Я ещё не знал и даже не мог помыслить о том, что мне предстоит увидеть. Стоя у ворот в самый обыкновенный питерский двор-колодец я испытывал сильное волнение, переходящее в какой-то иррациональный страх.
Это был поздний вечер, переходящий в раннюю ночь. На землю падал первый весенний дождь, превращая остатки снега в мерзкую жижу. Я стоял, всё ещё просто стоял, не решаясь нажать нужные кнопки на домофоне.
Чего я боюсь? Я всего лишь пришёл вернуть бывшей девушке книги. Сколько я ещё буду стоять тут? Когда найду в себе смелость?
Прошло ещё несколько минут. Я уже было протянул руку к домофону, как ворота вдруг распахнулись. Оттуда поспешным шагом вышел человек, лицо которого скрывал широкий шарф. Я посмотрел ему вслед. Он уходил, постоянно ускоряя шаг. В последний момент я успел схватить ручку ворот.
Странно, дверь подъезда была открыта нараспашку. Я медленно вошёл. Поднимаясь, я заметил, что волнение усиливается. У меня уже тряслись руки.
Вот я стою у её двери. Прямо под кнопкой звонка висит лист бумаги с надписью: "Звонок сломан. Стучи." Надо отметить, что дверь в её квартиру сильно отличалась от остальных. Она была выполнена под старину. Вместо привычной ручки висело тяжёлое железное кольцо. Я постучал костяшками пальцев по деревянной двери. Ответа на последовало. Тогда я приподнял железное кольцо и вдруг дверь открылась. Это показалось мне ну совсем странным. Я вошёл.
- Вера? Это я, пришёл вернуть тебе твои книги.
Тишина.
Я прошёл в комнату. Вера, а точнее то, что от неё осталось, лежала на полу. Голова была ровно отделена от тела. Одной руки и вовсе не было в поле зрения. Грудь была исполосована. Я дотронулся до лужицы крови рядом с тем, то когда-то было Верой. Ещё тёплая. Я не могу поверить, что это не сон. Рядом с собой я увидел окровавленный нож внушительных размеров. Через секунду я услышал голос за своей спиной:
- Вам придётся проехать с нами в отделение.
Прошло тринадцать лет. Я шёл к метро, впервые за это время. Мне захотелось покурить. К счастью, я увидел человека с сигаретой.
- Простите, вы не...
Человек, чьё лицо было скрыто широким шарфом повернулся ко мне и засмеялся.