Приморский май огласил торжество наступившей весны цветущими садами, свежей зеленью леса, ароматами и приятно тёплыми ночами. Народ потянулся из городов на дачи дышать воздухом, от души вгрызаться в землю лопатами и разогреть затёкшие в городской маете кости. Деревенский люд деловито готовился к посевной, неспешно, с умом, посмеиваясь над «голодными» до солнца и природы горожанами.
Бело-зелёная электричка, надрывно пискнув тифоном, с лязгом остановилась на дачном километре. Двери со змеиным шипением разошлись, и на перрон хлынул людской поток. Из разноцветной массы к краю перрона выбрался сухопарый старик в синей китайской куртке до колен, заляпанных мешковатых джинсах и потёртых кроссовках. Через плечо болталась зелёная спортивная сумка.
Старик оглянулся, втянул грудью воздух и улыбнулся. Теплый ветер ласково растрепал его редкие волосы. Он крякнул и зашагал вслед толпе.
Заприметив издали небольшой дачный рынок, старик свернул с тропинки в кусты и, стараясь оставаться незамеченным, подкрался на пригорок, стал внимательно наблюдать за маленькой базарной площадью.
Обычный рынок. Дачники, отдыхающие, овощи, фрукты, семечки, старушки-торгашки.
Старик внимательно вгляделся в этих старух. Вдруг его по-молодому зоркие глаза вспыхнули радостью, руки вздрогнули. Он подался вперёд, согнув кусты.
Одна старушка, весело щебеча, чуть в стороне от остальных отсыпала тыквенных семечек в карман какому-то рыбаку. Сухонькая, небольшого роста, миловидное благообразное лицо, ловкие руки с тонкими аристократическими кистями. В каждом движении этой старушки проскальзывало изящество, уловимое только опытному глазу.
Старик довольно кивнул самому себе головой и стал ждать.
Вечерело. Трель лесных птиц постепенно смолкала. Весеннее солнце уже село, но горизонт алел последними лучами. Старушка неторопливо подходила к своему добротному дому с крепкими калиткой и забором, выкрашенными с салатовым отливом. Заглянув в почтовый ящик, она вдруг резко повернулась в сторону тени кустов.
- Я не люблю, когда за мной наблюдают! Вы давно там стоите! Не холодно?
«Занавес» молодой листвы раскрылся, выпуская старика на свет.
- Да! Не думал, что ты ещё такая чувствительная! Мне отчего-то представлялось, что всё произойдёт,как в сказке Пушкина про мёртвую царевну.- рассмеялся он.
- Неужели…? – старушка повнимательней присмотрелась к собеседнику. – Это ты! Мышь!
- Здравствуй, Хамелеон.
- Столько лет прошло… Не забыл мёртвую царевну! – тихо сказала она.
- Как же я могу забыть такую …- Мышь сердито дёрнул плечами, потом улыбнулся, сверкнув белыми здоровыми зубами. - …женщину.
- Что ж, проходи… Коли пришёл.
Они сидели за столом на веранде, пили чай и молча смотрели друг на друга. Сколько раз он представлял себе эту встречу, сколько раз она мечтала о ней. Так много слов, когда ты думаешь об этом, но так их мало – когда свершилось.
Да, они любовались друг другом. Два человека, две судьбы, пара. Мышь вспоминал свою первую встречу с ней в советской разведшколе. Она всегда была лучшей во всём. Мало кто мог сравниться с ней в искусстве ведения диверсионной работы и конспирации. За свою неуловимость она проходила под кодовым именем Хамелеон. Это имя ей очень подходило. Он был счастлив, когда она выбрала его в свои напарники. Сколько военных операций они провели во время Великой Отечественной в тылу врага, сколько врагов уничтожили. Многие из этих операций вошли в историю разведки навсегда, но о многих до сих пор так ничего и неизвестно. Только их позывные – Хамелеон и Мышь.
- Ты всё так же бесподобна!
- А ты всё так же романтичен и скор на комплименты.
Они рассмеялись. Звонко. Легко.
- Ты хорошо сохранился для своих восьмидесяти шести лет! Я слышала – мыши славятся долголетием.
- Насколько я помню, рептилии вообще живут вечно! Ты ведь на два года меня старше. Сейчас 2006 год, так что нескромные вопросы никчему. Далеко же тебя занесло. Пять лет поисков, а нашёл случайно, – он пристально посмотрел на неё. Она опустила глаза, теребя пальцами ручку кружки.
- Да. Пришлось. «Мёртвая царевна»!
- У меня бы не хватило смелости провернуть такую операцию. Ведь имя Хамелеон стало синонимом предательства на 35 лет. Весь мир перевернулся, когда мне сказали, что ты перешла на сторону врага. Ты, как всегда, не посвятила меня в свои игры со смертью.
- Поэтому я – старший группы, а не ты. Я и по званию тебя повыше. – с грустью сказала она.
- Да, не ту женщину назвали железной леди! Ведь та операция дала значимый перевес в расстановке сил на фронтах. Ещё одна гиря на чаше весов победы. Я понял, почему ты «умерла», лишь после твоей смерти. Я … - старик запнулся, - Мне так тебя не хватало все эти годы, Хамелеон. Я верил, что всё это пункт в плане операции. Даже … труп.
- Я же Хамелеон! Не забывай об этом. У нас с тобой были хорошие учителя. Давай за них выпьем ещё по чашке чая. – она нежно коснулась его щеки, старик перехватил её руку и прижал к губам. – Ну-ну. Я за чайником.
Пока она ходила, Мышь, с трудом уняв дрожь в груди, перебирал в памяти долгие годы ожидания, поисков, надежды. Он дошёл до сегодняшнего дня только благодаря тому, что Хамелеон научила его верить в чудо даже тогда, когда остальной свет гаснет.
Она вышла из дома с чайником и вазочкой с мармеладом. Разливая чай, поинтересовалась: - Ты нашёл меня, но как..?
- Во-первых, мой внук - далеко не бедный человек, к тому же довольно влиятельный и в среде ФСБ. Во-вторых, перерыл архивы. Я искал Катю Еремееву, санитарку из Берлина. Вычислил, что она попала во Владивосток. Зная тебя, остальное дело техники. – Мышь задумчиво почесал подбородок.- И я …
Внезапно он вскочил, нашёл свою сумку, вытащил оттуда маленький магнитофон, включил. Полились красивые звуки вальса. Того самого вальса, который играл на площади Берлина в день Победы незнакомый баянист-сержант.
Мышь неловко потоптался , сжимая кулаки, решаясь.
- У тебя столько псевдонимов…Французские имена, немецкие, болгарские, украинские и … и …Я так и не знаю твоего настоящего… - Мышь на мгновение смутился под её лукавым взглядом, затем, по- офицерски щёлкнув каблуками, чуть кивнул головой. – Разрешите, девушка, с вами познакомиться и пригласить на танец. Меня зовут Андрей!
Хамелеон грациозно подала руку: - Светлана!
И они закружились в танце, не чувствуя себя, не чувствуя окружающего мира от нахлынувшего простого человеческого счастья.
- Как ты догадался, что Еремеева – это я? Не думала, что легенда подкачает? – прошептала она.
- Я не догадался! – Мышь заглянул ей в глаза, - Я верил…
И губы их слились в первом за все эти годы поцелуе. А потом они снова танцевали, танцевали…. Как в тот главный для всех День Победы.
Красивые благородные люди. Наши…Русские… Они жили, живы и будут жить…Всегда рядом с нами…