АКТ ЧЕТВЁРТЫЙ
СЦЕНА ПЯТАЯ
Комната в Гартер Инн.
(Входит Хозяин гостиницы и Симпл.)
ХОЗЯИН ГОСТИНИЦЫ:
И что ты хочешь, мужичонка толстокожий, с красной рожей? Ты идиот ли, хам ли, но не тяни, не мямли, быстрее излагай , сказавши, убегай.
СИМПЛ:
Меня прислал хозяин мой поговорить с Фальстафом.
ХОЗЯИН ГОСТИНИЦЫ:
Вот замок рыцаря, а в нём — кровать, в ней отдыхает он и пьёт. Над ложем в назиданье постояльцу о блудном сыне сказ недавно намалёван. Иди, пробарабань ему побудку. Тебе ответит голос людоеда. Иди же, говорю тебе, стучи.
СИМПЛ:
Старуха толстая, как бочка, поднялась к нему. Пожалуй, сэр, я лучше подожду, пока она не спуститься сюда. Вот с ней-то мне и надо перекинуться словечком.
ХОЗЯИН ГОСТИНИЦЫ:
Не хочет ли ограбить рыцаря толстуха? А, ну-ка, рыцаря покличу: «Железный буйвол Джон! Ответь лужёной глоткою своей! Ты здесь? Зовёт тебя эфесец — твой хозяин.»
ФАЛЬСТАФ (сверху):
Так в чём, хозяин, дело?
ХОЗЯИН ГОСТИНИЦЫ:
То ли цыган, то ли татарин ждёт, когда толстуха от тебя уйдёт. Гони её, задира, прочь. Не место ей в моём отеле. Что за секретные дела! Стыдись!
(Входит Фальстаф.)
ФАЛЬСТАФ:
Да , мой хозяин, у меня в гостях была толстуха, но уже ушла.
СИМПЛ:
Скажите, сэр, не старая ль из Брентфорда гадалка?
ФАЛЬСТАФ:
Она, болван, она. Что из того?
СИМПЛ:
На улице её хозяин мой увидел и приказал идти за нею вслед, чтоб погадала, кто золотую цепь его похитил. И если Ним, то у него она иль нет.
ФАЛЬСТАФ:
Гадалку я пытал об этом.
СИМПЛ:
И что же, сэр, она сказала?
ФАЛЬСТФ:
И грабило, и надувало Слендера одно лицо.
СИМПЛ:
А как бы с ней самой поговорить? Есть у меня ещё к старухе дело.
ФАЛЬСТАФ:
Какое дело? Излагай.
ХОЗЯИН ГОСТИНИЦЫ:
Да не тяни же, говори.
СИМПЛ:
Умалчивать не смею, сэр.
ХОЗЯИН ГОСТИНИЦЫ:
Молчание ли смерть — одно и то же.
СИМПЛ:
Загадка здесь проста — желает мой хозяин знать: поможет ли фортуна Анну Пейдж заполучить в супруги.
ФАЛЬСТАФ:
На стороне его фортуна.
СИМПЛ:
Что это означает, сэр?
ФАЛЬСТАФ:
И да и нет! - таков ответ.
СИМПЛ:
Вот так мне и сказать?
ФАЛЬСТАФ:
Не слова лишнего, ни слога.
СИМПЛ:
Спасибо, сударь, будет рад услышать новость мой хозяин.
(Уходит.)
ХОЗЯИН ГОСТИНИЦЫ:
Как славно ты обучен говорить, Сэр Джон. Была ли у тебя на самом деле ворожея?
ФАЛЬСТАФ:
Была, хозяин мой, была и столько знаний мне дала, что и сравнить-то не с чем. Я за уроки не платил, а сам за это получил по первое число.
(Входит Бардольф.)
БАРДОЛЬФ:
Украли их, мой сэр! Надули нас, надули!
ХОЗЯИН ГОСТИНИЦЫ:
Где лошади мои? Не слышу я, лакей, ответа!
БАРДОЛЬФЫ:
С мошенниками скачут где-то. Как только Итона достигли, меня в канаву грязную разбойник сбросил, и, коней пришпорив, три дьявола немецких ускакали проч, как будто доктор Фауст им помог.
ХОЗЯИН ГОСТИНИЦЫ:
Им впору не бежать, а герцога встречать, болван. О честности немецкой знает свет — бежать им смысла нет.
(Входит Сэр Хью Эванс.)
СЭР ХЬЮ ЭВАНС:
А где отеля этого хозяин?
ХОЗЯИН ГОСТИНИЦЫ:
К услугам вашим, сэр.
СЭР ХЬЮ ЭВАНС:
Остерегайтесь ваших постояльцев, сэр. Один знакомый мой, прибывший в город наш недавно, поведал, мне что три немецких проходимца в трёх городах разбоем промышляли, у граждан отбирая лошадей и деньги. Для вашего же блага быть должны вы начеку. Вы умный человек, слывёте шутником и быть обманутым вам просто не к лицу. Прощайте.
(Уходит.)
(Входит доктор Кайюс.)
ДОКТОР КАЙЮС:
Где есть хозяин Гартер?
ХОЗЯИН ГОСТИНИЦЫ:
Да здесь я, доктор, раздираемый дилеммой.
КАЙЮС:
Я не знать, что это означать, но говорить один персон ви приготовиль немеский герцог повстречать. Я слово вам даваль никто из королевкий двор не зналь, не ожидаль немецкий герцог прибывать. Добра желаль я и сказаль. Адью.
(Уходит.)
ХОЗЯИН ГОСТИНИЦЫ:
Беги, оповещай, болван, зови скорей на помощь!
Ну. помогите ж, рыцарь, мне! Бог видит — разорён я!
Кричи, подлец! Уже ли мне уже конец?
(Хозяин гостиницы и Бардольф уходят.)
ФАЛЬСТАФ:
Хотел бы я, чтоб целый мир обманут был и бит, как был обманут и наказан я. Не дай-то бог, чтоб уши длинные двора до этих новостей сегодня проросли и все бы по углам шептались: как в тряпку рыцаря былого превратили и полоскали тряпку, и дубиной били.
Расплавит двор меня, как жир на сковородке, и бросит мужикам на смазку сапогов. А острословы при дворе колчаны стрел своих потратят, не жалея, пока не сникну и не сморщусь, как сухая груша. Мне не везёт с тех пор, как карту я фальшивую подкинул. И если бы одышка при молитве не мешала, покаялся бы я.
(Входит миссис Квикли.)
Теперь вы от кого явились?
МИССИС КВИКЛИ:
От двух сударынь, – от кого же!
ФАЛЬСТАФ:
Пусть к чёрту катится — одна, и к дьяволу — другая! Им там — достойнейшее место. Я муки вынес из-за них такие, какие никому не снились в страшном сне!
МИССИС КВИКЛИ:
Вы полагаете они не пострадали? Ах, видели бы вы, как мистер Форд свою жену отделал:
вся чёрная, бедняжка, от побоев — на теле пятнышка живого не осталось.
ФАЛЬСТАФ:
Что знаешь ты о синяках? Таких у радуги оттенков не найдёшь, какими разукрасили меня.
За ведьму брентфордскую приняли и чуть не посадили. Спасло умение старухой притвориться и от беды отгородиться: констебль поверил и избавил от колодок для колдуньи.
МИССИС КВИКЛИ:
Позвольте, сэр, нам побеседовать приватно в вашей келье. О нашем деле вам подробно расскажу. Не сомневаюсь: вы останетесь довольны. А вот — письмо, в нём кое-что таится.
Как трудно, господи, свести влюблённых вместе! Уж точно: кто-то господу не мил, коль на пути препятствий столько!
ФАЛЬСТАФ:
Ну что ж, пойдёмте.
(Уходят.)