ДНЕВНИК НОМЕР ОДИННАДЦАТЫЙ.
ОДНАКО О ДРУГОМ. ТВ: «Гражданин Гордон» и сограждане
Одесский анекдот - покушение на кукла. Ну, прям, в самый раз для дневника сюжетец. Да больно уж надоел кукол зауголовний. Так что я «о другом». Он, , - «симпатичный ты наш» Гражданин Гордон, как сказал бы о нем голос Гафта, - он ведь каждый раз «о другом», обратили внимание?
Итак, тема назвалась: Апокалипсис - Конец Света с Очень Большой Буквы.( Не уходите только во время рекламы!). И взялись зело взрослые, крепко остепененные пророки серьезно, ну прям по Завету, сей свет кончать - туды ему и дорога. И, в общем, прикончили бы прям тут же на покрасневшем экране, невзирая на робенькие возражения каких-то оптимистов.
Но тут выяснилось, что «симпатичный-то наш», он-то «о другом». Завет подождет, а вот о войне - войны буде или не? Мировой! Атомной, Третьей? Ну как Третьему Риму без Войны?
И тут, - аж кошачьины усики вспрыгнули над радостной губой, - взял боевого бычка за ракетные рожки «неутомимый-то наш» ТВ-однаковец, Мишель Леонтьев. Однако же, конечно будет, - сказал Мишель. Война – она двигатель прогресса. Технику, однако, надо б развивать, а это только государство может и через войну, не иначе. Так было – так будет.
И соврал, однако. Знаете, что меня больше всего в шок повергло в Америке? Не угадаете. Даже не подлинный лимузин, в котором убили Кеннеди. Поразила меня в самое сердце завистью в одном музейчике стиральная машина. Деревянная такая стиральная машинка начала девятнадцатого века с фермерского двора. Чего только не бывало в заклятой Америке: золотая лихорадка, грабеж почты, позолоченный век мошеннический. Однако, чего не было, того не было. Не военная лихорадка виной техночудесам и изобретательству в США, а простенько и со вкусом бытовой ширпотреб на службе потребителя. Да разве только в США? Даже танки появились экспромтом только во время первой мировой. Ужасно неуклюжие танки. А вот тракторы – задолго до того. И довольно приличные катерпиллеры.
Ну, а когда кое-где поспешают «догнать и перегнать», тогда конечно. И вбивали разные государи-вожди-фюреры денежки, кровушку людскую, пот, страстотерпие душевное и просто жизни человеков исключительно в военную технику. Тут Мишель прав. В России, начиная с Петра, война – двигатель прогресса. И кой для кого – двигатель власти и богатства. А нет войны – нищета. Вот однаковец наш аж старую Голландию нищей назвал, ту, в которую как раз Петр недорослей мастерствам и богатствам учиться посылал. Да и что там Рембрандт с его упитанным «Ночным дозором». Или Вермеер с роскошью красоток у окон. Все от нищеты, однако.
Впрочем, тут вовремя Гражданин наш симпатичный «о другом» возник. Сыр бор весь телевизионный, оказалось, ради РОСТА зажгли. Не фотожурналиста Роста ради, а о пределах потребительства пожар и чрезвычайная ситуация. Нельзя, - открыл Гражданин согражданам, - чтобы все выше и выше, все лучше и лучше, все жрее и жрее. И верно – нельзя. Я-то это давно знаю. Лет 30 по скромному счету. Теперь вижу в самой этой еще пока благополучной Германии, как она, родимая парадигма роста калечит хозяйство, калечит людей, и даже технику уродует, не говоря уже о природе. Ну, казалось, кому бы слово о новой экономической модели сказать. Да не было меня там. Хотел отключиться, не дожидаясь рекламы, и тут опять «о другом».
То глас вопиющего в пустыне «интеллигентный-то наш консервативный революционер», г-н Дугин к телевизионному небу вознес. Воззвал духовностью материализм, заодно и парадигму роста хотя б в России победить. Чем плохо? Да что-то, словно серой, не переводом ли с немецкого запахло? Были времена оны в Неметчине, пелись там песенки про «консервативную революцию» очень голосистыми певцами, и как раз теми, что философским ковриком Гитлеру дорожку к власти выложили. Потому, наверное, «консервативный-то наш» переписчик-переводчик на русского Питирима Сорокина на всякий случай поспешил сослаться. Я даже порадовался – давно не вспоминали корифея. Только слегка кое-что «консерватиный-то наш» перепутал. Русский отец американской социологии об «идеатических» эпохах писал, когда идеями живут. Ну, а «консервативный-то наш» «идеатические» на «идеалистические» подправил. Мол, не идеями жить, а идеалами. Только идеалы эти «духовные» громом речей его очень уж военно-духовую музыку напомнили. Да и где же высший, боевой духовности накал – на войне, однако. Сам протоирей Чаплин охотно подтвердил бы. Тоже ведь «консервативный революционер» – гроза мира. А техника, – слышь Миш! – тут не причем.
И все ж не зря Гражданин Гордон разговоры «о другом» затевает. Авось, раз «о другом», два «о другом», глядишь, каша сварится. Зачем в переполненных интеллектами головных сосудах дорогому сырью даром булькать.