Эта встреча не могла не состояться. Услышав о её судьбе от её двоюродного брата и побеседовав с ней в обществе пятерых мужчин, я предложил ей свидание наедине. К моему удивлению, она сразу же согласилась. Более того, она, казалось, ждала моего звонка.
Она не удивилась, что мы выехали за город свернули с трассы и остановились в густой лесополосе. Мы прекрасно понимали, что у нас очень мало времени, что вторая такая встреча состоится не скоро, или не состоится вообще.
Исповедь началась ещё в городе. Я сидел за рулём ошарашенный, подавленный, удивлённый и жадно впитывал каждое слово, интонацию этой маленькой симпатичной девчонки, с виду второкурсницы пединститута.
- Я и мой муж знакомы с третьего класса. Оба из семей военных, поэтому жили рядом ещё в седьмом классе и когда я была студенткой третьего курса. Несколько раз он делал мне предложение и вот, после получения мною диплома, наконец, состоялась свадьба. Муж, ставший офицером, годом раньше служил неподалёку. Родилась Танюшка. Когда она уже начала ходить и лепетать, стали подумывать о втором ребёнке. Были ли счастливы? Не знаю. Просто об этом не задумывались. Жили, работали, мечтали.
...Утром он уже должен был прийти с работы, но что-то задерживался. И вдруг звонок: срочно выезжайте, у него - клиническая смерть???
Она не плакала, не просила сострадания у меня на плече. Да и вообще, она не внушала жалости. Лишь по-мужски скупая слезинка изредка скатывалась по её щеке.
- Его обнаружил сменщик на рабочем месте, распластанным по полу. Только третьей бригаде реаниматологов удалось "запустить" сердце... Госпиталь, палата, лекарства, врачи... Полуторагодовалая Танюшка и пулемётом стреляющий телефон. Я ещё не догадывалась, не осознавала, что произошло, что нас ждёт...
В реанимационной палате неподвижно лежало безжизненное тело, с лицом, перекошенным ужасной гримасой, отдалённо напоминающее человеческое. И только глаза были его. Но этот пронзительный, молча кричащий взгляд пронизывал насквозь. Медикаменты, процедуры, консилиумы, врачи...
Наконец, он начал реагировать на наше присутствие. Нет, не вставал, не говорил, не поднимал рук, даже не улыбался. Но было видно (о, это любящее сердце), что он чувствовал, когда мы приходили и беседовали с ним. Лечащий врач посоветовал наговорить кассету и принести в палату магнитофон. Я начала изучать книги, вплоть до философии и учения о карме. Постепенно, очень медленно, он начал обретать человеческие навыки, пытался говорить. Но что это была за речь? Получеловеческая, полузвериная. Изредка он говорил своим голосом, и мне всё-таки удалось научить его говорить своим голосом, хотя нормально он не может ничего делать до сих пор.
Потом госпиталь в Москве, клиника им. Бурденко. Чиновничья и ведомственная неразбериха. Операционный стол. Наркоз. Предварительный диагноз: необходимо удалить лишний пучок нервов в головном мозге, образовавшийся в результате заболевания. Прогнозируемый шанс благополучного исхода операции - ноль... И всё-таки... Господи, помоги..!
...Операции не было. Два часа светила медицинских наук с помощью сложнейшего электронного оборудования искали злосчастный пучок нервов и не нашли...
Теперь он дома. Большой беспомощный ребёнок. Хотя нет. Как педагог по профессии, я бы уже давно обучила любого ребёнка премудростям жизни.
В её голосе чувствовалась усталость, но, когда я вставил реплику об обречённости, она тут же её отвергла.
- Нет! Я сильная, выдержу. У меня хорошая работа. Только бы родители немного помогали.
Она перевела дух. Казалось, в её душе образовался огромный ком, который она никак не могла сбросить, и вот теперь он катится передо мной горькой исповедью.
- Ну, а дальше-то что? Ты настолько молода и обаятельна. Не возникало соблазна, просто желания: да провались оно всё пропадом, пусть родители о своём сыне пекутся, молодость даётся один раз, и так далее?
- Да нет. Иногда сдавали нервы, на окружающие этого не замечали. -
- Ну, а Танюшка? Ведь один ребёнок - это плохо. Ей-то уже четыре годика.
- Я знаю, и поэтому решусь на второго.
- Но ведь это же... приговор?!
- Знаю. Буду рисковать.
***
Она вышла на людной площади города и вскоре её тоненькая фигурка растворилась в разноцветной толпе. Скоро поезд увезёт её в родной город. Свидимся ли?
Дай Бог этой хрупкой мужественной женщине не споткнуться под такой тяжестью. Дай Бог...
***
Прошло несколько лет. Тетрадка с рукописью этого рассказа несколько раз терялась и находилась. Мне хотелось дописать, дополнить его новыми сведениями и впечатлениями, рассказать о дальнейшей судабе героини. И только перед самой сдачей в печать я понял, что делать этого не следует. Пусть рассказ останется таким, каким был записан в тот же вечер, без всякой правки и редактирования, без художественного вымысла и продолжения. Пусть его продолжит читатель.
А эта маленькая исповедь пусть станет одой настоящей русской женщине, одой её преданности и верности, способности к самопожертвованию и неистощимой вере в лучшее.
Ростов н\Д. 1999-2004