В плену неведомого края

               

 Я - бывший военный лётчик, ушедший недавно в запас. Свобода и город - всё это быстро делает из человека, окутав его паутиной городского бытия, почти что лежебоку.
Поскольку срок моей контрактной службы окончился, я, лёжа в кровати, подумывал, что же делать дальше. Пенсию мне начислили не плохую и, если говорить откровенно, то на жизнь, которую я вел в это время, мне хватало. А куда применить свои знания, я пока не придумал ничего.
 Женой я не обзавёлся, переезжая из одной части в другую, и холостяцкая волна затянула меня в бескрайние просторы житейского бытия. Таким образом, я смирился с такой жизнью, и вот теперь, перелистывая в памяти страницы своих лет, я понимал, что нужно что-то менять. Хотя бы не стать закоренелым бобылем. Конечно, я не был монахом. Но красивые цветы в чужой вазе – это цветы, которые радуют взгляд на некоторое время. Поэтому бурных романов не заводил, да и признаться было некогда. Служба отнимала уйму времени….
                ***
 Я вспомнил, что у меня в холодильнике ничего нет, быстро оделся и спустился по лестнице в магазин за очередными покупками. Проходя мимо своего почтового ящика, я заглянул в него машинально и обнаружил конверт.
 - От кого? - подумал я, с друзьями как-то переписку особую не вёл, последнее время бросали из одной части в другую, а переезды всегда вносят сумятицу и потерю адресов.
 А тут, себе на удивленье, я увидел белый конверт, одиноко лежавший в ящике. Я достал его и вскрыл, почерк мне был знакомый, но вот только никак не мог вспомнить хозяина почерка. Наконец, меня, словно стрелой пробило.
 - Это же от Петра! - вскрикнул я и обернулся, убедиться, что никто меня не слышит.
 Да, это был почерк моего давнего друга Петра, с которым мы служили в одном полку, но он был на десять лет старше меня, подполковник. А я тогда пришёл в эскадрилью в звании капитана. Но судьба, в одно время, разбросала нас. Он был женат, и у него было двое детей. Прямо скажу, жена была красавица, под стать ему.
 - И надо же, нашёл меня, - как утопающий за соломинку, схватился я за это письмо. - Ну-ка, ну-ка! Что пишет мой старый друг? - и я с жадностью стал читать ровно уложенные строки на белом листе бумаги. - Ай да, «старый чёрт», - воскликнул я в душе, - и как это он меня нашел?
 - Наверное, через свои связи, ну, молодец! - не унимался я.
 Он писал что, уволившись со службы, уехал в небольшой городок, а после и совсем перебрался поближе к природе, в поселок «Кедровый», и живёт он на отшибе, в километрах трех от поселка. Присмотрел себе домик, немного починил его, и вот теперь в нём живет со своей женой.
 - Надеюсь, ты её помнишь? - писал Петр. - Приезжай, будем очень рады с тобой увидеться.
 Целый день я представлял, как мы увидимся, как произойдёт наша встреча, и твёрдо решил для себя, что поеду.
 - Когда ещё такой случай представится? - думал я. - С работой пока не ясно, а тут сам Петр зовет к себе.
 И не откладывая в долгий ящик эту поездку, я начал собираться, тем более, что он написал всё подробно, когда и где будет меня встречать. Свою квартиру я закрыл и оставил ключи соседке – женщине, немного моложе меня - которую звали Светлана. Она была, приятной наружности с русыми волосами и карими глазами, и часто помогала мне, как друг, когда я зашивался по хозяйству. У неё была взрослая дочь, жившая с мужем в другом районе, которая иногда навещала свою мать. И вот такой случай, когда я смог на неё положиться и оставить ключи, пока буду в отъезде, опять появился. Была она одинокая, а наши отношения водили чисто дружеский характер. Правда, иногда, было желание озвучить свои мысли по отношению к ней, но я боялся всё испортить и попасть впросак.
 Часто соседки спрашивали меня:
 - А чего это ты один да один? Вон соседка-то твоя тоже одна. Эх! мужики, мужики, вас всё бы да за ручку водить.
 Я же отшучивался и бежал по своим делам…
                ***
 День был по-весеннему тёплый, и я, сев в автобус, расположился возле окна и облегчённо вздохнул, представляя нашу с Петром встречу. Набрав пассажиров, автобус размеренно покатил по дороге навстречу вышедшему утреннему солнцу. Я закрыл глаза и немного вздремнул. Проехав так минут десять, я открыл глаза и посмотрел в окно, пейзажи менялись почти каждый километр, и я едва успевал рисовать в голове картины воображаемым карандашом. По молодости, я увлекался небольшими зарисовками, но служба не оставляла времени заняться этим вплотную. И вот, проезжая эти удивительные места, которые нельзя вообразить, живя в городской квартире, я старался запечатлеть их в памяти, чтобы потом, когда выберу время, перенести на чистый лист ватмана, а то, что выберу время, я был в этом теперь уверен.
 Время за раздумьями пролетело быстро, и вскоре наш автобус подрулил к автостанции, на которой я должен был выйти. Я вышел из автобуса, захватив дорожную сумку. Мои ноги, от долгого сидения в автобусе, немного затекли, но, пройдя несколько шагов, я снова был в форме, как настоящий солдат.
 Осмотревшись, я увидел старенький «москвич» и моего друга Петра, машущего мне рукой, которого я сразу узнал.
 Я подошёл, и мы обнялись, похлопывая друг друга.
 - Эх, брат, да ты, я вижу, совсем не изменился,- сказал мне Пётр, все ещё держа меня в своих объятьях.
 - Да ты что,- ответил я, - совсем наоборот. - Знаешь, как то стал сдавать но…
   И тут мы опять тискали друг дружку, наслаждаясь столь долгожданной встречей.
 - Ну что, поехали, - сказал мне Пётр, глядя на меня, все ещё не веря своим глазам. - Вот мой «старенький друг» и он указал на машину, - хотя и не современен, но держу его в исправном состоянии. Ты же знаешь мою любовь к технике, и поэтому он ещё даст фору этим «Мерседесам» и разным там жестянкам.
 Он громко засмеялся, и я понял, что он такой же, как и в те года, когда мы служили вместе. Я уселся на переднее место, бросив сумку на заднее сиденье, и мы тронули в путь по дороге к новой «обители» моего друга.
 - Послушай, Пётр, а жена с тобой или при детях?- спросил я.
 - Да ты что! Конечно же, со мной, мы, как иголка с ниткой, куда я - туда и она. Дети, они знаешь, живут по-своему, и мы не пытаемся их убедить. Пусть, как хотят, так и живут, это их выбор, - сказал Пётр, глядя на дорогу.
 - А ты то, как, Серёга?- спросил он у меня.
 - Да что тебе сказать, один пока как-то, - нехотя ответил я.
 - Вот «чёрт старый», - пробасил Петр. - Видать, не смогли тебя захомутать. Ты, словно мустанг, дорожишь своей свободой. - И он снова разразился громким смехом.
 Дорога пылила, и наш «москвич» пёр нас, невзирая на усталость, что ломовая лошадь.
 - Да, такой машине можно только позавидовать, - сказал я, подтверждая напористость и трудолюбие «москвича».
 - Это верно, - подхватил Пётр.
 Машина с ловкостью обходила крутые виражи и продолжала бег среди распустившихся деревьев, везя нас к месту назначения, как будто ей кто-то подсказывал путь.
 - Как здесь красиво и хорошо! - выдохнул я, глядя на красоту окружающих мест.
 - Но ты, мой друг, ещё не видал того, что я тебе покажу. Вот приедем, там увидишь, - повернув голову ко мне, сказал Пётр, давая мне понять, что это только цветочки.
 - Слушай,- обратился я к Петру, продолжая тему, отцы и дети, - а жена- то, как, привыкла или рвётся к детям в город?
 - Привыкла,- ответил он,- сначала как- то было, а теперь и думать не желает о возвращении. Мы ведь сами и хлеб печём, и всё делаем своими руками. Как лето, заготавливаем грибы, ягоды на зиму и прочее, дрова запасаем, так что работы хватает. А под осень орехи собираем, так что скучать некогда. - И он по-мальчишески причмокнул языком.
 Дорога, по которой мы ехали, была узкой и ехавшая навстречу машина с трудом бы разъехалась с нами.
 - Я смотрю, здесь транспорт - редкий гость, - сказал я.
 - Да, можно сказать и так. Район от нас далеко, и живем мы здесь, как отшельники, но меня это вполне устраивает. Чего-чего, а городов, я уж за свою жизнь насмотрелся, - сказал он и махнул рукой, показывая, таким образом, всю никчемность шума и городской сутолоки.
                ***
 Вскоре машина вырулила на дорогу, ведущую через небольшое поле, которое появилось среди леса, как всплеск тепла и света среди таинства деревьев, которое известно только лесным жителям. Передо мной, будто разлитые акварельные краски, предстала картина, необычной красоты, которую я видел впервые. А по правде говоря, мог ли я такое видеть, если находился в частях, где вокруг одни пески, лишь саксаул скрашивал пейзаж, да степной ковыль, словно морские волны, добавлял романтики тем местам.
 Мои размышления прервал Петр своим громким голосом:
 - Ну, дружище! Вот мы почти и дома, ещё пара километров и будет наше «медвежье логово». Так он отзывался о своем доме.
 Машина легко катила, как будто чувствуя приближение родного порога. Я обернулся назад и подумал:
 - А сколько километров мы отмотали по просекам и дорогам?
 Пётр заметил и прочитал мои мысли по выражению лица, хлопнул меня по плечу и сказал:
 - Да ты не волнуйся, не в километрах дело. Глянь, воздух-то, какой – природа, птицы - вот чему надо радоваться.
 За поворотом я увидел дом, который был похож на деревенского мужика, стоящего на крепких ногах. Так показалось мне на первый случай, может быть потому, что дом стоял на возвышенном месте.
 Петр притормозил у дома и посигналил. Из дома вышла его жена, одетая в однотонное платье, на ногах были шерстяные носки ручной вязки и резиновые колоши. На голове - платок, подвязанный назад. Поверх платья - безрукавка из овечьей шкуры.
 Но, тем не менее, вид её говорил, что она очень еще красивая и привлекательная.
 - Вот, мать, принимай гостя,- сказал Пётр, жене, показывая на меня.
 - Ой! Сергей, - всплеснула Дарья руками, Это сколько лет-то прошло? И она кинулась меня обнимать и целовать в щеки.
 - А мы уж думали, куда это ты затерялся? Да вот мой Пётр, возьми да разыщи тебя через своих друзей. Ну, давай, пошли в дом,- сказала она, пропуская меня вперёд.
 - Вот уж, правда, чудо. Сколько лет, и вот- те надо же, - радостно говорила она, засыпая меня вопросами: что, да как.
 Петр загнал машину в сарай и вошёл в дом.
 - Вот, мать, нашлась наша пропажа, - сказал он громким голосом. - Ну, брат, теперь ты мой гость. Побудешь, отдохнёшь от шума городского.
 Мы умылись с дороги и расположились на диване.
 - Эх, - не унимался Петр, - вот уж время не остановить, ещё недавно были молоды, а теперь....
 Он покачал головой, на которой была видна седина, говорившая о нелегкой службе военного летчика.
 - Да, - ответил я, понимая, о чём шла речь.
 Дарья приготовила угощения и накрывала на стол, а мы с Петром все ещё не верили в этот счастливый случай, что нам боевым товарищам подарила судьба. В тот вечер много было выпито и сказано. Мы с Петром захмелели от вина, а еще больше от радости встречи.
 Там, летая на большой высоте, да ещё на таких скоростях, мы не всегда могли видеть красоту, которая подарена природой - матушкой. А теперь, когда ты рядом и можешь пощупать каждый листочек и погладить шершавую кору деревьев, начинаешь понимать, что многое ты ещё не знаешь. Когда видишь, как серебристая утренняя роса оставляет на листочке частицу своей живительной влаги, напоив её, дает ей возможность продолжать жить, и как паучок плетет тончайшую нить своей замысловатой паутины, начинаешь понимать всё величие природы….
 Мы с Петром вспоминали, и этим воспоминаниям не было конца.
 Обессиленные от радости и, утомившись от еды, мы, далеко за полночь, улеглись отдыхать.
 Дарья же, посидев с нами, ещё раньше удалилась в спальню, пожелав нам спокойной ночи.
                ***
 Рано утром, словно по команде, мы вскочили и кинулись на улицу, где стоял умывальник, и начали умываться и обливаться холодной водой, прогоняя сонливость и вчерашний хмель.
 - Ну, как вы?- спросила Дарья, когда мы вошли в дом, - долго еще шушукались?
 - Нет, - ответили мы, делая серьезные мины.
 - Да, знаю я вас, - сказала она и скомандовала, словно старший по званию: - Быстро садитесь за стол, завтракать. И махнула полотенцем, что было у неё в руке.
 - Наверное, проголодались? - с улыбкой спросила она, пододвигая приготовленные блюда к нам. - Ешьте, а то остынет, - и тут же налила себе и нам в рюмки вина.
 - Ну, теперь выпьем за то, чтобы ты, Сережа, отдохнул, как положено и набрался сил. А ведь у нас воздух целебный, такого в городе не найти, - глядя на меня, сказала Дарья. - Вот я смотрю на тебя и чего это ты все один? И рост у тебя, и красотой бог не обделил, а вот без жены. Неужели не нашлась та, которая бы смогла тебе понравиться?
 - Да, не в этом дело - всё как- то ни до них. А последнее время я вообще был в горячей точке, так что думать о невестах времени не было.
 - Ну, да ладно, - сказала Дарья, - мы тебе из наших - деревенских девчат - сосватаем, коль согласишься.
 Мы ели и пили и наслаждались кулинарными способностями хозяйки, воздавая хвалу каждому блюду.
 - Да ну вас, - махнула рукой Дарья. - Не смущайте меня, а лучше кушайте,- сказала она.
 После завтрака мы с другом вышли во двор. Весна была в полном разгаре. Деревья нарядились в лиственный наряд и выглядели « молодыми девчонками», пришедшими в этом году на первый свой бал. За разговорами мы удалились от дома и, ступая по покрытой зеленью тропинке, любовались появлением моховых кочек, которые напоминали маленьких медвежат, свернувшихся возле медведицы.
 - Смотри, какая красота, - сказал Пётр. - Я только здесь стал понимать, какой мир замечательный и только здесь ощутил себя свободным…
 Мы незаметно спустились к реке, где деревья, как бы раскрывая перед нами панораму, говорили: вот полюбуйтесь, как здесь здорово. А река текла, извивалась и светилась в лучах весеннего солнца, разбрасывая сотни маленьких солнечных зеркал, создавая вид пляшущего света.
 - Ну что? Как тебе? - спросил меня Петр, - а мы с женой частенько приходим сюда, отдохнуть да порыбачить. И послушать пенье птиц и разговор трав, жужжание лесных пчёл и запах цветов, что манят, словно колдуны, чтобы забрать твоё сердце в этот удивительный мир.
 - Да, дорогой,- сказал я ему, любуясь пейзажем, достойным быть творением гениальной кисти художника. - Эх, мать честная, не довелось бы увидеть своими глазами, никогда бы не поверил.
 - Ничего, Серега, мы еще с тобой и на рыбалку сходим и по лесу побродим. Так мы шли, наслаждаясь запахами весеннего леса и ароматами хвои. Где-то недалеко был слышен стук дятла.
 – Труженик, - подумал я.
 На небольшом пригорке мы улеглись под деревом и смотрели в голубое небо, до недавнего времени бывшее нашим домом. Мы не знали, сколько так пролежали, только когда очнулись, солнце уже спускалось к горизонту.
 - Дарья, наверное, волнуется,- сказал мне Петр. Мы, поднявшись с весенней «постели», устремились к дому.
 - Ох, и попадёт же мне сегодня, - добавил он и засмеялся громко, а эхо разносило его смех по всему лесу, как бы передразнивая его…
 Вскоре мы вышли на тропинку, ведущую к дому и, пройдя немного, увидели Дарью, стоящую подбоченившись, так, как встречает мать непослушного сына.
 - И где это вы заблудились? - спросила она.
 - Ой, и не спрашивай, - делая вид провинившегося ребенка, сказал Петр.
 - Да, да, - подтвердил я и увидел, как сердитый взгляд Дарьи перешёл в очаровательную улыбку. И она, словно командир, объявила мужу наряд вне очереди - колоть дрова.
 - Есть,- отрапортовал он, колоть дрова.
 - Ладно, уж вам, пойдёмте ужинать, а то второй раз придется разогревать, - сказала она.
 После ужина мы вышли во двор и уселись на обтесанные бревна, служившие лавкой. В небе загорелась первая звезда, и серый небосвод включил далёкие звёздочки-фонарики, говоря о бесконечности вселенной. Птицы, певшие днём и строившие гнездышки, устали за целый день, умолкли и отдыхали. Природа погрузилась в сон, и только светлоликая луна глядела из далёкого космоса своим завораживающим взглядом и говорила нам: идите спать.
                ***
 На следующий день Петр решил исполнить свою мечту и повести меня по тайге.
 - Вот сходим на дальнюю сторожку. Там часто охотники собираются, и кое-что покажу, если удастся увидеть. Говорят охотники, что странное существо тут одно иногда ходит. Многие пытались увидеть, да вот не доводится им, может нам повезёт, - сказал он.
 - А что это за существо такое? - спросил я, но Пётр всё вдруг перевел на шутку и сказал жене, что бы помогла собраться с едой.
 - Петь, а вы за один день не обернетесь, видать, дня три пробудете, да? - собирая провизию, спросила она.
 - По-видимому, так, путь-то не близкий. Но ты не волнуйся, не первый раз хожу, - успокоил он Дарью. - И тем более с Сергеем, двум военным, что бояться, мы не в таких переделках бывали. Скажи, Сергей.
 - Это точно, - сказал я, напуская серьезный вид, чтобы Дарья не волновалась.
 Петр пошел в комнату, снял с гвоздя ружье, порылся в ящике и достал пачку патронов.
 - Знаешь, брат, без этого в тайгу и соваться нечего, порой может она преподнести столько сюрпризов, что и до дома не унести, - сказал он на полном серьёзе. - Разный народ попадается, да и зверьё после зимы. Но коль ты к нему ладком, то и он тебя стороной.
Собрав всё, мы присели на дорожку. Хотя весна и была в разгаре, но одеться пришлось тепло.
 - Ночи в тайге не очень тёплые, - сказал Петр.
                ***
 Вышли мы где-то за полдень и к вечеру прошли километров восемь. Небо опустило своё звездное одеяло на вершины холмов и ветви деревьев. Лес притих, и только шелест листьев, потревоженных лёгким ветерком, создавал убаюкивающую мелодию. Мы выбрали небольшую полянку у реки и развели костер. Смастерили быстро крепёж для котелка, и вскоре вода закипела. Мы заварили чай и, сидя лицом к огню, смотрели на его колышущиеся огненные всплески. Они, словно живые танцовщицы, разбрасывали ажурно-алые рукава в наступившую темноту. Спать решили по очереди.
 - Сергей, - сказал мне Петр, - ложись поближе к огню и отдыхай, а я потом.
 Огонь согревал меня, и я быстро уснул, устав от непривычной ходьбы по тайге…
 Проснулся, когда солнце уже золотило макушки развесистых кедр и берёз.
 - А чего ты меня не разбудил?- спросил я Петра, сидящего возле тлеющих углей.
 - Да жаль было тебя будить, уж больно ты сладко спал, - сказал он, глядя на меня, как на младшего брата. - Все нормально, давай пить чай.
 Мы собрали немного сухостоя и подбросили в костер. Вскоре вода закипела, и мы, достав небольшой кусок сала и хлеб, перекусили и отправились в путь. Зеленая трава была усыпана золотистым бисером утренней росы.
 - Сегодня будет тёплый день,- сказал мне Пётр, показывая на росу. - Примета такая есть – старики сказывали.
 Мы шли, а он рассказывал мне о случаях, которые слышал от охотников и старожилов про тайны, которые хранила тайга. Я слушал и воображал в мыслях, как это происходило.
 - О чём ты думаешь? - спросил меня Пётр, перешагивая через поваленные деревья.
 - Да так, ни о чём, - ответил я, следуя за ним.
 Пройдя еще несколько километров, мы расположились у небольшого кедра, и решили отдохнуть, а за одним и перекусить. Наши ноги гудели, и мы сняли сапоги, чтобы они могли отдохнуть.
 - Тайга полна загадок, она и кормилица, и может испытать тебя на прочность, - сказал Пётр мне, прислонившись к стволу дерева. Из рюкзака он достал компас и сверил наш путь.
 - Ну что, можно поздравить. Мы почти на месте - ещё один переход, - сказал он, потирая руки, как хороший игрок, которому выпала неплохая карта.
 - А уж тут смотри в оба, - предупредил он меня. - Делай то, что буду делать я.
 - А что делать?- спросил я его.
 - Чудо будем ожидать, если повезёт. Вот и наш наблюдательный пункт,- сказал он, указывая на ровную площадку, находящуюся в тридцати метрах от нас.
 Мы подошли, и я увидел, что мы находимся над обрывом, а внизу, словно угорь, извивалась и поблескивала на солнце река. Там внизу был густой кустарник и молодые деревья.
 - Ух, ты! - Вздохнул, я. - А как же мы туда спустимся?
 - А мы будем здесь сидеть, и ждать может нам и повезёт, - сказал Пётр.
 - Гляди, красота, какая! - тронул я Петра.
 - Да, здесь настоящий рай – место для настоящих художников, бери и рисуй.
 Мы расположились, чтобы было видно кустарник и речку.
 - А теперь будем ждать, когда он появится.
 - Кто? - спросил я?
 - Да, говорят, его можно здесь увидеть, ну ты, что не читал
 про лесного человека?
 - Да слышал, но не думал, что он в этих краях водится, - сказал я.
 - Эх, брат! Вот уж если повезёт, то действительно чудо будет,- ложась на траву, сказал Петр.
 - Его редко кому видеть удавалось, очень уж осторожен, да и встреча с ним не сулит ничего хорошего. Кто знает, что у него на уме – одно слово - дикий человек.
 Мы немного поели, но огонь разводить не стали.
 - Он чувствует запах дыма за километр, - предупредил Петр….
 Нам было видно всё пространство сверху, но нас никто не мог видеть, деревья прятали от посторонних глаз. Шелест листвы создавал необычный фон, и его звучание наполняло мою душу музыкой неизвестной мне до сих пор симфонии. Она напоминала серебристый звон луны, органные звуки далёких планет, и звуки золотистых струн солнечной арфы. И всё это переплеталось и создавало огромный невидимый оркестр. Я слушал и представлял себя его дирижёром.
 Так мы лежали некоторое время, вдруг наши уши отчётливо уловили тяжелые шаги и хруст веток. Мы напряглись. Наш взор упал на кусты, из которых, делая гигантские шаги, шагало мохнатое существо, по направлению к реке и оглядывалось по сторонам.
 Пётр сделал мне знак, что бы я молчал и достал бинокль. Он направил его на это странное, огромное существо, идущее, словно человек на двух ногах.
 - Гляди, - знаком показал Петр, и передал мне бинокль. От увиденного человекоподобного существа у меня побежали мурашки по спине. Сердце билось, словно молот по наковальне. Меня сковывал страх, хотя я лежал на недосягаемой высоте. Вдруг у меня защекотало в носу, и я чихнул, позабыв о предупреждении.
 -Тихо ты, - показал Петр мне, - приложив палец к губам.
 Но этого было достаточно, что бы существо остановилось и бросило взор в нашу сторону. Мы лежали, не живы, ни мертвы. Какая-то не ведомая сила, в один миг, парализовала наши мысли и, будто железным обручем, сковала наши тела.
 А он смотрел в нашу сторону, и видно было, что втягивал воздух, «прощупывая» запах, исходящий с нашей стороны. Так длилось минуты две-три. Потом он осторожно осмотрелся и продолжил путь, спускаясь к реке.
 От небольшого дерева отломил прямую ветку и сделал это с такой ловкостью, что нам показалось, будто он этим занимался всё время. Он зубами заострил один конец отломанной ветви, и, подойдя к реке, взял в руку и занес палку над водной гладью.
 Мы продолжали наблюдать. Он в одно мгновенье, резко опустил палку острым концом в воду и вытащил её из воды. На острие извивалась большая рыба. Отбросив её на берег, он стал выжидать; и вот уже вторая рыба засверкала чешуёй на конце орудия. - Вот это да, - подумал я, удивляясь такому повороту дела.
 - Неужели один, - мелькнула у меня мысль,- и тут же я взял свои слова обратно. Из тех же кустов вышло ещё одно такое же существо, но чуть ниже ростом. Оно направилось к реке и подошло к первому. Постояв немного, они собрали улов и, озираясь по сторонам, скрылись в чаще леса так же, как и пришли.
 Мы с Петром некоторое время лежали в оцепенении, и не могли поверить в то, что произошло…
 Покинув столь «укромное место», мы углубились в тайгу. Солнце садилось за сопки, которые освещались лучами, делая этот край не только загадочным, но и удивительно красивым…
 Вскоре среди деревьев возникла низкая изба, которая была готова принять заблудившихся путников или охотников для того, чтобы дать им передохнуть и укрыться от непогоды. Дверь была закрыта и подперта куском березы. Петр отодвинул подпорку. Это была сторожка, к которой мы шли.
 Войдя вовнутрь её, мы увидели два топчана, сколоченных из досок, стол и печь. На полке лежала соль и немного крупы. Всё это было тщательно завернуто и уложено в деревянный ящик.
 Закон в тайге - один для всех - сам поел и оставь другим. Всякое могло случиться. Свеча тускло освещала жилище и придавала ему ещё больше таинственности. Мы поужинали и улеглись на топчаны. Предварительно закрыв двери на засов, состоящий из двух скоб и крепкого бревна. Чтобы, не приведи господь, не нагрянул случайно медведь. Ходьба и встреча у реки совсем измотала наши силы.
 Вдруг Петр спросил меня:
 - А ты помнишь Вадима из четвертой эскадрильи, у него еще родственники из Новороссийска?
 - Да, - ответил я.
 - Мне писал друг, что он погиб в Афганистане, - тихо произнёс Пётр. -
 Чего говорить, многие наши не вернулись.
 - Будь она проклята эта война, - сказал я.
 Мы долго ещё говорили и вспоминали о друзьях и событиях тех лет.
 Незаметно сон одолел нас и положил на лопатки, как искусный борец…
 Мы крепко спали и не слышали, как внезапно начавший ветер шелестел ветвями деревьев и разносил их стоны по тайге. Всего этого мы не слышали. Мы спали, уставшие от событий прожитого дня.
 Утро глянуло лучом раннего света в наше маленькое окно. Мокрая трава, не то от росы, не то от дождя, играла янтарём, и мы, опустив в неё руки, умылись, прогоняя ночной сон.
 - Благодать-то, какая, - сказал я.
 - Ну что, перекусим и в путь, а не то Дарья волноваться будет, - сказал Петр.
 - Да, - согласился я, одевая сапоги.
 Через полчаса мы уже шагали по направлению к дому. Пётр сверял показания компаса с нашим маршрутом. По пути домой мы подстрелили пару куропаток и одного зайца.
 - Это на обед, как трофей, - сказал Петр.
 Только на второй день пути мы, наконец-то, вышли на знакомую тропу, ведущую к дому.
 - Эх, Серега, перебирайся - ка ты сюда. А что, женись и приезжай к нам. Хоть почувствуешь себя вольною птицей!
 - Хорошо, - пообещал я.
 Пётр улыбнулся мне, как маленький ребенок, который услышал из уст матери обещание выполнить его просьбу. Что и говорить, служба очень сроднила нас, и мы дорожили этой дружбой, которую сохранили до конца дней.
                ***
 Дарья встретила нас с радостью, было видно, что она переживала.
 - Ну как, понравилась наша тайга или нет? - наконец, спросила она. -
 Устал, наверное, с непривычки?
 - Совсем наоборот, - ответил я. - Много чего видел и узнал. Если бы не Петр, жил бы и не знал о таких красотах. Нет, не зря я приехал, ой не зря.
 Вот теперь точно продолжу свое художество. Это же Клондайк для живописца.
 И я начал размахивать руками, словно рисуя этюды кистью, по невидимому полотну.
 - Верно, верно, - смеясь, сказала Дарья. - Ну, мужички, раздевайтесь и мойтесь с дороги. Буду вас кормить. Пока мы себя приводили в порядок после стольких дней, Дарья хлопотала на кухне.
 Вечер наступил, как обычно, и мы сегодня решили ужинать на улице.
 - А ну- ка, помогите мне, - попросила Дарья, и мы, словно по команде бросились помогать ей.
 Вечер был теплый. Мы, усевшись за стол, выпили за удачный поход и за трофеи. Дарья попросила мужа сыграть на гитаре и спеть. Он вынес из дома гитару и, сев на стул, начал напевать. Мы расположились напротив, и слушали, молча, словно были завороженные его пением.
 Тихая песня лилась мелодично и заполняла всё пространство. Словно лебединый пух, скользила она между белыми березами, согревая их своей мелодичностью после тяжёлой и суровой зимы. Одна песня сменялась другой, и мы с Дарьей подпевали, создавая удивительное трио. Мы грустили по прошедшему времени и быстро ушедшей молодости. Пётр закончил петь, а мы продолжали сидеть и думали каждый о своём.
 Ночное небо зажгло звёздные фонари, желая нам спокойной ночи….
                ***
 Я, было, засобирался домой, но Дарья и Петр не хотели об этом и думать. Им было хорошо, что я у них в гостях.
 - Да и куда тебе ехать опять? В эту городскую квартиру после такого простора? Ну, брат, поживи ещё хоть немного, - настаивали мои друзья.
 Не было и дня, чтобы мы не ходили на рыбалку. То мастерили навес для травы, то просто сидели и любовались прелестями приютившего меня края. Истосковавшаяся по работе, моя натура находила применение в хозяйстве Петра. От нечего делать я рубил дрова и складывал их в поленницу, помогая Петру. Ещё несколько раз ходили на охоту, и всегда что-нибудь да приносили.
 Побыв ещё немного времени, я попрощался с моими друзьями, и Пётр отвёз меня до станции, где я взял билет и поехал домой.
 Приехав, я очутился опять в шумном городе, где все спешили, кто куда и, казалось, течение жизненной реки несло их, бросая то о скалистые берега бытия, то подымал на гребень волны, чтобы вновь опрокинуть в пучину, захлестнув житейскими проблемами.
 Подъехав к своему дому, я заглянул в почтовый ящик. Он оказался пуст, как обычно. Я поднялся на свой этаж и позвонил соседке. Она открыла двери и сказала, что сильно удивлена, столь долгим моим отсутствием.
 - Ну что, Сергей? Ох, и загулялись вы в гостях, - весело сказала она, пропуская меня в квартиру. - А я уж не знала, что и думать.
 Услышав её приятный, душевный говор, я почему-то почувствовал спокойствие и надёжность в её словах.
 - Да вот,- сказал я,- не хотели меня друзья отпускать, уж больно соскучились по мне.
 Светлана отдала мне ключи, сказав при этом, что поливала цветы и немного прибрала.
 - Ой, спасибо тебе, - сказал, я и пошёл в свою одинокую квартиру.
 Чем больше я вспоминал о поездке, тем больше мне хотелось видеть Светлану, и вот, однажды, сидя на кухне, я позвонил ей и сказал:
 - А не попить ли нам чаю вместе, если ты не занята?
 Она с удовольствием приняла моё приглашение, и через десять минут была у меня, принеся с собой варенье и пирожное, которое она умела так искусно печь.
 Чем чаще мы встречались, или у меня, или у неё, тем больше я узнавал её внутренний мир, её разнообразные увлечения, оказалось, что она очень любит выставки художников. Теперь мы могли часами засиживаться и говорить обо всём. Наши души тянулись одна к другой, уже независимо от наших планов, и я понял, что пора действовать.
 Понимая, что нужен первый шаг я купил цветы, бутылочку шампанского, коробку конфет. Цветы я поставил в вазу на столе. Тут же поставил два бокала и фрукты. И осмотрев свою сервировку, позвонил Светлане.
 - Сергей, тебе, что-то помочь, - спросила она?
 - Нет, - ответил я,- просто хотел с тобой поговорить.
 - Хорошо, я сейчас буду, - сказала, как обычно, она.
 Тревожила мысль, а, вдруг, я что-то не так сделал, но мысли мои были прерваны звонком в двери.
 Я подошёл и открыл дверь - предо мной стояла она, и видно было, что она ждала такой минуты.
 - О, да ты видно ждёшь кого-то?- спросила она меня, указывая на стол.
 - Да, - ответил я, – тебя.
 - И по какому поводу? - все еще держа меня в напряжении, спросила она.
 Я усадил её на стул, и сам сел рядом и налил в бокалы шампанского.
 - Понимаешь, Света, я не знаю с чего начать, - смущаясь, сказал я, - но мне очень с тобой хорошо и я бы…
 Тут я замолчал, а она дотронулась до моей руки, посмотрела в мои глаза, и я видел, что она всё поняла.
 - Ты мне давно нравишься, - сказала она, - если ты хочешь знать мое мнение.
 Я смотрел на неё, не отрывая взгляда. То, что тяготило меня последнее время, свалилось, будто гора с плеч. Я осыпал поцелуями её руку и радовался, как пятнадцатилетний юноша. Она смотрела на меня и понимала моё состояние, и что это мне стоило.
 - А чего ты раньше-то не говорил? - тихо спросила она?
 - Не знаю. Наверное, боялся, что ты мне откажешь.
 - Какие вы, мужчины глупые, порой, - сказала она и прильнула ко мне.
 Наши губы, так долго ждущие ласки, наконец-то, соединили два одиноких сердца…
 Утром, едва я проснулся, услышал шаги на кухне. В спальню вошла она и спросила: - Ну как выспался?
 Она была само очарование.
 - И куда это я смотрел, - подумал я?
 Длинные волосы и шёлковый халат создавали своеобразный портрет мадонны. Она подошла и наклонилась ко мне. Её волосы спадали на мою грудь. Наши губы снова слились, передавая трепетное состояние наших чувств. Мной владела магия женской красоты, от которой я не хотел избавиться.
 - А давай, никуда сегодня не пойдём, - предложил я ей, - и проведём этот день вдвоём.
 - Согласна, - ответила она, и прилегла возле меня, положив свою голову на мою грудь…
 Через неделю мы узаконили наши отношения со Светланой. Я понемногу стал рисовать пейзажи, что запомнились мне, а Светлана помогала в этом и поддерживала.
 Пётр и Дарья шлют весточки, и я собираюсь снова поехать. Но теперь уже с женой. Мне хочется показать ей эти замечательные места и красоты, столь удивительного края.