Кинематография и телевидение – это высокотехнологичное производство, требующее больших финансовых вложений, это широко известно. Современными средствами можно «на коленке» записать качественную музыку или нарисовать картину, которая привлечёт внимание масс и станет основой для чьего-то мифа. Но с кинофильмом – а уж тем паче с телевизионным проектом, – такой номер не пройдёт.
А массовая публика привыкла (реклама) покупать и потреблять продукт, который потребляют так называемые «все». И производство такого продукта, по определению, требует тех самых сверхтехнологий и очень больших денег. Так же, как их трансляция на «доступных» площадках. Что хорошо известно той породе ремесленников от искусства, которые привыкли производить «внушительный» продукт для удивления и приведения в восторг бюргера.
…Воспоминания, «вьетнамский синдром» – в «афганской» версии. Ужасы плена, последствия ранения. Дрянная квартира. Холостяцкий быт старого солдата. Сложившаяся в мозгу русского кинозрителя картина положительного героя и его быта, говорящего о том, что он карьеры не делал, жил по совести и правде, честен до глупости и не умеет лебезить перед начальством. А уж если его играет немолодой, но мужественный актёр, на метровых каналах уже примеривший на себя мундир «мента-правдоруба», то фильму «Белый человек» (а речь сейчас именно о нём) уже было гарантировано положительное восприятие. Реклама – хорошее подспорье, но она ещё не гарантирует хорошего приёма, фильм могли «завалить» уже на том, что его не поймут.
С другой стороны – бандит «с идеей», понтящий недо-байкер, несостоявшийся отец, ведущий двойную жизнь. И имя у него – фашистское. Само собой, не своё. И кожаный плащ, татуировка на затылке (со свастикой), тяжёлые ботинки и чёрный балахон... Неофашист из тех, кого в массах огульно называют «скинхедами». И банда его – человека три-четыре, бонхедско-байкерского толка. Маргинал и отщепенец в общественном понимании.
О чём речь? О фильме, в котором рассказывается, как простой русский человек не может после Афганистана работать в автосервисе, потому что азербайджанец захотел машинку починить. А не очень простой русский человек, косящий под немца, третирует инородцев и помогает продажным «мусорам», которые пытаются свою мафию. Хозяин дедовской трофейной машины и хозяин «блатного» джипа с украшенными свастикой дисками колёс. Благородный офицер после комиссии и преступник, не уважающий даже старых друзей, кичащийся своей начитанностью.
Да, и беженцы, у которых сожгли всю семью. Таджики, один из которых ворует, потому что семье надо на что-то жить, а другая «понижает квалификацию», вместо врача работая санитаркой в больнице – под русифицированным именем. Тоже очень важные люди. Многое происходит из-за них. Ведь эта «медсестра» – дипломированный врач, и она любит своё дело и хочет именно им заниматься, но оказалась не нужна. Разве только добровольно кому помочь.
И люди вокруг. Держащиеся друг за дружку пенсионеры, которых чуть-чуть не выселяют из их же квартир. Хозяин автосервиса, который прогибается под всех подряд. Другой хозяин менее престижного автосервиса, который не брезгует ворованными покрышками и мобильными телефонами. Девчонка с братом-программистом, которая не знает, что её молодой человек тырит телефоны, а отец – попросту фашист. Менты, которые сами не могут навести порядок, и просят помощи у бандита, который принимает заказы на любое грязное дело. Врач, который домогается до не отягощённой правами медсестры «из приезжих», а больных часто не считает за людей.
«Афганец» Фёдор Ильин – больной человек с «синдромом», держащийся за трофейную дедову машину, старую квартиру и честное слово. Прямой, иногда до безумия, способный на самосуд, хотя холодным цинизмом не блещет – в нём играет «благородная ярость» (радуйтесь, господа нереализованные театралы «из народа», чей верх интеллигентности заключается в ответе на вопрос «кто» – «Агния Барто»). Принципиальный до абсурда националист с теперь уже покойным дедом-фронтовиком, которому трофейную малолитражку «сам маршал Рокоссовский подарил». По сути – «недо-Рэмбо», любер-перестарок. Одинокий экс-солдат, больной и просыпающийся от кошмаров, любящий показать себя хозяином как по-доброму (помочь старушке, которая сама уже на ладан дышит, а рука у неё только одна действует). На дух не переносит инородцев и любит повторять, что живёт на своей земле. Того таджика, который украл у него покрышки, он собирается покалечить (парня спасла болезнь Ильина и страх за то, что «человека убил»). А когда сестра этого парня приводит его в порядок, ухитряется ещё и быть, прямо скажем, неблагодарным (та самая как раз паранойя, которую сейчас тихо воспитывают в обществе те же СМИ). Нет, потом он поймёт, что парень просто помогает сестре, как может, и он сам пострадал от тех бандитов из Афгана, да и за ту медсестру, Лейлу-Лиду вступится, когда её попытаются убить фашисты нашего «братка с особым понятием». Но вступится почему? Потому что он – любер, и к нему во двор пришли «чужие». А дед у него был на войне (сразу вспоминается одна из поделок Лёхи Балабанова и та фраза «с облегчением», сказанная главгероем Данилой Богровым: «А то у меня дед на войне погиб»). И чужие, если разобраться, для него, любера – «нефоры», неонацисты, выдающие себя за скинхедов. Что на самом деле они одного поля ягоды, Ильину понятно не будет никогда – как не было понятным таким же «Ильиным» в Казани, какого ты делаешь на Хади-Такташе, если живёшь в районе отсюда. Так же, как любер, как таковой, рисковал получить в том же Долгопрудном, занеси его туда нелёгкая. «Но любер – тоже человек», – скажет иной читатель и будет совершенно прав, ведь «любер» – это идеология или прописка, а за клетчатыми штанами, «шириной» и ватником или шмотками «от дяди Мустафы» всё-таки человек. И с вороватым таджиком он общий язык найдёт, потому что тот тоже в душе автолюбитель, да и человек на самом деле не такой уж плохой («люберецкая» и гопарская публика, кстати, часто способна нечто подобное оправдать, взывая к тому, что оппонент «на родительские денежки шикует», а простым людям жрать нечего, и на работе только горб наживёшь). Нет, Ильин всё-таки не «блатной» и даже не «гопник», он – «афганский» любер, появилась такая порода, когда войска стали массово из Афганистана выводить, а в мирной жизни пацаны не приживались. Они идут на работу и часто бравируют тем, что они рабочие люди. Но ведь понятно же, что работу ещё найти надо. Что сейчас не важно совершенно.
Николай Лопаткин – человек с двойным дном. «Разведённый муж», любящий потерянную в результате развода дочь. Бывший комсомольский активист и отличник. И фашист по имени Курт фон Штайгер – с другого бока. Эрудированный и очень кичливый персонаж, не стесняющийся того, что он – актёр, и пусть ангажемент у него не в театре, но это по-своему (в отличие от Фёдора Ильина) тоже «ангажемент», на своём месте Штайгер-Лопаткин отменно хорош. У него своя «труппа», которая имеет высокооплачиваемую работу в городе, что позволяет им плевать на законы «Россиянии», разъезжая на дорогой машине со свастиками на дисках и ставя на место тех, кто взялся кроить не свою территорию. Он гедонист, пьющий только дорогой алкоголь и любящий «девочек» и разгульную жизнь, когда мент не арестовывает его, хотя может. Потому что мент за его счёт имеет чистые руки и меньше неподконтрольной шпаны (не желающей становиться кому-то подконтрольной). Циничный бандюга, который на самом деле лишь прикрывается идеей, и у него с этого как раз – весь заработок, потому что его «театр» сродни перформансам Криса Бурдена и Марины Абрамович, с той лишь разницей, что Бурден САМ себе стрелял в руку, а Абрамович позволяла, чтобы ЕЁ тело резали бритвами, и в НЕЁ бросали ножи. А Курт фон Штайгер считает свои потери нежелательными, но естественными, раз уж война (и лучше, чтобы он оставался цел). Он нападает на тех, кого в состоянии «проглотить», кто испугается и уйдёт, не желая быть зверски убитым. А если сопротивление оказывается слишком серьёзным, он отступает. И заложников берёт, и бывшего дружка-автомеханика приказывает удавить за то, что тот «на два фронта» работает. Если Ильин на самом деле живёт «по понятиям», то Лопаткин – «отморозок». Чем он и должен был быть антипатичен массовому зрителю. И чем герой Александра Лазарева-младшего стал симпатичен таким же «фон Штайгерам Щигровского уезда», по устоявшейся традиции, объявившим авторов фильма «зоологическими русофобами». Опять же – «волыны», «рэмбоиды» и городской «джип», которые стали символом той лихо понтящей «братвы», которая вышла на свет в тот момент, когда сложившаяся система разваливалась на части, и даже время «люберов» уже начало проходить, а вести дела «по нэпманским понятиям» становилось просто невыгодно. Учитывая то, сколько крови эта шантрапа попортила рядовому гражданину в «лихие девяностые», нетрудно догадаться, что эти персонажи и не должны были стать хоть на грамм положительными.
Лейла и её младший брат Закир – в Москве они не от хорошей жизни, двое его родственников под пулю попали, остальных просто бандиты вместе с домом сожгли живьём. Закир – наивный парень, который может провернуть какое-то дело, чтобы добыть денег, потому что дворник и медсестра много не заработают. Его сестра – это рано повзрослевшая женщина, которая успела за всё время набраться той самой «бабьей мудрости», которая позволила ей заменить младшему брату-балбесу мать. И Ильина она отчитает, сказав, что надо было по живому рану зашивать, потому что понимает на самом деле, что мужик просто дурак, и все его дурацкие предрассудки – от ограниченного опыта да ущемлённого мужского самолюбия, потому что понимающей женщины, не считая этих старушек, с которыми он в одном подъезде живёт, нет у него. Не нашёл, да и не искал. И сказала-то на его языке, потому что поняла, что говорить с туповатым любером на языке, которым изъясняется его друг и сосед, престарелый актёр, которого уже давно уволили из родного театра, бессмысленно: не поймёт. И что любер старше её, ей неважно, потому что опыта у неё всё же побольше будет. И ума. Вот она всё и понимает, хотя поначалу не выказывает возникших чувств. Кстати, это даёт ей, как образу, положительный бонус в лице женской части аудитории, которая видит в ней пусть не русскую, но такую же, как и они сами, бабу, у которой есть тот необходимый опыт, до боли знакомый по собственной семье, с таким же мужем, который приходит с работы, голодный, злой и уставший. И детей надо поднимать – и всё самой. И ведь она вспылить может на самом деле – живой человек всё-таки. И ради спасения человека, которого надо с того света вытащить, пойдёт очень на многое, она даже из-за этого попадает в заложники к Курту фон Штайгеру. Хотя после гибели почти всех родных и малолетней дочери, заживо сожжённой бандитами, не говоря уже о том, что над ней самой три дня издевались… После этого очень непросто не обидеться на весь мир или просто не нырнуть в петлю.
И Закир ведь тоже лезет на рожон, когда Лейлу схватили, потому что всё-таки родная сестра. И не просто сестра, а самый близкий на этом свете человек, хоть бы сколько они ругались. И он готов собой пожертвовать. И Ильина торопит, когда выясняется, кто Лейлу похитил. То есть это как раз то, что никакая реклама не усилит и не уберёт для аудитории этого фильма. А те, кто радикально не приемлет эти ценности, кто весь в модных иностранных терминах и сокращениях, кто читает не только Оскара Уайльда или Ницше (считая цитирование последнего «попсой») фильмы, которые «по зомбоящику» – a priori барахло, и для них неинтересен как любер Ильин, так и бонхед Лопаткин, вне зависимости от принятой в этой среде идеологии. Это тупо, немодно и просто растиражировано в массах. Поэтому о них речи здесь не будет, эту аудиторию создатели «Белого человека» не учитывают, by definition – как говорится, чтобы нецелевой аудитории было понятно.
Предполагается вопрос – к чему этот сумбурный «якобы кинообзор». Плюнуть на очередное творение российского телевидения и покичиться своей непохожестью на других? Считайте так, если вам уже никто не доктор.
Кинематографисты, работающие на такую аудиторию – это бизнесмены, а не набобы, которые изображают из себя Билла Драммонда (создатель KLF в своё время сжёг миллион долларов банкнотами). И они отрабатывают свою зарплату, которую им даёт заказчик за то, что они удовлетворяют его интересы. А интерес заказчика – определённая форма контроля над людьми, но так, чтобы этот контроль за массами не выглядел тоталитарным, и чтобы бывшие дураки, а ныне «нигилисты», точнее, «традиционалисты» сами хотели с пеной у рта доказывать тем, кто не понял прелестей «Правды», что это всё элементарно и подчинено железной логике объективной реальности. По этой же причине ревностный до антисемитизма католик Мел Гибсон снял «Страсти Христовы», по этой же причине делали героев из дубоватого качка Арнольда Шварценеггера, неудачника по сути, который доказывает всем обратное, Сильвестра Сталлоне и массы прочих, среди которых по-настоящему профессиональных бойцов и звёзд кино реально были считанные единицы. И вот эти «красивые мужчины» создавали образ, который был для «реднека» так необходим. Тот образ, который стал не фиглярским, как у «Marvel», где всё это было очень несерьёзно, а тем, который воспринимался всерьёз, жизненным, так сказать.
Но, то Штаты и тогда (впрочем, и сейчас), а это Россия и сейчас, когда дискуссия о том, кто более «белый человек», и кто больше нужен Стране, любер или бонхед. И понятно, что Стране больше нужен любер, потому что он – просто воинствующий бюргер, который в 20 лет бузит, а в 40 станет «простым гражданином», который будет не наполовину, не частично, он будет полностью принадлежать Системе. Потому что бонхеда НЕ устраивает правительство, которое торгуется с «животными» (которых само не любит), ему неприятны «пенты», как их стали после реформы МВД многие называть: они торгуются, прикрывая «полезных» инородцев. Бонхед за «святую войну», а любер… В конце концов, он может перестать лупить неформалов, потому что на самом деле будет понимать, что он тоже один из них. Он постареет, наберётся бюргерского опыта и будет сидеть у «зомбоящика», модно ругая власть, но менять что-либо не захочет, внушая себе, что это без толку, а если не помогает, то рефлексировать за стиркой загаженных трусов, что сейчас ещё хорошо, а если придут новые люди – про новую метлу известно всем.
При этом не нужен такой власти и тот, кого сейчас модно называть «растениями» или «овощами». Ведь понятно, что при воловьей кротости и ожидании, что барин рассудит, такой человек проморгает опасный момент, и надеяться будет не на кого, поскольку прежний «барин» уже в лучшем случае сидит в бункере, ёрзая на лежанке в ожидании оранжевой робы и чёрного мешка на голову. Во всяком случае это в какой-то степени внушается. Иначе герой «Белого человека» не был бы националистом, а был бы этаким советским «державником», уверенным в своей силе и мудрости, которую он может спокойно проецировать на представителей «братских» (вроде непутёвого младшего братишки из деревни) народов. А сейчас это не модно, как и СССР. Да и вообще, если посмотреть, так авторам этой милой идейки национальное самосознание нужно именно такое: «Я тут хозяин, если что, вышибу в один хлоп». Эгоцентризм никто не отменял, надо его только направить в нужное русло, и этому хорошим примером Великобритания, где после отхода целого ряда колоний жизнь стала хуже, а из «третьих» стран на работу поехали те, кто не был таким нравным, как англосаксы (в России сейчас точно такая же история), и кого устраивала любая зарплата, потому что в родном городе никакой нет. Собственно, я начинаю цитировать статью Виса Виталиса «Злые лысые головы».
Ещё раз: подобные фильмы говорят о том, что их заказчику не нужен под боком разумный эгоист, который не контролируется, а «со-контролирует» ситуацию, и с которым нужно уметь торговаться. Такой бизнесмен в «зомбоящике» – это несчастный человек, скрывающий своё одиночество или цинично манипулирующий людьми вокруг, он выставляется плохим мужем, никаким отцом, чёрствым сыном и просто никудышной личностью. То же самое относится и к женщинам, всяческие «эманципе» в таких фильмах предстают стервами или барынями, если они снисходят до воспитания своих детей. То есть персонаж получается в лучшем случае не совсем положительный. Персонаж положительный – это просто нервный неудачник, оказавшийся со своими «понятиями» не в то время и не в том месте. Часто ещё и не очень образованный, мало эрудированный, а то и просто малокультурный. То есть идеальный объект манипуляции, которому можно наврать три короба всего о «высокой культуре» и подменить понимание успеха и полной реализованности чепухой, которая в действительности к этим двум вещам отношения не имеет.
Помню, в какой-то сугубо развлекательной газетке рассказывали о таких персонах, как Эркюль Пуаро и Анастасия Каменская. И портрет Каменской получился, мягко говоря, весьма жуткий: абы как за уставными пределами следящая за собой баба, мало приспособленная к жизни и даже не умеющая сама себе готовить. Ест, как попало, за осанкой не следит (у неё, кстати, часто болит спина). Скорее всего эта героиня Александры Марининой к поздним книгам должна была успеть побывать в приказном порядке на подводном растяжении позвоночника и у гастроэнтеролога, после чего её, как минимум, отправили бы на канцелярщину вместо серьёзной следственной работы, а не вообще на пенсию. И вообще в России таких «борцов за справедливость» целая приёмная у участкового терапевта, если посмотреть.
А меж тем это на самом деле очень и очень вредно. Потому что воспитывается та самая генерация, которая себя не уважает. Такие люди палят себя на работе, забывая о том, что дома их ждут родные, которым человек нужен здоровым, ведь он же должен уделить внимание тем, за кого взял на себя ответственность. А как ты расскажешь сыну, как решаются квадратные уравнения, если у тебя башка после работы, как турецкий барабан? Как ты научишь дочь банально зашивать порванные вещи, если у тебя сейчас самое главное – это твоя больная спина? И потом, чем хорошо часто сидеть на больничном, только утомляя себя и других? Тем, что ты всем показал свой героизм? Вот этим и вредна подобная пропаганда, которая в итоге воспитывает человека с отвратительным характером, из-за какой-либо мелочи закатывающего театральный скандал, когда всё зачастую решается намного проще и без нервов.
Американцы это поняли, немалая часть их положительных героев в массовой культуре – это люди с чувством собственного достоинства, которые умеют зарабатывать деньги и при этом не «прогибаться» под других. В американце воспитывается именно такой человек, как и в европейце. В СССР тоже предпринимались попытки создать такого героя, уж если не с нуля, то хотя бы экранизацией. Вспомнить хотя бы такого персонажа, как капитан Немо, блистательно сыгранный Вацлавом Дворжецким. Да, Немо у Дворжецкого – это всё-таки не Немо Жюля Верна, он не так вспыльчив, он даже Неда Ленда осаживает очень мягко, если сравнить с книгой, где капитан угрожает гарпунёру тем, что перед тараном вражеского корабля шпирон «Наутилуса» пройдёт через Ленда. Он и с Аронаксом-то разговаривает как? «Взрывов» у него почти нет, да и «взрывы»-то мелковаты, если сравнивать с оригиналом. Кстати, опять же Аронакс (не помню сейчас навскидку, кто его сыграл в «Капитане Немо») – это тоже не хлюпик, он берётся за не всегда лёгкую работу, он тоже предан своей идее, как учёный. Он может и врачом поработать, если это потребуется. И он не ноет, не жалуется, не ругается, как тот же Нед Ленд, когда их выбрасывает на Лофотенских островах. И это как раз положительный персонаж по раскладке фильма, так же, как и герой Сергея Плотникова в «Белом человеке». То же самое – инженер Сайрус Смит (нередко называемый Сайресом) из Верновского же «Таинственного острова». Кстати, Смит тоже воевал, причём – на гражданской войне. Он и не белоручка, и у него есть знания, которые помогают ему и его друзьям выжить на острове. И с пиратами он тоже в состоянии вступить в бой, если это потребуется. Но это не взрывной человек, который чуть ли не в панику впадает, когда ситуация оказывается сложнее некуда. К сожалению, в СССР существует слабенькая по нынешним временам экранизация «Таинственного острова», снятая при царе Горохе, с нынешними технически грамотно сделанными фильмами это тягаться точно не сможет. А желающих не перекрасить или просто восстановить, а именно снять современными средствами фильм по «Таинственному острову» не находится как-то.
А почему? Не потому ли, что в своё время Сергей Соловьёв довольно удачно экранизировал подобный образ в фильме «Асса»? Ведь Бананан, хоть он и не боец, обладает чувством собственного достоинства, он очень спокоен и способен отправить назад оскорбление, которое ему попытался нанести трамвайный хам в отделении. И когда его начинает подзапугивать Крымов, то Бананан спрашивает: «А с какой радости я должен по чьей-то прихоти уезжать из моего города?» Спрашивает без понтов, без надрыва, спокойно. И создание таких образов смогло на модной волне породить достаточное количество «Банананов», которые сумели взорвать изнутри «Великую Империю». И посеянные тогда семена при хорошей погоде, как говорится, сумели взойти, заставив власть предержащих с нервическим смешком говорить о «презервативах» и «революции хипстеров», которую упорно красят зачем-то в оранжевый цвет.
Этому должно было быть что-то противопоставлено, и противопоставлено так, чтобы люди не испугались прихода к власти фашистов (главный отрицательный герой «Белого человека» является номинальным фашистом). И, разумеется, это должно быть модно – массовая культура всегда держит нос по ветру, иначе заработать ничего не удастся. Не нужен и космополит-эгоист, с такими придётся торговаться, и это надо очень хорошо уметь, потому, что иначе за вас сторгуются другие (и не раз сторговывались за это время). Выковывается консерватор-параноик, наивно верящий в то, что ему дают контролировать ситуацию. В действительности – он её не в состоянии контролировать, потому что его самого контролируют собственные страхи, и во многих ситуациях он разобраться не сможет, однажды потянувшись к «своему», который воспользуется этим, чтобы ещё одного «фраера ушастого» контролировать. Тогда как «чужой» вполне может оказаться куда больше настоящим другом, потому что они оба не в лучшем положении, и обоим впору держаться друг за друга, потому что никто другой может не помочь.
Впрочем, как раз тотальная паранойя заказчикам «Белого человека» совершенно не нужна, заказ был на создание «державного» патриота, а не националиста, который плохое своё предпочитает хорошему привозному. Нужно, чтобы человек хотел быть гражданином и видеть рядом с собой именно граждан, а не «сородичей», которые могут быть просто человеческим мусором. Отсюда то, что есть в фильме «хорошие инородцы» и «совсем никакие соплеменники» относительно героя.
Закончить хотелось бы вот на какой ноте. Давайте, не будем сейчас драть рубаху и вспоминать покойного Кошкина, равно как и писать на портрете автора заветное «Ты тоже веришь в Теорию Заговора». Это всё чистая логика, всего лишь логика. Рассказ был исключительно о том, что на самом деле лежит на прилавке, а не о том, что это не надо покупать ни в коем случае. «Белый человек» – это товар, и все участники процесса являются его производителями и продавцами, они на этом деле бизнес делают. И уже дальше другая тема, насколько это ходовой товар. Если бы не было потенции на спрос, товар бы не производился. Но! И вот это важнее всего – рынок должен быть всё-таки разнообразным, а это пока не совсем так.