Калейдоскоп
Посвящается К.
1
День догорал угольком в камине.
- Прости! – сказала она, поправив локон, - я люблю другого.
Лучи слабеющего солнца золотили оконную раму. Где-то радостно вопили воробьи.
Мир дал трещину. Сломался. Развалился на мелкие части. И теперь эти осколки били наотмашь, резали живую ткань, вскрывали сердце.
Слова исчезли, словно дымка ранним утром. Горлу не хватало воздуха.
- Другого? – одними губами спросил я, но она поняла.
- Да. Извини.
Она слегка опустила голову, волосы соскользнули с плеча
- Извини.
Она встала и легко и неслышно подошла к двери.
- Я должна идти… Меня ждут… Прости и… Прощай!
Дверь плавно закрылась. И наступила Тишина. Страшная, зловещая Тишина. Тишина, пахнущая кладбищенской землей и пылью склепов.
На негнущихся ногах я подошел к окну и взглянул вниз.
В лучах закатного солнца я увидел, как она легко выскользнула из подъезда. Он стоял чуть в отдалении, у рекламной тумбы. Она, подхватив подол, подбежала к нему, Он обернулся, подхватил, закружил…
А потом они медленно пошли к автобусной остановке, обнявшись.
Я следил за ними. Следил до тех пор, пока мог. И когда они исчезли из вида, забрался с ногами на подоконник и смотрел…
Она оглянулась назад… Оглянулась! Она вспомнила про меня!
Да! Я иду! Я сейчас! Я бегу!
Шаг вперед…
__________
Она обернулась, взглянув на голубей.
- Как мы с тобой!
- Да, - согласился Он, - как мы с тобой.
2
День догорал угольком в камине.
- Прости! – сказала она, поправив локон, - я люблю другого.
Лучи слабеющего солнца золотили оконную раму. Где-то радостно и весело вопили воробьи.
- Другого? – напряженно спросил я.
Тело обжигало закипающей кровью. Мозг сопротивлялся взбунтовавшемуся телу. Руки дрожали от напряжения.
- Другого… Другого…
Организм бунтовал. Из глубины его рвалась неизвестно откуда взявшаяся безумная сила. Безумие. Мне едва удавалось сдерживаться.
- Другого…
- Да, - она несколько смутилась, - ты думал, это невозможно? Я свободный человек!
- Ты? Свободный? Человек?
Слова прорывались сквозь плотно сжатые зубы. Я вдруг заметил, что пальцы буквально впились в стойку кровати.
Мир дрожал. Мир звенел. Мир оглушал.
- Ты что-то имеешь против?
Меня трясло, как в лихорадке. Силы таяли, исчезали. Мозг обмяк, отключился. Сознание заволокло туманом…
Меня хватило лишь на одну фразу:
- Пошла вон!
И я провалился в серую, вязкую пустоту.
3
День догорал угольком в камине.
- Прости! – сказала она, поправив локон, - я люблю другого.
Лучи слабеющего солнца золотили оконную раму. Где-то радостно вопили воробьи.
- Да?
Хотелось зарыдать, спрятаться в темный чулан или уткнуться носом в подушку.
Язвительность скрывала дрожание пальцев и языка.
- Да! – она утверждающе кивнула головой, словно еще раз удостоверяясь в своем решении.
- Гм… да, - пробормотал я, пытаясь восстановить контроль над телом, - и кто же он?
- Человек.
- Я понимаю, что не обезьяна.
Фраза звенела натянутой, вернее, перетянутой струной. Кажется, она этого не заметила. Она вообще ничего не замечала или не хотела замечать…
- Зачем тебе это?
- Не знаю.
Она встала и сделала несколько шагов к двери.
- Уже уходишь? – я хотел занять язык, чтобы не сказать…
- Да, все кончено.
- Счастливо!
Она закрыла дверь, и я услышал по лестнице ее тихие, шуршащие шаги. На секунду мне захотелось рвануться за ней, догнать, удержать…
- Зачем? – холодно спросил кто-то внутри меня, - тебе нужна еще одна ложь?