Сегодня високосный день. Двадцать девятое февраля. Дата такая, что я на всякий случай решила быть очень внимательной к себе, к любым событиям, ко всему меня окружающему. Проснулась со словами:
- Не спеши. Не суетись. Не переживай.
Приняв эти заповеди за основу, переделав уйму домашних дел, ринулась знакомыми маршрутами в город.
Прежде всего, следовало получить для Роднули льготные лекарства. Днем раньше, чтоб получить рецепты он просидел в поликлинике четыре часа. Пришел чуть живой и взволнованный – один из рецептов не отоваривали с осени прошлого года, потому переживал, что и сейчас не достанется. Желающих много.
Видя его беспокойство, я, вопреки своим заповедям, в аптеку не вошла, а вбежала. Льготного народа оказалось немного, человек двадцать. Заняв очередь, присела на освободившееся место и, поглядывая на собравшихся, уткнулась в книгу.
Я раньше не заходила в льготные аптеки, поэтому неожиданно для себя, заинтересовалась процессом получения лекарств, да и своеобразным обликом людей с которыми я оказалась в редкой для себя очереди. Несмотря на множество пустующих стульев, люди предпочитали стоять и смотреть в затылок впередистоящего. Продвигались медленно.
Каждый получатель, подойдя к окошечку, размером в три ладони, затаив дыхание, с надеждой в глазах и во всем облике протягивал строгим аптечным дамам ворох рецептов. Затем следовала минута ожидания, и большая часть бумаг под горестный почти детский вздох, возвращалась обратно.
На вопрос, когда нужные лекарства поступят – ответа не было. Это, как всегда, оставалось секретом. Растерянно, со старческой суетливостью, получатель забирал свои коробочки и со словами благодарности, постукивая клюшкой, уходил.
Передо мною оставалось три человека, когда внезапно погас свет и отключились компьютеры. Люди плотнее прижались друг к другу, в попытке расслышать, что говорят за стеклом сотрудницы. Позвонили электрикам. Соседям по зданию. Закрыли входные двери, оставив толпу ждать своей участи.
Через несколько минут старшая объявила, если через пятнадцать минут свет не включат, то аптека закроется, и работать сегодня не будет. Будут делать отчет, конец месяца, однако…. А очереди советуют приходить завтра или попытать счастья в другом месте.
Через десять минут хвост очереди начал расходиться. На дорогу в другую аптеку мне бы понадобилось два часа и неизвестно, какой длины очередь меня бы там встретила. Я сидела в полной уверенности, что обязательно все мне полагающееся по рецептам получу здесь. Даже если останусь в одиночестве.
Прошло пятнадцать минут, тридцать минут, сорок минут. Нас осталось двое. Не знаю, как случилось, но никто из сотрудников нас не выпроваживал. Да их и не было в торговом зале. Они далеко в подсобном помещении, забыв про нас, что-то очень громко обсуждали.
И тут включили свет! Когда аптекарши обнаружили нас двоих в закрытом торговом зале у окошечек, они были не просто удивлены, а поражены. Лекарства я получила по всем рецептам. И, к удивлению Роднули, даже то, что было выписано в другой дозе. Видимо помог високосный день….
Счастливая, будто сделала главное дело жизни, я, вновь забыв про заповеди, забежала в Гастроном за молоком и понеслась на рынок. Расплачиваясь за взвешенный творог, подала пятьсот рублей и тут выясняется, что моя купюра… поддельная!
- Просто бумажка, - объявила продавец, просвечивая мои денежки, - я обязана вызвать охрану, но делать этого не буду, не вы же их печатали, - милостиво добавила она.
Я что-то лепетала, пытаясь сообразить, откуда взялся мой грех. Да ведь, только что, в Гастрономе я разменяла тысячу! Но, пойди – докажи теперь…
Проходя торговыми рядами я вспомнила, «не переживай!» и пошла на грех. Купила два кило помидор и вручила продавцу «бумажку» в пятьсот рублей. Он бросил ее в кассу, спокойно отсчитав мне сдачу. Все!, к такому испытанию я была не готова, руки – ноги затряслись, глаза отказывались видеть и силы мои заканчивались.
Не прицениваясь, не присматриваясь, я купила все, что попало под руку, и, чувствуя себя уродиной, отправилась домой. С трудом дотащила до подъезда сумки, ввалилась в лифт, Роднуля открыл дверь, я, молча, вручила ему все с таким трудом добытое и ушла в свою комнату. За свой компьютер, чтоб пожаловаться вам на себя, на наши нравы, на сегодняшний високосный день.