Ранним утром, забросив за спину тяжёлый рюкзак, взяв в руку сумку, в другую корзину с котом, я спешу на вокзал. В вагоне много свободных мест, сажусь у окна, и пока поезд стоит, смотрю на привокзальную суету. Напротив, по всему перрону распределился народ, вероятно встречающие, ждут поезд. Вот паровоз медленно подтащил вагоны, из них высыпала толпа, в один миг, заполнив собою всё вокруг. Закричали носильщики «зашибуу», спеша продвинуть свои тележки с грузом. Встречи, цветы, объятья, поцелуи! Вот женщина рассыпала сумку с апельсинами, и они как маленькие солнечные шары, разбежались по перрону.
Где – то под потолком вагона послышался треск, и голос из репродуктора объявил, что поезд идёт до такой – то станции. Состав тронулся, за окном стали медленно удаляться перрон, люди, постройки и вот замелькали пригородные дачи, поля. Расположившись по удобней, стараюсь задремать. Ехать далеко…
К вечеру поезд подошёл к нужной станции. Я вышел на прогретый солнцем за день перрон. Народу – никого, только одиноко, у пыльного тополя стояла машина «Жигули» именуемая в народе копейкой. Она была такая старая, даже не верилось, что какие – то силы могут сдвинуть её с места. Но так – как лучшего ничего не предвиделось, я подошёл и у водителя поинтересовался, может ли он подвезти к автовокзалу. Сто рублей, буркнул он, таким голосом, как будто сомневаясь, что такие деньги, смогу ему заплатить.
Подходит, сказал я, водитель сразу повеселел, выскочил из машины, открыл проржавевший насквозь багажник, запихнул туда вещи, кроме корзины с котом, её устроили на заднем сидении. Несмотря на свою дряхлость, машина на удивление резво покатила в гору, затем под горку и минут через двадцать остановилась у вокзала.
Внутри было почти пусто, несколько человек уставшие от жары расположившись на скамейках- ели. Постучал в кассовое окошко, оно тут же открылось, оттуда выглянуло усталое лицо женщины, средних лет. Чего тебе? Автобус сегодня пойдёт до местечка? Подойдёт через полчаса от центральных рядов. Тогда один билет. Женщина не спеша написала на листочке число, время, поставила печать, билет готов. Что, в отпуск едешь или дачник, спросила она.
Было видно, что она устала за день от одиночества, и ей хотелось поговорить. В отпуск. Ну и хорошо. Народ потихоньку прибывает, кто в отпуск, кто дачники. Лето –то вот оно, вовсю катится, не успеешь глазом моргнуть, как пролетит.
Подошёл автобус, я попрощался и, взяв вещи, заспешил, народу было мало, удобно расположился на сиденье, кота поставил рядом, поехали. Хорошо бы в сторону моей деревни оказался попутчик, а ещё лучше, чтоб его встречали на машине, или на подводе, топать шесть километров с вещами по жаре не хочется. Автобус, громыхая на каждом ухабе, наконец – то остановился на нужной мне остановке, неудача, попутчиков нет, придётся топать ногами.
Перешёл по мосту через реку, свернул с большака на тропинку которая, петляя, уходила вдаль, иду, по пути любуюсь на родные и любимые с детства места. Здесь мне знакомо каждое деревце, каждый камень. Сколько хожено по этой вот тропе. По ней бегали с ребятами за семь километров в школу. Бегали в ближайшую деревню в клуб. Провожал первую свою девушку, а вот у этой берёзы впервые поцеловался, остановился, погладил шершавый старый ствол, не пощадили и тебя берёза годы. Потом служба в Армии, домой, в родную деревеньку не вернулся, осел на Урале, потом женился, дети. Прошли года и, вдруг навалилась тоска, потянуло в родные места, с тех пор каждый год едем всей семьёй домой.
Сзади послышался рёв мотора, я быстро перешёл на дорогу, пыля, подкатил грузовик, резко затормозил. Забросил вещи в кузов, запрыгнул сам, поехали, хорошо – то как, километра четыре проеду. Вдали показалась моя деревенька, первые дома. Машина шла верхней дорогой, деревня оставалась в стороне. В нужном месте постучал по кабине, соскочил на землю, подхватил вещи и зашагал. Оставалось пройти несколько сот метров. По обочинам дороге зеленели поля засеянные льном, овсом. Воздух был необыкновенно чист и прозрачен. Вот и ручей, а за ним увидел свой родной дом, над которым гордо возвышался шест со скворечником.
Поставил вещи, выпустил кота, он как – то робко обнюхал траву и исчез под крыльцом. Вокруг дома всё заросло сорной травой в человеческий рост, крапива, репей. Пошарив под крылечиной, нащупал рукоятку от топорика. Начал им отдирать доски с окон, что бы поскорее запустить в них летний вечерний свет. Освободившись ,окна тут же запламенели вечерним закатным солнцем.
Отворив дверь, прошёл в дом. Он ждал меня! Здесь всё было, как и прежде, тепло и сухо. Словно и не уезжал никуда, а только что вернулся с улицы. Присел к столу на широкую лавку. Погладил руками старую столешницу. Осмотрелся по сторонам, задержав взгляд на старых пожелтевших фотографиях, развешанных в рамках по стенам. На них виднелись родные и любимые лица. Вспомнил, как за этим столом собиралась вся большая и дружная семья. Дед, бабушка. Папа и мама. Четверо братьев и три сестры. Многие теперь не соберутся за этим столом. Посмотрел на старую деревянную кровать, она всегда стояла на этом месте, за печкой, ей наверно уж лет сто. На этой кровати мы все и родились друг за другом с разницей в два года.
В горле перехватило, предательски защипало глаза и я, погладив руками ещё раз стол, сказал. Здравствуй мой родной дом!!! Как я скучал, как рвался к тебе и вот, наконец – то я с тобой!!! Слёзы катились по щекам и капали на стол. Душа моя будто омывшись, возрадовалась. Наверно старею, сентиментальным становлюсь?! Здесь робко заглянул в открытую дверь кот, перепрыгнув через порог, устроился у моих ног, стал намывать гостей. Я принялся разбирать вещи, затем сходил к колонке за водой. Из соседнего дома вышла пожилая женщина и приложив руку козырьком ко лбу, стала разглядывать, кто это за водой пожаловал. Николай, это ты, чтоль? Я тётя Маша, вот прибыл в отпуск. Ну и хорошо, вот и ладно!
Молочка – то тебе принести и яиц с десяток, а может поболе? Принеси тётя Маша, хватит пока литра, а через неделю семейство моё пожалует, тогда больше молока понадобится. Ну и хорошо Коленька, всем хватит, бурёнка моя исправно доится. Поставив воду в сенцах, налил чайник, поставил на плитку. Вскоре он зашумел, а затем на сковородке зашкворчали яйца, поджаренные на сале.
Насытившись, вышел на улицу, сел передохнуть на скамейку у дома. За сорняками было ничего не видно, да теперь и смотреть нечего. Раньше была богатая деревня, сколько народу проживало, сколько молодёжи было. А теперь как на хуторе, кое где дом в которых доживают старики да старушки. Посидев, пошёл, достал косу, наточил, и началась работа. В скором времени все сорняки лежали поверженными на земле. Дом стоял, как будто застеснявшись своей оголённости. Сразу выступили на первый план с потрескавшейся и облупившейся краской наличники. На крыше во многих местах сорвало дранку. Крыльцо покосилось. Ничего родной, всё поправлю, всё покрашу, руки мои ещё не забыли, помнят эту работу.
Собрал все косы, лопаты, вилы замочил в бочку с дождевой водой, черенки высохли за зиму, пусть размокают. Снова опустился на лавку. Вечерняя мгла окутала всё вокруг. Почувствовал, что устал. Какой был длинный день! В овраге напротив запел соловей, пахло скошенной травой. Запах черёмухи насытил вечерний воздух. Зазнудели над ухом комары, куда ж без них, убив несколько штук, решил, надо идти в дом, не дадут посидеть. Попив ещё раз чаю, включил старенький телевизор, прилег на кушетку, глаза стали закрываться сами собой. Ну и хорошо, буду спать. Откуда – то появился кот, прыгнув на диван, устроился в ногах, свернувшись клубочком, тоже намаялся за дорогу. Засыпая подумал. Как хорошо! Какое счастье! Я дома!