Глава вторая.
Спасение сына и невезение матери.
В первых числах июля 1956 года мы приехали вдвоём с матерью в город Рубежное Луганской области. Здесь жил с женой и сыном Петром (1954 года рождения) родной брат моей матери дядя Георгий. Был он старше её на тринадцать лет. Дядя Георгий (а точнее, дядя Жора или просто Жора, как называли его по простонародному близкие и окружающие) попросил бабушку приехать к ним осенью 1954 года. В конце ноября его жена тетя Рая родила первого их сына, которого назвали Петром.
Бабушка очень переживала за нас с матерью и упросила сына Жору принять нас к себе на первое время, пока мать моя устроится на работу и найдёт какое-то жильё.
Приехать в Рубежное мою мать вынудила история, которая произошла со мной на Кубани.
Дело в том, что на Кубани в последнее перед отъездом время мы жили с матерью в городе Тихорецке у одного хорошего человека по фамилии Ганзуля. Кажется, звали его Василий. Но точно имени его я не помню.
Два одиноких человека (он и моя мать) сошлись вместе и, кажется, неплохо ладили. Но у Ганзули было два сына: один мой ровесник, а второй постарше года на два. Мать их, жена Ганзули, умерла от какой-то тяжёлой болезни. И вот эти мальчишки не взлюбили сына мачехи, то есть меня.
Я хотел, разумеется, с ними дружить, но они ревновали отца к чужой тётке, пытавшейся заменить им мать. Помнили, видно, свою родную мать и всячески обижали меня. Им, естественно, доставалось за это не раз от отца. И тогда они придумали способ (не слишком оригинальный, правда) решить проблему одним махом: они решили утопить меня в колодце, который находился у них во дворе, за домом.
Помню, что я очень сильно перепугался, когда они тащили меня тёмным вечером (майским или июньским) к колодцу, а потом пытались столкнуть меня в чёрный и страшный колодезный проём.
Я намертво вцепился во что-то: то ли колодезный сруб, то ли что-то иное у колодезного проёма, и молча, упорно сопротивлялся. Они всё пытались меня столкнуть или опрокинуть в колодезную пропасть и никак не могли. Как теперь я понимаю, это отнюдь не моя цепкость и не моё упорство спасли тогда меня: малого, чахлого и немощного. Это хранила меня Сама великая и прекрасная моя Покровительница – Матерь Премудрость Божия…
Возможно, мать моя земная услышала нашу борьбу-возню у колодца, то ли сердце материнское вздрогнуло интуитивно от смутной или внезапной тревоги. Кстати, напомню, что, как и Матерь Божию, мать мою тоже звали Мария, и мать Лии тоже звали Мария, а ведь в жизни земной нет ничего случайного, всё имеет свой глубокий и таинственный смысл, но более подробно на эту тему – отдельный разговор.
В общем, мать вовремя прибежала ко мне на помощь и очень испугалась от увиденного. Следом за ней прибежал и отец моих малых палачей-карателей, настроенных самым решительным образом исполнить вынесенный ими приговор в отношении этого хилого, но цепкого хромого существа, неведомо откуда свалившегося на их бедные и несчастные, сиротские головы. Впрочем, моя-то голова, как я сейчас понимаю, была тогда не менее бедной, чем их головы, и не менее сиротской…
Несмотря на хорошие отношения и, видимо, искреннюю любовь с Ганзулей, мать моя всё-таки решила уйти от него. Человек этот был хорошим мужем, хорошим отцом и хорошим отчимом. Он был очень опечален сложившейся драматической ситуацией. Но вместе с тем он понимал, что удержать ситуацию под контролем не в их силах и дело может однажды закончиться трагически. В первую очередь, конечно, для меня…
Мать моя тоже очень сожалела, что им приходится расставаться. Надеялась, конечно, что встретит ещё в своей жизни подобного Ганзуле хорошего человека, с которым будет у неё лад, любовь, согласие и удачная совместная жизнь.
Было ей в ту пору всего двадцать семь лет. А в такие годы молодой и красивой женщине, с доброй и чуткой душой, с хорошим чувством юмора жизнь предстоящая кажется ещё столь долгой, бесконечной и щедрой…
К сожалению, ей не повезло. Ещё одного такого хорошего человека, каким был молодой вдовец Ганзуля, матери моей так и не удалось встретить…
Продолжение следует.