Следователь и бездна. Глава 4. У меня появ

Николай Николаевич Николаев
               
http://www.proza.ru/2012/02/27/1103   (предыдущая глава)

 Глава четвертая. У меня появилась подруга

     В кабинет без стука вошел Зайцев. Обернувшись, я даже вздрогнул. Зайцев глядел на меня в упор, и не скажу, что доброжелательно. Как будто он ждал от меня чего-то.

     – Ну, как у тебя движется дело?

     Он приходил со своей трубкой и заполнял мой кабинет дымом кубинского табака чуть ли не каждый день. Сначала меня раздражали его бесконечные охотничьи байки. Зайцев отлично знал, что я не охотник и не рыбак. Тем не менее, он упорно говорил мне, как он выслеживал лося на своей последней охоте. При этом глаза у Зайцева жили своей отдельной жизнью.  У меня складывалось впечатление, что сосед следит за каждым моим шагом, решая какую-то задачу. А его охотничьи байки – лишь прикрытие этой игры, этой охоты. Но потом я обнаружил, что после его ухода для меня всегда оставался от него неплохой, дельный совет.

     Сейчас мне казалось, что он как и я, видит стоящего у окна убитого Корнеева. Уж как-то по-особому пристально поглядывал Зайцев по сторонам.

     Получив от меня новую порцию информации по делу, он посоветовал: – Не забудь установить «прослушку» за Корнеевой.

     Вняв его совету, я всю вторую половину дня решал вопрос о получении в суде санкции на прослушивания телефонных переговоров Корнеевой и аресте ее почтово-телеграфной корреспонденции.
 
     Собственно, я только подготовил пакет документов, а в суд ходил начальник отдела Багин. Изучая переданные мною документы для обращения в суд, он долго морщился.

     – Ну, что-же ты, Иван Иванович, опытный следователь, а не нашел ничего лучшего, как обратить свой пыл против потерпевшей? Неужели нет других фигурантов по делу?

     «Жена – первый враг!» – откуда-то из-угла кабинет крикнул в мою защиту Корнеев. – «Разве не понятно, что всё зло от женщин? Ищите женщину!»

     – Для меня непозволительная роскошь – примерять роль убийцы, соблюдая какую-то очередность, – сказал я, – проверять надо всех и сразу.

     – Ну, проверяй, проверяй, – согласился Брагин.– А чтобы лучше проверялось, получишь в помощники опера.

     Толковые опера всегда в дефиците. Поэтому я не очень-то удивился, когда мне в помощники прислали Румянцеву Валентину.

     Она была девушкой, конечно, видной. Причем, единственной женщиной –оперуполномоченным во всем Центральном Управлении. Хотя уже и не девчонка –далеко за тридцать – но  превосходно сохранила фигуру, достоинства которой любила подчеркивать джинсами и тесной в талии, да и в груди, ветровкой.   

     Валя  относилась к разряду тех женщин, которые не ждали, когда их выберут мужчины, сами находили себе партнеров по жизни. Ну а я из числа тех мужчин, которые не терпят, когда важные решения принимают за них.

     И хотя мне было всегда приятно видеть Валентину и интересно с ней общаться, я пожалел, что в помощники прислали её. Уж лучше бы дали начинающего опера, мечтающего всего лишь о дополнительной звездочке на погоны.

     «Ох, не нравится мне всё это!» – ворчал Корнеев где-то за моей спиной.– «Вместо того, чтобы следователю скорее раскрывать убийство, ему придётся любезничать с хорошенькой женщиной!»

     Список лиц, входивших в окружение Корнеева Павла, Валентина смогла подготовить только через несколько дней. Я за это время назначил несколько экспертиз, тщательно осмотрел и упаковал вещественные доказательства.
 
     Подготовленный ею список друзей погибшего содержал всего две фамилии.

     «Всего две фамилии! – воскликнул Корнеев, заглянув в список. – «Это у меня-то, бизнесмена со связями! Ох, загубят дело с таким горе-опером!»

     – Не густо, – сказал я, продолжая вглядываться в переданный мне Валентиной лист бумаги, как будто рассчитывал, что на белом поле под моим взглядом проявятся какие-то дополнительные знаки.

     – У нас что-то есть уже по ним? – я перевел взгляд с листа бумаги на лицо молодой женщины, ожидая увидеть смущение за такую куцую информацию.

     – Это школьные друзья Корнеева, – пояснила деловито Румянцева. – Смольянов имеет автосалон на улице Гурзуфская. Не судимый. Женат. Воспитывает дочку. Встречался с Корнеевым по пятницам попить пива…
     Валентина прохаживалась по кабинету, проверяя всё наощупь. Провела пальцем по экрану монитора, а затем посмотрела на свой палец – нет ли следов пыли? Было чисто. Дернула за шнур на гардинах – работают ли, двигаются ли шторы? Постучала своим отполированным ноготком по стеклу аквариума, привлекая стайку юрких розовых гупий.

     – Ну, а Бекетов – темная лошадка. Не женат. Наведывается к матери редко и не регулярно. Любит выпить. Занимался самым различным бизнесом. Торговлей подержанными машинами, строительным бизнесом. Купил квартиру матери. Себе. Жил с какой-то женщиной с ребенком. Мать сообщает, что месяц как уже не появляется у нее. На звонки не отвечает. Предполагает, что в запое у кого-то на квартире у собутыльников. С ним такое случалось и раньше.

     Валентина отвлеклась от рыбок и, наклонив голову набок, посмотрела на меня с укоризной:

     – Любовница была у нашего потерпевшего.

     – Вот как, – сказал я, нисколько не удивившись.

     «Я же говорил! Ищите женщину! – обрадовано воскликнул Корнеев. –«Женщина в основе любого преступления! Или женщине захотелось больше денег, или женщина мстит!»

     Круг возможных подозреваемых расширялся и расширялся.

     – Что еще?

     – По месту жительства он ни с кем не общался. А вот с соседом по подъезду имел серьезный конфликт по поводу парковки своей автомашины во дворе дома. Павлюченков Виталий…

     Валентина глянула в свой блокнот, который она держала раскрытым в руке. Блокнот был маленький-маленький и весь исписан, дальше некуда. Новые записи теснились на полях, между старых строк, где-то в свободных уголках. Валентине приходилось вчитываться, чтобы расшифровать свои каракули.

      Корнеев заглянул из-за её плеча в этот блокнотик и разочарованно протянул:
«Ну…всё в кучу! Надо же уметь выделять главное! Пока вы тут будете проверять всякую ерунду – убийцы скроют улики и заметут следы! Женщина – опер! Придумают же!»

     – …Месяц назад, в марте, – продолжала Валентина,– Павлюченков конфликтовал с Корнеевым. Павлюченков соорудил шлагбаум, устроив, прямо под окнами собственной квартиры индивидуальную стоянку для своей «Нивы».Соседи говорят, что на этой почве у них дело чуть не дошло до драки. Вот ведь собственнички!

    – Даже так? – удивился я не столько происшедшему конфликту между соседями, сколько расторопности Валентины. Об этом конфликте Корнеева мне в ходе допроса ничего не говорила:

     –Что ещё?

     – Есть. Есть и ещё информация для размышления. Всю вторую половину марта у них, у Корнеевых, работал строитель – выкладывал новый ламинат. Данные о его личности, правда, еще не установила.

«Ну да, и строителя приплела!– покачал головой Корнеев. – «А почему бы не дворник, которого я обругал? А сосед, этажом ниже, чью квартиру я затопил? Да так можно кого угодно заподозрить с кем я по жизни сталкивался!»

     – Да. Говорила об этом потерпевшая, – сказал я. – Даже координаты мастера сообщила. «Надо бы не забыть и подарить ей новый блокнот» – подумал я, когда Валентина ушла.

     Водитель Калабошкин, с которым должен был встретиться в то злополучное утро Корнеев Павел, долго не мог найти наше следственное управление. Он несколько раз звонил мне по сотовому телефону – то с перекрестка улиц Малышева-Репина, то уже находясь непосредственно у здания управления.

     «Да, с таким толковым водилой угодить под монастырь – было делом времени!» – вздыхал Корнеев, пока я по телефону разъяснял Калабошкину, где, какую дверь необходимо открыть, чтобы попасть к нам.   
   
     Допрашивая водителя, я не старался скрыть свое раздражение.

     – Так вы говорите, что не слышали ни выстрелов, ни криков? – переспрашивал я Калабошкина,– мрачно следя за его суетливыми движениями.
 
    Я умышленно ставил для посетителей стул не у входа и не у своего стола, а  посередине помещения. Так мне было лучше наблюдать за допрашиваемым – тот оказывался в роли единственного актера на сцене моего театра.

     Кроме того, мне это давало лишний повод человеку как-то проявить   тем самым дать мне дополнительный материал для раздумий и оценок.
 
     Так, некоторые из приглашённых на допрос, не смиряясь с таким положением, спрашивали у меня разрешение подвинуть стул ближе к столу. Кто-то, не получив на это моего одобрения,  ссылался на плохой слух и двигался ближе, добиваясь все-таки своего. А некоторые и разрешения не спрашивали – ставили стул там, где им нравилось.

     Я, таким образом, не приступив еще к допросу, имел уже какое-то начальное представление о своём госте.

     – Я еще раз повторяю… – с какой-то поспешностью говорил Калабошкин, –…я был, как бы это сказать – преходящий водитель. Он меня приглашал только на разовые поездки. В Челябинск, ну в Тюмень. Недалеко, в общем. Меня это устраивало. Встречался он со своими партнерами, если это было летом – в парке или в кафе. Зимой – чаще в кафе или ресторане. Чем он занимался – я не знаю. Он мне никогда не говорил. Ездил всегда с одним и тем же несолидным пластмассовым дипломатом. Никогда не говорил мне, что перевозит, например, какую-то сумму денег. Сколько я помню – он всегда бросал этот свой дипломат  на заднее сиденье. Я еще двери закрывал изнутри на фиксаторы, чтобы не дай бог, не стащил бы кто этот чемодан. Корнеев-то сам в этом плане был беспечным. У меня сложилось впечатление, что он занимался чем-то несерьезным. А со мной держался как важная шишка. Мне безразлично было, что он там о себе воображает. Главное, чтобы со мной расплатился, как договаривались.

     – Как долго продолжалось ваше сотрудничество? Обращался ли он ещё к кому-нибудь кроме вас?

     – Года два назад Павел давал  объявление в газете о том, что ему требуется водитель,. Вот я и откликнулся. Не думаю, что кроме меня он ещё с кем-то ездил. Уж больно я дёшево с него брал. За такие поездки можно было в два раза больше платить! Обычно необходимость во мне возникала один-два раза в месяц, когда он надумывал ехать в другой город. Здесь же, по Екатеринбургу, он передвигался на общественном транспорте, или частника ловил прямо на улице. Такое у меня сложилось впечатление из разговоров с ним. Знаю, был у него, вроде, какой-то джип. Но он на нем не ездил. Говорил, что дочка отобрала. Шутил как бы. Но то, что в другой город самостоятельно не ездил – это точно.

     В то злополучное утро – стоило мне так рано вставать, чтобы всё впустую! – я не дождался его к шести часам. Минут через пятнадцать, уже после того, как приезжала скорая, я пытался сначала позвонить Корнееву по сотовому телефону. Затем пошел к нему домой. Да вот, уже к трупу только и пришёл… Жена накрыла его каким-то покрывалом. Так он и лежал на земле, словно куль какой…

    – В каком Корнеева была состоянии? Что-то говорила вам?

     – Я к ней в квартиру прошёл. Что, мол, дальше-то? Поездка-то, ведь, в Челябинск, значит, откладывается?  А она суетилась много. Ей уже было не до меня. Куда-то звонила. Вы, наверное, ожидали услышать от меня, что я застал ее плачущей и подавленной? Нет. Именно, звонила куда-то. Названивала.  Ну, я понял, что всё – моё сотрудничество с Корнеевым закончилось. И я ушёл…

     Когда наша встреча подходила к концу, Калабошкин, уже стоя у выхода, повернулся ко мне:

    – А я это…хотел спросить…

    – Спрашивайте.

    – А он что, нерусский был?

    –А что?

     – Да всё время нас, русский народ, ругал. «Быдло, дескать. Стадо, мол».

               
     После ухода Калабошкина я вызвал по телефону Валентину Румянцеву. Надо было дать ей срочное задание. Необходимо было доставить в прокуратуру друзей убитого, которых мне упоминала в своих показаниях Корнеева, допросить их. До настоящего времени оставался невыясненным вопрос – что было в дипломате? Деньги? Что-то еще? Если деньги – то в каком количестве? Оставалось невыясненным также – чем же занимался убитый в действительности? Ну и главное на этот момент – кто его ждал в Челябинске?
 
     Всеми этими соображениями я и поделился с Валентиной, когда она явилась ко мне. Она была не прочь порассуждать за чашечкой кофе над делом и дальше, но я поторопил ее.

    – Время-деньги, Валя.

    – Ага,– отозвалась Валентина весело уже из коридора, когда я, выпроводив ее, закрывал дверь, – Кто везёт, того и погоняют!


http://www.proza.ru/2012/02/28/810 (продолжение)