Откомандировали как-то нас в составе четырех бортов под Баку для участия в крупномасштабных окружных учениях. Базировались мы на военном аэродроме, где стоял истребительный полк.
Наша задача заключалась в том, чтобы вылететь с аэродрома в «зону ожидания» и оттуда в назначенную минуту выйти на боевой курс двумя парами вертолетов по очереди одна за другой и поразить мишени на полигоне, на котором шла настоящая «война» сухопутных войск.
Конечно, было красиво. Над пыльным полигоном, усыпанным различной сухопутной военной техникой, проносилась пара Ми-24, делала «горку», сначала выпускала несколько серий по две-четыре неуправляемых ракеты из каждого блока, затем производила стрельбу из двуствольной 30-ти миллиметровой пушки длинными очередями и, делая резкий отворот, по команде ведущего уходила на следующий круг, методично отстреливая в стороны «ассошки» (тепловые заряды, уводящие за собой ракеты с тепловой головкой наведения). Сразу следом за этой парой на «боевом» над полигоном проносилась вторая пара вертолетов и делала то же самое. Такая карусель продолжалась всего 10 минут, после которых все мишени были поражены и вертолеты уходили на аэродром.
При возвращении на аэродром командир моего вертолета Валера Мишанин, специально отстал от ведущего борта и начал «шалить». Почти параллельно курсу нашего полета проходила крупная автомобильная магистраль, по которой двигался большой поток машин. Мы летели на малой высоте, около 25 метров, и Валера, сместив вертолет ровно над трассой, стал делать горки метров до 50-ти и затем пикировать на движущиеся во встречном направлении фуры. Можно только представить ощущения водителей тех фур, на которых сверху на огромной скорости «падал» грозный Ми-24П и с рёвом взмывал вверх метрах в 15-ти от кабины.
Одно из таких пикирований закончилось тем, что прямо перед нами вдруг появилась линия высоковольтных проводов, которая проходила через трассу. Расстояние и наша скорость не позволили нам отвернуть и командир инстинктивно успел только резко взять ручку управления на себя, видимо чтобы перелететь провода сверху. В тот же момент я увидел на лобовом стекле кабины мощную вспышку, вертолет резко задрал нос вверх, почти перпендикулярно земле и, продолжая движение вперед, начал падать вниз хвостом.
Помню из аэродинамики, что есть такое понятие как «подхват», когда лопасти вертолета не обтекают потоком воздуха и не создают необходимую подъемную силу. Думаю, в тот момент с нами произошло именно это.
Не знаю благодаря чему: господу богу, везению, опыту пилота или ещё чему, но мы не разбились. Вертолет, падая, накренился вправо, опустил нос, лопасти начали «загребать» воздух и полет выровнялся. В эти долгие секунды я боковым зрением успел увидеть справа в иллюминаторе огромные красные тюльпаны и края лопастей несущего винта, которые косили высокую траву и кустарник.
Зарулив на стоянку аэродрома, я по настойчивой просьбе командира, не дожидаясь остановки винтов, вынул кассету из «черного ящика» и засветил пленку системы регистрации параметров полета. Такое иногда бывает.
При осмотре вертолета мы обнаружили, что зацепили два провода. Верхний оцарапал кабину летчика-оператора и порвался на лобовом стекле командирской кабины. При этом оставив изящную металлическую завитушку на раме лобового стекла. Нижний провод прошел по днищу вертолета и срезал там все антенны. Но благодаря армейскому братству, о котором стоит рассказать отдельно, нам удалось найти всё необходимое у технарей истребителей и домой мы возвращались в полном порядке.
Конечно, Валера потом извинялся перед нами со штурманом, это дело мы обмыли и надо ли говорить, что происшествие оставили в тайне на долгие годы.