Глава 4
- У вас мог быть ребенок, - сожалея о случившемся, говорил врач. Фёдор стоял, опустив голову, и молчал. Его терзало легкомыслие, с каким заставил жену поднимать большой и тяжелый мешок. Можно было подать по одному, можно было вообще оставить наверху, но в тот момент была ещё и злоба.
- Именно она, - не слушая врача, шептал сам себе Фёдор, а, приподняв глаза, отшатнулся.
Отражаясь в темных линзах очков, стояла Элеонора. Он не слышал её шагов. Он ничего не слышал. Повернувшись к ней, какое-то время стоял напротив неё, не находя слов, потом всё-таки протянул руку:
- Поехали домой?
Элеонора согласно кивнула головой, и подобие улыбки исказила её лицо. Фёдор отметил про себя, что она стала слишком уж бледной, не мешало бы витаминов: свежего мяса, рыбы, апельсинов...
Дома, она села на край кровати и так просидела до вечера. О чём думала? Ни о чём. Что-то надломилось в её жизни, изменилось. Она сидела и глотала комки, подступающие к горлу. Плакала незаметно, по-своему, лишь чуть-чуть подрагивали плечи, да в груди свирепствовала буря.
- Всё кувырком, всё не как у людей, а хотелось бы лучшего, хотелось…, - закивала она головой. – Живём – как будто бы торопимся куда-то. Какое сердце выдержит? Разве это жизнь?
Фёдор тоже, загнав машину в гараж, сидел, обхватив голову руками на крыльце пока чей-то голос не вывел его из оцепенения.
- Тётя Эля! – кричала соседская девочка, - вы дома!? Тётя Эля!
Элеонора выглянула в окно.
- Тётя Эля, мама просила, чтобы вы пришли к нам. Прямо сейчас. Придёте!?
- Ладно-ладно, скажи, что приду.
Фёдор с шумом прикрыл гаражные ворота и подошел к Элеоноре.
- Может, не пойдем?
- Что? – не поняла она.
- К соседям, говорю, может, не пойдем?
- С чего ты взял, что пойдем!? Тебя и не звали. Я сама на минуту сбегаю, покажусь...
- Не ходи, - просящим тоном произнес Фёдор. – Она ж думает, что я тебя побил. Чистое любопытство, позлорадничать, для пересуда с бабами. Она и мне всё рассказывала. Дула в уши, чтоб побил тебя, чтоб…, - его борода затряслась от обиды.
- За своего не рассказывала? – встрепенулась Элеонора, - а то ведь книжку можно написать. Дон Жуан сельский. Полдеревни пацанов на него похожие. Производитель.
Она замолчала.
Сколько секретов держал он в себе, а никогда словом не обмолвился. Любил, а сказать об этом стеснялся, терпел. Думал: «Счастье хрупкое – сломать можно одним звуком, а удержать…» Ради неё строил заправку. Сейчас конечно, строительство закончили, нужно раскручиваться. «Дело пойдет – легче будет. И с долгами рассчитаюсь, и нам хватит».
Элеонора видела, как блестели его глаза, как тряслась борода. Никогда она не думала о чувствах. Жили как все, как многие. Понимала, что не каждый мужчина мог бы столько ждать. Для большинства преграды чинимые женщиной приносят удовольствие, они преодолевают их и добиваются своего, если нет – добиваются силой. Фёдор был другим.
Она подняла глаза и вновь посмотрела на него.
- Пошли спать?
- Пошли.
- А чего такой угрюмый?
Фёдор выдавил подобие улыбки.
- Что решил делать?
- Я? А что я должен решать? Всё решилось само собой. Что я могу?
- Да-да, конечно.
Она скосила на него глаза и захлюпала носом.
- За что нас так, Федя. Чем мы провинились перед богом? Я так радовалась, так радовалась, и вот, опять…
- Ты хоть бога не трогай, он-то при чём?
- Федя…
- Ладно, - перебил он её, - пошли спать.
- А ты сможешь заснуть!?
Она запрокинула голову, и Фёдор увидел, как светящиеся полоски пробежали по щекам. Опять сердце защемило, он прижал её голову к своей груди, и стал успокаивать, стал утешать. Старался вылечить израненную душу.
Сколько так сидели, они не заметили. Незаметно уснули. Утром, открыв глаза, она поняла, что лежит в объятиях мужа. Он давно уже не спал, а просто любовался её прекрасным телом. Заметив, что она открыла глаза, потянулся и, прижавшись, хотел поцеловать её в плечо, но Элеонора отстранилась.
- Пора вставать.
- Подожди, - шепнул он ей на ухо.
- Ну, что ещё?
- Подожди…
Впервые она подумала: Добьётся своего или нет? Других не удержишь, а он какой-то всё-таки…
Он безумно желал её, но годы их совместной жизни сложились так, что сдерживал себя. Вот и сегодня – ждал, не проявляя интереса.
- Встаём? – как бы подгоняя, спросила Элеонора. Потом, не сознавая, что делает, приподнялась, посмотрела в его наивные глаза, прикоснулась рукой его мощной груди, скользнула по бедру.
- О-о-о…
Этого хватило, чтоб понять о взаимных чувствах. Его губы блуждали по телу, а твёрдое окончание уже проникало куда-то вглубь её существа. Она закрыла глаза и, выгибаясь навстречу, противостояла его сильному напору.
Опять между ними проснулась любовь, так долго спавшая в заботах и страданиях, так долго она думала, что он лопух, что он лох. Расслабилась тогда, когда и он, отдав свои силы, упал рядом с ней не в силах шевельнуться. Несколько минут лежали неподвижно и молчали. Каждый думал о своём, сокровенном.
- Я люблю тебя, - первой нарушила тяжкое молчание Элеонора. – Не слушай никого. Злые языки многое могут наговорить. Не слушай.
- Если б я слушал…
Её сердце колотилось то ли от физической нагрузки, то ли от радости, что всё наладилось и вновь, хорошая погода будет радовать своим теплом. Жизнь пёстрая. Всё бывает: и жаркое солнце, и тёплый ветер, но чем жарче день, тем сквозняк холоднее.
- Встаём? – приподнимаясь на локоть, спросила Элеонора, - тебе ж на работу.
- Встаём.
Продолжение следует. http://www.proza.ru/2012/02/26/839