Гроза в отрогах Заилийского Алатау может начаться внезапно. Так случилось и на этот раз. Сильные тугие струи дождя забарабанили по каменистым склонам, жухлой траве, брезентовым крышам палаток, в мгновение ока промокло все. Горная речка Каскеленка превратилась в бурлящий, непроходимый поток. Поход выходного дня для туристов обернулся не то приключением, не то испытанием на прочность.
Решили не медлить, просить приюта на сейсмостанции пока, еще можно было вскарабкаться по скользкой каменистой дороге, на гору. Дежурный оказался на месте, без суеты и восторга выдал ключи от столовой, разбудил повариху. После короткого ужина раздал спальники, скомандовал:
– Трое – на крышу, на сеновал, один человек может устроиться внизу, у приборов.
Рассосались мгновенно. Избыток впечатлений, усталость сделали свое дело.
Толик, так звали долговязого дежурного, передал по рации суточные показания, сообщил о гостях. Затем обошел свое хозяйство, задул керосиновую лампу – в бурю всегда отключали местный, старенький генератор, – сел у открытой гаснущей печки и закурил. Похоже, уснуть опять не удастся…
Он снова и снова с каким-то мазохистским удовольствием перебирал все, что сохранила память за пятнадцать лет знакомства с ней. Сколько ей было? 12 или 13 лет, когда он впервые увидел ее? Серые большие глаза, вся такая крепкая, сбитая, уверенная. Он был старше ее на три года, но она сразу взяла над ним верх. Ходил за ней, ловил каждое ее слово, желания угадывал. Служил, как верный пес служит своему хозяину.
Сегодня вспомнил выпускной бал, пыльный школьный чердак – свидетеля множества подростковых романов. Ее губы были горячими… жадными, соски твердыми, влагалище влажным. Так далеко они еще не заходили. Она расстегнула ремень на его брюках, молнию… И очень решительно прошептала:
– Давай… давай, сделай это сегодня, сейчас. Ты уже замучил меня.
Он подчинился. Сильно стучало в висках, мгновенно пересохло во рту, руки дрожали. Страх, стыд, желание – все смешалось. Она торопила его, помогла войти. Тело знало, что делать. Она вскрикнула, дернулась прочь. Он удержал… Все кончилось быстро. Так она сделала его мужчиной. Он растерянно смотрел, как капелька крови торопится вниз по ее ноге. Она перевела дух, хмыкнула, улыбнулась и сказала:
– Ну вот я и стала женщиной! Ты иди, а я потом догоню.
Скрипнули старые деревянные половицы, под его осторожными шагами…
Девичий голос выдернул его из воспоминаний:
– Почему вы не спите?
Анатолий вздрогнул, через минуту сообразил – ночная гостья. Она повторила вопрос:
– Почему не спите? Болит что-то?
– Да, память.
– О ком?
– О жене.
– Почему память? С ней что-то случилось?
– Случилось. Она бросила меня и забрала дочь.
– Давно?
– Два года назад.
– И вы сбежали в горы?
– Да.
– Жизнь не кончилась, – утвердительно сказала она. – Хочешь, поговорим об этом.
– Давай поговорим.
– Расскажи мне о ней, какая она, чего хотела от тебя? Почему ушла?
Он достал старые аккумуляторы, как-то по-хитрому присоединил к ним безопасные лезвия для бритья. Молча сварил кофе, разлил его в алюминиевые кружки. Закурил. Внимательно посмотрел на гостью, отметил про себя – совсем еще ребенок. Девушка спокойно смотрела на него, ее длинные пальцы ласкали горячую кружку с кофе. Анатолию показалось, что они тысячу лет знакомы, что они давние закадычные приятели, которые встретились после долгой разлуки, им есть о чем поговорить, и между ними не может быть никаких тайн.
– Меня Анатолием зовут, а тебя?
– Я Тая.
– Я познакомился со своей женой, когда ей было 12 лет…
Тая умела слушать. Не перебивала, иногда утвердительно кивала, если не понимала, то уточняла или задавала наводящие вопросы. Анатолий говорил и говорил, не мог остановиться. В четыре часа утра ему пришлось, прервать общение с Таей, чтобы снять показания приборов и отправить рапорт. На это ушло полчаса, закончив какое то время Анатолий продолжал молчать, сидя к Тае спиной, пока она не спросила его:
– А твоя бывшая жена была твоей половиной?
– Нет, – сразу ответил Толик.
– Понимаешь, я все время хотел ее изменить, все время выдавал желаемое за действительное. Думаю, ей было тяжело со мной. Она ведь тоже меня переделывала. Я стремился стать рядом с ней тем, кем не являюсь на самом деле.
– Тогда о чем ты скорбишь?
Он задумался и ему вдруг стало легко, очень легко, как в детстве, как будто и не было всех этих десяти лет вместивших в себя долгий побег от себя, вниз по нисходящей спирали. Он перестал быть пленником собственных иллюзий.
– Спасибо, Тая, мне стало легче.
– Рада за тебя. Я посплю?
– Спи.
И она моментально уснула, отвернувшись к стене.
Ни друзья, ни мать, ни сестра не могли вернуть ему желание жить, выдернуть из прошлого, которым он жил последние два года. В свои тридцать два искренне веря, что жизнь кончилась, он считал себя неудачником, прятался в горах.
Анатолий вышел на крыльцо, закурил. Восходящее солнце румянило облака. Посылало все новые и новые потоки света в лицо Анатолию. Окружающий его пейзаж, знакомые горные вершины, шум реки в ущелье, запах сырой земли – все будоражило, находило отклик, радовало, чего прежде он за собой не замечал. Его сердце с одной стороны было готово вместить все это великолепие, с другой раствориться в нем без остатка.
Он подумал:
- Может быть это и есть счастье, когда ты готов перенести все, что угодно и былые потери и великолепие восхода солнца высоко в горах?
Анатолий докурил сигарету и заспешил, впереди у него было много дел.
Для начала он подошел к зеркалу, тщательно оглядел себя, погладил бороду, покачал головой. Иронично подумал: – и с этой стороны нисколько не лучше, точно как ослик Иа из детских сказок про неунывающего медвежонка Винипуха. Снова вышел на воздух, убедился, что ничего не изменилось – окружающий его мир ликовал и по прежнему был рад ему, Анатолий был рад миру.
Со второй попытки, уже без колебаний он сбрил бороду, а потом и усы.
Темный от горного загара лоб и светлая кожа щек делали лицо забавным. Ничего, до приезда сменщика солнце успеет выровнять загар на лице, мысленно упокоил себя Анатолий. Сел писать письма друзьям в город – пора вылезать из добровольного заточения. Передать написанные послания он решил с Таей, она точно все сделает правильно, именно так, как нужно.. Анатолий почему-то верил ей как себе. Сильная, мудрая девочка, повезет же кому-то с ней. Он вдруг понял, что ничего о ней не знает. Анатолий говорил, она слушала, и все. Такой вот театр одного актера. Надо не забыть взять у Таи ее телефонный номер, потом там, в городе, найти ее, думал он, подписывая очередной конверт.
Группа ушла так же внезапно, как и появилась, а вместе с ней исчезла и Тая. Никаких координат ее у Толика не осталось, только крепнущая связь с жизнью и желание дышать полной грудью. Ветер, гуляющий в лагере, будоражил, обещал перемены.