Колян служил мотористом на катере особого отдела дивизии противолодочных кораблей.
Я дружил с этим экипажем из трёх человек, пару раз в неделю спускался к ним по шторм-трапу в свободные часы и мы там неплохо беседовали («травили баланду»), покачиваясь на волнах. Спокойно, отвлечённо, достойно, без мата.
Иногда, увлекшись беседой, я даже не уходил от них на обед или ужин: на троих членов экипажа катера всегда было четыре порции. Всегда четыре порции на троих.
Началась эта нехитрая традиция чёрной ненастной ночью. Катер 928 стал на растяжки у одного из больших противолодочных кораблей.
- О-форм-ляй-тесь! - Прокричал им сквозь ветер шеф-капраз. - Мы здесь суток на трое, сейчас я вам пришлю человека на подмогу.- И удалился со своим замом по правому шкафуту.
Его приказ означал, что надо стать на довольствие – отдать свои продовольственные аттестаты и получить у соответствующего баталера новые, оформленные здесь, чтобы на законном основании получать еду из общего котла этого корабля.
Через несколько минут появился местный особист, махнул ребятам рукой и они вместе быстро прошли по коридору, пропахшему борщом и краской. Вскоре офицер остановился и чем-то металлическим простучал хитрую дробь по переборке. Дверь крошечной каюты распахнулось, заспанный сгорбленный человек с накинутым на робу одеялом постепенно распрямился, встал в рост и включил лампу.
- Слушай сюда, Мамедов, - нарочито внушительно высекал слова особист,- поставишь людей на довольствие. Тут же снимешь семнадцатым числом. Выдашь на руки аттестаты. Ясно?
Старшина-баталер оказался, конечно же, азербайджанцем, как многие продовольственные баталеры на многих кораблях. Он еще полминуты назад смотрел третий сон, а теперь ежился от холода, щурился, машинально перебирал вчерашние документы, - в общем, ему очень хотелось поскорее закончить дела с этими гостями. Баталер Мамедов понимал, что если сам особист привёл каких-то чужих матросов, то лучше всего ему, Мамедову, сделать всё тихо, быстро и без вопросов.
- Клобуков, - протянул свой продовольственный аттестат с прежнего места Василий, старшина катера.
- Старшина второй статьи Кла-бы-кофф, - старательно оформил аттестат азербайджанец, - Держи, дарагой!
- Петров, - протянул свою бумагу самый молодой катерник, крючковой, помощник моториста.
- Матрос Пи-тро-ф-ф - продолжил своё чистописание баталер, вскоре протянув еще один аттестат по новому месту довольствия.
- Матрос Каза… кха-кха-кха... матрос кха-кха Баранов, - вдруг закашлялся Колян-моторист, отдавая свою замусоленную, затёртую бумажку, на которой мало что можно было разобрать даже при ярком солнечном свете. При этом он так весело, по-свойски подмигнул баталеру, что тот оглянулся на переборку, ему ли обращён этот тёплый, доверительный взгляд.
- Матрос Коза – отозвался проснувшийся Мамедов, в одной руке держа ручку, а в другой аттестат Казабаранова, рассматривая его на просвет......., - плюс матрос Баранов........., всего двое. – Баталер пока еще неуверенно посмотрел на особиста, но лицо каптри ничего не выразило. - А где второй-то?
- Там, в катере, у штурвала, - вполголоса включился старшина Вася Клобуков, - мы ж на катере, у борта вашего. Там волна будь здоров, того и гляди. Чувствуешь момент?
Баталер понимающе кивнул:
- Ну вот, товарищи дорогие, кушать будете в первую смену. Товарищ начальник, что я могу для вас еще сделать? - обратился он уже к особисту.
- Смотри тут у меня! Чтобы если еще раз, то это мы рассмотрим не просто так! – отбрил особист и добавил уже старшине катера, - Пошли, размещу Вас на постой.
Так фамилия Кольки Казабаранова сыграла свою офигительную роль в росте продовольственного благосостояния экипажа катера 928 и его достойных гостей. Уже назавтра, протягивая бачок, матрос Петров спокойно и уверено сказал: катер 928 - на четверых! - и получил сполна. Впереди было еще полтора года теперь уже законной добавки.