Ранее арендуемые «ТрансКомом» помещения действительно оказались пусты. Осматривать в них практически было нечего. Разве, что для проформы их план и описание составить.
- Ну, что я вам говорил, - безразлично произнес охранник, открыв массивные ворота склада. – Съехали они, в спешке.
- Вижу, что съехали, - с сожалением согласился с ним Щукин. – А офис, у них, где располагался?
- Да, здесь же, лестницу на второй этаж видите? Вот по ней и идите. Там кабинет будет.
Пройдя в указанном направлении, Щукин, Снегирев и Быстрицкая очутились у незапертых дверей офиса. По размерам он был небольшой и с трудом вмещал в себя два письменных стола, стеллаж для документов и два кресла. Судя по тому, что мебель сотрудники организации не забрали с собой, переезд был срочный и вынужден какими-то неприятными для них обстоятельствами.
- Ну, что я говорил, - нервно кивнул важняк, на обстановку. – Это лишний раз доказывает, что кто-то нас опережает на шаг.
- Точнее, на два дня, - поправил его Сергей. – И вряд ли это связано с утечкой информации.
- Почему?
- Потому, что мы о жене Левченко узнали в тот день, когда переезд «ТрансКома» уже начался.
- Тогда, зачем её убивать потребовалось, если здесь уже ничего не было?
- Не знаю, - пожал плечами Сергей. – Может, знала много?
- Да, ничего она толком не знала, - вмешалась в разговор Лена. – Она ж сама нам сказала, что только документы подписывала, а что здесь и как было, ей не известно.
Поочередно выдвинув ящики брошенных столов, Щукин грустно усмехнулся.
- И документов никаких и нет. Все до последнего листочка вывезли.
- Мы просто, не там ищем. – заметила им Быстрицкая .
- То есть?
- Все лишнее обычно люди выкидывают. Зачем мусор таскать с собой?
- Логично, - уловил мысль следователь. – Значит, надо проверить мусорки и свалки. Может, баки еще не вывозились с территории центра.
Майора Овчеренко Чернов нашел там , где и было сказано, в дежурной части. Судя по возрасту, тот дорабатывал последние месяцы до ухода на пенсию.
- Левченко? Да, помню такого, - уверенно кивнул тот. – Правда, сказать, что это был за человек, толком не могу. Ты ж, сам знаешь, как прокурорские к нам, ментам, относятся. Сегодня мы вместе с ними общее дело раскручиваем, а завтра, они в отношении нас возбудиться могут. Специфика службы, такая.
- Знаю, - согласился Геннадий. То, что бывший опер сходу перешел на «ты», его не удивило. В оперском кругу, вообще, выкать было как-то не принято. – А как следователя, его охарактеризовать можете?
- Как следователя? Могу! Средний был следователь. Ни рыба, ни мясо, если честно. Звезд с неба не хватал, к работе относился ответственно, но не более того. Не было в нем азарта, который у хороших сыскарей обязательно присутствовать должен. У нас же как, если зацепился за ниточку, то весь клубок распутать должен. А иначе зачем, весь сыр-бор разводить?
- Что вы имеете, ввиду?
- То, что он без инициативный был? Выполнял только то, что начальство требует. Шаг влево, шаг вправо, для него таких понятий не существовало. Как прокурор скажет, так и будет.
- Ну, так, на то оно и руководство, чтобы приказывать.
- Так-то, оно так, конечно. Но и руководство ошибаться может! Был у нас участковый Вася Фоменко, «Царство ему небесное». Так в один из дней, он отправился на рыбалку и утонул. Материал проверки, по факту его гибели, поручили Левченко. Тот быстро провел все необходимые мероприятия и вынес постановление об отказе. Даже, дело возбуждать не стал.
- Ну и что? – напрягся Геннадий.
- А ничего, - усмехнулся майор. – Вроде, все правильно по закону, несчастный случай, мол, произошел. Только, странно все это. Вася человек непьющий был, так выпьет грамм сто на праздник и на этом остановится. Да и на работу ему с утра нужно было, кого рожна он ночью на рыбалку пошел?
- А Левченко-то вы эти опасения высказывали?
- Говорили, но он и слушать ничего не хотел. У меня, дескать, медицинское заключение имеется, согласно которому смерть наступила в результате утопления. Вот и весь сказ. Что толку-то спорить?
- А сами не пытались выяснить, что произошло с вашим товарищем на самом деле?
В дежурную часть вошел начальник отдела.
- Овчеренко! – громко произнес он, - Что у нас с задержанными?
- Все нормально, - поднялся со своего места дежурный. – Пять человек в камерах сидят. Два по пьянке, один мелкий хулиган и два грабителя. Их в ИВС сдать надо.
- Ну, так, сдавайте! В чем дело?
- Извините, - обратился Овчаренко к Чернову. – Мне документы на задержанных готовить надо.
Со Звягинцевым Сергей не общался долго. Он никак не мог простить ему огласки со свадьбой матери. Ну, подумаешь, отчислили бы из училища, что здесь такого? Стыдно, конечно, домой возвращаться, но еще хуже, когда все кругом знают, что твоя мать отца предала.
«Вот и верь, после этого, женщинам, выросту никогда не женюсь!» - всерьез размышлял он, думая о полученном письме. Ответа он так , пока, и не написал. Где-то глубоко, в душе, на подсознательном уровне, таилась и пыталась вырваться наружу брошенная участковым мысль, что он неправ, рассуждая так банально и эгоистично. И что предстоящий брак матери с директором комбината, это не предательство отца, а просто жизненная необходимость. Человек не может жить один, без любви и семейного счастья. Это противоестественно как-то.
То, что между закадычными друзьями произошла ссора, не ушло и от внимания старшины роты. Старый прапорщик, для которого армия, как и для большинства офицеров Суворовского училища, была делом всей жизни, о своих воспитанниках знал практически все. Ничего не могло утаиться от его цепкого взгляда, будь то вовремя не вынесенный мусор или личностные отношения подчиненных.
- Снегирев, - обратился он как-то к нему, перед самым отбоем. – Ты чего с Сашкой не разговариваешь?
- Не хочу, - не стал опираться Сергей.
- Зря, ты на него сердишься. Такими друзьями, как он, не разбрасываются.
- Не друг, он мне, - еще сильнее нахмурился Снегирев. – Не надо было ему не в свое дело лезть.
- Тебе виднее, конечно, - не стал спорить старшина. – Просто, неправ ты дважды. И по отношению к матери неправ, и по отношению к Звягинцеву.
- Это почему же?
- Потому, что я тоже не в полной семье вырос. Знаю , о чем говорю! Моя мать, после развода, так второй замуж и не вышла. Боялась, что я не одобрю. Я ж тоже, как ты считал, что любовь она один раз человеку дается. А сейчас, жалею, что тогда ей новую семью создать не дал. Её уже нет давно, а чувство вины, меня до сих пор мучает. Подумай над этим, имеешь ли ты право людей счастья лишать?
После этого разговора, Сергей не мог уснуть долго. Лежал, ворочался и думал. Слова старшины, практически точь-в-точь, повторяли слова участкового: « Не может жить женщина без мужа, а мужчина без жены. Неправильно это…»
Утром, он сам подошел к Звягинцеву и извинился.
- А матери чего напишешь? – спросил тот.
- Напишу, чтоб замуж выходила, я не против…