Глава 10
Был обычный декабрьский день. Проливной дождь прекратился, хотя ещё были кое-где сизоватые тучи, солнце пригревало хорошо, особенно через стекло. Настроение весеннее. Полина сидела у окна и наблюдала за прохожими.
После исчезновения Евгения прошло более трёх месяцев, она успокоилась и даже стала его забывать. Что случилось – то случилось, жизнь продолжается. Настенька растёт. Вчера, на приёме у врача была, стук сердца вывели на внешний динамик, и Полина слушала его, не веря своим ушам, что это новая жизнь, что это их дочь – Анастасия.
Истосковавшись по хорошей погоде, люди гуляли по улицам, наслаждаясь забытым после знойного лета солнцем. Полина тоже решила пройтись. Первым делом зашла в салон красоты, чтоб поправить причёску, просидела около часу, наслушалась разных сплетен. Не заметив - очутилась в берёзовой роще. Книжная ярмарка пестрела изобилием разных книг. На книги она денег не жалела, каждый месяц покупала одну, бывало две книги. Больше позволить себе не могла – зарплата ограничивала возможности, к тому же, нужно было откладывать на детские принадлежности. Заранее брать не хотела – примета плохая, а деньги…
Проходя мимо зеркальной витрины, она взглянула на своё отражение – оно было шикарным. Стала чуть-чуть полней, вернее – женственней, отчего многие шеи трещали, поворачиваясь в её сторону. В кафе, заказала горячую овощную пиццу и кофе, села за пустующий столик у окна и задумалась.
Они с Евгением часто бывали здесь, часто брали обеды домой, особенно по выходным дням, а сегодня аппетита не было, тоска нахлынула, что в пору бы расплакаться.
Опустив глаза, она ковыряла пластмассовой вилкой дымящуюся пиццу, выковыривала грибы, вяло пережёвывала и, стараясь не обжечься, отпивала по глотку горячий кофе.
- У вас свободно? – спросил подошедший мужчина. Полина скосила глаза в его сторону и кивнула. Он уселся напротив неё и стал рассматривать её как экспонат. Его взгляд сверлил её насквозь.
Она чувствовала, как лицо начинает гореть, а он продолжал бесцеремонно сверлить, пытаясь заглянуть ей прямо в душу. Стало не по себе. Казалось, он просто издевается.
- С каким удовольствием вонзила б в него свои ногти, - подумала она и встала. Он тоже встал и перегородил ей дорогу.
- Мне что, закричать? – приподняв глаза, спросила она.
- Если поможет, - пожал незнакомец плечами, - я не против, но лучше всё-таки присесть и продолжить обед.
- Спасибо, я уже наелась.
- Садитесь, садитесь! Я подожду вас у входа.
Он быстро посмотрел по сторонам. Никто не обращал внимания на их, казалось бы, пустую, незаметную беседу. Подвинув стул, мужчина опустил голову, предлагая Полине сесть.
- Я думаю – вам будет интересно выслушать моё предложение. Прошу вас… я должен вам что-то сказать.
Тактичная настырность незнакомца удивляла Полину, удивляла как женщину. Его усмешка не могла укрыться от её выясняющего взгляда.
«Какая неприятная улыбка», - подумалось ей.
В его вежливости скрывалось что-то, что напоминало придворные интриги, беседы 18-го века, но современное знакомство таким способом она себе представить не могла, а он продолжал настаивать.
- Хорошо, - садясь на своё место, сказала Полина. – Я попытаюсь выслушать вас. Только короче.
- Короче не получится. Да и вы, надеюсь, не поймёте. Давайте обстоятельно всё обсудим. Вопросов много. Вам кажется – мы не знакомы? Мы давно уже знакомы, просто вы не обращали на меня внимание. Евгений Михайлович знал меня хорошо.
- Знал?
Его рука скользнула по столу, зажимая её ладонь. Полина отдёрнула руку, как будто её ужалили. Она побледнела и встала: «Что он себе позволяет? Щегол общипанный. Знал. Почему в прошедшем времени?»
- Сядьте, прошу вас! Я не знаю с чего мне начать, но вы не перебивайте. Я знаю вашего мужа, знаю, что он жив. У меня есть сведения, что он в плену.
- Вы хотите сказать… вы хотите меня разыграть?
Её глаза округлились от удивления.
- Да чтоб меня!.. – воскликнул незнакомец.
- А вы сказали «знал».
В его глазах блеснули огоньки, он крепче сжал ладони её рук. Все мысли в голове перемешались. Она слышала жужжание, которое проникало и расползалось по сознанию туманом, заполняя каждый уголок, каждую извилину. Конкретно ничего, но слух улавливал всё то, что ей хотелось знать, и будто бы назойливые мухи твердили ей, что Женя жив. Женя ж-ж-ж…
Колдовские чары действовали быстро. Веки тяжелели от свинца. Глаза слипались. Она пружинила, стараясь удержаться. Её несло как лёгкую пушинку: то ввысь подбрасывая к верхнему пределу, где мрак и пустота сливались воедино, то страх забыв, тянуло камнем вниз. Провалы становились как при шторме. Она видела перед собой мужчину, тупо смотревшего в одну точку, а что-нибудь сказать или спросить не получалось. Из груди доносился еле различимый храп. Воздуху становилось всё меньше и меньше.
Чувствуя, что задыхается, Полина попыталась сбросить наваждение. Тряся головой, она смотрела невидящим взглядом на факира. Жаркая волна продолжала обступать со всех сторон и, казалось, вот-вот накроет её с головой. Ещё миг и она задохнется. Если б это был сон...
Она не знала, что с ней происходит, кто пытается играть в прятки. Ей было жарко. Ей нужен глоток - глоток, но свежего воздуха.
Не понимая, что делает, она встала. Мужчина взял её под руку, и они вышли. Плавно подкатился БМВ. Открыв заднюю дверцу, мужчина пропустил Полину вперёд. Они сели, и, взвизгнув резиной, машина помчалась вперёд, унося её к вершинам звёздной ночи. Ей было наплевать, она готовилась ко сну, она ехала на встречу...
- Как вы будете расплачиваться? – вновь услышала вопрос. – Я говорил вам: Женя ж-ж-ж, - жужжало в голове. – Я хочу вам помочь. Хочу…
Не отвечая на вопрос, она улыбнулась. Затемненные стёкла усилили мрак. Ощущение ночи заставляло раздеваться. С трудом, наклонившись, она подхватила подол платья и закинула на голову.
- Подождите, не здесь, - успокоил её мужчина, - я провожу вас домой. Я хочу вам рассказать…
- Ну, хорошо, - беспомощно пробормотала Полина и опустила платье. – Если вы так счи-таете…
- Умница. Вот и прекрасно, - воскликнул мужчина. - Уверяю вас, вы будете довольны.
Проезжая мимо её дома, мужчина хлопнул водителя по плечу:
- Мишенька, мы приехали.
Машина тут же свернула на обочину. Незнакомец выбрался из машины, и помог выбраться Полине. Придерживая её, он наклонился и, через открытое стекло, дал дальнейшие указания шофёру:
- Мы тут пару часиков побеседуем с Полиной Николаевной, а ты погуляй. Через два часа меня заберёшь. Смотри, не опаздывай. Дел много.
Водитель согласно кивнул головой и тут же поспешил удалиться. Для него это была обычная работа, какую выполнял ежедневно – встречи, поездки. Свободное время использовал в личных целях. Ровно через два часа он будет стоять на этом же месте, и ждать всесильного хозяина. С годами выработалась привычка...
- Пошли, - обратился незнакомец.
- А Женя, где Женя? Он не…
- За этим сюда и приехали.
- Мы приехали ко мне домой! – ясно понимая ситуацию, сказала Полина. - Я вас не приглашала, тем более, вы заставили меня поверить…
Она пыталась с размаху ударить его по лицу, но мужчина, перехватив руку, притянул её голову к себе и жадно впился в ало-красные губы.
- Чудовище, - задыхаясь, дернулась она, и прежде, чем успела понять, вновь почувствовала лёгкий укол. Вся ярость куда-то ушла, она послушно открыла дверь, и они вошли.
Раздевалась перед ним без лишней суеты, не торопясь, давая время налюбоваться своим ещё крепким и хорошо сложенным телом. Не зря его создавала природа, оно было объектом всеобщего мужского внимания. Сегодня не исключение.
Открыв рот, мужчина наблюдал за её плавными движениями, даже, на короткое время забыл о своих планах. Долго пришлось поджидать этот случай. И вот он, всё позади… - У тебя только час, - торопило его подсознание, - душ, одеться, уехать…
Накручивая волосы, он притянул голову Полины к себе и заглянул в её синие глаза.
- Больно же, - взмолилась она, отчего он улыбнулся и прильнул к её дразнящейся груди. Она лишь охнула и села на колени.
Потерявший дар речи, он молча сопел подрагивая дряблым телом, хватал воздух открывшимся ртом и выгибался навстречу её неосознанному движению.
- Чёртов осьминог, – уклонялась Полина от скользкого щупальца, - опять он!..
Водяной вихрь закручивал Евгения в воронку и уносил его дальше и дальше. Она пыталась помочь ему, пыталась достать, дотянуться, но с каждым движением он удалялся, растворяясь в мутной воде. Наконец его тело распласталось на песчаном дне, и она потеряла сознание.
Проснулась за полночь. Гнетущая тишина обступила со всех сторон. Совершенно голая, Полина лежала, скорчившись на диване, отупело вглядываясь во мрак, и скулила.
Время приостановилось, в крайнем случае, ей так показалось.
Потянувшись за одеялом - ощутила что-то липкое и холодное. Брезгливо тряся рукой, она вскочила как ужаленная. Из хриплой груди вырывались проклятия.
- В душ! Скорее в душ!
Не включая свет, она выставила руки вперёд и быстрыми шажками побрела, ощупывая двери душа, на ощупь открыла горячую воду, и в тело впились тысячи иголок.
- Смыть, нужно скорее смыть эту гадость, - шептала она, подставляя лицо упругим и жгучим струям. - Ах ты ж придурок, - сокрушалась она, - индюк общипанный…
Успокоившись – руки прислушались к Насте.
- Моя ты девочка, прости меня, прости, - гладила она по животу, - утром к врачу пойдём, всё наладится, всё будет хорошо.
Полина одевалась, но было слишком рано, чтоб идти. Часы показывали пять. Она села на диван и накрылась махровой накидкой. Запустив руку в волосы, почувствовала слипшийся комок. От внезапного отвращения, она содрогнулась. Резким движением откинула накидку, вскочила, и вновь побежала в душ.
- Может быть, - подумала она, - слизняк сказал ей правду? Откуда б знать ему? а если так…, а если… он просто сбежал от меня? Ну и глупая корова, - тут же успокоила себя Полина. - Редакция.
Нужно скорее им рассказать, там друзья…, но они ж придадут всё огласке, я буду публично опозорена. На меня будут показывать пальцем. Нет, так нельзя, тем более школа, разнесётся по всему городу. В милицию – смеяться будут. Сама найду, сама с ним рассчитаюсь! Чёрных БМВ не так и много! Это хорошая зацепка. Если считать, что его подвозил безропотно подчиняющийся шофёр, Мишенька, кажется, найду.
Успокоившись, она уснула. Утром, как обычно, звенел, надрываясь, будильник. Шлёпнув его по голове, она выключила въедливую трель и с большим трудом подняла свою голову. В голове - настоящая каша. Мысли переплелись одна за другую, изображая тюлевый рисунок.
Мышцы ныли, как после посадки картофеля. Напряженный сельский труд ей был знаком с детства. Жили в станице. Первое, что пришло на ум – это движение. Вспомнила мать. Она говорила: «Пока не расхожусь, и руки ноют и ноги, а расхожусь, опять как молодая. Не потопаешь – не полопаешь, - смеялась она. – С огорода и живём».
Полина мысленно улыбнулась ей. Давно уже к ним не ездила, хотелось бы увидеться, поговорить… - Вот, схожу в больницу и поеду, - думала она, - хоть на день, на два - порадую стариков и назад, да сама развеюсь. Родной дом лечит, восстанавливает душевные расстройства. Даже просто, думаешь о доме и то, становится легче.
- Поеду.
День выдался по-настоящему зимний, выпал мягкий и очень пушистый снег. Глаза от белизны невольно жмурились. Полина шла в больницу и радовалась жизни, что всё обошлось, что жизнь продолжается. Вспомнила Евгения. Как бы радовался он, узнав, что будет дочь. Но он не узнает этого. Ей нужно заботиться с удвоенной силой. Она сможет, она сильная, вот только бы всё обошлось…
Возмущенная до предела врач, видя покрасневшее лицо Полины, высказала свои опасения: «Ну так ведь нельзя, милочка, в вашем положении с мужем нужно жить немного осторожней».
Покраснев ещё больше, Полина лишь кивала головой, соглашаясь, готовая провалиться сквозь землю прямо здесь в кабинете. Не могла же сказать она правды, и поймёт ли важная гу-сыня, что мужа нет, что её…?
- Одевайтесь, - сухо бросила ей врач.
Полина стиснула зубы и поспешно отвернулась, чтоб она не видела её прикрытых глаз. От гнева и стыда на щеках у Полины выступили более густые пятна, они жгли ей лицо не хуже горчичников, а врач, не отрываясь, записывала результаты и смущенно бормотала: Право, милочка, как можно… нельзя же так…
Одевшись, Полина выскочила из кабинета и, быстро шагая по коридору, закипала. - Если б с тобой… если б тебя…, - захлёбываясь от обиды, от чёрствости отношений, она бежала на вокзал. Что могло удержать её в городе? Дома – гнетущая тишина, в городе – каждый кобель пялит глаза, да норовит ущипнуть. Правда, оснований для стыда не было, однако для Полины, чьё достоинство было растоптано, раздражало всё.
Не могла она смириться с жестокостью города, с навалившимся горем. Долго ещё будут кровоточить раны в её израненной душе, долго ещё будут преследовать сны. В эту минуту ей больше всего на свете хотелось оказаться около мамы – поплакаться в жилетку, пожаловаться, она поймёт, она пожалеет...
Мама есть мама.
Взяв билет на последний автобус, она пробежалась по магазинам, сделала кое-какие покупки и вернулась домой. Как и предполагала Полина, ей едва хватило времени перед отъездом перекусить, да упаковать подарки. Ездила редко, а старикам будет приятно.
На вокзале было многолюдно. Частные извозчики сновали друг перед другом, выискивая более выгодных клиентов. Каждый предлагал свои услуги. Время такое – зарабатывал, кто как мог.
Погруженная в свои мысли, Полина не заметила, как чья-то мужская рука обхватила её сзади. Её будто взрывом подбросило, она повернулась, с готовностью дать оплеуху, но, увидев Жениного друга, потеплела.
- Простите, я кажется, погорячилась.
- Я так и понял, - мягко улыбнулся он. – В гости?
- Да, к маме.
- Вот что, давайте-ка я вас отвезу…
- Но это ж далеко.
- Я готов вас везти даже на край света. Бесплатно, - спохватился Андрей. - У вас же билет куплен? Сдайте. На автобусе неудобства, а я прямо к дому...
- Нет, нет, что вы, - возразила Полина, - ещё чего!? По-моему, это просто безумие.
Если бы на месте Андрея был кто-то другой, она расценила бы как флирт, но он смотрел такими тёплыми глазами, что отказываться было неудобно. Его искренность подкупала.
- Не волнуйтесь, - беря большую сумку, убеждал он. – Тем более, мне будет приятно помочь вам.
- Но это действительно далеко.
- Если только на Луну? – засмеялся Андрей, - на Луну не смогу довезти, а по земле… всегда мечтал ехать куда-нибудь далеко с любимой женщиной, всю ночь, чтоб с приключениями, чтоб..., - осёкся он. – Если откажетесь…
- Ну, хорошо, - согласилась Полина.
После Евгения не было достойного мужчины, на которого можно было положиться. К тому же, она знала, что Андрей до сих пор не женат.
- А жена как там, глаза мне не выцарапает? – на всякий случай спросила Полина. - А то уж лучше на автобусе, надёжней как-то.
- Не встретил ещё такую.
- Да ну!?
- Да! – развёл руками Андрей. – Не встретил.
Усаживая Полину на переднее сидение, с особой теплотой посмотрел на неё. Ещё в студенческие годы, заметил её, но тогда не хотел быть конкурентом своему другу, не хотел огорчать её, да и с Евгением портить отношения, а может, не любил её? Может, просто, съедала обида за то, что избрала не его.
После института они попали в одну школу, можно было исправить ошибку, показать себя с лучшей стороны, но Полина продолжала смотреть на него безразличным взглядом. Может, именно это и толкнуло его оставить школу? Он ушел в редакцию.
После того, как Андрей ушел из школы, они не встречались, жили обособленно, у каждого свои заботы, свои радости. Редакция поглотила обоих: и его, и Женьку. Жизнь была насыщенной, интересной: интервью, поездки, отчёты.
Обойдя машину спереди, он заглянул под капот, а потом с шумом плюхнулся за руль.
- Товарищ штурман!!! Курс!?
Полина рассмеялась. Рассмеялась откровенно, открыто. Сколько нужно было пройти испытаний, чтоб опять, вот так, рассмеяться? Ей стало легче, она вновь стала той Полиной, какую Андрей помнил по институту. Он тоже филолог, но работать пошел в газету, Евгений перетянул. - Романтика, - говорил он, - а что школа? Толчея.
Не заметив, они выехали за город. Мокрый снег лепил не переставая. На дороге снег превращался в кашицу, образовывая колею. Жигуленок пыжился, преодолевая мягкие барьеры. Они останавливались, чтобы сбить налипший снег с подкрылков.
Ближе к ночи мороз усилился, но снег валил, не переставая, хотя можно было предположить, что скоро прекратится. Хлопья стали мелкими и более редкими. И всё-таки Полина волновалась.
- Я же говорила…
- Не волнуйтесь, дальше дорога будет лучше.
- Андрюша…, - задумалась Полина, - а что мы скажем о том, что приехали вместе? Что люди скажут?
Она растерялась от столь неожиданной мысли, да и он смотрел на неё простодушным взглядом широко раскрытыми невинными глазами. У неё даже рот приоткрылся.
- Пока ещё не думал, - дёрнул он плечами, - да и вы не забивайте себе голову.
Она оглянулась по сторонам, словно боялась, что кто-то может подслушать.
- Почему ты всегда выкаешь? Мы же друзья.
- Хорошо, учту.
Он замолчал, обдумывая свои действия, и в то же время, как бы чего не ляпнуть. - Будем надеяться, что люди нас поймут и не осудят, - беспомощно пробормотал Андрей, включил скорость и, вновь они мчались, подпрыгивая на невидимых кочках.
Снег прекратился, свет фар выхватил стремительную тень убегающего зайца. Андрей вильнул, добавив газу, стараясь придавить его, но Полина испуганно вскрикнула:
- Не надо! Андрюша. И так достаточно жестокости, пусть радуется жизни.
Андрей притормозил, давая возможность убежать запыхавшемуся зайцу. Полина вышла в морозную ночь. Лёгкий ветер гулял по просторам степи. Сухая трава шелестела от прикосновений. Она опустилась на корточки, взяла сухой стебель, принесённый ветром, и почувствовала запах родной земли. Как долго, казалось, её не было дома.
Мимолётная грусть колыхнула память и вновь, унеслась, как запах сухих стебельков подхваченный ветром. Дальше, в степь, но уже калмыцкую.
- Сколько собираешься пробыть в гостях? - нарушил молчание Андрей.
- Может, день – может, неделю.
- Тогда придётся дать телеграмму, чтоб в редакции не волновались. Пусть считают, что я в творческой командировке. Да? – как бы ожидая подтверждения, поднял брови он.
- Да, да, пусть считают, - спохватилась Полина.
С минуту она размышляла над потаёнными дорогами судьбы. «Как мало в жизни радости. Постоянно оглядываемся – что подумают, что скажут? Растрачиваем себя, не бережем».
- Ты что-нибудь кроме очерков пишешь?
- Да, - хлопнул ресницами Андрей.
- Расскажи?
На секунду он увидел блеск её глаз. Ресницы хлопали, скрывая накатившуюся слезу, и отблеск дальнего света встречной машины высветил её непонятные никому одинокие чувства.
- Ты плачешь?
- Нет, - улыбнулась она и лёгким движением руки смахнула накатившийся хрусталь.
- Понимаю, - растягивая слова, поправил сидение Андрей. - Поехали? Стоять холодно, - с особой мягкостью спросил он Полину.
- Поехали. Нам нужно влево. Не забыл?
- Нет, не забыл.
- Ну, тогда…
Погода действительно наладилась. Небольшой ветерок и лёгкий морозец придавали воздуху особую прозрачность. Горизонт выделялся голубизной и россыпью ярких звёзд. Машина бежала легко, без натяжки. Полина, склонившись на бок, казалось, дремала, но мысли не давали уснуть.
«Чего она боится? Полюбить? Но об этом Андрей не сказал ей и слова, не обмолвился ни разу, а ведь поехал с каким-то намерением? Ещё не знает, что я беременна. А если всё-таки слизняк прав, что тогда? – в голове у неё всё перемешалось. Конечно, услышать заверения о вечной любви приятно, но он всегда был скрытный, не мог навязывать свои желания. Может быть, из-за этого и остался один? Однолюб? Но кто…»
Погрузившись в мысли, она не заметила, как уснула. Андрей доехал до назначенной станицы и остановился. Не мог нарушить её сладкий сон. Выключил мотор и, прислонив голову к её голове, задремал.
Утреннее солнце озарило всю округу и стало хорошо пригревать, особенно через стекло. Первой проснулась Полина. Подозрительный шум, разбудивший её, оказался всего лишь порывом ветра качнувшего машину.
- Андрюша, Андрюш, - робко потянула его за плечо, - утро уже…
Андрей что-то сказал непонятное, пережевывая во сне, потом подскочил как взведенная пружина, протер глаза, посмотрел на Полину.
- Чё, проспали, да?
- Нет, - пожала она плечами, - я тоже только что проснулась. Замучила? – подводя губы, скосила она глаза, - говорила же...
- Адреса не знаю, - начал было оправдываться Андрей, - а то бы давно, как снег на голову, подкатили к старикам. Упустили момент, - щелкнул он языком. – Может и к лучшему?
Да, кстати, что скажешь старикам, если спросят…, что мне говорить?
- Я думаю - к этому вопросу вернемся? - повернулась к нему Полина и вскинула брови.
- Ладно, - кивнул Андрей, соглашаясь с её вопросом, и нажав на газ, стал выруливать на дорогу.
Через полчаса они подъехали к небольшому, но аккуратному домику, обитому ДВП и покрашенному в ярко-синий цвет. Металлические ворота для машин и калитка составляли половину забора, а перед домом забор сделан был из речного плитняка и сваренных блоков лёгкого уголка, соединяющего узкие полосы просечки, выкрашенной в чёрную краску. В палисаднике виднелись три карликовые вишни и какой-то мелкий кустарник похожий на смородину. Двор в виде беседки для винограда был заплетен проволокой полной стираного белья. Николай Васильевич, отец Полины, расчищал дорожки. Опершись на черенок, долго смотрел подслеповатыми глазами на подъехавшую машину, не ожидая гостей, потом, как-то разом встрепенулся, бросил лопату.
- Поля! Полюшка приехала! Мать! Полюшка! – закричал он, и быстрыми шагами засеменил до калитки. - А я смотрю, кого там нелёгкая принесла, - обнимая Полину, гудел Николай Васильевич, - а за тебя и не подумал. Погода не гостевая, поди-ка всю ночь ехали?
Выскочила мать. Женщины обнялись, и уж никто из них не мог сдержать катившиеся слёзы. Николай Васильевич протянул руку Андрею.
- Будем знакомы?
- Будем, - просто и с юмором ответил он, пожимая сухощавую руку старика, потом поднял сумки со снега и стал ждать, посматривая то на отца, то на мать, а та, уткнувшись в шею дочери, не могла оторваться.
- Чё ж не писала? – всхлипывала она, подрагивая всем телом. – Лёва приезжал, рассказывал… как же это, а? Мне всё-таки непонятно.
Николай Васильевич стоял, переминаясь с ноги на ногу, тяжело переживая за зятя, потом, спохватившись, нетерпеливо показал на входную дверь и глуховатым голосом произнес:
- Хватит сырость разводить! В дом пошли, чего на улице стоять-то.
Вошли в переднюю. На столе, прислонившись к полупустому графину с самодельным коньяком, стояла маленькая фотография улыбающегося Евгения. Чёрная ленточка напомнила о недавней трагедии.
- Извините, - сконфуженно развёл руками отец и быстро отвернулся, чтобы гости не успели заметить выступившие на глазах слёзы.
Мать, шмыгнув носом, заторопилась на кухню. Полина пошла за матерью и стала разбирать сумку с подарками.
- Честно говоря, ничего не понимаю, - повернулся отец к Андрею, - не нашли ведь…
- Знаю. Мы были друзьями, работали вместе. Жаль, что нелепо так вышло, - моргнув ресницами, глубоко вздохнул Андрей. - Объяснить не могу. Поначалу много шумели, потом - затихли.
- Забыли?
- Нет, - встрепенулся Андрей. – Нет информации.
- Да, - закивал головой отец. – Очень даже странно получилось, не нашли ведь…
Он задумался. Молчание нарушила мать.
- К столу! Давайте к столу! – слышалось из кухни.
Николай Васильевич махнул рукой:
- Щас! – крикнул он матери. - Надолго к нам? – обратился уже к Андрею.
- Не знаю, - пожал плечами Андрей, - зависит от Полины. Может день, может неделю…
- Тогда по стопочке!? За знакомство. Пойдем-ка в мою комнату, - жестом руки пригласил его отец, - я там припас бутылочку «своей». Приличная, - приободрился он. – Настроение поднимет до нужных пределов, взбодрит после дороги. Я всегда делаю хороший глоток, прежде чем берусь за какое-нибудь дело.
Они вошли в маленькую комнатку, где стоял небольшой верстак, на стене висели различные инструменты, на полу стоял маленький строгальный станок и самодельный трансформатор для сварки.
- Всё приходится самому, - видя удивленные глаза, пояснил Николай Васильевич.
- Да, конечно, - согласился Андрей, - в сельской местности цивилизацию делают своими руками, надеяться не на кого. Хотя, и у нас тоже...
- Ну, у вас по магазинам чёрта найти можно, хозтовары вон какие, супермаркеты, мастерские, а чаво здесь - шаром покати. Сам не сделаешь, ставь магарыч – придут – сделают. А где ж ты на всех наберёшься? Вот, самому и приходится.
Из кухни позвала Татьяна Алексеевна.
- Прошу к столу!
Николай Васильевич не обратил внимания.
- Давай, а то щас прибежит.
- Отец! Ну что ты сразу по закоулкам? - заглянула в комнату мать, - тащи к столу, да вместе и выпьем.
- А мы что, пить собрались? – скособочился он. – Покажу вот, и придём.
- Андрюша…, - ища поддержки, обратилась она к Андрею. – Поторопитесь.
- Хорошо, мы сейчас.
Она стояла, не уходя, переминалась с ноги на ногу и смотрела на отца опечаленными глазами.
- Жду…
- Иди уже! – рассмеялся Николай Васильевич. – Сказали щас, значит щас! Покажу вот, и придем. Иди, - махнул он рукой в сторону двери.
- Не задерживайтесь, а то всё остынет, - склонила голову Татьяна Алексеевна и тихо удалилась.
- От язва! – покрутил головой отец. - Нюх как у таможенной собаки. Ей бы на границе работать, цены б не было, а чё здесь. Талант пропадает. Говорил же тебе - прибежит…
Он взял бутылку с янтарно-коричневой смесью и налил по полстакана.
Андрей взял стакан и, смакуя вкус, выпил несколько глотков. Его глаза сверкнули от удовольствия.
- Ну, как? – вытирая ладонью рот, спросил отец.
- Ничего подобного не встречал, - крутанул зрачками Андрей, - не пойму, с чем она?
- А-а-а, то-то и оно! – не скрывая радости, произнес Николай Васильевич. – Для бизнесу! Собственная технология. Обыкновенный чай, а вкус, поди-ка ты, поменялся, - пояснил он. - Пошли? – взяв за локоть Андрея, потянул он его на кухню, - мать забижается. Не могу я с пылу, с жару щи хлебать - губы облазиют, вот я и тяну волынку, чтоб хоть чуть-чуть остыло…
Андрей понимающе кивнул. После нескольких глотков спиртного потянуло на сон. Неудобно зевать, а рот сам открывался.
- Сходи, ополоснись, - заметил Николай Васильевич. – Вон там, ванная, колонку включи, вода быстро потеплеет, а то смотрю, сон одолевает.
- Немного есть, - смутившись, ответил Андрей.
Через пять минут, сполоснувшись под душем, Андрей заглянул на кухню. Все сидели, не притронувшись к еде, и ждали. Николай Васильевич вскочил, показал на пустое место.
- Угощайтесь, - стала суетиться Татьяна Алексеевна, подставляя ближе к Андрею то одно, то другое.
- Я не голоден, спасибо…
- С дороги, чай, животы пустые.
- Ну, что вы накинулись на человека, - пыталась защитить его Полина.
- Помолчи! К тебе у меня вопрос другой будет, - скосил на неё глаза Николай Васильевич, - ты приехала домой…
- А он что, не домой? – вмешалась Татьяна Алексеевна.
- Вот я и хочу…
- Эй, эй, старики, все вопросы отложим на потом, давайте-ка кушать.
Николай Васильевич разлил коньяк собственного производства. Все приподняли стопки.
- Это правда, про Евгения, или как? Утоп что ли? – обращаясь ко всем, стал вытирать подтекающий нос Николай Васильевич.
- Ну, понесло… дайте с дороги отойти, я же сказала – вопросы потом, - опять заступилась Полина. – Времени достаточно.
- Не с тобой говорю! Помолчи. Евгений нам не чужой ведь. Должен знать…
Вопросов об отношениях Полины и Андрея старики так и не задали. После небольшого застолья женщины уединились, Андрей, расчистив двор от снега, загнал «Жигули» во двор. Николай Васильевич крутился рядом. Не мог нарадоваться обществу гостей – давно детвора разлетелась, одни со старухой остались. Ходил за Андреем по пятам, сыновей-то у них не было, одни девчата. Накрыв машину небольшим куском брезента, он прислонился к столбику, чтобы отдохнуть.
Вышла Полина.
- На почту не поедем? – спросила она.
- Может быть, пешком прогуляемся?
- А куда вы собираетесь? – поинтересовался отец.
- Да так, - уклончиво ответила Полина.
- Опять секрет!? Язве тебя в душу, - ругнулся Николай Васильевич. – Что за поколение пошло? Ни тебе вопроса, ни тебе ответа. Как сычи.
- Пап, ну что ты, я ж сказала, придёт время - узнаете. Первыми узнаете.
Вечером, размышляя по-своему, мать, оставшись с дочерью наедине, решила утолить материнское любопытство и тихо, полушепотом спросила:
- Вам как стелить – вместе или отдельно?
В её понятии – если приехали вместе, значит близкие отношения. А какие могут быть отношения у мужчины с женщиной?
Полина улыбнулась и, потрепав её по руке, ответила:
- Стели отдельно, я ещё не знаю…
Не ожидая такого ответа, мать поджала губы.
- Ой, смотри, Полина! Пора бы разобраться в своих чувствах, не маленькая. Мужик ведь надеется на что-то? Думает…
- Мам, разберемся. В моей голове такая нескладеха, не знаю, что и делать. Недавно мне такое наплели! - Она, вкратце, рассказала о визите слизняка. Мать всплеснула руками.
- А он знает? – кивнула она в сторону двери.
- Нет, - прикрыв глаза, отрицательно махнула Полина. – Да и нужно ли ему знать? Я его не просила, он сам изъявил желание поехать.
- Вот я и говорю, на что-то ведь надеется!?
Она смотрела на неё, не отрываясь, сердце защемило, будто кто-то сжал мозолистой рукой.
- Ой, смотри, - простонала Татьяна Алексеевна. – Одной-то как? А то ж, какая никакая, а защита. Мужик есть мужик. Подумай.
Всю ночь Полина ворочалась с боку на бок, не в силах уснуть. Утром, с опухшими глазами она сообщила Андрею, что нужно возвращаться. Он бросил на неё быстрый взгляд и сразу же отвёл глаза. Ему показалось, что она чем-то расстроена, что-то сильно тревожит её, а что? Если б он знал.
С неподдельным любопытством он всё-таки спросил:
- Что за нужда торопит нас обратно?
- Я так решила, - отводя взгляд, ответила Полина.
- Как скажешь. Я мог бы ещё задержаться.
- Нет! Мы возвращаемся.
Собравшись на скорую руку, они мчались в южном направлении. Солнце светило по-весеннему, жарко. Хотя тепло ощущалось лишь в машине. Андрей рассматривал Полину через зеркало. Её подавленное состояние не давало покоя. - В чём дело? – мучился он в догадках. – Из-за меня? Может, что-то ещё?
Какое-то время они ехали молча.
- У тебя невыносимый характер, - нарушил молчание Андрей. – В чём собственно дело? В чём я провинился? А? Хотелось тебе помочь, но ты замкнулась. Выскажись, в конце концов, поплачь – помогает. В чём меня-то обвиняешь?
Полина мучилась, не зная, что ему ответить, с чего начать? Ведь он не знал о визите слизняка, о его беспардонной наглости, отчего до сих пор гудело в голове: Женя жив, Женя ж-ж-ж… от этих мыслей разболелась голова.
- Давай остановимся? – попросила она.
Андрей быстро притормозил и, съехав на обочину дороги, выключил мотор. Полина сидела, опустив голову, и массировала лоб.
- Понимаешь, - встрепенулась она, - я уже стала потихоньку забывать, свыкаться с мыслями…, а недавно…, - она расплакалась.
Андрей не стал утешать, тем более - торопить, а молча притянул её голову к себе, чтоб почувствовала рядом с собой сильного человека, которому она не безразлична.
- Плачь, плачь, - шептал он ей на ухо, - легче будет, плачь...
Раздвинув локти, Полина опустилась на его плечо, и тут же Андрей ощутил мелкую дрожь. В каком-то смысле его радовало то, что блеснула надежда, что в него поверили. К сожалению, нужно время, чтобы прийти в себя, осознать… «она расскажет...» Он чувствовал, что с ней произошло нечто не связанное с Женей, а что?
И он не ошибся. Через минуту Полина подняла голову и, тяжело вздохнув, стала приводить себя в порядок. У него в голове тоже всё перемешалось. Что он мог сказать ей в утешение?
- Прости, - виновато скосила глаза Полина. – С тобой я позволила себе расслабиться.
- Я понимаю, - кивнул он головой.
- Поехали?
Не отвечая на вопрос, Андрей включил зажигание и, бросив беглый взгляд в боковое стекло или зеркало заднего вида, лихо вырулил на полосу движения машин и придавил на газ, заставляя тем самым пищать «Жигули», как пугливую девчонку в детском садике.
Вильнув на сырой обочине, машина легко побежала по подсохшей дороге. Полина, дребезжащим голосом, пыталась воссоздать события злополучного дня, когда очутилась в кафе, когда слизняк сказал ей - Женя жив.
Андрей слушал её в пол-уха, выстраивая мысли по-своему. Кое-что представлял чётко, кое-что виднелось как в тумане. Эпизод казался непонятным. И всё-таки этот человек был рядом с ней, не прятался, она могла бы его запомнить. В крайнем случае, какие-нибудь приметы, особенности…
- Могла бы узнать? – неожиданно резко для самого себя спросил он её.
- Нет, - с видимым колебанием, но достаточно твёрдо ответила Полина, а после небольшой паузы добавила: Он был абсолютно незаметной личностью, которую не запоминают. Прилично одет, хорошо говорил. Серое лицо не говорящее ни о чём.
- Однако этого мало, - подытожил Андрей. – А может быть, ну скажем – зубы, бородавки…
На секунду она опустила глаза, погрызла указательный палец на левой руке и резко подскочила. В её памяти выплыла синяя бляшка на капоте машины. Обходя её, она протёрла бляшку рукой, как бы стирая пыль.
- Чёрный БМВ, - округлив глаза, повернулась она к Андрею и схватила его за руку. – Ч-ч-чёрный, - тормошила она.
Андрею пришлось тормозить и сворачивать на обочину дороги, тем более что впереди виднелся пост ГАИ Усть-Лабинской патрульно-постовой службы.
Постовой, видя подозрительного клиента, тут же не заставил себя ждать. Его мотоцикл нёсся по центру дороги с включенной сиреной и проблесковыми огнями, казалось, откажи тормоза, он влепился бы в бок невиновной машины.
- Так мне и надо, - улыбнулся Андрей.
Проведенные километры утомили обоих. Он не стал выходить из машины, как делали большинство водителей, а сидел и ждал, приоткрыв боковое стекло, что дополнительно оскорбило подошедшего стража дорожных законов.
- Что крутой? – не смотря в глаза, ехидно бросил милиционер, взял водительское удостоверение и стал рассматривать, ища в нём нарушения.
- Нет, а что, сильно похож на Крутого? Тем более что песен не пишу, больше очерки, - пытался отшутиться Андрей. - Я что-нибудь нарушил?
- Ещё не вечер, - заглядывая в салон, протянул милиционер. – О! Не вижу аптечку.
- Вот она, - откинув газету, показал Андрей.
- Огнетушитель?
- В багажнике.
- Не вижу.
- Слушай, друг, не зарывайся. У меня всё…
- Что!? Да не может быть! – рявкнул постовой.
Пришлось вставать.
- Видел?
Чувствуя, что из этого клиента ничего не обломится, он начал менять свою тактику.
- Давай по-людски. Понимаешь, зарплату выдали квитанциями, - развёл он руками, - а жизнь продолжается, кушать хочется.
- С этого бы и начинал, а то…
Андрей показал удостоверение корреспондента газеты «КН». Лицо постового побагровело. В замедленном темпе он поднёс руку к козырьку.
- Извините…
- Ладно, - махнул рукой Андрей, - нам вот тоже кушать хочется, хотели заехать в ваш город. Не покажешь, где можно утолить голод? – уже по-дружески хлопал его по плечу Андрей.
Козырнув, постовой попросил, чтобы ехали за ним и, крутанув мотоцикл на месте, помчался в город. Следом за ним, еле-еле поспевая, тянулись и они с Полиной в жигулях. У небольшого кафе мотоцикл остановился.
- Здесь готовят хорошо и цены не кусаются, - пояснил им милиционер. – Приятного аппетита, - приложил он ещё раз руку к козырьку.
Андрей вытащил из бумажника пятьдесят рублей и протянул их стоящему рядом милиционеру.
- За работу, - пояснил он ему.
От такого поворота событий, лицо постового превратилось в мигающий стоп-сигнал. Невнятно сказав спасибо, он взял деньги и сунул в карман.
Через мгновение они о нём забыли. Заказав горячие закуски, смотрели друг на друга и улыбались. Полина забыла о своих неурядицах, о том, что недавно ей жить не хотелось. Лицо светилось и горело в лучах, не по-зимнему, светившегося солнца. Аппетит был на удивление хорошим. Она не заметила, как съела полухлебную лепёшку шницеля, выпила компот с лимонной кислотой. За последние три с половиной месяца, она ощутила такую лёгкость, что ела бы и ела.
Андрей наблюдал и радовался, что всё-таки хоть чем-то, но помог.
- Я не привередливая, - пережевывая последние куски, пыталась объяснить ему Полина, заметив, что тарелка около Андрея была почти не тронутой.
- Всё было очень вкусно, - прикрыв глаза, сказала она. – Очень...
Продолжение следует. http://www.proza.ru/2012/03/01/1260