- Ты где?
- У пятого вагона!
- И я у пятого!
Озираюсь в предутренней темени Казанского вокзала, мешая встречающим. Вот кто-то рядышком в капюшоне тоже по телефону разговаривает и «осматривается по бортам».
- Саня, здорово! Наверное, тридцать лет не виделись?!
- Тридцать три!
Страшно подумать сколько воды утекло с того раннего утра, когда мы на вокзале родного Кокчетава провожали одноклассника – красивого новоиспечённого лейтенанта-авиатора с молодой супругой и двумя большими чемоданами к дальнейшему месту службы в Германию.
Саня такой же улыбчивый с озорным, я бы сказал, хулиганистым взглядом. Пробираемся по перрону к электричке сквозь плотный встречный поток пассажиров, и я вспоминаю весёлую и шумную свадьбу одноклассника, которую гуляли в деревне. Тогда впервые ночевал на сеновале. Утром с удивлением рассматривал свои, словно катком укатанные, туфли, на которых спал. Со слов товарища, уже нет ни сеновала, ни деревни, ни озера с карпами. «Советского Союза тоже нет! Что уж говорить об обуви?!» - сожалел я про себя.
За два дня, волею судьбы, проведенных вместе, Саня удивил меня трижды. Приехал в Москву в середине февраля в лёгкой куртке – как будто вышел за спичками в соседний ларёк. Категорически отказывался перемещаться по городу в привычном для меня стремительном темпе – всячески тормозил, вынуждал останавливаться и оборачиваться. Говорил в своё оправдание, что давно уже не бегает. При этом мне подумалось, что в Сызрани, оказывается, тоже живут наши люди, и они знают, что вид бегущего полковника сеет в войсках панику.
Саня каждый час пил свой привезённый ароматный кофе, от чего у меня только от созерцания процесса поднималось давление, и кружилась голова. Когда товарищ уезжал, я подумал: «Александр, хорошо бы нам ещё встретиться через тридцать три года. Просто так - у пятого вагона!»