В паутине лунного света

В паутине лунного света. 1. Жрица луны.

    Когда лунный свет шалью падает на плечи, твоя душа наполняется бушующим океаном чувств, где сплетаются нежность и страсть. Словно мелодичная мелодия свирели серебристой нитью пронзает грохот бури. Невозможно остаться равнодушной, когда луна входит в полную силу. Остаётся лишь сбросить оковы покоя и мчаться по лунному мосту навстречу неизвестности, безгранично отдавшись во власть желтоглазому светилу.

    - Ты опять! – вздыхает мама, наблюдая мой отрешённый взгляд, устремлённый в тёмное небо, где созвездия уже начали петь свою призывную песню. – Ну, когда же это закончится?!

Я сижу на широком подоконнике, беспечно махая ногами над пропастью, и безостановочно впитываю в себя лунный свет. Голова уже бурлит от нахлынувших эмоций, но я ещё не готова отдаться безумству без оглядки. Пропасть не пугает меня. Скалы вокруг привычные и родные. Если захочу, я смогу подняться на самую высокую вершину даже без особых усилий. Падения не страшат меня, ведь всегда приземляюсь на ноги, словно кошка. Может у меня, как и у неё, девять жизней. Я не проверяла, как-то не представилось случая. Мама, конечно, волнуется. Во всех мирах мамы одинаково суетятся над своими отпрысками. Она забыла свою юность. А ведь была такой же безумной, как и я, пока не отреклась от луны. В нашем роду все женщины рождаются жрицами Муны, хозяйки ночи. Вот только своей жизнью они всегда имели право распоряжаться сами. Луна лишь наполняет нас силами, если мы принимаем их. Многие выбирают покой, когда встречают свою судьбу. Иначе продолжение рода жриц стало бы невозможно. Ведь многие уходят, растворяясь в лунном свете безвозвратно.

  Этого мама и боится! Боится, что однажды я не вернусь из своего путешествия к звёздам. Но я всегда возвращаюсь. Когда безумие весны покидает меня, я вспоминаю о доме и бегу к нему лунной тропой, что есть сил. Там ждут меня мама, отец и братья. Они простые горные жители, хотя каждый и привязан к своему тотему. Отец, например, иногда обращается медведем. Он из перевёртышей. Эту способность он передал моим братьям. Старший Рэм сроднился с рысью и уже даже нашёл себе подружку. Он всё чаще покидает наш очаг. Это ещё один повод для маминого беспокойства. Зато Рис пока ещё домашний щенок. Он верно служит девизу: «Мой дом – моя крепость!»

   - Всё, - тихо вздыхаю, отбрасывая серебристые волосы себе за спину. Смотрю в грустные мамины глаза и благодарно принимаю её тёплое прикосновение к моей лунной душе. Это её благословение. Она снова смиряется и отпускает, ведь знает, что иначе я просто не могу. Иначе я не умею и не хочу.
- Я вернусь, - обещаю я.
- Будем надеяться, - рычит от двери отец, поглаживая спутанную бороду. Он только что вернулся, торопясь взглянуть на меня перед расставанием. Он не имеет власти, чтобы запретить мне жить луной. Я её жрица, неподвластная отцовской воле. Но он любит меня и, конечно, надеется, что однажды я встречу свою судьбу и вернусь навсегда к родному очагу. Приму покой, как и моя мать, когда встретила однажды в горах молодого медведя. Издали доносится рычащее мурлыканье рыси и лай лохматого щенка. Мои братья тоже любят меня и беспокоятся, боясь потерять навсегда.

   Перевёртыши вообще очень чувствительны. Они правильно волнуются. В этот раз всё немного иначе, всё по-другому. Громкий вой раздаётся с вершины ближайшей горы. Это Пит, мой лучший и единственный друг. Он один знает о том, что эта весна оказалась для меня полной неожиданностей.
   Накануне мы встречались. Он был привычно насмешлив. Как всегда с растрёпанными пепельными волосами и удивительно мудрым для столь юного возраста взглядом серых глаз.
- Опять влюбилась! – хмыкнул он, заметив мою отрешённость.
- Весна, - пожала я плечами, не переставая балансировать на самом краю пропасти, словно танцуя на канате.
- Прекрати, - поморщился Пит. Он не любит мои опасные эксперименты.
Я только улыбнулась в ответ, отошла к большому камню, на котором сидел друг. Мне не хотелось его расстраивать перед расставанием.
- Ты снова уйдёшь, - с тихой грустью протянул он.
Я не ответила. Зачем? Всё и так понятно.
- Но ты же вернёшься? - Пит беспокоился обо мне не меньше родных.
- Я не знаю, - вдруг захотелось быть честной с ним. Он весь напрягся, требуя объяснений хмурым взглядом.
- Следи за небом, - беспечно посоветовала я ему. – Если там вспыхнет новая звезда, значит, ещё одна жрица покинет мир и предпочтёт небеса.
- Но почему?! – Его глаза яростно вспыхнули. Он был в отчаянии от того, что бессилен предотвратить надвигающуюся неизбежность.
Я молчала, вглядываясь вдаль, словно собиралась переместиться туда, спрятавшись от его вопросов. Пит, в отличие от других перевёртышей, всегда соображал удивительно быстро, может потому что был волком-одиночкой, не признавая законов стаи. Такая жизнь требовала молниеносных решений и, конечно, мудрости. Он очень быстро нашёл правильный вопрос:
- Кто он?! К кому ты мчишься теперь, сломя голову?!
Я не хотела отвечать. Но, возможно, эта наша встреча была последней и мой друг достоин узнать о том, что может принудить меня покинуть мир.
- Это… ламир… - произнесла я с запинкой, казалось, всё ещё не веря, что отважилась на такое безумство.
- Пожиратель душ! Да ты с ума сошла! Виа, я умоляю тебя, откажись от луны, прямо сейчас! – Пит так разволновался, что стал походить на безумного. Он вскочил, быстро подошёл ко мне, схватил за руки и заглянул в глаза, похожие на две небольшие яркие луны.
- Поздно, - своим спокойствием я пыталась примирить его со свершившимся фактом. – Я люблю и не в силах противостоять этому. И потом, я ведь не встретила ещё свою судьбу, ты же знаешь.
- Ах, да, судьба! Как я же я мог забыть об этой традиции! - хмыкнул он, всё ещё вздрагивая от сдерживаемой ярости. – И теперь ты вынуждена мотыльком лететь на огонь, чтобы сгореть. Луне потребовалась новая жертва! Она, конечно, не нарушает право выбора жриц, но ставит вас в такие условия, в которых уже невозможно ничего изменить.
- Не ропщи на богиню, - недовольно нахмурилась я.
- Она не моё божество, я не поклоняюсь ей. Я никому не поклоняюсь. Потому что сам являюсь сумеречным волком, - Пит рычал совсем по-звериному, ещё мгновение, и он обратился бы. Но всё же сдержал порыв, зная, что я тут же уйду. Не люблю его звериной сущности, хотя и знаю, что душа его остаётся неизменной после обращения.
- Я и забыла, что ты почти один из местных богов, - примирительно улыбнулась я.
Он же покорно вздохнул, снова присаживаясь на камень.
- Не уходи, - простонал почти безнадёжно.
- Ты же знаешь, что я не могу, - мне очень хотелось утешить его, подарить надежду. Но как можно подарить то, чего у тебя нет.
- Как? Где? – спросил Пит в отчаянии и сам же ответил:
- Опять сны! О, как я ненавижу твои весенние сны. Это единственное чего я по-настоящему боюсь, да ещё того, что ты однажды не вернёшься со звёзд.
- Да, я увидела его во сне. Это всегда случается весной. Он прекрасен, как безлунная ночь, и опасен, как призрак смерти, - в моём голосе послышалась лунная мелодия. Питу она никогда не нравилась, поэтому он резко меня прервал:
- Ты, словно околдована луной, Виа!
- Может быть, - задумчиво проговорила я. – Но ничего изменить нельзя, ты же знаешь.
- Я найду, как освободить тебя, - Пит всегда был упрям, и порой страдал манией величия. Я знала, что он бессилен перед Муной. Его удел: судьбы перевёртышей, только и всего. Для них он бог, но не для меня жрицы луны. Даже мой отец уважал Пита. Надеясь, что именно он сможет однажды удержать меня. А мама молилась ему втихомолку. Это было забавно. Ведь она тоже была жрицей, пусть и отступницей. Уж она-то должна знать силу небесной богини, хозяйки ночи.

    На прощанье я решилась подарить Питу последнее, что у меня осталось: тень надежды.
- Я постараюсь вернуться, Пит. Я очень постараюсь вернуться к тебе.
Его глаза вспыхнули. Он громко выдохнул и наклонился к моему лицу. Его губы застыли от моих буквально в миллиметре. Я медленно отклонила голову в сторону.
- Не разрушай, - шепнула ему на ухо. – Помни наш уговор.
- Да, я помню, - хрипло пробормотал он. – Только ты можешь предать дружбу, разрушить её касанием губ. Но, быть может, этого теперь уже не случится никогда. И мне останется лишь ловить твой далёкий свет в мрачном океане неба.
- Это необязательно должно было случиться, - махнула я непримиримо головой. – Я не собираюсь терять своего единственного друга из-за жара чувств. Ведь чувства я испытываю каждой весной, а доверие дружбы такая редкость. Я слишком дорожу тобой, чтобы потерять.
- Мы могли бы быть вместе, - предложил Пит.
- Но я не чувствую в себе постоянства. Моё время отречения ещё не пришло. Прости, но мы можем быть только друзьями.
Он вздохнул, смиряясь и отпуская меня.

   И вот мне пора. Пит почувствовал момент моего ухода из мира. Скалы содрогнулись, сочувствуя его тоске. Мне тоже было жаль расставаться. Но чувства, заполнившие мою лунную душу манили, заставляя забыть об осторожности. Я шагнула в пропасть, легко взмахнув руками. За спиной тихо вздохнула мама. Отец, по обычаю, метнулся из дому бурой тенью. Ему, как и братьям, всегда было легче переносить расставание в нечеловеческом облике.

   Сначала я падала, бесстрашно вглядываясь в темноту, притаившуюся на дне пропасти. Страха не было, только любопытство. Достигнуть дна так и не удалось. Падение вначале замедлилось, а потом я почувствовала притяжение луны. Через несколько минут у моих ног обозначилась лунная дорожка. Я привычно шагнула на неё, придерживая руками подол свое длинного, серебристого платья. Моё одеяние не случайно совпадало цветом с луной. Когда лунные лучи оплели мою невысокую фигуру, я совершенно растворилась в их сиянии. Именно в этот момент мои родные обычно теряли меня из виду. И только сумрачный волк ещё долго выл, продолжая чувствовать моё движение в небе.

   Я не стала медлить. Не оглядываясь, побежала по лунной тропе, в конце которой еле видно мигала одинокая звезда, окружённая тенью. Именно под этим солнцем ждал меня мой ламир. И только в его власти было отпустить мою душу или поглотить её навечно. Зная всё это, я всё равно не могла сопротивляться притяжению. И бежала всё быстрее, подвластная чувствам, навстречу своему счастью или же своей гибели. Что, в данный момент, не имело для меня ровным счётом никакого значения. Всё моё существо стремилось к призрачному силуэту, посетившему мои пророческие весенние сны.


В паутине лунного света. 2. Мир теней.

    Когда под ногами вдруг обрывается лунная тропа, и ты делаешь последний шаг в пустоту, начиная лететь с невероятной скоростью, вся оплетённая серебристыми лунными нитями, твоя душа взрывается фейерверком чувств. Состояние триумфа выражается в виде внезапно нахлынувшей мелодии. В эти мгновения ты готова смеяться, петь, кричать от переполняющего сердце счастья. Вся твоя сущность дрожит в предвкушении достижения такой желанной цели. Чувства переполняют, расплёскиваются, усиливается жажда разделить их со своим избранником, соединив на мгновение свою душу с ним, наполнив и его душу трепещущим счастьем, рождённым любовью. Сделать избранного счастливым, подарить ему минуты восторга, вдохновения. Именно в этом заключено истинное предназначение жрицы луны. Ты, словно падающая звезда, искрясь и мерцая, опускаешься к ногам любимого, обладая способностью исполнить его заветное желание. И только исполнив свою миссию, подарив счастье, ты освобождаешься от бури чувств, получая возможность вернуться домой, чтобы набраться сил до наступления новой весны.

    Я видела множество миров. Но этот мир показался особенно странным. В нём не было ни деревьев, ни цветов, ни травы. Подозреваю, что и птицы в нём тоже отсутствовали, ведь им просто негде было бы свить свои гнёзда. Этот мир вначале показался мне мёртвым. Под ногами каменные плиты, а вокруг странные конструкции из металла, пластика и стекла. Значительно позже я выяснила, что это были жилища, в которых проживали люди. Как они могли выживать в этой пустоте, оставалось только гадать. Ночь здесь казалась особенно тёмной. Свет луны был слаб и хрупок, а сияния звёзд вообще не было видно. Я почувствовала себя одиноко и неуютно. Даже радость, бурлящая во мне ещё мгновение назад, словно увяла. Застыв серебристым изваянием в центре небольшой площадки, свободной от строений, я мысленно позвала того, к кому прилетела. Лунную мелодию моего сердца он не мог не услышать. Избранник жрицы луны не мог не отозваться на её зов.

    Тёмный силуэт возник передо мной внезапно, хотя я и ждала его с нетерпением. Он словно вышел из тени. Его движения были скользящими, плавными. Казалось, он не идёт, а плывёт, не касаясь земли. От него веяло опасностью, которая невидимой лентой оплела меня, заставив смолкнуть, слышную лишь только нам, песню луны.

   - Зачем ты пришла? – Его голос был тихим и безжизненным. Ни одной искры эмоции не промелькнуло в нём.
- Потому что ты меня позвал. – Мне хотелось коснуться его руки, почувствовать тепло кожи, уверившись, что он живое существо, а не бестелесная тень. Но его руки были облачены в чёрные перчатки. Да и вся его фигура была укрыта длинным, тёмным плащом. Только бледное лицо, обрамлённое чёрными волнистыми прядями волос, выделялось светлым пятном на общем мрачном фоне. Да ещё его глаза, похожие на две сливы, вспыхивали порой живыми искорками, являясь свидетелями того, что мой собеседник реально существует, а не плод моего внезапного кошмара.

- Позвал? – удивления не было в его голосе, только вопрос. – Но я не голоден. А призываю я только в этом случае.
- Ты не узнал меня, - я огорчилась такому равнодушию.
- Почему же? Ты та девушка из сна. Упавшая с неба звезда, умеющая исполнять желания. – Он, словно констатировал факт, безразлично на меня взирая.
- Только одно желание, самое заветное, - поправила я его.
- Моё желание принесёт тебе смерть, - заметил он, как само собой разумеющееся.
- Это твоё заветное желание? – я не смогла сдержать удивления.
- Это моё постоянное желание, - покачал головой ламир. – Тебе не нужно было приходить. Тот, кто не в силах совладать со своей жаждой, не может иметь иных желаний, кроме утоления голода.
- Это тяготит тебя? – острая нотка жалости иглой пронзила моё сердце.
- С этим невозможно бороться, - казалось, он пытается в чём-то убедить меня, даже предостеречь. Хотя по его виду нельзя было сказать, что он испытывает сожаление о грозящей мне опасности. – Уходи. Пока это ещё возможно.
Я тоскливо оглянулась на бледнеющую луну.
- Это невозможно. Луна не примет меня, пока я не исполню свою миссию, - тихо вздохнула я.
- Миссию? – не понял он.
- Я должна сделать тебя счастливым, - я попыталась улыбнуться ему, но улыбка вышла дрожащей и жалкой.
Ламир вдруг откинул голову чуть назад и издал странный скребущий звук. Мгновение спустя, я догадалась, что это был смех. Только этот звук и обозначил проскользнувшую в нём эмоцию. Выражение же лица совсем не изменилось. Лишь глаза вспыхнули чуть ярче.
- Забавно, - холодно заметил он. – Я становлюсь счастливым в одном случае, когда насыщаюсь. И ты можешь мне в этом помочь. Только уйти после этого вряд ли получится. Ты попала в ловушку, девушка из моего сна. Для тебя нет из неё выхода.
- Меня зовут Виа, - представилась я, не желая, чтобы он обращался ко мне так безлико.
- Зачем ты сказала мне своё имя?! - он почему-то рассердился. – Я не хочу знать, как зовут мою еду. Впрочем, я могу уйти, и ты достанешься кому-то другому.
- Ты не сможешь покинуть меня, ведь я тебе предначертана. – Моя уверенная улыбка подтвердила эту истину.
- Ты странная. Не страшно смотреть в глаза своей гибели? – спросил он задумчиво.
- Но ведь всё равно нельзя ничего изменить, - легко пожала я плечами. – И потом не так просто выпить душу лунной жрицы.

   Подумав мгновение, он согласно кивнул головой:
- Ты права, такой души я ещё не встречал. Быть может, эта наша встреча подарена мне неслучайно. Что же, можно попробовать прервать бесконечность. Хотя раньше я думал, что это невозможно.

    Его странные слова были мне непонятны. Но одно я уяснила: он не оставит меня. Уже через секунду ламир шагнул в мою сторону, распахнув плащ. Сначала я решила, что этот его шаг – начало моей гибели. Но он лишь накинул на меня тёмную ткань и велел задержать дыхание. Лёгкое головокружение – это всё, что я чувствовала на протяжении следующих минут. Когда он снова отстранился, я увидела, что нахожусь в большой странной комнате. Вместо стен здесь были огромные стёкла. Таким же прозрачным был и потолок над головой.

     - Где мы? – спросила я, уже догадываясь, что нахожусь в гостях у ламира.
- Никто ещё не был здесь. Мы, ламиры, предпочитаем уединение, и влачим своё бесконечное существование, обычно, в одиночестве, - хозяин странного жилища говорил лениво, будто принуждая себя к общению. Видимо, я заинтересовала его чем-то. В нём чувствовалось какое-то странное ожидание. А, быть может, его одиночество было настолько тягостным, что он решился пообщаться, для разнообразия, со своей потенциальной едой.

- Почему вы так разобщены? – спросила я, присаживаясь в одно из кресел, расположенных в центре комнаты.
- Не трудно догадаться, - криво ухмыльнулся он, плавно опускаясь в соседнее кресло. – Мы опасаемся за свои души, ведь опасны друг для друга, так же, как и для иных живых существ.
- Ты назовёшь мне своё имя? – мне хотелось знать о нём всё, как и о мире, в котором он жил. Конечно, мрачная слава пожирателей душ распространилась среди многих миров. Но, в действительности, о них не было известно ничего конкретного.
- Зачем тебе имя? – пожал он плечами. – Ведь когда придёт время и жажда лишит меня разума, это знание будет уже неважным. Моё имя тебя не спасёт.
- И всё же, я бы хотела услышать его, - упрямо настаивала я.
- Грег, - обронил он равнодушно.
- Ты расскажешь мне о ламирах, Грег? - мой интерес был искренним.

   Он долго молчал, закинув голову и вглядываясь во всё ещё темное небо, хотя время ночи уже закончилось. Потом заговорил, тихо и монотонно:
- Если хочешь, я расскажу тебе, посланница луны. Время ещё есть. Думаю, жажда возвратится к закату. Мы не увидим наше тёмное солнце, но почувствуем его. Мир теней не знает ни ярких красок, ни солнечного тепла. В нём властвуем мы, ламиры. В тысяче городов живёт тысяча бессмертных, каждый из которых безраздельно владеет своим городом. Большую часть времени мы проводим в своих башнях, таких же, как эта. Башня, по обычаю, очень высокая. Она возвышаться над жилищами людей, душами которых питается её хозяин.

- Я не вижу здесь ни дверей, ни открытых окон? – удивлённо оглянулась я, натыкаясь взглядом на прозрачные стены.
- Нам не нужны отверстия, ведь мы ходим дорогами теней, - помолчав, ответил Грег. – Когда жажда начинает рвать тело на части, достаточно лишь пожелать и шагнуть в тень. Настичь ближайшее существо, обладающее душой, обычно, не составляет никакого труда.
- А люди! Как они выживают в вашем страшном мире?! – я содрогнулась, представив себе их участь.
- Ну, они считают нас богами, - хмыкнул ламир. – Все готовы добровольно отдать свои души. Хотя их поклонение ничего не значит для нас. Важна только еда! Мы храним своих людей, позволяя им развивать науку, которая и обеспечивает их выживание.
- Но ведь это страшно! Так не должно быть! – Мне было трудно сдержать эмоции. Хотелось помочь этим несчастным и их хозяевам освободиться друг от друга.

     - Когда-то, тысячи лет назад, всё было иначе, - в голосе ламира послышалась скрытая тоска. – Тогда мы жили среди людей. Да, мы обладали силами, способными лишить их жизни, но имели возможность управлять своей жаждой. Использовали её только в крайних случаях. А потом мы возгордились. Желание стать бессмертными помутило наш разум. Безостановочно поглощая души, мы обрели неуязвимость,и остановится уже не смогли - жажда приобрела такую силу, что сама стала управлять нами. А когда мы устали и хотели уйти из мира, как простые смертные, она не позволила нам сделать это.

    Я печально вглядывалась в бледное лицо моего избранника. На нём явственно читалась усталость. Ламир устал от жизни, которая больше походила на бессмысленное существование.
- За бессмертие мы заплатили всем: любовью, семьёй, человеческим счастьем. Осталась только пустота и невыносимая жажда.
- Неужели уже ничего нельзя исправить? – Я чувствовала глубочайшую печаль.

- Ты спрашивала о моём заветном желании, - Грег резко встал и, наклонившись, заглянул мне в глаза. – Так вот, я просто хочу умереть!
- Я могу принести только любовь, а не смерть, - я испугано от него отшатнулась. – Как я могу убить того, кого люблю.
- Если любишь – убей! – жёстко ответил ламир. – Подари мне свободу! Иначе я убью тебя, ведь закат уже близко. Я чувствую, как начинает стучать в висках. А скоро придёт боль и безумие.
- Я не умею убивать, - грустно призналась ему. – К тому же ты бессмертен, неуязвим.
- Но луна сильнее проклятья. Я слышал, что богине, хозяйке ночи, подчиняется даже ангел смерти. А ведь ты её жрица! Ты исполняешь желания. Так исполни моё, пока ещё не поздно. – Грег смотрел на меня с тенью надежды в глазах.

   Мне очень хотелось помочь ему, но я не знала, как. Впервые я столкнулась с таким желанием избранника. Впервые кто-то не хотел ни любви, ни счастья, ни удачи, а всего лишь смерти.
- Мне нужна луна, - сказала я тихо, поднимая взгляд к небу.
- Она скоро придёт, - устало покачал головой ламир. – Только вы не успеете встретиться. Ещё никто не уходил от моей жажды. Я не представляю, какие нужно силы, чтобы удержать меня. Быть может, выпив твою лунную душу, я стану свободным оттого, что она сожжёт меня изнутри?!

   Помедлив мгновение, ламир подошёл совсем близко и приблизил своё лицо к моему. Его глаза стали совершенно чёрными, как агаты. Они будто вытягивали из меня силы, гипнотизируя, не отпуская. Мои мысли в голове стали путаться, когда его губы прикоснулись к моим губам. Касание было легким, словно начало нежного поцелуя, но он не целовал, а делал вдохи. Он всасывал мою душу неторопливо, но настойчиво. Я чувствовала, что она, словно облачко истончается, делается все более невесомой. Холод все больше и больше наполнял пустеющее тело, но когда ламир собрался сделать свой последний вдох и тем самым окончательно лишить меня души, я вдруг почувствовала подобный внезапному всплеску жар своего сердца.
- Я люблю… - тихо пробормотала я, готовая отдать ему в дар свою жизнь.
В ту же минуту, его словно что-то ударило. Ламир упал на пол к моим ногам, и застыл бездыханным. Я склонилась к нему, коснулась руками волнистых волос, всё ещё не веря, что сделала это.
- Я убила тебя! Как я могла?! Ведь нельзя же убить любовью!


В паутине лунного света. 3. Звезда.

  Когда ангел смерти укрывает крыльями угасающую душу, он не несёт разрушение, а дарит ей благословенный покой. Не нужно страшиться его. Появление у изголовья серебристого крылатого всадника означает всего лишь начало перерождения. Души бессмертны. Они не исчезают бесследно, а просто снова начинают свой путь. Для кого-то – это дорога в тень, а кто-то устремляется к свету. И только сама возрождающаяся душа принимает решение: сгинуть во мраке или же вспыхнуть яркой звездой, дарящей свой свет одиноким странникам, неустанно бредущим по дорогам своей судьбы.

  Освобождённая душа ламира была непривычной для меня. Она состояла из множества ярких огней. Теперь, когда оковы – тело бессмертного, пали, пленённые им души живых обрели долгожданную свободу. Они разлетелись яркими искрами в разные стороны, прожигая стеклянные преграды стен и устремляясь ввысь, в бесконечность. Тело, укрытое чёрным плащом, поглотила вездесущая тень этого мира. Оно, словно растворилось в ней, исчезнув без остатка. Рядом со мной остался лишь мерцающий силуэт, окружённый лунным светом, проникающим сквозь стеклянный потолок. А на крыше застыл крылатый ангел, посланный луной, ожидая решения освобождённой  души.

  - Я свободен! Ты сделала это, Виа! – в голосе призрачного ламира победно звенела нотка счастья.
- Моя любовь освободила тебя, - грустно улыбнулась я. – Любовь пробудила во мне готовность пожертвовать собой, разделив на части лунную душу. Теперь ты вправе воспользоваться этой свободой, распорядиться ею так, как пожелаешь.

  Тот, кого при жизни звали Грег, оглянулся на застывшую в ожидании тень, готовую принять его сущность. Потом он посмотрел вверх, пытливо вглядываясь в неподвижную фигуру ангела.
- Я хотел бы остаться с тобой, - призрак вопросительно заглянул мне в глаза.
- Чтобы мы могли быть вместе, я прежде должна умереть. Только тогда смогу уйти с тобой к звёздам навечно. – Я колебалась, вспоминая ожидающий меня дом, родных и своё обещание Питу. Но любовь, опалившая этой весной моё сердце, никуда не исчезла, даже после того, как желание избранника было выполнено.

  - Пойдём со мной, Виа! – позвал он, протянув ко мне руки. – Мы оставим этот мир навсегда и будем счастливы в бесконечности лунного света.
- Ты хочешь отдать свой мир тени?! – Мне стало горько и грустно оттого, что я была не способна исполнить желание мира – освободиться от тёмного солнца.
- Этот мир проклят. В него пришла тень вслед за проклятьем ламиров, которые продали ей свои души. – Серебристый призрак замерцал чаще и ярче, словно сердясь и волнуясь. – Видишь, она всё ещё не уходит, надеясь на моё возвращение. Знаю, что она может воссоздать меня снова, соединив тело и душу. Только одного не может понять тень этого мира: я теперь свободен и никогда не соглашусь больше страдать от бесконечной жажды.
- Да, ты свободен, - согласилась я с ним. – Но другие! Ламиры и люди остаются в плену теней.
- Что нам другие! – Грег искренне не понимал моей печали. – Что нам миры, когда мы будем вместе, сплетёнными любовью в одно существо.
- Ты столько тысяч лет был одинок, и не понимаешь, что предаёшь свой мир, - понимающе покачала я головой. – Ты просто ещё не знаешь, что невозможно быть счастливым тогда, когда другие несчастны. Их горе вскоре настигнет тебя, и мука, которую ты почувствуешь, станет проклятьем, гораздо более сильным, чем жажда.

  Его мерцание утихло, словно призрак думал о чём-то, или вспоминал о том, как это быть человечным.
- Но что мы можем сделать, Виа? – спросил он, осознав и приняв моё беспокойство. – Разве мы в силах спасти целый мир?! Или ты знаешь, как это сделать?
- Нет, пока я не знаю, - пришлось сознаться мне. – Я ведь всего лишь жрица луны, одинокая слабая искра лунного света. А ты только призрак, бестелесная душа ламира. Сами мы не сумеем прогнать тень и зажечь ваше солнце. Нужен свет, очень много света. Он один разгонит мрак. Когда сгинут тени, ламиры освободятся от жажды, а люди забудут, пожирающих души, богов.
- Но где же нам взять столько света?! Здесь нужно его океаны, - он сомневался, не верил. Но я-то знала, что всё возможно. Нельзя лишь одного: уйти и забыть. Ведь если стучать во все двери, хотя бы одна, да откроется, и ответ придёт к нам.

   - Мы спросим у ангела, - предложила я, с надеждой обернувшись к прозрачной стене. Мой тихий зов резким ударом разрушил преграды из стекла окружающие нас. Миллиарды крошечных стеклянных песчинок с тихим шелестом просыпались к нам под ноги. Стеклянные стены, отделяющие нас от мира, исчезли. Ангел плавно опустился вниз и снова застыл уже рядом с нами. Крылатый всадник долго безмолвствовал, вглядываясь в круглый глаз луны над головой. Потом ответил кратко:
- Ищите богиню.
После этого он рассыпался серебристыми искрами, будто собою тропинку для нас проложил. Я отважно шагнула на эту тропу, ведущую в небо. Мерцающий призрак летел за мной следом, поверив в то, что мы сможем преодолеть невозможное.

   Серебристая дорожка привела нас к тёмному солнцу, пленённому тенью. Эта звезда уже почти не горела. Её мерцание было слабым и тусклым.
- Как нам разжечь его? – спросила я громко, в надежде, что луна услышит.
Она не ответила, но появилась внезапно пред нами, сплетённая из лунных лучей. Хрупкая, полупрозрачная девушка долго смотрела на нас с улыбкой. Тихий, мелодичный голос вдруг прервал тишину. Он прозвучал отовсюду, окружив нас своей чарующей мелодичностью. Губы призрачной девушки, в образе которой явилась луна, так и не шелохнулись, продолжая тепло улыбаться. Глаза её сияли, как две золотистые звёздочки, а длинные волосы были затейливо переплетены серебристыми лентами. Серый, похожий на струящийся дым, плащ укрывал хрупкую  фигуру.
- Удивительно, - пропел нежный голос. – Свободная душа ламира. Это такая редкость. Не знала, что у тебя получится, Виа.
- Я любила, - просто объяснила я это свершившееся чудо.
- Любовь должна быть очень сильной, чтобы суметь освободить проклятую душу, - доверчиво призналась мне луна.
- Я хочу освободить их всех! – Я смотрела на неё умоляюще. – Помоги!
- Но я не могу, - богиня слегка качнула головой. – Луна не в силах зажечь солнце.
- Кто же может? – я так боялась потерять надежду.
- Любовь, - тихо раздалось в ответ. – Только она способна возродить жизнь. Только она сильнее смерти. Только пред ней бессильны любые проклятья. Ваша любовь зажжёт это солнце. Объединившись, вы возродите звезду.
- Мы умрём? – тихо спросила я богиню.
- Нет, - улыбнулась она. – Вы переродитесь в новое существо – станете солнцем, которое сожжёт тени.

   Грег, услышав о том, что мы в силах уничтожить проклятье его мира, в ожидании протянул ко мне руки. У него не было причин оглядываться назад. Он получал всё, чего хотел: наше единство. Это было всё, о чём мечтал ламир. Я же застыла на мгновение. Нет, это не были сомнения. Это было прощание. Я знала, что мама поймёт меня, а отец и братья простят. Они увидят вспыхнувшую в небе новую звезду и всё узнают. Мой свет, моя нежность навсегда останутся с ними. Вот только Пит… Как мне предать своё обещание?! Я была уверена, что он ждёт, и будет ждать вечность.

   - Почему ты медлишь, Виа? – удивлённо спросил ламир.
- Мой друг… он ждёт… - попыталась объяснить ему я свою печаль.
Мне ответила луна:
- Не огорчайся. Волк выбрал свою дорогу. Вот посмотри.
Я вгляделась вдаль, и вдруг заметила, как среди звёзд мчится серая тень. И лунная пыль оседает на ней серебром.
- Пит стал звёздным волком! – удивлённо вскрикнула я. – Он, действительно,  самый настоящий бог перевёртышей.
- Он не смог тебя дождаться на земле и поэтому выбрал небо, - тихо вздохнула луна. – Отныне твой друг всегда будет рядом, охраняя свою звезду.

  Больше богиня не сказала ни слова, лишь взмахом руки пожелала удачи, и растаяла лунною дымкой. А я обернулась к любимому.
- Теперь мы вместе, - прошептала еле слышно.
- И навсегда, - отозвался он тихо, заключая меня в объятья.
В эту же минуту его призрачный силуэт слился со мной. Две фигуры стали одной. Я вся замерцала, будто тоже превратилась в призрак. А сердце застучало часто-часто, ведь теперь оно стучало для двоих. И бесконечное счастье выплеснулось из души ярким неугасимым факелом. Вся я запылала, сгорая от любви и не чувствуя боли, которая пронзала всё моё существо. Звёзды рождаются тоже в муках, говорила когда-то мама. Теперь я это знала. Но эта боль, казалась мне счастьем. Последний шаг я сделала с трудом. Было трудно, но я всё же преодолела себя и шагнула к тёмному солнцу. Полёт был коротким и пронзительным. Встретившая меня тень отступила перед живым факелом, который со всей силы пронзил умирающее солнце. Взрыв потушил моё сознание.

***
  В маленьком домике среди скал вздохнула седая жрица:
- Виа не вернётся. Я знаю.
Огромный, как медведь, человек со спутанной бородой согласно кивнул:
- Мы тоже чувствуем… Это было её решение.
В эту минуту в дом вбежал рыжеволосый парнишка, лет десяти.
- Мама! Отец! Звезда! – задыхаясь от быстрого бега, выкрикнул он. – На небе только что вспыхнула новая звезда. Смотрите, это наша Виа!
Он, нетерпеливо подпрыгивая, распахнул входную дверь и указал пальцем в небо.
- Она возродила солнце. Так сказал наш бог, Пит. – Восемнадцатилетний парень, с глазами рыси, внимательно вглядывался в сиянье далёкой звезды.
- Пит охранит её, - с уверенностью покачал головой отец, а мама тихо вытерла слезинки упавшие из глаз, всё ещё похожих на две маленькие луны.

***
   Мир теней изменился под возрождённым солнцем. Тени исчезли из него. Только название напоминало о прошлом. Исчезли из мира и его хозяева, ламиры. Пустые башни из стекла остались мрачным напоминанием былого их могущества. Люди быстро забывают плохое. Остаются только страшные сказки о далёкой древности. Новый мир засиял красками. В нём снова выросли деревья и цветы, а птицы запели свои весенние песни. Мир, опалённый любовью, снова ожил. В душах жителей его городов исчезла пустота. Они наполнились счастьем.

   А над миром сияло солнце. Оно было ярким и тёплым.
- Наша звезда Виа, - говорили о нём люди, поднимая глаза к небу. – Она подарила нам жизнь и свободу. Теперь мы знаем, что значит жить.
Их звезда была не одинока. На рассвете рядом с просыпающимся солнцем люди видели мерцающий силуэт верного ламира. А на закате возле дремлющей звезды всегда находилась серая тень звёздного волка. Они не покинули её, навечно оставаясь рядом.