Глава 10
Строительство ферросплавного завода расширялось, народ стекался в Ермак со всех концов огромного СССР. Естественно, что параллельно с заводом рос и город. Появились две новые типовые школы, несколько детских садов, открылись большие гастрономы и универмаги. Начали принимать студентов спортивный техникум и культпросветучилище. Приехавшие на стройку добровольцы, поначалу жили кто у родственников, уже получивших квартиры, а кто — в огромных пятиэтажных общежитиях. Многие из приезжих (чаще семейные) буквально через несколько месяцев получали благоустроенную жилплощадь. Не исключено, что возможность быстрого получения собственного жилья как раз многих сюда и привлекала.
Нашему тресту принадлежало пятиэтажное общежитие № 30. Поскольку мне, как комсоргу, приходилось бывать в нём часто, расскажу об этом «чуде» коммунистического времени немного подробнее.
Первый этаж в общежитии занимали разные административные и подсобные комнаты. Тут располагались: красный уголок (место, где желающие могли посмотреть телевизор или почитать свежие газеты); буфет (здесь предлагалось покушать и даже купить продукты на вынос); склад кастелянши (тут выдавались и принимались постельные принадлежности); кабинет коменданта; кабинет медсестры; душ и т. д.
Второй этаж занимали семейные пары, которым разрешалось занимать лишь по одной комнате. Некоторые из этих пар (вопреки правилам проживания) имели детей. Весь длинный коридор был перепоясан бельевыми верёвками, на которых кроме застиранных пелёнок висело и детское, и взрослое бельё. По коридору постоянно с визгом и невероятным шумом, задевая головами пелёнки, на нескольких трёхколёсных велосипедах взад-вперёд носились малыши.
Третий этаж — исключительно женский. В каждой из комнат проживали по три, а порой и по четыре холостых девушки. Из рассказов комендантши я знал, что некоторые из них имели «тёмное прошлое». В отличие от второго этажа, бельевых верёвок в коридоре здесь не было, зато они были натянуты по комнатам — именно там девчата сушили свои интимные вещи. Когда комиссия по санитарному состоянию общежития, в которую помимо коменданта, профорга, медсестры, иногда входил и я, появлялась в очередной комнате, там с верёвок молниеносно сдёргивались все женские «супони». Нередко в «гости» к девчатам наведывались парни. Помню, в одной из комнат жила молоденькая комсомолка Таня, работавшая маляром. На личико — просто красавица. «Достанется же какому-то счастливчику в жёны такая куколка», — увидев её, подумал я. Идём как-то с Вандой по городу, и вдруг навстречу попалась Таня. Ванда, заметив эту девушку, потихоньку мне сказала: «В вашем тресте, кажется, работает. Мордочка хорошенькая, а сучка порядочная, уже второй раз в нашей поликлинике от триппера лечится». — «Не может этого быть!» — не поверил я. «Приди, я тебе карточку учёта покажу». И тогда я подумал: «Это ж надо, как обманчиво первое впечатление!» Вместе с тем мне казалось странным, что Ванда так легко «сдавала» своих пациентов. Позже я догадался — это была острастка, назидание в мой адрес «на всякий случай», мол, видишь, сколько грязи и опасностей кругом, так что... Но я, кажется, отвлёкся.
Четвёртый этаж принадлежал холостым парням. Поскольку «женский этаж» находился в опасной близости от этого, то «семейные союзы» образовывались практически ежедневно. Новоиспечённые пары тут же требовали у коменданта комнату на втором этаже. А те семьи, что жили на втором этаже, особенно имеющие детей, в свою очередь требовали в профкоме «улучшения жилищных условий» хотя бы в виде однокомнатной квартиры. Подобное «стихийное бедствие» было таким же стабильным, как движение земли вокруг своей оси, и было приличной «головной болью» для администрации треста, особенно для профсоюзного комитета — распределение жилплощади шло практически полностью через него.
Пятый этаж в этом общежитии имел отдельный вход и был знаменит тем, что здесь проживали «химики» — бывшие зеки, мужчины, досрочно освободившиеся из мест лишения свободы, и обязанные в принудительном порядке работать на производстве, в данном случае, на объектах, возводимых трестом. Это был самый проблемный этаж, оно и понятно — людей много, и каждый со своей «биографией». Не скажу, что ежедневно, но регулярно здесь происходили то драки, то поножовщина. Были и тяжёлые случаи. Один раз молодого мужчину, жившего там, так «почикали» ножом, что он скончался от ран ещё до того, как приехала «Скорая помощь». «Автора» убийства поймали, и снова отправили в тюрьму, добавив к старому сроку приличный новый. О втором случае говорил весь город: ночью с пятого этажа из окна коридора выкинули одного из «химиков», тот разбился и умер, до утра пролежав в снегу, пока кто-то не увидел труп. В общем, в молодёжной среде это общежитие называлось «гадюшником».
И партком, и профком, и комитет комсомола обязаны были заниматься с жильцами общежития воспитательной работой. И занимались, насколько это было возможно. Постоянно на этажах проводились так называемые «социалистические соревнования» на лучшую комнату, на лучший этаж. Выпускались стенгазеты, обличающие нарушителей дисциплины, а победителей награждали профсоюзными грамотами и недорогими призами вроде шахматной доски или теннисных ракеток. Регулярно организовывались какие-то лекции, походы в кино и на концерты, хотя особой активностью молодые строители не отличались.
*****
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2012/02/29/2164