Глава девятнадцатая
Во вторник с самого утра я позвонила Кириллу. Именно это стояло первым пунктом в плане ближайших действий, составленным мной в минувшую ночь.
- Кирилл, здравствуй! Это Нина Павлова, - представилась я.
Он откликнулся сразу:
- Здравствуй! Я тебя узнал, к тому же, твой номер до сих пор в моем мобильнике. Подожди немного, перезвоню через несколько минут.
Я сидела на кухне, уставившись в окно, за которым кружились первые по-настоящему зимние снежинки. Пора бы! Ведь уже середина декабря. Предстоящий разговор меня очень тревожил. Почему он не стал разговаривать сразу – чем-то занят или хочет настроиться, что-то обдумать? Интересно, рассказал ли ему Григорьев о нашей вчерашней встрече, ведь он наверняка, проводив меня, отправился к нему на вечеринку. Хотя, с какой стати он должен был рассказывать? Ладно, скоро всё узнаю.
Через десять минут Кирилл позвонил. Первым делом я поздравила его с прошедшим днем рождения. Он поблагодарил, затем поинтересовался, только ли для этого я ему позвонила.
- Нет, не только, - ответила я. – Хочу в очередной раз тебя поблагодарить. Спасибо.
- Надеюсь, ты понимаешь, что ставишь меня в щекотливое положение? Я не хочу выдавать тебя, но и Андрей мне не чужой.
- Понимаю. Именно поэтому я решила устраниться от этого дела и вчера сказала Григорьеву, что больше у него не работаю. Прости, Кирилл, но у меня такая работа. Возможно, я скоро откажусь от нее, такие ситуации мне самой не нравятся, но пока я еще работаю, постараюсь докопаться до истины каким-нибудь другим путем.
- Как ты узнала о нашем разговоре с Андреем?
В очередной раз извинившись, я сказала, что всей правды сказать не могу, а врать не хочу, но это неважно. Он не стал настаивать и предложил как-нибудь встретиться. Я предполагала, что такое развитие событий возможно, так что ответ был у меня наготове:
- Я с удовольствием, ты же знаешь, мне нравиться с тобой общаться, но… я не могу тебе дать того, чего ты хочешь, во всяком случае, хотел. Как я понимаю, невинная дружба тебя не устраивает.
- Не устраивает, - подтвердил он, - но ведь с течением времени всё меняется.
- Но никто заранее не знает, что изменится и как именно. Никаких гарантий!
Он невесело усмехнулся:
- Ладно, я подумаю над твоими словами. Но тоже не даю гарантий, что позвоню. Но если ты передумаешь, буду рад.
Я еще раз поблагодарила его, пообещав больше не путаться у него под ногами, в ответ на что он произнес несколько вежливых и даже галантных фраз. Ну, почему я не влюбилась в него? Даже Григорьев сказал, что таких милых людей в большом бизнесе нечасто встретишь, а я думаю, что и в небольшом тоже.
Следующим пунктом был звонок Максу. Я все-таки решила продолжать расследование, пусть и устранившись из «Соляриса». Нужно было довести до больного шефа эти новости. Макс долго не отвечал на звонок, хотя по моим сведениям он уже должен был к этому времени позавтракать. Наконец, трубку сняли.
- Макс, привет! – бодро сказала я.
Ответил молодой женский голос:
- Максим не может сейчас подойти к телефону, он принимает ванну. Кто его спрашивает? Может, что-нибудь ему передать? - У меня голос пропал от неожиданности, и я не смогла выдавить не слова. – Ну, как хотите, - нагло заявила неведомая девица и отключилась.
Я долго сидела в оцепенении, уставившись в кухонное окно, потом закурила, хотя решила, что пора начать борьбу с вредной привычкой и выкуривать первую сигарету не раньше двенадцати. Мои благие намерения в очередной раз потерпели крах. Подспудно я ожидала, что Макс скоро перезвонит, но время шло, а он и не думал перезванивать. Похоже, ему не до того. Наверное, читает стихи новой куколке.
До двенадцати я с ожесточением убирала квартиру, лишь бы чем-то заняться и не думать о его предательстве. Хотя, разве он меня предавал? Я постоянно твердила ему, что у нас ничего не получится, и он, наконец, это понял. Все к лучшему, твердила я себе, все к лучшему, только что-то лучше мне не становилось. Еще через некоторое время я пришла к выводу, что и эта полоса моей жизни подошла к концу. Вспомнились мамины пожелания и наставления, и я решила, что прислушаюсь к ним. Во-первых, сменю работу, а во-вторых, пойду учиться, вернее, доучиваться. Это дело, которому я дала название «Мидас», будем моим последним делом. Когда решение было принято, мне стало полегче.
Нужно было пополнить запас продуктов, так что я решила сходить в магазин, а заодно прогуляться. Похоже, наконец-то наступила зима. Белый пушистый снежок покрыл тротуары, даже на немногочисленных деревьях висели белоснежные хлопья, что после беспросветной серости не могло не радовать глаз. Я уже стояла в прихожей в брюках и свитере, когда раздался звонок в дверь. Вздрогнув от неожиданности, я посмотрела в глазок и увидела Арсения. Мне не хотелось сейчас с ним объясняться, но деваться некуда – вчера я сказала ему, что заболела, так что придется выкручиваться.
- Привет, больная! – весело сказал он, едва переступив порог, затем внимательно посмотрел на меня: - Что-то ты на больную не очень похожа. Отлично выглядишь!
- Мне действительно стало лучше, - спокойно сказала я, - а за комплимент спасибо. Хотела сейчас сходить в аптеку и магазин, чтобы пополнить запасы.
- С этим можно повременить, - заявил он, снимая куртку, - я привез все необходимое.
Только тут я обратила внимание на мешок со всевозможными баночками, видимо, Арсений опять отоварился в кулинарии. Он тем временем оживленно говорил, что это просто отлично, что со здоровьем у меня наладилось, так как у него есть животрепещущие новости, которые надо обсудить. Если он и заподозрил, что с моим стремительным выздоровлением дело нечисто, то этого не показал. Я тоже решила больше этой темы не касаться.
Оказывается, вечером ему позвонил Макс и сказал, что я очень устала, работать «под прикрытием» столь долгое время – слишком большая нагрузка, а он не хочет, чтобы у меня случился нервный срыв, так что, если в ближайшее время никаких зацепок не появится, то следствие временно придется свернуть, во всяком случае, до его возвращения. Надо же какая забота! Впрочем, удивляться нечему. То, что Макс хороший начальник и друг я давно знала, а вот насчет всего остального не стоит строить иллюзий.
- В общем, он дал мне два дня сроку, после чего велел оставить тебя в покое.
Я усмехнулась:
- Вряд ли мы в этот срок уложимся.
- Как знать, - откликнулся Арсений. – Появилось кое-что новенькое.
При этих словах я почувствовала, как пружина внутри меня ослабла. Хватит терзаться из-за всяких глупостей, пора работать! Надо завершить свое последнее дело – и на покой.
Сегодня у матери Арсения день рождения, и он заехал утром к родителям, чтобы поздравить ее. Отец еще не ушел, так что они успели вместе попить кофе. Дата у матери не круглая, так что они собирались вечером просто посидеть за домашним столом, однако отец сказал, что вряд ли сегодня сможет освободиться раньше десяти-одиннадцати часов. Мать была этим очень недовольна.
- Пап, действительно, что за дела такие неотложные! – возмутился Арсений.
- Важная встреча, - коротко отозвался отец.
- Важнее маминого дня рождения?
В общем, Ивану Константиновичу пришлось высказаться подробнее, чтобы домочадцы осознали важность мероприятия, которое помешает ему вовремя присоединиться к семье. Сегодня вечером намечена конфиденциальная встреча, которую назначил Кропотов. Там будут присутствовать всего несколько человек, в том числе, депутат Аверьянов.
- И что? – вырвалось у меня.
- А то, - терпеливо пояснил Арсений, - что раньше у Кропотова с Аверьяновым никаких совместных дел не было. А теперь появились.
- И что? – повторила я свой вопрос.
Арсений высказал некоторые предположения, похоже, он разбирался в бизнесе гораздо лучше меня. У Кропотова основные активы за рубежом. Это для него выгоднее и надежнее, но во властных структурах на него нажали, и он вынужден кое-что в структуре своего бизнеса изменить. Однако он не хочет полностью вкладываться в отечественную экономику, слишком большие риски, поэтому ищет покровительства у влиятельного депутата. Это была уже не первая попытка такого рода, предыдущие провались. Арсений полагал, что теперь Кропотов хочет надавить на слугу народа, который возглавляет соответствующий комитет, компроматом. Впрочем, компромата у него нет, он хранится в сейфе в нашей конторе, но у него есть свидетели, которые видели компрометирующие материалы. Ведь не зря он пригласил на этот эксклюзивный ужин двух членов правления клуба «Мидас» - его отца и Григорьева, на которых мог надавить, уличив их в незаконном игровом бизнесе, да еще в присутствии в клубе в ночь убийства.
Все эти сведения Арсений собирал по крупицам, так как отец немногословен, но по отдельным фразам и его напряженному состоянию он догадался, что это не просто деловой ужин, а нечто иное. Он опасался за отца – шантажировать такого человека, как Аверьянов, смертельно опасно, но вставать поперек дороги Кропотову не многим лучше.
- И что ты предлагаешь?
- Нужно подслушать их разговор, - ответил он и уставился на меня.
Я не понимала, зачем это нужно. Допустим, мы убедимся, что предположения Арсения верны, и что? Что это нам даст? К тому же, есть вероятность, что их встреча имеет другую цель, тогда и вовсе эта затея бесполезна.
- Каким образом ты собираешься их подслушать?
Оказывается, он уже все обдумал. Собирался сегодня заехать к отцу на работу и подсунуть ему «жучок». Именно этим «жучком» он и хотел разжиться у меня.
- С ума сошел?! – вскричала я. – Наверняка у Аверьянова служба безопасности не дремлет, они могут этот «жучок» обнаружить, тогда твоему отцу не поздоровится. Как ты можешь так его подставлять?
- А как по-другому? – пробурчал он. – Может, самим туда пойти? – Неожиданно он воодушевился: - Тебе же удалось подслушать разговор в «Острове», может…
- Нет, - перебила я, - не может. Считаю, нам вообще слушать их разговор ни к чему.
Похоже, Арсений, увлекшись расследованием, забыл, ради чего мы его начали. Пришлось напомнить. Поначалу мы хотели вычислить шантажиста, кажется, это удалось. Затем решили разобраться с убийством неизвестного, подозрительной гибелью Игнатьева и пожаром. Вряд ли представительная компания, которая сегодня соберется в уютном ресторане в одном из пригородов, станет обсуждать эти вопросы. Их остальные проблемы нас не касаются. И вообще, я больше не стану подставляться, натягивая на себя маскарадный костюм, и ему не советую. Нужно продолжить расследование в том русле, которое наметили раньше, тем более что у нас появились новости, которые мы еще не использовали, а именно: два раза в неделю респектабельный клуб превращался в подпольное казино. Прежде всего, нужно выяснить, как неизвестный попал в клуб. Судя по всему, он обошелся без помощи охранника. Как это ему удалось? Мы просмотрели записи камер наблюдения, регистрацию входящих и выходящих, но ничего не обнаружили, значит, он сделал это вполне легально. Но ведь он был никому не знаком…
И тут, впервые за последние дни, мне пришла в голову светлая мысль.
- Арсений! – вскричала я. – Мне нужна вся информация о постояльцах мини-отеля! Возможно, погибший был одним из них.
- Но, если бы он не выписался, мы бы это обнаружили.
- Достань мне эту информацию! – настаивала я. – Я чувствую, что именно здесь собака зарыта.
Действительно, я чувствовала, что близка к разгадке, во всяком случае, близка к установлению личности убитого. Но кто его убил? Тут было слишком много вариантов – кто-то из игроков, управляющий или бармен. Охранника я исключила, так как он нашел бы способ избавиться от трупа. А у убийцы такой возможности не было. И еще, камеру у черного входа включили в половине шестого, к этому времени неизвестный уже был убит, а уборщица, убиравшая в гостиной в промежуток с семи до десяти утра, трупа не обнаружила, следовательно, в это время убийца еще находился там. Затем, когда уборщица удалилась, он вернул труп на место, а сам исчез. Как?
Тем временем мы уже опустошили половину баночек, принесенных Арсением, и пили кофе. Арсений сомневался в моих предположениях. Допустим, говорил он, неизвестного убил Игнатьев. Что тогда получается? Неужели же он отправился бы домой, оставив труп на видном месте? Он бы как-то уладил это дело с Толей. Нет, не он. Володя тоже вряд ли. Зачем? Тут нужно было иметь ОЧЕНЬ веские мотивы. Он их у него не видел. Кто-то из игроков? Но они держались все вместе. Такое было бы возможно только в одном случае, если бы убийство было заранее спланировано. Ему же казалось, как и мне, что убийство было спонтанным, кто-то так поступил от неожиданности. Значит, это не игроки.
- Выходит, он сам треснул себя по голове бронзовым Мидасом, - мрачно сказала я, - потом еще физиономию изуродовал, после чего, на всякий случай, припрятал орудие убийства.
- Выходит, что так, - признал Арсений. – Или же мы полные идиоты, и что-то упускаем.
- Принеси мне информацию о постояльцах, - упрямо повторила я, - может, это поспособствует стимулированию мыслительного процесса. Можно вечером встретиться в нашем офисе и продолжить мозговую атаку.
Арсений с улыбкой посмотрел на меня:
- А как твое здоровье, позволит?
- Позволит.
- Так я и знал! Григорьев достал тебя своими ухаживаниями. Этого и следовало ожидать.
- Не торопись с выводами, - остановила я. – Григорьев здесь ни при чем, дело во мне, но не хочу об этом говорить. Не заставляй меня лгать. И вообще, я умею за себя постоять.
- Не сомневаюсь. Но…, может, пора обзавестись защитником? – сказал он и наклонился ко мне, чтобы поцеловать.
В это время зазвонил мой мобильник. Я поспешно схватила его, надеясь услышать Макса, но это был его знакомый, которого Макс задействовал, когда мы разрабатывали мне легенду при устройстве на работу в «Мидас». Оказывается, сегодня ему позвонил Григорьев и поинтересовался моими деловыми качествами, якобы он хочет предложить мне постоянную работу. Вадим отозвался обо мне в восторженных тонах, однако сказал, что не сдастся без боя и просто так меня не отпустит.
- Похоже, роскошные блондинки пользуются повышенным спросом, - вскользь заметил Григорьев, на что наш сообщник ответил:
- Да, есть на что приятно посмотреть.
Григорьев его поблагодарил и распрощался.
- Ну как, я справился с заданием? – с воодушевлением спросил Вадим.
В ответ я лишь простонала:
- Я брюнетка.
- Предупреждать надо.
Мы с Вадимом никогда не встречались, и Макс ничего ему не сказал о том, как я выгляжу. Вот из-за таких мелочей случаются провалы, и именно таким образом нарабатывается опыт. Теперь Григорьев наверняка продолжит проверку. Любое детективное агентство в два счета установит, чем я занимаюсь на самом деле. Боже, что же я наделала! Вчера распсиховалась на пустом месте и выдала себя. Похоже, Макс прав, длительная работа «под прикрытием» расшатывает нервы.
- Что с тобой? – обеспокоенно поинтересовался Арсений.
- Григорьев меня вычислил, - еле слышно отозвалась я и рассказала о его беседе с Вадимом.
Арсений был не просто обеспокоен, но и подавлен этой новостью. Немедленно уезжай, сказал он. Андрей не остановится на полдороге, и его наверняка заинтересует, что же ты хотела узнать, устроившись к нему. Понятия не имею, какие методы дознания он к тебе применит. Сейчас, похоже, затевается что-то серьезное, намекнул он на предстоящую встречу в пригородном ресторане, так что Григорьев будет особенно подозрительным и осторожным.
- Еще и личный момент, - добавила я. – Он просто хотел мне помочь, а я обманула его.
- Об этом не думай! – оборвал меня Арсений. – Наверняка и у него тайные мысли имелись, так что собирайся. Я отвезу тебя, куда скажешь.
Я напряженно думала, куда мне податься. Конечно, можно поехать к маме. Но вдруг он меня и там разыщет? Мне меньше всего хотелось втягивать маму с дядей Гришей в свои неприятности. Сколько раз они мне говорили, что пора сменить работу! Я поделилась своими сомнениями с Арсением, и он согласился, что следует подыскать другой вариант.
- Собирай вещи, - сказал он. – Я через час за тобой заеду.
- Куда поедем?
- Вот через час и скажу.
Он быстро ушел, а я стала метаться по квартире, собирая вещи. Куда я опять вляпалась? Да, нужно где-то затаиться, и все хорошенько обдумать. В это время опять раздался звонок мобильника. Я подняла трубку, не глядя на экран, и телефон чуть не выпал из моих рук. Это был Григорьев.
- Нам надо поговорить, - увесисто произнес он.
- Извините, я тороплюсь. Меня ждет машина, я уезжаю в Москву.
- Поедете следующим поездом, - приказал он. – Сначала мы поговорим. Вы меня обманывали. Я хочу выяснить, в чем дело.
Меня трясло от ужаса. Я не знала, что делать. Может, действительно не стоит пороть горячку и откровенно поговорить с ним? Но что я скажу? Что мне известно о подпольном казино и о том, что в момент убийства неизвестного он находился в клубе? Вряд ли ему понравится такая осведомленность. А если и его подельники об этом пронюхают, мне уж точно не поздоровится. Нет, об этом говорить нельзя, надо придумать что-то другое. Но что? Сходу ничего не придумывалось. Но нужно было хоть что-то ответить ему.
- Я не знаю, о каком обмане вы говорите. Я усердно работала на вас и уж, во всяком случае, никакого вреда вам не нанесла, - сказала я, постепенно успокаиваясь. – Если же вы хотите поговорить об Антоне, то я этого не хочу. Сейчас я действительно уезжаю к своему парню, а когда вернусь, мы встретимся и поговорим, если у вас не отпадет охота в этом.
- Я уже подъезжаю к площади Восстания. Дождитесь меня, - сказал он и отключился.
Я быстро набрала номер Арсения, но номер был занят. Накинув куртку и прихватив собранные вещи, я выбежала из дому, не забыв запереть дверь на все замки, после чего отключила телефон. Знакомыми с детства дворами я помчалась к своему офису. Только переступив его порог и опустив все жалюзи, я перевела дух. Потом послала сообщение Арсению: «К дому не подъезжай, Григорьев уже там. Я в надежном месте, вечером позвоню с другого телефона», после чего опять выключила мобильник. Конечно, можно прямо сейчас позвонить Арсению и сказать, где нахожусь. Но прежде я хотела все обдумать. В принципе, я ему доверяла. Но ведь именно он настойчиво рекомендовал меня в официантки, значит, рассерженные члены клуба могут добраться и до него. Стоит ли вводить его в искушение? Или того лучше – заподозрив, что мы с ним заодно, они, выследив его, явятся ко мне.
Вряд ли выбор офиса в качестве убежища хорошая идея, пришло мне в голову, когда я немного успокоилась. Если Григорьев уже успел навести справки, то скоро он или его люди будут здесь. Впрочем, света в окнах нет, жалюзи опущены, а помещение на сигнализации, так что рваться сюда они не станут. А вот понаблюдать за конторой очень даже могут.
Впрочем, это меня не сильно беспокоило. Благодаря присоединенному к офису флигелю, я могу незаметно уйти дворами, предварительно изменив внешность. Только сначала надо решить, куда идти и вообще, стоит ли скрываться. Ни в каких преступлениях я не замешана. Меня могут обвинить только в том, что я занималась частным сыском, не имея на то лицензии. Конечно, за это тоже полагается наказание, но не бог весть какое страшное. Может, обратиться в милицию? Но ведь Кропотову немедленно становится известно обо всем, что так или иначе касается его клуба, следовательно, тогда у меня появится весьма могущественный враг. Уж не говоря об убийстве и пожаре, хватит и того, что я знаю о существовавшем в «Мидасе» подпольном казино. Этого вполне достаточно, чтобы захотеть свернуть мне шею. Ведь Кропотов сейчас, как огня, боится любого скандала. А если ни о чем не упоминать, то, как объяснить, чего я боюсь и от кого скрываюсь? Никак. Тупик.
Может, зря я испугалась Григорьева? Вдруг он дальнейшей проверки не проводил? Вчера он пару раз упомянул, что мое поведение кажется ему странным, а после того, как я скоропалительно уволилась, его подозрения усилились, и он позвонил моему предыдущему «работодателю» просто для очистки совести. Если бы Вадим поправил его и сказал, что я брюнетка, то он на этом бы и успокоился. Или не успокоился? Ведь не зря он бросил фразу о блондинках. Наверное, нужно было все-таки встретиться с ним и все выяснить. Но что сделано, то сделано. Сыщик должен быть последовательным, иначе одна глупость начинает громоздиться на другую, а я их и так уже изрядно нагромоздила. Немного подумав, я отправила эсэмэски маме и Машке, предупредив, что в ближайшие дни буду выходить на связь сама. Но Максу сообщу обо всем позднее. Сначала надо решить, что стоит ему сообщать, а что придержать до лучших времен.
День клонился к вечеру, жалюзи почти не пропускали света, так что я оказалась практически в полной темноте. Мне всегда было спокойно и уютно в нашем офисе, но не сейчас. Я прошла на кухню и закурила, надеясь, что огонек от сигареты не будет виден с улицы. Через некоторое время поняла, что никакого решения не смогу принять, пока не проконсультируюсь с Максом.
Резкий телефонный звонок просто взорвал тишину, я даже вздрогнула, после чего осторожно прошла в приемную. Хорошо, что включен автоответчик. Однако звонивший сообщения не оставил, из чего я сделала вывод, что кто-то проверял, не спряталась ли я здесь. Хорошо, если этой проверкой и обойдутся, а если нет? Впрочем, особо бояться нечего. Даже в самом худшем случае они не будут устанавливать дозорных по всему периметру здания, а дверь из флигеля выходит на противоположную сторону, где у нас и окон нет. Я немного приободрилась. Сознание того, что в любой момент могу выйти отсюда, не могло не радовать. Одно плохо – о расследовании думать не получалось, все мысли были лишь об одном – как выпутаться из этой ситуации.
Мои мысли долго бродили по кругу, потом какие-то древние воспоминания всплыли, будто я уже лежу на смертном одре и прощаюсь с жизнью. Мне это не понравилось. Я выпила чаю, после чего вернулась в приемную и легла на диван. Пора было звонить Максу, а то он, не дозвонившись, может поднять шум. Осветив циферблат часов зажигалкой, я ахнула: половина десятого! Обычно Макс звонит в девять часов. И в это время зазвонил телефон. Я сорвалась с места, чтобы схватить трубку, но вовремя остановилась и прислушалась: это был Макс. С огромным облегчением я поднесла трубку к уху, так и не решив, что ему говорить, а о чем умолчать.
- Почему твой мобильник не отвечает?! – накинулся Макс. - Я мозоль на пальце натер, пока дозванивался тебе, домашний телефон тоже не отвечает, лишь сейчас догадался позвонить в офис. Что ты там делаешь в такое время? У меня даже голова опять закружилась, так я о тебе беспокоился.
- Прости, Макс, - виновато сказала я, понимая, что всей правды говорить не стоит, иначе его лечение пойдет насмарку, - наверное, батарейка в мобильнике разрядилась.
Он еще немного поворчал, потом вернулся к своему вопросу: чем я занимаюсь в офисе в то время, когда должна отдыхать? Я наплела ему, что вчера у меня поднялась температура, поэтому я позвонила Григорьеву и сказала, что больше на работу не выйду. Однако сегодня к вечеру мне полегчало, и я решила прийти в офис, чтобы занести в электронную картотеку последние данные.
- Значит, этот фрукт все-таки тебя достал? Я ведь чувствовал, что не стоит тебе туда соваться! В общем, всё! Ты сейчас же идешь домой и ложишься спать, чем и будешь заниматься вплоть до моего возвращения. Это приказ. Пока я твой начальник, а не наоборот. Через полчаса перезвоню на домашний номер и проверю.
- Я не подойду к телефону, - хмуро ответила я, - не люблю, когда меня контролируют. Я сама буду звонить тебе по вечерам.
Макс понял, что перегнул палку и стал говорить о том, как по мне соскучился и как ждет возвращения в Питер. Якобы он до сих пор не сбежал из санатория лишь потому, что хочет вернуться полностью здоровым, а не старой развалиной. Он часто вспоминает меня, вообще, если ему верить, постоянно думает обо мне и ему очень не нравится, что я занимаюсь таким опасным делом. Теперь он думает, что позволил мне его продолжать в свое отсутствие только потому, что был не в себе. Я слушала его и усмехалась. Наверное, девица не сочла нужным сообщить ему о моем звонке, и он о нем не знал, ведь вызов был принят, а вряд ли он постоянно проверяет принятые вызовы, ведь не в маразме же. Макс казался искренним, но я знала, что он может совсем неплохо действовать сразу в нескольких направлениях, поэтому большого значения его словам не придавала.
- А ты обо мне вспоминаешь? – спросил он.
- Конечно. Как себя чувствуешь?
- Нормально. Почти так, как до аварии. Но ты думаешь обо мне? – с нажимом спросил он.
Я не хотела затягивать разговор, ведь «проверяющий» может еще раз позвонить и обнаружить, что телефон занят.
- Не хочу сейчас об этом говорить.
Макс оказался покладистым, сказал, что поговорим об этом при встрече, до которой осталось чуть больше недели, а сейчас ему пора, ведь из-за того, что долго не мог до меня дозвониться, у него чуть не сорвалась вечерняя прогулка.
- Целую, - сказал он на прощание.
- Пока, Макс, - бросила я.
Повесив трубку, я невольно улыбнулась. Я не могла долго сердиться на него, он таков, каков есть – ему нужно всех обаять и получить подтверждение этому, иначе он не успокоится. Мне всегда нравились «неправильные» мужчины, но этому пора положить конец. Впрочем, в данный момент это беспокоило меня далеко не в первую очередь, так как в первой очереди стояло то, что я ничего ему не рассказала о своих проблемах. Если бы он не упомянул о том, что у него закружилась голова, когда он не смог до меня дозвониться, я бы непременно это сделала, но все-таки я слишком хорошо к нему относилась, чтобы рисковать его здоровьем. Что бы он сделал, когда всё узнал? Наверняка примчался бы сразу сюда и развил бурную деятельность по моей защите, что наверняка стоило бы ему окончательной потери здоровья. В том, что он поступил бы именно так, я ни минуты не сомневалась. И дело вовсе не в том, что он испытывает ко мне какие-то особенные чувства, просто он – мой друг и начальник, так что чувствует за меня ответственность. Его отец тоже подчеркивал это его качество. Ладно, бог с ним, как-нибудь сама выкручусь. Но ведь без помощи Арсения мне не обойтись, к тому же, надо предупредить его, чтобы ничего не говорил Максу.
У нас в офисе на всякий случай хранился запасной мобильник, оформленный на подставное лицо и снабженный всевозможной защитой. Именно с него я и позвонила Арсению:
- Ты можешь говорить? – спросила я.
- Сейчас нет, потом перезвоню. Ты откуда звонишь, у меня твой номер не определился, - почти прошептал он.
- Я тебе сама перезвоню. Во сколько?
- Через час.
Как я провела этот час, лучше никогда не вспоминать. Я металась по офису, не находя себе места. Мне хотелось включить свет, телевизор и приемник, чтобы стало светло и шумно, а потом позвонить кому-нибудь и долго беседовать о чем-то хорошем и возвышенном. Был соблазн позвонить Максу и все ему рассказать. Мы с ним вместе расследовали множество дел, порой весьма сложных и щекотливых, но мне ни разу не угрожала опасность. Прошлым летом впервые попыталась справиться самостоятельно, пока он был в отпуске, и чуть не погибла. Слава богу, до этого не дошло, но отголоски моей самодеятельности останутся во мне до конца жизни. Это уже моя вторая попытка, и тоже весьма неудачная. Больше никогда и ни за что! Впрочем, в прошлый раз я тоже так заявляла. Тогда мне хоть удалось все свернуть по-тихому, и Макс ничего не узнал, но на этот раз шила в мешке не утаишь.
Когда этот бесконечный час подошел к концу, я набрала номер Арсения:
- Ты можешь говорить?
- Да, - нервно ответил он. – Нам нужно срочно встретиться.
- Скоро полночь, слишком поздно, давай поговорим по телефону.
Он настаивал на личной встрече, но мне не хотелось выдавать свое убежище, не узнав, как обстоят дела. Однако Арсений уперся, повторив, что это не телефонный разговор.
- Но вдруг за тобой следят! – воскликнула я.
Он заверил, что это исключено, а встретиться нам необходимо, он раздобыл сведения о постояльцах отеля, которые по телефону не передашь. Это окончательно сломило мое сопротивление, и я призналась, где нахожусь. Уже через секунду я об этом пожалела. Нужно было настоять на телефонном разговоре. Вспомнился подозрительный звонок, и мне стало совсем неуютно. А вдруг эти типы не ограничились телефонным звонком и оставили у входа сыщиков? Его же вмиг засекут! Тогда у меня и этого помощника не останется. Скрепя сердце, я опять ему позвонила и высказала свои опасения.
- Я буду внимательным, - повторил он и сразу отключился.
Ситуация с каждой минутой нравилась мне все меньше, и я в очередной раз пожалела, что не встретилась с Григорьевым. Во всяком случае, я бы уже знала, на каком я свете, а так – можно вообразить все, что угодно. Надо было хоть какое-то послание Максу оставить, на всякий случай, вдруг подумала я, после чего меня затрясло. Теперь не успеть, наверняка Арсений уже близко. Единственное, что я все-таки успела сделать, так это включить монитор, на который передавалось изображение с камеры над входом. Жалюзи плотные, а свет от монитора падал на стену, так что вряд ли с улицы что-то заметят. Я затаилась на своем привычном рабочем месте, где всегда чувствовала себя хозяйкой, а теперь, сидя на краешке стула и съежившись от страха, нежелательной гостьей. Я, не отрываясь, смотрела на монитор, но пока там ничего подозрительного видно не было. Мимо нашего крыльца узкая дорожка вела из переулка во двор, по ней и днем ходили нечасто, а в позднее время и вовсе редко пользовались. В наш двор можно войти и с Невского проспекта, и с улицы Конной.
У меня уже глаза стали слезиться от напряжения, когда в поле зрения появился Арсений. Он вошел со двора, видимо, там оставил машину, мельком взглянул на камеру и позвонил в домофон. Я молча открыла. Мы встретились в прихожей в кромешной тьме.
- Включи свет, - сказал он.
- А если с улицы наблюдают за конторой?
- Включи, - устало повторил он. – Никто за тобой не следит.
Поддерживая под руку, он довел меня до кухни и сам предложил мне закурить. Сигареты лежали на столе, и я долго искала зажигалку, в конце концов, обнаружив ее в кармане брюк. Арсений дал мне закурить, лишь потом заговорил.
Он уже собирался свернуть на Херсонскую, когда получил мое сообщение, так что сворачивать не стал, а, сделав небольшой крюк по району, отправился к себе на работу, где его и застал звонок Григорьева. Тот предложил пообедать в ресторане неподалеку, и Арсений согласился. Григорьев не стал ходить вокруг да около и спросил, как давно и насколько хорошо он меня знает. Арсений, в свою очередь, поинтересовался, с какой стати он интересуется временной официанткой. Тогда Григорьев сообщил, что я больше недели работала его секретаршей. Арсений, как смог, выразил удивление, после чего Григорьев и признался, что мое поведение показалось ему подозрительным, и он решил позвонить моему бывшему работодателю, но разговор с ним его не успокоил, так как тот, скорее всего, в глаза меня не видел. В общем, в ходе беседы, они обсудили множество всяких нюансов. Арсений сказал, что неоднократно видел меня в компании Макса в последние два-три года, но близко мы не общались. Видеть меня блондинкой ему не доводилось, но в рыжем цвете я ему понравилась, хотя с черными волосами все же лучше. Пришлось затронуть и мои отношения с Максом. Арсений сказал, что приятель не делился с ним своими переживаниями, но он так понял, что я довольно строптивая, и что наши отношения совсем не безоблачные, возможно, случались и разрывы. В конце разговора упомянул о том, что звонил сегодня Максу, и тот сказал, что я обещала к нему приехать. Арсений не знал, что именно эту версию выдвинула я, когда отказалась встретиться с Григорьевым, но угодил в самую точку. Напоследок предложил навести обо мне подробные справки, на что Григорьев ответил, что не стоит – слишком много чести.
Я не скрывала своей радости, что все сложилось именно так, а не иначе, и не понимала, почему Арсений такой мрачный. Последовала вторая порция новостей.
После обеда с Григорьевым Арсений отправился в «Мидас». Договоренность о продаже здания была уже достигнута, и работники клуба заканчивали упаковку оставшихся вещей. Галя освобождала свой кабинет, когда к ней зашел Арсений. Компьютер был включен, и он сказал, что хочет сделать копию архива отеля.
- Зачем? – вяло поинтересовалась Галя.
- Так положено, - невозмутимо отозвался Арсений и сбросил на флэшку интересующую нас информацию. – Вдруг что-то пропадет при переезде?
Затем он спустился вниз и услышал какую-то возню в ресторане. Там привлеченные к делу кухонные работники выносили мебель из ресторана к черному ходу. Вся обстановка клуба была повреждена при пожаре и никакой ценности не имела, но видимо, будущий хозяин потребовал все убрать. Арсений стоял посреди ресторана, когда к нему подскочил один из работников и, возбужденно схватив его за руку, потащил за собой в красную гостиную. Там уже никакой мебели не было за исключением стеллажа, который отсоединили от стены, обнажив дверцу сейфа.
- Вот, - возбужденно говорил работник, - тайный сейф, его надо открыть, вдруг там что-то есть. Не оставлять же ЭТО новым хозяевам!
Арсений тут же достал телефон и позвонил Кропотову. Тот велел найти специалиста, который мог бы справиться с замком, и ждать его приезда. Подходящий специалист имелся в штате Арсения, так что он его вызвал, но Кропотов приехал еще раньше. Он нервно расхаживал по гостиной, но почти ничего не говорил. Стеллаж унесли, другой мебели в гостиной не осталось, так что им пришлось долго маяться, пока сотрудник Арсения справился с замком. На это ему потребовалось гораздо больше времени, чем Николаю. И каково же было разочарование Кропотова, когда обнаружилось, что сейф пуст!
- Меня опередили, - пробормотал он, затем поднял на Арсения возбужденный взгляд: - Готов заплатить миллион долларов тому, кто найдет пропажу!
- Хотелось бы знать, что искать, - подал голос Арсений.
Немного подумав и успокоившись, Кропотов сказал, что это досье на тех, кого не приняли в клуб. Арсений стал допытываться, уверен ли он в том, что эти досье хранились именно там и, если уверен, то неплохо бы знать, когда именно они исчезли. На это Кропотов лишь пробурчал, что готов заплатить большие деньги за то, чтобы всё узнали.
- Может, быстрее и проще собрать новое досье? – предложил глава службы безопасности.
Это предложение заинтересовало Кропотова, в результате чего ужин с Аверьяновым был отменен, зато состоялся другой, на котором присутствовали сам Кропотов, Григорьев и Арсений с отцом. На этот раз владелец клуба высказывался обо всем откровенно. Он сказал, что Аверьянов в силах помочь ему в его делах, но по каким-то причинам не хочет этого делать. Возможно, не может забыть обиду, которую ему нанесли, не приняв в клуб. Во всяком случае, от весьма солидной суммы, которая была ему предложена через посредников, отказался – то ли и впрямь затаил обиду, то ли, нахапав сверх меры, решил вдруг стать честным. Вот тут очень пригодился бы компромат. Кропотов надеялся, что он хранится в сейфе управляющего, и разговаривал с ним на эту тему, но тот заверил, что ничего об этом не знает. После смерти Игнатьева Кропотов лично в этом убедился. Наверное, Кузьмин, предыдущий управляющий, спрятал компромат в тайном сейфе, который и оборудовали по его заказу. Кропотов хотел, чтобы пропавшие документы нашли или же собрали новое досье. Теперь это сделать будет проще, так как известно, что искать – донос Аверьянова на Власова и подтверждение его связи с несовершеннолетней. Именно эту работу он и поручил Арсению.
Мой первый звонок раздался, когда они заканчивали этот разговор, после чего поехали с отцом поздравлять мать, которая сидела за праздничным столом с двумя подругами.
- А твоя жена? – поинтересовалась я.
- В отъезде, - кратко ответил он, но мне показалось, что он солгал. Похоже, у них и впрямь неладно.
Мой второй звонок застал его в доме родителей, откуда он и направился ко мне. Когда он закончил свой рассказ, я поставила чайник, решив, что пора подкрепиться. Припасы, которые он принес на наше первое совещание, были просрочены, но копченая колбаса, сыр и хлеб, купленные мной, в полном здравии ждали своего часа в холодильнике.
- Почему такой мрачный? – спросила я, налив нам чаю.
- Ты еще спрашиваешь! Я же глава службы безопасности, Кропотов – мой клиент, а я вожу его за нос. Мне всё это очень не нравится.
Я его хорошо понимала. Одно дело – следить за кем-то абстрактным, и совсем другое – за своим знакомым, который тебе доверяет. Похоже, он не представлял, на что идет, взявшись за расследование.
- Ты можешь отдать досье Кропотову и заработать миллион, - неожиданно предложила я. – Как тебе такая идея?
Арсений с удивлением уставился на меня:
- Ты это серьезно? Неужели думаешь, что для меня деньги главное?
- Но ведь ты не за «спасибо» работаешь, - пробормотала я. – К тому же, Кропотов твой клиент.
Арсений сказал, что если бы у него относительно Кропотова не было никаких подозрений, то он отдал бы эти досье сразу, не дожидаясь, когда за них назначат награду. Сейчас у него подозрения не только не уменьшились, но и усилились. Теперь он наверняка знает то, что Кропотов пытался найти компромат уже давно, так что не исключает, что именно он подослал в клуб своего человека, чтобы разжиться им. Кто убил его посланника, пока неизвестно, но поспешность и усердие, с которыми владелец клуба замял дело об убийстве, говорит о многом.
- Если бы я даже оказался настолько алчным, что захотел бы получить обещанную награду, - добавил Арсений, - то все равно не решился бы это сделать сейчас.
Оно и понятно. Трудно объяснить, откуда у него вдруг появились эти досье. Можно, конечно, сделать липовый заказ какому-нибудь агентству, а потом представить материалы как только что найденные. Но это легко проверить. К тому же, давать такое задание частному сыщику небезопасно, вдруг он захочет «сдать» заказчика, рассудив, что от Аверьянова получит больше. В общем, я так и не поняла, чего в решении Арсения больше – благородства или опасений. Любой вариант развития событий грозил неприятностями. В конце концов, мы решили, что он скажет Кропотову, что наймет своего знакомого сыщика, когда тот вернется из отпуска, так как подпускать к такому делу непроверенных людей крайне опасно. А сам пока попытается выяснить, кто и когда установил тайный сейф в клубе. В этом я взялась ему помочь, используя связи Макса.
Арсений выглядел усталым и измученным, но все же попытался меня обнять, бормоча что-то невнятное, на что я, отведя его руку, сказала, что сейчас только интрижек и не хватало. Он как-то вяло и несмешно пошутил в ответ, после чего вскоре удалился. Номер мобильника я ему не дала, посоветовав оставлять сообщения на автоответчике в офисе. В случае необходимости я буду ему перезванивать.
- Ты мне не доверяешь? – грустно осведомился он.
- Тебе доверяю, ведь ты же знаешь, где я нахожусь, - успокоила я, - но твой телефон может оказаться в чужих руках, и я не хочу, чтобы в нем был этот номер.
Дело было не только в этом. Я не знала, как долго смогу оставаться в своей конторе, возможно, мне придется куда-то перебраться, и я не хотела, чтобы мое местонахождение могли обнаружить по сигналу мобильника. А его номер установить не так-то просто, Макс в свое время побеспокоился об этом. Я, помнится, еще посмеивалась над ним и его пристрастием ко всяким «шпионским» штучкам.
Арсений ушел около двух часов ночи. Я ему сочувствовала. Он оказался в крайне неприятном положении, и было непонятно, как из него выпутываться. Именно не просто действовать, а выпутываться. Деятельность сыщика часто приводит к таким ситуациям, из которых приходится выпутываться. На первый взгляд, все не так уж плохо – у него материалы, которыми жаждет завладеть Кропотов, причем, не скупясь на затраты. Но Арсений сам создал такую ситуацию, когда сделать это не только непросто, а практически невозможно. Кропотов не дурак и поймет, когда и как они оказались у Арсения, тогда он ничего кроме неприятностей не поимеет, заодно и его отцу достанется.
Можно и дальше все скрывать, но в какое-то агентство обратиться придется, и заказчиком будет Арсений. Наш брат, частный сыщик, далеко не всегда честен и благороден, так что в случае предательства гнев Аверьянова сначала будет направлен на Арсения, а затем через него выйдут и на Кропотова. Обращаться в нашу фирму он не может, чтобы не выдавать меня и Макса, да и себя, так как обязательно возникнут вопросы, с какой стати я устроилась к Григорьеву, когда шантажист был уже вычислен. В общем, куда ни кинь – всюду клин.
А как бы поступила я на месте Арсения? Наверное, постаралась бы установить, причастен ли Кропотов к преступлениям, происходившим в клубе, и, если не причастен – отдала бы ему досье Аверьянова, обставив это соответствующим образом, а остальные уничтожила бы. Что ж, в любом случае надо установить личность убитого, а там постараться и до остального добраться. Мысль сложилась в рифму, и я подумала, что скоро и вслух стану изъясняться стихами.
Я устроилась на ночлег в кабинете Макса. Он иногда там ночевал, так что постельные принадлежности имелись, которыми я и воспользовалась. Усталость, накопившаяся за день, сразила меня, едва я коснулась подушки.
Глава двадцатая
Спала я довольно безмятежно, так что, проснувшись в половине девятого, чувствовала себя не только отдохнувшей, но и позитивно настроенной. Вчерашние страхи казались далекими и необоснованными, и я была готова продолжить расследование, более того, мне хотелось приступить к нему немедленно. Даже не умывшись и не переодевшись, я включила компьютер, лишь потом стала приводить себя в порядок. Кое-какие вещи я с собой прихватила, так что в ближайшие несколько дней никаких проблем не предвиделось. Наконец, съев пару бутербродов и выпив кофе, я села за компьютер и ознакомилась с архивом мини-отеля. Там было множество всяких сведений о финансовой и хозяйственной деятельности, но меня интересовало только одно – постояльцы, покинувшие отель в утро убийства.
Всего на тот момент там проживали шесть человек – две дамы, один пожилой мужчина и трое мужчин в возрасте от тридцати пяти до сорока лет. Один из них был мне знаком – это кандидат в члены клуба Куприянов, меня заинтересовали двое других. Судя по записи, они покинули отель в день убийства, причем, одновременно – в 8.45 утра. К тому моменту труп еще не был обнаружен, а уборщица убиралась в ресторане. Неужели тупик? Но я не собиралась так быстро сдаваться и позвонила нашей «внештатной сотруднице», попросив навести справки об этих двоих, благо номера паспортов и адреса постоянного места проживания в базе имелись. Затем посмотрела, когда они заселились в отель: Иванов за два дня до убийства, Терехов – за три. А уехали вместе, с точностью до минуты. Случайность? Но ведь оба бронировали номер на пять дней!
Я прошла на кухню и закурила, продолжая размышлять о странном совпадении, и в это время раздался звонок телефона. На цыпочках я прошла в приемную. Неужели меня опять проверяют? Но это была Машка. Она сетовала на то, что ни по мобильному, ни по домашнему телефону не может мне дозвониться, поэтому решила позвонить в офис, благо здесь есть автоответчик. Мне нужно с тобой поговорить, - завершила она свое обращение и отключилась.
Перезванивать сразу я не стала, чтобы не выдавать свое убежище. С нее станется – она может и сюда заявиться. Решив, что надо немного выждать, я позвонила маме. Предупредила, что на несколько дней уезжаю по делам в Москву, так что на связь буду выходить сама, пусть не волнуется.
- Почему твой номер у меня не определился? – спросила мама.
- Наверное, на линии какие-то неполадки, - не моргнув глазом, ответила я.
Затем позвонила Машке.
- Ты прослушала мое сообщение? – сразу спросила она.
- Какое сообщение? – как бы удивилась я. – Я сейчас подъезжаю к Москве, в ближайшие дни мне вообще будет не до разговоров. Вот и позвонила, чтобы предупредить.
Больше ни о чем Машка спрашивать не стала, так как была переполнена эмоциями. Сегодня ночью ей позвонил Денис и сказал, что очень ее любит и ждет-не дождется, когда вернется домой и увидит ее.
- Но ведь когда мы с ним виделись перед отъездом, он от меня просто сбежал! Представляешь?! Что мне делать? – вопрошала она. – Он ведь завтра вернется! Я после его звонка заснуть не могла, еле дождалась, когда можно будет тебе позвонить! Хорошо, что сегодня мне к третьему уроку!
Машка тараторила без умолку, и в ее голосе попеременно проскальзывали то возмущение, то надежда.
- Сделай вид, что все в порядке, - посоветовала я, - а там видно будет.
- А как же эти эсэмэски?! А еще: ОНА!
- Разругаться с ним всегда успеешь. Подожди, вдруг он сам тебе что-то расскажет. В общем, я рада, что все так получилось. Бывают совершенно невероятные объяснения, поверь. – Машка опять стала что-то возмущенно говорить, но я ее перебила: - Все, Машунь, я подъезжаю к Москве. Через пару дней позвоню, боюсь, раньше не получится. А ты не делай, пожалуйста, судорожных движений и хорошенько подумай, чего хочешь. И так ли тебе нужна правда?
Отключившись, я некоторое время размышляла над советами, которые дала подруге. И так ли тебе нужна правда? Ведь сама я только тем и занимаюсь, что ищу правду, и это касается не только работы. Так с чего же я взяла, что Машке она не нужна? Конечно же, нужна. На лжи счастья не построишь, но… иногда и правда может разбить его в дребезги. Давать советы дело непростое и небезопасное. На мой взгляд, со стороны не всегда виднее. Чтобы мысли не соскользнули на мою личную жизнь, я немедленно вернулась к работе.
Итак, на чем я остановилась? Двое покинули отель одновременно – в 8.45. Галя, кажется, приходит не раньше девяти, она как-то об этом обмолвилась. Значит, выписку оформила горничная, по совместительству исполняющая должность дежурного администратора. Ведь постояльцы могли покинуть гостиницу в любое время, у некоторых был ночной поезд или самолет. Мои подозреваемые прописаны в разных городах – Иванов в Москве, а Терехов в поселке Озерный на окраине Ленинградской области. Впрочем, у каждого могли быть свои обстоятельства, и просто случайно оказалось, что они выписались из отеля в одно время. Некоторое время я тупо смотрела на экран монитора, потом решила проверить время их выхода из здания клуба.
Тут меня и подстерегало открытие. Иванов вышел из клуба в 8.48, а Терехов клуб не покидал! Я просмотрела записи на входе в клуб за весь день, потом за следующий, но так и не нашла больше ни одного упоминания о Терехове. Как мы не обнаружили такой неувязки сразу? Впрочем, в таком ключе мы и не проверяли. Просто посмотрели, кто находился в клубе в момент убийства, а дальнейшими перемещениями постояльцев не интересовались.
Теперь неизвестный перестал был неизвестным – это Андрей Терехов, тридцати шести лет от роду. И имя убийцы я знала – Валерий Иванов, тридцати восьми лет. Судя по всему, они явились в клуб с одной целью – разжиться самой секретной частью архива, но в один не слишком счастливый момент столкнулись. Возможно, у Терехова был пистолет, и он направил его на Иванова, но тому удалось воспользоваться бронзовой статуэткой.
Кое-что оставалось неясным. Судя по времени убийства, оба оказались в красной гостиной, когда в бильярдной еще продолжались игрища. Они сильно рисковали. Зачем? Неужели судмедэксперт ошибся, и убийство произошло позднее? – пришло мне в голову. В заключении говорится, что с трех до пяти. Кажется, одним из главных показателей является температура тела, которая зависит не только от времени смерти, но и от температуры окружающей среды . Значит, если тело на некоторое время перенесли в кладовку, где никакого отопления нет, то это могло сказаться на точности выводов эксперта. Наверняка убийство произошло в районе шести!
Я была не просто довольна, но и горда собой. Теперь картина преступления предстала перед моими глазами в полном объеме. Итак, в то время, когда в ресторане было много посетителей, сначала один, затем второй, независимо друг от друга, прячутся в подсобных помещениях. Наверняка оба в предыдущие дни наблюдали за клубом и выяснили, что к половине первого ночи никого на первом этаже не остается. Но тут их ожидает неприятная неожиданность – появляются игроки, и начинает работу подпольное казино. Видимо, они изрядно утомились и перенервничали, пока дождались той заветной минуты, когда Толя закрыл дверь за Володей, после чего решили действовать. Иванов первым вышел из укрытия, Терехов направился вслед за ним и, войдя в красную гостиную, направил на него пистолет, чтобы говорить с ним с позиции силы, вряд ли он собирался устраивать стрельбу среди ночи. Но Иванов, возможно, поддавшись инстинкту, к тому же находясь во взвинченном состоянии, отреагировал моментально – бронзовая статуэтка опустилась на голову Терехову. Наверняка он об этом сразу же пожалел, но сделанного не воротишь. Для того чтобы в убитом не опознали постояльца отеля, он уродует ему лицо, затем, обернув его голову своим пиджаком или курткой, переносит тело в кладовку, где до этого прятался. Однако до появления уборщицы оставалось достаточно времени, чтобы отодвинуть стеллаж и достать из сейфа досье. Почему он этого не сделал? Тут было о чем подумать. Через несколько минут кое-что пришло мне в голову.
Возможно, он просто явился на разведку, чтобы посмотреть, что к чему, а уж потом собирался заняться этим делом всерьез, ведь не зря забронировал отель на пять дней. Кстати, туда не так просто попасть – кто его порекомендовал? Об этом в архивах отеля записи нет. Его появление в красной гостиной не случайно, значит, он знал о тайном сейфе, но у него не было ключа. Однако оба наших умельца достаточно быстро справились и без ключа. Неужели же такая работа оказалась ему не под силу? Зачем посылать на столь специфическое задание человека, который не обладает нужными навыками? Опять вопросы, вопросы и еще раз вопросы. Только что казавшаяся ясной картинка несколько помутнела. А что, если он собирался снять слепок с замка, чтобы изготовить ключ и вернуться сюда уже с ключом?
Я решила оставить этот момент под вопросом и стала продвигаться дальше, но вдруг натолкнулась на новое предположение. Возможно, в его задачу входило установить, существует ли такой сейф, а у кого-то имелся ключик, и он просто не знал, какую дверцу им открывать. Прямо как в сказке про Буратино. Картинка опять прояснилась. Конечно, этот «кто-то» не мог доверить секретные материалы человеку, которого нанял, хотел сам воспользоваться ключом. И тут на меня опять нашло озарение. Кто мог потом свободно войти в клуб и открыть любую дверцу? – Только владелец! Значит, Кропотов послал Иванова с секретным заданием в свой собственный клуб, так как хотел, чтобы всё осталось в тайне. Никто не должен был даже догадываться, за чем он охотится. Однако когда вчера сейф обнаружили, он ключом не воспользовался и терпеливо ждал, пока его вскроют. В общем, до того засекретился, что остался с носом. Если бы раньше привлек к делу Арсения, тот наверняка обнаружил бы сейф. Впрочем, в то время Кропотов находился за границей и руководил всем оттуда. Но об этом можно потом подумать. Я представила дальнейшее развитие событий в то роковое утро.
Итак, сейф обнаружен. Нужно срочно покинуть клуб, но что делать с телом? Иванов, хорошо зная местный распорядок, решает дождаться прихода уборщицы и после того, как та уберет в гостиных, вернуть труп на прежнее место. Следствию совсем необязательно знать, что труп перемещали. Он так и делает. Уборщица, конечно же, заметила пятно, но решила, что оно от вина, так что просто все тщательно вымыла. Ковер был красноватого оттенка, и разводы не бросались в глаза. Иванов возвращает труп на прежнее место, надевает пиджак, забирает у Терехова документы, пистолет, ключ от номера и прочие мелочи, а статуэтку он еще раньше забрал и положил в карман. Выполнив все, улучает момент и выскальзывает из ресторана, так как дверь уже открыта.
Когда появляются уборщицы, охранник открывает двери в ресторан и уже не закрывает их до самой ночи. Дальше все просто. Иванов по лестнице поднимается на второй этаж. Он торопится, так как знает, что к девяти приходит Галя, и с ней будет не так просто объясниться. Катя, дежурный администратор и горничная в одном лице, в это время убирает в каком-то номере, готовясь к приезду очередного постояльца. Иванов, открыв номер Терехова, собирает его вещи, затем свои, после чего пудрит мозги Кате, говоря, что они оба срочно уезжают, и якобы Терехов уже пошел к такси. У Кати нет оснований ему не верить, она делает пометку в книге регистрации, и уже потом Галя заносит эти данные в компьютер. Иванов выходит из клуба, но пробить вторую карточку на глазах у бдительного охранника не удается, так что он все-таки оставляет за собой след.
Когда картинка перед глазами погасла, у меня появилась еще куча вопросов, на которые я не знала ответов. И хоть всё казалось таким убедительным, я понимала, что одних домыслов мало, их надо чем-то подкрепить. Самый простой способ – установить, где сейчас находится Терехов. Если он исчез, то можно будет сделать соответствующий вывод.
Работая за компьютером, я время от времени поглядывала на монитор, на который передавалось изображение с камеры над входом. Камера у нас хорошая, с большим захватом, так что видно не только крыльцо, но и проход между домами. Техническое оснащение у нас на самом высочайшем уровне. Закончив изучение архивов отеля, я в очередной раз бросила взгляд на монитор и замерла. Мимо нашего крыльца быстрым шагом прошел мужчина лет сорока. Он выглядел сосредоточенным и смотрел перед собой, но его отстраненный вид меня не обманул. Я его узнала. Это был сыщик из крупного детективного агентства, с которым мы сотрудничаем. Мы с ним не встречались, но Макс показывал мне запись своего разговора с ним. Он как-то пригласил его в наш офис для инструктажа, а меня в тот момент на месте не было.
- Запоминай, - сказал он. – Не только врагов, но и товарищей по оружию надо знать в лицо.
Макс все-таки самый лучший сыщик! Он почти всегда прав. Конечно, можно просмотреть запись с монитора, потом найти запись разговора Макса с сыщиком и сравнить, но я ничуть не сомневалась в том, что узнала его. Значит, за мной следят. В принципе, для меня это не было неожиданностью. Если слежка началась сегодня, то не страшно, лишь бы вчера не засекли Арсения, когда он приходил сюда. Я сразу же ему позвонила и сказала, что контакты на пару дней придется прервать, так как за офисом следят.
- Не может быть, - простонал Арсений. – Ведь он (Григорьев) вроде бы не собирался этого делать. Мои объяснения его удовлетворили…
Я его перебила:
- Сейчас это не важно, я как-нибудь выпутаюсь. Какие у тебя новости?
Он сегодня позвонил Кропотову и сказал, что сбор досье на Аверьянова может поручить только одному сыщику, который вернется из отпуска через неделю. Тот был очень не доволен, но признал, что кому попало такое дело доверять нельзя. Арсений пока пытается выяснить, кто устанавливал тайный сейф. Начал с просмотра различных счетов, оплаченных клубом, но пока ничего не нашел. Впрочем, у него есть еще кое-какие мысли на этот счет. Я не стала выяснять подробности. Пустой сейф меня совсем не интересовал. Поначалу я собиралась сообщить ему о своих открытиях, но потом передумала – прежде надо все проверить. Как это сделать, я уже придумала.
Едва я закончила разговор с Арсением, как зазвонил телефон, потом заработал автоответчик. Наташа, наш внештатный сотрудник, сообщила, что паспорта у Иванова и Терехова подлинные, больше ничего она проверить не успела, так как ей позвонили и сообщили о смерти тетушки, и она уже торопится на поезд. Вернется не раньше, чем через пять дней, так что посоветовала обратиться к Ане. Она сама хотела озадачить приятельницу, но той на месте не оказалось. Быстро попрощавшись, она отключилась. Я с Аней не была лично знакома, так что не стала ей звонить, решив, что пока и такой информации с меня хватит. Главное, что паспорта подлинные, значит, и адреса не липовые. Итак, вперед!
Я решила проверить свою версию о том, что неизвестный, убитый в клубе, никто иной как Терехов. Он был прописан в поселке Озерный в Ленинградской области. Я собиралась наведаться туда и выяснить все, что удастся. В том, что его нет в живых, я практически не сомневалась, но меня интересовало, чем он занимался, с кем общался и кто мог его нанять для подобной работы. Я нашла в интернете расписание автобусов, посмотрела на карте, где находится этот поселок, после чего отправилась на кухню подкрепиться. В холодильнике не было ничего кроме сыра, колбасы и хлеба, так что мне пришлось опять обойтись чаем с бутербродами. До завтрашнего утра я не собиралась покидать офис.
В девять часов позвонила Максу с секретного мобильника, что он, конечно же, сразу отметил. Я сказала, что мой телефон вышел из строя, так что пока буду пользоваться этим. Собираюсь на несколько дней поехать к маме, никаких новостей в расследовании не предвидится, так что пусть спокойно лечится и отдыхает, и каждый день звонить совсем не обязательно.
- У тебя что-то случилось? – насторожился он.
Я сказала, что очень устала и мне просто необходимо отдохнуть от всего и от всех.
- И от меня?
- От всех.
Тогда он сказал, что все понимает и больше ни за что не позволит мне заниматься оперативной работой, однако дольше двух дней без общения со мной не выдержит, так что я должна быть готова к его звонку. А было бы еще лучше, если бы я ему сама названивала по несколько раз в день.
- Не дождешься, - сказала я и хотела отключиться, когда он произнес всего одну фразу:
- Нина, я скучаю по тебе.
Мое сердце ненадолго взбрыкнуло, но потом успокоилось.
- Пока, Макс, - привычно бросила я и отключилась.
Автобус в районный центр, неподалеку от которого располагался поселок Озерный, отправлялся с автобусного вокзала в шесть часов утра, так что, съев очередной бутерброд, я легла спать. Однако уснуть долго не удавалось. То я строила планы на завтрашний день, то думала об опасности, которая может меня подстерегать в ходе предстоящей поездки, то вспоминала заключительную фразу Макса. И зачем он мне душу будоражит? Самое неприятное было в том, что я признавала, что веду себя, как идиотка – и хочется, и колется, и мама не велит. Да за время нашего знакомства он мне сотню подобных фраз сказал! Нельзя же на это постоянно вестись! А еще некоторых своих знакомых называла великовозрастными придурками, да ведь я и сама тоже великовозрастный придурок или великовозрастная придурка. Не только веду себя, как подросток, но и чувствую так же.
Автобус отъехал от вокзала в десять минут седьмого. Народу было немного, и мне удалось занять весьма удобное место у окна, где можно было вздремнуть. Предстояло ехать несколько часов, так что было достаточно времени и для того, чтобы передохнуть, и для того, чтобы привести мысли в порядок. Главное – успокоиться, а то под утро мне стали мерещиться всякие ужасы, даже сон приснился. Будто бы я иду по темной тихой улочке, когда на меня набрасываются двое. Я изо всех сил отбиваюсь, пытаюсь закричать, но мне никак не удается, и вдруг один из них разворачивает меня к себе, и я вижу лицо Арсения. В ужасе я закрываю рот ладошкой, и тут в дело вступает второй – хватает меня за руку и что-то невнятно бормочет. Я смотрю на него, и ужас становится нестерпимым – во втором я узнаю Кропотова. Именно на этом месте я проснулась и больше уснуть не смогла. С какой стати в моем сне соединились эти двое? И какой сигнал послало мне мое подсознание? Я не могла ответить на эти вопросы, впрочем, в моей жизни вопросов всегда было больше, чем ответов.
По дороге автобус часто останавливался, так что вскоре набился под завязку, но обилие людей будто меня успокоило, я уснула, и в районный центр прибыла во вполне рабочем состоянии. Плотно позавтракав в ближайшем кафе, я нашла автобус, который направлялся в Озерный, и через полчаса оказалась на его центральной улице, где соседствовали почта, сберкасса и несколько магазинов. Справившись у проходившей мимо женщины, где находится улица Молодогвардейцев, побрела в указанном направлении. В отличие от центральной, боковые улицы не были заасфальтированы, так что вчерашний снег, смешавшись с вековой грязью, образовал густую жижу, пробираться через которую оказалось весьма затруднительно. Моим любимым кроссовкам грозила неминуемая смерть, в лучшем случае – тяжелые увечья. В остальном я была одета по погоде и ничем не выделялась из местных – старое пальто и черный берет, который мне когда-то связала Машка. Пару лет я носила его с удовольствием, а потом он перекочевал во флигель, где хранились всякие вещи, которые могли понадобиться для «маскарада».
Улица Молодогвардейцев ничем не отличалась от соседних. Она была довольно узкой, на тротуары был лишь небольшой намек, а по обеим ее сторонам расположились частные деревянные дома той или иной степени изношенности. Лишь в конце улицы я заметила несколько новых двухэтажных построек из красного кирпича. Дом под номером девять, который меня интересовал, выглядел вполне прилично, его недавно покрасили в приятный зеленый цвет и вокруг участка установили новую изгородь. До него оставалось всего несколько шагов, когда мне захотелось повернуть обратно. Версия, которую я заготовила накануне и обдумывала в автобусе, вдруг показалась совершенно неубедительной. Надо было получше подготовиться к поездке, выяснить, кто еще здесь живет, а не плести всякий бред. Ноги тем временем несли меня дальше, и краем глаза заметив на двери висячий замок, я облегченно перевела дух. Лучше пусть моя поездка окажется бесплодной, чем в очередной раз провалиться.
- Вы к Тереховой? – раздался голос прямо над моим ухом.
- Да, - пробормотала я и обернулась.
Передо мной стояла пожилая женщина в пуховом платке и стеганой куртке.
- Если вы на похороны, то опоздали, - с сочувствием произнесла она.
- Какие похороны?!
У меня ум заходил за разум. Какие похороны? Ведь убитого пока не опознали.
- Так у Марии дочка померла, Наталья, под машину попала.
Тут мне стало совсем нехорошо. Похоже, Марию Терехову ждет еще один удар.
- Я об этом не знала, - растерянно произнесла я. – Я хотела выяснить насчет Андрея, а то он давно не объявляется.
Последние слова вырвались у меня сами собой, это совершенно не соответствовало заготовленной версии. Словоохотливая старушка сразу перестала быть любезной:
- Ах, вы интересуетесь этим бандитом, - протянула она и собралась пойти дальше своей дорогой, но я ее остановила:
- Но он хотя бы на похороны сестры приезжал?
- Приезжал, куда он денется.
Тут я поняла, что моя версия лопнула, как мыльный пузырь. Возможно, Терехов просто куда-то засунул свой пропуск, и охранник его выпустил без формальностей, так как тот не собирался возвращаться в гостиницу. Дальнейшее меня не интересовало, но старушка, увидев на моем лице искреннее огорчение, несколько смягчилась:
- Вы из райцентра приехали?
- Нет, из Питера.
- Тогда пойдемте ко мне, я вас хоть чаем угощу.
Я покорно пошла за ней, ведь надо было как-то убивать время, автобус в Питер отправлялся лишь в шесть часов вечера. Через несколько минут я уже сидела в уютной кухне, в которой вполне органично сочетались элементы деревенской и городской жизни.
Мою новую знакомую, Екатерину Васильевну, интересовало, какие отношения у меня с Тереховым. Я пробормотала, что не хочу об этом говорить.
- Не знаю, что бабы в нем находят, - проворчала гостеприимная хозяйка, разливая чай. – Красавцем его не назовешь, умом тоже не блещет, разве что пудовые кулаки да косая сажень в плечах. Но неужели это главное?
Я понуро молчала, с удовольствием потягивай чай и уплетая домашние оладьи. К счастью, Екатерине Васильевне главным образом был нужен не собеседник, а слушатель, так что мы были довольны друг другом. Она рассказывала о жизни в поселке и о соседях, то и дело сбиваясь на личную жизнь. Она уже давно овдовела, а дети разлетелись по большим городам, так что приходится коротать старость в одиночестве. Ее лучшая подруга Мария Терехова тоже давно вдовствует, да и с детьми не повезло. Наталья, младшая дочь, с мужем развелась, после чего стала пить да на прошлой неделе спьяну и угодила под машину. Теперь Марии придется одной воспитывать внучку, которую Наталья нагуляла шесть лет назад. Сейчас они отправились погостить к сестре Марии в райцентр, но скоро вернутся сюда на «девятый день».
- А уж с Андрюхой Мария сколько горя мыкала! Три раза в тюрьме сидел! – с ожесточением воскликнула она. Я с удивлением воззрилась на нее. – Вижу, и тебе ничего не сказал, но ты же не дура – у него всё на роже написано!
Эта новость окончательно убедила меня в том, что убитый никак не мог быть Тереховым. Его отпечатки имеются в базе данных, так что его личность сразу бы установили. Если бы Наташа до конца выполнила мою просьбу, мне бы не пришлось сегодня тащиться в такую даль. Впрочем, сидеть безвылазно в офисе не лучше. Во всяком случае, сейчас я отрабатываю те восемьдесят процентов работы, которые уходят в мусорную корзину.
Я просидела у Екатерины Васильевны до двух часов, выслушав массу поучительных историй, а на прощание подарила ей шоколадку из своих запасов, которыми обзавелась в райцентре. Сказывалась школа Макса. Отправляясь на подобные задания, он всегда брал с собой шоколадки и сигареты, хотя сам не курил. Но мало ли какая ситуация сложится?
В райцентре мне пришлось немного поскучать, так как никаких достопримечательностей там не водилось. Я бродила по унылым улочкам, смотрела по сторонам, но так и не смогла обнаружить хоть что-то интересное. Конечно, я избалована Питером, его широкими проспектами, роскошными зданиями и множеством рек и каналов, которые в состоянии оживить любой пейзаж. Возможно, и этот городок иначе смотрится летом, а сейчас вообще невозможно определить, какое время года – уже не осень, но еще не зима. Я думала о чем угодно, но только не о расследовании. Очередное поражение меня очень удручало. А ведь как правдоподобно все выглядело! Хотя… В моей версии не хватало одной весьма существенной детали. Пусть Терехов ни при чем, но преступников было двое и, если одного послал Кропотов, то кто послал второго? Или второй являлся исполнителем и заказчиком в одном лице? Что-что, а задавать вопросы я научилась, теперь бы научиться так же ловко на них отвечать.
На обратном пути я вспомнила свой сон и всерьез задумалась, что бы он мог значить. Не могу сказать, что полностью согласна с Фрейдом, толкование снов которым основано на концепции неосознанных сексуальных желаний. Есть и другие весьма сильные чувства, такие как страх, боль и ненависть. Однако решила, что вернувшись в офис, посмотрю, что означает мой сон, который почему-то никак не выходит из головы. Ближе к городу меня стали одолевать более приземленные мысли. Я думала о том, что необходимо купить, чтобы продолжить свое затворничество, и как лучше добраться до офиса. Почему-то меня ничуть не пугало то, что за офисом наблюдают. Наверное, ко многому можно привыкнуть.
Около десяти я через флигель незаметно пробралась в офис. Все бы хорошо, но нельзя было включать свет, что очень меня напрягало. Сбросив кроссовки, я прилегла на диван в кабинете Макса, чувствуя неимоверную усталость и разочарование. Следовало бы проверить запись с камеры наблюдения, но мне было лень. Да и не настолько уж плох этот сыщик, чтобы дважды за день «засветиться», так что я не стала ничего проверять, а, немного привыкнув к темноте, прошла в ванную и вымыла кроссовки, надеясь, что они переживут эту экзекуцию. Затем перекусила, не чувствуя ни вкуса, ни запаха, после чего села за компьютер, чтобы выяснить значение своего сна. Интернет предлагал массу всевозможных сонников – французский, английский, сонники Миллера, Хассе и Фрейда. Я выбрала основоположника психоанализа. Долго пыталась подобрать ключевое слово, которое не только выражало бы суть сна, но и имелось в словаре. Наконец, слово было найдено – угроза.
По мнению Фрейда, если кто-то в вашем сне угрожал вам, значит, вы легкомысленны и не замечаете опасности, стоящей у самого вашего порога, и пора подумать, как защитить жизнь от непрошенного вторжения. Такая трактовка не могла вызвать у меня ничего кроме усмешки. Угроза означает угрозу! Наверное, в интернете пишет какой-то другой Фрейд, а может, и не Фрейд вовсе. Прослушав автоответчик и не обнаружив новых записей, я отправилась спать.
Окончание следует...