ОДЕССА - ЭВАКУАЦИЯ
Старшей сестре Лизе выделили на Уралмашзаводе отдельную однокомнатную квартиру, хрущёвку на ул. Машиностроителей, совсем рядом с заводом УЗТМ. Это было неописуемое счастье!
До войны они пятером жили в Одессе в одной большой комнате коммунальной квартиры. Деревянный оштукатуренный двухэтажный старый дом на окраине города. Крыльцо на первом этаже и наружная деревянная лестница на второй этаж. Балкон один общий вдоль всего дома со двора. На балконе, почему – то, всегда сушится бельё. Полный двор детей. За столом старики читают и громко обсуждают новости из газет. Парни играют в карты на деньги.
Тесно, шумно, но никто не жалуется. И вдруг - ВОЙНА!
Одесса готовилась к массовой эвакуации населения города. Переселением одной Одесской семьи руководила – мать, Рива Абрамовна. Предстояло вывезти на Урал к старшему сыну – его родителей и трёх сестёр (Лиза, Маня и Таня). Из одной коммуналки на родине, ехать в другую коммуналку в чужом городе, где нет моря, того солнца, нет «Привоза». Здесь жить и там – две большие разницы!
-Слушайте сюда и помните в голове, шо я скажу, - начала инструктаж Рива Абрамовна своим уже взрослым дочерям. - На пароход нам плыть некуда, его сёдне разбомбили у причала, на самолёт – не заслужили. Поедем к вашему брату до Свердловска поездами, конечно же, в плацкарте или общий вагон. Может даже товарняк. Вчера Софья Марковна поехала в теплушках, в чём телят перевозят, чтоб она была здорова.
-Ваш отец - ничего не умеет, и я уже скоро не молодая. Я имею до вас разговор. Лиза, ты член ВКП(Б), тебя больше будут слушать. Покажешь свою книжечку, чтоб нас посадили в хороший вагон.
-Мэхль, ты собери свои вещи, только оставь тяжести. Не клади эту железную лапу для подбивки подмётки, она весит десять килограмм. Нет. Лучше сиди таки и не мешай. Девки сами упакуются.
Отец хотел что-то возразить: - Я думаю,…Мать его оборвала на полуслове. Таки правильно. Мэхль начинает думать и это, сколько я помню этого еврея, к добру никогда не приводит. Отец совсем замолк.
Сёстры начали завязывать в узлы постельные и одежду. Посуду раскладывали по чемоданам. Отец обиженный таки сидит молча.
-Мэхль, не терзай мне жизнь! Говори, наконец! Шо ты молчишь? Или ты не едешь с нами? Лучше тебе всё сказать сразу и мне, чем никогда и позже. Я кому спрашиваю? Убери панику с лица. Уедем все, тебя не оставим, можешь себя не волновать!
-Мама, не делайте скандала. Отец – никому не помеха. Ему от переезда тоже не весело, - заступилась за отца старшая Лиза.
-Шо вы все с меня хотите, - возмутился Мэхль. У твоей мамы, Лиза, от тишины уже таки лопаются перепонки. Я щас скажу, мать, так вы вспотеете! Шо, Рива ты так дрожишь губами? Надо беречь слёзы на дорогу, она таки будет очень не короткая.
Таня спрашивает маму: - Ну, шо делать будем? Куда складывать бусы, брошки, запонки, пуговицы? Мать с закрытыми глазами простонала - ко мне таких вопросов быть не надо. Не морочьте мне таки больную голову. Я в печали. Делайте шо хотите. И отстаньте все от меня раз и навсегда.
В бой вступила «тяжёлая артиллерия» - средняя самая боевая сестра - Маня. -Ой, мама, шо ты переживаешь? Не делай волны и успокойся. Я тебя умоляю. И шёпотом цыкнула на сестёр – замолчите!
-Шо вы там шепчитесь, - очнулась мать. Я шо слепая? Если у меня очки минус восемь, это не значит шо в ушах пробки.
Отец, всё таки, приготовил в дорогу свой фанерный чемодан со всем инвентарём для ремонта обуви: гвоздики, шурупчики, подковки, ножи, ножницы, молоток и железную «лапу» для подбивки подмёток. Положил в чемодан отрезки кожи, шнурки, сапожные кремы. Чемодан стал неподъёмный.
Сёстры запаковали свои узлы и подписали химическим карандашом фамилии. К вечеру набралось четыре узла и пять чемоданов. Шкафы, буфеты и тумбочки опустели.
-Ой, шо мы делаем? Абажур снять забыли и гардины тоже, - запричитала мать, но её уже никто не услышал.
Рано утром перед выходом все на дорожку присели на диван. Мама, не дрожжи диван, ты лопнешь все пружины, - в сердцах возмутилась Луиза.
Навестить семью зашла соседка сверху:- как прошла ночь? Мать ей в сердцах выдала: - Да шоб вам каждый день такая ночь!
Каждый день из Одессы отходили пароходы, баржи и катера, на которых покидали свои дома городские жители. На вокзале и днём, и ночью формировались составы из товарных вагонов для эвакуации заводов и общих пассажирских вагонов и вагонов – теплушек, оборудованных нарами и печками – буржуйками, - для отправки людей.
Во двор заехал грузовик, и солдаты помогли спустить вниз узлы и чемоданы. Остановился грузовик около товарного вагона. Из него уже выглядывали люди, лежавшие на нарах. По средине вагона топилась железная печка, а из трубы над вагоном струился синий дымок.
Быстро закончили погрузку, и состав тронулся. Сёстры забеспокоились отсутствием туалета в вагоне, растрясло в машине. Женщины, лежавшие на нарах, показали сестричкам на ведро, и все весело рассмеялись.
До Свердловска поезд шёл шесть суток. На вокзале в Свердловске родителей с сёстрами встречал на "полуторке" их старший сын и брат. Накануне он получил телеграмму из Одессы от матери, что едет их пять человек и девять мест багажа.
У старшего брата на Уралмаше была большая комната в коммунальной квартире. Он установил фанерную перегородку, и получилось две комнаты. Все разместились согласно военному времени.
Надо срочно устраиваться на работу, чтоб получать карточки и питаться. Работа одна - завод. На Уралмаше требуются рабочие всех специальностей. Сёстры заволновались. Мать рассуждала так:-Пойдёшь на работу, а ты в паспорте кто? Ты в паспорте - никто! Кроме - еврейка. И не возьмут тебя работать на военнообязанный завод. Дождались с работы брата. Он сестёр своих успокоил: -Здесь на Уралмаше половина людей - евреи и ничего, работают. Я же работаю, причём - начальником. Завтра же идите в отдел кадров. Лиза, ты не забудь взять диплом техника и партбилет ВКП(Б).
В отделе кадров никого не интересовала национальность прибывших беженцев из Одессы. Лизу приняли техником в конструкторский отдел завода, Таню - табельщицей в литейный цех, а самой бойкой и красивой Мане предложили должность секретаря в приёмной директора НИИ при заводе (Маня имела опыт работы секретарём в приёмной директора какого-то НИИ города Одессы).
На следующий день женщины счастливые убежали на работу. Мэхль собрал свой фанерный чемодан и пошёл искать место на улице, где можно организовать мелкий ремонт обуви.
Дома оставались Рива Абрамовна со снохой и её двумя детьми (младшему – год, старшему – четыре).
Вскоре всё семейство эвакуированных Одесситов получило прописку в г. Свердловске. Старший сын получил отдельную квартиру, и его семья съехала из Уралмашевской коммуналки в центр Свердловска.
После войны вся воссоединённая семья осталась жить на Урале. Оказывается, без моря и того солнца, и Одесского «Привоза», - жить можно! Но, грустно. Рива Абрамовна сломала себе всю голову – как выдать замуж своих давно «совершеннолетних» дочерей. Через некоторое время Лиза продвинулась по партийной линии, и вскоре получила от завода отдельную квартиру!
Это было неописуемое счастье!
Читайте продолжение "Одесситы на Урале" http://www.proza.ru/2013/03/13/1675