Если хорошенько задуматься, то поймёшь, что общественно-политические строи различаются отношением человека к человеку.
На заре человечества было вполне допустимо убить человека и даже съесть его или принести в жертву божеству.
Чуть позже человек догадался, что благоразумнее не убивать, а поймать человека, заковать его в цепи и с помощью кнута и голода заставить работать на себя.
Затем, когда население планеты выросло настолько, что от иноземной рабсилы можно было уже отказаться, - достаточно было: добиться власти, поделить всю землю между помещиками и обязать всех остальных, проживающих на уже «твоей земле» – работать на своего хозяина – отбывать панщину, концентрируя деньги в сундуках у царствующей верхушки.
Однако сужение пространства вокруг человека и его неимоверно возросшие потребности позволили поменять отношение к эксплуатации. Отпала нужда заставлять человека работать. Законодательно были созданы такие условия, что человек не может выжить, не работая, если у него нет содержателя. Теперь не хозяин идёт на невольничий рынок выбирать раба, а человек пытается продать себя, совершенствуя: своё тело, свои знания и умения. Недостаток рабочих мест привёл к тому, что большинство населения занято не в производстве, а в оказании всяческих (иногда даже сомнительных) услуг.
Человек стал объектом всестороннего соблазнения и выманивания у него денег любым способом.
Итак: сначала человек был съедобным объектом, затем абсолютно бесправным рабом, потом стал объектом наживы и одновременно объектом угрозы – желающим поживиться за твой счёт.
В 1917 году произошло искусственное введение нового строя, когда человек становился объектом заботы, а впоследствии и объектом всеобщей любви.
Это гуманное отношение к человеку находится на таком расстоянии от теперешнего отношения к нему, что невооружённым глазом видна непреодолимая пропасть, как между понятиями «нажива» и «забота», а ведь они противоположны по своему значению. Не может из одного вытечь другое… Это два противоположных склона горы.
Люди не были готовы жить для людей, не были способны беречь человека.
Достаточно вспомнить правозащитницу Новодворскую, чтобы понять, почему рухнул социализм. Когда человеконенавистничество – трансформируется в национальную идею, а любая национальная идея - выдаётся за заботу о человеке – наступает то критическое расслоение общества, приводящее ко всеобщему человеконенавистничеству. А когда этакие правозащитники пробиваются во власть, проводя подобную политику в своём государстве, - они своими красивыми речами полностью «добивают» в людях способность любить людей. А это приводит к рецидивам, когда, не выдержавший прессинга человек, выходит в толпу с ружьём и расстреливает всех подряд…
Любить людей – неимоверный труд: и физический, и умственный, и душевный. Утром расчистить дорожку от снега, сбить сосульки или смести листья; днём - изобрести что-то полезное для страны, а вечером позаботиться обо всех своих домочадцах, помочь родителям и соседям, покормить птиц, бездомных кошек и собак, пристроить в приют бомжа, заступиться за обиженного…
Да, такие уникумы были всегда, но в таком мизерном меньшинстве, что говорить о скором приходе эры милосердия было преждевременно. Достаточно одного сквалыги, нашедшего лазейку в общий амбар, как все 100% населения тут же ринутся за ним. Азарт наживы у человека в крови. Побороть его, всё равно, что побороть голод, за которым приходит смерть… Значит, никакого социализма быть не может, будет сразу коммунизм, но только до того момента, пока будет изобилие; в день, когда чего-то не окажется под рукой – вновь наступит капитализм.
Прежде, чем смениться теперешнему строю, нужно «вывести» новый вид человека, способного любить людей. Необходимо менять саму суть человека…
Научить обходиться мизером, и навсегда привить неспособность брать то, что «плохо лежит».
Церковь занималась этой проблемой, утверждая наличие всевидящего ока Всевышнего, внушая неминуемую расплату за содеянное. Государство строило тюрьмы, писало законы, устраивало суды. Тысячи авторов сочиняли романы, пытаясь воспитывать своих современников… Но побороть жажду наживы в человеке никто не смог. Ибо пока, как бы не спорили со мной оппоненты, человек рождается зверем, а всё человеческое в нём приобретается с воспитанием.
Однажды в церкви шла проповедь о человеколюбии. Тогда я поразилась тому, что батюшка не призывал к любви к человеку вообще, а призывал к любви к человечному в человеке. Ибо, когда мы спим – мы спим так же, как и звери; когда охотимся или работаем, добывая хлеб насущный – мы трудимся с той же целью, что и звери; когда общаемся, учимся, моемся, гуляем или играем – мы ни чём не отличаемся от зверей и совсем короткое время мы бываем людьми: когда творим, когда создаём что-то прекрасное, когда обращаемся к Богу с просьбой за других людей, когда делаем что-то полезное для всего человечества, когда мы жертвенны, когда несём в мир что-то светлое и радостное…
Что мы делаем такого хорошего, чего не делают звери, ведь они и любят, и заботятся, и учат, и охраняют своих любимых…
И всё же идея всеобщего права и равенства – жива!
Когда-нибудь в будущем вокруг сильных личностей будут образовываться новые типы микрогосударств. На территории существующих стран будут появляться сначала малюсенькие гетто людей, готовых жить по-человечески. Будут строиться дома, открываться бесплатные больницы, детсады, школы с совершенно другими школьными программами, готовящими всезнающих и всёумеющих, свободных и в то же время жертвенных людей.
Но, это случится не скоро. Ибо теперешнее желание населения: обдурить, своровать, прожить за чужой счёт – потрясает! Снова эксперты утверждают, что наши аптеки засыпаны фиктивными лекарствами; дети травятся некачественными продуктами, а супермаркеты завалены продуктами с просроченными сроками реализации; снова дороги зияют дырами от сворованных люков; падают полуразобранные металлоискателями электроопоры; а наши «люди» средь бела дня в 27-градусный мороз способны своровать электропровода со столбов, оставив близлежащие населённые пункты без электричества: это и больницы, и дома с грудными детьми, и детсады, и школы, и фермы, и дома одиноких, беспомощных стариков… Сколько вреда могут принести 5 человек, ради 700 кг алюминия? И как после этого любить людей?
Эра милосердия не наступит до тех пор, пока не будут в стране приняты законы, оберегающие каждого, от потребности воровать; до тех пор, пока в стране не перестанут появляться обездоленные, лишние и голодные. Но до голодных ли тем, кто сыт?
Да, эра понимания, эра сочувствия человеку – за тридевять земель от нас. Пока существуют товарно-денежные отношения – мерилом человеку будет его кошелёк и деньги, чаще всего добытые воровским путём, и лишь с заменой теперешнего эталона – «полезностью человека», с введение учёта трудодней каждого рода, потраченных на производство полезной продукции, на воспитание, образование, здравоохранение человека – человечество продвинется к справедливости.