События, которые начали развиваться как гротескная буффонада с элементами мистики, неожиданно принимают серьезный оборот. Герои книги оказываются втянутыми в непрерывную вереницу захватывающих приключений, связанных с поиском частей загадочного артефакта из иной реальности. Стремительно разворачивающееся действие имеет широкую географию – центральная часть и юг России, Воронеж, Москва, Берлин и Париж.
Авторы этого блестящего экшна не ограничиваются узкими рамками какого-то определенного жанра – роман удачно сочетает в себе элементы мистического триллера, детектива, фарса, психологической драмы, трэша и даже фэнтези. Новое время требует новых героев и неожиданных решений – и те не заставляют себя ждать! Книга построена на богатом фактическом материале; большинство описываемых странствий, а также некоторые события имели место в действительности.
Однако перевернув последнюю страницу, читатель, возможно, останется в некотором недоумении от неожиданной развязки. И это не удивительно – ведь всё только начинается!…
Все совпадения имен, отчеств, фамилий и характерологических особенностей персонажей книги являются случайными.
Некоторые события и путешествия, описанные в романе, имели место в реальности, однако дополнены вымыслом ровно настолько, чтобы придать произведению законченный и гармоничный вид.
Основные места действий (в том числе скрупулезная привязка к схемам городов), детали интерьеров зданий, расписания поездов, автобусов, электричек и другого транспорта, их технические характеристики, а также этносоциальные и культурно-исторические особенности (речь, обычаи, масштабы цен в разных странах и др.) приведены практически в точном соответствии с действительностью.
Авторы выражают благодарность руководству и сотрудникам ООО «Рекламно-издательская фирма «Кварта» (г. Воронеж), а также всем людям, послужившим прототипами героев этой книги.
ПРОЛОГ
Двоих людей, стоявших в тот момент на лесной опушке лицами друг к другу, вряд ли можно было назвать друзьями. Возможно, впрочем, что когда-то они и были таковыми, но здоровенные двуручные мечи, блиставшие в руках каждого в ярком свете полной луны, говорили о том, что теперь их отношения крайне далеки от приятельских. На суровом сосредоточенном лице каждого была видна готовность немедленно отправить противника к праотцам.
Сильный порыв холодного осеннего ветра взметнул и закружил осыпавшиеся с деревьев сухие листья. Выпад бойца, стоявшего на склоне оврага несколько выше, был внезапным, однако его противник относительно легко отвел этот удар в сторону. Ответ не заставил себя долго ждать, и через мгновение вся поляна наполнилась звоном и бешеным свистом остро отточенных мечей.
– Ты, конечно, моложе, Эридан, – хрипло сказал один из противников, более высокий, – но тебе меня не одолеть! Вспомни битву на Безымянной реке, когда мы два дня спина к спине отражали непрерывные атаки озверевших приверженцев повелителя Мглистого Ущелья!
– Мне приходилось слышать об этом от своих людей, – с ухмылкой отвечал его противник. Он был менее высок ростом, однако ширина его плеч свидетельствовала о колоссальной силе и выносливости. – Однако в тот раз, Мортус, тебе удалось выжить только потому, что я находился в Черной Пустыне в поисках Короны Вседержителя. Иначе я бы сейчас не тратил время на разборки с тобою.
– Не будь таким мнительным, щенок! – прорычал Мортус. – Многочисленные раны на твоем теле свидетельствуют несколько об обратном! А что до твоих людей… Да, это были сильные бойцы, но где они сейчас??! Впрочем, у тебя есть прекрасная возможность через несколько мгновений лично спросить их об этом, когда ты отправишься прямиком в Царство Теней!!!
Последнего словесного выпада Эридан вынести не смог. Наклонив голову и набычившись, он ринулся на противника.
Танец смерти в исполнении первоклассных бойцов завораживал немногочисленных зрителей, волею случая оказавшихся поблизости. Подавляющее большинство из них представляли собой мелкую лесную живность, чье любопытство сейчас пересилило их собственный страх. Они вздрагивали и вжимались в землю всякий раз, когда мечи, сшибаясь, высекали снопы искр.
Но один из этих зрителей принципиально отличался от остальных. Это был человек, облаченный в длинный черный плащ с капюшоном, целиком скрывавшим не только голову, но и большую часть лица. В руках его не было оружия, но мало кто из живущих мог бы усомниться в его необычайной силе. Он был неподвижен, и лишь медленные движения головой, когда он переводил взгляд на одного из сражающихся, выдавали его заинтересованность в происходящем.
Меч Мортуса с хрустом вонзился меж ребер противника. Эридан, продемонстрировав лицом некоторое недоумение и недовольство этим действием, издал душераздирающий вопль. Колени его подогнулись, и он медленно повалился на бок. Изо рта черной рекой потекла кровь, от которой в холодном осеннем воздухе густой пеленой повалил пар.
Мортус несколько мгновений с наслаждением взирал на поверженного врага. Увидев кровавые пузыри на губах Эридана, он выдернул меч из тела противника и опустился на одно колено. Рука его потянулась к старой холщовой сумке, висевшей на поясе бойца. Двумя быстрыми движениями он отцепил ее.
По-видимому, старый воин и впрямь утратил осторожность, поскольку в следующее мгновение в воздухе сверкнула сталь, и меч Эридана вошел в живот противника почти наполовину.
Удивление Мортуса было безграничным. Теперь оба вновь находились практически в равных условиях. Эридан перевернулся на спину, его дыхание становилось все более тяжелым и прерывистым.
Мортус пытался сообразить, что же делать дальше, однако кровь слишком быстро покидала его бренное тело. С трудом понимая, что происходит, он поднимал голову и вновь опускал ее вниз.
Переведя взгляд на меч, торчавший из его живота, он на мгновение восхитился холодным совершенством безжалостного оружия. Другие мысли в голову почему-то не лезли. Дышать было тяжело. Пальцы покрылись толстым слоем горячей крови, которая ручьями бежала по животу и одежде, проливаясь на землю.
Мортус завалился на бок, страшно завыв, когда рукоять меча ткнулась в землю, и пополз вверх по склону оврага, к костру. Костру, который он сам же и развел пару часов назад. Сознание омрачалось все сильнее. Несколько раз Мортус уже проваливался в черное небытие, но всякий раз чудовищным волевым усилием вытаскивал себя обратно, обливаясь холодным липким потом.
Кровотечение уже не остановить – это было ясно. Вырвать меч не хватало сил. Да это и не помогло бы. Он продвинулся еще на несколько метров вверх, к поляне, и вдруг замер.
Причиной остановки послужило не столько бессилие от кровопотери, сколько картина, открывшаяся его мутнеющему взору. Все тот же человек в длинном черном плаще с накинутым капюшоном молча стоял на том же самом месте, освещаемый неверным светом костра. Лица его по-прежнему не было видно, но Мортус сразу же понял, кто это.
– Нет!!! – взревел он, скорчившись от боли и бессилия. – Опять!!?
Руки его судорожно сомкнулись на сумке, снятой с тела Эридана.
– Не отдам!!! – вскричал он и попытался схватить толстую палку, лежавшую поблизости.
Человек, возвышавшийся над ним, отшвырнул ее ногой подальше в сторону и протянул руки к холщовой сумке. Осмотрев ее со всех сторон, он удовлетворенно усмехнулся, и его высокая полупризрачная фигура вскоре растворилась в осенней ночи, оставляя еще больше неразрешенных вопросов, чем было часом ранее.
ЧАСТЬ 1. СТРАННАЯ НАХОДКА
Глава 1
30 апреля 20… года старый, но еще вполне бодрый полноприводный автомобиль ВАЗ-21213 белого цвета уверенно несся (если это слово уместно применить к отнюдь не запредельной скорости его движения) на юго-юго-запад по территории Воронежской области.
– Слышь, Макс! А может, мы и правда раньше Полевого приедем? – сказал Кузьмич. – Это ж было бы прикольно!
Пытаясь размяться, он судорожно повел шеей, издавшей жуткий хруст, от которого водитель по имени Макс едва не выпустил из рук руль.
Макс почесал седеющую бороду. Он был худощав и рост имел выше среднего; по этой причине сидеть за местом водителя в «Ниве» было чрезвычайно неудобно (хотя, быть может, и относительно безопасно). Его тяга к путешествиям и новым местам была сейчас гораздо сильнее, чем в детские годы, когда он предпочитал много читать и смотреть редкие тогда познавательные передачи.
Кузьмич именовался в реальности Вадимом Вадимычем, но фамилию имел весьма странную – Кузнецов. Сертифицированный (в прошлом) врач с дипломом кандидата наук, сейчас он был просто одним из тех, кто уже после новогодних праздников стал отчаянно рваться на природу. Он был энергичен и деятелен, однако в отдельных вопросах проявлял беспомощность, а в иных – излишнюю резкость. С бородой и бакенбардами он был бы похож на малоизвестного героя русско-турецкой войны 1877-78 гг., однако сейчас предпочитал регулярно бриться и коротко стричься.
Помимо Макса и Вадимыча все остальное место в автомобиле занимали:
1) бензиновый генератор (m = 31,9 кг (в ед. СИ));
2) три гитары (две из них – электрические), скрипка, несколько флейт и маракасов;
3) полноразмерное цифровое пианино на 88 клавиш;
4) здоровенный микшерный пульт;
5) не уступающая пульту в размерах и массе огромная колонка;
6) несколько сотен метров разнообразных шнуров и другой оснастки для коммутации звуковоспроизводящего оборудования;
7) гигантское количество барахла и еды для создания определенного уровня комфорта проживания на природе в течение нескольких дней;
8) кое-что еще, о чем авторы уже успели позабыть;
9) Анна Олеговна Пожарская (полная масса = 58 кг.), концертмейстер Воронежского академического симфонического оркестра филармонии и супруга упоминавшегося выше гражданина Кузнецова.
Пожарская имела прозвище Княжна (о происхождении коего будет сказано далее); она была дамой чрезвычайно общительной и легкой на подъем, поэтому перспектива провести несколько ночей в палатке, стоящей на покрытой инеем земле, ее не напрягала.
Зажатая со всех сторон вышеперечисленными предметами, Аня произнесла:
– А порепетировать-то мы успеем? А то ведь программа обширная! Мне ж вчера Катерина звонила, сказала, что с ее стороны ожидается еще человек десять.
Вадимыч повернул голову налево:
– А сама-то она будет? Я когда-то слышал ее собственные вещи – очень недурственно!
– Да! Приедет с мужем и детьми и, надеюсь, обязательно поиграет. А еще должен появиться Филин – может, он тоже примет участие в концерте.
– О! Отлично! – сказал Макс. – У Сергея Палыча очень интересные гармонические решения во многих песнях. Блин, представляешь, а ведь он – один из тех двоих, что в 199… году закончили Ульяновское танковое училище с отличием! Представляешь – кадровый офицер!
Он замолчал и стал вглядываться в дорожные указатели, ибо уже недалека была конечная точка их путешествия – так называемое Холмогорье. Эта местность представляла собой преимущественно каньоноподобные живописные меловые овраги с достаточно густыми в здешних местах дубовыми лесами. Как и следует из названия, холмов и курганов здесь было тоже немалое количество. Местные жители (и не только они) гордо именовали их горами.
– Ну так вот, – продолжал он, – его музыкальные композиции на стихи поэтов серебряного века – это нечто!
– Макс, я так понял, что все-таки ожидается и Белый Фомич?
– Ну да. Послушаем и его творчество, тем более что мне оно вообще неизвестно.
Кузьмич озадаченно промолвил:
– Фомич-то, конечно, в целом неплох, но у него весьма странные, мягко говоря, поклонники – то ли монархисты, то ли, типа, троцкисты, то ли еще какие-то левые уклонисты… Так-то они ребята спокойные, но уж больно повернутые на самодержавии и всем, что с ним связано.
– Мы их собственным весом и количеством задавим! – уверенно произнесла Анна Олеговна, и все усмехнулись, выражая полное согласие с ней.
Отмотав 154 километра от областного центра, они наконец остановились на большой ровной поляне с едва пробивающейся зеленой травой, но уже вовсю цветущими желтыми горицветами.
Вадимыч первым выскочил из автомобиля и, набрав полную грудь то ли еще апрельского, то ли уже майского опьяняющего воздуха, прокричал:
– Блин!!! Круто!!! Таки мы первыми добрались!!! Хо!!! Отлично!!!!
Сделав несколько стремительных шагов в сторону стоянки, он добавил:
– Пускай осудят меня друзья –
Мол, я с головою в раздорье,
Но эту местность загадить нельзя!
Здравствуй, мое Холмогорье!!!
На лице Анны Олеговны отразилось удивление, а Макс, увидев это, произнес:
– Это Славик Попов придумал. У него целый цикл четверостиший на эту тему имеется.
И, слушая, как вверху заливаются первые жаворонки, он добавил:
– Кстати, примерно через 25 часов он ожидается в нашем лагере с новой концертной программой!
Друзья открыли дверь багажника, и часть вещей, запихнутых в «Ниву», вывалилась на землю, предпочтя сырую траву автомобильному пластику.
– Щас мы это уберем! – возбужденно проговорил Кузьмич, – а пока что давайте по-быстрому глянем, что там со сценой.
– Да, – сказал Макс, – ведь прошло целых три недели с момента последнего нашего приезда сюда.
Они быстро прошли несколько десятков метров вперед, к углу, образованному двумя практически перпендикулярными посадками леса на краю живописного глубокого оврага.
Сцена представляла собой естественную нишу среди деревьев, ветви которых здесь смыкались над головами удачным образом, напоминая эстраду на танцплощадке. Отдельные ветки и тонкие стволы были стянуты веревками и проволокой заранее, из-за чего конструкция приобрела большую завершенность и надежность.
Внутри сформировавшегося таким образом живого шатра находились еще несколько деревянных конструкций различного назначения.
– Ух ты! – восхитилась Княжна. – Молодцы! Даже стол для клавиш предусмотрели.
– Еще бы! – сказал Кузьмич. – К обеду братва приедет с полиэтиленом – будет и защита от возможных осадков.
Макс улыбнулся и сказал:
– Да тут Кузьмич в последний заезд за один день такие хозработы произвел, каких в своей квартире в течение года не мог осилить!
Вадим Вадимыч продолжал:
– Сюда колонки установим, они к обеду будут привезены, а здесь усилитель будет находиться и пультец микшерный. А вот это, – сказал он, вытаскивая из-за толстого дубового ствола странную раскоряку, – замечательная микрофонная стойка, сработанная лично Филином! Экологически чистая, и прекрасно дополняет собой концепцию предстоящего фестиваля!
Закончив осмотр этого объекта, они поспешили назад, чтобы поскорее перенести вещи в лагерь и подготовиться к прибытию друзей.
Барахло, выгруженное из машины, покрыло собой площадь, соизмеримую с приличных размеров лекционной аудиторией. Вещей оказалось так много, что Макс решил запечатлеть это зрелище. Взобравшись, словно обезьяна, на более-менее высокое дерево, он произвел фотосъемку воцарившегося на поляне бардака.
Пока он занимался этим, к месту выгрузки медленно подрулила темно-синяя «Toyota», из которой вышли Никита Полевой, его girl-friend Олеся Синякина и суровый одиночка Лёха Киреев.
Никита и Леха, равно как и Вадимыч, были представителями одного школьного выпуска, и в этом году им исполнялось (или уже исполнилось) по 32 года, в то время как возраст Олеси составлял лишь 25 лет.
Поприветствовав друг друга радостными воплями, все шестеро стали активно выгружать привезенные вещи.
Лагерь к этому времени благодаря усилиям наиболее активных товарищей (к числу коих относились в первую очередь Макс, Филин, Вадимыч и некоторые другие) представлял собой достаточно ухоженное и приятное для отдыха стояночное место. Имелись три очага разного размера, большой деревянный стол, несколько стационарных лавок и с полтора десятка лавок переносных. Большая площадка, облюбованная за пятнадцать лет до описываемых событий, отлично гармонировала с этими легковесными постройками. Она находилась на границе большого поля, заросшего травой, луговикой, редким ковылем, и дубового леса, покрывавшего склон длинного глубокого оврага. На дне последнего всегда были сырость и тень, и туда мало кто отваживался спускаться без крайней необходимости, отлично понимая, что там его никто не ждет.
Буквально через полчаса палатки были установлены, в большом очаге показались язычки пламени и поплыл вокруг уже полузабытый за зиму теплый ароматный дым.
Друзья быстро определились с меню предстоящего обеда и ужина, собрали необходимое для сегодняшнего дня количество дров (благо недостатка в них на этой стоянке никогда не было, даже зимой) и сосредоточили всю воду и провизию на столе.
Никита с Олесей к этому времени уже успели совершить несколько звонков, выяснив нынешнее местоположение ожидавшихся позднее участников, и даже скорректировали меню с учетом пожеланий некоторых из них. Киреев же в это время внимательнейшим образом осмотрел все деревянные постройки, в изготовлении которых принимал участие, и удовлетворился их состоянием. Он повертел в руках вытащенные из автомобиля инструменты, но решил пустить их в дело лишь после намечающегося плотного обеда со свежим пивом Троицкой пивной артели.
Алексей Киреев тоже был сертифицированным медработником, однако являлся практикующим стоматологом и, в отличие от многих своих однокашников, работал непосредственно по специальности. Он сравнительно недавно влился в эту большую интересную компанию, но в целом успел хорошо себя зарекомендовать.
Он, Никита и Вадимыч были не только одного возраста и года выпуска из школы, но также примерно одного роста и телосложения. Иногда это было даже несколько комично, когда во время походов путались куртки или свитера.
**********************
Хронометры в лагере показывали одно и то же время: 20.09 мск. Все были сытые, довольные и уже слегка нетрезвые. Подготовительные работы на сегодняшний день были завершены, а количество палаток в лагере увеличилось втрое, поскольку прибыли еще полтора десятка человек – и среди них упоминавшиеся ранее Сергей «Филин» Батуев и Славик Попов из города Михайловка Волгоградской области.
Вечер 30 апреля был, как всегда, холодным, поэтому все уселись поближе к костру. Зазвучали песни разных стилей и по меньшей мере на четырех разных языках. В основном это были блюзы, рок-н-роллы, хиты последних нескольких десятков лет, а также собственные композиции некоторых из вновь прибывших. Особенно в этом смысле преуспел Денис «Дэн» Суббботин, который представил целый концептуальный альбом новых песен под названием «Обратная сторона женщины».
Макс ушел спать раньше всех, поскольку следующим утром ему надо было встречать гостей из Москвы, а спустя 1–1,5 часа после его ухода остальные тоже потихоньку стали отправляться на боковую.
Глава 2
Утром следующего дня старший лейтенант Мартыненко (военно-учетная специальность 094400) проснулся раньше обычного. Сквозь плохо задернутый полог палатки внутрь проникала полоса яркого солнечного света, и это недвусмысленно говорило о том, что день будет прекрасным.
Он мог бы быть и еще лучше, но вчерашняя музыкально-алкогольная вакханалия несколько подпортила сегодняшнее пробуждение, более того, способствовала ему.
Мысли тяжело ворочались в голове, но одна из них преобладала над всеми остальными. Старшему лейтенанту надо было немедленно похмелиться.
По правде сказать, старшим лейтенантом Сергей Витальевич перестал быть несколько лет назад, когда с большой помпой демобилизовался из рядов Вооруженных Сил. Но, как известно, русский офицер бывшим не бывает, поэтому каждый четвертый его тост на любой сколько-нибудь значительной пьянке (т.е., по сути, на каждой) был за радиоразведку. После демобилизации он достаточно быстро стал гордостью и надеждой всего российского (а по большому счету, и мирового) космоса, когда устроился на секретное предприятие проектировать и испытывать ракетные двигатели. Естественно, каждый пятый его тост теперь стал подниматься за возрождение разнообразного космического железа и другого подобного хлама во всех его проявлениях. А так как старший лейтенант (пусть даже запаса) был еще и несколько музыкален и помнил дни рождения некоторых наиболее известных деятелей, то каждый шестой тост, как нетрудно догадаться, был посвящен каким-либо из этих граждан.
В соседней палатке кто-то громко зашевелился, и женский голос изрек:
– А кто знает, осталось ли что-нибудь сладенькое? Например, шоколадки?
Эта фраза была той каплей, которая заставила его рвануться наружу и покинуть палатку без катастрофического разрушения последней.
Бутылка с прозрачной спиртсодержащей жидкостью обнаружилась почему-то достаточно далеко от стоянки на старом поваленном дереве. Она переливалась в лучах ласкового майского солнышка и играла всеми цветами радуги. Это было великолепно!
Буквально через пару мгновений часть содержимого бутылки перекочевала в желудок старшего лейтенанта, наполнив новым смыслом все его сегодняшнее существование.
Ровно через 57 секунд все вокруг засверкало и засияло! Вновь захотелось петь и плясать, а также совершать различные другие непотребства, за которые, впрочем, не было предусмотрено ответственности в ныне действующем уголовном законодательстве.
Метрах в тридцати от поваленного дерева, в старых сухих листьях что-то блеснуло. Возможно, это был просто солнечный блик, но сейчас Сергею Витальевичу захотелось уточнить, что это. Через пару метров блик пропал.
– Что там еще? – Абстинентный Мартыненко продвинулся еще на несколько шагов. Блик появился снова. Теперь он почему-то имел синеватый оттенок; по крайней мере, так казалось. – Хм… Однако…
Кряхтя, он перелез через небольшой завал из поваленных и заросших мхом гнилых древесных стволов.
Следующий шаг жирной чертой разделил жизнь старшего лейтенанта на две четкие половины, ибо он ощутил себя летящим куда-то вниз. Подсчитать скорость падения собственной туши в соответствии с простой формулой, известной из курса физики средней школы, он не успел, ибо еще через мгновение филейная часть старшего лейтенанта смачно соприкоснулась с холодной землей, а сверху безмятежно ссыпались сухие листья.
– Мда… Только этого еще не хватало с утреца!.. – простонал он, ибо не успевший впитаться алкоголь огненной волной поднялся до самого надгортанника, и старлею пришлось приложить некоторое усилие, чтобы восстановить в своей утробе хрупкое равновесие и приблизиться к состоянию той самой гармонии, которая возникает в организме через некоторое время после опохмела.
Где-то за ухом, на грани восприятия, снова что-то сверкнуло. Он быстро обернулся. Взору его предстал длинный достаточно высокий коридор, уходящий вглубь горы, вверху на склоне которой, как теперь оказалось, находился их лагерь.
– Во блин! – только и смог сказать он, когда глаза привыкли к полумраку и различили в дальнем от него конце пещерного коридора новый проблеск. Возможно, органы чувств с утра испытывали серьезную перегрузку после столь значительного пьянства, но теперь Мартыненко показалось, что блеск имеет красноватый оттенок.
Оглядевшись по сторонам и убедившись, что двигаться пока можно только вперед, он сделал несколько осторожных шагов. Любопытство разгоралось все более, и теперь неприятность, из-за которой он очутился в этом загадочном месте, отодвинулось на второй план. Удивительным было то, что блестящий предмет тоже отодвинулся примерно на такое же расстояние, причем по весьма замысловатой траектории.
Ход повернул, и стало совсем темно. Сергей нащупал в левом кармане брюк зажигалку. Через несколько секунд в ее свете ему удалось понять, что конца коридора в ближайшие минуты он явно не увидит. Более того, слева и справа появились ответвления.
Внезапно он похолодел, поскольку неожиданно осознал, что стены пещеры абсолютно чисты и лишены каких бы то ни было надписей типа «Здесь был Коля», всегда встречающихся в так или иначе посещаемых людьми местах. Он присел на корточки и выдвинул вперед руку с горящей зажигалкой. Пол также был девственно чист и ровен.
В сильном смятении Сергей подался обратно. Назад он выбрался практически так же быстро, как и попал сюда. Испачкавшись в мелу и несколько раз съехав вниз, он наконец выбрался наружу.
Вот и лагерь. Он притопал туда на удивление резво, хотя идти пришлось в гору. Желание сохранить в себе жутковатое, но приятное чувство, испытанное в пещере, было сильнее, нежели стремление немедленно поведать всем об увиденном. Поэтому некоторое время он сосредоточенно курил, осмысливая происшедшее.
Минут через десять, когда первые несколько ложек ароматного картофеля с тушенкой уже легли на благодатную почву его проспиртованного желудка, он, сдерживая волнение, сказал проходящему мимо Максу, который и предложил ему позавтракать:
– Слышь, Макс, а в курсе ли ты, что тут тоже имеются пещерки?
– Ххе!.. – отвечал тот. – Я туда лазил десятки раз, а последние несколько лет даже и не хожу туда, поскольку знаю там все наизусть.
– Пойдем, что покажу! – сказал Сергей, которого друзья обычно именовали Джоном, и потащил Макса вниз.
Они устремили свои взоры в узкое отверстие, из которого тянуло таинственной прохладой. Несколько мгновений Макс завороженно смотрел вниз, потом присел на корточки и склонил голову еще ниже. Через несколько секунд он уже вприпрыжку поднимался по склону к лагерю, где около стола тусовались несколько проснувшихся персонажей, рыскавших преимущественно в поисках поправляющих средств. Они отчетливо слышали слова Макса, и совсем скоро несколько пар изумленных глаз обозревали таинственную дыру, о которой никто доселе даже и не подозревал, несмотря на частые выезды в Холмогорье.
– Смотрите! – вдруг громко сказала Олеся в воцарившейся звенящей тишине. – Вон какой-то здоровенный нож в дереве! Нож с резной ручкой!
Она быстро указала рукой в сторону.
Глава 3
Все быстро взглянули в указанном ею направлении.
– Олеся, – многозначительно молвил Джон, слегка улыбаясь. – Мы хоть и употребляем иногда спиртные напитки, но галлюцинациями пока еще не страдаем. Где ты видишь нож?
– Да нет же! – слегка раздраженно сказала она. – Посмотрите сами!
И она, подойдя к дереву, провела рукой по его шероховатой коре, указывая на какой-то свежий след с ровными краями.
– Теоретически, конечно, возможно, что это след от ножа, – сказал Никита, озадаченно потирая опухшую от пьянства физиономию, – но сам факт его существования в данную секунду я отрицаю.
И он сладко улыбнулся, поразившись столь неуместной в данный момент витиеватости собственной мысли.
Несколько мгновений все молчали, разглядывая ствол, потом Вадим Вадимыч Кузнецов резко махнул обеими руками и произнес:
– Хм. Видимо, здесь всяких артефактов – пруд пруди. Вчера нашелся очередной череп для украшения стоянки, позавчера обнаружились две железные палки непонятного происхождения и назначения. А сегодня – эта дыра и таинственный нож. Видит Бог, за это надо накатить!!! Предлагаю пока что отложить спуск в подземелье и как следует похавать, а там будет видно.
– Слушайте, – сказал Никита Полевой, – а может быть, мы вообще перенесем исследование пещеры на завтра? А то сейчас еще надо всякую аппаратуру подключать, а световой день пока что относительно короток. Поэтому давайте лучше подготовимся к концерту, а завтра со свежими силами осмотрим пещеру.
– Мда… Логично. Только вряд ли эти силы будут свежими… – пробормотал Джон, невесело ухмыльнувшись. И они двинулись наверх.
**********************
Оставшийся до вечера отрезок времени прошел в приятных и необременительных хлопотах. Было приготовлено и съедено много еды, подключена аппаратура, отрегулирован звук и настроены имеющиеся в арсенале две видавших виды видеокамеры. Дело в том, что в последние годы члены тусовки старались подходить к организации различных мероприятий весьма основательно. Нынешнее действо не было исключением, поскольку они решили придать ему статус фестиваля, пускай пока слегка эфемерного. Заинтересованные лица были оповещены за несколько месяцев до майских праздников, а первые хозяйственные хлопоты начались еще в холодные и снежные февральские дни.
Но теперь все это уже осталось в недалеком прошлом, и сейчас организаторы фестиваля и сочувствующие (которых, разумеется, оказалось большинство) находились в приятном предвкушении.
Наступил вечер. Зажглись несколько имевшихся в арсенале ламп, запитанных от мерно работающего в некотором отдалении новенького бензинового генератора, и зазвучали первые аккорды.
Следует отметить, что состав участников мероприятия был весьма неоднороден – как в возрастном, так и в социально-культурном отношениях. Самому младшему из присутствовавших было менее одного года, в то время как крайний возрастной полюс представлял 55-летний седой гражданин, известный под псевдонимом Князь. Многие с нетерпением ждали его выступления. Часть зрителей приехала за 150 км от Воронежа специально ради него. Как ни странно, в городе попасть на его выступление было бы еще менее вероятно.
Среди лежавших на лужайке перед сценой людей были ортодоксальные хиппи, коммуникативные панки, апологеты тувинско-эстонской этно-психоделик-трэш-метал-группы «Joy of Dead Spirit», и несколько монархистов-якобинцев в форме солдат лейб-гвардии последнего императора, даже сейчас, в столь прохладное время, изнывающие от жары в своей сбруе. Последние держались особняком и с нетерпением ожидали выступления единственной, на их взгляд, надежды русского рока – двухметрового человека с электрогуслями, одетого в простую полотняную рубаху.
Зрители начали помалу подтягиваться к импровизированной сцене (которая, как уже упоминалось, была специально подготовлена месяцем ранее).
По мере усугубления музыкальной вакханалии, развивавшейся примерно в геометрической прогрессии, спиртное убывало подобными же темпами.
Танцы зрителей постепенно переросли в отчаянную свистопляску, словно иллюстрируя собою статью из медицинской энциклопедии «Пляска святого Витта». Нестройный хор голосов выдавал жуткие крики, которые лишь с большой натяжкой можно было бы назвать песней.
Следует признать, что музыканты старались не отставать от благодарных зрителей, и некоторых из них со сцены пришлось просто уносить. Те, кто еще хоть как-то держался на ногах, предлагали сыграть новые композиции, но наименее нетрезвые граждане советовали хотя бы разок предварительно прорепетировать, и через некоторое время в окрестностях сцены все чаще стал раздаваться обворожительный звон стаканов с актуальным ныне тостом «За новые музыкальные тенденции!!»
Внезапно с груди одного из пьяных монархистов свалился самодельный георгиевский крест. Нога одного из присутствующих хиппи, которого обычно именовали Влас Пипл, случайно насупила на него.
– Что же ты творишь, поганец?? – вскричал тот, с силой хватая его за грязные нечесаные волосы, которые хозяину по причине их избыточной длины пришлось превратить в пейсы. – Да мы же не для того за святую Русь басурманскую кровь проливали!!!
– Хы! А почему не свою? – осклабился Пипл, пытаясь освободиться от захвата. Блокфлейта, на которой он безуспешно пытался наигрывать последние несколько часов, выпала при этом вопросе изо рта и ударила по голове монархиста.
– Братцы!!! Православные!!! – истошно завопил тот, упав на землю и катаясь по ней. – Русского человека!.. С земли родной!??.. Ножищами грязными выпихивают!!! Не допустим попирательства землюшки родимой!!!
Его товарищи, нагасившиеся за святую Русь практически до полного освинения и лежавшие на поляне большой бесформенной кучей, встрепенулись. В темноте зазвенели шпоры, шашки, самодельные медали немалого размера и веса, а также гигантских габаритов именные портсигары. Один из монархистов сделал взмах рукой, но вес всех имеющихся на нем побрякушек сработал в обратном направлении, и он неловко завалился на спину.
– Паскуда!!! Погань волосатая!!! – проорал упавший, успев, однако, автоматически засунуть за пазуху очередную бутылку с алкогольсодержащей жидкостью, на которую наткнулась в темноте рука.
Началось скромных масштабов побоище, в которое через некоторое время оказались втянуты почти все участники фестиваля. Сражение, начавшееся по принципу «стенка на стенку», вскоре приняло характер «каждый за себя» – этому в немалой степени способствовали новолуние и отсутствие искусственного освещения, поскольку в генератор напоследок вместо бензина кто-то влил по ошибке десяток литров привезенного в канистрах пива.
Шума от драки было значительно больше, чем реального эффекта, который мог бы выразиться в значительных телесных повреждениях. Нетрудно догадаться, что это было связано со слишком большим количеством выпитого, так что многие бойцы едва ли могли не только держаться на ногах, но даже стоять на четвереньках. Некоторые из них лежали на спине, словно перевернутые черепахи, своими плохо слушающимися конечностями пытаясь отогнать наседающих врагов, которые вряд ли находились в лучшем состоянии.
Между тем Андрей Борисович Гуринов, знаменитый воронежский гитарист, выполз из своей остывшей палатки. Было темно. Руки хотели нащупать котелок с теплым чаем, который снился ему несколькими мгновениями ранее. Однако пальцы его дотронулись до струн унесенной в лагерь акустической гитары ручной работы.
Искушение было слишком велико. Андрюша крепко схватил инструмент и загорланил:
– «Зачем тебе знать, когда он уйдет,
Зачем тебе знать, о чем он поет?
Зачем тебе знать то, чего не знает он сам???»
Дерущиеся притихли, с жадностью вытягивая шеи в сторону этих звуков. Один из монархистов-якобинцев вытер рукавом раритетного кителя внезапно покатившиеся градом слезы и нестройно провыл:
– Поплачь о нем, пока он живой!
Люби его таким, какой он есть!
Через минуту все, кто еще способен был воспроизводить хоть какие-нибудь звуки, уже подпевали, подстукивали, прихлопывали и подтопывали. Последний, четвертый куплет песни прошел под массовое братание. Этнопанки опускались на колени и взасос целовали самодельные георгиевские кресты, а грязные хиппи, сжавшись в тесный кружок, безуспешно пытались рассмотреть в темноте картинки из репринтной книжки 1902 года о жизни знаменитого казачьего атамана Судоплатова.
Ближе к трем часам пополуночи шум начал стихать. Наиболее стойкие персонажи (которым, справедливости ради следует признать, помогали сохранить эту стойкость лишь автомобили и близрастущие деревья) пытались вести разговоры о смысле бытия и тщете всего сущего. Сущее заканчивалось прямо на глазах, и искать его приходилось превозмогая нечеловеческое вращение Земли, почему-то усугублявшееся с каждой минутой.
Еще через час все стихло. Андрей Борисыч Гуринов, будучи человеком ответственным, постарался привести в порядок концертную аппаратуру, и теперь снова залег в свою палатку, зябко кутаясь в видавший виды спальник – ибо забортная температура на первые майские праздники имела обыкновение опускаться по ночам ниже нуля…
Глава 4
Наступил последний день первого Холмогорского фестиваля –может быть, и получившегося комом, однако по-своему веселого и полезного – прежде всего в плане приобретения опыта по организации подобных мероприятий.
Ранним утром следующего дня часть людей без автомобилей уже уехали, поспешив на первую электричку, и к 11 часам утра лагерь значительно опустел. Его покинули хиппи, панки, монархисты, граждане с детьми и те, кто вынуждены были в эти праздничные дни рано возвращаться на работу. К этому времени проснулись уже оставшиеся. По стечению обстоятельств, это были те же самые люди, что приехали в лагерь первыми (включая появившегося чуть позже в тот же день Джона).
Погода ухудшилась, правда, незначительно, а самые современные коммуникационные приборы успели сообщить, что дождь ожидается лишь ночью. По этой причине особой суеты и нервозности (иногда сопутствующих сборам и отъездам) не наблюдалось. Основные, самые объёмные предметы уже были рассредоточены по двум оставшимся автомобилям Никиты и Макса, и теперь намечался большой то ли ещё завтрак, то ли уже обед. Товарищи весело хлопотали у костра, комментируя произошедшие вчера события.
Никита Юрьевич, первым из присутствующих утолив свой небольшой голод, важно произнёс:
– Ну так что? Как настроение?
И он налил себе и Олесе в кружки только что закипевший чай.
– Отличное! – быстро откликнулся Джон. – Часа через три дома будем, искупаемся. Я, наверное, ещё к Вовке загляну вечерком.
– Я в смысле пещеры, – продолжал Полевой. – Надо, пока время и погода позволяют, посмотреть, что там за обстановка. Мне это весьма интересно.
Он отхлебнул немного горячей жидкости.
– О!!! Точно!!! – вскинулся Макс. – А снаряжение-то в машинах уже, что ли?
– Не, – промолвил Кузьмич, – Пока еще не складывали. Все лежит в одной куче. Это барахло в машину кинуть – две секунды.
– Я с вами, с вами, – защебетала Олеся.
– Конечно, с нами! – отозвались остальные.
– Если мы все окажемся под землей, в лагере по определению будет опаснее. – После этих слов Джон усмехнулся, а по хитрому прищуру девушки было видно, что шутка ей понравилась.
Через короткое время все семеро с выражением крайнего изумления на лицах таращились на то место, где вчера утром старший лейтенант Мартыненко провалился в доселе неизвестную пещеру. Изумление это было связано с тем, что сейчас на этом месте не имелось не только пещеры, но и чего-либо, что можно было бы даже с натяжкой посчитать за отверстие в земле. Более того – присутствующие обнаружили скорее небольшой холмик, высотой примерно до пояса, и выглядел он при этом так, словно находился здесь все эти годы. Его, как и всю остальную землю в лесу, покрывала прошлогодняя бурая листва вкупе с редкими зеленеющими травинками, и никаких следов чьей-либо деятельности разглядеть было нельзя.
Они молча переглянулись. Джон долго и безуспешно пытался дрожащими руками воспламенить зажигалку, никак не понимая, что в ней еще вчера закончился газ. Губы Лехи Киреева бессвязно зашевелились, и он медленно огляделся вокруг, успев отметить, что остальные приняли какие-то испуганные позы. В самом деле, тут было от чего прийти в смятение – хотя бы потому, что случаи массового галлюциноза в этом мистическом месте никогда ранее не наблюдались.
– Странно. – Угрюмо нарушила молчание Олеся и прижалась ближе к Никите. – Я-то ничего крепче кофе не употребляла все эти дни. Не было тут этой кочки вчера. Ну не было, и все!
– Эй, Макс, это твой прикол опять, что ли? Как тогда – про бурундуков и туляремию? – сказал Вадимыч, осторожно трогая рукой поверхность холмика. – Блин, чё за нафиг?
Макс нервно провел рукой по коротко стриженой седой голове и быстро произнес:
– Да ты что? Одурел? Да ему, похоже, сто лет в обед. Тут листьев перегнивших на полметра насыпано. – И он с силой пнул ногой верхушку земляного возвышения. В воздух взметнулся прошлогодний лесной мусор.
– Пипец какой-то!!! – с чувством выдохнул Джон. – У меня одного крыша поехала? Лех, Никита, ну как же это? – И он для пущей убедительности указал на сильно испачканную вчера мелом собственную куртку. – А это как понимать? Я же из лагеря никуда больше не уходил!!?!
– Мда… В своем вчерашнем состоянии ты бы даже при всем желании не смог этого сделать. – мрачно отозвался Полевой, невесело усмехнувшись.
Сергей пропустил эту реплику мимо ушей.
– Да, я был пьяный. Сильно пьяный. Но я теоретически мог бы куда-нибудь уползти. Или скатиться. Но ведь ближайший мел здесь как минимум в километре – вон, в Лбище! – и он махнул рукой в сторону ближайшей известной холмогорской точки.
Киреев меж тем продолжал настороженно оглядываться и, спохватившись, пробормотал:
– Ладно, Джонище, расслабься. Пока все нормально… Кажется…
На всякий случай в конце фразы он понизил голос и поднял с земли увесистую палку.
Напоследок Никита, все еще не веря показаниям своих и чужих зрительных анализаторов, долго тыкал с разных сторон в этот странный сейчас объект. Ему показалось, что земля здесь даже гораздо плотнее, чем вокруг, но свои соображения он оставил пока при себе. Остальные, выражая всю палитру разнообразных неадекватных эмоций, наблюдали за его действиями.
Наконец, удовлетворившись, все быстро поднялись в лагерь к своим вещам. Какие-либо разговоры теперь представлялись неуместными, поэтому друзья быстро сложили оставшиеся вещи в багажники автомобилей, не переставая при этом оглядываться и пугаться громких (и не очень) звуков.
И тут Кузьмич неожиданно понял, что с этого момента все в его жизни пойдет не так. Не то чтобы плохо или хорошо, но однозначно по-иному, нежели сейчас. Даже если это будет плохо, то по-другому. И плохо ли?
Ему очень захотелось выпить, но не водки и даже не пива, а почему-то брусничного сока (вкуса которого он, кстати, даже толком не представлял). Мысли Вадимыча приняли нестандартное направление; показалось, что он может наблюдать собственный мыслительный процесс со стороны. Такое бывало и ранее, но очень кратковременно. Однако сейчас он предположил, что подобное состояние разума может длиться сколь угодно долго, и немалую роль в этом может сыграть его собственное намерение.
Где-то вдалеке прозвучали птичьи трели.
– О! Хохлатый жаворонок, – тихо произнес Вадимыч и в следующую секунду поразился этому, так как еще вчера его орнитологические познания оставляли желать много большего. В этот момент, несколько спутав планы отъезжающих, с неба посыпались сначала редкие, а потом и более частые капли первого в этом году майского дождя, весело забарабанив по стоящим на поляне автомобилям. Одна из них даже затушила третью за последние десять минут сигарету в пальцах Джона.
Рядом аккуратно захлопнулась над последними уложенными вещами крышка багажника праворукой «Тойоты». Тихо заработал ее двигатель, прогреваясь. «Нива» была загружена практически так же, как и в момент триумфального прибытия. Последним кирпичиком в багаже должен был стать гигантский рюкзак Вадима Вадимыча.
Последний прекрасно понимал, что нужно уже ехать, и потому обшаривал напоследок по старой привычке бывалого туриста стоянку на предмет забытых вещей. Он вытащил из-под стола несколько старых журналов, привезенных специально и обычно использующихся для растопки, и внезапно остолбенел.
Его взору предстал внушительных размеров нож, словно вчера вышедший из умелых рук какого-нибудь древнего мастера. По внешнему виду оружия было понятно, что оно является боевым. Длина его составляла около 30 сантиметров, но проводить более точные замеры сейчас не представлялось возможным. Зеленоватая резная ручка с прожилками разных других цветов прекрасно сочеталась с холодно-голубоватой сталью лезвия.
При внимательном рассмотрении на нем можно было обнаружить также подобие рисунков или схем. Вадимыча прошиб холодный пот. Он с фотографической четкостью вспомнил вчерашний день и Олесину реплику.
Не говоря ни слова, Кузьмич аккуратно и быстро сунул найденный предмет в свой рюкзак, ожидавший загрузки в автомобиль. Он понял, что говорить о своей удивительной находке пока не стоит. Мнение же последней выяснить тоже не представлялось возможным, поэтому она вскоре тихо погрузилась в багажник «Нивы» и спокойно пролежала там до самого приезда в Воронеж.
Обратная дорога в город всегда была менее многословной и эмоциональной в плане общения, так как люди просто уставали от избыточной концентрации впечатлений за короткое время на сравнительно малой площади. Однако сейчас все путешественники перебрасывались чрезвычайно лаконичными фразами, боясь расплескать впустую неожиданное состояние, так успевшее обогатить их за последние несколько часов.
Глава 5
Неделю спустя, по уже заведенной ранее привычке, Вадимыч и Княжна устроили у себя прием гостей. Прием этот был посвящен в основном обсуждению прошедшего культурно-развлекательного мероприятия в Холмогорье, а также идентификации забытых или перепутанных в процессе поспешной сборки вещей.
Такое происходило после каждой серьезной поездки, и это было еще одним хорошим поводом лишний раз непринужденно пообщаться, поделиться своими соображениями на различные темы и, конечно, отметить очередную встречу.
Ближе к вечеру 10 мая начали раздаваться первые звонки в дверь. Народ подтягивался активно, прихватив с собой проблемные вещи, а также фотоаппараты и другие электронные носители, у кого таковые имелись.
Начались беседы, обмен имеющимися фотографиями и видеозаписями, что сопровождалось громкими и веселыми комментариями последних. Джон в этот раз приехал со своей женой Натальей, стареющий апологет панк-движения по прозвищу Косяк прибыл с бывшей женой-флейтисткой Евой, а Макс появился с несколькими близкими всем людьми. Одним из них был Виктор Павлов, который был вынужден пропустить эту поездку в Холмогорье ввиду чрезвычайной загруженности на работе. Поэтому он с жадностью слушал рассказы товарищей, и взрывы его хохота часто прерывали их повествования. Товарищ Павлов, несмотря на свою склонность к полноте и кажущуюся тягу к спокойной жизни, путешествовать любил. Свои достаточно длинные волосы он собирал в хвостик, чем вызывал недовольство старорежимных соседей. Его познания были обширны и касались почти всех сфер жизни. Да и ремесло, которым Виктор зарабатывал на жизнь, к этому несколько располагало. Он являлся серьезным и востребованным экспертом в области старины, о чем свидетельствовали многочисленные командировки по всей стране. В свободное от работы время он увлекался программированием и администрированием различных интернет-ресурсов, все еще надеясь защитить давно заброшенную кандидатскую диссертацию.
Леха Киреев аккуратно разлил свежее пиво по стаканам присутствующих. По взаимному согласованию, пить водку в этот теплый и даже жаркий майский день не стали. Свежий пенный напиток вновь напомнил Вадимычу о прекрасно прошедшей поездке, и он, улыбаясь, сказал:
– У меня одного видео с этой поездки часов на десять!
– Да! – встрял Макс. – Я лично три кассеты в райцентре докупал!
– Сейчас по-быстрому все смонтирую, и можно будет выпускать в свободное плавание. Хотя бы своим раздать… Гостям каким… Из того же Питера… – Вадимыч задумался. Лицо его выражало большое удовлетворение.
– Ого! Десять часов? – поинтересовался Павлов.
– Да! – важно ответствовал Вадимыч. – И это еще не все снимали; то кассет не было, то аккумулятор сдыхал, то оператор напивался…
– Здорово! – сказал Витек. – Это ж можно потом в локальной сети разместить!
– Дык о том и речь! – ответствовал Вадимыч. – Надо попробовать привлечь заинтересованных людей к этому. Сколько можно ерундой всякой заниматься? Надо уже пиарить себя как-то.
Витек, выпив уже около литра пива и попробовав несколько видов салатов, приготовленных заботливыми хозяевами, уселся наконец в мягкое кресло. Взгляд его достаточно бесцельно блуждал по столу, присутствующим, дискам, в обилии имевшимся на полках, и наконец остановился на ноутбуке, демонстрировавшем слайд-шоу с последнего мероприятия.
– Стоп-стоп!!! – встрепенулся он. – Что это было?
– Машина Максова, только грязная очень…
– Да нет, раньше!
– А-а! – протянул Кузьмич. – Ножик, что ли? Да это я при сборах нашел под столом.
– Погоди, что это ты там нашел под столом? – неожиданно спросила у него Олеся, придвинувшись к ноутбуку. – Ого!!! – воскликнула она несколько секунд спустя. – Да это же он! Что же ты молчал??!!!
– В смысле? – озадачился Вадимыч.
– Именно этот нож и был тогда в дереве! – отвечала Олеся, внимательно вглядываясь в изображение.
– Хм… Олесь, – медленно сказал Никита, – не все, видимо, так просто и понятно. Тут можно подойти с разных точек зрения…
Однако Витек уже не слушал последних словесных пассажей своих друзей. Его горящие глаза вперились в фотографию, и он, сложив руки на столе, сканировал взглядом каждый ее квадратный миллиметр.
– Да что вы паритесь? – сказал Вадимыч. – Вот он, ножичек-то! Глядите.
С этими словами он прошагал в угол комнаты и извлек из-под кучи походного барахла сверкающее холодное оружие. Практически все участники тусовки сгрудились вокруг него.
– Да это ж Влас Пипл, по ходу, забыл, – почти тут же проговорил быстро опьяневший Косяк. – Он в электричке на обратном пути все выспрашивал – не видел ли кто.
– Интересная штука! – заметил Киреев, потягивая пиво. – Хотя китайцы сейчас за 100 рублей что хочешь сделают.
С этими словами он взял нож в свои руки. – Ну да… Лезвие заточено хорошо… И даже не шатается… Ух ты! – воодушевляясь сказал он. – А ведь тяжелый!
Он с уважением покачал оружие в руке.
– Я Димсону такой два года назад в «Дальнем кордоне» купил, – заявил Макс. – Только ручка у него была деревянная. И даже справка прилагалась – что, мол, этот нож не является холодным оружием и все такое.
На протяжении всего этого обсуждения Витя Павлов сидел с сосредоточенным и даже нахмуренным выражением лица, мало обращая внимания на реплики вокруг.
Лишь в самом конце общения, когда все уже всласть поделились впечатлениями о пребывании в Холмогорье, он взял нож в свои руки и долго держал его, внимательно разглядывая со всех сторон.
После этого он несколько раз сфотографировал расходящихся по домам друзей, постаравшись при этом, чтобы нож запечатлелся на одном из кадров максимально детально. Подумав, Витек сделал таких фотографий еще две, стараясь почему-то не привлекать к процессу съемки большого внимания. Впрочем, окружающим было не до него – они все так же весело комментировали речи друг друга, пытаясь изощряться в славословии.
– Ну мы с Олеськой помчим, наверное, – сказал Никита Юрьевич. – Может, кого подбросить?
– Да мне пешком десять минут до дома, – проговорил Макс.
– Я, пожалуй, с вами, – с некоторым сожалением сообщил Леха. Он еще не успел обсудить с Джоном и Вадимычем деталей предстоящей поездки в Карелию, но сделать это можно было бы и несколько позднее.
– А вы как поедете? – словно очнувшись, пробормотал знаток антиквариата и разнообразного программного обеспечения.
– Поедем по Хользунова до Московского проспекта.
– Через авторынок, что ли?
– Ну да. – Бодро отозвался Полевой.
– Отлично! – воскликнул Витек. – Тогда я двину с вами, если вы не против. Пешком идти западло.
Все четверо быстро собрались, попрощались и отчалили по домам, причем Витек (что было заметно) сделал это с явным сожалением.
Оставшиеся еще некоторое время продолжали обсуждать много разных проектов – правда, ввиду усталости и нетрезвости это происходило не так живо и обстоятельно. В конце концов, все они принялись смотреть видеоматериалы, отснятые в Холмогорье – при этом основная часть присутствующих заснула вскоре после начала их просмотра.
Темнота наступила уже давно, и пора было расходиться. Спящих решено было оставить таковыми до следующего утра, ибо особого дискомфорта они не источали. Макс, Джон и Наталья разъехались последними, справедливо считая, что вновь встретятся всей большой компанией на предстоящем дне рожденья Вадимыча.
Глава 6
Весь следующий день, начиная с 11 утра, Виктор Павлов успешно игнорировал звонки главного бухгалтера и других сотрудников ОАО «Созвездие», в котором он последние несколько лет хорошо зарабатывал в должности ведущего системного администратора. Более того, еще два дня он продолжал заниматься тем же, отослав в конце-концов успокаивающе-язвительное СМС-сообщение на номер коммерческого директора.
Причиною всему послужил тот самый нож, который столь неожиданно был обнаружен полторы недели назад.
Помимо всего прочего, Павлов обладал колоссальными познаниями в области разного рода музейной старины, которые аккуратно складировались в его голове со среднего школьного возраста. Уже в седьмом классе он с определенным успехом консультировал всех своих знакомых по поводу разнообразных нумизматических объектов, которые в те годы было модно собирать для последующего обмена. Один из немногих, он скоро сообразил, что гораздо выгоднее заниматься не обменом, а продажей подобных вещей, поэтому уже к своему шестнадцатилетию он преуспел не только по этой части, но также приобрел массу теоретических и практических знаний по вопросам геральдики, филателии, библиофилии и другим подобным направлениям.
Во время учебы в техническом университете деятельность Виктора приобрела еще больший размах. В числе его клиентов уже в те годы были не только студенты и аспиранты, но и преподаватели, и даже, как поговаривали, сам ректор. Это позволяло ему регулярно и безболезненно пропускать занятия, иной раз целыми неделями, находясь вне пределов региона, но при этом успешно сдавать зачеты и экзамены.
К моменту окончания вуза у него сильно закружилась голова от собственных успехов и значимости в глазах окружающих. Он даже иногда мог себе позволить резко разговаривать с людьми, приезжающими к нему в дорогих автомобилях и с хорошо вооруженной охраной.
Время внесло определенные коррективы в его денежно-финансовую политику, поэтому он завел несколько крупных банковских счетов в разных валютах (для большей безопасности в связи с возможными колебаниями на мировых биржах).
После одного серьезного конфликта, впрочем, без особых последствий для своего здоровья, Павлов понял, что ему необходим официальный одобренный социумом источник доходов. Именно поэтому он устроился на работу в ОАО «Созвездие», где уже трудился один из его знакомых.
Через год зарплата его значительно превысила среднюю по городу, тем самым давая ему возможность оправдывать регулярные крупные покупки и серьезные путешествия в экзотические места.
В описываемый момент времени Павлов находился в своей холостяцкой квартире, сквозь окна которой пробивалось уже жаркое майское солнце, пытаясь отвлечь его от узконаправленных мыслей.
– Ё-мое! – пробормотал он, закуривая дорогую сигарету. – Ну точно ведь!! Дуракам везет!!! Ну на хрена ему этот нож? Да он же стоит…
Он тяжело вздохнул и поглядел на листок, исписанный его собственной рукой. Разнообразные цифры испещряли кусок бумаги, заставляя лоб регулярно покрываться холодным потом, а сердце – биться сильнее.
Цифры были такие заманчивые и, главное, такие большие, что можно было бы подумать о возможности реализации самых невероятных своих проектов.
Давным-давно основным источником его знаний была специализированная толстенная «Большая иллюстрированная энциклопедия древностей», изданная еще в начале ХХ века. Сама по себе она представляла достаточно большую ценность, и ее тоже можно было бы реализовать за кругленькую сумму. В ней были представлены коллекции некоторых заштатных музеев в маленьких европейских городах, в том числе и собрание ценностей г. Клуж-Напока, находящегося на территории современной Румынии. Но главным в ней было то, что весь тираж сгорел, за исключением 12 экземпляров, один из которых сейчас находился у него на столе.
Книга была снабжена прекрасными иллюстрациями и схемами. Более того, немалый ее раздел был посвящен описанию холодного оружия, в уточнении происхождения которого оказались в свое время бессильны самые знаменитые эксперты.
На странице 171 упомянутого издания был изображен тот самый нож, который ему довелось лицезреть пару дней назад. Виктор еще в детстве неоднократно натыкался на это изображение, каждый раз поражаясь необычности нанесенного на оружии рисунка. Ему всегда казалось, что этот рисунок представляет какую-то загадку древних мастеров, ребус, наподобие схемы, указывающей путь к неким мифическим богатствам. Теперь же птица-удача была так близка, что ее хвост, казалось, регулярно задевает его по носу и развевает волосы.
Виктор был крайне возбужден. Так было доселе лишь однажды, когда сосед по даче подарил ему найденный в огороде старый медальон, оказавшийся впоследствии ценнейшей исторической находкой. Сосед, впрочем, об этом так и не узнал, поскольку его интересовали лишь свои шесть соток земли и ежевечерние полкилограмма водки в одно лицо.
Захотелось есть. Виктор прошел на кухню и открыл холодильник. Он извлек из него необходимые ингредиенты, и внезапно хитроумный многоходовый план, зародившийся сутками ранее, обрел полностью законченные очертания.
– Йессс! – громко сказал он и отбил на столе триумфальную барабанную дробь.
Еще с минуту Витек просчитывал в голове схему реализации своего проекта, а затем пришел к однозначному выводу, что столь гениальную идею нельзя не отметить. Чай и открытый утром кефир для этой цели явно не годились, и он обратил свой радостный взор на окно, через которое были видны рекламные огни магазина «Пятерочка».
Уже через двенадцать минут он радостно открывал дверь своей квартиры, пытаясь удержать увесистый пакет, в котором победно звенели емкости со спиртсодержащими напитками высокого качества.
Крепкие напитки предназначались к употреблению в первую очередь, остальное же потреблялось по мере востребованности и приятно (хотя и не всегда) дополняло их.
Откупорив первую бутылку «Абсолюта», он в очередной раз восхитился непреходящим качеством этого благословенного в определенных кругах напитка и важно произнес:
– Ну, за все хорошее!
За окном раздался громкий хлопок – у проезжающего мимо дома автомобиля лопнуло колесо.
– О! Точно! – молвил он, поднимая палец к потолку. – И чтобы войны не было!
И немедленно выпил.
Через час тело его полностью аппроксимировало поверхность широкого дивана. Виктор лежал широко раскинув руки, словно пытаясь обнять весь мир, а в голове его сладким хороводом проносились великолепные перспективы.
Глава 7
Лето было в разгаре, стояла жара за 30 0C. Наступил день рождения Вадимыча. Этому предшествовали двое суток практически непрерывных обзвонов и уточнений количества и качества участников предстоящего знаменательного события. Вадимыч находился в радостном предвкушении того, что близкие ему люди соберутся после достаточно длительного перерыва в его квартире.
Уже давно было согласовано меню предстоящего мероприятия, а также скомпонована культурно-развлекательная программа, в которой виновнику торжества отводилась одна из главных ролей.
По причине аномально высокой температуры сбор был назначен на 19.00.
Ближе к означенному времени уже в десятый раз были проверены настройки всех музыкальных инструментов, поставлены стулья, разложены приборы и подготовлены видеодиски для демонстрации отчета о недавнем заплыве по реке Бузулук Волгоградской области.
Несмотря на выходной, Княжна отсутствовала по причине необходимости отыграть внеабонементный концерт в честь Дня Молодежи, поэтому появиться должна была позднее указанного времени.
Часы показывали 18.57. Кузьмич глянул в окно и, как человек пунктуальный (и желающих видеть таковыми других) переместился поближе к входной двери квартиры. Слух его напрягся более обычного, желая уловить первые приятные сигналы снизу и расслышать сквозь искажающий практически до неузнаваемости динамик домофона голоса гостей.
19.08. Пока никто не пришел.
– Хм… Мда. У Полевого опять внеплановый заказ. Макс, видимо, уехал в район по строительным делам, а у Джона, небось, очередное испытание ракетного жидкостно-реактивного двигателя. Ладно, подождем…
19.25. Гости по-прежнему не появлялись. Вадимыч стал недоумевать. Внезапно он понял, что за окнами его двухкомнатного жилища стало необычайно тихо. Он вышел на балкон и к своему удивлению не увидел ни одного человека и даже животного внизу. Впечатление было такое, словно все вымерло, и это не внушало оптимизма.
– Хм… – Он снял очки и почесал переносицу. – Неужто в такую жару все предпочли валяться на пляже? Офигеть! Даже бабок соседских на лавках не видно… Уж они-то куда могли деться – и зимой, и летом целый день семечки трескают и кости всем перемывают?…
Когда он вернулся в пиршественную комнату, рука сама собой потянулась к телефону, и Вадимыч набрал первый пришедший в голову номер из тех двух десятков, которые он пока еще помнил наизусть. Это был номер Макса, однако соединение с абонентом не установилось, и вместо этого в динамике раздался однотонный неприятный звук, который более всего напоминал работу плохо отрегулированного сверлильного станка.
– Вот дерьмо! – с чувством сказал он и на всякий случай проверил целостность телефонных проводов и соединений (по крайней мере, в пределах квартиры). На удивление, не работал и сотовый телефон.
Большой компьютер и оба ноутбука тоже оказались отключены и каким-либо образом повлиять на качество соединения никак не могли.
Вторая и последующая попытки дозвониться до Макса заканчивались тем же результатом.
– Ладно. – проговорил Кузьмич. – Хрен с ним. Наверное, они подготовили какой-то розыгрыш. Блин, вот туману-то напустили…
И он набрал номер Никиты Юрьевича Полевого. Вадимыч заранее сморщился и даже втянул голову в плечи – как оказалось, не зря, поскольку в трубке раздался все тот же неприятный звук. Это начинало раздражать все сильнее и сильнее.
Еще раз двадцать он совершил примерно те же действия с цифрами на телефоне. Результат их был вполне предсказуем.
Одним из лучших способов убить время и к тому же снять сильное в данный момент раздражение Вадимыч всегда считал игру на музыкальных инструментах. Он уселся в кресло и взял в руки гитару ручной работы, изготовленную мастером Александром Михеевым из города Михайловка Волгоградской области (с музыкальной тусовкой этого города у воронежцев, как известно, уже давно было налажено неплохое взаимодействие).
Между тем натикало уже 20.34, и пальцы начали уставать. Он отложил гитарку и вспомнил про Интернет. И тут же вынужден был опять забыть о нем, поскольку ни один из ноутбуков не желал загружаться.
– Твою мать!!! – вскричал Вадимыч. Он уже хотел было связаться с представителями компании «Интернет-сервис» по поводу возникшей проблемы, но вовремя вспомнил, что телефоны сейчас по какой-то долбаной причине работают не лучшим образом.
Вадимыч начал звереть.
– Что ж они не звонят сами? Где, блин, можно столько шататься? Полтора часа ожидания – это уже слишком! Даже Влас Пипл, в рот его чих-пых, такой непунктуальностью не славится!.. Ну ладно. Тогда и я сейчас тоже чего-нибудь отчебучу!
С этими словами он решительно стал натягивать свои кроссовки, дабы на улице должным образом встретить первых гостей, однако в последний момент взор его привлек край сервированного стола, густо уставленного разнообразной снедью и десятками литров алкогольных напитков разной крепости.
– О!!! – воскликнул он. – Это мысль!!!
Мысль была не нова, однако приятна и чрезвычайно своевременна. Сняв обратно обувь, он быстро прошествовал в комнату и одним резким отработанным за последние 15 лет движением скрутил пробку на водочной бутылке. Еще через шесть секунд вторым столь же изящным движением он налил в рюмку ровно 55 г, ибо 60 было бы уже многовато, а меньшее количество – просто нелепо.
Третьим автоматическим движением Вадимыч опрокинул содержимое рюмки в широко открывшуюся пасть. Захлопнув ее, он мощным движением глоточных мышц отправил водку в короткое путешествие по пищеводу.
Полное описание всего спектра ощущений, сопровождавших этот процесс, могло бы занять не один десяток страниц. Следующая серия действий почти в точности напоминала только что описанные, с той лишь разницей, что Вадимыч на всякий случай прочитал надпись на бутылке («Водка «Смерть на взлете» Оригинальная»).
– Во бл$!!! Охренеть!!! – выдохнул он с перекошенной физиономией. – Во дают!!!
На секунду он замолчал, а затем продолжил беседовать сам с собой.
– …хм. А где же знаменитая «Лебединая песня»? Надеюсь, Джон доставит пару бутылочек этого благословенного напитка?...
Наконец Вадимыч поставил рюмку на стол и повернулся к дверному проему, собираясь выйти из квартиры. В следующую секунду громом прогремел дверной звонок, за которым раньше столь резкого звука вроде бы не замечалось.
– Наконец-то!.. – раздраженно сказал он и заговорил, открывая дверь. – Штрафную! Штрафную!!!
Высокая зловещая фигура в темном одеянии стояла на пороге квартиры.
– Э-э… Здрасьте!! – нашелся хозяин квартиры. – А ведь до 23.00 КоАП РФ разрешает веселиться и отдыхать. В разумных пределах, конечно, – добавил он, глупо улыбнувшись, надеясь смягчить этим жестокое сердце представителя ЖЭКа (как ему показалось).
Вместо ответа таинственный гость молча отодвинул его и шагнул внутрь.
Глава 8
– Владимир Афанасьевич? Здравствуйте. Это вас Виктор Павлов беспокоит. Помните такого?.. Да-да, тот самый… Владимир Афанасьевич, да я к вам по делу.
– А когда ты без дела звонил? – спросил, усмехнувшись, человек на другом конце провода. Это был грузный представительный чиновник лет пятидесяти, занимавший в описываемое время крупный пост в областной администрации. Кроме того, Владимир Афанасьевич Семенов был владельцем нескольких динамично развивающихся предприятий и сети станций техобслуживания. Жить предпочитал в хорошо охраняемом загородном особняке, со вкусом обставленном предметами антиквариата. Собственно, последнее обстоятельство и было поводом для знакомства с Павловым несколько лет тому назад.
– Ну да… Жизнь сейчас такая, что на развлечения времени немного остается. Впрочем, вы и сами все это хорошо знаете…
– Чего хотел-то? – переспросил чиновник, не переставая улыбаться в трубку. – Сегодня все же суббота, выходной как-никак. Уже… – он посмотрел на часы, – седьмой час вечера.
– Владимир Афанасьевич, дело у меня такое. Вещица есть забавная. Вам наверняка понравится. Редкая штука. Рекомендую взглянуть.
– Да Винчи, что ли, надыбал? «Даму с горностаем» какую-нибудь? – хохотнул Семенов. – Как тогда, два года назад, в Пензе?
Об этом единственном своем проколе Виктор Александрович Павлов очень не любил вспоминать. Дело обошлось без серьезных потерь для финансов и здоровья, но репутацию пришлось восстанавливать достаточно долго.
– Да нет, – быстро проговорил Виктор, – предмет совсем другого толка. В двух словах – холодное оружие, редкое очень. В единственном экземпляре. Прадед мой одну редкую книгу на эту тему после себя оставил, поэтому и говорю.
– Серьезно? – в голосе Владимира Афанасьевича зазвучали нотки интереса. – Ну давай пересечемся.
– А-а… Это… – промямлил Виктор.
– Не беспокойся, – прервал его Семенов. – Сашка минут через двадцать к тебе подскочит. Машину мою помнишь?
– Э-э… Да дело в том, что штучка эта сейчас находится в более надежном месте, чем квартирка моя.
– Боишься, что ли? – засмеялся чиновник. – Чего тебе бояться-то? Это в меня уже шесть раз стреляли, и то…
– Да не в этом дело, Владимир Афанасьевич. В общем, сейчас не могу объяснить в деталях, но поверьте, что по пустякам я бы вас беспокоить не стал.
– Охотно верю, – согласился тот.
– В общем, я вам по электронной почте сейчас все, что есть, вышлю. А вы со своими спецами тоже посоветуйтесь. У вас ведь есть серьезный человечек в Израиле. И в Канаде, как я слышал, двое…
– Далековато до них… – призадумался Семенов. – Но сегодня ответ будет. Часа через два-три – один из которых уйдет на теплую хвойную ванну для моего уставшего и, увы, уже не атлетически выглядящего тела. – он громко засмеялся в трубку, и та, казалось, даже завибрировала в такт.
– Хорошо. – вежливо хмыкнул в тон ему Виктор. – Я тогда тоже свою электронку через это время проверю.
– Ладно, договорились. Ты же знаешь, я ложусь поздно. Как Сталин. Иосиф Виссарионович. – И он снова хохотнул, кладя трубку.
Павлов в очередной раз порадовался своей проницательности, подсказавшей ему удачное время для столь важного звонка.
Следует сказать, что в лице Виктора Александровича главное аналитическое управление Федеральной Службы Безопасности потеряло ценнейшего сотрудника (хотя оно об этом пока что и не догадывалось). Павлов действительно обладал незаурядным умом и способен был просчитывать многие ситуации на несколько (а то и на несколько десятков) ходов вперед. Что удивительно, при этом он не особенно любил играть в шахматы, рэндзю, судоку и другие логические игры. Как утверждал он сам, в этих играх для него лично результат был всегда предсказуем.
К описываемому моменту Виктор уже успел обстоятельно побеседовать по упомянутому поводу еще с двумя людьми.
Один из них, Йозеф Кнопличек, чех по происхождению, также был весьма состоятельным человеком. В молодые годы, ещё в советское время, он успешно защитил диплом в московском автодорожном институте, получив возможность трудиться инженером в тогдашней Чехословакии, хотя в тот момент успели поступить заманчивые предложения работать за хорошие деньги на советском Севере. Йозеф был человеком расчетливым, быстро установил нужные связи и завел знакомства с серьезными людьми. Здесь же, в СССР, он и женился (кстати говоря, по любви, которая спустя 20 лет, как ни странно, сильно не охладела). Через 10 лет, в середине 90-х гг. ХХ столетия, предприимчивый Кнопличек имел свой успешный бизнес в нефтегазодобывающей отрасли. Умеющий смотреть в перспективу, часть денег он вложил еще и в другие прибыльные проекты, расширив таким образом сферу своего влияния. Жить Йозеф с супругой и двумя детьми предпочитал большей частью в Москве в элитной двухуровневой квартире бывшего генерал-полковника КГБ, хотя имел пару десятков объектов недвижимости в разных странах. Однако небольшая квартира в Праге недалеко от Штернбергского дворца в Пражском Граде была ему особенно дорога, поскольку здесь прошли его детские годы и юность. К своим старикам-родителям он наведывался относительно редко, но старался делать это дважды в год.
Второй из этих двоих заинтересованных лиц был самым одиозным среди всех многочисленных знакомых Виктора. Ни имени, ни фамилии, ни адреса, ни каких-либо иных постоянных координат этого человека он не знал. Он сам однажды вышел на связь с Павловым под никнеймом Мастер, и последующее их взаимодействие было весьма продуктивным, прежде всего в материальном отношении. Мастер регулярно менял свои электронные координаты и телефонные номера, места временного проживания и автомобили. Выходить с ним на связь всякий раз приходилось, следуя сложной системе многоуровневых ссылок, разобраться в которой несведущему человеку было крайне затруднительно. Впрочем, системный администратор Павлов загадки даже любил. Несмотря на кажущуюся сложность отношений, Мастер никогда не обманывал Витька и был к тому же чрезвычайно пунктуальным и эрудированным. Редкие случаи общения с ним по телефону доставляли еще действующему сотруднику ОАО «Созвездие» немалую пользу и даже эстетическое удовольствие. Таким образом, все позитивное, известное товарищу Павлову о Мастере, перевесило, и он счел разумным сообщить ему о редком предмете.
******************
Наступил поздний вечер. Томящийся в нетерпении, но понимавший, что столь важных людей торопить по меньшей мере некорректно, Виктор для верности еще добавил к своему ожиданию около 10 минут. За это время он выпил большую кружку крепкого свежезаваренного чая, перемыл посуду, накопившуюся в раковине за 3 последних дня, и быстро вытянул внеплановую на сегодня сигарету. Легко представить, что он был сильно взбудоражен, хотя прекрасно понимал, что сделка лично для него впервые в жизни будет на сто пятьдесят процентов удачной.
Наконец он решил, что дальнейшее промедление не имеет смысла, и, сделав глубокие вдох и выдох, проверил электронную почту. В папке «Входящие» находилось с десяток сообщений, причем три из них содержали ответы на его предложение.
Привычным движением мышки удалив спам, Виктор внимательнейшим образом прочитал письма от Йозефа, Семенова и таинственного Мастера. Все они содержали в целом положительные ответы, хотя и в разной степени (применительно к сумме).
Витек радостно потер сильно вспотевшие руки. Все шло по одному из просчитанных им наперед планов! Теперь необходимо было двигаться дальше в рамках четко очерченной схемы.
Он вновь набрал телефон чиновника.
– Владимир Афанасьевич! Добрый вечер! Ага… Спасибо… Получил я почту. Благодарю за понимание… Надеюсь, Вы оценили в общих чертах. Поверьте, в действительности это еще лучше! Только вот в чем дело, Владимир Афанасьевич… Э-э… Кгхм!.. Мне тут за вещицу эту побольше денег предложили. В полтора раза.
– Кто? – усмехнулся Семенов. – Лувр, что ли? Или Эрмитаж? Первые далеко, у вторых никогда денег нет… Вить, не смеши меня.
– Да не… – Виктор даже махнул рукой. – Заинтересованность в предмете проявил Йозеф Кнопличек.
– Кто? Кнопличек? Это который «Сибзолотом» владеет, что ли?
– Ну да.
Семенов на некоторое время замолчал; было понятно, что он сильно обиделся.
– На хрена же ты мне тогда звонил? До него или после – я уж не знаю… Вить, так дела не делаются. Мы все люди серьезные. Могут и последствия быть. Увы, необратимые…
Виктор после секундной заминки заговорил. В голосе его неожиданно зазвучали металлические нотки. Он вспомнил некоторые малоизвестные факты из жизни чиновника.
– Сейчас другие условия, Владимир Афанасьевич. Я бы не стал на вашем месте рассуждать о порядочности. Или вы уже забыли о судьбе экскаваторного завода? Это ведь вроде не так давно было.
Семенов снова замолчал, и некоторое время в трубке слышалось только его тяжелое сопение. Виктор продолжал:
– Сейчас финансовый кризис. Двадцать лет назад нам бы и дела до этого не было. А сегодня… глобализация, знаете ли.
– Во!.. – выдохнул Семенов. – Да тебе за эту штуку больше, чем я, никто не даст. У чеха стопудово щас проблемы с нефтью. Штейнберг и Малаховский сидят. Остальные… Да щас до твоих музейных штучек дела никому нет. Все акции с облигациями первым делом спасать будут. – и он нервно усмехнулся.
– А вы посмотрите в почте мою ссылочку, пожалуйста. – спокойно сказал Павлов, дождавшись конца тирады.
Через минуту голос Семенова смягчился.
– Ух и б…! Где ж я тебе столько возьму? – он попытался зачем-то разжалобить собеседника.
– А вы счетик свой в Лихтенштейне потеребите немножко, – посоветовал Павлов, – иногда это помогает, знаете ли.
Семенов внезапно похолодел. Лишь несколько человек знали о его деньгах, размещенных за границей. Голос его стал еще мягче. Теперь он говорил, тщательно подбирая слова.
– А ты меня не кинешь? Я ведь вещички-то этой так и не увидел – начнем с того. А картинки, знаешь, сейчас любой старшеклассник на компьютере нарисовать сможет. Ты мне факты давай. Факты.
– Я, Владимир Афанасьевич, – каменным голосом отчеканил Виктор, – еще никогда и никого не кидал. Поэтому в меня и не стреляли никогда.
Последняя реплика и последовавшие за ней воспоминания заставили чиновника поморщиться и потянуться за таблетками валидола, постоянно находившимися на его столе в течение уже нескольких лет.
– Ну допустим. – проговорил Семенов. – А как мы все обстряпаем? Твои предложения. И хотелось бы побыстрее. А то дефолт, говорят, ожидается.
– Да это только вам на руку! – уже веселее сказал Виктор. – Мои дензнаки обесценятся, а то, что получите вы, только подорожает. Старина, знаете ли, музейная ценность… антиквариат…
– А вообще-то ты прав. – после некоторого раздумья, отходя от своих тягостных мыслей, приободрился Владимир Афанасьевич. – Ты, конечно, жук еще тот, но…
– Это бизнес. – сказал Павлов. – Ничего личного, ей-Богу. Администрированием ваших скромных домашних ресурсов с удовольствием буду заниматься бесплатно, как и раньше.
– Да тебе дочка моя нравится, – перебил его чиновник, – я ж вижу!
Виктор пока пропустил эту реплику мимо ушей.
– Дружба дружбой, а денежки – врозь! – резюмировал он. – Без обид, Владимир Афанасьевич.
Они достаточно корректно попрощались, условившись реализовать свои договоренности в ближайшие две недели по предварительному звонку. Столь долгое время в этом щепетильном вопросе потребовалось обеим сторонам по причинам, которые они предпочли пока что не озвучивать друг другу.
Глава 9
Через секунду после появления страшного гостя у Кузьмича возникло ощущение, будто внезапно вырубили звук, а краски, размеры и пропорции предметов претерпели существенные изменения. Его повело в сторону, и он, ощутив приступ дурноты, уперся внезапно вспотевшей спиной в холодную бетонную стену.
Гость тем временем как бы проплыл в комнату с накрытым столом. Вадимыч на деревянных ногах медленно двинулся вслед за ним. Шершавый от сухости язык его беспомощно ворочался во рту и отказывался выдавать какие-либо слова. От этого становилось еще более плохо и жутко. Последние шаги Вадимыч просто прополз на карачках, подумав, что пришли его последние мгновения.
Темная, закутанная в плащ фигура непонятного гостя дрожала и расплывалась перед глазами, не позволяя разглядеть лицо под капюшоном. Несколько раз Кузьмич уже было наводил резкость, но в последний момент картинка смазывалась. Это раздражало его, но было, пожалуй, к лучшему, так как увиденное свалило бы его окончательно или, в лучшем случае, заставило бы провести остаток дней в психиатрической больнице на принудительном лечении.
Вспышка… пронзительно яркая вспышка…
…откуда эти птицы?...
…о Боже!!!... кирпич не может гореть?!!!...
Вадимыч тупо завалился на бок, затем приподнялся на локте и в конце концов смог с трудом усесться, не отрывая расфокусированного взгляда от мутного темного пятна, которым ему представлялся пришелец. Его тут же сильно шатнуло, он широко расставил руки, упершись ладонями в пол, и лишь в результате титанических усилий смог снова принять более-менее вертикальное положение сидя.
…откуда этот хоровод крыс?...
…НЕЕЕЕЕЕТ!!...
…невыносимо яркие взблески стали…
…почему так больно??? …проклятие!!!
…почему так больно?????...
Прямо в воздухе, буквально в метре перед ним, разверзлась широкая рана, из которой хлынул мощный поток дымящейся ярко-красной крови.
…нож… надо идти…
…вложить в ножны… а где же ремень?...
Призрачный гость вдруг сделал широкий жест руками – по-видимому, он имел самое непосредственное отношение к этим жутким видениям; не исключено, что он даже мог управлять временем и пространством в этом ограниченном объеме. Хотя стороннему наблюдателю (если бы он каким-то чудом мог вынести его присутствие) показалось бы, что зловещее существо с каждой секундой становится все более призрачным и бесплотным, стремительно утрачивая свои необычные возможности.
…что это??? три линии… одна побольше и две одинаковых..
…буква «К» … да что же это такое?
Вадимыч тяжело мотнул головой в сторону подоконника, на котором лежал нож, и содрогнулся от ужасной дурноты. Ему показалось, что весь рот неожиданно наполнился собственной соленой кровью. Пытаясь преодолеть это состояние, он изо всех сил втянул ноздрями воздух. На какой-то миг перед внутренним взором снова нарисовалась необычная картина – в углу комнаты можно было различить Андрюшу Гуринова в облачении средневекового палача, с большим удовлетворением мерно раскачивающего несколько разнокалиберных колоколов, звуки которых складывались в проникающие во все поры тела страшную мелодию.
…От чортiвня!!! Та ми вже тут були!...
Рятуйте нас!!! Жахи цi неможливо бачити!
Он не знал украинский язык, но язык явно знал его, поскольку смысл этих слов намертво впечатался в пульсирующее болью сознание.
–… сigareticu filtru klasa patra?
– doua…
Дурнота усилилась еще более, хоть это и казалось невозможным. Заваливаясь на спину, Вадимыч увидел нечто, что представлялось ему серебряным навершием на старинных ножнах. Уже практически вываливаясь из реальности, он в краткую долю мгновения осознал, что все это – нож, ножны, навершие и ремень – является не только единым предметом, но своего рода ключом к чему-то, лежащему за гранью понимания подавляющего большинства живущих.
*********************
…боль… почему же так плохо??
…когда закончится эта пытка??...
…Боль становилась все сильнее. В безбрежном океане разноцветных мыслей, образов и ощущений появились еле заметные ростки самоосознания и попыток взять под контроль происходящее. Однако все это было пока бесполезно.
…нож… надо… надо соединить все вместе… что?..
…знаю, что сумею…надо смочь…
Боль стала невыносимой. Кузьмича как будто вышвырнуло откуда-то из иного пространства в привычную реальность. Переход был крайне резким, болезненным и даже тошнотворным.
Вадимыч наконец очухался. Руки сильно дрожали, на всем теле выступил обильный пот. Правая нога болела – под ней обнаружился треклятый нож, распоровший ткани почти до мышц.
Часы показывали 18.58.
************************
Рана на ноге оказалась скорее глубокой, чем длинной; ее удалось обработать и заклеить место пореза пластырем, после чего хозяин квартиры продолжил ожидать гостей.
Уже через час жилище наполнилось стандартными звуками, приличествующими отмечанию всякого хорошего дня рождения. Вовсю звенели сталкивающиеся фужеры и рюмки; вилки, ложки и ножи гремели о тарелки, а воздух сотрясался от слишком громко исполняемых музыкально-литературных опусов.
Вадимычу достаточно быстро удалось загнать в глубины памяти недавно произошедшее, кроме того, от большого количества крепких спиртных напитков на такой жаре он быстро окосел. Упав в кресло, хозяин тщетно пытался сосредоточиться на происходящем вокруг и даже подпевать, хотя это с каждой новой рюмкой и новой композицией выходило все тяжелее.
Вокруг было весело и шумно. Киреев, Макс, Димсоны, Павлов, Джон и Наташка, Филин с женой, Полевой с Олесей и многие другие мелькали перед его замутненным взором в порядке, не поддающемся никакому математическому описанию.
Все это время только товарищ Павлов практически не перемещался по квартире и даже включил с разрешения хозяев компьютер и довольно долго что-то искал в интернете, периодически невпопад отвечая на реплики окружающих. Вся музыкальная часть проходила мимо него, поскольку музыка не относилась к числу областей, интересующих Виктора. К большому бокалу с пивом он приложился за весь вечер лишь пару раз, что было совсем нехарактерно для него, однако мало кто замечал эту необычность, поскольку все остальные успели достаточно быстро прийти в крайне веселое состояние.
**********************
…Проводив последних гостей, Вадимыч, чрезвычайно сильно шатаясь, добрался до стола и с некоторой грустью оглядел оставшуюся на нем массу объедков и горы пустой посуды.
Направившись в кухню, он натолкнулся на дверной косяк и ощутил резкую боль от раны в ноге, о чем уже успел позабыть за последние несколько часов.
– Ага! – пробормотал он. – Техника безопасности превыше всего!
И Вадимыч криво улыбнулся, вспомнив курсы своих же лекций по безопасности жизнедеятельности и охране труда. Он развернулся и обвел комнату расфокусированным взглядом. Ножа нигде не было. Искать же его не было ни сил, ни желания, ни возможностей.
Вадимыч вспомнил сцену из художественного фильма «Кавказская пленница». Он протянул руку к рюмке, плеснул в нее еще немножко водки и, едва шевеля языком, торжественно пробормотал:
– Так выпьем же за то, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями!
Это была последняя на сегодня фраза Вадима Вадимыча, ибо через несколько мгновений после опрокидывания содержимого рюмки остатки сознания наконец покинули его…
Глава 10
Спустя три дня в 10.47 Виктор Павлов быстро поднялся по ступеням и вошел внутрь большого четырехэтажного здания в центре города, на пару секунд задержавшись взглядом на табличке «Научно-исследовательский институт стали и сплавов».
Раньше эта табличка, как и все здание, внушали большее уважение и имели более презентабельный вид, однако с тех времен, когда с фасада окончательно сняли огромный герб СССР и красное полотнище, многое изменилось. Основная часть научно-технического персонала и высококвалифицированных рабочих покинули эти стены, а большинство исследовательских программ значительно сократились. Многие проекты заказывались теперь не государством, а частными структурами, начинающими понимать, что научные изыскания все же нужны, а потому требуют соответствующих инвестиций. Маленький, но спаянный коллектив энтузиастов продолжал трудиться здесь, и одним из его членов был Владимир Анаприенко – одноклассник Витька.
Сейчас он стоял у проходной с разовым пропуском для Павлова в руках. Поприветствовав друг друга, они направились на второй этаж в лабораторию.
Владимир Валентинович, как подающий большие надежды, еще в студенческие годы был приглашен в описываемое научное учреждение, правда, на полставки. Очень скоро он занял освободившееся место научного сотрудника (пока что младшего) и со свойственным многим молодым людям энтузиазмом углубился в научную работу. Оплачивалась она не очень хорошо, но Анаприенко этих денег хватало, поскольку он не был женат и не имел детей. К тому же его родители были достаточно крепки, еще продолжали трудиться, и, таким образом, ему не приходилось сверх меры о них заботиться. Жил он в небольшой однокомнатной квартире в пятиэтажке неподалеку от своей работы, что позволяло экономить на проезде еще некоторую сумму из невысокого жалованья.
Крепкий, однако склонный в связи с малоподвижным образом жизни к полноте, он предпочитал тщательно следить за своим внешним видом. Человеком был увлекающимся, и на его широком жизнерадостном лице можно было увидеть признаки хорошего здоровья.
– Ну что, Витек, как дела-то? – радостно спросил Владимир Валентиныч, когда они затворили за собой дверь лаборатории. – Чё звонил-то? Туману нагнал такого… Что-то важное?
Витек в своей обычной манере ответил расплывчато:
– Ну… Типа того. Вещица одна есть. Надо сделать три копии. – И после кратковременной паузы многозначительно добавил. – Самым лучшим образом.
После этого он положил увесистую пачку российских денег на стол и сказал:
– Это аванс, Володь. – Он поправил прическу. – Срок – четыре дня. И еще часов пять-шесть к этому.
Анаприенко ошалело оценил взглядом количество денег в лежащей на столе пачке. Он некоторое время молчал, а затем, запинаясь, проговорил:
– Блин!... Вить, да ведь это минимум три моих зарплаты!
– Да ладно! Знаем мы ваши здешние зарплаты! Ты ж до сих пор сигареты без фильтра куришь.
– Да нет! – словно оправдываясь, промолвил Владимир. – Я же кандидатскую недавно защитил. И два отдела на себе тащу. А там же доплаты и все такое…
Пытаясь поразить своего одноклассника, он торжественно добавил:
– Я же в этом году в Египет летал!
Виктор вежливо промолчал, вспомнив о заказанном им очень дорогом туре на новогодний фестиваль в Рио-де-Жанейро с проживанием в одном из самых дорогих местных отелей по программе all inclusive.
Они закурили. Затянувшись несколько раз, Анаприенко спросил:
– Вить, а что за вещица-то? Сложная?
– Да нет, в общем-то. Почти обычный ножик. Гляди.
С этими словами он достал из сумки тряпичный сверток и развернул его. Кандидат наук минуту-две внимательно осматривал принесенный предмет. Выпрямившись, он сказал:
– Хм. По большому счету, проблем особых в изготовлении не будет, но…
Он еще раз окинул взглядом имеющееся в лаборатории оборудование. Подойдя с ножом к одному из исследовательских стендов, Владимир произвел некоторые манипуляции и задумчиво проговорил:
– Вить, а ты знаешь, что ему лет шестьсот. По самой меньшей мере. Эта штука, – он указал рукой на стенд, – самая новая. Ошибка исключена. Поэтому совершенно точную копию ножика мы сделать не сможем. Совпадения с оригиналом процентов на 90 добьемся.
– А ваше опытно-экспериментальное производство на что? – спросил Павлов. – Раньше ведь на всю страну гремело!
– Не спеши, Витек… Он же, кстати, еще и из немагнитного материала сделан.
Капнув на лезвие несколько капель из имеющихся на соседнем столе сосудов, он продолжал:
– Эге. Коррозия и ножичек этот – понятия несовместимые. Вот так вот…
Напоследок Анаприенко с помощью небольшого лабораторного пресса несколько раз попытался воздействовать на артефакт и подвел краткий итог предварительному исследованию.
– Мда… А его твердость… Вообще уникальна!
Павлов, все это время внимательно слушавший и наблюдавший за товарищем, жестко сказал:
– Надо, Володь. – И усмехнувшись, добавил. – Сделаешь – будет еще вот столько!
Его большой и указательный пальцы раздвинулись так сильно, что кожа между ними побелела от натяжения, а на лбу выступил пот.
Последняя фраза сильно возбудила кандидата наук, и он с судорожным весельем сказал:
– «…нам расколоть его поможет киножурнал «Хочу все знать!»
И, глядя на несколько удивленное лицо Павлова, поспешил объяснить:
– Передача такая была в нашем с тобой детстве. Точнее, киножурнал. Я никогда не пропускал. – И торжественно добавил. – Поэтому я здесь!
Виктор усмехнулся:
– А я, признаться, редко это делал… Поэтому, – он вздохнул, – через три недели полечу встречать новый год в Бразилию.
Анаприенко нервно сглотнул, видимо, представив, что при удачном исполнении заказа и он мог бы быть там и лично посетить национальную научную библиотеку, а может, и еще кое-какие заведения. Такой шанс ему представился впервые, и он вдруг отчаянно захотел использовать его по максимуму.
Следует заметить, что Владимир Валентинович имел в арсенале интересные инновационные проекты, и как настоящий ученый (по крайней мере, таковым ему приятно было себя считать), хотел их реализовать. Не хватало лишь одного – денег. Его многочисленные попытки расшевелить частных заказчиков и возможных инвесторов практически ни к чему не приводили.
Самым же главным своим детищем Анаприенко пока что считал уникальный испытательный стенд, который позволил бы в несколько раз повысить эффективность всех видов исследований. У Владимира пока что были готовы только чертежи и предварительные экономические расчеты. На создание этого уникального устройства требовались, по его представлениям, баснословные деньги. И – о чудо! – примерно треть из них уже лежала на столе!
Кандидат наук продолжал:
– Узор здесь больно замысловатый. – Он повертел нож в лучах солнечного света, подойдя к большому оконному проему. – Или это, что ли, схема какая-то?... Не пойму… По крайней мере, на буквы, даже арабские, особо не похоже.
Виктор присел на стул и достал из сумки бумаги.
– Я на всякий случай сделал тут предварительные чертежи и модели. Правда, весьма примитивные. Часа три на этом ты сэкономишь. Есть еще фото и 3d-модель.
С некоторым сожалением Анаприенко сказал:
– Да Ливенцев Николай, самый лучший специалист по этому делу, в отпуске сейчас, блин!
Вместо ответа Павлов извлек из сумки еще приличной толщины пачку денег, перевязанную резинкой, и этим аргументом вернул беседу в конструктивное русло.
Глядя на этот приятный кошмар, напоминающий сцену из американских второсортных боевиков, Анаприенко широко улыбнулся.
– Сделаем, Вить! В наилучшем виде!!
– А… это… ручка и пимпочки эти?
– Спокойно! – быстро перебил его хозяин лаборатории. – Через девяносто шесть часов встретимся здесь, и все будет ништяк!
– В субботу, что ли? – спросил Виктор.
– Да. Я ключи возьму и охрану предупрежу насчет тебя. Опять же, лишние глаза, я так понимаю, нам ни к чему.
Устав все время находиться на ногах, он присел на край стола и удовлетворенно потер вспотевшие руки.
Они еще некоторое время поговорили о совсем других вещах, вспоминая одноклассников, уехавших из города друзей и некоторых своих родственников. Был включен имеющийся здесь компьютер с высокоскоростным доступом в Интернет, и Анаприенко достаточно долго показывал гостю фотографии и анкеты людей, с которыми состоял в длительной переписке на перспективные (с его точки зрения) научные темы. Впрочем, ничто человеческое не было ему чуждо, и он посещал также сайт www.vkontakte.ru, поддавшись повальному и почти всемирному увлечению последних лет.
Приятели вспомнили несколько забавных историй из своей школьной жизни. Потянулись воспоминания, разговор приобретал все более глубокий смысл, и через некоторое время на старом столе появились несколько бутылок хорошего пива, приобретенного в близрасположенном магазине. После их опорожнения беседа стала максимально душевной, и ближе к вечеру Анаприенко и Павлов расстались самыми лучшими друзьями.
Глава 11
– Никита Юрьич, посмотрите – такой вариант макета пойдет? Может быть, масштаб побольше?
Полевой отвлекся от своих не совсем радостных мыслей и взглянул на полноцветный лист формата А3, который только что лег к нему на стол.
– А, да. Щас гляну. А с клиентом согласовали?
– Да. Он два часа назад, пока вы в банке были, приезжал и внес последние правки.
– Отлично. – Никита задумчиво посмотрел на календарь, висящий напротив.
Сотрудник повернулся и отправился на улицу курить.
Обстановка в офисе рекламно-издательской фирмы «Кварта» была, как всегда, напряженной. Положение омрачалось еще и недавними активными происками конкурентов, сумевших перехватить несколько крупных заказов, и резким подорожанием расходных материалов для полиграфии. Кроме того, лето было в разгаре, и требовалось срочно довести до всех сотрудников график отпусков. Процесс этот был несколько болезненным еще и потому, что сам шеф планировал две длительные поездки – в Карелию и в Волгоградскую область. Обе в совокупности должны были лишить сотрудников радости ежедневно лицезреть дорогого руководителя на протяжении по меньшей мере месяца.
Со вздохом оценив принесенный макет, Никита отложил его в сторону и с гораздо большим воодушевлением предпочел воззриться в монитор – надо было проверить электронную почту.
Чтение ее отняло добрый час драгоценного (особенно с учетом пятницы, как сегодня) времени. Разобравшись с деловыми письмами, Никита приступил к сортировке оставшейся информации. Основную часть последней он быстро уничтожил, поскольку это был откровенный спам, однако взгляд его задержался на письме с необычными и неизвестными ему подписями. На спам как таковой это не совсем походило, тем более что друг-программист тремя днями ранее очень долго и доходчиво объяснял, как отличить программы, содержащие вирусы, от всего остального.
Полевой на секунду задумался. Напряженная в последние несколько дней работа, жаркое начало июня и сыплющиеся с разных сторон туристические предложения окончательно отвлекли его от трудового процесса. Он поймал себя на мысли, что хочет сейчас же, не просматривая письмо, узнать полностью его содержание. Ему даже показалось, что письмо сформулировано таким образом, что на него нужно ответить однозначно – положительно или отрицательно.
И он тут же решил, что ответит положительно. И сам же несколько загадочно улыбнулся своей проницательности, когда прочитал текст послания.
В двух словах, письмо содержало предложение принять участие в новой поисковой игре в real-time под многообещающим названием «В поисках потерянного времени». Игра эта в общих чертах напоминала известные ранее «DoZor» и другие подобные действа. Тем не менее, отличия были достаточно серьезные, и Никите, который уже несколько раз с удовольствием принимал участие в таких мероприятиях, пришлось трижды внимательно перечитать условия.
Требования к участникам здесь были более либеральные. Приветствовалось знание истории, географии и древней архитектуры, а по времени игра была рассчитана на длительный срок – возможно даже, на многие месяцы. Этот факт Полевого зацепил особенно – ему в последнее время хотелось наполнить свою жизнь новым интересным смыслом. В отличие от всех других подобных проектов, организаторы предлагали немыслимый приз в финале, который при этом был лишен, по их заверениям, жесткости и грубости, присущих, скажем, «Последнему герою» или «Остаться в живых».
В случае согласия участвовать предлагалось в течение недели сформировать небольшой коллектив единомышленников, приготовить необходимое снаряжение (приложенные требования к которому были сформулированы подробнейшим образом) и подписать контракт с фирмой-организатором.
– Эге! – Никита довольно усмехнулся. Предложение ему понравилось. В этом случае можно было бы совместить в одном флаконе отдых, приятное общение, элементы экстрима, интеллектуальный рывок и столь редкие в последние время, но жизненно необходимые физические нагрузки. – Надо позвонить Кузьмичу! Тем более, что у него такой длинный отпуск… Блин, везет же – два оплачиваемых месяца!..
С этим словами он потянулся к телефону и набрал домашний номер Вадимыча. Трубку никто не брал. После звонка на сотовый телефон друга приятный женский голос сообщил, что абонент находится вне зоны действия.
– Как он заколебал со своими студентами, – пробормотал Полевой. – Ладно. Дорога ложка к обеду. Потом ему расскажу все и даже покажу. – Взгляд его упал на новую ударовлагопылезащищенную видеокамеру.
Следующий звонок, по необъяснимой логике, был адресован их общему знакомому, которого Вадимыч уже много лет люто ненавидел в силу неких личных мотивов. Этого последнего Полевой почему-то котировал достаточно высоко, но всегда старался быть политкорректным, выстраивая общение с каждым из них так, чтобы они по возможности не пересекались друг с другом. Упомянутый знакомый, однако, тоже не ответил на звонок, и Никита тут же понял, что и тот, и другой вряд ли будут участвовать в первом этапе проекта «В поисках потерянного времени».
Еще через пять минут в его умной голове обрисовался примерный состав предстоящей группы.
Буквально через полчаса, сопровождавшихся звонками и общением по ICQ, Никита с удовлетворением осознал, что группа в составе восьми человек сформирована. Конечно, оставалась некоторая вероятность, что кто-то из предполагаемых участников откажется, однако в этом случае доля каждого оставшегося от обещанного приза увеличивалась, и это было весьма неплохо.
От приятных мыслей Никиту Юрьевича ненадолго отвлек Вовка «Джон». Вовкой, разумеется, он был для самых близких, ибо в описываемое время Владимир уже отпраздновал тридцать шестой год рождения. Он принес на утверждение свою часть большого проекта и внимательно выслушал все замечания руководителя.
– Хорошо, Володь, – улыбаясь сказал Никита, – молодец!
Тот слегка улыбнулся, ибо привык наблюдать босса более сухим и сдержанным, что, впрочем, тоже имело свои положительные аспекты.
Таким неожиданным образом был почти разрешен вопрос с предстоящими отпусками, по крайней мере, для самого Никиты и Олеси, которая трудилась в той же «Кварте».
Никита сейчас с нетерпением поглядывал на часы, ожидая окончания рабочего дня и, не выдержав, сел за руль своей «Тойоты» с целью объехать несколько профильных магазинов для обеспечения полной экипировки всех участников. Это заняло у него более трех часов, которые, впрочем, прошли гораздо приятнее, нежели обычное времяпрепровождение в душном и тесном помещении конторы.
На звонки некоторых заказчиков он отвечал сейчас довольно обтекаемо и замысловато, весь погрузившись мыслями в предстоящую увлекательнейшую экспедицию. Это, впрочем, не мешало ему внимательно и скрупулезно отвечать на звонки товарищей, уже точно готовых участвовать в предстоящей игре.
К вечеру описываемого дня все снаряжение было приготовлено, карты же и схемы предусмотрительный Никита скачал из Интернета, увеличил до приемлемых размеров масштаб, распечатал в нескольких экземплярах и, немного поразмыслив, заламинировал.
Взгляд его вновь остановился на большом календаре, изготовленном в стенах родной фирмы.
– Выдвинемся во вторник… – проговорил Никита, задумался и твердо сказал, – Нет, в понедельник! Раньше сядешь – раньше выйдешь!
И он улыбнулся, глядя в пространство перед собой, – там нарисовались красочные картины, одна лучше другой; и везде он, Никита Юрьевич Полевой, был одной из центральных фигур. В его богатом воображении нарисовался необъятных размеров приз, почему-то представившийся ему огромным золотым единорогом весом около тонны.
Никита задумался.
– А как же его продать-то? – вслух спросил он сам себя. – По частям, что ли? Это ж сколько золотой пыли впустую улетит? – И он почесал голову. – Опять же… это самое… вся художественная ценность – псу под хвост!..
Он несколько мгновений сидел неподвижно, а затем резко тряхнул головой, избавляясь от сладкого наваждения.
Глубоким вечером они с Олесей еще раз обсудили предстоящее мероприятие во всех деталях. Казалось, удалось учесть все. Весьма довольные собой, они наконец вспомнили про уже остывший вкусный ужин. Остаток вечера прошел в приятном предвкушении незабываемого экшна и сопровождался просмотром полуторачасового опуса, близкого по тематике к предстоящей игре. Это был великолепно снятый художественный фильм, и Никита с Олесей старались не упустить ни одной, даже мельчайшей, подробности, немного наивно полагая, что они, быть может, будут вести себя подобным же образом в аналогичных ситуациях.
Теплая июньская ночь опустилась на воронежские крыши. Заснуть долго не удавалось из-за жары, не спадавшей даже в темное время суток. Полевой еще долго ворочался, с радостью предвкушая, как через три дня его и спутников будут окружать стены палатки, за которыми вовсю будет гулять ветер дальних странствий…
Глава 12
К субботе, как и было обещано, Владимир Валентинович Анаприенко изготовил (конечно, с помощью целого ряда людей) четыре великолепных искусственно состаренных копии принесенного артефакта. После целого ряда проведенных им самим разнообразных исследований он получил совпадение 99,997 %, что полностью его удовлетворило. Это удовлетворение подкрепили слова старейшего сотрудника НИИ, который успел на своем веку увидеть и проанализировать много ценнейших музейных редкостей, попавших в страну после второй мировой войны. Тот очень лестно отозвался о проделанной Анаприенко работе, причем даже не поинтересовался, зачем, собственно, понадобилось это делать.
Следует отметить, что Владимир, помимо прочих талантов и способностей, обладал художественным даром – на досуге он занимался рисованием пером и выдавал собственные творения за чужие работы, желая поскорее услышать от знакомых добрые слова в свой адрес. Поэтому, с громадным рвением взявшись за предложенную Павловым работу, он творчески подошел к ее исполнению.
Узоры на изделии были настолько необычны, что Анаприенко не удержался и на первой же копии, полностью воспроизведя стиль неизвестного древнего мастера, слегка изменил некоторые детали рисунка. Вовремя спохватившись, он специальным образом пометил оригинал, чтобы не запутаться. Метка представляла собой радиоактивный изотоп с периодом полураспада около месяца. Излучение его для людей, даже ослабленных какими-либо заболеваниями, опасности практически не представляло.
Ученый долго и тщательно копировал сложные фрагменты рисунка на клинке, ориентированные по длиннику лезвия. На ручке тоже имелись своеобразные узоры – видимо, меньшей смысловой значимости, так как они были проще и легче воспроизводились на копиях. Художественная часть работы была самой кропотливой, ибо, как уже упоминалось ранее, ведущие специалисты по этому профилю проводили свои отпуска вдалеке от родного НИИ.
Две последующие копии тоже имели индивидуальные версии рисунка, однако даже хорошо вооруженным взглядом определить это было чрезвычайно затруднительно, ибо в научных кругах зачастую применялся термин «естественное старение материалов». В соответствии с этим, мельчайшие дефекты на старинных изделиях могли быть объяснены непреднамеренным воздействием на них различных внешних факторов.
Когда же работа была наконец завершена, Анаприенко долго с гордостью разглядывал получившиеся копии и даже позволил себе в счет будущих гигантских доходов приобрести бутылочку редкого ирландского пива стоимостью целых 428 рублей. На некоторое время он почувствовал себя хозяином по меньшей мере половины мира и даже не взял сдачи в размере двадцати двух рублей в элитном магазине «Винофил–XXI».
В полдень субботнего дня, как и было оговорено, в НИИ прибыл Виктор Павлов. Приятель встретил его в холле, и вскоре они вновь сидели в знакомой уже лаборатории.
Когда Владимир вытащил из шкафа копии и разложил их в ряд на столе, Павлов не смог скрыть своего крайнего восхищения.
– А-хре-нееееть!!! – протянул он, внимательно вглядываясь в каждый из ножей. – Ну ты даешь, Володь!..
От накатившего волнения Виктор задышал глубоко и часто, в ушах зашумело, а перед взором появилась некоторая рябь – видимо, резко подскочило давление.
– А это…? Ручка, клинок?... Все нормально?
– Гляди! – торжественно сказал Анаприенко. – Раз двадцать проверял! Совпадение – лучше не бывает!!!
Витек еще некоторое время крутил в руках каждую копию, скрупулезно изучая ее. Затем он молча извлек из сумки здоровенную пачку денежных знаков, принятых к обращению на территории Российской Федерации. Судорожно глотая слюну, Владимир Валентинович смотрел на это, словно пятилетний ребенок – на подаренный ему впервые в жизни настоящий велосипед.
Прошло еще минут пятнадцать, и на знакомом уже столе появились две бутылки элитного виски – шотландского и ирландского (они решили навсегда запечатлеть в своем сознании коренные отличия одного от другого). Более того, с минуты на минуту ожидался разносчик пиццы, приготовленной в классическом итальянском ресторане.
По прошествии получаса приятелей несколько развезло, чему способствовала все та же не спадающая июньская жара вкупе с городской пылью и отсутствием ветра. Разговор стал принимать все более откровенный характер.
– Слышь, Витек, у меня тут бонус для тебя имеется. Зацени!
– Фрезер, что ли, новый? Для каких-нибудь подводно-космических разработок? Да еще, небось, в высокогорно-арктическом исполнении? – засмеялся собственной шутке Павлов.
– Ды брось прикалываться! – отвечал Владимир. – Гляди-кось!
Он наконец извлек из нижнего ящика стола DVD-диск и положил его на стол перед собой, важно сообщив:
– Здесь всё… В смысле, насчет ножа. Схема, 3d-модель, полные ТТХ и все такое…
– О! Молодца! – ответствовал Павлов. – Эт хорошо! Так это что получается – можно при необходимости еще копию-другую сварганить?
– Ну да. Ща. Гляди! Пять минут – и готово!!!
Анаприенко попытался встать и двинуться к своим замечательным установкам, однако ноги и голова работали уже практически независимо друг от друга, поэтому его сильно штормило. Он вернулся в исходное положение, налив себе и собеседнику еще по рюмашке.
– Ладно, хрен с ним! – сказал Павлов и, поднимая емкость, торжественно провозгласил, – Ну, за научно-технический прогресс!
– И его достойное финансирование!!! – добавил Анаприенко, после чего они дружно опрокинули в рот содержимое рюмок.
Стемнело. Необходимо было выдвигаться по домам, так как Павлов жил далеко от института и, кроме того, НИИ еженощно ставили на серьезную охрану.
Они выволоклись на улицу и еще долго, пошатываясь, прощались на троллейбусной остановке. Анаприенко даже в нынешнем состоянии пришлось бы двигаться к дому не более пяти-семи минут, и он мог позволить себе столь длительные проводы.
Павлов же понимал, что в столь поздний час общественный транспорт доставит его к месту проживания сравнительно быстро, и потому тоже не спешил. Они еще успели обсудить состояние мировой экономики, предстоящие президентские выборы в двух десятках больших и малых государств и разные щепетильные вопросы, имевшие отношение к новейшей истории.
В конце концов Виктор Александрович таки погрузил свое бренное тело в уютный микроавтобус типа «ГАЗель» и с удовлетворением подумал, что уже минут через двадцать он будет открывать дверь своей квартиры.
Эти минуты пролетели очень быстро, поскольку Витек успел задремать. На удивление вежливый водитель даже напомнил ему, что пора выходить. Подъезд находился на расстоянии прямой видимости от остановки – метрах в семидесяти. Они (метры) сейчас были достаточно тяжелы для преодоления, но Павлову приходилось проходить в своей жизни более сложные испытания, поэтому он почти прямо шел в сторону дома.
– Эй, братишка! – окликнул его чей-то голос, когда он пытался приложить электронный ключ к двери подъезда. – Сигаретой угостишь?
В ответ Виктор пробормотал заплетающимся языком что-то непонятное даже для себя и, сильно шатаясь, извлек из кармана пачку дорогих сигарет. Очень дорогих.
– Ого! – сказал быстро подошедший человек хмурого вида, с которым было еще несколько подобных субъектов. – А ребятам можно?
Здесь Павлов позволил себе выразить некоторое неудовольствие, правда, практически незаметное. Однако братве этого было достаточно.
– Слышь, тебе че, западло, что ли? Че ты мычишь как корова? Тогда чухай в стойло!
Павлов попытался выдать в ответ вежливую, но слишком витиеватую фразу, конца которой он не успел расслышать, ибо несколько сильных рук уже схватили его и опрокинули на землю. На него посыпались беспорядочные удары – но, слава Богу, не очень болезненные. Видимо, нападавшие преследовали преимущественно воспитательные цели (как они это понимали). Братва даже не вытащила ничего из карманов и рюкзака Виктора, отлетевшего на метр в сторону. Возможно, сказалось то, что они действительно были его соседями.
– Козлина волосатая! В следующий раз с ножницами придем. Отдыхай пока!
И они быстро удалились, деля между собой содержимое прихваченной пачки. Человек, к которому были обращены эти слова, еще с десяток секунд тупо сидел у двери, ощупывая голову и туловище. Не обнаружив сколько-нибудь значимых повреждений, он мотнул головой, подтащил к себе рюкзак, встал на ноги и наконец проник в подъезд.
Уже через несколько минут он снял с себя испачканную только что одежду и устало плюхнулся на диван.
– Уроды, блин! – вяло пробормотал Виктор. Неимоверно хотелось спать. Левая рука ощупала лежащий на полу небольшой рюкзак. Все четыре ножа оказались на месте.
– Ништяк, браток! – прокомментировал это немаловажное обстоятельство Павлов, крепко засыпая.
Глава 13
Следующее утро было на редкость легким, несмотря на обилие выпитого накануне. По-видимому, дорогущее спиртное действительно было качественным. Последние неприятные следствия возлияния удалось легко нейтрализовать бутылочкой предусмотрительно припасенного пива «Львiвське Lager». Павлов сильно потянулся, окончательно избавляясь от остатков легкой абстиненции.
Судя по голубому небу и начинающему припекать солнцу, день обещал быть прекрасным – во всяком случае, не хуже вчерашнего.
Полежав еще несколько минут, он добрался до кухни и позавтракал, обдумывая не самую простую задачу, которую предстояло решить сегодня. Виктор запустил руку в рюкзак и наугад извлек из него один из полученных вчера ножей. Его нужно было аккуратно и, по возможности, незаметно вернуть Вадиму Вадимычу, благо имелся серьезный повод посетить его именно в это воскресенье. Павлов набрал номер Кузьмича, и, получив принципиальное согласие, стал одеваться.
С собой он, кроме того, прихватил новый коммуникатор и несколько карт для более конструктивного общения. Виктор решил пройтись сегодня пешком, и поход этот занял не более двадцати минут.
**********************
– А, да, щас, щас… Щас дорасскажу. Подожди чуток! – С этими словами Кузьмич быстро встал с дивана и пошел открывать дверь, в которую только что настойчиво позвонили по домофону.
Прошло несколько мгновений, и через считанные секунды из коридора раздалось:
– Привет, Витек! Как сам?
– Привет, Вадимыч! Да нормально. У тебя Макс, что ли, сидит?
– Точно! А как ты догадался?
– Да машина перед подъездом стоит. Очень похожа на его «Ниву». Даже номер тот же. Я его помню.
– Ну да! У нас тут еще и Джонище – у него завтра отпуск начинается, и мы сейчас обдумываем всякие планы.
– Отлично! У меня тоже есть кой-какие задумки. Охренетительные! – И он широко заулыбался.
Витек снял кроссовки, стремительно прошагал в комнату, раскрывая на ходу одну из принесенных с собою топографических карт.
– Привет, братва! Буду на удивление краток! – поприветствовал он Джона с Максом, а также Анну Олеговну, у которой сегодня был один из редких выходных.
Три четверти большого ламинированного листа занимало гигантских размеров озеро с достаточно ровными берегами.
– Е-мое! – пробормотал Макс. – Это же Ханка!
– Ты че, был там, что ли? – поразился Витек.
– Да у меня там бабка с дедом жили! И отец до семнадцати лет. Там же лотосы растут, как в Индии! Виноград в тайге! Да я лично китайские корабли видел на этом озере!
– Ого! Класс! Так вот, мысль-то какая – не съездить ли нам туда?
– Хм… – сказал Вадимыч. – А на чем?
Витек на мгновение задумался.
– На машинке, конечно, круче, – ответствовал он. – Урал, Сибирь, Байкал и все такое… по дороге можно посмотреть.
– Да! – Встрял Вадимыч. – Опять же, в план мероприятия можно вставить посещение метрогородов – Самару, Ебург, Новосиб!
– Точно! – поддержал его Макс. – К тому же я нигде из этих мест пока не был.
– Не, – сказал Витек, слегка озадачиваясь, – я все карты, какие нужно, слил и маршрутик примерно обдумал. Даже рассчитал по времени и километражу – у меня такая программка хитрая имеется. Недели три нам хватит, а по деньгам… – он на некоторое время замолчал, глядя то на присутствующих, то в окно, – тыщ по десять с человека, – и, улыбаясь, добавил, – можно больше.
Он подошел к шкафу с дисками, книгами и кипой разнообразных карт, и порылся там с молчаливого одобрения хозяев. Затем, найдя нужные листы, пояснил присутствующим некоторые моменты.
Приятели внимательно выслушали все аргументы Виктора, которые он, как обычно, излагал веско и доходчиво. Они прерывали его время от времени и излагали каждый свое видение предстоящего мероприятия. Обсуждение было достаточно бурным и сопровождалось потерей определенного количества килокалорий, поэтому Княжна пару раз зазывала их попить чайку.
Прошло еще около часа, и Виктор, глядя на часы, с некоторым сожалением вынужден был откланяться и поспешить на еще одну встречу, достаточно важную.
Оставшиеся некоторое время еще обсуждали идею Павлова, правда, с определенным скептицизмом в связи с отсутствием времени и распланированностью своих бюджетов на ближайшие несколько месяцев.
– Щас, погодите! Витек-то, по ходу, не в курсе, что от Читы до Хабаровска дороги хрен есть! Мне Лева рассказывал – он часто туда ездит японские машины покупать. – Вадимыч во время очередного чаепития метнулся из кухни в большую комнату за одним из толстых атласов.
Он стал копаться в куче разнообразной литературы на нижней полке. Вытащив несколько мешавших поискам коробок с дисками, Кузьмич вдруг ошалело уставился на нож, существование которого он подвергал сильнейшему сомнению после памятного дня рождения.
Белое… Всё белое… Зима?... Нет…
Овраги. Семь оврагов!.. Искать надо там!
Вадимыч похолодел, ноги его задрожали. Однако сейчас он уже был не тот, что неделей ранее. Понимание его было гораздо более глубоким и, словно зрительный аппарат орла, выделяло лишь самое необходимое.
Черная дыра – там… В середине «Y».
Шотландия?... Ближе… Гораздо ближе…
Не надо говорить. Они и так всё знают. Время не ждет!..
Он уверенно прошествовал в кухню.
– Вот что, братцы! – сказал он тоном, не терпящим возражений. – Завтра с утра выезжаем на юг области! В Ольховатский район.
– О! А ведь хорошая идея! – воскликнул Джон, уже было собравшийся перекурить. – Мне Борька Гаршин про тамошние места рассказывал.
И, отвечая на немой вопрос товарищей, добавил:
– Ну, он туда с биологами знакомыми ездил. Там, говорит, птиц много интересных, да и вообще душевно – овраги, речка Ольховатка прикольная и множество трав разных.
– Да! – встал с табуретки Макс. – Там, кстати говоря, пара пещер имеются, до которых мы так и не доехали на майские. Я про них у Стёпкина в книге читал – ее тот же Борька подогнал.
– А я просто отдохну! – заявила Анна Олеговна. – Сезон был тяжелый… Там купаться-то можно?
Особо никого не слушая, Вадимыч продолжал:
– В восемь утра выдвигаемся. Провизии надо будет закупить не меньше чем на неделю. Денег побольше берите.
– Да чё там неделю-то делать? – возразил было Джон. – Пару дней потусоваться, и хорош! Мы туда доедем часа за три.
– Так надо! – уверенно сказал Вадимыч. – И всякую технику с собой надо взять: бинокль, фотники, камеры, GPS-навигаторы и тому подобное. Ты, Джонище, еще ружье свое прихвати.
– Хы! Ты что там – войну хочешь затеять? – усмехнулся Джон. – Кроме того, у меня после нового года с его фейерверками патронов ни хрена не осталось.
– Купим! В «Дальнем кордоне». А если не будет – гвозди на мелкие куски порубим. Так, говорят, надежнее.
Все замолчали, с удивлением осмысливая неожиданную перемену, произошедшую в облике и настроении Вадимыча. Впрочем, следует признать, что эта идея им всем понравилась, и сколько-нибудь серьезная критика в мыслях каждого отсутствовала.
– Да, Макс! – быстро спохватился Вадимыч. – И Джон тоже! Надо лопаты взять – маленькие, походные. Щупы какие-нибудь. У тебя, Джонище, кажется, в гараже что-то есть. И веревок толстых метров сто.
– Короче, – сказал Джон, улыбаясь, – пол-гаража с собой заберем. А впрочем, это даже хорошо – мать обрадуется, что всякий хлам оттуда исчезнет.
– Да без проблем, – сказал Макс. – багажник сверху прицепим, и все поместится!
Еще некоторое время они обсуждали детали столь неожиданного, но, видимо, приятного путешествия (по крайней мере, им хотелось так думать). Наконец все вопросы в общих чертах были решены, и Джон с Максом отправились затариваться провиантом.
Закрыв за ними дверь, Вадимыч молча прошел в комнату и, взяв нож, стал вертеть его в руках, рассматривая тщательнейшим образом.
– А ты ж говорил, что потерял его! – сказала Княжна.
– Я? – тот вернулся к действительности. – Да я, небось, угашенный был, когда говорил.
– Эт точно! – вздохнула она. – Надо меньше бухать, Вадимыч! И вообще, через пять минут обед будет готов.
Она ушла на кухню.
Кузьмич ничего на это не ответил; он медленно гладил указательным пальцем холодное лезвие артефакта, словно пытаясь запомнить на ощупь сложные рисунки, изображенные на нем.
А что потом? Что будет дальше?
Они знают… Они все всё знают!..
Вадимыч вновь очнулся от этого наваждения, потряс головой и, чтобы прийти в себя, отправился собирать рюкзаки, ибо процесс этот был длительным и обстоятельным.
Глава 14
Следующая неделя для Виктора Павлова была лучшей в жизни, если не считать жаркого июньского дня 199… года, когда он с седьмой попытки сдал таки экзамен по теории автоматического управления и страшно нагвоздился по этому поводу, растянув празднование триумфа собственной мысли на целую декаду.
Наступила финальная стадия его переговоров с покупателями. Были наконец получены (правда, в разные дни) три гигантские суммы, которые в результате достаточно сложных расплетов оказались на его банковском счете. Хитроумная система собственной безопасности сработала блестяще, и все сделки прошли успешно. Виктор Александрович подстраховался, использовав все современные достижения научно-технической мысли.
Покупатели после подтверждения оплаты получили то, что хотели, причем лично Павлов сам ничего не передавал. Для этой цели он задействовал нескольких своих очень дальних знакомых и их связи. Виктор даже перестраховался, и три самых ответственных дня провел в восьмидесяти километрах от города на даче у одного из друзей.
Вернувшись в Воронеж, он для пущей безопасности решил на некоторое время покинуть пределы области. Для этого Виктор первым делом отказался от давно запланированного и даже оплаченного тура в Бразилию – поскольку информация об этом могла негативным образом сказаться на его благополучии. Вместо этого он решил наконец купить себе автомобиль, о чем думал в течение всего последнего года. Дорожное движение в городе становилось все напряженнее, росли новые кварталы, появлялись новые улицы, и Павлову все меньше нравилось тратить по 3-4 часа в день на проезд в общественном транспорте, который, к тому же, находился в крайне плачевном состоянии.
Решив совместить полезное с приятным, он нацелился на покупку внедорожника. После долгих размышлений, посещений сайтов типа www.4x4privod.ru или www.offroad.ru и чтения профильных журналов выбор его остановился на автомобиле УАЗ-3153 «Барс». Ввиду своей почти что неограниченности в деньгах Витек не поскупился на оплату последующей доработки автомобиля под свои выросшие запросы.
УАЗик после этого стал уметь почти все – разве что не летал по воздуху. В нем были установлены новая коробка передач, раздаточная коробка и радикально переработана система полного привода. Гигантские литые диски с дорогой грязевой резиной позволяли высокомерно осматривать на трассе владельцев тщедушных легковых автомобилей. В машине теперь был каркас безопасности, внушающий уважение, а крепкие удобные ручки облегчили посадку. Профилированные сиденья вначале показались ему слишком жесткими и оттого неудобными, но стоило немного прокатиться на машине, чтобы впечатление в корне изменилось. Сидеть в креслах было очень комфортно. Казалось, что можно ехать сколь угодно долго и при этом не испытывать никакой усталости.
В связи с современными требованиями в салоне был установлен кондиционер с регулируемыми мощностью и скоростью работы вентилятора. Под капотом, естественно, добавились компрессор и радиатор.
В конце концов УАЗик приобрел совершенно новые качества – повысилась тормозная динамика, улучшились экологические показатели двигателя, проходимость же была существенно выше, чем у стандартно исполненного полноприводного автомобиля.
После возвращения из своего внедорожного приключения Виктор решил выдвинуться на Север – причем в Арктику. Он слышал, что существуют экстремальные варианты путешествий, причем за вполне умеренную, по его нынешним возможностям, сумму. Немного поразмыслив, он решил купить VIP-тур в Арктику, добавив всего лишь семь тысяч баксов.
С картами в руках и спутниковым навигатором Павлов продумывал детали длительного путешествия, когда его отвлек звонок сотового телефона. Витек удивился, поскольку пару недель назад он сменил номер, и его знали буквально два-три человека. Впрочем, сейчас ему как раз звонил один из них, а именно Анаприенко.
– Здорово, дудыня! – весело донеслось из трубки.
– Привет, гуглафья! – ответил Павлов.
Следует пояснить, что они еще со школы любили именовать друг друга различными странными словами, зачастую сами не представляя их смысла.
– Чё не заходишь? Я ж сейчас в отпуске. – сказал Владимир.
– Дела, Володь. Были, по крайней мере. Из города уезжал я. У тебя там как?
– Отлично! Видел наших на турбазе. Ребята лысеют и толстеют. Помнишь Наташку Макееву?
– Ну да, конечно. Видная девчонка была.
– Прикинь – уехала! Причем в Перу. Семь лет уж там живет. А я и не знал.
– Угу, – пробормотал Павлов. Судьба Наташки Макеевой интересовала его сейчас куда меньше, нежели собственные предстоящие приключения.
На некоторое время повисла напряженная тишина.
– Слышь, Витек, я тебе забыл сказать кой-что про ножик этот.
– В смысле? – встрепенулся тот.
– Да понимаешь, там же узоры всякие на лезвии есть. Схемы, что ли, какие-то…
– Ну? – подтолкнул Виктор собеседника к развитию мысли.
– В общем… ты только не перебивай, дослушай… может, это глупости, но я почему-то уверен, что эти изображения представляют собой схемы местности. И я там был.
– В Индии, что ли? – усмехнулся Витек. – Или в Персии?
– Нет. Ростовская область, Каменский район. Окрестности старых карьеров. Они уже заброшены давно.
– Ты, небось, накатил уже? – поинтересовался Павлов. – Или опять до четырех утра в своего «Индиану Джонса» игрался?
– Ды брось. Комп у тебя включен? Почту свою глянь. Я трубку не кладу.
– Хм… – Павлов поджал губы и мотнул головой, но все же переместился к компьютеру и внимательно изучил содержимое одного из писем. Через мгновение он несколько виновато засопел в трубку.
– Ну чё? Вроде даже сходится. А как так могло получиться-то? Что думаешь?
В ответ Анаприенко быстро и несколько сбивчиво заговорил:
– Витек, у тебя ж по истории пятерка всегда была! Там же скифы, сарматы, турки с татарами! Казаки с разбойниками! Хрен пойми кто!!! И всё это – на локальном участке сто на сто километров! Там курганов немеряно! Каждый год что-то находят! Ну! Врубился?!
Павлов, слушая восторженную тираду приятеля, немного колебался – предлагать ему быть своим спутником или нет, – но потом, поразмыслив, переспросил:
– В отпуске, значит?
– Ну да.
– Тогда собирайся!
– В смысле? – не понял тот.
– В каком понял, в таком и собирайся! Через два часа у подъезда буду. Рюкзак и спальник есть?
– Увы, Вить. Я уже давно никуда не езжу.
– Тогда через три часа. Ты пока смотайся в «Спортмастер», прикупи все, что нужно. Деньги-то есть?
И он весело хохотнул в трубку.
– А что – займешь? – парировал, засмеявшись, Анаприенко и завершил звонок.
***********************
Несмотря на некоторую авантюрность, все шло один к одному. Очень много денег, лето, отсутствие серьезных договоренностей по работе и удачно приобретенный автомобиль. Последнее обстоятельство было, по-видимому, самым важным, ибо Павлов хотел обкатать свое первое самостоятельно приобретенное средство передвижения (если не считать роликовых коньков, купленных еще в студенчестве). Права необходимой категории у него имелись уже давно, в отличие от автомобиля. Ему очень хотелось приобрести серьезные навыки вождения, в том числе и экстремального. Кроме того, в глубине своей души он допускал мысль о том, что в будущем обзаведется собственным автозаводом, который будет производить внедорожники высочайшего уровня. В конце концов, идея Анаприенко ему просто понравилась – появилась возможность посетить неизвестные доселе места и оценить свои возможности. Ему очень хотелось верить, что эти возможности безграничны.
Виктор собирался очень тщательно и скрупулезно, благо с последней небольшой вылазки рюкзак не был толком расформирован. Он отнес его в свой новенький блестящий автомобиль, вызывающий неподдельное восхищение прохожих и соседей. Следующей ходкой он доставил в багажник УАЗика массу съестных припасов, одежды и предметов личной гигиены.
Поездка обещала быть долгой и увлекательной, поэтому он перекрыл газ и воду и выключил все электроприборы, кроме холодильника. Запасные ключи былы оставлены соседям, которых знал давно и в чьей порядочности нисколько не сомневался. Поразмыслив немного, Виктор Александрович взял с собою ноутбук и несколько редких инструментов, которые могли пригодиться в безлюдной местности.
К условленному моменту времени УАЗ-3153 с хромированными накладками на капоте и дверях подкатил к подъезду кандидата наук. Анаприенко еще не вышел, а подниматься на пятый этаж не хотелось. Виктор вышел из автомобиля и неторопливо закурил.
– Здорово, долдон! – неожиданно раздался чей-то смутно знакомый голос. Павлов вздрогнул, ибо ему вспомнилось уже почти забытое школьное прозвище. Он, сообразно своему нынешнему резко повысившемуся статусу, медленно повернулся.
– Санек, это ты, что ли? – с вальяжностью протянул Виктор.
– Дык! Тыщу лет тебя не видел! Гля какой крутой стал! – восторженно заговорил Александр Бессчетнов, проучившийся с Виктором в одном классе семь лет.
– А то! – снисходительно хмыкнул тот. – Стараемся!
Через некоторое время тон и повадки его стали мягче, и он уже более дружелюбно спросил:
– А ты все здесь же, на Студенческой живешь? В 31-м доме?
– Ну да. На нашем авиазаводе опять большущий контракт обломали, теперь сидеть до сентября придется – без работы и денег.
Витек с сочувственным выражением лица затянулся дымом дорогой сигареты и продолжал:
– А это… у твоих-то все нормально?
– А-а, я развелся давно; Лариска обратно к себе в Липецк уехала, так что я, типа, один. Новая полоса в жизни начинается. Во как!
Павлов оценивающе оглядел своего школьного приятеля и многозначительно сказал ему:
– Давай начнем ее вместе!
– В смысле?? – озадачился тот. – У тебя завод, что ли, свой? Или еще чего? Работа есть какая?
– Почти. Сейчас нужно со мной и другом моим на важную деловую встречу съездить. Она на природе будет – километров пятьсот туда ехать.
– Хм. – тот на секунду задумался. – Ды давай. Не вопрос. Только это… я сейчас пустой, честно говоря. 300 рублей до конца недели. Правда, жратвы дома навалом.
– Не бери в голову. Главное, вещи из дому возьми и документы; потом к нам прыгай. Мы обратно через ЮВЖД поедем, там тебя и подхватим. Щас Вовка Анаприенко спустится.
– Че, правда? Володька? – обрадовался тот. – Все, Витек! Бегу! Через пятнадцать минут на остановке как штык буду!
Он хитро подмигнул глазом и добавил:
– Удочки с собою возьму. Можно?
– Бери, – пожал плечами тот. – Если есть, лопату и пилу еще прихвати.
– Найдем! – убегая, заверил его тот.
Через десять минут вышел Анаприенко, сгибаясь под тяжестью большого рюкзака, купленного только сегодня. Владимир около минуты стоял на тротуаре, пытаясь взглядом отыскать Павлова, и не видел его, ибо не мог предположить, что человек, сидящий вполоборота в таком дорогом автомобиле – его старый приятель.
– Че застыл-то? – прикололся Виктор. – У меня машина новая, а у тебя – рюкзак; небось тоже не за 700 рублей его купил?
– Ну да, – криво улыбнулся тот и, понизив голос, сказал, – я в дорогу 20 тыщ взял – не мало?
– Да хватит, – заверил его Павлов и мрачно пошутил, – а то, может, в один конец только придется ехать.
– Ладно, хорош ерничать! – с серьезным выражением лица проговорил Владимир. – Открывай багажник.
Они совместными усилиями погрузили гигантский 140-литровый туристический причиндал внутрь и туда же определили дорогой спальный мешок с температурой комфорта –20 С. Павлов не удержался и пошутил:
– Ну, в принципе, да. Будем дрейфовать по Северскому Донцу в Ледовитый океан. Есть такое в планах. Правда, через полгода, не раньше.
И они весело захохотали – один чуть раньше, другой секундой позже.
Вскоре на остановке у здания ЮВЖД в салон был впущен товарищ Бессчетнов, который несказанно обрадовался встрече с одноклассником. Началась долгая обстоятельная беседа с расспросами и удивленными возгласами, и хорошо укомплектованный автомобиль Витька, покидая пыльный город, направился на юг.
ЧАСТЬ 2. «…И ЖИЛИ ОНИ МАЛО И СТРАШНО»
Глава 15
За неделю до отбытия Виктора Павлова сотоварищи поисковая группа, сформированная Никитой, выдвинулась на реку Хопер.
13-местная «ГАЗель» белого цвета свернула с трассы А144 «Воронеж–Саратов» на спуск к мосту через реку Ворона. Справа на бетонном отбойнике промелькнула надпись «300 лет Борисоглебску», и буквально через пару сотен метров показался мост. Около него машина и остановилась. Оттуда начали вываливаться слегка уставшие от почти четырехчасового пути и духоты Никита Полевой и его спутники.
Руководитель фирмы «Кварта» перекинулся парой фраз с водителем, выдал ему предварительно оговоренное количество денег, и они расстались, пожелав друг другу счастливого пути.
Немалое количество вещей было выгружено на одну из полянок перед живописной рекой, которая в пределах Борисоглебска уже заканчивалась и буквально через километр-другой должна была впасть в Хопер.
Было около полудня. Стояла жаркая и безветренная погода, однако в ближайшие дни обещался кратковременный дождь, что весьма радовало. Еду они решили закупить прямо в Борисоглебске, для чего в город были откомандированы с рюкзаками и пакетами наиболее бесполезные в хозяйственном отношении члены команды.
Остальные же занялись сортировкой вещей и сборкой плавсредств, которых было 4 штуки. Собирать их было легко, поскольку все они являлись надувными трехместными байдарками типа «Щука». Как известно, в «Щуке-3» гораздо комфортнее грести вдвоем, поскольку среднее место очень удобно использовать для размещения груза и вещей, занимающих большой объем.
Фактически, сборка байдарок этого типа предполагала лишь их надувание с помощью насоса. Занимало это буквально 15 минут, поэтому непосредственная подготовка к сплаву не отняла много времени.
Никита и Леха Киреев, как наиболее опытные в подобных делах граждане, руководили этим нехитрым процессом, а Олеся занималась фотосъемкой и подготовкой перекуса перед стартом.
Примерно через час из города, сгибаясь под тяжестью рюкзаков, отяготившихся снедью, вернулись гонцы. Сняв рюкзаки, они радостно доложили, на что и в каком объеме были потрачены общественные деньги.
Как уже упоминалось, всего в команде под руководством Никиты Юрьевича насчитывалось восемь человек. Из женщин помимо Олеси в этой авантюре приняла участие Ирина Барабанова, которую никто из участников практически не знал, однако она была рекомендована хорошими знакомыми Лехи, и именно поэтому ее кандидатура была одобрена.
Остальные четверо участников были примерно одного возраста – 25-28 лет, и Никита, будучи на 4 года старше, на полном основании считал необходимым давать им разнообразные указания и требовать их беспрекословного выполнения. Этих товарищей тоже толком никто не знал, но первое впечатление было достаточно положительным. Они казались людьми, способными вынести длительные физические нагрузки, кроме того, во время беседы в «ГАЗели» стало понятно, что эти граждане обладают определенным чувством юмора и эрудицией выше среднего уровня.
Быстро перекусив и обменявшись конструктивными замечаниями (исходившими прежде всего от Никиты), вся группа убрала за собой мусор и стала готовиться к старту.
Ввиду сильной жары распитие спиртных напитков было признано нецелесообразным. Кроме того, Полевой достаточно жестко запретил это делать без его разрешения, тем более во время дневного перехода. Слова свои он красочно проиллюстрировал одной историей с трагическим финалом, происшедшей несколько лет назад (а по правде говоря, только что придуманной им).
– Вот так-то, народ! – важно резюмировал он, пряча непроизвольно появляющуюся на лице ухмылку.
Вскоре байдарки были спущены на воду, и заранее сформированные экипажи заняли в них свои места.
Отплытие, хоть и было моментом торжественным, все же не сопровождалось громом труб архангелов и другими приличествующими случаю элементами внешнего сопровождения.
– Пока нормально идем! – сказал Леха, рассматривая GPS-навигатор. Он совсем недавно обзавелся им и потому часто поглядывал на экранчик. – Щас будет железнодорожный мост, а затем еще один автомобильный. И Ворона впадет в Хопер.
Он удовлетворенно улыбнулся и добавил, обращаясь к своим спутникам и, в первую очередь, к Ирине, которую посадили к нему как к опытному воднику:
– А по ходу, в сети лежат хорошие карты! Все пока совпадает.
Барабанова, сидевшая впереди, вежливо улыбнулась, во все глаза рассматривая проплывавшие мимо берега.
Перед впадением Ворона сильно расширилась – метров до трехсот.
– Здорово! – сказал Толик (один из рекомендованных знакомыми Киреева). – Слышь, Леха, а мне нравится! Прикольно на байдарке-то!
– А то! – усмехнулся тот. – Ниже по течению места вообще обалденные.
– Это точно! – подтвердил Полевой, подгребая поближе. – Скоро начнется заповедник – там кайфово и, главное, народу совсем мало.
– Да оно вроде и здесь не густо, – заметил еще один новичок по имени Костик.
Словно желая подчеркнуть некоторый комизм этой фразы, слева из камышей нервно засигналил клаксон автомобиля и раздались пьяные крики. Все восемь туристов весело рассмеялись.
Наконец начался Хопер, и показался еще один автомобильный мост. После него начинался так называемый Теллермановский лес, располагавшийся по обоим берегам. Река повернула налево, и дальнейшее движение осуществлялось преимущественно в юго-восточном направлении. Часа два сплав проходил по сравнительно обитаемым местам, поскольку с разных сторон периодически возникали турбазы с купающимися в их окрестностях людьми, но затем все признаки цивилизации кончились, и дальнейший путь стал гораздо приятнее и спокойнее.
Основной проблемой теперь представлялся поиск места для стоянки. Дело в том, что в Хоперском заповеднике, который должен был скоро начаться, разбивать лагерь было запрещено. Следовало пройти несколько десятков километров без остановки, почти до самого Новохоперска, – таковы были требования Росприроднадзора и администрации района.
Однако Никита помнил, что буквально в полутора километрах от большого острова, знаменующего начало заповедной зоны, имеются по меньшей мере два отличных местечка – одно по левому берегу, другое – почти напротив. Он уже сообщил об этом всем участникам экспедиции, и они находились в радостном предвкушении вечернего отдыха и плотного ужина.
Около 17.20 река в очередной раз повернула налево, и на углу открылось то самое место, на котором Полевой уже однажды стоял. Это было в 200_ году во время большого сплава по Вороне и Хопру.
Преодолевая силу мощного течения, они подгребли к левому берегу и выгрузились на горячий песок отличного пляжа. Наверху располагался стационарный деревянный стол с крышей. За этим столом в свое время происходило немало интересных событий, но сейчас место пришло в некоторое запустение – крыша, покрытая рубероидом, в нескольких местах прохудилась, с лавок слезла краска. Однако это ни в малейшей мере не смутило путешественников, и уже через полчаса все вещи и байдарки были на берегу, а на костре готовился ужин.
*******************
– Ну что, за удачный старт! – торжественно сказал Полевой, утратив к вечеру на некоторое время свои руководящие тенденции. Лицо его излучало спокойную радость и заинтересованную сосредоточенность.
Восемь кружек шумно сдвинулись в едином порыве. Это был приятный момент определенного единения и взаимопонимания. Олеся, впрочем, всю жизнь избегала спиртных напитков, поэтому в ее кружке и сейчас находился всего лишь чай. Остальные же, даже Ирина, предпочли всем прочим напиткам (выбор которых, по правде сказать, был весьма ограничен) водку.
Первая пошла хорошо, благо этому способствовали и прекрасный летний вечер, и ароматный дымящийся картофель со знаменитой борисоглебской тушенкой.
– Давай по второй! – предложил Саша Забродов. Сашей он представился сам, хотя по помятому внешнему виду, красной физиономии и избыточной в таком возрасте седине его можно было бы смело называть Александром Викторовичем. Некоторые участники сплава по ряду внешних признаков и брошенных им в середине дня фраз уже стали подозревать в нем типичного алкоголика. К сожалению, их подозрениям суждено было подтвердиться, к тому же быстрее, чем хотелось бы.
Никита технично разлил водку по кружкам.
– За наши успехи! – лаконично провозгласил он, и со всех сторон понеслись одобрительные и столь же краткие возгласы.
Костик встал и подкинул дровишек в костер. По старой туристской привычке он определил туда большое количество травы, чтобы выделяющийся дым отпугнул комаров хотя бы на некоторое время.
Следует сказать, что на Хопре комары представляют собой отдельную серьезную опасность. Количество этих тварей в единице объема бывает порой таким, что воздух становится черным, и в этом случае практически никакие меры вроде мазей и спреев не приносят ни малейшего эффекта. К счастью, этот год выдался не таким уж жестоким в плане кровососущих насекомых, однако серьезное беспокойство они все же доставляли.
Примерно через час еда в котелке и мисках была на исходе, а в специальном мешке для мусора появились две пустых бутылки бутурлиновской водки. Третья также приказывала долго жить в ласковых руках Александра Забродова. Тот был уже достаточно хорошим, и заплетающимся языком пытался рассказать что-то, на его взгляд, интересное.
– Ладно, Саш, отдыхай! – сказал ему Леха. – Ты спальник-то разложил? Чтобы потом по-быстрому – раз! и …
– Ну, это самое… я не об том… А если тогда, когда про что я говорю, оно все получилось… – он отхлебнул из кружки, сморщившись, – опять же, шеф наш… и баба его… Ну так вот, я же еще в Холмогорье фотик просрал! Это для антуражу!
Голова его вдруг поникла, и он слегка всхрапнул.
– …Ну, в общем, это… за все сверх-любопытное! В смысле перспектив! А также и нам с вами – чтобы благополучно… Как ого!
После этих слов он опрокинул в рот еще одну порцию водки, которая оказалась на сегодняшний вечер для него последней. Саша повалился на теплую июньскую землю, и его седые волосы разметались по хоперскому песку.
– Это… – сказал Леха. – Надо бы товарища в палатку перекантовать. А то утром придется понятыми быть. – И он усмехнулся.
Товарищи оценили шутку, и через несколько мгновений за Шуриком Забродовым застегнулся вход палатки.
В третьей бутылке оставалось немного водки, и, судя по всему, могла быть открыта еще одна. В ход пошли оттаявшие калачеевские сосиски, которые приятели принялись прожаривать на костре.
– Никит, – весело спросил Дима, еще один из новичков водного туризма. – Слушай, а на завтра какие планы-то?
– Ну, во-первых, завтра будет очень напряженный день. Так что с водкой рекомендую поаккуратнее. Нам предстоит пройти до вечера весь заповедник. Стоять там запрещено. Путь долгий, но осилить его вполне реально – я лично это делал лет восемь назад.
– Не, погоди! – перебил его тот. – Я в смысле основной нашей задачи. Ты че-то говорил о бонусах и каких-то деньгах?
– А. Ну да. Так вот. Наша цель – отметиться на определенном количестве точек за ограниченное время. Координаты этих точек нам организаторы игры выдают.
Он потянулся к костру и прикурил от ближайшего уголька.
– Вот. – Продолжал затем Полевой, затягиваясь. – В конце маршрута спонсоры или кто там еще проплату нам организуют. Ну, типа, мы им рекламу делаем таким образом… или шоу их раскручиваем – как-то так.
Он прервал свою речь и вгляделся в противоположный берег, практически неразличимый в наступившей темноте. Оттуда донеслись странные звуки каких-то птиц или зверей.
– Да! – вернулся он к своей мысли. – А если мы все правильно и оперативно сделаем…
– Погоди! – быстро перебила его Ирина. – Это по типу «Последнего героя», что ли? Там как-то жестковато все было – двое даже подхватили редкие тропические болезни.
– Не. Не совсем, – ответил Никита. – У нас же куча телефонов и несколько навигаторов, а плотность населения в этих местах достаточно высока. Смысл в том, что в финале сумма баллов выше определенного уровня позволит нам получить координаты места, где находится какой-то предмет.
– Клад, что ли? – быстро встрял в разговор Толик.
– Да хрен его знает! В любом случае, в накладе никто не будет, даже если завтра расстанемся.
Никита потянулся к кружке.
– А че, водка закончилась? – спросил он.
Кто-то немножко опешил, но Костик быстро нашелся, услужливо протягивая руководителю группы уже откупоренный четвертый пузырь.
– Ага! – одобрительно проговорил Полевой, подставляя кружку. – Во, хорош! А то завтра бубен будет о себе напоминать. Чаще обычного. По такой-то жаре.
И моментально опустошил свою емкость.
– Так наутро ж ведь дождь обещали, – серьезно проговорил Киреев. – Небольшой, правда.
– Ну и хорошо! – Никиту эта информация никак не зацепила. – Хоть не так жарко будет. Ладно, народ, я, с вашего позволения, спать пойду. Завтра рано вставать. Реально рано – бужу всех в 6.00. А не позднее 8.30 надо уже выйти.
Олеся к этому моменту уже с полчаса как отправилась на боковую. Еще некоторое не очень продолжительное время оставшиеся пятеро тяжело решали, кто же будет спать в палатке с Забродовым. Вначале было согласился Толик, но когда ему сообщили, что Александр Викторович помимо всего прочего вдоволь натрескался чеснока с отвратительными сухими анчоусами из пакетика, его пыл подостыл. В итоге решили довериться слепому случаю и стали тянуть жребий. Стало понятно, что в палатке с Забродовым эту ночь придется провести Костику. Последний тяжело вздохнул; в свете угасающего костра в его глазах отразилась вселенская скорбь и даже, как казалось, блеснули слезы отчаяния. Он молча оглядел всех присутствующих и стоянку, словно прощаясь, а затем, демонстративно кряхтя, занял свое место в палатке.
Последние звуки в лагере стихли. Лишь потрескивали угли в практически угасшем костре. Стало совсем темно.
**********************
Александр Викторович Забродов, проспав пару часов, вынужден был на короткое время отлучиться из палатки. Справив нужду, он приковылял к очагу и попытался замутить себе чайку с сушками – эта привычка у него выработалась с давних пор.
Неожиданные и оттого жуткие сейчас хруст и шорох донеслись из зарослей неподалеку. Он замер, воззрившись в направлении источника звука и боясь даже вздохнуть.
В самом деле – испугаться было от чего: из густых кустов медленно выползла гигантская змея и двинулась по направлению к палаткам.
На долю секунды Забродов сильно пожалел, что он не спит, как пятью минутами ранее. По крайней мере, умереть во сне было бы не так страшно. Он несколько раз моргнул, пытаясь убедить себя в иллюзорности жуткого видения. Однако огромная рептилия с блестящими в темноте зеленоватыми глазами медленно и уже бесшумно переместилась еще ближе к костру.
Ужас парализовал все его естество. Первый раз в жизни волосы действительно зашевелились на его голове. Последние остатки алкогольного наркоза бесследно улетучились, когда тварь повернула голову и несколько страшных и бесконечных мгновений смотрела на него, не моргая.
Затем она повернулась в ту же сторону, откуда появилась, и столь же беззвучно исчезла в темноте.
Прошло еще немало времени, прежде чем Забродов смог пошевелиться. Когда ему наконец удалось это сделать, он на заплетающихся ногах подошел к следу змеи и, опустившись на колени, с ужасом принялся рассматривать оставленную ею слизистую дорожку.
Не отрывая взгляда от кустов, Александр задним ходом отполз к своей палатке, пытаясь просигналить об опасности своим спутникам, однако из-за спазмов в горле не мог издать ни единого звука. Выпив через несколько мгновений полную кружку водки без закуски, он заполз в палатку и остаток времени до пробуждения провел в тревожном прерывистом сне, крепко сжимая в правой руке остро отточенный походный топор.
Глава 16
– Сейчас скоро развилка появится, у Пухово. Не спеши, Макс.
– Да там всё понятно – нам налево уходить надо будет, мы же по этой трассе в Костомарово ездили.
Джонище, к которому были адресованы последние слова, замолчал на некоторое время и стал внимательно вглядываться в раскрытый атлас Воронежской области. Кузьмич и Пожарская сидели сзади, тихо обсуждая между собой детали предстоящих действий.
Целую неделю все четверо готовились к этому выдвижению. Самую титаническую работу, прежде всего информационную, проделал Вадим Вадимыч, перелопатив гигантское количество наиподробнейших схем участков Воронежской и всех соседних областей. Белый цвет в середине лета он после некоторых консультаций весьма логично расценил как громадные меловые выходы, имеющиеся в его родной области, а также в Белгородской, Саратовской, Волгоградской и частично Ростовской. Черная дыра, появившаяся в прошлое воскресенье перед его внутренним взором, походила при таком раскладе на рукотворную пещеру. Последние две ночи Вадимыч практически не спал и смог таки достаточно точно установить место, где следует вести поиски.
Теперь все участники небольшой экспедиции, довольные и жизнерадостные, тряслись по убитым вдрызг проселочным дорогам, на которые еще не ступала гусеница дорожно-строительной техники. Поэтому средняя скорость их передвижения после отъезда от Лисок составляла не более 70 км/ч, что, впрочем, позволяло внимательно осматривать живописные окрестности. Вадимыч задиктовывал на ходу путевые заметки, а Джон делал в карте рукописные пометки.
Группа была экипирована весьма хорошо – в их арсенале имелись несколько справочников (в том числе и в электронном виде), ноутбук, два коммуникатора, бензиновый генератор мощностью 2,7 кВт, три лопаты, ручная пила, несколько щупов, целая куча разнообразного ручного инструмента и, разумеется, масса туристических принадлежностей. Кроме того, Джон по просьбе остальных участников прихватил на всякий пожарный случай свое старое охотничье ружье.
Так как машина практически всегда сильно загружалась, Макс чаще всего ездил в своей трехдверной «Ниве» без заднего сиденья, увеличивая таким образом вместимость автомобиля в целом.
– Все. Все! Здесь – налево! На Карпенково! – Джон быстро указал на возникший перед глазами дорожный указатель.
– Погоди ты, – усомнился в его штурманских способностях Макс. – Нам же на Ольховатку надо!
– Правильно! Возле самого Карпенково нам на среднюю дорогу уходить придется! – отвечал Джон.
Его замечание было конструктивным, но чуть-чуть запоздавшим, ибо Макс уже проехал нужный поворот и двинулся было по левой дороге, ведущей на Россошь.
– Вот! – указал Джон. – Вот здесь развилка, о которой я щас говорил!
Макс остановился и, убедившись в том, что их маневр будет безопасным, вернулся немного назад к нужному повороту.
– Точно здесь? – спросил он у Джона.
– Да! – присоединился к мнению последнего Вадимыч, до этого внимательно вглядывавшийся в экран коммуникаторного GPS-приемника. – Совсем направо – это село Дегтярное, а нам как бы по средней дороге ехать. Так что все правильно!
И «Нива» уверенно продолжила свое движение на юго-восток.
Через несколько минут Кузьмич весело сообщил:
– Приколитесь, народ, тут скоро будет деревня, даже хутор, наверное, – Фриденфельд называется!
– Как? – переспросила Пожарская.
– Фри-ден-фельд! – по слогам произнес Кузьмич.
– Офигенно! – сказал Джон со смешком. – Готовое название для высокобюджетного фильма ужасов – например, «Ужасы Фриденфельда». Или, допустим, «Фриденфельд возвращается».
– Да! – поддержал его Макс. – «Проклятие Фриденфельда-2»! А можно – «Неспящий во Фриденфельде».
Следует отметить, что вокруг было уже почти совсем темно. На небе одна за другой появлялись звезды, а дорога становилась все уже, часто петляя между больших холмов. Сквозь приоткрытое с правой стороны окошко тянуло прохладой.
Джон попросил остановиться по нужде, причем уже после таблички, означающей окончание населенного пункта Фриденфельд. Остальные стали смеяться и подшучивать над ним, и он, не оставаясь в долгу, стал сыпать приколами им в ответ.
Еще примерно через час пути, сопровождавшийся двумя остановками для уточнения своего местоположения, они пересекли мост через речку Ольховатка и наконец въехали на территорию села Новохарьковка. Было совсем темно, кроме того, все местные жители, способные сообщить более-менее точное расположение пещер, уже давно спали. Пришлось полагаться на собственную интуицию и отрывочные сведения из разных источников.
– Сюда, думаю? – сказал Макс и указал на наезженный спуск с трассы к реке. – Черт, не видно ничего! Сейчас на ручник поставлю. Света фар метров на 300-500 хватит. Пойдемте глянем.
Путешественники вывалились из тесного автомобиля, в котором провели немало часов, натягивая на ходу куртки и свитера. К ночи стало достаточно прохладно, чему дополнительно способствовал находящийся где-то рядом водоем.
Они включили налобные диодные фонарики и двинулись в разные стороны.
– Не! – сказал Джон откуда-то из темноты. – Только не сюда! Тут кочки какие-то, ямы, и коровьего дерьма дофигища!
– А дальше, дальше гляди! Там дорога идет?
– Да она убитая совсем. Там, это… – После некоторой паузы он резюмировал. – Не, никак! Грязищи по колено. И комарья до жопы!
Справа донесся голос Анны Олеговны:
– А здесь мусора дохренища. Утром проснемся от того, что местные понаедут отдыхать. Зачем нам это надо?
Макс тем временем дошел таки до речки и убедился, что подходящего места для стоянки здесь им не найти.
– Блин, а может, наверх проехать? – прозвучал в темноте голос Кузьмича. – Там, глядите, по крайней мере дома не светятся. Лесок какой-то, кажется… Все лучше, чем в этом болоте.
На том и остановились. Решено было немножко вернуться назад и свернуть налево к холмам, которые еле-еле вырисовывались в свете восходящей луны.
Дорога прошла мимо старой фермы и стала подниматься вверх. Слева и справа можно было увидеть группы деревьев.
– Ну, так получше… Хотя бы дрова есть. И тенек какой-никакой днем будет.
Путешественники на пару километров удалились от жилья, и фары автомобиля высветили большое поле. Они еще раз выбрались из автомобиля и огляделись. Здесь было гораздо теплее, воздух – суше, а комаров практически не имелось. Скорее всего, их сдувало теплым ветерком с запахом степного разнотравья.
Джон, повеселев, закурил.
– А что, здесь нормально вполне.
– Да блин, дорога эта полевая больно наезженная! – озадаченно ответил Макс.
Джон, мелькая в темноте огоньком сигареты, двинулся через поле на восток к виднеющимся на горизонте деревьям. Через минуту донесся его радостный голос:
– Народ, сюда! Здесь охрененно!
Все быстро поспешили к Джону и не могли скрыть своего восхищения от увиденного. Светила уже полная луна, и можно было разглядеть окрестности, чему способствовали также большие меловые массивы, играющие роль отражателей света.
Друзья рассмотрели гигантский овраг, начало и конец которого терялись в темноте. Овраг этот имел по меньшей мере еще два рукава, видимых сейчас в лунном свете. На краю его росли деревья, что резко контрастировало с отсутствием растительности на склонах и обрывах. Тут же были обнаружены в большом количестве сухие ветки – по крайней мере, на ближайшие три дня их должно было хватить. Мягкая густая трава, в некоторых местах доходящая чуть не до пояса, только способствовала бы глубокому здоровому сну в палатке, и это было всеми оценено по достоинству.
– Щас, – сказал Макс, – пять сек!
Он вернулся к автомобилю, и через считанные секунды подъехал к краю оврага. Народ начал быстро выгружать вещи, устанавливать палатки и разводить костер.
По давно устоявшейся традиции, этому предшествовал стандартный, но не утративший своего величия тост:
– Ну, за наши успехи!
В автомобиле напрочь отсутствовала водка, однако количество пива превышало все разумные пределы и, возможно, способствовало тому, что амортизаторы с пружинами вышли из строя гораздо раньше предполагаемого срока.
**************************
Времени было уже 02.13, однако достаточно быстро удалось обустроить лагерь, параллельно приготовив некоторый ужин. Приятели с кружками и тарелками разместились вокруг костра, обсуждая план предстоящих поисков.
Внезапно Джон встрепенулся и стал внимательно вглядываться в противоположный склон оврага.
– Видели? Видели? – спросил он. – Вон там!
Остальные спешно подошли к нему.
– Что ты в такой темноте разглядел? – удивилась Пожарская.
Вместо ответа старший лейтенант Мартыненко молча указал рукой вперед, на линию горизонта (находящуюся, впрочем, не особенно далеко).
Они пригляделись, насколько позволяло освещение, а Макс быстро сбегал за 12-кратным биноклем. На противоположной стороне холма, у последних деревьев можно было разглядеть силуэты двух десятков всадников, передвигавшихся совершенно бесшумно в сторону села.
Макс прошептал:
– Как польская шляхта одеты! Начала XVII века, не позднее!
Все молча согласились с ним, ибо в этом и ряде других вопросов Макс считался непререкаемым авторитетом.
Пожарская резко затормошила Вадима Вадимыча.
– А? – обернулся тот.
Она заставила его взглянуть на дно оврага. От увиденного там Кузьмич широко открыл рот и даже снял очки. Внизу текла река. Самая натуральная река – с волнами, рябью на воде и даже какими-то проплывающими ветками. Самое жуткое было в том, что текла она столь же бесшумно, причем снизу вверх (судя по направлению движения плавучего лесного мусора).
Джон первым ринулся за своим фотоаппаратом, споткнувшись в темноте о незаметную в высокой траве сухую ветку. Соответствующим образом прокомментировав сквозь зубы свое падение, он долго пытался отыскать в темноте необходимый предмет, судорожно шаря по палаткам и автомобилю.
Макс, Вадимыч и Пожарская в это время не издавали ни звука, находясь, по-видимому, в измененном состоянии сознания.
Когда Джон все-таки вернулся к обрыву, фотографировать было уже нечего. Старенький «Canon A-530» вывалился из его дрожащих рук и прошелестел еще пару метров вниз по склону.
Все четверо молча застыли на краю мистического оврага.
**************************
Еле заметно начало светать. Давно потух костер, всадники скрылись за дальними холмами, а внизу, как и прежде, просматривалось лишь сухое меловое дно.
Путешественники находились в палатках, тщетно пытаясь уснуть. Желания нарушить окружающую тишину у них было еще меньше, и они лежали, завернувшись в свои спальники, каждый разбираясь со своим собственным хороводом тревожных мыслей и образов. Они еще не знали, сколько загадок подкинет им предстоящий день, уже начинающий вступать в свои права.
Глава 17
УАЗ-3153 неторопливо двигался по трассе М4 в сторону Ростова-на-Дону. Пока что путешественники находились в пределах Воронежской области. Павлов до нынешнего дня давно уже не сидел за рулем, поэтому ему требовалось освежить в голове и конечностях полузабытые навыки вождения. Авария в первый и последующие дни в планы путешественником никоим образом не входила.
– О! – Анаприенко наклонился слегка вперед. – Налево Саратов, прямо – Ростов. Указатель видел?
– Да видел, видел! – слегка раздраженно бросил в ответ Витек. – Сейчас ДПС-ников проедем – втоплю до 75!
И тут же пояснил:
– Машина новая, тысячу-полторы километров обкатка предстоит. Знакомые на форуме рассказали. Ну и другое всякое, касаемое УАЗика.
– Да не, отлично! – вклинился в разговор сидевший сзади Бессчетнов. Он один занимал весь задний ряд; это было очень комфортно и даже располагало к желанию прилечь. – Я, блин, дальше этой самой Рогачевки никуда не ездил. Ну, в смысле, на юг. Москва, Питер, Ярославль, Казань – там бывал много раз, но сейчас… – он задумался на некоторое время, подбирая слова, – хорошо, в общем; круто все!
Павлов удовлетворенно усмехнулся.
– То ли еще будет, – молвил он.
– Вить, ты за знаками внимательнее смотри! Здесь 60! Видишь, «ремонт дороги» написано? – и Анаприенко показал рукой направо.
– Да нормально все. Не сцать! Я ж тоже хочу живым доехать! – он ткнул пальцем на обогнавшую их по встречной полосе на гигантской скорости приземистую дорогую спортивную тачку и сказал:
– Ща мы их догоним, – и, глядя на округлившиеся от ужаса глаза попутчиков, поспешил добавить, – сто пудов впереди менты стоят!
Марку обогнавшего их автомобиля идентифицировать не удалось – столь велика была скорость ее перемещения по дороге, которая, к слову сказать, была все же приведена в приличный вид в связи с подготовкой к предстоящей Олимпиаде в Сочи.
Промелькнул поворот на Лиски. В обычное время даже на «Ниве» до этого указателя они доехали бы часа на полтора быстрее – возможно, поэтому приятели к описываемому моменту уже испытывали чувство голода.
– Ну че, братва? – на секунду обернулся назад Витек, – как насчет пожрать?
**********************
Приближался вечер. Одноклассники, от души отобедав в кафе «Шинок» в селе Лосево, отстоящем примерно на 130 км от Воронежа, медленно, но верно приближались к границе области.
Их и без того небольшую скорость снизили три обширных участка, на которых проводились плановые дорожно-строительные работы. На каждом из них скапливались гигантские заторы, тем более, что в описываемых местах дорога была все еще двухполосной. Впрочем, это позволяло им немножко расслабиться (прежде всего Павлову) и уточнить особенности следующих отрезков пути. Именно отрезков, ибо Витек пока еще быстро уставал от вождения, и ему время от времени необходимо было разминаться.
– Блин! Гляди! Вон, внизу – тоже техники понагнали!
– Да вижу, – пробормотал Павлов, – даже меня с моим небольшим опытом это начинает раздражать. Четвертая пробка на дороге за сегодняшний день!
Бессчетнов добавил, поднимая голову с рюкзака, исполнявшего в этот момент роль подушки:
– Часа два потеряли.
– Да не! – возразил ему Анаприенко. – Не более часа.
– Да ладно, не парьтесь. Зато сколько фоток наделали! Особенно возле Верхнего Мамона, где офигенные острова на Дону. Вы хоть заценили тамошние пляжи-то?
За окном проплыла величественная надпись «Ростовская область приветствует дисциплинированных водителей» с гербом упомянутого субъекта Российской Федерации.
Бессчетнов заинтересованно произнес:
– А что? Это мысль! В следующем году, если что, можно чухнуть! С зацепом севера Ростовщины.
Вдруг Витек резко нажал на педаль тормоза и показал правый поворот. Сделал он это потому, что в рассеявшейся дорожной пыли можно было увидеть несколько автомобилей МВД с крепкими людьми в камуфляже. Кроме того, на этом импровизированном посту почему-то имелся наспех сколоченный деревянный шлагбаум, а у некоторых милиционеров висели на груди автоматы АКСУ-74.
– Че? Че такое? – засуетился Анаприенко. – Вроде нормально ехали-то?
– Да хрен их знает! – качнул головой Павлов. – Так-то у нас все в порядке вроде. Может, учения какие…
УАЗ «Барс» остановился.
– Капитан Послухаев! – отчеканил высокий крепкий человек с малиновым беретом на голове и нашивкой «МВД РФ. Отряд быстрого реагирования «Сокол» на правом рукаве. – Ваши документы. И на машину тоже.
Он внимательно склонился над протянутыми ему правами, техпаспортом и всем остальным, затребованным только что.
– Багажник откройте. И капот, пожалуйста. Для досмотра. Иванов! – Послухаев жестом подозвал к себе одного из бойцов своей группы.
Подошедший сотрудник быстро, но очень тщательно (в силу специфики своей работы) проверил содержимое транспортного средства. На небольшой саперной лопатке его взгляд задержался несколько дольше, чем на других предметах. Повертев ее в руках, Иванов удовлетворился увиденным и аккуратно сунул предмет обратно.
– Куда едем, ребят? – поинтересовался капитан. – На юг?
– В общем, да, в Каменск, – отвечал Павлов. – На Северский Донец отдыхать.
– Хорошие места. Сам каждый год туда езжу. – И, отдавая документы, Послухаев серьезно добавил. – Проблемка имеется, парни.
– В смысле? – высунулся из машины Бессчетнов, до этого хранивший молчание. – У нас отпуск, мы все давно не виделись.
Капитан сурово нахмурился и пояснил:
– Неделю назад из ИТУ № 34хх группа рецидивистов сбежала. Воспользовались ремонтом колонии. Охранников двух завалили, так что оружие у них имеется. По всем данным, они территории области не покидали. Ничего подозрительного по дороге не замечали?
– Да нет вроде, – все три пассажира одновременно пожали плечами.
Послухаев оценивающе посмотрел на них. Большой опыт оперативно-розыскной деятельности не позволил ему усомниться в их словах.
– Ну тогда счастливого пути. Если что – лучше у поста ночуйте. До него недолго осталось, – он козырнул, и взгляд его вновь сосредоточился на проезжающих мимо автомобилях с номерами регионов практически всей европейской территории страны.
В некотором замешательстве Павлов и его товарищи молча захлопнули двери автомобиля, а через несколько секунд УАЗ продолжил свой путь на юг.
– Мда… Дела… – довольно громко пробормотал Бессчетнов. – Что, разворачиваться теперь, что ли?
– Да ну, брось! – отвечал Анаприенко. – По статистике, вероятность встречи с подобными типами меньше, чем погибнуть, например, в авиакатастрофе.
– Опять же, мы все-таки на колесах, да и средств связи у нас дофига! – прокомментировал Павлов.
После продолжительного молчания Бессчетнов придвинулся поближе к сидящим впереди и задумчиво сказал, глядя то на одного, то на другого:
– А прикиньте, братцы, мы же приближаемся к так называемому «треугольнику смерти»!
– Что еще за треугольник? – вопросил Виктор.
– Ну, я передачу смотрел документальную, так там сказали, что на Ростовщине условно выделен треугольник, ограниченный Таганрогом, Шахтами и еще каким-то городом, не помню точно. На этой территории, типа, отмечается повышенная концентрация всяких неуравновешенных безумцев, маньяков и прочих убийц.
Анаприенко повернул голову в его сторону:
– И как объясняется такое явление?
– Ну, по крайней мере, в той передаче проводилась мысль, что в Ростовской области под землей много всяких пустот, в том числе непонятного происхождения, и это как-то влияет на биополя людей и меняет для них восприятие окружающей действительности. Как-то так, в общем.
– А дело в том, что область, по которой мы едем, раза в два больше Воронежской. Скрыться здесь легче – народу больше четырех миллионов проживает. А степи с их лесами, балками и речками – место достаточное хорошее для укрытия. Да че я говорю? Мы щас от Каменска отъедем к Нижнесазонову – я столько нычек покажу, что охренеете! Там роту запрятать можно – черта с два кто отыщет!
– Кстати, по причине наличия огромных подземных полостей, связанных в геологическом аспекте в том числе с Донецким кряжем, в Ростове никак не примутся строить метро, хотя население уже довольно давно превысило миллион.
– Да! – приободрился Анаприенко. – Здоровый город. Я там на конференции бывал. В Северо-Кавказском научном центре высшей школы. Давно, правда, – несколько лет уже прошло.
– Блин! Да что ж такое сегодня? – вскричал Павлов. – Мы хоть до Миллерово доедем?
Все трое вперились взглядом в клубы пыли и снующую взад-вперед на горизонте землеустроительную технику.
– Стой! Гляди! – показал пальцем направо сидящий впереди Анаприенко.
– Ага… – пробормотали Павлов и Бессчетнов одновременно.
Впереди стоял большой указатель, оповещающий о еще одном участке ремонтных работ на трассе и показывающий направление объезда. Все это было не очень страшно, но объезжать предстояло, судя по всему, по обычной степной дороге, которая, к слову сказать, и накатана-то была лишь несколькими днями ранее.
Павлов, однако, даже обрадовался – первое внедорожное приключение, в конце концов; правда, без использования пониженной передачи и блокировок дифференциала.
Они свернули налево. Дорога была так себе; движение, к тому же, затрудняла непрерывно висящая в воздухе пыль, поднятая огромным количеством автомобилей, движущихся на юг в сторону моря.
Показался еще один дорожный знак, возвещающий о начале населенного пункта Алексеево-Лозовское.
– Ой! – занервничал Бессчетнов. – Мы правильно едем-то?
– Не боись, – успокоил его Витек и указал ладонью на двигающиеся впереди легковушки с краснодарскими номерами. – Нам по-любому за ними.
– Ну ладно, – успокоился Санек, придерживаясь рукой за спинку переднего сиденья.
Прошло еще около получаса, и поток идущих впереди автомобилей как-то сам собой рассосался. Путешественники, озадачившись этим фактом, остановились и стали разглядывать атлас Ростовской области, а затем включили имеющиеся в их арсенале GPS-навигаторы (до этого момента они не задействовали их с целью экономии батареек).
– Твою мать! Поворот прозевали! – выругался водитель.
– Какой? Какой поворот? – промолвил Анаприенко, глядя в бескрайнюю степь на горизонте. – Вроде ж за впереди идущими ехали. И что-то как-то…
– Смотрите! – Бессчетнов, вглядевшись в находящийся в руке Владимира электронный прибор, вернул попутчиков к действительности. – Скоро Сетраки будут; там асфальтовая дорога показана; насколько я понимаю, – на юг. В какое-то Дёгтево. А это уже почти М4.
– Погоди! – Витек прильнул к небольшому экрану. – А от Павловки до переправы через речку Лозовую и нет ничего. Вообще никаких населенных пунктов. Да и трасса показана как «дорога без покрытия/труднопроезжий участок».
Анаприенко поспешил успокоить своего одноклассника:
– Да тут почва классная. Камень кругом, и чернозема меньше, чем у нас. Прорвемся! – И, усмехнувшись, добавил поговорку своего украиноговорящего дедушки, – Хiба ми не козаки?
Виктор снова завел машину, и они, приободрившись, продолжили движение. Между тем стемнело и слегка посвежело. Это, впрочем, только приветствовалось уставшими путешественниками.
Когда «Барс» покинул небольшую деревню Павловка, знаменующую собой окончание асфальтового покрытия, стало совсем темно. Они решили остановиться, справили нужду и закурили.
– Смотрите! – благостно сказал Витек, глядя в усыпанное звездами ночное небо. – Тут немножко по-другому, чем у нас. Мы ведь на три градуса южнее сместились.
Надо сказать, что кроме всех прочих факторов, Бессчетнову и Анаприенко повезло еще и в том, что Виктор достаточно хорошо изучил звездный атлас и знал несколько десятков наиболее распространенных созвездий и отдельных светил.
Они тщательно затушили окурки, хлопнули дверьми. Аккуратно заработал двигатель объемом 2,7 л, и, включив фары, УАЗ-3153 неспешно тронулся.
В результате кратковременного спокойного обсуждения было решено заночевать на левом, низком берегу реки Лозовая, совсем недалеко от села Дегтево. От него, если верить навигаторам, до трассы Е115 было около шести легко проходимых километров. К тому же, в упомянутом населенном пункте существовала развилка, и все равно требовалось уточнять маршрут утром, когда местные жители бодрствовали.
Первый день пути для всех троих, особенно для только приобретающего опыт водителя, был тяжелым. Павлов уже несколько раз усиленно потирал глаза и просил минералки, чтобы малость взбодриться. Поэтому, когда автомобиль остановился у намеченной точки, они даже не стали разводить костер, а удовлетворились бутербродами с соком. Правда, все же позволили себе остограммиться, благо в Воронеже для такого случая был заранее приобретен пузырек «Висанта».
Из-за большой усталости они даже не стали устанавливать палатку, поскольку было тепло и безветренно. Буквально через несколько минут общество любителей крепкого ночного сна (объединяющее, без преувеличения, всех жителей планеты) увеличилось на три единицы на ближайшие 12 часов. Поэтому они не могли видеть, как полная луна на несколько минут сменила свое холодное желтое сияние на зловещее оранжево-красное. Стороннему наблюдателю могло бы показаться, что вокруг спутника Земли пляшут в странном хороводе безудержные языки фантастического пламени…
Глава 18
В спальник проникал влажный холод. Забродов несколько раз передернул плечами, пытаясь согреться, но ему было на удивление неуютно. Несмотря на пережитый ночью кошмар, спал он мало. Сейчас Александр, вслушавшись в окружающую действительность, понял, что попутчики еще дрыхнут, и поэтому не вылезал из палатки.
Голова болела. Кроме этого, очень сильно напоминали о себе мышцы плечевого пояса и брюшного пресса – сказывалась непривычная нагрузка первого дня путешествия.
Наконец он решил, что больше находиться в палатке не имеет смысла, и вылез наружу. Густой молочный туман стлался по реке, медленно двигаясь по течению. Было зябко. Чтобы согреться и заодно приготовить еду, Шура стал собирать дрова для скорейшей реанимации костра. В руки его попала толстая сухая ветка со следами слизи проползшей ночью рептилии, и, вспомнив это, он машинально отшвырнул ее обратно в кусты, сильно задрожав.
Впрочем, дрожь в это утро могла быть вызвана целым рядом факторов, среди которых одним на первом месте, пожалуй, стояла алкогольная абстиненция. Дело в том, что Забродов, в общем-то, уже давно имел серьезную алкогольную зависимость и даже состоял на учете в наркологическом диспансере.
Пытаясь справиться со своим недугом, он дважды в периоды тяжелых запоев обращался за специализированной медпомощью. Оба раза это помогало, но, увы, ненадолго.
В целом Забродов был неплохим человеком, не был обделен интеллектом и обладал достаточно большим потенциалом. Однако алкоголизм практически сводил на нет все его позитивные наработки. По правде сказать, он согласился участвовать в игре еще и потому, что рассчитывал сильно сократить потребление спиртного. Но случившаяся ночью чертовщина поколебала его уверенность в своих силах, и Александр даже решил, что у него произошло делириозное помрачение сознания, более известное в народе как белая горячка.
Серьезные противонаправленные душевные силы боролись внутри Забродова, и посему он был на удивление молчалив и серьезен. Александр спустился к реке, вроде как за водой, однако присел на прохладный сыроватый песок и долго смотрел на быстрое хоперское течение. Когда же он наконец поднялся с двумя котелками воды наверх, то обнаружил, что костер вовсю раскочегарен, а вокруг него суетятся Олеся, Дима и Костик. Все трое разом обернулись при приближении Александра и в ужасе вытаращились на него. У Олеси из руки выпал половник и с грохотом ударился о крышку стационарного местного стола.
В самом деле, было от чего прийти в смятение. Голова Забродова была практически совершенно седой, а его сильно помятый и растерянный вид говорил о том, что это не розыгрыш.
– Что вы уставились-то? – хмуро буркнул он. – Ну накатил я сто грамм лишних. Так ведь сейчас позавтракаю – и как огурец буду.
– Саш, ты себя вообще нормально чувствуешь? – проговорил после довольно долгого молчания Дмитрий и, порывшись в карманах, сунул ему в руки маленькое походное зеркало.
Тот машинально взял его и быстро обнаружил причину недоумения товарищей.
– П…ц!!! Это че за херня?! – На всякий случай он долго пытался стрясти с волос несуществующие мел или муку. Но это, увы, было безуспешно.
Забродов уже набрал в легкие воздух, чтобы с жаром и в деталях сообщить об ужасном ночном видении, но, вспомнив о своей главной проблеме, осекся, издав лишь несколько нечленораздельных звуков.
– Всё! Хер с ним! Забейте! – бросил он. – Я тут воды принес. Давайте хавчик замутим.
С этими словами он молча скрылся в палатке на ближайшие полчаса.
Дмитрий, Костик и Олеся недоуменно переглянулись, обменявшись сложными жестами и мимическими сигналами, и на всякий случай быстро прибрали имеющиеся в поле зрения емкости с алкоголем.
Пробуждение последних крепко спящих водников удачно совпало с финальной стадией приготовления завтрака. Возможно, некоторые лишь делали вид, что спали, дабы избавить себя от хозяйственных работ, однако вкусный запах, сильно раздражавший обонятельные рецепторы, в любом случае заставил бы пробудиться каждого участника поисковой игры.
Последним свою палатку покинул Забродов. Он вышел к столу и своим появлением вызвал новую волну сильного изумления от тех, кто его еще не видел с утра.
– Саш, а что это с тобой? – осторожно поинтересовался Полевой, жуя гречку с тушенкой.
– Да вчера об камыш порезался, – мрачно молвил тот, уткнувшись взглядом в свою тарелку. – А водка есть?
– Да не, я не об этом, – Полевой внимательно осмотрел его голову, – мелирование, что ли, сделал? – И он натужно хмыкнул.
– Ага. В Бэбск метнулся по-быстрому. Туда километров двадцать и назад столько же – нормально…
– Хм. Ну ты как сам-то, ничего?
– Да нормально, нормально. Накатить только надо.
И, пройдясь взглядом по лицам компаньонов, явно не поддерживающих такой утренний почин, твердо сказал:
– Для тонуса. Трубы горят.
Никита снова хмыкнул и собственноручно налил из спрятанного на самое дно продуктового рюкзака пузыря бутурлиновской водки. Он плеснул граммов пятьдесят, но Забродов пальцами удержал горлышко у края кружки и требовательно произнес:
– Да лей, лей! Не боись, все нормально будет. Что, с собой тащить, что ли?
Полевой не ожидал этого, и потому кружка Шуры успела наполниться более чем наполовину, прежде чем он с некоторым усилием притянул бутылку к себе.
– Ты, это, Шур, смотри… – начал было он, но был прерван.
– Смотрю, смотрю… Я такое ночью видел! – его голос обрел неожиданную эмоциональность.
И вдруг снова потух. На глазах недовольных попутчиков он несколькими быстрыми глотками опорожнил емкость с водкой, отфыркнул и закусил кашей.
Через некоторое время с завтраком было покончено. Посуду вымыли и собрали в специальный пакет. Начались сборы. Сегодня надлежало выйти как можно раньше, поскольку, как уже говорилось, следовало одним махом преодолеть Хоперский государственный заповедник.
Когда уже все было собрано и готово к старту, по заведенной традиции все восемь путешественников быстро освежились в мутных и быстрых водах Хопра. После этого народ занял места согласно штатному расписанию, утвержденному еще в «ГАЗели», и начался второй день сплава.
*************************
Туман, окутавший путешественников и их стоянку с самого утра, продолжал оставаться почти таким же густым. Он клубами стлался по воде, избегая, впрочем, некоторых участков. Картина была слегка жутковатая и напоминала, например, Кирееву кадры из фильма «Анаконда», просмотренного незадолго до отплытия. Ему даже на мгновение стало казаться, что некоторые сцены могли бы быть сняты здесь.
Прошло не более получаса, и они приблизились к большому острову, после которого официально начинался Хоперский государственный заповедник. Правый рукав был короче и прямее, но Никита (как человек бывалый) вынужден был двинуться налево, так как именно на левом берегу располагались несколько избушек, в одной из которых жил дед, официально занимающийся поборами с туристов. Делалось это под эгидой помощи заповеднику и планирующихся в нем научно-рекреационных изысканий. Упомянутый дед был человеком хмурым и как правило слишком грубо разговаривал со всеми, кто сплавлялся через заповедник на байдарках. У Полевого еще слишком свежи были в памяти события 200_ года, когда возник серьезный конфликт с этим персонажем.
Однако игнорировать этот «блокпост» не следовало, ибо ниже по течению находились еще несколько представителей администрации с рациями и оружием. Поэтому если даже удавалось проскочить деда, то в 100 % случаев грозило осложнение в виде встречи с его коллегами.
Четыре байдарки устремились в левый рукав, и на берегу в разрывах тумана уже показались деревянные сооружения.
Неожиданно раздался сигнал коммуникатора.
– Во! – удивился Полевой. – Вчера вроде не ловил вообще. Ну-ка!
И он, бросив грести и доверившись течению, вчитался в пришедшее сообщение. Оно исходило от организаторов игры и гласило: «Все отлично! Продолжайте движение. Впереди много сюрпризов. Следующая точка – недалеко от ЛЭП перед Алферовкой. Будьте внимательны!» Никита удовлетворенно хмыкнул и поднял голову на своих спутников. Он уже набрал в рот воздуху, чтобы сообщить им хорошую новость, однако заметил, что все семеро его попутчиков тоже перестали грести и смотрят в одну точку. Проследив направление их взглядов, он увидел страшную картину, словно сошедшую со страниц книги Стивена Кинга.
Недалеко от берега в своей деревянной лодке, медленно дрейфующей вниз по течению, полусидел-полулежал уже упоминавшийся дед. Странным было не то, что он не подавал звуковых сигналов и не курил, извергая клубы дыма в чистую атмосферу заповедника; гораздо больше озадачивал торчащий из его сгорбленной спины багор двухметровой длины. По ряду признаков можно было однозначно утверждать, что медицинская помощь ему уже не нужна.
Байдарки поравнялись с рыбацкой лодкой, и можно было расслышать, как в рацию деда сквозь шум помех прорывается чей-то настойчивый голос:
– Михалыч! Как дела? Слышь, Михалыч, ты чего молчишь? Свяжись со 105-м. Ждем!
Было видно, что старая брезентовая куртка сотрудника заповедника успела пропитаться темной кровью, капавшей со свесившегося в реку рукава. В воде около лодки сновали ничего не понимающие маленькие рыбешки, надеясь чем-нибудь поживиться при виде расползающихся мутными струйками капель. На мгновение туман рассеялся, и в небе показалось несколько скорбно кричащих чаек, невесть как появившихся в этих краях.
Потом он так же быстро сомкнулся за их спинами, скрывая страшное зрелище. Байдарки были гораздо легче деревянной лодки и потому расстояние между ними стремительно увеличивалось.
Картина действительно была жуткой, и Забродов не выдержал первым.
– Всё! В жопу! Я сваливаю нахрен отсюда!
Барабанова, сама с трудом скрывая сильное волнение, повернулась в его сторону и попыталась успокоить, правда, безуспешно – психомоторное возбуждение Шуры, подкрепленное выпитым с утра почти что стаканом водки, лишь возрастало.
– Вы, нахрен, ночью все спали, а я такую говноту видел!..
Заметив на лице Дмитрия неуместную сейчас ошалелую улыбку, он прокричал:
– Чё ржешь, козлина? Это ж не просто так! – он пальцем указал на свою белую голову, затем поудобнее перехватил весло и попытался ошарашить им своего соседа справа.
– Бля, угомонитесь! – возвысил голос Полевой. Голос, надо признать, дрожал и более походил на крик. – Нормально всё! Это они, они! Расслабьтесь!
Костик в ответ заорал:
– Кто – «они»? Я на эту хрень не подписывался! Это уже статья для всех нас. Всё, блин! У меня дружбан сидел – так он говорил!.. Лучше бы сразу помер! Это всё, капец!
Он несколько раз зачерпнул воды и вылил ее на голову, пытаясь привести себя в чувство.
– Тихо все! Да это организаторы устроили! Я вам точно говорю – вот прямо только что мне пришло сообщение от них! Читайте сами, идиоты!
Он снова схватил коммуникатор и несколько раз громко перечитал им пришедшее послание.
– Сто пудов – это муляж сидит. В смысле, краска, грим и все такое. Дед живой! Сейчас в камышах где-нибудь заныкался и уссывается над нами.
– Да там же кровищи дохрена! Это капец какой-то! – Барабанова, которой принадлежала эта фраза, с испугом озиралась по сторонам.
– Я ж тебе говорю – краска! Прикиньте, он тут в день хорошо если штуку отнимает у туристов, а устроители игры ему червонец, например, посулили. Ты бы не подписался? – накинулся Полевой на Толика. – Это щас капусту тут можно срубить, а зимой в деревне делать нечего до апреля! Пенсия – копейки! Что, непонятно, что ли?
Убедительные аргументы Никиты Юрьевича возымели должное действие, и народ мало-помалу успокоился. В разговор осторожно вклинился Алексей Киреев, хранивший до этого молчание:
– Мы на пятом курсе на судебке и не такое видали. Фишка-то в том, что при такой массе жертвы и длине багра сидеть он должен был по-другому. Клянусь! А вы цвет лица его видели?
– Да мы не всматривались особо, – встрял Толик.
– Вот, – поднял палец кверху Леха. – У него кожа вроде розоватая была, а не серо-зеленая, как полагается в таких случаях.
– Слушайте, – задумчиво сказала Барабанова, – мне показалось, что от него табаком несло, когда мы мимо проплывали. Причем каким-то отвратным дешевым табачищем.
– Во! – сказал Полевой, – понятно вам? Короче, помчали дальше! Если крокодила кто увидит или лодку подводную – сфоткайте пару раз на память!
Он усмехнулся и взялся за весло. Попутчики, сильно приободрившись и повеселев, последовали его примеру. Только Забродов хмуро бормотал что-то себе под нос, с тревогой озираясь по сторонам и пригибаясь при каждом необычном звуке.
Глава 19
Сон у всех членов группы, возглавляемой Кузьмичом, был на удивление крепок и оказал в буквальном смысле слова оздоравливающее воздействие. Все четверо проснулись практически одновременно около 10 часов утра, когда солнце стало припекать все сильнее.
– Мда… Ночью как-то странно было, а, Макс? – подал голос Джон.
Из соседней палатки донесся радостный комментарий Кузьмича.
– Так это что – получается, что мы все видели ночью одно и то же?
– Хм. Как ни крути – похоже на то, – отвечал Макс.
– Вообще-то, с научно-медицинской точки зрения (по крайней мере, как нам об этом рассказывали на психиатрии) сойти с ума одновременно мы не могли. Точнее, не должны были. Массовый галлюциноз – явление крайне редкое. В нашем случае, по идее, нереальное.
– Да ладно, – сказал Джон, – я по пьяни, бывало, и не такую хрень видел.
– Так то по пьяни! – торжественно резюмировал Вадимыч. – А мы-то выпили сколько? Так, для запаху – всего полтора литра на четыре лица!
Он шумно завозился, выбираясь из палатки, и, оказавшись снаружи, громко добавил:
– Ладно, хрен с ним, тут погода обалденная! И планы у нас наполеоновские! В смысле перспектив!
Через пару десятков минут все уже принимали деятельное участие в приготовлении завтрака. Макс и Вадимыч отправились за дровами, Джон и Анна Олеговна делились секретными кулинарными разработками.
Ингредиентов было великое множество, и трапеза обещала быть сытной, калорийной и прекрасной во всех отношениях. Этому в немалой степени способствовали бы две полуторалитровые баклажки пока еще прохладного пива «Оболонь «Бархатное».
Когда несколько охапок дров были принесены, Джон с Кузьмичом подошли к краю оврага, вглядываясь в лежащие перед глазами просторы.
– Гляди, Вадимыч! – сказал Джон, вытащив свой походный бинокль. – Всё вот это – справа и слева – Новохарьковка.
– По ходу, да, – сказал Вадимыч, качнув головой. – Здоровое село!
– Километров семь длиной, – вклинился в разговор Макс.
– Ага, – сказал старший лейтенант Мартыненко, наведя резкость. – А вот это, стало быть, районный центр Ольховатка. Такие вышки здоровые на горизонте.
– Мне овраг этот очень нравится, – сказал Вадимыч. – Я с утра отлить выходил, прошелся чуток. Он километра три длиною. Ну, с учетом всех ответвлений.
– Да, – сказал Джонище, сделав несколько шагов вниз. – А где, ты говоришь, пещерки-то?
– Давай у Макса спросим.
– Да щас, – отозвался тот, раскрывая прихваченную с собой книгу на нужной странице, и процитировал. – «В двух километрах на север от села Новохарьковка в западной части меловой толщи располагается пещера, происхождение которой точно неизвестно». Ну, тут всякая вода, вода… ага! «В настоящее время вход в пещеру засыпан».
– Хреново. Как мы тогда будем действовать? – озадачился Джон.
– Уверена, что вы разберетесь, – сказала Анна Олеговна, приглашая всех к завтраку.
Трапеза действительно была восхитительной – со свежими помидорами и огурцами, дымящимся картофельным рагу с фасолью и ароматными шашлыками из сочной баранины, специально приобретенной перед выездом.
Вадимыч потянулся было за пивом, но, уже схватив баклажку, призадумался.
– Хм. Слушайте, а может, это левое какое-нибудь пиво?
– Ага, – весело подыграл Джон, – типа, ЛСД-содержащий напиток. Ща состав почитаем.
– Да нет, я историю слышал, в книге про БГ написанную. Там, в общем, на табачной фабрике имени Урицкого трава была найдена – какой-то козел принес. Так они, чтобы не подставляться, ее аккуратно по всем сигаретным пачкам распихали.
Все засмеялись.
– Да я клянусь – за что купил, за то и продаю! Книжка «Сны о чем-то большем». Не, ну такое может быть в принципе, чё вы… – он замолчал.
– Знаете, народ, – серьезно сказал Джон, отставляя тарелку в сторону, – я после Холмогорья что-то не то в себе ощущаю. Ну, в смысле, перемены интересные начались. На работе какая-то заинтересованность появилась. И собранность. Рачук, кстати, заходил к нам в отдел, так я два шестизначных числа при нем перемножил. В уме. Он от удивления должность зав. сектором предложил. Может, прикололся…
– Ни хрена себе! Реально шестизначных? – поразился Вадимыч.
– А ты что, забыл? – сказала ему Пожарская. – Ты ж на прошлой неделе диплом заказной за два дня написал. Мы ж часть этих денег щас с собой взяли.
– Короче, неспроста все это, – задумчиво проговорил Макс.
– А может, все от усталости нашей? – предположил Джон. – Есть же такие практики для расширения сознания – человек не спит несколько дней, теряет привычные границы реальности… Но это лишь при определенной подготовке возможно, и то под чьим-нибудь руководством.
– Не исключено. – Вадимыч подумал и положил добавку в свою тарелку. – А есть еще так называемый трансерфинг реальности. Там помимо прочего проводится такая мысль, что существует пространство вариантов, которое содержит все события, которые происходили или произойдут в прошлом, настоящем либо будущем.
– Хорош загоняться! – прервал его Джон. – Ты что-нибудь дельное почитай. «Хроники оживших мертвецов», например, или «Третий рейх на Луне. Свидетельства очевидцев».
Все, в том числе Вадимыч, громко заржали.
– Да ладно – классные книжки на самом деле. – Джон тоже был весел.
– Ну так вот, – продолжал Кузьмич. – И, типа, каждый человек может делать выбор. Он не может изменить будущее, но способен выбирать его. И если его выбор будет адекватным, то он легко и быстро найдет нужную дорогу к цели в пространстве вариантов. То есть события будут складываться максимально удачно для него. И сдается мне, что ночью мы как раз видели что-то такое – какую-то развилку в ткани реальности. Поэтому все будет ништяк!
Некоторое время они молчали, перекидываясь лишь редкими односложными репликами. Джон, единственный курящий из компании, извлек из своей походной камуфляжной куртки сигареты с зажигалкой и произнес:
– Ну чё, пойдем, наверное?
– Да. Пора собираться, а то солнце уже высоко, – произнесла Княжна. – Только я водички щас возьму с собой.
– Отличная мысль! И надо еще баклажек с собой захватить – потом в деревне воды наберем на вечер.
Они прибрали все более-менее ценные вещи в автомобиль, застегнули палатки и сложили в один из рюкзаков воду, пиво, бутерброды на всех и два мотка толстой веревки. Лопаты и щупы легче было нести в руках.
Не прошло и получаса, как по всем имеющимся наводкам на одном из склонов гигантского оврага в мелу были обнаружены две аккуратные воронки, отстоящие друг от друга примерно на десять метров.
– Здесь! – удовлетворенно сказал Кузьмич. – Чувствуете?
– Хм. Пожалуй. – Джон был серьезен и сосредоточен. – А нож-то ты взял?
– В рюкзаке лежит. – Вадимыч спустился на дно воронки.
Диаметр углубления в земле составлял не более двух метров, а дно его было мягким и засыпанным меловой крошкой и частично землей – видимо, в результате ежегодного схода тающего снега. Недавних следов пребывания людей обнаружить не удалось, если не считать двух пустых пивных бутылок, валявшихся неподалеку.
Макс внимательно осмотрел одну из них и сказал:
– В 2006 году выпущено. В марте. Тут, короче, года полтора никого не было, а то и больше.
– Отлично! – Вадимыч был доволен. – Давай лопату.
Трое стоявших наверху сгрудились над ним. После некоторых комментариев и консультаций лопата стала потихоньку снимать верхние слои мелового крошева. Из эргономических соображений они решили оптимизировать поиски – Вадимыч орудовал лопатой и заполнял один из прочных полипропиленовых пакетов, прихваченных с собой. Макс принимал пакет, а Джон высыпал его содержимое подальше от места раскопок. Пожарская же перемещалась по склонам оврага в поисках других возможных отверстий в земле.
Прошло часа три. Были съедены приготовленные заранее бутерброды и практически полностью опорожнены баклажки с водой. Яма была значительно расширена и углублена так, что Вадимычу приходилось вылезать из нее с помощью крепких рук Джона и Макса.
Пока что ничего существенного найдено не было, если не считать осколков бутылок и превратившегося практически в труху проржавевшего насквозь топора. Решено было сделать длительный перерыв – сходить в село за провизией и водой. Кроме того, друзья хотели ознакомиться с бытом и нравами обитателей Новохарьковки, где находились впервые.
Предусмотрительный Джон прихватил с собой кошелек с деньгами, поэтому возвращаться в лагерь не пришлось. Оставив лопаты и другое снаряжение у места поисков (тем более что за все это время людей поблизости замечено не было), они двинулись с холма вниз.
Дорога привела их к автомобильному мосту через небольшую речку Ольховатка. В ней сейчас вовсю барахтались гуси, коровы и несколько деревенских собак, не мешая при этом друг другу. Перейдя на другой берег, они очень скоро подошли к месту, являвшему собой эпицентр деловой и культурной активности села. Это была площадь с тремя большими магазинами в один ряд и только что отреставрированным и выкрашенным в гламурный розовый цвет зданием дома культуры с гордой надписью «Октябрь». Чуть поодаль находилось большое старинное двухэтажное строение с надписью «Школа».
Глядя на этот старый дом, Джон задумался, проходили ли здесь военные действия во время второй мировой войны, но обнаружившийся поблизости памятник погибшим односельчанам снял все его сомнения.
– Добрий день! – поприветствовала их пожилая женщина у входа в магазин. Это было традиционно для всех малых и средних деревень области.
Вадимыч, Макс и Пожарская зашли в магазин, оставив Джона курить снаружи (тем более что в вопросах закупок он полностью положился на их мнение).
Всмотревшись в приятное разнообразие на витрине, Вадимыч поправил очки и вежливо произнес:
– Здрасьте. А можно нам три… нет, четыре баклажечки вот этого… кажется, «Русское»?...
– Яке? Оце? – дородная продавщица с приветливым лицом потянулась к веренице разнокалиберных емкостей.
Вадимыч несколько опешил.
– Берiть, берiть, – продолжала та. – Воно зовсiм свiже. Тiльки вчора привезли.
– Э-э… – промычал Кузьмич, растерявшись.
На помощь пришел Макс, чрезвычайно обрадовавшись тому, что появилась возможность применить знание великого украинского языка.
– Так, добре. А скiльки воно коштуе?
– Зараз. – Продавщица внимательно поглядела на ценники и сказала, – Тридцять вiсiмь п’ятьдесят.
Через некоторое время с потяжелевшим рюкзаком они вышли из магазина с располагающим названием «Светлячок».
Княжна радостно сообщила ожидавшему их Джону:
– А прикольно они здесь говорят, Джонище! Как где-нибудь в харьковском метро.
Джон многозначительно сказал, ухмыльнувшись:
– Неудивительно. Село-то как называется? Новохарьковка.
И, раскрывая только что приобретенный брикет с мороженым, добавил:
– А тут от Каменки и до самого юга области все так говорят, за редким исключением.
Они двинулись по дороге вдоль села, рассчитывая обнаружить место более-менее пригодное для купания, которое сейчас, с учетом сильной жары, было просто необходимо устроить. Идти пришлось долго, но тяжесть перехода компенсировали восхитительные виды окружающей природы и обилие редких видов птиц. Джон с упоением бегал по оврагам и холмам у дороги, фотографируя все самое интересное.
Дорога уперлась в пологий меловой уступ. Обойдя его слева по осыпающемуся склону, путешественники с большой радостью обнаружили место, подходящее для того, чтобы освежиться. Река Ольховатка была узкой (буквально с десяток метров шириной) и мелкой, что, впрочем, сейчас воспринималось как достоинство. Кроме того, внизу нашелся еще и родник, водой из которого они решили заменить набранную в селе.
Как следует наплескавшись в прохладной воде с последующим обсыханием на берегу, друзья растянулись на теплой траве, готовясь к обратному пути.
– Кузьмич, а ты что вообще собираешься найти-то? – спросил Джон, отхлебывая пиво из баклажки. – Мы, может быть, неделю так будем копаться. Хотелось бы представлять, каков расклад.
– Нож помнишь? – лениво проговорил Кузьмич, лежащий с закрытыми глазами. – В общем, к нему надо дополнительные прибамбасы найти.
– В смысле?
– Ну, например, ножны. Или украшения какие-то. Точно не знаю. Но что-то из этой оперы.
– Ну. И дальше что? – продолжал Джон.
– Что-то будет, – сказал Кузьмич так же лениво. – Расслабься.
Взглянув на часы, они решили, что пора возвращаться в лагерь и продолжать поиски пока еще неизвестного артефакта. Кроме того, в пользу этого решения сработали появившиеся на небе густые темные тучи.
Через 40 минут поиски действительно были возобновлены, правда, в урезанном составе – Анна Олеговна была отправлена в лагерь для приготовления ужина.
Работать становилось все сложнее, поскольку диаметр отверстия не увеличивался, глубина же, напротив, превысила полтора человеческих роста, и махать лопатой, даже короткой, было затруднительно. Периодически лезвие ее выбивало ненужные ямки с разных сторон, мешая процессу. К тому же начались более плотные слои грунта, преимущественно меловые. К мешку пришлось особым образом привязать веревку, чтобы его удобнее было вытягивать на поверхность. Сейчас Кузьмича сменил Джон, а еще через полчаса вниз осторожно спустился Макс.
Вечерело. Тучи удачно пронесло мимо, однако времени в запасе оставалось не более часа, а силы были на исходе. Максу на дне ямы уже было темно, и он попросил достать ему из рюкзака налобный фонарик. Вместе с ним Джон извлек и холмогорский нож.
– Ого! Попробуй-ка, Кузьмич! – Джон удивленно протянул ему артефакт. – Он же горячий! Ну, не горячий, а теплый – градусов 40-50.
– Ну так, это… – Вадимыч взял нож в руки и тут же уронил его. – Ни хрена себе – пятьдесят!
– Эй, че вы там тормозите? – донесся снизу голос Макса. – Давайте свет скорее – здесь, похоже, щель появилась. Видимо, докопались до входа в пещеру!
Нож положили на плоскую площадку слева от отверстия в земле. Когда Кузьмич сбросил фонарь вниз, его внимание опять было привлечено Джоном. Артефакт медленно, как во сне, перемещался по площадке к краю ямы. Майский жук приземлился на его лезвие и в считанные секунды распрощался с жизнью от сильного ожога. Это уберегло Джона от возможной травмы, ибо он уже протянул было руку к клинку.
– Охренеть! – выдохнули оба, не веря своим глазам. – Эй, Макс, тут такое… Вылезай скорее!
– Щас! Тут еще углубление какое-то.
В последнюю секунду лопата Макса, наполовину погрузившись в грунт, проскрежетала по чему-то явно металлическому. Он скрючился и с удивлением воззрился на образовавшуюся щель. Расчистив ее руками насколько возможно, Макс уставился на полусгнивший деревянный сундучок, окованный проржавевшим железом.
Глава 20
Туристические навыки Павлова, Бессчетнова и Анаприенко оставляли желать большего. Ночевать летом в степи без установки палатки они, конечно, придумали хорошо, но жаркое уже в половине седьмого утра солнце полностью нарушило их планы на длительный здоровый сон.
Первым заворочался Анаприенко. Он обычно спал мало, но крепко, и поэтому просыпался отдохнувшим.
Перекусив имеющимися бутербродами (костер развести не удалось бы ввиду полного отсутствия в поле зрения дров), Владимир Валентинович, чтобы не будить товарищей, принялся изучать атлас Ростовской области. После этого он немножко прогулялся по холму и сделал ряд удачных фотоснимков.
– Че, уже утро, что ли? – поднял голову Бессчетнов. – Жарко, блин!
– А хрен ли ты хотел – без палатки-то? – сонно отозвался Виктор. – Надо было ночью хотя бы тент натянуть.
– Да ладно, что теперь?... – сказал подошедший Анаприенко. – Раз уж проснулись, перекусите чем есть, да и двигать надо дальше. Нам километров двести еще, судя по карте. Да и там до места неизвестно сколько – максимум на второй передаче.
Сейчас Павлов впервые в жизни на собственной шкуре убедился, что вождение – это еще и немалые физические нагрузки. Сильно болели шея, мышцы плеч, брюшной пресс и, как ни странно, ноги. Кроме того, сон его был беспокойным – виделись толстые рыхлые гаишники, хватающие за ноги и требующие поделиться деньгами. Еще во сне бесконечной чередой проносились разнокалиберные автомастерские и шиномонтажи, где со скорбными лицами выносились неутешительные вердикты по поводу технического состояния автомобиля.
Сейчас быть водителем Виктору очень не хотелось, но деваться было некуда, поэтому он, кряхтя и оттягивая время «Ч», ходил кругами, несколько раз курил и слишком долго ел небольшой бутерброд, перемежая это занятие со сверкой с показаниями GPS-навигатора. Павлов поймал себя на мысли, что с удовольствием накатил бы сотню-другую граммов водки, но делать этого было, увы, нельзя.
Вскоре мерно заработал двигатель, и, прогрев его, приятели двинулись к мосту через реку Лозовая. Их вчерашние предположения оправдались – в Дегтево местные жители разъяснили, что ехать на трассу М4 (Е115) необходимо через поселок Механизаторский, что и было сделано.
Вырулив наконец на шоссе, Виктор включил необходимую более высокую передачу, и они продолжили движение на юг. Через некоторое время пришлось залить в бак сразу 40 литров, ибо уже периодически вспыхивала контрольная лампа.
– О! – сказал Александр, указывая налево. – По ходу, это курган Шапкина могила. Думал, вчера до него доедем.
– Да и доехали бы, если б не ремонт этот долбаный.
Они ненадолго замолчали. Витек понял, что его опасения и страхи по поводу вождения отступают, а боль и напряжение в мышцах проходят. Он вновь стал получать удовольствие от сидения за рулем. Слева и справа проплывали несколько непривычные для жителей Воронежской области пейзажи, и это добавляло всем троим положительных эмоций.
– Это что получается, – сказал разглядывавший карту Анаприенко, – райцентр Миллерово в стороне от трассы, что ли?
– Ну да, – отвечал Павлов, – а то б мы там еще час по городу кружились.
– Я бы это… перекусил чего-нибудь, – мечтательно продолжил Владимир. – У нас ведь только к позднему вечеру прибытие на конечную точку намечается…
– Хорошая мысль! – поддержал его сзади Бессчетнов.
– Ну глядите, – промолвил Павлов, – я вчера маршрут прикидывал, так на трассе есть такой населенный пункт Тарасовский. Народ, кстати, когда в Сочи ездил, хвалил тамошние придорожные кафешки. Там же, кроме того, магазов много.
– Отлично! – воодушевился Анаприенко.
По пути встретились еще пара блокпостов, но ни на одном из них их не останавливали, и потому настроение у всех троих путешественников было хорошее.
Совсем скоро должен был уже показаться районный центр Тарасовский, о чем свидетельствовало появление железнодорожной ветки, которая почти вплотную подходила к трассе и несколько километров шла параллельно ей.
Следует отметить, что второе дыхание Тарасовскому дала федеральная трасса М4. Когда ряд предприятий в городе по объективным причинам закрылся, основное трудоспособное население стало открывать торговые палатки, магазинчики, кафе, шашлычные и авторемонтные мастерские прямо у дороги. Поэтому здесь сформировался конгломерат практически всех необходимых в дороге сервисов.
Они решили отобедать в кафе «Светлана», находящемся с правой стороны по ходу движения за площадкой для отстоя фур. Это было довольно просторное помещение с десятком столов и тремя большими холодильниками с разнообразными напитками.
– Зачет, – сказал Павлов. – Интересно, а есть ли у них соленый сыр к пиву?
– Э, ты что? – удивился Бессчетнов.
– Да я на вечер хочу сразу взять. Да и так можно, за рулем.
Они сели за один из покрытых голубоватой хлопчатобумажной скатертью овальных столов и принялись изучать меню. Впрочем, Анаприенко сообразил сразу и быстро, навскидку, заказал себе солянку, картофель с котлетами, салат из свежей капусты и чай с лимоном. Бессчетнов отказался от первого в пользу второго – двойной порции пельменей с бульоном и двух бутылок пива «Сармат».
– Прикольно! – прокомментировал он свой выбор. – Я, в принципе, рассчитывал здесь какое-нибудь сравнительно редкое пивко найти.
Витек изучал меню дольше всех, несколько раз вздыхал и спрашивал у продавщицы, насколько свеж бешмармак и как долго будут готовиться манты. В конце концов он заказал тосканский суп с зеленью, лазанью по-неаполитански и расстегаи с семгой.
Дверь кафе открылась, и внутрь вошла девушка лет двадцати пяти приятной наружности. У нее были темные прямые волосы до плеч и смуглая от интенсивного раннего загара кожа. Одета она была в джинсовые брюки и куртку. Под расстегнутой курткой была белая футболка с изображением высунутого изо рта языка (что, к слову сказать, являлось одной из эмблем легендарной группы «The Rolling Stones».
Девушка быстро прошла мимо обедающих путешественников, которые успели по достоинству оценить ее внешние данные (пока что лишь внешние). Сделав заказ, она расположилась за столом через один от них, периодически поглядывая в окно, где можно было увидеть старый красный автомобиль ВАЗ-2106. Администратор кафе сделала музыку несколько погромче; к явному сожалению всех присутствующих, это было радио «Шансон», поэтому пришлось слушать блатняк про «ништяк» и тому подобные бессмертные творения. Вошли еще несколько посетителей из подъехавшего автобуса «Москва–Геленджик», и в помещении стало более шумно.
Вдруг двери кафе резко распахнулись, и внутрь ввалились три пьяных толстых мента в распахнутых кителях. Хозяйка кафе тяжело вздохнула, демонстративно закатив глаза к потолку и подав им меню.
– Че, хозяйка? Все нормально? Че такая грустная? Защитники приехали твои! – загорланили они, с грохотом усаживаясь за свободный столик.
– Нам как обычно! – сказал самый толстый (но при этом самый трезвый) из них.
– Платить-то когда будете? – раздраженно спросила хозяйка. – Щас в отдел ваш позвоню, доложу, что и как.
– Ладно, Свет, расслабься, – проговорил второй, вытаскивая из кошелька несколько сотенных бумажек. – Мы же не воры какие…
– У вас, похоже, еще все впереди, – хмуро сказала та себе под нос и ушла на кухню.
Взгляд одного из «служителей закона» между тем остановился на красивой молодой посетительнице, одиноко поглощавшей еду за соседним столиком.
– Эй, красавица! Почему одна? – обратился он к ней. – Может, поедем, покатаемся?
– Спасибо, – вежливо отвечала та, – я на автомобиле. К тому же меня ждут.
– Жди меня …и я вернусь, только … очень жди! – процитировал строки Симонова третий участник экипажа машины ППС, очухавшийся на время.
Девушка молчала. Говоривший милиционер с некоторым трудом встал и, подойдя к ней поближе, наклонился.
– Э, девочка, че ты такая смурная? Проблемы какие? – И вдруг заорал. – Тебе что, ответить западло? Мы что, быдло какое?
Взгляд его остановился на изображении высунутого языка, и он налился кровью.
– Слышь, сучка, а может, ты работаешь здесь, на трассе? Гля язык какой здоровый! Это типа че, реклама такая? Щас в отдел поедем, посидишь там, пока личность удо… удостоверим.
– Вы же не свинья! – холодно сказала девушка в наступившей на некоторое время тишине. – У вас ведь есть дети, друзья. Уважайте хотя бы их.
– Мразь! – проревел жирный, левой рукой хватая ее за футболку, а правой пытаясь вытащить из кобуры пистолет. – С дерьмом смешаю! У меня двадцать лет безупречной службы! – заявил он, пытаясь указать стволом ПМ на один из значков на форме.
Последующий ход событий восстановить было чрезвычайно затруднительно, по крайней мере, для Павлова с товарищами. Капитан МВД с простреленной по собственной неосторожности грудью повалился на пол, а два его подельника страшно всполошились и с криками «Женек!» стали выхватывать свое табельное оружие. Девушка, однако, не растерялась и приняла в этой сложной ситуации, пожалуй, единственное правильное решение. Спрашивать ее о том, как она приобрела навыки стрельбы из автоматического оружия было бы не очень уместным. Через считанные мгновения раздались еще два выстрела, и жирные тела майора и второго капитана мешками повалились на пол, опрокинув при падении стол и вешалку.
В кафе началась паника. Посетители, насмотревшись заграничных боевиков, мгновенно попадали на пол, закрывая головы руками. Впрочем, их безопасности никто сейчас не собирался угрожать. Это понимала и мудрая хозяйка заведения, не спешившая вызывать оперативную группу из ближайшего отделения милиции. Вместо этого она молча показала девушке рукой на выход служебное помещение, через которое можно было выбраться на задний двор кафе.
Некоторое время виновница беспорядка неподвижно стояла с пистолетом в руке, видимо, обдумывая стратегию последующих действий, а затем наклонилась к распростертым телам обидчиков и, быстро обшарив их кобуры, вытащила все имевшиеся обоймы. Она рассовала их по своим карманам, кивнув хозяйке в знак благодарности.
– Ты! – девушка ткнула пистолетом в грудь Павлову. – Вставай и поехали!
Тот попытался сомкнуть челюсти, непроизвольно раздвинувшиеся несколько минут назад, но это ему никак не удавалось. Он издал несколько нечленораздельных звуков.
– Поехали! Нормально все будет!
Анаприенко, первым вернувшись к жуткой действительности, резко затряс Павлова за рукав:
– Эй, Вить, поехали! Валить отсюда надо скорее! Так лучше будет!
Павлов лихорадочно затряс головой, дрожащей рукой затолкал бумажник и GPS-навигатор в карман и, сопровождаемый дулом пистолета, двинулся к служебному выходу. Девушка следовала за ними. Короткую процессию замыкал двигавшийся на ватных ногах Саша Бессчетнов.
На улице незнакомка на рейнджерский манер сунула пистолет сзади за пояс, и они двинулись к автомобилю, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания. По счастью, это им удалось, ибо сейчас поблизости не было ни машин, ни автобусов. К тому же из соседнего кафе громко доносились «Черные глаза», периодически заглушаемые еще более плотным звуком «Владимирского централа», включенном в одном из конкурирующих заведений.
Все трое бывших одноклассников, стараясь насколько возможно сохранять самообладание, уселись в «Барс».
– Ну! – сказал малость отошедший от переживаний Павлов. – Мы, типа, в Каменск едем, потом по М21 на Волгоград уйдем. Так что…
Он осекся и с ужасом представил свое бездыханное тело, нашпигованное свинцом. Фраза была сказана на автопилоте и, конечно же, звучала в этой ситуации не совсем уместно.
– Отлично! – подарив Павлову еще по меньшей мере пятьдесят лет жизни (как ему показалось) бодро сказала девушка. – Давай мчи!
От волнения владелец автомобиля несколько раз безуспешно пытался тронуться. Руки и ноги плохо слушались его, но незнакомка прекрасно это понимала и сказала ободряюще:
– Спокойно! Все нормально! Газу побольше и плавно сцепление отжимай.
– Ага, – буркнул сквозь зубы Павлов, вытирая обильный пот.
Этот совет помог ему справиться с эмоциями, а голос девушки так и вовсе понравился. Они наконец стартовали и вскоре уже покинули Тарасовский, а также миновали расположенную поблизости Васильевку.
За все это время никто из них не проронил ни звука. Первой молчание нарушила их незапланированная пассажирка, с интересом разглядывая лежавшую на полочке книгу:
– Ух ты! «Трансовые состояния и поле смысла»? И кто же из вас это дело читает?
Услышав такой неожиданный вопрос, чем-то напоминавший скорее похвалу, Павлов улыбнулся краем рта и подумал, что его шансы на выживание в этой стрессовой ситуации повышаются. Он приготовился дать пространный ответ.
Глава 21
Тем временем четыре байдарки продолжали свой путь по быстрым водам Хопра. Случай с работником заповедника существенно спутал мысли и эмоции участников проекта, однако часа через два внутренние переживания улеглись. Даже Шура Забродов, пообщавшись с Полевым и Барабановой, малость воспрял духом.
Последующие три с лишним часа прошли в относительном спокойствии и усиленной гребле. Туман наконец окончательно рассеялся, с небес все чаще стало проглядывать солнце, и снова стало жарко. Ширина Хопра составляла в среднем 70-90 метров, оба его берега были покрыты непролазным лесом. Основное внимание в процессе движения привлекал преимущественно правый берег – из-за своей высоты и живописности.
Заповедник оправдывал свое предназначение – за это время путешественники увидели в разных местах несколько бобровых хаток.
Механическая монотонная работа способствовала тому, что воспоминания о странном утреннем происшествии в той или иной степени затерлись у всех, кроме, пожалуй, Забродова. Последний затаил желание вернуться в Воронеж и сейчас планировал подходящий момент для его реализации.
Путь до точки, о которой говорил Никита, перемежался несколькими купаниями, в которых вследствие жары и духоты участвовали все без исключения члены команды.
– Слышь, Никит, а как мы узнаем о следующей отметке? – спросил Киреев, выходя из реки и приближаясь к Полевому, который уже искупался и теперь внимательно смотрел в экран коммуникатора.
– Да вот мне как раз щас информацию прислали, – отвечал тот. – Насколько я понял, это место будет находиться в непосредственной близости от ЛЭП, причем по левому берегу.
– Ну, а дальше? Что, прям на берегу? Как мы вообще узнаем эту точку?
– Да вот пишут, что на одном из деревьев будет укреплена стрелка из свежих веток. Типа, надо идти по ней до следующего маячка – он вроде как в земле закопан будет.
– А они не сказали, что это за предмет-то? Сундук какой-нибудь или что?
– Не сказали, – вздохнул Полевой. – Сообщили только, что каждому уже по 15 тысяч упало.
– Хм. А с какого, интересно, перепугу?
– Ну как. Вчера «Бутурлиновскую» пили и сок «Тонус» пользовали? Вот, по ходу, денежки за рекламу и капнули.
Киреев задумался.
– Ну, а как… В смысле, че это?...
– Да может, камерами скрытыми фиксировали. Или на вокзале сняли и ролик по-быстрому смонтировали. Во всяком случае, эти напитки настоятельно рекомендовали взять с собой.
– Мда. Ну ладно, – озадаченно сказал Леха и пошел вытираться.
Они снова загрузились в байдарки и двинулись далее. По всем признакам, уже вскоре должны были показаться те самые высоковольтные провода, перетянутые через реку. И в самом деле, буквально после того как Костик рассказал попутчикам длинный и неприличный, но смешной анекдот, они, миновав очередной левый поворот Хопра, увидели ЛЭП.
– О! – воскликнул Дмитрий, уже начавший уставать от длительной гребли. – Смотрите!
– Да! Это оно! – торжественно подтвердил Никита Юрьевич и посмотрел на свои старые и ободранные, но никогда не подводившие его водонепроницаемые часы фирмы «Casio». – Идем даже с некоторым опережением.
– Значит, расслабиться можно? – с некоторой надеждой спросил Толик.
– Ну… Вечером – точно! Сейчас предлагаю (надеюсь, вы меня поддержите) следующее: мы выгружаемся около опоры и двигаем по стрелке.
– О! По ходу, вот она! – Костик возбужденно указал на берег. – Значит, не наврали организаторы! А она здоровая! Не промахнешься!
– Ну так вот, – продолжал руководитель группы, – щас идем туда, но не все. Предлагаю разделиться – скажем, двое отправятся в Алферовку за водой и… сами решите, чем еще, – он ухмыльнулся, – а еще кого-нибудь одного… ну, например, Толика, оставим здесь с примусом и едой. Соответственно, ему будет задание что-нибудь замутить по-быстрому.
Толик, по-видимому, был не против такого расклада. Он уже прилично устал, и сильного желания рыскать по лесу в поисках непонятно какого предмета не имел.
Байдарки пришвартовались к левому берегу метрах в пятидесяти перед железной опорой на бетонном основании. Они выгрузились и сменили форму одежды, чтобы было удобнее шариться по колючим зарослям. После недолгого совещания решено было отправить в село Алексея Киреева и Ирину. Им была выдана необходимая сумма, даже с определенным запасом на всякий случай, и еще раз с помощью последних достижений техники уточнен маршрут.
Двое гонцов погрузились на одну из байдарок. Они быстро пересекли реку, вытащили посудину на песок пляжика и вскоре скрылись из виду.
Остальные вооружились имеющимися в их небольшом арсенале средствами и двинулись вслед за Никитой, возглавлявшим процессию с прибором «Garmin eTrex Venture Cx» в руках.
Толик проводил их взглядом и принялся расчехлять примус – дело в том, что в заповеднике нельзя было организовывать стоянки и разводить костры. Поэтому участники похода заранее озаботились этим моментом.
**********************
– Твою мать!!! – с чувством рявкнул Забродов. – Так и глаза себе недолго повыкалывать! – И он с остервенением сломал находившуюся на уровне головы длинную сухую ветку.
– Осторожнее! Лишний травматизм в пути нам совершенно ни к чему! – прокомментировала Олеся, ловко уворачиваясь от опасных веток и перепрыгивая через многочисленные коряги. – Саша, след в след лучше иди. Так проще.
Команда из пяти человек медленно углублялась в густой лиственный лес. Периодически Никита Юрьевич останавлился и сверялся с показаниями GPS-навигатора. Пока все было спокойно. Правда, один раз пришлось свернуть почти на 900 из-за двусмысленности промежуточного указателя.
– Долго еще? – донесся несколько раздраженный голос Димы, замыкавшего группу. – Мы назад-то выйдем?
– Да выйдем, конечно, – сказал Костик, – во-первых, от реки недалеко; слышишь – звук моторки доносится? А во-вторых, навигатор рисует траекторию нашего движения, так что по своим же следам мы стопудово вернемся.
– Хорошо, – вздохнул Дмитрий, – комары только затрахали. Надо было брать больше шмотья. Или хотя бы всяких спреев от гнуса.
– Да ладно, уже близко, на самом деле. Совсем близко. Судя по показаниям прибора, нам пройти осталось метров двести.
Где-то вдалеке раздались два выстрела. Затем, после некоторой паузы, еще четыре.
– Ого! Это что за ботва? – удивился Костик.
Полевой поспешил всех успокоить.
– Не берите в голову. VIP-охота, по-видимому. Я как-то на сайт заповедника залазил – есть у них такая услуга. Как пишут, вроде даже без особого ущерба для здешней экосистемы.
– Так ведь охотничий сезон только в середине августа обычно открывается! – сказал Дмитрий.
– Ну звери-то об этом не знают! – попытался пошутить Никита.
И они, с хрустом ломая ветки, двинулись дальше.
*******************
Киреев с Барабановой, выбравшись из леса, перевалили через холм и вышли на грунтовую дорогу, ведущую в село.
– Ну так вот, – воодушевленно продолжал Леха. – Сейчас появились совсем новые типы байдарок; я даже подумываю, чтобы купить себе одну. Старые каркасные слишком тяжелые – я как-то ходил на димсоновской по Савале, так потом заколебался тащить на себе несколько километров до автобуса. А сейчас – совсем другое дело!
Взглянув на Ирину, он все-таки сообразил, что ей эта тема не очень интересна, и вспомнил их вчерашнюю беседу.
– А сложно было в технологическом учиться? У меня всего один знакомый оттуда – все пять лет стонал и жаловался на преподов.
– Да нормально, – теперь уже проявляя некоторый интерес к разговору, откликнулась Ирина, – мне, в принципе, нравилось это дело. Я же и работаю почти по специальности.
– А, ну да, – пробормотал Леха, – ты что-то вчера говорила об этом – какая-то лизинговая контора с зерновым уклоном.
– С сельскохозяйственным, – хмыкнув, поправила его спутница. – Заодно немножко в финансовых вопросах стала разбираться.
Она замолчала. Леха наклонился вниз, чтобы завязать шнурок на кроссовке, и потому на несколько шагов отстал. Догоняя Ирину, он смерил взглядом ее статную фигуру и полюбовался развевающимися на теплом ветру длинными темными волосами.
– Тебя, наверное, Полевой в этот проект позвал? – спросил он.
– Да нет, – быстро ответила она, – я через Толика со всеми вами, получается, познакомилась. – И добавила, – хорошее знакомство, кстати. Интересные вы ребята!
Леха при этих словах улыбнулся, расправил плечи и догадался взять из рук Барабановой связку пустых баклажек для воды.
– Ир, а вы, наверное, с Олесей ровесницы?
Та несколько манерно растянула губы в улыбке и промолвила:
– Алексей Владимирович, женщинам такие вопросы не принято задавать.
– Э-э… Ну, я… это… – промямлил Киреев, – …просто узнать хотел.
– Мне двадцать девять сейчас. Детей нет, мужа тоже. Финансово независима. Собираюсь второе образование получать. – И она засмеялась, располагающе хлопнув слегка озадаченного от непривычной манеры общения попутчика по плечу. Кирееву понравилось, что беседа идет спонтанно и естественно. Это ему импонировало.
По мере приближения к центру села разговор становился все более непринужденным. У магазина «Дон» Алексей сделал несколько быстрых шагов вперед и галантно распахнул дверь. Барабанова хитро улыбнулась и, неопределенно качнув головой, прошествовала внутрь.
К некоторому удивлению, выбор в магазине оказался достаточно велик, и им пришлось задержаться здесь на добрых полчаса.
Наполнив большой рюкзак провиантом, а баклажки – питьевой водой из колодца, они двинулись в обратный путь.
********************
– Всё! – выдохнул Никита Юрьевич, останавливаясь у огромного сухого пня. – Похоже, здесь!
Четверо сопровождающих его человек остановились и сгрудились теснее, осматриваясь по сторонам в поисках каких-либо дополнительных указателей. Ничего не было.
– Давай лопату! – скомандовал предводитель. Он предпочёл снять верхний слой влажной почвы самостоятельно, боясь повредить что-либо, сокрытое в глубине.
Копать пришлось недолго. На глубине примерно 30 см обнаружилась стеклянная трехлитровая банка с обычной пластмассовой крышкой. Полевой осторожно извлек этот хрупкий предмет на поверхность. Внутри него отчетливо можно было разглядеть металлический жетон голубоватого цвета с нанесенными на нем символами.
Артефакт был немедленно извлечен наружу. Это действительно было что-то вроде жетона, на котором имелось несколько цифр, букв и еще каких-то непонятных знаков.
Неожиданно раздался сигнал коммуникатора. Все вздрогнули. Никита достал КПК, глянул в экран, затем на жетон, затем обратно.
– Так… – пробормотал он, – все склеивается! И еще… – Его мизинец прочертил короткую линию на экране, – сюда! Отлично!
– Что там такое? – подозрительно спросил Забродов.
Вместо ответа Полевой выставил коммуникатор для всеобщего обозрения экраном наружу.
– Не поверите! – сказал он. – Нас поздравляют с успешным прохождением первого этапа из трех! Осталось всего семь команд.
– А было сколько? – тут же спросила Олеся.
– Одиннадцать, – отвечал тот.
– Погоди! А как они узнали, что мы уже здесь? Ведь сигнал поступил сразу же!
– Хм… Хороший вопрос! – озадачился Полевой.
Присутствующие на некоторое время замолчали и вновь принялись оглядываться, вслушиваться и даже принюхиваться.
– Во блин! – Дмитрий покачал головой.
– Ладно! – решительно рубанул воздух ладонью Никита. – Пока все нормально идет. Опять же – бабла приподняли!
– Я себе, наверное, тачанку куплю, если так дальше пойдет! – мечтательно сообщил Костик.
– Ладно, мы про машину еще вечером поговорим! – довольно сказал Никита. – Смотайся, пожалуйста, в лагерь и народ притащи – надо сделать подтверждающие фотки на этом месте… Стой! – внезапно добавил он. – Аппарат возьми.
С этими словами он сунул в руки гонца навигатор. Костик быстро исчез в густых зарослях.
Они продолжали разглядывать найденный предмет, когда в стороне реки раздались еще два выстрела.
– Мда… Разгулялись мажоры… Не на шутку, – задумчиво проговорил Полевой, – чем они тут хотят разжиться в это время?
– Эх, а я бы сейчас от шашлычка из кабанчика не отказался! В Воронеже в «Тифлисе» пробовал – классная вещь! – Дмитрий даже поднял глаза кверху.
– Да он же жесткий! – возразила Олеся.
– Ну, это смотря как приготовить!
– Да как ни готовь – по большому счету, все равно. Дома же свиней специально откармливают. И еще не всякую жрачку дают.
Никита на всякий случай сделал еще несколько движений лопатой в яме, пытаясь отыскать какие-либо другие предметы.
– Ну как там? Есть что? – вытянул шею Забродов.
– Водки точно нет! – съязвил Полевой и хохотнул. – И «Вечернего Воронежа» тоже.
Саша несколько обиделся.
– Кстати, зря ты так, – ответил он, – вполне нормальный напиток. 28 оборотов – для крепких мужских желудков. Я им коньяк люблю разбавлять. Коктейль «Рассвет в Карелии» получается – термоядерная вещь!
– Как ты выжил? Ума не приложу! – засмеялась Олеся. – Саш, с алкоголем-то надо поаккуратнее. Как говорится, мешать водку с портвейном – не наш метод!
Тот уже открыл было рот для ответного комментария, но в этот момент с той же стороны донесся выворачивающий наизнанку от ужаса вой. В этом жутком звуке лишь с большим трудом можно было узнать голос Костика.
Глава 22
– Ну что, что там? – Вадимыч с нетерпением свесился над ямой. Разглядеть то, что находилось внизу, было тяжело из-за недостатка освещения. Нож в это время находился рядом под зрительным контролем Джона. Последний даже достал фотоаппарат, чтобы запечатлеть аномальное поведение неодушевленного предмета в режиме видеосъемки.
Макс, нагнувшись, молча ковырялся внизу, где густо пахло сырым мелом и всякой потревоженной лопатами органикой. Вадимыч решил тоже спуститься в яму, хоть в ней и было очень тесно. Осторожно съехав вниз, он через несколько секунд провозгласил:
– Офигеть! Джонище, это оно! Клянусь, оно!
– Че оно-то? – донесся сверху флегматичный голос старлея.
– Тут, короче, что-то вроде сундучка.
– С золотом, что ли? – с надеждой спросил Джон.
– Да черт его знает. Сундучок, обитый железом. Явно очень старый.
Макс поднял голову кверху.
– Джонище, притащи из машины… там открыто все… пару отверток, молоток (только не самый большой) и тряпку какую-нибудь.
– Щас сделаем.
Через пару минут он вернулся на место раскопок, доставив затребованные предметы, передал их вниз и присел на корточки над краем.
Сидевшие в яме быстро, хотя и с некоторым трудом, разломали гнилую деревянную стенку сундучка и осторожно извлекли из его недр черную льняную тряпку, в которую было что-то завернуто. Длина свертка не превышала 25-30 сантиметров, а вес его был совсем невелик. Больше внутри ничего не обнаружилось, а беглый осмотр сундука показал, что никакой особой ценности сам по себе он не представляет.
– Слышь, – пробормотал Вадимыч Максу, – а оно теплое.
– Реально, что ли? – отвечал тот и протянул руку, чтобы потрогать сверток. – Ого! Точно!
Вадимыч протянул тряпку наверх, и ее бережно принял нагнувшийся над ямой Джон.
– Щас, погоди, не разворачивай пока! – донесся из ямы голос Макса. – Надо фотники достать и зафиксировать это дело.
Они оба с некоторым трудом, испачкавшись в мелу и земле, выбрались наверх. Времени было уже около десяти вечера, и солнце село, но сумеречного света было пока достаточно для того, чтобы, например, читать книгу.
Джон с трепетом развернул прекрасно сохранившуюся материю, и каждый из троих на свой манер прокомментировал открывшееся их взорам. Они увидели старинные ножны, богато украшенные накладками в виде пластин из драгоценных металлов – никто из них не был специалистом в ювелирном деле, но было очевидно, что металл действительно является драгоценным. Основным материалом ножен являлось, по-видимому, дерево какой-то очень редкого вида. На одной из сторон только что извлеченного из ямы артефакта можно было увидеть сложные хитросплетения узоров, напоминающих собой схемы и, возможно, пояснения к ним.
Вадимыч быстро схватил лежащий на земле нож и одним быстрым движением сунул его в ножны. Оба предмета к этому времени уже остыли; они идеально подошли друг другу, словно резина «Кама–195/65/R15» – на колеса старой Максовой «Нивы».
– Йессс!!!!! – вскричал Вадимыч. – Да!!! Да!!!! ДАААА!!!! Хо-хо!!!!
Крепко сжимая зачехленное оружие в руках, он стал быстро ходить взад-вперед по небольшой меловой площадке у края оврага.
– Значит, смотрите, народ!!! Нож и ножны – части одного целого! Ну не зря же они то нагревались, то охлаждались, то вертелись даже! Схема на ноже – для поисков всех остальных причиндалов, которые дадут… много чего дадут, в общем.
Он замолчал на мгновение лишь для того, чтобы отхлебнуть воды из баклажки. Воспоминания и ощущения того дня, когда таинственный незнакомец ввел его в курс дела, вдруг резко обострились. Монолог его, с одной стороны, напоминал бред сумасшедшего, а с другой стороны, и Макс, и Джон на сто процентов были уверены, что сейчас смысл этих словесных построений не подлежит никакому сомнению.
– Мы с вами уже другие. Я это сразу после Холмогорья понял, – он повернулся лицом к Джону, – помнишь, ты рассказывал, что числа гигантские в голове перемножал?
– Ну? – сказал Джон, не совсем понимая, к чему клонит Вадимыч.
– Наверняка ж еще что-то такое было! Ну вспомни, Джон, вспомни!
– Хм… Ну, фильмы я потом разные смотрел, и иногда реплики раньше актеров произносил. Наташка еще удивлялась… Я, в общем-то, и сам удивлялся, потому что фильмы-то свежие, я их раньше вроде не видел.
– Эге. А мне музыка охрененная приснилась в середине мая, – сказал Макс. – Так я утром ее всю записал. Причем нотами – а я ж их не знаю ни шиша!.. А это, – он махнул рукой в сторону автомобиля, – когда колесо уже собиралось отвалиться, я ведь остановился ни с того ни с сего, и гайки закрутил по-быстрому. И ведь при этом ни вибрации, ни шума не было от колесика-то!
– Вот! – торжественно сказал Вадимыч, поднимая указательный палец вверх. – В общем, это… Ко мне на ДР тогда какой-то серьезный чувахер приперся. Он мне много чего…
Он немного замялся, подбирая слова.
–…Ну, внедрил в голову, что ли…
– Погоди! Какой еще чувахер? – не понял Джон.
– Хрен его знает, он не представился, – нервно хмыкнул Вадимыч, – только он совсем необычный был какой-то.
– Бухой, что ли? – осклабился Макс.
– Да ну, не, это не прикол на самом деле. В квартиру действительно позвонил мужик в плаще, причем физиономию его я так и не увидел. При его появлении мне сразу жутко стало. И дурно как-то. Как в страшном сне все было. Я ж поэтому такой расколбашенный и был к вашему приходу. Собственно, я до сегодняшнего дня и думал, что это был сон, а теперь, по ходу, дело принимает совсем неожиданный оборот.
– Ну ладно, – сказал Джон, – это все лирика. Чего тот мужик тебе сказал-то?
– Да не говорил он ничего! Он как бы транслировал какие-то образы прямо мне в черепушку! Типа, как отдельные кадры из немого фильма. Или клипа… даже не знаю. Только удивительно цветные и даже объемные! И в основном эти картинки насчет ножа были. В общем, кроме ножен этих надо еще два предмета найти, кажется… Чтобы сложилось нечто целое.
– Два? – задумчиво проговорил Сергей Витальевич. – Значит… сумку, например и…? Набалдашник какой-нибудь для ручки? – он взял нож из рук Вадимыча и внимательно всмотрелся в него. – Глядите, тут отверстие небольшое имеется. Может, что-то в него вставлялось?
– А что еще? – вслух стал рассуждать Макс. – Ремень, быть может? Точильный камень? Сувенирный футляр? Пимпочка сверху, как она там называется…
– Навершие? – предположил Кузьмич. – Точно, смотрите! Ремень нужен стопудово – здесь на ножнах крепления предусмотрены. И навершие нужно. Оно… – он задумался, пытаясь воспроизвести перед внутренним взором видение того вечера, – типа, серебряное такое; все изогнутое или скрученное, что ли.
И он для большей доходчивости проиллюстрировал свои слова, свернув вокруг продольной оси пустую пластиковую баклажку.
– Вот, что-то около того, – только ещё вырезы должны быть длинные, красивые очень.
– Хм. Ну а дальше как действовать? – спросил Джон.
– Надо подумать. – Вадимыч стал собирать все инструменты в рюкзак, лежащий неподалеку. – Щас вернемся в лагерь, бук врубим – не зря ж генератор с собой везли. И в интернете покопаемся. Вроде тут на горках связь должна быть хорошая – райцентр почти в прямой видимости.
На том и порешили. Собрав все вещи (уже почти в темноте), они двинулись вверх по склону к своей стоянке. Там уже давно был приготовлен ужин, и Анна Олеговна с нетерпением ожидала отчета о результатах поисков. В руках у нее была книга «Культовые подземелья Воронежской области», а на лбу – диодный фонарик, существенно облегчавший чтение в темноте.
– Приколись, что мы нашли! – сказал Джон, подходя к ней с только что обретенной частью артефакта, – не зря мы сюда ехали!
– Конечно, не зря! Я уже за день от суеты городской отдохнула. И книжку почитала интересную. Так что тут у вас?
Она придвинулась поближе, потому что нужно было найти определенный ракурс между неровным светом костра и налобного фонаря.
– Ух ты!!! Ни фига себе! Класс! Вы что, действительно это сейчас нашли? А почему оно такое красивое и новое? И вообще, что это?
– Э-э! – с гордостью сказал Джон, вытаскивая из пачки сигарету. – Это ножны! Идеально подошли к этому ножу. А новенькие такие, потому что в тряпку были завернуты, а та в сундуке была. Вот, кстати, и тряпка эта.
С этими словами он запустил руку в карман и извлек черную ткань.
– Так это ж лен, – сказала Княжна, пощупав ее, – я такого много у бабушки в одной деревне видела. Он, по идее, может храниться лет двести. Ну сто – точно. Молодцы!
Подведя таким образом итог, она вернула Джону нож и стала раскладывать по тарелкам гречку с тушенкой и фасолью производства Давыдовского овощесушильного комбината.
Макс извлек из пакета первую баклажку пива «Русское». Это было воспринято с большим воодушевлением – пиво сейчас служило своеобразным аперитивом. Когда она была выпита, Джон с Вадимычем расправились с содержимым тарелок быстрее всех и отправились включать генератор, чтобы улучшить освещение и запитать ноутбук.
Разматывая провода, Джон спросил:
– Слышь, Кузьмич, а я тебе «Red Rainbow» ставил или нет?
– Да нет вроде. Я даже и названия такого не слышал. А что за программа?
– Да это наша прога. Один сотрудник у нас ее до ума доводил. Типа, распознавание образов и всякое такое. Причем на очень глубоком уровне. Поэтому она тормозить может. У меня на флэшке дистрибутив есть, давай поставим.
– Это отлично! – отозвался Вадимыч, включая ноутбук. – А в чем ее смысл-то?
– Гляди. Вводишь в нее изображение – например, фотку. Или схему. Желательно с нескольких ракурсов. Картинки желательно предварительно обработать в «Фотошопе». Короче, смотри.
Джон присел рядом. Он вставил в USB-порт флэшку и стал переписывать дистрибутив на винчестер, продолжая объяснять.
– Так вот. Что-то вроде кластерного анализа проводится – программка отслеживает те или иные образы и сравнивает их с имеющимися в базе. И выдает сходство с теми или иными объектами, причем по разным категориям – например, архитектура, флора-фауна, география, машины и механизмы и всякое такое. Кстати, база постоянно обновляется через Интернет, как, впрочем, и категории. Вот смотри – допустим, открываем вот эту фотку с Дона…
– Эге. – Вадимыч придвинулся ближе к экрану.
– Импортируем ее в нашу софтину. Вот… Теперь выбираем «Обработать изображение». А затем – кликаем… ну, допустим, категорию «География». Вишь, что получилось!
Он с довольным видом развернул ноутбук к собеседнику.
– Ого! Вот это да!! – обалдело сказал Вадимыч. – А если вот так попробовать?
И он нажал несколько других клавиш.
– Слушай, а круто! – Кузьмич был явно доволен. – Так получается, что мы можем сейчас залить на винт то, что отфоткали – ну, эти рисунки, в смысле? И затем запустить обработку?
– О том и речь! – Джон потянулся к своему «Canon’у». – Именно так мы и поступим.
Вскоре они перегнали в ноутбук необходимые фотографии и, запустив процесс, вернулись к костру, где Макс уже открыл вторую баклажку пива.
– Ну, за канделябры! – провозгласил Джон.
– Э-э… Почему за канделябры-то? – недоуменно спросил Макс.
– Да просто так. Слово красивое. С детства нравилось. А если серьезно – очень кайфово, что вы меня сюда вытащили. Все хорошо и замечательно. А то, что мы нашли – это вообще!!! Да!!!
И, не находя более нужных слов, он несколькими глотками опорожнил алюминиевую кружку. Остальные последовали его примеру, после чего каждый налил себе новую порцию хмельного напитка.
За непринужденными разговорами и обменом впечатлениями Вадимыч даже забыл о включенном ноутбуке. Вспомнив о нем примерно через час, он проверил ход выполнения обсчета и убедился, что процесс как раз подходит к завершению.
Приблизился и Джон.
– Ну как тут? Не подвисла машина?
– Да нет вроде. Уже почти готово. 97 % выполнено.
– Кстати, вот эти категории можно уже сейчас поглядеть, – он указал пальцем на таблицу в правой части окна программы.
Четыре первых раздела – «Мода», «Кулинария», «Литература» и «Этнография» – они пропустили, резонно предположив, что необходимая информация находится далее.
– Может, «Историю» попробовать? Или «Археологию»? – подал идею Джон.
– А давай «Географию» нажмем? Это тоже вроде по теме.
Предположение Вадима Вадимыча оказалось верным. В конце третьей страницы списка обнаруженных совпадений Джон увидел то, что совсем не ожидал увидеть.
– Хм! Во как! Прикинь, тут Северский Донец упомянут.
– Ну. И что? – сказал Вадимыч.
– А мы там были с Максом. Года три тому назад. В среднем течении, у Каменска-Шахтинского. Там места вообще чумовые!
– Щас. Погоди-ка.
Вадимыч нажал кнопку «Показать подробнее». Открылся расширенный список, долго подгружавший космическую карту Google. Когда загрузка картинки была завершена, Джон от удивления раскрыл рот, из которого тут же вывалилась недокуренная сигарета.
– Ништяк!!! – воскликнул он. – Мы ж как раз здесь и стояли! Напротив гидроузла! Вот он, смотри! Слышь, Макс, иди-ка сюда!
Последующие минут пятнадцать Макс с Джоном наперебой стали живописать то самое благословенное место на реке Северский Донец.
Вадимыч вскоре даже устал от их словоизлияний и рассеянно сказал:
– Отлично! Ну, в общем, дело ясное. До этой точки… – он сощурился, – километров триста отсюда, наверное?
– Ну да, около того, – подтвердил Макс, – только трасса похуже. Зато и поток машин меньше.
– По ходу дела, придется нам теперь туда ехать! В этот самый… – он еще раз вгляделся в разъяснения к спутниковой карте, – …в Нижнесазонов. Блин, да когда ж эти гугловцы начнут уже по-русски подписи населенных пунктов делать!..
Джон усмехнулся, наливая себе еще пива.
– Ладно, вырубай бук, давай бухать! – предложил он.
– Щас, только сохраню эту картинку и ссылку, – отозвался Вадимыч, осуществляя необходимые операции. – Готово.
Закрывающаяся «Windows XP» пропела свои прощальные звуки, и экран погас. Захлопнув крышку ноутбука, его и другие ценные предметы сложили в автомобиль для большей сохранности. Джон с Вадимычем вернулись к костру, и тут весьма кстати пригодилась акустическая гитара, для которой с большим трудом искали место в машине, загружаясь в Воронеже.
Прилично накатив к этому времени, они стали дружно распевать свои любимые песни, список которых был весьма велик. Поэтому никто не заметил, как сзади за их спинами в ночной темноте проплыл кромешно-черный сгусток мрака, а на горизонте мелькнуло несколько разноцветных сполохов.
Глава 23
– Интересная книжка, – осторожно сказал Павлов, периодически косясь на пистолет в руке девушки, – я аж два раза прочитал. Но там куча ссылок и этих… примечаний. Еще раз хочу освежить в голове.
– А ты? – она обернулась назад к Анаприенко. – Преподаватель, что ли?
– Почти, – удивился тот.
– В ВГУ, что ли, преподаешь? – и, глядя на еще большее удивление Владимира, пояснила: – да у вас номера 36-го региона, а из сумки твоей методичка какая-то выглядывает.
– Молодец! – восхитился Бессчетнов. – ты… э-э… у вас аналитический склад ума.
– Татьяна меня зовут, – усмехнулась она, перекладывая пистолет в левую руку, а правую протягивая попутчикам для рукопожатия.
Павлов нащупал рукой баклажку с минералкой, открутил крышку, удерживая руль левой рукой и коленями.
– Фильм сейчас вспомнил. «Прирожденные убийцы». Какая-то параллель возникла с тем, что сейчас происходит.
Девушка нахмурилась.
– А ты что бы сделал на моем месте? Все же видели, что он сам себе пулю всадил.
– Так что ж ты не осталась там? – спросил Александр.
– Не думаю, что кто-нибудь стал бы скрупулезно разбираться во всем, что произошло. В любом случае у меня были бы проблемы. Большие или маленькие – это уже другое дело. Да и вас бы тоже основательно тряхнули.
– А мы-то причем? – возмущенно сказал Анаприенко. – Человек пятнадцать видели, как все в действительности происходило.
– Да это выяснилось бы нескоро. А у вас машинка хорошая. Деньги, небось, при себе есть. А отпуск, увы, ограничен по времени.
Все пассажиры и водитель на некоторое время замолчали, обдумывая услышанное. Затем Павлов решил сменить тему – обширные энциклопедические знания с легкостью позволяли ему вести непринужденную беседу практически в любом направлении.
– Э-э… Татьяна… так вы с нами в Каменск, что ли, поедете?
– Нет. Дальше.
– И насколько же дальше, позвольте полюбопытствовать? – напряжение и первоначальный страх почти прошли, и теперь Виктор ощущал себя гораздо увереннее.
– Ну, вы же до Белой Калитвы километров пятнадцать не доедете, так? Там и выйду.
– Э-э… В степи, что ли?
– Не хочу огорчать вас, ребята, но вам придется потерпеть мое общество еще не менее суток. Надеюсь, вы понимаете, почему.
Возникшая на некоторое время тяжелая пауза была молчаливым ответом.
– А дальше-то как? – спросил Анаприенко. – Ведь в Каменске по-любому пост есть. И… это самое… из местной зоны несколько уголовников, говорят, свалило на днях – нас на севере области прошмонали конкретно.
Девушка нахмурилась, обдумывая внезапно открывшиеся обстоятельства. Затем она заговорила столь же уверенно:
– Есть у меня каналы. И возможности, чтобы историю в кабаке этом дурацком нормально решить. Время только потребуется. И в любом случае спрятаться мне надо будет. Ну, не в землянке конечно, не в пещере… Просто на глаза раньше времени не высовываться.
Павлов сделал успешную попытку увести беседу от криминальных событий сегодняшнего дня:
– Полагаю, вы либо в университете учитесь, либо на экономиста в техническом вузе. В Ростове.
– Хм. Почти попал. Ребят, давайте на «ты». Тем более, я, видимо, младше любого из вас.
– Так я прав? – переспросил Павлов.
– Окончила естественно-гуманитарный факультет университета. По специальности 040900 «Врач-биофизик». Выступила соавтором нескольких публикаций в региональных журналах и двух – в журналах федерального уровня. Собираюсь поступать учиться второй раз – на психолога. Почему и про книжку, собственно, спросила.
Анаприенко осторожно поинтересовался:
– Так, стало быть, сейчас в университетах и другим премудростям учат? – и он жестом указал на все еще находившийся в ее руках пистолет.
– Хм. Если бы! – задумчиво произнесла она. – Пейнтболом увлекаюсь сильно и ролевыми играми на свежем воздухе. Мечи, луки, ловушки хитроумные, маскировка, выживание в экстремальных условиях… Интересно.
– Ого! Вот это да! Молодца! – Павлов от удивления пару раз хлопнул ладонями по баранке.
Девушка несколько смутилась, задумавшись, не будут ли эти слова расценены как пустая похвальба. Впрочем, ничего нереального о себе не придумала, поэтому решила продолжить:
– …Ну а зимой времени было много. Секцию айкидо я стала посещать, благо их спортзал находится в пяти минутах ходьбы от дома.
– Ну ты даешь! – восхищенно раздалось с заднего ряда.
– Дает корова молоко, – парировала та, – что есть, то есть.
Анаприенко рискнул наконец задать вопрос, который мучил его еще с момента отъезда из Тарасовского:
– Ты не подумай чего… Я просто для информации. Мы же… это самое… заложить тебя можем… в принципе.
– Не можете, – быстро ответила она.
– Почему? – озадаченно спросил Александр.
Она указала на раскрасневшегося Павлова:
– У тебя глаза добрые.
Этот неожиданный аргумент буквально сразил всех троих, и они перестали задавать глупые вопросы, оставив их до вечера.
Дорога до поворота на Миллерово была спокойной, лишь холмистые пейзажи за окном УАЗа менялись с завидной регулярностью. Путешественники уже было совсем расслабились, однако к суровой реальности их вернул тревожный голос водителя:
– Да что ж такое! Опять досмотр будет! Попали, блин!
– Спокойно! – немедленно отреагировала девушка. – Все равно 95 % проблем моими будут. Двигайся медленно. Только очки солнцезащитные сними. Похож на маньяка в исполнении Джека Николсона.
При виде сотрудников милиции мысли Павлова буквально разлетелись в разные стороны в пределах черепной коробки, и он, плохо соображая, предпочел подчиниться.
С правой стороны дороги стояли два патрульных автомобиля и свеженький «Бентли», который тщательно досматривали с плохо скрываемым злорадством.
Подошедший человек в форме лейтенанта ДПС попросил их о том же, о чем и капитан Послухаев несколько часов тому назад.
– Что это с ним? – спросил один из милиционеров, указывая на трясущиеся сверх меры руки Анаприенко, безуспешно пытавшегося закурить. – У вас проблемы?
Бессчетнов, глядя на это со стороны, похолодел. «Всё. Сейчас все станет ясно. Блин!!! Как же всё хреново!». С детства и по сей день он ненавидел всякие официальные организации – ЖЭКи, паспортные столы, военкоматы и, естественно, милицию в любых ее проявлениях. Хотя, справедливости ради следует отметить, что с законом он всегда находился в хороших отношениях до нынешнего момента. На всякий случай Саша сделал несколько шагов в сторону и приготовился бежать, плохо понимая, куда.
– Белова Татьяна, – вслух проговорил представитель органов охраны правопорядка, разглядывая водительское удостоверение, – а почему паспорт с собой не возим?
– Так это ведь равнозначный документ, – спокойно ответила та, слегка поворачивая голову, – так же как паспорт моряка, удостоверение личности офицера и загранпаспорт.
Милиционер недовольно нахмурился.
– Вы тогда останетесь; уточним кое-что.
– Ну пишите, – сказала она, ничуть не смущаясь.
– Что писать? – опешил лейтенант.
– Вы знаете, что писать.
ДПСник отвернулся в сторону и прочистил горло.
– Ладно. Машину вашу осмотреть надо.
Павлову стало совсем дурно. Накатила страшная слабость, в голове гулко запульсировало, а перед глазами поплыли радужные красные круги. Он оперся одной рукой о капот и попытался раскурить еще одну сигарету, забыв об уже имеющейся во рту.
Стоявший рядом милиционер кивнул рукой и заботливо произнес:
– Водички товарищу дайте. Эх, воронежцы, непривычные вы к нашей жаре.
– Точно! – «нашелся» Бессчетнов. – Он у нас вообще гипертоник. Нам бы побыстрее уехать надо – мы отдыхать движемся. На Донец Северский.
Через пару минут давление у Павлова начало нормализовываться, а лица его спутников растянулись в счастливых улыбках, потому что осматривавший автомобиль сержант выпрямился и доложил:
– Все нормально. Езжайте, ребята. – И указал на стоявший в ногах переднего пассажира здоровенный мешок с мусором, уже издававшим средней силы зловоние. – Только пожалуйста, в контейнер мусорный определите.
– Само собой, товарищ сержант! – воскликнул ошалевший от счастья Павлов. – Мы в этом смысле никаких проблем не представляем… И во всяких других тоже! – поспешил добавить он, запрыгивая в УАЗ.
Двери автомобиля захлопнулись практически синхронно – всем поскорее хотелось покинуть это проблемное место.
– Где он??!! – возопил Бессчетнов. – Когда ты успела его выкинуть??
Вместо ответа девушка усмехнулась и двумя пальцами осторожно вытащила из мусорного мешка на всеобщее обозрение смертоносный предмет.
– А ты бы полез в мешок с отходами? – обернулась она назад. – Пистолет нам еще пригодится. Во всяком случае, мне.
Павлов молча подумал, что все это начинает ему больше и больше нравиться. Разворачивающееся прямо на их глазах действо походило на съемки захватывающего триллера. Единственное, чего ему хотелось бы сейчас – это больше уверенности в своей безопасности.
Последний пост ДПС, находившийся уже фактически на трассе М21, ведущей в Волгоград, проехали без остановки. Это их так обрадовало, что они даже попытались спеть а-капелла песню «Катерок».
– А где пиво-то возьмем? Хотелось бы какого-нибудь местного, экзотического! – размечтался Анаприенко.
– Блин, Володь, давай до деревни докатим. Там, по крайней мере, никаких проблем с властями не будет. А тебе что, семидесяти литров «Арсенального» крепкого» не хватит? Или мы его зря покупали в Воронеже?
– О! Блин, а я и забыл уже… Тогда все нормально! Водку я точно пить не буду.
– А никто не будет, – сказал Бессчетнов, вглядываясь в окно, за котором начало уже немного темнеть, – водка по жаре – хренотень полная.
Примерно через полчаса они, включив фары, уже медленно виляли по каменистой проселочной дороге, плавно спускаясь в пойму крупнейшего притока Дона – Северского Донца.
– Навигатор включи, – сказал Павлов.
– Чего?
– Навигатор, говорю, включи! – повторил Виктор, – сзади за моей сидушкой в кармане находится.
Им все-таки пришлось остановиться на несколько минут, чтобы изучить местность по навигационной карте. Внимательнейшим образом уточнив для себя оставшиеся километры пути, приятели сделали последний рывок уже практически во тьме.
Примерно через полчаса они наконец вырулили непосредственно к реке, которая встретила их сильным шумом находившегося неподалеку гидроузла.
– О! Зачет! Как на море! – воскликнул Павлов, имея в виду характер шума. – Ну что, может, прямо здесь и поставим палатку?
– Вить, а давай проедем чуть подальше, а то встали почти на самой дороге.
– Да, – подтвердила Татьяна, – здесь чаще всего анонимные рыбаки-алкоголики собираются. Но слишком далеко ехать не надо. Там лагерь пионерский, уже заброшенный. Пару раз даже милиция наведывалась. Но и не тут, – указала она на соседнее место для стоянки, – тут купаться совсем невозможно, дно хреновое.
Бессчетнов восхищенно посмотрел на нее и спросил:
– Откуда ты знаешь?
– Ха! Да я несколько раз от Митякинской до Усть-Донецкого на байдарках с друзьями ходила!
Трое мужчин опять замолчали, и каждый из них подумал, как им нравится эта молодая темноволосая девушка, столь странным и неожиданным образом ворвавшаяся в их жизнь.
Выбрав наконец хорошее сухое место для установки палатки, они стали разгружаться и озадачились приготовлением ужина. Часть баклажек с пивом немедленно была уложена в речную воду с целью охлаждения.
Павлов и Бессчетнов отправились за дровами, а Анаприенко быстро установил палатку, развел костер и основное внимание сосредоточил на котле с закипающей водой. Кроме того, он выгрузил часть провианта на большой кусок полиэтилена, являвший собой импровизированный стол. Владимир успел открыть несколько банок с легкими консервами, нарезал хлеб и, услышав, что вода закипела, высыпал туда целую пачку макарон.
Невдалеке раздался треск. Появились приятели с охапками сухих веток и остатками чьих-то дров, явно прихваченных с соседних стояночных мест.
– Во! – победно сказал Витек. – Дня на два хватит. При такой-то жаре.
– А что нам? – тут же отозвался Александр. – Мы купаться же в основном будем. И по окрестным горам-карьерам шариться.
– Где Татьяна-то? – ломая о колено пригодные для этого сухие ветви небольшого диаметра, поинтересовался Павлов. – Вроде ведь здесь была.
– Да тут где-то, – промолвил Анаприенко, помешивая воду. – Она к реке, кажется, пошла.
Со стороны воды донеслись небольшой шум и шорох осыпающегося под ногами песка. На поляне у костра появилась совершенно обнажённая Татьяна. По её красивому стройному телу скатывались капли тёплой речной воды.
Челюсти у всех троих дружно отвалились.
– Ну что уставились-то? Полотенце есть у кого-нибудь?
Глава 24
Несколько секунд прошли в страшном молчании, а затем все четверо без разговоров ринулись в сторону реки напролом через лес, не обращая внимания на густые заросли крапивы и ветки, хлеставшие по всем частям тела и оставлявшие глубокие царапины.
Задыхаясь, они практически одновременно выскочили на берег почти в том же месте, где пришвартовали свои байдарки.
– Народ! – закричал Киреев, уже ступив ногами на песок. – Что вы орете как резаные? Мы тут хавчиком зата…
Он осекся прямо посреди слова, сделав несколько шагов к товарищам. Никита, Олеся, Забродов и Дмитрий, тяжело дыша, остановились напротив него в десятке метров. Примерно посередине между ними на песке пляжа и пучках травянистой береговой растительности темнели бесформенные и многочисленные пятна крови. Рядом на коленях стоял Костик, сжимая в руках большой дрын, покрытый загустевшими кровавыми брызгами. Подняв глаза на прибывших, он выпустил дубину, упавшую на песок и, поднявшись, стал очень быстро и сбивчиво объяснять:
– Вот… Я… я только шум в камышах услышал… Подбегаю – а Толяна нет. И там… голоса какие-то… я… палку схватил… а что делать? Никого не видно, и его нету… Ну не знаю… Жопа какая-то!.. А палка вся в кровище!
Киреев, находясь в состоянии, близком к панике, прочистил горло и сделал важное замечание:
– Мы с Иркой с воды ничего не видели. Стрелял кто-то, но это далеко было. Во всяком случае, не здесь на пляже.
Четверо выбежавших из леса молча слушали, переводя взгляды с одного на другого.
– Так что тут было то? – почти прокричал Никита Юрьевич. – Вы что тут, передрались тут нахрен, а ты теперь нам лапшу на уши вешаешь? Где Толик, твою мать?
Костик страшно изменился в лице и, покачиваясь, приблизился к ним, демонстрируя открытые ладони. Затем он страшно улыбнулся и промолвил:
– Вы что, братва, с нарезки съехали?? Вы что, меня в чем-то подозреваете? Да я даже на лекциях в институте ни разу не списывал! О чем речь???
– Погоди, Костик! – требовательно промолвил Дмитрий.
– Молчи, Диман!!! – вскричал Костя. – Я же видел этих кренделей! Их двое было! Как минимум. Они в кусты пощемились!!! Вы ж не такие идиоты, бля!
С этими словами он развернулся и, ломая кусты, двинулся в лес в указанном собою же направлении.
– Вот!!! – донеслось его восклицание. – Здесь тоже кровища!!! Посмотрите, блин! А вот кроссовок его! Смотри, Никит, если не веришь!!!
Через несколько мгновений все присутствующие могли убедиться, что в прибрежных кустах действительно имеются признаки того, что здесь проволокли что-то объемистое и тяжелое. Помимо этого, на листьях растительности можно было разглядеть брызги крови, правда, в меньшем количестве, чем на пляже.
Киреев и Полевой, следовавшие за Константином, озадаченно молчали.
– И вот! Видите – вон, заливчик! Все следы обрываются!
Олеся, подойдя к мелководью, с некоторой опаской некоторое время вглядывалась в эту картину, а затем осторожно резюмировала:
– Народ, а здесь действительно ничего подозрительного нет. Только борозда какая-то глубокая на песке.
– Во! – громко воскликнул Костик. – Ну точно – в лодку запихали и свалили! Потому, Леха, вы их и не видели с того берега. Здесь же закуток получается – они могли уйти под прикрытие вон того леса.
– Послушайте! – вдруг заговорила молчавшая все это время Ирина Барабанова. – А если это так же, как было вчера с дедом?
– В смысле? – грозно вопросил Забродов, чья физиономия выражала крайнее недовольство происходящим.
– Да разыграли нас, и все. Только жестко очень.
– Что значит «разыграли»? – повысил тон Шура.
– Ну, ты помнишь восемнадцатый пункт в контракте, который подписывал?
– Какой, к херам, пункт? Про паспорт, что ли?
– Нет. Там, где нужно было справку медицинскую привезти с вердиктами двух десятков специалистов. И что мы, мол, никаких претензий не будем иметь, так как в игру вступаем совершенно добровольно.
– Так ты че, думаешь, что…
– Да! – перебила она его. – Со мной подруга была, Светка. Ее как раз из-за хрипов в легких не взяли. Чтобы, не дай Бог, приступ бронхиальной астмы не случился ненароком! Организаторам такой расклад совершенно не нужен!
Полевой немного обмяк и потер рукой напомнившее слегка о себе сердце.
– Точно! – улыбнулся он. – Блин, как пятнадцатилетние прыщавые идиоты купились! Все так аккуратно сделано… Но, да… до определенного предела. Сейчас они малость перегнули. Но – пять баллов! Пять!!!
– Молодец, Ир! Как мы не врубились-то сразу! – поддержал эти мысли Дмитрий. И он хлопнул себя по лбу. – Да Толик же мне перед поездкой сболтнул, что актерский закончил в институте искусств.
– Так ты что, с ним только щас познакомился? – удивилась Олеся.
– Ну… виделись пару раз на новых годах каких-то. У меня его номер был – я и звякнул. Ну хорошо, хорошо, елки-палки! В Воронеже найду его, блин, – магар поставлю! Будет первый гонорар за блистательное актерское мастерство!
– Ни хрена себе! – Забродов ошарашенно покачал головой, глядя куда-то вбок. Затем подошел к байдарке, где лежал его рюкзак, и извлек из него початую бутылку водки. – Богата, бля, талантами земля русская!
Сказав так, он открутил крышку и прямо из горла сделал несколько серьезных глотков, о чем остальные могли судить по ходящему взад-вперед кадыку.
– Хорош, Саш! – раздраженно сказал Полевой. – Вредно столько бухать!
– Это мои проблемы, Никит! Я вообще сваливаю – вот что!
– В смысле? – сказал Леха. – Все щас сваливаем! Перекусим в другом месте.
– Сваливаю – и все! Щас до этой вашей Алферовки доберемся, а там на каком-нибудь автобусе я валю отсюда нафиг – хоть в Бэбск, хоть в Новохоперск, хоть в Воронеж!
– Погоди, Саш. Не суетись, – попыталась урезонить его Ирина. – Мы все сейчас на взводе. Однако подумай логически – все, что с нами происходит в последние два дня, вполне укладывается в концепцию мероприятия.
– Ага! Вы мне тут два дня глаза кололи – «алкаш, пьянь»… Вот и избавлю вас от своего присутствия!
– Да не так мы говорили! – вскинулся Дима. – Мы лишь просили тебя ограничить прием спиртного, особенно в условно рабочее время.
Он сделал несколько многозначительных жестов правой рукой и продолжил:
– Ну ты ж сам говорил на автовокзале, что у тебя проблемы с этим.
– Да вы что, охренели совсем, что ли? У вас самих сейчас офигенные проблемы! А вы мне мозги парите!
Киреев жестом отозвал Полевого немного в сторону и тихо сказал:
– Никит, ну он уже пьяный, по ходу. У него логика совсем другая. Даже в условно трезвом состоянии. Да пусть сваливает! Все равно одному в байде переться смысла нет никакого. У него башка своя есть – в конце-концов, сороковник скоро.
Киреев бросил еще один взгляд на затягивающего лямки рюкзака Забродова и подвел итог:
– Ладно. Бумагу он, как и все мы, подписал? Все! Мы не при делах! Даже если его где-нибудь расчлененным найдут! А что делать-то? В наркодиспансер, что ли, связанным волочь?
Забродов нехорошо ухмыльнулся и закинул свой рюкзак в байдарку. Аргументы Лехи Киреева удовлетворили Полевого практически полностью. Он сделал несколько шагов к Шуре.
– Тогда это, Саш… Байду только собери на том берегу. Надо ее в Воронеж отвезти. Мы у тебя потом заберем.
– Хорошо, – неожиданно покладисто ответил тот, – вещь не тяжелая. Довезу.
Глядя в сторону товарищей и слегка опустив глаза, он несколько виновато промолвил:
– Ну ладно. Не серчайте, коли что… Ну что делать?...
– И ты тоже не обижайся, – хмыкнул Дмитрий, – смотри, главное, чтоб по дороге ничего такого не случилось.
– Да я вам отзвонюсь, – отозвался уже залезший в байдарку Забродов, – а все-таки хорошо, что весла алюминиевые и легкие такие.
С этими словами он оттолкнулся от песчаного дна и двинулся к противоположному берегу. Его сносило течением, но Шура неумолимо приближался к площадке, которую вытоптали незадолго до него Киреев и Барабанова.
********************
Теперь вниз по течению Хопра двигались только три байдарки с шестью пассажирами в общей сложности. Забродов не изменил своего импульсивного решения и действительно сошел с маршрута в районе села Алферовка. Остальные же сосредоточенно гребли, пытаясь поддерживать длинную обстоятельную беседу. Нетрудно догадаться, что суть ее сводилась к попыткам успокоить и убедить друг друга и самих себя в запланированности всего происшедшего. То один, то другой выдвигали самые невероятные гипотезы, пытаясь объяснить случай с Костиком. Впрочем, ни одна из них при ближайшем рассмотрении не выдерживала серьезной критики.
Конечно же, приятели, после того как их покинул Забродов, некоторое время потратили на поиски пропавшего Толика. Они обшарили приличный кусок леса и прибрежной полосы в окрестностях ЛЭП, периодически оглашая местность своими возгласами. Ирина пару раз пыталась даже дозвониться до своего товарища, надеясь на чудо, но это, увы, было бесполезно.
Между тем, верхний край Алферовки давно остался позади, равно как и небольшое село Варварино, в котором, насколько знал Никита, находилась контора заповедника. Теперь надлежало миновать нижний край Алферовки, а затем – протяженное необитаемое пространство длиною километров в пятнадцать. Фактически, более-менее обитаемые места должны были появиться уже под самым Новохоперском, где заканчивался заповедник.
Грести приходилось все интенсивнее, дабы наверстать потерянное время и поскорее миновать пределы заповедника с его суровыми ограничениями. Соленый пот заливал путникам глаза, в головах была тяжелая пустота.
Вечерело. Садящееся солнце расплавленным золотом колыхалось на ленивых волнах Хопра, слепя глаза. Следовало искать стоянку. По расчетам руководителя, это должно произойти в окрестностях автомобильного моста близ Новохоперска. Однако все шестеро путешественников были слишком измотаны событиями тяжелого сегодняшнего дня, и к 20.15 флотилия приблизилась только лишь к большому обрыву на левом повороте реки. Этот обрыв фактически знаменовал собою начало малого города Новохоперск.
В окрестностях этого местечка по левому берегу была обнаружена приемлемая стоянка. После недолгого обсуждения решено было остановиться здесь. В принципе, отсюда до моста оставалось с полчаса неспешного ходу, однако Никита, как человек бывалый, предпочитал в подобных путешествиях избегать обитаемых мест.
Вскоре байдарки уже сушились на берегу, а рядом были установлены три палатки. Утром пришлось встать очень рано, поэтому к заходу солнца путников охватила страшная усталость, усугублявшаяся еще и тем, что в течение дня немилосердно жарило солнце. Руки, ноги и лица всех шестерых горели от чрезмерной инсоляции, перенапряженные мышцы ныли. Все они повалились у костра, тупо глядя куда-то сквозь пляшущие языки пламени.
– Послушай, Никит! – довольно громко сказал Дмитрий, отхлебывая из своей кружки, – а ведь это был не Толиков кроссовок!
Глава 25
Ранним утром, лишь только солнце обозначило на горизонте дальнюю гряду лиственного леса, в районе Новохарьковки прошел небольшой дождь.
Однако к тому моменту, когда в одной из палаток зашевелился проснувшийся раньше всех Джон, трава и листья на деревьях уже практически высохли. Дождь скорее просто напомнил о себе, сохранив свой потенциал для следующей недели.
Ночь прошла без всяких осложнений. Около десяти утра, когда уже наступила жара, окончательно проснулись все четверо. Как уже было оговорено вечером, сегодняшний день предстояло провести в пути – необходимо было засветло добраться до окрестностей Каменска-Шахтинского. Впрочем, цель эта была вполне достижима, ибо предварительный перестраховочный расчет показал, что дорога займет не более шести часов.
Вадимыч выбрался из палатки и первым делом подошел к автомобилю. Макс тут же нажал кнопку на брелке сигнализации, и на свет божий были извлечены нож с найденными вчера ножнами – для Кузьмича, – а также двухкилометровый атлас Ростовской области для хозяина автомобиля.
– Так он же жирненький!!! – с чувством сказал Вадим Вадимыч. – Только сжать его, увы, нельзя!
– Да у тебя все вчера было жирненькое – и поросята, и гусята, и утята! И даже жеребята! – засмеялся Джон, выходя к кострищу. – А у кого спички? А то я свои вчера сунул куда-то…
– Да ты так раздуй, Джонище, – посоветовала сидящая у костра Пожарская, проведя рукой над углями, – они еще горячие.
– Да мне пока прикурить, – отвечал Джон, хлопая себя по карманам.
В конце концов, угли действительно были раздуты. На завтрак был испечен картофель, который был дополнен зажаренными сосисками и большим количеством свежих помидоров и огурцов. Сейчас спиртные напитки, прежде всего пиво, употреблять можно было только Анне Олеговне, ибо Вадимычу с Джоном предстояло менять Макса за рулем.
– Эх, хорошо все-таки здесь! – сказал Максим Геннадьевич, с хрустом потягиваясь. – Надо, когда все закончится, еще разок сюда наведаться!
– А то! – почти одновременно сказали остальные.
Они доели, умылись водой (которая пока еще оставалась в приличном количестве) и сделали прощальное фото на фоне оврага.
***********************
«Нива», съехав на асфальт, быстро двинулась на юг. Очень скоро четверо поисковиков добрались до райцентра Ольховатка и пересекли одноименную реке. Совсем рядом находился еще один автомобильный мост, теперь уже через Черную Калитву.
– Интересное название, – сказал Джон, быстро фотографируя окружающие пейзажи сквозь открытое окно, – вот это да! У меня уже 98 кадров откуда-то…
– А мы эту речку километров через десять снова переедем. Я вот как раз навигатор включил.
Макс, как, впрочем, и все остальные, был в этих местах впервые. Он тоже хотел полюбоваться окружающими красотами и кое-что задокументировать.
– Слышь, Вадимыч, может, поменяемся?
– Давай!
Машина остановилась на обочине, и за руль уселся Кузьмич. Он попробовал руль, рычаг переключения скоростей и, подрегулировав угол наклона сиденья, завел автомобиль. Путь продолжился через Россошанский район. Далее надлежало свернуть в направлении Новой Калитвы и затем двигаться на Богучар.
Поскольку движение происходило не быстро, на трассе М4 они оказались позже предварительно намеченного срока, однако по прибытии туда Вадимыч заявил, что наконец нашел полное взаимопонимание с автомобилем и потому желает ехать дальше, в Ростовскую область, – как минимум до Миллерово.
– Слышьте, народ, а все-таки – почему мы решили ехать именно туда? Ведь по всяким категориям совпадений было дофига! И по «истории», и по «археологии», и по «гидрографии», и по другим всяким. Да, места там, конечно, красивые, пару дней пооткисать можно и даже нужно. Но вообще странно – едем непонятно куда, ищем то, не знаем чего…
– Почему ж не знаем? Отыскать нам нужно ремень к этим ножнам. Ну или что-то типа-того. А также навершие на них, – ответствовал Вадимыч.
– Да это мы уже вчера слышали, – вклинилась Княжна, – история, которую ты рассказал про день рождения, в общем-то, сомнений не вызывает – слишком далеко все зашло. Я тебя все-таки довольно долго знаю – не стал бы ты из-за ерунды такие титанические усилия прикладывать. Да и все остальные тоже.
Она с интересом вгляделась в проплывающие мимо автомобили с украинскими номерами. И затем продолжила:
– Но алгоритм поисков мне, например, непонятен. Степь, что ли, обшаривать метр за метром? Или в музей, допустим, местный на дурака забуриться? Конечно, старики в селах могут какие-нибудь легенды-байки задвинуть, но вероятность успеха невелика.
Вадимыч уверенно корректировал движение автомобиля и насколько возможно доходчиво стал объяснять:
– А как мы ножны-то нашли? Это как иголку в стоге сена. Просто довериться надо было внутреннему проводнику по максимуму. По крайней мере, штука эта у нас в машине лежит, и пока ход наших рассуждений и следующих за ними действий верен, – он краем глаза осмотрел притихших попутчиков, – ну отдохнем хотя бы, елы-палы! Вы ж сами в 2005 году все уши прожужжали про тамошние загадочные озера.
– Да это да! – сказал Джон, улыбаясь.
*********************
Во второй половине дня, когда за рулем уже сидел старлей Мартыненко, «Нива» миновала широкий мост через Северский Донец в районе Каменска-Шахтинского.
– Стой-стой! – всполошился Макс, – остановись-ка у автовокзала.
Джон, не раздумывая, резко затормозил, чуть не сбив знак «Остановка запрещена», и лишь затем недовольно спросил:
– Что такое?
– Щас в магазин метнусь. Помнишь, пиво брали тогда – местное, хорошее? И пирожки, если есть, куплю.
– О! А пирожки весьма в тему будут – факт!
– Мне с капустой! – быстро заказала Пожарская.
– А мне все равно, – заявил Вадимыч, – но идея хорошая.
Примерно через полчаса «Нива» сделала разворот на трассу М21, и путешественники в радостном предвкушении живописнейших мест катились вперед. Вадимыч, кроме того, желал поскорее найти подтверждение своему озарению, в истинности которого, впрочем, уже практически не сомневался.
– Слышь, Макс, а мы опять на гидроузел поедем? – поинтересовался Джон, – может, в другое место переместимся?
– А что там вообще за места-то? – спросила Анна Олеговна.
– Ну, там есть гидроузел со сбросом воды метра два высотой. Его охраняют чуваки с автоматами.
– А! Так там грязно, что ли?
– Да не, – ответил Джон, – вода нормальная. Просто с утра там белая пена почти всегда плывет. А вообще стояночные места кайфовые, но минус в том, что на выходные народу дохренища туда может понаехать. Шум будет, гам и все такое.
– Хм. Тогда и впрямь не очень хорошо, – задумался Вадимыч.
– Зато там песчаные пляжи – местах в десяти, если не больше, – заметил Макс, – и дрова, в принципе, всегда есть.
– А я предлагаю другой вариант – по той дороге, что мимо карьера идет, точно так же к воде спуститься.
– Погоди, там же лес непролазный.
– Не, – Джон пояснил свою мысль, – я имею в виду – по той дороге, что мы в последний день тогда с тобой нашли. Она ведь прямо вдоль реки идет, а потом раздваивается. Правый поворот как раз к озерам выводит.
– Точно! – радостно воскликнул Макс. – там действительно места камерные. Все равно купаться ходить лучше на озера, а это минут двадцать пешком.
– Отлично! Меньше народу – больше кислороду! – сказал Вадимыч, в нетерпении откупоривая первую баклажку недавно приобретенного донецкого пива «Сармат». – О! Нормальное пиво, кстати!
– Это потому что холодное, – многозначительно заметил Макс, с трудом, однако, дождавшись, когда баклажка перекочует к нему.
Вдруг машина вновь довольно резко затормозила, и часть пива пролилась на колени Максу и на левую руку Вадимычу, сидевшему впереди.
– Джон, ты чё творишь? – раздраженно сказал Макс. Но тут же рассмотрел причину, вынудившую водителя совершить столь резкий маневр.
С правой стороны дороги в густой траве у лесополосы находился старый «Москвич», странно покореженный и с выбитыми стеклами. Джон, присмотревшись, тихо произнес:
– А по машине-то из автомата долбили конкретно. Мы в армии на полигоне отрабатывали подобное.
К «Ниве» быстро подбежали несколько людей с автоматами и обступили ее со всех четырех сторон.
– Что такое? – испугалась Пожарская.
Хмурый человек в камуфляже, по-видимому, старший здесь, попросил предъявить документы.
– А что случилось-то? – спросил Джон, выходя из машины.
Вместо ответа представитель закона всмотрелся в лица пассажиров и, несколько смягчившись, поинтересовался:
– Туристы? – он кивнул на рюкзаки, – на Волгу едете?
– Зачем на Волгу? – удивился Джон, – мы на Донец движемся. А сами из Воронежа.
– А, – на лице майора промелькнуло некое подобие улыбки, – тут у нас хорошо! Даже из Москвы куча народу приезжает. Лично видел.
Он вернул документы и наконец ответил на вопрос Сергея Витальевича:
– С неделю назад несколько уголовников убежали. Вон, видите, вчера вечером машину застопили, а теперь водилу хоронить придется, а пассажир его в ЦРБ находится, в Каменске.
– Мда… – сказал Джон, озадачиваясь и потирая подбородок с трехдневной щетиной, – так что, получается, у нас проблемы могут быть?
– Да нет, – майор махнул рукой, – они предположительно укатили в Волгоград. Пока еще не все понятно – темная история – но на реке вполне безопасно должно быть. К тому же через два дня тут народу будет… На выходные все понаедут. Телефоны у вас с собой?
– Ну да, разумеется, – сказал Вадимыч, высовываясь в окно.
– Ну запишите номер моего сотового. Если что-то страшное – звоните. В отдел достаточно тяжело будет дозвониться, и к тому же не сразу поймут, что и как.
– Эге. Спасибо! А это…
– Майор Тихомиров. Владимир Иваныч.
Джон уже готов был пожать майору руку, но вовремя спохватился и вместо этого почему-то поклонился, что выглядело весьма комично.
– Дела! – сказал он, захлопывая дверь, – надеюсь, все нормально будет.
– Да конечно нормально! – Вадимыч махнул рукой, – нас еще найти надо будет там. Машина старая, опять же. Просто так не заводится. А бандитам этим в большом городе, быть может, даже легче скрыться будет.
Он подался ближе к Джону спросил:
– Ну, далеко еще?
***********************
Еще не окончательно стемнело, когда путешественники, благополучно добравшиеся до реки, уже установили палатки и успели искупаться в Северском Донце. Река в этом месте была широка и превосходила среднюю ширину Дона в Воронежской области. Стояночная точка представляла собою довольно большую ровную площадку, годившуюся даже для игры в волейбол. Дров здесь имелось гораздо больше, чем в районе гидроузла, да и сход в воду был вполне приемлемым.
Полоса леса здесь была более широкой, чем выше или ниже по течению. Некоторые участки, по взаимному признанию всей четверки, походили собой на тайгу или карпатские буковые леса. Кроме того, вокруг было очень много птиц, в том числе зимородки, иволги, удоды. Удалось рассмотреть пару степных орлов, удивлявших своими размерами.
Спрятанный в глубине души рыболовецкий азарт Макса стимулировала плескавшаяся на вечерней зорьке разнообразная рыбешка, поэтому он твердо решил встать утром пораньше и нахватать десятка два.
Джон вытащил из речки одну из баклажек пива, уже остывшего, к всеобщему одобрению своих приятелей.
– Ну, за прибытие! – произнес он, отпивая и пуская баклажку по кругу.
– За прибытие уже было – когда мы с Максом сзади полтора литра уговорили, – заметил Вадимыч.
– Ну, тогда за Северский Донец! – нашелся Джон.
Они еще долго сидели у костра, ведя разговоры на разные темы, и пару раз искупались в темноте. Наступила глубокая ночь, и накопившаяся за день усталость возымела наконец свое действие. Все четверо улеглись спать. Трехместных палаток было две, и лежать в них по двое было очень комфортно, поскольку рядом с собой можно было разместить еще и кучу вещей.
Едва только занялся рассвет, откуда-то со стороны гидроузла раздался дикий крик, затем второй, более протяжный. Послышался шум чего-то тяжелого, падающего в воду. Затем все стихло.
– …А? – заворочался Джон. – Первая ступень пошла!.. Уши кушака затянули казака…
И снова отключился. Макс никак не отреагировал на его слова, ибо в этот момент в своем красочном сне с горящими глазами перебирал содержимое сундука легендарного атамана Кудеяра.
Глава 26
Ответом Татьяне было ошарашенное молчание всех троих. Потом Бессчетнов, от которого никто никогда не видел такой прыти, одним могучим движением извлек с самого дна плотно утрамбованного рюкзака большое полотенце, которое при этом с треском разорвалось на две неравные части. К счастью, он вытащил наружу большую и поэтому более функциональную из них.
Татьяна расхохоталась.
– Так вы мне через пару дней кофе со сливками в палатку подавать будете! Или за тенями для глаз наперегонки мчаться в райцентр.
Она сделала шаг вперед, сама выхватила из рук Бессчетнова полотенце и стала вытираться.
– Хм. Сейчас понимаю, что женщиной быть достаточно хорошо. По крайней мере, среди воспитанных ребят.
Все трое растерялись и заулыбались словно идиоты. Каждый расценил эти слова по-своему.
Анаприенко был возвращен к прозе жизни звуками булькающей в котле воды.
– Макароны помешай, Володь, – кивнула на костер Татьяна.
– А! Да! – спохватился он и совершил ложкой несколько круговых движений в алюминиевой посудине. Затем уверенными движениями вскрыл банку с тушёной говядиной.
Остальные наконец отвлеклись от созерцания совершенно голой неожиданной попутчицы, которая в это время закончила вытираться и уже принялась натягивать на себя одежду.
– Все! – торжественно сказал Анаприенко, – через три минуты можно будет ужинать.
– А пиво-то осталось? – с некоторой ехидцей спросила Татьяна, глядя на уже четыре пустых баклажки «Крепкого «Арсенального».
Трое приятелей переглянулись.
– А то! – Павлов пошел к реке, несколько раз споткнувшись в темноте о торчащие из песка корни деревьев. Ему удалось доставить к столу еще четыре слегка охлажденных емкости – из расчета полтора литра на каждое лицо.
Одноклассники на некоторое время позабыли о кошмарных событиях сегодняшнего дня, однако пистолет, оказавшийся у ног присевшей к столу девушки, заставил их нахмуриться. Оружие находилось у реки в траве, пока Таня купалась, затем он перекочевал в лагерь.
– Всё нормально, ребят. Ладно, давайте выпьем за наш неожиданный альянс!
Четыре баклажки сдвинулись в едином порыве. Затем в лагере некоторое время раздавались лишь булькающие и причмокивающие звуки – соблюдать на 100 % правила этикета не представлялось возможным, да и просто не хотелось.
Запах еды на свежем воздухе приятно раздражал обонятельные рецепторы. Всем хотелось побыстрее забыть о случившемся сегодня потрясении, а крепкое пиво весьма удачно этому способствовало. Как уже упоминалось, водке было сказано твердое «нет» в момент сборов.
– Ну почему же неожиданный? – решил развить беседу Виктор, посчитав, что настал подходящий момент. – Лично я придерживаюсь той точки зрения, что случайность – это заранее предопределенная необходимость, обоснованная совокупностью взаимодействующих между собой объективных факторов. Понимаешь… – он опять присосался к баклажке, которая стремительно пустела, – … мы могли бы не пересечься с тобой в Тарасовском, но вполне возможно, в районе Глубокого ты все равно как-нибудь попала бы к нам в автомобиль.
– Что значит «как-нибудь»? – нахмурилась Татьяна, предпочитая употреблять пиво гораздо меньшими порциями. – В невменяемом состоянии, что ли?
– Нет! Что значит «невменяемое»? Наша модель мира, увы, ограничена нашими собственными познаниями о самих себе и окружающей реальности, которая, – он торжественно ткнул пальцем в небо, – таковой на самом деле не является!
– Ты хоть сам понял, что сказал? – пробормотал мало во что въехавший Бессчетнов. – Значит, по-твоему, этот костер нереален?
– Ну да, – благодушно сказал Павлов, – ведь мы можем судить о нем лишь по нашим субъективным ощущениям.
– Ща, – Анаприенко, усмехнувшись, вытащил из костра длинную горящую палку, – проверим!
Павлов на всякий случай отодвинулся немного в сторону и продолжал:
– Даже субъективные ощущения боли и злости, которые я, допустим, могу сейчас испытать, еще больше запутают всех нас. Картина мира исказится!..
– Не поняла, – с ударением на букву «о» прервала его новая знакомая, – так как бы я в машину-то к вам иначе попала?
– Э-э, дама и господа!… – Павлов снисходительно улыбнулся, оглядывая по очереди собеседников, – вы что же, про универсальные коридоры времени и пространства не слышали?
Анаприенко при этих словах встрепенулся.
– Ты чё, тоже книги Прутковского читал? – удивился он. – Там тираж-то копеечный. Для внутреннего пользования, считай.
– Ха. Да я у него на лекциях в Питере несколько раз был. В научно-исследовательском институте мозга имени Бехтерева, – Павлов важно надулся. – Погоди. Щас пивка еще принесу и расскажу.
Он поднялся и скрылся во мраке.
– Серьезный парниша, – покачала головой Татьяна, проводив его взглядом, – он всегда такой, когда поддаст?
– Ну да, – отвечал Анаприенко.
Вскоре Виктор вернулся, уже слегка покачиваясь. Он доставил к костру еще несколько баклажек с пивом – сколько удалось унести.
– У меня пока есть, – промолвила девушка, указывая на свою практически полную емкость.
Павлов остановился рядом. Ему вдруг захотелось положить руки ей на плечи и в двух словах объяснить концепцию инвариантности универсальных процессов. Если таковая и не существовала, он с легкостью придумал бы ее тут же, сопровождая математическими выкладками, которые можно бы нарисовать прямо на песке. Однако его взгляд остановился на поблескивающем у женских ног пистолете, и он передумал. Тут Татьяна вдруг поразила его следующей информацией:
– А ты знаешь, что природа большинства явлений, согласно концепции трансерфинга реальности, связана с бесконечным разнообразием пространства вариантов, существующих независимо от нашего чувственного восприятия и научного познания – по крайней мере, в том его аспекте, который официально признается базовым в современной философии науки?
– Я понял, – сказал Павлов, посерьезнев, – то есть ты хочешь сказать, что состояние сознания как экзистенциальная категория существует независимо от сознающего?
– Но это практически невозможно! – воскликнул Бессчетнов, только что изрядно отхлебнувший из баклажки. – Хотя, конечно же, такая точка зрения имеет право на существование. В рамках, очерченных поздними работами Эйнштейна.
– А ты их читал, что ли? – поразился Анаприенко, утирая рукавом рот, поскольку едва не поперхнулся от неожиданного словесного пассажа своего одноклассника. – Я согласен с нынешними психофизиологами, что состояние транса – вещь достаточно обыденная; все дело в шкале приоритетов.
Павлов при этих словах поднялся, поправил волосы на голове и торжественно одернул невероятно измятую футболку:
– Так ты сейчас тоже в трансе! – безапелляционно заявил он, – видишь, сзади люди?
– Где? – встрепенулись все сидевшие рядом.
– Э! – улыбнулся Виктор. – Границы вашего трансового состояния очерчены социально обусловленными критериями, и приоритетность в их оценке не всегда понятна даже вам самим. Но я вижу гораздо больше! – Он на несколько секунд прервался, чтобы отправить в желудок новую порцию хмельного напитка. – В принципе, я подхожу к тому, чтобы научиться привлекать необходимое количество денег… пардон!.. материальных ресурсов для плодотворной самореализации в условиях неопределенности.
Он обернулся к Татьяне и сказал, обращаясь персонально к ней:
– Понимаешь, Тань, чему быть, того не миновать. И в любом случае системность взаимодействия должна была быть обеспечена, поскольку в соответствии с тем же трансерфингом, человек имеет возможность выбирать линию развития событий в пространстве вариантов. А поскольку ты выбрала именно такую линию поведения в момент нашего появления, то это пошло вразрез с социально табуированным аспектом. Поэтому мы по-любому взяли бы тебя на борт и в Тарасовском, и в Глубоком, и в Заводском, и, конечно же, в Каменске! – торжественно резюмировал он.
– Каменск – это пять!! – на короткое время очнулся Бессчетнов, чья голова некоторое время назад уже свесилась на грудь.
– Забавные вы, ребятушки! – усмехнулась Татьяна. – Ладно, пойду я, наверное, спать. Если вы не возражаете – в машину. Думаю, так будет лучше для всех.
Прихватив с собой пистолет, она залезла в «Барс», сопровождаемая нестройным хором пожеланий доброй ночи. Через пару минут она вновь выбралась наружу и протянула Павлову ключи от автомобиля:
– Держи, Вить. Чтоб вы не переживали.
– О’кей. Спасибо, – деревянным голосом ответил тот. Окружающая действительность, в полном соответствии с основными положениями теории инвариантности и под влиянием выпитого, уже приобретала перед ним непривычные очертания.
Девушка вновь устроилась в автомобиле. Она еще долго слышала громкие разговоры у костра – вещал в основном Павлов. Глубокой ночью наступил момент, когда Анаприенко и Бессчетнов просто заснули, сидя прямо у костра, однако Виктор, далеко не сразу это заметил, продолжая пространный монолог. В конце концов на плохо слушающихся ногах он шумно ввалился в палатку и мгновенно застыл неподвижной грудой на разостланной внутри пене. Почти сразу же окрестности огласил его мерный храп.
**********************
Предрассветный холодок проник в палатку и вытащил хозяина УАЗа из сладких объятий сна. Он поежился и разлепил глаза. Переполненный мочевой пузырь подавал отчаянные сигналы, кроме того, очень хотелось освежиться ледяной родниковой водой. Павлов натянул свитер и с трудом поднялся на ноги. Шатаясь, он прошел по тропинке вдоль берега. Успешно выполнив первую часть намеченного плана в кустах, он двинулся на поиски родника, который, если верить вчерашним показаниям навигатора, был где-то поблизости.
Однако идти пришлось не менее полукилометра, и за это время Виктор почти пришел в себя после обильного ночного возлияния. Невдалеке послышалось журчание родника.
– Ништяк! – хрипло пробормотал он. Отекшие голосовые связки просто необходимо было ополоснуть чистой пресной водой.
Показались невысокие горы, что, впрочем, не удивило путника. Еще вчера, спускаясь на машине вниз к реке, все они рассмотрели в полутьме эти живописные разломы. Воды родника брали свое начало в нескольких километрах отсюда, протекали через огромные бесформенные глыбы и мелкую каменную крошку – это способствовало еще большей их очистке.
Павлов стал подниматься вверх к более удобному месту для наполнения двух прихваченных с собою баклажек. В распадке, заросшем лесом, было еще совсем темно, сыро, холодно и вообще неуютно. Ему пришлось включить налобный фонарь, который через несколько секунд выхватил из темноты чье-то неподвижно лежащее на камнях тело.
– Твою мать!!! – Витек выронил обе баклажки и шарахнулся назад.
На ногах лежащего человека, чьи голова и верхняя часть туловища были засыпаны здоровенными булыжниками, он увидел примелькавшиеся за предыдущие два дня пути кроссовки Саши Бессчетнова.
Позабыв обо всем на свете, Павлов, ежесекундно оступаясь на скользких от влаги камнях, помчался в лагерь. Мысли путались, сталкивались в гудящей от крепкого пива голове, вступали в непримиримое противоречие между собой и картиной мира Виктора, находящегося сейчас, увы, не в лучшей форме.
Задыхаясь и хрипя, он с треском проломился сквозь имевшиеся на пути заросли и выскочил на стоянку. Подбежав к машине, он схватился за ручку водительской двери и с силой дернул ее. Дверь, к большому изумлению Павлова, резко распахнулась и больно ударила его. От неожиданности он даже упал на землю, но тут же поднялся и быстро всунулся в салон. Внутри все похолодело. Машина была пуста.
Глава 27
При словах Дмитрия Полевой поперхнулся.
– Ты что имеешь в виду?
– Ну, у Толика были синие с надписью «Sport», а эти – фиолетовые с полосками, по типу московского «Adidas’a». Врубаешься?
– То есть? Ты хочешь сказать, что это такая же часть заранее запланированного сценария?
– Вот именно! – приглушенно воскликнул Дмитрий. – Смотри: мы находим кроссовок якобы Толика, и, по замыслу устроителей, находясь в неадекватном состоянии, делаем неадекватные выводы. Кровь, следы в камышах, крики… Все к тому, чтобы сбить нас с толку. Леш, ведь лодки чужой не было?
– Да не было, – ответила вместо Киреева Ирина, – мы перед отплытием на противоположном берегу минут десять тусовались. И даже искупаться успели. Уж оттуда бы точно что-нибудь разглядели. Или хотя бы услышали.
– Вот! – сказал Дима. – А теперь смотрите – нам в этой ситуации перессориться – как два пальца об асфальт!..
– Подожди! – перебил его Никита. – Ведь организаторы шоу делают. С приличным бюджетом, насколько можно судить по призовому фонду. А если мы тут щас посрёмся, то как-то не очень будет склеиваться.
– Так в том и фишка, наверное, чтобы попытаться нас перессорить и к высоким рейтингам подобраться. Сейчас такие шоу есть, что язык не поворачивается рассказать о деталях. – Костик потянулся за бутылкой водки. – Ладно, предлагаю накатить.
Предложение было встречено дружным молчаливым согласием, и он быстро разлил в пять кружек примерно равное количество алкоголя.
– Блин, даже не знаю, за что и выпить-то, – озадаченно проговорил Никита и хмыкнул. Опрокинув содержимое кружки в рот, он выдохнул и обвел всех присутствующих торжествующим взглядом, – хотите, секрет маленький открою?
– Давай, – исподлобья глянул на него Киреев.
Тщательно подбирая каждое слово, руководитель группы заговорил:
– В общем, на кону сейчас ни много ни мало полтора миллиона.
– Ого! А не дохрена ли это будет? – Олеся, как обычно пившая чай, потянулась наполнить кружку новой порцией.
– Хха! Так реклама мощная уже пошла. В Москве и Питере плакаты с нашими рылами чуть не каждой улице стоят. Канал «3+2» пятьдесят миллионов зелени кредитную линию пробил для себя – сечете? И всё потому, что наши загоревшие лица только в их роликах крутятся. Другие группы вообще черт знает где. Кто-то на Алтай, кажется, выехал, а кто-то сейчас на Тиманском кряже.
– А это где такой? – поинтересовался Киреев.
– Далеко отсюда, – усмехнулся Никита, – где-то в Республике Коми – я и сам в деталях не представляю. На Севере, в общем. Повезло нам, в этом смысле, да и в других, в принципе, тоже.
Барабанова подключилась к разговору:
– Я, кажется, начинаю понимать все эти хитросплетения, – задумчиво проговорила она, – но слишком уж все правдоподобно получается. Это ведь Толик меня в группу привел.
– То-то и оно! – многозначительно произнес Дмитрий. Он взлохматил рукой свои рыжеватые волосы. Его худое лицо в бликах костра сейчас казалось почему-то чрезмерно одухотворенным.
Между тем Костик извлек из продуктового пакета бутылку с мутной жидкостью объемом 0,7 л. Даже дизайн этикетки вызывал определенное отвращение – что уж было говорить о содержимом. Он поморщился:
– Не, ну как Забродов может это дерьмо пить?
Костик с трудом выковырнул пластмассовую пробку-затычку, понюхал, и его перекосило.
– Фу, какая дрянь!
– Да что ты понимаешь! – сказал Никита, придвигая к себе открытую бутылку водки. – Дай-ка сюда! Это же «Вечерний Воронеж»!
Он смешал две равных части водки и густой коричневатой омерзительно вонючей жидкости с мутным осадком на дне.
– Лимону отрежьте! – потребовал затем он. – И, это… корицу я еще тут видел...
– Да-да! – засуетилась Барабанова, с интересом наблюдая за совершавшимся на ее глазах священнодействием. – Держи, Никит!
– Готово! – оповестил Полевой примерно через минуту, в течение которой он взбалтывал и потряхивал закопченную полулитровую кружку. – Дамы и господа! Вашему вниманию предлагается «ковбой» с коктейлем «Слезы Менделеева».
– Дмитрия Иваныча? – уточнил Костик.
– Отнюдь, – сурово сказал руководитель, – напиток назван так в честь его брата, который долгие годы, практически до самой смерти, находился в оппозиции по отношению к установленной родичем-химиком сорокаградусной водочной крепости. Ну, помчали!
Он отхлебнул и передал кружку далее. Эмоции на всех лицах были крайне противоречивые. Но, как ни странно, большинство присутствующих в итоге одобрили органолептические показатели коктейля, состав и пропорции которого Никита Юрьевич предпочитал хранить в секрете.
– Тут еще одна добавка хитрая имеется. Как в «Кока-коле». Но я вам о ней не скажу, – и он засмеялся.
– То-то мне вкус понравился, – сказала Барабанова, – как будто настаивалось все это на экзотических плодах.
Олеся все это время с отвращением наблюдала за процессом дегустации, поскольку спиртное всегда активно игнорировала.
– И самое главное, братцы, – продолжал меж тем Полевой, – довожу до вашего сведения, что маршрут наш завтра радикально меняется.
– Что? – поперхнулся Дмитрий, в чьих руках остановился в данный момент «ковбой». – Мы в Воронеж, что ли, возвращаемся?
– Не. Зачем же возвращаться? Тема в другом. Завтра утром около моста в Новохоперске будет стоять «Соболь» полноприводный. С документами и страховкой.
– Ага. И с золотым унитазом внутри, – съязвил Дмитрий, – с какого перепугу?
– Да мне организаторы сообщение скинули с час назад. Мы же анкеты заполняли? Вот они и знают, что я, Олеся и Киреев машину водим. И теперь у нас наступает следующий этап – «Хазарские степи» называется.
– В Астрахань куда-нибудь поедем?
– Нет, – ответствовал тот, отбирая убитого «ковбоя» у Дмитрия и готовя вторую порцию, – в Ростовскую область мчать надо будет. Потом, судя по всему, на Кавказ придется ехать – в район Горячего Ключа, видимо.
– О! А хорошо было бы! – мечтательно произнесла Барабанова, придвинувшись поближе к Алексею. – Я на море уже лет семь не была.
Никита Юрьевич еще довольно долго и пространно объяснял то, что совсем недавно предусмотрительно держал в секрете. Остальные присутствующие под влиянием интересных новостей и крепкого коктейля постепенно разомлели и стали более открыто делиться различной информацией. Олеся и Ирина принялись обсуждать особенности многочисленных туров по Западной и Северной Европе, а Никита и Леха неожиданно вспомнили свою учебу в школе. У костра было шумно, весело и вскоре стало казаться, что ничего особо необычного и пугающего в течение двух предыдущих дней пути не происходило.
После еще двух «ковбоев», пущенных по кругу, обстановка стала совсем благодушной. Олеся закинула в горящие угли еще с десяток картофелин, выполняя просьбу Никиты.
Вызвездило. Появившиеся после обеда на небе облака к настоящему времени окончательно растянуло, и ночь была достаточно светлой, по крайней мере для того, чтобы различать без фонаря локализацию палаток, кружек, ложек и другого походного инвентаря.
– Я, пожалуй, схожу купнусь, – пробормотал Дмитрий, хватая полотенце, висевшее на натянутой меж деревьями веревке. – Что-то меня нахлобучило.
– Ты осторожней, Диман, – сказала Ирина ему вслед.
– Да все нормально, Ир. Вода ж теплая, а я далеко залазить не буду.
– Слышь, Дим, я, пожалуй, с тобой окунусь, – поддержал его Костик. И, удаляясь от костра, бросил, – присоединяйтесь, если что.
По уже остывшему песку они дошагали до Хопра.
– Слышь, Костян, а ты про полтора лимона прочухал? – понижая голос сказал Дмитрий, когда они осторожно вошли в речку. Вода, как часто бывает летней ночью в таких случаях, была гораздо теплее воздуха. – Ухх, кайфово!!!
– Прочухал, – отвечал тот, – по двести пятьдесят тыщ на нос. Я – за.
– Если дойдем до финала, – эта фраза прозвучала еще тише первой, – если дойдем.
Костик замер в воде от неожиданно нахлынувшего тревожного предчувствия.
– Сам посуди, – быстро заговорил Дима, – мы с тобой люди новые. У них своя банда, они тут спелись давным-давно. Ты не задумывался, почему Полевой никому сообщения читать не дает, а только сам озвучивает? Он их даже стирает потом.
Костик изумленно уставился на него.
– Точно говорю – я его коммуникатор как-то с утра вытащил, пока все спали. Проверил – нет там ничего. Им вчетвером проще дело будет обстряпать. А то и втроем, – и, понизив голос до еле слышного шепота, выдал, – а то и вообще вдвоем!
– Да чё ты гонишь-то? – возмутился Костик, однако как-то не слишком энергично. – Он же сказал, что фотки наши по ящику вовсю крутят, реклама опять же пошла.
– А ты проверял? Ну скажи – проверял? – не унимался собеседник. – Да они в конце бонусов себе насчитают выше крыши, а нам по полтиннику в лучшем случае кинут – чтоб на билеты и пиво какое-нибудь дешевое хватило! Стопудово!
Костик тяжело задумался. Ему не хотелось верить словам приятеля, но уж больно складно все получалось со всех сторон. Старика с багром никто толком не рассмотрел, а стрельба в камышах была, если следовать логике Дмитрия, больше для острастки.
– А ведь точно, Диман! Дед-то, как ни крути, работником заповедника был! Да менты бы всю область через день на уши поставили!
– Да! – сказал тот. – Теперь сечешь, почему Полевой тебя одного к байдаркам отправил, а потом остальным намекнул, кто мог Толика угробить?!
– Так ты думаешь, что Толика?…
– А какие проблемы? Мы же все бумажки подписали! Что, типа, никаких претензий к организаторам не имеем. Думаешь, зря они такие деньжищи на кон поставили?
– Капец какой-то! – промолвил Костик, зачерпывая воду обеими руками и выливая на голову. – Так что же делать – сваливать отсюда, что ли?
– Не. Не сейчас. Я думаю, надо поближе к финалу подобраться. А потом – последний рывок; но его мы сделаем, а не эти, – он мотнул головой в сторону лагеря. – Заметь, мы, конечно, их плохо знаем, но ведь и они нас не очень изучили!
– Понял! – лихорадочным шепотом заключил Костик. – Надо сейчас вместе держаться! В одной палатке спать будем – Забродов-то свалил нахрен. Друг друга в пределах прямой видимости держать надо. Если что – в магазин или за водой вместе выдвигаться придётся. Другим скажем – так больше унести можно, и все такое. А ты что же, – обратился он к приятелю, замедляя темп речи, – думаешь, финал уже скоро будет?
– Уже в июле, – хладнокровно сообщил Дима, – я в одном из магазинов по телеку подсмотрел, когда хавчиком тарились – тогда, в Бэбске, помнишь? Рекламный ролик короткий крутили – с минуту длиной.
– А ты что же думаешь – деньги реально получить можно будет?
– Все до копеечки. За вычетом налогов, – усмехнулся тот. – А если в конце все хорошо пройдет, бонусы большие полагаются. Пункт 27б в наших контрактах.
Они медленно двинулись в сторону берега, нарочито шумно отфыркиваясь и издавая звуки, долженствовавшие изображать невероятный кайф от ночного купания. Дойдя до лагеря, оба быстро вытерлись и отправились окончательно досушиваться к костру, вновь включаясь в беседу. Однако было уже совсем поздно, усталость и алкоголь брали свое, и отдых был крайне необходим.
– Чуваки, – заплетающимся языком обратился ко всем руководитель, разливая по кружкам остатки сурового напитка, – как хотите, а завтра старт в 8 утра отсюда будет. А в 10.00 надо сидеть в тачке.
– Блин… Чё ж так рано-то? – возмутился Киреев. – Сегодня ни хрена не поспали, и завтра еще…
– Леха, в машине отдохнешь, – сказала совершенно трезвая Олеся, отправляясь в палатку.
Тот тяжело вздохнул и чокнулся с кружками товарищей.
Киреев приложил некоторые усилия к тому, чтобы очутиться в одной палатке с Ириной. Что произошло, понять было бы сложно, ибо и тот, и другая особо не комментировали события той ночи, но внимательный сторонний наблюдатель мог бы расслышать громкую возню и последующие громкие хлопки. Затем из палатки доносилось лишь натужное обиженное сопение. Несколько раз за ночь Алексей выходил из палатки и пил чай с печеньем. Впрочем, делал он это без особого удовольствия. Каждый раз он по пять-десять минут сидел у костра, что-то обдумывая. Однако часть мозга, отвечавшая за анализ и обобщение фактов, почему-то работала чрезвычайно туго. В конце концов ему пришлось все-таки заснуть рядом с Барабановой, бесцеремонно отодвинув ее локтем к краю палатки.
Глава 28
Витек судорожно затеребил за плечо неподвижно валявшегося у погасшего костра ничком Анаприенко. Его удалось привести в чувство с определенным трудом. Голова кандидата наук при этом моталась из стороны в сторону, лицо елозило по пенополиуретановому коврику, а изо рта доносилось невнятное и крайне недовольное мычание.
Тем не менее, в результате усилий Павлова Владимир был все-таки вырван от сладких объятий пьяного Морфея. Он продрал глаза, и, перевернувшись, сел лицом к палатке.
– Что такое? Бля? Чё за ботва? – возмущенно выговорил он, окидывая поляну мутным непонимающим взглядом.
– Вставай, Володь! Быстро вставай! – громко зашептал Витек, с опаской оглядываясь по сторонам. – Деваха наша свалила куда-то!
– Чего? – удивился, прочухиваясь, Анаприенко, – я всю ночь, видишь, глаз практически не смыкал! Как она свалила-то? Машина же здесь!?
– Да это еще не самое страшное! Саньку, по ходу, кирдык настал!
– Чё ты несешь? – ужаснулся научный работник и довольно быстро вскочил на ноги. Его повело в сторону, но он удержался. – Как кирдык? В смысле?
– В прямом. Нету больше Бессчетнова.
В ответ Анаприенко издал несколько нечленораздельных звуков и нервно заходил по поляне, опрокинув при этом котелок с остывшим ужином и пару баклажек с пивом.
– Он у родника валяется. Камнями завален наполовину. Я совсем близко не подходил, но и так было видно, что капец ему настал!
– А-а… кгхм!.. а может… может, «скорую» надо вызвать?... МЧС какое-нибудь?... Или…
– Да брось. Я ж тебе точно говорю – там без вариантов.
– И кто его завалил?
– Откуда ж я знаю? Очень темно было. Я сам охренел – до сих пор отойти не могу.
– Ну… Может, это она его?...
– Кто? Таня, что ли? Да ты чё? Там такие глыбы сверху навалены! И вообще… все это как-то… я не знаю…
Анаприенко к этому моменту уже пришел в более-менее адекватное состояние и резко обратился к бывшему однокласснику:
– А пистолет ее где?
– Чего?
– Пистолет, говорю, где? И обоймы? В машине смотрел?
– Уй, блин!... Точно! – Витек покачал головой. – Я тебя понял!
Он метнулся к автомобилю и довольно долго шарил там. В итоге Павлов даже открыл капот, вспомнив кадры из старого боевика, но пистолета нигде не нашлось.
– Вроде нет, – сопя от усердия и с некоторым облегчением сообщил он. – Думаешь, она?
– Хм. Ну, если не она, то ты!
Павлов отшатнулся.
– Да ты что плетешь-то?
– А что? Вполне логичная версия, не хуже любой другой. Если подумать. – И, заметив на изменившемся лице приятеля выражение ужаса и безысходности, ободряюще хлопнул его по плечу. – Ладно, шучу! Я ночью просыпался пару раз, видел, как Санек свалил куда-то, а ты храпеть продолжал. Ох, не думал я, что все так хреново обернется!
– Рюкзака Танькиного тоже нет! По ходу, она совсем свалила.
– Ясный палец, совсем! А мы тут по уши в дерьме теперь! Но ведь ей же на машине легче было бы уехать?
– Володь, не тупи! Она же сама вчера ключи отдала – баш на баш.
Анаприенко почесал голову и через некоторое время выдал предположение:
– Слушай, а если Санек… ну, без женщины, это… он же развелся… И решил – ну… и она его потом… в горячке и… того.
– Да откуда я знаю, как все было? – занервничал Павлов, доставая дрожащими руками сигареты. – Только Сашка щас валяется в разломе под камнями. А у нас с тобой практически полный набор статей УК теперь. Стал бы я тебя будить, если бы имел к этому всему отношение! Ключи от машины у меня – раз; денег хватит – два; ты спишь крепко – три; менты на постах тебя так же хорошо могли запомнить, как и меня – четыре! Сечешь?
Они закурили и надолго замолчали, обдумывая каждый свои мрачные мысли. Анаприенко еще раз внимательно осмотрел поляну и ее окрестности и даже сходил в сторону гидроузла – правда, ненадолго. Затем, раз уж так все случилось, решено было разогреть содержимое котелка и горячим завтраком хотя бы отчасти скрасить ужасное начало дня.
Глядя в одну точку перед собой и механически жуя макароны, Владимир вдруг прервал этот процесс и, медленно повернув голову, обратился к товарищу:
– А если она еще здесь? С тремя обоймами в запасе?!
Павлов вздрогнул и поперхнулся – такая жуткая мысль почему-то еще не успела прийти ему в голову. В области сердца похолодело, колени затряслись. Чудовищным усилием заставив себя проглотить находившуюся во рту пищу, он проговорил:
– Так может, ментам позвонить?
И тут же сам решил, что это предложение было явно неуместным. Однако самообладание быстро вернулось к Виктору, и он, скорее для собственного успокоения, нарочито бодро выдал:
– Да не. После всех расплетов еще два трупа на себя повесить – это уж слишком. Хотела бы она нас грохнуть – мы б тут щас с тобой не болтали. Мы ж вчера бухие были в разлюлюй с малиной! Нас бы и пятилетний пацан погубил бы нахрен, если б хотел!
– Это да, – задумчиво согласился Анаприенко, направляясь к реке, чтобы помыть котел, а заодно и поразмыслить.
В конце концов стандартная хозяйственная походная деятельность направила взбудораженную кашу их мыслей в более-менее конструктивное русло.
Между тем в лесу весело щебетали на все лады различные птицы, которым не было никакого дела до ужасных событий сегодняшнего утра. Рассвело, и над деревьями противоположного берега показались первые лучи солнца. День обещал быть жарким и располагающим к отдыху. В камышах напротив, метрах в ста от них, появились рыбаки. В полукилометре слева от стоянки все так же мерно шумел гидроузел.
Владимир поднялся к костру и вытащил из предбанника палатки пятилитровую емкость с водой. Там же он, порывшись, отыскал пачку чая и пригоршню шоколадных конфет.
– Вить, мне как-то не по себе.
– А мне, думаешь, каково? – хмуро отозвался тот.
– Ведь тут и впрямь может кто-то шариться в окрестностях. Слава Богу, рассвело хоть… Все легче. И рыбаки эти напротив…
– По-моему, надо еще раз сходить туда, на родник. Посмотреть тело и все такое. Мало ли что потом… Чтобы мы одно и то же на допросе болтали (не дай Бог, конечно): мол, пришли туда во столько-то, тело лежало в такой-то позе и так далее.
Анаприенко отчаянно замотал головой:
– Не, Вить. Без меня. Я и на похоронах-то всего два раза в жизни был. С большим трудом перенес. А тут – старый корабельный товарищ все-таки… – его передернуло. – Нет, не пойду! Я, пожалуй, вздремну часок.
Павлов посерьезнел.
– В машине тогда устраивайся и закройся изнутри. А ключи я с собой возьму.
– Не доверяешь?
– Ну, если тебя грохнут, – хотя бы я свалить смогу! – И он натужно засмеялся. А если серьезно – чуть-чуть окно приоткрой, чтобы свежий воздух циркулировал. И не бойся – маленькая щель дверь открыть не позволит.
– А ты?
– Да я вроде свежий более-менее. Точнее, не свежий, конечно, но заснуть вряд ли смогу. Пойду прогуляюсь по берегу. Мне это здорово помогает успокоиться и сосредоточиться. Я в Воронеже часто пешком передвигаюсь.
– Телефон твой работает нормально? – спросил, забираясь в «УАЗ», Владимир.
– Вполне. Тут связь приличная.
– Хорошо. Надеюсь, с нами всё нормально будет, – дверь машины захлопнулась.
Павлов ещё раз внимательно осмотрелся и двинулся вдоль реки, вниз по течению. Через триста метров пришлось пересечь территорию заброшенного пионерского лагеря. Выскочившие из кустов две ободранные собаки неопределённой породы своим тревожным лаем настроения Виктора не улучшили.
– Кыш, приблудные! – замахнулся он на них прихваченной в лесу палкой. Те отстали.
Дорога пролегала через густой пойменный лес, резко контрастирующий с каменистой степью, чрезвычайно напоминавшей африканскую саванну. Здесь же, у реки, было прохладно и достаточно комфортно.
– Да, Санек. Попал ты с нами. Кто ж знал-то? – мрачно бормотал Павлов себе под нос. – Как теперь предкам сообщить?
Он помрачнел еще больше. После развода, как уже упоминалось ранее, Бессчетнов вынужден был проживать с родителями. Вполне возможно, в момент его отъезда кто-нибудь из них мог находиться дома. По логике вещей, в каждую секунду можно было ожидать ненужного сейчас звонка из Воронежа.
– Сука, менты к нам сразу прицепятся! И подруга эта, в рот ее чих-пых! – он с силой ударил палкой по втретившемуся на дороге пню. – Охренетительный отпуск получился, мать его так! Ничего не скажешь!
Виктор хорошенько задумался, стараясь припомнить, насколько близко он подходил к бездыханному телу приятеля. Затем, проанализировав свои действия на рассвете, вновь успокоился и, оглядевшись, осознал, что находится уже совсем недалеко от злополучного места. Специально отвернув голову, чтобы ненароком не уткнуться взглядом в обезображенный труп, он постарался побыстрее покинуть окрестности родника.
Дорога вплотную подошла к невысоким горам, сложенным из темно-серых каменных глыб. Здесь предстояло сделать выбор – подниматься наверх по крутой и достаточно опасной тропинке, к тому же под лучами уже жаркого солнца, или же продолжить путь по лесу. Первый вариант, скорее всего, пополнил бы арсенал Павлова несколькими десятками живописнейших фотографий с высоты птичьего полета. Второй же сулил продолжение неспешной прогулки с минимальной вероятностью получить тепловой удар. Наверх карабкаться сейчас совершенно не хотелось, поэтому Виктор предпочел продолжить движение по пойме, полоса леса в которой вновь расширилась.
Свежих следов жизнедеятельности homo sapiens пока не обнаруживалось, и это радовало. Однако через несколько минут до слуха Виктора Александровича донеслись не совсем обычные для леса звуки. Он прошел с полсотни шагов по направлению к их источнику. Теперь звуки складывались в неспешный разговор взрослых людей, определить количество которых было пока затруднительно.
Идти пришлось еще осторожнее и тише. За эти три дня произошло столько неожиданного, что элементарная предусмотрительность была жизненно необходимо.
Совсем рядом с его головой пролетели несколько обгоревших палок и раздался громкий голос:
– Ну давай уже, вылазь скорей!
Павлов помертвел. Он лег ничком на землю, инстинктивно пытаясь вжаться в твердую каменистую почву. Увы, это ему не удавалось. Единственное, что сейчас стало вдруг ясно – голос этот принадлежал Кузьмичу.
Глава 29
Около 11 часов утра при небольшом дожде автомобиль «Соболь», оснащенный системой полного привода, тронулся из Новохоперска, управляемый Никитой.
Как ни трудно было подниматься с утра, все шестеро оставшихся участников игры смогли сделать это без постороннего понукания. В головах у многих было довольно мутно в результате ночных посиделок. Однако уже к моменту разгрузки под автомобильным мостом в Новохоперске эти явления почти бесследно прошли. Этому в немалой степени способствовали утренняя сырость, плотный завтрак со сладким чаем и последующие купания.
Байдарки «Щука-3» в очередной раз порадовали их, ибо процесс их разборки (равно как и сборки) не занял много времени – буквально за десяток минут каждую из них удалось сдуть и упаковать.
Судя по всему, предстоящий день должен был пройти без алкогольных возлияний. Дело в том, что было твердо решено на одном дыхании (благо кроме Олеси и Киреева за рулем мог находиться и Дмитрий) достичь окрестностей РЦ Белая Калитва Ростовской области.
К чести организаторов, их слова не расходились с делом. Около моста действительно стоял «Соболь», ключи от которого находились под капотом, удерживаемые двумя полосами скотча. Все необходимые документы обнаружились внутри – объемные анкеты всех участников содержали всю информацию, требующуюся в подобных случаях.
Было 10.48, когда последние вещи были аккуратно размещены в салоне. Никита Юрьевич вставил ключ в замок зажигания, и со второй попытки мотор заработал. Стрелка уровня топлива уверенно поползла направо.
– О! – восхитился Полевой. – Бак-то полный!
Прикидывая в уме предстоящий путь, он резюмировал:
– Получается, что мы теоретически на одной заправке можем туда доехать. Хотя, конечно, литров двадцать при подъезде плеснуть надо будет.
Раздался сигнал, означавший поступление нового сообщения на КПК. Никита достал коммуникатор, молча прочитал текст и определил средство связи в нагрудный карман. Если бы он посмотрел в зеркало заднего вида, то смог бы увидеть Костика, вытягивающего шею в надежде ознакомиться с содержанием новой инструкции.
Последние баклажки были загружены в машину.
– Ну что, народ, помчали? Все готовы?
– Ну да.
Никита захлопнул дверь. Леха Киреев у него за спиной закрыл дверь пассажирского отделения. Машина тронулась.
– Во как! Тут, ребятушки, спидометр до 160 размечен. Так, стало быть, и попрем.
Почуяв спиной оцепенение, охватившее попутчиков, он поспешил успокоить их:
– Да ладно. Шучу. Это ж не спорткар какой-нибудь. После тюнинга фирмы «Maybach».
Пятеро пассажиров заулыбались, оценив благодушное настроение своего лидера.
*******************
Вечером того же дня серебристый «Соболь» благополучно свернул с трассы М21 «Кишинев-Волгоград» на проселочную дорогу. Не доехав до упоминавшегося выше райцентра Белая Калитва, участники шоу, сверившись с навигатором, приняли решение разбить лагерь на горах, являвших собою отроги Донецкого кряжа.
Конечно же, заночевать в лесу было бы предпочтительнее, поскольку там не было проблем с дровами, технической водой и тенью, защищавшей от палящего солнца. Однако очередная точка, координаты которой прислали организаторы, находилась на одной из вершин. Учитывая это, Никита решил обезопасить себя от конкурентов и потому предложил заехать как можно выше. Никто не возражал; кроме того, в сильный дождь здесь было меньше шансов застрять.
Дорога достаточно интенсивно петляла, и взорам порядком уставших пассажиров неожиданно открылось озеро, которое, судя по всему, питал один из горных родников. Раздались восторженные возгласы, и немедленно было принято решение устроить стоянку на этом месте – благо неподалеку обнаружилась группа деревьев.
– Да нормально, – сказал Полевой, оглядываясь вокруг и с удовлетворением отмечая, что обзор великолепный. По идее, сотовая связь и спутниковый прием также должны были быть на должном уровне.
– Отлично! – поддакнул ему Дима, вытаскивая из машины поклажу.
Ввиду накопившейся за несколько предыдущих дней усталости хотелось хорошенько отдохнуть. Еще сегодня днем они решили, что если благополучно доберутся до следующего места в течение дня, то с утра могут претендовать на достаточно длительный сон – хотя бы часов до одиннадцати. Поскольку все сложилось благополучно, Полевой громко подтвердил это намерение еще раз (тем более что и сам очень сильно устал).
Установкой палаток занялись Киреев, Олеся и Костик. Дмитрию было поручено заниматься костром, а Ирина Барабанова резала свежие овощи, открывала консервы и хлопотала с тарелками. Никита же осуществлял общее методическое руководство процессом, торжественно заявив, что после ужина всем крайне необходимо будет освежиться в озере.
– Вода – чистейшая! – сказал он, быстро сбегав к водоему. – И теплая еще, как ни странно! Прикиньте, зашел по колено – и дно вижу, как на море. А до него – ну, метров пять. Клянусь!
– И че, ты нырял уже, что ли? – поинтересовался Алексей.
– Да нет, – ответил Никита, – ветку длинную взял, ею померил.
– Супер! – восхитились остальные. – Солнце еще с часок постоит, так что по-любому успеем. Надо пыль дорожную с себя смыть.
Лагерь развернулся довольно быстро – крепнущие день ото дня туристические навыки позволяли делать это все более расторопно. К тому времени, как были поставлены две палатки, в котле уже закипала вода и были готовы легкие закуски. Барабанова всыпала в бурлящий котел нарезанные овощи. Затем туда же отправились и другие необходимые для борща ингредиенты.
Полевой с загадочным видом запустил руку в свой 140-литровый бездонный рюкзак и через некоторое время с благоговейной ухмылкой извлек на свет Божий полулитровую бутылку водки «Ростов купеческий» Особая».
– О! – торжественно сказал он. – Еще холодненькая!
Он открутил крышку и понюхал содержимое бутылки. Выражения отвращения на лице предводителя не появилось, более того, емкость содержала продукт, полностью готовый и даже располагавший к немедленному употреблению.
– Оно! – резюмировал Никита и тут же поразился мысли, которая неожиданно высветилась у него в голове. – Братва! А ведь ровно по 100 на рыло получается! Первый раз на моей памяти. Это надо запечатлеть!
По его просьбе Олеся достала видеокамеру и, хоть никогда не любила видеосъемку, засняла процесс распития.
Проскочившая в желудки водка еще более разожгла разыгравшийся к вечеру аппетит. Как раз поспел борщ, и под него решено было опорожнить еще пару пузырей, а 50 имевшихся у них литров пива оставить на потом.
Поужинали они довольно оперативно, потому что следовало еще окунуться в прохладную воду.
– Ну че, народ, освежимся? – предложил Диман и первым поспешил вниз.
На горизонте не наблюдалось ни людей, ни автомобилей, ни каких-либо иных признаков цивилизации, кроме еле заметных огоньков села на противоположном низком берегу реки. Поэтому лагерь оставили без присмотра, и сейчас это не казалось опрометчивым.
В течение получаса в окрестностях озера раздавались разнообразные звуки кайфующих купающихся. Путешественники ныряли, прыгали с высоких камней и даже устраивали заплывы на скорость. Отсутствие течения к этому располагало.
– Прикиньте, только сегодня утром шли по реке и купались вовсю, а до вечера без воды еле дотянули! – сказала Барабанова.
Киреев, приготовившись глубоко занырнуть, прокомментировал:
– Ну да – пылища на дороге столбом стояла, и трижды объезжать по степи приходилось из-за ремонта трассы.
Следует заметить, что небольшое обломное ночное злоключение в палатке на некоторое время охладило его пыл и романтические поползновения. Ирина тоже была, мягко говоря, не в восторге от неожиданной прыти, проявленной Алексеем. Однако она особого вида не подавала, да и Киреев никогда не отличался особой разговорчивостью. По крайней мере, внешне все выглядело хорошо.
Стемнело. К этому времени водные процедуры были закончены, и все вновь собрались у костра, вытираясь и обсуждая предстоящие планы.
– Я так понял, – произнес Полевой, накладывая в свою тарелку несколько ложек салата, – искомая точка где-то рядышком находится. Указателем будет служить стрелка, сложенная из камней, – он поднял палец кверху и одновременно кивнул Костику, – наливай! Но! Координаты в этот раз будут отсчитываться от северного края озера.
– Ну и что? – поинтересовалась Олеся.
Полевой опрокинул в рот содержимое кружки, слегка сморщился и, прежде чем закусить, ответил:
– А озер-то у нас целых три! Я лично в этом убедился!
– Во блин! Значит, у нас существенно расширяется ареал поисков.
– Совершенно верно! – кивая, подтвердил руководитель. – Поэтому, скорее всего, дня на два, а то и на три придется задержаться.
Оглядывая мерцающую в свете луны и звезд гладкую поверхность озера, он добавил:
– Впрочем, это даже хорошо! Эх, кайфовые тут места! Практически как на Тархане. Ну, в смысле, на Тарханкуте – самой западной точке Крыма, где дайверы целыми косяками в воде плавают.
– Да-а, – просто сказал Киреев, вкладывая в эти скупые буквы весь спектр возникших у него в душе эмоций, – класс!
Пока еще не сильно опьянев, Полевой решил провести последнюю на сегодня рекогносцировку местности. К большому его удовлетворению, ничего подозрительного в радиусе километра от стоянки обнаружено не было, и с чистой совестью Никита Юрьевич возвратился к костру и решил расслабиться по максимуму.
– А что, господа, осталась ли у нас водка?
Этот вопрос не был адресован ни к кому конкретно, но Дмитрий зашевелился первым. Он принес из своей палатки литровый пузырь с подозрительной жидкостью синеватого цвета. Все замолчали.
– Во! – похвастался Диман. – Перехватываю олимпийский алкофакел у товарища Забродова!
– Что это? – с изумлением вытаращилась на бутылку Барабанова.
– Коктейль «Удар дракона». Любимый напиток беглых шаолиньских монахов на севере Китая. Готовится быстро. Действует безотказно. Валит с копыт на раз!
– Ты чё, его на тосоле, что ли, делал? – недоуменно вопросил Киреев. – Сам-то пробовал?
– Да нет, братцы. Все нормально, – усмехнулся Дмитрий, – строго придерживался жестких технологических требований. Все в рамках ТУ 9154-547-000080-64-04.
От последней фразы все буквально охренели. Тот меж тем с воодушевлением продолжал:
– Ну, цвет синий – и синий. Прикольный такой. Вы че, забыли, что ли, «Цитрон» в пластике желтого цвета – который в девяностых в Воронеже на каждом углу продавался? Или аперитив «Дынный»?
Те, кто помнил эти напитки, важно закивали головами.
– Тут несколько трав, водка, естественно, и один нестандартный компонент – но, уверяю, совершенно безопасный для здоровья.
После этих слов популяризатор адского напитка из северного Китая разлил примерно по 50 г каждому.
– Рекомендую закусывать хлебом! – и Дима первым влил в себя свою дозу. Прошло с полминуты. Остальные четверо пьющих и Олеся наблюдали за ним. Дмитрий, сидевший доселе на плоском камне, сполз на землю и, лежа на спине, некоторое время молча наблюдал движение светил.
– Я понял! Я все понял!!! Вот это да!! Это финиш! – донеслось от него. После этого он тяжело застонал и схватился одной рукой за живот, а другой – за область сердца. Киреев жутко перепугался и первым потянулся было оказывать медпомощь.
– Ага! – радостно воскликнул Дмитрий, быстро поднимаясь. – Купились?!
– Ффу, блин! Не шути больше так! – попеняла ему Барабанова, а остальные воодушевились и последовали примеру приятеля.
Так продолжалось еще довольно долго, пока большая литровая бутылка с непонятным содержимым не опустела на три четверти.
Олеся к этому времени уже отправилась спать, поскольку нуждалась в отдыхе и рассчитывала продолжить с утра свою фотосессию.
Остальные, даже Ирина, забурившись в глубины своего подсознания, вели приличествующие моменту философско-метафизические беседы.
Киреев обнял Дмитрия и слегка потряс:
– Ну вот почему в большинстве легенд волшебная палочка есть, а в жизни ее нет? Может быть, она действительно существовала? – он громко икнул. – Например, в какой-нибудь высокоразвитой цивилизации, по типу Атлантиды? А потом все – кирдык!?
Его невольный собеседник, качая головой, заявил:
– Категорически не согласен, Алексей! Сейчас мы приближаемся к такому моменту, после которого нужно четко определиться.
– В чем?
– Во всем! – однозначно припечатал Дима. – Прежде всего, в месте… в месте волшебства на пороге всеобщих пертурбаций… как таковых в свете научного воззрения…
– Не-е, сто пудов, в каком-нибудь музее особо охраняемом есть эта хрень, представляешь!? Ну вот откуда, допустим, компакт-диск появился? Ты веришь в эти сказки, что его ученые изобрели после долгих изысканий?
– Мы с тобой рождены… чтоб сказку сделать былью!..
Киреев обиделся:
– Не, я серьезно! Только что на горе у озера человек был, а теперь его нету!! Эт как понимать?
– Как зрительные галлюцинации!!
– Да ну тебя нахрен! Я лучше пивком догонюсь! Надоела мне ваша водка!..
Человек на горе, о котором только что шла речь, действительно находился там с минуту назад. Это был Владимир Валентинович Анаприенко, все-таки лично убедившийся в смерти Александра Бессчетнова и позволивший себе затем подняться с ознакомительной целью вверх по склону.
Глава 30
Человек, к которому были обращены слова Вадимыча, с шумом выбрался из теплых вод Северского Донца. Это был Джон – любитель водных процедур на свежем воздухе.
– Да куда спешить-то? Лучше сам сюда спускайся – вода обалденная!
– Да Макс говорит, что имеет смысл на озера сходить.
– Ды щас сходим. Вы тогда в рюкзачок киньте водички и бутеров каких-нибудь. А я уже щас вылезать буду.
Княжна посмотрела на реку и спросила у Макса:
– А в озере как – купаться-то можно?
– Да там вода вообще чистейшая! Эти озера, судя по всему, родник какой-то питает. В общем, там практически как на море, только вода пресная.
– Ого! Супер! – восхитилась она и пошла собираться.
Макс Мищенко в этот день действительно встал раньше всех и попытался заняться рыбной ловлей, правда, безуспешно, если не считать десятка малюсеньких уклеек. По общему мнению, серьезной еды из них получиться не могло, и живность была возвращена обратно в реку.
– Нож наш волшебный прихватим? – спросил Джон, выбираясь к палаткам.
– Да, конечно! – быстро сказал Кузьмич. – Надо еще это… трубу взять, фотник, само собой… Слышь, Макс, а лопаты далеко?
– Да в машине. Я прихвачу одну маленькую.
Артефакт был извлечён из автомобиля и сейчас находился в руках Сергея Витальевича.
Виктор Павлов, конечно же, обрадовался, когда понял, что находившиеся неподалёку люди – его друзья. Однако афишировать своё присутствие он не спешил, и причины этого оставались некоторой тайной даже для него самого. Вытянув шею и продолжая скрываться в густой траве, Витек рассмотрел загадочный предмет, о котором только что шла речь, и вздрогнул.
Он узнал нож, три копии которого были впарены им трем денежным мешкам в лицах Семенова, Мастера и Кнопличека. Павлову пришлось напрячь свой слух.
– Я вот что думаю, Джонище. Найдем ремень наш – ты, небось, летать по воздуху научишься!
Сергей загоготал.
– Ну, это ты перегнул, Вадимыч!
– Ну, я большей частью образно. Хотя… способности твои, судя по всем нам, просто обязаны усилиться еще больше! Вот я, например, четко знаю, что вон в тех кустах человек сейчас сидит.
Павлову стало дурно.
– Хм. Щас проверим, – с этими словами Джон немедленно схватил увесистый кусок полуразвалившегося пня и швырнул его в указанном направлении. Направление и впрямь было обозначено верно. Витьку пришлось сжаться в комок, чтобы не вскрикнуть от боли, когда несколько килограммов дерева и грязи обрушились ему на спину.
– Да ладно, шучу! – сказал Вадимыч, когда пень еще находился в воздухе. – А если серьезно – я точно знал, сколько Макс рыб сегодня выловит. Четырнадцать!
Княжна заулыбалась:
– А вот и неправда! Двенадцать! Лично успела посчитать!
Макс серьезно посмотрел на товарищей и сказал:
– Все правильно. Четырнадцать. Двоих я сам выкинул. Совсем уж мелкие были.
Народ призадумался.
– А кроме того, – добавил Вадимыч, – у меня сегодня было офигенно длинное осознанное сновидение. По внутреннему времени – часов пять. Собственно, я вылетел из него фактически только под утро. Супер! Был в другой реальности – прикиньте, снова ходил по воронежской подземке! Меня этот сон уже не в первый раз посещает. И действительно до жути реально. Вплоть до фактуры стен, точного представления конструкции входов-выходов, станций и тому подобного. Жесть! Аж просыпаться не хотелось.
Друзья, зная любовь Вадима Вадимыча к электротранспорту и сильную страсть конкретно к метрополитенам, поулыбались и каждый на свой лад прокомментировали его тираду. Впрочем, никаких обид и язвительности в их словах не было.
– А программка твоя классная, Джонище! Доработать ее, конечно, надо, но в целом – вещь! К тому же видишь, как удачно она нам следующее место определила для поисков?! Совместили приятное с полезным. Впрочем, мы бы даже и сами нашли в конце-концов… А кстати, почему софтина эта называется «Red Rainbow»? Ведь радуга вроде из семи цветов состоит?
– Да это фрезеровщик наш, Михалыч, по пьяни ляпнул. Так и приклеилось название. Он английский совсем не знает, кроме трех слов – «yes», «no» и «fuck», поскольку всю жизнь на режимном предприятии проработал.
В итоге все четверо, по предварительно заведенной привычке закинув ценные вещи в машину, все-таки выдвинулись по направлению к озерам. Макс повесил ключи от «Нивы» на ветку дерева, располагавшуюся на высоте, раза в полтора превышающей рост.
– Смотрите, народ! Здесь оставляю. А то не дай Бог потеряем по дороге. Или намокнут – как тогда, в Белогорье.
Они отправились по тропинке вглубь леса и в скором времени повернули направо, скрывшись за деревьями. Голоса становились все тише, и наконец на полянке наступила тишина, нарушаемая лишь пением птиц и редкими всплесками воды.
Выждав еще с минуту, Павлов привстал на карачки, вытер обильный пот со лба и стряхнул со спины ошметки грязи от бонуса, которым столь неожиданно наградил его Джон.
К палаткам и автомобилю необходимо было приблизиться максимально осторожно – следы, как ни крути, могли остаться на земле, траве и дорожной пыли.
Слова, относившиеся к загадочному артефакту, заставили его на время совершенно забыть о трагической судьбе Бессчетнова. Виктору вдруг показалось, что его обвели вокруг пальца, как какого-нибудь дошкольника. Деньги – это одно, а вот мистические сверхспособности – все-таки совсем другое. Наличие вторых предполагает наличие первых, но не наоборот. И осознание этого поразило его словно электрический разряд.
Одинокий на этой поляне человек вдруг четко осознал, что произошедшие в течение последних двух месяцев события имели четкую взаимосвязь и некую внутреннюю логику, заставившую его и приятелей добираться в черт знает какую даль, но не черт знает за чем. Теперь, похоже, это знание приоткрывалось и ему.
Пока что вокруг было тихо. Виктор поднял длинную сухую палку и расположил ее на тропинке в самом узком ее месте. Он приспособил дровину на ветвях кустов на высоте примерно метра. Если бы возвращающиеся в лагерь путешественники отбросили палку с тропы, шумом своего падения она предупредила бы его.
Поскольку Павлов неоднократно ездил с Максом в «Ниве», открыть ее не стоило ему никакого труда, тем более что ключи висели на дереве на расстоянии прямой видимости.
Сняв в бесшумном режиме машину с сигнализации, он осторожно открыл водительскую дверь, чтобы получить доступ к замку багажника. Ноутбук Вадимыча лежал в задней части салона. Витек вслушался в окружающую обстановку. Никого.
Конспиратор открыл девайс и нажал кнопку «Power». Уже через минуту операционная система загрузилась, и можно было просмотреть содержимое жесткого диска.
Расположив ноутбук прямо на капоте, Павлов занялся делом. На винте ничего особо интересного для него не было. Стандарный набор – пара простеньких игрушек, куча MP3-шной музыки, обилие фотографий из недавних походов, скачанная из интернета порнуха и множество текстовых документов.
В настоящий момент его интересовала упомянутая в разговоре Джона с Вадимычем программа под названием «Red Rainbow». Он быстро отыскал и запустил ее. На его удачу, в проге сохранился последний (и пока единственный) введенный запрос. Отдельно была выделена ссылка на Северский Донец. Пробежав глазами ее содержимое, Павлов вдохновился, потому что быстро понял, что обстоятельства позволили ему достигнуть нового уровня. Час назад о подобном раскладе он еще и не догадывался. В голове возникли мысли, что идея выдвижения в эти края, ремонт дороги, появление Татьяны, гибель милиционеров и даже Бессчетнова были далеко не случайны. В принципе, в глубине души он всегда это знал, однако не решался признаться в этом даже самому себе. И вот теперь все становилось на свои места!
Виктор понял, что важнейшая его задача на последующие несколько дней, если не больше, – вновь завладеть артефактом, причем уже не только ножом, а всеми частями, собранными воедино. Как человек с системным мышлением, Павлов решил загрести жар чужими руками – присвоить результаты поисков своих пока еще друзей. Он улыбнулся.
– А нехрен с собой ноутбуки без паролей возить! – словно оправдываясь, вслух сказал он.
К великому сожалению, флэшки с собой не было, поэтому пришлось воспользоваться бессмертным советом разведчика Штирлица – тщательнейшим образом запечатлеть все самое основное в своей памяти. Последствия вчерашних возлияний активно препятствовали применению мнемотехник, но деваться было некуда, ибо даже карандаша с бумагой поблизости обнаружить не удалось.
– Эй, козлина! – внезапно раздался гневный крик. – Какого хрена ты там делаешь?
Внезапно отказавшие ноги подкосились. Павлов упал на задницу, ощущая сильнейшее головокружение и тошноту.
Два рыбака на противоположном берегу распутывали гигантских размеров сеть, ежесекундно обмениваясь любезностями с обильными вкраплениями ненормативно-лексических выражений.
– Ёб вашу мать!!! – от всей души выдал Витек, немножко отдышавшись и придя в себя. – Так и с Кондратий Иванычем познакомиться недолго!
Подвергать и дальше свое не слишком крепкое здоровье подобным испытаниям совершенно не хотелось. Спешно завершив работу, он выключил ноутбук и постарался свести к минимуму следы своего недолгого пребывания в лагере.
Сердце все еще беспорядочно трепыхалось в грудной клетке. Взгляд дико испуганного рыбаками Витька уперся в оставшиеся у костра причиндалы. Рассмотрев открытую баклажку пива, он схватил ее, жадно присосался и выдул до дна, забыв о конспирации. В еще теплом котле обнаружилась картошка с тушенкой, обильно сдобренная вкусно пахнущими специями. Уйти просто так было невозможно.
Отправив в свой желудок два десятка ложек хавчика, Павлов удовлетворенно вытер жирные губы, рыгнул и отправился к Анаприенко.
*********************
Получасом спустя он уже был в лагере. Его приятель все так же дрых в машине. Витек, продолжая обдумывать сложившуюся ситуацию, замутил себе чайку, дабы устранить явления утренней гипогликемии. После осмотра содержимого продуктовых пакетов стало ясно, что ничего сладкого к чаю у них нет. Увы, этот момент они как-то упустили из виду в процессе закупок.
– Ну что ж, придется прогуляться в Нижнесазонов.
Кошелек находился в автомобиле, но Павлов порыскал по своим карманам и обнаружил несколько сотенных бумажек. Этого должно было хватить за глаза, и он, прихватив фотоаппарат, находившийся в палатке, отправился в магазин, до которого, судя по показаниям GPS-приемника, было не более трех километров.
Вскоре после ухода Витька проснулся Анаприенко. Голова его болела от жары и духоты. Поэтому первым делом он искупался, что было весьма кстати, и затем выпил чаю без сахара. Сон поспособствовал тому, что мысли устаканились и выстроились в более-менее стройном порядке.
Владимир продолжал обдумывать происшедшие накануне события и порядок своих дальнейших действий. Ситуация складывалась сложная.
Конечно же, через несколько часов пешего хода по жаркой каменистой степи можно было бы добраться до трассы на Волгоград и попытаться уехать прочь из этих страшных мест, благо денег было вполне достаточно. Однако перспектива совсем скоро вновь столкнуться с сотрудниками органов охраны правопорядка и плести им что-то маловразумительное пугала.
Труп Бессчетнова, если Павлов ничего не перепутал, в ближайшие несколько дней все равно будет обнаружен, и тогда появятся новые вопросы, на которые нужно будет отвечать – в первую очередь им двоим. Наличие подельника, пусть и эфемерное (в лице своего приятеля) слегка успокаивало. «Двадцать лет на двоих размажут, года три за примерное поведение скостят… или сколько там… Все лучше» – Анаприенко невесело усмехнулся.
«Уговорить Витька перебазироваться подальше от этих мест?... Например, в Нижнекундрючинский заповедник. Или в Цимлянские пески… Так ведь все равно несколько постов по-любому шерстить будут».
Ему еще не давала покоя мысль о неожиданном исчезновении Татьяны – с оружием в руках и обилием патронов. В глубине души он понимал ее и надеялся, что с этой стороны беды ждать не придется, однако червячок сомнения все же грыз изнутри.
В конце концов, чувствовалась определенная ответственность за неожиданно погибшего товарища, которого они сами же, по сути, и пригласили в его последнее путешествие. К тому же родители Саши были хорошо знакомы с Владимиром; ему даже представились на мгновение их заплаканные, осунувшиеся лица. «Вот блин, у нас хоть какое-то утешение в виде денег. Павлов, вон, вообще тачку себе справил чумовую… Эх, Санек!». Все это было ужасно, однако накладывать на себя руки?... Такой вариант он решительно отметал и предпочел идти до конца.
В итоге Анаприенко решил все-таки лично удостовериться в гибели одноклассника, однако сделать это намерен был ближе к вечеру, и сейчас морально готовился.
***********************
Часа три спустя, в самый разгар жары, вернулся Павлов с килограммом печенья и пакетом полурастаявших шоколадных конфет. Приятели еще раз подогрели воды в котле и с удовольствием выпили несколько кружек чая, обсуждая текущие проблемы.
В оставшееся до вечера время они еще неоднократно купались, пили пиво (правда, в умеренных количествах) и занимались просчетом возможных вариантов развития событий.
После ужина, располагая еще полутора часами светового дня, Анаприенко сказал, что тоже хочет прогуляться по окрестностям, и вскоре скрылся в лесу, направляясь по тропинке в сторону родника и озер.
Оставшись в одиночестве, Виктор включил свой ноутбук и что-то долго искал в интернете, используя коммуникатор в качестве модема.
Глава 31
На следующий день, как и предполагалась, поисковая группа под руководством Полевого действительно спала в полном составе практически до 11 часов утра. Хотя солнце сильно припекало, имеющиеся рядом деревья давали приличную тень над палатками.
Первой проснулась Олеся и сразу направилась к озеру, чтобы умыться. Окружающие места восхитили её, и целый час она занималась фотосъемкой.
Затем наружу вылезли Костик и Барабанова, занявшиеся вскоре приготовлением завтрака. Трое остальных болели после вчерашнего. Особенно тяжело было Кирееву, который крепкие спиртные напитки особо не жаловал. Вчерашние пол-литра пива поверх водки и адского коктейля были откровенно лишними. Сейчас, стараясь сохранять в палатке неподвижность, он слушал доносившиеся извне звуки, казавшиеся сейчас чрезмерно громкими и раздражающими.
Никита Юрьевич с изрядно опухшей физиономией покинул палатку предпоследним. Настроение его было, однако, хорошим.
– Ну что, народ! Как сами? – хрипло произнес он. – Уже искупались, небось?
– Не все, – отозвалась Барабанова, помешивая содержимое кипящего котелка. – Через час вообще пекло будет – самое время для купания. Мы, в принципе, ждали, когда все проснутся.
– Отлично! Тогда хаваем и выдвигаемся. Уххх… Жарко… – видом своим Никита напоминал в данный момент сильно усталого китайского пчеловода.
Они плотно поели. Даже Киреев все-таки выбрался на свет Божий и тоже загрузил в себя несколько ложек еды. К его радости, жизненный тонус несколько поднялся, а после сладкого чая и вовсе почти нормализовался. Можно было двигаться.
Прихватив необходимые приборы и инструменты, застегнув палатки и попрятав в «Соболь» более-менее ценное барахло, все шестеро двинулись в сторону озера. Решено было первым делом как следует искупаться, а сразу после этого – приступить к поискам.
********************
В лагере, где располагались пассажиры «Нивы», внешне все было хорошо. Выбранное для стоянки низинное место почти всегда находилось в тени и прохладе, а потому сон у всех четверых был более ровным.
Исключение, пожалуй, составлял Кузьмич, который несколько раз беспокойно ворочался и даже вставал, разглядывая в сомнамбулическом состоянии купол палатки и вновь проваливаясь в забытье. Бесконечная вереница образов всю ночь мелькала у него в голове, и на утро он проснулся с ощущением опустошенности и даже потерянности.
Остальные трое чувствовали себя великолепно.
– Слышь, Макс, – сказал старший лейтенант запаса за завтраком, – а кайфовый УАЗ мы вчера видели возле гидроузла, а? Как, ты говоришь, он правильно называется?
– «Барс». УАЗ-3153. Классная тачка! Блин, хочу себе такую!
– Дык он же жрет литров двадцать на сотню! – заметил Джон.
– Это у вас в армии так было. Вы на старых машинах ездили. А в этом – куча конструктивных доработок и изменений. Там все нормально для такой массы и объема двигателя.
– Мда… Сильная машина, – согласился Джон.
– А меня больше всего поразило, что в нем какой-то чувахер дрых – в такую-то жарищу!.. Как он там не окочурился? – сказала Княжна.
– Да бухой, небось! – несколько мрачно отозвался Вадимыч. – Нагасился ночью и откисал. Блин, крепкие они ребята. Я бы так не смог.
Ввиду сухой безветренной погоды решено было находиться примерно до 16.00 в лагере, чтобы не обгореть и снизить риск получения теплового удара.
А после обеда предстояло выдвинуться на поиски очередной части артефакта и совместить это с купанием в озере. И все-таки предчувствия Кузьмича, возникшие еще во сне на рассвете, не оставляли его. Гость из предыдущих снов настоятельно рекомендовал поспешить. Поэтому уже вскоре после трех часов пополудни Вадимыч собрался самым первым, накидал в рюкзак необходимые вещи, взял лопату и стал нетерпеливо прохаживаться по поляне.
– Ну что, ребятушки? Пора идти.
– Да я готов, – сказал Джон, быстро схватив бейсболку и баклажку с водой и вешая на шею бинокль.
Макс и Княжна последовали их примеру, и вскоре четверка поисковиков топала через лес в нужном направлении.
***********************
– Никит, гляди, – сказал Костик, указывая на груду плоских камней, – похоже это на стрелку?
Тот присмотрелся. Сверившись с информацией в коммуникаторе, слегка разочарованно сказал, повернув его экраном к попутчикам:
– Нет. Видишь, обрыв слишком далеко. Нам чуть дальше отойти надо – где-то метров на двести. Если уж совсем никак, то пойдем на второе озеро, а затем и на третье.
– Странные какие-то ямы здесь. С ровными краями и формы почти прямоугольной, – заметила Ирина Барабанова. Она замолчала, неслышно шевеля губами, и затем сообщила. – Аж четырнадцать штук!
Полевой снова призадумался.
– Хм. Мда. Полное ощущение того, что здесь кто-то что-то искал. Причем совсем недавно.
Киреев остановился и оглядел присутствующих.
– Так что получается – мы зря приехали, что ли?
– Да нет, – поспешил успокоить его руководитель. – Организаторы не могли так облажаться. Они же акцентировали наше внимание на том, что водоемов три. В этом-то и весь смак. Сечешь, какая интрига дополнительно появится? В конце-концов, устроители сами могли ямы организовать, чтобы нас с толку сбить.
Дмитрий признал доводы Никиты разумными и согласно закивал.
– Ох уж мне, блин, эти организаторы, – мрачно пробурчал Костик и огляделся.
В пределах прямой видимости возле соседнего заброшенного карьера находилась наспех сколоченная деревянная будка. Рядом с ней стояли два самосвала «КамАЗ», доверху загруженные камнями. Возле машин суетилось несколько человек.
– А это чё? – спросил Костик, разглядывая их в бинокль.
– Да они, похоже, камень возят отсюда для элитной отделки коттеджей, – предположила Олеся, – в Воронеже, кстати, довольно много таких машин можно увидеть, как раз с ростовскими номерами.
– Точно. Факт, – подтвердил Киреев. И затем вдруг встрепенулся. – О! Глядите, один из этих ребят-каменщиков к нам идет!
– Интересно, что ему нужно? – молвила Барабанова.
– Да не бойтесь, увидит наш «Соболь» и сразу поймет, что мы здесь уж точно не для того, чтоб камни пионерить, – усмехнулся Дима.
Вскоре крепкий высокий человек лет сорока пяти с потемневшим от солнца лицом и выгоревшими волосами подошел к ним.
– Здравствуйте, – сказал он. – Ребят, а вы что, археологи?
– Почти, – вежливо ответила Олеся. – Вчера вечером приехали.
– Что-то вашего брата тут много развелось, – заметил мужик. – Вы уже третьи в этом году.
– В смысле? – несколько оторопел Полевой.
– Ну, только позавчера очередная партия в Ростов вернулась.
– Хм, – неопределенно сказал предводитель. – Мы, в принципе, из Воронежа.
– О! Соседи, значит? А эти, которые тут ковырялись две недели, уже, небось, в Париже своем.
– То есть? – недоуменно вопросил Дмитрий.
– Дык это французские какие-то исследователи были, – пояснил собеседник. – Мы с ними даже подружились. Они у нас все время воду набирали. Много вообще интересного обнаружилось здесь.
Подошедший мужик отметил на лицах всех шестерых сильную заинтересованность, появившуюся при этих словах. И продолжил:
– Меня больше всего ремень кожаный добил, который они нашли. Представляете, начальник ихний, Жерар, сказал, что этой находке лет пятьсот – причем как минимум. А выглядит, будто вчера закопали.
– Э-э… А еще что-нибудь обнаружили? – осторожно поинтересовался Костик. – Тут же земля, по идее, богатая в историческом отношении?
– Еще бы! Целый ящик деревянный вчетвером в машину запихивали. Одна штучка мне очень понравилась – маленькая такая, серебряная, вся изогнутая, извитая какая-то… И не объяснишь просто так. Французы нам растолковали, что эта фиговина, по-видимому, на ножны для кинжала накручивается – типа, пимпочка. Вот так вот…
Вдруг глаза его округлились, и он, ткнув пальцем в Олесю, выдохнул:
– Так это вы?
– Да вроде я, – улыбнулась та. – А чем я вас так удивила?
– Точно! Я ж вас видел! По каналу «3+2»! – И рабочий еще раз внимательно оглядел всех присутствующих. – Сто процентов! «В поисках утраченного времени»!
Все шестеро широко заулыбались и стали потихоньку надуваться от чувства собственной значимости. Один из приятелей Никиты по его просьбе записывал все ТВ-передачи, и потому в обозримом будущем они рассчитывали увидеть свои физиономии по ящику.
– Да, наверное, это мы! – скромно потупился Полевой, покраснев еще сильнее, что было видно даже сквозь интенсивный загар.
Мужик еще долго тряс всем им руки, два раза уходил и снова возвращался. В конце концов он с явным сожалением покинул восходящих звезд телешоу и вынужден был вернуться к своей работе. В бинокль было видно, как каменщик тут же принялся что-то рассказывать своим корешам, возбужденно жестикулируя и показывая в сторону места раскопок.
***********************
Макс, Джон, Кузьмич и Княжна двигались по тропинке, по обеим сторонам которой росла выжженная солнцем пыльная трава. Уже вечерело. Они успели вдоволь накупаться в чистой воде озера и теперь шли к каменной гряде, отделявшей их от соседнего водоема.
Вадимыч все больше и больше мрачнел, крайне скупо отвечая на вопросы друзей. Странное чувство потерянности, появившееся у него еще утром, теперь значительно усугубилось. Ежеминутно он вытирал со лба обильный пот. Следует заметить, что пот этот был спровоцирован отнюдь не жарою, а являлся следствием ухудшения общего состояния. Физиономия Вадимыча сильно побледнела и даже приобрела слегка зеленоватый оттенок. С момента выхода из лагеря он успел опорожнить уже две полуторалитровых баклажки с питьевой водой и, похоже, не собирался этим ограничиваться. Джон тоже был мрачен, хотя и в меньшей степени.
Обогнув справа гигантский заброшенный карьер, заполненный водой, они очутились на самой верхней в этой местности точке. Обзор отсюда был великолепный во всех направлениях, однако восхищаться окружающими пейзажами им пришлось недолго. Взгляд озиравшегося по сторонам Макса наткнулся на следы раскопок французских археологов.
– Ого! Смотрите! Там какие-то ямы. Кто-то неслабо ковырялся, по ходу дела. Надо спуститься.
Они поспешили в указанном направлении и вскоре остановились у ближайших углублений. Вадимыча по мере приближения к ним стало трясти все сильнее. Шляпу с головы он снял с час назад и намотал вместо нее полотенце, уже успевшее стать мокрым. Его бил сильный озноб, поэтому пришлось надеть плотную хлопчатобумажную куртку защитного цвета, прихваченную на всякий случай.
Перед ямами Кузьмичу стало совсем нехорошо – обычно подобное состояние возникало при тяжелой и затяжной абстиненции; как правило, это сопровождалось тошнотой и частенько заканчивалось рвотой. Он тяжело сел на большой теплый камень, с трудом удерживая равновесие и часто дыша. Видом своим Вадимыч сейчас напоминал больного малярией во время приступа.
– Хм… – Княжна недоуменно оглядела отверстия в земле. – И кто же, интересно, тут копался? На такой-то жаре? И ведь явно не один день рыли-то!
– Мда-а, – задумчиво поскреб подбородок Джон. – Может, каменщики? – И тут же он опроверг сам себя. – Да не, не может быть. Вон сколько камня просто так вокруг валяется – бери да загружай… А тут все так ровно; все ямы примерно одного размера. И глубины.
– Че думаешь, Вадимыч? – обратился к сидевшему Макс.
– А?... Что? Почему снег идет?
Такого встречного вопроса никто не ожидал, поэтому последовала длинная пауза.
– Э, братишка, ты как сам-то? – спросил Джон.
– Уффф… Да что-то приплющило, – хрипло пробормотал тот. – Может, давление подскочило… Надеюсь, отпустит…
Джон прошел десяток метров вперед и представил на всеобщее обозрение кусок газеты на французском языке.
– Ни фига себе! – воскликнул он. – Это типа че, тут французы, что ли, были?
– А?... – потерянно промолвил Кузьмич, затравленно глядя снизу вверх, так как уже перешел в горизонтальное положение.
– Э, Вадимыч, ты как вообще? – тревожно и почти одновременно спросили его Макс и Анна Олеговна. – Помирать, что ли, собрался?
В ответ тот натужно замычал и стал делать руками беспорядочные жесты, словно отгонял от себя мух.
– Елки-палки! Да что такое? Он совсем плохой! – ужаснулся Джон, складывая найденный кусок и пряча его в нагрудный карман. – Думаю я, что какие-либо поиски здесь уж точно бесполезно производить. Надо еще куда-то переместиться. Вадимыч! Может, тебе водички еще дать? Или парацетамол? У меня есть с собой.
Тот сделал попытку привстать, тяжко отдуваясь.
– Может, у него тепловой удар? – предположила Княжна.
– Да не, вряд ли, – усомнился Джон. – Мы в озере дофига времени просидели. Да и воды он выдристал литра три. Здесь что-то другое.
– Ладно, давайте двигаться, а то он совсем кони двинет. В лагере лекарства еще какие-то есть. Может, найдем что-нибудь подходящее.
Анна Олеговна подошла к краю обрыва, до которого было около ста метров, и стала вглядываться вниз. Затем она быстро вернулась к друзьям и возбужденно заговорила:
– Народ, я, конечно, не уверена, но мне показалось, что внизу… Полевой Никита тусуется с братвой какой-то!
– Кто-о? – Джон быстро очутился рядом с ней, на ходу доставая бинокль. – Блин!!! Точно!!! Полевой, Олеська!! Леху Киреева вижу! И еще какой-то народ с ними…
– Охренеть! – поразился Макс. – Вадимыч, ты слышал?
– А?... – вяло мотнул головой тот. – Я никуда не поплыву, по ходу…
Джон с Максом не стали ждать, когда тот проникнется сногсшибательной новостью, и подняли его с земли. Вся процессия двинулась вниз по довольно крутому каменистому спуску. Вадимыч, в принципе, перебирал ногами сам, но равновесие держал плохо, поэтому приходилось поддерживать его под руки с обеих сторон.
Буквально через несколько минут лагерь участников игры «В поисках потерянного времени» наполнился удивленными и радостными возгласами.
Глава 32
Крепкий мужчина лет тридцати пяти со спортивной стрижкой вытащил из-за пазухи громко верещащий мобильный телефон и нажал кнопку.
– Да. Слушаю.
– Привет. Это я.
– Я – последняя буква русского алфавита, – сурово отчеканил в трубку человек с мощным торсом.
– Не узнал? Мы же отдыхали вместе в Адлере. Пансионат «Жемчужина».
Тяжелое лицо с небольшим шрамом на лбу посерьезнело.
– Узнал, шеф. Как Ваше здоровье?
– Все в порядке. Есть информация. Слушай внимательно. Человека надо одного найти. Виктор Александрович Павлов зовут. Семьдесят восьмого года рождения.
Суровый человек в костюме, специально сшитом под его немалые габариты, неуклюже попытался пошутить:
– Тысяча восемьсот?
Собеседник продолжал:
– Книгу он взял. Из университетской библиотеки. И до сих пор не вернул.
Улыбка сошла с лица громилы в пиджаке. По этой кодовой фразе он смекнул, что его ждет большое серьезное дело и почти наверняка – длительная командировка. Впрочем, к подобным явлениям он уже привык, а последний раз на Лазурном берегу во Франции ему даже удалось крутнуть бурный кратковременный роман с томной итальянкой. Это любовное приключение, впрочем, ничуть не помешало ему успешно выполнить деликатное задание. В данный момент на его рабочем столе в шикарном московском офисе находилась фотография той самой милой Моники.
– Что, ценная книжка?
– Очень. Все крупнейшие библиотеки мира за ней гоняются. Она, правда, в отделе редких изданий находилась.
– Понял, – после короткой паузы сказал стриженый. – А много ли в ней страниц?
– Около пятисот.
– Ого! Серьезный экземпляр.
– В общем, давай действуй. Секретарь мой тебе координаты товарища доставит.
У праздного стороннего наблюдателя разговор вряд ли вызвал бы интерес – до тех пор, пока он не узнал бы, что под пятьюстами страницами имелась в виду плата за успешно проделанную работу по ликвидации источника неприятностей шефа – Виктора Павлова. Вознаграждение составляло бы полмиллиона в американской валюте.
– И вот еще что, Тунгус. У него должна быть старинная вещь, принадлежащая мне. Я очень хотел бы получить ее назад. Тебе мой референт счет-фактуры привез?
– Да. С утра какие-то бумаги приходили. Правда, еще не успел ознакомиться.
– Отлично. Давай быстро входи в курс дела. Если что – звони мне. По новому номеру.
Человек по прозвищу Тунгус, имевший, однако, вполне славянские черты лица, тяжело вздохнул. Завершив разговор, он положил мобильник на стол и нажал кнопку телефона внутренней связи.
– Оленька, пригласи, пожалуйста, начальника отдела снабжения и кого-нибудь из транспортного цеха.
Секретарша быстро исполнила распоряжение. Она давно привыкла не задавать начальству лишних вопросов. Солидное даже по московским меркам ежемесячное жалование с щедрыми бонусами за ненормированный рабочий день этому способствовали как нельзя лучше. Кроме того, получить эту должность было крайне тяжело – при трудоустройстве в ООО «Содействие» имел место жесткий отбор из нескольких десятков претенденток. Ольга Терентьева, окончившая с красным дипломом МГУ, владеющая английским, французским и испанским, освоившая бухгалтерское дело и менеджмент, показала себя лучшей в тяжелой схватке за пост секретаря-переводчика. Возможно, сыграли дополнительную роль диплом психолога и умение быстро обрабатывать гигантские объемы бумажной и электронной документации.
***********************
Виктора вывел из задумчивости шорох раздвигаемых листьев. На полянку вышел Анаприенко. Он имел крайне удрученный вид и периодически делал судорожные движения кадыком, словно сглатывал.
– Ну что? – обратился к нему Павлов. – Прогулялся?
– Прогулялся. Здесь, конечно, кайфово. В целом. Вить, я, в общем… до родника дошел все-таки… Посмотрел… на все это. Мда… Хреновое зрелище. Блин! Я все никак не могу толком осознать, что Санек… того… Мы хоть и виделись редко, а все же… эх… Так и есть, как ты говорил, – одни ноги торчат и задница. Да кровища засохшая на камнях…
Он извлек из автомобиля баклажку «Арсенального крепкого» и, автоматически открутив крышку, выпил добрую половину, после чего продолжил:
– Прикинь – его ж реально завалило, по ходу! Но как, как такое могло произойти?! Как он вообще там оказался, да еще глубокой ночью?
– А вот это тебе придется следователю объяснять, – мрачно пошутил Павлов.
– Типун тебе на язык! – воскликнул приятель.
– Ну ты сам подумай – куча народу может подтвердить, что он с нами до самого места доехал! Все решат, что мы тут по пьяному делу перессорились – и вот… Кстати, ты знаешь, почему от него жена ушла?
– И почему? – тупо спросил Анаприенко, уставившись сквозь костер куда-то в пространство перед собой.
– Запойный он был. То вроде ничего, а как бухать начинал – сразу недели на две вылетал. Вот Лариска и не выдержала. Кто-то из наших мне рассказывал пару лет тому назад, что он кодировался дважды. А может, и не дважды… В общем-то, это неважно, но видишь, насколько хреново все это закончилось…
– Мда… – Владимир снова надолго приложился к баклажке. Когда он отнял ее ото рта, взгляд его приобрел несколько более осмысленное выражение. – Слушай, Вить, значит, говоришь, он бухал? До запоев? Так это ж снимает с нас ответственность! Выпил, чего-то померещилось, пошел разбираться, поскользнулся – и всем привет, кого люблю!
– А ведь верно! – после короткого обдумывания воскликнул Павлов. – Блин, мне даже и в голову не приходило такое! По ходу, зациклился я среди своих стереотипов… А ответ на поверхности лежал!
Оба воспряли духом, ощутив прилив жизненной энергии. Глотнув еще пивка, приятели заметно повеселели (насколько это было возможно в их ситуации) и отправились купаться, хотя было уже темно.
– Слышь, Витек! – позвал Анаприенко, медленно заходя в воду.
– Чего?
– Я тут, кстати, наверху, над родником, народ какой-то видел. Их довольно много – рыл с десяток, наверное. Явно не местные – две палатки довольно больших, костерок неслабый. И тачка – ну, такая… типа «ГАЗели», но покороче малость и повыше…
– А! Это, наверное, «Баргузин». Или «Соболь» полноприводный – таких у инкассаторов и МЧСников много.
– Ну да, точно!
– А что, говоришь, за братва-то? – решил уточнить Виктор.
– Да откуда ж я знаю? – усмехнулся Анаприенко. – Паспорта их я не смотрел. Ну… один из них Борисоглебск в разговоре упомянул. Он же, кстати, малость заикался – впрочем, они там пьяные уже все были, поэтому трудно что-то определенное утверждать. Одеты все в камуфляж. Пара девах среди них. А может и больше, но лично я двоих видел.
– Хм. Интересно, – отфыркиваясь, проговорил Павлов, рассекая спокойную воду, холодно блестевшую в ночи под желтоватым светом луны. – Ну, будем надеяться, что они тут не по нашу душу шарятся. Может, еще и познакомимся с ними на днях. Я в Крыму, на Кавказе и в других местах всегда кучу народа интересного находил – у меня с ними переписки по электронке и аське немеряно.
Ночное купание в ласковых водах Северского Донца окончательно умиротворило обоих. Они выбрались к костру, обсушились и развалились на пенах, каждый сжимая в своей руке персональную полуторалитровую баклажку с крепким пивом.
*********************
Вечером следующего дня Павлов таки решился сходить к озеру и понаблюдать за происходившим там. Практически до полудня они сегодня спали, откисая от обильного ночного возлияния. Очухавшись наконец с больными головами, оба какое-то время хмуро сидели в лагере, освежаясь в реке буквально каждые полчаса, поскольку жара усилилась еще более, хоть это и казалось невозможным.
Остаток свободного времени заполнялся непрерывным жеванием разнообразной снеди и разговорами о чем-то запредельном, что только добавляло каждому головной боли. Такое времяпрепровождение в конце-концов единодушно было признано скучным и непродуктивным.
Однако же вдвоем перемещаться по балкам и каменистым кряжам было не очень разумно – кому-то следовало приглядывать за автомобилем, палаткой и кучей разнообразного походного барахла.
Они приняли решение сменить место дислокации на следующий день, сместившись еще южнее – к Нижнекундрючинскому заповеднику.
А пока что, дождавшись, пока спадет страшная жара, Виктор отправился на прогулку. Он действительно был не против познакомиться с новыми людьми, если те будут соответствовать его внутренним критериям – впрочем, не особенно жестким. Однако встречаться с земляками, приехавшими на белой «Ниве», не особо хотелось – во-первых, это не позволили бы сделать остатки совести (в голове сразу всплыл вкус недоеденной картошки с тушенкой), а во-вторых, от такого общения его удерживало какое-то необъяснимое чувство явно мистического характера.
Короткая дорога к роднику заняла, тем не менее, около часа. Павлов за это время дважды искупался в подходящих местах и наделал кучу фотографий. Кроме того, непосредственно через родник он по понятным причинам проходить не стал и предпочел обогнуть этот участок пути по широкой дуге слева.
Сопя и отдуваясь, он уже в густых сумерках взобрался на вершину кряжа и с удовлетворением отметил, что поблизости никого нет. Витек отдышался и закурил, наслаждаясь открывающимися взору красотами. Легкий теплый степной ветерок с бархатным коктейлем девственного разнотравья пьянил его и осторожно щекотал ноздри. Лениво раскачивались высокие стебли, в которых на все лады громко стрекотали цикады. На несколько секунд закрыв глаза, Павлов ощутил себя находящимся на южном берегу Крыма в окружении благоухающих кустов можжевельника. Единственное, о чем можно было бы слегка сожалеть – не было слышно мерного шума набегающих на берег волн.
Остро захотелось остаться здесь навсегда. Отрастить волосы еще длиннее, отпустить бороду и соорудить на вершине гряды маленький домик. А потом… каждый день выходить к реке, вбирать полные легкие пьянящей свободы и рисовать, рисовать, рисовать…
Огонек тлеющей сигареты светился в опущенной руке уже около самой земли.
– Эх… – вздохнул Павлов, возвращаясь к действительности. – Разве это за деньги купишь?
И он еще раз оглядел стремительно темнеющий горизонт. Надо было двигаться дальше в сторону обрыва, чтобы с безопасного расстояния увидеть находившихся внизу людей и понять их намерения.
Осторожно высунувшись над камнями в сторону лагеря новоприбывших, Витек напряг слух, одновременно пытаясь разглядеть обитателей стоянки. Сделать это оказалось не такто просто – до мелькающих у костра фигур было не менее сотни метров. Голоса туристов чудились хорошо знакомыми, и это настораживало. «Блин. Чертовщина какая-то. Хоть книгу пиши», подумал Павлов, ложась животом на ничем не закрепленные камни и стараясь сохранять тишину.
Неожиданно до него отчетливо донеслось громкое восклицание:
– Вадимыч, а давай споем «Хиппанов»!
Хозяин УАЗа на вершине горы вздрогнул всем телом, узнав, как ему показалось, голос Никиты Полевого.
– Да! Точно! Точно! – теперь можно было уже с уверенностью утверждать, что это говорил Макс.
– Едритский мотороллер! – только и смог выговорить пораженный до глубины души Виктор Александрович. – Это как всё понимать-то?
Глава 33
В лагере Никиты воцарилась праздничная суматоха. Такого невероятного стечения обстоятельств на памяти кого-либо из присутствующих еще не было.
– Привет, народ! – прогудел Джон, вынимая изо рта сигарету и обнимая всех по очереди.
– Здорово! – воскликнул Леха, кидаясь к спустившимся друзьям. – Как вы здесь оказались-то?
– А вы? – немедленно поинтересовался Макс.
Барабанова тоже прониклась важностью момента и радостными переживаниями своих спутников и позволила себе вклиниться в их общение:
– Ребятушки! Да погодите вы обсуждать детали! Что на пустой желудок разговоры вести? Давайте сейчас вздрогнем за встречу и знакомство! Садитесь к столу – у нас уже ужин готов.
– Давай! – отозвалась Княжна. – А чего тут у вас?
Стол с учетом места и времени был восхитительный – жареный картофель с луком и фасолью в томатном соусе находился посредине. Вокруг располагалась бутерброды разных видов, два салата, нарезанный хлеб и копченая колбаса. Придать общению легкий и непринужденный характер, по общему замыслу, должны были два пузыря по 0,75 л настойки «Степная горькая» и дюжина баклажек с прохладным пивом – главным образом для Макса, Анны Олеговны и Киреева.
– О! – Вадимыч поднял на пассажиров «Соболя» мутный взор, который при виде крепкого алкоголя стал быстро проясняться.
– Хе-ге! – обрадовался Никита. – Я гляжу, Вадимыч уже как следует накатил!
– Не поверишь, – сказала Княжна, – сегодня все сухие почти. Вадимыч вообще одну воду днем пил. Ему буквально только что поплохело почему-то.
– Хы! Потому и поплохело, наверное, что решил резко сократить алкогольную нагрузку на печень! – хмыкнув, предположил руководитель поисковой группы.
– Да не, все нормально, – неожиданно бодро подал голос Кузьмич. – Ффух! Что-то меня реально нахлобучило… То ли от жары, то ли еще почему. Щас накатим, и все пройдет! Да и хавчик очень в тему будет – а то мы уже часов пять тут шаримся. Никит, вы как здесь оказались-то?
Они расположились вокруг костра на пенах и плоских теплых камнях. Полевой ответил лишь после того как были наполнены кружки и первые порции напитков очутились в желудках:
– Дело в том, граждане новоприбывшие, что вы находитесь рядом со звездами уникального шоу-проекта «В поисках потерянного времени». Если быть более точным – лица Ирины, Олеси и Димана стали визитной карточкой канала «3+2».
– В смысле? – озадачился Джон. – «Кварта» сейчас с телевизионщиками, что ли, работает?
– Да не, «Кварта» тут не при делах. Просто мне в конце мая после Холмогорья пришла рассылка по электронке с рекламой новой поисковой игры. Ну, типа «Дозора», что ли. Только больше связанная не с загадками как таковыми, а с ориентированием на местности. С GPS-навигаторами и всем таким прочим.
– А почему именно тебе пришло? – спросил Макс. – По идее, многим должны были рассылать, а потом просто отбор участников организовать по ряду параметров. Так, наверное?
– Ух, не знаю. Может, по какому-то хитрому алгоритму извещали. Я, тебе, Вадимыч, звонил тогда, кстати, – а ты был вне зоны доступа. Да и Макс тоже.
– Хм. Блин. Ну а потом?
– А потом собираться надо было спешно. А перед этим – группу быстро укомплектовать, буквально в течение дня. Да, вот, познакомьтесь – Ирина, Дмитрий, Константин.
– Да мы знакомы, в принципе, – улыбнулся Джон, – по крайней мере, с Иркой. У Косяка вместе же тусовались одно время – когда вы всей бандой квартиру в Северном снимали.
– Точно-точно! – подтвердил Вадимыч. – Я тоже туда пару раз захаживал, правда, угашенный был и плохо помню детали. В те годы модно было пить гигиеническое средство «Эскулап» и настойку «Последняя радость кентавра». – И затем он торжественно добавил. – Шестьдесят пять оборотов – как щас помню!
Под его проникновенные речи они разлили еще раз. Костик подкинул дровишек в костер и расшевелил угли.
– Что, граждане, сосиски будем в костре запекать?
– А то! – немедленно отозвалась Барабанова, а затем и Олеся. – Но чуть позже; на столе еще всего навалом.
Свежий воздух, знакомые лица и обилие выпивки и закуски располагали к длительному общению.
– А вы-то как сюда попали? – поинтересовалась Олеся.
– На Максовой «Ниве» приехали, – просто ответил Джон.
– Да не, – махнул рукой Полевой, – я знаю, что вы с Максом тут были года три назад. В смысле, вы щас с той же целью прибыли? Отдыхать-купаться?
– Ну, с одной стороны, да, – ответил тот и посмотрел на Вадимыча. Увидев в его глазах молчаливое одобрение, он продолжил. – Помните нож, который в Холмогорье нашли?
– Еще бы! – воскликнула Олеся. – Уж это-то в голове надолго засело!
– Так вот. – Джон выдержал многозначительную паузу, внимательно оглядел всех присутствующих и всем своим видом показал важность информации, которую собирается поведать. – Нож этот непростым оказался. И это мягко сказано. У нас всех такое после майской вылазки началось!.. А в общем…
– В общем, надо найти к нему недостающие части, – вмешался Вадимыч, вскочив на ноги.
– Какие еще части? – не понял Киреев.
– Ножны у нас уже есть. Около Ольховатки нашли. Осталось ремень разыскать и навершие серебряное.
Все шестеро членов группы Полевого стали переглядываться и качать головами.
– Погоди. То есть здесь следующее место ваших поисков? Так, что ли?
– Ну да.
– А как же вы определили эти места-то?
– Да дело в том, что на ножике хитрый рисунок оказался – вы, наверное, не вглядывались подробно. Мы с помощью ноутбука, куда Джон программу новую залил, получили ряд совпадений, и этот вариант выглядел наиболее правдоподобным и, главное, наиболее близким.
– Так что, есть еще какие-то предположения относительно мест поисков? – поинтересовался Никита.
– Ну да. Одно в Бразилии, другое – в Якутии. А еще один из островов Канады на арктическом шельфе вроде тоже подходит.
Все заулыбались, а Киреев так и вовсе расхохотался в голос, проливая пиво из наполненной до краев кружки.
Возникшая короткая пауза была заполнена тостом, который предложила Барабанова. Последняя вообще вела себя в этот вечер необычайно общительно, поддерживая разговор как минимум с пятью собеседниками одновременно. Появились новые люди, к тому же в большинстве своем оказавшиеся старыми знакомыми, а температура окружающей среды в темное время суток была максимально кофмортной для отдыха и тусовок.
– Давайте выпьем за нашу общую компанию, столь неожиданно и удачно воссоединившуюся! – провозгласила она.
Кружки шумно столкнулись, после чего содержимое каждой из них распределилось по утробам.
За разговорами, в которых представители обеих групп описывали друг другу подробности обстоятельств, благодаря которым оказались здесь, прошло около часа. Последние дрова в костре меж тем догорали, а собрать новые где-нибудь поблизости не представлялось возможным, поскольку лагерь располагался фактически на дне старого каменного карьера.
– Ну что, Костик, пойдем приволочем пару здоровых бревен? – поднялся со своего места Дмитрий. – Я видел днем вон там. – Он указал рукой наверх в темноту.
Костик замялся было, но, поймав взглядом понятный только ему жест Димана, встрепенулся. Он подошел к автомобилю и извлек из него налобный фонарь и остро заточенный топор.
– Братва, мы за дровишками сгоняем, скоро вернемся. Без нас оставшиеся сосиски жарить не начинайте, плиз.
– Не вопрос! – сказал Макс, несколько захмелев к этому времени.
Две фигуры исчезли во мраке. Шум осыпающихся под их ногами камней, вначале весьма громкий, затем совсем стих.
– Слушайте все! Ща такое расскажу! – Джон, покачиваясь, дотянулся до бутылки водки. – У нас на работе прикол был…
***********************
Павлов лежал ни жив ни мертв, отчаянно ловя каждое слово, доносившееся снизу из лагеря. Мышцы уже давно затекли, невообразимо сильно хотелось курить. Чтобы не выдавать себя, он попытался опуститься вниз на несколько метров, прячась за каменную гряду. Затем с наслаждением закурил, справедливо полагая, что на таком расстоянии дым в лагере чувствоваться не будет. Неосторожное движение ногой вызвало небольшой камнепад. Виктор замер и вжался в землю, прислушиваясь. Вроде все было тихо.
**********************
– Че за хрень? – указал рукой Киреев куда-то в сторону. – По ходу дела, шарится кто-то. Небось, французские знакомые.
– Какие еще французские знакомые? – заинтересованно спросил Вадимыч.
– Ну, мужики там наверху камни для стройки и отделки собирают. Так они сказали, что тут французские археологи совсем недавно ковырялись. Чуть ли не из Лувра.
– Чего-о? – протянул Джон, вытащив сигарету изо рта. – Так что, эти ямы – их рук дело?
– Вроде того. По крайней мере, нам об этом тот дядька сообщил.
– Эге. Вон оно что! – засуетился Вадимыч. – То-то меня плющило весь вечер! Ну и что у них получилось?
– А вот и получилось, что десятка два интересных предметов нашли. Среди них, кстати, кожаный ремень и какая-то хреновина декоративная из серебра. Причем, что интересно, они утверждали, что эти предметы вообще не пострадали от времени и нахождения в земле. Как новенькие были, прикинь!
Четверо пассажиров «Нивы» быстро переглянулись.
– Так это, получается, вам мужик все рассказал? – уточнил Макс. – Он, наверное, каждый день к археологам этим бегал? По ходу, интересно было с французами-то пообщаться?
– Е-мое! – с чувством произнесла Пожарская. – Значит, облом? И что теперь делать? Писать им пространные письма в Лувр? С печатями какой-нибудь зональной научной библиотеки ВГУ в лучшем случае?
– Хм. – Мысли Вадимыча, однако, работали в этот момент на удивление четко и ясно. – Народ, а у кого загранпаспорта есть?
– Э, ты что, решил за ними вдогонку рвануть? – усмехнулся Джон.
– А по ходу, у нас нет выбора особого. Долго объяснять сейчас все мои стройные умозаключения. – Кузьмич усмехнулся. – Во Францию придётся двигать, и побыстрее, пока ещё время на нас работает.
– Чё-то я особо не соображу, как всё обставить? – почесал голову Сергей Витальевич. – Как, например, вопрос с деньгами решить?
– Спокуха, – поднял вверх указательный палец правой руки Вадимыч. – Сделаем следующим образом…
**********************
– Вот что я тебе скажу, Костян. Хреновые наши дела, – горячо заговорил Дмитрий, когда они отошли на приличное расстояние от костра.
– Без тебя знаю! – огрызнулся тот. – Че делать-то будем?
– Конечно, не все так трагично, но в игре и в этой теме с кладом мы оба не при делах. Это сто пудов. Эх, блин! А я двадцать тысяч в долг взял! Как отдавать теперь?
– Да погоди ты. Вроде должны нам что-то выдать. По-любому.
– Э-э… – отмахнулся Дима. – Да еще эти кренделя притусовались… Кой черт их сюда принес? Им, по ходу, уже под сорок. А то и за сорок. Тот, в очках, еле дошел вообще. Как можно так бухать?
– Да он, небось, печень посадил по молодости; теперь для него сто грамм – предельная доза, – усмехнулся Костик.
– Подозрительная братва какая-то. Особенно тот хмырь – седой и бородатый… Не к добру они тут нарисовались… Чую я, деньги мы свои просрали. Клянусь тебе!
Его спутник опешил:
– Брось, Диман! Они ж не такие козлы! Полевой вроде вполне адекватный чувак.
– Да? А ты видел, как он несколько раз карточкой расплачивался на заправках? И тогда – в Павловске и Каменске в торговых центрах? Точно тебе говорю – деньги ему уже на карту капнули. Ну сам подумай – разве будут организаторы каждому персонально его долю перечислять? У них головной боли и без того предостаточно. Они руководителю проплату сделают, а дальше он, типа, сам.
– Блин… Я об этом как-то не подумал, – озадачился Костик, опустив голову.
– А теперь самое время это сделать! – горячо произнёс его спутник. На рассвете сваливать надо из этих мест, и побыстрее. Никита ключи от «Соболя» в своём рюкзаке заныкал – это однозначно, лично видел.
– Погоди, Диман, на хрена нам сматываться? Мы ж не преступники какие. Какой смысл тогда во всех предыдущих похождениях?
– Ну оставайся тогда здесь. Только непонятно зачем, – зло отвечал тот. – Мутная это затея. И ребята они мутные.
Где-то на склоне над ними раздался шорох, и на землю с шумом скатилось несколько камней.
– О! – оба резко остановились. – Там, по ходу, какая-то тварь шарится! Слышь, Костик, давай залезем глянем!
– Хм. Да стремно как-то…
– Ты свой-то фонарь еще включи. И дрын какой-нибудь найди.
Прикладывая определенные усилия, они полезли вверх по склону каменной гряды. Какой-то шум продолжал периодически доноситься сверху. Складывалось ощущение, будто источник его держал приличную дистанцию, поскольку отдалялся по мере того, как они стремились к нему приблизиться.
– Умный зверь какой-то, – задыхаясь, произнес Костик. – Боится, наверное.
– Хе! Ты б тоже наверняка испугался, если б на тебя в темноте кто-нибудь вот так перся.
И они продолжили подъем. До вершины оставалось с десяток метров по узкой зигзагообразной тропинке.
***********************
«Ч-черт!» Сейчас в планы Павлова обнаружить свое присутствие никак не входило. Он осторожно попятился назад. Внизу под ним маячили два бело-голубоватых источника света – по-видимому, налобные фонари.
Надо было уходить. Виктор выкинул окурок и развернулся, спровоцировав этим движением дополнительный шум.
«Блин! Лишь бы Володька в лагере был. А то я смотаюсь, а он засветится…». Павлов предположил, что Анаприенко тоже захочет прогуляться и неожиданным образом наткнется на эту группу. Кинув беглый взгляд на заросший лесом овраг, который скрывал где-то на своем дне бездыханное тело Бессчетнова, он поспешил в ту сторону по тропинке.
Приходилось пригибаться к земле и скрываться за здоровенными валунами и хаотично растущими на склоне колючими кустами. Переводя за одним из огромных камней дух, Виктор увидел свет фонарей своих преследователей, которые не поленились подняться за ним на вершину.
«Да что ты будешь делать!? Может, не бежать от них? В конце-концов, чего я испугался-то?» – подумал он. Однако мысль эта совсем ему не понравилась. Приготовившись рвануть дальше, поскольку фонари уже двинулись вниз в его сторону, Павлов уловил два негромких хлопка.
Он инстинктивно спрятался обратно, и лишь через несколько секунд осторожно выглянул. Огоньков не было. Витек озадачился и привстал в недоумении. Он успел лишь расслышать шум по меньшей мере двух катящихся вниз по каменистому склону тяжелых предметов.
Испуганный взгляд Павлова быстро выхватил из темноты два молча и стремительно несущихся мимо него тела. Свет налобных фонарей преследователей описывал во тьме замысловатую траекторию. И, как бы это ни было жутко, оба, судя по всему, были мертвы. Чья-то безжалостная карающая длань настигла их здесь, в глухих ростовских степях.
Павлов упал лицом на землю и несколько раз глубоко вдохнул, втягивая в свои легкие вместе с воздухом пыль и частички мелкой травы. Еле сдержавшись, чтобы не завыть от дикого ужаса, он ощутил холодное дыхание смерти, исходившее с суровой вершины каменной гряды, на которой он находился еще несколько минут назад.
Казалось, Смерть своим кованым сапогом в эту же секунду раздавит его словно мячик от пинг-понга. И даже хруста никто не услышит.
Он тяжело дышал, пот градом катился со лба. Пока ничего не происходило. И от окружающего жуткого молчания ужас усилился еще более. Затряслись колени и свело судорогой левую ногу.
– А-а-а-а!!! – заорал Павлов, утратив способность контролировать внешние проявления своих эмоций, и с хрустом, сшибая все на своем пути, бросился вниз не разбирая дороги.
********************
– Слышь, Петрович, – обратился к своему товарищу один из пожилых рыбаков, сидевших на противоположном берегу Северского Донца. – Что эт такое?
Тот ответил не сразу – с наслаждением затянулся папиросой «Три богатыря», переложил удочку в другую руку и лишь затем произнес:
– Отдыхает народ. Веселится. Лишь бы лес последний не пожгли.
– Эт верно… – меланхолично прозвучало в темноте.
Глава 34
Тем временем в лагере Полевого общение продолжалось. Уже были опустошены практически три четверти всех имеющихся запасов спиртного, поэтому апофеоз веселья, как говорится, практически достиг своего апогея.
Доводы Вадима Вадимыча относительно дальнейших действий коллектива, реорганизованного путем присоединения, были весьма убедительны. Некоторые двусмысленные моменты, связанные с дальнейшим участием в игре «В поисках потерянного времени», решено было обсудить на следующий день. Сейчас же все восемь оставшихся у костра персонажей продолжали развлекаться доступными им способами.
– О! – сказал Вадимыч, взглянув на Никиту. – У тебя же бук с собой?
– Ну да, – отвечал тот, накладывая в тарелку остатки салата. – Вон, в машине лежит.
– Да я хотел показать кой-чего. Не все ж видели наш фильм «Чайка по имени Шикльгрубер».
– Что-то знакомое… Это по мотивам Ричарда Баха, что ли? – уточнила Барабанова.
– Не совсем, – корректно ответил Кузьмич, ухмыляясь и замечая подобные же ухмылки на лицах некоторых присутствующих.
Вскоре к принесенному ноутбуку подключили небольшие походные колонки, питавшиеся от аккумуляторов, и путешественники сгрудились вокруг монитора.
– Погодите-погодите! – запротестовал Вадимыч. – А эти двое ребят, как их… Дима, кажется, и Коля?
– Костик, – поправила его Олеся.
– А, ну да… Может, подождем их?
– Что-то их долго нет, – глубокомысленно заметил Киреев. – А вдруг… своим шумом мы разрушим хрупкое равновесие двух тонких любящих сердец?
Все, включая самого автора этого предположения, дружно заржали.
– Алексей, ну что же вы так?! – сквозь хохот попеняла ему Барабанова, оценив, впрочем, неожиданную псевдологичность пассажа приятеля.
– Да я шучу, шучу, – покраснел тот. – Ушли, небось, по горам шляться. Места тут охрененные, а все дрова внизу, у реки. Пока придут, то да сё… Лучше потом второй раз с ними посмотреть… Кстати, блин, надо было сориентировать их водички технической зачерпнуть. Для мытья посуды.
– Погоди, Леха, – вмешался Макс. – А зачем вам речная вода-то? Тут же рядом родник есть.
– Серьезно? Где?
– Да вон – буквально наверх подняться по вот этому склону и затем вниз по тропинке в распадок. Мы когда здесь с Джоном первый раз были, обнаружили его. В принципе, можно озерную воду кипятить или даже речную, но родник по-любому лучше.
– Во как! Спасибо за информацию! Завтра утром сходим обязательно, – ответил ему Никита. – Ну что, надо уже кино смотреть. Врубайте!
– Не, погоди! – опять остановил всех Вадимыч. – Не у всех наполнено!
После этого, когда емкости были заняты спиртсодержащими напитками разной крепости, он торжественно провозгласил:
– Ну, за искусство!
– Искусство требует жертв, – тут же неожиданно отозвался Макс.
– Факт! И в нашем фильме их немало! – заверил Вадимыч.
Быстро выпив, все семеро с деланным нетерпением наперебой заговорили:
– Давай, Кузьмич, не тяни! Оперативней!
Нажав несколько клавиш на ноутбуке, Вадим торжественно анонсировал получасовой игровой фильм, снятый во время прошлогоднего водного похода по Карелии:
– Ну вот, братва, глядите, что получилось!
Совсем скоро окрестности стоянки наполнились хохотом путешественников, сквозь который автор кино пытался комментировать витиеватые коллизии сюжета и неожиданные режиссёрские находки.
По окончании просмотра общее настроение повысилось еще более, а количество спиртного, соответственно, уменьшилось. Однако следует заметить, что соотношение объема алкоголя, холодных и горячих закусок, свежего воздуха вкупе с явно положительной энергетикой места создавали удивительную гармонию. И действительно, никто из сидевших за костром не порывался спать и ничья голова из-за обилия хмеля не поникла раньше времени. Только Макс почему-то сильно побледнел и, закрыв глаза, молчал последние минут двадцать, хотя всегда очень любил Home Video Вадимыча.
– Джонище, а вы вроде у реки где-то остановились? – обратился Полевой к Сергею Витальевичу. – Тут не очень далеко ведь.
– Ну да, – сказал Джон, закуривая. – Да мы, наверное, пойдем скоро.
Сказал он это с некоторым сожалением, ибо был человеком общительным и приятным эрудированным собеседником – поэтому хотел задержаться у озера еще на какое-то время.
– Да, – подхватила эту мысль Пожарская, – уже пора, времени больше полуночи. В темноте дорога длиннее будет по-любому, а там, в лагере, вещи раскиданы без присмотра.
– Мы останемся здесь, – отчетливо, чуть не по слогам, вдруг произнес Макс, прикрыв глаза. – Ты, Джон, Вадимыч и я останемся здесь. До утра.
– Да ну, брось, щас пойдем уже, – Вадимыч отставил кружку с алкоголем на камень и стал что-то набирать на клавиатуре ноутбука.
– Э, народ, а зачем идти, правда? – вступила в разговор Олеся. – У нас тут всякого теплого барахла масса, да и жарко сейчас вообще – не хуже чем в Крыму. Оставайтесь у нас спать.
– Верно Олеся говорит, – поддержал ее Полевой. – Посидим еще, пообщаемся. Опять же, наверх забираться по пьяни во мраке нет смысла. Ща мы вам наши фотки с Хопра покажем – прикинь, их еще никто вообще не видел! Даже мы сами.
– Класс! Класс! – подключился Джон. – Отлично! Давайте останемся, народ!
– Ды давай, – согласились Вадимыч и Княжна после кратковременного раздумья. Последняя пришла к выводу, что раз Вадимыч не пришел в невменяемое состояние за все эти часы, то уже ничего особо плохого не случится, поэтому все-таки поддержала решение остаться.
**********************
Сердце гулко стучало, пот ручьями тек по лицу, шее, груди и спине, в голове пульсировало, легкие рвало болью при каждом судорожном вдохе – сказывались последствия курения, пьянства и лишнего веса. Павлов отчаянно щемился через ночной и потому страшный лес в сторону своего лагеря. Никаких особо четких мыслей в голове не было, кроме одной – бежать отсюда как можно скорее! Бежать куда подальше, куда глядят глаза! Туда, где безопасно!
Жутким хороводом перед внутренним взором проносились страшные картины, свидетелем которых ему пришлось стать за эти несколько дней. Физически чувствуя межлопаточной областью преследующее его смертоносное Нечто, он огромными скачками, обдирая о кусты и деревья руки и ноги, несся к машине.
Выскочив на поляну, Виктор, задыхаясь, огляделся. Шума преследования слышно не было, но это еще ни о чем не говорило.
Резко распахнув дверь автомобиля, он схватил ключ и вставил его в замок зажигания. Потом, спохватившись, метнулся к палатке, чтобы оповестить Анаприенко о резкой смене курса.
Когда молния была расстегнута, оказалось, что в палатке стоит густой тяжелый запах перегара, а кореш лежит головой к выходу, сжимая в правой руке открытую баклажку крепкого пива. Впрочем, содержимое оной почти полностью вылилось на пол, что даже в данной ситуации почему-то взбесило Витька.
– Вставай, козлина! Тварь поганая! – проорал он, с остервенением тряся бывшего одноклассника за плечи.
Тот издал жуткий утробный звук, с шумом всасывая воздух, – это было единственным признаком жизни у бесформенной пьяной туши. В следующее мгновение, никак не контролируя свои движения и по-прежнему не приходя в сознание, приятель правой рукой довольно сильно двинул Витька в рыло.
– Жлобина тупая!!! – отчаянно выкрикнул Павлов. – Ну и хрен с тобой!!!!
С этими словами он кинулся к автомобилю и вышвырнул из него рюкзак Анаприенко и оставшиеся две спайки пива – всего двенадцать полуторалитровых баклажек. Подумав, он поднял валявшиеся у костра мобильник с кошельком и забросил их в палатку. Затем резко застегнул ее, оставляя товарища в одиночестве.
Автомобиль завелся с первой попытки – подсос был на максимуме. Каждая секунда была дорога, поэтому Павлов не стал ждать, пока двигатель УАЗа прогреется. Он стал разворачиваться, чуть было не раздавив мирно храпевшего Владимира. Двум маленьким деревцам поблизости повезло меньше. Заглохнув пару раз, он все-таки сумел покинуть пойму Северского Донца и как можно быстрее понесся по бездорожью в сторону трассы.
*************************
В это самое время несколько подозрительных личностей, стараясь сохранять тишину, сновали по полянке, где находился автомобиль «Нива». Это была часть тех самых рецидивистов, которые некоторое время назад с боем покинули стены колонии особого режима – к сожалению, не ставшие им родными, как того сильно желало руководство исправительного учреждения.
– Ну че, Седой, кажись, неплохо нам подфартило! – сказал субъект лет сорока небольшого роста. Его маленькие бегающие глазки на одутловатом лице, поросшем недельной щетиной, быстро обшаривали безлюдный лагерь. – Капуста есть. Шмотье нормальное. Еще бы тачку эту открыть как-нибудь…
– На хрена нам тачка? – отозвался другой – высоченный детина, имевший соответствующее прозвище Мелкий. – Менты на первом же посту повяжут. А будем рыпаться – в распыл пустят; убирать нечего будет.
– А теперь по-любому нас в распыл пустят, – однозначно заявил один из беглых преступников. – Мы же час назад еще двоих завалили. На кой хрен, правда, непонятно… Ни денег у них не было, ни травки. Щас остальные у костра прочухают – большие проблемы у нас будут.
– Тушкан дело говорит, – сурово промолвил предводитель по прозвищу Седой. – На машинке по полям и перелескам далеко свалить можно будет – главное, ОМОН по дороге не встретится. Тачанка чумазая и ржаветь начала. Номер грязью закидаем – никто не придерется. Эх, ключики бы еще найти!..
– А ты водить-то можешь? – осторожно поинтересовался четвертый, по прозвищу Брыль. Он был сух, строен и хорошо развит физически, несмотря на приличный возраст. Говорили, что давным-давно он работал акробатом в цирке, а потом влетел по мокрому делу – завалил администратора в Росконцерте, который оказывал знаки внимания гимнастке Нине. Та очень нравилась Брылю (в миру – Алексею Алексеевичу Заворотневу), но молодой легкомысленный характер ее сыграл свою роковую роль. В тюрьму потом приходили письма – «спилась, мол, Нинка, по рукам пошла, хотя сын ее от первого брака уважаемым человеком стал».
Седой замешкался. В число его навыков вождение автотехники не входило. Это был редкий случай, когда он смутился и прикрикнул на Тушкана, ибо тот был не самым весомым в группе:
– Чё стал-то? Шевели поршнями! Брыль поведет!
Последний некоторое время соображал, потом сказал:
– Я не в отказе. Но учтите – опыту маловато. Лет двенадцать ничего не водил.
Преступники продолжали обшаривать лагерь, и Мелкий вскоре резюмировал:
– Не. Бесполезняк! Ждать этих лохов надо! С кистенем. У них и ключи, и мобилы, и капуста в карманах – по-любому!
– Так и поступим! – мрачно согласился Седой, оглядывая присутствующих.
В их команде был и пятый. Прозвище его было подстать тюремному амплуа – Шнырь. С большим трудом ему удалось увязаться при побеге с остальными. Счастливый в своем неведении, он еще не знал, что на следующий день его было запланировано оставить мертвым в кустах.
На замелькавшие в разных концах поляны сгустки мрака неправильной формы никто поначалу внимания не обратил. Затем, когда неожиданно задул прохладный ветер, да еще с мелкой снежной порошей, зэки буквально обалдели. Внезапно из лоскутьев непроглядной черноты соткался громадный силуэт человека в плаще. Буквально через несколько мгновений стало видно… а точнее, не видно его лица, скрытого капюшоном. Пришелец молча стоял посреди поляны, наклонив голову и явно вслушиваясь в каждый шорох.
– Это че за чмырь? – ткнул Брыль Шныря локтем в бок. – Иди глянь!
Тот трусливо засеменил к незнакомцу, ощупывая лежащий в кармане выкидной нож. Ответом всем был резкий свистящий взмах мечом, невесть откуда взявшимся в руках странного субъекта. Раз! – и голова непутевого Шныря откатилась к ногам Седого.
– Вот сука!!! – вскричал тот, холодея. – Ты что, бля, творишь?!!
Его правая рука сжала рукоятку пистолета, и грянул выстрел. Потом второй и третий.
– Получилось? – прозвучал непонятно откуда жуткий утробный голос. – Попробуй еще раз, если успеешь!
Два! – Обезглавленное тело Седого тяжело осело у погасшего, но еще теплого костра.
– Мамаааааааа!!!! – только и нашелся что выкрикнуть от леденящего ужаса Брыль, с треском ввинчиваясь в густые кусты.
Таинственная смертоносная сила выбросила его обратно на поляну, правда, по частям – сперва туловище, потом конечности и, наконец, голову.
Тушкан и Мелкий настолько растерялись от увиденного, что теперь лишь громко дрожали – да так, что клацанье зубов было слышно метров за двадцать.
– Испугались? – спросил кто-то. – Дальше похуже будет!
Тушкан попятился на ватных ногах назад и уткнулся спиной в ствол толстого дерева. Пот полностью залил его глаза. Когда он вытер лицо, Мелкого на поляне не было.
Тушкан огляделся. Загадочный пришелец пропал. Ветер стих. Снег прекратился. Да его и не могло быть, если подумать. Зэк тяжело перевел дух. Нужно было срочно убираться отсюда. Внезапно откуда-то сверху со свистом что-то упало в руки уголовнику. Это была голова Мелкого. Тушкан сполз на землю.
– Поймай меня, если сможешь! – сказала голова, страшно захохотав и улетая.
В ту же секунду призрачный карающий меч сделал последнее, пятое движение, развалив Тушкана пополам, от макушки до самого просаку.
Теперь всех пятерых объединило последнее в их жизни пристанище – красивая лесная поляна со смутно белеющими в темноте приятно пахнущими цветами.
Опустившийся на ветку дуба зимородок-альбинос пропел им прощальную песню.
Глава 35
Добравшись ближе к концу жуткой ночи до оживленной в любое время суток трассы М4, Виктор Александрович Павлов решил заночевать у одного из стационарных постов ГИБДД. Тут была большая освещенная площадка с двумя десятками ночующих грузовых автомобилей. Напротив же располагалось кафе с круглосуточным режимом работы.
Павлов решил идти ва-банк. Если за время его сна сотрудники милиции задержат автомобиль «Барс» и предъявят какие-либо претензии и даже обвинения – так тому и быть. Перспектива гнить под камнями подобно Бессчетнову или быть выловленным рыбацкими сетями возле Усть-Донецка была ничуть не лучше. К тому же чаще всего удача способствовала Виктору, а последние несколько лет большую пользу оказывал скапливающийся позитивный жизненный опыт. Чудовищная усталость вкупе с тяжелейшей психоэмоциональной перегрузкой практически не оставили ему выбора. Даже для того, чтобы отключиться и забыться тяжелым сном, он в кои-то веки воздержался от рюмки-другой дорогой водки и проглотил лишь таблетку феназепама. Все перечисленные факторы возымели своё действие, и к половине третьего ночи, ещё в темноте, Витёк заснул.
Очнувшись ближе к полудню следующего дня, главным образом от жары, духоты и сильного шума проносящихся по трассе грузовиков, Павлов вначале долго соображал, где он находится и с какой стороны приехал. Решив наконец эту проблему, он взял телефон с бумажником и выбрался наружу. Посетив на удивление уютную деревянную кабинку с буквами «WC», Виктор поспешил в кафе с многообещающим названием «Посейдон». Судя по всему, в тамошнем меню должны были превалировать блюда из морепродуктов.
На самом деле, перечень блюд в заведении несколько разочаровал хозяина УАЗа, однако выбор мясных кушаний, к которым тот был крайне неравнодушен, поражал воображение.
– Нормально, – сказал Витек, чувствуя, как рот наполняется слюной. Наутро после всего пережитого и однообразной еды в течение нескольких последних дней у него разыгрался зверский аппетит. – В автомобиле главное что? Своевременная заправка! А человек – это почти то же самое.
Рассуждая таким образом, он оплатил свой заказ и уселся за один из столиков, находившихся в конце зала, рядом с проходом на кухню. Такой выбор был не случаен. Павлов всегда гордился своими логико-аналитическими склонностями. Сейчас же в голову пришло одно молниеносное решение – прямо с этой секунды Витек бросал курить. Это уже сильно сказывалось на пока еще крепком здоровье; кроме того, табачный запах мог выдать его в некоторых ситуациях, а этого следовало избегать – он даже когда-то читал о подобном случае в одном из шпионских романов.
На какое-то время в голове возникли мысли о дальнейшей судьбе оставшегося около реки Анаприенко. Сегодня Павлов, конечно, пожалел о содеянном по запарке, но по здравом размышлении попытался оправдать себя тем, что товарищ его в тот ответственный момент находился в ненадлежащем состоянии. В конце концов, деньги, мобильник и походные вещи остались при Владимире, а окружающие места были ему неплохо знакомы. Да и сам Анаприенко с трудом выносил вусмерть пьяных приятелей, особенно после случая на рыбалке, когда один из них пострадал, а медицинская помощь не была оказана своевременно, поскольку все окружающие были бухими. Тогда раненый, конечно, выжил, но пришлось прибегнуть к сложному хирургическому вмешательству в связи с развившимся сепсисом. Больше всего Виктора успокаивало то, что Анаприенко всегда был покладистым и отходчивым человеком, особенно когда ему объясняли мотивы своих поступков.
Водитель «Барса» снова подошел к стойке.
– Девушка, а где тут у вас ближайший салон связи?
– Вам позвонить надо? – быстро откликнулась та, закрывая кассовую книгу.
– Не совсем. SIM-карту купить. Или даже аппарат новый.
Девушка на несколько мгновений задумалась.
– Можно, конечно, в Каменск вернуться, а если здесь – то только в «Мобилке». Но там, правда, дорого очень.
Павлов тактично промолчал. Если бы он показал собеседнице хотя бы часть имеющихся в наличии денежных знаков, она непременно захотела бы с ним по меньшей мере сфотографироваться. Скорее всего, она бы даже вызвала бы сюда всех своих ближайших родственников.
После позднего завтрака Павлов быстро решил вопрос с новым номером своего мобильного телефона, который на 12.42 по московскому времени знал только он один (если не считать сотрудников салона «Мобилка»).
А уже в 12.49 УАЗ-3153 тронулся от поста ГИБДД в северо-западном направлении. Твердо решив избегать каких-либо попутчиков и убедившись, что необходимые километры обкатки остались позади, Виктор не церемонился и ехал со средней скоростью около 100 км/ч.
– Так… Франция, значит. Лувр. Это, стало быть, в Париже… – он заулыбался в зеркало заднего вида, вспомнив одного из знакомых, который не знал, что Лувр находится в столице Франции. – Как в воду глядел! У меня ж загранпаспорт – свежак! В конце марта получил, блин. Еще не размочен.
Это обстоятельство, с учетом открывавшихся перспектив, было в данной ситуации как нельзя более кстати.
Как известно, для поездки в страну Евросоюза необходима была виза. Павлов не был бы сам собою, если бы не имел знакомых в ОВИРе и федеральной миграционной службе.
После промелькнувшего за окнами дорожного знака «Обгон запрещен» водитель надолго задумался. Стоило ли в данной ситуации искать себе попутчиков или же лучше было выдвинуться за границу одному? На примете имелось несколько достойных людей, однако после тщательного рассмотрения все кандидатуры пришлось отвергнуть.
– Ну что ж, – вздохнул Павлов. – Богу богово, кесарю – кесарево.
В глубине души он сильно рассчитывал на то, что страна Наполеона и Робеспьера, Дюма и Гюго будет к нему благосклонна. После нескольких дней кошмарных приключений нестерпимо хотелось в это верить.
В Воронеже было несколько серьёзных турагентств, которые уже не раз оперативно решали различные вопросы такого рода. Имелись в арсенале и координаты московских и питерских туроператоров и даже телефоны трех киевских сервисных центров. Подслушанный сегодняшней ночью разговор в лагере Полевого не оставлял времени на раскачку. Действовать необходимо было оперативно.
Виктор набрал на трубе номер.
– Фирма «Ольвия». Здравствуйте, – проговорил молодой женский голос.
– Привет! Это я, Витек. Не узнала?
На линии возникла пауза. Павлов продолжал:
– Да это я, Павлов Виктор. Ваш АОН моего нового номера еще не знает. Да… Я же заказывал через вас тур в Японию.
– А-а! – облегченно донеслось из трубки. – Привет, Вить. Как сам? Ты все-таки номер сменил?
– Приеду – расскажу. У меня тут приключения охренетительные были – даже визу с загранпаспортом не пришлось использовать; все на территории Ростовской области. Вот. Ты мне, это, вот что сделай, Лен.
– Да-да, я слушаю.
– Мне во Францию смотаться надо. Точнее, в Париж. На неделю, а лучше на две. Посоветуй, плиз, можно ли это провернуть, и если да, то как?
– Э-э… Вить, в принципе, мы организуем в основном обзорные туры по Западной Европе. Я так понимаю, ты собираешься один туда?
– Ну да.
– И тебе не нужна будет молодая интересная спутница? – Лена засмеялась в трубку, Виктор подыграл ей:
– Так ведь у тебя ж свадьба осенью. Сама же говорила, когда я тебя с новым годом поздравлял.
– Да я шучу, – отвечала та. – Ты-то когда познакомишь меня со своей подругой?
– Познакомлю – как только так сразу. Но сейчас не об этом, – Павлов вернулся к исходной теме разговора. – Мне надо тихонечко там побыть. Не светиться особо. Не люблю, знаешь, в последнее время шум, суету всякую, хлопоты чрезмерные…
– Я тебя понимаю… Вот что, Вить – есть у меня координаты кое-какие. Московские. Давай я тебе вечером отзвонюсь.
– Спасибо, Лен. Давай. На вот этот номер, который определился.
– Так ты в Воронеже?
– Не, я далеко. Да сейчас еще и связь, боюсь, прервется.
Он придвинул телефон к гудящей коробке передач и поскреб им по автомобильному пластику. Потом поднес аппарат к глазам и убедился, что Лена на другом конце повесила трубку.
– Вот и чудненько! – резюмировал он, пряча мобильник в нагрудный карман рубашки. Там уже лежали целых четыре новых SIM-карты. На всякий случай.
**********************
Восемь человек, находящихся в лагере Никиты Юрьевича, начали потихоньку просыпаться. Времени было уже 9.38, и духота вовсю давала о себе знать. Вдобавок в углях тлеющего костра сильно воняли резиновые тапки Лехи Киреева, которые почему-то начали плавиться лишь под утро. Зловоние это, с другой стороны, весьма эффективно отпугивало кровососущих насекомых.
На небе сегодня с утра появились редкие тучки, и группа Кузьмича, прочухавшись, единодушно решила поскорее возвращаться в свой лагерь, чтобы на случай дождя прибрать некоторые вещи. Макс же опасался, что повышенная влажность выведет брелок сигнализации из строя, а это затруднит доступ в автомобиль.
– Эй, ребят, а вы что – с концами, что ли? – спросила Олеся, щелкая кнопкой на своем фотоаппарате. – Или еще вернетесь сегодня?
– Да надо вещи упаковать, а потом, наверное, назад к вам. Ориентировочно к обеду. На машине сразу подкатим. Нам же теперь, это… за кордон надо двигать.
– Это я поняла, – ухмыльнулась Олеся и покачала головой. – Ну вы даете!
– Да и вы тоже хороши! – оппонировал Джон, отхлебывая крепкого чаю и отставляя кружку.
Все четверо поднялись по дороге и затем свернули налево, скрывшись из виду. Оставшиеся же в лагере после завтрака планировали изучить окрестности второго озера, тем более, что необходимо было наверстывать упущенное время и зарабатывать дополнительные очки.
– Блин, а где все-таки Диман и Костик? – озвучил Леха вопрос, который на самом деле интересовал всех. – Я так понял, они ночью не возвращались, что ли?
– Хм… По ходу, не возвращались, – проговорил Полевой, закуривая. – Вещи их – вон, в кучке лежат. Неразобранные.
– Да ты Димке на трубу звякни, – настойчиво порекомендовала Барабанова. – Ну вдруг они где-нибудь у реки с какими-нибудь туристами откисают. Хотя вроде на них это не похоже.
Звонки на оба телефона были безрезультатны – абоненты находились вне зоны действия.
– Ну ладно. Раз такая ботва, будем ждать. В смысле, пока наши поиски проходят более-менее по графику, и нам на Донце завтра, видимо, придется еще день провести.
– В принципе, да, – поддержала его Олеся. – Они же не дети малые, в конце-концов. Кстати, народ, надо водички принести. На обед и на ужин сразу. Макс вчера говорил, что тут за горой мощный родник имеется.
– Да он бухой был! – резко сказала Барабанова. – Три раза «As Tears Go Bye» из своих «Роллингов» долбаных пел.
– Да ладно тебе! – мягко возразил Алексей. – Ну хорошо было человеку, что ж теперь…
– Давайте все пойдем, – предложил руководитель группы. – Погода хорошая, места обалденные, к тому же, на них не ступала наша нога. Минут за двадцать управимся.
– А это… – начал было какую-то мысль Киреев.
– Машину закроем. Она ж на сигнализации. Ценные вещи – внутрь. Да и тут вроде спокойно все. К тому же сегодня четверг, и особого наплыва отдыхающих, как я думаю, не ожидается.
Вскоре приятели, гремя котелками и неся рюкзаки с пустыми пятилитровыми баклажками, вереницей двинулись в нужном направлении.
Родник, по идее, должен был находиться где-то совсем близко. Сверху даже было видно небольшое устье, которое он образовывал при впадении в Донец.
– Погоди, Лех! Тут справа тропинка есть – так поудобнее будет, – обратился Никита к приятелю.
Киреев последовал своевременному совету и, хрустя мелкими коричневыми камнями, которыми была усыпана тропинка, стал спускаться вниз. Совсем скоро он скрылся в густых зарослях, окаймлявших склоны глубокого оврага. Барабанова, Олеся и замыкающий группу руководитель осторожно двинулись за ним.
Из леса неожиданно донесся истошный крик Алексея, причем остальные не сразу поняли, чей это голос – поскольку от флегматичного и уравновешенного Киреева никто никогда не слышал особо громких звуков.
Олеся, Ирина и Никита замерли. Спустя некоторое время последний выдвинулся вперед, пытаясь защитить женщин от неведомой опасности и приглушенно прокричал вниз:
– Эй, Леха! Ты там в порядке? Что случилось?
Ответом ему был шум осыпающихся камней и треск ломаемых кустов, из которых через несколько секунд вырвался Киреев. Глаза его жутко вытаращились и налились кровью, рот был перекошен; дышал он тяжело и прерывисто.
Леха побежал вверх по тропинке, делая беспорядочные жесты руками в направлении оврага, откуда только что появился.
Барабанова и Олеся прижались друг к другу теснее, не понимая, что происходит, но чувствуя витающее в воздухе напряжение, которое вот-вот должно воплотиться в каких-то ужасных новостях. Никита же застыл на склоне посреди тропинки и сейчас даже радовался тому факту, что прихватил с собой пистолет (пусть даже и пневматический).
– Леха, да стой! Что там такое? – снова окрикнул он поднимающегося Киреева.
Тот был уже почти рядом и хрипло прокричал с надрывом:
– Там… Диман и Костик!! И… еще кто-то…
– В смысле? – спросил Никита, холодея от внезапно пришедшей в его голову чудовищной догадки. – Они что?...
– Да!!!!! – проорал Леха и с размаху сел на землю. – Без вариантов!
Руками он обхватил свою голову и некоторое время качался из стороны в сторону, делая судорожные вздохи.
Ноги Полевого сделались ватными, в голове сильно зашумело, и он тоже опустился на землю. Перед глазами поплыли разноцветные круги. В этот же момент сверху раздались истеричные восклицания девчонок. Они, по-видимому, быстро въехали в суть ужасной новости и теперь ударились в панику.
Из состояния прострации Никиту вывел настойчивый звонок сотового телефона. Прошло, наверное, больше минуты, прежде чем он вытащил его из нагрудного кармана камуфляжного жилета и, глядя куда-то в пространство перед собой, нажал кнопку приема.
Несколько секунд Полевой молча слушал с отсутствующим видом, а затем взгляд его обрел некоторую нездоровую осмысленность.
– Чтооо??? – вскричал он. – Когда???...
С большим трудом понимая, что происходит, а главное, не будучи в состоянии предсказать даже самое ближайшее будущее, он отметил, что голос только что звонившего Кузьмича по эмоциональной окраске ненамного отличался от Лехиного.
**********************
– Ну что, Полевой врубился в расклад? – с нетерпением спросил Джон, нервно куря и утягивая стропы на рюкзаке.
Макс и Пожарская меж тем быстро закидывали вещи в машину, ничего не говоря.
– Да врубился вроде. Только он там сам какой-то обалдевший, по ходу…
– Когда он стартует?
– Хрен его… Да быстро он стартует… При таких расплетах валить надо как можно скорее!
Кузьмич приволок несколько баклажек с речной водой и оглядел уже почти опустевшую поляну.
– Мда. Веселенькая экспедиция получается… Книгу по осени напишем.
Он нервно хмыкнул и искоса взглянул на Макса. Тот повернул ключ в замке зажигания и завел автомобиль.
– Все взяли?
– Да все, все, – сказал Джон. – Давай двигай! Нам до трассы домчать надо. Там, по крайней мере, безопаснее.
«Нива» тронулась с места, объезжая неподвижные тела, бесформенными темными грудами лежащие на поляне. Вадимыч, по заведенному ранее внутреннему распорядку, сидел впереди. В левой руке он комкал бумажку с номером В.И. Тихомирова, майора МВД, встреченного на трассе М21 несколькими днями ранее…
ЧАСТЬ 3. ФРАНЦУЗСКИЙ ЭНДШПИЛЬ
Глава 36
Уютные кресла с комфортными подлокотниками самолета «AIRBUS А-319» располагали к приятному перелёту. Рейс «Москва-Париж» начинался из аэропорта Шереметьево, терминал № 2. Аэробус уже готов был в ближайшее время подняться в воздух, его пассажиры находились в радостном предвкушении от предстоящей встречи со столицей Франции.
Одним из счастливчиков, находящимся сейчас на борту, был Виктор Александрович Павлов. Используя свои многочисленные связи, он быстро решил вопрос с получением визы. Витек решил шикануть и потому приобрел билет бизнес-класса. Более того, он даже надел по такому случаю костюм с галстуком, чего не делал последние уже Бог знает сколько лет. По признанию многих людей, строгая одежда ему шла. Ярко начищенные дорогие туфли слабо мерцали под впереди расположенными сидениями.
– Дамы и господа! Благодарим Вас за выбор нашей авиакомпании. Вскоре после взлета бортпроводники предложат вам напитки и ужин.
Павлов, слушая приятный голос, доносившийся из динамиков, прикрыл глаза и откинул голову назад, ощупывая руками темно-синюю обивку мягкого кресла. В бизнес-классе с каждой стороны от прохода было по два широких кресла с встроенными в подлокотники кнопками, регулирующими угол наклона. Бизнес-класс был почти пустой, чему в немалой степени способствовал финансовый кризис. Эконом-класс был заполнен примерно наполовину и занимал большую часть длины салона. Кресла там располагались по три в ряд и имели красно-синий цвет. Больше особых отличий без внимательного анализа обнаружить не удавалось. Впрочем, Павлов был доволен.
– Черт возьми! Мог ли я думать о таком еще год назад? – удовлетворенно пробормотал он, вспоминая недавние события.
Пока все было тихо, и после возвращения с Северского Донца несколько дней ему удалось провести в относительном бездействии. За это время Витек успел побывать на дачах у двух приятелей, которым доверял, а также метнулся в Москву на автобусе, соблюдая на всякий случай определенную конспирацию. Теперь это было позади, и хотелось надеяться, что впереди всё будет достаточно хорошо и гладко.
Самолет вырулил на взлетную полосу и покатился, наращивая скорость. Колеса оторвались от земли. Спустя три часа они должны были вновь коснуться ее, но уже на территории Франции.
Пребывая в благостном расположении духа, Виктор решил укрепить это состояние. Разносимый бортпроводницами ужин с рюмкой коньяку подходил для подобной задачи по всем параметрам. Крепкий напиток приятно обжёг внутренности и сразу напомнил о весенней встрече выпускников, где он выступал безоговорочным лидером алкогольного фронта.
Немного подкрепившись, Витёк смог убедить бортпроводницу доставить ему двойную порцию спиртного.
– Да не переживайте! – весело подмигнул он ей. – Это так, для аппетиту!
Спустя минут сорок Павлов был уже прилично пьян. Конечно же, девушка в форме «Аэрофлота» была здесь практически ни при чём – с собой пассажир бизнес-класса доставил на борт сувенирную ёмкость объёмом 0,5 литра коллекционного коньяка «Арарат».
По этой причине он не слышал, как пилот произнес: «Уважаемые пассажиры! Добро пожаловать в Париж. Наш самолет приземлился в аэропорту «Шарль де Голль». Погода в Париже хорошая – плюс 22 градуса, без осадков. Благодарим Вас за то, что Вы воспользовались услугами авиакомпании «Аэрофлот – Российские авиалинии».
– Гражданин! – ворвался в сознание чей-то голос. – Вставайте!
Виктор ощутил, что его трясут за плечо – впрочем, трясут весьма корректно.
– А? – он начал возвращаться к действительности. – Сколько?
– Чего сколько? – опешила миловидная бортпроводница. – Мы в Париже, вставайте.
– Твою мать! – с трудом шевеля языком выговорил Павлов. – Вот я попал на бабки! Если от вокзала, сука, до дома четыреста колов просят, то…
И он замолчал. Девушка всерьез озадачилась, но, надо отдать ей должное, быстро нашлась.
– Да все нормально. Вон такси стоят. Хотите, зарезервируем?
Павлов попытался улыбнуться, с трудом удерживая в вертикальном положении качающуюся голову.
– Во мне повезло! На халяву?! – остатки сознания не могли смириться с этим предположением. Он оглядел стюардессу с головы до ног и криво усмехнулся. – А вы женаты?
Через несколько мгновений крупное, но поддающееся транспортировке тело Виктора уже находилось внутри аэровокзала у стойки регистрации пассажиров.
– Цель вашего визита? – спросил суровый таможенник и тут же возмутился. – Какой наркотуризм?
– Не, – Павлов попытался отчетливо выговорить заплетающимся языком что-то важное. – Просто туризм. Я сказал «просто туризм», а вы… эт самое… э-э… я понял. Молчу.
Таможенник неприязненно хмыкнул и покачал головой. Если б кто знал, как его достали пассажиры московских рейсов! Некоторые из них могли по много часов кряду в состоянии алкогольного наркоза колбаситься в здании аэровокзала. Из мужской уборной приходилось ведрами выгребать пустую стеклянную тару с резким запахом спиртного. Он снова покачал головой. В загранпаспорте появился штамп о въезде в страну.
Засунув документ во внутренний карман пиджака, Павлов тяжело двинулся вслед за толпой, выгрузившейся из их самолета. Получив через несколько минут свой багаж, он перекинул ремень сумки через плечо и, шатаясь, поплелся к одной из дверей. К его удивлению, это оказался вход в комнату службы безопасности. Увидев хмурых сотрудников с резиновыми дубинками, пристегнутыми к ремням, он отшатнулся и произнес:
– Сорри… Э-э, пардон, то есть… В общем, силь ву пле…
Охранники переглянулись и весело заулыбались.
Следующая попытка была более удачной. Павлов очутился внутри сервисного центра, занимающегося бронированием билетов и мест для размещения туристов.
Здесь надписи дублировались на нескольких языках. Витек довольно быстро возвращался в относительное вменяемое состояние, и к текущему моменту, изъясняясь по-английски, смог заказать номер в одной из гостиниц сети «Hotel Ibis» на неделю, а также вызвать такси.
Спохватившись, он затарился в местном магазине парой бутылок местного пива «Kronenbourg 1664» и большой шоколадкой, поскольку решил, что следует восполнить дефицит глюкозы, возникший вследствие приема алкоголя.
Через четверть часа темного цвета «Renault» (в наступающих сумерках точно определить его оттенок не представлялось возможным) ожидал Витка неподалеку от выхода. На прощание Павлов весьма галантно поблагодарил сотрудников сервисного центра в известных ему англоязычных выражениях и покинул здание.
Он не знал, что платить за поездку в такси придется по тарифу «В», который действует с 19.00 до 07.00 в пределах города, а также днем для пригородов и аэропортов. Однако финансовые возможности Виктора были приятно велики, так что отдать 50-70 евро проблемы для него не представляло.
*********************
– Как? Что значит «не нашли»?.. Вы че там, охренели совсем? – Громкий голос Йозефа Кнопличека грозил разорвать нежную мембрану динамика телефона. – Я тебе за что деньги плачу, Тунгус?
Первое время после приобретения ценнейшего экземпляра холодного оружия чех был на седьмом небе от счастья. Еще бы, такая уникальная вещь – и только у него! И к тому же за сравнительно небольшие деньги. Он радовался, что так удачно облапошил дилетанта Павлова. Однако спустя несколько дней одно электронное письмо перевернуло все на 180 градусов. В этом сообщении некий неизвестный под никнеймом «Мастер» чрезвычайно убедительно доносил мысль о том, что ножичек – липовый. Для пущей убедительности неизвестный «доброжелатель» приложил около десятка фотографий и экспертное заключение организации, которой Кнопличек не имел ни малейшего основания не доверять. Поэтому пришлось спешно подключать понимающего все с полуслова Тунгуса и его ребят.
От ярости чех на мгновение даже позабыл об обычной конспирации. Затем замолчал – видимо, отпил из кружки своей любимой минеральной воды «Боржоми», которую оценил еще в студенческие годы. Несколько успокоившись, он продолжал:
– Как могло получиться, что объект не обнаружен? Он что, на симпозиуме, что ли?
– Нет, шеф, – промямлил Тунгус, вытирая предплечьем мокрый лоб. – Ростовский куратор проекта вроде подтвердил наличие его на территории области.
– С книгой? – быстро спросил Кнопличек.
– Хрен его знает… Говорят, на машине двигался. То ли «УАЗ», то ли «Defender».
– Да они что там, совсем страх потеряли? УАЗ от «Def’а» отличить не могут?
– Э-э… Кгхм... Шеф, если б мы занимались только этим…
Кнопличек вспомнил про свой не менее важный параллельный проект, обещавший принести в обозримом будущем гигантские доходы, и понимающе смягчил голос:
– Ладно. Хоть что-нибудь накопали? Сроки поджимают.
– Так я и хотел об этом сказать, – подобострастно заторопился Тунгус. Если две минуты назад он жалел, что ушел из большого спорта двенадцать лет назад, то теперь снова забыл об этом. – Судя по всему, товарищ покинул пределы родины…
– Да ты что? Упустил его, что ли?
– …дней на десять-двенадцать. Наш человек в посольстве людей своих напряг. Известно пока, что Виктор в Париже находится.
Кнопличек привстал с кресла.
– Ну так берите его!
– В многомиллионном Париже? Да еще с пригородами? Его там отыскать – что иголку в стоге сена. К тому же товарищ, как вы и предупреждали, чрезвычайно предусмотрительным оказался – пустил обе наши группы по длинному ложному следу.
– Бли-и-ин! Ребят! Ну вы что, дети малые? Ведь в Лондоне в тот раз как хорошо все провернули?! Хоть в хрестоматии ГРУ заноси! С иллюстрациями причем.
– Спокойно, – тактично перебил шефа Тунгус. – Четырех – максимум шести дней нам хватит. Из Франции Виктор просто так не выберется.
– Очень на это надеюсь, – сухо отчеканил Кнопличек и нажал кнопку «Отбой».
***********************
В то самое время, когда Павлов начал знакомился с Парижем, Макс, Вадимыч, Анна и Джон находились внутри комфортного автобуса «Neoplan», следовавшего до пограничного белорусского города Брест.
Несколькими днями ранее они вернулись из путешествия на Ростовщину, удачно избежав неприятностей, которые сулило неотвратимое общение с правоохранительными органами. Уже в момент выезда на трассу М21 все четверо заметили три милицейских автомобиля с включенными мигалками, явно направлявшиеся в сторону озер.
Затем, уже возле Каменска, Вадимыч несколько раз безуспешно пытался дозвониться сначала до Никиты, затем до Олеси и Киреева. Двух часов Полевому в любом случае должно было хватить, чтобы добраться до места встречи, однако по прошествии этого времени «Соболь» не появился. В результате был сделан неутешительный вывод, что у Никиты Юрьевича и его команды возникли проблемы.
В ходе краткого совещания было решено, что в данной ситуации следует все-таки двигаться в Воронеж, так как открывшиеся накануне обстоятельства говорили в пользу именно такого выбора действий.
В столице Черноземья они укрепились в своем мнении, что поступили правильно – вопрос с визами, билетами и прочими документами, необходимыми для путешествия во Францию, решился на удивление быстро и даже ненапряжно. На следующий день после прибытия в Воронеж Княжну вызвали на работу в филармонию, чтобы предложить ей поучаствовать в гастрольном туре молодежного оркестра по Франции и Испании. В эти страны оркестр ездил минимум дважды в год на протяжении вот уже лет пятнадцати. Каждый раз гастроли длились в среднем около месяца, и за это время музыкальный коллектив успевал дать пару десятков концертов в различных городах.
Вечером того же дня Пожарская вернулась домой буквально с вытаращенными глазами и сообщила, что у нее есть идея по поводу того, как можно быстро и практически на законных основаниях попасть во Францию.
Дело в том, что в этот раз оркестру предложили исполнять в ходе гастролей преимущественно киномузыку, а также произведения современных авторов. Помимо основного состава оркестру требовались приглашенные музыканты, специализирующиеся на игре на электромузыкальных инструментах – синтезаторах, электрогитарах, бас-гитарах и т.д.
В связи с периодом отпусков найти желающих поехать на гастроли было крайне сложно.
Основная мысль Княжны заключалась в том, чтобы предложить Макса, Джона и Вадимыча в качестве недостающих участников. Каждый из этих троих умел играть на каких-либо инструментах. Например, Джон умел извлекать звуки из саксофона и блок-флейты, а также из разного рода перкуссий. Макс играл на гитаре и бас-гитаре, а Вадимыч кроме всего прочего четырнадцать лет в (общей сложности) отучился в музыкальных школах по классам оркестровой флейты и фортепиано.
Идея ввиду ее простоты и некоторой наглости была безотказной, а самое главное – как нельзя более своевременной. С одобрения всех троих их предполагалось также привлекать к погрузочно-разгрузочным работам и мелкому ремонту, сопровождавшему подобные поездки. Кроме того, они согласились на минимальную оплату – только чтобы вырваться в Западную Европу.
Это было выгодно для обеих сторон, поэтому директор оркестра быстро внес всех четверых в необходимые списки и в течение трех суток организовал им визы и медицинские страховки, благо имел хорошие связи в посольстве Испании и Франции.
Вадимыч почувствовал, что они поймали волну удачи, поэтому останавливаться на достигнутом ни в коем случае не следовало. Тем более после событий у реки Северский Донец. Еще там, в центре Ростовской области, они произвели мозговой штурм на тему того, как следует организовывать поиски последних частей артефакта. Информационная база в Воронеже оказалась достаточной, чтобы установить следующее.
Во-первых, поиски через Интернет подтвердили, что в самом конце мая в Каменский район выдвигалась международная археологическая группа, включавшая не только французских представителей, но также нескольких человек из России и Венгрии. Во-вторых (и это сразу существенно сузило круг их поиска), экспедиция была организована в том числе при серьезной поддержке ряда ведущих европейских музеев, главным образом Лувра. Более того, трое ныне действующих сотрудников всемирно известного заведения были непосредственными участниками раскопок.
Джон даже сумел найти ссылки на фотографии участников этих раскопок. Там же приводились и их имена, однако и фотографии, и тексты были размещены отдельно друг от друга, и потому понять, какие подписи кому соответствуют, представлялось затруднительным. Одна из этих ссылок была на многотиражку города Белая Калитва, рядом с которым и предполагалось производить раскопки.
Последние две фотографии были посвежее, и на них были изображены счастливые французы, демонстрирующие найденные ценности. Дело несколько осложнялось тем, что качество картинок оставляло желать лучшего – фотоаппаратура журналистов районных газет была далека от оснащенности столичных репортеров; то же самое относилось и к печатной технике.
Однако даже этих сведений было вполне достаточно. По крайней мере, задача поисков существенно упрощалась, а круг причастных к этому лиц сужался до разумных пределов.
На всякий случай вся найденная информация была у них с собой – и в электронном, и в печатном видах. На необходимости последнего варианта настоял Макс, с некоторым недоверием относившийся к разного рода новомодным прибамбасам.
К назначенному времени старта приятели очутились во внутреннем дворе филармонии. Вообще-то Джон, Вадимыч и Макс появились минут на сорок раньше, чтобы загрузить объёмные музыкальные инструменты – литавры, контрабасы, виолончели и тому подобное. После своеобразной переклички, краткого инструктажа и традиционного фото на дорожку, блестящий огромный автобус двинулся на северо-запад. В салоне его царила напряженная гастрольная суматоха, прерываемая хохотом и частыми восклицаниями.
Дорога была достаточно хорошей, однако московское направление (по которому пока двигался автобус) объективно считалось самым перегруженным, поэтому скорость перемещения вскоре могла ощутимо возрасти. После въезда в Елец Липецкой области и поворота на Орел так и произошло.
Быстро миновали территорию Орловской и Брянской областей и очутились в Белоруссии. Здесь дорога была еще лучше после недавней реконструкции, и в конце-концов примерно через сутки после старта из Воронежа автобус благополучно прибыл в город-герой Брест, в окрестности железнодорожного вокзала.
Здесь должна была произойти пересадка на другой автобус, в котором предполагалось двигаться по Европе.
Пока ожидали роскошный белый «Мерседес» на 60 посадочных мест с двумя телевизорами и биотуалетом, члены оркестра активно разминались алкоголем. Большинство из них уже много раз ездили на гастроли в Западную Европу, поэтому пребывание в различных пунктах пересадок и отстоя воспринимали не иначе как досадные издержки процесса. Однако трое новых участников коллектива предпочли вместо этого пошататься по Бресту. Вадимыч пару раз бывал тут, однако его знакомство с городом ограничивалось привокзальной территорией и экскурсией по ларькам со спиртными напитками. Джон в Бресте очутился впервые, Макс – тоже, если не считать короткой остановки еще в далеком 1990-м году. Что до Пожарской, то она много раз проезжала через этот город, но также редко выходила куда-либо за пределы вокзала – в ее случае это было связано с тем, что сидящим в автобусе запрещали выходить в связи с ожиданием таможенников.
В группе людей, находившихся на площади у шпиля вокзала вдруг возникла фигура, показавшаяся Кузьмичу знакомой. Слишком свежи были воспоминания о таинственном незнакомце, очутившемся у него в квартире на день рождения. Сейчас была полная уверенность в том, что тот находится где-то неподалеку, только одет отчего-то в серый костюм с галстуком. Чем была обусловлена такая уверенность, Вадимыч и сам бы никогда не смог объяснить, но фигура, рост и даже поза казались до жути знакомыми. До жути в прямом смысле слова. В груди похолодело, ноги приросли к тротуарной плитке, которой была вымощена вокзальная площадь.
– Ты что? – спросила вдруг Пожарская у Вадимыча, слегка толкая того локтем в бок. – Уже спишь на ходу?
Тот дернулся и вернулся к действительности.
– А? Что? Да не, мы ж даже не пили ничего практически… Показалось… да это, в общем, неважно.
– Блин, зря мы подписались на работу грузчиками – теперь даже не забухаешь как следует! – вздохнул Джон, пытаясь пошутить.
– «Сколько лет прошло – все о том же гудят провода», – удачно сострила Анна Олеговна, цитируя когда-то услышанную строчку из песни глубоко презираемой ею группы «Сплин».
Все заулыбались.
Глава 37
В здании Каменского РОВД уже было тихо. Рабочий день подходил к концу, к тому же, если не считать недавнего побега группы рецидивистов, обстановка в районе считалась нормальной.
Следователь Порывкин стоял у выхода и медленно курил. Было жарко. По спине тек пот. Сигарета сейчас была скорее привычкой, чем удовольствием. Александр Иванович несколько дней назад уже планировал полноценный отпуск с супругой и ребенком на Черноморском побережье Кавказа, однако был срочно вызван начальством и введен в курс нового серьезного дела. Плечи томились по плотным морским волнам, в чемодане были упакованы две пары крепких кроссовок для похода в горы – но все это сейчас стало ненужным. По крайней мере, на ближайшие месяц-два; а там уже и сезон пройдет.
Порывкин вздохнул. Жена его, Надежда, за время совместного проживания привыкла к подобным раскладам, хотя, конечно же, расстроилась. Все это было мощным стимулом для того, чтобы быстро раскрыть дело о нескольких убийствах на подведомственной майору территории – окрестностях хутора Нижнесазонов. Благо уже имелись несколько подозреваемых, которые находились сейчас в здании РОВД. Александр Иванович в глубине души понимал, что не все так просто, но предпочитал думать, что задержанных нужно просто дожать, и все станет на свои места.
Майор выбросил окурок в урну, прикрыл входную дверь и вернулся в свой кабинет – ввиду бесконечной смены его обитателей за последние несколько лет на двери даже не было таблички.
– Ну что, Никита Юрьевич, плохи ваши дела, – с некоторым участием проговорил Порывкин, присаживаясь. – Уж все как-то у вас запутанно получается – это вы не видели, то вы не слышали… А то, прошу прощения, пьяные были.
Сидевший на стуле Полевой, не поднимая головы, тяжело вздохнул и скукожился еще сильнее. Майор продолжал:
– А вы знаете, что в большинстве действующих уголовных законодательств, включая и российское, алкоголь в подобных ситуациях считается отягчающим обстоятельством? Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Невольный каламбур понравился хозяину кабинета, и он слегка улыбнулся.
Следует ли говорить, что Никита твердо решил перестать даже нюхать алкоголь – еще три дня назад, когда возле их лагеря, в котором шли спешные сборы, появились три автомобиля МВД с доброй дюжиной немногословных сотрудников правоохранительных органов.
Порывкин устало спросил:
– Ну так как же вы все-таки объясните сейчас наличие в непосредственной близости от вашего лагеря трех трупов? Два из которых, если верить вашим словам, до недавнего времени были чуть ли не вашими же друзьями?
Никита вздохнул еще тяжелее, набрал в легкие воздух.
– Там все написано, – произнес он, кивая на несколько листков бумаги, лежащих на столе. – Мне больше добавить нечего.
И он покрутил в воздухе ладонями с растопыренными пальцами, как будто оглаживал невидимый шар диаметров сантиметров двадцать.
– Я читал ваш опус уже три раза. Ему место на книжной полке. В разделе «фэнтези». Рядом с вами три мертвеца и пять обезглавленных зэков. А вы мне сказки Андерсена рассказываете…
Следователь наклонился к Полевому и, холодно глядя прямо ему в глаза, добавил:
– Из числа тех, которые редко издавали. «Девушка в гробу» – читали?
Полевой молча замотал головой.
– Ну, время у вас еще будет, – он посмотрел на календарь и часы. – Еще двое суток. – Затем Порывкин отчеканил. – Пока что вы еще находитесь в статусе задержанного, но я постараюсь сделать так, чтобы вы и ваши ребята перешли в разряд обвиняемых. Разумеется, все будет в рамках закона.
Здесь Александр Иванович не шутил. Он действительно старался придерживаться требований многочисленных нормативных актов, меняющихся с завидной регулярностью.
Никита слегка выпрямился. Казалось, что все это время он усиленно размышлял.
– Мои товарищи расскажут вам то же самое. Разве что с небольшими нюансами. Вам не кажется, товарищ майор, что, соверши мы подобное преступление, мы вели бы себя по-другому.
– Тогда как вы объясните то, что уже были готовы скрыться с места… э-э… происшествия?
– Да нам друзья позвонили. Если точнее – Кузнецов Вадим Вадимович, 1976 года рождения. Из Воронежа. Проверьте, если хотите.
– Ну допустим. И что же он вам сообщил?
– Я ведь всё подробно описал. – Никита поднял голову. – Мы к убийствам никакого отношения не имеем. У нас и конфликтов за это время никаких не возникало, с Дмитрием и Костиком – точно.
– А с остальными? – быстро спросил Порывкин, буравя человека напротив взглядом.
– Нормально всё было, товарищ следователь. Мы даже поддатые очень конструктивно общались. Насколько это воможно.
– Вот что, Никита, – майор решил перейти на «ты» для того, чтобы придать беседе большую доверительность. – Я вижу, что вы хорошие ребята. Но может быть, в этом и вся проблема? Кто-то что-то не так сказал, решили поиграть в рыцарей… Или джентльменов… Не знаю.
– Алексей, Олеся и Ирина подтвердят мои слова. Так быстро мы не смогли бы между собой сговориться.
Этот аргумент действительно имел большое значение для опытного работника МВД.
– Допустим. А…
– К тому же у нас совсем не было огнестрельного оружия, – выпалил Полевой, не дав ему развить мысль. – Это могут подтвердить уже человек тридцать. И… это… вы звонили по номеру, который я вам давал?
– По короткому или по длинному?
– Да наверное, по обоим. Это одна и та же организация.
– Насчет шоу, что ли? – поморщился майор. – Да, информация подтвердилась. Это, конечно, дает вам некоторые, если можно так сказать, преимущества. Но пойми, Никита, – восемь трупов за два дня, предшествовавшие этому массовый побег и стрельба в кабаке – в этом, как его… Тарасовском… Да в Ростове уже пол-министерства внутренних дел вторую неделю живет! Лучших сыскарей позвали.
– К стрельбе в Тарасовском мы уж точно никакого отношения не имеем, – выпрямился Никита. – Я вообще слабо представляю, где это находится.
– Так вы ж проезжали через этот райцентр.
– Товарищ майор, а вы озадачьте своих спецов – пусть информацию из нашего GPS-навигатора сольют и проверят. Там же все представлено – все остановочки! Даже когда писать бегали! Во! Точно! Как же я об этом сразу не подумал?! И Олеськин еще посмотрите – резервный!
У группы Полевого изначально действительно было два GPS-навигатора. Второй лежал у Олеси для перестраховки. Никита внутри себя осыпал ее поцелуями, ибо именно она перед отъездом настояла на этом. Кроме них двоих, никто из членов команды об этом втором аппарате не знал.
Следователь глубоко задумался и даже забыл на некоторое время о существовании допрашиваемого.
– Так, – сказал он после долгой паузы. – Ладно. Биографии у всех вас приличные. Даже кандидаты наук есть.
Полевой хмыкнул и слегка расправил плечи. Ему даже захотелось закурить, причем стрельнуть сигарету у Порывкина. Но, подумав, он решил воздержаться. Майор продолжал:
– По закону мы вас можем задержать на срок до 72 часов. Положенный звонок вы сделали. Но это не критично. Можете еще кому-нибудь отзвониться. Однако… посидеть все-таки придется, Никита. Ознакомиться, так сказать, с нелегким бытом рядовых сотрудников министерства внутренних дел и их тяжелой, – он улыбнулся, – незаметной для простого глаза работой.
После этих слов, в которых Полевой увидел в майоре человека, он понял, что все будет хорошо.
*********************
На первом этаже РОВД, в большой комнате с зарешеченными окнами и массивной дверью находились Алексей Киреев, Олеся Синякина и Ирина Барабанова. Были они серьёзны и молчаливы, тщательно обдумывая предстоящие безрадостные перспективы. Впрочем, поддаваться преждевременной панике не хотелось, тем более, если ты ни в чём не виноват.
– Посидим тут ещё дня два, и отпустят, – первым нарушил молчание Киреев, желая подбодрить девушек. – По крайней мере, как-то так в законе прописано.
Олеся тяжело вздохнула и тихо произнесла:
– Значит, мне не показалось…
– Чего? – встрепенулась Ирина. – Ты о чём?
– Да мне почудилось последней ночью, что я два выстрела слышала. Приглушенных, правда. Ну а я что? Подумала, что ветки так хрустнули. Или камни покатились.
Киреев даже вскочил с деревянной лавки.
– А ты об этом написала? Рассказала?
– Чего? – почему-то озадачилась Олеся.
– Ну, если мы все вместе были у костра и ты слышала выстрелы, то всё! Мы вне подозрений! В конце-концов, Диман с Костиком могли друг в друга палить. Или еще в кого. – Леха почесал голову. – Хотя у них стволов-то не было. Вроде… А когда, говоришь, стрельба была?
– В 23.34. Я запомнила точно, потому что у меня мобильник вывалился, когда я за котелком потянулась.
– Точно! – встряла Ирина. – Мне в это же мгновение хахаль бывший звякнул.
– Так это с ним ты двадцать минут трещала? – нахмурился Киреев. – Хотя да, у тебя ведь даже в роуминге все входящие бесплатны…
– Погодите, народ! Получается, что можно просмотреть историю звонков в наших с Иркой телефонах – и алиби обеспечено?!
– Да уж, – хмыкнул Леха. – Вон как менты прицепились к тому, что мы собирались, словно услышали команду «Вспышка слева»!
– А Джону нельзя позвонить? Мы же все вместе тусовались в тот злополучный вечер.
– Да может, Никита уже так и сделал, – оптимистично предположил Киреев. – Если братва еще не уехала во Францию, на что я очень сильно надеюсь, их помощь нас здорово выручит.
В замке тяжёлой двери три раза со скрипом повернулся ключ, и взору узников предстал Никита Юрьевич. Следов побоев и унижений на его лице при ближайшем рассмотрении не обнаруживалось – это внушало большой оптимизм. Руководитель группы даже слегка улыбался, протягивая бумажный сверток, в котором находились три горячих бутерброда из ближайшего киоска, торгующего фаст-фудом.
– Что Бог послал! – сказал он и широко улыбнулся.
********************
Как мало надо людям для счастья! Это Киреев и его сокамерницы прочувствовали в полном объеме при появлении Никиты Юрьевича. Они с жадностью проглотили принесенные бутерброды, запивая их прохладной минералкой.
Порывкин действительно обладал большим опытом и глубоким знанием человеческой психологии. Полевой был отпущен им под честное слово в город за едой для своих приятелей и конечно же вернулся к назначенному времени в РОВД.
– Никит! Все нормально? – воскликнула Олеся, вскакивая с места. – Ну что там? Что дальше-то?
– Да посидеть придется чуток, – извиняющимся тоном ответил тот. – Завтра тебе в город идти, – кивнул он головой в сторону Киреева.
– Зачем?
– Ну купишь чего-нибудь. Похавать. Заодно Каменск посмотришь.
– Чего я в нем не видел? – мрачно пробурчал себе под нос Киреев в свойственной ему манере.
Впрочем, пошататься по городу часа два было бы гораздо приятнее, чем провести то же время в полном бездействии среди четырех стен.
– А вдвоем нельзя? – спросила с надеждой Барабанова.
– Можно, – на удивление быстро отозвался Полевой. – Майор наш, ну, который у озера всем руководил, конечно, понимает, что кто-то в РОВД должен остаться. В качестве залога, что ли. Поэтому, думаю, можно даже втроем выдвинуться.
– Ну а вообще дальше-то как? – Киреев озабоченно поскреб подбородок. – В смысле перспективы? Нам дело пришьют? Или как? У меня отпуск, ё-моё, через две недели заканчивается. Надо этот момент расплести.
Никита, продолжая стоять посреди комнаты, торжествующе оглядел всех троих и важно проговорил:
– Вовремя я, братцы, вспомнил про наши GPS-ники. Порывкин сейчас со спецами из Ростова сливает из них информацию о нашем передвижении. Завтра на свежую голову перепроверят все и руки нам пожмут. Надеюсь. «Счастливого пути», мол, и все такое.
– Народ, а меня до сих пор колотит. Блин, это ж надо! В одной команде тусовались с ребятами… Мне даже Костик, простите, начал нравиться… А теперь им… кирдык! – Ирина шумно всхлипнула, но тут же снова взяла себя в руки. – Следователь сказал, восемь человек на тот свет отправились? Во ужас-то!
Никита с тяжелым вздохом присел на деревянную лавку и сделал изрядный глоток минералки.
– Двое наших… Пять уголовников, которые сбежали… вроде как дней пятнадцать назад. И один чувак еще какой-то левый.
– В смысле? – спросила Олеся. – Что значит «левый»?
– Да там нашли еще один сильно обезображенный труп. Естественно, без документов и особых опознавательных знаков – кто ж с собой на отдыхе в карманах будет паспорт таскать или визитку? В общем, его под камнями обнаружили. У родника. Верхняя часть туловища и голова раздавлены нафиг, поэтому хрен его знает, кто это был. И какого он возраста.
Все замолчали, вновь оживив в памяти ужасные картины, увиденные перед спешными сборами.
– Ну да черт с ним, ладно. Самое главное – я Савельеву звякнул. Ну, исполнительному директору «В поисках потерянного времени».
Трое остальных понимающе закивали головами.
– Так вот, он обещал приложить все усилия, чтобы наши толстые рыхлые тела, – Полевой натужно гоготнул, – в ближайшее время оказались в Воронеже, а затем в Москве. Савельев говорит, деньги нормальные пошли благодаря нам. Да и нам самим в том числе тоже кое-что перепало. Так сказать, за моральный ущерб и все такое. В общем, он формальности утрясет сейчас – и домой чухнем!
– Так быстро? – спросил Киреев. – Че-то не верится.
– Лех, ну менты видят же, что мы никуда не денемся. Все люди нормальные. Анкеты – хоть на нелегальную работу в ГРУ устраивайся. Патриоты в десятом колене, блин!
Он опять осклабился, и остальные невольно улыбнулись по его примеру.
**********************
К концу третьих суток пребывания в Каменском РОВД около 15 часов дверь камеры распахнулась. На пороге стоял Порывкин, искренне улыбаясь. За его спиной маячили сержант и высокий представительный мужчина лет сорока в легком летнем сером костюме. Это был не кто иной, как сам исполнительный директор Проекта «В поисках потерянного времени» Савельев.
– Все. Выходите, ребят, – в добродушном голосе майора слышались нотки участия. – В моем кабинете бумажки сейчас надо будет подписать – простая формальность. И всего доброго!
Он слегка усмехнулся и, повернувшись, зашагал в свой кабинет. Сейчас Александр Иванович был твердо уверен в том, что на внешне бесхозной двери наконец-то появится монументальная табличка с золотыми буквами: «Подполковник Порывкин А.И. Старший следователь».
Спустя полчаса сладкий воздух свободы уже вовсю пьянил четверых оставшихся в живых поисковиков, сопровождаемых Савельевым. «Соболя» рядом не оказалось – судя по всему, в Воронеж пришлось бы возвращаться на серебристом «Defender’е», принадлежащем исполнительному директору. По крайней мере, это был единственный автомобиль с 36-м регионом на номерах.
Сдержанный обычно Киреев не удержался и заговорил:
– Эх, хорошо-то как на воле! Красота! Я, по правде сказать, струхнул маленько. Ведь знал же, что мы все не при делах – а боязно как-то было! Ну да ладно, теперь все нормально. Да, Ир?
Леха с несбыточной надеждой посмотрел на Барабанову, ожидая продолжения беседы с ее стороны. Но его не последовало, ибо спутница за последние трое суток многое успела передумать.
Полевой не прислушивался к восторженным славословиям Алексея. Внимание его было приковано к старому милицейскому УАЗу-3159, который только что въехал во внутренний двор отдела. Из него вывалились уставшие оперативники, а вслед за ними на землю тяжело спрыгнул испуганный, вжавший голову в плечи дрожащий субъект лет тридцати на вид. Его быстро провели внутрь здания. Судя по всему, сразу в кабинет к Порывкину. Никита вздохнул, забираясь последним в просторный роскошный салон легендарного английского внедорожника.
– Куда? – спросил суровый сержант на вахте.
– К шефу, – сказал один из прибывших сотрудников, кивая головой в сторону коридора. – Вот, еще одного деятеля доставили. Оттуда же. Судя по всему, надолго здесь задержится. Не исключено, что от нас в СИЗО переедет.
Задержанный задрожал еще сильнее, и если бы не крепкие руки сопровождавших его милиционеров, повалился бы на пол.
– Как записать-то? – поинтересовался сержант, открывая книгу регистрации.
– Анаприенко. Владимир Валентинович, – сказал оперативник, еще раз прочитав информацию в паспорте, изъятом не далее как два часа назад.
Глава 38
Гостиница, в которой остановился Павлов, находилась на севере Парижа, в предместье Epinay-sur-Seine, и относилась к сети «Hotel Ibis».
Это было более чем скромное заведение, оценивавшееся по уровню сервиса всего лишь в две звезды, однако оно отвечало нескольким главным требованиям. Здесь было достаточно чисто и тихо, а самое главное – пребывание тут позволяло оставаться практически незаметным для ненужных глаз.
Северные предместья Парижа были оккупированы преимущественно арабами, турками и неграми. Персонал гостиницы представляли в основном чернокожие, но при этом сервис оказался вполне приличным – в номере имелась огромная кровать (похоже, даже не на два, а минимум на три лица), кондиционер и полная ванна (вместо обычной в подобных случаях душевой кабины). Разумеется, были здесь телевизор, маленький холодильник и другие бытовые приборы, даже фен.
Номер располагался на первом этаже. В холле неподалеку от ресепшна находились бильярдный стол и, самое главное, бар с неплохим выбором разнообразных напитков, радикальным образом изменяющих состояние сознания. Честно говоря, Павлов мало что соображал в дорогостоящем иностранном алкоголе, тем более что вся сопроводительная информация была представлена преимущественно на французском языке, которого он не знал. Однако на каждой бутылке были указаны процентное содержание алкоголя и объемная плотность – в принципе, этого было вполне достаточно для того, чтобы качественно провести время. А те несколько емкостей, на которых были в дополнение к этому нарисованы где яблочки, где виноград, а где и абрикосики, и вовсе радовали глаз.
Раскидав вещи по номеру, Виктор с непривычной для себя прытью первым делом направился в упомянутый бар. Голова гудела, поэтому зайти туда было совершенно необходимо. Он не удержался, вытащил сотовый телефон и набрал номер.
– Здоров, Коляныч! Эт я! – почти прокричал он в трубку. – Да нормально все! Прикинь, я сейчас в Париже! – Он покосился на негра в форменной одежде, стоящего за ресепшне. – Да, бухлом абрикосовым похмеляться буду! Что?... А, да ну и что, что вечер… Да ни хрена не дорого… Ну ты ж не в курсе… Я, короче, в Воронеж вернусь – все расскажу… Чего?.. Нет… Я, кстати, курить бросил… Да ладно… Насчет Шанхая подумай… Ну я понял. Ладно, давай!
Павлов на языке жестов затребовал у бармена двойную порцию загадочного напитка и тут же вспомнил о главной цели своего визита.
– Please… I need to visit Louvre. Escuze moi…
Услышав слово Louvre, негр радостно заулыбался и закивал головой. Ответил он, как ни странно, на вполне сносном русском языке:
– Лувр – нет. Сегодня – vacancy, то есть виходной. Завтра тоже виходной. Только начиная с четверг. Что-нибудь еще, мсье?
Виктор про себя восхитился отменным качеством предложенного спирсодержащего напитка, однако далее решил заказать две по сто из бутылки с изображением эротичной вишенки. Бармен довольно долго не мог понять, о каких единицах измерения идет речь, так как привык отпускать спиртное «дринками». Однако Павлов на интернациональном языке жестов, перемежаемом отдельными английскими словами, лично проконтролировал процесс наполнения бокала. В качестве закуски он не заказал ничего, чтобы получше вставило. После двух сотен граммов жизнь вполне ощутимо наладилась, и теперь можно было предпринимать осмысленные действия.
В хорошем расположении духа Павлов вышел на улицу. По привычке он хотел было достать сигареты и охлопал себя по всем карманам, но вспомнил, что бросил курить и потому решил прогуляться по окрестностям. Прогулка не заняла много времени, ибо уже наступили сумерки, а среди прохожих попадались все больше подозрительные лица арабской или негритянской наружности. Решив не рисковать лишний раз, он вскоре вернулся обратно в отель, тем более что особых архитектурных достопримечательностей в обозримых окрестностях не обнаружилось.
Заказав еще два по сто (теперь негр-бармен уже запомнил его дозу) дорогого классического «Bordeaux» урожая 1991 года, Павлов быстро переправил содержимое обоих бокалов в желудок и через десяток минут уже мирно сопел, разметавшись на огромной кровати, вполне пригодной, например, для занятий групповым сексом.
********************
В конце-концов пограничный белорусский город Брест остался за спиной. Члены оркестра, а также Вадимыч, Макс, Джон и Анна с комфортом разместились в уютном салоне «Мерседеса», который быстро пересёк государственную границу. Началась территория Польши. Миновав приграничный городок Terespol, они двинулись в сторону Варшавы.
Смотреть на этой части пути было особо нечего. Правда, все чаще по обеим сторонам дороги попадались костелы. Как известно, Польша является страной с едва ли не самыми серьезными в Европе католическими традициями. Большая часть оркестрантов были маловменяемы по причине успешного преодоления границы и распития по этому поводу остатков воронежской водки.
Джон и Макс с большим любопытством озирали окрестности из окна автобуса, а Вадимыч активно комментировал проносящие мимо разнообразные пейзажи. Он даже вспомнил историю о том, как в августе 1991 года, на самом излете советской эпохи, сподобился лично лицезреть тогдашнего главу Ватикана папу Яна Павла II, долгое время являвшегося Краковским кардиналом. В тот год папа приезжал на родину и спровоцировал целое паломничество в город Czestohova. В сам этот город Вадимыч тогда не добрался, но по Варшаве и Кракову поскитался изрядно. Более того, он был одним из сравнительно немногих, кто имел возможность созерцать Яна Павла буквально с расстояния 6-7 метров, когда тот перед Ченстоховой заехал на пару дней в родной Краков. Это была отдельная мощная история с приключениями, злоключениями, лишениями и исполненная исторического значения. Вадимыч даже пообещал при случае оформить ее в отдельную книгу, поскольку сохранил подробнейшие хроники об этом путешествии.
Спустя пару часов автобус «Мерседес» достиг столицы Польши. Останавливаться здесь не планировалось, но все-таки пришлось, чтобы позволить пассажирам сбегать в туалет и размять ноги. Джон воспользовался этой остановкой и успел, помимо прочего, сделать немало отличных фотографий. На периферии Варшава была застроена стандартными советскими 9-12-этажными коробками, однако ближе к старому центру радикально менялась, и тут уже было на что посмотреть. Жаль, что город практически полностью был разрушен во время отступления фашистов в 1944 году и его пришлось восстанавливать. Впрочем, реставрационные работы были проведены на «отлично», поэтому сейчас Варшава производила достойное впечатление.
На остановке все четверо купили по паре литров местного пива «Lech». Следует признать, что в Польше варится весьма неплохое пиво, не дотягивающее, быть может, до уровня немецкого или, тем паче, чешского, но превосходящее многие другие национальные разновидности этого напитка.
Далее путь пролегал через всю территорию Польши до самой Германии.
На границу этих двух государств, расположенную в окрестностях города Франкфурт-на-Одере, они прикатили уже после полуночи, сделав по пути еще пару остановок на туалет. Местность плавно понижалась. Слева по ходу движения находились здания таможни, около которых, насколько можно было рассмотреть в ночной тьме, скопилось с десяток туристических автобусов.
На немецкой границе требовалось проштамповать шенгенские визы. Паспорта были собраны у всех пассажиров автобуса, и директор оркестра отчалил вместе с документами в здание таможни. Видимо, над оркестром сияла добрая звезда, поскольку буквально через четверть часа все формальности были улажены, и автобус тронулся дальше. Теперь он двигался по территории Германии, а поскольку было уже глубоко заполночь, можно было рассчитывать на прибытие в Берлин утром после рассвета.
***********************
– Ну что, Тунгус? Чем обрадуешь? – суровый голос разбудил уснувшего прямо за рабочим столом подчиненного. – Новости есть?
Крепкий человек в светло-коричневом костюме по многолетней привычке мгновенно пришёл в себя и вскочил на ноги.
– Есть, шеф! – быстро ответил он.
– Плохие или хорошие? – сдержанно спросил Кнопличек. Сегодня он лично нагрянул в контору, и это говорило о том, что дело, курируемое Тунгусом, относится к разряду чрезвычайно важных.
– Интересные, – уклончиво ответил бывший спортсмен. – Наши люди вышли на след. Объект действительно находится в Париже. Территорию, ограниченную вот этими линиями, – он быстро указал на карту, развернутую на столе, – товарищ не покидал.
– Он один?
– Судя по всему, да.
– Наружное наблюдение установили?
Тунгус приближался к той роковой черте, которая отделяла профессионала высшей пробы от профессионала экстра-класса, поэтому не любил, когда его поучали. Он несколько недовольно поморщился.
– Ладно-ладно, – поспешил успокоить подчиненного Йозеф. – Я тебе доверяю. А это так… Сам волнуюсь очень в последние дни. Сплю плохо. Видишь – от нетерпения к тебе нагрянул.
– В общем, так, шеф. Наших там человек двадцать, – и, глядя в удивленное лицо Кнопличека, поспешил объяснить. – Вместе с постоянно работающими резидентами из числа бывших соотечественников.
– Ты только фарцу всякую советскую не привлекай, валютчиков разных… тех, которым еще при Брежневе удалось за кордон свалить.
– Да не. Эти все уже на пенсии давно. Если дожили.
Тунгус сдержанно хохотнул. Затем продолжил:
– Люди проверенные, все с образованием. Так, помогают нам, если что. Да и мы в долгу не остаемся – у них же родители здесь, родственники…
– Когда будут результаты?
Тунгус был человеком конкретным и пунктуальным. Зажатый в узкие рамки законов, социальных условностей и инструкций, он начинал плохо себя чувствовать, нервничать и впадать в депрессию. Два начала боролись в нем, поэтому он предпочитал устанавливать временные ограничения, но не четкие точки.
– Еще три-четыре дня, шеф. Не более.
– Неделя, значит? – невесело усмехнулся Кнопличек. – Ты же понимаешь, что есть и еще… м-м… заинтересованные организации. С хорошим финансированием и техническим оснащением.
Бывший борец призадумался. Это вносило существенные коррективы в дальнейшие планы.
– Что ж вы раньше-то не сказали? Мы бы как-то подстраховались. Документы бы получше выправили…
Первый раз за долгие месяцы Йозеф обратился к куратору по имени:
– Вот что, Егор. Все – повторяю – все наши совместные проекты вызывали пристальное внимание самых разных структур, подчас одновременно. Ты же понимаешь, что те деньги, малая часть из которых проходила перед твоими глазами, просто так не даются. Как и те семнадцать могил, которые ты со своими бойцами время от времени навещаешь.
Лицо шефа помрачнело. Тунгус вытащил из шкафчика початую бутылку дорогого коньяка, две сувенирных серебряных рюмочки и коротко сказал:
– Помянем ребят. Особенно Пашу жалко. Трое детей осталось.
Паша, о котором только что было сказано, резко выделялся из всех. Демонстрировавший на операциях редкую выносливость, реакцию и жестокость, он в обычной жизни был примерным семьянином и никогда не выпивал спиртного. Более того, вместе с супругой они усыновили двоих детей из детдома. Однако смерть его была ужасной и потрясла даже видавших виды судмедэкспертов.
– В общем, так, Тунгус, – проговорил Кнопличек, отставляя рюмку в сторону. – Дело закончишь – бери отпуск. Сразу на полгода.
Егор сильно удивился. На секунду он даже подумал, что из этого отпуска ему не придется вернуться – случаи такие бывали. Словно отвечая на немой вопрос, Йозеф добавил:
– У тебя встреча выпускников через три недели – раз. Брат твой где? В Благовещенске? А это, прошу прощения, даже не территория Турции… в плане отдаленности… – два.
Брови Тунгуса от удивления поползли вверх.
– И барышню свою навести, – Кнопличек, усмехнувшись, указал пальцем на фотографию очаровательной Моники. – Она уже раз шесть звонила. И все на меня натыкалась.
И, глядя в лицо озадаченного партнера по бизнесу, вконец рассмеялся:
– Да анкеты внимательней надо читать! Там все – и про школу, и про армию, и про вуз. – Шеф ободряюще хлопнул Тунгуса по плечу и, развернувшись, вышел из кабинета, бросив на прощание. – Автомат из приемной убери; неудобно как-то.
***********************
Серебристый «Defender» с воронежскими номерами несся на север по трассе М4.
– Спасибо вам, Сергей Львович, – от лица всех искренне проговорил Полевой, склонив голову в благодарственном поклоне. – Мы тут, блин, струхнули конкретно. И бодяга эта… – Он вздохнул. – Жалко народ. Мы ж поначалу думали, что все это понарошку…
– А вы ко мне в Воронеже через дней десять подтягивайтесь, – Савельев посчитал в уме. – В пятницу, на следующей неделе. Я вам много чего интересного расскажу, покажу и объясню. До этого времени рабочий график больно плотный.
– Ну а дальше-то что? – вступила в разговор Барабанова. – Я, по правде сказать, уже чувствовала, как тюремная машинка состригает мои волосы.
– Ну, насколько я знаю, женщин не обривают. Дело в том, что вы сейчас большие люди, – он усмехнулся.
– В смысле?
– Да вон, смотри!
– Куда? – быстро спросила та. – Ничего интересного не вижу.
– Сейчас. – Савельев вгляделся в очередной километровый указатель. – Минуты через три налево смотрите внимательно.
Совсем скоро четверо пассажиров удивленно воззрились на собственные физиономии, изображенные на гигантских размеров рекламном щите. Сопроводительный текст ввиду большой скорости движения прочитать не удалось, но и увиденного было достаточно.
– Таких плакатов только до Воронежа вдоль трассы – восемнадцать штук. Лично контролировал установку.
– Е-мое! – пробормотала Олеся, ошарашенно качая головой. – Восемнадцать?! А стенд с президентом – всего один?
– Точно! – хмыкнул Савельев. – У тебя хорошая наблюдательность. А президенту до 1-го августа висеть. Потом на его месте будет наш девятнадцатый.
Пассажиры замолчали, пытаясь осознать степень собственной популярности. В головы упорно лезли одни и те же черно-белые кадры – толпы обезумевших фанатов на концертах «Битлз» и Элвиса Пресли.
– Сейчас все спокойнее проходит, – словно читая мысли путешественников, проговорил координатор проекта по Центрально-Черноземному региону. – Ну, автограф попросят, у двери подежурят… какие-нибудь девчонки пятнадцатилетние… Письма писать будут разные… Если хотите – охрану приставим…
За окном проплывали бескрайние ростовские степи. Впрочем, совсем скоро должна была начаться Воронежская область – Савельев ехал очень быстро.
Глава 39
Следующий после прибытия во Францию день обещал быть для Павлова весьма благоприятным. Погода намечалась хорошая – сквозь зашторенные окна пробивался солнечный свет. На улице слышался обычный шум, причем не особенно интенсивный, ибо предместье, где располагалась гостиница, было не слишком оживленным.
В голове шумело после вечерних возлияний, однако необходимо было выдвигаться – часы показывали 11.07 утра.
– Кажись, перевел вчера, – пробормотал Павлов, мучительно пытаясь вспомнить хронологию событий предыдущего дня. – Да точно, перевел.
Он вскочил с кровати и, быстро освежившись в душе, стал собираться. Терять время столь бездарным образом, находясь в столице Франции, было по меньшей мере неразумно. На сегодня Виктор запланировал посещение ряда мест в центре города, прежде всего Лувра. Даже если служитель гостиницы был прав относительно выходного (о чем он смутно припоминал), все равно было не лишне ознакомиться с основными достопримечательностями. По собственным прикидкам, на это можно было позволить себе потратить целых три дня – естественно, после удачного решения щепетильного дела, из-за которого он, собственно, и прибыл сюда.
Павлов вышел из ванной и быстро оделся. Магнитная карта от двери номера была определена в левый нагрудный карман рубашки, фотоаппарат, коммуникатор и бумажник он также прихватил с собой.
– Эх, хорошо! – резюмировал Витек, выйдя на улицу.
Погода действительно была хорошая – на небе ни облачка, в меру солнечно, легкий ветерок. С учетом тенденций последних лет, когда практически каждое лето страны Западной Европы длительно атаковала страшная жара, нынешний июль был на удивление комфортным.
– Так, посмотрим. – Павлов развернул карту Парижа от «Galeries Lafayete», прихваченную в аэропорту. – Ага! …И здесь… совсем недалеко… так… О! Все понятно.
Удовлетворенный, он двинулся по направлению к станции RER. Следует отметить, что в столице Франции кроме собственно метро, насчитывающего аж 14 веток с почти тремя сотнями станций, имеются еще так называемые линии RER – по сути дела, это сеть пригородных электричек, проходящих через центр города под землей и имеющих общие пересадочные узлы с линиями обычного метрополитена. Отличие заключается лишь в том, что на RER-линиях ходят двухэтажные поезда, а сами эти линии выходят на поверхность за чертой города, в предместьях.
С помощью GPS-приемника ориентироваться было нетрудно. Не прошло и десяти минут, как Павлов спустился к линии RER и вскоре дождался поезда.
– Зачетно! – только и смог вымолвить он, вертя головой во время осмотра подкатывающего состава. Двери каждого из его вагонов его были обрисованы разноцветными овалами – красными, зелеными, синими. При этом сами вагоны внутри ничем друг от друга не отличались. Вход в них осуществлялся на условно средний уровень, от которого отходили две маленькие лесенки – на верхний и нижний ярусы вагона соответственно. Внутри оказалось не так уж чисто, как можно было думать. Исцарапанные стекла, мелкий мусор на полу, бумажки под сиденьями – все это резко контрастировало с практически идеальной чистотой московского метрополитена, где Виктор так часто ездил последние несколько лет. Однако его порадовало наличие в вагоне туалета, который даже функционировал.
Павлов решил не проходить ни вверх, ни вниз и уселся на одной из сидушек около сортира на среднем ярусе. Опять же, отсюда было гораздо легче выскочить из вагона, если бы вдруг обнаружилось, что он поехал куда-то не туда и надо срочно пересаживаться.
Поезд тронулся. Он двигался от станции Pontoise линии С1 в сторону центра. Минут через двадцать пять, судя по схеме, состав достиг развилки, от которой двинулся вдоль Сены. Павлов пропустил несколько станций и решил выйти на «Musee d’Orsay».
Эта станция (впрочем, как и многие другие) произвела на него, мягко говоря, странное впечатление. Здесь было просторно, однако низкий черный, словно закопченный, потолок как бы придавливал к полу. К тому же своды были не сферическими, как в обычном метро, а плоскими. К ним были приделаны люминесцентные лампы, причем через довольно большие промежутки, так что в огромном подземном зале было очень тускло, а местами и вовсе темно.
Выложенный белыми кафельными плитками пол платформы около посадочного края был оформлен предохранительной металлической полосой с перфорацией – для большей безопасности и, возможно, вентиляции.
Платформы были очень длинными, так что дальние их концы терялись во мраке. Светильники располагались в основном над сиденьями для ожидающих; общее число источников света составляло не менее сотни, и сгруппированы они были по пять в каждом блоке. Между этими блоками стояли подсвеченные рекламные тумбы с разнообразными цветными плакатами.
Станция «Musee d’Orsay» представляла собой широкий разъезд. Платформа, на которой вышел Виктор, была островного типа – посадка на поезд с нее осуществлялась по обе стороны. Однако и слева, и справа было еще по одной платформе, так что всего в подземном помещении пролегало четыре пути. В целом увиденное больше всего напомнило ему один из эпизодов игры «Half-Life», в котором надо было ездить на дрезине по подземным лабиринтам и расстреливать на станциях засевших там бойцов и разнообразных мутантов.
– Мда… Интересное решение, – отметил про себя Павлов и даже сделал пару фотоснимков на длинной выдержке.
Двигаясь к выходу из станции RER, он нашарил в кармане свой старенький ASUS-P535. Отсюда, если верить коммуникатору и карте, было буквально рукой подать до цели его путешествия – Лувра. К тому же это был самый что ни на есть исторический центр города, и буквально все, что попадалось на глаза, представляло немалый интерес для любого туриста – которых, к слову сказать, здесь было огромное множество, несмотря на финансовый кризис. Павлов даже на мгновение заволновался, что, не ровен час, может пересечься с Кузьмичом и его людьми. Но тут же с нервным смешком отогнал от себя эту мысль, спускаясь вниз по лестнице. Для того, чтобы выйти наружу, следовало добраться до выхода, общего у станции RER и обычного метро. Подняв голову, Павлов прочитал на указателе, что здесь имеется пересадка на десятую линию метрополитена, станция «Boulogne». Честно сказать, его не сильно впечатлила поездка, а внешний вид станций и переходов так и вовсе удручили. Стены и потолок в переходе и у выхода были также выложены белой с грязно-желтым отливом плиткой, но уже мелкой и какого-то больнично-морговского вида. Витьку на мгновение показалось, что через несколько секунд он попадет в приемное отделение старого корпуса железнодорожной больницы, хотя если бы он побывал в новом ее корпусе, его мнение о возможностях ОАО «РЖД» значительно улучшилось бы.
Между тем он достиг выхода и с удивлением обнаружил там турникеты. На каждом из них светился красный крестик из диодов. Павлов с ходу сунулся вперед, но заграждающая путь перекладина помешала ему. Пришлось отступить назад.
– Не понял, – озадачился он. – Это че, второй раз платить, что ли?
Люди слева и справа совали сиреневые билетики с коричневой магнитной полоской в щели приемников. Понаблюдав за ними, Павлов быстро сообразил, что это те же самые билеты, которые покупаются для входа в систему RER. Поколебавшись некоторое время, он предпринял вторую попытку покинуть станцию и тоже сунул свой билет в приемник турникета. Все получилось, засветилась зеленая лампочка, и путь наконец-то оказался свободен.
************************
Центр Парижа встретил его фейерверком радости и потоком позитивных эмоций. Несмотря ни на что, захотелось петь и даже танцевать. Вокруг было шумно, носился транспорт, ходило много разнообразного народу, там и сям виднелись какие-то шпили и украшенные фасады зданий различных эпох и архитектурных стилей. Фотоаппарат заработал на полную, хотелось запечатлеть всё и сразу.
Вот и река! Так вот она какая, Сена-то! Павлов огляделся. В сотне метров от него располагалось здание, напоминавшее старинный железнодорожный вокзал. Он много читал о нем в путеводителях и потому безошибочно опознал в нем музей Орсэ. Там, как известно, хранилось большинство работ практически всех известных импрессионистов. Виктор не особенно жаловал всяческие художества, а уж творения Дега, Сезанна, Ренуара, Моне, Мане и им подобных граждан – тем более. Однако из общекультурных соображений отметиться там обязательно следовало. Чтобы потом, при случае, в одной из глубокомысленных бесед с серьезными людьми многозначительно бросить – «Ну да, бывал я там. Но Гоген, увы, ушел в расцвете сил – по крайней мере, прогресс в работах очевиден».
Pont Royal, один из многочисленных мостов через Сену, вел прямо к правому фасаду Лувра, если смотреть на музей со стороны площади Конкорд и сада Тюильри. Павлов, конечно, видел Лувр на различных фотках и видеозаписях – в том числе у Вадимыча, однако в реальности он произвел на него несколько странное впечатление – почему-то называть это здание дворцом или мега-музеем не хотелось.
Не исключено, что негр в гостинице ошибался, упомянув о выходном дне в музее, поскольку поток туристов в сторону Лувра говорил об обратном.
Однако совсем быстро стало ясно, что информация служащего отеля «Ibis» соответствует действительности. Туристы, представленные в основном азиатами, в большом количестве тусовались в окрестностях арки Карузель, воздвигнутой в честь победы Наполеона при Аустерлице. Главный же вход, располагающийся, как известно, под стеклянной пирамидой, оказался закрыт.
Сделав несколько фотографий на фоне пирамиды и так называемого крыла Richelieu, Виктор решил обойти здание по периметру, тем более, что путеводитель указывал на наличие вокруг массы интереснейших достопримечательностей. Неподалеку от арки Карузель, на улице Риволи, находился золоченый памятник Жанне д’Арк, канонизированной Ватиканом в двадцатых годах двадцатого же столетия.
Памятник оказался небольшим – общей высотой метра три с половиной, из которых минимум два занимал постамент. Для Виктора это была одна из контрольных точек – просто необходимо было запечатлеться на фоне Орлеанской Девы.
Он пошарил глазами по сторонам, решив попросить кого-нибудь сфотографировать его. Хотя расистских тенденций за собой Виктор никогда не наблюдал, отдавать достаточно дорогой фотоаппарат в руки африканцев или одетых в разноцветные одежды каких-то греков или румын, сновавших по улице с хитрым видом, совершенно не хотелось.
Метрах в пяти стояла невысокая женщина с длинными каштановыми волосами, прижимавшая к себе левым локтем толстенную папку с бумагами. Она только что закончила разговаривать по мобильнику, и, судя по всему, беседа эта была достаточно важной.
– Mademoiselle, – обратился к ней Виктор, набравшись храбрости и втягивая живот. Этим словом его познания во французском языке ограничивались, поэтому пришлось перейти на английский. – Excuse me… I’m sorry. Please – one photo… Can you make it?.. Э-э-э… На фоне памятника, please, щелкните, пожалуйста, меня.
– Можете не утруждаться, – вежливо ответила ему дама на довольно внятном русском языке. Павлов буквально подпрыгнул от неожиданности. – Я несколько лет жила в России. Давайте ваш аппарат.
Виктор механически передал ей серебристый «Sony» с широкоугольным объективом, неотрывно уставившись в большие голубые глаза новой знакомой. На секунду их пальцы соприкоснулись, и Павлов ощутил приятную теплоту ее маленьких изящных рук.
***********************
– Ну что, Макс – вот это тот самый Трептов парк.
– Серьезно? – вскинулся тот, приникая к окну автобуса, который мерно катился по Берлину.
– Ну да. Факт, – подтвердила Княжна. – Это он.
– Хм. А выглядит как-то…
– Стремно? – тут же усмехнулся Вадимыч.
– Ну да, что-то вроде того.
– А дело в том, что это действительно самый обычный парк, без всяких к тому же архитектурных излишеств. Из необычного для нас тут только платаны. Кстати, вот они, – он ткнул пальцем в направлении деревьев с голыми светлыми серо-коричневатыми стволами.
– Во как! Интересно, – Джон задумчиво почесал небритый подбородок, и звук этот был слышен во всех точках автобусного салона – причем не потому, что старлей делал что-то не так, а по причине особой мягкости хода и достойного состояния большинства городских дорог в столице Германии.
– Все это хорошо, но проблема у нас есть, – проговорил Вадимыч, вздыхая.
– А у кого их нет? – весело включился Джон, протирая очки, ибо чувствовал приближение массы достопримечательностей, которые следовало получше рассмотреть. – Мы вот на работе уже третий движок сожгли за последние два месяца – куча деньжищ коту под хвост.
– И что? – встрепенулся Макс.
– Ну... Премию дяде Васе не дали. И Николай Иванычу. Но они не в обиде – им обоим под семьдесят и оба запойные алкоголики.
– Так че ж они у вас делают? – поинтересовался Вадимыч.
– Да ничего, – просто сказал Джон. – А уволить их жалко. Работают лет по пятьдесят каждый. Короче, с момента основания завода.
– Так вот, – вернулся к своей мысли Кузьмич. – Денег-то у нас нету ни фига. Я так понимаю, у нас всего сто евро на всех. На четыре лица и на неопределенный срок.
– Да вот, блин… Что-то мы погорячились с этой поездкой, – помрачнел Джон. – Даже пивка не можем себе позволить. Е-мое. Находиться в Германии и даже не продегустировать сортов местных!? Грустно.
– Хорошо хоть, что еды с собой набрали, – тут же отозвалась Пожарская. – И замечательно, опять же, что таможенники всю нашу тушенку на границе не выгрузили. А то был у нас случай – молодежный оркестр ехал во Францию на три недели в прошлом году, так их всех обшмонали с какой-то дури и отняли все консервы.
– Да, слышал я эту историю, – подтвердил Вадимыч. – Уроды, блин!
– Хе, – Джон улыбнулся и многозначительно сказал. – Значит, к разряду продовольственной интервенции наши действия отнесены не были.
Все засмеялись. Автобус между тем катился по мосту через Шпрею, приближаясь к Alexanderplatz. Видимо, водитель в качестве своеобразного бонуса хотел прокатить оркестрантов по особо достопримечательным местам, потому что затем двинулся по знаменитой Unter den Linden в сторону Бранденбургских ворот.
Вадимыч и Княжна активно комментировали разнообразные памятники архитектуры, в большом количестве мелькающие слева и справа. Макс и Джон сидели с открытыми ртами и метались от одной стороны к другой. Конечно, здесь следовало бы остановиться и погулять, но график движения не предусматривал остановки в Восточном Берлине.
Когда автобус проезжал между колоннами Бранденбургских ворот, почти все пассажиры, не сговариваясь, дружно запели «Славься, отечество наше свободное!..», после чего в салоне раздался гомерический хохот. Как оказалось, это была старая фишка, которую оркестр практиковал здесь уже не раз.
Сразу за воротами когда-то находилась Берлинская стена, но сейчас от нее остались лишь считанные метры – специально для туристов – а все остальное пространство было свободным. Началась территория бывшего Западного Берлина. Автобус покатил по Strasse des 17 Juni, по обе стороны от которой находилась обширная парковая зона. Затем, после Grosser Stern, свернули налево, и уже вскоре «Мерседес» приблизился к Breitscheidplatz, расположенной между центром «Европа» и разрушенной церковью – одним из наиболее известных символов Западного Берлина. Церковь эта, под названием Kaiser-Wilhelm-Gedachtniskirche, пострадала во время второй мировой войны и была оставлена в таком виде качестве мемориала. Шестиугольная колокольня этого готического здания имела футуристический вид, поскольку ее пристроили значительно позже.
Наконец они свернули на большой развязке направо, и автобус остановился напротив станции надземного метро «Zoologisher Garten». Все пассажиры наконец вздохнули с облегчением. Здесь предстояла длительная остановка – на целых 9 часов. Это время можно было использовать по собственному усмотрению.
– Есть идея, народ! – обернулась к попутчикам Княжна, не спеша покидать транспортное средство, в то время как остальные члены оркестра, шумно радуясь, повалили наружу. Она внимательно вгляделась в обстановку на развязке, которую они только что проехали. – Смотрите. – Ее палец указал в сторону разрушенной церкви. – Есть возможность заработать деньжат. Совершенно честным способом. В отличие от четырехсот двух сравнительно честных, известных Остапу Бендеру.
Все четверо придвинулись к ней поближе, продолжая при этом осматривать через окно происходящее снаружи.
Глава 40
Некоторое время Савельев молчал, думая о чем-то своем, затем надпись «Воронежская область» вернула его к действительности.
– Вы, это… Насчет нашего проекта не думайте ничего такого. Все остается в силе.
– В каком смысле? – быстро спросила Барабанова, прежде чем Никита успел хотя бы открыть рот. – Вы полагаете, что после всего случившегося мы вот так сразу же, без всякой, скажем так, реабилитации вновь погрузимся в пучину поисковых страстей?
– Да нет, – вежливо усмехнулся исполнительный директор, подбирая слова. – Просто из-за всего произошедшего… по причине незапланированных неприятностей вы обладаете особым иммунитетом на все время существования нашего проекта.
– Хотелось бы узнать подробности, – подумав, промолвил Полевой. – Так сказать, увидеть все ракурсы вновь открывшихся перспектив.
Олеся при этих словах шумно прыснула, растянув рот в улыбке до ушей. Ей даже захотелось записать беседу со всеми необычными словесными пассажами на диктофон, и она полезла в свой рюкзак.
– Ну, насчет денег вы поняли, – продолжал хозяин навороченного «Defender’а». Пассажиры дружно закивали головами. – Проще говоря, как только каждый из вас посчитает нужным, может снова на любом этапе включиться в ход игры. Вы можете это сделать все вместе, одновременно сообщив об этом оргкомитету. Что бы ни происходило, ваша заявка будет в приоритете. Вы также можете в любой момент прекратить дальнейшее участие в проекте. Деньги, технические средства, документы разные – здесь спонсоры не поскупятся.
Оглядывая в зеркало заднего вида серьезные лица попутчиков, он пояснил некоторые двойственные моменты.
– Кто из вас пользуется туристическим снаряжением фирмы «Вольный ветер»?
– Это что за контора такая? – присоединился к беседе Киреев, вытирая жирные после бутерброда губы. – Первый раз слышу.
– Еще года два назад они ютились в небольшом помещении, квадратов сто, наверное. Причем даже не в Воронеже, а где-то в районе. А потом, не будь дураками, засветились в нашем проекте. И теперь – представляете? – один миллион готовы выложить, – на секунду он замолчал, чтобы усилить эффект последующих слов. – Американскими деньгами.
Водитель хлопнул обеими руками по баранке внедорожника. Система курсовой устойчивости работала идеально.
– Так вот. А производители сухих завтраков? Йогуртов? Наконец, финны, которые средства слежения для Проекта теперь хотят поставлять? Они же, суки, отступных готовы выложить в конверте на гигантские сотни тысяч! Эх, жалко, мы откатов пока не берем!.. Освоить бы те деньги, которые уже пришли от заинтересованных организаций.
У Ирины, Олеси, Алексея и Никиты начали кипеть мозги, а руки стали мокрыми. За время пути они уже успели сбиться со счета своих изображений на рекламных щитах вдоль дороги, длинных перетяжках и даже тентах грузовых автомобилей, причем с иностранными номерами.
Барабанова первой решилась нарушить несколько тягостное молчание.
– Да вот непонятно, Сергей Львович, как всё дальше у нас в плане игры этой получится… Натерпелись мы все страха ведь… Я вот хотела узнать ещё тогда, после случая с Шурой Забродовым…
– Что за случай? – быстро спросил Савельев.
Глядя в зеркало заднего вида на озадаченные лица пассажиров, директор понял, что он чего-то не знает или же не так понял.
– Ну тогда, когда Александр буквально в первую же ночь поседел… Он потом, до своего… бегства сам не свой был… И это… с Толиком вы так всё ловко провернули, впрочем как и с дедом этим, работником заповедника.
Хозяин автомобиля понял, что от него ждут сейчас пространного исчерпывающего ответа на все вопросы, скопившиеся в течение последних трёх недель. Проблема заключалась в том, что ответов-то у него и не было, а он и сам не прочь был услышать какие-либо поясняющие комментарии. Необходимо было срочно выкручиваться из положения с минимальными потерями. За те несколько секунд, что висела пауза, Савельев успел быстро сообразить – каким-то краем сознания – что командировка в Ростовскую область еще потребуется, и не одна.
– Я вам, братцы, чуть позже все расскажу, – в итоге нашелся Сергей Львович. – А если повезет, Забродов и Толик сами все прокомментируют. – Он на мгновение замялся. – Боюсь только, встретиться с ними сейчас тяжеловато будет.
– А что такое? С ними что-то не так? – с нотками некоторой подозрительности спросила Олеся.
– Да нет, все пучком. Просто ребята уже в новом проекте засветились. В параллельном, что ли. С рабочим названием «Золото скифов».
– Ого! Ни хрена себе! – удивился Киреев. – Ща я кому-нибудь из них звякну.
С этими словами он запустил руку в нагрудный карман походной камуфляжной куртки и стал набирать номер Забродова.
– Хм. Недоступен… – сообщил он спустя некоторое время. – Ладно, сейчас Толяна попробую набрать.
– Ребят, я ж вам говорю – они уже заангажированы. На месяц, по меньшей мере. И, уверяю вас, в тех местах плотность населения раз в пять меньше, чем вы можете себе представить.
Полевой хмыкнул и качнул головой.
– Соответственно, и ставки повыше. Вы же понимаете – наш проект сразу привлек к себе немалое внимание, ну и конкуренты резко активизировались. В наше время нужны неимоверная мобильность и запредельное чутье на деньги.
– Это да, – вздохнул Никита, соглашаясь с ним.
– А «Золото скифов» построено, в принципе, по той же схеме, что и наш проект. В общем-то, начальство у нас с ними общее. Только география там несколько иная. Зато удалось подключить многих официальных лиц. Представляете, останавливают вас на посту ГИБДД, документы проверяют, потом прессовать начинают, то да се, подпись не такая. А дальше – так и вовсе наручниками к батарее, «Макаров» под нос… А на деле оказывается – часть нашего большого хитроумного сценария. Каково?
Его глаза загорелись от перспектив, которые открылись перед ним в процессе произнесения этой фразы.
– …Или, допустим, самолет «Москва–Анталия» террористы захватывают. С настоящими автоматами и гранатами. В салоне шум, визг, кровищи по колено… Естественно, требования к психическому и физическому здоровью всех участников будут предъявляться самые жесткие – как к космонавтам.
– Ух ты! – воодушевились все четверо, позабыв о недавних злоключениях.
– А это… – Киреев хотел подобрать нужные слова, но был прерван восторженными излияниями Савельева, которого, похоже, понесло.
– Как я уже упоминал, ваши фамилии в приоритете.
В любой день и час приходите, медкомиссия, формальности, виза – все в одном месте сделаем. И вперед, с песней. И самое главное вот что…
***********************
Молодую женщину, аккуратно принявшую из рук Виктора фотоаппарат, трудно было назвать красавицей, если иметь в виду некоторые общепринятые на данный момент стандарты. У нее были довольно длинный нос, большой рот, близковато посаженные глаза. Лицо было загорелое, и потому на нем с трудом можно было разглядеть веснушки. Впрочем, в целом Павлов неожиданно осознал, что ему хочется задержаться рядом с этой женщиной еще некоторое время.
– Вы знаете русский? – переспросил Павлов, не придумав в качестве ответной реплики ничего более умного.
– Как видите, – вежливо ответила она, улыбаясь. – Точнее, слышите. Так где вас сфотографировать?
– А, да! – Быстро засуетился Виктор. – Щас я подойду к лошади поближе… Только обязательно два кадра сделайте. И еще два – так, чтобы вот этот дом захватить.
– Это крыло Лувра, – вежливо поправила нового знакомого девушка.
– Э-э, ну да. Извините, – Павлов даже слегка покраснел.
После короткой фотосессии Витек вернулся к ней и задал еще более глупый вопрос:
– А вы давно во Франции?
Та на секунду задумалась и ответила:
– В общем-то, с самого рождения.
И они засмеялись. Француженка – весело, а Павлов – с некоторым облегчением, понимая, что его идиотский вопрос ничуть не обескуражил новую знакомую.
– Волнуюсь, – честно и просто сказал он. – Никогда раньше не разговаривал с живыми француженками. – Он несколько раз поморгал глазами. – К тому же с такими красивыми.
– О-ля-ля! – воскликнула собеседница и протянула руку. – Катрин.
– Виктор.
Павлов не знал, что нужно сейчас делать – пожимать ее конечность или склониться в насколько возможно изящном полуприседе навроде реверанса, чтобы припасть к ней ртом.
Француженка проявляла на порядок большую активность, чем он – это было видно буквально на первой минуте знакомства.
– Я вижу, вы первый раз в Париже, – заметила она.
– Да, – прозвучал лаконичный ответ. – Более того, еще четыре дня назад эту поездку я даже не планировал.
– Уже где-то были?
– Э-э… Да так… Побродил немножко. Вот тут… через речку перешел… Я, знаете ли, – Виктор даже потупился, – поспать по утрам люблю, благо работа в России это позволяет.
Ему не хотелось сейчас выглядеть лучше, чем он есть на самом деле. Голубые глаза собеседницы располагали к откровенности и простоте.
– Может быть, пройдемся вместе? – она опять взяла инициативу в свои руки. – У меня сегодня совершенно свободный день.
Слегка ошалевший Павлов тактично поинтересовался:
– Выходной?
– У всей Франции сегодня выходной. Воскресенье.
Виктору справедливо казалось, что француженка почему-то проявляет к нему неподдельный интерес, и он не мог пока понять, с чем это могло быть связано. Затем опять задал неадекватный вопрос:
– Ну а как у вас тут вообще жизнь? Какие перпендюльки?
– Что-о?
– Э-э… Ну, в смысле, перспективы.
– А-а. Вам действительно это интересно?
– Не очень, – честно признался Павлов. – Просто надо как-то продолжать беседу, а я, по правде говоря, с женщинами не особо часто контактирую.
– Вы гей? – тут же спросила она.
– Да нет, зачем же? Работаю очень много. А может быть, неэффективно временем своим распоряжаюсь. Бац – и вечер уже. Можно сказать, ночь. Часов десять. И так почти каждый день.
– У вас есть друзья? – поинтересовалась явно успокоенная его ответом француженка. – Это помогает во всех смыслах.
Она тяжело вздохнула и посмотрела ему прямо в глаза. Павлов не привык к такому пристальному вниманию к своей персоне, поэтому поспешил отвести взгляд. Впрочем, скрывать что-либо о своей персоне ему никоим образом не хотелось. Он начинал все больше и больше доверять этой женщине.
– Знаешь, – Катрин неожиданно перешла на «ты» и тяжело вздохнула, – а у меня почти нет друзей. Настоящих, на которых можно рассчитывать в сложной ситуации.
– То есть? – Виктор не скрывал своего удивления. – А школа, институт… или что там у вас… Соседи, опять же… Интернет, в конце-концов! Сайты знакомств! Rulez forever!
Лицо француженки было серьезным, но при этом весьма приятным – по крайней мере, для него.
– Понимаешь, – продолжала она, – у меня родители на отдыхе в Альпах разбились. А я одна была в семье. Вокруг все нормально, хорошо, а я почему-то замкнулась на целых несколько лет. Изготавливала карьеру.
Она замолчала, вспоминая правила построения русскоязычных фраз.
– Делала, – механически поправил Павлов, внимательно слушая.
– Да-да! Верно! У меня были дед и отец научные работники. Гуманитарные. Писали книги. Пособия для студентов старших курсов.
– Присядем? – предложил Виктор Александрович, указывая на стулья, принадлежащие находящемуся поблизости небольшому кафе.
– С изумлением!
– В России принято говорить «с радостью», – ободряюще подсказал тот. – Или «с удовольствием».
Свежий ветерок с Сены приятно шевелил волосы. Небо над головами помрачнело – видневшиеся там и сям кучевые облака предвещали скорый дождь. На улице Риволи, где новые знакомые устроили небольшой отдых, было много туристов. Многочисленные голуби, снующие в разных направлениях по старой мостовой, нисколько им не мешали, а напротив, вносили определённое умиротворение в эту несколько бесшабашную парижскую атмосферу.
Виктор тем временем сделал небольшой заказ незаметно появившемуся официанту, руководствуясь исключительно ценой, указанной в меню, и замысловатостью незнакомых названий, после чего проговорил:
– Я, по правде сказать, с трудом представляю план города. Вроде схемы изучал разные, в Интернете успел покопаться, но…
– Это – квартал Тюильри. В Париже их два десятка – кому как нравится. В этом главная… особенность… достопримечательность – Лувр.
– Ага, – произнёс Виктор. – Это я уже понял. Сегодня, стало быть, и в музее выходной?
– Работы. Профилактика. Здесь же еще есть Национальная галерея Жё-де-Пом, музей Оранжери, Вандомская площадь, Пале-Рояль и много другого интересного. Несколько дней будешь ходить! Я местная – и то как в первый раз вижу некоторые здания.
– Мда, тут у вас неслабо понагорожено, – пробормотал Павлов и тут же спохватился, – построено очень много всего. И плотно.
– А. Да-да.
Бесшумно материализовавшийся рядом со столиком официант принес бутылку белого вина «Chablis» урожая 1995 года и два бокала, которые тут же и наполнил, после чего отправился за заказанными блюдами. Как уже говорилось, Виктор доверился своей интуиции и красивым вычурным названиям. Поэтому в итоге на столе оказались рагу по-лангедокски из свинины с белой фасолью и паштет из гусиной печенки.
Катрин молча прикинула про себя стоимость заказа и сделала удивленные глаза.
– Ешь-ешь, – ободряюще кивнул ей Павлов. – Я ж не знаю французского. Допускаю только, что кухня местная гораздо приемлемей, чем, предположим, вьетнамская или таиландская.
– Очень дорогое вино, Виктор, – озадаченно проговорила Катрин, рассматривая этикетку.
– Никаких проблем. Я видел цены – все нормально.
– Хорошо, – кивнула та, беря бокал. – За знакомство!
Тост не отличался изысканностью и новизной, но был как нельзя более уместен. Емкости с вином мелодично звякнули. Павлов одним духом опрокинул в желудок содержимое своего бокала – посещать курсы сомелье ему доселе не приходилось.
– Так ты наукой занимаешься? – спросил он, подцепляя вилкой небольшую порцию ароматного рагу.
– Да. Наука. Тоже пишу книгу. Уже три года.
– Времени нет? – поинтересовался Витек, оценив по достоинству кушанье и разливая по второй.
– Отнюдь. Много литературы приходится изучать. Надо ездить за границу. В библиотеку Берлина, Лондона, Милана и Москвы. У вас много хороших книг. Их надо читать.
Виктор важно кивнул и покраснел. Он порадовался тому, что перед выпускными школьными экзаменами мать подсуетилась и пригласила хорошего репетитора по русскому языку и литературе. Теперь можно было во всем блеске проявить еще не растерянные навыки.
– Ну, за хорошие книги! – торжественно провозгласил он и даже привстал.
Они снова выпили. Павлов вновь осушил свой бокал, в то время как Катрин в этот раз лишь пригубила дорогой напиток.
– Знаешь, Виктор, – доверительно сказала она, – у меня было несколько мужчин. Они все были достаточно серьезные. Но, понимаешь, наши мужчины не такие. Даже эти не скрывали, что хотят только секс… Нет! – она тут же попыталась пояснить свою мысль. – Они есть хорошие люди, теперь у них семьи и дети, работа и много денег. Только… в России все по-другому.
Виктор ухмыльнулся, вспомнив нескольких своих более чем странных знакомых.
– Я общалась с вашими мужчинами. Они тоже хотят секс…
– Кто ж не хочет? – ввернул Павлов.
– …но у ваших горят глаза! С вами интересно! Здесь – темнота. Однообразие. Все стабильно и хорошо. Но… э-э… знаешь, я пыталась читать Достоевского… о, несомненно, это великий писатель! Он говорил – «красота спасет мир».
– Точно! – Виктор был абсолютно солидарен в этом вопросе. И потому снова потянулся к бутылке.
– А наши говорят, что мир спасут деньги и карьера.
– Хм, – Павлов был согласен и с этим, но уже не полностью. Он промолчал.
– А ты любишь бывать на кладбище? – неожиданно сменила тему беседы Катрин.
Павлов удивился. Он не относил себя к разряду модных нынче готов или сатанистов. Ряды РПГ-шных поклонников крестоносцев, хоббитов, трубадуров и даже средневековых русских витязей он также пополнять не собирался.
– Ну ведь ты молодая еще совсем, – заметил он. – Тебе в театр надо ходить, кино, дискотеки какие-нибудь. Жить, в общем, активно.
Павлов лукавил. Сам он уже в течение нескольких лет ни разу не следовал только что озвученному рецепту.
– Понимаешь, – задумчиво проговорила Катрин, – мне всего двадцать восемь, а иногда я чувствую себя старой. Хочется… как это по-русски?.. свежего воздуха. Нужна другая жизнь.
– Я тебя понимаю, – Виктор был совершенно искренен в этих словах.
Крупные капли теплого летнего дождя посыпались с неба. Прохожие и туристы стали спешно искать временное укрытие, и Павлов порадовался, что они сейчас сидят под большим плотным навесом.
– А пойдем ко мне домой! – внезапно предложила Катрин.
Павлов поперхнулся и, чтобы скрыть появившееся волнение, схватил наполненный бокал и, двинув им в сторону собеседницы, быстро выпил его содержимое. Та последовала его примеру, хотя вновь сделала только маленький глоток.
– Я здесь недалеко живу. В районе башни Montparnasse. Пешком полчаса. Ты не против?
Виктор даже не нашелся что сказать, ибо в его программерской голове царил сумбур – происходила первичная обработка всей поступившей информации.
– Я тебе такие фотографии покажу!.. – сказала Катрин восторженно.
Павлов при этих словах густо покраснел – воображение заработало на полную катушку, – но она продолжала:
– … раскопок – из Испании и Марокко. У меня шесть дисков.
– О’кей! Отлично! Тогда пойдем?
Научная работница с готовностью кивнула, и Павлов встал из-за стола, оставив на нем приличную сумму денег, включающую также щедрые чаевые.
Дождь продолжался, поэтому передвигаться приходилось короткими перебежками, используя имеющиеся в обилии на улицах козырьки, выступы фасадов и балконы в качестве укрытий.
– Надо спешить, – серьезно произнесла Катрин. – Все-таки завтра на работу.
Павлов порадовался тому, что для него на ближайшие несколько месяцев необходимость ходить на работу отодвинулась на второй план, а то и дальше.
– А где ты работаешь? – поинтересовался он, когда они запрыгнули под очередной козырек какого-то подъезда.
– В Лувре, – просто сказала та, отряхивая одежду от капель дождя. – Научным консультантом.
Глава 41
Княжна предлагала организовать штырку, справедливо полагая, что за пару часов музицирования на открытом воздухе можно неплохо подзаработать – это удавалось с успехом делать даже в Воронеже, не говоря уж о Москве, Питере или загранице, где доходы жителей были существенно выше.
Все четверо могли без предварительной подготовки выдать большой блок англоязычных композиций, много раз исполнявшихся в разных местах. Кроме того, всегда можно было поиграть общеизвестные вещи в инструментальном варианте – вроде «Hey, Jude!», «Summer Time», «Hello, Dolly» и тому подобных.
До отъезда автобуса осталось еще добрых семь с половиной часов, и этого времени вполне могло хватить и на то, чтобы похалтурить, и на то, чтобы осмотреть близлежащие достопримечательности, и даже на то, чтобы как следует попить пивка.
Было крайне удачно, что они остановились именно здесь, у станции наземного метро «Zoologisher Garten», поскольку совсем рядом, буквально в двух минутах ходьбы, торчала разрушенная церковь, возле которой хип-хоперы, музыканты и другие опустившиеся представители местной творческой интеллигенции любили устраивать свои выступления. Около центра «Европа» находился фонтан, представлявший собой большой каменный шар. Основная тусня в Западном Берлине имела обыкновение происходить именно здесь. Это могло быть связано с несколькими причинами. Во-первых, обширное пространство при необходимости вмещало большое количество народа, во-вторых, отсюда можно было легко добраться в любой конец Берлина, и, в-третьих, дополнительную комфортность этому месту придавало наличие зеленых насаждений.
– Ну как? – спросила Княжна, хитро поглядывая на Джона и Макса, и без того уже успевших охренеть от обилия положительных впечатлений.
– Кайфово! – отозвался Джон, крутя головой по сторонам. Макс промычал что-то подобное же, сверяя местонахождение с картой, которую ему выдал Вадимыч. Последний пока что молчал и просто озирался по сторонам, вспоминая расположение основных примечательных объектов.
– По ходу, нам к тому фонтану надо, – вскоре сказал он. – Там наиболее людно, а кроме того, сортир общественный неподалеку. Помню, упился я тут пивом в пятом году – хоть святых выноси! Мы на станции метро сидели и жрали это пиво… Кстати, вот на этой самой станции, «Зоологический сад». Эх, я тогда буквально в говнину был… Мда…
– Да ну? – прищурившись, подыграл ему Макс.
– А то!
– Не поверю! – продолжал тот.
– Я тебе клянусь! Вот на этом самом месте было дело! Мы, быть может, еще сходим в метро, когда пивка купим. Там хорошо!
– Сто пудов, сходим! – радостно поддержал эту незамысловатую идею Макс. Он тоже был апологетом метродвижения, да и пивка любил попить. Иногда.
За этими разговорами они пришли на точку. Инструменты были вынуты из кофров, и Джон быстро подключил их к комбикам, которые они также везли с собой. Вадимыч и Пожарская в это время расставили две микрофонные стойки – один микрофон планировался для вокала, другой – для скрипки или флейты. Большой удачей было то, что удалось в свое время приобрести комбики, работающие от батареек – теперь-то они наконец пригодились как нельзя более.
Конечно, играть навскидку в центре Берлина представлялось делом несколько стремным, но уже после первой композиции – обычного блюзового стандарта – страх прошел, и стало понятно, что окружающие относятся к издаваемым им звукам достаточно благосклонно. Тухлыми овощами и фруктами никто не кидал, и это было хорошо. А когда в раскрытые кофры акустического баса, скрипки и гитарки полетели первые монетки, настроение музыкантов резко повысилось, да и качество исполнения тоже.
Спустя полчаса их уже окружала немалая толпа разнообразного народа – помимо лиц вполне европейской наружности тут было немало арабов, негров и латиноамериканцев. Судя по всему, музыка пришлась местным обитателям по вкусу.
Периодически меняя инструменты, Макс, Джон, Княжна и Вадимыч добрых три часа играли и пели композиции «The Beatles», «The Rolling Stones», «Pink Floyd», Эрика Клэптона, «The Animals» и даже «Yardbirds». Начались танцы на свежем воздухе, благо этому способствовал громадный рок-н-ролльный блок с неожиданными соло на флейтах и скрипке.
В конце концов, после небольшого технического перерыва, Вадимыч окончательно потерял страх и решил исполнить ряд композиций групп «ДДТ» и «Аквариум». К его большим удивлению и радости, первая же композиция под названием «Осень – мертвые дожди» была подхвачена кем-то из толпы, а на третьей русскоязычной песне хор вырос уже голосов до двадцати, и Кузьмичу стало все чаще казаться, что происходящее сейчас на самом деле является сном, так как все было уж очень неправдоподобно хорошо.
Во время исполнения композиции БГ «Из Калинина в Тверь», когда четверо музыкантов уже устали благодарно кивать всем, кто кидал им деньги, в толпе обозначился высокий субъект в темном одеянии с капюшоном на голове. Вадимыч на мгновение замешкался, и из головы его напрочь вылетел текст, однако правильные слова автоматически вышли изо рта – сказывался многолетний опыт исполнения всяческих песен. Субъект как бы подплыл к скрипичному кофру и, нагнувшись, опустил туда какую-то купюру, после чего вновь растворился в толпе.
На четвертом куплете Макс посмотрел на часы – они играли уже двести двадцать минут. Пора было закругляться. Остальные тоже думали об этом, тем более, что хотелось чем-нибудь подкрепиться. И, само собой, освежиться. Кроме того, футляры были уже переполнены валютой Евросоюза, и следовало поскорее рассовать ее по карманам. Правило уличных штырок гласит, что слишком большое количество денег не следует показывать прохожим – их надо периодически выгребать и оставлять лишь малую часть на дне, чтобы это стимулировало проходящих кидать еще.
На бис они сыграли «Турецкий марш» Моцарта и стали наконец сворачиваться. Все прошло отлично. Комбики не подвели, честно отработав почти четыре часа в сложных условиях европейского мегаполиса.
– Ффух! Глядите! – весело воскликнул Джон, отирая пот с покрасневшей физиономии. – Кажись, все нормально прошло!
– Йее! – подтвердил Вадимыч, судорожными движениями запихивая акустическую бас-гитару в кофр. Его лицо тоже было красным от возбуждения, которое еще не до конца схлынуло.
– Ого! Вот это да! – подала голос Княжна, быстро нагибаясь к своему кофру, чтобы выбрать оттуда деньги. Она продемонстрировала троим своим коллегам купюру в сто евро. – Ни фига ж себе! Бумажек такого достоинства нам еще никогда не кидали!
Это была та самая банкнота, которую положил им таинственный незнакомец, появление которого несколько недель назад способствовало развитию всех последующих приключений.
************************
Катрин действительно показала Виктору все шесть DVD-дисков с огромным количеством фотографий. Сначала он был несколько озадачен таким поворотом событий (эх, а ведь как хорошо все начиналось!), но затем активно включился в процесс просмотра и даже стал задавать всякие каверзные вопросы научно-технического характера.
Француженка была польщена таким вниманием к сфере своих интересов и, не совсем задумываясь о возможных последствиях, где-то к полуночи открыла дверцы бара, сплошь уставленного различными горячительными напитками.
Алкоголическая сущность Павлова снова заявила о себе в полный голос. Увидев бар, он буквально подпрыгнул и немедленно подбежал к нему, спрашивая по пути:
– Может, в супермаркет метнуться по-быстрому?
Пока Катрин обдумывала смысл этой жаргонной фразы, Витек молниеносно скрутил крышку с бутылки la vodka и мигом наполнил два больших фужера – емкостей поменьше рядом не было.
Из закуски обнаружилась давно початая бельгийская шоколадка и половина длинного французского батона. Еще имелся кусок жутко вонючего сыра «камамбер» – он издавал крайне интенсивный запах ношенных пару недель фельдфебельских носков. От последнего продукта Виктор с омерзением отвернулся и поспешил запихнуть его обратно в холодильник. Остатки резчайшего запаха пришлось спешно нейтрализовать стограммовой порцией сорокаградусной жидкости.
– О-о! – утробно рыгнул Павлов, утирая рот (пить водку из фужера было неудобно) и краснея.
Катрин рассмеялась. Нравы жителей России были знакомы ей не понаслышке. Странно, но она совершенно не боялась и не опасалась этого грузного молодого человека со странными мыслями.
– Кать, давай я в магазин сбегаю. Тут на углу, кажись, есть… «Le pomme d’Eve».
– Нет, это не супермаркет. Скорее наоборот.
– В смысле? – недоуменно спросил Виктор, пытаясь закусить куском шоколадки.
– Это порномагазин. Фильмы, аксессуары, литература. В общем, все для взрослых.
– Но мы ведь тоже с тобой уже взрослые? – Павлов хитро подмигнул, наливая новую порцию водки и придвигаясь поближе к собеседнице.
– О-la-la! – воскликнула Катрин игриво. В голосе ее явно слышалась заинтересованность, исключающая, впрочем, легкомысленность.
Меж тем правая рука Виктора обняла ее за талию, стремясь притянуть к себе.
– Не спеши, – сказала Катрин, аккуратно сбрасывая его руку и вставая с дивана. – Подожди. Я скоро вернусь.
С этими словами она вышла, прикрыв за собой резную деревянную дверь комнаты. Вскоре из ванной донесся шум воды. Павлов почувствовал, что дело пахнет жареным, и потому накатил еще девяносто граммов водки. Внутренняя поверочная система, которой позавидовала бы Палата мер и весов, точно указала количество алкоголя в данном фужере.
– Маловато будет, – Витек вспомнил широко известный пластилиновый мультик, и добавил еще. После этого потребовался технический перерыв на целых шесть минут.
Шум из ванной комнаты переместился в коридор, затем в соседнее помещение – видимо, кухню. Там что-то наливалось, звенело, и несколько раз уже пищала печь СВЧ.
Павлов хотел встретить Катрин во всем своем блеске – поразить обилием научных познаний, цитат из философских трактатов и кучей неожиданных историй, действительно происходивших с ним или его друзьями. Однако бутылка водки объемом 0,75 л стремительно пустела. Чтобы удержать мысли, проносящиеся теперь беспорядочным хороводом в пустеющей голове, необходимо было сконцентрироваться. Этому, как ни крути, должна была помочь прозрачная жидкость из той самой емкости. Павлов в очередной раз понял, что его желания вполне совпадают с его возможностями.
– Все готово, Виктор! – дверь в комнату распахнулась. – Нас ждет романтический ужин при свечах.
Катрин стояла в дверном проеме, одетая лишь в практический прозрачный пеньюар. Ее густые каштановые волосы ниспадали на плечи, щеки порозовели, что было заметно даже в неярком свете, исходящем от жидкокристаллического монитора компьютера.
Вместо ответа донесся средней интенсивности храп с обилием разнообразных причмокиваний и присвистываний, явно свидетельствующих об обструктивном ночном апноэ. Как известно, это являлось прямым следствием длительного курения.
Сотрудница Лувра, качая головой, приблизилась к кровати. Сладкий запах ее молодого упругого тела и довольно дорогих местных духов, увы, не был способен вернуть к действительности Виктора Александровича.
– О-la-la! – ласково проговорила Катрин, поглаживая гостя по спине и прикрывая его легким синим покрывалом.
***********************
В то самое время, когда Виктор отдыхал на пятом этаже старинного дома у площади Монпарнас, в гостинице «Hotel Ibis», где он остановился двумя днями ранее, происходили совсем другие события. Здесь уже вовсю хозяйничали Тунгус и его люди.
Все производимое ими было самым обычным обыском. Пользуясь фальшивыми удостоверениями полицейских чиновников и несуществующими новыми нормативными правовыми актами, ужесточающими контроль за миграцией, крепкие бойцы со стрижеными головами допрашивали с пристрастием трясущегося от страха темнокожего портье.
– Да я уже шесть лет здесь работаю, мсье! – кричал негр. – У меня с документами все в порядке! Позвоните в департамент. Моего отца знает заместитель мэра Парижа!
– Бабушке своей расскажи! – на хорошем французском языке рявкнул один из команды, по кличке Жирный. Его знание французского, полученное в Санкт-Петербургском педагогическом университете им. Герцена, помимо внушительных физических данных, было сейчас весьма кстати.
– Че он лопочет? – хмуро спросил Тунгус, поглядывая на часы. – Переведи.
– Говорит, не при делах. Я, мол, законопослушный гражданин, паспорт чистый и все такое.
– Да хрен с ним! Он нам на фиг не нужен! Спроси, видел ли он Павлова?
Жирный с минуту быстро перебрасывался короткими фразами со служащим отеля. Затем вытер пот со своего круглого лица и виновато сказал:
– Говорит, был такой. Запись даже в книге регистрации имеется. Только свалил вчера утром куда-то. Хотя номер на неделю забронировал.
– Так пусть ключ даст! – потребовал Тунгус.
Негр, чувствуя нарастающую опасность, отчаянно закрутил головой и стал сильно жестикулировать.
– Ему что-то не нравится, – с кривой улыбкой резюмировал Егор. – Ты ему про новое постановление миграционной службы намекал?
Перед темнокожим возникла большая бумага с десятком печатей серьезных организаций, при беглом прочтении которой тот даже умудрился заметно побледнеть. Затем негр быстро заговорил.
– Он всё понял, шеф, – облегченно вздохнул Жирный.
Афроевропеец быстро метнулся к своему закутку, вытащил карточку от замка и что-то быстро сказал помощнику Тунгуса. После этого вся процессия в количестве пяти человек двинулась к номеру.
Беглый осмотр помещения дал понять, что разыскиваемый человек действительно вышел отсюда около суток назад. Сумка с вещами наводила на мысль о том, что по крайней мере один раз ему придется сюда вернуться. Впрочем, ничего ценного среди вещей обнаружено не было – предметы личной гигиены, несколько носовых платков и смен белья, три путеводителя по Парижу от разных издательств.
Тунгус задумался. Однако план последующих действий напрашивался сам собой.
– Ты, Жирный, подежурь здесь с ребятами. Только не светитесь сильно. По двое оставайтесь. Если что – номер мой знаете. Можете Корейцу отзвониться, он вчера как раз из Барселоны прилететь должен был.
Руководитель группы двинулся к двери и напоследок добавил:
– Вы уж простите меня, дурака старого, что в очередной раз напоминаю – только без кровопролития и травм надо постараться обойтись. А то вы в Киеве позапрошлым летом такое побоище устроили – до сих пор перед шефом стыдно.
Жирный виновато засопел, поглядывая на субтильного подельника по прозвищу Слон. На самом деле кличка этому персонажу была присвоена не из-за резкого контраста с внешностью – просто дед его был выходцем из Польши и имел фамилию Слонимский.
Двое бойцов остались в номере, тихо прикрыв дверь. Дежурить предстояло, судя по всему, весьма продолжительное время, поэтому Жирный быстро сгонял на ресепшн за соком, сытными бутербродами и килограммом спелых яблок, которые очень любил.
Глава 42
– Ну, за Берлин! – сказал Вадимыч, состукивая бутылку нефильтрованного пива «Erdinger» с аналогичными емкостями в руках друзей.
– Да! – важно проговорил Джон.
Все четверо присосались к горлышкам, по достоинству оценивая качество местного напитка.
Пиво было куплено в супермаркете на перекрестке Joachim Staler Str. и Hardenberg Str., рядом со станцией метро. Решено было на этой же станции и продегустировать купленное, благо такой опыт у Княжны и Вадимыча уже имелся. На протяжении короткого пути от супермаркета до входа на станцию было множество магазинчиков, продающих в основном разнообразную порнуху. В настоящий момент наших героев это не интересовало; основным их желанием было как можно скорее промочить горло и отпраздновать удачный дебют в качестве уличных музыкантов в столице Германии.
Автобус к этому времени куда-то свалил. Впрочем, это было нормально. Скорее всего, водитель погнал его на какую-нибудь одному ему известную дешевую стоянку и рассчитывал подать транспорт для загрузки лишь за полчаса до старта. В запасе у путешественников оставалось еще больше двух часов, которые они рассчитывали провести в приятном расслаблении.
– Короче, я подсчитал, – сказал Джон, делая изрядный глоток из бутылки, – триста восемнадцать евро нам накидали. Из них бумажками – сто девяносто три, остальное железом. Елки-палки! Это ж почти мой месячный оклад!
– Мда! Круто! – Вадимыч в очередной раз заявил это и откинулся на спинку металлической сидушки, удовлетворенно глядя вокруг себя. – Теперь, в общем-то, и расслабиться можно. Завтра у нас встреча с Парижем намечена, ежели всё примерно по графику пойдёт.
Приятели замолчали. Они были все ближе к тому моменту, когда решение вопроса с объединением частей артефакта становилось возможным.
Станция была длинной, прямой и светлой. Этому способствовали стеклянные потолок и стены. Поезда здесь ходили так же, как и в России – по обе стороны от широкой посадочной платформы. Посадка производилась на втором этаже.
На платформе имелось несколько выходов на эскалаторы (на одном из которых они и поднялись сюда), а также лифты для людей с ограниченными возможностями.
Так же, как и в других подобных местах, здесь было много разнообразной рекламы – в виде стоящих вертикально тумб, а также средних размеров светящихся коробов.
Вадимыч был прав, когда настоял на походе сюда – здесь действительно никто их не трогал, вокруг имелось много урн, так что проблемы с утилизацией стеклянной тары и другого сопутствующего мусора не возникало. Единственное, что слегка мешало, – шум периодически приходящих на станцию поездов красно-желтого цвета. Впрочем, это в любом случае было гораздо лучше, чем вдыхать выхлопы автотранспорта, пусть даже и соответствующие недавно введенным жестким нормам «Евро-4».
– Я вот не знаю масштаба здешних цен, – задумчиво проговорил Макс, прикладываясь к бутылочке «Berliner’а», с которого решил начать знакомство с традициями местного пивоварения. – Дома нам бы этих денег недели на две хватило. Могли бы выдвинуться все вместе на Каспий, допустим.
– Да все нормально, – лениво проговорила Пожарская, до этого времени помалкивавшая и подсчитывавшая в голове предстоящие необходимые расходы. – В принципе, денег вполне приемлемое количество – главное, в Париже хорошо все провернуть. И, желательно, быстро. А то, блин, – она улыбнулась, – в смету не уложимся.
– Прошу прощения, – произнес рядом чей-то голос со странным акцентом.
Все четверо посмотрели направо. Их взорам предстал сильно небритый человек лет сорока со светлыми волосами, в затертых джинсах и дорогой вельветовой рубашке.
– Здрасьте, – сказал Джон. – Э-э… Мы знакомы? Наверное, это вас я видел на «Оскольской Лире» в 1998 году? Я, правда, плохо помню уже – мы с харьковскими почти три дня пили без остановки.
– Та нет! – вежливо ответил тот, растягивая гласные звуки характерным образом. – Меня зовут Вилли Колоярви. Я, так сказать, представляю молодежный культурный направление…
– В смысле? – заинтересованно спросила Пожарская.
– У нас в Хельсинки – свой центр молодежный. И музыкальный. И писательский – в смысле, поэзия почти.
– У нас тоже, – тактично встрял Макс. – Только в Воронеже.
Он почему-то предположил, что неожиданно нарисовавшийся субъект сильно пьян, и конструктивного разговора никак не получится. Тратить же время на неконструктивный ему, как, впрочем, и всем остальным, отнюдь не хотелось.
Финн продолжал:
– Каждый год мы устраиваем большие музыкальные фестиваль. Прошлый раз это был остров посреди озера. От Хельсинки – два часа поездка.
– Ого! – воскликнул Джон. – Там, должно быть, красиво!
– О та! Там очень красиво! – радостно подтвердил финн, присаживаясь на свободное пятое кресло. – Так вот, дело в том, что после вашего сегодняшний выступления у меня зародился мысль – а что если вы сыграете подобное у нас? В Финляндии?
– Так, ладно, мужик. Если бухой – спать иди! – распорядился Макс. – Нехрен нам праздник здесь портить. Мы с Джоном первый раз в Берлине, и что потом расскажем друзьям – алкаш небритый какую-то ахинею нес?
– Погоди, Макс! – прервал его Кузьмич. – Товарищ дело говорит! – Он повернулся к финну. – Ну а как в плане ночлега, документов и транспорта? У нас ведь в Берлине усеченный состав. Еще ударник предполагается и гитарист.
– О! Это есть отлично! – воскликнул финн. – Больше возможностей, больше заинтересованностей! Если вам интересно, речь идет о следующий год. Вот мои номера телефона и другие данные.
С этими словами он протянул ему визитку с золотым тиснением.
– Kiitos3, – автоматически пробормотал Вадимыч, разглядывая разноцветный кусочек картона, расписанный с одной стороны по-фински, с другой – по-английски. – А тут какой-то Олаф Мягге указан.
– А-а! – протянул новый знакомый. – Это мой товарищ и компаньон. А внизу – мои данные. Только большой просьба – сообщить заранее. Через месяц. – Он помялся. – То есть за тридцать дней до начала. Вот так правильно!
Финн еще несколько минут рассказывал всем четверым о своей жизни и работе в качестве музыкального продюсера и раскрутчика талантливых молодых разножанровых авторов. Затем вежливо попрощался и двинулся к эскалатору.
– Неплохо! – выразил тут же общее мнение Кузьмич. – Так глядишь, и на международный уровень быстро выйдем!
– Про финнов говорят, что народ они обстоятельный и ответственный, – поддержал его Джон. – Как вцепятся во что-нибудь, так и не отстанут. В хорошем смысле этого слова. В общем – куй железо, не отходя от кассы, – пока птица удачи тебя хвостом не убила!
– Ну, за музыку волн, за музыку ветра. И вообще – за музыку в глобальном смысле этого слова! Молодцы мы!
После этих слов четыре бутылки вновь стронулись в общем порыве, и звук этот был слышен в любом уголке станции «Zoologischer Garten».
*************************
Павлов открыл глаза. От продолжительного сладкого сна его оторвали доносившиеся из кухни звуки, сопровождаемые разнообразными вкусными запахами. Спиртное, употреблявшееся вчера, было хорошего качества – голова и желудок о себе не напоминали.
Катрин хлопотала возле небольшого деревянного стола с тарелками. Виктор захотел осторожно обнять её сзади и поцеловать, но, вспомнив вчерашние события, воздержался пока от таких действий.
– Привет! – вместо этого произнёс он с радостным предвкушением сытного завтрака. – Ты как?
– О! Виктор! – повернулась к нему она. – Я тебя разбудила?
– Да не. Я вчера это… расслабился сильно. – Он улыбнулся. – Надеюсь, ничего такого я не наговорил?
Взгляд его внимательно обшарил комнату и кухню. – И, я так понимаю, ничего не успел натворить?
– Не беспокойся, – отвечала Катрин, продолжая суетиться около стола. – Я все понимаю. Первый день в Париже…
– Вообще-то, второй, – уточнил Павлов, почесывая голову. «Может, остричь к свиням эти патлы?» – эта мысль в последнее время посещала его с завидной регулярностью – впрочем, без больших последствий для волос.
– Хорошо, – продолжала француженка. – Хочу тебе сказать, что далеко не всякого каждого мужчину я пускаю в свой дом.
– Значит, я не «всякий»? – ухмыльнулся Витек.
– Oui! О да! – быстро отреагировала та. – Ты поешь сейчас что-нибудь. А потом уходить надо. Я должна быть на работе. Ненадолго. А ключи одни.
– Знаешь, – тихо проговорил Павлов, присаживаясь на деревянный стул со спинкой. – Я, по правде говоря, думал, что мы… это… ну… в общем…
Катрин резко повернула голову и пару секунд молча смотрела на него.
– …а сейчас даже рад, что все немножко не так получилось. По крайней мере, я думаю о тебе еще лучше.
– И я тоже! – просияла та.
Оба сели за стол друг напротив друга.
– А который сейчас час? – вдруг встрепенулся Витек. – Э-э… Quelle l’heure a’till4?
Катрин уважительно покачала головой и снова улыбнулась.
– Уже одиннадцать.
– Нормально, – почти весело отозвался Павлов, и было непонятно, к чему относится эта похвала – то ли к завтраку, то ли к его собственному восприятию времени. – Кать, ну а ты на работу до упора?
– Что?
– Э-э… Ну, когда вернешься-то?
– Около 19.00, – ответила та, разливая по стаканам томатный сок. – Или раньше. Но ненамного. Ты же знаешь, где меня встретить?
Виктор на секунду вопросительно посмотрел на нее, потом хлопнул себя ладонью по лбу.
– А, да! Точно! – обрадовано выпалил он, сообразив, что речь идет о Лувре. – А у какого входа? Ведь их же там несколько.
– После работы я обычно выхожу к Сене. Иду вдоль реки до станции Concorde. Там большая пересадка. И прямо на нашу ветку.
– Э-э… – снова загнусил Павлов. – А напомни, пожалуйста, наше местоположение.
Она быстро открыла слегка затертую схему метро с привязкой к основным историческим объектам Парижа и втолковала гостю главные принципы передвижения по столице Франции.
– Ага. Значит, здесь рядом метро «Pasteur»? Так? – уточнил он.
– Да. А дом наш располагается на улице Vaugirard.
– Отлично. А как быть с ключами? Они же одни. Я, конечно, не замечу, как время пролетит, но мало ли что…
– Можно у главного входа встретиться. Около 18.30. А лучше – у арки du Carrousel. Там обычно туристов поменьше, чем у пирамиды.
Виктор тщательно осмысливал поступившую информацию.
– Здесь замок удобный, Виктор. С защелкой. Я могу уйти пораньше, а ты потом просто захлопнешь дверь. Только назад без ключа не попадешь. Поэтому внимательно. Да, и внизу консьержке скажи, что ты из номера 503. Где Catherine Tibault проживает.
После ухода научной консультантши Лувра ее гость некоторое время с презрением осматривал совершенно несерьезную, на его взгляд, входную дверь, которую запросто можно было вышибить одним пинком. Впрочем, ничего ценного при беглом осмотре обнаружить не удалось, если не считать большого широкоформатного телевизора с DVD-проигрывателем и весьма навороченного компьютера.
Павлов неожиданно для самого себя включил телевизор и часа два занимался просмотром настоящих французских телепередач. Ничего из комментариев не было понятно, но он хотел увидеть нюансы местного телевещания – манеру подачи материала, акценты журналистов и объективность освещения новостей. Очень быстро он отметил для себя два существенных момента: реклама здесь транслировалась строго в перерывах между фильмами, не нарушая целостности просмотра, а его любимый канал «Discovery» был скроен почему-то в другом формате. Витек даже пожалел, что не имеет возможности записать несколько передач на какой-нибудь пригодный для этой цели носитель, чтобы затем похвастаться перед Максом или Вадимычем.
Между тем часы, висящие на стене, показывали четверть второго. Чтобы успеть к назначенному времени к Лувру, а по пути еще осмотреть, допустим, Консьержери и/или Нотр-Дам, необходимо было выдвигаться.
Павлов хмыкнул, размышляя. «Во блин! Еще неделю назад с грязными ногами по пыльной Ростовщине передвигался, «Арсенальным» и «Балтикой» погаными давился. Бессчетнова, можно сказать, в могилу привез! А сейчас – практически в самом центре Парижа с кучей бабла, один и в чужой хате… Хм… А Катрин – ничего… Что значит «ничего»?»
По правде сказать, мадемуазель Тибо была к настоящему моменту самой лучшей женщиной из тех, с которыми Павлову приходилось общаться. Впрочем, окончательно он это понял лишь несколькими днями позднее.
Глава 43
К означенному Катрин времени Витёк находился в оговоренном накануне месте. Он даже держал в правой руке большой букет тюльпанов, и его сияющее лицо сотрудница Лувра заметила издалека, несмотря на свои некоторые проблемы со зрением. Небольшие изящные очки ей, впрочем, очень шли.
– Привет! – Виктора Александровича распирало от бури положительных эмоций. Лето, Париж, солнце, очаровательная женщина рядом – такого наплыва приятных впечатлений с ним не случалось уже очень давно. Если вообще когда-нибудь случалось. – Куда пойдем?
– На этот вопрос сам и отвечай! Я-то здесь большую часть жизни прожила.
– А! – сообразил Витек. – Ну, раз ты все здесь знаешь, давай куда-нибудь поближе к средневековью.
Катрин на короткое время задумалась, затем спросила:
– Ты уже успел погулять в окрестностях? Или еще нет?
– Да я ходил тут рядом, хотел Нотр-Дам найти, по GPS-навигатору. Но до него не дошел, так как много всякого другого по пути встретил. Какой-то собор рогатый вон там видел, – он махнул рукой, указывая направление. – Вроде по карте Нотр-Дам тоже где-то в тех местах должен быть.
– Это ты, наверное, видел церковь Saint-Severin. Она не такая большая, но хорошая. Тоже готика.
– О! – восхитился ее спутник. – Я люблю готику! Когда-то в детстве был с родителями в Прибалтике, – глядя на слегка удивленное лицо Катрин, разъяснил. – В Риге и Таллине.
– А, да! – спохватилась та. – Теперь понимаю. Наверное, там очень красиво.
– Ну так вот, – продолжал тот, – мне в каждом из них старый город понравился. Здорово! Такие узкие улочки, кованые решетчатые двери с оградами, костелы всякие… Я прямо пару раз испугался даже – подумал, щас выйдут какие-нибудь иезуиты с инквизиторами, и все! Привет семье!
Катрин усмехнулась, затем предложила пройтись в сторону Нотр-Дама, раз уж Виктор до него так и не добрался днем. Они двинулись по улице Риволи, затем свернули направо к реке и направились к острову Ситэ мимо величественного Консьержери, который находился на противоположном берегу. Павлов по пути сделал огромное количество фотографий. Погода была отличная – дул легкий ветерок, клонившееся к закату солнце, несмотря на довольно поздний час, жарило довольно интенсивно, небо было практически чистым – лишь одиночные слоистые облака виднелись в обозримой его части.
Вот и площадь перед Собором Парижской Богоматери. Здесь толпилось приличное количество туристов, однако поток их был сейчас несравненно меньше, чем в разгар дня.
– О! Как живой! – прокомментировал Павлов, по-хозяйски вручая фотник своей спутнице, дабы та запечатлела его на фоне величественного здания.
Они еще довольно долго тусовались в окрестностях. Однако, как это часто случается в подобных случаях, его больше поразил не Нотр-Дам, а гораздо более компактная церковь Сент-Этьен-дю-Мон – бросилось в глаза удивительное разнообразие стилей, а пристального внимания заслужили великолепные витражи XVII века. Катрин пояснила, что здесь покоятся останки философа Блеза Паскаля, что способствовало задержке у этого объекта на добрых полчаса – Павлов всегда был апологетом созидательной научной мысли как основного двигателя человеческого прогресса.
Но самый большой восторг вызвало появление перед глазами национального Музея Средневековья (известного также как музей Клюни). Расположен он был в одной уцелевших старинных построек, которые, к тому же, производили впечатление жилых. Катрин подробно описала основные экспонаты, хранящиеся здесь, и Павлов твердо решил, что с этим музеем надо будет ознакомиться поподробнее. Сейчас, однако, уже начинало темнеть, поскольку солнце село, и необходимо было потихоньку двигаться в сторону своего пристанища – на улицу Вожирар, в уютную двухкомнатную квартиру на пятом этаже старого дома.
Они зашагали к ближайшей станции метро, впрочем, не особенно торопясь – ибо парижская подземка уверенно функционировала по меньшей мере до 23.30, а идти до знака «Метрополитен» было в любом случае никак не более полукилометра.
В окрестностях Ратуши они спустились на станцию «Hotel de Ville» и проехали четыре остановки до площади Конкорд, где была пересадка на двенадцатую линию.
Павлов наконец-то увидел подобие настоящего городского метро – здесь вагоны были нормальные, одноэтажные, зелено-белого цвета. Плохо было то, что платформы находились с краев, а рельсы располагались между ними. Это, на его взгляд, создавало массу неудобств при необходимости изменить движение на прямо противоположное. Кроме того, сами по себе станции были коротенькими – всего на 4-5 вагонов – и зачастую еще и слегка изогнутыми. Внутреннее убранство также оставляло желать лучшего (по крайней мере, по сравнению с роскошными подземными интерьерами Москвы, длиннющими станциями Питера или эклектичным оформлением метро Киева).
Покинув вагон метропоезда на станции «Pasteur», они поднялись наверх и оставшуюся часть пути проделали пешком, не спеша передвигаясь по уютным улочкам относительно старой части столицы Франции. Катрин обстоятельно комментировала многочисленные исторические объекты с разных сторон. В этой части города было спокойнее и даже уютнее, главным образом из-за опустившихся сумерек и небольшого количества туристов.
– Эх, хорошо!! – заявил Павлов, вдыхая пьянящий воздух. Переводить эту фразу не было никакой необходимости. Катрин довольно улыбнулась – часть этого скупого комплимента она отнесла и на свой счет и даже поправила прическу на голове.
Неподалеку от дома находился супермаркет, в котором они от души закупились съестным и выпивкой – Павлов не поскупился и выбрал далеко не самые дешевые продукты. Процесс закупки в подобных заведениях всегда ему нравился, ибо был прост до безобразия и не требовал знания местного языка – просто положил пакеты на терминал, кассирша быстро сосканировала штрих-коды, высветившуюся сумму быстро оплатил и пошел вон. Очень удобно.
Продолжая вести какие-то легкомысленные разговоры, они наконец поднялись на пятый этаж. Дом, по понятиям Виктора, был старый – конца XIX века, – к тому же с высокими потолками, поэтому в пересчете на метры получалось, что Катрин живет на уровне примерно седьмого этажа. Впрочем, Павлов успел оценить это и сегодня днем уже сделал несколько фотографий из окон квартиры.
Разувшись, он первым делом решил сходить в душ. Это заняло не более пятнадцати минут, тем более что Виктор хотел слить свои фотографии в компьютер, дабы освободить флэшку и попросить Катрин разъяснить некоторые вопросы по поводу увиденных сегодня архитектурных достопримечательностей острова Ситэ.
– Во блин! – беззлобно выругался он. – Кать, а какое полотенце взять можно?
– А! Ты же без вещей! Да!
Через несколько секунд Катрин сунула в приоткрытую дверь ванной широкое светло-зеленое полотенце.
– Мерси! – Витек стремительно продвигался в изучении французского. – Grand merci!
– O-la-la! – восхитилась хозяйка. – Ты молодец!
Спустя пару минут Павлов, обмотанный влажным полотенцем, вышел в одну из комнат. Катрин в этот момент находилась на кухне, что-то готовя. Увидев своего гостя, она быстро сориентировалась и закинула все его вещи в компактную стиральную машину.
– Это нужно постирать и быстро высушить. Это возможно.
– Да. Да-да. Было бы здорово! Спасибо!
После теплого душа его слегка разморило, и он с удовольствием опустился в глубокое мягкое кресло, вытащив пару книг, принадлежавших француженке.
– Слушай, Кать, насчет одежды и всякого такого. У меня же все вещи в отеле остались, на севере – несколько рубашек, брюки, пара полотенец точно есть…
– А в каком отеле ты остановился? В «Etap»?
– Не, «Hotel Ibis». Около метро «Epinay-sur-Seine».
– Метро? – удивилась Катрин.
– Ну, это… как это… Двухэтажные поезда.
– А-а! RER? Да, я поняла, где это. Сейчас мы все устроим.
– В смысле? – озадачился Виктор Александрович.
– У меня брат младший там работает совсем рядом – в Saint-Denis. Он сам в гостиничном бизнесе задействован, и потому лично знает персонал некоторых гостиниц. Я точно осведомлена, что с сетью «Hotel Ibis» они имеют какие-то дела.
Прежде чем Павлов придумал соответствующие комментарии и предложения насчет того, чтобы не задействовать еще и брата, Катрин уже позвонила последнему. Из их сравнительно недолгого разговора удалось понять лишь то, что брата зовут Франсуа.
– Все хорошо, Виктор! – заявила она, нажимая кнопку «отбой» на трубке. – Он как раз машину из ремонта получил, завтра привезет все. Уже утром, наверное.
– А это… там… а-а, ладно! Спасибо тебе большое! – он махнул рукой и принялся отцеплять фотник от USB-порта компьютера.
**********************
Павлову сильно повезло. Младший брат мадемуазель Тибо сегодня был на своем серебристом «Peugeot-307», более того, как раз в этот момент он пересекал Сену, двигаясь в северном направлении. Просьба сестры его нисколько не смутила, потому что в упомянутом отеле у него даже было несколько знакомых. Франсуа надеялся, что он попадет в нужную смену, что избавит его от необходимости давать лишние объяснения.
Не прошло и десяти минут, как он припарковался около отеля. Отворив входную дверь, Франсуа направился к стойке, за которой, к его радости, находился темнокожий портье по имени Роже.
Брату Катрин неоднократно приходилось пересекаться с персоналом этого заведения по долгу службы, поскольку он занимался доставкой и установкой в сети отелей разнообразного оборудования – главным образом сплит-систем, вентиляторов, устройств для сушки белья и обуви и тому подобной аппаратуры. С Роже они особенно сблизились после того случая, когда однажды глубокой ночью сильно обожрались некачественных «таблеток радости» и по очереди блевали в Сену на юго-западе Парижа, у моста Mirabeau, а затем, радостно хохоча, прятались от машин такси, принимая их за усиленные полицейские патрули, возглавляемые почему-то Жаном Рено.
– Привет, Роже! – улыбнулся Франсуа, подходя к ресепшну.
Черное лицо приятеля было чрезмерно серьезным и даже испуганным.
– Тихо! – вместо ответного приветствия негр покосился в сторону длинного коридора, давая понять, что оттуда может исходить угроза.
Франсуа замешкался, вглядываясь в указанном направлении.
– Там русские гангстеры, – быстро и очень тихо забормотал Роже. – Их двое. А всего было пятеро. Они человека ищут. У меня на первом этаже живет, по имени… Впрочем, неважно. Мне чуть голову не открутили.
– Ого! – понимающе отозвался Франсуа. – А ты в полицию звонил?
– Ты что!? Что я им скажу? Сейчас прицепиться не к чему будет – если бы стрельба какая получилась или что-то украли… А так… Они ведь трезвые, ведут себя тихо, и с документами все в порядке, как я понял. А у меня – сам знаешь – уже два месяца как…
– Мне вещи взять кой-какие надо. У сестры тут знакомый один. Русский тоже, кстати. Он должен быть в номере 104.
Роже даже поперхнулся.
– Так это как раз его они и ждут! – лихорадочно зашептал он, крутя головой по сторонам. – Что он натворил?
Франсуа допускал, что новый знакомый сестры мог чего-то там натворить, но он безгранично доверял Катрин, поэтому не стал ломать голову над этим вопросом.
– Все нормально, дружище! Этот человек в сфере искусства вращается, а там такие деньги… Собственно, нужно только одежду его забрать. Ну и сумку, естественно.
Роже тягостно вздохнул и некоторое время молча смотрел в пространство перед собой. Затем, собравшись с духом, вытащил из верхнего ящика стойки небольшую квитанцию с расплывчатым фиолетовым оттиском и медленно направился в сторону коридора.
– Жди здесь! – сказал он Франсуа. – А лучше на улице – там, где мы первый раз у Фуада травку покупали.
С этими словами негр скрылся в полумраке коридора и вскоре открыл нужную дверь.
– Че такое? – встрепенулся один из находившихся там представителей криминальной России, привскакивая на огромном траходроме, занимавшем 90 % всей площади номера.
– Мсье, мне надо забрать вещи нашего гостя в стирку. Вот, – портье сунул под нос бандиту квитанцию. – Он уже все оплатил, еще в день приезда.
– Че он там несет, Жирный? – обратился к коллеге огромный браток. – Переведи-ка.
– Говорит, товарищ наш барахло в стирку умудрился в день приезда сдать, – сонно отозвался Жирный, успевший придремать на той же мега-кровати под бормотание телевизора. – Нам же в аэропорту говорили, что он вроде бухой был в дупель. Значит, не совсем отключился на тот момент от действительности… Дай-ка сюда!
С этими словами он принял сидячее положение и протянул руку к квитанции.
– Извините, мсье. Это наша работа. И мы дорожим своей репутацией, – проговорил портье.
К большому счастью Роже, вытащенная наугад из ящика квитанция была проштампована как раз позавчерашним днем, а никакой осмысленной информации на французском языке там не содержалось – одни буквенно-цифровые коды.
– Чувак вроде правду говорит, – произнес наконец Жирный, внимательно рассмотрев бумажку. – По крайней мере, число правильное стоит. Ладно, валяй.
Вальяжным жестом он дал понять, что препятствовать выносу дважды обысканной сумки с вещами они не будут.
– И это еще забери, – сказал второй, брезгливо показывая на светло-серую пару синтетических носков. – Воняют сильно!
И он громко загоготал.
Роже, вытирая левым рукавом пот со лба, взял вещи, пытаясь изобразить подобострастную улыбку, и, пятясь назад, покинул злополучный номер.
Замок двери щелкнул, и портье испытал немалое облегчение. В две секунды он очутился на улице и сунул в руки Франсуа большую сумку из плотной ткани с надписью «Kazan-2005».
– Спасибо, дружище! – с этими словами брат Катрин двинулся к автомобилю, добавив на прощание. – Приходи в субботу в клуб – у Жака новые колеса будут; первосортный товар!
– Да! – возвращаясь к действительности, проговорил Роже. – Ты прав. Расслабиться надо будет по максимуму! Только не так, как в прошлом году в день взятия Бастилии.
– Точно! – весело хмыкнул Франсуа. – Говорил тебе – не надо было абсент мешать с экстази! По ходу, один из жандармов тогда тоже дунул, иначе неприятностей было бы не избежать.
На этой мажорной ноте они и распрощались.
Сев в машину и мягко захлопнув дверь, молодой человек отъехал от отеля и набрал номер сестры.
**********************
– Да… Спасибо, Франсуа! Что?.. Говори помедленнее… А он не ошибся?... Все понятно. Ладно… Ой, только не учи меня жить! Ну все, пока!
Катрин положила мобильник на кухонный стол, за которым готовила ужин. Скрестив руки на груди, она минуты две смотрела, как за окном переливаются огни ночного Парижа.
– Виктор! Твои вещи у Франсуа.
– Это еще кто? – встрепенулся Павлов, отрываясь от богато иллюстрированного путеводителя по Лангедоку и Наварре. – А-а, брат, что ли?
– Да. Он просил передать, что если будет возможно и уместно, сегодня заскочит с твоей сумкой.
– Спасибо большое, но это не обязательно. Пусть не суетится – как сможет, так и пусть заезжает. Завтра, например.
– Я ему так и сказала.
– Вот и хорошо, – донесся голос Витька, находившегося практически в чем мать родила на большой кровати. – Иди сюда, а? Мне нужно тебе кое-что сказать.
Катрин не пошевелилась.
– Это мне нужно кое-что тебе сказать.
– Да? – обрадовался Павлов, приподнимаясь на локтях.
– Виктор, тебя разыскивает русская мафия.
Гость похолодел. Катрин почти дословно передала ему то, что сообщил ей брат, которого сейчас никак нельзя было подозревать в употреблении психотропных веществ.
– Знаешь, Кать, – Павлов сел на кровати, свешивая ноги на паркетный пол и подпирая голову рукой. – Мне нужно тебе сейчас многое рассказать.
Он посмотрел на француженку, которая стояла в дверном проеме и готова была внимать каждому его слову.
– Только обещай…
– Обещаю.
– Нет, дослушай и еще раз обещай, что никому без моего ведома не расскажешь о том, что я тебе сейчас сообщу.
Глава 44
Прошло еще шестнадцать часов, и автобус, наполненный музыкантами из Воронежа, остановился в парижском предместье Levallois. В столице Франции оркестру предполагалось отыграть десять концертов, то есть провести как минимум две недели.
Приглашенным же музыкантам, в число которых входили и четверо представителей группы Вадимыча, надлежало принять участие лишь в четырех плановых выступлениях. Это сильно развязывало им руки. Конечно, денег они должны были получить совсем мало, но зато располагали временем.
Путь из Берлина в Париж прошел довольно весело, особенно поначалу, ввиду того, что оставалось еще много пива. Затем наступили тяжелые часы, когда страшно хотелось в туалет. Но сделать это просто так было невозможно. Дело в том, что автобусный туалет был заперт, ибо в нем ехали виолончели, а плановые остановки делались не чаще одного раза в два, а то и три часа. Более того, за посещение сортиров на специально оборудованных стояночных местах приходилось выкладывать деньги.
По дороге четверо искателей приключений активно обменивались впечатлениями с другими участниками гастролей. Некоторые оркестранты видели и слышали их около центра «Европа» в Берлине и весьма лестно отозвались по поводу этого незапланированного мероприятия. Услышать похвалу от профессиональных музыкантов Максу, Джону и Вадимычу было крайне приятно.
По прибытии под вечер следующего дня в Париж выяснилось, что обитать всем членам оркестра суждено в ночлежке сети «Formula-1», которая, впрочем, принимала гостей из России далеко не в первый раз. Эта сеть заведений, располагавшихся в основном в предместьях, отличалась тем, что была почти полностью автоматизированной и предполагала минимальный сервис. Интерьер здесь был из металла или легкомоющегося пластика, что позволяло быстро проводить санитарную обработку помещений и содержать сравнительно малое количество персонала. Никаких «звезд» тут и в помине не было, а удобства располагались не в номерах, а на этаже, по принципу общежития. Впрочем, музыканты давно привыкли к таким условиям и не особенно напрягались насчет качества обслуживания. Бывало и похуже, причем гораздо.
Разгрузка всех вещей, а также объёмных разнообразных инструментов прошла успешно, если не считать операцию по перемещению вусмерть пьяного валторниста Сергея Сидорова в его номер. Валторнист, мало что понимая, сильно брыкался и дёргался всеми конечностями, а также головой, поэтому кантовать его пришлось ажно вшестером.
– Ну что, братва, – нетерпеливо обратился к своим спутникам Макс. – Надо двигать в район Лувра. Заодно погуляем по городу.
– Да брось! – отозвался Джон. Он очень устал и к тому же страдал сейчас от недостатка сна, как, впрочем, и все остальные. Все-таки автобусные перемещения по Европе – это вам не петушки сосать. С одной стороны, хочется все посмотреть из окна, а информации поступает множество, поэтому голова устает от избытка впечатлений. С другой стороны, лежать и спать в автобусе невозможно, если только ты не двухгодовалый ребенок или если в желудке не плещется по меньшей мере литр водки. Дремать же в сидячем положении крайне неудобно – голову класть некуда, и не особенно помогают даже надувные подушки подковообразной формы, придуманные специально для таких случаев. – Щас поспать надо, а перед этим в душе освежиться как следует!
– Логично. Ну и похавать надо в конце-концов по-человечески, – добавил Кузьмич, потирая красные и опухшие от перенапряжения глаза.
– Да я, в общем-то, тоже так думал на самом деле, – признался Макс. – Просто обстановка эта… пока я дремал – все приключения наши вспоминались…
– Ну вот и хорошо, – подытожила Княжна. – Ладно, пойду-ка я в номер.
В итоге все четверо оперативно помылись по очереди в душе, перекусили остатками дорожной еды и, даже не накатывая за приезд, разлеглись по кроватям в двух соседних номерах.
**********************
Пять дней после «триумфального» возвращения на историческую родину Никита Полевой со товарищи провели очень полноценно – участвовали аж в семи пресс-конференциях, четырех обширных фотосессиях и нескольких интервью.
После этого Никита Юрьевич вернулся к своей обычной рабочей деятельности в фирме «Кварта», хотя, надо признать, это ему далось с огромным трудом, поскольку ветер странствий все еще гулял в его голове. Он так и не определился до конца, сможет ли на обширные бонусы от организаторов игры жить на должном уровне ближайшие несколько лет, поэтому бросать работу отнюдь не собирался. К чести его сотрудников, которые весьма доброжелательно относились к шефу, в центральном офисе фирмы был устроен незапланированный банкет с интересной культурной программой. Однако вся эта приятная суета наконец осталась позади, и теперь необходимо было возвращаться в суровую реальность.
Олеся все это время была рядом с Никитой – за исключением того дня, когда он участвовал в фотосессии для женского журнала «Дикая штучка». Их последующие планы подверглись сильной корректировке – пришлось отменить некоторые намеченные ранее поездки. Дело в том, что среди нескольких десятков приглашений обнаружилась большая бумага с золотым тиснением, оповещающая их о том, что следующий арт-фестиваль «Новый взгляд» примет пару в качестве почетных гостей. Но для этого необходимо будет выбраться в Испанию, которая была определена страной проведения мероприятия на этот год.
Все эти неожиданные последствия участия в игре, столь внезапно обрушившиеся на Никиту, несколько выбили его из колеи. С одной стороны, фирма «Кварта» приносила неплохой и, главное, стабильный доход, а кроме того, реклама и издательство являлись для Полевого семейным бизнесом, и он считал себя не вправе предавать интересы родственников. С другой стороны, теперь перед ним и Олесей открывались широкие и интересные перспективы – поэтому, как ни крути, в ближайшее время предстояло сделать серьезный выбор. Раз и навсегда.
Что же до Киреева, то он позволил себе лишь кратковременно окунуться в атмосферу светских тусовок, мелькания фотовспышек и знакомств с известными людьми. Это помогло ему первым же делом сосредоточить в двух наиболее надежных, с его (и не только его) точки зрения, банках несокрушимую ударную силу в российских рублях и швейцарских франках (о которых он в свое время вычитал как о наиболее стабильной валюте). Как раз он-то и не собирался бросать привычную работу стоматолога, поскольку в силу особенностей характера не ощущал себя публичным человеком и не собирался становиться таковым.
А Барабанова, ошалев от размера свалившегося гонорара и многочисленных бонусов, в первую же неделю по возвращении приобрела кучу дорогущих подарков для родителей и родственников, проживавших в Липецке. Чтобы увезти туда все это сверкающее и играющее барахло, она также прикупила для начала тюнингованную ВАЗ-2115. Провести в окружении многочисленных знакомых лиц Ирина планировала по меньшей мере десяток ближайших дней.
************************
Кузьмич с красными глазами и странным выражением лица, более всего напоминающим испуг, вывалился из номера. Было 06.46 по местному времени, то есть 08.46 по Москве, однако выспаться практически не удалось.
– Привет, Джон, – хмуро бросил он старшему лейтенанту Мартыненко, который уже прогуливался по коридору с сосредоточенным видом и крутил в пальцах сигарету, однако закурить не решался, справедливо полагая, что в пределах гостиницы просто так ему это с рук не сойдет.
– Здорово, Вадимыч! – отвечал он. – Как сам? Что-то у тебя вид какой-то несвежий.
– Хреново, – тот с силой потер физиономию обеими руками. – Ни фига не выспался, блин! Такая хрень снилась всю ночь! Ох-х…
– Тебе тоже? – Джон слегка встрепенулся.
– Да прикинь – сначала заснуть не мог часа полтора, а потом пошло такое гониво!.. Полный расколбас! Типа того, с чего вся эта фигня началась – опять тот чувак в капюшоне и балахоне, про которого я рассказывал. Он что-то задвигал про свои дела, но если б еще понятно было, о чем речь – а то просто бубнеж какой-то бессмысленный. Или я забыть успел при пробуждении. Опять же, куча мечей каких-то, погони бесконечные, кровища и всякая подобная дребузня.
– Хм! – Джон невесело хмыкнул, кивая головой во время его тирады. – Что-то подобное и мне снилось. Только там какие-то уроды мелькали. Типа инквизиторов. Я, короче, Джордано Бруно из костра вытаскивал… Ну, это самое… в общем, трэш полный. Думал, труба дело… Может, это знак какой-то, Вадимыч, а?
– Да вот черт его знает!? По ходу, да. Ты ничего необычного не чувствуешь больше?
– Не-а, – просто ответил Джон. – Знаю только, что в гостинице сейчас 142 человека, и еще шестеро прибудут к обеду.
– Однако, – пробормотал Вадимыч. Обострившиеся не столь давно математические и аналитические способности Джона с пугающей возможностью прогнозирования ближайшего будущего явно нарастали. – Прикинь, а у меня бубен болит – спасу нет! Ща пойду колеса какие-нибудь жрать. Ох, не к добру это все! Обломно будет, если по Парижу шататься не получится из-за этого.
Из номера, зевая, вышла Пожарская, направляясь к туалетам с полотенцем через плечо и зубоочистительным принадлежностями в руках. Ее физиономия тоже была сильно помятой и потому передовицу «Cosmopolitan», увы, не украсила бы. Пока.
– А кто это кричал всю ночь? – поинтересовалась она.
– В смысле? – удивился Вадимыч.
– Ну, кричал или стонал. Как выпь какая-нибудь.
– Да это Макс, наверное, – усмехнулся Джон, мотнув головой в сторону своего номера.
Последний из группы с всклокоченной головой и бородой показался в дверном проеме.
– Блин! Ночью раз пять какая-то беда нереальная сквозь кожу в тело пыталась внедриться. Как будто чужие какие-то, или тварь.
– Вот это тебя торкнуло! – загоготал Джон, рот которого растянулся до ушей при этой информации. – Тут, типа, предложение поступило. Не новое, но актуальное очень. Париж оглядеть.
– Дело, конечно, хорошее, – призадумался Макс. – Да, конечно… Послезавтра… Вот это да!..
– Ты чего? – всерьез обеспокоившись, спросил Вадимыч.
– Все нормально… Сегодня идти стопудово надо. И завтра все будет хорошо.
– А послезавтра что, погода хреновая намечается? – съехидничала Пожарская, уже вошедшая в санблок и высунувшая оттуда голову в коридор. – Или мега-отходняк от супер-мега вечеринки? У наших же завтра вечером первый концерт уже.
– Ну, что-то типа того, – уклончиво пояснил Макс, двинувшись к своим сумкам в поисках полотенца. – Не могу уточнить, что я имею в виду – то ли предчувствие, то ли приснилось что-то такое. В любом случае, это на уровне образов каких-то… Словами описать затрудняюсь, в общем…
– Э, народ! – быстро привлек внимание товарищей Вадимыч, к этому времени тоже зашедший в номер. – Мне кажется, или ножны наши снова теплеть начали?
Следует упомянуть, что в эту гастрольную поездку они решили взять с собой именно ножны, а не сам нож, поскольку справедливо рассудили, что с холодным оружием, да еще и столь антикварным, могут возникнуть проблемы при прохождении таможенного контроля. Свойства обеих частей артефакта, насколько удалось понять, были примерно одинаковы, так что при прочих равных условиях они отдали предпочтение именно ножнам. Их-то в настоящий момент и вынес из номера Вадимыч.
Некоторое время Джон и Макс крутили в руках артефакт, который, по всеобщему заключению, действительно был теплее, чем ему полагалось при данной температуре окружающей среды. Что ж, это было явным признаком того, что они находятся неподалеку от оставшихся частей. И ночные видения были далеко не случайны. По крайней мере, в строго определенное время и у всех четверых. Правда, в разной степени и с разным содержанием.
**********************
– Обратите внимание направо! – с видом заправского экскурсовода Вадимыч величественно махнул рукой в сторону одной из «визитных карточек» Парижа. – Это Триумфальная арка. Та самая.
– О! Ништяк! – прокоменнировал Джон, расчехляя свой фотник. – Мне Олег Браун про нее все уши в 98-м году прожужжал. Он, правда, бухой был в хлам. Но тем не менее, рассказывал занятно – лучше не придумаешь!
– А на самом-то деле, ничего в этой хреновине особого и нет, правда ведь?
Они приближались к площади l’Etoile по avenue Wagram. Далее, по его замыслу, следовало прогуляться по Елисейским полям, которые упирались точнехонько в площадь Конкорд. Далее на той же прямой на горизонте маячили сад Тюильри и Лувр.
Обфоткавшись достопримечательностей и друг друга на их фоне, они решили сделать кратковременную остановку на площади Конкорд. Здесь и впрямь было достаточно просторно, а посередине возвышалась колонна, которую якобы принесли в дар Франции в первой половине XIX века. Утверждали, что колонне этой ни много ни мало несколько тысяч лет, однако на свой возраст она не выглядела. Вокруг площади двигались потоки автотранспорта, впрочем, не такие уж плотные, как можно было ожидать.
– О, глянь! – Макс указал на широкое здание с колоннами, располагавшееся вдоль одной из сторон большого прямоугольника. – На строяк наш похоже. Или на главный корпус политеха. Только пошире.
– Точно! – удивился Джон, снова беря фотоаппарат наизготовку. – Интересно, что это за дом?
– Не поверишь. Это Бурбонский дворец! – улыбнулась Княжна, которая часто бывала в Париже и потому неплохо в нем ориентировалась.
– Серьезно?
– Факт. Мы раньше тоже удивлялись, потому что представляли себе несколько другой архитектурный стиль при упоминании этого словосочетания. А тут… хм. Не то чтобы плохо, но как-то… странно.
– Мда. Забавно. – Джон сделал пару фотографий.
– Лучше вон в том направлении щелкни, – посоветовал Вадимыч. – Чтоб фонтан попал в кадр, обелиск и башня Эйфелева. Вон она торчит, вишь?
Верхняя часть башни действительно возвышалась над домами и деревьями.
– Блин, да тут все рядом, по ходу! – сделал вывод Макс.
– А то! Париж, в общем-то, городок небольшой. Просто тут натыкано очень много достопримечательностей на сравнительно небольшой территории. А дальше всякие предместья начинаются, аэропорты, парки какие-то…
– Булонский лес, – поправила его Княжна. – Кстати, он сзади нас остался.
– А это чего? – ткнул пальцем Джон в направлении предыдущего движения.
– А это уже крыло Лувра за деревьями. Щас сад Тюильри пройдем и прямо к пирамиде выйдем.
С этим словами он двинулся через дорогу.
Глава 45
На следующий день Катрин Тибо не вышла на работу. Это не было смертельным, так как последние несколько лет она трудилась по скользящему графику, да еще и с ненормированным рабочим днем. Оплата ее труда производилась отличным от общепринятых способом и была не сдельной и не повременной.
Всю предыдущую ночь и весь день она кувыркалась в постели с Виктором Павловым, который от неожиданности блеснул во всем великолепии своих почти нерастраченных доселе возможностей. Физические упражнения чередовались с длинными обстоятельными беседами, сопровождаемыми употреблением в разумных количествах дорогого красного вина с легкими закусками. В общем, такого праздника жизни не было давно. Причем у обоих.
Оба телефона хозяйка квартиры предусмотрительно отключила. В середине дня, сильно устав и обложившись кучей дисков с собственными документальными фильмами, она несколько часов кряду показывала Виктору видеоотчеты о своих путешествиях в разнообразные загадочные места в составе обширной международной исследовательской группы.
– О! Правда, что ли? – возбудился Павлов. – Вы что же, на полном серьезе двадцатиметрового ящера в степном Крыму искали?
– О да! Я понимаю, что это было дико и смешно, – Катрин улыбнулась. – Но это была возможность за небольшие деньги попасть на этот полуостров. Я пещерные города хорошо изучила в этот раз. И культуру причерноморских племен VII–IX века.
– А это к чему? – даже возмутился он, тыкая в экран. – Какой же, прошу прощения, идиот станет искать подземные города в глухих вологодских лесах, где почти половина площади – непролазные болота?
– Нет, Виктор, это было интересно. По крайней мере, более реально для поисков.
– Ты имеешь в виду, «более правдоподобно»?
– Да, да, – она прижалась к нему, поглаживая большой мягкий живот Павлова.
– А это… Ты про Холмогорье что-нибудь слышала? Это у нас в области такое место есть. Мы туда постоянно отдыхать ездим. И заодно окрестности…хм… изучаем. В этом году целый пещерный комплекс нашли. Новый. Ну, точнее, не новый, конечно, но заново открытый, скажем так.
– Да-а? – протянула Катрин. Эта информация ее сильно заинтересовала. Ей приходилось бывать в Воронеже целых два раза – первый раз еще школьницей на мероприятиях, посвященных 300-летию Российского флота. Вторично посетила его проездом, когда их археологическая группа направлялась из Москвы на юг в музей-заповедник «Танаис». В первый раз город произвел на нее впечатление, мягко говоря, тягостное – грязь, стройки, куча беженцев и попрошаек, отсутствие нормального транспорта и обилие крепких стриженных под ноль парней в коричневых и черных рубашках с эмблемами «Русское национальное единство». Зато спустя почти десять лет Воронеж ее приятно порадовал; в центре появились удачно вписавшиеся в историческую часть высотки. Катрин насчитала около десятка новых памятников, прогулялась по Большой Дворянской улице, запечатлела сильно изменившийся главный корпус ВГУ и все-таки успела метнуться к комплексу корпусов строительного университета – ну любила она здания с колоннами. Однако транспорт в очень немаленькой по французским понятиям столице Черноземья за эти годы окончательно пришел в упадок – по городу сновало огромное количество неприспобленных для этого автобусов малой вместимости, а совершенно необходимый электротранспорт, судя по его ужасному состоянию, явно доживал последние месяцы. Окрестности же Воронежа, а по большому счету и вся область, представляли собой своего рода памятник под открытым небом. Чего стоила, например, с каждым годом все больше и больше раскапываемая стоянка первобытного человека буквально в сорока километрах от мегаполиса. Ей также приходилось слышать о мистических местах на реке Хопер, гигантском 42-метровом омуте в реке Дон на юге области, многочисленных пещерах в меловых толщах на правом берегу того же Дона, Битюга и других водных артерий. Кроме того, по предварительным оценкам, еще пара десятков скифских курганов ждали своего открытия археологами. Разумеется, слово «Холмогорье» в силу специфики работы ей тоже приходилось слышать.
– Да. Почти по центру области. И несколько восточнее. Если приедешь в гости, – Павлов повернул голову и усмехнулся, – можно смотаться. Я к тому времени еще кое-какую информацию из разных источников вытащу.
– Вот. Я тоже думала об этом. Только…
– У меня ж машина сейчас охрененная. Джип по-вашему. Вместительный, выносливый, и проходимость хорошая – я его в Ростовской области по полной протестировал.
– В Ростовской области? – переспросила Катрин. – Сейчас я тебе кое-что покажу.
С этими словами она вытащила из стопки дисков нужный и вставила его в DVD-проигрыватель.
– Смотри. Только внимательно. Там совсем мало времени про твой предмет.
Павлов вперился взглядом в экран телевизора, перестав даже моргать.
– Ого! – почти выкрикнул он, соскакивая с кровати спустя пару минут. – Ну-ка, промотай назад!
Витек подскочил ближе к телеку.
– Это… оно? Те самые предметы?
Катрин молча кивнула головой.
– Это же круто! – снова воскликнул он. – Ты понимаешь? Это то, о чем я тебе рассказывал вчера.
– О да! Я все помню! – заверила его хозяйка квартиры. – Я как раз сейчас много думаю об этом. Твоя информация очень необычная. У меня все в голове перевернулось. Видишь – я даже не работу не пошла.
– Так ты ж с утра своему шефу Николя звякнула. И предупредила, что дня два не появишься. Я ж слышал – по крайней мере, про «время» и «Лувр» сообразил.
– Да-а, – мадемуазель Тибо привстала, опираясь спиной на подушку. – У меня есть некоторые важные мысли на этот счет.
Оба некоторое время молчали, наслаждаясь последними минутами приятного расслабления – француженке все-таки придется завтра утром сбегать на службу; Павлов же собирался осмотреть не охваченные предыдущей культурной программой районы Парижа. Впрочем, с учетом совсем недавно открывшихся обстоятельств, сделать это было бы гораздо опаснее.
Словно прочитав эти мысли, Катрин заговорила:
– Вот что, Виктор. Эти люди – бандиты – очень опасны. Я смотрела много боевиков.
Павлов нервно хмыкнул:
– А я, блин, в них участвовал. Буквально неделю назад.
Хозяйка погладила его по плечу:
– Ладно. Не нервничай. Я прекрасно все понимаю. Сейчас тебе необходимо… спрятаться… притаиться. Ключи будут у тебя. От дома далеко не уходи – здесь на соседних улицах тоже многое можно посмотреть. Вот так.
Павлов понимающе кивал головой. Красивая женщина с недюжинными логическими способностями – это было божественно!
Катрин продолжала:
– Ты телефон Франсуа запомнил?
– Ну, я записал его в свой мобильник. – Витек потянулся к коммуникатору и еще раз удостоверился, что это так.
– Если этот артефакт обладает такими… странными способностями, как ты говоришь, от него нужно держаться подальше?
– Хм… Судя по всему, некоторые черты характера его владельца в тот или иной момент претерпевают существенные изменения… Усиливаются. Понимаешь?
– Понимаю.
– То есть – ты начинаешь лучше слышать. Или, допустим, тоньше реагировать на запахи.
– Интересно. Но какое здесь практическое значение?
– Громадное! Можно за пол-километра табачный дым ощутить и избежать встречи с какими-нибудь бандитами. Или встречи с диким животным, а то и неуправляемым механизмом.
Глаза француженки округлились от последней фразы Виктора. Тот продолжал:
– Ну, то есть, идешь в темноте – и успеваешь в сторону отскочить от практически бесшумно настигающего тебя автомобиля с пьяной молодежью… Да даже и не в этом дело! Это все нюансы. – Он возбужденно заходил по комнате, успев отхлебнуть с полстакана вина из стоявшей на столе початой бутылки. – Человек с такой штукой может на новый уровень восприятия выйти! Спать меньше, анализировать лучше, двигаться быстрее!
– О-о! Теперь я понимаю! Это что-то такое, как… допинг?
– Ну, с большой натяжкой – да. В общем, вот как-то так.
Время неумолимо продолжало свой ход. Стрелки больших настенных часов все чаще напоминали о приближающемся моменте неизбежного расставания – правда, пока лишь на несколько часов.
– Ты очень красивая, – честно сказал Павлов. – Я сейчас вернусь.
*********************
Люди Тунгуса, терпеливо ожидающие Виктора Александровича в гостинице, начинали понемногу нервничать. Йозеф Кнопличек уже несколько раз звонил и требовал подробнейшего отчета о действиях группы. Кроме того, бюджет операции существенно сократился – шеф сообщил, что на нескольких подконтрольных ему золотых приисках Якутии возникли серьезные проблемы. Поэтому время пребывания в Париже придется урезать – то есть добиться необходимого результата следовало в течение трех – максимум четырех дней. После чего все оставшиеся в живых (а могло быть и такое) должны были вернуться на родину.
– Слышь, Жирный, – обратился патрон к подчиненному. – У Корейца какие дела?
– Да его ребята кучу точек прошерстили. Никаких результатов.
– А Слон где? И этот, новенький, как его…
– Глобус, – услужливо подсказал Жирный.
– Ну да.
– Так на улице тусуются! Круглосуточно причем. Устали ребята, Егор. Может, пусть вздремнут часок-другой? А мы их сменим, а?
– Не то это все, – раздраженно бросил Тунгус. – Как слепые котята в стену тыкаемся, блин! Сейчас же двадцать первый век – повсюду камеры, штампы, цифровые технологии со сканерами всякими и опознавателями, я не знаю… Надо что-то делать. Чех рвет и мечет!
В дверь осторожно постучали.
– Открыто! – гаркнул старший.
В проем осторожно просунулась голова Слона.
– Ты че, охренел, что ли? – встрепенулся руководитель. – Пост № 1 бросил?
– Я… это… – слегка замешкался от неожиданной, впрочем, контролируемой агрессии шефа Слон. – Спросить хотел.
– Валяй, только быстро! И затем – марш на место! А то не дай бог вернешься – а Глобус уже французских вшей кормит!
– Какие у Вас, прошу прощения, ассоциации со словом «Москва»?
Тунгус оторопел. Такого вопроса он уж точно никак не ожидал.
– Накатил, что ли? – он всмотрелся в блестевшие от возбуждения глаза подчиненного. – Так дома быстро все решим – двадцать пятого же аванс? Так мы половину срежем – за профнепригодность.
– И все-таки? – настойчиво переспросил Слон.
– Хм… Ну… Столица нашей родины… Один из крупнейших городов в мире… Кремль. Красная площадь. Третьяковская галерея…
– О! – Слонимский многозначительно воздел вверх указательный перст правой руки. – А Петербург?
Здесь Тунгус уже задумался на несколько секунд.
– Эрмитаж… Петропавловская крепость. Достоевский. Федор Акакиевич.
Присутствующие прыснули в ладони от смеха.
– А Киев?
На лице Тунгуса отразилась крайне напряженная работа мысли. Спустя пол-минуты он натужно выдал:
– Чебуреки там хорошие. На вокзале. Я еще ребенком через город этот в Крым двигался. Как щас помню. А к чему ты все это спрашиваешь? Самый умный, что ли? Тогда в Думу иди.
Слон присел на один из стульев.
– Каждый культурный человек… – при этих словах он как-то нехорошо посмотрел на шефа, – находясь в столице Франции… если, конечно, он себя считает культурным человеком, просто обязан посетить ряд мировых, я бы сказал, достопримечательностей!
– Ну!? – вопросил Тунгус с оттенком заинтересованности. – Не томи.
– …к числу которых, как известно, – он опять посмотрел на шефа, который даже слегка покраснел, – относятся Собор Парижской Богоматери, Эйфелева башня, Лувр, Триумфальная арка и еще целый ряд важных объектов.
– Ты к чему клонишь? – набычился руководитель, впрочем, начиная кое-что понимать.
– Так вот – ставим бойцов по двое-трое у каждого из этих сооружений. А если точнее – в первую очередь у Лувра и музея Орсэ.
– Думаешь? – Жирный вытер губы после третьего килограмма обожаемых им яблок и весь обратился во внимание.
– А что? – продолжил развивать свою мысль Слонимский. – Клиент по-любому там должен отметиться! Помещения замкнутые, в принципе. Входы-выходы четко известны – их легко под контролем держать можно. Ну по-любому этот Павлов туда заявится!
– С чего ты взял? – поинтересовался Тунгус, изображая суровость (впрочем, уже больше для приличия).
– Я его анкету внимательно изучил, пока время было свободное. Ну, если этот человек так устроен, то и наши действия надо с его интересами и замыслами согласовывать.
– Слышь, Тунгус, а ведь Слон верно говорит. У нас вместе с людьми Корейца человек двадцать будет. Можем еще этот, как его… Нотр-Дам контролировать.
– Да нет, это лишнее! – Слон сейчас был крайне убедителен. – Так мы рванули?
Патрон встал с дивана, медленно застегнул пуговицы на дорогом пиджаке, сунул за пазуху мобильник, небольшую записную книжку и дорогую зажигалку. И только после этого проговорил, стараясь реабилитироваться в глазах подчиненных:
– Давай, Слон! Действуй! Будешь старшим. Людей хватит. Мы с Жирным все-таки здесь останемся. И, это… – Он посмотрел куда-то в сторону, все еще испытывая некоторое неудобство. – Пусть кто-нибудь вечером мне справочник привезет… Ну, типа, «История мировой культуры» и все такое.
– Зачем? – ехидно спросил Слонимский.
– Ну-у… Детенышу в подарок. Они как раз в школе что-то подобное проходят.
Глава 46
Джон, Вадим Вадимович, Макс и Анна Олеговна приближались к музею d’Orsay. Пошли уже пятые сутки их пребывания в Париже. Сегодняшнему выдвижению предшествовали три концертных дня с их участием.
Первый раз они отыграли программу в небезызвестном зале Gaveau на улице La Boetie – это было в центре города, в квартале Оперы. Второй концерт современной музыки состоялся в закрытом автомобильном клубе, из окон которого представала обзору площадь Конкорд с ее грандиозными фонтанами; здесь зрителями являлись только члены этого самого клуба. Еще одно выступление заказал вуз под названием Universit; Paris Diderot; денег его руководство платило мало – всего по 25 евро на лицо – но зато пообещало большие перспективы, в том числе в плане обмена представителями творческой молодежи. Более того, в концерте принял участие студенческий Choir d’Amateurs5 из этого учебного заведения.
Все эти три плановых мероприятия прошли достаточно успешно, если такое сравнение уместно, во всяком случае довольно гладко. Если на первом из них еще чувствовались определенная зажатость и некоторый страх исполнения перед иностранной публикой, то уже на втором, а тем более на третьем ничего подобного не ощущалось. Играя в университете, в десятиэтажном корпусе, расположенном около метро «Chevaleret», все четверо даже позволили себе в итоге поимпровизировать во втором отделении, что было воспринято находящимися в зале с большим восторгом.
– Пока прет, надо играть! – весело подмигнул Вадимыч Максу и Джону во время длиннющего собственного запила, перекрикивая громкие звуки, доносившиеся из мониторов.
Те согласно закивали головами в ответ. Комментировать эту фразу они не стали, тем более, что во рту у раскрасневшегося Джона торчала блок-флейта. Кроме того, не было особого смысла выражать словами невыразимые ощущения – их значительно точнее передавали сложные и благозвучные пассажи.
В итоге четверо членов коллектива, исполнявшего современную музыку, снова удостоились похвалы членов симфонического оркестра, которые в эти дни не играли и слушали своих новых коллег, находясь в зале и за кулисами. А восхищенная французская публика по окончании концерта долго аплодировала стоя и вызывала музыкантов на бис.
При обычных обстоятельствах, находясь где-нибудь в России, даже половина той нагрузки, которую пришлось вынести в эти четыре дня (репетиции, переезды, концерты) показалась бы им чрезмерной. Однако сейчас, к исходу пятого дня пребывания в столице Франции, многое в их ощущениях изменилось. Появилась четкость в мыслях и движениях, отличная от повседневной; усталость переносилась гораздо легче, да и вообще порой таковою не казалась – так, пять-десять минут легкого шума в голове, а потом – опять как огурец.
Вадимыч однозначно связал это с финальной стадией поиска недостающих частей артефакта. Ощущение концертной прухи тоже в немалой степени было связано с этими обстоятельствами. Даже кратковременный, особенно по меркам всего рано встающего на работу Джона, сон был чрезвычайно глубоким и освежающим, так что им удавалось высыпаться буквально за 3-5 часов.
Итак, после недолгих совещаний и с учетом выдавшегося свободного времени наши герои решили устроить себе «музейный день». По старой традиции, решено было наведаться сначала в музей Орсэ, а затем в Лувр, благо последний, как уже неоднократно упоминалось, находился буквально напротив – через речку от первого заведения.
Они набрали целую кучу разнообразной рекламной макулатуры и путеводителей на русском и английском языках в музее Орсэ и всячески нафотографировавались там после беглого осмотра творений огромного количества различных импрессионистов. Затем покинули здание бывшего вокзала и прогулялись вдоль того же берега Сены в Латинский квартал, а уже оттуда двинулись к Нотр-Даму.
– Слышь, Вадимыч, – обратился к тому Макс. – А как мы в музее действовать будем? Надо же буквально в ближайшие пару дней уже совершить самые решительные действия.
– Да ты уж совершал по весне, – усмехнулся Джон. – Сначала в лесу всем табором «Ниву» твою откапывали, потом я на хуторе до трех ночи тракториста выискивал.
– До двух, – уточнил Макс, впрочем, несколько стушевавшись. – Ты ж все равно пьяный был – сам и вызвался в деревню идти.
– Это да. По крайней мере, хоть освежился слегка.
– Ага! – язвительно заметила Княжна. – А кто потом полтора часа вокруг поля круги с зажженными фарами нарезал?
– Я, извиняюсь, дяде Коле, с которым мы на МТЗ-82 приехали, не наливал. Он еще, по ходу дела, с утра начал.
Обмениваясь такими комментариями, они ступили под величественные своды Собора Парижской Богоматери. За последние несколько дней Макс и Джон уже успели привыкнуть к громадной концентрации достопримечательностей на единицу площади, поэтому свой восторг выражали теперь весьма своеобразно. Если бы находившиеся на стульях в центральном нефе добрые католики знали русский, то немало озадачились бы услышанным от этих странных посетителей.
– Да ладно вам, – успокоил всех Вадимыч. – Лучше зацените – щас будет офигенная розетка с витражами, точнее, сразу две – напротив друг друга.
– Ништя-я-ак! – Джон задрал голову и довольно долгое время восхищенно созерцал разноцветные изображения. – Щас… Надо зафоткать…
***********************
Перед пирамидой во дворе Лувра с помощью однотипных металлических огородок (наподобие тех, что часто ставят на станциях метро) был организован своеобразный коридор, для того чтобы придать плотному потоку туристов нужное направление и предотвратить скученность непосредственно перед входом.
– Глядите! – обратил Макс внимание своих спутников на сооружение из стекла на металлической раме. – Прямо как в Воронеже у Памятника Славы.
– Факт. – Вадимыч мрачно хмыкнул и поправил очки. – Я где-то читал, что наша пирамида была чуть не в копейку слизала вот с этой самой. Однако здешняя, в отличие от той, что у нас на Памятнике, хотя бы пользу какую-то приносит.
Стоявшие в очереди Макс и Джон, будучи здесь впервые, активно крутили головами, пытаясь рассмотреть детали внутреннего двора Лувра.
Наконец они проникли внутрь музея. Объемных вещей с собой у них практически не было, так что просвечивать что-либо на рентгеновской установке не пришлось.
– А дальше что? – обернулся Джон к Княжне, ступив на эскалатор, движущийся вниз.
– Известно что, – вклинился Вадимыч. – Вот смотрите, народ – щас мы вниз съедем. Это мега-распределитель. Отсюда можно идти в трех разных направлениях. Точнее, как бы в три мега-крыла – Denon, Sully и Richelieu. Вон, вишь, Макс, – на стенах висят указатели к наиболее известным экспонатам. Скажем, «Джоконда» висит в Деноне. Там же – Ника Самофракийская где-то; причем прямо на лестнице стоит, прикинь?!
– О! А давайте туда и сходим! – Тут же предложил Макс.
– Ща, погоди. – Вадимыч сошел с эскалатора и подождал остальных. – Давай сначала с побрякушками решим. По крайней мере, попробуем.
– Однозначно! – поддержал Джон.
– А как ты хочешь действовать-то? – озадачилась Пожарская. – Думаешь, эти штуки на всеобщее обозрение уже выставлены? Это спустя месяц после того как их нашли черт знает где в Ростовской области? Что-то дюже быстро.
С этими словами она направилась к пункту информации, где лежали сгруппированные по языкам буклетики и схемы передвижения по зданию с указанием основных достопримечательностей.
– Задницей чую, они где-то здесь. В запасниках, скорее всего.
– В смысле? – не совсем понял Джон.
– Ну, тут залов есть несколько… Точнее, это даже не залы, а помещения такие… Отгороженные от тех, где собственно экспонаты выставлены. Там что-то типа складов – навалены в кучу разные несортированные ценности.
– И что – туда вход, что ли, свободный? – Макс даже рот раскрыл от изумления.
– Да нет, конечно. Давайте сходим все же в Денон, там около Ники как раз одно из таких хранилищ видно очень хорошо. Мы там в прошлый раз фотографировались на фоне. И даже на видео я снимал.
В итоге они вновь ступили на эскалатор и направились в выбранное крыло, в залы греческого и античного искусства. Пройдя через длинный коридор со сводчатым потолком, сплошь уставленный статуями, многие из которых казались смутно знакомыми по изображениям из учебников истории, они увидели лестницу, на которой между этажами замаячила безголовая Ника.
– Вот она! – торжественно воскликнула Княжна.
– Да! – воодушевились все остальные.
– И че, где тут хранилище?
– А вот смотри, щас справа будет, ближе к лестнице, – заверил его Вадимыч.
И действительно, через несколько десятков метров за металлической оградой можно было увидеть разнообразных габаритов предметы, представляющие, судя по всему, огромную историческую ценность. Это были всякие амфоры, изваяния львов, античных героев и атлетов. Часть этих экспонатов ждала своего часа – они еще находились в заколоченных деревянных ящиках, другие же просто были накрыты целлофаном; видимо, до их описания руки научных работников и реставраторов дошли быстрее.
Сейчас в этом зале копошилась среди ящиков молодая темноволосая женщина в очках. В левой руке она держала большой блокнот, в правой же у нее находился карандаш. Периодически она брала в руки фотоаппарат и делала снимки.
В голове у Вадимыча загудело, руки сильно вспотели, сердце забилось чаще. Посетители показались ему большими мутными пятнами – прямо как в том анекдоте про обкуренную ворону. Он схватился рукой за стену.
– Ффууу. Щас… – вяло пробормотал он. – Где-то здесь искать надо.
– Вижу, – сухо ответил за всех Макс, у которого по коже тоже побежали мурашки.
– А здесь вообще останавливаться и тусоваться-то можно? – несколько напряженно спросил Джон. – Не попрут ли нас? А то сейчас охранники припрутся и все такое…
– Веришь – пару раз здесь был, и ни разу ни одного мента вообще не видел. – Вадимыч несколько приободрился; нахлобучка начинала отступать. – И не только в Лувре, а вообще в музеях. Может, конечно, они и есть – но либо в штатском, либо еще как. И, опять же, наверняка тут все электроникой напичкано. Как и вообще во многих подобных людных местах. Ну а то, что мы тут тусуемся – да мало ли? Задумались. Или просто устали. Маршрут дальнейший продумываем. Надо, кстати, схему развернуть и почаще в нее смотреть на всякий случай – если мы где-нибудь под камерой стоим.
– Короче, понятно. Вот интересующий нас объект № 1. – Резюмировал Джон.
– Я думаю, – многозначительно сказал Кузьмич, – он же и последний. Надо, короче, вечером операцию нашу продумывать. Так что осматривайтесь внимательно по сторонам. И обнюхивайтесь. Опять же, фотники и камеру щас надо задействовать по максимуму. В номере просмотрим отснятое, выработаем план действий.
Он снова повернулся к хранилищу. Сотрудница с блокнотом уже исчезла, и теперь в зарешеченном помещении никого не было.
– А вы слышали о новом указе Президента? Перечень наград Российской Федерации увеличился еще на одну. И мы удостоимся ее!
– Это как? – обернулась Княжна к Максу, который сказал эту фразу.
– Ордена получим. «Скоропостижное изъятие у буржуев культурных ценностей, принадлежащих России». Первой степени. С ленточкой, – усмехнулся Макс. – Даст Бог, не посмертно.
Они засмеялись и продолжили свой путь.
********************
Для музейного дня впечатлений было более чем достаточно. Они вывалились из Лувра на свежий воздух. Голова буквально ломилась от обилия информации об огромном количестве осмотренных за сегодня культурных ценностей. Необходимо было, как говорится, дать материалу отлежаться, чтобы на досуге все осмыслить.
Погода продолжала оставаться вполне благоприятной – особой жары, несмотря на разгар июля, не ощущалось. Дул легкий ветерок, натянувший с собой легкие облачка, впрочем, не дождевые. Близился вечер. Можно было еще некоторое время потусоваться в окрестностях, в том числе найти супермаркет, чтобы затариться едой. А потом уже двигаться к месту ночлега, в Levallois. Княжна знала в окрестностях Нотр-Дама один хороший магазин, запрятанный достаточно глубоко в чреве Парижа, на одной из узких улочек. От этого супермаркета до Собора Богоматери было буквально 3-4 минуты ходьбы, однако мало кто знал о его существовании. Когда-то его локализацию вычислили музыканты Воронежского симфонического оркестра, и с тех пор на каждых гастролях при посещении Парижа знающие люди предпочитали закупаться именно там.
– Ну че, Слон, какие расклады?
– Устал, блин. Сейчас Пельмень подтянется. С Солдатом. Сменят нас. Блин, упарился я тут колбаситься сегодня! Самая жара на наше дежурство выпала.
Макс, находившийся ближе всех к говорившим, прислушался, поскольку содержание беседы показалось ему интересным. По крайней мере, понятным – все эти слова были сказаны по-русски. Произносили их крепкие коротко стриженые мужчины лет тридцати–тридцати пяти – оба в легких летних костюмах с галстуками.
– Слышь, Жирный, а как его фамилия-то?
– Ты че, паспорт, что ли, спрашивать будешь? Тунгус только фотку оставил. Смотри, какое клиент рыло наел!
– Кто бы говорил?! Да не, ладно, он нормальный вроде. Ты Кабана вспомни! Его ж сейчас только подъемником кантовать можно.
Оба заржали.
– Ни хрена себе! – пробормотал Макс, приближаясь к товарищам. – Прикиньте, тут наши, скажем так, соотечественники буквально горят желанием прикоснуться к мировому культурному наследию.
– Да хрен с ними! – отмахнулась Княжна, взахлеб говорившая что-то Джону. – Тут русских дофига и больше! По крайней мере, русскоговорящих. А откуда они – может, из Америки или Израиля какого-нибудь…
– Ну что, двинули?
Все четверо быстро направились в сторону упомянутого супермаркета, предводительствуемые Пожарской.
Глава 47
Павлов очень серьезно отнесся к информации, которую передал Франсуа своей сестре и беспрекословно подчинился ее рекомендациям – последовавшие за серьезным разговором дни он практически безвылазно проводил в квартире. Впрочем, небольшие выходы в город Виктор все же себе позволял – главным образом, чтобы слегка закупиться едой, а также все-таки составить более полное представление о Париже. За эти три дня он достаточно хорошо изучил около десятка старых улочек рядом со своим пристанищем на улице Vaugirard.
Когда Витек в первый раз буквально на пятнадцать минут осторожно вышел на улицу, он, как и следует людям, насмотревшимся в отрочестве шпионских и детективных фильмов, предпринял серьезные меры предосторожности – по крайне мере, так ему казалось. Найденные в комоде огромные старомодные темные очки, выпущенные явно не позднее середины двадцатого столетия, черный неудобный и, главное, не по погоде напяленный затасканный плащ, здоровенный неуклюжий зонт – все это создавало у встречавшихся на пути прохожих, мягко говоря, странные мысли. Однако Павлов быстро сообразил, в чем его ошибка, поэтому уже к концу этого же дня после сиесты выбрался на улицу в более подобающем виде.
При тщательном анализе наружной слежки обнаружить не удалось. Лестничная площадка и дверь квартиры тоже пока находились без особого контроля – Виктор тщательно обследовал все дверные косяки, плафоны, перила – в общем, все те места, где теоретически можно было спрятать микрофон или миниатюрную камеру.
В конце концов, уже засыпая вечером, он сам посмеялся над своими страхами и опасениями.
Ночь, как и предыдущая, прошла весьма бурно и страстно. Видит Бог, это было очень достойной заменой знакомству с многочисленными архитектурными достопримечательностями столицы Франции.
Однако к вечеру следующего дня Катрин, вернувшись с работы, выглядела очень озадаченной. Говорила она мало, отделываясь односложными фразами.
– Что-то не так, Кать? – справедливо предположил Павлов. – Я тебя чем-то обидел? Или что-то на службе?
– Нет. Все нормально. У нас с тобой – точно.
Виктор разомлел.
– Я думаю, это достаточно важно.
– О да! – сказала она. – Ты мне сейчас особенно дорог.
У Павлова в очередной раз словно бы выросли крылья.
– Может, сходим куда-нибудь? – предложил он. – Недалеко, конечно. Слушай, тут же небоскреб рядом с обзорными площадками. Вот бы глянуть сверху на город!
– Это не очень разумно. Тебе же нужно быть в безопасности.
– Да я понимаю, – вздохнул тот. – Но мне кажется, в людном месте со мной ничего страшного произойти не должно. Я так помню, что у вас камер кругом много.
Катрин вместо ответа поставила на стол большую емкость с ароматно пахнущим салатом и присела.
– Кушай, – сказала она. – Это вкусно.
Виктор зачерпнул ложкой порцию салата, отправил ее в рот и тут же восхитился:
– Ого! Клево! Полный зачет!
Мадемуазель Тибо слабо улыбнулась и положила свою руку на широкую мужскую кисть.
– Я все знаю, – сказала она.
Павлов не удержался и с самой малой толикой ехидства спросил:
– Серьезно?
– Да! – просто ответила та и продолжала. – То, что ты ищешь, я видела сегодня днем.
Ложка, упавшая из правой руки ошалевшего в одночасье Витька, громко ударилась о край тарелки и свалилась на пол. Француженка невозмутимо продолжала:
– И даже держала в руках – спустя месяц после раскопок.
Павлов тяжело засопел. Лицо его покраснело, и он даже потянулся к холодильнику, извлекая оттуда минералку и, после некоторых раздумий, запотевшую бутылку водки «Smirnoff».
– И мне тоже, – деловито кивнула мадемуазель Тибо на емкость с сорокаградусной жидкостью. – Только немного.
Они быстро накатили, правда, совсем по чуть-чуть, и Катрин продолжала:
– Я принесу это тебе.
Рюмка, которую держал Павлов, присоединилась к лежащей на полу ложке.
– Ты что говоришь-то? – вдруг повысил свой голос он – впервые за несколько дней. – Ну я-то ладно. А тебе – жизнь свою ломать? Карьеру? Тебя же потом во Францию вообще не пустят! Пожалуй, только с целью последующей пожизненной отсидки.
Катрин крепко сжала обеими руками ладонь Виктора и тихо сказала:
– Ты мне нужен. Очень. Я могу все это сделать. И мы вместе уедем в Россию. Навсегда.
Перед глазами Павлова замелькали многочисленные разноцветные круги. Каждая клеточка его объемного тела ощущала прилив необыкновенной энергии и силы, даже не поддающихся его внутренней классификации. Видимо, последнюю необходимо было расширять.
Теперь француженка быстро и сбивчиво заговорила:
– Эти вещи еще несколько дней будут без особого присмотра – если не считать пары видеокамер. У меня спецпропуск – это сильно помогает. Сегодня я вообще в помещении одна находилась.
– То есть? – удивился Витек. – Лувр пустой, что ли, был?
– О нет. Там есть такие комнаты… залы… где все вещи, еще несистематизированные и нереставрированные, вместе находятся.
– Что-то типа приемника-распределителя, – быстро догадался Павлов.
– Пожалуй, так. Вот. У меня есть достаточно много денег для того, чтобы некоторое время не работать. Как видишь, я хорошо говорю по-русски. Наверное, смогу работать у вас.
– Но тебя же многие у нас знают, как я понял? По крайней мере, в Эрмитаже, Третьяковке, Оружейной Палате… и где там еще… Помнишь, ты рассказывала?
– Что касается обеих ваших столиц, ты прав. Но в глубинке мне будет спокойно и безопасно. Сейчас ведь много иностранцев Россию посещают. Часть из них успешно работает там.
– В общем-то, да, – Павлов почесал репу.
– Пока найденные предметы не попали в каталоги и основные фонды музеев, опасаться нечего. То есть почти нечего. Это, конечно, будет воровство… или кража… но Рубенс и хазарский артефакт – совершенно разные весовые категории.
– Хм. Точно! – поддакнул Витек. – Слушай, ну и каким образом ты собираешься вынести экспонат из Лувра? Ведь это, как ни крути, преступление.
– А я, как ни крути, сотрудник музея, – хитро улыбнулась Катрин, беря лист бумаги и карандаш. – Сделаем так…
**********************
В тот же день в номере ночлежки «Формула-1» произошел своего рода «мозговой штурм», лейтмотивом которого было обсуждение наиболее вероятных возможностей по изъятию оставшихся частей артефакта. Мнения пока что разделились. Макс настаивал на большей оперативности, Джон же с Вадимычем пытались подойти к делу основательнее, с прицелом на перспективу. В частности, они очень уместно размышляли сейчас о том, что будет по их возвращении на родину.
– Да там охраны нет никакой! – возбужденно говорил Макс, двигаясь взад-вперед по тесной комнатушке. – Электронику, в конце-концов, тоже обмануть можно. Разделимся, и каждый будет своеобразным гонцом – по типу эстафеты: один хватает предметы, передает другому, тот – третьему, а последний – бежит на выход. В толпе можно легко затеряться. Главное – день людный как-то подгадать и время самое загруженное.
– Да ну, бред! – сердито сказал Джон, выпячивая челюсть. В пылу прений он уже часа три как не курил, что было для него совсем не характерно. – Тут надо умнее действовать. Даже если все и получится – как границу-то пересекать? А, Макс?
– Ну-у… Придумаем.
По этому ответу чувствовалось, что придумывать явно придется остальным троим.
– Послушайте, народ, – важно заявил Кузьмич. – А ведь там же внизу дохренища коммуникаций подземных. Смотрели фильм «Призрак Лувра»? Как-то так называется. В общем, там про Софи Марсо, в которую вселился дух египетской мумии. Они там, типа, лазили через подвалы музея под улицами в соседние дома.
– Ну ты вообще загнул! – прокомментировал Джон, усмехаясь. – Чего уж мелочиться – давай метро продолбим сразу. Чтоб легче было сматываться с награбленным. Опять же, потомкам память какая-нибудь останется.
Слово «метро» для Вадима Вадимыча было как сто пятьдесят наутро после чудовищной пьянки.
– Хм-м, блин… Да-а-а…
Тут опять вклинился Макс, развивая идею предыдущего оратора:
– А кстати, в этом есть определенный смысл. Надо только заныкаться хорошо днем. Как у Дэна Брауна в «Коде да Винчи». А вечером… э-э… лучше даже ночью, все и провернуть!
– Только с пузырем надо идти большим, – хмуро сказал Джон. – Как в другой книге, которую написал некто Брэйн Даун.
– Это еще зачем? – не сразу понял юмор Макс.
– Ну, нажраться основательно до приезда полиции – чтоб не так обидно было.
Все дружно заржали, потом тяжело задумались. В дверь вошла Анна Олеговна. Никто и не заметил, что она отсутствовала последние минут пятнадцать. В ее руках было два огромных пакета с десятком стеклянных пивных бутылок и разнообразного провианта.
– О! Хавчик!? Это хорошо! – возбудился Кузьмич. Однако, бегло оценив приблизительную стоимость содержимого пакетов, тут же возмутился. – Блин, ты че, кучу деньжищ потратила? Еперный констебль! Я ж просил…
Княжна невозмутимо поставила все на кровать и спокойно ответила:
– Ни копейки! В смысле – ни евроцента! Там, у входа, на ресепшне выдали.
– То есть как выдали? – лицо Джона выразило степень изумления, близкую к крайней. Может быть, даже к бескрайней.
– Так и выдали, – пояснила та. – Спросила, где магазин поблизости. Хотя, в общем-то, я и так примерно представляю, поскольку мы тут уже как-то раз бывали. Потом за две секунды выложила ему примерный перечень того, что хочу немедленно купить. А он мне через три минуты откуда-то приносит все. С каменным лицом дает в руки и в пустоту смотрит. Прикиньте!? Возвращаясь, он даже пару раз на стену налетел.
– Он, небось, пыхнул в процессе? У них же тут, наверное, дурь на каждом углу продается.
Слова эти принадлежали Максу, который подошел к одному из пакетов и тщательно осмотрел его содержимое.
– Гляньте-ка! А тут чек внутри. Ого! На 87,90 евро! И это… – Он когда-то изучал в школе французский язык, поэтому без труда перевел одну из надписей на кассовом документе. – Написано, что «за счет заведения»… Ну, в смысле, наверное, акция какая-то рекламная… Дегустация. Или как там это называется. Мда-а, неслабо, неслабо! Главное, расплатился кто-то за нас карточкой.
– Слу-ушайте!! – Джон подался вперед. – Мы когда в Берлине были, я ведь струхнул сильно – ну, когда уже под вечер к нам шестеро чувахеров местных подвалили. Недружелюбного вида. А Анька пару фраз им сказала – тех как ветром сдуло.
– Когда? – встрепенулась та. – Че-то я не помню.
– Вот! – Кузьмич хлопнул себя ладонью по бедру и вскочил. – Слушай, а ведь точно! Было такое! И это все объясняет!
– Что «все»? – спросили трое остальных почти одновременно.
– Артефакт действует! – торжественно заявил Вадимыч. – Причем явно не в первый раз! Я же еще в Воронеже, когда эта фишка с оркестром наметилась, даже не поверил, что в принципе возможно вписаться в эту поездку. А сейчас, блин, мы уже клопов парижских кормим! Пиво жрем местное, – он потянулся к бутылке «Kronenbourg 1664».
– Хм. Ну, давайте «тест-драйв» устроим. Для пущей достоверности, – внес предложение Макс. – Пусть Анька убедит администратора выделить нам номера получше. Думаю, тут есть такие. С душем, телеком, DVD и всем таким.
– Эге! А что? Мысль неплохая! И, главное, своевременная! – согласились Джон и Вадимыч. Княжна же испугалась:
– Э-э, да вы что? Неудобно как-то…
– Неудобно… вон чего – сама знаешь! – заявил Джон. – Ты ж не для нас, для родины стараешься! О будущем подумай!
Столь странный аргумент тем не менее возымел свое действие. Княжна пожала плечами, на всякий случай взяла свой паспорт и вышла в коридор.
– Вот щас и проверим твое предположение, – сказал Макс Джону.
К немалому их удивлению, буквально через семь минут, победно размахивая какими-то небольшими бумажками – судя по всему, документами на смену номеров проживания – Анна вернулась назад.
– Всё получилось! – радостно выпалила она с порога. – Меняем дислокацию!
***********************
В одном из двух новых номеров, более просторном, светлом и оборудованном, обсуждение продолжилось, правда, уже не так бурно, зато в итоге план предстоящий действий стал обретать реалистичные черты.
– Вот что. Один выбор – это не выбор, – начал Вадимыч. Все согласно закивали головами. – Два – дилемма, постоянные противоречия. Три и более – по-нашему! Всегда можно что-то предпочесть. Правильно я говорю, Джонище?
– Ну в принципе, да. Ты конкретней давай.
– Смотри. Я знаю, где лежат эти штуки. Ну, почти – где-то с точностью до двух метров. Блин, меня аж выкореживает всего, – он передернулся. – Как тогда…
Анна, Макс и Джон стали что-то прикидывать. Вадимыч продолжал:
– Далее. Макс объекты повышенной опасности на себя возьмет.
– Э-э, нет. Я грудью на амбразуры французские ложиться не буду!
– Да нет, я имею в виду камеры и тех нескольких жирных пенсионеров-охранников. Ну и всех прочих – туристов, экскурсоводов… кто в принципе может создать проблемы какие-нибудь.
– Ну. Допустим.
– Вот. А Джон…
– …Пятьдесят девять секунд! – ни с того ни с сего выпалил Мартыненко. – Плюс-минус двенадцать секунд. Чтобы добраться до относительно спокойного места. Я имею в виду улицу или один из запасных слабо контролируемых выходов, прежде всего на набережную Сены.
– Ого! Это ты что, просчитал? Круто!
– Ну, вроде того. Как в «Painkiller’e» каком-нибудь. Или «Counter Strik’e». Пока по Лувру шатались, я коридоры и переходы шагами измерял. У меня шаг правой ноги – ровно 89 см, а левой – 86. В принципе, вычислить нетрудно. Если принять скорость перемещения по замкнутому помещению вот такой… – он написал несколько чисел на бумаге, – ну, с учетом ступеней и мешающих передвижению движущихся объектов… а также иных отклоняющих воздействий… ну, короче, поверьте, что это так.
– Отлично, Серега! Так вот, – вернулся к своей мысли Вадимыч. – Джон у тебя, Макс, причиндалы возьмет уже ближе к самому выходу, где сравнительно безопасно. А у главного эскалатора под пирамидой, ну… в распределителе… Аньке все отдаст. Там, даже если шум поднимется, молодую интеллигентную женщину с книгой в руках ни в чём сильно не заподозрят.
– Какой ещё книгой?
– Ну… желательно потолще, для отвода глаз. Или хотя бы с кучей путеводителей.
– Во! Эт правильно! – заметил Джон. – Точность в деталях очень важна!
– А если как-то изготовить копии этих штуковин и подменить тихонечко? – поинтесовалась Княжна.
– Да ну, брось! Теоретически это возможно. Но мы ж их и не видели, в общем-то. Только догадываемся, где они лежат и как примерно могут выглядеть – ну там, размеры, вес приблизительный… К тому же времени на изготовление ушла бы куча, а нам надо спешить. Да и мастер какой-то нужен, а это – лишний свидетель. А то и не один… там работа серьезная, по ходу.
– Может быть, с персоналом местным скорешиться как-нибудь? То да се, «как у вас красиво», тудым-сюдым, вечерком накатить можно в кафешке нормальной… Хорошо, если там какая-нибудь путевая женщина окажется – закадрить как-нибудь, – несмело предложил Джон, осознавая, впрочем, бесперспективность этой идеи. – Ну, как вариант. Кстати, видели там сегодня какую-то деваху, молодую сравнительно – она там шарилась среди ящиков?
– В общем, так! – резюмировал Вадимыч, находясь в состоянии ажитации. – Мне думается (и, надеюсь, меня поддержат), план действий будет следующим…
Глава 48
Наступил ответственный день. Павлов знал, что он будет самым важным в его жизни – по крайней мере, среди 10950 предыдущих, что он прожил к настоящему моменту. Событие этого дня должно было затмить собой многое из случившегося в течение последнего чрезвычайно бурного месяца – и даже ужасную смерть Бессчетнова, который был повинен лишь в том, что в 1985 году имел несчастье стать одноклассником Витька.
Мда. Совершать кражу в Лувре ему еще не приходилось, и он никогда не думал, что когда-нибудь будет действовать с таким размахом. Впрочем, особого волнения и суеты Павлов в себе не наблюдал. Возможно, сказывались последние несколько благостных дней – это позволило ему тщательно продумать все детали и просто успокоиться.
По предварительной договоренности, он должен был ожидать Катрин в Наполеоновском холле, то есть фактически на входе, внизу эскалатора под входной пирамидой.
Буквально за два дня мадемуазель Тибо смогла решить все наиболее важные вопросы, связанные со своим выдвижением в Россию и последующим за этим дальнейшим проживанием там. Она имела среди своих знакомых нескольких важных персон, которые без проволочек помогли расплести бумажно-бюрократические дела. Чиновники достаточно высокого уровня искренне желали Катрин добра – все они хорошо помнили ее уважаемого отца.
Она также приобрела билеты на рейс «Париж–Москва», отправляющийся назавтра в полдень; в Москве самолет должен был приземлиться в районе 17.00 (с учетом доплюсовки двух часов), затем предполагалось быстро внедриться в один из многочисленных видов транспорта, движущихся в направлении столицы Черноземья.
За парижской квартирой на 5-м этаже дома на улице Вожирар любезно согласился присматривать Франсуа. Выбор у последнего был невелик – надо же было где-то встречаться со своими тремя нынешними пассиями, а также периодически дегустировать новые виды одурманивающих средств (к его сожалению, все еще официально запрещенных к применению во Франции). Конечно же, младший брат радостно принял ключи из рук своей сестры, заверив ту, что все будет в порядке. Свой новый номер телефона и координаты Виктора Катрин просила держать в большом секрете и вспоминать о них лишь в случае крайней необходимости. «У нас все будет хорошо; возможно, в этом году ты даже сможешь впервые побывать в России», – сказала она брату. В ответ тот многозначительно улыбнулся – он слышал, что там в крупных городах можно разжиться неплохой дурью.
Между тем Павлов за два часа до намеченного времени уже устал слоняться вокруг Лувра, ожидая появления Катрин. За предыдущие дни он успел детально изучить по схемам и путеводителям расположение всех мало-мальски известных достопримечательностей в мега-музее, а также сдал своей возлюбленной своеобразный экзамен по внутреннему устройству здания – на случай необходимости внезапного и скоропалительного бегства.
Виктор, как мог, даже изменил свою внешность. Теперь на носу его были достаточно дорогие солнечные очки, одет он был как американец – по крайней мере, в этом была на сто процентов уверена Катрин. По ее же совету он выкрасил волосы в темный, практически черный цвет. Однако главную деталь – свои объемные пропорции – выдающую его с головой, за столь короткий срок изменить не удалось. Впрочем, всего остального было уже немало, и Павлов даже сделал несколько своих фотоснимков в новом обличии.
– А что? Выложу как-нибудь в «Одноклассниках». И «В Контакте» тоже. Пусть голову ломают – тот Павлов, не тот…
Он удовлетворенно хмыкнул. Главное, чтобы Катрин его теперь не перепутала в спешке с кем-нибудь. День был хороший. Это навевало мысли о том, что успех предстоящему мероприятию обеспечен. Виктор с деланным безразличием крутил головой по сторонам, приближаясь к пирамиде. Он даже на мгновение подумал, усмехнувшись про себя, что если все пройдет гладко, в следующий раз можно будет спереть что-нибудь помощнее – «Мону Лизу» какую-нибудь, или, например, прижизненный бюст Тиберия Гракха – чего уж мелочиться?!...
**********************
Примерно в это же время, совершенно независимо от своего товарища, Джон, Макс, Вадимыч и Княжна стремительной походкой приближались ко всемирно известному музею. Накануне они еще раз подробнейшим образом обсудили все мельчайшие подробности предстоящего… скажем так, изъятия требуемых предметов и теперь, окрыленные крутизной собственных возможностей, двигались по направлению к пирамиде.
– Ты все помнишь?
– Да. – Вадимыч, оглянувшись, скользнул взглядом по Джону. – Ты, главное, ни в коем случае на перекур не уходи. И вообще, дело это бросай. Вон, у тебя уже ХОБЛ6.
– На себя посмотри, – недовольно буркнул Джон. – Раньше-то килограммов на двадцать поменьше весил.
– Так то когда было-то?
– Да ладно вам, – прервала их Пожарская. – Через четыре минуты начинаем.
Они предъявили на входе музейные карты и беспрепятственно ступили на движущийся вниз эскалатор. Сойдя с него, еще раз обсудили ряд деталей и, пожелав себе удачи, разделились.
Вадимыч и Макс направились к уже упоминавшейся лестнице в крыле Denon, на которой между этажами стояла Ника Самофракийская, Джон проследовал с ними по эскалатору до входа в зал раннего греческого искусства с намерением дефилировать там, делая вид, что разглядывает статуи, стоящие в нишах перед окнами. Анна же Олеговна осталась в распределительном холле около эскалатора.
*********************
Катрин Тибо, в отличие от всех остальных персонажей, так или иначе втянутых в описываемую историю, сегодня сильно волновалась. Первоначальный ее план был, конечно, хорош и даже не вызывал особых сомнений в успехе его реализации, однако сейчас она почему-то ощущала странную растерянность. Мысли в ее голове путались, она видела какие-то бесформенные разноцветные пятна и формы, существующие сейчас, без сомнения, лишь в ее взбудораженном воображении. В довершение ко всему, утром возле одного из боковых входов Катрин встретился профессор Вернье, который долго беседовал с ней на разные профессиональные темы, тем самым отнимая столь драгоценные сейчас минуты времени. Насилу удалось от него отвязаться. К слову сказать, слава об этом деятеле науки ходила крайне противоречивая; с одной стороны, никто не ставил под сомнение его вклад в развитие мировой науки, а с другой, многие поговаривали, что он весьма неравнодушен к несовершеннолетним девочкам и даже мальчикам. Пару раз в прессу просачивалась информация о якобы имевших место махинациях Вернье с историческими реликвиями, однако тот обладал обширными связями во влиятельных кругах, и дальше газетной шумихи дело ни разу не зашло.
Избавившись от назойливого учёного, француженка с учащенно бьющимся сердцем прошла внутрь здания. Её спецпропуск предполагал беспрепятственное перемещение по всей территории музея. Доступ к ключам и электронным картам от дверей также был свободен, за исключением нескольких малоинтересных сейчас служебных комнатушек в дальнем конце крыла Richelieu.
Пока все шло относительно спокойно. В хранилище никого не было. Катрин быстро и практически бесшумно проникла внутрь, стараясь поменьше попадать в поля зрения камер – ведь даже любопытные туристы, слегка присев, могли бы запечатлеть ее через большой зарешеченный проем, что, как правило, и происходило с завидной регулярностью.
Нужный деревянный ящик был открыт ею заранее. Пролежав в таком состоянии более суток, он не привлек своей откинутой крышкой никакого внимания со стороны других сотрудников Лувра. Это было хорошо.
Дальнейшее Катрин помнила довольно смутно. Она быстро нашарила в ящике нужные предметы, опустила их в прихваченный из дому холщовый мешочек, внутри которого был еще один, полиэтиленовый. Для конспирации она поставила два фотоаппарата на штативах, несколько больших линеек и даже никелированный штангенциркуль – все это создавало полную иллюзию того, что сотрудница с минуты на минуту должна вернуться. Закончив расставлять аппаратуру, француженка дрожащими руками быстро свернула мешок в подобие трубки и столь же бесшумно постаралась покинуть служебное помещение.
Паника в мозгах нарастала. Удерживать себя от того, чтобы не побежать, становилось все труднее. Катрин, тяжело дыша, дошагала до эскалатора, ведущего из крыла Denon в Наполеоновский холл. Последние несколько десятков метров дались ей с большим трудом; постоянно казалось, что земля горит у нее под ногами, а каждый первый охранник с нетерпением ожидает, когда она подойдет к нему поближе.
Наконец впереди замаячила спина Виктора. Сейчас он почему-то сутулился – видимо, сказывалось гигантское напряжение последних нескольких часов. Подскочив к нему, Катрин попыталась растянуть рот в подобии улыбки, долженствовавшей изображать для окружающих восторг от встречи со старым знакомым. Однако вместо заготовленной пространной приветственной фразы она лишь смогла с трудом бросить ему на русском языке:
– Держи!
************************
Уже дойдя до лестницы, Макс и Вадимыч вдруг остановились. Эту остановку спровоцировал последний, неожиданно насторожившись.
– Что такое? – спросил Макс. – Что встал-то?
– Их здесь нет, – пробормотал Кузьмич.
– Чего?
– Двигаются куда-то, – тот вытер со лба обильный пот и прислонился к холодной стене. – Вещички наши уплывают из-под носа.
Сомневаться сейчас в его словах ввиду щепетильности момента не было ни желания, ни времени. Макс напряженно размышлял.
– Так куда двигать-то?
– Погоди… Не знаю… Щас…
Вадимыч тяжело дышал. Его побелевшая физиономиия стало привлекать некоторое внимание проходивших мимо туристов. На горизонте в дальнем углу коридора показался высокий человек, которого Макс принял за охранника.
– Все. Двигаем отсюда нафиг. – Вадимыч наконец несколько порозовел и счел возможным оторваться от стенки. – А то в натуре повяжут нас… Джона с Княжной найти надо. Переходим к плану №4.
Макс на всякий случай ухватил его за левую руку, и оба достаточно быстро двинулись назад, через греческий зал, в сторону эскалатора. Там их должен был ждать Джон.
************************
Павлов занервничал. Прошло уже довольно приличное время, значительное превышавшее все лимиты. А любимая французская женщина никак не появлялась. Вниз он сходить не решился. Изначально было оговорено два варианта его дислокации – либо во дворе, между пирамидой и аркой Карузель, либо в подземном Наполеоновском распределителе. Первый расклад был лучше по всем показателям, и прежде всего, он создавал субъективное ощущение непричастности к происходящему внутри бывшего королевского дворца в эти минуты.
Витек ходил туда-сюда, изо всех сил изображая праздношатающегося туриста. Со всех сторон слышалась русская речь, к которой он уже успел привыкнуть за эту неделю в Париже. Однако сейчас это, напротив, напрягало – приходилось постоянно оборачиваться, прислушиваться и отвлекаться от цели своего визита.
Он бросил очередной взгляд на часы. 13.41.
– Блин. Звякнуть ей, что ли?... Че там так долго можно делать? – пробормотал он, нервно нащупывая коммуникатор в кармане слишком тесных непривычных джинсов. Сейчас ему стало жалко Франсуа – тот, не зная всех деталей происходящего, согласился помочь им и ожидал неподалеку в своем автомобиле.
– Эх-х-х… Попадет чувак ни за что ни про что… Хороший малый, сразу видно… Не то что наше жлобье.
Он вспомнил пару своих знакомых из Воронежа, которые прекрасно подходили под последнее определение.
**********************
– Держи!
– А-а?
Джон обернулся и автоматически принял пакет с ценным содержимым, который сунула ему прямо в руки какая-то молодая очкастая особа.
– Спасибо, – только и нашелся что сказать старлей Мартыненко, склоняя голову в слабом подобии поклона. Взгляд его несколько раз переместился с пакета на лицо неизвестной женщины и обратно.
Катрин в ужасе сделала пару шагов назад, пытаясь, видимо, что-то произнести, однако из ее рта донеслось лишь несколько нечленораздельных гортанных звуков. Затем она, поняв наконец, что пути назад уже нет и не будет, вновь приблизилась к человеку, державшему в руках ее пакет. Теперь уже бывший.
– Джон!! Не отдавай!! Это оно!!! – донесся до него сквозь шум толпы туристов голос Вадимыча.
Кузьмич и Макс быстро приближались к нему. Француженка, уже ринувшаяся было вперед, чтобы выхватить артефакты, осознала новую опасность. Поколебавшись некоторое время, она в итоге метнулась прочь, смешавшись с толпой, поскольку приняла всю эту троицу за переодетых полицейских. Завернув за угол, она за несколько секунд отдышалась и осторожно выглянула. Те пока стояли на месте и в ее сторону не двигались. Катрин стала наблюдать.
Озадаченный Джон крепко сжимал в руках то, ради чего пришлось пережить столько неожиданных приключений. Он совершенно не знал, что ему делать – такого варианта развития событий никто не предполагал.
– Чего встал? – кинул ему на ходу Макс. – Сваливать надо отсюда по-быстрому.
Княжна уже находилась поблизости. Она поступила, пожалуй, мудро – за время, проведенное в распределителе, вызвала на свой страх и риск такси, которое теперь ожидало их на набережной Сены около Королевского моста.
– Я машину заказала, народ, – заявила она, приближаясь. – Давайте так. Мы с Вадимычем щас на нем сваливаем. Потом где-нибудь пересядем в другую машину – чтоб следы запутать. А вы, – она обратилась к Максу с Джоном, – потихоньку вдоль Сены двигайтесь по направлению к Эйфелевой башне. А точнее – к станции RER «Pont d’Alma». Короче, разберетесь.
Джон наконец вернулся в действительность. Он судорожно ощупывал сквозь плотную ткань содержимое пакета. Затем запустил руку внутрь и, на несколько мгновений страшно вытаращив глаза, громко прошептал:
– Оно! Стопудово – оно!
– Чистая правда! – подтвердил Вадимыч, которому даже не требовалось визуального контакта с неожиданно свалившимися в руки предметами. – Все, валим отсюда, некогда! Ффух, блин, вам легче будет – вы ж пустые.
Его физиономия вновь изменила цвет. Впрочем, теперь казалось, что помимо слабости, спровоцированной близостью артефактов, в нем появилось что-то еще, что помогало справляться с замешательством.
Все четверо одной группой, ни от кого не скрываясь, двинулись на выход вверх по эскалатору. Впереди их ожидало последнее препятствие – установка по просвечиванию. О ее существовании они сейчас позабыли в связи со спешкой. Все, кроме Княжны. Последняя выхватила из рук Джона холщовый мешочек и, улыбаясь, уверенно пошла вперед мимо охранников, пронося добычу над аппаратом. Остальные даже не успели задуматься о возможных последствиях этой выходки, однако все прошло на удивление гладко – никто не обратил на них никакого внимания. Анна Олеговна разошлась и даже игриво помахала одному из мужчин, который широко расплылся в ответ.
Однако на улице их ожидало еще одно эмоциональное потрясение, вполне сопоставимое по интенсивности с имевшим место только что, а может, и превосходящее его.
Взорам их предстал Виктор Александрович Павлов – их общий товарищ, участник многочисленных совместных путешествий и просто интересный человек. Правда, узнать его было не совсем просто – в нем кое-что изменилось, прежде всего цвет волос и одежда. Но не узнать этого добродушного толстяка было невозможно.
– О!!! Витек!!! – заорал Макс, бросаясь к нему. – Гляди! Это же Павлов!!! – он ткнул Вадимыча локтем в бок.
Витек сразу же узнал приятелей. Можно было бы ошибиться с одним, максимум с двумя, однако все четверо – это уж слишком. На лице его отразилось сильнейшее недоумение, сменившееся, вопреки ожиданию, не радостью, а диким ужасом. Он попятился.
Видит Бог, хорошо, что Макс, а тем более остальные не успели приблизиться к Павлову ближе чем на полсотни метров. Невесть откуда появившиеся крепкие высокие люди в костюмах схватили Витька под руки с разных сторон и буквально поволокли за собой, не обращая внимания на его протестующие телодвижения. Они быстро запихнули его в большой черный «Mercedes ML-300», который столь же стремительно рванул с места, уносясь в неизвестном направлении.
– Вот это да-а! – только и смог выговорить Джон, ошарашенно глядя на то место, где еще с полминуты назад стоял их товарищ. – Что за хрень, нафиг? Блин, в натуре?! Какой-то «Квант милосердия» прямо…
– Стой! – Кузьмич встрепенулся. – Ща я ему звякну на трубу.
Он полез было за своим КПК, но его остановил Макс:
– Ты че делаешь-то? Эти хрены, думаешь, из Министерства культуры, что ли? Сейчас номер свой засветишь и всех нас спалишь! Потом разберемся!
– Хм… Да, верно. Самим надо сваливать, и как можно быстрее. Мотор уже минут пятнадцать нас ждет!
После столь убедительного аргумента, который, к тому же, слишком больно бил по карману, группа разделилась в соответствии с выработанным несколько минут назад планом действий.
Глава 49
Едва лишь Княжна и Вадимыч, с трудом переводя дух, захлопнули за собой двери номера повышенной комфортности в ночлежке «Формуле-1», они с нетерпением развернули мешок. В нем оказался хрустящий полиэтиленовый пакет, к тому же почему-то сильно пахнущий чечевицей.
Внутри обнаружились отлично сохранившийся кожаный ремень и искусно изготовленное серебряное навершие, практически не потускневшее за Бог знает сколько проведенных в земле лет. Не приходилось сомневаться – это было именно то, что они с таким трудом стремились добыть.
Княжна задумчиво покрутила в пальцах веретенообразное навершие. Изготовлено оно было так, словно древний мастер ежеминутно сгибал и выкручивал металл, и на еще горячее изделие наносил замысловатый узор. Ремень же представлял собою с виду обычный узкий кусок кожи светло-коричневого цвета с небольшими колечками вроде карабинов на обоих концах. Приходилось только догадываться о том, какими колоссальными секретами обладали в древности люди, которые сумели обработать кожу для идеальной сохранности на последующее множество лет. А может, это были и не люди вовсе?
Спустя час с небольшим к ним в номер ввалились Макс с Джоном. Их лица были красными – то ли от непривычных физических нагрузок, то ли от радостного возбуждения в связи с удачно проведенной операцией. Последнее казалось более вероятным, ибо приятели доставили с собой десяток бутылок неплохого местного пива.
– Кажись, все чисто! – улыбаясь, сказал Джон, вытаскивая из кучи тряпок, лежавшей на тумбочке, полотенце и вытирая обильный пот со лба и шеи. – Как могли слежку за собой проверяли – вроде все спокойно. Хотя… за это время так быстро спохватиться…
Вечером того же дня Макс, Вадимыч, Княжна и Джон подвели промежуточные итоги своего пребывания в Париже. Прошло несколько часов с момента их стремительного отбытия из Лувра; слежки, воя сирен, жутких экстренных репортажей в новостях пока не наблюдалось. И действительно, многочисленные киношные штампы в данном случае были бы неуместными. Хотя воображение каждого возвращалось к этому вновь и вновь.
Чтобы соблюсти все договоренности с оркестром, сегодня необходимо было отыграть последний из четырех концертов, на которые они подписывались в рамках этих гастролей. А затем можно было возвращаться в Россию, тем более, что приобрести билеты на один из ближайших рейсов не представляло труда. В конце концов, пришлось бы на некоторое время задействовать способности Княжны и легко решить вопросы с проездными документами.
– Вы только не напивайтесь сильно, – попросила последняя, указывая на батарею принесенных бутылок.
– Обижаешь, Ань. Все нормально будет, – отвечал Джон. – Да и нет у нас сколько выпивки, чтоб нажраться до бесчувствия.
– А, пожалуй, следовало бы. Ради такого-то случая! – хитро прищурился Вадимыч.
– Ага! – добавил Макс. – А потом прочухаться в каталажке местной. А тебе под нос – хлоп! – признание с собственной подписью.
– Типун тебе на язык! – Вадимыч аж подпрыгнул на кровати. – Давайте чуть-чуть накатим по-быстрому, а потом порепетируем. В походных, так сказать, условиях.
Приятели стукнулись уже откупоренными пивными бутылками. Кузьмич вновь вернулся к самой важной сегодня теме:
– Интересно, чего в Париже забыл Павлов? И что это за братва рядом с ним нарисовалась?
– Надо ему на трубу звякнуть, – предложила Княжна. – Может, у человека проблемы какие-то, или, наоборот, предложения интересные.
Кузьмич тут же предложил сделать этот звонок ей самой, причем с запасной симки, которую больше задействовать не планировалось. Аня сделал это, однако номер Павлова «временно не обслуживался». Они не знали о некоторых деталях произошедшего в Ростовской области, поэтому новый его номер был им неизвестен. На всякий случай они попробовали достучаться до него через ICQ, однако и здесь Витек находился в оффлайне и не отвечал на сообщения.
– Ну и хрен с ним, – бросил Джон. – Приедем – спросим. В конце-концов, может, это и не он вообще был. Морда похожа, а прическа другая совсем, даже цвет волос другой. Хотя… я его видел всего несколько раз, да и то лишь на праздниках всяких, где народу дохренища.
На том и сошлись. В самом деле, у них было еще немало своих собственных нерешенных проблем.
************************
Сквозь тонированные окна дорогого немецкого автомобиля практически ничего не было видно. Павлов, зажатый на заднем сидении с обеих сторон могучими телами похитителей, тоскливо молчал. Сейчас он знал почти наверняка лишь одно: сразу его не убьют. Видимо, этим немногословным суровым ребятам он был зачем-то очень нужен. Судя по всему, в сторону глухого Булонского или какого-нибудь подобного леса машина не направлялась. Сбрасывать же труп в Сену прямо в черте города в присутствии по меньшей мере нескольких десятков, а то и сотен свидетелей было бы, конечно, глупо. Вероятнее всего, на несколько часов жизни можно было еще рассчитывать. Только к чему сейчас эти часы-то?...
Спустя примерно 40 минут (если верить собственному внутреннему хронометру) Витьку показалось, что автомобиль движется по кругу – во всяком случае, по какой-то замкнутой замысловатой траектории. Складывалось впечатление, что похитители ждут, когда несчастный сделает первый шаг им навстречу.
– Ну так что? – вдруг раздался суровый голос с переднего сиденья. – Ты нам ничего сказать не хочешь?
Павлов молчал. Он действительно не знал, как себя вести в подобной ситуации, что говорить, даже о чем думать. Внезапно он осознал лишь одно – ни при каких обстоятельствах ему не хотелось, чтобы Катрин Тибо пострадала. Сейчас это желание было самым сильным – пожалуй, оно заслоняло собою даже стремление выжить.
Коротко стриженная, почти лысая голова медленно повернулась назад и просунулась между сидений. Стальной взгляд Тунгуса уперся в широкую круглую физиономию Павлова.
– Турист, стало быть? – недобро улыбнулся Егор углом рта. – Лувр приехал посмотреть? Эйфелеву башню?
Витек слабо кивнул головой, не будучи в силах отвести глаз от жуткого взгляда уставившегося на него похитителя. Как ни крути, несмотря на всю простоту, версия с туристической поездкой была наиболее правдоподобной.
– Кгхм!! – он прочистил горло. – Вы меня с кем-то перепутали, – голос Павлова прозвучал сипло.
– Бабушке своей расскажи! – лениво произнес сидящий справа от него Слон, энергично нажевывавший жвачку. – Нас шеф просил убедить тебя поскорее вернуться на родину.
– У меня отпуск! – ничего более правдоподобного Виктор придумать в эту секунду не смог.
Слон, пропуская эту фразу мимо ушей, спокойно добавил:
– Его зовут Йозеф. Йозеф Кнопличек.
Словно гигантский стоэтажный небоскреб внезапно обрушился, размазав Павлова в молекулярно-атомную кашу. Сознание, казалось, разлетелось на множество элементарных частиц – если бы дело происходило где-нибудь в лесу, у костра, можно было бы смело заявить о новом открытии в области теории поля. До самого последнего дня все складывалось как нельзя лучше, и Виктор давно забыл о том, что он провернул около месяца назад. Тогда представлялось, что удалось предусмотреть все до мельчайших подробностей. Увы! Это было не так. Первый раз ему вдруг совсем не захотелось жить. Впрочем, умирать хотелось еще меньше. Что ни говори, необходимо было придумать, как спасти свою задницу.
– Деньги я верну, – изо всех сил собравшись с мыслями и силами, проговорил Виктор. – Если что – отработаю. Такой вариант вас устроит?
– Не нас, Виктор… Не нас, – ласково сказал Тунгус. – Ты обидел большого человека. Кинул уважаемого всеми гражданина и серьезного бизнесмена. Который, уверяю тебя, не только деньги на курортах Южной Африки и Аргентины тратил. Ему ведь десятки людей обязаны всем. А может быть, и сотни.
Тунгус вновь повернул голову и даже с некоторым сочувствием проговорил:
– Ты плохо сделал, Вить. Очень плохо. В детстве детей учат делиться и вести себя хорошо. Тебе придется ответить, – он вздохнул. – Ты даже пострадаешь.
Холодный пот хлынул ручьями, заливая глаза, шею, спину и грудь Павлова и пропитывая рубашку. Сидевшие рядом Слон и Глобус, заметив это, брезгливо отодвинулись. Оставалось только смутно догадываться, насколько сильно можно пострадать.
Неожиданно какие-то внутренние резервы Виктора пришли ему на помощь. Он в мгновение ока мобилизовался, мысли потекли ровно и однонаправленно.
– Какие же у вас предложения? – поинтересовался он.
– Нет, Вить. Предлагать ты будешь. А мы еще посмотрим, соизмерим ли будет твой проступок с последующим затем… вразумлением.
– У меня есть квартира, – быстро начал Виктор. – В хорошем месте. Еще… э-э… ерунда всякая антикварная, тысяч на тридцать баксов. И…
– Мы знаем. Не надо нам сейчас голову забивать. Короче. Шеф велел тебя в Москву доставить, предпочтительно в живом виде. В мертвом, кстати, тоже сойдет. Тут три часа лету. Ты еще и трупными пятнами как следует покрыться не успеешь.
В левой стороне груди Павлова нещадно заныло.
– А живого лучше потому, что предметик боссу нашему вернуть надо. Догадываешься, какой?
Виктор кивнул. Ему очень не хотелось впутывать в это дело своих друзей, в компанию которых он не столь уж давно влился и общением с которыми на самом деле весьма дорожил. Подставлять товарищей было бы просто-напросто нехорошо. Но на другой чаше весов находилась жизнь молодой Катрин Тибо, которая, к тому же, ради него, Виктора, сделала то, о чем будет так или иначе сожалеть все последующие годы. Он нервно сглотнул.
– Ножа у меня нет. Потерял.
Тунгус аж подпрыгнул на переднем сиденье:
– Ты сам-то понял, что сказал? Да нам, в конце концов, деньги эти – наплевал и забыл. Ты большого человека оскорбил. Понимаешь?
– Потерял, – упрямо повторил Виктор. – Домой тогда возвращался поздно; у подъезда хмыри какие-то накинулись. Я ж тогда волосы достаточно длинные носил – а им, видать, не понравилось. Дома глянул, когда очухался, – а в рюкзаке моем ножа-то и нет. Я что, по-вашему, должен был кинуться их разыскивать, что ли? – в голосе его промелькнуло что-то вроде обиды.
– А это не наши проблемы, – сказал хранивший до этого молчание Глобус. – Вещь вернуть надо. И все тут. Как хочешь.
Виктор вдруг вспомнил о необыкновенных возможностях организации, в которой трудился Анаприенко. Он уже открыл было рот, чтобы, умолчав о кое-каких деталях, поведать о НИИ стали и сплавов, но осекся. Скорее всего, Владимир Валентинович, брошенный им в бескрайних ростовских степях, находился сейчас далеко не в лучшем положении. Видит Бог, так оно и было.
– Давай, соображай, земляк, – поторопил Тунгус. – Нам шефу доложить о ходе операции требуется, желательно о положительном ходе. Не хотели говорить – мы кой-какие адреса близких тебе людей проверили. Вить, у меня тоже мать есть, отец, братья… Но приказ есть приказ. Мы привыкли добиваться своих целей, так что не обессудь, если что… Мать твоя забеспокоилась, когда братва наша проверочку производила… Нет, все культурно было – мы заказчиками новыми представились. Не бойся… пока.
Внезапно у тяжело задумавшегося при этих словах Витька зазвонил коммуникатор.
– А!? – Слон даже вздрогнул от неожиданности.
– Пусть ответит, – вальяжно разрешил Егор на правах старшего.
Плохо слушающимися руками Павлов извлек аппарат и увидел, что звонит Катрин. Он полностью растерялся – если ответить, бандиты наверняка заинтересуются звонившей, и тогда… А если промолчать, то это вызовет не меньшее подозрение у похитителей.
– Что?... Громче!.. Я тебе позже перезвоню – связь хреновая!
– Кто это? – лениво поинтересовался Глобус.
– Да так, – быстро нашелся Павлов. – Главбухша одна. Из Краснодара.
– Охмурил, что ли, в командировке? – загоготали братки. – И что, красивая?
– Да не, – попытался улыбнуться похищенный. – По работе… Подрабатываю на тамошнем сыркомбинате, когда на молочка наша отсылает на Кубань по обмену опытом.
По всему было видно, что бандитов явно не заинтересовали амурно-производственные похождения Павлова. Обстановка в салоне продолжала нагнетаться. После нескольких минут ужасной тишины, показавшихся Витьку вечностью, он набрал воздуху в легкие и обреченно начал:
– Вот что, уважаемые. Короче, дело так было…
***********************
Последний из четырех запланированных в рамках французских гастролей концертов дался относительно тяжело. Сказывались накопившаяся усталость и немалая нервозность, связанная с желанием поскорее вернуться домой и прояснить многие вопросы – объединение компонентов артефакта, судьбу группы Полевого, историю мистического субъекта, указавшего им путь.
Неожиданную новость о необходимости поспешного возвращения части музыкантов директор оркестра воспринял на удивление спокойно – ведь основные договоренности были выполнены, к тому же все оставшееся время этих четверых пришлось бы возить по всем гостиницам и так или иначе поддерживать материально. Усмотрев хороший повод сэкономить деньги, директор с легкостью отпустил их, тем более что обратную дорогу Макс, Джон, Княжна и Вадимыч оплачивали за свой счет.
Кроме всего прочего, появилось смутное ощущение неотвратимости чего-то неприятного, главным образом у Макса. Чтобы не ошибаться в процессе игры на бас-гитаре, ему пришлось сильно напрячься, но все равно пару раз он прошелся «по соседям»; впрочем, никто из слушателей этого, к счастью, не заметил. Доиграв последнюю композицию, Макс и вовсе выпустил бас из рук, однако успел поймать его над самым полом. В целом концерт завершился благополучно, и зал разразился шумными аплодисментами.
– Валить поскорее надо! – бросил Макс. Лицо его было бледным, лоб вспотел.
– Куда валить-то? – резонно заметила Княжна, тоже сильно уставшая и выглядевшая какой-то изможденной. – У нас билеты на завтра.
– Не знаю! – парировал тот. – В другую гостиницу… На вокзал, может быть…
– Да зачем? – недоумённо поинтересовался Джон. – Ты… что-то должно произойти?
– Да! – прозвучало в ответ. – На крайний случай, когда вернемся в «Формулу», в одном номере следует запереться и сидеть там тихо.
– Ладно. – Кузьмич почесал голову. – Так и поступим.
Они быстро собрали инструменты и погрузили их в поджидавший у служебного входа автобус. Сославшись на сильную усталость, друзья отказались участвовать в последующем фуршете – они обосновали это необходимостью собрать вещи и выспаться перед вылетом в Россию. Билеты на рейс «Париж–Москва» были приобретены сегодня после утренней репетиции. В качестве гонцов выступили Княжна и Вадимыч, лучше других знакомые со столицей Франции.
Выйдя на улицу, Джон стал усиленно махать рукой, стараясь привлечь внимание кого-нибудь из таксистов. Было 22.42 по местному времени, и этот район Парижа находился на периферии. В итоге прошло около семи минут, а желающего подзаработать водителя не наблюдалось.
– Может, мотор по телефону попытаться вызвать? – предложила Княжна.
Едва она успела произнести эти слова, как сзади них остановился тихо подкативший чёрный «Mercedes». Из него вывалились четыре субъекта подозрительной наружности.
– Здорово, братва! – сказал один из них, видимо, старший. – Прокатиться не желаете?
Оглядев моментально притихших друзей, он сделал единственно возможный вывод: конечно же, не желали.
– Да что ты, Глобус, церемонишься? – донеслось из автомобиля. – Ты еще реверанс, блин, сделай. С поклоном.
– В машину. Быстро, – тоном, не терпящим возражений, приказал человек, выскочивший из автомобиля. Рукой он указал на вторую машину, пристроившуюся вплотную к стене – «Гелендваген «Brabus». Они сперва даже не разглядели в темноте этого монстра, поскольку он был радикально черного цвета. Макс, как самый лучший среди них специалист по автомобилям, молча поразился стоимости этого агрегата.
Выражая коллективное мнение, Джон молча и яростно помотал головой влево-вправо. Насупившись, легионеры смерти в количестве четырех человек молча приблизились к ним. Дело сильно пахло жареным.
Вдруг, откуда ни возьмись, из темноты появился субтильный старичок старомодного вида с огромным зонтом в руке и очутился между бандитами и четырьмя воронежскими музыкантами.
– Господа! – на прекрасном русском языке обратился он к браткам. – Закурить не найдется?
Те опешили. Такого вопроса каждому из них не задавали уже давно, и уж тем более никто не ожидал услышать это от чахлого дедка на ночной парижской улице.
– А не пошел бы ты в баню, белоэмигрант недобитый?! – «посоветовал» не сразу нашедшийся Слон. – Трясешься так, что все таблетки растеряешь, пока до дома дойдешь.
– Отнюдь, – старичок поправил аляповатую фетровую шляпу, которая была не особенно уместна в столь жаркий летний вечер. – Я, милостивый государь, прошу прощения, одним ударом быка лигурийского на тот свет отправить могу. Да-с!
Что и было продемонстрировано буквально в следующую же секунду. Маленький сухой кулачок дедка смачно влепился в гладко выбритую физиономию Слонимского, и тот, пролетев по замысловатой траектории, с грохотом впечатался в стену дома, к счастью, не представлявшего особой исторической ценности.
– О..ел совсем, что ли?! – заорал Глобус, кидаясь на деда.
Последний успел заговорщицки подмигнуть Джону и, совершив нечеловечески быстрое движение, сломал толстенный тяжелый зонт пополам о мощный торс нападавшего. От такого удара Глобус сел на задницу и стал делать попытки встать.
– Ребра поломал, падла! – простонал он, тяжело дыша. – Вали деда, мужики!
Последняя фраза прозвучала крайне сипло и негромко, поскольку его собственный предварительный диагноз оказался точен, и голос Глобуса с каждой секундой слабел все больше.
Дальше произошло и вовсе невообразимое. Старикан в одно мгновение превратился в огромную черную полупрозрачную фигуру, плохо различимую во мраке. Создавалось впечатление, что на ней надето что-то вроде длинного плаща с капюшоном. Кузьмич похолодел и, застыв на месте с разинутым ртом, не мигая смотрел, стараясь запомнить все до мельчайших подробностей – в эти секунды он как раз был способен это сделать. Макс, Джон и Княжна вжались в стену, также не будучи в состоянии стронуться с места.
Одним отточенным движением таинственное существо буквально развалило пополам супернавороченный «Гелендваген». Второй взмах срезал всю верхнюю часть автомобиля вместе с головами находившихся там троих бандитов, которые даже не успели понять, что, собственно, происходит. Затем фигура внезапно удлинившимися руками играючи развела части автомобиля в разные стороны метров на десять друг от друга. Срубленный верх при этом съехал на землю. Три головы, словно капустные кочаны, с глухим стуком раскатились по мостовой.
«Возвращайтесь туда, откуда пришли!» – вдруг отчетливо прозвучал в голове Вадимыча сигнал, и он, скосив наконец глаза на друзей, понял, что и они осознали то же самое. «Вспомните весну!». Все четверо даже не знали, что думать – эти слова не были произнесены голосом, не возникли перед внутренним взором в виде каких-либо символов и даже не сопровождались фантасмагорическими видениями. Однако каждый из них совершенно явно, как-то напрямую, воспринял эту информацию.
Затем мистический пришелец словно испарился в густой теплой летней ночи. Никто из выживших не двигался с места еще добрых несколько минут. Казалось, время застыло. Никому не хотелось верить в только что произошедшее. Достоверность этого кошмара подтверждали раскуроченный автомобиль, три безголовых трупа, два хрипящих бандита и обилие крови на мостовой.
– Валим отсюда! – Джон первым вернулся в реальность, и на трясущихся ногах все четверо скрылись в темноте.
**********************
Спустя десяток минут дверь «Mercedes’a ML-300» медленно отворилась. Тунгус поставил ноги на мостовую. Вокруг по-прежнему стояла тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев на деревьях и слабыми предсмертными хрипами двух покалеченных подельников. Руки предводителя страшно дрожали. Он предпринял попытку выудить из бардачка сигарету, хотя последний раз баловаться табаком приходилось еще в школе, до увлечения греко-римской борьбой. Попытка оказалась неудачной.
Казалось, вместо ног у него сейчас два деревянных протеза, обутых почему-то в дорогущие туфли от «Valentino». Чтобы не упасть, пришлось обеими руками опираться на капот автомобиля. Тунгусу в своей жизни довелось побывать в разных переделках, но когда он рассмотрел фрагменты тел на земле, его сильно стошнило прямо на этот же капот и конвульсивно дергающуюся ногу лежащего рядом Слона.
В сильном тумане Егор сделал несколько десятков шагов вперед. Сейчас ему было наплевать абсолютно на все. В глубине души даже хотелось, чтобы появившиеся на автомобилях с мигалками местные полицейские хоть что-нибудь разъяснили ему. То, что произошло, не поддавалось никакому осмыслению. Вообще никакому. Тунгус вдруг ощутил во рту густой вкус кедровых орехов.
– Вам плохо, мсье? – раздался чей-то голос сбоку.
Егор медленно повернул голову и с трудом заставил себя сфокусировать взгляд на худощавом седоватом человеке лет пятидесяти, одетом в черную сутану. Познания во французском у бывшего борца были ограничены буквально двумя десятками слов, и он мало что осмыслил из только что произнесенного, но интуитивно понял, что от этого незнакомца ждать опасности не следует.
– Я священник. Меня зовут Пьер Режимбаль. Приехал из Тулузы на католическую конференцию.
Ничего не понимая из сказанного, кроме имени и фамилии, Тунгус тупо смотрел в пространство перед собой, слабо кивая.
– Пойдемте со мной. Я остановился недалеко.
Поддерживаемый за руку, на заплетающихся ногах, Егор покорно позволил повести себя прочь от места ужасной резни.
ЧАСТЬ 4. ПРАВДА И ВЫМЫСЕЛ
Глава 50
– О! Слышите, народ, наш рейс объявляют! – встрепенулась Аня, прислушиваясь к воркующему женскому голосу, что-то вещавшему ожидающим в аэропорту «Шарль-де-Голль». Это же объявление спустя несколько секунд было продублировано по-английски. Теперь сомнений не было – следовало потихоньку готовиться к загрузке в самолет.
Паспортный контроль они уже прошли минут двадцать тому назад. Багаж уплыл на длинной резиновой ленте транспортера, чтобы быть затем загруженным в чрево аэробуса. Ножны, найденные близ Ольховатки, соединенные теперь с навершием и нацепленные на ремень, тихо болтались на шее у Джона. По общему мнению, ему более всего шли эти побрякушки. Теоретически могли возникнуть проблемы при просвечивании, но в этот раз они понадеялись на способности Княжны и даже не стали пытаться скрывать артефакты в багаже.
– А это что? – все-таки позволил себе поинтересоваться пожилой таможенник, указывая на ножны.
– Футляр для блок-флейты, – не задумываясь ответил Джон, обезоруживающе улыбаясь. Он даже достал сопрановый блок и попытался продемонстрировать, как его музыкальный инструмент непринужденно входит в отверстие ножен. Конечно же, это не удалось, но Княжна подошла поближе, и человек в форме внезапно потерял всякий интерес к происходящему.
В итоге все четверо успешно прошли в автобус, который и доставил их к трапу.
– Эх, блин… – тяжело вздохнул Вадимыч. – Не люблю я эти самолеты. Вроде уже и не тошнит в них особо, как раньше бывало, а все равно стремно как-то.
– Не сцать! – усмехнувшись, приказал Джон. – Прилетим быстро и качественно, за разговорами и не заметим.
Макс, Вадимыч, Анна и старший лейтенант прошли в салон и, несколько замешкавшись при поиске своих мест, всё же расположились затем в нужных креслах. Макс первым делом полез в карман предыдущего сиденья, в который была засунута какая-то макулатура для чтения в полете. Джон крутил головой по сторонам, запоминая для себя детали интерьера. Вадимыч же, едва усевшись в кресло, был потревожен вибровызовом.
– Блин. Ща, погодите, кто-то звонит.
Изначально отвечать на звонок он совершенно не планировал, поскольку даже боялся представить, в какую сумму это выйдет с учетом международного роуминга. Однако затем увидел знакомый номер и все же нажал кнопку «разговор».
– Здорово, Никит! Ты еще жив?.. Хе-хе… Да, мы тоже! Ух, тут столько приключений всяких… в двух словах и не расскажешь… Что?... Та же фигня?... Ну и как вы?... Ого!!... Э-э… А, даже так? Слушай, так мы часа через три уже в Шереметьево будем, прикинь? Может, пересечемся?... О! Ништяк!.. Ну давай на Павелецком вечером встретимся. Где-то в 17.30–18.00. У второго подъезда… Да. Отлично! Давай так! Ну все, до встречи!!!
Он засунул КПК в сумку.
– Это кто был, Полевой? – обернувшись с предыдущего ряда кресел, спросил Джон.
– Точно. Прикиньте, он, оказывается, щас в Москве. На выставке был – «Реклама. СМИ. Полиграфия». Как-то так. И сегодня они с Олесей в Воронеж собираются сваливать. Они же сейчас оба с правами – будут, видимо, на пару мчать. Быстро, короче, получится.
– Во как?!
– Ну да. В общем, есть большой шанс пересечься с ним на Павелецком вокзале.
– А смысл? – спросила Княжна.
– Ну, пообщаемся, во-первых. У него к тому же какие-то планы есть. Пересекающиеся с нашими, как я понял. К тому же, быть может, какие-то вещи удастся ему скинуть, чтоб не переть с собой в поезд.
– Да это, в принципе… – Макс даже сам не понял, что именно хотел сформулировать.
Включились двигатели самолета, завертелись лопасти турбин. Дважды на разных языках прозвучала просьба пристегнуть ремни, и вскоре аэробус медленно двинулся по бетонной взлетной полосе.
Вадимыч крайне тяжело вздохнул и полез в сумку за бутылкой водки, купленной в магазине Tax-free на территории аэропорта специально для релаксации во время полета. Джон прильнул к толстому стеклу иллюминатора, провожая взглядом французскую землю, которая все быстрее и быстрее проносилась под крылом самолета. А в голове Макса в это время столь же быстро промелькнули строчки из старой доброй шевчуковской песни:
…А она нам нравится,
Хоть и не красавица…
Наконец наступил момент, когда аэробус резко пошел на взлет, отрываясь от бетона. Спустя буквально несколько секунд он заломил достаточно крутой вираж куда-то направо, продолжая набирать высоту…
***********************
Они не знали, что в этот же день, только следующим рейсом, в Россию также отправились Виктор Александрович Павлов вместе с Катрин Тибо.
Последние сутки ни тот, ни другая практически не спали, будучи под мощнейшим впечатлением от пережитого. Виктор никак не мог отойти от общения с людьми Кнопличека, Катрин же успела вообразить бог весть что, пока ожидала «счастливой» развязки. Лишь к сегодняшнему утру, целые и невредимые, они прибыли в аэропорт.
Даже семи часов, проведенных в зале ожидания, и трёх часов последующего полёта Виктору не хватило для полного подробного отчёта перед француженкой – так красочно и подробно вещал он о своих невероятных вечерних и ночных похождениях. Вкратце смысл его рассказа сводился к следующему.
Случилось так, что люди Тунгуса, схватившие Павлова, поверили его словам, и часть из них отправилась за группой Вадимыча. Виктор до последней секунды сильно не хотел сдавать приятелей бандитам, но, видит Бог, выбор у него был невелик. В оправдание его действий следует заметить, что спустя некоторое время в ходе личного общения Вадимыч от лица всех задействованных в этой истории лиц искренне поблагодарил Витька за выбор именно такого сценария развития событий в пространстве вариантов.
Уверенные в просчитанности своих действий и весомости аргументов, бандиты даже не посчитали нужным отобрать у своей жертвы коммуникатор, а Павлов, быстро сориентировавшись еще в машине, наощупь перевел его в бесшумный режим. Вскоре после прибытия на какую-то конспиративную точку Витька молча втолкнули в комнату и оставили одного, закрыв дверь на замок. В комнате этой находились лишь кровать и деревянный стул с высокой спинкой. Впрочем, в пределах видимости обнаружились бутылка с минералкой, пара бутербродов и связка подгнивших бананов. Ни одного окна в этом помещении не было, поэтому тривиальный побег с предшествующим выставлением стекла пришлось отмести сразу. К тому же комната находилась на третьем этаже. Самое ужасное, что на обоях и у плинтусов обнаружились в большом количестве плохо притертые бурые пятна. Скорее всего, это была кровь – в пользу этого аргумента свидетельствовали следы ногтей на внутренней стороне двери, а также несколько больших клочьев рыжих волос, вырванных, видимо, с головы не очень покладистого «постояльца» этого заведения. Хорошо, что хоть выбитых зубов и тому подобного мусора под кроватью не обнаружилось. По крайней мере, это свидетельствовало о том, что здесь периодически убирают.
– Эх-х-х… – простонал он. И добавил. – Твою мать!...
Ничего более внятного в голову не лезло. Блин, это ж надо было так попасть! Его взгляд, с десяток минут остававшийся неподвижным в процессе осознания безысходности ситуации, уткнулся затем в малоприметную надпись карандашом на старых дешевых обоях. «Gerard. 1975–2007 ???». Виктор снова застонал. Сомнений не было – эта надпись, как и обнаружившиеся пониже с десяток других подобных, принадлежали тем несчастным, которые покидали это помещение, чтобы прибавить работы французским судмедэкспертам из отдела экспертизы трупов.
Физиономия Павлова отяжелела и стала гореть. Ощупав лицо, он и впрямь почувствовал жар. Картинка перед глазами стала слегка плыть. Наверное, гипертонический криз, подумал Витек. С ним такое уже бывало несколько раз. Необходимо было срочно взять себя в руки. Водки, которую он обычно употреблял в таких случаях (кстати, совершенно напрасно), не было. Оставалось только одно – максимально сконцентрироваться на какой-либо мысли, стараясь не позволить панике полностью охватить разум.
А мысль сейчас была одна – спасти свою трижды никчемную жизнь. Виктор предполагал, что друзья, которых он буквально час назад продал с потрохами, доведут задачу Кнопличека по его, Павлова, ликвидации, до успешного финала.
Однако затем Виктор Александрович стал понемногу приходить в себя. Он рассуждал так. Если его не пришили сразу после откровений о Кузьмиче и артефактах, значит, он еще на некоторое время зачем-то нужен похитителям. Видимо, Кнопличек отдал соответствующее распоряжение – привезти живым или что-то в этом роде. К тому же местонахождение своих денег Витек еще никому не сообщил – в любом случае, в банке или депозитарии потребовалось бы его личное присутствие. Да и охрана, на его взгляд, не была организована должным образом – с видеокамерой под потолком и парочкой крепких ребят в коридоре за дверью, жующих жвачку и периодически передергивающих затворы пистолетов и бряцающих всяким другим оружием. Его ведь, по большому счету, даже толком не обыскали. И еще – сразу после приезда, пока можно было хорошо различать звуки, стало понятно, что большая часть бандитов сразу на двух автомобилях снова куда-то выдвинулась.
Затем, воспользовавшись невероятной суматохой, которая, как оказалось позже, была связана с жуткой ночной резнёй у концертного зала, Виктор быстро реализовал свой единственно возможный план спасения.
Около одиннадцати вечера в коридоре раздался шум – у кого-то из находившихся в коридоре бандитов зазвонил телефон. После недолгого разговора (это был звонок тяжело раненного Слона) началась жуткая нецензурная брань, затопали тяжелые ботинки, загремело оружие.
Пока люди Тунгуса носились по конспиративному зданию, поминутно консультировались с Кнопличеком и выслушивали его вой, мало напоминающий осмысленную речь, Павлов быстро набрал номер Катрин, десяток пропущенных вызовов от которой светились к этому времени на экране коммуникатора.
– Валим отсюда! – проревел чей-то окончательно обезумевший голос. – Клиента вытаскивай! Жопу нашу прикрывать будет!
– Брось его нахрен, Демьян! – не менее истерично крикнул другой. – Он же сдаст нас с потрохами! У него ж святого ничего нет!
– Не сдаст, падла!
Ключ в замке со скрежетом повернулся несколько раз. Ручка опустилась вниз, и образовался просвет шириной сантиметров в сорок. Затем в комнату с пистолетом в руке просунулся один из подельников Тунгуса.
Павлов уже при первых звуках паники начал терять контроль над собой и к описываемому моменту вообще не понимал, что, собственно, происходит и как следует себя вести. Поэтому он действовал словно во сне – едва только охранник ступил за порог, Витек ударил его дверью, которую изо всех сил наподдал ногой, а когда бандит охнул от боли, добавил по голове тяжелым стулом, веса которого в этот момент даже не ощутил.
Пистолет вывалился на пол, однако уже спустя пол-секунды Павлов подхватил его и, ничуть не задумываясь, два раза нажал на спусковой крючок. Затем, все еще находясь в маловменяемом состоянии, рванул в коридор и всадил еще три пули прямо в Демьяна, который, не понимая, что происходит, только полез за своим стволом.
Витек рванулся по коридору в сторону лестницы мимо грузно осевшей туши. Пробегая мимо двери с надписью «WC», он швырнул пистолет в унитаз – прямо в свежую и на удивление большую кучу дурно пахнущих испражнений. Эту говнокучу совсем недавно выгрузил туда третий бандит, который накануне обожрался марокканских мандаринов, запивая их соленым томатным соком. Сейчас в сортире было пусто, но Павлов не стал раздумывать над тем, где находится этот третий. Он просто рванул вниз, не встретив никого на своем пути.
На улице, на приличном удалении от входа, он рассмотрел в свете фонаря машину Франсуа и быстро побежал туда. Катрин находилась неподалёку от автомобиля, крепко сжимая в правой руке мобильный телефон – она уже чуть было не вызвала на помощь полицию.
Виктор стремительно очутился рядом с автомобилем и, открыв заднюю дверь, дал понять француженке, что все заявления для прессы и телевидения он оставит на потом. Автомобиль Франсуа был уже заведен, и, даже не дождавшись, когда гость из России захлопнет за собой дверь, брат Катрин рванул к дому на улице Вожирар. Будучи коренным парижанином, он уверенно двигался по узким улицам, чрезвычайно удачно прокладывая наиболее безопасный и короткий маршрут. Решено было провести последнюю ночь во Франции в доме Катрин, тем более, что пока это казалось безопасным.
На улице Вожирар действительно удалось провести время в полной безопасности. Однако ни о каком-либо полноценном отдыхе перед вылетом в Россию и речи быть не могло – надлежало совершить последние приготовления перед отбытием. К тому же сказывалось сильное перевозбуждение – Павлова прямо-таки трясло, а в той каше, которая с недавних пор заменяла ему мозги, роилось несметное количество мыслей и образов.
Собрав наконец все наиболее критичные вещи, уже под утро они отчалили в аэропорт при поддержке все того же брата Катрин.
**********************
Уже больше двух часов самолет с Максом, Джоном, Вадимычем и Княжной находился в воздухе, неотвратимо приближаясь к Москве. Внизу проплывала то ли Польша, то ли Белоруссия – распознать детали с высоты в 10 километров было, мягко говоря, проблематично. Анна Олеговна, пролистав все рассованные в пределах вытянутой руки глянцевые журналы, наконец решилась озвучить напрягавший ее вопрос:
– Блин, а если оркестр наш всю бойню вчерашнюю успел увидеть? Как вообще все это получилось-то? И как расплелось?... Если, конечно, расплелось вообще.
Макс, озадаченно хмыкнув, повернулся к ней с предыдущего ряда кресел и еще некоторое время молчал, что-то обдумывая.
– По крайней мере, мы к этой резне отношения никакого не имеем, разве что как зрители.
– Это уж точно, – невесело усмехнулся Джон. – Но вообще, конечно, все это ужасно.
– Не то слово! – встрял Вадимыч, воодушевившись. – Мочилово – как в «Desperado» каком-нибудь. Вообще капец! Мда, не думал я, что буду когда-либо свидетелем такой жести!
– Э, вы что, вернуться туда предлагаете? – вскинулся Макс. – Еще кучу времени поболтаемся в жарких объятиях французских жандармов…
– Да эт хорошо еще, если жандармов. А то, блин, к каким-нибудь отморозкам попадешь – вообще на лоскуты порежут заживо. И в стене какого-нибудь форта Boyard еще живых замуруют.
– Фу-у! – произнесла Пожарская, живо представив картину, нарисованную Джоном.
– Об этом и речь, – смягчился Макс. – Пусть все идет как идет… Как говорится, утро вечера мудренее… Сейчас в голове все уляжется, устаканится… Опять же, Полевой в курсах, что происходит – может, он что-нибудь дельное скажет.
– Хм. Блин. Есть предложение, – сказал Вадимыч. – Давайте будем считать, что все это было во сне. Ну или, типа, в другом слое реальности. В параллельном. Или каком-то таком. Тем более, что оно, быть может, так и было.
Остальные молчали, вспоминая совершенно неправдоподобные обстоятельства страшной вечерней резни. К слову сказать, они уже сейчас действительно вспоминали произошедшее будто в некотором тумане – может, мозги включили охранительное торможение, отсекая слишком кровавые подробности, а может, Кузьмич был прав.
– И все же, Вадимыч, – сказал Макс через какое-то время, – а почему ты решил, что надо возвращаться обратно в Холмогорье?
– Ну… По-моему, это вполне очевидно – ведь наш… хм… координатор, в капюшоне который, сказал, что надо возвращаться «туда, откуда пришли», так?
– Под этими словами он мог иметь в виду что угодно, – заметил Джон, – Воронеж, Лиски, Сторожевое… да мало ли что.
– В какой-то мере ты прав. Однако комментарий – «вспомните весну» – явно свидетельствует в пользу Холмогорья.
– Да! – воодушевилась Анна Олеговна. – Ведь действительно, все это началось оттуда.
Кузьмич на некоторое время задумался о чем-то, сняв очки, озадаченно потер подбородок и уставился в иллюминатор, за которым проплывали белые полупрозрачные облака, подсвеченные солнцем.
– А если… персонаж этот хату нашу имел в виду? Ведь он через неделю после вылазки впервые нарисовался, – задумчиво предположил он, противореча своему же первоначальному решению.
– Ну, можно туда съездить – в лес, в смысле, – посмотреть, что там произойдет. Потом, если что, – в город переместиться. Опять же, с ямой этой загадочной, куда Джон провалился, надо все досконально выяснить – то она есть, то ее нету ни фига.
Этот план Макса был вполне логичен.
– Пожалуй, так, – согласился Джон. – Надо вспомнить, кто еще у той ямы был на майские. И реконструировать тогдашние события с максимальными подробностями. В частности, надо того же Никиту с Олесей сориентировать – чтоб тоже туда приехали.
– Ну, в общем-то, ты прав, – заключил Вадимыч. – Примерно так и сделаем.
************************
Они выглядели несколько странно сейчас в зале ожидания аэропорта – приятная темноволосая молодая француженка и всхлипывающий у нее на руках пухлый молодой человек с немалого размера физиономией. Проходящие мимо пассажиры, ожидающие своих рейсов, умилялись, глядя на эту картину. Лишь совсем немногие с опаской обходили странную парочку.
– Знаешь… Кать, я ведь… Сука я последняя!!! Тварь!!!... Друзей своих вложил!! Ни за хрен собачий! Сдал с потрохами!! Зассал!..
– Успокойся, Виктор. Все нормально. Все хорошо. Совсем скоро мы полетим отсюда.
– Что хорошо?! – Павлов на мгновение поднял красные слезящиеся глаза и с некоторой злостью воззрился на свою спутницу. – Как я дальше жить буду? Я же… да елки!!!… Эх-х-х!!...
– Ты видел их мертвыми? Или ранеными? С кровью? И гангстеры знают адреса твоих друзей? – она с силой затрясла Виктора за плечи, пытаясь привести его в чувство, а мысли сделать более адекватными. – Ты не имел другого выбора! Ведь ты рассказывал мне всю правду? Так? Ведь так??!
– Да, конечно… Я все время говорю тебе только правду, – произнося это, Павлов отнюдь не кривил душой. – Кому мне ее говорить, как не тебе?
Катрин прижалась правой щекой к голове Виктора и крепче сжала его в своих объятиях.
– Любой на твоем месте сделал бы почти так же. Не надо страдать… Ты же спасал… меня! И еще нескольких людей, которым это было необходимо.
– Я убил их, понимаешь??!!! Убил!!!
– Это были звери, Виктор! Забудь! Вместо тебя то же самое с ними сделала бы наша полиция – и получила бы награды! А также достойную пенсию в старости. И поверь – никто бы не думал о нескольких русских гангстерах с плохой репутацией. Страшнее русской мафии никого нет! Так что правильно, что ты их застрелил.
– Да… – пробормотал Павлов, вытирая рукавом рубашки глаза. – Нельзя так… Ты права. Но все равно – когда мы вернемся домой, нам нужно будет все проверить… все.
На большом табло с номерами, названием и временем ближайших рейсов быстро зашелестели, сменяя друг друга буквы и цифры, и спустя короткое время в зале ожидания был объявлен очередной рейс на Москву.
Глава 51
Никита Юрьевич Полевой был пунктуальным и высокоорганизованным человеком. С трудом припарковав свою праворукую «Toyot’у Camry» на площади неподалеку от выхода из здоровенного подземного перехода, располагавшегося примерно напротив 6-го подъезда Павелецкого вокзала, он прошел несколько десятков метров до 2-го подъезда. До условленного времени оставалось еще почти полчаса. Олеся задержалась в машине и должна была подскочить с минуты на минуту. Никита решил зайти в кассовый зал. Была вторая половина дня среды, и людей тут было немного. Доброжелательная девушка в справочном столе сообщила, что с билетами на Воронеж проблем не будет, подразумевая под этим и ряд проходящих поездов на Юг России и Кубань. Правда, поезда южного направления отправлялись с Казанского вокзала, но это уже были детали. В конце концов, двух человек Никита Юрьевич смело мог брать на борт – если бы того потребовали чрезвычайные обстоятельства непреодолимой силы.
В Москве уже больше недели стояла страшная жара. На солнце термометр зашкаливал за +50 0С, а в тени даже ночью температура почти не опускалась ниже +30 0С. По-хорошему, подобные погодные условия в последние годы были гораздо более характерны для Западной и Южной Европы, однако теперь, похоже, природный катаклизм затронул и европейскую часть России.
Появилась Олеся в мокрой от пота майке (поскольку кондиционер работал только при включенном двигателе автомобиля). В руках её находился бессменный попутчик во всех ближних и дальних поездках – фотоаппарат «Sony» c 12-кратным оптическим зумом, огромным экраном и кучей всяких наворотов. Страсть ее к художественной фотосъемке, преимущественно портретной, была общеизвестна.
– Скоро братва подтянется, – посмотрел на огромные электронные часы в зале руководитель фирмы «Кварта». – Если, конечно, с ними всё нормально будет.
– А ты что, сомневаешься? Там же Кузьмич, Джон, Макс, Княжна!... Короче, весь цвет воронежской интеллектуальной элиты!
Оба не удержались и громко захохотали.
– Так что ты Кузьмичу пообещал? – вернулась к более насущному вопросу девушка. – Мы ведь всех с собой в Воронеж не увезём. После выставки к тому же багажник рекламой и всякими образцами доверху забит.
– Пока не знаю, что там дальше будет; могу только догадываться. О, посмотри, Олесь – это не Джон ли вон там, у перехода?
Олеся присмотрелась. Действительно, из подземного перехода показались сначала Джон, затем Пожарская и Вадимыч. Замыкал шествие Макс. Все они тащили с собой довольно немало барахла. На спинах их были походные рюкзаки, а в руках – музыкальные инструменты в кофрах и чехлах.
– Здорово, народ! – радостно приветствовал всех Никита, когда те подошли поближе. – Блин, шмотье где-нибудь на лавочке могли бы оставить – все равно назад щас потащим ко мне в машину.
– Ну… – развел руками Макс. – Сходим еще раз. Мы сразу не сориентировались.
– Какие расклады-то вообще? – поинтересовался Полевой. – У нас в Ростовщине такой трэш был!!! Аж вспомнить страшно!
– Здрасьте; извините, а вы не могли бы расписаться? – слова эти принадлежали одной из проходивших мимо девчонок лет семнадцати; она протягивала Никите его собственное изображение в журнале «Cool». Коммерческий директор фирмы «Кварта», в последнее время волочивший еще и нелегкое, но приятное и высокооплачиваемое бремя славы, снисходительно усмехнулся, покачал головой и спросил:
– Как тебя зовут-то?
– Наташа, – смущаясь, проговорила девчонка.
– Ага. «Наташе…». А фамилия как?
– Сухочева.
– «Наташе Сухочевой с наилучшими пожеланиями». Вот, держи!
– Спасибо огромное! – сказала та и быстро упорхнула к своим подругам, стоящим в почтительном отдалении от случайно повстречавшихся героев телеэфира.
– Ни хрена себе! – поразился Макс. – Эт как так?
– Эх, Макс, знал бы ты… – протянула Олеся, возводя глаза к небу. – Давайте на ближайших выходных обстоятельно посидим у нас и послушаем друг друга.
– Мда. Рассказать есть о чем. Однозначно, – подтвердил Полевой. – Ладно, пошли.
– О! А у нас-то информации – тоже завались! – заявил Джон. – Причем и фото, и видео имеется. И такая жесть, кстати говоря…
Обмениваясь подобными фразами, они приблизились к темно-синему автомобилю Никиты.
– А почему тачанку не поменял? – простодушно поинтересовался Вадимыч. – Я так подозреваю, деньжищ у тебя щас побольше стало.
– Уже, – ответила за того Олеська. – «Toyota Tundra» в Воронеже нас дожидается. Мы только четыре дня назад нормальные номера вместо транзитных получили.
– Ого! Ништяк! – искренне порадовался за друзей Макс, самый большой в тусовке специалист по полному приводу. – Сильная вещь! Там же барахла чуть ли не тонну в кузове везти можно.
– Совершенно верно! – важно ответил Никита. – Надоели мне эти седаны – дальше города никуда не выберешься. А на пикап, кстати, я тентик себе в Питере сразу заказал… Ладно, хрен с ним, что я растрещался о фигне всякой? Короче, как действовать-то будем?
– Мне думается, – начал Кузьмич, – надо взять билеты до Воронежа. А еще лучше – до Лисок.
– Ого! А туда-то зачем?
– Надо! – безапелляционного заявил Вадимыч. – Мы с народом в самолете эту тему вдоль и поперек обмусолили. Как говорится, tertium non datum. Вот. А вещи свои мы планируем к тебе в тачку кинуть…
– Без проблем, народ! – тут же развеял последние сомнения на этот счет хозяин «Toyot’ы». У меня багажник занят, а задние сиденья свободны – так что не вопрос.
– Отлично! Тогда вот что. Никит, захвати, плиз, в Воронеже палатки, спальники и все прочее, что обычно в лес берем. Вот – возьми ключи наши, – он отстегнул от одной из петель в поясной сумке ключи от квартиры. – И надо будет в Холмогорье мотнуться затем. Желательно прямо завтра.
– Ну и ко мне заскочите, ладно? – засуетился Макс.
– Да ладно вам, – остановил друзей Полевой. – Никуда я заезжать особо не буду – у нас в конторе недавно целую «ГАЗель» походного барахла спонсоры выгрузили. Скажем так, рекламная акция. Вещи ваши я тоже в офисе выкину – вы не против?
– Ты к нам всё же заскочи, – убедительно проговорил Кузьмич. – Вещи походные тогда можно не брать, а нож … ну тот самый, что на майские нашли, возьми обязательно. Он, короче, в шкафу находится … В большой комнате. Компакт-диски на нижней полке отодвинешь – за ними лежит. Ну найдёшь, там всё просто.
– Ладненько. Сделаем.
– Ух, ну и жарища здесь! Вообще капец какой-то! Кстати, в Париже гораздо прохладнее было, хотя он и находится на широте Сочи.
– Да вот… Как-то неудачно с погодой в последний месяц дело обстоит. На небе – ни облачка. И ветра практически нет.
– Впрочем, вам-то все равно – с кондиционером в тачке. Даже по кайфу, должно быть.
– В принципе, да, – хмыкнув, ответил Никита.
– С другой стороны, нам в поезде тоже неплохо будет. Щас накатим по чуть – за благополучное возвращение на родину, заляжем баиньки… А завтра – уже в Холмогорье будем.
Пока длилась эта непринуждённая беседа, Пожарская с четырьмя паспортами быстро метнулась в кассу за билетами. Сделано это было тоже не случайно – в случае чего, могла пригодиться её новая способность убеждать и даже очаровывать людей. Всё прошло великолепно – теперь в её руках находились четыре проездных документа на поезд № 81/83 «Москва–Лиски». Он должен был стартовать из столицы буквально через полтора часа, поэтому сейчас можно было особо не суетиться.
– Так что у вас произошло во Франции? – прямо поинтересовался Никита. – Что за спешка и нужда мчаться в Холмогорье среди недели?
Вместо ответа Кузьмич порылся в своём рюкзаке и достал из него две последние части артефакта. Полевой и Олеся, раскрыв рты от изумления, молча вперились в таинственные предметы…
**********************
Катрин внимательно слушала Виктора, позволяя себе периодически задавать наводящие вопросы – впрочем, довольно многочисленные; Павлов отчаянно сыпал сленговыми выражениями, смысл которых не сразу доходил до нее. Выговорившись наконец, Витек успокоился. В его голове, перегруженной разнообразнейшей информацией, сталкивались сейчас всевозможные философские и религиозные доктрины.
«Раз выжил – значит, так надо» – говорил один голос.
«Кому надо?» – спрашивал другой.
«Потом узнаешь».
«Надо беречь себя…».
«Нет! Катрин, друзей… а потом себя».
«Ты никому не нужен!».
«Да ей нужен!..»
«А Франсуа – хороший парень! Щас акклиматизируемся в Воронеже – надо будет ему обязательно приглашение состряпать».
«ВЫ ВСЕ УМРЕТЕ!» – вдруг всплыло откуда-то из самой глубины.
– Вот дерьмо! – Павлов не сдержался, услышав такое, и разом прекратил эту внутреннюю дискуссию, довольно бесполезную сейчас. – Это… Катя… мы же из Москвы потом в Воронеж направимся. Нам в столице лучше не задерживаться – по крайней мере, сейчас.
– Я понимаю. Надеюсь, все ужасы остались во Франции. Давай будем начинать новую жизнь.
Они еще не знали, что ожидает их впереди. Лишь смутные догадки периодически вспыхивали неясными проблесками то у одного, то у другой. Хотелось надеяться, что все действительно осталось позади. Мелкие неприятности – объяснения с инспекцией федеральной налоговой службы, встречи с офицерами МВД, зависть соседей и некоторых говнодрузей – все это казалось легко решаемым и даже не заслуживающим внимания.
Француженка, несмотря ни на что, чрезвычайно легко восприняла серьезные перемены в своей жизни, произошедшие за последнюю неделю. В принципе, понять ее было несложно. В качестве действующего научного сотрудника она привыкла к полукочевому образу жизни, детьми и требующими ухода родственниками обременена не была. К тому же главным советчиком выступала неожиданно вспыхнувшая сильная страсть, заставившая ее пойти наперекор действующим законам. Катрин гораздо сильнее Павлова надеялась, что ничего неприятного с ними больше не случится.
Виктор же допускал, что в обозримом будущем станет участником интереснейших и увлекательнейших событий, которые затронут практически все аспекты его жизни. Некоторое внезапно обострившееся внутреннее чутье подсказывало ему, что за жизнь и здоровье в ближайшем будущем сильно опасаться не придется. Разве что седых волос на голове прибавится… Если бы к этому времени существовал серьезный конкурс ясновидцев и предсказателей, Виктор Александрович Павлов был бы на нем в числе фаворитов.
**********************
На Йозефа Кнопличека было страшно смотреть. За сравнительно небольшое время, которое длился телефонный разговор с Парижем, лицо его сделалось почти черным. Новости, которые сейчас вливались в его уши, никак нельзя было отнести к разряду приятных.
Звонок был инициирован Корейцем. Тот сбивчиво, обильно прослаивая свою речь матерными словечками, в ярчайших красках описал то, что случилось с группой Тунгуса. Поначалу Йозеф просто отказывался верить услышанному – ему было известно пристрастие звонившего ко всякого рода одурманивающим средствам. Полная тревог и лишений жизнь криминального авторитета сильно к тому располагала.
– Ты что, удолбился там нахрен, что ли? – орал Кнопличек в трубку. – Как клиент наших людей завалить смог? Ведь на этого жирного говнюка без слез не взглянешь!
– Вот и я говорю! – затараторил на другом конце провода Кореец. – История темная… Я в больницу щеманулся к Глобусу со Слоном – а они еще в приемном покое в ящик сыграли. Или даже при транспортировке… Доктора руками разводят… Я что сделаю?
– Это где было и как??!
– Хрен его знает, шеф! Весь квартал потом полицейские ленточками своими обвязали, чтоб никто почем зря не совался. У нас там человечек живет – пару фоток смог сделать.
– Ну?!
– Короче, кровищу замыли уже – ее квадратов десять натекло. Жуть!! Я в мэрию звонил – каналы есть кой-какие – так информации ноль!
– Дальше что?! – взвизгнул Кнопличек. – У меня шесть бойцов первоклассных пропало! Две тачки дорогущих в говно превратились! Клиента нет! А ты мне какую-то херню тут несешь!!! Мне что – в ФСБ прикажешь обращаться, что ли? Тунгус где? Его видел хоть кто-нибудь из твоих?
– Не-а… Труба не отвечает; в гостинице нету.
– Какая, нахрен, гостиница?!! У нас же там недвижимость собственная есть!
– Да там тоже стрельба была порядочная; Демьяна и его кореша завалили к свиням! И кто – непонятно. Так что ежели бы Егор про это знал – непременно бы в гостиницу подался. Как обычно.
– Эт что? Павлов, что ли, джихад у вас там устроил? – не поверил своим ушам Кнопличек.
– Там человек пятнадцать в здании ошивалось! – окрысился на шефа Кореец. – И далеко не все из них наши. Мы что – со всех четырех этажей, кроме нашего, народ ликвидировать должны были?
– Твою мать!!! – Кнопличек вытер пот со лба, который уже давно застилал ему глаза и каплями висел на гладко выбритом подбородке. – Ну почему же все дерьмо я за вами вычищать должен?
Он со злостью отшвырнул трубку телефона в угол офисной комнаты.
– Все нормально? – испуганный взгляд Корейца, находившегося в Париже, уткнулся в офицера полиции, находившегося рядом с ним и внимательно слушавшего этот разговор. Вся только что состоявшаяся беседа была успешно записана двумя сотрудниками спецслужбы, находившимися рядом.
Французское министерство внутренних дел оказалось на высоте. Буквально в течение двух суток удалось обнаружить Корейца и нескольких его людей, замешанных в ряде серьезных финансовых махинаций и уголовных преступлений. Теперь правосудие обладало всей необходимой информацией для того, чтобы нейтрализовать эту международную группу, представлявшую буквально до последнего дня серьезную опасность.
– Хорошо, – кивнул офицер – как показалось Корейцу, с некоторой долей участия. – Но этого мало.
– Почему? – трясущейся рукой тот вытянул из пиджака носовой платок и высморкался. – Что еще мне необходимо сделать?
Полицейский замолчал, что-то обдумывая, затем спросил:
– У вас же в Париже еще остались люди?
– Да, – после некоторой паузы обреченно подтвердил Кореец. – Но вы же понимаете… я бы не хотел об этом говорить. Это не очень хорошо – продавать… своих.
Офицер вытащил из своего потрепанного портфеля какой-то клочок бумаги и предъявил его задержанному.
– Этого знаете?
С несколько затертой фотографии на притихшего от страха Корейца смотрело улыбающееся лицо Тунгуса.
Глава 52
Скорый поезд № 81/83 «Москва–Лиски» приближался к конечной станции. Раздавался мерный успокаивающий перестук колес. Немного странно было двигаться в сторону Холмогорья, не будучи отягощенными жутким количеством груза в рюкзаках – все мало-мальски объемные и тяжелые вещи, кроме денег, фотников и средств связи, уехали в Воронеж с Никитой и Олесей. Последние, по идее, уже должны были находиться где-то поблизости от лагеря на склоне оврага. Кузьмич предпочел воздержаться от телефонного звонка другу – почему-то хотелось, чтобы их встреча произошла более-менее спонтанно.
В 08.38, точно по расписанию, поезд замедлил ход и остановился на вокзале в Лисках. Этот город с населением около 70 тысяч жителей имел на своей территории одну из двух самых крупных разъездных станций на европейской территории России (второй такой являлась ст. Узловая в Тульской области). На самом деле здесь было два вокзала – один условно новый, другой, соответственно, условно старый. Железнодорожные пути проходили как раз между ними. Здание нового вокзала выходило на большую площадь, посередине которой возвышался монумент, представляющий собой некоторое подобие Александрийской колонны в Санкт-Петербурге. Вершину лискинского памятника венчала фигура ангела с крыльями, держащего в руке крест. Место это стало знаковым за те сравнительно недолгие годы, что существовало – у этого обелиска почти непременно фотографировались многие транзитные пассажиры. Привокзальная площадь была весьма приличных размеров, даже по меркам областного центра. Летом она сверкала многочисленными фонарями и гирляндами, и время от времени даже создавалось ощущение, что дело происходит в каком-нибудь курортном городке.
Город Лиски с 1965 по 1991 годы носил странное и даже режущее слух среднестатистического россиянина название Георгиу-Деж – в честь одного из забытых богом деятелей коммунистической партии Румынии, память о которой также давно канула в Лету. Впрочем, во многих справочниках и картах даже сегодня можно встретить название Георгиу-Деж.
Центр города за последние лет пятнадцать успели застроить разнообразными в архитектурном отношении симпатичными зданиями, чем-то напоминающими разноцветную Польшу. Здесь располагались жилые дома, весьма презентабельные магазины, УФНС по Лискинскому району, конторы Сбербанка РФ и многие другие организации. Прямо напротив железнодорожного вокзала возводился гигантских размеров собор, шпиль которого, как утверждали некоторые патриоты родного города, виден с расстояния в 20 километров, а то и поболее.
В одном из углов площади, ближе к зданию нового вокзала, был установлен старинный паровоз – как дань уважения станции Лиски, существующей с 1870 года, и нескольким поколениям железнодорожников, составлявшим преимущественное население города. Также на площади находилось здание автовокзала – ввиду колоссального значения Лисок как крупного транспортного узла он сильно проигрывал железнодорожному в пассажиропотоке, поэтому служил в основном для внутрирайонных перемещений. Многочисленные автобусы соединяли райцентр с несколькими десятками окрестных сел и хуторов. Также отсюда 4-5 раз в день можно было уехать в Воронеж.
Группе Вадимыча здесь необходимо было быстро сделать пересадку на электричку «Лиски–Алексеевка», которая уходила по расписанию в 08.45. Чтобы добежать до пути, на котором она стояла, надо было за несколько минут переместиться в здание старого вокзала по подземному переходу, и сейчас все четверо были крайне рады, что им не мешает груз за спиной и в руках.
Они благополучно загрузились в первый, ближний к выходу и переходу вагон заплеванной электрички, в котором к тому же страшно воняло табаком, несмотря на все запреты. В принципе, это была нормальная практика – как правило, в первых вагонах ездили «свои» компании, которые творили там что хотели, и никакие контролеры и даже милиционеры не были им указом. Ехать здесь было, конечно, мерзко, но, к счастью, недолго – буквально на третьей остановке, около так называемого Лбища, следовало сойти.
Спустя двадцать минут они уже выпрыгивали из вагона на бетонную остановочную площадку. Вместе с ними выгрузилось десятка полтора безобидных дачников преимущественно пенсионного возраста.
– Эх, хорошо в Париже, а здесь – лучше! – однозначно заявил Вадимыч.
Остальные полностью согласились с ним. Воздух в Холмогорье был, как всегда, свеж и наполнен интенсивными запахами мела, чабреца, душицы и сырой травы, растущей в низинном распадке около железной дороги. Впрочем, таких распадков здесь было несколько десятков. Один из них в начале 90-х они и облюбовали для ежегодных майских тусовок. С недавних пор мероприятия эти стали проходить уже по несколько раз в год – отдыхать здесь было приятно практически в любой сезон.
Предстояло подняться по совершенно раздолбанной глинисто-меловой дороге на большой пологий холм, с которого открывался удивительный вид на Лбище, его окрестности, низинный левый берег Дона и западную часть Лисок, находившуюся отсюда через реку километрах в десяти–двенадцати. Княжна и ее товарищи в очередной раз стали петь дифирамбы удачно случившемуся в Москве Полевому, поскольку переть в гору с тяжеленными рюкзаками и прочими предметами всегда было крайне мучительно.
– Главное, чтобы Никита сейчас на месте был. Или, по крайней мере, где-то на подходе, – подлил ложку дегтя в бочку меда Джон. – А то припремся в лагерь – ни жратвы, ни палаток, ни хрена… Даже костер не разведем, блин, поскольку у меня зажигалка, похоже, померла нафиг.
– Кстати, Вадимыч, а ты как себя ощущаешь? – задал актуальный вопрос Макс.
– Хм… Как ни странно – отлично. Честно говоря, я и сам думал, что еще где-нибудь в Лисках нахлобучит по полной программе. Ан нет. Все нормально пока.
– Значит ли это, что мы ошиблись в своих заключениях? – озадаченно произнесла Княжна.
– В ближайшие час–два все и проверим. По крайней мере, отдохнем и акклиматизируемся – после заграницы и Москвы.
– Тоже верно, – заметил Макс. И добавил. – А прикиньте, еще вчера утром мы были ажно в Париже! Плохо верится, ей-Богу! Я это… – он понюхал плечо и левый рукав футболки. – До сих пор духом «Формулы-1» пропитан.
Джон и Вадимыч понимающе хмыкнули, поскольку и сами испытывали подобные же необычные чувства.
– Мда. Похоже, Еж был прав, когда сказал: «Наш удел – преодоление», а, народ? Не сидится нам на месте.
– Эт точно.
Перебрасываясь репликами, они подошли к длинному глубокому оврагу, служащему последним серьезным препятствием на пути к лагерю. Преодолев его, друзья очутились на приличных размеров поле, густо заросшем слегка пожелтевшей от солнца травой и луговикой. Последней здесь всегда было так много, что можно было падать на землю и, не двигаясь с места, неслабо насытиться, обжирая ртом маленькие красные ягоды ртом с ближайших стеблей. Особенно это характерно было для второй половины июня.
– Слава Богу! – воскликнул Вадимыч, утирая несуществующий пот со лба. – Чужих нет.
И действительно, при ближайшем рассмотрении все пространство перед ними – край леса, обширное поле, виднеющиеся по диагонали посадки – было совершенно безлюдно. По-видимому, Никита еще не добрался до места; впрочем, в скорой встрече с ним никто не сомневался – ибо, как уже упоминалось, Полевой был человеком обстоятельным и ответственным. Они в очередной раз убедились в этом буквально через четверть часа, когда у южного края ближайшей посадки появилась темно-синяя «Toyota».
– Волшебно! – Кузьмич, как, впрочем, и все остальные, был рад как никогда.
Спустя минуту японский автомобиль подрулил к высоким передним деревьям поляны, служащими традиционным ориентиром все эти годы.
– Здорово, народ! – поприветствовал хозяин машины друзей. – Мы тут, это… все вещички доставили в целости и сохранности, как вы и просили. Еды привезли немеряно – кто знает, сколько здесь времени провести придётся… – он многозначительно хмыкнул, – с учётом открывшихся накануне обстоятельств.
– Жратва – это хорошо! – выразил общее мнение Джон. – Мы в поезде особо не поели, а в Лисках это вообще нереально сделать было – всего за 4 минуты следовало успеть перепрыгнуть на Алексеевскую электричку.
Несмотря на чрезвычайную важность сегодняшних событий, решено было воздержаться от излишней суеты и столкнуться с Неизведанным уж по крайней мере на сытый желудок.
– Вот как Москва-то нас встретила! – важно проговорил Вадимыч, беря в руки привезенный из Воронежа бутерброд с колбасой и сыром.
– В смысле? – поинтересовалась Олеся. – У вас что, проблемы какие-то приключились?
– Да нет, в общем-то… Это я про погоду. Париж ведь на широте Сочи находится. Но при этом в плане температуры было там весьма комфортно – градусов двадцать пять, наверное. А тут жарища безумная. Как бы коньки не откинуть.
– Э-э, это ты зря! – усмехнулся Никита. – Отправиться в страну Мальборо всегда успеешь. А здесь, кстати, ещё жарче.
– Еще бы – мы ж на сто километров южнее Воронежа. Уф-ф.
Они стали расчехляться. В кои-то веки этот процесс проходил довольно размеренно, без всякой лишней спешки. Все шестеро страшно устали за последние два с половиной месяца, а теперешняя жара только добавляла неторопливости их движениям.
В дневном мареве среди редколесья на склоне оврага тихо звенели комары. Хвала небесам, в это лето их было не так уж много – видимо, сказывалась засуха. И действительно, с начала мая сколько-нибудь значимых ливней на территории Воронежской области не проливалось; те дождики, которые Никита и Олеся застали в процессе движения по Хопру, можно было не брать в расчет.
Джон осторожно спустился вниз от лагеря в одуряющую прохладу оврага. Именно здесь в самом начале мая он первым обнаружил таинственную дыру в меловом склоне. Друзья, активно занятые обсуждением насущных вопросов, задержались наверху.
Внизу было тихо. Десятки птичьих голосов звенели над головой, и это очень радовало. Ещё месяца два до наступления холодов хор разнообразных пернатых будет напоминать о чём-то светлом и чистом. Джон сделал ещё несколько шагов вниз. Там, где была яма, впоследствии неожиданно сменившаяся земляным холмиком, в этот раз ничего не обнаружилось. Сергей даже облегчённо вздохнул – сейчас ему совершенно не хотелось сталкиваться с чем-нибудь запредельным. Он развернулся и стал подниматься по склону оврага наверх, к столу. Внезапно откуда-то сверху в лесную подстилку, состоящую из прелых прошлогодних листьев, свежей зеленой травы и мелких сучков, свалилось что-то темное и сравнительно небольшое. Джон, совершенно этого не ожидавший, инстинктивно отпрянул назад, а затем осторожно приблизился к упавшему предмету. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это мертвый поползень – птица, которая не так часто встречается в этих местах и ведет скрытный образ жизни.
Старлей поднял голову вверх и несколько секунд обозревал кроны деревьев. Вроде ничего подозрительного не было. Он хмыкнул, качнув головой и, отпихнув труп птицы в сторону, приблизился к костру.
Тем временем, среди пятерых оставшихся в лагере разгорелась жаркая дискуссия.
– Чё-то я опасаюсь, народ, – пробормотал Никита. – Запчасти к ножу мы раздобыли, конечно же, да только… Надо было бы проконсультироваться с кем-нибудь…
– И с кем? – резонно заметил Макс. – Можно подумать, что у нас полно знакомых, которые сталкивались с чем-нибудь подобным!
– Ну хотя бы в университет заглянуть.
– Хха! – с силой выдохнул Вадимыч. – Тогда для начала надо правильно сформулировать им свои запросы, а мы даже не представляем, из какой это оперы – то ли из физики, то ли из теории поля, то ли из… Фу-у-у! Блин! Что я несу-то? Мы ж первопроходцы! Да если б щас средневековье было, мы бы уже сгорели на кострах давно – даже за десятую часть того, что увидели и сделали.
– Да нахрен разводить эту бодягу словесную!... – приблизившийся Джон был преисполнен решимости. – Надо делать уже что-нибудь, и все! Если делаешь все как всегда, то и получается все как всегда. – Его понесло. – Джордано Бруно в головешку превратился за несколько минут, Миклухо-Маклай к людоедам не побоялся отправиться, Колумб в черт знает какую неизвестность щеманулся, даже без карт… А мы… У нас все есть – любой прогноз составляй; любой вариант развитий предугадывай! Все предсказуемо!
Взгляд его уперся в лежащие пока еще отдельно части артефакта, и он умерил свой пыл, делая неопределенные жесты правой рукой.
– Погоди, Джон, не суетись! – сказала Олеся. – Ты много видел, много знаешь, а я сравнительно спокойно прожила до двадцати пяти лет… Но в принципе… мне сейчас все равно страшно.
– А мне нет, что ли? – почти одновременно сказали все остальные.
– Ну так вот, я и говорю, что надо поразмыслить, чем это может быть чревато, – продолжал Никита.
– Да чего там думать?! – Макс сделал несколько решительных шагов к столу. – Мы сейчас, клянусь, как бараны какие-то без стойла! Надо попробовать, а потом выводы делать.
– Стоп-стоп-стоп! – вмешалась Княжна, до этого внимательно слушавшая все доводы. – А если сделать так – почти собрать артефакт воедино?! Ну, состыковать все части, кроме одной, например. Потом посмотрим, что произойдет. Можно даже камеру и фотники на автомате поставить снимать – может, они что-то зафиксируют!
– Хм! А это вариант! Неплохая идея! – согласился Джон.
– Точно! А кто-нибудь другой пусть неподалеку находится – метрах в десяти-пятнадцати, чтобы все слышать и видеть. А то, блин, щас полыхнет чего-нибудь… или дематериализует нас нахрен… и даже первую помощь некому оказывать будет.
Закипевшая в котле вода стала с шумом выплескиваться на костер. Громкое шипение испаряющейся жидкости на некоторое время отвлекло всех от обсуждения, которое грозило зайти в тупик.
– Ладно, народ, давайте поедим, – предложила Олеся. – Заодно подпитаем мозги глюкозой и всякими прочими вещами, какими положено.
Так они и сделали. После достаточно плотного перекуса мысли потекли в несколько ином направлении, и на проблему попробовали взглянуть с других точек зрения.
– А я вот что думаю, братва, – сидевший на бревне Никита выглядел очень важно. – Камеру и пару фотников однозначно следует поставить на запись – причем в разных точках. И это… у нас фотников сколько?
– Четыре, – быстро ответил Джон.
– Годится, – продолжал хозяин «Toyot’ы». Один аппарат обязательно в поле разместить надо, чтобы он полянку нашу снимал. Ну, допустим, свечение какое-нибудь возникнет, дым, столб огненный…
Друзья внимательно слушали Никиту Юрьевича, одновременно пытаясь представить себе возможные последствия сборки.
– Вот. Надо обязательно в Воронеж нашим звякнуть и сообщить, где мы, чего мы… А то я в конторе сказал, что под Лисками будем, а это понятие растяжимое… Ну, чтоб знали, где искать.
Никита отставил кружку в сторону и поднялся на ноги, после чего продолжил:
– Может, нам Сашу Прокина вызвать? Все-таки научный работник… с мировым именем. Он с биологически-беспозвоночной точки зрения мог бы какие-нибудь коррективы внести.
– Эт долго, Никит, – усомнился Макс. – Если он вообще в Воронеже. Я слышал, Сан Саныч в Китай собирался. Аж на три месяца.
– Ну ладно, – ответствовал Полевой. – Все равно у нас нет времени его ждать, даже если он в Воронеже. Это я так вспомнил… Пусть тогда Вадимыч в поле… нет, лучше вот у этих деревьев тусуется и внимательно в башке все происходящее фиксирует. В конце-концов, с чуваком в капюшоне только ты лично общался, – обратился он к нему. – У тебя шансы на выживание, по идее, должны повыше наших быть.
Он заулыбался. Впрочем, шутка эта была сейчас достаточно безобидной.
Где-то за деревьями что-то громко затрещало, затем послышались звуки, напоминающие выстрелы и очень далекий колокольный звон.
– Что это? – вздрогнула Олеся, оглядываясь.
Впрочем, желания идти к источнику этих звуков ни у кого не было. Воцарилась относительная тишина, нарушаемая лёгким шумом ветра и щебетанием птиц. Впрочем, последние тоже притихли, словно прислушиваясь к происходящему на поляне.
– Ладно! – решительно произнёс Полевой. – Давайте уже действовать. Тащите аппаратуру.
Спустя минут десять они расставили фотники и mini-DV-камеру в определенных точках. На всякий случай были подальше убраны опасные предметы – старая ржавая пила для хозяйственных работ, топор и остро заточенная саперная лопатка Макса. Завершив приготовления, Полевой подошел к столу.
Он медленно прицепил кожаный ремень к ножнам. Олеся, Макс, Вадимыч, Джон и Княжна молча смотрели на происходящее. Никита шумно выдохнул.
– Хе-хе!
Он был явно обрадован тем, что земля пока что не прекратила своего вращения вокруг Солнца. Затем большим, указательным и средним пальцами дрожащей правой руки взял серебряное витое навершие.
Глаза Макса судорожно шарили по окрестностям, успевая, однако, постоянно возвращаться к действиям Полевого. Примерно то же самое делали и остальные присутствующие, на всякий случай отступив еще чуть подальше.
Навершие плотно привернулось к сужащемуся концу ножен. Никита по очереди осторожно разжал пальцы, удерживая артефакт левой рукой. По лбу кандидата технических наук заструился обильный пот. Сейчас он чувствовал себя одним из тех саперов, что помогали спасти древний польский Краков в годы Второй мировой войны. Осознание этого помогло ему слегка расправить плечи. Полевой тяжело выдохнул, вытирая рукавом мокрый лоб. После этого повернул голову в сторону. На него не отрываясь и не мигая смотрели пять пар глаз. Поймав молчаливое одобрение большинства, Никита набрал в грудь как можно больше воздуха и потянулся рукой к ножу.
Сейчас ему хотелось только одного – чтобы оружие само не впрыгнуло вдруг в ножны, как в тех сказках про средневековых разбойников и менестрелей. Взяв нож, он для устойчивости прижал его к столу (поскольку руки сильно тряслись) и ту же процедуру проделал с ножнами другой рукой. Закрыв глаза и собравшись с духом, Полевой с гулко бьющимся сердцем одним движением соединил части артефакта.
К его удивлению (а возможно, и радости) ничего не произошло. Никита Юрьевич открыл глаза и, не двигая головой, поводил ими в стороны. Олеся, Джон, Макс и Княжна стояли практически в тех же самых позах. Лица их выражали крайнее недоумение.
И даже ужас.
– А где Полевой-то? – раздался голос Кузьмича.
Глава 53
Вадимыч приближался к костру и расположенному рядом столу со стороны поляны. В руках он держал видеокамеру, которая, по общему замыслу, должна была бесстрастно фиксировать все происходящее для последующего анализа.
– А где Полевой-то?
Его кратковременное удивление по поводу исчезновения Никиты быстро сменилось ужасом. Стол был на прежнем месте, все деревья стояли там, где им и положено, все так же горел костер в окружении хаотично разложенной посуды. Только Полевого поблизости не было, как, впрочем, и загадочного артефакта.
***************************
Все произошло в одно мгновение. Какую-то долю секунды назад Джон неотрывно смотрел на происходящее у стола, а затем картинка перед его взором быстро, но плавно изменилась. Солнце словно пригасили, и теперь вокруг были сумерки. В этом слабом освещении старлей заметил какую-то рябь. Еще через несколько секунд стало понятно, что идет густой снег. Окружающие деревья исчезли, и белые хлопья покрывали, как ни странно, безжизненную равнину. Джон резко крутнул головой. Вокруг никого не было – ни Никиты, ни Макса, никого… Вообще никого. И ничего. Кроме отвесно падающего снега в тяжелых давящих сумерках.
Внезапно земля стала уходить из под ног. Небольшой участок плотной почвы под ногами стремительно опускался вниз. Теперь Сергея окружали коричнево-жёлтые мёртвые земляные стены. Стало понятно, что он находится в гигантской котловине, которую неправдоподобно быстро заполнял плотный холодный снег. Старлей стал в панике карабкаться вверх. Снег доходил уже до колен. Еще несколько минут – и он покроет его с головой. Однако все усилия по спасению собственной жизни оказывались тщетными. Поднявшись на некоторую высоту, Джон каждый раз сваливался вниз. Уже половина его тела была скрыта белыми хлопьями.
Он продолжал отчаянные попытки выбраться наверх. Когда стало наконец казаться, что ужасный финал неизбежен, стены котловины внезапно опустились вниз, и дно ее оказалось теперь вершиной пологого холма. Никогда до этого в своей жизни Джон не был так рад холодному сырому ветру, стремящемуся опрокинуть его с ног.
Вдруг у самого подножия холма возникли какие-то неясные силуэты – сначала он заметил шевеление в одной точке, затем периферией зрения уловил еще пару движений, а затем, оглядевшись, понял и… обомлел. Густое плотное кольцо полупрозрачных и постоянно меняющих очертания призраков начало медленно сжиматься, поднимаясь наверх. При этом ни один из них не издавал никаких звуков, и от этого происходящее представлялось еще более абсурдным, никак не вписываясь в привычные представления, накопленные за предыдущие тридцать пять лет жизни.
Дикий ужас парализовал старшего лейтенанта Мартыненко. Он осознавал, что деваться ему некуда. Впрочем, мысли в голове текли как-то странно – с одной стороны, словно во сне, с другой, холод, ссадины на руках и снег, летящий в лицо, осознавались как нечто вполне реальное.
Джон закрыл глаза, затем открыл их вновь. Призраки не пропали. Он проделал эту процедуру еще несколько раз. Затем сильно ущипнул себя и даже зачерпнул побольше снега, растерев им лицо и съев небольшую порцию. Все было по-прежнему. Между тем призраки подступали все ближе – теперь до них оставалось, пожалуй, не более двадцати метров.
И когда уже стало казаться, что никакого выхода нет, снежная лавина, словно по прихоти какого-то таинственного наблюдателя, стремительно рванула вниз, сметая все на своем пути.
Еще через короткое время, которое Джон по своему внутреннему встроенному хронометру оценил примерно в две секунды, снег, к его ужасу, разом полыхнул. Когда огонь коснулся первых рядов непонятных тварей, у них вдруг прорезался голос – десятки, тысячи выносящих мозг воплей разом ворвались в сознание Мартыненко. Он дико заорал, зажимая уши руками, однако это ни в малейшей степени не помогло – ибо эти ужасные звуки раздавались прямо в его голове.
– А-а-а-а-а-а-а-а-а!!!
Джон повалился на землю, уже очистившуюся от снега, и стал кататься по ней.
************************
Услышав слова Вадимыча, Макс первым делом огляделся, однако не увидел не только Полевого, но и никого из остальных – даже Кузьмича, чей голос еще звучал в его голове.
Ощущения Макса ничем не отличались от обычных, разве что двигаться не хотелось. Вокруг было все точно так же – только краски стали значительно ярче, а окружающие предметы словно засветились изнутри и приобрели как бы еще одно непонятное измерение. Как ни странно, Макс не испытывал никакого особого шока по поводу внезапного исчезновения друзей. Все казалось естественным и гармоничным и слегка напоминало что-то среднее между сном и детской игрой. И без того хорошее зрение его чрезвычайно обострилось – к своему удивлению, удалось хорошо разглядеть копошашегося метрах в пяти рыжего муравья.
Вдруг захотелось порадовать друзей чем-то необычным. Руки как-то сами собой потянулись вперед. Они прибавили в длине сначала примерно на метр, затем ещё на один, потом и вовсе удлинились практически до самого горизонта. Макс был спокоен, необычные ощущения и возможности воспринимались как должное.
Откуда-то издалека – там, где сходились жаркое небо и знойная пыльная земля – руки его извлекли огромный, весом окола десяти килограммов, вкусно пахнущий арбуз. Сейчас, даже нисколько не сомневаясь, Макс осознал, что этот соблазнительно выглядящий фрукт родом из города Атырау на северном побережье соленого Каспийского озера, которое принято называть морем. Спустя некоторое время на Холмогорской поляне очутились пара спелых дынь, несколько кило абрикосов и с десяток экзотических восточных сладостей на аккуратных глиняных тарелочках.
Вокруг по-прежнему никого не было. Однако, с учётом феерических потрясений последних недель, утверждать, что так оно и есть, представлялось проблематичным. Макс вдруг справедливо предположил, что друзья находятся поблизости и каким-то образом поддерживают его. Представлялось вполне возможным, что каждый из них существует в своём срезе реальности, чему, конечно же, способствовала сборка артефакта. И хотя разворачивающиеся сегодня события, как, впрочем, и большинство пережитого, никак не вписывались в существующие ныне концепции естествознания, это ровным счётом ни о чём не говорило. Значит, надлежало в ближайшее время их разработать, эти самые концепции…
**********************
По пыльной и мёртвой дороге шли молодая женщина и мальчик лет восьми. Оба выглядели уставшими, однако способны были пройти ещё приличное расстояние, прежде чем позволить себе отдохнуть. Сейчас необходимо было спешно вырваться из цепких лап серьёзных противников – затянувшейся войны и следующей за ней опустошительной разрухи.
Олеся остановилась. Она ещё до конца не понимала, как очутилась в новой реальности и что будет далее. Однако желания опускать руки и отчаиваться при виде окружающего хаоса не хотелось. Возможно, причиной тому был собственный целеустремлённый характер, но скорее всего, очень хотелось увидеть, как будет смеяться и жить полноценной спокойной жизнью бредущий рядом мальчуган…
– Мам, – сказал тот, и Олеся слегка удивилась, так и не успев привыкнуть к своему новому статусу. А как, и в самом деле, мог называть её этот маленький человечек, которого она несколько дней назад вытащила из-под груды обломков в городе, пострадавшем от бессмысленных авианалётов?
Молодая женщина остановилась и присела на корточки.
– Устал? – ласково спросила она, осторожно сжимая маленькую ладошку. – Или замёрз?
– Есть хочется, – проговорил тот. – И спать тоже. Даже больше, чем есть.
Олеся осмотрела местность вокруг. Никого не наблюдалось, однако здесь, на открытом пространстве, за собственные жизни приходилось всерьёз опасаться. Множество вооружённых отрядов и озлобленных героев-одиночек заставляли искать более надёжное укрытие, чем огромное, выжженное войной поле.
– Давай до того леса дойдём, Ванечка. Там никто стрелять не будет, и птицы, наверное, среди деревьев ещё остались. Да точно остались! – Олеся указала рукой в сторону зарослей. – Я тебе сейчас дятла покажу! Или иволгу, она такая большая и жёлтая, прям как лимон!
Они быстро очутились в лесу, сильно пострадавшем во время недавних боевых действий. Впрочем, природе было всё равно, кто прав, а кто нет, и она уже вновь позволила тянуться к солнцу тоненьким зеленеющим веточкам…
Олеся и Ваня разместились на уютной полянке, под старым дубом. Эта местность чрезвычайно сильно напомнила ей стоянку в Холмогорье. Как ни странно, таковой она и являлась, правда, совсем в другом слое реальности. Из некоторой задумчивости девушку вывел её маленький спутник, уже успевший угоститься вкусными пирожками из большой тяжёлой сумки.
– Мам, там есть кто-то, – проговорил мальчик, указывая ручонкой в глубь леса. – Ветки сильно трещат.
Олеся насторожилась. Возможно, в следующую секунду пришлось бы в отчаянной схватке доказывать право двух людей на жизнь. Рука её быстро нашарила в сумке остро отточенный нож. Она прижала Ваню к себе, потом отодвинула его за себя и осторожно двинулась вперед.
Метрах в пятидесяти, около большого куста, обнаружилась испуганная девчоночка лет примерно пяти. Она не испугалась при виде приближавшихся к ней путников, а приподнялась на ноги и с любопытством взглянула на девушку.
– Иди сюда, – несколько удивившись, проговорила Олеся. – Мы тебя не обидим. Хочешь есть?
– Значит, вы друзья? – промолвила девочка и безо всякой опаски подошла ближе. – А то я волков боюсь всяких… И ещё пауков…
На поляне было тихо и спокойно. Три больших пирога с творогом быстро насытили пятилетнего ребёнка. Девочка выпила компоту из бутылки и даже разулыбалась.
– Мам, гляди! – послышался из-за деревьев голос мальчика. – Гляди, чего я нашёл!
Ваня, даже слегка запыхавшись, очутился возле Олеси. В руках его находилась газета, правда, смятая и даже слегка обгоревшая.
– Ну, прочитай, что там написано, – ласково попросила она его, – ты же умеешь.
Мальчик откашлялся и сделал важное лицо. Затем торжественно начал:
– «Открылся новый магазин игрушек и детских книг. Приглашаем за покупками и необычными подарками! Всем предъявившим это объявление – скидки и сюрприз от клоуна Барборки». Представляешь?
– Погоди-ка, – озадачилась Олеся. – Дай-ка посмотрю повнимательнее.
Газета была относительно свежей, судя по дате, проставленной в соответствующих местах. Получалось так, что она была выпущена в разгар недавних боевых действий, и к её выходу приложила силы группа безгранично уверенных в скором становлении мирной жизни оптимистов.
Олеся смахнула рукой набежавшие на глаза слёзы и произнесла:
– Это хорошая газета. Сохрани её, сынок.
Глава 54
Снаружи раздавался треск костра.
«Почему же так темно?» – удивилась Олеся, еще не понимая толком, где она находится и что, собственно, происходит вокруг. Когда эта мысль оформилась в ее голове, она судорожно ворохнулась, хлопнув ладонью левой руки по твердой поверхности, на которой лежала. Спешно ощупав ее, она пришла к выводу, что это пенополиуретановый коврик – одна из тех вещей, без которых невозможны поездки на природу. Так, стало быть, она находилась в палатке. Сквозь вентиляционное отверстие, забранное мелкой противомоскитной сеткой, виднелись неясные блики – по-видимому, отсветы костра.
Осмотревшись, Олеся обнаружила тело Никиты, находившееся рядом. Она потормошила его, поскольку вовсе не была уверена, что тот жив – перед глазами все еще мелькали картины из странного и удручающего сна. Полевой издал сиплый звук, втягивая воздух. Олеся обрадовано выдохнула и расстегнула молнию палатки, выбираясь наружу.
У костра уже кто-то сидел спиной к ней, неподвижно уставившись на огонь.
– Привет! – автоматически бросила Олеся Максу. – Что так рано встал? Щас, наверное, еще глубокая ночь?
Тот молчал.
Олеся стала зашнуровывать кроссовки:
– Макс, представляешь, мне такой сон реальный только что приснился – я уже и не помню, когда последний раз подобное было. И было ли вообще… Ужасный и светлый одноременно… И настолько все ярко и четко… Я даже вкус компота, который во сне пробовала, сейчас ощущаю! Вот это да…
Фигура осталась неподвижной. Олеся слегка удивилась, однако решила, что не ей одной привиделось эдакое, и что следует сделать скидку на глубокую ночь – наверное, Макс уже задремал, а может, и вовсе отключился в неудобной позе. Она направилась по тропинке к полю, где стоял автомобиль; в багажнике «Toyot’ы» должны были находиться еще несколько баклажек минералки. Почему-то в этот момент ей хотелось именно холодной газированной воды, а не горячего чая. Возможно, это было связано с тем, что жара к ночи практически не спала.
Пока Олеся копалась в багажнике, почти одновременно проснулись все остальные, и к моменту ее возвращения в лагерь во всех палатках раздавались негромкие разговоры приходивших в себя друзей.
– Привет, Макс, – бросила Олеся еще раз и вдруг остановилась, словно вкопанная. Сейчас Мищенко выбирался из своей палатки, и обознаться было нельзя, поскольку помятая физиономия его хорошо освещалась костром. – А-а… – Она выглядела ошарашенной. Получалось, что субъект, увиденный ею первым, был, скажем так, вовсе не из их компании.
– Здорово, Олесь! – выдал Макс хриплым со сна голосом и, проследив взглядом направление взгляда девушки, замер на некоторое время.
Из-за спины хозяина «Нивы» показался Джон, и почти в то же мгновение взвизгнула расстегиваемая молния палатки Вадимыча, оба обитателя которой высунулись оттуда. Некоторое время все они молчали, пытаясь сообразить, кого это принесло к ним в лагерь. В головах каждого из шести поисковиков царили сумбур и хаос, поскольку все находились под мощнейшим впечатлением от своих только что прервавшихся загадочных сновидений.
– Давайте знакомиться, – раздался голос непонятного тембра и трудноопределимой половозрастной принадлежности. Если было задаваться целью, то, пожалуй, можно было уловить в его звуке некоторую синтетичность. – Зовите меня… скажем,… Мортус. Или Эридан. Или, если хотите, Наблюдатель. Третье, пожалуй, вернее, ибо тогда… Впрочем, вы и сами все узнаете, только чуть позже.
Незнакомец поворошил угли в костре. Лица его не было видно, хотя Вадим Вадимыч специально вышел поближе и пытался заглянуть под капюшон. Назвавшийся Наблюдателем пришелец сидел с сильно склоненной головой, не давая ему возможности рассмотреть какие-либо детали лица. Затем снова зазвучал странный голос:
– Произнесением ваших имен можете не утруждаться – поверьте, они мне хорошо известны.
Неожиданный гость сделал плавный жест рукой, и жарко разгоревшийся костер словно бы отодвинулся от него примерно на метр.
– Что ж. Вы сделали почти невозможное.
– В смысле? – озадаченно спросил Никита, все еще не полностью вернувшийся в эту реальность. Возможно, он считал ее второй, слишком правдоподобной серией своего красочного сна.
– Вы совершили почти невозможное, – повторил наблюдатель. – Собранный воедино Ключ и позволил мне появиться сейчас перед вами. В форме, приемлемой для восприятия в рамках вашей модели мира.
– Погодите… погодите. Не совсем понятно. Можно еще раз?
– Так это что – еще один сон? Или явь? Или как вообще? – озадачилась растерявшаяся Княжна. – Я уже потерялась – где настоящее, а где … ну… параллельный мир… или сон… или что там еще…
– Я хочу вам многое рассказать и пояснить. Не всё, но почти всё, что вам следовало бы наконец узнать, – Наблюдатель подбросил в костёр несколько веток. Тот разгорелся сильнее, освещая поляну, окутанную пока темнотой. – Вы уже поняли, что Ключ – это то, что лежит сейчас вот на этом столе. Но! Только в собранном виде. Влияние, как вы его называли, артефакта распространяется недалеко – в радиусе пятнадцати-двадцати метров. Как и в случае с разного рода излучениями, этому мешают естественные и искусственные препятствия. На границе этого, скажем так, ареала воздействие значительно слабее – на уровне тошноты, слабых видений, «неожиданных» инсайтов и так далее. По большому счету, Ключ является своего рода катализатором, пусковой кнопкой к новым процессам – прежде всего у тех, кто им обладает или очень долго был с ним связан, но затем утерял. Так, в частности, было и со мной.
– Так это что получается? – лихорадочно заговорил Джон, вытирая обильно покатившийся со лба пот и массируя веки. – Он уже был когда-то у вас? Но мы же сам клинок здесь нашли! А ножнам, как я понял, лет пятьсот.
– Не совсем так. Около девятисот. В вашей системе измерения времени.
– Э-э… В каком смысле «в нашей»? – спросил Макс.
– Подождите, – твердо, но вежливо остановил все вопросы таинственный гость. Теперь его голос утратил первоначальную сухость и приобрел некоторые теплоту и глубину. – Я позволю себе закончить свою мысль. Кратковременное обладание этим… предметом… это было очень давно… позволило мне сделать необычайно многое. К сожалению, ваши органы воспрятия и обработки информации не способны сейчас адекватно оценить это. Но поверьте мне на слово – в других… слоях пространства и времени я совершил немыслимое. Однако всем планам не суждено было сбыться. А проявлять свои возможности в полной мере Ключ при отсутствии какой-либо части, даже самой ничтожной, не может. Но, хвала всему живому, этих частей у него немного – иначе бы ваша и моя задачи чрезвычайно усложнились.
В образовавшуюся паузу быстро вклинился Никита Юрьевич, внимательно слушавший пространную речь незнакомца:
– Но если вы обладали такими сверхвозможностями, зачем было привлекать нас? И вообще – простите, но вы до сих пор говорите загадками. Что за возможности? И о каких слоях пространства идет речь?
– Не уверен, что вы располагаете несколькими годами свободного времени, чтобы понять в общих чертах суть множества тех реальностей и принципов межпространственных и межвременных переходов, о которых я знаю не понаслышке, – усмехнулся Наблюдатель.
У всех шестерых закипели мозги, а перед глазами замелькали радужные круги. Еще немного – и уже близка была хорошая возможность закончить свои дни на принудительном лечении в психиатрической больнице, располагавшейся в пригороде Воронежа под названием Тенистый и носившей потому ласковое простонародное название «Тенек».
– Обо всем по порядку, – продолжил Эридан-Мортус. – Так вот, в самом эпицентре «ножа» излучение его поля – чудовищное. Однако, как это ни парадоксально, далеко не каждый может это почувствовать, а тем более как-то использовать.
– Мы что, избранные, что ли? – удивилась Пожарская. – Вот это да!
– Именно. И стали вы таковыми, поверьте мне, без… моего… участия, – эти слова прозвучали вразрядку и имели эффект холодной пресной воды в разгар испепеляющей жары. – Рано или поздно вы все сделали бы сами. Моя роль сводилась лишь к тому, чтобы все-таки это произошло раньше. Случилось так, что в силу ряда причин, о которых вам не обязательно знать, части Ключа были похищены. Это произошло в ином слое реальности. Мои колоссальные способности в результате почти улетучились, правда, лишь на время. Более того, я не мог существовать в вашем физическом мире.
– Эт да! – воодушевился Вадимыч. – Помню я, как вы меня, хм… на моем ДР нахлобучили!
– Я действительно не мог адекватно материализоваться в вашем пространстве. С точки зрения здешних обитателей был призраком, шелестящим ветром, черным пятном на стене… Находиться в городах я практически не мог – растекался… развоплощался. Вне людских поселений дела обстояли получше – около суток сравнительно полноценного существования было обеспечено.
– Ага! – обрадовался Джон. – То есть нашими крепкими натруженными руками стало возможным, по вашему замыслу, соединить все части воедино?
– Совершенно справедливо, – отвечал рассказчик. – И теперь почти все на своих местах.
– Ну а как же это понять? Неужели среди всего и вся только вы один знали об этом предмете, обладали им?… Неужели вас не распирало от собственного величия? И не было желания поделиться своей тайной с другими?
– Вот поэтому все и случилось так, как случилось. Эти два негодяя из моего мира втерлись в доверие, похитили Ключ и совершили стремительный скачок сюда, в это место. Много сотен лет назад… Решили отсидеться, – усмехнулся Наблюдатель. – Они раскидали части Ключа так, чтобы его тайна оказалась навсегда погребенной. Но мерзавцы просчитались – я слишком долго обладал Ключом, и у меня были силы совершить единовременный переход следом за ними. «В один конец», как говорят у вас. К тому же эти дураки через какое-то время совершенно перестали находить друг с другом общий язык. Вон там, в овраге, валяются их черепа со сгнившими мечами…
Он махнул рукой куда-то в направлении станции «Откос». Джон поежился, вспомнив, как пару раз ночевал примерно в тех местах, будучи в сильном подпитии.
– Ага. И что было дальше? – спросил Макс.
– Когда двое обезумевших от собственного псевдовеличия полудурков закончили в этом лесу свое физическое существование, я вынужден был оставаться в полностью развоплощенном состоянии – с клинком, но без ремня, навершия и ножен. Пока не наступило 30-е апреля 20… года. По вашему времени.
Все непроизвольно заулыбались, а затем Полевой поинтересовался:
– А мы… э-э… жить-то дальше сможем? В том смысле, что
«Будь начеку! В такие дни
Подслушивают стены.
Недалеко от болтовни
И сплетни до измены».
Наблюдатель прекрасно понял этот завуалированный вопрос Никиты.
– В иных реальностях – по крайней мере, в большинстве из них – существуют схожие с вашими законы нравственности. Вы помогли мне, преодолевая многочисленные препятствия с риском для собственных жизней, и это будет отличным поводом для меня помогать вам. Так что ничего секретного и опасного для вас я не сообщил. Живите спокойно.
Друзья замолчали. Каждый из них думал о своём. Спать уже давно не хотелось – видимо, сказывалось влияние гостя или артефакта, а возможно и то, и другое.
– Как же вы нам поможете? – простодушно поинтересовалась Олеся. – Если вернетесь в другую реальность? И мобильной связи между нами не будет.
– Мобильной – точно не будет, – терпеливо продолжал Наблюдатель. – Только…
Он поманил девушку к себе пальцем левой руки. Та, не выказывая признаков страха, наклонилась к его покрытой капюшоном голове. Гость что-то быстро прошептал, и Олеся поразилась:
– Так просто?!
– Да. Так просто. Только вы – непростые. Уже непростые. И были такими давно.
Вдруг гость из иного мира поднялся. Ростом он оказался под два метра, и даже один этот факт уже вызывал как минимум уважение.
– А если боитесь… или дел много… – говорите сейчас. Пути назад не будет. Если есть какие-то серьезные основания отказаться от того, что приобретено и может быть приобретено в дальнейшем – не смущайтесь. Человек слаб. Имея Ключ, я могу сделать так, что все, что происходило с вами в последние месяцы, забудется. В лучшем случае вы, натужно скрипя и сопя, напишете какую-нибудь книжонку по мотивам необычного, особенно яркого сегодняшнего сна. Желание ваше. Только скажите – и я закрою для каждого из вас доступ к этой информации.
Олеся, Вадимыч, Джон, Макс, Анна и Никита молчали. Они действительно ощущали себя сейчас как в сказке. Или, как минимум, в осознанном сновидении.
Наблюдатель не сообщил главного. На самом деле, все было уже решено – его действительно колоссальные возможности, вновь обретенные, позволяли однозначно думать об этом. Он просто устроил небольшую проверку. Скажем так, подтвердил намерение.
Пока длилось молчание, пришелец сделал несколько шагов в темноту леса, вниз по склону оврага. Все шестеро, нисколько не сомневаясь в том, что нужно поступить именно таким образом, последовали за ним. У Джона вдруг появилась совершенно четкая уверенность, что Наблюдатель движется туда, где на майские праздники обнаружилась таинственная дыра. Так и было. Хруста веток и пожухшей прошлогодней листвы под ногами впередиидущего совершенно не было слышно – его с лихвой компенсировали звуки шагов топавших следом за ним. Макс даже зацепил ногой в темноте старую прогоревшую консервную банку, которая с шумом покатилась вниз.
Субъект в темном одеянии наконец остановился возле отверстия в склоне. При слабом свете лишь луны и звезд разглядеть какие-либо детали не представлялось возможным. Однако вскоре освещения стало вдруг больше чем достаточно – в какую-то долю секунды гость воспламенился и буквально через несколько мгновений рассыпался грудой гладко отшлифованных черных камней. Присутствующие не проронили ни звука. Столь же стремительно Наблюдатель вновь материализовался в черном проеме, и спросил:
– Что – не страшно? – Он уже готов был скрыться в темном чреве отверстия. – Вы не спросили самого главного, – бросил он напоследок. – Как вы меня узнаете потом?
После этих слов капюшон словно сам собой сполз с головы неизвестного. Он медленно обернулся, и в течение нескольких секунд можно было рассматривать то, что доселе всего было скрыто плотной тканью.
Затем Наблюдатель в одно мгновение, ничего более не говоря, растаял во мраке, словно его всосала под землю гигантская бездонная воронка.
Глава 55
Громкий птичий щебет как-то сразу ворвался в уши. Первой проснулась Олеся, что было неудивительно, ибо обычно она ложилась раньше всех, и привычка просыпаться раньше других сформировалась у нее уже давно. Обувшись, она быстро покинула палатку, в которой уже становилось жарко.
В лагере было хорошо. Кроме всего прочего, в отличие от традиционных первомайских музыкально-алкоголических посиделок, сейчас вокруг было тихо, спокойно и, главное, безопасно. Никто не спал головой в костре, крови на деревьях и лавках не обнаруживалось – как, впрочем, и сонмища пустых литровых емкостей от водки.
Вскоре следом за ней наружу выбрался из своей палатки и Макс.
– Доброе утро, – приветствовала его Олеся.
– Привет, – отозвался тот. – Как спалось?
– Отлично, – проговорила девушка. – Правда, мне такой сон снился странный…
– Хороший или плохой? – быстро поинтересовался бородач.
– Конечно, хороший! Только действительно странный очень, но в целом добрый… Самое интересное, всё таким реальным казалось…
Макс залил воды в котелок и повесил его над разгоревшимся костром.
– А мне привиделось, что я смог откуда-то арбузы с дынями таскать. Словно руки выросли до бесконечности и ноги, да и восприятие реальности претепело существенные изменения.
Олеся стала выкладывать на стол спрятанные от мышей прошлым вечером припасы и расставлять тарелки с кружками. В это время из ближайшей палатки донёсся голос Никиты Юрьевича, который слышал, о чём беседовали друзья.
– Мне, пожалуй, повезло больше. Честно говоря, впервые за многие годы сегодня запомнил сон, что само по себе странно. Так вот – я ночью по лабиринтам странным шарился. Что-то типа одной из многочисленных компьютерных стрелялок. Только никакого насилия там не было – в основном приходилось решать сыпавшиеся с разных сторон задачки, а в конце побегать много и полазить.
– Ну и как? Интересно было? – Джон очутился у костра чуть раньше Полевого, который только готовился покинуть своё походное убежище. – Я на работе теперь уже и видеть не могу все эти стрелялки-решалки.
– Не, это совсем другое было. Принципы другие. И конкуренция, знаешь, какая-то хорошая, правильная. Никто никого локтями не распихивал. Я даже запомнил, как с чуваками из какой-то параллельной группы общался. Они мне помогли расплести шараду одну логическую – без всяких проблем и оговорок. Там правила вообще другие были. Не то чтобы собрать чего-то там, бонусов накопить и возвыситься… А каждому до какого-то своего определенного уровня дойти, очень-очень высокого. И какая-то круговая порука… ну, по типу «один за всех и все за одного» присутствовала. В общем, это трудно сейчас передать словами, но было очень здорово. Мда… Офигенно правдоподобный сон был, я даже обалдел, признаться.
– Так вот оно что, Никита Юрьевич! – усмехнулась Олеся. – То-то ты меня ночью раз десять приложил – то рукой, то ногами.
Джон, Макс, Княжна и Вадимыч захохотали, а Полевой сказал:
– Ну прости, Олесь. Все равно ж у тебя спальник достаточно толстый. – Наконец заместитель директора фирмы «Кварта» предстал перед ясными очами всех, кроме Кузьмича. – Я вот что подумал, братва. А что если игру такую организовать по мотивам моего сна? И слоган примерно такой придумать: «Круче, чем в «Большой схватке», серьезнее, чем в «Что? Где? Когда?», правдивее, чем в «Последнем герое», масштабнее, чем «В поисках потерянного времени»! Как-нибудь так.
– А что? Хорошая идея! – тут же согласился Макс. – Надо ее подразвить и оформить как следует.
– А я во сне нескольких отмороженных телохранителей какого-то царька-тирана вокруг пальца обвела, – заявила Анна Олеговна. – Сплю я, короче, и вижу следующее. На вот этой полянке нарисовывается группа вооруженных мужиков средневековых. И заявляют мне: налоги, мол, повышены, господину нашему старые хоромы тесноваты; милости просим отчислить, кто сколько должен. А я и говорю им – в городе жила, да так много платить заставляли, что дом продать пришлось. В деревню перебралась, корову сама доила, картошку с капустой высаживала – так еще и должна вам осталась после прошлого визита. А сейчас что – тряпку забирать будете, на которой сплю – благо, лето на дворе? Или котелок старый, чернее черного? Они ржут, короче, говорят – покопайся в загашниках своих; наверняка от папашки золотишко осталось, драгоценности какие-нибудь. Мол, не может человек без денег существовать нормально. Тут я спрашиваю у них: а с птиц какие налоги сейчас берутся? Они ржут все как лошади, пальцами у виска крутят. Ну, я им ручкой сделала – не волнуйтесь, мол, – и метров на пятьдесят, наверное, вверх поднялась. Кричу оттуда: «давайте, изымайте чего-нибудь. Если дотянетесь». Вот такой сон.
– Классец!! – восхитился Джон, от неожиданности проливая часть чая из кружки на землю. – Это, знаешь, как какая-то армянская сказка. У меня в детстве сборник был – там много таких неожиданных ходов.
Аня улыбнулась и приблизилась к столу, на котором находился готовый к употреблению провиант.
Последним из палатки молча вылез Вадимыч, который, разумеется, слышал весь предыдущий обмен информацией. Он обошел полянку, протер свои знаменитые круглые, как у Джона Леннона, очки. Затем остановился у лавки, чуть повыше всех, и тоном, не терпящим возражений, спросил:
– А где этот крендель-то?
– Какой еще крендель? – удивился Джон. Впрочем, еще не успев договорить эту фразу, он уже понял, о ком спрашивает Кузьмич.
На некоторое время в лагере стало тихо. Все шестеро уставились на костер, пытаясь что-то припомнить.
– Ну, тут же этот деятель сидел, в капюшоне. Или это тоже сон был? А как же это? – для пущей убедительности Вадимыч указал на видневшийся неподалеку в траве черный округлый булыжник, блестевший сейчас в лучах яркого солнца. – Или это снова Максов прикол? Только камешки такие в здешних краях не водятся.
Всех как будто прорвало, и они стали наперебой вспоминать различные детали ночного общения с представителем иной реальности. У каждого был этот, как они считали, сон, но в точности пересказать его содержание никто не мог. Однако из мозаики воспоминаний мало-помалу стала восстанавливаться целостная картина.
В какой-то момент Джон смутно припомнил, что пришелец указал рукой куда-то в сторону дальнего конца оврага – то ли там был кто-то похоронен, то ли что-то зарыто… что-то такое… необычное. В конце-концов старший лейтенант озадаченно хмыкнул, отставил кружку с чаем и двинулся в эту сторону. Он отошел от стоянки достаточно далеко. Остальные не спешили за ним – на поляне продолжали обсуждать детали свежего таинственного и полустершегося из памяти происшествия.
Он забрался почти в самый низ оврага. Здесь было прохладно и сыровато – как, впрочем, и всегда. Из почти отвесных склонов торчали корни деревьев. Пахло сырой землей, перегнившей органикой и неизвестностью. По крайней мере, Джону казалось, что последняя должна пахнуть именно так. В какой-то момент внимание Сергея привлекла группа высоких деревьев, торчавших из земли на самом дне. Казалось, они здесь специально выросли так, чтобы организовать собою скрытую от посторонних глаз площадку. В это место ни он, ни кто-либо из его товарищей раньше не забредал – сомневаться в этом не приходилось.
*************************
– Да это не доводы! – убедительно сказал Макс. – Мало ли что нам привиделось. В детстве, вон, кто-нибудь историю про черное-черное место расскажет – потом три дня спать страшно.
В самом деле, каких-либо доказательств, подтверждающих реальность странных событий, не было, если не считать гладко отполированного черного булыжника.
– Да не спеши, – Полевой тоже решил прокомментировать «сон». – Сразу всем вместе такое привидеться не может. Это ж любой школьник знает.
– Факт. Подтверждаю! – заявил Вадимыч. – Мы ничего не употребляли накануне, так что это была явно не галлюцинация. Опять же, этот персонаж уже неоднократно как бы приходил лично ко мне.
– Да вот же! Вы что, не видите? – Олеся вдруг привела неопровержимый аргумент. – Он же костер где-то на метр сдвинул. Так и осталось. Никит, ну вспомни расположение скамеек-то относительно деревьев.
Все замолчали. Оспорить это заявление было невозможно.
– Кстати, а ножа-то нету, – тихо сказала Княжна, которая уже в четвертый раз задумчиво оглядывала стол. – Надеюсь, это не чей-нибудь розыгрыш.
Наступила еще более тягостная пауза, во время которой мысли каждого напряженно работали.
– Народ! – громко сообщил подошедший Джон. В его плотной загорелой ладони находился предмет, поднятый незадолго до этого из лесной мягкой подстилки. – Глядите, что я нашел!
Пятеро спорщиков уставились на то, что он принес. На бесследно исчезнувший со стола артефакт это совсем не походило.
сентябрь 2008 - май 2009 гг.
В. Кузнецов, М. Мищенко
КЛЮЧ БЕЗ ЗАМКА
РОМАН
Печатается в авторской редакции
Подписано в печать 30.03.09. Формат 60x84/16.
Бумага офсетная. Печать цифровая.
Тираж 100 экз.
Заказ № А000000
Отпечатано в репроцентре
ООО «Рекламно-издательская фирма «Кварта»
349016 Воронеж, пер. Ученический, 5
Тел.: (4732) 75-55-44, 39-54-32
http://www.kvarta.ru, e-mail: kvarta@kvarta.ru