В память о тебе
С портрета смотришь на меня.
В глазах немой укор:
Забыла милая меня.
Пустые планы, ревность зря.
Зачем уехала тогда,
Когда нужна была!
Одной тебе я позвонил
Когда убийца нож вонзил.
Рука не слушала меня,
Упорно набирая номер.
Мне тяжело изранен я.
Проститься сил едва хватило.
Я далеко. Понять нельзя
В мембрану голос твой клокочет.
- Да, говори же! Виталий, да?!
С волнением в трубку я кричала.
Я не забыла, милый, помню.
Как тихо, с болью ты шептал:
Не в рифму, слог не переставишь:
« Порезал Коля, умираю. Прощай»
И в шоке, не верю я. Не может быть.
- Здоровый, сильный, молодой.
Ты не умрешь. Ты должен жить!
В отчаянии в тебе сказала.
Отбой. Мне трубка пропищала.
Земля из ног моих ушла.
Наш разговор счета слизал.
Напрасно слезы я лила,
Просила милости, о Боже!
Хотелось мне тебе помочь.
Но время вспять не повернуть
И счастье крыльями махнуло.
Куда-то скрылось в высоте.
Какое горе у нас с тобой!
На трассе я машу рукой,
Машина взяла. Спешу дамой.
На телефон чтобы деньги положить.
И день, и ночь не спать. Тебе звонить.
И всем подряд я номер набираю.
Звоню, кричу, - Спасите вы!
Он нужен мне живой!
В Москве любимый умирает»
О! Как ужасны те часы,
Что нас с тобою разлучили.
Тебе в больницу отвезли.
И вдруг оттуда позвонили:
«Не бойтесь, рана пустячок.
Зашьем. Он просто молодцом»
Зачем то врач нас успокоил.
Но умер ты, ушел куда?
Напрасно силюсь я понять.
И сон не идет, а поезд едет.
Навстречу я к тебе спешу.
Вдруг, слышу шум, кто-то лезет.
Зачем мой отдых потревожил
И с шумом полочка трещит.
Я вижу явь, ни сон, ни глюки.
Виталий прежний смотрит на меня.
И светлый лик сияет, слов не молвит.
Пиджак, рубашка. Запах пота.
Сомнений, страха нет. Это он,
Тот, кто защищал меня, берег.
- Ты умер, - Вдруг ему сказала.
И в темноту мой голос улетел.
Его уж нет. Был же. Знаю.
И вот исчез он, навсегда.
- Что я наделала! Кричу,-
Зачем спугнула я тебя?
Твой образ, запах и улыбку
Какое горе. Рыдаю я.
Пытаюсь боль свою унять.
А поезд мчится. Ночь. Все спят.
И вспоминаю встречу нашу.
И жизнь хорошую вдвоем.
- Зачем боимся мы ее?!
Сказал однажды ты,-
- Я видел смерть. Такой красы
Не видим мы, пока живые.
Глаза у нее, добрее нет!
Там мир иной, блестящий.
Там ждут, дела я завершил.
Умру на пасху, в этот год
Машины, праздник для людей
Хочу к Татьяне я скорей!
И вот сбылось. От нас ушел
Один в далекий путь.
Встречали ангелы, князья
Душа измучилась твоя.
Что дальше было дай ответ
Который год молчишь?
Ты был со мной до сороковин.
На день рожденья приходил.
Во сне спасала я тебя
Когда бежал ты от врагов.
Зажат ты был. Но я нашла.
Над пропастью летим
Легко мне было так с тобой.
Сказал ты нежно: «Не уйду»
С тобой одним мне хорошо.
Пускай всего лишь это сон.
Но для души преград ведь нет.
Живой ты мой. Живее нет!
А помнишь трассу?
Мы идем с тобой вперед, вперед
Руку мою в руке держишь.
Смеемся, шутим мы с судьбой.
Зачем же скрылся от меня.
В далеких, светлых небесах?
Соловушка свистит сегодня под окном.
Быть может, это ты кричишь:
« Родная! Выйди со мной постой»
С портрета смотришь на меня.
Из глаз слеза течет.
Грустишь, я знаю обо мне.
Тебя люблю. Ведь ты живой.
Единственный, неповторимый.
Над рекой проплываешь в тумане.
Проливаешь ты слезы в дожде.
Согреваешь лучами в рассвете.
Освящаешь мой путь на земле
Если лететь в самолете, то внизу увидишь зеленые квадраты земли, между которыми петляет река. С высоты птичьего полета видны холмы, заброшенные деревушки, а вот и поселок Угра, который раскинулся на берегу одноименной реки. Теперь я часто приезжаю в эти места, а раньше даже не догадывалась об их существовании.
Я шла и шла по проселочной дороге с надеждой, что меня нагонит какой-нибудь грузовик или машина. День только начинался, и я не спешила, наслаждаясь возможностью подышать свежим лесным воздухом, послушать пение птиц, полюбоваться природой. Рюкзак за спиной придавал мне уверенности, что я не умру с голоду. Еще бы, там было все необходимое для поддержания жизни человека в походных условиях. Но тогда я об этом не думала. Вековые стволы деревьев мирно соседствовали с молодыми. Солнце нещадно пекло бы, если бы могло до меня добраться, но его натиск сдерживали огромные кроны берез, елей, сосен. Уже не хотелось куда - либо ехать. Мне было хорошо здесь идти, идти, забыв обо всех насущных проблемах.
Я решительно свернула на поросшую мхом тропинку, идущую куда-то вдаль, вдоль безымянной реки.
В этом году я тоже приехала к нему на свидание. Но пойти в одиночку к его могилке у меня не хватило, как всегда, духа. У него есть родные, которые тоже скорбят. Кто я такая, что бы заявлять на него свои права? И все-таки мы должны были встретиться в земной жизни, иначе наши пути никогда бы не пересеклись. Только для чего? Ах, если бы я знала, как трагично закончится его путь, то… Обошла бы его стороной? Нет, ибо этого не могло случиться. Так сказал священник, а я ему почему-то верю.
От судьбы не уйдешь. Мы в этой жизни, как в театре играем каждый свою роль, вместе выполняем задачи. Большинство людей уходят из жизни, так и не поняв, зачем родился, размножался, любил, словом, он просто жил как умел. Мы в ответе за все, что вокруг и нас самих происходит, только ни всякому это по душе.
А я не знала, что ты живешь и даже работаешь рядом со мной, в одной организации.
Я уже даже слышала о тебе как о хорошем продавце. Печально для меня, но я мало знала работящих мужчин. И вдруг все изменилось. Мы познакомились. Сказать, что ты мне понравился, это значит слукавить. Любовь с первого взгляда, нет. Скорее всего, нечто другое: уважение, любование мужской силой, размахом твоей доброй души. Но, было препятствие - у тебя была семья. Для многих женщин наших дней это пустой звук, но не для меня. Другой ли, знаете, закалки. Раз и навсегда, так я думала, тема закрыта, это не мой мужчина, а просто коллега, с судьбой всех приезжих за счастьем в Москву. Я не знаю, замечал ли ты меня как женщину. Скорее всего, что нет, потому что в твоем сердце жила любовь к Тане, многодетной маме. Наверное, тебе хотелось ощущения семьи. Все школьные годы ты провел в школе интернате для слепых и слабовидящих. Всем лучшим ты был напоен, вскормлен своими воспитателями. Об этом я узнала позже от тебя и даже увидела, услышала. Это хорошо, что мы с тобой ездили в эту школу. Жаль, что не всех застал в живых учителей. Им, твоим воспитателям, были приятны твои подарки, а главное, что у тебя все хорошо.
Но это случилось позже. Зная, друг о друге, мы продолжали жить каждый своей жизнью.
Я научилась ездить в самостоятельные путешествия, автостопом. У меня появилось много друзей после поездки Москва – Владивосток. На поезде мы встречали Новый 2005 год. Это незабываемое чувство восторга, открытия нового живет в моей памяти много лет спустя.
Уже давно я работала на себя продавцом, гордилась своей самостоятельностью. Еще бы, теперь надо мной не было никаких начальников, будильников, своим временем я могла распоряжаться, как захочу.
Квартиру я снимала со своим мужем далеко от столицы, но нас это устраивало. Да, я забыла сказать, что с супругом у нас были необычные отношения. Штамп о браке ровным счетом для него ничего не значил. Словом, он приходил и уходил, находил новых возлюбленных, нисколько этим не смущаясь. Одним словом, фактически я была свободной дамой для новых отношений, но я все еще любила своего Димку. Время от времени, он тоже выходил работать вместе со мной продавцом в электричках.
Одним своим поведением наводя ужас на моих коллег по бизнесу. Умелые руки, горячее сердце, смелость, некий шарм, сводящий с ума женщин, и никаких обязательств были характерны моему возлюбленному.
Увлеченная процессом продажи волшебных колец, я не заметила, как оказалась на чужой территории. Это только на первый взгляд, одна железная дорога, а для работающих людей на ней, давно поделенная на участки, со своими бригадирами. Здесь свои правила, свой мир.
Вдруг, мое внимание привлек широкоплечий, коренастый мужчина, в цветастой футболке, джинсах, в руке у него была огромная сумка. « Торгаш» - догадалась я. Присмотревшись, я узнала в мужчине свою прежнюю симпатию, Виталика. Рядом с ним шла женщина, напарница по торговле. Между нами была толпа народа, все сиденья были заняты, и люди стояли. Ехать то надо им! Обычная картина в час пик в московских электричках.
Поравнявшись со мной, парочка вежливо поздоровалась. Что бы уж совсем не потерять из виду коллег, на всякий случай, написала номер своего телефона. И надолго забыла о нем, подумав, что женатому многодетному отцу не до меня. Какая может быть у нас дружба? Тем более, что к Татьяниным детям молодые прибавили девочку. Видеть малышку мне не приходилось, но сплетники говорили, что ребенок болен с рождения. Виталий однажды пригласил меня дамой. Семье нужны были деньги, но снимать у них койка место совсем не хотелось. Хотя этот вариант очень даже был подходящий. Склад, где мы получали товар, отчитывались, был рядом с их домом. Я пыталась себя уговорить, сидела одна в комнате. Хозяев не было. Время шло. Проголодавшись, я не смогла идти на общую кухню, а тихонько съела бутерброд всухомятку, как осторожная мышка. В этот момент вернулась хозяйка, Татьяна, жена Виталия.
Мне было жутко стыдно за свой поступок: я отказалась от их услуги, мне не хотелось жить коммуной. В стесненных условиях разве отдохнешь после работы. Это еще в доме не было детишек и других квартирантов. Можно представить, как шумно, когда все соберутся вместе. Я уже прошла «школу многодетной мамы». Приемные дети и их отец утолили мою печаль по материнству. До оскомины. И теперь своих последователей я воспринимаю как героев. Это такой моральный и физический труд! Одним словом, без денег и помощи трудно воспитывать четверо детей.
Весна разрисовала в краски привычную обстановку, наполнила ее запахами, некой энергией. Теперь, даже в рабочей обстановке мы все ходили с загадочными улыбками. Бойче шла торговля. Весна действовала на всех. По настоящему, проникнуться, окунувшись в омут наслаждения природой, я могла после работы. Мне пригодилось идти добрых полчаса по тропинке вдоль резервной железной дороги. Я шла домой, на съемную квартиру. Вся прелесть нетронутой рукой человека природы была передо мной.
Разноцветные бабочки, насекомые пролетали, кружась в танце. Весна. Муравьи, жучки радовались тоже весне. Среди зеленого шатра деревьев пели птицы. Да так красиво, что я замедляла ход, и садилась прямо на пригорке, среди шелковой травы и цветов. Сердце мое переполнялось радость, и я не знала, что делать с этим чувством.
Именно в эту пору зазвонил телефон. Были еще звонки от Виталия. Я не придавала им значения, ровно, как и встрече с ним. Я не люблю скучающих женатых мужчин. Предательство не оправдаешь. Ведь я ничего не знала о постигшем его горе.
А между тем, его любимая умерла после долгой болезни. Детей сначала оставили ему, а потом забрали в детский дом. Куда ему полуслепому справиться с детворой. Сам же он жил, где придется. У бедняги не было прав на жилье, даже регистрации. Его гражданская московская жена подстраховалась. Мужчина, после 8 лет семейной жизни, остался на улице. Даже прав на дочь у него не было. Малышка была зарегистрирована на имя бывшего мужа ее матери. Наверное, мужчина не догадывался о свалившемся на его голову отцовстве. Почему-то, в наше время очень популярно, или выгодно быть мамой одиночкой. Как же меняются нравы у людей. К сожалению, не в лучшую сторону, потому что грех теперь стал манией величия. Хорошо, что мое родители ярые противники разврата, всей мерзости порока не увидели падения нравов, как нечто обыденное, достойное поощрения в своей земной жизни. Это заслуга школьной и государственной программы. Нет Бога, значит, нет и силы, наказывающей за преступления, нет и порядка внутри человека.
Виталиков звонок, а затем, и наша встреча в электричке, были судьбоносны. Я не знала его жизни до встречи со мной. Не знала о метании сильного мужчины: мольбы к светилам науки, небесам о спасении жизни любимой женщины. Заболевание, которому грозное название – рак беспощадно уносил человеческие жизни. Я не знаю мотивов такого отношения к себе, детям, близким людям. Таня решила умереть. Что ж это ее право. Только причем тут дети? Их пришлось почти сразу забрать в детские дома. Обо всем этом я узнала за кружкой чая в трехкомнатной квартире. Для меня одной она была велика. Я не стала выпроваживать гостя на улицу. С моей стороны это был опрометчивый, но осознанный шаг: добрые человеческие чувства сделали свое дело. Мы стали жить вместе. Я не строила иллюзий на счет нашей совместной жизни «до конца их дней»
Мои установки желали лучшего. Низкая самооценка. Жертвенность нравилась, и в этом было какое-то извращение, которое я видела, но не хотела менять. До боли в сердце было жаль человеческие души. Чувство сострадания заставляли идти на поводу у оступившихся грешных, но желавших подняться людей. Кто же им поможет, если не я. Они, словно были птенцы, пригревшиеся в теплом гнезде. Вырастая, все они улетели, ПОКИНУЛИ МЕНЯ.
Им, казалось, что они достойны лучшей доли, а быть им хотелось ощущения полета? Жаль, но ни один из моих бывших «деток» так и не взлетел высоко. Не жизнь, а существование на помойке выбрал Дима. Зато ОН может спать, сколько захочет, чем ни рай, правда, с душком. Именно таким я его увидела сразу после похорон. Рядом с ним была чудо красавица - девушка. Под ее глазом был синяк. Оба были с дикого похмелья. Первым делом, бывший муж спросил у меня деньги на сигареты. Надо сказать, что за год до гибели Виталия, я развелась с Димой. Но мужчины продолжали общаться. Теперь уже бывший муж приезжал сам к нам в Дедовск. Вместе давние друзья ходили в сауну, балуясь пивком. Все эти совместные походы в кафе, были скорее вынужденные для меня с Виталием. Мы угодили в ловушку. Хозяин, с кем мы делили жилплощадь, был сумасшедший. Николай вместе со своей женой Валентиной пили до безобразия. Отчаянно мы пытались найти жилье, но не успели, потому что случилось худшее: Коля ударил в живот Виталия ножом. Меня в это время не было. Я была далеко, ездила в Белоруссию отвозить зимние вещи. Мы планировали налегке перебираться в новые апартаменты. Судьба распорядилась иначе. Это все случилось позже, но начало наших отношений было прекрасным. Жизнь, не зря говорят, полосатая.
Я не знала, что скажет мой законный муж, живущий в соседнем доме. Честно говоря, я боялась его реакции. Он относился ко мне как сестре. До этого был случай, когда одного ухажера Дима спустил с лестницы. Прозорливостью обладал «мой» муженек. За это я еще больше обожала его. Вот так бы и жили, если бы не вмешалось провидение. Виталий и Дима почти сразу подружились. Я тоже общалась с женой Димы, но у нас не было дружбы. Отчего мы прекратили отношения как супруги, хотя нас всегда тянуло друг к другу? Ответа просто нет. Вот так и дружили, помогали друг другом.
Однажды был случай, когда Виталий обратился за советом к Диме. И тот пришел ко мне и спросил: « Скажи, ты ведь не стала хуже, чем я тебя знал. Посмотри на меня» Что мне оставалось делать. Молча, Дима вышел из комнаты, а я еще долго оставалась в полной прострации. Я молчала, грустно повесив голову на плечах. Может быть, надо было мужчин остановить? Мысленно, я решила хоть раз быть слабой женщиной, почувствовать заботу мужчин. Внутри у меня все клокотало. Я была зла на своего давнего друга Сережу. Как же я не разглядела в нем это зло, что он все эти годы носил в себе.
Вернусь к тем событиям, что давно стали прошлым. Моим первым учителем, другом был Сережа из Урала. Именно ему я безмерно благодарна, что он помог мне справиться с детскими страхами, поднял мою самооценку. С его легкой подачи, я училась любить и прощать себя. Мне не ведомы его личные проблемы. Он грустил о полноценной семье. Его мама хорошая, добрая, но из-за гордости предпочла расстаться с его отцом. Весной моему другу тяжело было сидеть на месте. То и дело он срывался в очередное путешествие, надеясь встретить папу. Поездка в Крым, на море, встреча с пограничниками несколько охладило его пыл. Ему нужно было позаботиться о паспорте, но возвращение дамой сулило еще большую неприятность. Сергей бегал от призыва в Армию. Меня всегда удивляло, как это такие здоровяки, косят от долга перед Родиной. Отчим Сергея работает в милиции, но это не помогло убедить пасынка, что он не прав.
И в тоже время Сергей очень любил мир гоблинов. Ролевые игры, гонки на мотоциклах, прыжки с моста на тарзанке, а еще с парашюта любимое занятие этого великана с голубыми глазами и торсом Маугли.
Однажды Сергей исчез из моей жизни. Напрасно я бегала встречать его с каждой электрички, оглушая криками округу поселка Манихино. Время шло, а он словно в воду канул. Но однажды, когда мы снова жили с Димой, Сергей появился. Ему нужна была работа и жилье, на нашей Рижской железнодорожной линии. Так и повелось, как только он приезжал в Москву, то сразу находил меня. Я была так рада ему, что выполняла любую его просьбу. Только с Димой такая дружба не прокатывала. Однажды, он приставил к горлу Сережи, друга, огромный нож. Только пятки сверкали от моего героя гуру. Быстро он, однако бегает.
Вообще, в этом же доме у железной дороги много смешного было. Поехала я как - то на целый месяц путешествовать. Мои хорошие знакомые Руслан и Анжела упросили пустить пожить в мое отсутствие мужчину негра и его русскую многодетную жену. Все заранее было обговорено. Заранее звоню, что бы народ сворачивался, мне же негде больше жить. Приезжаю, а мужчина уперся и говорит: « Хочешь, живи с нами, а мы никуда не уйдем» Понятно, что они все просчитали. Договора никакого никто не составлял. Хозяев я и в глаза не видела. Жила и платила квартплату через соседку Нану, посредницу. Что делать? В защитниках у меня числился законный супруг Дима. На тот момент, он жил с очередной пассией недалеко от меня. Жизнь у них интересная: пить все что горит, а потом друг другу морду набить, ну и разные страсти. Я же далека была от таких забав. Но мы же земляки, ни чужие люди. В конце концов, с меня можно и деньги потянуть, и другую выгоду иметь. Когда вернулся с работы негр, его ждал сюрприз. Дима хохотнув, крепко меня обнял, нагло сверкнув на непрошеного жильца глазами. Тот и без слов понял, что ему пора уходить. Наша взяла. «Против лома нет», - как говорят в народе. На следующий день я свободно вздохнула, не забыв сменить замки на двери квартиры.
И еще одна неприятность была в этой же квартире, связанная с моей любовью к животным.
Для меня остается загадкой, почему в мое отсутствие крыса съела всех своих детенышей, а сама порезалась на стекле. Долго я плакала над трупом любимицы. Быть может, она решила, что я не вернусь из недельной поездки на родину?
Станция Манихино долго была моим прибежищем. А затем, я перетащила в знакомые места Виталия. Нам было удобно ездить на работу, да и Москва поближе. Это значит, что ездят люди богаче, больше можно заработать денег. С тяжелыми сумками далеко не находишься, а здесь рядом железнодорожное полотно, шумят под окном поезда, электрички, грохочут грузовые составы. К шуму мы привыкли почти сразу. Но кроме денег, едва хватающих на жизнь, на меня сыпались удары судьбы. Один за другим, они могли, кого угодно свалить с ног, но ни меня. Закалка сказалась. Хорошего, в этом мало. Но разве бывает безоблачное небо? Так и человеческая жизнь, сотканная из противостояний.
Когда у меня спрашивают женщины: « Ты не боишься дороги? Могут же изнасиловать, убить?» Я рассказываю им о случаях, где незнакомцы делились пищей и кровом, не претендуя ни на что. И, наоборот, со мной было ужасное происшествие. Именно с Манихино, Подмосковного поселка я отправилась в летнее турне, по России. Возвращалась ранним утром, таща на себе 70 литровый рюкзак. Вид у меня был замученный, хотелось принять душ и отдохнуть. Едва я переступила порог, как на меня обрушился шквал неприятностей. Впервые я увидела взволнованного зятя бабушки хозяйки. Мне никто не сказал, что хозяйка квартиры умерла. Так и не пришлось мне увидеть ни бабушку, ни ее дочь Людмилу. Потому что я ушла, нашла другое временное жилье.
Но, вначале, меня сильно избила соседка Нана. Вместе со своей сестрой, они без лишних слов ударами свалили меня с ног, вырывая клоками волосы. Им, видите ли, показалось, что хозяин Борис решил мне продать квартиру. Это же она, Наночка из Абхазии, долго обхаживала ловеласа. Именно себя она считала хозяйкой (ей же ключи доверили и дали слово) этой квартиры. Только перегородкой разделялись их квартиры. Что же так, да вдруг он, Боря, потребовал ключи у нее, пришел в ярость, что женщина всю посуду и мебель перетащила себе. Так и не попросила прощения у меня, бывшая задушевная подружка.
Второй случай был. Это когда мы с Виталиком и моим сыном Пашей жили в Истре. Ранним утром мы спешили на работу. Шли через пустырь. Я, как всегда, шла позади ребят. И вдруг ко мне двинулся насильник, раскрывая объятия. Голос у меня луженый. Как дала крику, то он бежал от меня без оглядки. После я узнала: его задержала милиция. Так что дома может быть гораздо больше угрозы жизни, чем в дороге. Таких бытовых проблем, случаев у меня было полно, но рассказывать о них не хочу. Пусть наши мысли будут чистыми, позитивными, тогда все хорошее будет притягиваться!
Сергей. В прошлом году я его встретила на Пустых холмах. Работая с Геной, братом Виталия в торговых рядах, мы и не думали встретить его. За несколько лет он сильно изменился, как и я. Раздобревший, он походил на медведя. Его помощница, девушка держала на руке ворона. Любители сделать на память фото, толкались возле них. Черепа, пушистые хвосты диких животных были в ассортименте. Я поздоровалась. Он сделал вид, что не узнал. Мой Рыжик кот гордо прошествовал мимо их ручной птицы. Торговля шла бойко. Кто-то выбирал кольца, поделки из серебра. Я мысленно порадовалась за «врага». Хотя смерть Виталика все обиды перечеркнула. Гена подошел к бывшему моему другу, учителю. Он человек незлобивый, рассказал о гибели брата. Но тот не захотел идти на мировую. Бог ему судья.
Когда-то все было иначе, Сергей не оставался в долгу. Подарил мне много товара. Тема его давно моя. Полудрагоценные камни до сих пор меня кормят. Его лучшие идеи, науку о путешествии я только усовершенствовала, подогнав под себя.
Этот человек заставил меня поверить в собственные силы. Только его заслуга, что я перестала бояться дороги и мужчин, доверяя своей интуиции. Его кодексы чести автостопщицы я берегу, воплотив в жизнь. Я оказалась очень серьезной его ученицей.
Мне были дороги все его подарки. Жаль, что велосипед Сережкин муж продал, не сказав мне ни слова. Как видите, для меня этот человек был дорог. О нем и нашем увлечении автостопом я сразу же рассказала и Диме, а потом и Виталии. Не люблю темнить, а живу по принципу « шило в мешке не утаишь» Пьющий Дима не смог долго терпеть трезвой жизни со мной, а моя любовь к работе его не устраивала. Он предпочитал жить пусть скромно, но без обязательств, звонков на работу. Калым и сбор цветного металла в поселке для него стало нормой жизни. С его золотыми руками это не вязалось. Видно, я не давала тот стимул жизни, который ему нужен был. Жаль. В какой то, степени я была ответственная за его судьбу. Именно я, обрисовав прелести работать и жить в Москве, увезла Диму далеко от дома. Когда же он, обливаясь пьяными слезами, грустил о маме, папе, родных, давала денег на поездку. Но чаще, мы туда ездили вместе, умиляя всех знакомых нашей идеальной семьей. Да, у моего законного мужа была свобода, но не было денег. Были бесконечные романы с пьющими женщинами. Я как то свыклась к синякам у него на лице, к попыткам перерезать вены. Визиты его жен заканчивались одинаково: мне надо было выслушать жалобы их, какой подлый Дима. Сочувственно покачав головой, я должна была осмотреть следы побоев на теле его возлюбленной.
Время от времени, женщины смущаясь, рассказывали о беременности, но я знала наперед, что они врут. У Димы не могло быть детей. Бог не хотел дать ему такую возможность.
Дима и Виталий нашли общий язык. Им было хорошо говорить на разные темы, потягивая пиво. Сергей поселился в нашем доме этажом ниже. Я упросила тетку Машу, которая задешево сдавала комнаты, поселить хороших жильцов. С разрешения Виталия, съездила в Москву и привезла своего учителя вместе с его девушкой. У них не было совсем денег, поэтому мы им с радостью стали помогать. Теперь нас можно было часто видеть вместе. Кушали вместе. Подушки, миски, разную утварь подарили. Виталий, как и я, был совсем не жадный, любил делать подарки. Деньги сначала дарили, а потом сказали: « Ребята, не обижайтесь, но долг отдайте, а то у нас дела на убыль пошли». Вообще, речь шла о пустяке, ( по сегодняшним меркам) о 500 рублях. Но время шло, а наши друзья не здоровались с нами. Это так было странно, что однажды, прямо в электричке, Виталий отозвал Сергея в тамбур вагона и напрямую спросил: « Собираешься ли ты долг возвращать?» О чем они еще там говорили еще, я не знаю. Вечером, Виталий сказал, что мой друг сказал ему:
- Она мне деньги дала, чтобы я ее трахал.
Она, это мой бывший учитель имел в виду меня. Казалось, я так хорошо знаю Сергея. Человеческая душа загадка. Что же заставило его солгать? Этот вопрос не нашел в моем сердце, уме ответа.
Вот так я получила, образно, под дых. Если бы это было правдой, то не было обидно.
И вот, Виталий и Дима пошли в гости к молодой чете. Они не собирались драться, шли поговорить. Я тоже пошла следом за ними. Остановилась в пролете лестницы, прислушиваясь к звукам. От волнения, меня бил озноб.
Вначале, я не услышала, а почувствовала резкий перцевый запах. Носоглотка, глаза свело от боли. Превозмогая ее, я двинулась, почти на ощупь, на помощь мужикам. Перед глазами картина: дверь приоткрыта в комнату, а из нее виднеется рука с ножом. Ольга, жена Сергея, изо всех сил бьет им по руке Виталика. Тот же озверев, не обращая на боль, всем корпусом пытается проникнуть внутрь, за Сергеем. Дима же виден на улице. Он трет снегом глаза. Затем, он бросает в окно полено. Звон стекла. Бегут соседи сверху на помощь моим ребятам. Вот, смотрю, волокут за длинные волосы Сергея. Его длинное тело, широкие плечи бороздят снег. По пути, в их комнате был сбит ночной горшок. Резко тянет тошнотворным запахом на фоне морозного вечера. Слышен мат мужиков, плач детей. Перчик проник через щели на все этажи и комнаты. Бедные детки, они- то в чем виноваты.
Глухо слышны удары сапога. Это Дима вошел в раж, с гримасой отвращения на лице, бъет ногами Сергея. Он лежит, закрыв голову руками, а его Оля рыдает над ним, как будто он мертв. Я не чувствую удовлетворения. Мне жаль всех нас, но изменить, остановить время нельзя. Поздно. Быстро в памяти мелькают картины, когда у нас все было хорошо, не было зла. И сегодня, я знаю, как и тогда у него живут птицы, зверьки, паучки. Для них у него нашлось место в сердце, а тогда?
Они не сразу уехали, еще какое-то время мы терпели присутствие этих людей. Однажды, я встретила ее, Олю и сказала, что у Виталия гниет палец, ничто не помогает. Молодая девушка засмеялась и сказала, что рада этому. Я же, грустно на нее посмотрев, сказала, что зла на них не держу.
Рука у Виталия распухла, рана не заживала. Отстояв очередь, в Угранской поликлинике мы узнали, что палец надо ампутировать. Моя болтливость очень пригодилась. Новая знакомая сказала: « слушать врачей ни к чему. Моя сестра была бы инвалидкой, но раны промывала свежей уриной, делала ей же примочки. Много лет прошло. Она жива, здорова до сих пор. Все просто. Попробуйте. Отрезать конечность успеете» Вот такое напутствие мы получили. Все вышло так, как сказала наша спасительница. Дай Бог ей здоровья.
Мы продолжали жить в этом же аварийном доме. Раньше там были квартиры совхоза, но с развалом хозяйства, люди ушли, уехали в город. Предприимчивые люди решили иметь свою выгоду. Пару многодетных семей никуда не уехали. Еще здесь время от времени жили пришлые люди. Вроде нас. Мы даже платили деньги Маше, продавщице пирожков в электричке. Она якобы имела дружбу с милицией и местными бандюками. Словом, мы платили ей деньги за свой страх. Свет, электричество в этом живописном уголке, вдали от начальства мы просто воровали. Нет, мы готовы были заплатить. Пока же решали куда нас «прописать», дома же в списках нет. Списан давно. Мы вскоре совсем ушли, успев тройку лето- зим прожить. А до этого дня у нас случалось много возгораний. Горела проводка. Вызывался косоглазый сосед Витька. Ему мы давали денег на пузырь. Он что-то там химичил с проводами. Для него это было привычное дело. В нашем доме все, кроме нас и детей были законченные алкоголики. Конечно, они такими не родились, но жить трезвой жизнью не могли. Не помогали бесконечные комиссии, которые грозились забрать ребятишек. Забегая наперед, скажу, что их забрали, но это случилось уже без нас.
Я знала, что пока будем жить в этом доме, нам не отгородиться от них, от их чумазых детей. Может быть, кто и не поверит, но их мама Галя, бабушка, папа Витя были очень даже эрудированными людьми. Водка, знаете ли, сгубила. Ребятишки приходили к нам поговорить, покушать и уходили домой с маслом, сахаром, супом – едой. Сами же взрослые тоже не гнушались попросить и денег, и закурить и за картошкой ,или еще чем. Надо сказать, что если Витя ловил много рыбы, то мог запросто предложить нам соседям.
Они были добрые люди, но пьяные становились невменяемы. Ни раз и не два, мы говорили с взрослыми о том, что их дети жестоки по отношению к животным. Зря время тратили, им было смешно слушать наши речи. У нас жили две кошки. Уезжая на неделю дамой к Виталику, мы попросили одну бабушку, с другого дома, присмотреть за нашими любимицами.
Когда мы вернулись, то из уст мальчишки школьника узнали страшную историю гибели кошки. Со смаком он рассказывал нам, как мучили бедное животное. Сначала детвора били киску по голове штыкетиной. Затем, ее еще живой вставили питарды в интимные места, и зажгли. С восторгом, он рассказывал об агонии кошки. Уже мертвую ее полили бензином и подожгли на кладбище. Виталий не поверил ему, тогда мальчик с сестричками повели мужа на кладбище. Я туда не ходила, но Виталия трясло. Долго, много повидавший в жизни, мужчина ничего не мог сказать. Столь велико было его потрясение. Назавтра, мы отправились в школу, что бы поговорить с директором. Нет, мы не просили наказывать детей, а просили совета. Дальше жить, делая вид, что ничего не случилось, мы не могли. Разговор состоялся. Мы так и не узнали, что делал директор. Не поняли, правильно ли поступили, потому что случилось ужасное.
Ночью, к нам в комнату ворвался, вышибив дверь, вырвав рукой провод, Витя. Он был пьян. В маленькой комнате метал молнии безумец. Виталий, инвалид по зрению: один газ его совершенно не видел, а второй – 7. Ко всему этому у него косоглазие, его глаза зеленого цвета были копией кошки или рыси. Именно, то, что он был не похож на других людей, покорила мое сердце. Я могла часами любоваться им, заглядывая в омут красивейших глаз. А тогда, это была катастрофа. Витя избивал в кромешной темноте несчастного слепца. На мою мольбу, алкоголик не реагировал. В гневе, Витя загнал Виталика на окно. Стекло разбилось. И тогда, Витя сказал: « Ты сейчас соберешь голыми руками стеклышки», - голос его от злобы клокотал. Дальше, я ничего не помню, отключилась. Пришла Галя, его жена, увела своего мужа. Конечно, они ничего не поняли, считая себя хорошими родителями, а поступок детей смешным.
Наш сосед Сергей никому не причинял вред. Тихо он отошел в 47 лет в иной мир. Хоронили его всей дружной семьей. Гроб своего товарища несли Дима, Виталий, Витя, мужики с соседнего подъезда. Мы, жители того дома, были все одним целым организмом. Пусть больным, но все же одним. Если болели у Сергея ноги, то каждый старался ему помочь: воды принести, накормить. Часто этот красивый, в прошлом, мужчина рассказывал о службе на Сахалине, а еще о семье в Твери. Когда, он заговорил, что поедет к нам в Беларусь, в свою Тверь, я точно знала, что скоро его потеряем. Его приютила та же Маша. Без документов, он жил и работал у нее по дому. Сергей довольствовался малым. Чаще всего это была еда и самогон. Любовь к спиртному сначала забрала здоровье, а затем Смерть завершила свою работу.
Часто к нам заходили гостьи. Мне было любопытно видеть одну семью вместе. Наталья не скрывала, что на жизнь зарабатывает проституцией. Мужа такой расклад дела устраивал. У них было две девочки, которые бродили одни, плакали, искали мать. Муж воровал, а жена искала клиентов. Любила Наталья делиться подробностями своей интимной жизни. А была она у нее прямо извращенная. Для нее же, главное было: неважно куда, зато не забеременею. Да, трудно нам было быть чистыми, соприкасаясь с людьми, которые потеряли человеческий облик. Однажды Дима так напился, что уснул в нашем коридорчике, прямо на полу, со своей собакой.
В принципе, место, где жили мы, было красивое. Огромный пруд Дима с Наташей и ее двумя почти взрослыми сыновьями почистили от ряски, бутылок, банок, прочего мусора.
С раннего утра до поздней ночи плавали в нем любители водных процедур. Огромный дом Натальи возвышался на пригорке. Во дворе у них стояли машины. И мы часто вместе катались на соседние дачи, в лес. Но нам с Виталием было мало таких ощущений, хотелось большего.
Тусовки у Кротова Антона нам нравились. Часто мы останавливались у него переночевать. Я открывала для своего возлюбленного мужчины новый мир путешествий, отдых без алкоголя.
Слеты АВП появились ни так давно, так же как и проект « Дом для всех». Виталий взахлеб рассказывал коллегам по работе о местах, где нам удалось побывать, с кем познакомиться. Любил он приезжать к маме, родным при полном параде: в красивой автостопной одежде, с походным рюкзаком за плечами. Шел он по Угранским улицам, с гордо поднятой головой, четко чеканил шаг. Это вам не пьяному идти, цепляясь за заборы. Его здесь дома, на родине многие помнят. Кто, если не он, помогал своей матери разносить почту. В работе он не знал усталости. Ни свет, ни заря проснется, сумку за плечи, идет на целый день. Бегать по электрикам, полуслепому инвалиду нелегко. Ему же приходилось, как и все нам, продавцам делать рекламу. Это нагрузка и на голосовые связки, и на зрение. Сидеть дома, довольствуясь пенсией, он не хотел. Его младшая сестра Лена могла распоряжаться всеми сбережениями брата. Добрый, без всякой корысти был Виталий. Много вещей мог запросто подарить друзьям. С юмором жил, легко шагая по жизни. Хотя многие, в том числе милиция, не гнушались с него брать взятки, выписывать штрафы. Ему же было труднее, чем всем. Слепой, он не мог увидеть опасность. Шел прямо им, ментам, на встречу. А они и рады поживиться за чужой счет.
В его же сумке были пластырь, колоды карт, да разный ширпотреб. Ни деньги, а слезы. Сумка же ни каждому ее поднять.
Грушинский бард. Фестиваль. Музыка, оживленные лица. Сюда приехали поклонники музыкальных талантов. Но многие приезжают еще ради общения, отдыха от суеты повседневной рутины жизни. Кто-то ездит сюда, в эти многолюдные места на природе, что бы купить полюбившуюся вещь, продать свой товар.
Мы, доверились опыту Кротова и новых друзей, решили попробовать поработать на фестивале. До сих пор, ни я, ни мой Виталик не могли видеть столько народа вместе. Люди двигались, громко смеясь. Все были в приподнятом настроении. Рядом с железной дорогой возвышалась гряда песчаных гор. Между ними была проложенная длинная деревянная лестница. Поднимаешься по ней – дух захватывает. А ведь, каждый из нас с собой тащил еще огромный рюкзак; приехали то ни на один день! На самом верху лестницы можно перевести дух, сделать фото. Как на ладони лежит такая красота! Блестит, сияет на солнце река Волга. Куда ни кинь глазом, палатки, кое- где курится дым от костров. Осторожно ступая, мы спускались вниз, вглядываясь вдаль. Нам еще предстояло найти лагерь АВП. По указателям, ни далеко от рынка, нашли знакомую вывеску, но вначале изрядно поплутали. Заглядывая в разные уголки, отмечали, что и здесь, на природе, люди принесли свою сущность, свои привычки. Уже кто-то напился, выясняет отношения, а для кого-то это мерзко и унизительно.
Антон и его друзья не допускают в лагерь пьющих людей, и даже курение не приветствуется. Хочешь дымить, иди в специально отведенное место. Нас эти условия устраивали и даже радовали. Днем мы занимались торговлей, а вечером сидели у костра, слушали рассказы мудрецов о путешествиях. Рядом с такими людьми и сами заряжались энергией. Наша жизнь постепенно наполнялась новым смыслом. Радовался с нами и мой сын Павлик. Вместе с нами и в одиночку, он часто ездил на попутках. Ему тоже захотелось побыть на фестивале. Сказал – сделал. Павел умеет держать слово. Павел и Виталий были очень дружны. Просто не разлей вода. В их мужские секреты я не вмешивалась, радуясь, что у них есть общие дела и интересы. Обычно Павел был носильщиком у Виталия. Поработав с месяц, скучающий по дому парень, покидал нас до следующего лета. На фестивале, Антон дал Паше на продажу книг. Но дело это у моего сына не клеилось. Вскоре, он уехал автостопом с одной девушкой из нашей тусовки. Гречневая каша из общего котла, общие радости, старые и новые друзья, маршруты, начертанные на карте, сближают народ, зовут в дорогу.
Наслушавшись бардов, песен у костра, загорев на солнышке, решили сменить обстановку. Купание в Волге не радовало больше. Друзья АВП разбредались, кто куда. Подсчитав выручку от продаж игрушек, бус, книг, сувениров, мы решили, что поедем в Абхазию, на море. Автостоп для нас привычное дело. Сколько не просила Виталия остановить машину, не соглашался. Мол, ничего не видит. Хотя я сама тоже не сильно от него отличаюсь. – 3, 5. если не больше. Инвалиду по зрению ни легко на трассе. По себе знаю. Здесь, для нас было важно другое. Каждый водитель, подвозивший нас, это еще один пример доброты человечества. Наслушавшись сказок в детстве, нам хочется непременно воплотить мечту в жизнь. Далеко ни все подбирают людей на дороге. Многие просто бояться. Уже под Краснодаром, пришлось пересесть на поезд. Деньги есть, что зря мучиться. Здесь на нас многие смотрели, как на героев. Молодой проводник подарил балалайку. За окном ливень. А в поезде хорошо. Так мы отдохнувшие приехали в Адлер. Все дальше мы удалялись от точки старта, г. Самары. Павел же в это время был в Москве, у Антона Кротова. «Ладно, не маленький, сам разберется, что ему делать»,- решили мы с Виталиком. Радовало нас то, что дождя не было. Однако день катился к концу. Надо было быстро решать, где ставить палатку. Решили не мудрить, спросив у проходящих людей, где море, пошли по ж.д. переходу, а затем по кривым улицам. К счастью, идти не пришлось долго. Дыхание моря мы почувствовали издали. Радостно ускорили шаг. Огромной высоты плиты жались к частным домам. Назначение их не трудно было угадать по развешанным объявлениям «Сдаются…». Ну а бетонные стены со ступеньками и водоразрезами предназначены для разбушевавшегося моря. Забравшись на пляж, не раздумывая, поставили палатку, прижимаясь к бетонке. На случай шторма. О опасности не хотели думать, Одну ночь переночуем, а затем погуляем по городу, найдем новое место. более безопасное и чистое. Близость города, сток вод от промышленной деятельности нас не устраивал. Пока не стемнело, решили послать гонца за готовой едой. Разводить костер под окнами у людей не решились. И так встали без разрешения. Никого нет, авось пронесет, не прогонят. Я осталась охранять наш «домик», а Виталий вскоре принес горячую, вкусно пахнущую еду. Поужинав, мы еще сделали несколько фоток захода солнца. Нас умиляло море. Оно, словно живое, плескалось, искрясь в лучах заката. Белая пена кружевами поднималась на волне, и исчезала на мелкозернистом берегу. Присмотревшись, мы нашли много ракушек, рыбок выброшенных морем. С блаженной улыбкой Мой муж бродил по берегу, в поисках красивых камушек. Мне не хотелось его огорчать. Нести то тяжесть ему. Воздух был пропитан запахом водорослей, йода, чувствовалась притяжение земли и воды. Вдох, выдох, чем ни живой организм. Показались звезды, луна на черном бархате неба. Одинокие собаки, бегавшие на пляже, убрались дамой. Где-то далеко начиналась ночная жизнь города. Мимо нас, цепляясь ногами, колышек палатки, прошла парочка влюбленных и скрылась из виду. Приглушенные звуки музыки оседали, тонули в шорохе гравия качающихся волн моря. Нас так никто и не потревожил. Осмелев окончательно, раздевшись до нога, мы бросались со смехом в набегавшую волну. Что может лучше кататься на ее гребне?
Устав от такого занятия, легли спать. Проснулась, я от охватившего меня беспокойства. Волны, не на шутку разыгрались. У страха глаза велики. До утра я не смогла уснуть, боясь быть смытыми морем.
Рано утром, спешно свернув палатку, пошли на вокзал, что бы позавтракать в столовой. По городу идти гулять уже не хотелось. Погода могла испортиться. Воздух словно застыл. Такое обычно бывает перед грозой. Мы шли пешком. Дорога была пыльной и казалась бесконечной. Мы уже пожалели, что не сели в автобус. Деревья вдоль дороги свесили почти безжизненные ветки. Природа жаждала дождя. Желтая, пышущая жаром, сковорода солнца зависла над огромной кроной незнакомого дерева. Собаки и те, лежали, разомлев от духоты. На нас они только покосили глазами, не сказав привычного : » Гав». Грязно белого цвета куры и петух, бродили возле забора, пытаясь найти хоть какую-то живность. Даже мух, насекомых было почти не видать. Отдохнув на чудом сохранившемся островке зеленой травы под березой, решили, что дальше поедем автостопом. Без привычки к длительной ходьбе, я еле ковыляла следом за Виталием.
Вот и ПАЗик возле нас тормознул. Автостоп и здесь сработал. И как только мы уселись по местам, начался дождь с резкими порывами ветра. Такого ливня, я с рождения не видела. Стена дождя смывала все на своем пути, заполняя асфальт, словно река. Водитель подвез нас к самому КПП. Таможенный досмотр мы прошли без проволочек. Пришлось идти до автобусной остановки прямо по глубоким лужам. Ливень не прекращался. Непогода заставила нас отказаться от разработанного маршрута. Абхазия в море воды. Мы не знали, куда нам идти, ехать, что бы скрыться от непогоды. Внимание меня привлек один из автобусов. Ждать и выбирать не приходилось. Втиснувшись в теплое чрево салона, мы решили ехать пока не кончиться дождь. На нас взирали с интересом. Посыпались вопросы: «Откуда и куда путь держим. Где наша машина?» Узнав, что мы едем на попутках испугались за нашу безопасность. Одна из женщин красочно описала ужасы, которые нас ждут, если мы у нее не поселимся за умеренную цену. Ее назойливость, нас насторожила. Что бы снять напряжение, я прошла по проходу прямо к водителю. Он сразу подкупил нас своей улыбкой, теплотой в голосе: « Я приглашаю вас ко мне в гости. Моя жена Марина русская, будет вам рада»
Дождь пошел на убыль. Для лягушек такое обилие воды настоящий рай. После обильного ужина в нашу честь, хозяева отвели нас на второй этаж. Огромная комната с удобными кроватями была то, что нам было надо. Мы устали и хотели спать. Лягушки пели под окном серенады. На следующий день дочки Резо и падчерицы его жены Марины взяли над нами шефство. После завтрака мы вместе гуляли у моря. Оно было очень грязное, но теплое. Через пару дней мы решились искупаться в нем. Сожалею, что с собою не было диктофона. Очень хорошо, с легким акцентом Лана и ее сестра Р рассказывали историю своего края. В школе девочки учились хорошо, собираясь поступить в институт. Их сестра Маша была несколько их младше, и ей не выпала честь сопровождать гостей. Виталий был очень веселым. Раньше он никогда не был на море. Не видел абхазов, не был в других странах. И ему и мне в этом доме было хорошо. Назад вести балалайку не хотелось. Мы ее оставили новым друзьям, пообещав приехать еще. За то время, что мы были в гостях, нас свозили в Гальский, приграничный район с Грузией. Мы познакомились с родственниками, бытом, традициями в деревне, городе. Резо и его братья воевали. Вечерами мы слушали их жуткие рассказы. Только Бог мог сохранить жизнь веселому, вопреки жизненным невзгодам, Резо. Ведь у него росли три дочки. Их мать умерла от эпилепсического припадка. Долго мужчина оставался один, пока в их жизнь не вошла Марина. У нее есть сын Павел. С бывшим мужем ей пришлось расстаться задолго до знакомства с абхазцем. Теперь их семью можно назвать идеальной. Марина заправляет дома, а ее муж добытчик денег. У них есть автомобиль и личный автобус, хороший дом, сад, огород, парники. Рядом с морем проходит их улица. Раньше здесь было полно приезжих, а сейчас затишье. Многих и нас, в том числе, испугали развалины после кровавой битвы. Черные, траурные одежды наводят грустные мысли.
Резо часто уходил с братьями на охоту, рыбалку. Просто так, сидящего без дела, мы его ни разу не видели. Огромные тазы с рыбой приходилось ежедневно чистить, жарить его жене. Ну, а еще жаркое из дичи да под бокал вина дополняли картину вечери абхазов. Звучит песня, стучат приборы, с наслаждением вкушаешь изысканные блюда из овощей с разными травяными подливками, соусами. Ярко горит камин, располагающий к задушевной беседе. А какой хлеб пекут в Очамчири Абхазии.
- Покупайте дом. Будете нашими соседями, - часто повторял Резо.
Мы же с Виталием отнекивались. В любую минуту вернуться хозяева, нам уж точно не поздоровиться. Сюда, в Очамчири мы еще пару раз приезжали с Виталием. Нам нравилось ощущение уюта, семьи и то, что для чужих людей мы желанные гости. Конечно, мы не сели на шею добрым людям. Мол, кормите нас, суетитесь вокруг нас. Подарки мы обязательно дарили. Регулярно ходили в магазин, покупая продукты. Страна все еще не оправилась от войны. Работу можно было найти в городе Сухуми. И то, боюсь. что не сразу. Распрощавшись с Мариной, друзьями новыми мы поехали на автобусе Резо до Сухуми. Долго гуляли там. Здесь тоже мы увидели много развалин, уцелевших от бомбежки. Решив, что нам лучше найти чистое море, расспросили у людей куда лучше проехать. Новый Афон зацепил за душу. Здесь мы надолго остановились. С упоением мы купались в прозрачном изумрудном море. Установилась надолго солнечная погода. Свою палатку мы поставили на песчаном берегу моря, напротив дома, где всегда дежурила милиция. Хорошие милиционеры сами предложили нам здесь поселиться, ради нашей безопасности. Незамедлительно мы стали совершать вылазки, осматривая достопримечательности. Без груза гулялось легко. Монастыри, церквушки, кельи затворников представляли особый интерес. Водопады дарили нам живительную прохладу и умиротворенность. Часто мы поднимались в горы, любуясь видом моря, змейкой ползущей трассы вдоль его берегов, макушек деревьев, построек, людей, снующим, словно муравьи по своим делам. Поездив еще немного по Абхазии, медленно двинулись автостопом назад, в Россию через Крым, Беларусь. Много нас подвозило людей. Каждая встреча западала в душу. Столько сразу обрести друзей не удавалось ни мне, ни Виталию за всю нашу жизнь.
Была еще поездка во Владивосток, на остров Русский. Здесь нам повезло с непогодой. Разбушевался шторм на море, и мы никак не могли уплыть в город. Паром не ходил, но зато объявились частные катера. За большие деньги ребята предлагали уплыть на большую землю. Я с Виталиком решили чуток подождать, пока установиться погода. На пристани было много людей, некоторые уплывали со знакомыми на грузовых суднах. Наше внимание привлекла говорливая пожилая дама. Она была очень худенькой и стройной. С удивлением мы смотрели, как 80 летняя женщина идет, словно танцует. Ее окружали молоденькие девушки из Киргизии, города Ош. Поработав продавцами, они собрались на родину. Но бабушка Тереза пригласила их к себе в гости на остров Русский.
На улице шел дождь, небо заволокло тучами. Совсем ни давно по пыльным улицам шли веселые зазывальщицы солнца. Веселая компания нарядилась в костюмы помидора, морковки. Теперь же вся жизнь на малой земле, казалось, замерла. Виталий не унывал, ему интересно было поговорить с былой фронтовичкой. Да, нелегким был путь этой женщины. А государство наплевало на все боевые заслуги перед родиной. Вот и вынуждена старушка ждать своей смерти на острове. Но косая не идет к ней. Посмотрит, как задорно смеется Тереза и мимо проходит. Знать, не все земные дела завершила эта необыкновенная женщина. Ждать у моря погоды неблагодарное дело. А у Виталия была задумка успеть на свое день рожденья в Угру Смоленской области. Не хотелось ему перечить.
Мы попрощались с бабушкой, записав ее координаты, а также девушек киргизок. Выпив по чашке кофе, уплыли на одном из катеров. Молодые ребята оказались более сговорчивыми.
Чайки на лету клюют брошенные куски хлеба. Под ногами у нас болтается ведро словленной рыбы братьями моряками. У них отпуск, решили заработать, заодно помочь людям быстрее попасть во Владивосток. Виталий решительно отказался от прогулки на мостик катера. «Морская болезнь у Виталия»,- подумала я. Сама же я ничего не боялась. Со смехом подставляла лицо под мощные струи воздуха, соленых брызг. В хвосте нашей посудины тянулся белый шлейф пены. Чайки не отставали, летели следом. На наших глазах они пикировали вниз и, ловили рыбу. Город, омытый дождем был прекрасен, но поджимал срок – пора возвращаться дамой.
Когда мы ехали назад в поезде, проезжали через озеро Байкал. Никто не мог устоять перед такой красотой. Бескрайние водные просторы завораживали. Они были золотистыми в лучах заходящего солнца.
Нам казалось, что вся наша жизнь впереди. Вернее мне. Все чаще Виталий замыкался в себе. Чувство, что он предал свою жену, детей съедало его. Однажды, я узнала, что он возобновил свои походы в казино. Игральные автоматы, выпивка были частью его прошлой жизни и всей его семьи. А тут я со своей правильностью. Насильно человеку ничего не привьешь. Он снова вернулся в свою привычную рутину. Пьяные слезы, мольба к небесам и покойной жене, стали обычным для сильного когда-то мужчины. Я пробовала его привести в церковь. Он слушал меня, шел и не мог войти туда, в храм. Ему было 35 лет, но так и не успел покреститься. Навязчивая мысль, что он смертельно болен, не давала ему уснуть ночью. Все чаще у моего Виталия случались временные остановки сердца. Этакие приступы удушья. Молодой мужчина грезил о полноценной семье, о детях, о другой работе. В его мечтах не было мне места. Однажды, я сказала: » Ты забыл, Виталий, клятвы перед Богом. Это плохо. Вспомни, как ты благодарил его за меня, считая это подарком судьбы» Я не знаю, откуда, но мне все чаще казалось, что Бог не потерпит гибели души человека. Все мои труды помочь возродиться были зря. В его жизни появилась и исчезла другая женщина. Попользовалась его доверием, плюнула в душу и дала ему отставку. Ей нужны были лишь его деньги. Таких охотниц не смущает инвалидность и угроза полной слепоты мужчины. Зная о корыстных интересах Маши, я не стала добивать несчастного мужика. Напротив, я стала еще больше о нем заботиться, помогать, как друг.
Однажды, гуляя по Нахабино, мы зашли далеко, к гаражам, на пустыре. У нас был выходной. Баня с пивком несколько расслабила моего мужа. Здесь мой любимый пройдя немного, увидел качели. С гиком он подбежал к ним и начал раскачиваться. Его в этот день тянуло куда-нибудь ехать, идти. Пройдя немного, он свалился замертво на стылую землю. Была уже осень. К своему ужасу, я поняла, что Виталий мертв. Тело его, всегда горячее, было ледяным. Я кричала так, что звенел воздух вокруг. Стала я просить Бога, Царицу Небесную, что бы вернула мою любовь – Виталия. Неважно, с кем он будет жить, лишь бы остался жив. Но время шло, а он лежал. Стала я бегать, искать людей. Мне нужна была помощь. Но все мои усилия были тщетны!
Как же я испугалась, когда мой Виталий вдруг заговорил. Не обращая внимания на мои причитания, он повторял в какой-то прострации:
- Что же мы ее все боимся, Катя. Я видел смерть. Она совсем не страшная. Высокая, волосы длинные, одетая она во все сверкающее. Ее глаза такие, Катя, добрые. Всю землю обойдешь не встретишь такой красы. Таню свою видел, Валюху, всех умерших ребят. Они там работают, ждут меня. У них там хорошо. Я не могу тебе все описать, там все другое. Я умру в высокосный год. На пасху. Я видел, как меня везли в гробу. Много людей, машин.
Его рассказ меня выбил из сил, слезы лились ручьем. Мне не хотелось верить, что впереди случиться страшное. Через пару дней Виталий сказал, что он просто пошутил, хотел проверить, как я сильно его люблю. А между тем, он стал ежедневно мечтать: « Вот позвоню артисту Андрюхе. Пусть будет моим крестным. Мне надо бы креститься. А то еще стал часто ездить на встречу к Таниным детям, возить им мобильники, деньги, подарки. Снимать эти встречи на камеру было обычным делом. Мне очень было жалко его. Обидно, что нельзя было найти, забрать его дочь Любу к нам жить.
- Органы опеки не разрешат. Я по документам девочке никто. Она больная. Ей нужно лечение, специальный уход. А я без работы, своего жилья, да еще инвалид.
Так рассуждал несчастный отец, горюя о нелегкой доле. Что бы отвлечь его, мы занялись, с моей подачи делать мужу загранпаспорт. Новенький он лежал у нас на квартире, но так и не успел Виталий съездить за границу. Погиб.
21 марта мне вдруг приспичило, ехать в Беларусь, отвезти не нужные зимние вещи. Уже 2 недели, если не больше, мы развешивали, искали жилье. Комната на Миитовской станции теперь вызывала чувство страха. Так обмануться! Помню, какие были красивые Валя и Коля на рынке. Никогда в жизни, не подумаешь, что водка так может менять облик человека. После первой же заплаченной мной квартплаты, супруги запили. Ни день, ни два, а всегда мы их видели голыми, лежащими, ползающими. Часто они устраивали драки. Иногда к ним приходила дочь Валентины Анжела со своим милым. И снова гуляние. Страшно, в беспамятстве они могли зажечь проводку. Мы же жили на кухне. А готовили кушать в коридоре. Что бы повесить белье, мне надо было идти через комнату хозяев. Ванна и туалет всегда были грязные и издавали зловоние. Скрепя сердцем, нужно было после работы все чистить, убирать.. Большая бадья самогона стояла прямо на коридоре. В магазине « Булочная» продавцы знали Колю. Вначале, я не верила, а потом поняла: не врут, что наш хозяин сумасшедший. Часто и он сам нес вздор, что ел обезьян, резал жильцов. После этих слов, я задумалась. Чью я кровь оттирала на полу, шкафчиках, когда хотела сделать сюрприз мужу. Кладбище рядом. Запросто убить можно приезжего, в мешок уложить и увезти. Никто на дачника и, внимание ни обратит.
Мерзкой бабой была толстая, вся в складках, жена Коли. Любила она придумывать разную небылицу на меня или Виталика, в надежде шантажировать, что бы дали денег на бутылку. То я затопила соседей снизу, то еще что. Однажды она меня довела до истерики и, я, с разрешения Виталия и Коли залепила обидчице оплеуху. Впрочем, она об этом и не вспомнила, так и не выбравшись из плена дурмана. Без выпивки это милейшие люди, приятно видеть и говорить с ними.
И вот, ни взирая на слезы Виталия, я сажусь в поезд, а он, припав к стеклу вагона, машет мне рукой. Прощается так, что мне становиться плохо, душно, хочется выйти из поезда и никуда не ехать. Огромным усилием воли, я заставляю себя не паниковать. Эх! Знала бы я, что это расставание навсегда.
Я не знаю, что случилось в мое отсутствие. Виталий позвонил 23 марта. Он сказал, что есть жилье, но ему осталось жить 2 дня. Не дослушав его, я бросила трубку. Пьяный бред. Хотя он был трезвый. Теперь, мне многое кажется странным. Он умер в больнице Дедовска от потери крови. С ножевой раной брюшной аорты Виталий прожил 17 часов. Раненый он полз из ванной, просил о помощи, но Валя не вызвала «Скорую» Мол, грязно, бутылки. Но прежде, чем умереть, Виталий ударил своего убийцу бутылкой по голове. Когда же тот свалился на пол, наступил ему на горло ногой, задушил. Я не берусь судить. Я там не была. Что случилось, трудно понять. Сухие строчки в газете « Происшествия» нисколько не пролили свет на реальные события.
Я была в Мозыре, белорусском городе на берегу реки Припять, когда Виталий мне позвонил. Голос его клокотал. Он умирал. Только успел сказать: « Катя, меня порезал Коля. Я умираю. Прощай» Все! Больше ни слова. На беду денег ему перезвонить не было. В больницу позвонить он не мог. В городе сменили код. И это одна из причин гибели человека. Известно, что он сразу после моего отъезда не пошел играть в автоматы, а работал целый день»
Потом он привел Диму с его подругой. После того как Виталиков друг искупался в ванной. Коля вызвал на них милицию: « Приезжайте. Меня прессуют.»
Милиция не заставила себя ждать. Их забрали, а потом отпустили по дороге. Виталлий вернулся домой один. Это все, что мне удалось позже узнать.
На поезде, на следующий день после его смерти я ехала до Угры, что бы вместе с его сестрой ленной забрать тело из морга. И вот лежа на второй полке, я услышала страшное скрипение. Я приподнялась, что бы отругать непрошеных гостей. В поезде часто можно было видеть, как мужики бухали. Но, я увидела живого Виталика. Лицо его сияло, оно было белым, без тени загара. А сам он был в той одежде, что после его одели, что бы положить в гроб. Ты же мертвый сказала я. Смотрю. А его нет. Вагон весь спит. Кто-то храпит. После я еще видела Своего любимого Виталика. Словно наяву, но это уже совсем другая история.
Его нет, но есть фото, записи видео. Вот он, Виталий едет на лыжах с крутой горы. Я следом за ним, пытаюсь его догнать. А вот он вместе с друзьями поет, веселится.
Был человек и уже нет его . Жизнь, она, как театр, а люди марионетки в руках судьбы. Или не так, а мы сами вершители ее? Тогда как объяснить., что Виталий видел Смерть и свой последний земной день.
Пока ходят по земле, живут люди, будут их окружать загадки. Без них, наверное, жизнь покажется пресной и даже неинтересной. Гена, родной брат Виталия, продолжает начатый путь, только выправленный, без всяких искажений. Жить без пива можно и даже нужно, что бы подольше не встречаться со Смертью, даже, если у нее добрые глаза!
Ночь за окном, а мне не спится.
Все думаю я о тебе родном.
Вдруг рядом ты, а мне не видно.
Без кожи и костей. Ты просто дух!
Смотреть ты будешь в мои очи,
А я не увижу ничего вокруг.
Когда устану я с работы.
Меня ты будешь утешать, жалеть.
В мою ты душу заглянул однажды.
Мне было холодно, а ты согрел.
Тебя не вижу я уж более.
Но я то, знаю, ты всегда со мной.
Пусть у тебя нет больше кожи.
И ты не плоть. Ты просто дух.
Ты для меня всего лишь ангел.
Твоя забота меня сберечь.
От зла, от людских нападок.
Незримой силой ты убереги!
Как никогда с тобою вместе.
По жизни рядышком идем!
Посвящается погибшему мужу, другу Виталию.
11 мая 20011 года. Тула.