Завтра Крестный ход, а я подвернул ногу и теперь испытываю боль при опоре на ступню. Неужели не смогу пойти крестным ходом со всеми прихожанами трёх церквей? Ведь так хотелось участвовать в этом праздничном шествии…
Ну что ж – будем надеяться на лучшее.
Я – больше оптимист, всегда надеюсь на лучшее, но в этом чаще надежды не оправдываются. Вот мой дядя в этом отношении, пожалуй, больше был прав, он говорил:
- А я всегда настраиваюсь на худшее, если же получается лучше – то больше радуюсь.
Наверное, поэтому он больше был радостный по жизни, чем унылый. А я – чаще унылый. Даже духовный отец, в одной из бесед, не колеблясь, сказал:
- … и испытываете сонливость? Это уныние, чтобы окончательно не запутаться в сетях дьявольских, вам нужно тщательно исповедаться, причаститься и во всякой беде или неприятности благодарить Бога: «Слава Тебе, Господи, за все!» Пусть вначале только устами, а потом и сердцем; старайтесь же сразу открывать свое сердце…
Сердце открывалось со скрипом. Разум никак не соглашался уступать свое первенство Богу, да и не было твердости веры: душа соглашалась – какая-то сила есть, есть, но…
Начинались сомнения, домыслы и, в который раз, полная путаница в голове. Опять приходило, если не сказать уныние, то чувство безсилия, что разобраться в этом вопросе самостоятельно невозможно, и я снова искал встречи с духовным отцом и беседы с ним.
На ночь приложил три капустных листа на больную ступню – проверенный «дедовский» метод, забинтовал.
Утром, почувствовав себя увереннее, ушёл в Покровский храм на литургию. Стоял легко, чувствуя бодрость духа и радость, которая разливалась по всему телу и передавалась другим людям, или это я ощущал от других людей? Во всяком случае, это чувство единства в общей соборной молитве окрыляло всё моё существо. Слава, Тебе, Господи! Слава Тебе!
После литургии крестным ходом двинулись через весь город в Георгиевский храм, а оттуда шествовали дальше – к кафедральному Свято-Николаевскому собору. Сборный хор пел звонко и радостно, ему вторили батюшки, подпевали все, кто имел голос и знал слова, а кто не имел ни того, ни другого – просто мычали, как идущий рядом Витя Хворостов. Он светился радостью, ликование брызгало от него во все стороны! Четверо молодых парней несли на плечах толстые шесты с перекладиной, к которой крепились медные плиты размером с ладонь – било.
- Во, отец Валерий высекает! – громко восторгался Алексей, широко белозубо улыбаясь.
Отец Валерий, виртуозно орудуя молоточками и светясь лицом, шёл между четверкой несущих било и «высекал». Заслышав необычные звонкие звуки, глубоко проникающие во все уличные щели, люди выходили на балконы, выглядывали в раскрытые окна. На лицах играли разнообразные чувства: недоумение, восторг и редко-редко скептическое выражение лица, оно вызывало жалость в моей душе, как, впрочем, и у кого-то моя хмурая рожа.
Нога начала досаждать своей болью, и я уже заметно прихрамывал. Чувствовал, как боль омрачает лицо – в переносье появилось напряжение, хмурость.
Я всё заметнее отставал и вскоре совсем захромал в одиночестве по опустевшей улице. Перекрытое движение транспорта возобновилось, милицейские посты были сняты.
Моя радость сменилась досадой – не хватило меня до конца Крестного хода!
Рядом остановилась легковая машина, из окна, которой выглядывал Сережа-фотограф:
- Что случилось? Садись, - он кивнул на место рядом, - я в объезд к кафедральному. Спешу, чтобы встретить наших – съёмку сделать. А что с ногой?
- Да вот, подвернул. Думал не дотяну до Свято-Николаевского. Если бы не ты, то так бы и вышло.
Неожиданная помощь вернула прежнее радостное настроение; ликование вновь наполнило грудь – «Слава, Тебе, Господи».
Вскоре Сергей притормозил на повороте улицы, ведущей к Свято-Николаевскому храму, я вышел, сердечно благодаря знакомого и остановился на повороте, поджидая Крестный ход.
А вот и он!
Но что это? Кто идет впереди мягкой, неспешной поступью? Кто возглавляет торжествующую пением колонну людей? Это Сам Господь! Сердце моё замирает – Господь впереди нашего Крестного хода! Неожиданный трепет охватывает меня – я забываю о своей больной ноге, хмуром переносье, забываю себя земного!
Господи, я встречаю Тебя! Я – ничтожный человек, вижу Тебя Живого, Идущего впереди всех наших, как они светятся радостным светом, ликуют в торжестве торжества! Твое одеяние величественно в своей простоте, оно лучезарно сияет, озаряя и меня, немощного и слабого… Слава Тебе, Господи! Слава Тебе!
Видение оставляет меня, и я бодрый и радостный, спешу слиться с идущими к храму людьми.
Впереди, с хоругвями идут знакомые прихожане, за ними батюшки в праздничных облачениях, а вот и хор! Я бросаюсь в гущу молодых голосов, глаза улыбаются, принимая и ободряя меня – я вновь среди своих!
Март 2012 год.