Развернулась бурная дискуссия по поводу продолжающихся митингов с белыми ленточками. Причем превалирует позиция «полного отрицалова» - не ходить, не смотреть, не слушать. В пользу этого выдвигаются два аргумента: во-первых классовый состав участников митинга (мальчики – айфончики, хомячки итд), во-вторых то, что митинги возглавляют либералы, т.е. политические враги.
Призрак человека с молотком не дает покоя всем, кто пишет или пытается писать о рабочем классе, классовой борьбе и тому подобных вещах. Завод, фабрика – вот непременные условия приобретения человеком классового сознания и готовности принять революционную идеологию. Почему именно так? Во-первых, считается, что рабочий является производителем материальных благ в отличие от других, непроизводительных классов, которые лишь пользуются плодами их труда. Но такая установка имеет лишь моральный характер: нас грабят (отбирают прибавочную стомость), мы работаем физически(что немаловажно), следовательно мы болше всех подвержены эксплуатации и имеем право претендовать на звание единственного революционного класса. Во – первых здесь психологическая взаимосвязь – лишения, нищета и тяжелый труд, а главное осознание несправедливости заставят пролетария восстать, рано или поздно классовая ненависть взыграет. Во – вторых, материальный момент – мы производим материальные блага, а буржуазия без них никак не протянет.
Что касается труда, то он здесь сводиться к чисто физическому труду у станка. Исходя из чего и говорят о депролератизации России – то есть о расширении сферы услуг. В советское время, когда школьников заставляли мыть полы, швабру называли «лентяйкой», «ты ручками, ручками давай» - говорили учителя. Примерно по такому же, чисто формальному признаку многие и отличают пролетария от непролетария. Вот и получается, что проститутки не подвергаюся эксплуатации, они халявщицы, большинство работников сферы услуг тоже халтурят, так как либо болтают языком, либо слоняются целый день из угла в угол. Отсюда делают далеко идущий вывод о том, что работники сферы услуг занимаются непроизводительным трудом, и далее совсем фантастический – что можно и вовсе не оказывать друг другу различные услуги, а просто выдавать всем пособие на деньги от продажи нефти. Если вести речь о том аргументе, что у рабочих в руках находится вся материальная база общества, то сам по себе этот факт пролетарского сознания никак не гарантирует, не говоря уже о многомиллионной армии безработных, готовых в любой момент занять освободившиеся места.
Никакие не IT – менджеры, ни «белые воротнички». Откройте любую газету с вакансиями. Подавляющее большинство объявлений – менеджеры, мерандайзеры, супервайзеры итд. То есть в лучшем случае – мелкий клерк, в худшем – подсобный рабочий. И чаще всего другой альтернативы нет. Почему мы должны отказывать в «пролетарскости» людям, которые просто продают свое рабочее время таким образом, в большинстве случаев за жалкую зарплату? Все эти люди являются по сути работниками одного большого супермаркета, в который превратилась экономика позднего капитализма. Это один из ключевых факторов легитимизации системы: попробуйте представить себе капитализм без его системы распределения. Для советской системы таким фактором была система социального обслуживания. Может врачам и учителям тоже отказать в возможности революционного сознания?
Либералы заговорили о среднем классе, как о базе, на которую они опираются. Это им необходимо, чтобы придать себе хоть какую – то легитимность. Но никакого чудесного появления среднего класса не случилось, появились только разговоры о нем, точнее – он появился виртуально. Что такое средний класс в России? Традиционно с ельцинских времен этим словом у нас называют тех, кто может худо – бедно поддерживать свое существование, не гол, не бос и кое – как накормлен. На улицы вышли вышли представители как раз такого «среднего класса», т.е. жители крупных городов. Кого – то смущает тот факт, что первыми протестовать начали не деревни и малые города, где обстановка гораздо хуже. Это объясняется прежде всего большей информированностью и включенностью в общественную жизнь обитателей столицы и областных центров. Сложно ожидать такой же социальной активности от людей, у которых принимает только два канала. К тому же, любое общественное движение начинается с наиболее образованных слоев общества, и только потом затрагивает все остальные.
Очень много говорилось о возросшем за путинское время благосостоянии. Живой пример такого состояния – легендарная Света из Иваново («мы стали более лучше одеваться»). В своем интервью она говорит, что сейчас у каждого есть машина и айфон. На самом деле живет она в обшарпанной общаге, а ее мать получает зарплату в семь тысяч рублей. Вот они, ваши айфоны, айпады и прочие радости жизни. Этот психологический эффект неудивителен – многие представители малообеспеченной части общества под воздействием разной пропаганды не только мечтают о красивой жизни, но и живут в таком иллюзорном мире и иллюзорной стране.
Здесь стоит сказать одно – мысли господствующего класса становятся мыслями всего общества, в том числе и мыслями левых идеологов. Именно господствующему классу необходимо внушить обществу мысль о том, что нет никакой социальной общности под названием «пролетариат». Таким образом господствующий класс убеждает нас в том, что ему удалось достичь своей цели, т.е. заставить всех мыслить одинаково в нужном ему направлении. Более того, «запрещается» даже «помыслить о мысли» существования такой силы, как пролетариат: как же можно думать о том, чего нет? Проблема в том, что эта установка как раз и обращена к тем, в чьих силах ситуацию изменить.
Создается образ противоборствующих сторон(хотя на самом деле никакого противоборства нет), и создается он властью не без помощи наших левых горе – идеологов. С одной стороны – обеспеченый, креативный средний класс (хомячки, мальчики – айфончики, называйте как хотите), и с другой – «простые люди», «рабочие и бюджетники из провинции». Такое противопоставление необходимо власти, чтобы обозначить хотя бы видимость социальной группы, на которую она опирается. Вспомните спектакль, разыгранный Путиным с участием «уральского рабочего». То, что это ложь от первого до последнего слова видно уже по социальному составу участников митинга на Сахарова. Я не говорю уже о том нескончаемом потоке жителей подмосковных пригородов, которые направлялись туда с площади трех вокзалов. И конечно, все мы знаем, по какой причине вышли на митинг те самые «уральские рабочие», и как вообще собирают людей на провластные митинги.
Существует две опасности: с одной стороны вульгарная социология, которая предлагает нам считать революционным субъектом исключительно рабочего и исключительно с молотком в руках. С другой стороны, социология либеральная, прелагающая под лозунгом «общедемократических ценностей» слиться в едином порыве с либералами, националистами, и вообще с кем угодно. К сожалению, «внесистемные левые пошли именно по второму пути.
Чем занимались «внесистемные левые» перед выборами? Дружно, все как один призывали к бойкоту, объясняли, как это нужно и необходимо. Неясно только одно: какие цели этот бойкот преследовал. Проводить бойкот имеет смысл, если есть реальная возможность сорвать выборы. Таких возможностей у сегодняшних левых нет. Возможность сколько – нибудь повлиять на ситуацию есть лишь у единственной легальной левой (в кавычках) партии – КПРФ. Но от своих мандатов эта партия никогда не откажется, так как, фактически, и существует ради этих самых мандатов. К тому же бойкот – действие пассивное, изначально бессмысленное и глупое, если оно не сопровождается массовыми протестными действиями. Правда, говорилось о каком-то активном бойкоте, но в чем должна была заключаться эта активность, неизвестно. История знает примеры неудачного бойкота выборов: например, в результате бойкота анархистами выборов 1934 года в Испании к власти пришли правые и последовало кровавое подавление восстания в Астурии. Хотя сравнивать влияние тогдашних анархистов и сегодняшних внесистемных – все равно что сравнивать муху со слоном.
Современного среднестатистического обывателя вообще сложно заставить что – либо сделать. Ведь ни их отцы, ни даже их деды ни в каких народных выступлениях не учавствовали. Спросите у жителя любого города (кроме Москвы), когда в последний раз там проходили массовые акции протеста. Вам ничего не ответят. Люди не имеют даже элементарного опыта осознанной, самостоятельной деятельности, направленных против власти. Бросить бюллетень в урну – самое элементарное протестное действие, но и на это многие оказываются неспособны. С чего – то надо начинать, а человек, считающий для себя лишним бременем пойти проголосовать, на участие в митинге не согласится тем более. Так зачем же нужен бойкот, если население и без того уже лет пятнадцать успешно бойкотирует эти самые выборы лежа на диване?
Дальнейшее известно: «Левый фронт» и иже с ними плетется в хвосте белоленточного движения, создает массовку, полностью отдав инициативу либералам. При этом многие мимикрируют в этих самых либералов. Какой тактики следует придерживаться? На это можно ответить цитатой, ставшей довольно популярной в интернете:
От имени революционеров на этом, в общем, либеральном митинге выступал Карпов. Кто такой Карпов? Думаю, все современные граждане России знают этого человека в лицо - памятники ему до сих пор украшают собой большинство городов. Ну да, Карпов, он же Старик, он же Николай Ленин, он же Владимир Ильич Ульянов.
«Ильич волнуется, — рассказывал Шлихтер, — как бы не остаться без слова. — Надо бы узнать, записали ли меня?.. Председатель затрудняется предоставить слово какому-то совершенно неведомому Карпову. Ему дано понять, что это виднейший представитель партии большевиков».
Тогда он объявляет: «Слово имеет господин Карпов». (Замечу в скобках - какая всё-таки демократия царила тогда на либеральных митингах! Каждый заметный деятель, даже вовсе не либерал, мог получить слово. Не то, что нынче...)
«Председатель предоставил слово Карпову, — вспоминала Надежда Крупская. — Я стояла в толпе. Ильич ужасно волновался. С минуту стоял молча, страшно бледный. Вся кровь прилила у него к сердцу».
Знавшие, кто такой Карпов, подбодрили его аплодисментами... Ему надо было как-то ясно и доходчиво опровергнуть доводы либералов о том, что переговоры - это ещё не соглашение, это ещё не сговор с властью. Итак, заговорил оратор, кадеты утверждают, что соглашения с властями не было, только переговоры. «Но что такое переговоры? Начало соглашения. А что такое соглашение? Конец переговоров...»
«Я хорошо помню то изумление неожиданности, — продолжал Шлихтер, — какое охватило всех, положительно всех слушателей от этой столь простой, но такой ясной, чеканной формулировки существа спора... В составе слушателей произошел крутой перелом настроения».
На волне этого нового настроения Карпов предложил принять резолюцию, выражавшую недоверие либералам. И почти все руки поднялись в её поддержку...