-----------------------
Я приметил её, когда первый раз, мы целой ватагой, с ребятами из соседней деревни, шли учиться в Подьячевскую среднюю школу. Девочка выделялась среди своих ровесниц ростом и выглядела, как вполне взрослая девушка. Она шла и частенько оглядывалась назад, словно ожидала что её кто-то должен догнать, но всё еще не догонял…
Среди мальчиков, идущих следом за девочками, я был единственным новичком, кого она не знала (остальные ребята были из её деревни), и любопытствующие взгляды назад этой девочки относил только к своей персоне.
Мы попали с ней в один класс, и она оказалась за соседней партой, позади меня. Отдельно мы с ней не знакомились, но дорогой ребята назвали её имя и фамилию. Учитель, классный руководитель, когда знакомился с классом, называл по очереди всех учеников класса.
Когда была названа девочка по имени Тамара Л., за моей спиной послышался шум открывающейся крышки парты и тихий девичий голос: «Я!». Я обернулся чтобы убедиться, что именно она сидит за моей спиной и она, засмущавшись от всеобщего внимания, скромно улыбнулась глядя мне в глаза…
За время учебы я не помню случая, чтобы у нас с ней когда-нибудь были неважные или плохие отношения. Помню её всегда улыбающуюся и внимательную при общении со мной. В классе, да и вообще в школе, среди учеников, включая старшие классы, мне не запомнилось ни одного случая дружбы между девочками и мальчиками.
Мальчики «одевали» напускную личину равнодушия на свои лица, при общении с девочками, а чрезмерное внимание к противоположному полу, трактовалось окружающими, не иначе, как слабость. А слабыми ребята – дети отцов - победителей фашизма, быть не хотели!
Девочкам, вовсе не полагалось, первым проявлять инициативу и подступать к мальчику с предложением о дружбе. Только, значительно позднее, в советских школах, стали появляться свои « Ромео и Джульетты», и даже, случаи влюбленности учеников в учителей и их браки. Но и тогда, такая связь, подвергалась осуждению со стороны ровесников и пересудам на всех уровнях в обществе.
После школы я встретился с Тамарой, примерно через полгода, и был приятно удивлен её нескрываемой радости при встрече.
Она повзрослела, похорошела, а формы тела приобрели приятную округлость. Новый сарафан подчеркивал её молодую стать, открывая полные, обнаженные плечи.
Искренняя радость в её глазах меня обрадовала, но одновременно и насторожила: «Чего-то она засияла, как надраенный самовар?», а вслух, от чрезмерной застенчивости, спросил грубовато, невпопад:
- И далеко ты намылилась?
- Тебя встречать! - не растерялась она.
- Откуда ты могла узнать, что я приеду? - (я сидел верхом на лошади).
- Сорока на хвосте принесла, - пошутила она, и погладила челку на лбу Капрала. Тот потянулся мордой к её лицу, пришлепывая своими толстыми, взнузданными удилами губами, видимо надеясь на какой-нибудь гостинец.
- Ты куда лезешь, нахал? – попытался я усовестить его, слегка натянув поводья уздечки.
- Какой же он нахал?- возразила Тамара, игриво и многозначительно покосившись на меня. - Он показывает своему хозяину, как нужно здороваться с девушками…
- Приму к сведению, ворчливо ответил я, втайне завидуя бесцеремонности животного...
- Ты там одичал в своем лесу совсем, - констатировала Тамара.
-Хотя бы сюда иногда приходил. Мы по выходным собираемся и устраиваем «посиделки» в доме Пантелеевых. Иногда, ходим в кино, в соседнюю деревню – хоть какое-то развлечение. Придешь? – с тревогой в голосе спросила она и посмотрела на меня пристальным взглядом.
- Работы много. Закончили возню с огородом, на «носу» покос. С раннего утра до поздней ночи придется вкалывать! – попытался я уйти от прямого ответа и пятками напомнил Капралу, что пора бы двигаться дальше.
- А мы не вкалываем? – с обидой в голосе ответила она, - тот же огород, да и сено нужно косить для скотины… Мне кажется, что ты просто оправдываешься - не хочешь – так и скажи!- обиделась Тома, и, повернувшись, пошла в сторону деревни.
- Не обижайся, Том, как-нибудь появлюсь! – крикнул я вслед удаляющейся девушке и потянул поводья коня. Капрал тронулся с места неторопливыми, мелкими шажками, а я, сквозь топот копыт, напряженно прислушивался, ожидая ответа. Но ответа не последовало…
Обещание я не сдержал. А через месяц, примерно, когда дома, кроме меня, ни кого не было, в сенях послышался стук в дверь террасы. Выглянув в окно – я обомлел: около дома стояли три девушки. Одна из них была Тамара, вторая – старшая её сестра, а третья девушка из их деревни. Я вышел к ним навстречу и пригласил в дом.
Они попросили напиться, а потом сели на лавку, которая стояла вдоль стены, а я примостился за столом, напротив них. Говорить мне не хотелось с ними, но пришлось, и я учтиво отвечал на все вопросы, которые их интересовали.
Из разговора стало понятно, что забрели сюда путники случайно - собирали грибы и зашли на обратном пути, попить водички. Попутно спросили, где находятся грибные места, почему я один, и не скучно ли мне вообще, одному в такой глухомани?
В основном, расспрашивала и вела беседу сестра Тамары. Вторая девушка, по имени Галя, тоже принимала участие в беседе, изредка встревая в наш разговор. А вот поведение Тамары, меня озадачило. Она сидела, напряженно глядя себе под ноги, и не обмолвилась ни одним словом, теребя уголок головного платка.
Вскоре грибники засобирались домой. Все поднялись, кроме Тамары, а она тихо сказала им, не поднимая глаз:
- Идите, я вас сейчас догоню…
Они, почему-то не удивились словам спутницы, а вышли на улицу, прошли мимо наших окон, и направились по тропинке в сторону леса. Тамара продолжала также сидеть, на лавке около стола не поднимая глаз. Вдруг я услышал, как девушка, голосом обиженного ребенка, прошептала:
- Поцелуй меня!..
Интуитивно, я уже предполагал, что этот визит касается наших с Тамарой отношений, но её просьба застала меня врасплох, озадачила, и необычайно смутила. Однако, сообразив, что долго, просто так продолжать сидеть, и оставлять без внимания её слова – нетактично, и надо что-то делать.
Набравшись смелости, я встал, неуверенной походкой подошел к ней и положил на её плечо свою ладонь. Она словно только и ожидала этого прикосновения, и, поймав мою руку резко встала. Затем быстро обняла меня за шею и стала целовать мое лицо, а потом приникла долгим поцелуем к губам…
-Глупый! - я только и думаю о тебе последнее время. Ждала, что ты появишься, и я признаюсь, что люблю тебя, - жарко прошептали ее губы. – Не дождалась! Вот уговорила подругу и свою сестру пойти сюда, под видом грибников...
Я молчал, пораженный смелым поступком Тамары, а она облегченно вздохнула, как будто выполнила трудную, немыслимую работу, которая довлела над ней долгое время. Отстранившись от моего лица, девушка лукаво посмотрела мне в глаза, и прошептала:
- А ты целоваться не умеешь, вот!
- Учителей-то здесь нет - кто же меня научит? – прошептал я.
- Я займусь твоим воспитанием и научу тебя всему, чего сам пожелаешь,- засмущавшись, шутливым тоном, негромко произнесла она. - Ты только приходи – я буду ждать тебя каждый вечер...
- Обещаю, Том, вот только отец с мачехой вернутся – сразу нарисуюсь в вашей дереве, - сказал я девушке, уже не сомневаясь в душе, что обещание своё обязательно выполню.
- Не забудь,- предупредила Тамара, и, чмокнув меня в щечку, выбежала за дверь…
Из окна дома я видел, как она весело побежала в сторону ожидавших её спутниц, видимо, также поверив, что встреча наша состоится. И только добежав до своих подруг, оглянулась и внимательно посмотрела в сторону нашего дома, словно хотела на расстоянии глазами получить от меня подтверждения обещаний…
Дня через два, после ужина, я сказал своим, что пойду спать на сеновал, а сам потихоньку, взяв в сенях седло и уздечку, отправился искать Капрала. Спутанный Капрал пасся за домом и я, без особого труда изловил его и оседлал. Потом, чтобы меня не заметили домочадцы, и не приставали с расспросами (куда и зачем ездил), краем леса поехал на первое в жизни свидание…
Капрал неторопливо рысил, а я зная пакостную натуру своего монгольского товарища, не заставлял его бежать быстрее. На душе было легко и светло – меня впервые кто-то ожидал и очень желал, чтобы я поскорее приехал.
Душа хотела вылететь из тела, и быстрее лететь на встречу с девушкой! Но что же ей делать без него? Разве она в состоянии заменить моё молодое, жаждущее любви и трепетной ласки тело?!
Дорога была хорошо знакома - много раз хожена и перехожена мною, поэтому я прекрасно знал, что расстояние медленно, но уверенно сокращается, и, когда еще не совсем стемнело, мы «нарисовались» около Тамариного огорода. Она была в саду, и вышла встречать через заднюю калитку…
Стоит ли говорить о радостной встрече? Конечно же, встреча была более чем теплая. У нас не было необходимости начинать все сначала, и затевать разговоры о звездах, луне, сенокосе и подрастающей картошке, а учитывая то, что поблизости не было посторонних глаз, Тамара, почти сразу, начала свою «преподавательскую деятельность». Я, как усердный, но робкий ученик, не препятствовал ей, помогая по мере сил…
Ночь прошла, как одно мгновенье. Мы опомнились, когда почувствовали признаки рассвета, и незаметно, исподволь подступила к нам коварная и безжалостная пора расставанья. Утренняя прохлада давала о себе знать, а чуть забрезживший робкий рассвет, заставил нас почти одновременно, с глубоким сожалением и испугом выдохнуть: «Пора!»…
Я впервые узнал и запомнил на всю оставшуюся жизнь, что такое жертвенность любящей женщины. На что она способна ради Великого, святого, всепоглощающего чувства, с неопределенным и загадочным названием - любовь…
---------------------