алиса в конце
концов, не выдержала, и сумела сделать так, чтобы Варю сделали ещё уборщицей. Та согласилась, всё-таки деньги неплохие, но по-прежнему продолжала доставать Алису.
Алиса давно поняла, что подруга не так проста, как кажется.
Как-то Алиса осталась одна в здании, она не успела доделать кое-какую работу, а сдать её надо было срочно, и Алиса, будучи человеком ответственным, решила поработать после
смены.
Ей и голову не пришло, что кроме неё в здании ещё кто-то есть, но, закончив работу, и проходя мимо кабинета зама, Ивана Марковича, она услышала оттуда, из кабинета, какой-то звук.
Алиса сначала испугалась, потом, прислушавшись, поняла, что это за звуки, дверь была приоткрыта, и Алиса увидела происходящее там.
Короче говоря, Алиса застала Варвару в объятьях Ивана Марковича прямо на столе.
Парочка тоже её увидела, но Алиса предпочла убежать, а на следующий день к ней подошла Варвара.
- Алисонька, милая, - промурлыкала она, - ты ведь не расскажешь никому, что видела?
- С какой стати мне про это кому-то рассказывать? – подняла брови Алиса, - я рада за тебя. Может, выйдешь замуж за Ивана Марковича, он неплохой, и богатый. Фирма-то принадлежит его отцу Марку Николаевичу...
- Минуточку, - невежливо перебила я Алису, - Марк Николаевич отец Ивана Марковича?
- Ну, да, - кивнула Алиса, - все об этом знают.
Интересно, почему милейший Иван мне не сказал о своём романе с Варварой? Или ему есть, что скрывать?
- Он мне ничего не сказал, - пробормотала я, и пояснила, - ну, о
том, что у него были какие-то отношения с Варварой.
- Может, не посчитал нужным, - пожала плечами Алиса, - но, если честно, он ко всем под юбку лезет, даже мне пытался.
- А вы что? – машинально спросила я.
- Проделала свой любимый фокус с непосредственным участием колена, - ухмыльнулась Алиса, и довольно улыбнулась, наверное, ей доставило удовольствие выражение лица Ивана, когда она ему его мужское достоинство отбила.
- Зайду – ка я к нему ещё разок, - воскликнула я, мы поднялись наверх, и я пошла обратно к Ивану Марковичу.
Но на мой стук он не отреагировал, я подёргала дверь, поняла, что она заперта, машинально повернула голову к окну, и увидела Ивана Марковича, садящегося в чёрный « Мерседес », машина стартовала с места, и мгновенно исчезла.
Разозлившись, я решила опять выглянуть в фойе, в надежде,
что Максим ушёл, но, когда подбежала к повороту, из-за угла вышел Максим, и я буквально врезалась в него.
- Попалась, птичка, - обрадовался он, и вцепился в меня
мёртвой хваткой, - а ну, пошли.
- Куда ты меня тащишь? – рассвирепела я.
- Домой, - рявкнул он, и вытолкал меня на улицу, - где ты была?
- Не твоё дело! – огрызнулась я.
- Вика! – воскликнул он, - ну, сколько можно?
- Мне надоело дома сидеть, - сказала я, - понимаешь, надоело. Тебе по слогам повторить?
- Не надо по слогам, я понял, - буркнул он, и вынул из кармана сигареты, - и за что мне это наказание? – в сердцах воскликнул он.
- Под наказанием ты подразумеваешь меня? – я опять стала закипать.
- Кого же ещё? – свирепо ответил он, - у всех жёны, как жёны, а у меня... – и он махнул рукой, - я уже и не знаю, чем на тебя воздействовать.
- А не надо на меня воздействовать, лучше помоги, - воскликнула я.
- Я не хочу, чтобы ты этим занималась. Понимаешь, не хочу. Это опасно.
- Максим!
- Всё! Мне некогда, вечером поговорим, я и так чёрте сколько времени потерял тут с тобой, - он закурил сигарету, и пошёл к своим « Жигулям ».
Он уехал, а я вынула из кармана листок, что мне дал Иван, и позвонила Хуану.
- Слушаю, - раздался в трубке приятный баритон с лёгким акцентом.
- Хуан Барредо? – спросила я.
- Да, это я, - ответил он, - чем могу помочь?
- Вас беспокоит капитан Миленич, мне нужно поговорить с вами об Авдеевой Варваре.
- Она всё-таки заявила на меня, - со вздохом воскликнул он, - приезжайте в ресторан « Морской рай », только поскорей, через два часа у меня деловая встреча.
Я очень люблю « Морской рай », это ресторан с чудесной
кухней из морепродуктов, а на десерт у них представлен широкий выбор сладостей, в основном итальянского типа.
Оказываясь там, я неизменно дорываюсь до тирамису и
канолли.
- Здравствуйте, Эвива Леонидовна, - воскликнул одна из официанток, подходя ко мне, как я уже говорила, я здесь частый гость, и девушки-официантки знают меня по имени.
Ещё бы, ведь я желанный клиент, поскольку неизменно оставляю тут круглую сумму.
- Вы не подождёте немного? – виновато спросила Лена, - все столики заняты, но мы сейчас что-нибудь придумаем.
- Вы мне покажите, за каким столиком сидит Хуан Барредо, я к нему, - сказала я, а у Лены глаза полезли на лоб.
- Хуан Барредо? – спросила она ошеломлённо.
- Да, - кивнула я, - и не вздумайте называть меня по имени отчеству при нём, он знает меня, как следователя. Поняла меня?
- Ага, - с самым что ни на есть глупым видом кивнула Лена, и провела к столику испанца.
Тот оказался просто невероятно красив, таких ослепительных только поискать, под стать Диме.
- Капитан Миленич, - показала я удостоверение, - Эвива Леонидовна, - и села за столик.
- Вы очень красивы, - сказал Хуан.
- Я знаю, - кивнула я.
Хуан внимательно меня оглядел, и воскликнул:
- Вы не из милиции.
- С чего вы это взяли? – растерялась я.
- Вижу, не слепой. Я видел вашу фотографию у одного своего компаньона, спросил, что это за красавица, на что получил ответ. Бывшая жена. Вы ведь знаете Дмитрий Северского?
- Знаю, - буркнула я.
У меня такое ощущение, что у Димы вся Москва в знакомых ходит.
- В реальности вы ещё красивее, чем на фотографии, - вздохнул Хуан, - я ещё удивлялся, как можно так любить бывшую жену.
- Давайте не будем об этом, я к вам по делу пришла...
- Я понял, и вы интересуетесь Варварой Авдеевой?
- Что вы хотели сказать, когда воскликнули по телефону, она
всё-таки заявила на меня?
- Честно говоря, я не очень понимаю, что происходит? – нервно
сказал Хуан, - зачем вам это? Вам заказать что-нибудь? Я
угощаю.
- Закажите, - кивнула я, - тирамису, канноли, и каппучино.
Он улыбнулся и подозвал официантку. Она записала заказ, и исчезла со скоростью ветра, и так же, со скоростью ветра, принесла заказ.
- Так объясните мне, что происходит, - с улыбкой воскликнул Хуан, - а то я не понимаю.
Пришлось мне всё объяснить, по мере моего рассказа лицо его вытягивалось, и, когда я замолчала, он несколько испуганно смотрел на меня.
- Вы что думаете, это я? – спросил он.
- Вы сказали Ивану, что вам легче Варваре шею свернуть, чем жениться на ней.
- Господи! Да мы каждый день кого хотим убить, восклицаем: я убью его! Но это не значит, что сделаем это на самом деле. Это аллегория.
- Да, только Варваре, как вы и сказали, свернули шею, - вздохнула я, - странно, не правда ли?
- Я тут не при чём, - испуганно воскликнул он, - я её не трогал.
- А чего вы так нервничаете? – прищурила я глаза.
- Вы валите на меня убийство человека, и спрашиваете, что я
нервничаю?! – вспылил Хуан, - кто вы вообще такая? Возомнили себя великой сыщицей! Ищейка, твою мать!
- Браво! – воскликнула я, хлопнув в ладоши, - хорошо русский фольклёр выучили. Хотя, это не фольклёр, это мат. Расскажите мне о ваших отношениях с Варварой.
- И не подумаю, - прорычал он, - я ни в чём ни виноват, и перед вами отчитываться не намерен. Вы не из милиции, хотя представились капитаном, но я более общаться не намерен.
- Хорошо, - я со звоном положила вилку на тарелку, - тогда я расскажу всё, что узнала, своему мужу, и он вас арестует. Вот он точно капитан МВД.
- Вот не надо меня пугать, не надо, - воскликнул он, - я не собираюсь вам ничего рассказывать.
- Хорошо, - с иезуитской улыбкой кивнула я, молча доела десерт, и покинула заведение.
Но, оказавшись в машине, набрала номер мобильного моего свёкра, Ивана Николаевича.
- Здравствуй, Эвива, - воскликнул он, - как дела? Я к вам
сегодня заеду, на внуков хочу посмотреть, соскучился.
- Заезжайте, - воскликнула я, - будем рады, но сейчас мне необходимо с вами поговорить.
- На какой вопрос?
- На криминальный. Не хочу на эту тему с Максом общаться, он и так меня сегодня прочихвостил.
- Ясно, ты опять вышла на тропу войны с преступностью, - со вздохом воскликнул Иван Николаевич, - не надоело? Двоих детей родила, должна бы уже остепениться.
- Иван Николаевич! – возмущённо воскликнула я.
- Ладно, ладно, молчу, - воскликнул он, - давай, приезжай ко мне в отделение.
Максу, кстати сказать, больше повезло, чем его отцу. Иван Николаевич майор в обычном отделении, а Максим угодил аж в МВД.
Иван Николаевич уже успел выписать мне пропуск, и я беспрепятственно прошла внутрь, и заглянула в его обитель.
- Привет, - воскликнула я, протискиваясь в маленький, похожий на каморку, кабинет.
- Привет, от старых штиблет, - пошутил Иван Николаевич, - похож я на старую штиблетину?
- Мало, - усмехнулась я, присев на ужасный, твёрдый стул, - как у вас тут душно. Открыли бы форточку.
- Не положено, - вздохнул Иван Николаевич, - мне вот тоже с тобой поговорить надо. Насчёт Максима.
- Давайте об этом позже, - перебила я его.
- Хорошо, ну, что там у тебя? – он внимательно выслушал меня, и воскликнул, - и что ты от меня хочешь?
- Арестуйте Барредо.
- Не могу, не имею полномочий.
- То есть как?
- То есть так. Я это дело не веду, оно в ведомстве МВД, а именно, им занимается мой сын, я хоть и выше по званию, но всё равно сошка мельче.
- Как вы можете так говорить? – искренне возмутилась я.
- Могу, - вздохнул Иван Николаевич.
- Ну, пожалуйста, - взмолилась я.
- Обращайся к Максу, - воскликнул он нервно, - не имею я право, лычки полетят.
- Иван Николаевич, а почему вы сидите тут? Почему в прокуратуру не пошли, к примеру?
- Кто б меня туда взял, - вздохнул он, перекладывая бумаги на столе, - вот Ларочка моя работала в прокуратуре.
- Вы имеете в виду мать Максима? – уточнила я.
- Да, её, - на лице Ивана Николаевича появилась печаль, - я так скучаю по ней.
- Ну, не надо печалиться, - воскликнула я.
- Как тут не печалиться? Конечно, время прошло, боль утихла, но порой вспоминаешь её, весёлую, красивую. Я ей даже измену простил в своё время, потерять её боялся.
- Вы её, наверное, очень любили? – тихо спросила я.
- Да, очень. Кто ж это сделал? Найду Призрака, лично убью.
- А, может, это не он? – предположила я.
- Кто же ещё? Это были её последние слова, Максим сказал, что последнее, что она произнесла, было слово Призрак. А, уезжая в эту чёртову Боливию, она сказала, что ловит Призрака, он известный торговец наркотиками. Максим поехал за ней, его тоже привлекли, - кивнул Иван Николаевич, - ладно,
хватит себя насиловать, - встряхнулся он, - сердце сразу щемить
начинает при воспоминании о ней.
- А когда умерла ваша супруга? – спросила вдруг я.
- Пять лет назад, пятнадцатого августа. А почему ты спросила? – насторожился он.
- Да, так, - отмахнулась я, - сама не знаю, почему спросила. Так вы мне не поможете?
- Нет, не могу, - покачал он головой, и я выпала из отделения.
Села в машину, подумала, и поехала к Максу в отделение.
- Милый, здравствуй, - заглянула я к нему в кабинет.
- Чего тебе? – хмуро спросил он, не отрываясь от бумаг.
- Ты на меня ещё сердишься? – я села на стол, из-за чего моя и без того короткая юбка приподнялась ещё выше.
Макс оторвался от бумаг, какое-то время созерцал мои красивые, длинные ноги, обхватил вдруг меня за талию, и стащил со стола к себе на колени.
Но мне так было неудобно, и я встала коленями на кресло, на
котором он сидел, и стала целовать его.
- Так, Вика, перестань, - воскликнул он, - ко мне сейчас
подследственного приведут, - но я заткнула ему рот.
В какой-то момент я упёрлась каблуком в ящик стола, а кресло Максима было крутящимся, и в тоже мгновение кресло поехало назад, и мы врезались в стеллаж с папками.
Бумаги свалились на нас, и в этот момент хлопнула дверь.
В кабинет вошёл Сатаневич, а с ним конвойный с каким-то уголовником.
Андрей закашлялся, я вскочила на ноги, а Максим заметно покраснел.
- Классно вы, гражданин начальник, время проводите, - ухмыльнулся уголовник, закованный в наручники.
Максим дёрнулся, а Андрей захохотал.
Я послала Максиму воздушный поцелуй, заставив его этим ещё больше покраснеть, и выпорхнула в коридор.
Просидела я кресле целый час, наконец, уголовника вывели, и тут же появился Максим. Схватил меня за руку, и втащил обратно.
- У меня создаётся ощущение, что ты хочешь погубить мою репутацию, - воскликнул он, - знаешь, что у меня сейчас этот бандит спросил?
- Понятия не имею, - пожала я плечами.
- Спросил, когда такая красивая тёлка откинулась, извини, передаю дословно. Он решил, что я сплю с подследственными.
- Я похожа на подследственную? – улыбнулась я.
- Не знаю, он раз он так решил, значит, да.
- Ужасно, - воскликнула я, прижалась к нему, и прошептала, - ты ведь не будешь ругать свою любимую жену?
- Смотря за что, - ответил он.
- Ты ведь уже понял, что я веду расследование?
- Чего уж тут не понять? Раз ты прибежала ко мне, значит, нашла убийцу, но мне кажется, что это не так.
- Как ты догадался?
- А чего тогда ты с порога ластится стала? Значит, нужна помощь. Я прав?
- Плохо быть женой мента, мигом раскусит, - притворно вздохнула я, - да, мне нужна твоя помощь. Я думаю, что
Варвару Авдееву убил Хуан Барредо.
- Это ещё кто такой?
Пришлось мне рассказать ему и о Иване Марковиче, и о его
друге испанце.
- Он так и сказал, шею сверну?
- Да, так и сказал, - кивнула я, - и Хуан от слов Ивана не отказывается, говорит, что это была аллегория. Только странная больно аллегория, учитывая то, что Авдеевой как раз шею-то и свернули. Я только одного не понимаю, зачем ему
Соню убивать.
- Да отстань ты от Сони, она дешёвой водкой траванулась.
- Вы вскрытие делали?
- На кой чёрт? И так всё ясно, - Максим выпустил меня из объятий, - чего ещё можно ждать от алкоголика?
- У неё на столе самогонка стояла, - воскликнула я.
- Значит, до самогонки она водки выпила.
- На кой чёрт ей водка? – шипела я, - она на неё не подействует, в ней градусов меньше, чем в самогонке, а Соня напрочь пропитая была. Думаешь, водка подействовала бы на неё? Водку пьют интеллигенты, одну стопку на три раза за хорошим разговором о философии, впрочем, самогонку они тоже пьют. Но редко, и варят её сами, и прогоняют так, что в ней масел не остаётся. А тут... Меня от одного запаха чуть не стошнило. Сделайте вскрытие.
- Не собираюсь тратить время на ерунду, - воскликнул Максим, - сейчас доставлю сюда того... как его... Баррено?
- Барредо, - поправила я его.
- Посиди пока тут, я сейчас, - и он исчез.
Ждала я его два часа, но вот дверь хлопнула, и он ввёл в кабинет Хуана. Увидев меня, он перекосился, но ничего не сказал, и молча сел на стул.
- Гражданин Барредо, вы были знакомы с Варварой
Авдеевой? – начал допрос Максим.
- Допустим, - уклончиво ответил Хуан.
- Так знали, или не знали?
- Допустим, знал.
Максим бросил на него сердитый взгляд, и продолжил допрос.
- Что вы делали четыре дня назад в час дня?
- Я был у себя в офисе, - холодно ответил Хуан.
- Кто может это подтвердить?
- Никто.
- Хорошо, очень хорошо, - Максим постучал карандашом по
столу.
Он изо всех сил пытался загнать этого иностранца в угол, но его ответы были холодными, и беспристрастными. В конце концов, Макс, скрипнув зубами, отвёл его в лабораторию, чтобы снять отпечатки пальцев.
И вот тут наступила кульминация.
Пальцы Хуана были на шее Авдеевой!
- Будете по-прежнему молчать? – прищурился Максим.
- Вызовите моего адвоката, без него я ни слова не скажу, - ответил Хуан, и ушёл в глухую несознанку.
Барредо препроводили в камеру, а Максим, забираясь в мою машину, воскликнул:
- Одно дело с плеч долой.
- Думаешь? – посмотрела я на него, - а кто Соню убил?
- Опять ты за своё! – взвыл Максим, - никто её не убивал, она отравилась. Несчастный случай, и баста.
- Ты просто не хочешь этим заниматься! – окрысилась я, - решил списать всё на несчастный случай.
- Вика, - застонал Максим, - ну зачем мне лишнюю докуку на себя вешать? Я хочу спокойно встретить Новый год, с тобой, и у меня есть одна идея.
- Какая? – заинтересовалась я, превышая скорость.
- Поехали ко мне на дачу.
- У тебя есть дача?
- Да, что-то типа летней фазенды. Отец там овощи выращивает каждое лето, я эту идею не воспринимаю, но ему нравится. Дом двухэтажный, деревянный, даже камин есть, сами сделали когда-то. Там очень уютно.
- Предлагаешь встретить Новый год там? – улыбнулась я.
- Пословицу знаешь? Как Новый год встретить, так его и проведёшь. Хочу встретить Новый год с тобой в постели.
Я почувствовала, что меня бросило в жар, да и Максим только усугубил положение, его рука оказалась у меня под свитером.
- Перестань! – взмолилась я, - я сейчас врежусь во что-нибудь.
- Как скажешь, - ухмыльнулся он, - так встретим Новый год на даче?
- Встретим, - кивнула я, - замечательная идея.
И сегодня он, наконец, заметил мой пирсинг. Как я и
предполагала, он стал дико ругаться. Мы сидели в это время на кухне, Анфиса Сергеевна уже легла, Октябрина Михайловна, уложив Василинку, тоже, и мы ужинали вдвоём.
На мне из одежды были домашние брюки и короткая кофточка, едва до пупка, и, когда она немного задралась, Максим заметил колокольчик, висящий у меня в пупке.
- Это ещё что такое? – подскочил он, - Вика!
- Нравится? – улыбнулась я.
- Ты что, спятила? – возмущённо воскликнул Максим, - этим такую заразу можно занести.
- Что за ерунда, - отмахнулась я.
- Никакая это не ерунда! Это же опасно!
- Глупости, - беспечно ответила я.
- Ты несносная! – воскликнул Максим, - бегаешь за бандитами, гоняешь на своём тюнинговом джипе, как ненормальная, я уже задолбался твои права из ГАИ вызволять, теперь вот пирсинг. Что в следующий раз? Я даже предположить боюсь, что ты в следующий момент можешь отколоть. Убьёшь кого-нибудь?
- Разве только Диму, - ухмыльнулась я, подцепляя вилкой кусочек жареного карпа, - да перестань ты, подумаешь, пирсинг. Я вообще-то думала, что ты прошлой ночью заметил.
- Ничего я не заметил, кое-чем другим был увлечён, бурная была ночка.
- А сегодня? – промурлыкала я, - сегодня будет бурная?
- А как ты думаешь? – прищурил он глаза, и подлил мне в бокал вина.
- Спаиваешь любимую жену? – ухмыльнулась я, - кстати, о спаивании... Если не вскроете Соню, отправлю тебя спать в комнату для гостей, а сама запрусь.
- Безобразие! – воскликнул Максим, - это уже форменный шантаж!
- Я знаю, я такая.
- Никто никого не будет вскрывать, даже не надейся, - воскликнул Максим, затушил свечи, подхватил меня на руки, и поволок в спальню.
Разбудил меня дикий грохот. Сначала я даже не поняла, что
происходит, открыла глаза, Максим, дотоле крепко обнимавший
меня, включил свет, и ошарашено оглянулся.
- Что это было? – воскликнул он, - и сколько времени?
Времени было четыре утра, на улице темень, хоть глаз выколи. Единственное, что мне не нравится зимой, это короткие световые дни.
Летом хорошо, ночи светлые, а в Петербурге нередко явление, под называнием белые ночи...
В этот момент грохот повторился, лампа заморгала, и погасла.
- Чёрт! – выругался Максим, вылез из постели, надел джинсы, и вышел из комнаты, а я за ним, на ходу запахивая шёлковый халат.
- Слушай, по-моему, пахнет палёным, - воскликнул Максим, - что происходит? Минутку, - он метнулся в комнату, и вышел, на ходу одевая майку, и с пистолетом в руках.
Осторожно, на цыпочках, он двинулся в сторону, где был слышен шум. В этот момент грохот раздался вновь, мы подскочили, и в этот мне стало ясно, что на третьем этаже кто-то есть.
Я подбежала к двери ведущей на третий этаж, и прислушалась, Максим оттеснил меня, и подёргал дверь.
- Заперта, - констатировал он, - кто там может быть? Вдруг мы зря паникуем, может, там кошки?
- Как они туда заберутся? – подняла я брови, - сам видишь,
заперто.
Говоря честно, и откровенно, Костик, муж Аси, долго отговаривал меня от третьего этажа. Мол, здешняя почва такого напора не выдержит, но мне, если закушу удила, море по колено становится, и я твёрдо сказала, строить третий этаж и всё тут.
На третьем этаже, согласно моему плану должна располагать гардеробная, спортзал, бассейн...
Но мы с Максимом так хотели жить, наконец, вместе, что переехали в недостроенный дом. Вернее, первые два этажа полностью отстроены, и обставлены, а вот третий...
Там творится сущий бедлам, горы строительного мусора, грязных спецовок, цемент, и прочее, прочее...
Постоянно толкающиеся в доме рабочие мне надоели, и я просто прогнала их, предварительно велев врезать в дверь, ведущую на третий этаж, замок, и заперла её.
- Я за ключами, - воскликнула я, и бросилась в кабинет.
Щёлкнула включателем, но света не было, кажется, у нас
что-то с проводкой.
Подбирая полы халата, я влетела в кабинет, которым никогда не пользуюсь, открыла ящик стола, и удивилась.
Я хорошо помню, что вчера положила сюда пачку денег, довольно крупную сумму, около пятидесяти тысяч рублей.
Меня постоянно нет дома, я, если не забываю, выдаю деньги на хозяйственные расходы, но порой Анфиса Сергеевна звонит мне по этому поводу, и я стала оставлять энную сумму в ящике, и отсылаю любимую свекровь в кабинет.
Но, открыв сейчас ящик, я увидела, что деньги отсутствуют. Анфиса Сергеевна ни за что не возьмёт без разрешения, хотя она знает, что я специально для домашних нужд кладу туда деньги, и она может брать, сколько заблагорассудится, но она всегда мне звонит, прежде чем взять их.
Чувствуя, что создавшаяся ситуация нравится мне всё меньше, и меньше, я посмотрела в сторону, где у меня стоит сейф, и обнаружила, что он открыт.
Бросилась к нему, и к своему неудовольствию констатировала, что к нам забрались грабители.
- Ну, где ты пропадешь? – влетел в кабинет Максим, - ты чего?
- Макс, милый, кажется, нас посетили грабители, - проговорила
я, - исчезла сумма, что я оставляю на хозяйственные нужды, и сейф вскрыт.
- В сейфе много денег было? – деловито спросил он.
- Около ста тысяч долларов, - ответила я, - и ещё пара бриллиантовых колье, и тот ошейник из золота, что Дима мне на день рождения подарил.
Дима в этот раз побил все рекорды, и, когда я вскрыла коробку с подарком, чуть в обморок не свалилась.
Внутри лежала бархатная коробка-шкатулка с выдвижными ящичками, а в ней...!
Изумительной красоты колье, пластины из золота, наложенные друг на друга, а с узорами из вкрапленных бриллиантов, и сапфиров. У меня даже дыхание перехватило, когда я увидела это великолепие, во втором ящичке оказалось кольцо, два браслета, один на руку, другой на ногу, и серёжки, ну, а в третьем диадема.
Кольцо, браслеты, и серьги я засунула в шкатулку, что стоит у меня в спальне, в колье и диадему убрала в сейф. Они оказались невероятно тяжёлыми, и носить их было немыслимо. Представляю, как сейчас радуются бандиты, на этом колье и диадеме, если их переплавить, можно хорошо руки нагреть.
Но я не люблю, когда у меня воруют, и выхватила из ящика пистолет.
- Ты что, спятила? – зашипел Максим, и попытался отнять у меня оружие, - у тебя разрешение на него есть?
- Есть, успокойся, и лицензия, и справка от психиатора, что я вменяема.
- Насчёт вменяемости у меня есть сомнения, наверное, психиатор в тот момент был подшофе, когда выписывал тебе эту справку, - прорычал Максим, но я увернулась от него.
- Не дам, я сказала, - рявкнула я, - пошли, у меня идея.
- Что-то мне нехорошо, - с беспокойством воскликнул Максим, - если ты говоришь, что у тебя идея...
- Хватит юродствовать, иди сюда, - я потянула его к стеллажу с книгами, вынула один из томов, и нажала на кнопку.
Стеллаж отъехал, и открылся вход.
- Тайный ход? – ошалел Максим.
- Пошли, будет им сейчас эффект неожиданности, - воскликнула я и вошла внутрь.
- Я вперёд, - воскликнул Макс, и стал подниматься по винтовой лестнице, а я за ним. В какой-то момент я ощутила, что у меня по ногам прошлось что-то мягкое, и схватилась за Максима.
- Ты чего? – спросил он.
- Тут, кажется, кошки, - прошептала я, мы посмотрели наверх, и увидели, что в темноте блеснули два зелёных глаза.
- Маня, Маня, - тихонько позвала я, но моя любимая бестия,
взмахнув хвостом – опахалой, исчезла в темноте, и опять по моим ногам прошло что-то мягкое, и в этот момент с третьего этажа явственно раздался вопль, судя по всему человеческий, ему вторили кошачьи вопли, и мы бросились наверх.
Открыли дверь, и увидели, как бандит, вернее его силуэт, было темно, метается по помещению, с воплями.
- Алка, сними эту тварь с меня! – орал незнакомец, - суки! Поразвели кошек!
- Я их сама боюсь, - раздался женский голос.
- Скажите спасибо, что не бульдогов, - рявкнула я, и
выстрелила в потолок, - всем ни с места!
Ответом мне послужил выстрел, Максим вовремя толкнул меня за гору сваленных обоев, пистолет куда-то улетел, а сам Макс юркнул за стену.
- Алик, прекрати орать, - рявкнула девчонка, - сейчас я пристрелю кошек, и дело с концом, - мне чуть дурно не стало.
- Ты мне голову прострелишь! – верещал незнакомый мне Алик, а я, выглянув из-за горы рулонов, взяла один, побольше, и толкнула его под ноги девчонке.
- ...! ...! ...! – высказалась представительница прекрасного пола, грохнувшись на пол, а я выскочила из своего укрытия, и бросилась на неё.
Животных я люблю больше всего на свете, и желание этой гадины пристрелить моих обожаемых кошек вызвало во мне такую ярость, что я, не помня себя, стала колошматить эту Аллу головой об пол.
Но она оказалась гораздо сильней меня, ухитрилась перевернуться, теперь я оказалась под ней, и вцепилась мне горло руками. Воздуха катастрофически не хватало...
- Вика! – бросился было ко мне Максим, но в этот момент бандит скинул с себя кошку, и бросился на него.
- Макс, сзади! – прохрипела я, мой муж резко развернулся, но бандит сделал захват за шею, я перепугалась, но оказалась, что мой любимый тоже не лыком шит.
Он головой треснул бандит по лбу, тот ослабил хватку, и они сцепились не на жизнь, а на смерть.
Девчонка, которая душила меня, видя, что у её напарника не всё гладко, в какой-то момент ослабила хватку, и я впилась ей в лицо своими длинными ногтями, лягнула по животу
коленом, она взвыла, и мне удалось отшвырнуть её в сторону.
Но, едва я вскочила на ноги, она подбила меня, я свалила мешок с цементом, в помещении стало нечем дышать, и я, озверев, с силой ударила её кулаком по лицу, схватила биту, невесть откуда здесь взявшуюся, и врезала ей.
Девчонка полетела по полу, врезалась в стеклянную стену, разбила её, и с воплем полетела вниз, в сугроб...
Мне стало дурно.
Господи! Я убила её!
Максим в это время вырубил бандита, заломил ему руки за
спину, и защёлкнул наручники.
- Ух, - воскликнул он, и посмотрел на разбитую стенку...
- Макс! – тихо и как-то жалобно проговорила я.
- Тихо, не дрожи, - он выглянул на улицу, - успокойся, она жива.
Я тоже выглянула, и увидела, что Алла барахтается в импровизированном бассейне, который мы купили для Василинки.
Бассейн на третьем этаже мы неизвестно, когда сделаем, а я хотела научить свою малышку плавать, и мы купили резиновый бассейн. Нам предлагали мини-бассейн, но я тоже хотела освежиться в летнюю жару, и взяла самый большой.
По идее, его надо было убирать на зиму, но разбирать не хотелось, и мы оставили его на улице, с водой.
Вода в бассейне почему-то не замёрзла, только покрылась лёгкой коркой, и теперь милая Алла приземлилась прямо туда.
- Может, кинуть ей туда пару проводочков? – предложила я.
- Кажется, кому секунду назад чуть дурно не стало при мысли об убийстве человека, - прищурился Максим, и мы спустились на второй этаж, где уже топтались Анфиса Сергеевна, и
Октябрина Михайловна с Василинкой на руках.
- Господи! Что случилось? – бросились они к нам.
- Успокойтесь, - воскликнул Максим устало, - все преступники обезврежены, сейчас только одну русалку из бассейна выловлю, - и он выбежал на улицу.
Привёл закованную в наручники преступницу, швырнул преступницу на диван, и вызвал своих коллег.
Света по-прежнему не было, и я зажгла свечи, и теперь мы увидели девчонку во всей красе.
Да, хорошо я её отделала, ничего не скажешь.
- Алла! – вскрикнула Октябрина Михайловна, опустив Василинку на пол.
- Вы знаете её? – удивился Максим.
- Это моя дочь, - прошептала Октябрина Михайловна, хватаясь за сердце.
- Что? Не ожидала? – скривилась Алла, - бросила дочь, так получай. Эх, если бы не эти чёртовы кошки! А то я хотела любимой мамочке подбросить браслет из жемчуга, что мы взяли у вас.
- Ты дрянь! – подскочила Октябрина Михайловна.
- Я дрянь? – прищурилась Алла, - да ты бросила меня! Хоть раз бы передачу принесла!
- Да я в тебя всю душу вложила, - прошептала Октябрина Михайловна, - думала, вырастешь порядочным человеком. А что получилось? Воровать стала!
- Не только воровать, но и убивать, - вставила я, - она меня чуть не пристрелила.
- Как? – прошептала Октябрина Михайловна, серея на глазах.
- Ой, простите, - заметалась я, - вам плохо?
- Что-то нехорошо, - прошептала няня Василинки.
- Анфиса Сергеевна, заберите Васюту, - велела я, и бросилась за лекарствами.
Измерила Октябрине Михайловне давление, и ужаснулась, оно подскочило аж до ста девяноста, а сердечное сто десять.
Перепуганная, я дала ей таблетку от давления, и вызвала врачей. Вместе с врачами приехала и опергруппа, подхватила Аллу под белы ручки, и запихнули в машину.
Алик, подельник Аллы, когда его стаскивали за шкирку с третьего этажа вопил, как ненормальный, требуя вызвать ветеринара.
- У них кошки бешеные! – как-то по – бабски визжал он, - сделайте мне прививку от бешенства. Так зверей стрелять надо!
А звери мирно разлеглись на кресле, и с царственным видом наблюдали за происходящим.
Маняшка и Кляксич дуэтом муркнули, когда я посмотрела на них, явно ожидая похвалы.
- Хорошие мои, - улыбнулась я, и потрепала их по бархатной
шкурке, и позвала их на кухню.
Вынула из холодильника упаковку обожаемой ими ветчины, и положила им её на блюдце. Довольные, мои любимцы принялись за еду. Заслужили!
А я без сил опустилась на стул и налила себе уже остывший кофе, и стала прихлёбывать его.
- Вот ты где, - вошёл на кухню Максим, - Октябрину Михайловну увезли в больницу.
- Что, так плохо? – испугалась я.
- Ну, не то чтобы очень, но есть подозрение на инсульт, -
вздохнул он и опустился рядом со мной на стул.
- Какой кошмар! – прошептала я, - бедная Октябрина Михайловна. Интересно, почему она не рассказывала ничего о дочери? Она говорила, что её дочь умерла. Впрочем, чему я удивляюсь, она женщина порядочная, неудивительно, что, она так сказала.
- Да, - вздохнул Макс, и тоже налил себе кофе.
Спать мы в эту ночь так и не легли. Пришлось составлять протокол, изъять оружие, что принесли с собой преступники, а мой пистолет Максим с руганью у меня отобрал.
- Чтобы я больше этого не видел! – сердито воскликнул он, - тебе оружие давать в руки опасно.
- У меня есть справка от психиатора, - сдвинула я брови.
- Психиатор твой сам малость не в себе, - буркнул Максим, - надо проверить его на профпригодность.
Наступило утро, Максим уехал в управление, а я, держась за голову, которая болела немилосердно, пила кофе, и пыталась очухаться.
Звонок матери меня малость оглушил, я ещё не пришла в себя, холодный душ мало помог, и теперь я лакала кофе, то и дело подсовывая кошкам вкусные кусочки.
- Вика, ты, надеюсь, помнишь, что мы встречаем Рождество и
Новый год все вместе? – воскликнула она, - только не говори, что хочешь провести праздники со своим ментом в постели.
Я почувствовала, как краска прилила к лицу.
- Что молчишь? – влетел мне в ухо резкий дискант матери, - я что, попала прямо в яблочко?
- Я просто ещё не очухалась, спать очень хочу, - призналась я.
- Тебе твой Марк покоя ночью, что ли, не даёт? – со смешком
воскликнула маман.
- Он Максим, - простонала я, - нет, мам, просто к нам бандиты забрались. Мы едва уснули, к нам воры забрались, еле от них отбились.
- Так, так, интересно, ну-ка, расскажи, - потребовала маменька.
Пришлось мне живописать события прошедшей ночи.
- Это вы только уснули в четыре утра? – хмыкнула маман.
- Мам, отстань, - простонала я, - ты и к Аське так же
цепляешься?
- К ней прицепишься, - буркнула маменька, - у неё не язык, а
помело. Ты тоже острая на язык, но мне не хамишь. Кстати, насчёт Аськи, она улетела на две недели за границу.
- Да, - зевнула я, - с Костиком? Отдыхать?
- Нет, сказала, что с каким-то клиентом, - воскликнула маман.
- Она никогда не ездила с клиентами за границу, - удивилась я.
- А теперь поехала. Что с ней такое? Она какая-то странная последнее время.
- Мам, куда она уехала? – забеспокоилась я.
- На Таити она удрала.
- А кто её клиент?
- Откуда мне знать? А почему ты занервничала?
- У неё любовник появился, - сдала я Асюту.
- Как?! – ахнула маменька, - а как же Костик?
- Я задала ей тот же вопрос, - вздохнула я, - но у неё от любви крыша крён дала.
- Кто он, этот любовник? – забеспокоилась маман, - я должна знать!
- Не знаю, кто он. Хотя, его, конечно, видела, и, на свою голову, дала ему Асину визитку. Он кому-то челюсть сломал, и она была его адвокатом на суде. Бывший каскадёр, красавец, таждик, зовут Ренат, владеет сетью ресторанов кавказской
кухни.
- Вы обе хотите меня в гроб загнать! – закричала маменька, - таджик! Да он же убьёт Костика! Он мусульманин!
- Я пыталась достучаться до неё, - хмыкнула я, и закурила сигарету, - но, чтобы достучаться до её влюблённых мозгов, нужен барабан.
- Боже! – застонала маменька, - у меня сейчас сердечный приступ будет! Неблагодарные дочери!
- А я-то при чём! – удивилась я.
- Ты тоже хороша! Бросила хорошего мужа, выскочила замуж за мента. И, вместо того, чтобы рожать Диме сыновей, бегаешь за преступниками, да ещё и родила двойню от Матвея.
- Максима, - скрипнула я зубами.
- Один чёрт!
- Мама!
- Я уже много лет мама! Безобразие! – и она швырнула трубку.
Я положила мобильник на стол, и долила себе кофе.
Да, Асюта меня теперь не простит. Не успела я об этом подумать, как сотовый взвыл, высветился номер Аси, и приняла звонок.
- Привет, сестрёнка, - услышала я её безмятежный голос.
- Привет, как ты там? Нежишься на солнышке?
- Откуда ты знаешь?
- Маман доложила, - усмехнулась я, беря с тарелки кусочек пирожного с лимонным кремом, - и ты меня на месте прикончишь.
- Почему? – удивилась Ася.
- Потому что я рассказала ей про Рената, и она дико ругалась. Ты ведь на Таити с ним?
- Да, с ним, - воскликнула Ася, - но убивать я тебя не намерена, я всё равно собиралась сообщить о том, что собираюсь за него замуж.
Чашка выпала у меня из рук, и разбилась. Я с сожалением посмотрела осколки любимой чашки с изображением котят, и сдавленно проговорила:
- Что собралась сделать?
- Выйти за Рената замуж, - отчеканила сестра, - я люблю его, я с ним, как в угаре.
- Асютка, милая моя, - проблеяла я, - одумайся, он не для тебя.
- Но почему?
- Потому. Во-первых, как же твои девочки от Костика?
- Они поймут, - воскликнула Ася, - почему я должна жить с нелюбимым? Папа выдал меня замуж за Костика, но я его никогда не любила, ждала мачо, и дождалась. Ренат то, что мне надо, я люблю его всем сердцем. Всё, - рявкнула она, и отключилась.
Абзац! Я посмотрела на часы, подобрала осколки, выбросила их, вытерла кофе с пола, налила себе ещё, и достала свой любимый куриный паштет.
Он невероятно жирный, а я люблю жирную пищу, и сейчас намазала им гренок.
Какое-то время я тупо жевала, глядя в окно на снегопад, потом пришла Анфиса Сергеевна, и стала кормить Василинку. Ну, а я поехала к себе в ресторан, проверять документацию,
заглянула на кухню, и со вздохом опустилась на стул около бара.
- Как дела, Эвива Леонидовна? – с улыбкой спросил Андрей, бармен.
- Фигово, - вздохнула я, - спать хочу. Слушай, налей мне мартини.
- Вермута или коктейль? – деловито спросил он.
- Коктейль, - кивнула я, и получила конусообразный бокал.
Я отчаянно зевала, и вдруг увидела лежащую за прилавком книгу.
- Что это у тебя? – заинтересовалась я.
- А, сестре купил, она у меня на юрфаке учится, вот « Классификация ядов ». Хочет быть экспертом.
- Очень странное увлечение для особы женского пола, - хмыкнула я, - можно мне посмотреть?
- Смотрите, - пожал он плечами.
Я несколько минут перелистывала страницы, потом захлопнула издание, и отпила из бокала. Что-то мне всё равно не даёт покоя в этом деле, но вот что, я понять не могу.
Вчера вечером максим мне сказал, чтобы я завязывала с этим, что во всём виноват Хуан, и ему теперь не отвертеться.
- А вдруг это не он? – вздохнула я.
- Вика, милая, - простонал Максим, - это точно он. Успокойся,
наконец.
И я сделала вид, что всё поняла, однако, всё ещё была в сомнении.
Поэтому я залпом выпила мартини, поднялась к себе в кабинет, одела пальто, взяла свой ридикюль, и поехала к Авдеевым на квартиру.
Осмотрела оклеенную печатями дверь, и позвонила к соседям.
- Кто там? – раздалось из-за двери.
- Капитан МВД Миленич Эвива Леонидовна, - сказала я, приложив к « глазку » удостоверение, - мне нужно поговорить о вашей соседке.
- Здравствуйте, - открыла дверь молодая женщина, лет где-то тридцати пяти.
- Здравствуйте, - воскликнула я, - мне нужно поговорить о сёстрах Авдеевых.
- Проходите, пожалуйста, - пропустила она меня в квартиру, - меня Людмила зовут. Людмила Николаевна.
Она провела меня на кухню, и предложила чаю, от которого я тут же отказалась, и с ходу приступила к допросу.
- Вы хорошо знали Варвару и Софью Авдеевых?
- Они были моими соседями, - пожала плечами Людмила Николаевна, - мы общались только на этом уровне, Сонька, правда, то и дело забегала, десяточку на пиво клянчила. Потом Варвара приходила, долг за неё отдавала. А уж как я удивилась, когда стало известно об их смерти. Ладно, Софья, она алкоголичка была, уже напрочь пропитая. А Варьку-то за что?
- Это я выясняю, - сказала я, - вы мне скажите, вы были дома в тот день, когда умерла Софья?
- У меня тогда выходной был, - кивнула Людмила Николаевна.
- Может, вы что-нибудь слышали? Или видели?
- У нас тут стены тонкие, всё слышно. А я вас в тот день видела, - выдала Людмила Николаевна.
У Людмилы Николаевны работа через сутки, и в день, когда отравилась Соня, она отсыпалась после ночной смены.
Только уснуть она никак не могла, и этому способствовало несколько причин. Сначала в квартире сверху начал плакать грудной ребёнок. Женщина терпеливо подождала, пока малыша упокоят, и сделала попытку уснуть.
Но не тут-то было. Под ними живёт семья, и их отпрыск ходит в музыкальную школу.
Он пиликает на скрипке весь день, и жильцам нет покоя.
Понимая, что выспаться ей сегодня не удастся, Людмила Николаевна решила прибраться в квартире, и в этот момент услышала звук подъезжающего лифта.
Она тут же примкнула к « глазку », и увидела меня,
выходящую из лифта. Потом я уехала, и через десять минут
после моего ухода к Соне пришёл ещё один визитёр.
Это была девушка, она была одета в пальто странного фасона...
- В стиле 60-х годов? – подскочила я.
- Пожалуй, - согласилась Людмила Николаевна, - оно было трапециевидное, пальто это, волосы были высоко подняты, и перехвачены широким ободком. Она словно из французского
кино начала прошлого века выпала.
- Она долго была у Софьи? – с волнением спросила я.
- Да минут десять, - задумалась Людмила Николаевна, - Софья после вашего ухода куда-то побежала, она быстро сбегала. Только девушка эта уходить собиралась, как Сонька из лифта вышла, и они вместе в квартиру вошли.
- Вы лицо этой девушки видели? – спросила я.
- На ней очки чёрные были, и видела я только её спину. Одно только с уверенностью скажу, эта девушка акробатка.
- С чего вы это взяли? – несказанно удивилась я.
- Походка у неё такая, будто она всю жизнь занималась лёгкой атлетикой. Как бы это объяснить, она вся гибкая, хрупкая, и походка пружинистая, вот.
- Я вас поняла, - кивнула я, на самом деле ничего не понимая, - а Варвара тут давно жила?
- так она сюда с мужем переехала, а потом Павлуша умер, говорят, он на наркотиках сидел. Она сначала ушла от него, а после его смерти квартира ей досталась, и она сюда вместе с сестрой переселилась.
- Понятно, - вздохнула я, уже не зная, о чём её спрашивать.
Ветер слегка стих, шёл крупный снег, и я не знала, что мне делать дальше. Поговорить с матерью Авдеевых?
Но я не знаю, где она живёт. Зато я знаю, кто мне сейчас поможет.
У меня есть хороший друг, Богдан. Мы учились вместе в школе, и Богдан после получения аттестата с головой ушёл в математику. Сейчас он работает в институте, преподаёт высшую математику, и идёт на учёную степень.
А ещё он разбирается в компьютерах, даже можно сказать, что он хакер. Только он этим не злоупотребляет, помогает мне иногда, в рамках дозволенного.
Я могу пользоваться компьютером, только как печатной
машинкой, и ещё слазить в Интернет могу. Но программы создавать, и ломать их, это мне слабо. Башка у меня гуманитарная.
- Бодя, привет, - воскликнула я, когда он снял трубку.
- Только не это! – застонал он, - Вика, скажи, пожалуйста, что это не ты. Что у меня глюк.
- Нет у тебя глюков, - злорадно сказала я, - мне нужна твоя
помощь.
- Я не верю ушам своим, - воскликнул он, - а как же дети?
- А дети спят под присмотром няни, - ответила я, - значит так, Авдеевы Варвара и Софья Юрьевны, проживают по адресу... мне нужны сведения об их родителях.
- Уф, - выдал в трубку Богдан, а я решила, наконец, купить родным подарки.
Даже представить не могу, что кому купить.
Вот Максиму я куплю на Рождество золотые запонки, а на Новый год золотые часы. Даже Диме придётся подарок делать... Странно, но при мысли об этом моё сердце затрепетало. Раньше я этим вопросом не задавалась, делала дежурные подарки, типа дорогих ручек, галстуков, рубашек.
Он всякий раз оригинальничал, я же никогда, а после развода о подарках ему у меня даже мысли не было.
Отчего же сейчас у меня мелькнула эта мысль?
Так и не ответив себе, я пошла делать налёт на магазины.
Ох, у Макса же день рождения восьмого января, и нужно
что-то купить.
Сначала я заглянула в посудный. Народу там толклось немало, всё-таки Новый год на носу, и все выбирают подарки.
Как всякая женщина, я люблю красивую посуду, и сейчас узрела красивейший сервиз. Нет, это не сервиз, вернее будет сказать, разобранный сервиз. Огромное количество изящных вазочек, чашек, и прочего, прочего, прочего.
Я не удержалась, купила несколько вазочек, пару пепельниц, и трёх – ярусную вазу – фруктовницу. Потом ещё увидела чашку с кошками, купила и её, и пошла дальше.
При взгляде на вывеску, которая гласила, что тут торгуют мужской одеждой, я поневоле вспомнила злосчастные носки Максима, и напрочь испорченное бельё. И я тут же направила свои стопы в этот отдел.
- Что вам угодно? – спросил стоящий за прилавком юноша, - вы хотите сделать подарок любимому? У нас большой выбор свитеров, на любой вкус.
- Мне нужны носки, - улыбнулась я, - самого высшего качества.
- Пожалуйста, - он показал на витрину, - выбирайте.
- Вот эти давайте, - показала я, - а что вы там про свитера говорили?
- У нас много свитеров, - и он вышел из-за прилавка, - какая расцветка вашему другу нравится?
- Ему подойдёт светлый, - сказала я, - покажите вон тот, бежевый.
Бежевый свитер был красивый, я купила ещё джинсы, при чём очень дорогие. Давно надо было купить Максу нормальную одежду, только в магазин его не затащишь. Он тут же начинает кричать, что он не альфонс. А сейчас он мне ничего не сделает. Всё уже куплено, поворчит, и будет мерить.
Я прихватила ещё красивое, чёрное пальто, которое очень подойдёт Максу, и вошла в следующий отдел.
Это уже был ювелирный.
- Мне нужны запонки, - сказала я продавщице, - у вас есть с изумрудами?
- У нас большой выбор запонок, - кивнула девушка, - есть и с христопазами, и с изумрудами, и с зелёными бриллиантами.
- Мне нужны с изумрудами, - сказала я, - впрочем, покажите мне все.
С запонок мы мирно перешли на зажим для галстука, опять с изумрудами, а потом на золотой « Роллекс ».
- Крестик не нужен? – спросила продавщица, - вы ведь выбираете подарок своему мужчине? У нас есть мужские кресты, массивные.
- Моего мужа инфаркт хватит, если я преподнесу ему крест, -улыбнулась я, а сама подумала, вот Дима был бы в восторге, - а покажите самый массивный, - ляпнул мой глупый язык.
И продавщица, почуяв богатую клиентку, вынула из своих закром громадный крест. В диаметре десять на семь сантиметров, весь усыпанный драгоценными камнями.
- Одному моему знакомому это очень понравится, - задумчиво сказала я, - а ещё ему понравится перстень с чем-нибудь таким, я не знаю, может быть, черепом.
- Многие эффектные мужчин любят носить такое, - согласилась продавщица, - у нас есть в виде черепа и костей, довольно массивная вещица.
Вещица действительно оказалась внушительная, потом я ещё взяла Максу печатку, и сделала себе ещё одну дырку в ухе.
Макс не знает, я просила Диму тогда не говорить, но он мне на день рождения преподнес красивые, длинные серьги.
Но в коробочке лежала ещё одна серёжка, и я очень удивилась, когда увидела я. но через полчаса позвонил Дима.
- Привет, моя сладкая карамелька, - сказал он, и я разозлилась.
- Прекрати меня называть карамелькой, - заорала я, находясь тогда в взвинченном состоянии. Я была на последних месяцах беременности, и злило меня всё.
- Поздравляю тебя с днём рождения, - воскликнул он, - как тебе серьги?
- Замечательные, - процедила я.
- Старинная флорентийская работа, - хмыкнул он, - как ты там?
- А ты как думаешь? – огрызнулась я, - кстати, что значит одна серёжка?
- Вторая сейчас находится у меня в ухе, - ответил он, - я не прошу тебя одевать её, просто пусть она будет у тебя.
Я тогда ещё больше разозлилась, и швырнула трубку на рычаг. Ну, а серёжку убрала в шкатулку.
И сейчас я решила вдеть её.
Мне прострелили ухо медицинскими серьгами, и через пару месяцев я выну их. Очень удобная эта вещь, простреливать мочку. Ещё в школе я думала, что не смогу никогда проколоть себе уши. Аська проколола себе уши в лагере. До сих пор помню, как она верещала, когда девчонки ей это делали. Я себе пальцы отморозила, когда приложила лёд к её уху, и держала его. А потом у нас нашли маленькую бутылку водки, шкалик, которую купили для нас мальчишки, чтобы продезинфецировать ухо. Народу нас было много, и все делали себе дырки, где только можно. Одна только я трусихой оказалась. Но прочихвостили тогда всех.
Когда я уже расплачивалась, зазвонил мой мобильный. Мяу, мяу, мяу, раздалось из моей сумки, и я невольно подскочила. А продавщица улыбнулась.
- Алло, слушаю, - воскликнула я, протягивая кредитку.
- Тебя ещё интересуют Авдеевы? – спросил Богдан.
- Конечно, - закричала я, - что ты там узнал?
- Авдеева Матрена Васильевна, Авдеев Юрий Александрович. Первая обретается по адресу... а супруг её бывший ныне преподаватель в институте. Психолог.
- Психолог? – нахмурилась я, вспомнив, что Ксения говорила, будто родители Варвары психологи, преподаватели.
Минуточку, ведь отец бросил их, отсудил пол квартиры...
Интересно, зачем она озвучила Ксении эту сказочку?
Я совершенно запуталась, записал адрес родителей Авдеевой, и приняла из рук продавщицы фирменный пакет.
Потом купила для Эли платье со стразами, какое она мечтала, Аське дорогую сумку, маман огромный флакон духов, а папе одеколон. Мы особо не измудряемся в подарках, это просто знаки внимания. Но мои мужчины, это отдельная песня, и в этом году я решила побить все рекорды.
Потом подумала, и купила себе флакончик духов от Нины Риччи, и универсальный одеколон, подходящий как мужчинам, так и женщинам.
Теперь, пожалуй, всё. Правда, есть ещё Зойка, но для неё у меня приготовлено платье, которое расписывали в Малайзии.
Роспись по тканям, дело очень кропотливое, долгое, и дорогое.
Думаю, Зоюшка оценит мою выдумку.
На платье изображены мы с ней, наши лица в уменьшенном варианте.
Все свои покупки я сложила на заднее сиденье, села за руль, и вынула сигарету.
Сейчас я съезжу к Юрию Александровичу, и поговорю с ним, а то что-то я совсем запуталась. А ещё я нанесу визит Семену Аркадьевичу, уж теперь-то у меня есть доказательства того, что Соню убили. И это была та же девушка, что увезла Петю. Да ещё и Людмила Николаевна сбила меня с толку, сказав, что девушка эта спортсменка.
Я повернула ключ в зажигании, и рванула в институт, где преподаёт Авдеев. Въехала на свободное место на парковке, заперла машину, и вошла в здание.
- Извините, - остановила я пробегавшую мимо девушку, - а вы не подскажете, как найти Авдеева? Преподавателя с кафедры психологии?
- Юрий Александрович на втором этаже, 20-ый кабинет, - ответила девушка, и унеслась, а я стала подниматься на второй этаж.
В одно мгновение нашла аудиторию, и заглянула внутрь, предварительно постучавшись, и получив приглашение войти.
- Здравствуйте, - сказала я, входя в полную аудиторию, - вы Юрий Александрович Авдеев?
- Да, это я, что вам угодно? У меня лекция идёт, - ответил худощавый мужчина с интеллигентным лицом.
- Я из милиции, мне нужно с вами поговорить, - я вынула из кармана удостоверение.
- Я буду свободен через пятнадцать минут, - сказал он, а я кивнула, и вышла из аудитории. Уселась на подоконник в коридоре, и стала терпеливо ждать.
Просидела я на окошке недолго, студенты вышли из аудитории, и я бросилась внутрь.
- Капитан МВД Миленич Эвива Леонидовна, - представилась я, и раскрыла удостоверение.
- Я вас слушаю, - кивнул Юрий Александрович.
- Я расследую убийство ваших дочерей, Варвары и Софьи... – начала я, и бумаги выпали из его рук, и разлетелись по полу.
- Вы это сейчас пошутили? – прошептал он, глядя на меня в упор, - Вареньку убили?
- Так вы не знали? – удивилась я, и почувствовала себя не в своей тарелке, - вас должны были известить.
Он ослабил узел галстука, вынул какие-то таблетки из ящика, и дрожащими руками попытался выдавить таблетку из пластины. Я тут же подскочила, налила ему из стоявшего на окне кувшина воды, и подала стакан.
- Спасибо, - прошептал он, взял из моих рук стакан, и выпил сразу две таблетки.
- Извините меня, - сказала я, - я не знала, что вы не в курсе. Милиция должна была вам сообщить.
- Милиция? – поднял он на меня глаз, - вот вы и сообщили. Или вы не из милиции?
- Как вы догадались? – удивилась я.
- Я всё-таки психолог, - вздохнул он, - да и вы не похожи на представителя власти. А, если честно, я когда-то работал экспертом по подделкам, в частности, по документам.
- С ума сойти, - пробормотала я.
- Так что, я сразу определил, что удостоверение поддельное. Так кто вы?
- Я частный сыщик-любитель, - вздохнула я, - работаю без лицензии, и денег за работу не беру. Мои знакомые из-за этого называют меня эксцентричной идиоткой.
- Из-за того, что денег не берёте? – сделал попытку пошутить
Юрий Александрович.
- Из-за того, что лезу не в своё дело, как они говорят, - улыбнулась я, - я стала свидетельницей, вернее, не совсем свидетельницей...
Какое-то время он молчал, переваривал полученную информацию, а потом поднял на меня глаза.
- Ваша послеродовая депрессия может и внезапно пройти, - тихо сказал он, - и вы можете всё бросить...
- Даже и не подумаю, - гневно воскликнула я, - я доведу дело до конца.
- Не перебивайте меня, - воскликнул он, - я вам заплачу. Я вам хорошо заплачу.
- Послушайте, - начала было я, но он меня перебил.
- Это вы меня послушайте, - резко сказал он, - Варенька была для меня всем. Она мой первый ребёнок, а первый ребёнок тянет за собой всю генетику предков. Да и не в этом дело, я любил дочь больше жизни.
- И потому бросили её? – прищурилась я.
- Кто вам сказал такую глупость? – гневно воскликнул он, - я бросил её мать, она вконец опустившаяся алкоголичка, а дочь я не бросал. И я хотел забрать Варю в свою новую семью, да только она не захотела.
- Минуточку, - попыталась я собрать мысли в кучу, - почему вы говорите только о Варваре? Софью тоже убили, предположительно, один и тот же человек.
- Софья мне не дочь, - дёрнул плечом Юрий Александрович, - она была моей падчерицей, и она по стопам матери пошла. А Варюшка жалела сестру, вот уж наивная душа. Той была одна дорога, в сточную канаву.
- Зачем вы так? – с укоризной воскликнула я.
- А по-другому и не скажешь, - вздохнул Юрий Александрович, - а Варенька ангелом была. Ну, кому она могла помешать? Я не понимаю.
- Я это выясню, - сказала я, - и вы помогите мне. Расскажите мне всё, что знаете.
- Хорошо, - кивнул он.
С красавицей Мотей Юрий Александрович познакомился в институте. Простоватая деревенская девушка подкупила его своей непосредственностью. Юрий Александрович тогда ещё искал своё место в жизни, и поступил на филологический, но не окончил его, после второго курса ушёл.
Когда он первый раз вошёл в аудиторию, он сразу же увидел её. Очень красивая девушка, с длинными, белокурыми волосами, тёмными от природы бровями, и фарфоровой кожей, она сразила его наповал.
Он был не из робкого десятка, и сразу же сел рядом с девушкой. Так состоялось их знакомство, которое потом переросло во взаимное чувство.
Только потом Юрий Александрович понял, какую ошибку совершил, попавшись на крючок хорошенькой бестии.
Когда наступило отрезвление, он вдруг неожиданно для себя понял, что и не любил Матрену никогда, как всякий мужчина, повёлся на красивую внешность.
Потом в его жизни появилась Ангелина, и он понял, что вот она, женщина, которая могла бы стать его спутницей жизни.
Но он не мог уйти из семьи, у него были две дочери, которых он очень любил. Он решился только после того, как Матрена скатилась на самое дно, и ему стало известно, что его надули в отношении Софьи.
Их брак был по залёту, после двух месяцев романа девушка сообщила ему о своей беременности.
- Так это же замечательно, - воскликнул Юрий, - у нас будет ребёнок!
- Я думала аборт сделать, - прошептала Матрена, - но, если ты готов принять его...
- Даже и не думай об аборте, - воскликнул Юрий, - мы немедленно поженимся.
Он был молод, но это не мешало ему быть ответственным. Матрена хороша собой, к тому же деревенская, работящая. А ребёнок – это очень хорошо. Юрий вообще любил детей, и на следующий день он отвёл любимую в ЗАГС.
Сначала всё было хорошо. Родители не были против их брака, невестку приняли с распростёртыми объятьями. Отыграли скромную свадьбу, всё-таки особых средств у них не было, родители Юрия работали в каком-то госучереждении, и супер доходов не имели. А насчёт своих родителей Матрена сказала, что они умерли.
Вообщем, их жизнь сложилась, а через положенное время на
свет появился малыш. Правда, не совсем через положенное, Софья родилась недоношенной, семимесячной.
На здоровье ребёнка это не сказалось, Сонечка была абсолютно здоровой, врачи не обнаружили у неё никаких патологий. А потом на свет появилась Варвара, и Юрий был на седьмом небе от счастья. Конечно, он мечтал ещё и о сыне, но он считал, что ещё не всё потеряно.
Однако, оказалось, что из-за осложнения во время вторых родов Матрена больше не может иметь детей. Молодую пару это очень расстроило, и однажды мать Юрия потихоньку ему сказала:
- Не переживай так, я вижу, тебе мальчишку хочется, и у меня есть идея.
- Что за идея? – нахмурился Юрий.
- Мне Мотя по секрету сказала, что даже взяла бы малыша из детдома.
- Мне не нужен чужой ребёнок! – вспылил Юрий, - пусть не выдумывает.
- Юрочка, не надо кипятится, - воскликнула мать, - главное, что Мотя согласна на чужого малыша. Так и пусть растит твоего сына.
- Что ты хочешь этим сказать? – оторопел Юрий.
- Пусть тебе другая женщина родит, ты заберёшь ребёнка, и всё отлично.
- О чём ты говоришь? – простонал Юрий, - да ни одна мать не расстанется со своим малышом. Или ты смогла бы меня отдать, если бы тебе предложили подобное?
- Юра, не передёргивай, - воскликнула мать, - я дело предлагаю. Ты же сына хочешь, да и мы о внуке мечтаем.
- Даже не выдумывай, - отрубил Юрий, а сам задумался.
У него будет сын, пусть, от другой женщины, пусть, растить он его не будет, но он постарается дать ему всё.
По мере возможности.
И вскоре ему встретилась другая женщина, Лина. Она была хороша собой, с большими, печальными глазами красивого чайного цвета, и каштановыми волосами. А черты лица были настолько располагающими к себе, нежными, даже умильными. Вот за эту умильность Юрий прозвал свою будущую супругу лисёнком.
Лина была психологом, и именно она помогла Юрию найти своё признание в жизни, он тут же поступил в медицинский, стал учиться на психиатра, и заочно на психолога.
Его родители и супруга были в шоке, когда узнали, что он задумал.
- Сынок, зачем тебе это? – спрашивала мать, - психиатр! Всю жизнь смотреть на этот кошмар.
- Я буду делать карьеру, - ответил ей Юрий, - пойду на учёную степень.
На это родители никак не отреагировали, а Матрена расстроилась.
- А как же я? – тихо спросила она вечером, когда они остались одни.
- А что ты? – не понял Юрий.
- Мы же теперь будем в разных слоях общества, - всхлипнула она, - ты найдёшь себе другую, умную, а со мной разведёшься.
- Не говори глупости, - поморщился Юрий, и вспомнил красивые глаза Ангелины.
Внезапно он понял, что ему совершенно не нравится Матрена. Он явно поспешил с походом в ЗАГС. Мотя глуповата, и теперь его раздражало в ней всё.
А тут ещё и Ангелина забеременела. С каждым днём он любил её всё больше, и частенько оставался у неё на ночь, обманывая Матрену.
Мать первая догадалась о том, что происходит с ним, и задала вопрос в лоб. А, получив ответ, впала в неописуемую панику.
- Как ты мог? – воскликнула она, - у тебя прекрасная жена, и две замечательных дочки. Мы обожаем Мотю, а ты завёл роман с другой женщиной.
- Я просто понял, что ошибся, - вздохнул Юрий, - а Лина ждёт ребёнка.
- Что же ты теперь будешь делать? – спросила мать.
- Я не знаю, - покачал головой Юрий, но вскоре всё решилось. В один совсем не прекрасный день в их влетела молодая женщина, и потребовала позвать Матрену.
- Где эта сучка? – выкрикнула она.
- Кто вы такая? – железным тоном осведомилась мать Юрия, - представьтесь, пожалуйста.
- Я тебе сейчас представлюсь! – заорала незваная гостья, - вы
тут все идиоты. Правильно мамка говорит, все москвичи уроды.
- Я сейчас милицию вызову, - пригрозила ей пожилая дама, - я вас спросила, кто вы такая?
- Я сестра Мотьки! – рявкнула та.
- Но Матрена никогда не говорила, что у неё есть сестра, - растерянно проговорила женщина.
- Верно, - ухмыльнулась гостья, - зачем ей обо мне рассказывать? Только она мать в могилу свела, сучка такая, а сама за своим москвичом сюда рванула, проститутка.
- Я ничего не понимаю, - сжала пальцами виски мать Юрия, - меня зовут Инна Васильевна.
- Марина, - буркнула гостья.
- Мариночка, проходите, - воскликнула Инна Васильевна, - и объясните всё, а то я ничего не понимаю.
- А чего тут понимать? – дёрнула плечом Марина, - Мотька сюда за своим москвичом рванула.
А дела оказались такие. Матрена, когда ещё жила с матерью, по уши влюбилась в москвича, и забеременела от него.
Парень, когда узнал об этом, перепугался, и рванул к себе в Москву. Матрена расстроилась донельзя, поплакала, и пошла каяться матери. Мать у неё была суровой, и она тут же выставила дочь на улицу.
И что было делать несчастной девушке?
Мать её выгнала, и она понадеялась, что её примет отец ребёнка. И уехала в Москву.
- Теперь я тут, - сказал Марина, - мать умерла от сердца, оно у неё плохим совсем стало после того, как она Мотьку выставила. Куда мне деваться? Дом совсем уж развалился, с работы меня выгнали, сократили. Вот я к сестре и поехала, не прогонит ведь.
- Подождите, - воскликнула Инна Васильевна, - если я вас
правильно поняла, Мотя забеременела от кого-то в деревне?
- Да, у нас москвич отдыхал, вот она и залетела от него.
И тут-то Инна Васильевна поняла, почему Сонечка оказалась недоношенной. Ничего она не недоношенная, девочка родилась в положенный срок.
Вечером состоялся грандиозный скандал, Мотя всё время
плакала, говорила, что она не хотела, чтобы всё так
получилось.
- Ты меня обманула! – кричал Юрий, - хитростью женила меня на себе. И ещё неизвестно, являюсь ли я отцом Вари.
И он тут же сделал анализ ДНК, который подтвердил, что Варя действительно его дочь, а Соня нет.
Отношения Юрия и Матрены меж тем дали основательную трещину, Юрий практически ушёл из семьи, и переселился к Ангелине, которая родила ему долгожданного сына.
Потом состоялся развод, Юрий купил бывшей жене квартиру, женился на Ангелине, но с дочерью отношения поддерживал. Он обожал свою девочку, равно как и двоих мальчишек, и младшую дочь от Ангелины.
С самого начала он хотел забрать дочь себе, но суд отказал ему в этом, и присудил ребёнка матери.
Варвара была в хороших отношениях с Ангелиной, она часто приходила к ним, общалась с женой отца, и со своими братьями и сестрой.
- А вы в Лондон не ездили? – ляпнула вдруг я.
- Я постоянно езжу в Лондон, - растерянно проговорил Юрий Александрович, - я и там преподаю. А откуда вы знаете?
- Да я так, - пробормотала я, - значит, ваша дочь осталась с вашей бывшей женой?
- Мотя спилась от отчаяния, - вздохнул Юрий Александрович, - мне её даже жалко. Она красивая была, только я не любил её, и воспользовался её обманом, чтобы развестись с ней. Некрасиво, понимаю, но ничего поделать я не мог.
- А тот парень, отец Сони, он, я так понимаю, отказался на ней жениться? – уточнила я.
- Да он вроде бандитом оказался, и пригрозил ей, если она будет к нему лезть, он её прихлопнет.
- Понятно, - кивнула я, понимая, что больше ничего не узнаю.
Я вышла на улицу, и похлопала себя по карманам в поисках
сигарет. Но сигареты кончились, и я подошла к палатке.
- Дайте пачку « парламента », - попросила я, и тут же поправилась, - лучше дайте блок, - получила сигареты, заплатила, и села в машину.
Сейчас поеду к Семену Аркадьевичу, и надаю ему по ушам.
Долго я стучала в дверь морга, Семен Аркадьевич не спешил открывать, но, в конце концов, щёлкнул замок.
- Это ты, - воскликнул патологоанатом недовольно.
- Да, я у меня к тебе долгий и серьёзный разговор, - я влетела в морг.
- Вика, стой, - крикнул он, но я уже вбежала в прозекторскую, и обомлела.
Прямо на столе, на котором вскрывают трупы, сидела голая девица. Вот, значит, чем он тут занимался, пока я к нему колотилась! Старый ловелас!
- Вика, я занят, - воскликнул Семен Аркадьевич.
- Вижу, - бросила я многозначительный взгляд на голую девицу, - хоть прикрылась бы из приличия, - буркнула я.
- Значит так, Семен, - ткнула я в него пальцем, - сейчас тебе придётся положить на этот стол другую представительницу прекрасного пола.
Семен Аркадьевич разинул рот от изумления, девица тоже.
- Ты... ты... – прозаикался он, - что т-ты хочешь сказать? Ты...
- Обрадовался было, что я свою кандидатуру предлагаю? – прищурилась я, - нет, милый, сейчас ты вытаскиваешь из рефрижератора Софью Авдееву, и вскрываешь её.
- Ни за что! – рявкнул он, - и не проси.
- Девушка, слезьте со стола, - с улыбочкой попросила я, схватила журнал, нашла номер ящика, и рывком открыла его.
Меня чуть не стошнило от этого зрелища, но я умею держать себя в руках, и лично перетащила Софью на стол.
- Давай, - рявкнула я на него.
Девица какое-то время тупо смотрела на свою соседку, потом завизжала, и свалилась со стола в обморок.
- Люся, - бросился Семен Аркадьевич к своей любовнице, подхватил на руки, и оттащил в подсобку, вернулся, и набросился на меня с руганью, - кто позволил тебе сюда врываться, и командовать?
- Вскрывай труп, я сказала, - зашипела я, и вытащила из
кармана триста долларов, - хочешь? Вскрывай?
Надо отдать должное Семену Аркадьевичу, он мгновенно сориентировался, и, увидев деньги, воскликнул:
- Пятьсот.
- Чёрт с тобой, - я вынула ещё две сотни, - вскрывай, а я тут, рядышком посижу, не хочу на это смотреть.
- Трупы вытаскивать из холодильника ты можешь, - покосился
он на меня, и занялся Софьей.
Прошло много времени, наконец, он позвал меня к себе.
- Труп убрал? – спросила я.
- Убрал, - кивнул Семен Аркадьевич, вытирая пот со лба, - ты,
Вика, как всегда, оказалась права.
- Значит, убийство? – победоносно воскликнула я.
- Да, - кивнул он, - отравление сулемой.
- Чем? Чем?
- Есть такой яд, - воскликнул Семен Аркадьевич, - сулема, им делают спринцевание при криминальном аборте.
- Давай без терминов, - поморщилась я.
- Давай, у неё в желудке оказалась сулема, при чём в огромном количестве. Кто-то, явно полный профан в судебной медицине, намешал ей в водяру сулемы. Кстати, гони деньги.
Я молча передала ему доллары, и в этот момент дверь хлопнула, и в морге появился Максим.
- Что ты здесь делаешь? – налетел он на меня, перевёл взгляд на Семена Аркадьевича, который ещё был в фартуке, перепачканном кровью, - только не говорите, что вы...? – он замолчал, и звенящим голосом спросил, - вы вскрыли труп Софьи?
- Вскрыли, - кивнула я, - и я оказалась права, её убили.
- Так, - Максим с размаху плюхнулся на стул.
- У неё в желудке сулема, - пояснил Семен Аркадьевич.
- Но сулему применяют при абортах, криминальных, - воскликнул мой муж, - может, она недавно аборт делала?
- Нет, - покачал головой Семен Аркадьевич, - беременна она не
была, и аборта не делала. А сулема, как я уже сказал, была у неё в желудке, а при аборте делают спринцевание женщине туда.
- Куда – туда? – не понял Максим.
- Между ног, - рубанул с плеча Семен Аркадьевич, - это был не
аборт, а убийство. Кто-то пытался выдать убийство за криминальный аборт, слышал, что этот яд вводится, что убить плод, и подмешал его в водку.
- Она пила самогонку, - воскликнула я, - у неё на столе самогонка стояла.
- Мало ли что у неё на столе стояло, - нервно воскликнул Семен Аркадьевич, - у неё в желудке была водка, а не самогонка. Этот кто-то, убийца, не знал, что при абортах яд вводится другом образом... – и он развёл руками, - думал, ну, найдут сулему в крови, решат, что аборт делала, а проверять женские органы не станут. Да так и получилось бы, я бы тоже так подумал, если бы не стал проверять желудок, нашёл бы в крови сулему, и не стал бы ничего проверять. А так, Вика отчего-то решила, что это убийство, наехала на меня, вскрывай, и всё тут. Отчего ты решила, что это отравление?
- Я говорила с соседкой Софьи, и она видела, что после меня к ней приходила какая-то девушка. При чём одетая как та, что увезла Петю, в стиле 60-х годов. И ещё один момент, она слишком быстро умерла, так быстро умирают только от цианистого калия. Алкоголем быстро отравиться невозможно. Даже, если она выпила бы этой палёной водки за пять минут до моего прихода, она была бы ещё жива. Так быстро водкой не травятся. Время должно пройти, при таких отравлениях порой успевают откачать. Я, кстати, слышала, что алкоголь усиливает действие яда, и решила, что тут мог иметь место этот факт.
- Синергизм! А ты молодец, соображаешь! – воскликнул Семен Аркадьевич, - именно так всё и было, сулема среагировала с алкоголем, и привет, на тот свет.
Я посмотрела на Максима, в его глазах мелькнула злость, он вскочил с места, схватил меня с силой за предплечье, и грубо вытолкал на улицу, где в это время бушевала метель.
- Ты что себе позволяешь? – зашипел он разъярённо, - не смей лезть в мою работу! Я к тебе в ресторан не лезу, и ты держись от МВД подальше.
- Чего ты так злишься? – посмотрела я на него.
- Как мне не злиться? На кой чёрт мне « висяк » в конце года? Дура!
- Значит, я дура? – мне на глаза навернулись слёзы, и я, не
дожидаясь ответа, бросилась к машине.
- Вика, стой! – бросился за мной Максим, - Викуль, солнышко моё, - он схватил меня за руки, - ну, прости, я погорячился. Это я дурак, - воскликнул он, - ну, ты чего? Плачешь? Сладкая моя, ну, прости, пожалуйста.
Я молча прижалась к нему, вдохнула запах одеколона, но слёзы продолжали катиться по щекам.
- Вик, - он погладил меня по голове, - ты не сердишься?
- Я обижена, - прошептала я.
- Я люблю тебя, всем сердцем люблю, но мне моя работа уже так надоела, что выть хочется. Видишь этих крутых, пальцы веером, все в золоте, а через несколько часов звонок, отпускай такого-то. Звонок не от кого-нибудь, а от самого главного прокурора. И что мне делать? Работа собачья, каждый норовит облаять, одни считают нас взяточниками, другие просто ненавидят. Я хотел спихнуть Софью с плеч, а тут ты!
- Как ты можешь так говорить? – подняла я на него глаза, - я считала тебя честным, без страха и упрёка. Потому и вышла за тебя.
- А я такой и есть, но просто этот месяц выдался тяжёлым, -
Максим крепко стиснул меня в объятьях.
- Ты врёшь! – затряслась я, - а ну отвечай, на какие деньги ты купил мне серьги с бриллиантами на день рождения? Говори немедленно!
- Викуль, ну, ты чего? – воскликнул Макс.
- Говори, - зарыдала я, - взятку взял, да? Тебя заедает то, что я богаче тебя, ты не раз это говорил. Ещё машину купить хочешь.
- Вика! – встряхнул меня Максим, - как ты можешь так говорить? Что за блажь? Никаких взяток я не брал!
- Я тебе не верю, - зарыдала я, - отпусти меня!
- Не пущу, - он впился мне в губы страстным, грубым поцелуем, стянул сиреневый шарф, и его губы переместились на шею.
- Отпусти, я сказала! – рявкнула я, и вонзила каблук ему в
ногу.
- Совсем с ума сошла? – заорал он, - что ты вытворяешь? – а я запрыгнула в машину, дала по газам, и укатила.
Приехала домой к родителям, и в слезах бросилась к ним на
шею.
- Вика, что с тобой? – испуганно спросил папа, - ну, перестань плакать. Расскажи, что случилось.
Выслушав меня, маман прижала меня к себе, и воскликнула:
- Мне твой Митрофан никогда не нравился. Я почему-то не удивлена.
- А я уверен, что всему есть объяснение, - заявил папа,-
попроси Максима объяснить всё.
- Нечего объяснять! – категорично заявила маман, - ты разведёшься с этим уродом, и выйдешь замуж за Диму. Иди в свою комнату, я отведу тебя, - она обняла меня за плечи, и увела наверх.
Я переоделась в халат, и уснула. Проснулась, и увидела на своей подушке букет белых и малиновых роз, а рядом Максима.
- Чего тебе? – безжизненным голосом спросила я.
- Нам нужно объясниться, - вздохнул он, - я занимаюсь в свободное время частным сыском, мне несколько раз попались очень денежные клиенты, вот откуда деньги на машину, и на подарок тебе.
- Ты правду говоришь? – прошептала я.
- Конечно, дорогая, - воскликнул он, - а ты решила, что я взяточник. Мне, конечно, изрядно отравляет жизнь тот факт, что я завишу от тебя, но на взяточничество я никогда не пойду.
- Милый, - прошептала я, - сделай одолжение, запри дверь.
- У тебя все мысли в одном направлении, - ухмыльнулся он, но дверь запер.
Утром мы уехали от родителей, маман, правда, жутко ругалась.
- Вика, я так надеялась, что между вами всё будет кончено, - воскликнула она сердито.
- Даже не надейтесь, что я так просто отступлюсь от любимой женщины, - воскликнул Максим.
- Послушайте, Михаил...
- Внимательнейшем образом слушаю вам, милая тёщенька, - прищурился Максим.
- Не смей называть меня тёщенькой! – заорала маман так, что
стёкла в окнах жалобно звякнули, - чёртов мент! Сволочь
легавая!
У Максима по лицу заходили желваки, он дёрнулся, и каким-то странным голосом сказал:
- Когда-нибудь я вам отомщу за всё, - воскликнул он, - учтите, у меня в руках всё-таки власть.
- Не смей мне угрожать, ищейка!
- А вы наглая, самовлюблённая дура! – заорал Максим, а у
меня челюсть с салазок соскочила от неожиданности, - породистая стерва! А вам, Леонид Филиппович, я от всей души сочувствую, с такой отвратительной особью жизнь прожить!
- Максим! – ошарашено проговорил папа.
- Вы меня простите, но я сказал правду, - буркнул Максим.
- Значит, я стерва? – маман встала с места, и упёрла руки в боки.
- Редкостная стерва! – выпалил Максим.
- Я стерва! – повторяла маман сдавленным голосом, и хватала воздух ртом. Чувствуется, ей не хватало слов, чтобы отбить выпад.
- Перестаньте! – подскочила я, - Макс, извинись перед мамой.
- Я? Перед этой крокодилицей? – прищурился Максим, - да она только и делает, что отравляет нам жизнь! Я вам до сих пор слова плохого не сказал! За что вы меня так невзлюбили? Потому, что любите Глеба Никифоровича, и хотите, чтобы Вика была с Димой? Решили, если вы без ума от его отца, то ваша дочь должна обожать его сына? – и я увидела, как у папы вытянулось лицо, и схватила мужа за руку.
- Макс, не надо, - но его уже понесло.
- Вы с привычным вам эгоизмом решили, что любимой дочери будет хорошо с сыном человека, которого вы любите? А о её чувствах вы подумали? Может, она не такая, как вы, и этот мачо ей не нравится? Может быть, ей нравятся другие мужчины? Если вы так любите дочь, то должны понимать, что ей хорошо с любимым мужчиной!
Маман с размаху плюхнулась на стул, папа переводил
ошеломлённый взгляд с меня на Максима, потом на маму, и за столом воцарилась неприятная тишина.
Неизвестно, чем бы это закончилось, но в этот момент со
второго этажа сбежали Аришка и Яна, как всегда, с шумом и гамом.
- Ой, Вика, привет, - воскликнула Яна, тряхнув светлым хвостом.
- А чего вы какие странные? – спросил Ариша, хватая со стола
булочку.
- Полный порядок у нас, - звенящим голосом проговорила
маман, - а с вами, Матвей, у меня будет отдельный разговор, -
покосилась она на Максима.
Всё-таки она неисправима!
- Упёртая корова! – выпалил Максим, выдернул меня из-за стола, и выволок на улицу.
- Макс, милый, ну что ты наделал? – воскликнула я.
- Ничего особенного, всего лишь высказал этой самовлюблённой стерве всё, что думаю, - огрызнулся мой любимый, и закурил сигарету.
- Представляешь, что сейчас будет? – простонала я, - они с
папой переругаются.
- Извини, я, наверное, и в самом деле перегнул палку, но она меня так достала, - он заключил меня в объятья и стал страстно целовать.
На меня сразу же мягкость какая-то напала, и я прильнула к нему.
- Во дают! – услышала я весёлый голос Яны, - и не стесняются!
- А чего стесняться? – засмеялась я, поворачиваясь, - мы всё-таки женаты.
- Мы подростки, а демонстрация интимных сцен лицам, не достигшим совершеннолетия, расценивается, как растление, - выдала Яна.
- Милая, - улыбнулся Максим, - ты немного неверно трактуешь эту формулировочку. А вернее, не к месту. Мы были одни, и на ваше присутствие не рассчитывали, это, во-первых, во-вторых, поцелуй не считается развратом.
- Правда? – хихикнула Яна, тряхнув светлым хвостом, - вообще-то, да, поцелуй не разврат. Скромный поцелуй, а вы целовались как... Не буду выражаться, пожалуй. У вас там
языки не перепутались?
- Яна! – вскрикнула я.
- А в-третьих? – воскликнула я вдруг Яна.
- Что, в-третьих? – поднял брови Максим.
- Вы что-то там формулировку совращения говорили.
- А, просто эта формулировка направлена на отдельное лицо в отношении другого лица. А вас и поблизости не было, когда мы стали целоваться. Ты подрасти сначала, - усмехнулся Максим, улыбаясь, - а потом говори о поцелуях.
- Вика, ты должна меня спасти, - заявила Яна, - я сегодня прогулять хотела, но потом думаю, ты можешь меня спасти.
- От чего? – насторожилась я.
- От Салтычихи, - вздохнула Янка.
Салтычиха – классная руководительница класса, в котором учится Яна. Это очень полная дама, но невероятно занудная.
Она пожилая, видала ещё советские времена, и душой осталась там.
Один раз я, увидев дневник Яны, и, любопытства ради, заглянув в него, обнаружила, что у неё по русскому и литературе в графе – оценка – стоят одни двойки.
Возмущению моему не было предела, и я налетела на племянницу.
- Яна, что это такое? – воскликнула я, - почему ты так отвратительно учишься? Твоя мать в курсе?
- Нет, - хмуро ответила Яна, - а ты не выдавай меня, а то карманных денег я месяц не получу.
- С какой стати я должна молчать? – возмутилась я.
- Представляешь, эта дура Салтычиха сказала, что всякий раз, как я появлюсь в джинсах, она будет ставить мне « лебедя ».
Дубина!
- Чем ей не нравятся джинсы? – опешила я, - хотя, я, конечно, не люблю джинсы, и вообще, брюки, но сейчас это модно.
- Она дура! Кретинка эфиопская! – рявкнула Яна, - она ставит двойки всем, кто приходит в джинсах, только от меня она этого не дождётся.
- Яночка, милая, но ты же понимаешь, что, когда придёт конец полугодия, тебе будет несладко? – воскликнула я.
- Понимаю, но я слушаться её не собираюсь.
- Янк, у меня грандиозная идея! – воскликнула я, - я куплю тебе
диктофон, допотопный, и ты включишь его в классе. Можешь даже устроить скандал, надо, чтобы на диктофоне были её слова, что двойку она тебе ставит не за неуспеваемость, а за
джинсы...
- Вика, ты супер! – завизжала Яна, бросаясь мне на шею, - у меня, кстати, есть диктофон, суперский, « мптришный ».
- Нет, - покачала я головой, - такой нельзя, такую запись легко
подделать, и ничего не докажешь...
- Вика, ты потрясающая! – вопила Яна, - давай, покупай диктофон, и восстановим справедливость.
И справедливость мы восстановили. Яна прибежала ко мне
домой сияющая, и в лицах описывала, как директор ставил клизму Салтычихе.
- Что на этот раз? – воскликнула я.
- Ты ведь мне поможешь? – вопрошала Яна, - я не хочу бабушке говорить, она начнёт мне лекции читать о физиологии женщины, и тому прочее. Я прекрасно знаю, чем занимаются муж и жена по ночам. Что, куда, и зачем, и каков результат!
У меня ноги подкосились от неожиданности.
- Откуда ты про результат знаешь? – проблеяла я, хватаясь за
Макса, - ты что, уже пробовала? В неполных пятнадцать?
- За дуру меня держишь? – ухмыльнулась Яна, - ничего я не пробовала, но я спёрла у тебя из библиотеки « Камасутру ».
А у бабушки ещё есть книжка « Здоровье женщины », вообщем, понимаешь, начиталась.
- « Камасутру » верни, - слабым голосом велела я.
- Как скажешь, - ухмыльнулась Яна, - только теперь мне капец.
- Что случилось? – в который раз повторила я.
- Сначала я целовалась с Сашкой Архиповым на перемене, потом купила в аптеке презерватив, и надула его на уроке.
- И чего? – не дошло до меня.
- Ничего, только я его упустила, и резиновое изделие приземлилось на стол Салтычихе...
- Мама! – вскрикнула я, и зажала рот рукой.
- Вот-вот, - кивнула Яна, - представляешь, какое у неё было лицо?
Я смотрела на Яну во все глаза, а Максим стал хохотать, как ненормальный.
- Вам смешно, - протянула Яна.
- Извини, - пробормотал Максим, а меня вовсю душил хохот.
- Вика, хватит смеяться, - воскликнула Яна, - лучше сходи к ней на рандеву. Мамы нет в Москве, со своим хахалем укатила на
Таити...
- А ты откуда знаешь, что с хахалем? – подскочила я.
- Оттуда, разговор её телефонный слышала. Она влюблена по уши, и с папой разводиться хочет. Больно, конечно, но, если она ради нас с Аришкой останется папой, и будет несчастлива, мы себе этого не простим.
- Ну, вы даёте! – протянула я ошеломлённо.
- Папы тоже нет, - продолжала моя племянница, - он в
Петербург в командировку укатил, дома только бабушка с дедушкой. Но дедушке некогда, он сейчас уезжает, у них в части какое-то там положение объявлено, толи стрельбы, толи учения, хрен поймёт...
- Яна, не выражайся! – воскликнула я.
- Вообщем, ему некогда, а бабушка мне плешь проест в голове. Как заведёт!
- Ладно, поехали, - вздохнула я, и открыла дверцу машины, - забирайтесь.
Сначала я забросила Максима на Петровку, потом поехала с девочками в школу. Яна трещала всю дорогу без умолку, рассказывая происшествия в школе.
- Представляешь, мы доску специальным раствором обработали, - хохотала Яна, - эта толстая дурында по ней мелом, а он не пишет. Взяла другой, он тоже не пишет, взяла тряпку, а она загорелась.
- Какие дети жестокие! – покачала я головой, - просто она одинокая, вот и весь ответ.
- В каком смысле, одинокая? – подняла тонкую бровь Яна, - мужика нет?
- И это тоже, - вздохнула я, - полные люди, они вообще, злобливые. Их никто не любит, травит, вот они и закупориваются в панцирь, а, когда временно вылезают, начинают кусаться.
- А мы-то в чём виноваты? – возмущённо воскликнула Яна.
- В том-то и дело, что ни в чём, - покачала я головой, - ладно, сейчас поговорим с вашей Салтычихой.
Яна и Ариша бросились переодеваться, а я поднялась наверх,
в кабинет русского и литературы, и заглянула внутрь.
- Людмила Павловна, можно? – вежливо спросила я, заходя внутрь.
- Мы с вами знакомы? – надела на нос картошкой очки
Салтычиха, как её называют ребята.
- Нет, но я тётя Яны Дробышевой.
- Ах, тётя, - скривилась Людмила Павловна, оглядывая меня с
ног до головы.
Увиденное явно не пришлось ей по вкусу, сегодня на мне была ультракороткая юбка тёмно-лилового цвета, пиджак цвета спелой вишни, красные полусапожки на острых шпильках, и
красное, кожаное пальто с меховой опушкой.
- Значит, вы тётя Яны? – недовольно спросила она, - сестра матери, или отца?
- Матери, - растерянно ответила я, - а какое это имеет значение?
- Никакого.
А зачем, спрашивается, интересовалась?
- А почему не пришла сама мать?
- Её сейчас нет в Москве, - пояснила я, - вы...
- Значит так, - воскликнул Салтычиха, - просто необходимо
принять меры...
За десять минут я узнала прорву сведений. Оказывается, Яна курит в туалете, разбила стекло в столовой, выбила глаз одному мальчишке...
Я слушала её, открыв рот, и апофеозом стал летающий презерватив. Дойдя до него, Людмила Павловна пошла красными пятнами, и лицо её сравнялось цветом с моим модным пальто.
- Необходимо срочно принять меры, - восклицала она, - девочка катится по наклонной плоскости. И это в четырнадцать-то лет! Представляете, она целовалась с мальчиком на перемене!
- Ну, поцелуи я не считаю так уж плохим занятием, - усмехнулась я.
- Это отвратительно, вульгарно! Какие поцелуи в четырнадцать лет?!
В этот момент раздался звонок, который меня порядком оглушил, и в класс влетели старшеклассники.
- И ещё вот, - Людмила Павловна вынула из ящика футболку красного цвета, и швырнула её на стол, - вот, полюбуйтесь.
Челюсть у меня поехала, поехала, да так и уехала куда-то...
Эту красоту я купила, когда была с Димой в Нью-Йорке. Две
маечки, одна красная, с надписью « Секс-бомба », другая
чёрная, с пиратским Весёлым Роджером.
Я их недавно искала, мы с Максом собираемся на медовый месяц, а это мои любимые кофточки на отдыхе, но непристойные майки как сквозь землю провалились.
Теперь ясно, куда провалились кофточки, составили компанию « Камасутре ».
- Вот, - Людмиле Павловне явно пришлось по вкусу выражение моего лица, - необходимо наказать девочку.
- Обязательно, - заверила я её, - я её отругаю, а, как приедут её родители, расскажу им обо всём, и она будет наказана.
А этой дружественной ноте мы распрощались, я засунула майку в сумку, и вышла из класса.
- Ну? – спросила прислонившаяся к стене Яна.
- Кто тебе позволил взять мои кофточки? – возмутилась я.
- Да... я... это... – пробормотала Яна, - Вик, не сердись.
- Немедленно верни мне майку с черепом, - сурово воскликнула я, - и книгу.
- Хорошо, но ты купи мне такую же, - опустила Яна глазки в пол.
- Куплю, - пообещала я, - как представится возможность.
- Викуль, ты супер! – воскликнула Яна.
- Мне ещё тут массу интересного рассказали, - вспомнила я.
- Про курение, окно в столовой, и подбитый глаз Лёвки
Базилина?
- Вот-вот.
- Этот человекообразный хищник сам напросился, нечего приставать.
- К тебе мальчики пристают? – моему возмущению не было предела, - да как они смеют?
- Я красивая, между прочим, - склонила голову на бок Яна.
- Я вижу, - кивнула я, - но ты ещё маленькая.
- Мне четырнадцать, - воскликнула Яна возмущённо, - я целовалась с Сашкой, а этот урод потом ко мне клеится. Мол, с этим целуешься, так давай и со мной. Представляешь! Абзац! Ну, я ему и навернула.
- Молодец! – воскликнула я.
- Ты злишься, или хвалишь меня? – насторожилась Яна.
- Хвалю, - улыбнулась я, - я только не понимаю, с чего тебе
пришло в голову надеть декольтированную майку в школу
зимой.
- Так я одевала её ещё осенью, - призналась Яна.
- Это она с осени лежит у Людмилы Павловны в столе? – осведомилась я.
- Да, - понуро опустила голову Яна.
- Могла бы раньше меня к ней отправить, - сердито воскликнула я.
- Вик, не сердись, - заулыбалась Янка.
- Буду сердиться, - нахмурила я брови, - ладно, потом поговорим. Мне некогда.
- Опять что-то расследуешь? – предположила Яна.
- Да, расследую. Ну, пока, - я помахала ей рукой, и пошла на выход.
По дороге остановилась у зеркала, и поправила головной убор.
Недавно я купила очаровательную кепи красного цвета, с козырьком, под кожу, и она, надо сказать, мне очень шла.
Посмотревшись в зеркало, я осталась собой довольна, немного
загнула козырёк на бок, и вынула из сумочки сигареты.
- Здесь не курят, - налетела на меня школьная нянечка, - вы что себе позволяете? Явно из родителей, а с сигаретами. Как не стыдно?
- Я не собираюсь курить в школе, - воскликнула я, пряча пачку в карман, - просто вынула перед тем, как выйти на улицу.
- Ну, ну, - пробормотала нянечка, - ой, вода, - и бросилась куда-то за угол. Через секунду выскочила с совершенно диким видом.
- Что-то случилось? – шагнула я к ней.
- Да мне там кран свернули, - воскликнула она, - вот сорванцы.
Я юркнула за угол, и увидела, что в каморке пол залит водой, и воскликнула:
- Вам сантехника нужно вызвать.
- Да, сейчас, - она метнулась наверх, и через несколько минут вернулась, но не одна.
- Что тут происходит? – воскликнула женщина средних лет в строгом, сером костюме, - Клавдия Михайловна, как же вы так?
- Да мальчишки это, видела, как они оттуда выбегали, -
всхлипнула нянечка.
Я вздохнула, заглянула вниз, потом перевела взгляд на щиток,
висевший в непосредственной близости от умывальника, и
брызги воды щедро поливали его.
- Я сейчас сантехника вызову, - воскликнула женщина, явно директор, и умчалась, а я продолжала тупо смотреть на щиток. Интересно, какому идиоту пришла в голову знаменательная
идея – повесить щиток рядом с кранами?
Вот, сейчас как каратнёт!
И я оказалась права. Только подумала об этом, как из щитка полетели искры, и свет в лампах заморгал.
- Ой, что же будет? – прижала руки к лицу нянечка, - ещё и электрика надо.
- Пожалуй, - я была полностью с ней солидарна.
- Ой, мамочки!
- Спокойно, - воскликнула я, и аккуратно открыла щиток.
Зря я это сделала. В электричестве я не разбираюсь, но я помню, как действовал знакомый электрик, которого я не раз вызывала.
Вода уже заливала пол, а я, дурная головушка, выдернула
один из шнуров, и электричество прошлось по всему моему существу.
С истошным воплем я выронила шнур, который упал в воду, а я, трясясь, свалилась на подоконник. Нянечка тоже завизжала, и бросилась долой с места происшествия.
К моему счастью, разряд, который я получила, был не слишком сильный, и я быстро пришла в себя, посмотрела вниз, и поняла, что сижу в ловушке. Вся вода под напряжением, и, если я ступлю туда, то от меня одно воспоминание останется.
- Вот, Анжела Витальевна, смотрите, - появилась на горизонте нянечка, а с ней и директриса.
- Зачем вы открыли щиток? – воскликнула директриса негодующе.
- Сама не знаю, - призналась я, при чём абсолютно честно.
- Вы как там? Живы?
- Думаете, если бы я была мёртвая, то разговаривала бы с вами сейчас? – фыркнула я, - наверное, надеетесь, что обрели дар – общаться с призраками.
- Не юродствуйте! – поморщилась Анжела Витальевна, - вот оставлю вас там.
- Оставьте, тогда мой муж с вас три шкуры сдерёт, - пообещала
я, звонок в очередной раз оглушил меня, и теперь в каморке появилась Людмила Павловна, а с ней Яна.
- Ой, Вика, что с тобой? – испугалась последняя.
- Лучше вызовите врача, что-то мне нехорошо, - воскликнула я.
- Да врач к вам не проберётся, - занервничала директор, - тогда ему самому первая помощь понадобиться. Яна, это твоя знакомая?
- Моя тётя, - призналась девочка, - а что случилось?
- Я на свою голову полезла в щиток, - вздохнула я, - а к воде я непричастна.
- Да, Вика, дядя Максим будет в восторге, - хихикнула Яна, - он и так злится из-за твоей неиссякаемой энергии.
- Вот выберусь отсюда, - погрозила я ей кулаком.
- Ты сначала выберись, потом в себя приди, а потом успокоишься.
Я не самым добрым взглядом посмотрела на неё, и поджала
под себя ноги. Сидеть было крайне неудобно, эх, открыть бы
окно...
- У меня идея, - воскликнула я, - вам окна не жалко? – посмотрела я на директрису, - я заплачу.
- Вы спятили? Третий этаж.
- Я вижу пожарную лестницу, - воскликнула я, сняла сапог, и подошвой саданула по стеклу, которое со звоном разлетелось.
Мне повезло, прямо рядом с окном располагалась пожарная лестница, я одела сапог, и ловко вылезла наружу.
Руки предательски дрожали, и тут, на моё несчастье, лестница кончилась, где-то в районе второго этажа.
До земли оставалось около трёх четырёх метров, и мне совсем не хотелось свалиться, и сломать себе что-нибудь, и в этот момент я почувствовала, что на голову мне что-то приземлилось.
Сначала я не поняла, что, но потом нос учуял запах палёного...
Кто-то слишком умный, выкинул из окна окурок, скорей всего, старшеклассники... Мои волосы!
Я разжала руку, ухватилась рядом за растущее рядом дерево,
вторая рука отпустила перекладину машинально, и я полетела вниз...
Ох, если бы не это дерево, я бы себе обязательно что-нибудь
сломала, но дерево самортизировало моё падение. Я больно ударилась о его крону, повиснув на ветках, и шмякнулась в сугроб.
Уже сидя в сугробе, я встряхнула головой, и выбросила из
голос ещё дымящийся окурок. Вот молодцы! Знала бы, кто эти архаровцы, головы бы поотворачивала!
- Ой, вы спрыгнули, - подбежала ко директриса, а с ней нянечка, Людмила Павловна, а за ними Яна.
- Я вдруг вспомнила, что лестница всего до второго этажа, - оправдывалась Анжела Витальевна, - вы уж просите, не предупредила.
- Ничего, бывает, - приняла я, наконец, вертикальное положение.
- Теперь мне понятно, почему Яна такая, - воскликнула Людмила Павловна, - воспитание! Ваша сестра такая же? – в упор смотрела она на меня, - лезет, куда её не просят?
- Не хамите, пожалуйста, - повысила я голос.
- Не волнуйтесь, пойдёмте внутрь, - воскликнула Анжела
Витальевна, подхватила меня под руку и повела внутрь.
Через пятнадцать минут мне оказали первую помощь, вызванный врач сделал какой-то укол, а директриса даже дала чашку чая.
- Как же вы доберётесь? – воскликнула она, - может, вам такси вызвать?
Стоявшая рядом Людмила Павловна злобно фыркнула, и отвернулась.
- Я на машине, - вздохнула я, и вынула мобильный, - алло,
Макс?
- Привет, моя сладкая, - воскликнул он.
- Сделай одолжение, приезжай в школу, где учится Яна.
- Зачем? Что случилось? – забеспокоился он.
- Меня малость током шибануло, мне сейчас за руль никак нельзя.
- Я с тобой спячу! – выпалил он, и прилетел за мной через каких-то десять минут.
И как только успел?
Когда ему рассказали, что произошло, у Макса было такое
лицо... Гхм, многообещающее.
- Ты несносная! – воскликнул он, - зачем ты полезла в щиток?
- Не знаю, - понуро опустив голову, проговорила я.
- Да, ты всегда сначала делаешь, а потом думаешь, - рявкнул он, и в этот момент раздался звон из кармана его пальто, - да, - гаркнул он на весь кабинет, - да, я. Что? Она мертва? Расчленёнка? Вот чёрт! Сейчас буду, - он убрал телефон в
карман, - идём, мне там ещё с одним трупом разобраться надо.
Я бросила взгляд на Анжелу Витальевну, она с Людмилой Павловной стояла, бледная, как полотно, и смотрела на нас так, будто мы какие чудовища. В глазах женщин плескался
откровенный ужас.
- Что-то не так? – устало спросила я.
- Нет, нет, всё в полном порядке, - заверила директриса, и мы вышли из кабинета.
- Какая-то она странная, - пробормотала я, Макс усадил меня в машину, я невольно посмотрела на окна школы, и увидела стоявших в окне директрису и классного руководителя Яны. Они смотрели на нас, не отрываясь.
Накрылось на сегодня моё расследование медным тазом.
Максим отвёз меня домой, нещадно ругая по дороге, и на подъезде к посёлку вдруг сказал:
- Вик, дай мне денег в долг.
- Много надо?
- Много. Миллион долларов, - выдал он, а у меня глаза на лоб полезли.
- Сколько-сколько? Зачем тебе столько, если не секрет?
- Секрет, - улыбнулся он, - скажу потом, если выгорит.
- А если не выгорит? – посмотрела я на него.
- Если нет, верну деньги, и дело с концом.
- У меня в ресторане, в сейфе лежит как раз такая сумма, - сказала я, - я тебе сейчас код сейфа напишу.
Остаток дня я провела, читая роман Анри де Ренье, с конфетами и кофе.
Вечером помогла Анфисе Сергеевне накормить малышей, и она унесла их в колыбельки.
- Когда Катя поправится? – спросила она, - что-то я умоталась с ними. Василинка такая энергичная, что я с ней еле справляюсь. Может, ты наймёшь временную няню?
- Не знаю, - вздохнула я, - надо сходить в агентство. Но кого попало тоже не хочется. Столько всего начитаешься, наслушаешься... Нужен человек опытный.
- Да, и ещё сделай одолжение, найми прислугу, чтобы раз в неделю дом мыла. Одного пылесоса тут недостаточно.
- Хорошо, - я была такая усталая, что молча соглашалась со всем.
Анфиса Сергеевна ушла спать, а я вынула из морозилки пельмени, которые она сегодня налепила, и поставила воду на огонь. Звонок в дверь оторвал меня от кастрюльки, я поспешила открывать, и увидела на пороге Ивана Николаевича.
- Здравствуй, Эвива, - улыбнулся он, - вот, решил на внуков посмотреть.
- Заходите, - обрадовалась я, и отвела его в детскую.
- Ангелочки, - вздохнул он, - Вик, мне с тобой поговорить надо.
Серьёзно.
- Что-то случилось? – забеспокоилась я.
- Пошли вниз, а то разбудим, - мы вышли из детской, и я провела его на кухню, где вода в кастрюльке уже вовсю булькала.
- Вик, у тебя чего-нибудь пожевать? – спросил он вдруг.
- Пельмени будете?
- С удовольствием, - кивнул он.
- Мясные, рыбные, или куриные?
- Даже не знаю, - вздохнул он.
- Тогда насыплю ассорти, - и я высыпала пельмени в воду, подождала, пока всплывут, и разложила по тарелкам.
- А у тебя есть перец, уксус, майонез и кетчуп? – спросил он, чем удивил меня, но я молча поставила на стол всё вышеназванное.
Он насыпал перец прямо на пельмени, добавил в бульон немного уксуса, попросил розеточку, смешал майонез и кетчуп, и макнул в соус пельменену.
Мне стало интересно, и я тоже вытащила розетку, и попробовала так же. Ничего, остро.
- Понравилось? – засмеялся он.
- Вкусно, - и вспомнила, что у меня в холодильнике стоит чешское пиво, - пиво будете?
- Почему бы и нет, - кивнул он, и я полезла в холодильник,
достала ещё копчёную ветчину, и хлеб. Разлила по бокалам пиво...
- Вкусные пельмени, - вздохнул Иван Николаевич, - Анфиса
лепила?
- Кто ж ещё? – улыбнулась я, - она у нас на хозяйстве.
- Да...
- Вы о чём-то со мной поговорить хотели, - вспомнила я.
- Да... насчёт Максима... я боюсь, он хочет уйти из МВД.
- Что? – подскочила я и подавилась пельмениной.
Иван Николаевич стукнул меня по спине, отдышавшись, я, решив, что ослышалась, переспросила:
- Что он хочет сделать?
- Уйти из МВД, - вздохнул Иван Николаевич, - представляешь, он заявил, что чувствует себя рядом с тобой альфонсом, что мужчина должен зарабатывать больше, чем женщина, а у вас наоборот.
- Он спятил! – только и смогла выговорить я.
- Ну, может, и спятил, - протянул Иван Николаевич, - не знаю, как сам бы поступил на его месте...
- Но чем он будет заниматься?
- Сказал, бизнесом.
- О Боже! Я убежала от двух мужей-бизнесменов, и теперь третий наклёвывается.
Я поковырялась вилкой в тарелке, и судорожно перевела дух. Нет, Максим определённо спятил! Теперь понятно, зачем ему миллион понадобился!
- Я его убью! – пролепетала я, - прикончу на месте!
- Не надо, - ухмыльнулся Иван Николаевич, - за убийство представителя органов правопорядка много дают.
- А я убиваю не представителя органов правопорядка, - передразнила я его, - а своего мужа. На состояние аффекта спишут.
- У кого тут состояние аффекта? – вошёл на кухню Макс, я и не слышала, как он пришёл.
- У меня, - глухо отозвалась я.
- С чего бы это?
- Тебе зачем миллион нужен, который ты сегодня у меня просил? – сдвинула я брови, - только не ври, мне уже разведка всё донесла.
- Раз донесла, так чего ж спрашиваешь? – усмехнулся Максим, взял кусок хлеба, и положил на него ветчину, - малыш, может, ты накормишь любимого мужа?
- И не подумаю, - фыркнула я, - и спать отправишься в гостевую комнату.
Макс даже жевать перестал, видимо, перспектива просто спать ночью его не вдохновила.
- Малыш, ты чего такая сердитая? – посмотрел он на меня.
- Меня не устраивает быть дочерью генерала, хочу быть женой генерала! – рубанула я с плеча, - понял меня?
- А сама ты генералом стать не хочешь? – прищурился Максим.
- Да иди ты! – вскочила я с места, - имей в виду, если уйдёшь из МВД, то я разведусь со мной.
- Я думал, ты за меня по любви вышла, - покачал он головой, - а тут вот что, генеральшей стать захотела.
- Негодяй! – взвизгнула я, влепила ему звонкую пощёчину, убежала в спальню, и накинула цепочку.
Не пущу!
И тут же услышала робкое царапанье.
- Любовь моя, открой, - раздался голос Макса, - давай
поговорим.
- А есть, о чём? – крикнула я в ответ.
- Есть. Я не собираюсь уходить из МВД, по крайней мере, пока.
Я спрыгнула с кровати, и наотмашь открыла дверь, которая тут же дала ему по лбу.
- По – аккуратней нельзя? – вздохнул Макс, и попытался схватить меня в объятья.
- А ну пусти, - оттолкнула я его, - я ещё обижена. Попросил у меня денег, и не объяснил, на что. Наглец!
- А ты бы не дала, если бы объяснил. Тебе не нравится моя затея.
- Не нравится, - кивнула я, - очень не нравится. От двух мужей-бизнесменов я убежала, теперь вот третий нарисовывается.
- Малыш, не злись, - Максим обнял меня, - ну, извини, я не сказал тебе. Я уже давно занимаюсь частным сыском, ещё до знакомства с тобой начал.
- Ладно, - вздохнула я.
- Значит, уже не злишься? – уточнил Макс.
- Остыла уже, - и спустилась вниз, - а где твой отец? – спросила я, обнаружив кухню пустой.
- Ушёл, его на труп вызвали, - усмехнулся Максим.
- Ты голоден? – тихо спросила я.
- Как зверь.
Я стала засыпать в кастрюльку новую порцию пельменей,
Макс подошёл сзади, и стал целовать шею.
- Ты подлиза, - вздохнула я, поворачиваясь к нему, - а каким бизнесом ты собираешься заняться?
- Открою охранное агентство, и ещё стоматологическую
клинику.
- Ты спятил? – возмутилась я, - для этого самому нужно быть врачом. Ты бы ещё открыл клинику пластической хирургии!
- Может быть, может быть... – задумался Максим.
- Максим, ты в своём уме? – я с грохотом швырнула ложку, которой помешивала пельмени, на стол, - ты же не врач.
- Нет, дорогая, я врач, - улыбнулся он.
- Не поняла.
- У меня два образования, - обнял меня Максим, - в
четырнадцать лет, сдав экзамены экстерном, я поступил на медицинский. Но медицина меня никогда не влекла, а бабушка хотела, чтобы я стал хирургом. Вот такой фокус, - засмеялся он.
- Почему ты никогда не рассказывал? – воскликнула я.
- Да не досуг было, а ты и не спрашивала, - он опять стал целовать мою шею.
Пока он ел, я пила кофе, то и дело бросая взгляд в окно, где в отсвете фонаря было видно, как летят мелкие снежинки.
Да, зима в этом году выдалась снежная, метёт каждый день. Я перевела взгляд на Максима, и в душе вдруг поселилось странное чувство.
Я была так несчастна с Димой, потом это дурацкое, мимолётное замужество с Иннокентием. Пробыла женой этого
человека три месяца, и сбежала от его кошмарной матери.
Как вспомню её вечные придирки, дурно становится.
Ей не нравилось во мне всё.
Слишком красивая, богатая, карьеристка. Она хотела, чтобы я сидела дома, и готовила мужу обеды.
К счастью, Аська заставила написать дарственную в отношении всего моего имущества на неё ещё до замужества. И, когда я разводилась с этим раздутым индюком, его и его маменьку чуть удар не хватил, когда они узнали, что я абсолютна бедна. А Кешу заставили отдать половину его состояния мне.
Как вспомню его лицо, до сих пор хохот разбирает. Не знаю,
любил ли он меня, но на суде он повёл себя с самой худшей
стороны...
Не хочу больше наступать на одни и те же грабли, теперь я хочу любви.
- Ты чего какая задумчивая? – тихо спросил Максим.
- Да так, вспомнила своего второго мужа, эту скотину. Он, пожалуй, хуже, чем Дима. Этот по крайней мере меня до сих пор любит, и отдал мне часть денег.
- А где сейчас Иннокентий?
- Где-то в Австралии, - пожала я плечами, - я уж и думать о нём забыла.
- Тогда пошли в спальню, - он подхватил меня на руки, и понёс наверх.
Утром я неожиданно проснулась рано, в половине седьмого.
Максим ещё спал, сегодня выходной, и к трупам ему не надо.
Честно говоря, я уже и не помню, когда у него последний раз был выходной, он всё время проводит на работе.
Я с тревогой посмотрела на его мобильный, лежащий на тумбе, взяла его, и быстренько отрубила. Теперь до него не дозвонятся!
Макс, конечно, будет ругаться, но он долго на меня сердиться не умеет. Он похож на ангела, когда спит.
Мужественное лицо, волевой, квадратный подбородок, и мускулы... Почему-то мне на моём жизненном пути встречаются качки, хотя, мне нравятся накачанные мужчины. Какое-то время я молча смотрела на Максима, он почувствовал взгляд, и проснулся.
- С добрым утром, любовь моя, - улыбнулся он, и положил руку под голову, - что-то ты рано проснулась.
- Не спится, - вздохнула я, села по-турецки, натянула одеяло до ушей, и улыбнулась, - давай куда-нибудь сходим? Ты сегодня свободен.
- Ещё неизвестно, - вздохнул он, - вдруг вызовут?
- Всё равно, - отмахнулась я, решив не признаваться раньше времени, что отключила мобильный, - давай в театр сходим.
- В театр? – задумался Максим, - можно, - ответил он безо
всякого энтузиазма.
- Ты не в восторге, - грустно вздохнула я, - помнится, когда ты меня первый раз пригласил на свидание, то позвал на балет.
- Да, - ухмыльнулся он, сел на кровати, достал из кармана
джинц сигареты, и закурил, - и чуть не умер со скуки.
- Хорошо, - кивнула я, - тогда давай просто погуляем.
- В такой холод? У меня есть идея получше, - подмигнул он
мне, положил сигарету в пепельницу, и схватил меня в
объятья.
- Эй, полегче, - воскликнула я, смеясь, - твою идею мы воплотим в жизнь на Новый год.
Мне всё-таки удалось вытащить его в театр.
Мы погуляли по удивительно красивой, заснеженной Москве, заглянули в ГУМ, где я приглядела ему красивый светло-зелёный свитер тонкой вязки, и заставила померить.
Свитер ему очень шёл, и удачно гармонировал с его светлыми волосами, и зелёными глазами, и я купила его.
- Ты должна показать мне чек, - сурово воскликнул Максим, когда мы вышли из ГУМа, - я подозреваю, что цена ему – пять моих зарплат.
- Вот поэтому я не хочу, чтобы ты знал, сколько он стоит, а то носить не станешь, - засмеялась я.
- Так я и знал, - вздохнул Макс.
Мы весь день провели вместе, Максим, правда, удивился, что ему за весь день никто не позвонил, но мобильный проверять не стал, и вечером мы пошли в театр.
Я смотрела спектакль с восторгом, он был смешной, всё-таки авангард. Макс тоже заметно оживился, что меня порадовало.
Правильно я сделала, что потащила его сюда, а не на оперу, или балет, сто процентов, уснул бы.
Это я могу, раскрыв рот, слушать оперу, и рыдать над трагическим концом, а музыка, тяжёлая, проникающая в душу, заставляет чувствовать то, что чувствуют герои.
Вышли мы весёлые, с поднятым настроением.
- Вот уж не думал, что театр может так настраивать на положительный лад, - усмехнулся Макс, обнимая меня.
- Ещё как может, - кивнула я.
- Викуля! – услышала я вопль, и через секунду на мне висела
высокая, пышнотелая женщина с рыжими волосами, - ой, как я
рада тебя видеть!
- Ульяша! – обрадовалась я, - мы с тобой тысячу лет не виделись.
Ульяна была гримёром в театре, в котором я играла, и моей
лучшей подругой. Вернее, я для неё была лучшей подругой, ну, а я в то время дружила с Кларой, которая впоследствии меня чуть не убила. В прямом, а не в переносном смысле этого слова.
- Сколько лет, сколько зим! – вопила Ульяна, - а как Кларка?
- Клара умерла, - вздохнула я.
- Бог мой! Что случилось?
- Долгая история, - улыбнулась я, - она меня чуть не прирезала, а, когда её хотели арестовать, то зарезалась сама.
- Какой ужас! – прижала руки к лицу Ульяна, - за что она тебя?
- Как-нибудь расскажу, заезжай ко мне.
- Обязательно заеду, - кивнула Ульяша, - ты всё там же живёшь? В Тальянке?
- Где же ещё? – улыбнулась я, и тут Ульяна заметила Максима.
- А кто этот красавчик? – состроила она ему глазки.
Максим поперхнулся, и слегка покраснел.
- Знакомься, это Максим, мой муж, а это Ульяна, моя подруга, и бывшая гримёрша, - представила я их.
- Мне очень приятно, - кивнул Максим.
- Мне тоже, - кивнула Ульяна, - молодец, Викуля, давно замуж следовало выйти.
- Да, у меня в паспорте уже места нет, - пробормотала я.
- Сороковник стукнет, новый выдадут, - хохотнула Ульяна, - будет простор для манёвренности.
- Что ты такое говоришь? – я почувствовала, как краска прилила к моим щекам, - я больше не собираюсь замуж.
- Не говори гоп, пока не перепрыгнешь! – громогласно заявила
Ульяна, чем ещё больше ввергла меня в краску.
Вот и ответ, почему я не любила с ней общаться.
Ульяша шумная, она заполняет собой всё пространство, а я в то время вела тихий, благочестивый образ жизни.
- Как Димка поживает? – она, как всегда, хотела всё знать.
- Нормально, - дёрнула я плечиком.
- Ладно, не буду цепляться к тебе с ним, - улыбнулась она, - а я теперь здесь работаю.
- Да? И кем?
- А какая моя основная профессия? Гримёр!
- Что ж ты, Улька, до сих пор на сцену не пошла? – спросила я.
- Какая сцена? – подняла брови Ульяна, - я ненавижу сцену! Всем сердцем! А что новенького у вас в театре?
- Не знаю, - честно ответила я, - я уже год, как уволилась.
- Как? – поразилась Ульяша, - и где ты сейчас?
- Бизнесом занимаюсь.
- Ух ты! А я всегда говорила, бросишь ты лицедейство, не твоё это. Ой, - посмотрела она на часы, - заболталась я с тобой, мне сейчас клизму поставят, если не загримирую, но я завтра к тебе зайду. Слышишь?
- Это прозвучало, как угроза! – рассмеялась я.
Ульяна тоже рассмеялась в ответ, и растворилась в толпе.
- Кто это был? – растерянно спросил Макс, - ну, и тараторка.
- Она такая, она может, - кивнула я.
- Пошли, что ли, в ресторан, - предложил он вдруг.
- Чего это ты?
- А что, я не могу пригласить любимую жену в ресторан? И не вздумай платить, ты меня только в неловкое положение этим поставишь.
И он потащил меня в « Морской рай ».
Мы чудесно провели время, и, когда мы ехали домой, я вспомнила про его отключённый сотовый, и устыдилась.
Сказать? Нет, лучше завтра.
Василинка ещё не спала, я дала ей огромный кусок тирамису, в ресторане я взяла сразу два торта на вынос, и канноли.
Пока она самозабвенно уплетала лакомство, мне вдруг позвонил Богдан.
- Привет, - воскликнул он жизнерадостно.
- Привет, - отозвалась я, наливая себе чашку крепкого, чёрного кофе, и беря бельгийскую конфетину из коробки.
- Как дела, боевая подруга? – со смехом спросил он, - что-то давно ты мне не звонила, или у тебя простой?
- Нет, просто пока без тебя справляюсь, - усмехнулась я, и
взяла ещё одну конфету.
- Хватит сладкое жевать, мозги слипнутся! – воскликнул Богдан.
- А откуда ты знаешь, что я ем сладкое? – удивилась я,
прихлёбывая прямо-таки огненный кофе.
- Что ты ещё можешь жевать, дорогая? – рассмеялся он.
- Послушай, - вздохнула я, - помоги мне.
- Ага! Значит, без моей помощи тебе всё-таки не обойтись?
- Значит, не обойтись, - пробормотала я, закурила сигарету, подхватила чашку с кофе, и вышла на веранду.
- Ау, Вика, ты куда провалилась? – поторопил меня Богдан.
- Я тут, - откликнулась я, - значит, такое дело...
Дело в том, что не даёт покоя смерть Ларисы Максимовны, матери Максима. Он сказал, что её убил некий криминальный авторитет по кличке Призрак, и пол года назад у нас возникло подозрение, что Призрак – это Дима, но, как выяснилось, это не он.
Но вот теперь я решила всё же проверить. Насколько мне известно, Ларису Максимовну застрелили в Боливии, это было в то время, когда я была женой этого вурдалака, Димы, и я помню, что он как раз в это время уезжал в Лас – Пас,
столицу Боливии.
Странный он всегда какой-то возвращался с этих своих поездок. Я спрашивала, чем он занимался, интересовалась его делами, и он тут же ставил меня на место, и говорил, что это не моё дело.
Кажется, ему есть, что скрывать.
- Ладно, попробую, - вздохнул Богдан, - пороюсь в прошлом господина Северского, - и он отключился.
Я посмотрела на чашку с остывающим кофе, и сделала большой глоток, затянулась сигаретой, затушила её в пепельнице, стоящей на подоконнике, и вернулась на кухню.
Василинка исчезла, на столе только стояли чашка из-под чая, и блюдце.
- Уснула, - вошла на кухню Анфиса Сергеевна, и засунула посуду в машину, - а что там насчёт дополнительной прислуги?
- Ой, - прижала я руки к щекам, - я совершенно забыла. Завтра же поеду в агентство.
И я, чтобы не откладывать дела в долгий ящик, поехала в агентство по найму прислуги прямо с утра.
Честно говоря, я обомлела, когда увидела предлагаемых нянь. Все претендентки, как одна, были блондинками с пышными формами, то бишь, высокой грудью, и осиной талией.
- А у вас нет кого-нибудь постарше? – жалобно проговорила я.
- А чем вас эти не устраивают? – подняла бровь девушка, сидевшая за компьютером.
- Всем, - рявкнула я, - они слишком молоды. Пожилой человек
лучше справиться с ребёнком.
- Не скажите, - запростестовала девушка, - а если ребёнок суетливый? Или ваши дети спокойные?
- Нет, особенно старшая, угомона на неё нет, - признала я.
- Вот! – воскликнула девушка.
- Но я не хочу, чтобы эта няня, вместо того, чтобы заниматься детьми, ухлёстывала за моим мужем, - воскликнула я сердито, - у вас тут сплошь блондинки с грудью Памелы Андерсен Ли.
- Вы что, не уверены в своём муже? – прищурилась девушка.
Я скрипнула зубами, но постаралась сохранить лицо. В Максиме я уверена, но, если перед мужчиной начать трясти грудью пятого размера, ни один не устоит.
- Хорошо, - кивнула я, - но потом не предъявляйте мне
претензий, если я оттаскаю её за волосы.
Девушка странно посмотрела на меня, и пообещала, что няня и уборщица прибудут в дом сегодня вечером.
Из агентства я выпала, злая, как сто тысяч чертей, и заехала в первое попавшееся кафе. Заказала чашку каппучино, и пару эклеров, и в этот момент раздался звонок мобильного.
- Викуль, это просто отпад! – услышала я голос Янки, - просто обалдеть можно!
- А что случилось? – настороженно спросила я.
- Наша директриса и Салтычиха думают, что ты замужем за бандитом. Они дядю Максима за преступника приняли!
- С какой стати? – безмерно удивилась я.
- А что он там по телефону про расчленёнку пел?
Блин! А ведь точно, Максу, когда он за мной приехал, позвонили на сотовый, и он действительно говорил про расчленёнку. Просто обалдеть можно!
- Ты не переживай, - воскликнула я, - Максим приедет в школу, и прояснит недоразумение.
- Вика, я прошу тебя, пусть он не делает этого! – зачастила Яна, - я тебя очень прошу!
- Да ты что! – воскликнула я, - зачем тебе это?
- Ты не понимаешь, - горячо воскликнула Яна, - Салтычиха меня
теперь не достаёт, она меня боится. Вернее, не меня, а супруга моей взбалмошной тётушки, да это без разницы. Главное, она меня не трогает. Я сегодня в короткой юбке в школу заявилась, а она ноль эмоций. Катьку Фомичеву чуть
живьём не съела за это, а мне улыбается.
- Ты придерживаешься мнения, что худой мир лучше доброй свары? – растерянно спросила я, и поправилась, - хотя, сия фраза не слишком уместна в этой ситуации. Какой тут мир? Обоюдным примирением тут не и не пахнет, тут открытое запугивание путём введения в заблуждение.
- Ну, ты и ляпнула! – захохотала Яна, а я рассердилась.
- Даже не мечтай, что я так всё оставлю, - воскликнула я, - я не хочу, чтобы на имени нашей семьи пятна были.
- Одним пятном больше, одним меньше, - протянула Яна.
- Ты что себе позволяешь? – вскричала я.
- Да ничего я не позволяю, - буркнула Яна, - дядя Дима бандит, вот он и есть то самое пятно.
Я не знала, как на это реагировать. С одной стороны, Яна всё-таки хамка, а с другой, я с ней совершенно солидарна. Хотя, ей ещё не дано такого права, неуважительно отзываться об отце своей двоюродной сестрёнки. Вообщем, у меня возникла целая дилемма, и, пока я в ней разбиралась, гнев постепенно остыл.
- Ладно, - вздохнула я, - пусть Макс в глазах твоих учителей остаётся бандитом.
- Супер! – взвизгнула Яна, - Вика, я тебя люблю! Ты лучшая тётя на свете!
- Я просто представила, что с тобой будет, если им рассказать правду, - засмеялась я, - да она тебя со свету сживёт! Не тот человек ваша Людмила Павловна, чтобы уметь налаживать контакт с людьми.
- Я тебя обожаю, - воскликнула Яна, - пока.
- Чао, бамбина, - засмеялась, я, и положила телефон на столик.
Мне нравится Янина школа, я даже подумываю отдать туда Василинку, когда она достигнет школьного возраста.
Но Дима мне недавно предложил английскую школу, и я в раздумье.
Я посмотрела на свои эклеры, взяла один, и откусила кусочек. Они тут замечательно делают эклеры, а буше ещё лучше, всё
по высшему разряду.
Прикольная вышла история, впрочем, если Яне так хочется, пусть так и остаётся. В конце концов, я не хочу, чтобы эта дура, выпавшая из советских времён, её заедала.
У меня в данный момент своих проблем по за глаза хватает. В данном случае, наш милый испанец, который сейчас приобщается в зоновской культуре. Кто убил Соню? Хуан не мог, глазастая соседка, которой не спалось из-за посторонних звуков, весь день у « глазка » топталась, и она видела, что после меня пришла девушка, у которой походка, как у акробатки. Я прекрасно поняла, что она имела в виду.
У людей, которые занимаются спортом, танцами, аэробикой, проходка... даже не знаю, как это сказать. У них особая походка. Я сама бегаю, и шаг от этого делается летящий, танцевальный. Вот что я хотела сказать! Танцевальный!
Интересно, у Барредо есть алиби на момент убийства Сони? Он у меня подозреваемый номер один, всё-таки у Варвары на шее были найдены его отпечатки...
Звонок мобильного отвлёк меня от дум...
- Привет, Викуль, - раздался в трубке громогласный голос Ульяны, - мне сейчас некогда, я к тебе вечерком заеду.
- Давай, - согласилась я, и опять раздался звонок, на этот раз это был Максим.
- Ты безобразница! – воскликнул он сердито.
- Что случилось, любимый? – промурлыкала я, ковыряясь ложечкой в пирожном.
- Что случилось, любимый! – скрипучим голосом передразнил он меня, - ты великолепно знаешь, что случилось! Это ты мне мобильник отключила? У меня двадцать вызовов, а Андрей чуть живьём не съел!
- Да, - протянула я, - раз ты сейчас говоришь со мной, значит, всё-таки не съел, - посмотрела на ложечку с кусочком эклера, и отправила её в рот.
- Я с тобой дома поговорю! – рявкнул он, и швырнул трубку, а я доела пирожные, хотела было встать, и вдруг увидела Диму.
Он был не один... С Элей!!!
Я почувствовала, что мне начинает не хватать воздуха, и тупо смотрела на них. Дима усадил Элю за стол, и вид у неё был при этом такой...
Рыжие волосы растрепались, а глаза горели огнём, впрочем, щёки тоже. Она явно не на шутку влюблена.
О Господи! Вот мерзавец! Она же почти на двадцать лет его моложе! Только-только совершеннолетие справила!
Я уже готова была вскочить и надавать этой сволочи по лицу, и утащить Элю, но вовремя опомнилась.
Спокойно, Эвива, спокойно. Убьёшь ты его позже, а лучше,
поговоришь с Элей. Девчонка явно влюбилась по уши, но она
не знает, что он за фрукт.
Вот обалдуйка!
А я тоже хороша, свела их. Знаю же, что в Димином вкусе брюнетки и рыженькие, вот он и приударил за ней.
Ясное дело, на что-то серьёзное ей рассчитывать не приходится, он за мной бегает. Или он разлюбил меня, увидев её?
При этой мысли мне неуютно сделалось, и я тут же одёрнула себя. Я, конечно, женщина, и мне приятно, что у меня есть безумно влюблённый поклонник...
Значит так, я сначала поговорю с ним, выясню, какие планы у него в отношении Эли, пожелаю счастья, или надаю по самодовольной роже.
Ногти у меня длинные, я ему быстро лицо располосую, если он дурит Элечке голову.
На том и порешив, я расплатилась, и убежала из кафе. Сейчас поеду, и поговорю с соседями Авдеевых.
Долго я нажимала на кнопку звонка, но мне так никто и не открыл, какое-то время я стояла растерянная, потом вдруг услышала шаги, и, не понимая, зачем я это делаю, взлетела на
этаж выше, и выглянула из-за кабины лифта.
К квартире Авдеевых подошла какая-то девушка, и стала ковыряться в замке...
Я вытащила из сумки газовый пистолет, и стала тихонько спускаться по лестнице... Подкралась к ней сзади, приставила к виску пистолет, и рявкнула:
- Ни с места! Милиция!
- Мама! – вскрикнула девушка, и выронила ключи.
Я подняла связку, держа девчонку на мушке, и констатировала, что это не ключи, а отмычки.
- Так, так, - проговорила я, разворачивая девушку к себе
фасадом, и стаскивая с неё капюшон.
Светлые волосы рассыпались по плечам, а в синих глазах был написан дикий испуг.
- Не арестовывайте меня! – всхлипнула она, - я ничего плохого
не хотела сделать!
- Вижу, - кивнула я, - вы всего лишь хотели незаконно проникнуть на частную территорию в отсутствие хозяев.
Я балдею от юридического языка! Дима прав, уголовный
кодекс – это книга анекдотов.
- Подумаешь, какая ерунда! – закатила я глаза, - незаконное проникновение, отмычки...
Девчонка всхлипнула, и чуть по стенке не сползла.
- Не надо! – зарыдала она, - я всего лишь компромат хотела забрать, пока Варвары нет дома.
- Какой компромат? – насторожилась я.
- На моего брата, - зарыдала девушка, - она нас шантажировала... эта дрянь...
- Так, так, - пробормотала я, и подхватила девушку под руку, - тут неподалёку уютный кафетерий, пойдём – ка, поговорим.
Я усадила её за столик, и подозвала официантку, заказала нам по чашке кофе, и по сахарному пончику, представилась, уже не милицией, а частным следователем.
- Боже! – выдохнула девчонка, - вы меня так напугали! Я Регина
Шантан.
- Простите, вы не приходитесь родственницей Ольге Шантан, оперной певице?
- Я её дочь, - кивнула Регина, - а ещё у меня был брат, Павлик, муж Вари Авдеевой...
- Как? – ахнула я, - так Павел сын Ольги Шантан?
- Да, - грустно кивнула Регина.
- Ничего себе! – протянула я, - а что вы там говорили про шантаж?
- Ах, да, - вздохнула она, и отпила из чашки, принесённой официанткой, - только... я вас очень прошу, я не хочу, чтобы всё услышанное вами стало известно общественности. Мы даже скрыли, что Павел умер от наркотиков, официальная версия – будто он утонул. Все знали, что Паша не умеет плавать, и не удивились.
- Но зачем это? – не поняла я.
- Как зачем? Мои родители музыканты, мама певица, отец дирижёр, а Павлик мог стать гениальным скрипачом, но вся его жизнь полетела под откос после того, как он связался с Варварой. Мы бережём своё имя, вот и весь ответ, дорожим
репутацией.
- Понятно, - вздохнула я, - а теперь поподробнее, о Павле и
Варваре.
Павел был старше Варвары на год, но учились они в одном
классе. Все девчонки млели по нему, это был красивый,
высокий юноша, с мягкими классическими чертами лица, и доброй улыбкой.
И Варвара сразу же привязалась к нему, как только увидела. Павел не остался равнодушен к красивой блондинке, тем более, она сказала, что её родители академики, и, в принципе, она была идеальной парой для будущего музыканта.
Сначала всё шло хорошо, их с Павлом мать принимала
Варвару радушно, будущая невестка, а Варя и Павел уже решили, что когда достигнут совершеннолетия, они поженятся, ей даже нравилась.
Но, вот они окончили школу, Павел поступил в « музыкалку », а Регина на факультет журналистики. На ней, кстати сказать, свет клином не сошёлся. Слух у девушки напрочь отсутствовал, и никакой тяги к музыке у неё было.
Родители только руками разводили, в кого она такая, но сделать ничего было нельзя.
Варвара в то время буквально поселилась у них. Она говорила, что в их пятикомнатной квартире делают ремонт, родители уехали на какой-то симпозиум, а она уже обалдела от запаха краски. Почему родители не взяли её с собой, никому и в голову не пришло спросить. Было лето, в институте, в котором, якобы училась Варвара, сессия уже кончилась, и она была свободна.
Так почему же родители не взяли её с собой?
Этим вопросом не задался никто, кроме Регины. Она уже давно подозревала, что с невестой брата что-то не то.
Во-первых, родители Варвары никогда не интересовались дочерью, где она и что. Варвара не раз оставалась ночевать у них в гостевой комнате, и ей никто не звонил, не спрашивал, где она.
И Регина решила проверить, последить за Варварой.
Представьте же её удивление, когда Авдеева вошла не в квартиру на Тверской, как она сама говорила, а в дом, находящийся на самой окраине Москвы.
Слегка недоумевая, что могло ей там понадобиться, Регина пошла за ней, и позвонила в ту же квартиру, что и Варвара. Но, когда открылась дверь, оттуда вывалился алкаш, и чуть не упал на Регину. Девушка испуганно отскочила в сторону, а тот нетвёрдой походкой, чуть ли не по-пластунски, начал спуск по лестнице.
Изумлённая до крайности, Регина вошла в квартиру, и застала там совершенно сногсшибательную картину.
Всюду пустые бутылки из-под водки, грязь, мебели практически нет, а на старом, грязном матрасе сидела совершенно спившаяся женщина, лакавшая самогонку прямо из
бутылки.
Регина тут же вышла из квартиры, и нажала на кнопку соседского звонка.
Дверь ей открыла полная женщина в бигуди, и Регина вежливо спросила, кто живёт в той квартире. Регина работает в журнале, она показала удостоверение, и, прежде чем женщина успела что-то сказать, Регина дала ей денег.
Деньги разговорили женщину, и она сказала, что эта девушка,
Варвара, здесь живёт. Вернее, здесь живёт её мать, алкоголичка, и бедная девочка, она имела в виду Варвару, старается как можно меньше времени проводить дома.
- Бедняжка, - говорила женщина, - она хочет нормальной жизни, старается, учится, замуж собирается.
Большего Регине и не надо было, и она поспешила сообщить эту новость родителям. Услышав всё это, Ольгу Михайловну чуть инфаркт не хватил, и она набросилась на сына.
- Как ты мог притащить эту девицу к нам в дом? – орала она хорошо поставленным голосом, - почему ты не выяснил, кто её родители?
- А вы почему не выяснили? – огрызнулся Павел, - вы же её приняли.
- Мы думали, ты в ней уверен! – кричала мать.
Скандал в доме был грандиозный, Павлу было велено забыть
о Варваре, и искать другую невесту, но два месяца спустя он
вдруг пришёл в домой не один... с Варварой.
- Что это значит? – взвыла Ольга Михайловна, - на кой чёрт ты
её привёл?
- Она моя жена, - холодно сказал Павел, - я люблю её, а она
меня, а то, что её родители из социальных низов, это не имеет ни малейшего значения. Любви это не помеха.
Ольга Михайловна схватилась за сердце, даже « Скорую » пришлось вызвать, потом она опять устроила скандал, а
Варвара кинулась ей в ноги, и со слезами сказала, что больше всего на свете любит Павла.
Она не знала, что он из богатой семьи, когда влюбилась, а, узнав, кто его родители, испугалась, что он бросит её, и соврала про родителей академиков.
Такая реакция пришлась по душе певице, она приняла невестку, которая во всём старалась ей угодить.
Им даже отпала надобность в кухарке, Варвара замечательно готовила, и постоянно удивляла всех каким-нибудь новым блюдом. А ещё училась, даже пыталась подрабатывать, сказав, что чувствует себя обузой.
Ольга Михайловна окончательно растаяла. Варя оказалась не такой уж и плохой, только певица боялась, что алкоголизм родителей Варвары скажется на её будущих внуках.
Ольга Михайловна и Владимир Павлович часто уезжали, квартира была в это время в полном распоряжении молодых, и, однажды, не никого не предупредив, они вернулись домой, и увидели сногсшибательную картину.
Варвару в объятьях другого мужчины.
Скандал был такой, что стёкла в окнах дребезжали, Павел, вернувшийся в это время из консерватории, не верил своим ушам, а Варвара, со слезами глядя на свекровь, вдруг заявила мужу:
- Они всё врут! Я тебе не изменяла!
- Что? – поперхнулась Ольга Михайловна, - да я...
- Тихо, мама! – вдруг жёстко сказал Павел, - пусть она всё сама объяснит. Варя, милая, это правда?
- Нет, - покачала головой Варвара, и опустила глаза, - здесь никого не было, а они врут. Я сама слышала, как они сговаривались выгнать меня из дома, и придумали эту байку.
Ох, как взбесилась Ольга Михайловна. Она отхлыстала
невестку по щекам, Павел бросился жене на помощь.
Потом, когда буря малость поутихла, он сказал, что купил
квартиру, и теперь они с Варей переезжают туда...
- Ты что, ей веришь? – вышла из себя Ольга Михайловна.
- Да, верю, - ответил сын, - и жить рядом с вами я больше не хочу.
И они уехали, Регина частенько приходила к Павлу и Варе, и стала замечать, что Павел очень сильно изменился, похудел, осунулся, и, в конце концов, она поняла, что он на наркотиках.
Она сообщила об этом родителям, и они определили его в больницу, вышел он оттуда вполне нормальным, но, вернувшись к жене, он опять взялся за старое.
Это продолжалось бесконечно: больница, завязка, повторение, больница завязка, повторение.
Регина стала подозревать, что во всём виновата опять Варвара, но веских доказательств у неё не было.
Потом они с Варварой развелись, Павел неожиданно завязал с наркотиками, стал работать, опять взял в руки скрипку, и, вдруг, звонок... от Варвары.
Она наша Павла мёртвым в его квартире.
Горю Ольги Михайловны не было предела, она как-то разом
постарела, поседела.
Павла кремировали, и через месяц пришла Варя, и заявила, что беременна от Павла, и что будет рожать, так как все сроки прошли.
- Это не мой внук, - жёстко заявила Ольга Михайловна.
- Нет, ваш, - рявкнула Варвара, - я изменила Павлу всего однажды, и потом, какой резон мне врать вам, если обязательно потащите малыша на экспертизу. Всё и так выяснится.
Ольга Михайловна задумалась, приняла слова бывшей невестки на веру, анализа делать не стала, и приняла мальчика.
Но у Регины ещё оставались подозрения, мальчик был совершенно не похож ни на Павла, ни на Варвару.
Они оба были светлыми, а мальчишка был чёрноволосым и голубоглазым. Она попыталась достучаться до сознания матери, но та её слушать не стала.
Видимо, она очень хотела внуков, но ведь ей внуков могла
родить ещё и Регина, что и сделала год спустя, но та всё равно не отказалась от мальчика.
И Регина опять решила восстановить справедливость, она взяла
детские волосы Павла, которые долгие годы хранились в
ящике, отрезала локон у Пети, и отнесла их в лабораторию.
И там подтвердили, что Павел Шантан не является отцом Петру Авдееву.
Ольга Михайловна перечитывала и перечитывала бумагу, не
веря глазам своим, и тихо спросила у дочери:
- Но на что она надеялась? Обманула, и не покраснела.
Варвара, когда её припёрли к стенке, казалось, не верила ушам своим.
- Вы врёте! – кричала она, - Петя ваш внук! Вы просто решили отказаться от него! Что за глупость? Это ваш внук! Этого не может быть!
Но они выставили Варю из дома, и инцидент на этом был исчерпан.
Но вскоре Варя опять появилась в их жизни, пришла к Регине на работу и заявила:
- У меня есть информация, что Павел не только употреблял наркотиками, но и торговал ими. Есть фотографии, и есть свидетель, который видел, как Паша передал пакет с кокаином
одному криминальному авторитету.
Она показала фотографии, естественно, копии, но Регина в первый момент не поверила.
- Не веришь? – прищурила глаза Варя, - у тебя, кажется, в ментовской среде есть знакомые, выясни, кто этот человек, - она оставила фотографию криминального авторитета, и ушла, оставив ошарашенную девушку.
Регина сходила в милицию, и выяснила, что этот человек, чью фотографию дала Варя, действительно криминальный авторитет. Он имел несколько ходок, на данный момент крупная акула криминального мира, торговец наркотиками, оружием...
Регина и её родители были в полнейшем шоке, и Варвара выдвинула условие: не хотите, чтобы всё это вылилось в прессу, два миллиона долларов, и домик на Кипре.
- Я пришла, чтобы забрать фотографии, - всхлипнула Регина.
- А что бы вы сделали со свидетелем? – прищурила я глаза, и закурила сигарету.
- А что свидетель? – Регина подняла на меня синие глаза.
- Вы бы его убили?
- Вы что, спятили? – подняла брови Регина, - с какой стати мне его убивать?
- А с какой стати вы убили Варвару?
- Что? – онемела Регина, - Варвару убили?
- Ой, только не ломайте передо мной комедию, - поморщилась я, - я не сказала, но я веду расследование именно по убийству
Варвары и её сестры, Сони. Кому ещё надо было её убивать? Варвара вас шантажировала, вот и весь ответ.
Регина смотрела на меня расширившимися от ужаса синими глазами, и, казалось, не верила тому, что я говорю.
- Я не убивала её, - прошептала она, глядя на меня в упор, - мне бы и в голову не пришло, - и она заплакала, - я не убивала. А что касается свидетеля, то мы предложили ему десять тысяч долларов, и он согласился молчать. Он не знал, что Варвара требовала два миллиона...
- Да, и, чтобы не узнал, убили Варвару, - кивнула я.
- Нет! – вскрикнула Регина, - я её не убивала!
Посетители даже стали оглядываться на нас.
- Нет, - прошептала она, - Варвара жадная, она ни за что не сказала бы, сколько она с нас требует, а то он бы потребовал
половину. Мы ни чем не рисковали.
- Да? Но, ведь, потерпев фиаско, она сказала бы ему, что требует с вас, скажем, сто тысяч, и пообещала бы пятьдесят...
- Я же сказала, она жадная...
- Жадная-то, жадная, - кивнула я, - но, чтобы получить желанные миллионы, она пошла бы на ухищрения. Скажете, не так?
Регина понуро молчала, похоже, эта мысль ей в голову не приходила.
- Я не убивала её, - в который раз проговорила она, размазывая слёзы по лицу.
- Учтите, вы у меня подозреваемая номер два, - предупредила я её, - а теперь гоните фотографию того типа, что передала вам
Варвара, криминального авторитета.
- А кто подозреваемый номер один?
- Вам это зачем? – прищурилась я, - решили окончательно всё свалить на него? Не скажу, давайте фотку.
- Поехали, - встала она с места.
Я подождала Регину в машине, получила фото, и поехала к
Эле. Она сидела в приёмной, сияющая, как медный таз.
- Ой, Вика! – обрадовалась она, - привет.
- Привет, - улыбнулась я ей, - как твои дела?
- Замечательно, - воскликнула Эля, - с институтом всё устроено, а этот твой знакомый... он такой... такой...
- Какой? – сощурилась я.
- Потрясающий, - выдохнула Эля.
- Послушай, Эля, пробей мне одного типа, - попросила я, и положила на стол фотографию.
- Давай, - она спрятала карточку в стол, - только давай через два часа, я пока доберусь до компьютера, пока найду...
- Хорошо, давай, - согласилась я, решив съездить к Диме.
Я вышла из управления, и рванула к бывшему мужу.
У него в это время шло совещание, и я устроилась в приёмной на кресле. Через полчаса он освободился, и я, войдя в его кабинет, задала вопрос в лоб:
- Что у тебя с Элей?
- С какой Элей? – удивился он.
- Той, которую я к тебе отправила, чтобы ты помог ей в институт поступить...
- А тебе-то что? – улыбнулся он, - никак ревнуешь?
- Ещё чего! – рявкнула я, и села на стул, - отвечай быстро, что у тебя с ней?
- А с какой стати я должен перед тобой отчитываться? – прищурил он глаза, - я в твою личную жизнь не лезу.
- Хорошо, поставлю вопрос по-другому, - скрипнула я зубами, - ты собираешься на ней жениться? У тебя с ней серьёзно?
- У меня серьёзно только с тобой, - улыбнулся этот нахал, - а эта девчонка так, маленькая интрижка.
- Ты сволочь! – взвилась я на ноги, - хватит дурить голову ребёнку!
- Ну, не такой уж она и ребёнок, - усмехнулся Дима, - восемнадцать уже есть. А ты что, взяла над ней шефство?
- Это уже не твоё дело!
- Ну, не моё, так не моё, - развёл он руками.
- Я тебя убью! – воскликнула я, и врезала ему по лицу.
- Ева, хватит руки распускать! – заорал он, вскакивая с места.
- Скажи спасибо, что только руки, а не ногти!
- Вот бестия! – воскликнул он, и схватил меня в объятья.
Пару раз дёрнувшись для приличия, я неожиданно затихла в
его руках, и позволила себя целовать.
- Чудо ты моё! – ухмыльнулся он, отпрянув от моих губ, и
поцеловал меня в нос.
- Ты змей-искуситель! – воскликнула я, и уткнулась в его пиджак, вдыхая запах одеколона и сигарет.
- Я люблю тебя, - прошептал он, - всем сердцем. Вернись ко
мне, умоляю, я сделаю тебя счастливой.
- Я счастлива с Максимом, - покачала я головой.
- Не правда, ты всё делаешь всем назло. Ты такая же, как мать, раз решила, значит, так оно и будет. Упрямица!
- Я упрямица?
- Ну, не я же, - хмыкнул он.
- А ну отпусти, - я вырвалась из его рук.
- А ещё вспыльчивая, - добавил Дима, - но всё равно я люблю тебя, и верну, чего бы мне это не стоило.
Я открыла было рот, но в этот момент раздался звонок моего мобильного...
- Алло.
- Привет, - услышала я нервный голос Богдана, - срочно приезжай ко мне.
- Что случилось? – испугалась я.
- Приезжай, говорю. Я такое нарыл на Дмитрия, тебе дурно станет, когда узнаешь. Я, конечно, не знаю, но думаю, ты захочешь к нему вернуться.
- Что? Что ты узнал?
- Быстро ко мне, - рявкнул он, и отключился.
Я растерянно посмотрела на телефон, потом на Диму, развернулась, и пошла на выход.
Приехала к Богдану, и нажала на кнопку звонка. Он почему-то открывать не спешил, я ещё раз нажала, потом ещё, ещё...
- Богдан, чёрт возьми! – стукнула я по дверце, и она открылась. У меня мурашки побежали по коже.
- Бодя, - крикнула я, осторожно ступая в прихожую, - ты где?
Я заглянула на кухню, там царил нормальный беспорядок. Вообще-то, беспорядок, это ненормально. Для обычных людей, но не для Боди.
Закрыв дверь на кухню, я двинулась дальше, заглянула в
комнату, и зажала рот рукой.
Богдан лежал на полу, лицом вниз, я, дрожа всем телом,
осторожно пощупала его пульс, и, не найдя оного, схватилась за телефон.
- Что случилось? – недовольно спросил Максим.
- Максюшенька, милый, приезжай скорей на Строгановский переулок!
- Господи! Что случилось? – испугался он, и через полчаса
орудовал в квартире.
Я сидела на кухне у соседки, которая отпаивала меня горячим чаем, и качала головой.
- Какой кошмар! – восклицала то и дело она, - куда мы катимся?
Максим вернулся мрачный до невозможности, сел за стол, и, выдержав паузу, вздохнул:
- Он мёртв.
- Боже! – зарыдала я, - Боже! Кто его? За что?
- Вот это и предстоит выяснить, - медленно сказал Максим, - ты зачем у нему поехала?
- Он мне позвонил, - плакала я, и всё рассказала.
- Что же он такое узнал? – воскликнул Максим.
- Я не знаю, - покачала я головой, - я не успела...
- Тихо, Вика, мы обязательно разберёмся, - Максим обнял меня, и повёл вон из квартиры.
Оказавшись дома, я рухнула на кровать, и судорожно зарыдала, уткнувшись в подушку. Я не помню, сколько времени прошло, сколько я рыдала, а потом просто глядела в потолок, вспоминая улыбающееся лицо Богдана.
Неужели это Дима? Если это Дима, я его никогда не прощу. Бодя был моим лучшим другом, моим помощником...
Что же он такое нашёл? Что он узнал о Диме?
Он сказал, что я вернусь к Диме, узнав это... Что он хотел этим сказать?
Потом всплыло лицо Максима. Испуганное, и обеспокоенное одновременно.
- Милая, ну, ты как? – воскликнул он, - вставай сейчас же.
- Что-то голова кружится, - пробормотала я, и приподнялась на локтях.
- Естественно, ты же двое суток ничего не ела, и не пила.
Чёрт, знал бы раньше, что ты тут голодовку объявила, приехал бы сразу.
- Тебя не было два дня? – спросила я, и не узнала собственный голос, настолько он был тихий.
- Да, искал убийцу Богдана.
- Нашёл?
- Да.
- Это Дима? – выдохнула я.
- Нет, не он. Богдана ограбили, и убили. Ему один знакомый в институте дал крупную сумму денег на хранение...
- Слава Богу, это не Дима! – вырвалось у меня, а Максим нахмурился.
- Почему – слава Богу?
- Просто, - вздохнула я, - он же мне всё-таки не чужой, неприятно было.
- Эх, моя хорошая, - вздохнул Максим, - давай, приводи себя в порядок, и приходи в себя, завтра похороны Богдана.
Я кивнула, и, держась за стенку, пошла в ванную. Посмотрела на себя в зеркало, и ужаснулась. Неужели это существо со стоящими дыбом волосами, и кругами под глазами – это я?
Да, мне сейчас точно требуется срочная реанимация.
Я наполнила ванну горячей водой, налила туда пены с запахом
клубники, и погрузила свои косточки в воду.
В ванне я провалялась целый час, Максим даже забеспокоился, и заглянул ко мне.
- Ты тут не утонула? – пошутил он.
- Вроде нет, - усмехнулась я, вымыла голову, закрутила волосы в тюрбан, надела любимую, шёлковую пижаму персикового цвета с красными сердечками, халат, и спустилась вниз.
- Слава Богу! – выдохнула Анфиса Сергеевна, увидев меня, - а то лежала трупом.
Я пропустила слово трупы мимо ушей, и налила себе чашку свежесваренного кофе, и стала мелкими глоточками прихлёбывать его.
И тут я заметила, что на кухне ещё находится молодая девушка с волосами пшеничного цвета, очень симпатичная, но несколько смазливая.
- Новая няня? – догадалась я.
- Да, меня зовут Саша, - представилась девушка.
Я кивнула, и продолжала пить кофе.
- Вика, тебе надо что-нибудь съесть, - воскликнула Анфиса Сергеевна, - ты на привидение похожа.
- Хорошо, что только на привидение, - пробормотала я, но есть
мне совершенно не хотелось.
Анфиса Сергеевна поставила передо мной тарелку с овсянкой, щедро сдобренной ванилином, цукатами, и изюмом.
Я обожаю овсянку, но сейчас глаза не глядели на любимое
лакомство. Я впихнула в себя несколько ложек, налила себе ещё кофе, и стала жадно его глотать.
Саша, в это время кормившая малышей, с интересом меня рассматривала.
- Скажите, а вы меня надолго наняли? – спросила она мелодичным голосом, - в агентстве мне сказали, что вам нужна временная няня.
- Да, - кивнула я, - как выйдет из больницы прежняя, наверное, через месяц.
- Хорошо, - кивнула она.
Мне было так плохо, как никогда. Бодя был моим лучшим другом, я его искренне любила, не так, конечно, как он бы того хотел, но он был рад дружбе со мной, а мне было интересно общаться с умным человеком.
И вот теперь этого человека не стало!
Чувствуя, как к горлу подбираются слёзы, я залпом выпила остатки кофе, и налила ещё.
- Вика, может, хватит? – обеспокоено посмотрела на меня
Анфиса Сергеевна.
Я мотнула головой, и продолжала пить кофе.
- У нас нет чего-нибудь покрепче? – устало спросила я.
- Никаких, покрепче, - рявкнул Максим, входя на кухню, сел рядом со мной, и налил себе кофе, а я обхватила голову руками, рухнула на стол, и затряслась в беззвучных рыданиях.
- Вика, Вика, - Максим попытался обнять меня, а я вцепилась в него, и судорожно зарыдала.
- Викуля, милая моя, - он гладил меня по голове.
- Он был моим другом, - рыдала я, - я у него математику в школе списывала... кто его? Зачем?
- Это несчастный случай, - вздохнул Максим, - ну, кто ж знал?
- Зачем он взял эти деньги на хранение?
- Его попросили, вот и взял, - вздохнул Максим, - значит, столько ему отпущено.
Не думала я, что встреча с бывшими одноклассниками произойдёт при столь трагических обстоятельствах.
На кладбище я приехала в строгом чёрном, кожаном платье, неприлично обтягивающем, с не менее приличным декольте, и разрезами по бокам. Но ничего более пристойного в моём гардеробе просто не нашлось, а времени, чтобы съездить в
магазин, не было.
Ещё я надела чёрные остроносые сапожки на высоченной шпильке, чёрное, кожаное пальто с меховой опушкой, на голову чёрный, кружевной платочек, и мы поехали на кладбище.
Я больше всего на свете ненавижу кладбища. Всякий раз, когда оказываюсь в этом скорбном месте, чувствую какую-то негативную энергию, исходящую от этого места.
- Ой, Вика, Миленич! – воскликнула Нина Алтуфьева, а я скривилась.
Мы с Нинкой с первого класса ненавидим друг друга, и, сколько я себя помню, она всегда пыталась отбить у меня поклонников.
Даже на Артема покушалась, но он не поддался на её чары.
- Здравствуй, Нинок, - криво улыбнулась я.
- Ой, какой кошмар! – закатила глаза Нинка, - бедный Богданчик! Как такое могло случится?
- Да, - неожиданно спокойно кивнула я, - так судьба повернулась.
Нинка странно на меня посмотрела, и пожала плечами. Потом перевела взор на Максима.
- Это твой друг? – спросила она.
- Муж, - ответила я безжизненным голосом.
- А до нас дошли слухи, что ты развелась с богатым мужем, и вышла за бедного, - звенящим голосом допытывалась Нина.
- Есть такое дело, - кивнула я, - только у меня было два богатых мужа, я из них обоих круглую сумму вытянула при разводе, обобрала и бедного мужа, и теперь вот опять вышла замуж.
Всё это я выпалила на едином дыхании, и посмотрела на
вытянувшееся лицо Нинки. Я её никогда не любила, а она
меня.
Нина не жила так, как я, она из более бедной семьи, но её родители души не чаяли в своей дочке, светловолосой, с ясными, голубыми глазами, и старались, чтобы она не
чувствовала себя обделённой.
Хотя... я думаю, она просто тянула из них дорогие вещи, у нас частенько оказывались одинаковые шмотки, а уж я-то знаю, сколько такая вещь стоит.
Сейчас она прикусила губу, перевела взгляд на Максима, и отвернулась.
- Очередная ненавистница? – спросил Макс, и взял меня за руку.
- Да, милый, - прошептала я, и, стараясь держать лицо, с силой вцепилась в руку Макса.
- Ты мне ладонь сломаешь, - прошептал он, и я слегка ослабила хватку.
Мать Богдана выглядела хуже некуда, тряслась от слёз, и вдруг бросилась на гроб с криками. Мужчины стали оттаскивать её, и тут в воротах появился Дима с букетом розовых хризантем в руках.
- Привет, - тихо проговорил он, подойдя к нам.
- Привет, - кивнула я безжизненно.
- Какой ужас! – проговорил он, - ты как? – посмотрел он на меня.
- Вроде в норме, - слабо ответила я, он кивнул, подошёл к гробу, и тут из толпы раздался крик.
Я сначала не поняла, что произошло, но тут мы увидели, что из гроба на белый снег капает кровь...
- Говорят, когда убийца подходит к гробу убитого, из него начинает течь кровь, - сказала какая-то старушка, и её слова показались всем зловещими в наступившей тишине.
Дима слегка попятился, кинул цветы на гроб, и быстрым шагом отошёл от него.
Я стояла, ни жива, ни мертва, не зная, как на это реагировать. Все по-прежнему молчали, и косились на Диму, который отошёл на задний план, и закурил сигарету.
У меня руки тряслись, и в какой-то момент я подлетела к нему, вцепилась в вороты пальто, и заорала:
- Отвечай, сволочь, это твоих рук дело?!!!
Дима от неожиданности выронил сигарету, и тут же попытался отцепить меня от себя.
- Ты что, веришь всяким средневековым бредням? – нервно спросил он, - отпусти, я сказал.
- Не отпущу, пока не признаешься! – взвыла я, повиснув на нём.
- Она спятила, - улыбнулся присутствующим Дима, а Максим стал оттаскивать меня от него.
- Вика, Вика, перестань, убийца же пойман, - говорил он при этом.
- Да? А что ему мешало заплатить этому человеку, и он взял на себя убийство? – орала я.
- Вика, милая моя, тебе надо успокоиться, - воскликнул Максим.
- Ты был рядом со мной, когда Богдан позвонил мне! – кричала я, - он сказал, что что-то узнал про тебя, он был в полнейшем шоке.
Дима смотрел на меня, словно кол проглотив, а по лицу его ходили желваки.
- Ты стала копать под меня? – проговорил он странным звенящим голосом.
- Да, ты был в Боливии, когда убили мать Максима, - кричала я, - как это понимать?
- Ева, милая моя! – только и смог выговорить он.
- Отвечай, это его убил? – орала я.
- А ну, хватит! – рявкнул он, и отшвырнул меня.
Максим вовремя подхватил меня, а то я бы обязательно упала. Дима развернулся, и быстрыми шагами пошёл прочь с кладбища.
Дальнейшее я помню плохо. Кажется, мы поехали на поминки, я хлопала стопку за стопкой, и сознание в конце концов померкло. Очнулась я уже дома, и потрясла головой.
Она, голова, болела немилосердно, я надела халат, и спустилась на кухню, где Анфиса Сергеевна варила кофе.
- Ну, ты как? – участливо спросила она, - Максим принёс тебя вчера, пьяную в стельку. Кофе будешь?
- И побольше, - вздохнула я, - а лучше рассольчику.
Анфиса Сергеевна покачала головой, и поставила передо мной чашку с раскалённым кофе, стакан с водой, таблетку анальгина, и стакан с рассолом.
Я всё это выпила, почувствовала себя получше, и пошла к себе.
На душе стая кошек скребла когтистыми лапками, и я поняла,
что с ума сойду, сидя в четырёх стенах, и решила немедленно
ехать на работу к Максиму, и поговорить с Элей.
Что я и сделала.
Быстро привела себя в порядок. Надела бархатную, белую юбку с золотой вышивкой, зелёные сапожки с бантами, пальто цвета лимона, длинное, с разрезанными рельефными швами, отчего он развевалось, и красивая юбка была представлена на всеобщее обозрение.
- Вика, ты куда? – выбежала из кухни Анфиса Сергеевна.
- По делам, - ответила я, взяла ключи со столика, и побежала по вычищенной дорожке.
Открыла дверцу машины, села, повернула ключ в зажигании, и тронулась с места. Въезжая во двор, я обогнала чьи-то « Жигули », и ввинтилась на свободное место.
« Жигули » остановились, и оттуда выскочила... Лариса Сатаневич.
Увидев её, я юркнула за чужую машину, и побежала внутрь.
- Привет, Эля, - воскликнула я, подойдя к её столу.
- Ой, Викуля, ты что так долго? – шёпотом спросила она,
оглянулась, и быстро вытащила из ящика папку.
- Держи, - она сунула папку мне в руки, а я запихнула её в сумку.
- Как твои дела? – спросила она.
- Ничего, слушай, Эля, - я села на стул, - мне с тобой поговорить надо.
- О чём? – она подняла на меня глаза.
- О Диме. Северском.
Эля залилась краской, и стала нервно перекладывать бумаги на столе.
- А чего о нём говорить? – тихо спросила она.
- Ты ему не нужна, - воскликнула я, решив сразу бить наотмаш, - ты для него – простое развлечение.
- Что ты такое говоришь? – прищурила глаза Эля, - или ты специально? Сама в него влюблена, и теперь сходишь с ума от ревности?
У меня челюсть с салазок соскочила, но я взяла себя в руки,
и воскликнула:
- Дима – мой бывший муж, и я бросила его.
- Ты? – ошарашено проговорила Эля, - ты бросила его?
- Знаешь, Эля, поступай, как знаешь, - вздохнула я, - только я
хочу тебя предупредить. Этот человек – редкостная скотина, он торгует наркотиками, я потому и ушла от него. И ещё он женщин за людей не считает, ему нужна жена, которая ему будет готовить бесконечные обеды, приносить тапочки в зубах, и выполнять любую его сексуальную прихоть, вне зависимости, болит ли у тебя голова, или ты устала. А ещё он влюблён в меня, я спросила у него про тебя. Очень надеялась, что у него к тебе серьёзное отношение, но он сказал, что ты для него маленькая интрижка... Прости, пожалуйста, я не хочу делать тебе больно, но лучше сразу ударить наотмаш, это всё что отрезать кошке хвост по кусочкам, чтобы причинить ей меньше страданий.
- Я влюбилась в него, - тихо проговорила Эля, - до сумасшествия. И переспала с ним.
- О Боже! – выдохнула я.
- Лучшего любовника первый раз не придумаешь, - прикусила она губу, а мне кровь бросилась в голову.
- Так у тебя с ним был первый раз? – заорала я.
- Да, - кивнула она, - я от любви совершенно одурела.
- Сволочь! – простонала я, - я его убью!
- Вик, успокойся, - воскликнула Эля, - не любит, и не любит. Мне всё равно, лишь побыть с ним ещё.
- Ты думаешь, о чём говоришь?
- Думаю. Я люблю его, и буду преданной, пока он меня не бросит.
- Все бабы дуры! – воскликнула я, и плюхнулась на стул.
- Что тут за крик? – выглянул из кабинета Матвей Григорьевич, а с ним и Максим.
- Вика, что ты тут делаешь? – воскликнул он.
- Я тебе потом объясню, - буркнула я, вставая с места, - я пошла, - и юркнула за дверь.
Вот ведь дура! А этот негодяй понял, что девчонка в него влюбилась, и воспользовался ситуацией.
Я вылетела за дверь, и побежала в ближайшее кафе, где заказала чашку кофе и пирожное, и вытащила из сумки папку.
Молотов Владислав Геннадьевич, по кличке Молот, первый раз сидел за убийство и изнасилование несовершеннолетней, потом попал за вымогательство, потом за мошенничество, потом опять за убийство...
Вообщем, он пол жизни провёл за колючей проволокой, на данный момент он чист перед законом, ему около сорока...
Я захлопнула папку, и отпила из чашки. Адрес этого
Молотова тут есть, и мне просто необходимо с ним
встретится.
Он, конечно, вряд ли захочет со мной разговаривать, ещё, чего доброго, пристрелит...
Чем же его заинтересовать?
Ага! Я представлюсь наркодилершей, надо только выяснить, чем он занимается, и как к нему лучше подойти.
Я вынула из сумки ноутбук, и глаза тут же налились слезами при воспоминании о Боде.
Боже мой! Неужели я его больше никогда не увижу?
В Интернете я узнала, что Владислав Геннадьевич владеет клубом, и поехала туда.
- Куда? – преградил мне путь охранник.
- Мне необходимо поговорить с Молотом, - нагло заявила я.
- Это на какой предмет? – прищурился охранник.
- На предмет денег, - рявкнула я.
Охранник внимательно изучил мою дорогую одежду, оценил серёжки с бриллиантами, кольца и тонкие жёсткие браслеты на запястьях, и вошёл внутрь.
Я стояла под дверью минут пять, он выглянул и распахнул передо мной дверь, приглашая меня внутрь.
Не без дрожи я вошла в помещение, охранник провёл меня на второй этаж, где за красивым дубовым столом сидел мужчина средних лет.
Тёмно-каштановые волосы падали ему на лоб, а серо-голубые глаза смотрели холодно и непроницаемо.
- Добрый день, - нагло заявила я, и, не дожидаясь приглашения, села в кресло.
Молот кивнул своему охраннику, и тот испарился за дверью.
- Что вам от меня надо? – холодно спросил он.
- Меня к вам направил Павел Шантан... Вы знаете такого?
- Нет, - отрывисто сказал криминальный авторитет.
- Как же... – растерялась я, но решила не выпадать из образа преступницы, - ладно, это не важно. Мне нужно переправить за границу десять килограмм героина. Мне сказали, что вы за определённую сумму можете помочь.
- Кто сказал? – прищурил глаза Молотов.
- Я же сказала, Павел Шантан...
- Мне это имя, дорогая, ни о чём не говорит, - прошипел бандит, - кличку назови.
- Я не знаю его кличку.
Он какое-то время молча смотрел на меня, потом вдруг встал с места.
- Послушай, дорогая, - медленно произнёс он, - кто тебя подослал?
- Никто меня не подсылал, я же сказала...
- Федя, - крикнул Молотов, - зайди ко мне. Держи её.
Охранник схватил меня за предплечья, и припечатал к креслу, а Владислав взял мою сумку, и вывалил её содержимое на стол.
- Сколько всякой дряни бабы носят в сумках, - пробормотал он, и выудил из кипы барахла корочки, - так, так, - раскрыл он удостоверение, - капитан МВД Миленич Эвива Леонидовна, - он поднял на меня глаза.
Ну, всё, мне конец, пронеслось в голове.
Он медленно подошёл ко мне, и склонился надо мной.
- Ментовская овчарка, - прищурил он глаза, - и что мне с тобой сделать?
- Босс, можно, я её пристрелю? – спросил охранник.
- Не надо, - пролепетала я, ругая себя на все корки, - я не из милиции, корочки поддельные...
- Ты перед кем тут бабушку лохматишь, дорогая? – сощурился
Молотов.
- Поройтесь в вещах, вы там ещё одни корочки найдёте, частного сыщика, они, кстати, тоже поддельные. Я любитель.
Он молча вернулся к столу, нашёл другие корочки, и раскрыл их.
- Любитель? – посмотрел он на меня.
- Да, - кивнула я, - работаю без лицензии, человек по имени Павел Шантан работал у вас, торговал на вас наркотиками...
Там фотографии...
Молотов взял фотографии, данные мне Региной, и кивнул охраннику.
- Позови Сашку, - и тот испарился.
- А ты сиди и не дёргайся, - рявкнул бандит, - а то пристрелю.
- А я и не дёргаюсь, - пробормотала я, дрожа веем телом.
- В чём дело, босс? – вошёл в кабинет молодой человек.
- Знаешь этого парня? – дал Молот фотографии своему подручному.
- Нет, а эта же та сука.
- Какая сука? – посмотрел на него Молотов.
- Да, Афродита.
- Та самая, что нагрела тебя на сто кусков?
- Она самая, - кивнул Саша, и Молотов перевёл глаза на меня.
- Ты знаешь, где эта девка? – спросил он отрывисто.
- В морге, - ответила я, - ей шею свернули, а меня наняли, чтобы я нашла убийцу. Я не из милиции, вы что, не видите, как я одета? Следователи бриллиантовые серьги не носят.
Он подошёл ко мне, внимательно изучил мои серёжки, потом швырнул фотки в сумку, и остальные вещи тоже.
- Свободен, - кивнул он Саше, и тот испарился.
- Подождите, - воскликнула я, - так выходит, это не Павел,
Варвара торговала наркотиками?
- Выходит, так, - процедил Молотов.
- Она сначала для мужа покупала, - повернулся вдруг Саша, уже дойдя до двери, - а потом я её к делу подключил...
- Пошёл вон! – заорал на него Молотов, и тот испарился.
Я вздрогнула, и посмотрела на бандита.
- Отпустите меня, - проговорила я, - я не буду вас сдавать.
- Прикалываешься? – прищурил он глаза, - даже не надейся, что живой отсюда выйдешь.
Вот тут мне стало по-настоящему страшно. Я вскочила, но он обхватил меня руками, и приставил пистолет к виску.
- А ну, не дёргайся, - рявкнул он, - и пошла наверх.
- Не надо, - всхлипнула я, - у меня трое детей.
- А мне плевать, раньше надо было думать, когда шла сюда, - и он поволок меня наверх, открыл дверь, и втолкнул в комнату.
Я упала на пол, подняла глаза, и увидела, что это обычный номер, с кроватью.
- Вставай, - пнул он меня, и за волосы поставил на ноги.
- Аккуратней, больно же.
- Сейчас тебе ещё больней будет, - пообещал уголовник, и
толкнул меня на кровать, - ты красивая, и понравилась мне.
Поиграем в « Тысячи и одной ночи »?
- Во что? – испугалась я.
- Шехерезада каждую ночь читала сказки своему повелителю, и тот давал ей прожить ещё один день, - склонился надо мной Владислав, - вот и я за каждую ночь буду продлевать тебе жизнь на один день.
- Я замужем, - прошептала я.
- Мне-то что? Могу и пристрелить?
- Хорошо, - кивнула я, размышляя, как выбраться из этой передряги живой и невредимой, а главное, не изменив Максиму.
- Так-то лучше, - ухмыльнулся Молотов, и прижал меня к кровати.
Вот чёрт! У меня от каждого его прикосновения кожа горела, и тут я вспомнила, что в кармане у меня перец, а в другом газовый баллончик.
До баллончика я не дотянусь, а вот до перца запросто.
Я сунула руку в карман, и, когда он поднял лицо, швырнула
пыль ему в глаза. Молотов взвыл, а я вскочила с места, и
огрела его по голове стоящей вазой.
Зря только красивую вазу испортила, его башке этот удар большого ущерба не нанёс, только обозлил.
Он бросился на меня, получил струю газа в лицо, осел на пол, а я в этот момент выбила рукой окно...
- Да я тебя сейчас прикончу! – заорал он, нашарил рукой пистолет на полу, и схватил меня за ногу.
Но у меня в этот момент неожиданно откуда, наверное, от страха, появились силы, и сначала выбила ногой пистолет, потом заехала каблуком ему по лицу, схватила кусок стекла, и полоснула ему по щеке.
Потом выпрыгнула в окно, за которым красовалась крыша со скатом, но не удержалась, и поехала вниз.
Ой, мамочки, я сейчас разобьюсь! И балюстрада мне не поможет!
Но помогла, я зацепилась за неё, и повисла, как флаг в
безветрие. Глянула вниз, и увидела здоровенный сугроб, до него было около метра, кто-то, видимо, на протяжение всего снегопада сгребал сюда снег, и образовалась целая горка.
Я отпустила руки, и кубарем скатилась по снежной горе прямо
на чью-то машину. Последнее, что сохранилось в моей памяти, это вой сирен, и острая боль в области поясницы.
Открыла глаза, и увидела лицо Максима. Он смотрел на меня
обеспокоено, а рядом с ним сидел Дима, и шрам у него на
лице нервно дёргался.
- Она пришла в себя, - подскочил последний.
- Вика, милая, - бросился ко мне Максим, - любовь моя, как ты?
- Средней паршивости, - пробормотала я, - поясница болит.
- Ещё бы, - вздохнул Дима, - двадцать швов наложили.
- Что со мной? – простонала я испуганно.
- Ничего страшного, - вздохнул Максим, - лёгкое сотрясение мозга, и разрыв мягких тканей на животе. Врач сказал, жить будешь.
- Господи! Вот сволочь!
- Кто – врач? – оторопел Максим.
- Нет, Молотов... Знаешь такого?
- Молота? – переспросил Максим, и лицо его вытянулось, - во что ты опять влезла?
Я вздохнула, и стала повествовать.
- Он затащить меня в постель хотел, - вздохнула я, - а мне
совсем не улыбалось спать с уголовником...
- О, мой Бог! – простонал Максим, - ты ненормальная!
- Я знаю, - кивнула я.
- Не лезь, куда тебя не просят! – рявкнул он, и тут дверь в палату открылась, и вошёл врач.
- Как мы себя чувствуем? – спросил он.
- Замечательно, - воскликнула я, села на кровати, и охнула от боли.
- Замечательно, - язвительно процедил Максим, глядя на меня, - подержите её в больнице хотя бы недельку.
- Нет! – заорала я, - ни за что! Ненавижу больницы! Я каждый день на перевязки ездить буду, но только не больница!
- Хорошо, хорошо, - кивнул врач, - тем более, с вами ничего страшного нет, даже косточки не переломали при падении.
- Съел? – показала я язык Максиму, а он мне исподтишка погрозил кулаком.
- Завтра мы вам выпишем, - сказал врач, - но потом придёте снимать швы.
- Прилечу на реактивной метле, если отпустите, - жарко
заверила я его.
Врач хмыкнул, осмотрел меня, и ушёл, а мой любимый муж накинулся на меня с руганью.
- Если ты ещё во что-нибудь влезешь...
- И что ты мне сделаешь? – заинтересовалась я, и он тут же захлопнул рот.
- Что? – прищурилась я, - аргументы кончились?
- Ты несносная! – процедил он, и на следующий день меня выписали.
Утром, стоя под душем, я услышала звонок мобильного из комнаты, накинула халат, и вышла из ванной.
Мобильный продолжал надрываться, номер был незнакомый...
- Алло, слушаю вас.
- Здравствуйте, это Регина Шантан, - услышала я знакомый голос.
- Здравствуйте.
- Понимаете, дело в том, что я кое-что вспомнила, - воскликнула она, - я стала промалывать эту историю в мозгу, и мне вдруг вспомнилось, что когда я пришла к Варе, чтобы
отдать ей кое-какие вещи, оставленные у нас в квартире...
- Ты дрянь! – услышала она из-за двери.
Стены в таком доме тонкие, и слышно всё, о чём говорят за дверью, а телефон у Варвары стоял в прихожей...
- Как ты могла это сделать? – орала она, - сука! Я всё Мишке расскажу, и он тебя бросит! Падла! Что? Ой-ой-ой! Добрая душа, твою мать! Считай, что твоя семейная жизнь кончилась! Пока, Томочка!
- Кто эта Томочка, я не знаю, но подумала, вдруг вам это поможет, - проговорила Регина.
- Хорошо, спасибо, - воскликнула я, и повесила трубку.
Ещё один вопрос, на который нет ответа.
Что же это выходит? Тамара что-то натворила, а Варвара об этом узнала, и пригрозила подруге, что разрушит её счастье. Так, мне это нравится всё меньше и меньше...
Варвара торговала наркотиками, посадила Павла на наркотики, что мне вообще непонятно. Зачем ей это надо было?
Чего она хотела этим добиться? Она же потеряла всё, когда развелась с ним.
Тысяча вопросов, на которые нет ответа.
Я спустилась вниз, выпила кофе, и набрала номер, по
которому я первый раз спрашивала Тамару.
- Здравствуйте, - сказала я, беря с тарелки, поставленной на
стол Анфисой Сергеевной кусочек рулета, - я частный сыщик,
и хочу с вами поговорить по поводу Тамары.
- Ой, частный сыщик! – откликнулась девушка.
- Вы с Тамарой родственницы?
- Да, - воскликнула девушка.
- Адрес подскажите.
- Записывайте.
- Я запомню, - я отключила телефон, и положила его в карман.
- Ох, Вика, - вздохнула Анфиса Сергеевна, - перестань же ты, наконец. Уже и пострадала, а всё равно неймётся.
- Не могу остановиться, - вздохнула я, и перемазалась нежным, шоколадным кремом, - романтика сыска засосала.
- Да какая тут романтика? – всплеснула руками моя свекровь, - смертоубийство.
- Всё, я побежала, - я вскочила с места, накинула пальто, и бросилась по адресу.
Там меня уже ждали, и, когда дверь открылась, я обомлела. Передо мной стояла Тамара, только волосы у неё были не каштановые с рыжим отливом, а светлые, а чайные глаза были зеленоватыми.
- Здрасте, - воскликнула она, - я Люба, сестра Тамары.
- Вы так похожи, - воскликнула я, - как близнецы.
- А мы и есть близнецы, - воскликнула Люба, - только цветом волос и глаз различаемся. Я в маму, а она в папу. Проходите на кухню, я угощу вас домашним печеньем.
Она усадила меня за стол, налила крепкий чай, поставила на стол вазочку с печеньем, и две с вареньем.
- Угощайтесь, - воскликнула она.
- Ой, а что это за варенье? – воскликнула я, - такое вкусное.
- Нравится? – засмеялась Люба, - из крыжовника, а это из кабачка и лимона. Попробуйте.
Варенье из кабачка и лимона оказалось выше всяких похвал, а
ванильное печенье таяло во рту. Похоже, умение готовить у
них в генах...
- Скажите, а чем Тамара раньше занималась? – спросила я.
- Тамара? Томочка медик, - выдала Люба, а я подавилась
рассыпчатым печеньем.
- Медик? – ошарашено воскликнула я.
- Да, она хотела стать геникологом, а потом вышла замуж, и муж захотел, чтобы она сидела дома.
Вот и ответ! Тамара медик, Варвара что-то про неё узнала, вот она её и убила. Нет, нет, не могла беременная женщина свернуть шею человеку.
Я помню, как мне было плохо на первых месяцах... Да почему только на первых? На всех! А потом было невероятно тяжело с животом...
Тамара хрупкая, как тростиночка, ей бы просто силы не хватило. Одно дело, если бы она в неё выстрелила...
Но ведь Соню отравили сулемой, а Тамара, ведь она училась на гениколога, наверняка знала, что сулемой делают аборты.
А отравить она могла...
Может, Варвару убил кто-то нанятый Тамарой? А она сама избавилась от Сони?
Эта версия более реальна, решила я.
- А почему вы интересуетесь Тамарой? – спросила вдруг Люба.
- Дело в том, что убили её подругу...
- Варьку? – округлила глаза Люба.
- Её.
- Ох, не любила я её...
Варвара и Тамара дружат с детства, и Варя, сколько Люба помнила, всё время жаловалась на свою жизнь.
Ей нравилось, когда её жалели, Тамара часто пускала слезу, и, как могла, помогала подруге. Она даже в школе за неё все контрольные и проверочные работы писала.
В конце концов, Люба не выдержала, и налетела на сестру.
- Что ты ей помогаешь? – вспылила она, - она же видит, что
тебе её жалко, вот и присосалась, как клещ.
- Как ты можешь так говорить? – воскликнула Тамара, округлив глаза, - она несчастна, и мой долг хоть как-то ей помочь...
- Миллион добрых дел, - вздохнула Люба, - Тамара наивна, как ребёнок, и добрая до невозможности, она всех животных в дом таскала. У нас тут и ворона с перебитым крылом жила, а уж кошек было... Не счесть. Она их притащит, грязных, в лишаях, отмоет, отчистит, вылечит, откормит, и пристроит в добрые руки.
Да, фашисты тоже любили кошек и классическую музыку, пронеслось у меня в голове, а вслух я сказала:
- А Тамара где-нибудь работала до замужества?
- Работала, - кивнула Люба, - а эта дрянь, Варька, в эту
больницу рожать пошла... У неё тогда кровотечение открылось, а группа редкая, четвёртая отрицательная, еле откачали. Томка-то санитаркой была в роддоме, она вся извелась, пока подруга в себя пришла.
- Надо же, - покачала я головой, - четвёртая отрицательная, очень редкая группа.
- Да, редкая, - кивнула Люба, - а у мужа её Павла, такая же была...
- Как? – подскочила я.
В мозгу у меня словно молния вспыхнула.
Вот, я листаю больничную книжку Пети, и там чёрным по белому написано, что у него группа крови... первая положительная.
Так не бывает! По идее, у Пети тоже должна быть четвёртая группа крови.
- Что-то случилось? – обеспокоено спросила Люба.
- Спасибо за чай, - подскочила я, - но мне срочно надо поговорить с вашей сестрой, - и я бросилась вон из квартиры.
Ну, Тамара, сейчас ты ответишь на все мои вопросы!
Тамара была удивлена, когда я вихрем влетела в квартиру.
- Ой, что случилось? – воскликнула она.
- Это вы мне сейчас ответите, что случилось! – рявкнула я.
- Томусь, у нас гости? – вышел в прихожую красивый молодой человек, высокий, и широкоплечий.
- Добрый день, - произнёс он.
- Добрый день, - кивнула я, - думаю, вам будет интересно
узнать, что ваша жена убийца.
- Что? – ахнула Тамара, и приложила руки к животу, словно защищая своего ребёнка.
- Вы спятили? – зашипел Михаил, - я вас сейчас с лестницы спущу.
- Рискните здоровьем! – рявкнула я, - у меня муж следователь,
он с вас быстро три шкуры спустит.
Тамара охнула, и опустилась на стул в прихожей.
- Я никого не убивала, - прошептала она сдавленно.
- Хорошо, тогда ответьте мне, как у мужчины и женщины с группой крови четвёртой отрицательной, у обоих, мог родится ребёнок со первой положительной?
- О Боже! – воскликнул Михаил, - я знал, что когда-нибудь это
выплывет. Томочка, расскажи ей всё.
- Пойдёмте на кухню, - прошептала Тамара, и пошла вглубь квартиры.
Она опустилась на стул, и судорожно вздохнула.
- Понимаете, я не хотела ничего плохого, это был порыв... Это случайно получилось... Она так меня достала...
Тамара всегда хотела всем помогать, потому и пошла на медицинский. Ей нравилось слышать слова благодарности, нравилось, что содеянное ею приносит радость людям...
Она радовалась вместе с ними и была счастлива.
Она работала санитаркой в роддоме, и в тот день к ним доставили молодую девушку.
Девушка эта была очень красива, но невероятно избалована, и капризна. Тамара во всём пыталась ей угодить, но Анжелика, так звали девушку, всё время огрызалась и шипела.
Она требовала, чтобы ей еду приносили прямо в постель, и заплатила за это.
Тамара крутилась вокруг неё, и однажды даже получила по голове подносом.
- Что ты мне за бурду принесла? – орала Анжелика, - я это есть не буду! – она вылила тарелку с супом прямо Тамаре на голову, а, когда та попыталась обратится в бегство, запустила в неё поднос.
Тамара, добрая душа, успокаивала себя, мол, Анжелика не
злобная, просто гормоны. Такое часто бывает, очень многие
женщины во время беременности истерики закатывают.
Но, как оказалось, гормоны тут ни при чём.
Родив, Анжелика продолжала издеваться над Тамарой, и, та, доведённая до ручки... подменила ребёнка Варвары на ребёнка
Анжелики.
- Боже мой! – прижала я руки к груди, - зачем вы это сделали?
- Я не хотела, - всхлипнула Тамара, - просто в тот день она мне
в лицо кипяток плеснула, я едва успела отклониться, руку обожгла. А Варя всё время плакалась, она боялась, что ребёнок от Паши будет больным, вот я и помогла подруге.
Она так хотела здорового малыша...
- А вы знаете, зачем она его хотела? – рубанула я с плеча, - она хотела шантажировать мать Павла, хотела тянуть из неё деньги для ребёнка.
- Не может быть! – прошептала Тамара.
- Может, - кивнула я, - ещё как может. Думаете, ей ребёнок был нужен? Ей нужны были деньги! И только деньги!
Тамара приложила руки к щекам, и пошла красными пятнами.
- Как фамилия Анжелики? – прошипела я.
- Невилл, - воскликнула Тамара, - но она русская, я документы видела.
- Невилл? – переспросила я, и задумалась, - где-то я это уже слышала... – хлопнула себя по лбу, и вытащила из сумки ноутбук.
Вышла в Интернет, и довольно быстро нашла нужную информацию. Сайт гласил, что одна из самых богатых семей Великобритании лишилась наследника.
Сын Чарльза Невилл и Анжелики Невилл трёхлетний Кирилл Невилл скончался от порока сердца.
Мальчик родился больным, безутешные родители возили его
по самым дорогим клиникам мира, в надежде вылечить, но дитя умерло. Барон и баронесса Невилл безутешны.
- Замечательно! – вскрикнула я, и посмотрела на Тамару, - вы хоть знаете, чей ребёнок был всё это время у Варвары? Аристократ! Кажется, я начинаю понимать, - я захлопнула ноутбук, одела пальто, и выбежала вон из квартиры.
Едва я села в машину, в кармане у меня зазвенел сотовый...
- Да.
- Привет, - услышала я весёлый голос сестры, - я приехала, давай, вали домой. Где тебя черти носят?
- Почему так рано? – удивилась я.
- У Рената дела, и мы не смогли остаться подольше. Но я привезла тебе подарки, мы на пару дней заехали в Амстердам. Давай, вали сюда.
Мне пришлось ехать домой, где я застала Аську. Она сидела на кухне, загорелая и счастливая невероятно.
- Ой, привет, - воскликнула она, - у меня запасные ключи были,
и я сразу к тебе.
- Ты дура! – обласкала я её с ходу.
- Это ещё почему? – округлила глаза Ася.
- Потому, - рявкнула я, и плюхнулась на стул, - Ренат тебе не пара!
- Это тебе Максим не пара! Смотри, что я тебе привезла, - она
вытащила какие-то коробочки.
Я открыла одну из них, и увидела три красивых широких браслета из белого, розового, и чёрного жемчуга.
- Ух ты, - восхитилась я, - какая красота!
- Я как увидела, решила, что лучше подарка с Таити, чем жемчуг, не найти. Смотри, тут ещё ожерелья.
Ожерелья из трёх ниток жемчуга были потрясающими, к ним громозкие серёжки, и кольца.
- Я тут ещё всякой ерунды привезла, кокосовое масло, ваниль...
- На кой чёрт мне кокосовое масло? – возмутилась я, - его и так во все конфеты сейчас пихают...
- А вот из Амстердама. Смотри, - она вытащила из пакета вульгарное красное бельё с зелёной рюшью.
Я подцепила одним пальцем сие непотребство, и скривилась.
- Ты думаешь, я это одену?
- Понюхай его.
- Зачем?
- Давай, нюхай.
Я послушно понюхала стринги, и с удивлением отметила, что они пахнут чем-то очень вкусным...
- Они мармеладные, - улыбнулась Ася, - лифчик тоже. Тряпичное бельё трудновато зубами срывать, а тут мармеладное. Супер!
- Да, супер! – простонала я.
Аська вытащила из пакета ещё целую кучу сувениров, деревянные башмаки – кломпы, миниатюрные мельницы, сыр из деревушки Заансе Сханс, два ящика пива, и два ящика
можжевеловой водки, национального напитка голландцев.
- Зачем столько водки? – недоумевала я, - мы не пьём её.
- Пусть лежит, - отмахнулась сестра, - доставай стопки и бокалы под пиво.
Она вывалила на тарелку копчёный угорь, порезала сыр, а я в это время разлила пиво и водку.
- Смотри, что у меня есть? – воскликнул Ася, и вытащила из сумки сигарету.
- Что это?
- Марихуана.
Мне чуть дурно не стало.
- Откуда она у тебя? – сдавленно проговорила я.
- Как откуда? – вздёрнула брови Аська, - между прочим, в Голландии разрешено употребление слабых наркотиков, вот я и привезла.
- Там-то разрешено, а вот у нас... – но она меня перебила.
- А никто и не узнает, мы её сейчас и оприходуем. На « п », как раньше, - она щёлкнула зажигалкой, затянулась, и передала сигарету мне.
- Интересно, что подумает Макс, когда застанет жену, одурманенную наркотиками, - пробормотала я, затягиваясь сладковатым дымом.
- Давай, - Аська взяла стопку с водкой.
- Ты, похоже, здорово оттянулась в Амстердаме, - воскликнула я.
- Ага, особенно в квартале Красных фонарей, - кивнула она, - даже в « Кондомерии » была.
- Это, где средства контрацепции продают? – кивнула я, и опрокинула в себя стопку водки, запила её пивом, и засунула
в рот кусочек угря.
- На, - она кинула на стол какую-то пачку.
- Что это? – повертела я в руках упаковку.
- Мармеладные презервативы, - пояснила сестра, - ну, ты понимаешь, для чего они.
- Ну, уж это нам точно не нужно, - хмыкнула я, - Макс в этом плане примитивный мужчина. Это Димка был до разврата падок.
- Есть и обычные, я ещё кучу эротических игрушек привезла, и кассеты с порнушкой. Потом разберёшь.
- Угу, - кивнула я, и почувствовала, что меня повело.
Ничего себе водочка! Впрочем, тут, наверное, всё вместе,
водка, пиво, и марихуана.
Я вновь затянулась, передала косяк сестре, и чуть со стула не упала.
- Слушай, раз они тебе не нужны, давай их съедим, - потрясла
коробкой с мармеладными презервативами Аська.
Я приняла эту идею, и запихнула в рот мармеладное изделие.
А ничего, вкусно! Аська последовала моему примеру, и мы
хлопнули ещё по стопке.
Меня окончательно развезло, и в этот момент на кухню вошли
Максим, Анфиса Сергеевна и Дима.
- Что тут твориться? – ошарашено спросил Максим.
- Развлекаемся, как можем, - развела я руками, и задумалась. Откуда у моего мужа взялся двойник?
- Что за запах странный? – принюхался он, а Дима взял из пепельницы остаток косяка.
- « Травка », - вынес он вердикт.
- Что? – подскочил Максим, - вы тут обе спятили? Откуда у вас наркотики?
- Асюта только что из Голландии, - выговорила я, и повалилась на него, и сознание отключилось.
Снился мне водопад. Красивый, гремящий, серебристые струи летели в разные стороны, меня вдруг подхватила неведомая сила и понесла вперёд, к источнику воды.
Я почувствовала, как вода попала мне в лицо, и я полетела вниз, в стихию...
Реальность стала потихоньку возвращаться. Я увидела потолок, и явственно почувствовала, как по лицу течёт холодная вода.
- Очнулась? – со вздохом спросила Анфиса Сергеевна, сняла с моего лба тряпку, намочила её, и опять положила на лоб.
- О Господи! – застонала я, и села. Тряпка упала, и я почувствовала, как боль пульсирует в виске.
- Как ты? – участливо спросила свекровь.
- Как всегда, после пьянки, в разобранном состоянии, - пробормотала я, и схватилась за голову.
- Ох, Вика, - вздохнула Анфиса Сергеевна, - ну, вы вчера и напились.
- Это мы умеем, - кивнула я.
- А потом за Асей заехал какой-то молодой человек, и увёз её.
- Костик?
- Нет, такой, тёмноволосый, на кавказца похож.
- О Боже! – вздохнула я.
- А ещё я выудила из банки с молоком жемчужные ожерелья, - воскликнула Анфиса Сергеевна.
- Почему из банки с молоком?
- Тебе лучше знать, - пожала плечами пожилая женщина, - вы тут вчера оттягивались.
Вот уж не думала, что она знает такие слова! Ух!
Я слезла с кровати, и почапала в ванную. Приняла холодный душ, потом выпила кофе, и поехала в ресторан.
Стоя на светофоре, закурила, и услышала звон из кармана.
- Привет, Костик, - воскликнула я.
- Вика, мне нужно с тобой поговорить, - сказал он.
- Что случилось? – в этот момент дали красный свет, и я нажала на педаль.
- Я насчёт Аси.
- Кость, - протянула я, - может, как-нибудь потом?
- Нет, сейчас, - рявкнул он, - я не хочу её отпускать!
- Послушай, Костя, я не знаю, чем тебе помочь. Ты, наверное, понял, что с ней...
- Понял, не дурак. Но я готов простить ей измену, а она, боюсь, хочет уйти от меня. Кто он?
- Тебе так важно знать, кто он? – со вздохом спросила я.
- Важно! Чем он лучше меня?
- Каскадёр, каратист, - сказала я, и пожалела. Костик и так страдает от того, что него плохая координация, и любит Асюту. А она его называет мямлей, и неувязком.
Я помню, как она хохотала, когда он свалил картину на дне
рождения у друзей.
Костя покраснел по корней волос, попытался ликвидировать последствия оплошности, и разломал раму.
Я бросилась ему на помощь, а Асюта потом весь вечер фыркала.
- Ясно, - проговорил Костик каким-то странным, звенящим голосом.
- Извини, - проговорила я, - я не хотела тебе говорить...
- Я знаю, что Ася без ума от лихих мужчин, и с упоением смотрит фильмы с участием Нигматулина. Ладно, чего уж там, - и он отключился, а у меня на душе остался неприятный осадок.
Я приехала в ресторан, проверила бумаги, просидев до позднего вечера, пока за мной не заехал Максим.
- Привет, моя хорошая, - заключил он меня в объятья, - как
твои дела?
- Идут потихоньку, - улыбнулась я, - а твои?
- Аналогично, - усмехнулся он, и поцеловал меня, - что ж ты
лезешь, куда не просят? Что ты там ещё накопала по поводу Авдеевой?
- Да ничего такого, - пожала я плечами.
- Кого ты дуришь? – прищурил он глаза.
- Ты голоден? – спросила я, - может, посидим внизу?
- Не уводи разговор, - посерьёзнел он.
- Милый, ты же знаешь, я тебе ничего не расскажу, пока до ручки не дойдёт, - улыбнулась я, и повела его вниз.
Попросила официанта принести форель по – бретонски, и салат из цыплёнка.
- Ничего, вкусно, - оценил Макс, пробуя блюдо, долил мне в бокал вина, потом в свой, - а у тебя здесь всё на совесть.
- Конечно на совесть, - кивнула я, - по-другому я и не могу.
- Чудо ты моё, - усмехнулся он, - я, кстати, взял у отца ключи от дачи.
- Что у вас там за дача? – заинтересовалась я.
- Домик, правда, двухэтажный, бревенчатый. С удобствами вообще-то, напряжёнка...
- Ну, нет, дорогой мой! – воскликнула я, - я этого не люблю. Я каждый день принимаю душ... У вас там ванная есть?
- Баня в огороде.
- Замечательно! Милый, если ты так хочешь затащить меня в постель на несколько суток, тогда давай поедем в какой-нибудь санаторий.
- Летний душ есть, - неуверенно заявил Максим, проигнорировав моё предложение о санатории.
- Да, летний душ зимой – то, что надо. Да иди ты знаешь куда?
- Ладно, ладно, не ерепенься, - воскликнул Максим, - там вполне
можно жить.
- Ах, вполне можно? – прищурила я глаза.
- Я этот летний душ позапрошлым летом маленько переделал, и зимой он тёплый, и удобства переделал под тёплые. Думаешь, мне радостно до ветра бегать по морозу? – выдал он, и мне стало смешно.
- Чего смеёшься? – взял он меня за руку.
- Ты смешно высказался, - улыбнулась я, - поцелуй меня.
- С удовольствием поцелую, - кивнул он.
Утром, потягивая через соломинку кофе со сливками, я
пыталась систематизировать полученные сведения.
Итак, некто убивает Варвару Авдееву, а так же её сестру,
Соню. Последнюю отравили сулемой, пытаясь выдать
преступление за отравление палёной водкой.
Если с Авдеевой всё относительно понятно, то ситуация с
Соней наводит на размышления.
Кто её убил? Кто похитил, наконец, ребёнка?
Петя является сыном какого-то английского барона, и это меня больше всего волнует. Что сделали с ребёнком?
Чайная ложечка, которой я ковырялась в огромном куске бисквита с кремом, выпала у меня из рук.
Господи! А вдруг кто-то узнал, что Петя сын барона Невилл, и решил потребовать выкуп у этих аристократов?
Мурашки у меня пробежали по позвоночнику, ведь с бедным ребёнком могут что угодно сделать. И убить могут, спаси Господи. Я отогнала ужасную мысль, и отрезала ещё кусок торта.
И что там Варвара наболтала Ксении? Зачем она соврала, что её родители академики? Ну, не совсем она и наврала, однако, слегка изменила правду. Её отцу ещё рано до академика, да и мачехе тоже. Интересно, откуда Ксения узнала правду?
Варвара ей потом сказала, что она соврала? Глупость какая-то получается. И вполне вероятно, что они как-то столкнулись с
Соней, и Варваре пришлось делать хорошую мину при плохой игре.
У меня о Варваре сложилось не слишком хорошее мнение, она жадная до денег, на сто штук нагрела бандитов, да ещё и мужу наркотики покупала. Очень интересная картина вырисовывается, мне Регина говорила, что он садился опять на иглу сразу же после возвращения домой. Значит ли это, что Варвара сделала его наркоманом, а потом, когда он излечивался, опять спихивала его в это болото.
Но зачем она это делала?
Ведь в супруге было её благополучие. А ещё она всем и вся жаловалась, какая она несчастная, буквально доставала людей до печёнок, вываливала на них свои проблемы.
Чёрт знает что такое!
Да и Ксения меня заинтриговала, хотя, как я уже раньше
говорила, она просто рассказала мне правду, а о том, что
наболтала ей до этого Авдеева, она решила не говорить.
Просто не посчитала нужным, и всё тут.
Однако, что-то не даёт мне покоя, свербит, и я не могу понять, что же именно меня терзает.
Вроде я уже и руку на била в этом деле, в ремесле сыщика, но постоянно детали теряю.
Сейчас мне необходимо связаться с госпожой Невилл, думаю,
она уже в курсе. А если нет?
Господи! Что же стало с ребёнком?
Я уже и не знаю, в какую сторону двигаться. С одной стороны, надо бы пообщаться с Анжеликой, а с другой... Вдруг она даже не знает, что её сын жив, а тот ребёнок, которого она растила, и пыталась вылечить, внук Ольги Шантан.
Дилемма, однако.
От удара дверью я вздрогнула, чуть не разлила кофе, послышался громкий цокот каблуков, и на кухню ворвалась моя любимая подружка, Зойка.
- Привет, - влетела она на кухню, - привет, подруга, я приехала.
- Зоечка, - обрадовалась я, и мы обнялись.
- Я тут всяких вкусностей привезла, - воскликнула она, - и тебе подарок.
- Какой? – загорелась я.
- Пошли, - она схватила меня за руку, в гостиной лежали какие-то пакеты на диване.
- Сейчас, - она взяла один из пакетов, и вынула из него... пальто в стиле 60-х годов.
Ярко-жёлтого цвета, с капюшоном, вынула красные полусапожки, красный ободок, и того же колера сумочку.
- Давай, меряй, - воскликнула она, и я послушно всё это на себя нацепила.
Зойка не прогадала с цветом, мне, яркой брюнетке, очень шло жёлтое пальто.
- Где ты это купила? – спросила я.
- Я теперь не только французские детективы издаю и продаю,
я Дом Моды открыла, - Зойка плюхнулась на диван, - и теперь
известные дизайнеры устраивают у меня демонстрации.
- Ух, ты! – воскликнула я, вертясь перед зеркалом.
- У меня один дизайнер выставлялся, эти пальто дико дорогие,
и я у него несколько купила. Тебе, в подарок.
- Дико дорогие, говоришь? – медленно проговорила я.
- Только не вздумай отказаться, - предупредила Зойка.
- Я и не думаю, но мне нужна твоя помощь...
- Опять за старое? – звонко засмеялась Зойка, - ты опять на тропе войны?
- Да, и на этот раз преступник ходит на свои преступления в таком пальто, - сказала я, - сделай мне маленькое одолжение, дай мне список имён тех людей, которые покупали у вас эти пальто.
- Вика, - протянула Зойка, - ты же понимаешь, что эта информация конфиденциальная.
- Понимаю, - кивнула я, продолжая вертеться перед зеркалом, - но правоохранительным органам вы обязаны помогать.
- Обязаны, - согласилась подруга, - но ты не из правоохранительных органов.
- А я потом передам информацию в правоохранительные органы, - улыбнулась я.
- Я с тобой с ума сойду, - пробормотала Зойка, и связалась с кем-то по электронной почте. Вероятно, со своими служащими в Доме Моды.
- Держи, - протянула мне листок, отпечатанный на принтере.
Я села на диван, и стала изучать листок.
- Это ещё что такое? – закричала я, наткнувшись на знакомую фамилию.
- Что ты так кричишь? – посмотрела на меня Зойка.
- Кажется, я начинаю кое-что понимать, - воскликнула я, - я могла бы подумать, что она купила это пальто просто так, что это простое совпадение.
Мы с Зойкой переглянулись, я сорвалась с места, и бросилась в отделение к Ивану Николаевичу, а Зойка за мной.
- Куда ты несёшься? – воскликнула Зойка, на ходу одевая пальто, - куда мы так спешим?
- К моему тестю, - пояснила я.
Мы влетели в МУР, и тут же были остановлены дежурным.
- Вы к кому? – спросил он.
- К Барханову Ивану Николаевичу, - отчеканила я, и тут же увидела его, идущего по коридору, - Иван Николаевич, - закричала я.
- Только не это! – простонал он, - Вика, когда ты от меня отстанешь? Нас чёрт свёл, не иначе. Точно, его это проделки. Иначе чем объяснить безумную любовь моего сына к тебе.
- Помогите мне! – воскликнула я, - это вопрос жизни и смерти!
- Я не могу вмешиваться в дела МВД, пойми ты это! – в негодовании воскликнул он, - у меня лычки полетят!
- А я вас прошу не сажать людей, а просто информацию об одной девушке. Привлекалась ли она когда-нибудь.
- Я с тобой с ума сойду, - воскликнул Иван Николаевич, а я подхватила его под одну руку, Зойка под другую, и мы потащили его по направлению кабинета.
- Девушки, девушки, полегче, - воскликнул он, - у меня сейчас сердце остановится.
- Вам худеть надо, - безаппеляционно воскликнула я.
- Куда уж мне, - вздохнул Иван Николаевич, входя в свой кабинет, - я уже старый.
- Но вы всё ещё интересный мужчина, - подольстила ему Зойка, - вам надо похудеть, и станете ещё интересней.
- Девушки, девушки, - вздохнул он, - ладно, информацию я вам предоставлю. Но только информацию, и ничего больше, как же не повезло моему сыну, такая бестия досталась. Я больше всего боюсь, что Лиза получит твой темперамент.
- Ну и пусть, - воскликнула я, - у нас в роду все женщины темпераментные.
- Вот это очень плохо, - покачал он головой, и взялся за дело. Мне было не с руки сидеть в отделении, поэтому я поехала в свой ресторан, навела там шмон, подогрела скорость рабочим, и проверила документацию.
Вечером, Максима ещё не было, а мы с Зойкой пили кофе, Иван Николаевич скинул мне по электронке информацию.
Мне стало дурно от этих новостей, но одного я ещё не понимала, впрочем, хотела получить ответ на этот вопрос.
- Кто она такая? – спросила Зойка, тоже просматривая бумаги.
- Убийца, - лаконично ответила я, отпила из чашки кофе, и телефон на столе ожил, - слушаю.
- Эвива, пожалуйста, спасите меня, - услышала я срывающийся
голос Тамары, - они хотят меня убить... школа... – и связь оборвалась.
- Быстро! – подскочила я на месте, и налетела на Анфису
Сергеевну, входящую в кухню.
- Вика, ты куда помчалась? – воскликнула она, но я уже не слушала, а садилась в машину. Зойка за мной.
- Куда мы едем? – спросила она, захлопывая дверцу машины.
- Тамара Котёночкина в опасности, - выпалила я, и рванула с такой скоростью, что покрышки завизжали, - Максим, - кричала я в трубку, - скорее приезжай с опергруппой в школу танцев.
- Что на этот раз? – взвыл Максим.
- Хуан Барредо не виноват, - выкрикнула я, - если ты сейчас не приедешь, настоящий убийца убьёт беременную женщину. Приезжай в школу, где работает твоя сестра, - и я швырнула телефон в сумочку.
- Круто ты с ним, - протянула Зойка, а я с визгом тормознула около школы.
Теперь я точно знала, кто убил Варвару, правда, ещё не знала, за что, но кое-какие догадки имелись.
Мы вошли в школу танцев, поднялись на третий этаж, и я осторожно открыла дверь в зал, и увидела таинственную незнакомку, которая опередила меня в поликлинике на доли секунды, и увезла Петю.
Она стояла ко мне спиной, светлые волосы были подняты в высокую причёску, и перехвачены широкой лентой, на руках у девушки были чёрные перчатки.
Она медленно вводила какое-то лекарство в шприц.
- Здравствуйте, Ксения, - медленно произнесла я, сложив руки на груди, - и не жалко вам беременную женщину?
Она резко повернулась, сняла с лица чёрные очки. В её синих, льдистых глазах читалась прямо-таки бешеная ненависть.
- Как ты узнала? – прорычала она.
- Нет ничего проще, - усмехнулась я, - вот, эта моя подруга, - кивнула я на Зойку, - открыла Дом Моды, у неё теперь самые известные кутюрье устраивают показы. Ты, когда в следующий раз пойдёшь на дело, а это будет, ох, как не скоро, лучше купи курточку на барахолке, джинсы, и тебя никто не опознает. А так... тебя даже опознала соседка Авдеевых, когда ты входила в квартиру Сони. Её-то за что? Она ничего не
знала.
- Перестраховаться никогда не мешает, - процедила Ксения.
- А что вообще произошло? – прищурилась я, - я тут узнала, что
ребёнок вашей сестры, и ребёнок Авдеевой были поменяны в родильном доме. Я сначала думала, что кто-то решил шантажировать вашу сестру, но в свете последних событий, после такого количества трупов, я смело могу предположить, кто на самом деле являлся шантажистом.
- Какая ты догадливая, - скривилась Ксения, - да какое право она имела? Втёрлась ко мне в доверие, подружкой стала, а сама денег моей сестры хотела.
- Ясно, - кивнула я, - итак, Варвара, видимо, шантажировала вашу сестру, и вы решили, что будет проще её убрать...
Анжелика Оборова Невилл три года назад родила сына, она до печёнок достала работавшую в роддоме Тамару, и этот добрейшей души человек не выдержал, и в порыве подменил детей...
Варвара, когда выходила замуж за Павла, думала только об одном, о деньгах. Всё её детство прошло рядом с алкоголиками, по идее, девочка тоже должна была покатится по наклонной, но, в отличие от своей старшей сестры, Сони, она не спилась. И хотя отец и мачеха звали её к себе, но она хотела стать независимой, в деньгах особенно.
Она решила, что во что бы то не стало станет богатой, и, когда судьба столкнула её с Павлом Шантан, она поняла, вот он, шанс. Единственный шанс выбраться из клоаки.
И она воспользовалась этим шансом, она влюбила в себя Павла, и вышла за него замуж.
Однажды она изменила Павлу, её застала свекровь, разразился скандал, но Варвара открестилась ото всего. Она оболгала родителей мужа, и, когда Павел ей поверил, всё больше уверилась в том, что её избранник рохля и тюфяк.
У Павла только после того, как они стали жить одни, открылись на супругу глаза.
Варвара тут же показала своё истинное лицо, и всё время пинала мужа.
- Вон, у соседей, какая машина, - шипела она, - когда ты такую же купишь?
- Дорогая, - мягко отвечал Павел, - у меня пока нет таких денег, я пока только учусь, когда я ещё дойду до уровня своих родителей. Это будет не скоро.
Варвара зеленела от злобы. Её свёкр и свекровь ездили на
шикарном белом с отливом металлика « Мерседесе », а их дочь, сестра Павла гоняла по Москве на огромном, похожем на троллейбус, джипе, а она не могла расшевелить Павла, чтобы он зарабатывал больше.
Она так достала Павла, что тот буквально завалил себя работой. Не отказывался ни от каких предложений, но успеха он добиться не мог.
Знаете, бывает так, выучит человек нотную грамоту, и шпарит по ней, а душу не передаёт в музыку. Я часто бываю на концертах, и понимаю в этом. Порой мне хочется спать, когда я сижу в театре, а порой слёзы текут по щекам, и мурашки бегут по коже.
Павел не чувствовал музыку, в отличие от своих родителей, он просто имел абсолютный слух, зазубрил ноты, и вперёд.
За то время, что они жили с Варварой, карьеру он так и не сделал, и Авдеева поняла, её муж неудачник.
И тогда она решила от него избавиться. Она посадила Павла на наркотики, как-то задолжала, и её привлекли к делу.
Торговать наркотиками ей пришлось по вкусу, тем более, ей стали за это платить. Она скопила небольшую сумму, но ей всегда было мало, и она решила, мол, если от многого взять немножко, это будет не воровство, а делёжка.
И она решила украсть у бандитов наркотики. Что и сделала, и
на неё тут же открыли охоту.
Но до этого момента она родила ребёнка. Когда она поняла, что ждёт ребёнка, то несказанно обрадовалась. Павел долго не продержится, она регулярно приносила ему дозу, без наркотиков он уже не мог, и теперь у неё есть шанс качать деньги из Ольги Михайловны, от внука она не откажется.
Одного только боялась Варвара, ребёнок может родиться больным. Всё-таки Павел наркоман.
Она пожаловалась Тамаре, тогда они ещё были в нормальных отношениях, та очень жалела подругу, и искренне верила в сентиментальность Варвары. Мол, та так любит мужа, и хочет, чтобы в память о нём у неё остался ребёнок.
Вот она и поменяла ребёнка...
Сначала всё было так, как и задумывала Варвара. Ольга Михайловна приняла внука, но у Регины возникли сомнения на этот счёт, и она отнесла кровь мальчика и детские волосы Павла к знакомому врачу, и тот определил, что Петр Авдеев не является сыном Павла Шантан.
Варвара не могла в это поверить. Она-то знала, что после той истории она ни с кем другим не спала, и решила сама проверить, решив, что сестра Павла подстроила это.
И, просматривая больничную книжку, она увидела, что кровь у мальчика первой группы. Такого не может быть!
У неё четвёртая отрицательная, и у Павла такая же. Откуда тогда у Пети положительная?
Она сама сдала анализы, и её чуть инфаркт не хватил, когда она поняла, что Петя не её ребёнок.
Она не понимала, как такое произошло, сходила в больницу, и узнала, не рожал ли кто вместе с ней. Оказалось, что рожали.
Медсестра в лицах описала поведение Анжелики, и жалобы Тамары, Варвара сопоставила всё, свои жалобы Тамаре, поведение Анжелики, и она всё поняла. Тамара поменяла ребёнка!
В ярости она позвонила подруге, и наговорила ей гадостей, пообещала всё рассказать Михаилу. И тогда Тамара, не дожидаясь, пока это сделает Варвара, сама всё рассказала мужу...
Тот понял её, а Варвара в это самое время нашла в Интернете сайт с заметкой о смерти потомка барона Невилл, и поняла,
что в её руках находится настоящее сокровище.
Она позвонила Анжелике, и сообщила, что её сына подменили в больнице, что мальчик у неё, и что она отдаст малыша матери за десять миллионов долларов...
- Так ведь всё было? – посмотрела я на Ксению, - ваша сестра сделала анализ, выяснилось, что Петя – её сын. Но она не хотела платить...
- Это не я, это Чарльз не хотел платить, - раздалось высокое сопрано, и в зал вошла девушка.
На секунду мне показалось, что она спёрла одежду из моего гардероба. Красная, кожаная, короткая юбка, розовый свитер, красное пальто, и зелёные сапожки.
Смоляные, прямые волосы были собраны китайскими палочками на затылке, аккуратная чёлочка, и пронзительные синие глаза, смотревшие на меня со злобой и яростью.
Но больше мне не понравилось то, что она держала за шею
Тамару, к виску которой был приставлен маленький, дамский пистолетик.
- Чёртова ищейка! – выплюнула Анжелика, - не думала я, что до всего докопаются.
- Не делайте этого, - воскликнула я, - вы же сядете, а о том, что вообще произошло, уже известно милиции.
- А где же она, милиция? – прищурила глаза Ксения.
- Она сейчас будет, по этому поводу не переживайте, - утешила я её.
- А мне всё равно, - закричала Анжелика, и за волосы усадила Тамару на стул, - эта беременная кошка мне всю жизнь поломала!
- Я не хотела, - прошептала Тамара, по щекам которой текли слёзы, - ты тогда меня довела.
- Я ещё и виновата? – завизжала Анжелика, направляя на неё пистолет, - да я тебя сейчас пристрелю к чёртовой матери!
- Надо было сразу Тамару пришить, - воскликнула Ксения, - я говорила, что следует начать с неё. Никому бы и в голову не пришло, если бы она не рассказала, искали бы мальчика до посинения.
- Хорошо, - кивнула я, - значит, ваш английский муж не хотел платить?
- Нет, конечно, - дёрнула плечиком Анжелика, - с какой стати платить какой-то шантажистке? Сколько я слёз над Кирюшей пролила, пытаясь его вылечить, а оказалось, что он сын какого-то наркомана!
- Он внук знаменитой Ольги Шантан!
- Мне однофигственно! – фыркнула Анжелика, - это не мой ребёнок, и баста!
- И вы решили убить Варвару? – скорее утвердительно, чем вопросительно воскликнула я, - вы, Ксения, здорово наследили в своём прошлом. У меня есть блат в МУРе втайне от мужа, и я выяснила, что вы уже привлекались. Застали мужа на любовнице, и пристрелили обоих. И теперь сестра попросила вас вспомнить прошлое.
- А для чего же ещё существуют сёстры? – прищурилась Ксения, - это только в бразильских сериалах сёстры убивают
друг друга, а в жизни совсем не так. Вам, вероятно, этого не понять...
- Отчего же, у меня тоже есть сестра, - склонила я голову на бок, - и мы с ней большие подружки.
- Уже лучше, - скривилась Анжелика.
- Итак, вы принимаете предложение Авдеевой, приехать сюда, в Москву, она назначает встречу в детской поликлинике. На встречу идёте вы, Ксения, и убиваете Варвару. Мальчик в это время куда-то сбежал, вы его не находите, бегаете по поликлинике, потом выбегаете на улицу, но через стеклянные двери видите, что Петя стоит на ступеньках. В этот момент появляюсь я, я хотела схватить мальчика, но вы на доли секунд опережаете меня, и увозите его. Как вы только смогли её убить!
- А что ж тут сложного? – прищурилась Ксения, - трудно только первый раз, а в первый раз я была в состоянии аффекта. Так что зарезать эту тварь не составило труда.
Я не поняла, что слышу.
- Как – зарезать? – воскликнула я, - Варваре свернули шею!
- Милочка, ты, никак на солнце перегрелась, - скривила губы Ксения, - я вонзила ей нож в сердце.
В моей бедной головушке всё поплыло. Как же так? Максим сказал, что Авдеевой свернули шею, да я и сама видела, как неестественно была вывернута её шея, вся в синих пятнах...
- Никто, кроме вас, не заходил в туалет? – закричала я.
- Откуда я знаю? – дёрнула плечиком Ксения.
- Вспоминайте! – топнула я ногой.
- Заходил, какой-то мужчина вошёл. Я вонзила в неё нож, услышала скрип, и бросилась к двери. Прямо передо мной был какой-то мужчина. Что ему могло понадобиться в женском туалете?
- Варвара стояла спиной к двери, или лицом?
- Спиной, - нервно ответила Ксения.
- Значит, всё-таки Барредо, - воскликнула я.
- Это ещё кто? – прищурилась Анжелика.
- Да есть один чудовищно богатый испанец, которого Варвара пыталась жениться на себе. Выходит, сначала вы ударили
Варвару ножом, потом Хуан ей свернул шею...
- Прикольно! – протянула Ксения, - ладно, некогда нам тут с
тобой. Сейчас пристрелим тебя, потом убьём Тамару, а потом уедем в Лондон.
- Неужели вы и в самом деле думаете, что уйдёте от правосудия? – прищурилась я.
- А ты как думала? – рассмеялась Анжелика, и в руках обеих девушек появилось по маленькому, дамскому пистолетику.
- Знаете, очень удобное пальто, - воскликнула я, - вот в таком, как на вас, - кивнула я баронессе, - я вряд ли проделала тот фокус, что проделаю сейчас, - и я, взмахнув руками, сделала колесо, чем ошарашила сестёр, и...
Вскочив на руки, я дала им обеим ногами в лоб, прямёхонько в яблочко, третий глаз выбила... Хотя целилась по пистолетам...
Девушки с воплем полетели на пол, а я, приняв вертикальное положение, быстро вынула из своей сумочки пистолеты и направила на них.
- Финита ля комедия, девочки, - усмехнулась я.
- Именем Скотлонд – ярда, вы арестованы! – услышала я насмешливый и такой родной голос, и обернулась.
- Здравствуй, любимый, - воскликнула я, а Максим кивнул мне, чтобы отошла, и открыл дверь.
В помещение ворвались омоновцы, и застегнули на запястьях преступниц наручники.
- Откуда у тебя оружие? – налетел на меня Максим, - это тебе твой бывший муж поставляет? Он, кроме наркотиков, ещё и оружием торгует?
Я хихикнула, вынула из кармана сигарету, сунула её в рот, и нажала на курок. Но из дула вместо пламени вылетела струя газа, которая попала в лицо одному из омоновцев.
Он взвыл, и, разразившись отборным матом, стал протирать глаза.
- Ой, это не тот, - воскликнула я, и нажала на курок другого. И из второго пистолета вылетела струя газа, и опять попала омоновцу в лицо, всё тому же...
- Опять не тот, - улыбнулась я, сунула Максу пистолеты, и вынула из сумочки третий.
Когда-то, когда Дима купил мне этот пистолет, он его малость
переделал. Он вообще мастер на все руки, и сделал так, что из пистолета пламя вырывается размером с...
Даже не знаю, с чем сравнить. Вообщем, пламя огромное.
Я давно этим пистолетом не пользовалась, забыла
отрегулировать...
Сигарета у меня во рту вспыхнула вся, я едва успела её выплюнуть, и тут же раздался дикий вопль.
Это я пистолетом подожгла волосы Ксении. Оценив размер катастрофы, я схватила кувшин с водой с окна и вылила ей на голову. Запах в помещение стоял соответствующий, и Максим бросился открывать окна.
Я посмотрела на Ксению и издала сдавленный смешок, она сейчас была чёрте на кого похожа. Мокрые волосы с опалёнными концами... Вообщем, мокрая курица!
Тамаре тем временем стало плохо, и она схватилась за живот. Зойка бросилась к ней, я стала в срочном порядке вызывать врачей, и мы вывели Тамару в коридор, потому что в зале дышать было нечем. И через пять минут её увезли, врачи констатировали начинающиеся роды.
Анжелика бесславно хлопнулась в обморок, их обоих, её, и Ксению, как мешки с картошкой, побросали в машину, и пострадавший от меня омоновец воскликнул, обращаясь к Максиму.
- Ну, и баба у тебя! – произнёс он с ужасом и восхищением одновременно, - шальная! – прыгнул в машину и они укатили, а я не знала, как реагировать на сомнительный комплимент.
- Слышала? – обратился ко мне Максим.
- Хорошо, что он уехал, - задумчиво ответила я, и получила шлепок по мягкому месту.
Пихнула Максима в сугроб, он вскочил на ноги и швырнул в меня горсть снега. Со смехом мы побежали к парку, кидая друг в друга снежки, у входа я подскользнулась, Максим тоже, и мы свалились прямо на дорожку.
- Совсем стыд всякий потеряли, - проворчала проходящая мимо старушка.
- У нас медовый месяц! – весело крикнула я.
На следующий день я сидела у Максима в кабинете, в очередной бархатной юбке, только уже не белого, а изумрудного цвета с золотой вышивкой, качая ногой, обутой в
розовый сапожок.
- Значит, хочешь знать, кто свернул шею Варваре? – с улыбкой спросил он.
- Да я и так знаю, - дёрнула я плечиком, и поправила свой
короткий пиджачок с шикарным декольте. На груди, так и норовившей выскочить, лежал крупный кулон в виде летучей мыши, подаренный мне Димой...
- Ничего ты не знаешь, - вздохнул Максим.
- Варвару убил Барредо.
- Нет!
- Как это? – подскочила я, - но ты сам говорил, что его отпечатки у неё на шее.
- Да, но происхождение этих отпечаток несколько иное... – закашлялся Максим, - вот, если с твоей шеи сейчас пойти, и снять отпечатки, чьи там пальчики будут?
- Твои, - ответила я, ещё ничего не понимая.
- Вот, - кивнул Максим, - вот ты и ответила, откуда пальцы Барредо взялись на шее Варвары.
- Так они что...
- Приятно провели время перед тем, как Варвара поехала в больницу, - вздохнул Максим.
- Так кто же её убил? – не понимала я.
- Начнём с того, что Варвара промышляла шантажом. Как ты думаешь, как она связалась с Молотовым?
- Понятия не имею.
- У неё имелся любовник... молчи, и не перебивай, не Барредо, у неё много мужчин было.
Любовник этим занимался тем, что в компании с Молотовым торговал наркотиками, у него были возможности переправить дурь через границу, и Варвара случайно об этом узнала.
Она стала шантажировать любовника, тянуть из него деньги. Она на тот момент была беременна, она, кстати, знала, что беременна, с самого начала, а до этого она посадила Павла на наркотики.
Сначала она требовала давать ей бесплатно кокаин, потом захотела денег, и, в конце концов, нагрела наркоторговцев на круглую сумму. Ей было велено передать одному крупному торговцу десять килограммов кокаина...
- Сколько? – не поверила я своим ушам.
- Десять килограммов, - вздохнул Максим.
Она была исполнительной, бандиты её не раз проверяли, как бы не стырила, и убедились, что ей можно доверить и крупную партию. Этого Варвара и добивалась.
Получив в руки наркотики, она припрятала их, решив, что за границей продаст их по мелкой, так выйдет дороже, и временно села на дно.
Однако, бандиты тоже не промах, и стали искать её.
Любовник Авдеевой, узнав, что в её руки попала крупная партия наркотиков, решил забрать их себе. Варвара была беременна от него, жениться на ней он не хотел, и ребёнок от неё ему был не нужен.
Он рассуждал так, он её убьёт, кокаин заберёт, а наркоторговцы подёргают жабрами, а из покойницы ничего не вытянуть, и успокоятся.
- И ведь у него всё получилось, - воскликнул Максим, - Хуан испугался, он же был с Варварой в постели перед тем, как её убили, и ушёл на дно. Если бы он сразу всё рассказал, мы бы и рыскали в другом направлении.
- Кто любовник Варвары? – рявкнула я.
- Ты с ним встречалась, - улыбнулся Максим, - тебе об их романе рассказала Алиса, сотрудница фирмы « Афродита ».
Я на секунду задумалась, и ошарашено посмотрела на Максима.
- Не может быть! Иван Маркович!
- Да, это он. Мы давно за этим цветником наблюдали, они там помимо всяких обычных растений, для флористического дизайна, марихуану из Амстердама поставляли. И кокаин из Колумбии. Дело на поток поставлено. Иван Маркович был в этом деле главный, после Молотова, конечно.
- Я ещё что хотела спросить, - пробормотала я, - зачем Софья наврала мне, будто её отчим отнял у них пол квартиры? Она последние мозги пропила, что ли? Она меня только запутала.
- Она ненавидела отчима, - вздохнул Макс, постукивая карандашом по столу, - она не могла понять, почему он к ней так отнёсся. Ведь он растил её, пока считал своей дочерью, а потом просто взял, и как ножом отрезал. Всё равно ведь к ребёнку привыкаешь, недаром гласит народная мудрость, не тот родитель, что родил, а тот, что воспитал.
- Интересно, кого же будут судить за убийство Варвары? Ксению или Ивана? – задумалась я.
- Обоих, - воскликнул Максим, - Ксению за попытку убийства, а Ивана Марковича за убийство. Ему ещё за наркотики придётся отвечать, а Ксении за убийство Софьи Авдеевой, и подготовке к убийству Тамары Сенчиной. А ты молодец!
От неожиданности я поперхнулась.
- Ничего себе! – протянула я, - в каком-то лесу волки ласты склеили, раз ты говоришь, что я – молодец!
- Если бы не ты, была бы убита женщина и нерождённый ребёнок. Кстати, Тамару я допрашивал для протокола в роддоме, а неё мальчик, Димой назвала.
- Замечательно! – воскликнула я.
- И я рад, что у меня такая жена. Честная, и справедливая.
- Замолчи! – воскликнула я, срываясь с места, запрыгнула к нему на стул, и стала целовать его.
Максим сжал меня в своих железных объятьях, я упёрлась
каблуком в ящик, мы покатились, врезались в стеллаж, папки
свалились нам на головы, а с ними ещё и горшок со старым,
засохшим фикусом, и графин с водой...
- Повторение следует! – услышала я голос Сатаневича, обернулась, и увидела Андрея, и того же бандита, что и в прошлый раз.
- День сурка! – засмеялась я, - правда, с дополнительными спецэффектами.
Эпилог.
Зойка и Ася выпрыгнули из моей машины, и я щёлкнула брелоком. Джип приветливо мигнул фарами, и мы бросились в наше любимое кафе.
- Боже ты! – восторженно восклицала Зойка, - девчонки, а вы помните, как мы после уроков в кафе на Арбате сидели? Наш знакомый официант нас невестами графа Дракулы называл.
- Такое не забывается, - воскликнула я, - и как мы с родителями ходили в ресторан Дома Писателей.
- Это было супер! – простонала Аська, - девушка, - окликнула она официантку.
- Что будете заказывать? – подошла к нам девушка в форме.
- Каппучино, и шоколадные пирожные, - воскликнула Зойка, - и ещё два сандвича.
- Что это за сандвичи? – спросила Аська.
- Очень вкусная штука, - воскликнула я, - поджаренная булочка с кориандром, на ней курица, сыр, и невероятно острая аджика, а сверху ещё кусок гренки. Девушка, и мне два сандвича, - кивнула я официантке.
- А мне ещё грейпфрутовый сок, и ванильное мороженое, - закончила заказ Зойка.
Я тоже взяла мороженое, шоколадное, и
апельсиново – грейпфрутовый сок, шоколадные пирожные, и раскалённый ристретто.
Почему-то негласно считается, что женщины не могут любить крепкий кофе. Бред сивой кобылы! Сколько людей, столько и мнений. Я вот терпеть не могу взбитые сливки, может, в натуральном виде они ещё ничего, да только всюду продаются баллончики. А кто-то считает, что зефир и рахат лукум липкая гадость, на мой взгляд, это очень даже аппетитное лакомство.
И опять возникло воспоминание из детства, вот, мы с отцом идём в ресторан Дома Писателей, и на десерт он мне неизменно берёт коробку рахат лукума. Я им перемазываюсь до ушей, но он какой-то другой раньше был.
Сейчас это очень жёсткий мармелад, разгрызть который не представляется возможным, при чём с риском сломать все зубы. А тогда это было нежное суфле, чем-то похожее на « Птичье молоко », одни из моих любимых конфет, сверху покрытое шоколадом.
Раньше всё почему-то было вкуснее, или это ностальгия по детству?
Ася заказала клубничное пирожное, а я раззавидовалась, и тоже попросила такое, шоколадное мороженое, апельсиновый сок, и чашку лунго. Это классический американский кофе, и я его считаю бурдой. Ристретто, который пью я, вдвое крепче экспрессо, а лунго наоборот, вдвое слабее. И она решила попробовать сандвич.
- Вкуснотища! – воскликнула она с набитым ртом, - теперь буду постоянно его брать.
- Я же говорила, - улыбнулась я.
- Вика, как ты эту мадам поймала? – спросила Ася, ловко расправляясь со своим сандвичем.
- Так Анжелика купила пальто своей сестре, а та пошла в нём на дело, - объяснила я, - я вообще думала, что Петю похитили ради выкупа, а потом появилась другая мысль. Я как увидела, что Анжелика значится в списке, сразу решила её проверить.
Я сразу вспомнила, что фамилия у Ксении Оборова. А у Анжелики двойная фамилия, она Оборова Невилл. А соседка Сони Авдеевой сказала, что приходившая после меня девушка, наверное, акробатка. У неё походка танцующая, а Ксения учитель танцев. Варвара была жадная до денег, я успела
изучить её, пока вела расследование. Вот тогда-то у меня и возникло подозрение, совсем ещё призрачная догадка. И она стала менее призрачной, когда Иван Николаевич, мой любимый свёкр, не пробил мне её по базе данных. А тут такой бенц, она уже сидела за двойное убийство. Правда, тогда всё списали на аффект, и она получила по минимуму. Судья выслушал её сказки о любви к мужу, посмотрел на её слёзы, впрочем, тогда ещё совершенно искрение. Теперь это отпетая бандитка, кстати, ей ничего не стоило воткнуть в Варвару нож. У неё руки накачанные, всё-таки она спортсменка.
- И ты не испугалась бежать в школу танцев? – покачала головой Аська.
- На кону была жизнь человека, - вздохнула я, - даже двух человек, один был не рождённый.
- А Тамару не привлекут? – заволновалась Зойка, с удовольствием прихлёбывая кофе.
- Я упросила Макса, чтобы он ей помог, - вздохнула я, - скорее всего, ей ничего не будет.
- А у вас с этой Анжеликой одинаковый вкус в одежде, - поддела меня Зойка, - она такое же пугало.
- И слышать не желаю! – взорвалась я, - плевать я хотела на неё! Это капризная, избалованная, и наглая особь! Баронесса, мать вашу! Принцесса кислых щей! Каким надо быть человеком, чтобы довести такого человека, как Тамара, до такого поступка?! Она невероятно наивная, сентиментальная, готовая прийти на помощь любому! Пусть только судья попробует посадить новоиспечённую мать! Я ему жизни потом не дам, вы меня знаете, я могу достать человека до селезёнок! Всю прокуратуру Москвы на уши поставлю с помощью Димы! А Дима – это уже тяжёлая артиллерия!
- Что у тебя с Димой? – хором воскликнули моя сестра и подруга.
- Ничего, - ответила я, и залилась краской.
И они мне явно не поверили, очень догадливые особы.
- Не смотрите на меня так, - заволновалась я, - я вообще-то замужем.
- Я тоже замужем, - хихикнула Ася, - только мы Ренатом дружно наставили ему рожки.
- С чем вас и поздравляю, - фыркнула я.
- А сколько дадут Анжелике? – перевела разговор Зойка.
- Я не знаю, но Максим предполагает, что она выберется сухой из воды. Она по сути, ничего и не сделала. Её можно обвинить в сговоре, и угрозе убить, и больше ничего. За неё всё сделала верная сестрёнка.
- Она и так наказана за свой характер, - пожала плечами Ася, - столько намучилась с мальчиком, которого считала своим сыном, - и нам нечего было на это ответить.
- Дорогая, ты скоро? – в который раз крикнул Максим.
- Иду, иду, - откликнулась я, и сбежала по лестнице.
Сегодня Рождество, правда, католическое, но мы празднуем оба. Маман утром позвонила, и велела в пять быть у них.
Вчера мы купили огромную ель, я долго выбирала её, при этом довела Максима до ручки.
- Дорогая, сколько можно? Вот отличная ёлка, давай возьмём её.
- Она плешивая, - на полном серьёзе ответила я.
- Сама ты плешивая! – вспылил Максим, - нормальная ёлка! А эта тебе чем не нравится?
- У неё ствол кривой.
Максим изумлённо захлопал глазами, и язвительно произнёс:
- Значит, сия ёлка бежит за французской модой, там сейчас кривые ноги на самом пике. Знакомые удавятся от зависти, если мы её купим.
Я сверкнула глазами, и, наконец, нашла красивую ёлку. Она была три метра, для гостиной в самый раз, невероятно пушистая, и с шишками.
Потом я велела Максиму разобрать дождик, при чём каждую полосочку отдельно, и повесила его, дождик, а не Максима, так, что вся ёлка искрилась и переливалась.
- Ух, какая красота! – вопила Василинка, прыгая вокруг ёлки.
Максим стоял внизу, в своём новом свитере, и в светлых
джинсах, и открыл было рот, чтобы отчитать меня, но так и
застыл с открытым ртом.
- Дорогая! – только и смог выговорить он.
На мне сегодня было платье цвета апельсина, облегающее до неприличия, с декольте, и двумя тоненькими лямочками, которые сзади перекрещивались, а вся спина была голой.
Платье было с колоссальным разрезом, а по этому разрезу шло кружево изумрудного цвета. На ногах у меня красовались ярко-зелёные туфли, а в руках веер красного цвета, сделанный из перьев.
Из украшений на моей шее красовалась жемчужина, подвешенная на цепочку, и такого же типа серьги.
- Любовь моя, ты ослепительна! – воскликнул мой любимый.
- У меня для тебя подарок, - воскликнула я, - только я вручу всё сразу, не хочу ждать твоего дня рождения, и нашего Рождества с Новым годом, - и я протянула ему коробочку.
- Да ты с ума сошла! – вскричал Максим, когда увидел подарки.
- Быстро надевай печатку и часы, - воскликнула я, - и гони десять копеек, потому что часы нельзя дарить.
Я тем временем надела пальто, и мы сели в машину.
Дом родителей был ярко освещён, я поспешила к двери, и она тут же открылась.
- Викуля, - обрадовано воскликнула тётя Аля, - заходите скорее, все уже в сборе.
Честно говоря, я была неприятно удивлена, увидев в гостиной Рената, и тут же оттащила сестру в сторону.
- Зачем ты его привела? – зашипела я, - Костик, кстати, ревнует. Он мне звонил тут, он любит тебя, чёрт возьми!
- А я его нет, - дёрнула плечиком Асюта, - и ещё, я беременна. С Костиком я последнее время не спала, угадай с трёх раз, чей ребёнок?
Я ухватилась за спинку дивана, чтобы не упасть, и ошарашено посмотрела на сестру.
- Ты будешь рожать? – только и смогла выговорить я.
- Конечно, - кивнула она, - больше всего на свете хочу от Рената ребёнка.
Больше я ничего сказать не смогла, слов не хватило, чтобы высказать своё возмущение, и тут же ко мне подошёл Дима.
- С праздником тебя, любовь моя, это тебе, - он протянул мне
бархатную коробочку.
- Спасибо, - буркнула я, и открыла её. Внутри лежало удивительной красоты ожерелье, ажурные листочки, тончайшие, из чистого золота, каждая прожилка была выделена.
- Какая прелесть! – воскликнула я, впрочем, искренне.
- Рад, что тебе понравилось, - улыбнулся Дима, - и это не всё, - он поставил на столик коробку, - открой.
- Что там?
- Откроешь, увидишь. Тебе понравится, очень понравится.
Я посмотрела на него с сомнением, и вскрыла коробку. Заглянула внутрь, и ахнула.
- Димка! – простонала я, и неожиданно для всех, прямо при
Максиме, поцеловала его.
- Значит, я не промахнулся, - усмехнулся Дима.
- Что ты ей подарил, раз она так реагирует? – заинтересовалась маман, и сунула нос в коробку, - что это?
- Антикварный фотоаппарат, - пояснил Дима, - Викторианской эпохи, со стеклянными пластинами, один из самых первых.
- Я сейчас всех сфотографирую, - воскликнула я, и мы с Димой стали собирать его.
- Все по местам, - скомандовала я.
Я всех расставила, потом настроила фотоаппарат, быстро встала рядом с Максимом, и фотография была готова.
Пока я вытаскивала пластину, Дима кружил вокруг меня. Он, кстати, пришёл не один, а с Элей.
Она весь вечер сидела, понурая, и расстроенная, и я от души её пожалела. Влюбил в себя девчонку, и вертит ею, как хочет.
- Я тебе тоже подарок приготовила, - прошептала я Диме, когда мы занимались фотоаппаратом.
- Мне уже интересно, - воскликнул он, - ты раньше мне не делала подарков.
- А теперь захотелось, - улыбнулась я, и положила ему на ладонь футляры, - это с Рождеством, а это с Новым годом, решила заранее подарить.
- Вот это да, - воскликнул он, разглядывая массивный крест, - ты попала прямо в яблочко, - и он тут же надел его на себя, и печатку тоже.
Потом Яна поставила музыку, и все стали танцевать...
- Мне нравится танцевать с тобой, - прошептал мне на ухо
Максим, - у тебя хорошо получается.
- Ещё бы, - усмехнулась я, - меня этому профессионально учили. А ты умеешь танго?
- Умею, - кивнул он.
- А фламенко?
- Это нет, - и, едва он меня отпустил, Дима вдруг подошёл к музыкальному центру, вытащил какой-то диск, и поставил его.
Из динамиков полилась знакомая мелодия, и у меня внутри всё затрепетало.
- Давай вспомним старое, - подхватил меня под локоток Дима,
Максим хотел было воспрепятствовать, но я его остановила, и стала танцевать с Димой.
Когда-то он обучал меня фламенко, мне нравится этот танец, но я запомнила лишь движения ногами, пассео, и руками, маркахи, и сейчас он мне шептал.
- Поворот направо, налево, каблук назад, - а меня разбирал смех.
- У тебя неплохо получается, - проговорил Максим, когда музыка смолкла.
- Есть такое дело.
- Выключите латино, - завопила Яна, - где Голицына? – она
подбежала к центру, и из динамиков загромыхала песня
« Реверанс ».
- Давайте танго втроём, - предложил вдруг Дима, - и музыка
подходящая.
- Эй, друзья мои, полегче! – попыталась было я возмутится, но Дима и Максим вытащили меня на середину гостиной.
Музыка попала мне в кровь, и я полностью погрузилась в неё, когда эти двое крутили меня, отнимая друг у друга.
- Вика, как у тебя здорово получается, - плюхнулась рядом со мной Яна, когда я, пыталась прийти в себя.
Мои мужчины здорово меня укачали.
- Я хочу так же, - заявила она.
- Иди в школу танцев, - улыбнулась я, - кстати, о школе танцев,
Макс, что там с преступниками?
- С преступниками? – хмыкнул Максим, - сядут твои преступники, сядут, как миленькие.
- Опять преступники! – возмущённо воскликнула маман, - не надо о бандитах в праздник! И налейте мне вина!
Папа, сидевший в непосредственной близости от неё, налил ей в бокал Бордо, и она занялась напитком, а мне Дима налил шампанского.
- Ты давно этим занимаешься? – спросила я его, рассматривая красное шампанское на свет.
- Чем? – не понял он.
- Виноделием.
- Зойка натрепала? – на лице у Димы появилось подобие улыбки.
- Она, - кивнула я, и отпила из бокала.
- Я всегда этим занимался, - пожал он плечами, - это прелюдия всего моего бизнеса. Этим ещё моя мать занималась, мне от неё в наследство досталась целая оливковая плантация, и огромнейший виноградник.
- Вот как? И никогда не рассказывал мне?
- А ты меня никогда и не слушала, - Дима склонил голову на бок, - я пытался нормально общаться с тобой, а ты неизменно пожимала плечами, и садилась учить партитуру.
- Давай, свали всех собак на меня, - проворчала я раздражённо.
- Хочешь, я роз привезу тебе из Болгарии? У меня много редких сортов, а у тебя чудесная терраса...
- Привези, - перебила я его.
Он прав, террасу я сделала изумительной.
Она вся из стекла, ну, не совсем вся, с проёмами, но главная
фишка в том, что стекло цветное, витраж, а рисунок...
Ох, вот тут я пустила в ход фантазию.
На одном окне был изображён средневековый замок, но не серый, а в излишне ярких тонах, как я люблю, на другом избушка, на третьем кошки, и так далее...
Специалисты были в шоке, когда до них дошло, что я хочу.
Это стоило им немало нервов, а мне опустошению банковского счёта.
Вся терраса заставлена кушетками, и в летний день, распахнув окна, можно приятно проводить там время с книгой, а если из сада будет ещё долетать запах роз...
- Вьющуюся привези, - воскликнула я.
- Как скажешь, - улыбнулся Дима, я взяла со стола бокал, и тут раздался грохот.
Мы все подскочили, и все увидели, как Костик с Ренатом,
сцепившись, покатились с лестницы.
- Да что же это такое! – воскликнула маман, - остановите их!
Дима с Максимом бросились к ним, и еле оттащили друг от друга.
- Я тебя убью! – орал Ренат, дёргаясь в руках Димы, - самому
даже руки марать не надо, расскажу родным, что у меня соперник, быстро с тобой расправятся.
- Сядешь! – выкрикнул Костик.
- Сел один такой! – дёрнулся Ренат.
- Видишь, что ты натворила? – пихнула я сестру локтём.
- Он не хочет развод давать, - буркнула Ася, и взяла со стола стакан с соком.
- Я его понимаю, - прошипела я.
- Ты неблагодарная! – воскликнула Ася, - сама убежала от нелюбимого мужа, и счастлива с любимым. А мне нельзя?
- Дима сволочь, а Костик порядочный!
- Ну, и что? – сощурила Ася голубые глаза.
- Да, с тобой каши не сваришь, - вздохнула я, - от любви крыша поехала.
- Может, и поехала, - кивнула сестра, а я удивлённо на неё посмотрела.
- Что это с тобой? Не замечала я раньше за тобой самокритики.
- А сейчас я влюблена!
Все потеряли бдительность, и в этот момент Ренат схватил со стола нож, бросился к Костику, и вонзил нож ему в сердце...
Асюта закрыла лицо руками, Максим оттащил Рената от Костика, и застегнул ему наручники, потом только пощупал ему пульс.
- Жив, - выдохнул он, а я схватилась за телефон.
- Пожалуйста, скорее, - кричала я в трубку.
Врачи приехали в считанные минуты, словно находились за углом, погрузили Костика в машину, и тут же приехал мой свёкр.
- Что тут у вас случилось? – устало спросил он, - мне из поликлиники позвонили.
- Любовник моей сестры ранил её мужа, - вздохнула я, и коротко описала ему ситуацию.
- Всё у вас не как у людей, - рассвирепел Иван Николаевич, -
Макс...
- Забирайте его, - подтащил Рената Максим.
- Ренат, милый, - бросилась к нему Ася, - ну, зачем ты?
- Тебе что, его жалко? – прищурился Ренат.
- Я не хочу, чтобы тебя сажали, - выпалила Асюта, - а как же
наш будущий ребёнок?
- Не переживай, малыш, - улыбнулся Ренат, - меня скоро выпустят, у меня такие чины среди друзей.
Ася поцеловала его, и Рената увели, а я набросилась на сестру.
- Ты дура! На кой чёрт он тебе нужен? Ему человека убить, раз плюнуть!
- Он таджик, и этим всё сказано, - пожала плечами сестра.
Утром я поехала к Костику в больницу, подошла к регистраторше, и вежливо спросила:
- А как себя чувствует Константин Дробышев?
- Константин Дробышев? – сдвинула брови регистраторша, - ножевое в сердце?
- Да.
- Вам ко врачу нужно. А, Петр Михайлович.
- Да, да, - подошёл к нам врач.
- Как себя чувствует Константин Дробышев? – спросила я.
- Всё в порядке, - заверил меня врач, - ни сердце, ни сердечные
мышцы не задеты. Он пока без сознания, от наркоза отходит.
А вы ему кем приходитесь?
- Сестра его жены.
- А сама жена где?
- Любовника в тюрьме утешает, - буркнула я негодующе, и, под недоуменный взгляд врача и регистраторши, вышла из больницы.
- Ну, что, едем на дачу? – спросил Максим этим вечером.
- Едем, - кивнула я, и позвонила матери, объяснив, что Новый год я буду встречать не в Москве.
- Что за безобразие? Вика! – возмущённо воскликнула она.
- Мам, я уже взрослая девушка, - ответила я, поглаживая забравшуюся на колени Маняшку, - я хочу провести время с
Максом.
- Ладно, - вздохнула маман, и двадцать восьмого мы поехали в Подмосковье.
Дом мне очень понравился. Двухэтажный, бревенчатый, виднелась баня, и огромный сад позади дома. Среди яблонь стояла заметённая снегом беседка.
- Какая прелесть! – восхитилась я.
- Идём в дом, - позвал меня Максим.
Внутри всё было чисто, и светло, даже был камин.
- Я его сам соорудил, - признался Максим, и отнёс вещи наверх.
- У вас тут и печка, - воскликнула я, войдя на кухню, - а ничего, если я похозяйничаю?
- Хозяйничай, - дал разрешение Максим.
Я нашла дрова, растопила печь, и стала раскатывать тесто. Максим в это время занимался котлом в подвале, в доме было прохладно, и он пошёл включать отопление.
Когда он вошёл на кухню, подёргал носом, и укоризненно воскликнул:
- Зря ты печку разожгла. Откуда ты, кстати, умеешь это?
- Да меня в деревню летом в детстве отправляли, - улыбнулась я, и запихнула в печку блюдо с клюквенным пирогом.
- Да ты у нас мастер на все руки, - обнял меня Максим.
- Холодно, - воскликнула я кокетливо, и прижалась к нему посильнее.
- Сейчас будет тепло, - пообещал Макс, - только я буду к этому непричастен.
- Как это?
- Мы эту печку не топим, она сумасшедшая, - вздохнул мой
любимый, - у неё тяга, как у собаки.
- Разве у собак есть тяга? – наморщила я лоб.
- Это я образно, - отмахнулся Максим, - она сейчас раскалится, и жара будет такая, Африка взвоет от зависти.
- Может, загасить? – забеспокоилась я.
Мне совсем не улыбалось спать в жаре, я даже на ночь открываю окно, чтобы в спальне было прохладно.
Существует такое выражение – не спи, замёрзнешь – и я с ним полностью согласна, в холоде всегда тянет в сон. Забьёшься в уголок, закутаешься, дрожишь, и через несколько минут проваливаешься в глубокий сон.
- Не выйдет, - вздохнул Максим, - она уже раскалилась.
Мы поели вкуснейшего пирога, я ещё сделала с рыбой с
капустой, и мясом, и легли спать.
Ну, сначала мы, как всегда, не спали, потом не могли уснуть из-за жары, всё-таки заснули к утру, и, проснувшись, я почувствовала, что сейчас с ума сойду от жары.
Коротенькая ночная рубашка прилипла к телу, а по коже тёк
пот. Максима рядом не было, я нашла его на крыльце, с сигаретой.
- С добрым утром, - улыбнулась я, прислонившись спиной к косяку.
- Да уж, доброе, - процедил Максим, - впору кровать во двор вытаскивать.
- Милый...
- Иди сюда, - он обнял меня, и стал целовать.
Хорошо мне с ним, подумалось мне. Тогда почему я тянусь к Диме? Неужели до сих пор люблю? Я прислушалась к себе, чувства какие-то смешанные...
С одной стороны, я жить не могу без Максима, а с другой...
Чёрт возьми, может, лучше одной?
Новый год мы чуть не пропустили, на пару минут вырвались из любовного омута, и очухались лишь третьего числа. За окном мела метель, я села на кровати, посмотрела на спящего
Максима, потом в окно.
Состояние было странное. Сплю я мало, веду ночной образ жизни, и теперь сидела обалделая.
- Что не спишь? – открыл глаза Максим.
- Я уже выспалась, - я взяла с тумбочки сигареты, и щёлкнула
зажигалкой.
- Вика, хватит смолить! – возмутился Максим, и отнял у меня сигарету, - я думал, что за время беременности ты бросишь курить. Или ты и беременная курила?
- Пыталась, - улыбнулась я, - но тут же бросала.
- Я с тобой спячу!
Я выпрыгнула из кровати, и поспешила на кухню. И, едва включила чайник, раздался звонок в дверь.
Максим первый подошёл к двери, выглянул в окно, и открыл дверь.
- Привет, Максимка, - раздался громогласный мужской голос, - чего не открываешь? Второй день уже колотимся, смотрю, машина стоит, а дверь открывать не хочешь, - и он обратил
внимание на меня, - о, теперь понятно, почему не открывали.
- Да вы проходите, - проявил радушие Максим, и вместе с мужчиной лет пятидесяти в дом вошли женщина лет сорока, и молодая девушка, примерно, моя ровесница.
- Мы ж, всякий раз, как вы тут на Новый год появляетесь,
празднуем вместе первого числа, - по-видимому, это был сосед, - а тут не открываешь.
- Знакомьтесь, - воскликнул Максим, когда они прошли на кухню, - моя жена, Эвива.
- Да ты женился! – воскликнул сосед, которого, кстати звали Филиппом, - а почему Ванька ничего не сказал? Ведь был тут летом. С ума сойти! Какая красавица!
Я слегка покраснела, и перевела взгляд на девицу, которая смотрела на Максима влюблёнными глазами.
- А мы-то думали, ты на нашей Сашке женишься, - воскликнул Филипп, - а тут такое.
- Без меня меня женили, - улыбнулся Максим, - только я поводов не давал, чтобы вы так думали, и потом, женятся по
любви.
- Пошли к нам, - воскликнул Филипп, - отметим Новый год.
- Лучше вы к нам, - возразил Максим, - тем более, вы уже здесь.
- Ладно, мы сейчас, - воскликнул Филипп, и они выкатились из дома.
- Празднуй теперь с ними, - поморщился Макс.
- Твои соседи? – прислонилась я к тумбе кухонного гарнитура.
- Да, - он заключил меня в объятья, - ты не против, чтобы отметить с ними Новый год?
- А почему бы и нет, - пожала я плечами, - сейчас приготовлю что-нибудь вкусненькое, а ты засунь шампанское в холодильник.
- Я думаю, они самогонку притащат, она у них такая!
- Какая?
- Градусов сто!
- Разве такая бывает? – усомнилась я, - разве что спирт.
- У них всё бывает, - кивнул Максим, и засунул шампанское в морозилку, а я вынула замаринованную утку, сковородку, завернула её в фольгу, и засунула в духовку.
- Это надолго?
- Часа на два, - ответила я, и вынула деликатесы, которые мы привезли из Москвы.
Соседи оказались неплохими людьми, мы приятно провели время, от самогонки, прав был Максим, они её принесли, я отказалась, и с удовольствием попробовала водку на крыжовнике. Она оказалась очень нежной и приятной, с чудесным запахом, и чуть сладковатой.
Судя по всему, Филипп бывший моряк. Я так решила потому, что он через каждые два слова повторял знаменитое морское « тысяча чертей », а потом и вовсе стал рассказывать о своих морских подвигах.
Максим был недоволен, а мне рассказы Филиппа показались интересными, и я с удовольствием их слушала.
- А ты рому попробовать не хочешь? – спросил Филипп меня вдруг.
- О нет, - воскликнул Максим, - никакого рома! Ты ей сейчас дашь неразбавленного, помню, что со мной было.
- Ничего со мной не будет, - весело заявила я, - я люблю ром.
- О, сейчас, - Филипп сбегал к себе, и притащил бутылку.
Я хлебнула, и чуть на месте не скончалась.
- Тот ром, что меня потчевал мой бывший муж, был слабее, - простонала я, охая.
- Да сейчас продают ерунду, - отмахнулся Филипп, - а это старый, с каких годов, не помню, хранится.
- Круто! – только и смогла сказать я, пытаясь отдышаться.
Оглушительный звон моего мобильного всех оглушил, я
вытащила его из кармана, раскрыла, и скривилась.
- Моя, столь нелюбимая, тёща? – улыбнулся Максим.
- Она самая, - кивнула я, - привет, мам. С Новым годом.
- Вика! – всхлипнула маман, а у меня мурашки поползли по спине.
На моей памяти она со слезами звонила мне, когда Асюта попала в автокатастрофу, и, когда похитили Василинку.
- Мама, что случилось? – испугалась я.
- Костик умер, - всхлипнула мама.
- Как? – закричала я, - я же была в больнице, операция прошла успешно.
- Эта, да, он уже почти выздоровел, и чувствовал себя прекрасно, но он, ты знаешь, часто жаловался на боли, а ко врачу идти не хотел, а оказалось, что у него аппендицит. У него случился приступ в больнице, стали срочно оперировать, а врач был после встречи с Нового года, вообщем, он, врач, по пьяной лавочке перепутал ампулы, и вместе двух кубиков анастезии вколол ему кубик анастезии, и кубик адреналина. Он
умер от остановки сердца.
- Боже мой! – простонала я.
- Приезжайте в Москву, послезавтра похороны, - всхлипнула маман.
- Хорошо, - ошарашено проговорила я.
- С Новым годом, - прошептала маман, и отключилась.
- Что случилось? – обеспокоено спросил Максим, я вкратце всё рассказала, и попросила самогонки.
- Ты что? – испугался Максим, - она крепкая!
- Плевать, - воскликнула я, и заплакала.
Что же это происходит? Сначала Бодя, потом Костик!
Филипп сочувственно покачал головой, и налил мне в стакан самогонки.
- Только осторожнее, - предупредил он, и я тут же выпила её залпом.
Ой, мамочки! Слёзы полились из глаз, и поспешила заснуть в рот блин, лежащий на тарелке, и почувствовала, что пьяная в стельку, выпила вторую стопку самогонки, и...
Больше я ничего не помню.
Утром, держась за голову, мы паковали вещи, а я то и дело прикладывалась к банке с рассолом.
- Вика, хватит! – воскликнул Максим, - лучше прими анальгин, - он сунул мне сразу две таблетки, и стакан воды.
Таблетки мне не помогли, и вести машину я не могла. Опасаясь, что, если я сяду за руль, мы непременно врежемся в столб, Максим отнял у меня ключи, и сел за руль сам.
В машине я уснула, не проснулась даже тогда, когда мы уже оказались в Москве, очнулась лишь в нашей спальне, и помотала головой.
Я надела чёрный костюм с короткой юбкой, и мы поехали к дом родителей.
Асюта была вся в чёрном, но слёз и горя в её глазах я не видела, а рядом был Ренат.
- Его выпустили? – не сдержалась я, позабыв о приличиях.
- Да, меня выпустили, - улыбнулся он, - у меня есть знакомые в прокуратуре.
- Да, хорошо иметь таких знакомых, - процедила я.
- Вика, почему ты так негативно настроена по отношению ко мне? – спросил он.
- Против тебя, лично, я ничего не имею, но ты задурил голову моей сестре, - высказала я всё, что думаю.
- Ничего я не задурил, - воскликнул он, - я люблю её, и искренне.
- Вот это и плохо, - нахмурилась я, и мы поехала на кладбище. Второй раз за несколько дней похороны, надеюсь, третьего трупа не будет. Хотя, эта примета уже устарела, и так говорили об улицах. А тут просто общие знакомые.
В этот раз я напиваться не стала, хватило благоразумия, и мы с Максом покинули ресторан, в котором проходили поминки, первыми.
Макс сидел за рулём, а я растерянно смотрела на летящие снежинки, и вдруг...
- Это ещё что такое?!!! – заорал Максим не своим голосом.
Я аж подскочила от неожиданности, глянула в окно, и обалдела. На краю тротуара стоял щит, а на нём была изображена... я.
Вот я сзади, подняв волосы, и демонстрируя красивую шею...
Вот лежу на леопардовом подиуме, в белом платье, и с алой
розой в зубах... и огоньками на щите была сделана надпись -
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!
Я выскочила на тротуар, и хватала ртом морозный воздух, словно рыба, выкинутая на берег.
Ну, Дима, ну, погоди! Убью сволочь!
Задыхаясь от злости, я вытащила мобильный, и набрала номер этого негодяя.
- Привет, любовь моя, - услышала я бархатный баритон Димы, и явственно представила, как он сейчас вальяжно сидит в своём крутящемся кресле, курит сигарету, оттягивает красивыми пальцами ворот рубашки...
Вот чёрт! В зобу дыхание перехватило!
- Алло, Ева, ты где? – насмешливо воскликнул он, - куда провалилась?
Я сглотнула слюну, и заорала:
- Ты зачем повесил эти щиты?!!! Пусть это уберут!
- И не подумаю, - ответил он с издёвкой в голосе, - эти щиты будут висеть два года.
- Ты... ты... ты... – стала заикаться я.
- Ночью и днём, в сердце моём, - в тон мне пропел Дима
своим красивым музыкальным голосом.
- Урод! – выпалила я, и нажала на отбой.
- Мне его даже жалко, - вздохнул Максим, - он так любит тебя.
- Я его не люблю, я тебя люблю, - буркнула я, и почувствовала, как сердце при мысли о Диме забилось где-то в горле.
- Где и когда он успел тебя сфотографировать? – ревниво осведомился Максим.
- Пригласил к одному своему другу, фотографу, профессиональному, - не знаю, зачем, добавила я.
- И ты пошла?
- А почему бы и нет? Мне это показалось интересным.
- Угу, - протянул Максим, - да, это дорогого стоит, признаться в любви на весь мир.
- Ну, не на весь мир, - пробормотала я, - за что вы только меня любите?
- А как тебя не любить? – улыбнулся Максим, - более потрясающей женщины я не встречал.
- Ты говорил, что я сумасбродка, - напомнила я.
- Так и есть. Колючка, маленькая ведьмочка, фурия, но при этом нежная и добрая. Хоть и одеваешься, как пугало, но как
художественное пугало, - он улыбнулся и добавил, - но я всё-таки боюсь, что Лизаня унаследует твой характер. Не хочу, чтобы наша дочь бегала с тремя газовыми пистолетами в кармане, и прошибала лбы бандитам. Садись в машину, амазонка моя.
Постскриптум.
А напоследок скажу, Ксении Оборовой дали двенадцать лет лишения свободы, что, на мой взгляд, очень мало.
Обвинить её в убийстве Варвары Авдеевой не удалось, за это ответственность ляжет на Ивана, ему, кстати, дали на три года больше, чем ей, учитывая то, что он торговал наркотиками.
На Ксении покушение на жизнь Варвары, нанесение тяжких телесных повреждений, ну, и ещё убийство Сони, именно она принесла ей водку с сулемой, решив выдать всё за неудачный аборт. И покушение на жизнь Тамары.
Кстати, с последней я даже подружилась, была у них,
принесла игрушку для Димочки. Он такой очаровательный, с
ямочками на щёчках, как у матери.
Я, как свидетель, присутствовала на судебном заседании, да, этого мне не удалось избежать.
Ни Анжелику, ни Чарльза правоохранительные органы не тронули. Они усыновили Петю, его имя теперь Тимофей.
Честно говоря, Анжелика меня раздражает. Хоть мы чем-то и похожи, она, как и я, как сказал Максим, художественное пугало. Но она такая злобная! Хоть и баронесса.
Она капризная, избалованная, наглая. И хоть я считаю поступок Тамары неблаговидным, но Анжелика получила по заслугам. Тамаре ничего не было, её судили по 153-ей статье, и тут же оправдали. Михаил поднял на ноги всех и вся, только чтобы его супруга не села в тюрьму.
Судьба здорово укусила Анжелику, как там в песне « Вот такой судьбы печальный реверанс ».
Да, судьба сделала Анжелике Оборовой баронессе Невилл, печальный реверанс. Реверанс судьбы для принцессы на горошине.
Конец.