***
Виктории втайне все завидовали. Жить становилось беспокойнее с каждым днём. Постоянно задерживали зарплату, и в ДДТ шёл четвёртый месяц, как не платили денег. Где-то шахтёры ложились на рельсы, кто-то бастовал и возмущался. Но основная масса зависимых от государства тихо молились: лишь бы не закрыли предприятие. Они готовы были терпеть, затягивать потуже пояса, входить в положение…. Самым популярным стал анекдот: директор завода спрашивает у заместителя:
- сколько времени работники деньги не получают?
- второй год пошёл….
- и всё ещё исправно работают?
- да. Ничего их не берёт!
- ну, с завтрашнего дня на проходной начинайте брать взносы. Пусть платят за вход.
Немного легче было в тех семьях, где муж и жена работали в разных местах. Но в посёлок и приезжали, и создавали новые «ячейки» чаще всего по профессиональному признаку, поэтому оба кормильца были или геологами, или врачами, или учителями.
В обиход вошло слово «бартер»: меняли всё на всё, а зарплату выплачивали «натурой». Вдоль трасс всей России стояли «коробейники» и продавали то, что сами и производили.
Родители Николая бурно радовались, что все сбережения вложили в дом для молодых. Страшное слово «инфляция» змеилось опасной и беспощадной тварью. Каждый день ценники в магазинах менялись, пугая количеством нолей.
С Верой Петровной однажды случилась истерика. Она трясла расчёткой и рыдала вперемежку с приступами смеха:
- Пять миллионов! Подумать только! За месяц! Я миллионерша! Миллионерша….
Её отпаивали валерьянкой и сами незаметно вытирали слёзы.
Ниночка глухо сказала:
- Девки, бежать надо с севера, пока не сдохли. Куда-нибудь к земле поближе. Лично я собираю чемоданы.
Татьяна усмехнулась:
- Ты их уже лет пять собираешь….
- Сравнила! Что было три года назад, и что сейчас. Мне главное последний «целевой» как-то выцарапать.
- Да и чек твой тоже пропадёт. Всё – в дым…
- И чёрт с ним! Главное, что мы на Украине успели дом купить. Самое время – осенью и ехать.
Вера Петровна уже отошла, сидела пригорюнившись:
- Тебе хорошо. Есть – куда. И с кем… А у меня? Вся надежда, что три года до пенсии. Буду терпеть. А ты, Ниночка, тоже за границей окажешься. Как и Виктория.
Однако, в пятницу, как и планировали, в складчину накрыли праздничный стол. Больше всех расстаралась Татьяна: муж у неё был рыбак и охотник, в доме не переводились мясо и рыба. Степанида накопала в огороде первой молодой картошечки, разрезала каждую пополам, настрогала тоненькими пластинками сало, укрепила на спичках, и в русской печке запекла «кораблики». Ниночка сама изобрела рецепт тортика, который назвала для смеху «Миллионерша». На коржи требовалась лишь мука, две ложки подсолнечного масла, щепотка соды да немного сахара. Секрет был в том, что тесто заводилось на рассоле маринованных огурцов или помидоров. Потом коржи промазывались повидлом. А в этом продукте пока не было недостатка: часть зарплаты им как раз и выдали здоровыми трёхлитровыми банками с абрикосовым и яблочным повидлом. По этому поводу Степанида сказала: «Да, попы у нас слипнутся, это точно. Сладкая наступила жизнь, девочки!».
Как принято, душевно поздравили именинниц, выпили. А Виктории вручили на память картину из камней, сделанную местными умельцами, и, обнявшись, поплакали на прощанье.
На этот раз Галина не стала испытывать судьбу и на следующий день после увольнения Виктории, вышла в качестве директора.
К концу месяца заявление об уходе написала Степанида. Она работала здесь с самого основания, любила даже старенькое здание, брала на себя организацию ремонтов, стояла над душой у маляров. Тряслась над каждой копейкой, как рачительная и прижимистая хозяйка. Магда ругалась временами с ней взахлёб, но потом отходила, просила прощения и говорила: «Стёпа, я за тобой – как за каменной стеной».
Ставка завхоза была столь мизерной, что Степанида числилась и уборщицей, выскребая каждый закуток, гоняя тряпкой детей, если топали в грязных ботинках по сверкающему полу. Все свято соблюдали закон сменной обуви, а для особо забывчивых Стёпа держала в запасе пару «дежурных» шлёпанцев.
Галина с первого дня директорства взяла за правило досадливо морщиться при входе в ДДТ. Она выговаривала Степаниде за якобы небрежно протёртые подоконники, подтекающую трубу в туалете или плохо проветренный зал. Причины всегда находились.
Степанида в ответ на попрёки хмуро молчала и уходила к себе в крошечный холодный склад, где в идеальном порядке на полках хранилось подотчётное довольно убогое «имущество». Никто в жизни не видел суровую Степаниду в слезах, но раза два за это время она мыла вечером пол с покрасневшими глазами.
Последней каплей стало распоряжение Галины о продлении рабочего дня Степаниды на полтора часа: раз имеет две ставки, то убираться должна после шести часов вечера. Жила Стёпа далеко, в частном секторе на самом краю посёлка. В доме приходилось топить печь, к вечеру всё выстывало, и она бежала со всех ног домой, чтобы успеть к приходу мужа со смены раскочегарить печку и разогреть ужин. Все об этом знали, Маргарита отпускала её пораньше: «Степанида, всё у тебя уже блестит, давай-ка не мешайся здесь под ногами. Приказываю покинуть место службы».
Заявление Степанида молча положила на стол Галине утром. Ровно через три недели, как Гала стала хозяйкой ДДТ. Та всплеснула ухоженными руками с безупречным маникюром:
- Даже не думай, Стёпа! Я не подпишу.
- Меня зовут Степанида Ивановна. Я вам одно скажу: отольются кошке мышкины слёзы. Не за себя говорю, за Маргариту.
- Причём здесь она? Что ты имеешь в виду?
- А то. Знаю я всё. Так что подписывайте. И без отработки. Не хочу я больше на вас любоваться.
Галина бумажку подписала и с облегчением вздохнула. Настроение у неё было прекрасное, всё шло по плану. Она наметила переезд в новый дом до первого снега. Это казалось ей символичным: шагнуть на чистую, запорошенную свежим снежком землю – со своего крыльца. А впереди – долгие зимние вечера, когда она достанет из заветного сундучка те красивые вещицы, которые должны поселиться в её доме, будет любовно и задумчиво определять для каждой положенное ей место.
А потом наступит весна. Уже сейчас Гала каждый раз заворачивала в павильончик «Семена», со знанием дела подолгу перебирала яркие пакетики, прикидывая, что ей нужно для цветника. Жаль, что на севере не вырастить большей части тех цветов, что хотелось, но выбор всё равно оставался. Одних «анютиных глазок» - масса сортов. А если заранее заняться рассадой, то уже к середине лета всё войдёт в силу, и можно поставить на лужайке плетёное кресло возле круглого стола….
Непременно нужно взять резеду. Цветочек с виду невзрачный, но аромат, особенно к вечеру, - необыкновенный.
Август начался с дождей, приходилось обходить лужи, зонтик рвало порывами ветра. В понедельник, по дороге на работу, Гала подумала о том, что Вера Петровна постоянно раздражает своим нытьём, как этот нудный и такой ненужный сейчас дождь...
Продолжение http://www.proza.ru/2012/03/06/389