ДЖУРАХОН МАМАТОВ http://proza.ru/avtor/jjm60yandexru - ВТОРОЕ МЕСТО В КОНКУРСЕ «ЛАУРЕАТ 05» МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
Волк появился неожиданно. Скрипнула дощатая дверца хижины, и появилась учтивая морда зверя, с седыми длинными щетинками на верхней губе.
- Можно, сосед? - необычно вежливо для волка прохрипел он
- Да, пожалуйста, - произнёс я, и привстал от неожиданности.
В эти осенние дни октября я скрывался высоко в горах Варзоба, недалеко от Душанбе. В городе шла гражданская война. Жестокая и безумная война. И я решил покинуть город, чтобы не видеть и не быть молчаливым соучастником этого безумия. На второй день путешествия, взбираясь по горным тропам всё выше и выше, я наткнулся на заброшенную хижину советских геологов. Выбив припёртый к деревянной дверце жердь, я вошёл внутрь. Единственное окно хижины выглядывало на восток. Довольно просторная комната, с двумя деревянными, не застеленными кроватями, и одной кушеткой у окна. Справа был отгороженный толстой фанерой уголок – кухня. На фанерной перегородке кухни, с внешней стороны, висела политическая карта мира. Углы комнаты были уже прихвачены пыльной паутиной – верный признак того, что в хижине давно никто не проживал. Немного отдохнув на деревянной кушетке, я прибрал комнату, и начал потихоньку обустраиваться.
Волк появился на третий день, после полудня.
Получив моё разрешение, он уверенно вошёл в комнату. С интересом огляделся, а затем, придвинув одну из трёх табуреток, осторожно присел. Закинул ногу на ногу, и передними лапами обхватил одно колено, точно так, как это делают люди.
- Ну, здравствуй, отшельник. Зови меня просто – Волк
- Добрый день. Ну, раз ты меня назвал отшельником, то ты тоже зови меня просто – Отшельник.
- Я вожак местной волчьей стаи, - равнодушно произнёс он. И внимательно посмотрел на меня своими янтарными в крапинку глазами. Никаких эмоций, лишь небольшая настороженность. – С геологами мы дружили, они нас иногда, в лютые зимние морозы, подкармливали. Вчера в сумерках увидел свет в окне, и подумал, что геологи вернулись. Иваныч, тут у них был за старшего. Мировой мужик! Всегда выступал против отстрела волков в ущелье.
Он на мгновение притих, затем снова продолжил:
- У меня, как у вожака, обострённый инстинкт. Я чувствую агрессию за версту. У тебя нет агрессии. Потому и решился навестить тебя.
- Простите, у меня нет ничего мясного, чтобы вас угостить, - как можно вежливее произнёс я и осторожно подвинул к нему, плетённую из ивовых прутьев, тарелку со свежими ягодами боярышника, которые я собрал сегодня утром.
- Ну, лишь чтобы не обидеть тебя, - вежливо произнёс он, и ловко забросил пару ягод в пасть. Тщательно прожевал их коренными зубами. - Ты, это, можешь на «ты» со мной, - добавил он, чуть зажмурившись, и проглотив ягоды.
Затем он привстал на задние лапы, подошёл к чугунной печке, открыл дверцу лапой заглянул внутрь, при этом у него хвост приподнялся параллельно полу.
- Ты окно то заколоти чем ни будь, меньше внимания будешь привлекать. Да и комнату не скоро выстудишь. Я подскажу тебе, где дрова собирать. Тут недалеко на южном склоне горы, много сухого валежника.
Так обычно инструктирует председатель колхоза вновь прибывшего в колхоз агронома.
От умиления я, молча, наблюдал за действиями волка. Город, который я покинул, был полон враждебности, война – одним словом. Гражданская война. А тут этот зверь выказывал чудеса великодушия… Удивительно всё получается…
- А геологи то собираются возвращаться? - повернувшись ко мне, грустно спросил он
- Не знаю, - ответил я равнодушно, что было совершенной правдой.
- Да Иванычу хотелось бы должок вернуть. Прошлой зимой он угостил меня и мою стаю тушей горного козла. До сих пор храню огромные рога того козла у своего логова. Одно слово – мировой мужик. Можно сказать, спас нас от голода.
- Да ты сядь, сядь, не тушуйся, - улыбнулся он мне, показывая свои жёлтые клыки. И тут я сообразил, что всё ещё стою на ногах, с того времени, как волк вошёл в хижину.
- Я случайно оказался в этом домике, - ответил я присаживаясь на кушетку у окна. – Хочу войну переждать тут. Сказав это, я почувствовал, что в моём тоне прозвучали нотки оправдания, что я так бесцеремонно вторгся в домик геологов. Возможно, волки охраняли это пустое жилище в знак благодарности геологам.
- Знаю, знаю, наслышан про вашу войну. Всё рушите, рушите, а ещё Homosapiens называетесь, с укором в голосе просипел волк. Где же ваш разум?
- Потому я и покинул, и город, и людей, и …
- Я вот что думаю, - продолжил он, не дослушав меня. - Не вас венцом природы надо называть. Знаешь кто, в моём волчьем понимании, самые разумные существа на Земле? – присаживаясь снова на табуретку, спросил он меня.
- Волки, наверное, - догадался я ответить
- Нет. Муравьи! Вот кто настоящие созидатели. Интеллектуалы! Уж поверь мне, старому волку, я то уж это наверняка знаю… Вот они уж точно не разрушали бы, ни природу, ни города…
Я задумался над волчьими словами. Кто знает, возможно, волк и был прав. Мне ничего не приходило в голову в оправдание своих сородичей устроивших гражданскую войну. Да и желания не было их оправдывать. Лучше уж быть честным волком, или тружеником муравьём, чем плутом – политиком. Думаю это сословие людей в ответе за всё, что сейчас происходит там внизу, в долине людей.
Волк просидел у меня до вечера. Мы поиграли в карты. Он играл из рук вон плохо. Не жульничал. Наверное, жульничать это тоже привычка людская, но не волчья. И мне стало как то уютно рядом с этим старым волком. Во всяком случае, не так страшно, как с людьми в городе, где люди не хотели понимать друг друга. Хуже зверей… и из-за чего? Непонятно.
Я заварил чай из листьев дикой вишни, в котелке, налил себе и волку.
- В лечебных целях можно, - ставя кружку на край стола, произнёс он, и начал снова раздавать карты. – Тут много чабреца и зверобоя, я тебе покажу места. Есть и малина, - добродушно добавил волк.
Пока он раздавал карты, я встал с места и включил старый транзистор «Альпинист» на батарейках. Хотелось послушать новости. Всё-таки меня ещё интересовал мир людей. Заиграла музыка. Играли «Болеро» Мориса Равеля.
Волк внимательно послушал музыку.
- Завораживает, - тихо произнёс он, и дальше начал раздавать карты. Он раздавал карты очень медленно, по одной штуке. Наверное, неудобно с непривычки.
После музыке сразу начали передавать новости. Я прислушался к новостям. Говорили о боях в пригороде столицы. Волк безразлично глядел на свои карты. Но при словах «… боевики уничтожили энное количество живой силы противника…», он свирепо взглянул в сторону приёмника, а затем на меня. Я, честно говоря, немного испугался. Он швырнул карты на стол.
- Ты, понимаешь, что это значит «уничтожили живую силу противника»? – почти прорычал волк.
Я молча и удивлённо глядел на его реакцию к этим привычным уже для меня словам.
- Да, это ведь самые циничные слова придуманные людьми. Шедевр цинизма Homosapiens! Это как же надо додуматься, чтобы замаскировать свои преступления, а? Это ведь настоящее убийство! А матерям вы сможете объяснить, что такое «живая сила противника»? А вот, Иваныч бы меня понял. Он даже волков не разрешал отстреливать, не то что «уничтожать живую силу противника». Одно слово – мировой мужик! Редкий Homosapiens! Эх, как я скучаю по нему… С этими словами он направился к выходу.
- Ну, мне пора и честь знать. Спасибо за гостеприимство. Зайду ещё, как-нибудь.
Прямо у порога он остановился и, повернувшись ко мне, медленно произнёс:
- Отшельник, выпиши себе этот шедевр цинизма человеческой изворотливости, фломастером на ватмане, и прибей его гвоздями вместо вот этой политической карты, и читай его каждый день. Может ты поймёшь, какая бездна зла замаскирована в этом выражении. А вы говорите волки, волки...