Вагиф Мустафазаде и мифы джаз-мугама

Ровшан Сананоглу
Эта статья вышла была напечатана в 2008-м году в на портале kultura.az. К сожалению, в результате технических проблем архив портала был погребён во мраке Сети – так что я решил разместить данный материал на ПРОЗЕ.


Данная статья ни в коей мере не является ответом на эмоциональную реакцию Исрафила Агазаде на передачу из цикла “Dahil;rin Divan;” по телеканалу ANS, одним из участников которой был ваш покорный слуга.

Учитывая специфику телевизионного эфира, я счёл, что лучше озвучить свою точку зрения в письменном виде – так как телевизионная версия беседы получилась несколько кастрированной. Кроме того, в этом случае можно подискутировать предметно – и приводить свои контраргументы, не согласующиеся с мнением оппонента.

Вернёмся к ANS и передаче, вызвавшей довольно-таки бурную реакцию. Напомню, что цикл "Dahil;rin Divan;" посвящён выяснению того, насколько тот или иной деятель культуры соответствует званию гения. Если следовать принципу "а судьи кто?", то лично у меня правомерность такого рода обсуждений вызывает сомнения. Причём в данном конкретном случае я даже отбрасываю в сторону принцип подбора экспертов, участвующих в обсуждении. К примеру, лично я давал согласие на участие в передаче только в том случае, если будет участвовать джазовый музыкант Салман Гамбаров. О том, что он не сможет принять участие в передаче, я узнал в последний момент – и тем не менее решил не подводить организаторов шоу. Также по объективным причинам не смогла придти на запись передачи музыковед Туран Мамедалиева (не так давно именно она защитила первую в Азербайджане кандидатскую диссертацию по джазовым гармониям в музыке азербайджанских композиторов) – причём участие именно этих двух человек в программе, посвящённой Вагифу Мустафазаде, было критически важно. Но даже в этом случае программа могла бы оказаться на голову выше – если бы команда, готовившая передачу, отнеслась бы к делу добросовестно. Понятие добросовестности означает, что для того, чтобы не следовать заранее отработанным штампам такого рода шоу, ведущий должен быть хотя бы чуточку, как говорится, в теме – это необходимо хотя бы для того, чтобы перебивать говорящих в нужный момент, а не как попало. Так что в очередной раз в духе лучших традиций нашей страны опять вспомнилось изречение Виктора Степаныча Черномырдина "хотели как лучше, а получилось как всегда".

Но хватит о грустном – пора поговорить о печальном. Грусть ведь мимолётна – в то время как печаль есть категория гораздо более постоянная. И печальна в первую очередь (без)деятельность тех, кто по роду своей деятельности обязан точно и обоснованно высказывать своё мнение о том или ином событии в мире культуры. К сожалению, традиции точной и взвешенной критики у нас в значительной степени утрачены. Почему так происходит, судить прилюдно не хочу – ограничусь фиксацией этого весьма печального (если не сказать больше) факта. Хотел бы бы заметить, что без точной критики (в данном случае под критикой подразумевается профессиональный и беспристрастный разбор “полётов”) невозможен прогресс в любой области – в том числе и в искусстве. Добавлю также, что считать критикой всяческие рецензии на концерты звёзд шоу-бизнеса неуместно.

Вышесказанное один к одному переносится и на Вагифа – точнее, на отношение к изучению и анализу его творчества. Порой складывается впечатление, что музыковеды руководствуются принципом, подобным одному из клише советского периода, гласящим "учение Ленина всесильно, потому что оно верно". Верно – и точка. Как известно, учение сиё оказалось недолговечным – и как минимум по этой причине не всесильным. Но такого рода подходы хороши в качестве принципов работы идеологических структур руководящей партии – но и только.  Причём всё это было рассчитано только для внутреннего употребления – но в качестве экспортного товара явно не годилось.

Возможно, что я слишком много внимания уделил кажущимся вне темы вопросам. Но на самом деле всё это напрямую касается как темы критики вообще (иными словами, независимого мнения специалиста), так и творческого наследия Вагифа Мустафазаде и объективной оценки его вклада в нашу культуру. А вот с этим у нас, повторюсь, проблемы.

"Сколько не говори халва – во рту слаще не станет". К сожалению, именно эту восточную мудрость мы зачастую забываем – и пытаемся каждого посещающего наш город джазового музыканта чуть ли не терроризировать Вагифом. Внешне этот терроризм порой выражается очень просто – в виде закатывания глаз и эмоциональных придыханий. Дальше этого мы не идём – так как ничего больше сказать не можем. Восторженные высказывания участников Таллиннского фестиваля и даже Уиллиса Коновера (ведущего передачи "Час джаза" радиостанции Voice of America) совершенно недостаточны. Ссылка на победу в конкурсе в Монако также бьёт мимо цели: в среде джазовых музыкантов конкурсы ценятся гораздо меньше, нежели у классических исполнителей. Лично я не знаю великих джазовых музыкантов, которые становились лауреатами конкурсов джазовых исполнителей...

Одним словом, уважение вкупе со знанием и восторженные эмоции суть совершенно разные вещи. Со дня смерти Вагифа прошло уже свыше 28 лет – и уже давно было пора задаться вопросом: а что было сделано для реального изучения его творчества? Того самого изучения, по результатам которого мы могли бы точно оценить вклад Вагифа как в нашу музыку, так и в мировую музыкальную культуру. За всё это время только один музыковед в Азербайджане избрал в качестве своей специализации джаз – речь идёт об упоминавшейся выше Туран Мамедалиевой. Но Туран ханум только в начале своего пути как серьёзного исследователя – и главные её результаты впереди. Хочу особо отметить, что её отношение к предмету, её работоспособность вселяют уверенность в том, что работа будет продолжена – хотя на сегодняшний день она относится к числу тех воинов, которые бьются практически в одиночку. Остаётся только надеяться, что её работа окажется той самой первой ласточкой...

Пора перейти к наиболее проблемным моментам – не только передачи, но и вообще в том, что касается творчества Вагифа Мустафазаде и главного из штампов, которым сопровождается упоминание его имени. Начнём с джаз-мугама. Кому принадлежит этот термин, сегодня сказать трудно. По одним предположениям, это было сделано музыковедом Рауфом Фархадовым уже после смерти Вагифа,  по другим – это было сделано ещё при жизни Вагифа то ли Вагифом Самедоглу, то ли Анаром с целью хотя бы как-то защитить выдающегося музыканта от нападок. Есть также версия, озвученная на той самой передаче саксофонистом Акифом Сулейманбейли: по его словам, группа Вагифа называлась "Джаз-мугам" (хотя я, бывший завсегдатаем концертов Вагифа Мустафазаде в Филармонии, не могу припомнить этого). Но что бы то ни было – термин прижился. А вот что стоит за ним – до сих пор не ясно. Не ясно потому, что формального определения у этого термина нет. То есть, если попробовать сказать, где в творчестве Вагифа джаз-мугам, а где – боп, то мы этого сделать попросту не сможем. Для сравнения я прибегну к примерам из классического джаза, в котором уже давно формализовано практически всё. То есть имеются строгие определения стилей и мы можем точно сказать, что такое блюз, свинг, боп, хард-боп, босса-нова, самба, афро-кубано... Благодаря этому одна и та же пьеса (песня) может исполняться в разной стилистике, хотя в детали этого в данной статье вдаваться излишне – достаточно просто зафиксировать факт. Для нас представляет интерес аналогичный аспект: можно ли, к примеру, известнейшую блюзовую тему "Summertime" исполнить в жанре джаз-мугама? Причём это должно быть доступно не только азербайджанскому музыканту, а и представителю любой другой музыкальной культуры. Ответ очевиден: так как нет нет формализованного определения джаз-мугама, то на сегодняшний день это не представляется возможным. Под формализованным определением имеется в виду, что музыковеды должны выработать общие подходы к тому, что можно назвать джаз-мугамом, а что – нет. Иными словами, необходимо найти и точно определить точки соприкосновения джаза и мугама – одной только импровизации, которой богаты эти жанры, для этого явно недостаточно: основа импровизаций в джазе и мугаме совершенно разная. Если, несмотря на все препятствия на пути решения этой задачи, удастся получить хотя бы какие-то осязаемые результаты, то пользуясь такого рода методикой, можно было бы точно сказать, что в творчестве Вагифа Мустафазаде можно отнести к джаз-мугаму, а что – нет.

Это значит, что появляется возможность ответить типа – можно ли отнести к джаз-мугаму альбом, на котором Вагиф исполняет произведения корифея нашей музыки Тофика Кулиева? Или это джазовые каверы песен Тофика Кулиева? Можно ли отнести к джаз-мугаму исполнения таких известнейших джазовых стандартов, как Autumn Leaves и Bemsha Swing, записанных Вагифом на его последнем двойном альбоме? Но, к сожалению, ответа на этот вопрос нет: и по сей день творчество Вагифа не исследовано в той мере, в которой этого заслуживает. Мало того, столь обширное и благодарное для исследователя поле деятельности до сих пор не находится в центре внимания азербайджанской школы музыковедения (речь о школе в целом, а не об отдельных её представителях).

Во время передачи упоминавшийся выше Акиф Сулейманбейли высказал мысль, что в Азербайджане нет музыковедов, на одинаково высоком уровне знающих и мугам, и джаз – и, следовательно, такого рода исследований никто провести не сможет.  Но, прошу прощения, в данном случае это уже проблемы азербайджанского музыковедения в целом – кому, как не азербайджанским музыковедам, заниматься этими проблемами? Хочу также заметить, что в своей диссертационной работе Туран Мамедалиева не использовала термин джаз-мугам по причине отсутствия у него научной основы – в научных работах неформализованным понятиям места нет. Так что на сегодняшний день понятие джаз-мугам носит в лучшем случае эмоционально-патриотический характер (об этом я уже писал в прошлом году в двух своих публикациях – в том числе в обзорной статье о бакинском джазовом фестивале 2007 года, которая была опубликована на портале Kultura.Az). Подытоживая, скажу, что одной из задач, стоящих перед азербайджанскими музыковедами, является доказательство правомочности (или наоборот) использования термина джаз-мугам. Даже если эти исследования приведут к тому, что найти точки соприкосновения джаза и мугама окажется невозможным, всё равно это будет большим достижением: в науке даже отрицательный результат сам по себе важен. Замечу также, что я не против использования термина джаз-мугам в качестве локального – но выходить с ним на международный уровень без строгих дефиниций недопустимо.

Ещё одним вызвавшим споры тезисом, озвученным в дискуссии во время той самой передачи, стало высказанное композитором Эльмиром Мирзоевым мнение, что называть Вагифа Мустафазаде композитором было бы неверно. Автор данной публикации также солидарен с Эльмиром – хотя в данном случае опять-таки требуется выработать единую платформу для дискуссии. То есть для начала мы должны определиться – кого можно считать композитором, а кого – нет. Хотел бы предложить для рассмотрения один из вариантов для выработки такого рода базы. Но вначале – несколько моментов общего характера. Во-первых, следует провести чёткую границу между композитором и мелодистом – думаю, что точные формулировки должен дать, к примеру, Эльмир Мирзоев. Для азербайджанских любителей музыки могу привести в качестве примера прекрасного мелодиста Алекпера Тагиева. Точно так же было бы неверным называть композитором Консуэлу Веласкес, автора мелодии бессмертного шлягера всех времён и народов “Бесаме Мучо’. Теперь остаётся дать только определение композитора так, как его понимает автор статьи. Итак, композитор – это человек, который расписывает от и до музыкальное произведение так, как его видит он – и впоследствии оно исполняется без малейших отклонений от авторского замысла. То есть – имеет место т.н. каноническая или авторская версия произведения. Отмечу, что композитор в данном случае выступает также и в роли аранжировщика собственного произведения. Можно было бы также усилить формулировку, добавив требование владения различными музыкальными формами. В любом случае, на какие формулировки в последующем не ориентировались участники дискуссии, особой разницы нет: главное, чтобы в основе была согласованная терминология – иначе любая дискуссия становится беспредметной.

"Расписать произведение от и до - это нынче может даже самодеятельный графоман. Кроме того, в теперешней музыке очень многое не расписывается даже самыми выдающими композиторами. Поэтому, может, что-то вроде того: композитор  - тот, кто обращается к музыке не только  как к прямому высказыванию или эмоции, не как к явлению языка, речи, но прежде всего как к художественной целостности, где каждому звуку, ритму, мелодии, тембру и т.д. предписано своё незыблемое функциональное и структурное предназначение.” (Рауф Фархадов)

Хотел бы заметить, что любого рода мифотворчество только мешает оценке реальной роли того или иного деятеля (сфера деятельности не играет роли) и его вклада в развитие соответствующей области искусства, науки и пр. В случае с Вагифом мы порой забываем о том, что в бывшем Союзе он был авторитетнейшим джазовым пианистом и блестящим исполнителем джазовых стандартов. Одним из немногих дошедших до нас подтверждений этому служит его выступление на джеме во время Тбилисского джазового фестиваля 1978 года. Да и во время своих концертов в Баку Вагиф гораздо больше внимания уделял произведениям, исполняемым в чисто боповой стилистике. К большому сожалению, именно эта сторона творчества Вагифа Мустафазаде не стала примером для подражания многих наших музыкантов. Честно говоря, словосочетание “пример для подражания” я использовал с большой опаской – многие могут понять (и понимают!) его буквально. Мощная этническая составляющая в музыке Вагифа неожиданно стала своего рода тормозом в развитии национальной джазовой школы: очень многие достаточно далёкие от джаза люди стали воспринимать джаз через призму именно национальной составляющей в творчестве Вагифа: свою роль играет теория т.н. опорных точек. В результате отдельные музыканты начали в буквальном смысле слова спекулировать исполнением пьес Вагифа – причём в данном случае речь идёт даже не о творческом подражании, а о слепом копировании оригинала. Ведь как легко и просто, если есть профессиональный навык, но нет подлинного дара, когда нечего сказать, взять и спрятаться за народной интонацией, прикрыться, как флагом, фольклорным ритмом или ладом. И выбор сделан, и выход найден. Только и выбор, и выход наилегчайший! (Рауф Фархадов)

Неискушённому слушателю это, естественно, нравится – но имеет ли право музыкант выносить на суд зрителя по сути ремесленническую работу? Почему бы не вспомнить то, как Вагиф Мустафазаде относился к джазовой школе и к исполнению джазовых стандартов? Почему бы не взять за образец подходы Вагифа к джазовым версиям песен Тофика Кулиева и народных песен? И порой многие забывают о том, что слепое подражание ставит крест на дальнейшем развитии. Творчество Вагифа должно стать одной из отправных точек для последующего развития азербайджанской джазовой школы.

И напоследок ещё один важный момент. Говоря о Вагифе, мы не должны забывать, что он был представителем азербайджанской джазовой школы, начало которой положили в 1939 году Тофик Кулиев и Маэстро Ниязи. Свою лепту в развитие традиций азербайджанского джаза внесли и такие музыканты, как Рауф Гаджиев, Тофик Ахмедов, Рафик Бабаев и Владимир Владимиров (если я забыл кого-то – прошу меня извинить). Думаю, что без этой школы, без этой атмосферы не состоялся бы и Вагиф. Хочу напомнить, что некогда и Вагиф, и Рафик Бабаев начинали свою карьеру джазового пианиста именно в оркестре Тофика Ахмедова. Я решил напомнить об этом по очень простой причине. Не так давно, в феврале этого (2008 – прим. автора) года, в газете “Зеркало” в очередной раз прошла информация об издании двух дисков Вагифа Мустафазаде. Со слов директора Дома-музея Вагифа Мустафазаде Афаг Алиевой было напечатано, что “Вагиф Мустафазаде является основоположником азербайджанского джаза” – не больше и не меньше. В результате получается, что история азербайджанского джаза оказывается урезанной на 20 с лишним лет. Не является ли это результатом несколько однобокого отношения к азербайджанской джазовой школе?

Вместо послесловия: после написания статьи я отправил её одному из авторов портала Kultura.Az музыковеду Рауфу Фархадову для ознакомления. Я благодарен ему за поддержку, а также дополнения, созвучные позиции автора. Дополнения Рауфа Фархадова выделены в тексте статьи курсивом.