Относительно темы войны и мира журналист газеты «Слог» решил поговорить с деканом факультета социологии и права КПИ Новиковым Борисом Владимировичем. Вышел откровенный и содержательный разговор, которым мы полностью делимся с нашими читателями (редактор газеты К. Москаленко).
К.М.: Борис Владимирович, как Вы считаете, может ли достижение благих целей оправдать насилие? И если да, то какими должны быть эти цели?
Б.Н.: Вопрос чрезвычайно абстрактно сформулирован, а, как известно, истины абстрактной нет, истина всегда конкретна. Ну, скажем, если в твой дом, как, скажем, в июне, в теплую ночь 1812 года, без всякого приглашения, с шумом и гамом вторгается армия «боунапартия» Наполеона, то я думаю, чтобы защитить страну, одними увещеваниями и упованиями на какие-то международные договоры трудно было бы обойтись. Потому что, как сказал, по-моему, Талейран, «прав тот, у кого больше пушек». И, естественно, насилию надо было противопоставить насилие же, которое предполагало своей целью освобождение от оккупантов. Точно в такую июньскую ночь, но значительно позже, уже через полтора столетия — другой, тоже нетерпеливый очень, направленный предысторией как острие, предводитель авангарда предыстории, то есть фашизма, (а фашизм — это и есть крайняя форма охранительная уходящего строя…).
Говорят, немецкий, но это неправильно, его вскормила вся предыстория, но острием назначили Германию, так тогда сошлись обстоятельства. Вот в такую же июньскую ночь, в четыре утра, «Киев бомбили, нам сообщили, что началась война». Было же насилие, причем насилие и в форме единичности, когда чудеса героизма проявляли в окопах, где угодно, было насилие в форме общего — со стороны людей, то есть народного ополчения, партизанского движения и в форме всеобщего: Великая Отечественная война всего советского народа. Другое дело, что вы, молодняк, сейчас, к сожалению, находитесь в духовной атмосфере, тотально отравленной. Фактически все наши исторические колодцы — отравлены. И это продолжается. Не скажу, что это официально утвержденная и подтвержденная политика, но она не подавляется, она не нейтрализуется, и сейчас со всех щелей и складок выползло все самое какое-то гнилое, мерзкое, подлое а цель простая. Если ты украдешь у людей прошлое, то есть их адекватную историю, не миф, а адекватную, а на ее место сумеешь внедрить миф, то у них нет будущего. То есть, если у людей украсть прошлое, у них нет будущего. Поэтому вот вы можете этого не знать, но именно пока разворачивалось ополчение, массовое партизанское движение, и т.д., то поскольку было вероломное нападение, то бежали мы аж до Волги, ну не мы, а ваши прадедушки, дедушки, наши отцы, и мой — не фигурально, а буквально.
Кстати, прабабушки, бабушки и матери — тоже. Вот. Но потом надоело им все это, уперлись они сапогом в тот берег Волги, и начали «вращать Землю от себя», и потом, уже под нашими пулями занимались эти непрошенные полпреды демократии земляными работами. Немцы, правда, это по-своему называли — «выравнивание линии фронта». Ну, выравнивали, выравнивали… Пока не выровняли линию — в точку. Точка называлась: рейхстаг. Немцы — это собирательное, немцами называли всех, там были и итальянцы и венгры и поляки и французы, против нас воевала даже не вся Европа, но весь мир, даже Африка, она ж ведь была колонией сплошной разных стран развитых (откуда сырье? И с Азии, с Латинской Америки, с Африки). То есть эти процессы значительно сложнее, чем картинка, которую даже давала советская история. А уж сейчас — так это вообще. Сейчас, если внимательно все слушать и читать, то еще этак 10 лет такой «истории» и Вторую мировую войну выиграли США, конечно, при мелкой помощи Англии, Франции и еще кого-то. Хотя Франция уже через месяц сдалась без боя, и в Париже не один раз наши войска бывали. Но уходили, там скучно.
Короче, от Наполеона ту же Францию и всю Европу освобождали тоже русские… Я хочу сказать, что вопрос о насилии очень конкретный, и по этому я еще раз говорю, это тоже насилие, но идеологическое, когда массированно прессуют вашу юную психику, когда черное приучают считать белым, когда разорены наши пантеоны, когда выгоготаны герои, начиная от Павлика Морозова и, кончая Сашей Чекалиным, Зоей Космодемьянской. Вот в такие же морозы, как сегодня, но босую, может, ты знаешь, с какой надписью на груди, вели ее к виселице. Вы этого не знаете, потому что намеренно искажается, выгогатывается, вымарывается история. Тогда задается предельно абстрактный вопрос: насилие — благо или насилие — зло? Не может быть абстрактным насилие. Если по отношению к тебе силу применяют два каких-то урода и пытаются изнасиловать, а идет парень и ему это активно не нравится, то по отношению к ним он применит только насилие, потому что увещевание или сказки деда Панаса могут не помочь.
Поэтому, Кристина, учи диалектику. Истины абстрактной нет, истина всегда конкретна. В конкретном контексте, в конкретном своем происхождении, откуда она ведет начало, куда тендирует, какая перспектива, и только учет всех этих взаимовлияний, взаимоопосредований, может тебе дать основание для того, чтобы ты сделала истинный вывод. В данном случае это так. А вот эта формула общая, «цель оправдывает средства», ну я скажу так, я не согласен с тем, что она однозначно должна подвергаться всегда осуждению. Опять же, смотря в каком контексте, может так случиться, что цель оправдывает средства.
К.М.: Вы считаете, что добро должно быть с кулаками?
Б.Н.: Ну, это продолжение первого твоего вопроса и попыток, каких-то жалких, моего ответа. Это же фигурал — «добро должно быть с кулаками». Ну вот, например, что значит утвердить справедливость с точки зрения общечеловеческой, всечеловеческой морали, ну и, вообще говоря, с точки зрения действительного гуманизма? Потому что это основной критерий (то есть человечность) в том числе добра и зла. Это критерий. Только мера действительного гуманизма может служить состоятельным критерием разных моральных характеристик: «добро — зло», «честь — бесчестие» и т.д.
Потому что, опять же, истины абстрактной нет. А вот если носиться, как дурак с писаной торбой, с абстрактностью… Ну, двадцать лет назад не начинали же с того, что вот «мы принесли вам смерть, мы принесли вам геноцид экономический, культурный, демографический и прочий». Они сказали: «Мы пришли подарить вам демократию, общечеловеческие ценности». Ну и кто ж спорить будет? С точки зрения абстрактных формулировок типа «права человека, общечеловеческие ценности»… Ну мы и заглотили эту блесну очень глубоко, они нас подсекли, вываживают, мы исходим чудовищной болью, кровью, трепыхаемся, но, слава Богу, хотя и с блесной во рту, но мы уже все поняли. Поэтому, я считаю, что бывают случаи, бывают ситуации (не нужно считать, что это закон, что так должно быть всегда), когда зло с кулаками, и добро тогда тоже должно надевать боксерские перчатки. Иначе…
Как-то так случилось, что конкретное зло не поддается уговорам и увещеваниям. И уповать на общечеловеческие ценности по отношению к врагу, который ломится в твою дверь: твоей страны, квартиры, дела твоего, с тем, чтобы уничтожить его, после того, как тебе стало ясно, с какими истинными целями пришел… Ну, Кристина, если ты считаешь, что добро не должно быть с кулаками, то я в другой команде.
К.М.: Я считаю, что должно быть с кулаками!
Б.Н.: Причем мало того, чтобы с кулаками, кулаки же должны быть еще натренированными. Поэтому, мой вам совет: бегайте на секции, пока еще молодые! Чтобы вы могли чувствовать себя уверенно для себя. И не дай Бог — применить силу от скуки! Это ведь, кстати, очень показательно: чем человек более тренирован, тем более в нем утверждается то, что принято называть достоинством силы — он никогда по отношению к слабому не применит свое мастерство и свою силу. Это неспортивно.
То есть, вместе с приобретением в процессе тренировок и т.д. высшей культуры по отношению к другому человеку, формируется благородство. Это тот, у кого кулаки чешутся и телепаются, и он не знает им применения, может их пустить в ход по глупости. А если ты тренированный, ты никогда просто так не применишь, а только в крайнем случае, когда это действительно необходимость. Так что — тренируйся.
К.М.: А как Вы тогда прокомментируете известное выражение «человек человеку волк»?
Б.Н.: Homo homini lupus est? Ну, это кредо индивидуализма, причем крайнего. Когда, как говорится, один Бог за всех, каждый за себя. Ведь почему сегодня осмеянию, выгогатыванию предается все, что связано с понятием общинность, артельность, коллективность, колхозность, общественность наконец, и оголтело насаждается идея эгоизма? А потому, что принцип подлеца и принцип насильника — это принцип divide et impera — разделяй и властвуй. А чтоб разделить и властвовать, надо же, чтоб люди как горох раскатились. Веник ведь не сломаешь? А развяжи — и прутик каждый очень легко и пальчиками можно поломать. А если ты навязал и до идеи фикс вбил в подсознание даже целый комплекс правил и императивов (хотя и незатейливых) «разделяй и властвуй»? «Чтобы сделать рабом — сделай невежественным». «Чтобы обезглавить — нужно возглавить».
И как продолжение этого — «человек человеку волк». Вот раз человек прочитает, что он «человек человеку волк», второй раз прочитает, а потом скажет: ну так это ж официально написано — и в интернете написано, и по телевизору говорят, вон и подружка говорит, что только бульдозер и курица от себя гребут. А я же не бульдозер и не курица. Все остальные люди — это не друзья, братья и товарищи, а в лучшем случае — конкуренты, в худшем — враги, и все против меня. А когда человек сам отказался от наибольшего достояния, которое ему, вообще говоря, доступно и подарено… У меня ведь с силой, чистой или нечистой, отношения простые — то есть никакие — поэтому я не буду говорить, кем, чем... И роскошью общения с другими людьми… Человек ведь существо родовое, то есть он по сути своей есть существо общественное, и это противоестественно: выломать его из этих связей, атомизировать. А для чего?
А его наклонить тогда очень легко. Расчеловечить. Поэтому, это принцип буржуазный абсолютно, это принцип крайнего индивидуализма. Но там хоть все это сопряжено, там хоть нет лицемерия, там: человек-средство, человек-товар, человек-пролетарий, то есть людей нужно противопоставить, они конкуренты на рынке труда. Вот, например, армия безработных. Они друг на друга смотрят как? Сквозь прорезь прицела, потому что тот, который хозяин-барин, может тебя купить, а может пройти мимо и соседа купить. Значит сосед — конкурент, значит, человек человеку волк. Я уже не говорю, что когда осознание приходит, кто истинный противник, то ясно, что буржуа и пролетарий, ну тоже ж не… Лисичка и зайчик, в лучшем случае, а вообще-то тоже — зайчик и волк.
Так что тоже совершенно конкретное историческое происхождение этой сентенции, не больно мудрое, я тебе скажу. Но так, если рефлектировать по этому поводу, то я думаю, что мои соображения где-то недалеко от истины легли. Как снаряды (смеется).
К.М.: А если бы сегодня наступил мир во всем мире в современном представлении…
Б.Н.: Это было бы очень хреново, Кристина, если бы сегодня наступил мир во всем мире, причем вечный! Вот ведь ничего нет глупее требования «да здравствует вечный мир» и «мир во всем мире». Это очень реакционное требование. Потому что, во-первых, мир — это… Ну ты ж чуть-чуть в диалектике понимаешь, я иногда читаю твои первые пробы пера… Сводит меня как от кислого яблока иногда, когда я это читаю, и не только твои пробы, но это, наверное, естественно, я это списываю пока на вашу зеленость, молодость и на то, что вы только еще учитесь, но хочется думать, что вы таки учитесь, а не сразу беретесь за то, что… Т.е. созреваете, не расцветая. Ну ладно, это другая тема, интересная, но другая. Так вот, поскольку ты уже чуть-чуть диалектик, ты понимаешь.
Вот Толстой написал свой роман с «ятью», слово «миръ» в том, дореформенном русском языке означало «свет, общество, человечество, миръ», и многие, кто берут его толстенную книгу в руки, думают: «Вот написал Толстой (это же связано опять-таки со вторжением Наполеона в Россию, с событиями 1812 года) книгу и это связано с войной и миром в таком их, чисто милитарном смысле: вот есть война — когда сцепились, и есть мир — когда перекур, ну, там, между Первой мировой и Второй мировой. И это мир между мировыми. А если иметь в виду локальные всякие очаги напряжений, так, по-моему, такого перерыва не было еще от истоков человечества. Так вот, я тебе должен сказать, что мир — это есть свое-иное-себя войны. И он всегда… предполагает войну. Когда человечество сдаст на свалку явление «война», оно с радостью туда же сдаст и слово «мир».
Человека, который будет бегать с транспарантом «Да здравствует вечный мир во всем мире!», будут судить по криминальной статье: он ждет войны следующей. Но, вообще говоря, бегать в двадцать первом веке с таким лозунгом, это, мягко говоря, контрпродуктивно. Уже давно, начиная примерно с 1972 года, когда был накоплен такой запас боевого, ядерного, химического, биологического оружия, что можно было… Я когда-то, в студенческие еще годы, интересовался этой проблематикой. Был такой американский исследователь Пол Кроссер — исследовал диалектику развития войны, военной техники, ну вот как феноменов, как предмет исследования (их много есть, но мне нравился этот автор), и он считал, что примерно в 70-е годы (в начале) сложилось равновесие, паритет между Западом и Советским Союзом. Отступление маленькое. Хают: «Союз такой-сякой, производительность труда низкая, лентяи, пьяницы, алкоголь, тоталитаризм…», а, между прочим, именно Запад в 70-е годы признал, что паритет.
А ведь ядерные боезапасы и прочие — это не трёхлинейка Мосина, и на «почтовых ящиках» (это были такие производства, которые не назывались «Большевик», «Арсенал», а «Почтовый ящик 1», «Почтовый ящик 435», ну, словом, закрытые производства. На одном из них когда-то и я до армии работал, я знаю, что это такое — это строжайшая технологическая дисциплина, это военная приемка, это в три раза сложнее, чем на гражданском производстве в ВТК сдать деталь. Я работал на «Первом почтовом ящике», потом этот завод назывался «Коммунист», потом «Радар», ну, я думаю, сейчас его доля такая же, как у «Большевика», «Артёма», «Арсенала» и т.д. — то есть он убит. Наверное. Там, на заднем плане за Дворцом «Украина»). Так я к чему веду: в 70-е годы экономике Советского Союза (которая, как они утверждали, да и ныне продолжают, была такая никчемная, и наука никакая, и мы — лентяи и пьяницы), противостояло три (!) экономики: штатская, западноевропейская и японская. А они (они, не мы), сказали, что: паритет. Что это означает?
Дело в том, что военная промышленность все самое лучшее, что в стране есть, как бы в себя втягивает, как пылесос: лучшие технологии, лучшие материалы, финансы (никто же не считает деньги, потому что только дурак экономит на собственной безопасности), и, конечно, лучшие кадры. Вот КПИ в одном «флаконе» — это и учебное заведение, и воспитательное заведение, и научное заведение. Так вот, из науки была, так называемая, хоздоговорная проблематика, а в ней была спецтематика, то есть оборонка, закрытая тематика, ну понятно о чем речь идет, и в КПИ очень много разработок велось такого характера закрытого. Более того, из, скажем, двадцати выпускников (я 18 лет проработал на Радиотехническом факультете, а радио-техника, электроника — это же был передний край промышленности уже в 70;80-е годы), лучшие из хороших, ну где-то до десятка, — их забирала оборонка, они уходили на эти «ящики почтовые» (в «Сатурн», «Уран», еще какие-то, ну целый ряд «планет» — это все были военные заводы). Вообще, на каждом заводе был закрытый участок или цех, а были и тотально военные заводы.
Возвращаемся к интереснейшей проблеме: война и мир. Невозможен сейчас мир. По той простой причине, что уже давно, начиная с 70-х годов ХХ столетия… невозможна война. А что возможно, когда констатируется, что можно уничтожить все живое, да еще и несколько раз — и это уже в 70-е годы? А вот представьте себе — уже сорок лет прошло! Вы что думаете, военное производство остановилось или затормозилось? Я думаю, оно только наращивалось и продолжает наращиваться. И здесь секрет, завеса тайны все только усугубляет. Вот там где-то какие-то договора подписывают, как правило — врут, потому что производят больше, запасы больше (ядерного, химического, биологического, какого угодно).
Но тут же еще одно обстоятельство. Где-то лет 5;6 назад я читал, как жизнерадостно кто-то констатировал (тоже американский, по-моему, автор, ну ему виднее, они, как говорится, в этом деле всегда — пионеры), что уже триста с чем-то раз можно уничтожить все живое только накопленным ядерным запасом всех стран, которые входят в так называемый клуб обладателей ядерного оружия: Штаты, Союз бывший, сейчас Россия, Китай, Франция, Англия; по слухам, некоторые страны еще создали, Пакистан, не по слухам, а точно, Индия — не по слухам, а точно, у них сравнительно, может быть, небольшой запас. По слухам, Южно-Африканская Республика, Израиль, Северная Корея недавно испытала, близко к этому Иран. И тут трудно сказать, что это плохо, то, что Иран создаст. Ну, не создаст — будет иметь более чем грустный удел Ирака и Ливии, создаст — не полезут. Ты понимаешь, какой парадокс, сегодня насилие в мире порождает такую карикатурную форму, а ведет все это одной тропой к одной перспективе.
Да, есть еще одно обстоятельство. Любое обретение человеческой культуры может быть использовано и во благо, и во вред. Поэтому, ну мало того, что уже накопленного ОМП вполне достаточно, чтобы триста раз уничтожить на Земле все живое! Заметьте: живое, а не только мыслящее, симпатичное, переживающее, то есть человека. Живое — до вирусов, бактерий и микробов включительно. Триста раз! Это даже не логика абсурда, это отсутствие всякой логики. То есть ни победителей, ни побежденных. Ведь достаточно один раз уничтожить, и не обязательно все живое, а только homo sapiens, и уже абсурд, да? Потому что война пульсирует в своих полюсах, это вполне диалектическое явление: фронт — тыл, победитель — побежденный. А если нет ни победителей, ни побежденных, ну какая же это вполне война?
Это — рукотворный апокалипсис. Так вот, заканчивая мысль, — триста раз только ядерным боезапасом. А еще биологическое, а еще химическое, а высотные плотины, а химические производства, а, простите меня, сегодня около полутысячи реакторов только действующих, да еще сотня возводится, ну, некоторые выведены из строя. Но ведь любой из этих реакторов можно перевести в режим Чернобыльского четвертого реактора, который у нас под боком. Но вы же это знаете хорошо, потому что это, как говорится, соседство близкое. И вот все это если привести в подобное действие, то не то что триста раз, но в три тысячи не вберешь, насколько все это можно втрамбовать в землю, все живое, все мыслящее, в первую очередь, и так дальше. Поэтому проблема войны и мира сегодня только кажется какой-то такой, простой и известной. И вот такое мышление, застрявшее где-то в первой трети ХХ столетия, когда воевали с помощью артиллерийских орудий на порохах, пулемета Максим и трехлинейки Мосина, это сегодня чрезвычайно опасно.
Потому что с такой моралью — «победитель-побежденный», «выиграл — проиграл» — размахивать этой дубиной, фигурально — ядерной, а, строго говоря, универсальнейшей, то есть все завоевания и обретение человечества можно обратить во зло. Ну, сегодня, мягко говоря, я бы таких людей берег пуще глаза, то есть изолировал от общества, и берег бы их как зеницу ока, вот тех, которые сегодня говорят, о том, что можно выиграть войну, можно победить, особенно если там перехитришь, если начнешь первым и внезапно и т.п. Дело в том, что некому будет даже проклясть того, кто так сегодня думает и говорит, потому что все «там» будем, и он — в первую очередь. Когда-то Эйнштейна, но это ещё в 50-е годы, спросили: «Альберт Иванович, какое оружие будет применяться в Третью мировую войну?» Он думал-думал, потом говорит: «Вы знаете, какое в Третью, не знаю, но вот что в Четвертую луком и стрелами будут воевать — могу справку выдать».
Гвардии сержант Новиков ответ на вопрос Кристины Москаленко закончил. Формулируй следующий.
К.М.: Что же тогда может спасти мир?
Б.Н.: А ты знаешь, я и не вижу другого ответа, что уж тут мудрствовать да лукавить. Нельзя перехитрить законы, законы природы, они ведь открываются, а когда открыты, никому их не дано закрыть. Законы техники, законы технологий, законы исторические, законы философские, вот все те законы, которые открывают. Потому что, что такое закон? Это — схваченная мыслью необходимость, то есть адекватно постигнутая интеллектом необходимость, естественная, историческая, философская, еще какая угодно. Правда, есть законы, которые пишут, придумывают и голосуют.
И если неудачно, то — «сам придумал, сам и исполняй». Я не хочу сказать, что все юридические законы именно такие. Без них человечество, по крайней мере, на этом этапе развития, невозможно. Нужно лишь, чтобы такие законы тоже писались, принимались, голосовались как адекватная реакция на происходящие процессы во всех сферах нашего жизнебытия: экономических, гражданских отношений, трудовых и т.д.
Но там ведь много злоупотреблений и произвола. Иногда какая-то часть людей, которой это удается, переписывает все с точностью до наоборот. То, что вчера считалось спекуляцией, сегодня — бизнес. Вчера — проституция, сегодня — предоставление интимных услуг. Черное — белое, белое — черное. Такое бывает. Но недолго. Поэтому жизнь — лишь по закону. Т.е. — по необходимости. А если она по закону, то есть по необходимости, то она будет и по добру, и по пользе, и по красоте, и по истине. Ничего экзотического, ничего нового я здесь сказать не могу. И не хочу, и не должен. Скажу только то, что с переменным успехом вместе со всеми своими коллегами пытаюсь сказать вам вот уже тридцать пять с лишним лет. В этом и заключается то образование, которое мы пытаемся вам дать, которое происходит во время нашего взаимодействия (не воздействия, не грубой дидактики, которая призвана «нафаршировать»). Мы пытаемся разбудить ваш интеллект. Ведь вы — после нас, вы стоите на наших плечах, поэтому должны видеть дальше, знать больше. Вы по определению — лучше нас. Но ведь и мир, — уходящий, — не уходит, к сожалению, по-английски, не прощаясь. Он делает все, чтобы украсть молодежь, которая еще не искушена, которая пока еще на зуб не пробовала многие вещи. Вот, к примеру, 1941—1945 — это попытка так называемого «экспорта демократии», какой они ее понимали. Будто бы здесь одни варвары, которые зубы не умеют чистить, мылом не умеют пользоваться. Но ведь было время, когда в Западной Европе еще бродили с дубинами по лесам, а Восточная Европа уже знала огромные взлеты культуры. Я не хочу сказать, что кто-то лучше, кто-то хуже. Было время, когда мы учились у Запада.
И все, что он за семьсот лет наработал, мы за семьдесят лет освоили. И фактически мы три раза спасли Западную Европу: от Батыя, от Наполеона и от Гитлера. И где бы она была, эта Западная Европа, если бы не мы? И недавно мы опять ее спасли. Почему нас так тянули за уши в НАТО? Через Украину идут транзитные пути нефть — и газоснабжения Западной Европы Россией. И если бы мы были в НАТО, где абсолютно доминируют Штаты, то перекрыть два крана (нефтяной и газовый) в Украине, означало бы поставить на колени Западную Европу. И не только заподную. А сейчас, кстати, очень непростые, мягко говоря, отношения между долларом и евро. Потому, что может доминировать только одна валюта как «резервная мировая». И до недавних пор безраздельно доминировал доллар. А когда в 90-е появилась конкурирующая валюта, — евро, — то, как это ни парадоксально, она из маленького поросеночка выросла в большую свинью, я бы даже сказал — в свирепого вепря. И сейчас Штаты, мягко говоря, в отчаянии.
Им любой ценой нужно эту Западную Европу поставить на колени. Войнушку какую-нибудь затеять. Вот попытка с Балканами была, пока Союз был расчленен, а Россия валялась в луже собственной крови. Но она, Россия, пошатываясь, встала на ноги, посмотрела выразительно на все это. А тут еще Китай немигающим взглядом раскосых глаз выразительно посмотрел. И блудодейство на Балканах было прекращено. Но, вообще говоря, это именно мы спасли Западную Европу тем, что не пустили Украину в НАТО. Вернее, не то, чтобы не пустили, а сделали все, чтобы ее туда не втянули. Потому что в Украине есть очень основательные профсоюз Смердяковых, Пятая колонна и т.п. Одних только центров, финансирующих сами знаете, чьи интересы, около тысячи. Не буду их называть, они «очень ранимые», чтобы не таскали по судам, а то у меня лишних денег нет, иногда даже не хватает. Но какой у них у всех будет финал, я знаю совершенно точно. Да и они догадываются.
…Поэтому Западная Европа молиться должна на нас. А они нам говорят: «В Европу хотите?». Центр Европы — у нас, в Раховском районе, а они нас… в Европу зовут. Вот мне интересно, кто их в средней школе географии учил? Мы — евразийский хартленд и нас очень много — 1/6 часть суши. Русские — это не этническая принадлежность, это цивилизационный код. На Западе ведь нет ни украинцев, ни евреев, ни белорусов. Поехал ты на курорт или в командировку — там все русские. Даже когда был Союз, не было советских, а были русские. Что ж тут плохого или унизительного? В конце концов, Украина — центр этого Русского мира. Ведь тут же колыбель трех великих народов, которые составляют основу Русского мира: белорусского, русского и украинского.
Все это очень непростые вопросы. Искать истинные ответы на них — это крайне злободневная задача. И специалистам нашего факультета негоже ориентироваться в данной проблематике только на уровне тех газет (и не только), которые представляют сегодняшние СМИ (вернее, СМДИ — средства массовой дезинформации). У вас еще есть шанс приобщаться к адекватному постижению этого сложнейшего вопроса, этой проблемы. А в его контексте — и к вопросам войны и мира, насилия и ненасилия, добра и зла, гуманизма и антигуманизма. Спасибо, что пригласила на разговор, Кристина.