Дневник Смита-57
Жизнь в лесу – это поток чудес, а ты как рождественское утро. Вот и думаю, Аэлита, что я буду без медведей и любви к тебе?
«27» февраля 2012 г.
Так что же, все-таки, случилось с вами во вьетнамском плену? После «Охотника на оленей», военной драмы семьдесят восьмого. «Хочу правды поискать», – так, наверное, подумал каждый из контрохотников в фильме «Тринадцать» (2010). И поехал стреляться: став в круг – ствол упирается в затылок. В первом раунде в барабан заряжается по одному патрону. Затем по два. В следующем по три. Поискать правды – столкновения с бытием, с жестким объектом и забытийным содержанием. Russian-American-Roulette-Deaths – вот они, безусловности нашего времени. «Всем сразу нельзя сломать нравственность». Так что не все еще потеряно в человеке запада, в его взаимоотношениях со лживым пан-детерминизмом и в европейской львиной метафизике.
Огнеметчик Смит, воплотивший в себе философию языка, письмо диверсионного типа и таежный реваншизм. Идеализм военных намерений и лютую стужу. Авантюрный роман-пулемет. В чем отличие героя экзистенции от негероя? В том, что герой существования додумывает мысль до конца. Белая колонизация, текст-колоннада. Макс Штирлиц – инженер Гарин – Барнз в фильме «Взвод». Выбирая военную экзистенцию (Больше, чем любовь) – ты не встретишь конкурентов.
В самые сладкие, предрассветные, тихие минуты Смит имеет обыкновение пинать заснувших браконьеров – чертей последних тысячелетий. (Ноги на ширине плеч, челюсть вперед). Допрос будет долгим.
___________
Недавно снова заглянул в глаза отарка. Меньшего калибра в жизни не видывал. И расставлены чуть не на ширину ушей.
С одной стороны, – вражеские антиевропейские спецслужбы, «разъяренные японцы» и лохматые баскервили. С другой, – стальной философ в Студеной стране, Last Man Standing, не имеющий спецслужб – но на полевом фундаменте, на эффект-территории, в каноне чистоты.
Мало кто осознает, что мир в действительности захвачен иудейскими коммунистами. Текстуальными обезьянами с паразитарными целями. В сердце Енисейского кряжа ты встречаешь «инженера по лесу». Но в действительности это не инженер по лесу, а особист-вьетконговец – поганый и гнусный. Commy-вьетконг. Пенитенциарий в тайге. Злобный. Меня всегда раздражали партизаны. Вот почему сразу по окончании егерской антибандитской школы – из лесов Парагвая – переместился на Драконовые-Гиперборейские горы. Родезия... Но жизнь странная вещь, всегда как злобный экзамен. Подлинный Техас не имеет отношения к сегодняшней Америке: «идентифицирован негодяй, бросивший банан». Какой банан? «Взятки нигерийцам». А лобби ежедневно, в своем обыкновенном жанре, продолжает педалировать послабления на изнасилования детей. Янки (не нормальные американцы) предали свою историю – подловато. Цели переиначили – подловато. Америку продали, Родезию предали. Белый Индокитай тоже продали.
Сейчас ты патрулируешь арктическое побережье.
История Европы лжива – все это недостоверно. Как можно мотать время туда-сюда? В стрессовых переломах. Они уже не раз пытались сжечь все воспоминания. Похоже, что истоки грядущего хама нужно искать именно здесь. И, если антиевропейцы думают, что спрячутся за «блатным раскладом», за жуликоватыми «законами» – то они ошибаются. Честным ковбоям в лучших чистейших фильмах каждый раз приходится решать: «А сейчас он беззаконник и внезаконник – а это лучший из миров».
Русский человек – это специальный человек, специалист по жизни и специалист по смерти. Специалист по метафизике. Русский человек заботится обо всех белых – в этом и отличие. Ультраполярный идеализм.
Время режет.
– Даю тебе десять секунд, чтобы ты передумал.
– Даю тебе пять секунд, чтобы ты убрал лапу. (Перевозчик-3).
Визентальская банда против Пайпера – ночью, в Везуле, под равнодушной луной. Полковник Пайпер вполне мог стать героем Европы – таранного типа. Мог, но не стал. И это при том, что канонизирован, умучен от commies-блатарей. Жизнь Пайпера – это жизнь-сужение на изменника белой идеи. Идеологически бесперспективная. Ошейник на суде. Дух есть – опять самостоятельности нет, планет-теории нет... Европейского львиного будущего нет. Планетарного дьяволизма нет. Не тот масштаб, чтобы можно было говорить об ястребином крыле военного экзистенциализма с возрожденческими методами.
Человек будущего будет формироваться, обучаться и воевать на произведениях твердой, фьордовой философии. На подавлении юга и завоевании Арктики. На шторм-текстах. На идеализации Женщины с упругой кожей – экзистенц-умами. Филология как драгоценность. Терзание духом. Лесная лингвистическая жизнь. Уходя ночной пармой. Жизнь не отлична от Литературы. «А сам укатишь с этими лоботрясами во Вьетнам!» (Охотник на оленей). Пускаться в необратимый сплав, легендарность. Легендарные господа! «Бесы» Достоевского. Фраза «уже на излете военной кампании» не звучит. Что это за кампания – которая на излете?
«Рейнджер! Ты работаешь с победителями!» – мог заявить Вилли Шварцкопф, похлопывая Йоганна Вайса по плечу. Мог, но не заявил. Догадывался, наверное, про ошибку в Теории, про Германию-ошибку.
Но именно так, в Last Man Standing, и заявил Дойл в победном экстазе. Чепчики бросая. А случилось это после расстрела Смитом противоборствующих банд, подчистую, и за минуту до отстрела Дойла и Хики с пулеметом. Очень поучительная для жуликов сцена.
Жизнь не может и не должна превращаться в профанацию. У экзистенциалистов репутация людей, не принимающих отказы. – С такой техникой не получится. – Тогда взломай военный спутник. Совсем уже забыли о пропагандности войны. Самые свободные люди бродят в одиночку. Это фатализм, потому что умирают тоже в одиночку. Всегда.
Несколько жестоких ударов металлом. Арийский пинок красным от ярости. Физика дает боевую мораль, мораль текстов, абсолютную философию воли. Отсечение страдальчества. Да, Базаров был прав, ликвидатор разложения: «Вскрытие покажет».
Боевые башни экзистенциализма и военный мифолог Смит с истребительными жанрами: «Я верю только в дисциплину, белую дьяволицу и арийские дневники». Так. Русская рулетка с тремя патронами – игра цивилизованная и стратегическая. Револьверный код – стальная лингвистика. Непредсказуемое письмо. Навстречу белой дьяволице. Занимаясь жизнью, ты занимаешься смертью. Сумрак и грусть впрессованы друг в друга. Рождаются только раз и умирают только раз. Так. Надо быть философом. Но и жизнь не должна превращаться в «нигерийскую подставу». Движение на запад. Следить за правильным наклоном горизонта. В лесные парадоксы! Тигровый отряд в единственном числе. Вернуть пулемет Гатлинга. Вернуть русский револьвер. Занимайся жизнью или занимайся смертью. Одержимость жанром, огнем. Может быть, рычащий вокал: «Думаешь, я проехал пол-Европы, чтобы умереть на мосту? Ты так думаешь?».
(продолжение следует)