Начало http://proza.ru/2012/02/13/1317
Павел возвратился из Вологды покалеченный. За два дня до отлёта в Ленинград, солнечным мартовским утром, пошел он, с сестрой, кататься на лыжах.
И на крутом склоне, поросшего соснами холма, после преодоления небольшого трамплина, не удержал равновесие на заледенелой лыжне.
Утренний наст, ещё не успевший подтаять на ярком солнце, словно крупнозернистая наждачная бумага, прошёлся по лбу и правой щеке. И хотя, во всём остальном, падение было удачным, и боль терпимой, но окровавленное лицо выглядело ужасно.
Сестра беспокоилась, не подумают ли в училище, что Павел ввязался в драку, переживала, что скажет мама. Павла же больше всего волновало, как отреагирует на его обезображенное лицо Аня, к которой он условился прийти в день прилёта. Но первой увидела Павла в таком непрезентабельном виде Лика.
Самолёт рейса Вологда- Ленинград должен был приземлиться в аэропорту «Ржевка» в 16 часов, но запоздал с вылетом. Когда самолет приземлился, было уже около 10 часов вечера.
К Ане ехать было уже поздно, тем более, что ей завтра идти на работу, и Павел поехал домой. Мать, увидев ободранное лицо сына, начала было причитать, но Павел успокоил её, что улучшение налицо, и через неделю и видно ничего не будет.
За поздним ужином, он рассказал матери, как его хорошо встретили, и пошел спать.
Засыпая, думал: « Завтра, перед тем как идти к Ане, надо бы зайти к Володьке Сладовскому. С Людочкой расстался без конфликта. И приглашение на свадьбу от них было. Почему бы не восстановить приятельские отношения?!»
На следующий день, прикинув, что Аня придет с работы не раньше шести вечера, решил уйти из дома в четыре, чтобы зайти к Володьке.
У гастронома, на углу улиц Гастелло и Ленсовета, он заметил Лику Гоголеву, отмечая для себя, что сердце взволновалось.
«Только, некстати, что я с такой рожей, да еще и в форме. Насмешек не оберешься!» - подумал Павел, смущенно подходя к девушке. Но Лика без иронии, и даже сочувственно, встретила его «побитый» вид.
Они немного погуляли по бульвару у кинотеатра «Зенит». Павел поделился с Ликой воспоминаниями о каникулах, проведённых в Вологде. А она рассказала о туристской кампании, с которой собирается на майские праздники пойти по Карельскому перешейку. «Счастливые люди, эти студенты!», - отметил Павел и пожаловался, что через два дня должен уезжать на преддипломную стажировку на Северный флот. В то время, когда студенты будут лазать по скалам, петь у костра и целовать девочек, он будет сидеть в прочном корпусе АПЛ.
«Сочувствую, но ведь это твой выбор! В каждом деле есть свои плюсы и минусы. Когда возвратишься, будет, что рассказывать девочкам», - ответила Лика.
«Тогда встретимся в мае, что бы я мог тебе первой доложить»,- сказал Павел, акцентируя на «тебе первой».
«Конечно, встретимся, ведь мы друзья», - ответила Лика ласково.
И Павел подумал: « А не слишком ли я тороплюсь, считая, что выбор сделан».
Проводив Лику до дома, Павел пошел к Сладовскому.
Дома оказалась только его мама, которая, увидев Брамского, стала расспрашивать, почему он перестал приходить к Володе, и даже не пришел на его свадьбу.
Павел ответил что-то невразумительное. А женщина радостно, продолжала: « С Володей у меня отношения наладились, живут они у меня. А сейчас у них родилась чудесная девочка, с глазками цвета мокрого асфальта, похожая на обоих родителей. Девочке есть в кого быть чудесной. Мой Володя видный парень, да и Люда, с профилем греческой камеи, очень хороша. Ты видел её?»
И тут Павел сказал, то, о чем потом сожалел: « Я давно её знаю. Мы с ней встречались, когда она еще в школе училась. А позже я познакомил с ней Володю, которая ему сразу понравилась». По изменившемуся выражению лица женщины, Павел понял, что сказал лишнее. До конца не ясно, вырвалась ли эта фраза случайно, или, так выскочила, подспудно таящаяся обида. Торопливо раскланявшись, Павел поехал к Ане.
В 19 часов Брамский звонил в знакомую дверь, предвкушая провести вечер с любимой. Завтра, в последнюю субботу марта, пятый курс уезжает на стажировку и в город их вряд ли отпустят.
Но и тут его ждала неудача. Дома он свою девушку не застал. Дверь открыла Анина сестра и сказала, что Аня ожидала его весь вечер вчера. На сегодня взяла 2 билета в театр и ждала до 18.30. Не дождавшись, ушла одна.
«Приходи завтра с утра. Мы всей семьё к 12 приглашены в гости, но Аня не пойдет», - сказала она, понимающе, улыбаясь.
Расстроенный Павел, попросил сказать Ане, что он постарается завтра быть. Но, на всякий случай, если прийти не получится, передать, что его поезд на Мурманск уходит завтра в 16 часов с Московского вокзала.
«Отпрошусь сразу после доклада о прибытии. До обеда можно будет к Ане сбегать!», - думал Павел, заранее предвкушая встречу.
К 9 утра, в субботу, Павел пришёл в училище. Большинство его одноклассников возвратились из отпуска еще вчера вечером, и, позавтракав, обсуждали каникулы и планы на сегодня.
Надо было собрать вещи, получить сухой паек на 2 дня. А главное, на 12 часов назначено собрание для курсантов, уезжающих на стажировку, на котором будет, назначенный в январе, начальник училища контр-адмирал Кучер.
Надежда Павла, по-тихому, уйти к Ане, рухнула.
Наверняка, перед началом собрания всех пересчитают.
Новый начальник, адмира Кучер, уже показал свой крутой нрав. С шизофренической дотошностью, не боясь показаться смешным, затеял расследование, кто мог сделать надпись «кучер - извозчик», которая, однажды, появилась на снегу лабораторного двора.
Авторами порочащей надписи были назначены Саня Ипатов и Миша Левинсон. За это, Саню и Мишу пригрозили выпустить младшими лейтенантами. Так что рисковать было нельзя. Слишком дорого могла обойтись банальная самоволка.
«Ну, зачем я полетел в Вологду! Ведь каждый вечер мог быть с Аней! А в субботу и воскресенье можно было бы ездить кататься на лыжах в Зеленогорск!», - корил себя, расстроенный Павел. Потом начал вспоминать зимние поездки, и еще сильнее расстроился.
И на собрании, которое состоялось в клубе училища, куда их привели строем, предварительно проверив по списку, Павел продолжал истязать себя:
«Впереди целых два месяца разлуки. Там то, никуда не сходишь, а здесь, в Ленинграде, столько соблазнов! А Аня – девушка видная. Только бровью поведи, тут же набегут ухажёры».
Эти дурные мысли преследовали Брамского почти до самого отъезда.
Но, когда на перроне, он разглядел ожидающую его Аню, отметил, как радостно она побежала к нему, увидев её ласковые глаза, у него отлегло от сердца.
«Я так ждала тебя все эти три дня!», - сказала Аня вместо приветствия, раскрывая руки, и подставляя рот для поцелуя.
Павел, в волнении, обнял девушку и впился в теплые, податливые, слегка пахнущие ванилью, губы. И, возбуждаясь, подумал, что многое бы отдал, чтобы остаться с ней наедине.
«Хорошо на перроне! Хотя бы, целоваться можно, не привлекая к себе особого внимания», - сказала девушка, как будто, услышав мысли Павла.
Мимо них, к своему вагону, прошли сослуживцы Павла. Большинство с женами, а двое даже с детскими колясками.
«Пойдем и мы к вагону. Я еду в пятом», сказал Брамский, беря за руку девушку. Они молча пошли, предчувствуя скорое расставание.
« А я кляну себя, что полетел в Вологду, вместо того, чтобы провести каникулы в Ленинграде», - прервал молчание Павел.
«Лучше в Зеленогорске», - сказала девушка, заговорщицки улыбаясь. «Конечно, лучше», ответил Павел, понимающе.
«Почему ты не пришёл в день приезда? Я сестру с её мужем, специально, отправила в этот вечер на двухсерийный сеанс в кино», - сказала Аня, таким проникновенным голосом, так, что Павел живо представил, чего он лишился.
«Самолет опоздал. Я прилетел только ночью. А сегодня не было ни малейшего шанса сбежать», - ответил Павел, сожалея об упущенных возможностях.
Они остановились у двери пятого вагона и повернулись лицом друг к другу.
“Вы когда должны вернуться?»- спросила девушка, но её голос почти утонул в хрипе вокзального радио, из которого можно было только понять, что поезд отправляется.
«По плану мы прибываем 28 мая», - ответил Павел, привлекая к себе девушку для прощального поцелуя.
«Я буду ждать!», - успела сказать Аня, прежде чем Павел закрыл ей рот поцелуем.
«Заходите в вагон, поезд трогается!», - прервала затянувшееся прощание пожилая проводница.
Павел, с сожалением, разжал объятия и со словами: «До встречи! Я буду скучать»,- последним вошел в вагон.
В ту же секунду, поезд тронулся, и сначала медленно, а потом всё быстрее, заскользил вдоль перрона.
Аня сделала несколько шагов и остановилась, маша вслед уходящему поезду.
Павел, через открытую дверь тамбура, выглядывая из-за спины проводницы, печально глядел на удаляющуюся фигуру девушки.
И только когда Аня, опустив руку, повернулась к вокзалу, Павел пошел к Саньке Ипатову, занявшему ему место в третьем купе.
Кроме них в купе были Вододя Дробинский и Миша Туров. Мишу Турова провожала молодая жена, от которой Миша стал погуливать уже на второй день свадьбы. Саню Ипатова - невеста, которой он клятвенно обещал жениться сразу после выпуска. Володя Дробинский был один, но с печальной новостью, которую узнал после каникул. Его девушка, с которой он легкомысленно встречался, беременна, и рассчитывает на то, что они распишутся.
И хотя у каждого из четырех приятелей степень сложности матримониальных отношений была разной, но тему, как пережить двухмесячную разлуку все они поддержали охотно. Мнения разделились.
Миша был уверен, что раз в Заозёрном, куда они едут, есть женщины, то себе партнёршу он найдет. Остальные, трезво оценивая потенциальные возможности закрытого городка, с преимущественно, мужским населением, решили, что будут хранить верность своим подругам. И даже высказали надежду, что взятый на себя обет, будет залогом верности их подруг.
Жизнь подтвердила Павлу оценку городка. А надежда, что обет, метафизически обеспечит верность подруги, была неким утешением в вынужденном воздержании и ограничением в сладких и постоянных воспоминаниях о любимой. Но все когда-то заканчивается. Наконец, закончилась двухмесячная командировка.
Поезд Мурманск- Ленинград прибывал в 12 часов дня. Еще за два часа до прибытия, Павел в полной готовности к выходу, сидел у окна, и, глядя на свежую зелень листвы, пробегающих за окном кустов и деревьев, думал, с душевным волнением, о предстоящей встрече.
«Сегодня суббота, Аня не работает, и знает, каким поездом мы приезжаем. Должна прийти. А если её не будет среди встречающих? Да, нет! Будет, конечно, будет», - успокаивал Павел себя, душой и телом, страстно желая увидеть Аню.
«Сегодня тепло, наверняка, она явится в том легком платье, с глубоким декольте, которое так ей идет!», - думал парень, мысленно представляя, как он обнимет её желанное тело, а она, ласково льнет к нему, подставляя для поцелуя теплые губы.
В таком волнении, не исключающем и возможное разочарование, если она не будет, он пребывал все два часа ожидания.
Вот, наконец, поезд стал замедлять ход, приближаясь к платформе, и Павел, схватив свой нехитрый багаж, выскочил в проход плацкартного вагона, рассчитывая быть одним из первых на выход. Но впереди него, до тамбура, было трое. И тамбур был полон, такими же, как он мечтателями.
« Не меньше двух минут надо, чтобы они прошли»,- недовольно подумал Брамский, и, тут же успокоил себя: «Две минуты, это не два месяца».
Когда Павел вышел на перрон, и, оглядев толпу, не увидел Аню, то сердце его оборвалось. «Не пришла! А ведь обещала! Дурной знак», - мелькнуло в голове у юноши.
Уже без всякой надежды, на всякий случай, он повернулся назад, и, в десяти метрах от входа в вагон, увидел свою девушку, спешащую к нему с букетом белой сирени.
Она была в том самом легком платье, с глубоким декольте, соблазнительно открывающем её красивые груди, с подолом чуть выше колен, в светлых босоножках, без каблуков, на стройных ногах. А главное, она смотрела на него такими сияющими глазами, с таким нетерпением огибала чемоданы и сумки, мешающие ей скорее подойти к Павлу, что он, радостно, понял: « Встреча будет такой, как предполагал».
В действительности всё оказалось еще лучше. После объятий и поцелуев девушка, ласково шепнула Павлу: « Сегодня я дома одна. Все мои родственники уехали в Воейково, и будут только завтра вечером».
Это было то, о чём Брамский мечтал все долгие недели стажировки! Ради этого, Павел был готов уйти в самоволку, прямо с вокзала!
Но, к счастью, встречать курсантов, прибывающих со стажировки, прибыл командир роты, которому опытный начальник факультета, «посоветовал» раздать увольнительные билеты желающим прямо на вокзале.
Собрание по результатам стажировки запланировано на понедельник. В училище сейчас делать нечего. Пусть лучше, без пяти минут офицеры, уйдут в город на законных основаниях, чем, гонимые страстями, сбегут в самоволку.
Буквально, через пять минут, прибывшие мичманы, под ручку с подругами, растворилась в привокзальной толпе. И только, редкая кучка бедолаг, сопровождаемых командиром роты, потянулась к троллейбусной остановке, чтобы ехать в училище.
Павел с Аней одними из первых вышли из-под арки вокзала. Был полдень предпоследних суток мая. Солнце светило во все небо. Цветущая сирень в сквере перед вокзалом, величественная перспектива Невского, с иглой Адмиралтейства, любимая девушка в летнем платье с букетом в руках,- всё говорило Брамскому: «Наконец, ты дома, и счастье рядом!».
Павел, подгоняемый эмоциями, был согласен ехать только на такси. К счастью, на остановке машин было много, а основная масса пассажиров еще не подошла. И они, засунув вещи в багажник, а букет в салон, сели, обнявшись, на заднее сидение. За бессвязным, только влюблённым понятным, разговором, одурманенные запахом белой сирени, они не заметили, как такси подкатило к Аниному дому.
«Ах, сирень забыли!»,- спохватилась Аня, когда, открыв дверь, они вошли в прохладную прихожую.
«Бог с ней, с сиренью, главное, что мы снова вместе», -сказал юноша, обнимая девушку и ласково целуя в щеку.
«Иди, прими душ, а я приготовлю покушать», скомандовала девушка, выскальзывая из объятий Павла.
«Нет уж, давай, как в прошлом августе. Всё делать вместе, и в той же последовательности», - ответил Павел, возбуждаясь от воспоминаний.
«Ну, уж если Вы настаиваете!», - глуховатым голосом произнесла девушка, смиренно улыбаясь. И добавила: «Иди в ванную, я приду!»
С энтузиазмом, повторив волнующие водные процедуры, забывая о намерениях пообедать, влюблённые оказались в постели. И снова накинулись друг на друга, с молодой горячностью, усугубленной длительным воздержанием, пока блаженная усталость не сморила их.
Брамский не слышал, ни как девушка встала, ни как возилась на кухне, разогревая обед, и только когда она ласково поцеловала Павла, выводя его из блаженного сна, он осознал, где находится.
«Вставай, Пашенька, пойдем кушать, всё готово», - шепнула девушка, и он, с радостью, почувствовал на щеке её горячее дыхание.
«Иди ко мне!», - сказал Павел и, обняв девушку за шею, потянул её на себя со словами: «Ты ни находишь, что воздержание – полезно!»
«Бульон остынет», - неуверенно прошептала девушка, сбрасывая халатик, надетый на голое тело, и ныряя в объятия юноши.
Продолжение http://proza.ru/2012/02/27/1115