— Пердко!
— Я!
— Дурко!
— Я!
— Козюля!
Вытащив палец из носа, Козюля гавкнул:
— Я!
Физрук скривился.
— Ядрён батон! Хорош в носу ковырять, завязывай. Планокуров!
Тишина.
— Планокуров, ёпт!
Тишина.
— Кто знает, где Планокуров, чтоб ему в очко оса залетела!
— Я знаю! — крикнула Толстожопина. — Он за школой, курит «план».
— Это ЧТО? Это КАК? А ну, марш туды! Привести мне супостата! Чтоб ему в ухо бобёр насрал!
Толстожопина метнулась молнией за школу. Титя Планокуров сидел на дереве, свесив ножки вниз, курил «косяк».
— Планокуров, на урок! Физрук матюгается!
— Сосни ***цов, — спокойно сказал Планокуров. — Я мультик еще не досмотрел.
— Какой мультик?
— Ну, погоди.
— А какая серия?
— Новая. Волк в садо-мазо костюме делает массаж простаты зайцу, а потом долбит его в шоколадный глаз, смазав *** вазелином. Потяжная шняга, хе-хе.
— Планокуров, что ты врешь! На урок! Быстро!
— А вот это ты видала?
В правой руке Тити маякнул большой и розовый елдак. У Толстожопиной чуть косички не задымились.
— Я всё Валерию Ивановичу расскажу!
— Лучше покажи. У тебя ж тоже есть, да?
Толстожопина покраснела и убежала. Через минуту она вернулась с физруком.
— Планокуров, ядрён батон! — крикнул тот. — Чтоб тебя дятел в геморрой клюнул! А ну пулей на урок! Кто мне будет нормативы сдавать, а?
— В жопе нога, — сказал Титя. — Сосни ***цов, хренодой.
— Ах, ты ж высерок. Щас я тебе вкручу мозги в безтолковку!
— Давай, давай, дрыщ, покажи, чо можешь. Только мотню не порви.
Физрук попытался вскарабкаться на дерево, но, крякнув, упал.
— Г-г-г. Чо, пердун, вольты кидаешь?
— Планокуров, ты как с учителем разговариваешь! — возмутилась Толстожопина.
— Завали ****о, соска. Я твоей мандой жопу вытирал.
Толстожопина захлебнулась.
— Сучок проклятый! — взревел Валерий Иванович, отрывая задницу от асфальта. — Я тебе уши-то пообрываю!
Отхаркнув, Планокуров плюнул физруку прямо в рот.
— Лови харчу! Г-г-г.
Физрук согнулся в три погибели и выблевал себе на ноги. Толстожопина закричала.
— Толстожопина, не стой, как дура! — гавкнул физрук. — Беги к директору!
Толстожопина испарилась. Валерий Иванович подпрыгнул и обломал ветку. Затем погрозил ней Тите.
— Это вот видал? Щас я тебя поучу уму-разуму, сопля зеленая. Ты мне пожалеешь, шо не засох у бати на трусах!
— **** я тебя в гланды, дядя. Тебя и твою школу. Уёбывай, пока я тебя не отпердолил как малолетнюю вафлушку.
— Поговори, поговори. Щас придет директор, будем дело по-взрослому решать. Ты в ментовке давно парашу чистил? Я тебе устрою день солидарности трудящихся!
Ничего не говоря, Планокуров встал, спустил штаны и показал физруку бледную сраку. Похлопав себя по ягодицам, он пропел:
— Валера-дурашка схавал какашку, а что не доел, запрятал в бумажку!
Потом поплясал, как обезьяна, жонглируя «факами».
— Чо, скурвился? — хихикнул Планокуров, затягиваясь самокруткой.
Физрук ничего не сказал. Он опустил ветку и тихо рыдал:
— Всю жизнь… всю жизнь потратил на таких вот балбесов….
Прибежала Толстожопина.
— Директор уже идёт, Планокуров! Весь класс идёт — на тебя посмотреть. И не стыдно тебе?
— Сосни ***цов, — только и сказал Титя, затушив «косяк» об подошву. Внезапно он поглядел куда-то вверх, поправил рюкзак. И…
— Валерий Иванович, — сказала Толстожопина, — Валерий Иванович!
— Что? — апатично проблеял физрук.
— А Планокуров… улетел.
26 февраля, 2012 года.