Шепот

               
               

     Если шепотом обратиться "Здравствуйте,  господа!", сразу напряга-
ются тела окружающих и на лицах появляется паника.  И у всех рождается
желание бежать закупать соль,  спички и другой дефицит  социализма.  И
ржавым гвоздем ковыряется мысль:  "А почему он обратился шепотом?  Или
уже все, больше нет господ? Опять товарищи, братья по социалистическо-
му  лагерю сторого режима и талоны на хлеб,  воду и туалетную бумагу?"
Вот что значит обратиться шепотом к собеседнику. Раньше если шептались
двое,  то сразу было ясно - анекдот про генсека рассказывают.  Теперь,
если двое шепчутся,  то первая мысль - грабители. Или киллеры. Или ми-
лиционеры в штатском. Хотя милиционер в штатском выглядит как... мане-
кен на прогулке или взвод солдат на пуантах чеканит шаг.
     Если выкрикнуть  "Наш президент пьет!" рождается встречный вопрос
"Ну и что?" Кто у нас не пьет? Кто,  кто в нашей стране не пьет?  Сами
знаете,  что только трактор не пьет. Хотя, если налить... Навряд ли от-
кажется...  Если президент пьет вместе со всем народом - плохо. Не пьет -
опять плохо.  Кстати, я с президентом в одной
луже не лежал,  так что утверждать ничего не могу.  И вообще надо пос-
мотреть кто кричит о пьянстве президента - тот,  кто в луже лежит, или
другие, кто за забор держаться.
    Крикните "Министр в бане с девицами мылся!" В Германии немцы пивом
подавились бы - у этих богатых,  сытых европейцев до сих пор бани общие,
и,  конечно,  министры моются вместе с девицами,  мальчиками и даже со
своими  женами.  Вот это понять можно?!  Мыться в бане со своей женой!
Дикость какая!  Она дома,  она на кухне, она в спальне, да она еще и в
бане!  Да тут врачам показываться не надо, и так все ясно с диагнозом.
Вот если прошептать,  что министр мылся в мужской бане...  Чувствуете?
Нет,  чувствуете?  Сразу хочется спросить: а почему в мужской? Нет, ну
кто из мужчин откажется помыться в женской бане? Встречаются такие, но
об этом говорить неприятно.
     Шепчутся, что этот-то еще одну книгу написал...  А гонорар!.. Це-
лых сто тысяч!  Сто тысяч? Сто тысяч! Да за эту мелочь никакой Емеля с
печки не слезет.  Кто-нибудь из вас книгу писал? Просто переписать чу-
жую книгу - это уже труд.  А этот...  писака, в свою книгу умные мысли
вложил.  А может и глупые!  Значит покупателю-издателю интересны  наши
глупые мысли.  У них там,  на сытом Западе,  знаете сколько писателей?
Один,  или два, и тоже бывшие наши. А у нас в России уже 14 тысяч чле-
нов Союза писателей! В Китае армия меньше, уже не говоря про население
Люксембурга и Андорры вместе взятых. И если каждый наш расейский писа-
тель получает гонорар 100 тысяч,  это знаете какой доход для государс-
тва?! Вот где работа для налоговой инспекции!
     Когда лидеры оппозиционных партий кричат, что ограбили - не верю.
Соседа спрашивал: "Тебя ограбили?" "Нет, - отвечает, - латанные вален-
ки так и стоят у порога. Ни одна зараза не зарится!" "А если ограбят?"
- не отстаю от него. "Горло перегрызу!" - шепотом сквозь зубы обещает.
И ведь перегрызет!  У нас такой народ: добрый-добрый, но за свое добро
всем горло перегрызет.  А ничейное сам растащит.  Где еще в мире  есть
ничейное добро?  А у нас... было! Еще, конечно, осталось, но тут места
надо знать, а не на печке сидеть! Или на рельсах лежать...
     Это я  про ничейное добро!  И ни к чему я не призываю!  Кому-то и
ничейное добро лень тащить до дома.
     Что бы вам еще шепотом сказать?..  Чтоб вы замерли от  ужаса,  от
моей смелости!  Или задумались...  Когда говоришь шепотом,  тебя сразу
хорошо слышат, слушают и думать начинают.
     Мы так  долго  говорили шепотом,  что сейчас все кричим и кричим.
Громко говорить уже научились, осталось только перестать бояться шепо-
та...