Из цикла рассказов «Невидимые железнодорожники».
Партизанск. Шахтёрский городок, раскинувшийся на сопках. Дома в нём как живые, то соберутся в кучу, то разбредутся отдельными кучками по склонам сопок. Всё зависит, конечно, от желания хозяев. Кто-то любит квартиры, а кому и огород с домом нравятся. Красивый город. Микрорайоны пятиэтажек то плавно вливаются в частный сектор, то наоборот сторонятся его.
Время сильных политических потрясений не пощадило этого провинциального городка. Когда-то перспективный, развивающийся, сейчас брошен со своими жителями на саморазвитие, самовыживание. Шахты закрыли, но люди остались. Некоторые ушли с головой в бизнес, некоторые сломались, а многих выручила железная дорога.
Интересная она – эта железная дорога. Кто на ней работает, то выходит, что они работают на бесконечности. Всю страну оплела стальным скелетом дорога, все города связывает, грузы многотысячные перевозит. Страна в стране, воспитывающая для себя нужных людей, специалистов, работников. Могучая система для людей с сильным духом.
Из-за сопок медленно вставало летнее солнце. Свет разлился золотом по зелёной листве просыпающихся деревьев, заискрился радужными всполохами на капельках утренней росы, ворвался в тёмные переулки улиц, прогоняя ночь, рассыпался тысячами лучей в окна сонных пятиэтажек, домов. Один из таких солнечных лучей влетел в комнату дома на улице Куйбышева, прокрался неспеша по подушке с собачками и осветил лицо спящей девочки. Та что-то невнятно пробормотала, чихнула и проснулась, почесывая курносый носик.
- Маша! Вставай! – послышался бабушкин голос.
- Ну, ба! Каникулы же! – крикнула в ответ Маша.
- Так! Кто рано встаёт, тому бог даёт! А ты уже большая! Пятый класс закончила! – полусердясь, полушутя, сказала бабушка. – Вставай уже! Вон Катюша полчаса как у калитки околачивается! Вы же на речку собирались. Я блинов нажарила.
Маша подтянулась, зевнула и, откинув одеяло, подбежала к окну. Отодвинув танцующую на тёплом ветерке тюль, она увидела ждущую белокурую соседскую девочку. Та была на целый год старше Маши и потому старалась даже в играх быть серьёзной.
- Катюха, я быстро!
- Не спеши! Одевайся, приглашай подружку к завтраку! – снова послышался голос бабушки.
Накинув сарафан с васильками, Маша быстро заправила кровать и, шлёпая босыми ногами, побежала на кухню. Уже в кухне громко крикнула Катерине, чтобы заходила. Бабушка улыбаясь, покачала головой и поставила на стол к блинам мёд. Девчонки весело щебетали о планах на день, уплетая желтые солнечные круги ароматного жареного теста.
Вскоре, наевшись и наспех умывшись, захватив бутерброды от заботливой бабушки и чмокнув старушку в морщинистую щёку, девочки отправились на речку. По дороге к ним присоединились восьмилетний Петька с нижнего дома и десятилетний Сергей с соседнего переулка.
Дорога превратилась в тропинку, ныряющую в лес. Ребята шутили, смеялись и мечтали, кто, как будет нырять с самодельной вышки. Лес кончился, и тропа упёрлась в железнодорожное полотно. Тут Серёга остановился.
- А давайте путь срежем. Немного по шпалам погуляем.
- Бабушка говорила, что это не место для гуляний! – засомневалась Маша.
- Да мы всего-то перейдем через вон тот мост! Зато часть дороги к реке срежем. – убедительно сказал Сергей. – Да это быстро!
Немного поколебавшись, девочки согласились и, дети, неспешно, перепрыгивая со шпалы на шпалу, пошли между рельс. Послышался шум приближающегося поезда.
- Мамочки! – Катюша оглянулась.
- Да ты не бойся. – Сергей важно сошёл с полотна пониже в кусты. – Идите сюда. Здесь безопасно.
Сидя в кустах, дети с замиранием сердца слушали грохот проходящих вагонов, что-то орали, пытаясь перекричать поезд. Было весело. А когда проследовал последний вагон, Серёга с Петькой выскочили на путь и стали кидать камнями в удаляющийся состав. Девчонки следом за мальчишками выбежали на путь. Затем дети зашли на мост.
- Слушай, Петрович! А ты чего на пенсии то делать будешь? – спрашивал полноватый черноволосый молодой человек крепкого, сидящего напротив, лысеющего мужчину.
- А сперва в тайгу на неделю, форель в ручьях ловить. Вообще-то мне ещё месяц до пенсии. – пожал в ответ плечами машинист.
Кабина электровоза мерно покачивалась. Помощник искоса, немного с завистью, смотрел на отточенные опытом автоматические движения своего наставника. Вроде и работали всего полгода со стариком, а срослись, спаялись в одну локомотивную бригаду. Караваеву искренне не хотелось, чтобы Петрович уходил на пенсию. Он привык к его требованиям, странностям, постоянному бурчанию. Машинист попался ему строгий, но душевный. « Эх, уйдёт Петрович. Дадут, кого не попадя. Придётся мучиться!» - тоскливо думал помощник.
Петрович, в свою очередь, по отечески относился к своему молодому напарнику. «Молодой, напористый, любознательный, грамотный, вредный. Толк будет.»- сказал он заместителю по эксплуатации и не ошибся.
- Ты это. Языком бы регламент лучше балакал. А то- чего на пенсии, чего на пенсии… Сам доживёшь, узнаешь.
- Ладно, ладно.. – засмеялся помощник, - Впереди встречный.
Две коричневых гусеницы поездов с зелёными электровозами обменялись громкими гудками. Караваев прикрыл со своей стороны окно, чтобы снизить грохот пролетающих мимо вагонов.
- Петрович, ты там смотри ...Там впереди, после кривой, мост будет… А ещё….Дети …- заорал вдруг Караваев. – Тормози!
Не слыша поезда, чей шум заглушил другой проходящий состав, по путям шли две девочки и два мальчика. Побледневший помощник, до упора, давил тумблер громкого сигнала. Машинист перевёл ручку крана машиниста в экстренное торможение, но тяжёлые вагоны только начали срабатывать. « Оглянитесь же!» - молил Петрович. Услышали, оглянулись, побежали. Успели убежать, но не все. Черноволосая в цветастом сарафане девчонка не смогла. Машинист закрыл глаза, ему почудился слабый детский вскрик. Всё…
Маша вжалась в вонючие от гудрона шпалы и тихо всхлипывала. Когда они увидели тот, другой поезд, испугались, рванули к краю моста, но она не успела добежать. Ей повезло. Бог спас её. Споткнувшись о шпалу, девочка упала в колею. В этом месте путь слегка подмыло, и образовалась ямка. Инстинктивно она вытянулась вдоль рельс. И тут вокруг страшно загрохотало, в нос ударил запах горячего железа, жуткий скрежет бил по нервам. Маше хотелось встать, но она боялась и не шевелились. И вдруг стало тихо. Маша открыла один глаз, затем второй. Вагоны стояли. Недалеко захрустела под чьими-то ногами щебёнка.
« Ой, - вдруг поняла девочка, - ругаться будут, бабушке скажут…»
Волна ещё большего ужаса захлестнула Машу. Она быстро выбралась из-под вагонов и сиганула в кусты. Там наткнулась на перепуганных друзей, и они вместе побежали с дороги.
- Стой! – рявкнул сзади мужской голос, но ребята припустили ещё быстрее, сверкая пятками. Караваев, видя тщетность своих попыток их остановить, плюнул с облегчением, перевёл дух и поплёлся на электровоз. Обошлось.
На речке Маша от души надавала тумаков Серёге, искупалась а, когда отпустил страх, уговорила ребят никому не рассказывать о происшествии, боясь наказания.
Пройдёт неделя, и они забудут об этом, как все дети. И никто из них так и не узнает того, что машинист Петрович доведёт поезд до станции, сдаст смену другой бригаде, выйдет на перрон и упадёт. Не увидят ребята, как бледный помощник будет стараться привести машиниста в чувство и не сможет. Как скупые мужские слёзы удушающими приступами будут душить Караваева, а сердце старого машиниста, не выдержав такой нагрузки, остановится навсегда. Не могли эти дети знать, что у Петровича тоже есть внучка. Такая же девчонка, как и они.
Сердце машиниста не железное, оно – человеческое.