Я проснулся с ощущением полного отсутствия хорошего настроения. Протерев глаза и пару раз зевнув, я встал с кровати.
Солнце пробивалось из щели между плотными шторами и в нервно отражающем его зеркале. Я раздвинул шторы и взглянул на улицу. Дети бегали по двору, рядом собаки выгуливали своих хозяев. Отовсюду слышался смех, пение птиц, визг проезжающих машин. Шелестела листва под легким ветром… Было омерзительно.
Все вокруг было гадким и слащавым, как баннер с рекламой яблочного сока и поглощающим его, этот сок, семейством. Я вновь задернул шторы, отвернулся от окна и не спеша побрел в кухню.
Сварил себе кофе, сел за стол, отхлебнул горячий напиток из чашки, подавившись мерзким его вкусом и… тут проснулась она. Она! Вслед за моим гадким настроением проснулась она.
Ее звали так же, как и меня и многих, подобных ей (но для удобства назовем ее Заноза, а меня – Лопух). Она любила те же фильмы, ту же кухню, она наполнялась той же музыкой; у нас были одинаковые вкусы, увлечения,… но ненавидела она что-либо гораздо сильнее меня. Она была во всем более категорична. Она была схожа с пятнадцатилетней школьницей, сводившей с ума родителей своим максимализмом. Если я был опечален – она рыдала, если я радовался – она хохотала. И если я не любил – она ненавидела.
Сегодня мне весь мир был мерзок. Я был, как принято выражаться, не в духе, но она была просто невыносима.
Она носилась вокруг меня, жужжала мне на ухо свои вздорные мысли, ругалась, что вещи разбросаны, посуда не вымыта, мебель разошлась. Я мечтал задушить ее, но не мог.
Я, как мог спокойно, оделся и поехал по делам. Она сидела на соседнем сидении и шипела.
-Что за уроды на дорогах? Права купили, а ездить не купили! Что ты молчишь?! – внезапно обратилась она ко мне, - Хоть вскрикни им что-нибудь! Мямля! Размазня! Да хоть кулак покажи! Хотя зачем? Все равно ты сам тоже водитель никакой! Ездишь через пень колоду, только под нос себе можешь трепать что-то!
Я молчал. Я терпел. Было крайне трудно сдерживаться, но я старался.
Был выходной день, но я приехал на работу, разбирал бумаги. А она все была рядом и ворчала.
Я проверял почту – она шипела, я отправлял письма – она шипела, я пил кофе – она шипела. Я уже начал чувствовать себя чайником на раскаленной плите. Я понимал, что еще немного, и я взорвусь.
-Неудачник, обрати на меня внимание! У тебя не получится абстрагироваться от меня все равно!
Терпение лопнуло, издав предсмертный, полный горячи, крик. Я побагровел и обернулся.
-Ты что, зараза, издеваешься?! Сколько можно?! Ты треплешь мне нервы каждый день уже почти год! Хватит! Ты как пиявка, как заноза, как прыщ! Бородавка! Паразит! Ты меня довела!!! – орал я.
Заноза ехидно улыбалась.
Зазвонил телефон, и я резко вернулся в реальность. Поднял трубку. Это была моя секретарша Ниночка.
-Валерий Анатольевич, я знала, что застану вас на работе…
-Чего тебе?! – выпалил я, не понимая, почему ору.
-У меня ребенок заболел, боюсь, до понедельника не оклемается. Разрешите пару отгулов…
-Нина! Когда вы устраивались на работу, что я у вас, как у матери, спросил?!
-Есть ли у нас бабушки. – почти плача проговорила она.
-Правильно! Так какие вопросы вы имеете ко мне?! – вновь заорал я.
В трубке послышались рыдания.
-Какие вопросы ко мне, Нинель?!
-Почему мой начальник сволочь?! – выпалила Нина и бросила трубку.
Я не разозлился еще больше, нет. Ниночка была крайне права. И увольнять я ее за это не собирался. Но чувство собственной значимости и важности взяло верх, и я начал подыскивать себе оправдания, а ей обвинения.
Заноза рассмеялась.
-Ну и свинья же ты, - искренне сказала она.
-Уйди! – заорал я, - Исчезни! Довела меня!
-Да не прогонишь! Ничего не сделаешь! Слаб ты. Сла – бый, - произнесла она раздельно. – Так что терпи, дружок.
-Ведь не я все это Нине сказал… Ведь не хотел же… - начал снова я. – Это ты! Все ты!
-Ну что ж ты такой впечатлительный? – улыбнулась она. – Я всего лишь помогла тебе быть настоящим начальником. – хохотнула она.
Я бросил все бумаги и уехал домой. Проводя еще один бесцельный день в кровати, и слушая раздражающее шипение Занозы под ухом про то, как я мог нагрубить Ниночке, мне становилось все более стыдно.
Ниночка была в разводе и, на сколько было известно, отец ребенка давненько не объявлялся. Она работала у нас около года. Была несколько рассеяна, мечтательна, несобранна, но тверда. Многие из коллег уже давно имели на нее виды, и я не был исключением. Она была прехорошенькой. Не красавице, но… прехорошенькой. Большие глаза, длинные, но всегда убранные темные волосы. Она всячески отсекала любые признаки ухаживания, и когда я это заметил, понял, что как раз мне не стоит демонстрировать свою симпатию. Но из-за сдержанности своих разгоравшихся так быстро чувств, я был невероятно агрессивен. И зачастую именно к ней.
Ее всплеск эмоций вчерашним днем можно было понять. Она долго терпела мое хамство, грубость, злость. Но если раньше она считала меня чурбаном, то теперь уж всяко решит, что я просто урод. Мне было крайне стыдно. Я понимал, что теряю возможность приблизить Нину к себе, а, возможно, уже потерял.
-Я говорила тебе, что кроме того, что ты трус, ты еще и тюфяк? – спокойно спросила лежавшая рядом со мной Заноза.
Я резко вскочил с кровати, собрался и побежал к машине. Заноза бежала за мной.
-Ну, не будь дураком, я это так ляпнула, чтобы тебя позлить. Да не горячись!
-Отвяжись! – буркнул я.
Она села в машину вместе со мной.
-Ладно! Решил позориться – я хочу быть свидетелем.
Звонок в квартире Нины не работал, но я не сразу это понял. Я постучал. К дверям прошлепали босые ножки.
-Кто там? – услышал я хриплый голосок мальчика.
-А… дядя Валера… - ляпнул я, а Заноза захохотала.
-Понятно, - хрипнул голос, - но я вам не открою.
-Не надо. – ответил я. – А мама где?
-Мама спит. Она всю ночь не спала, потому что я болел.
-Мама устала? – осторожно спросил я.
-Ага.
-А как тебя зовут? – вновь спросил я.
-Нет, ну, ты полный дурак, - прошептала Заноза, - с детём через дверь контакт налаживает.
-Отвяжись, - рыкнул я.
-Вадим. – твердо сказал мальчик.
-Давно мама спит, Вадим?
-Давно. Разбудить?
Мне было стыдно будить Нину, но муки моей совести были сильнее.
-Разбуди, пожалуйста.
За дверью побежали ножки. Минут пять стояла полная тишина. Потом я услышал, как Нина, подходя к двери, спрашивает у ребенка, что за дядя Валера. Дверь отворилась. Нина была без макияжа, к которому я привык, растрепанная, заспанная, с темными кругами под глазами. Она посмотрела на меня без удивления.
-Нина… - начал я, но дверь захлопнулась.
-Ахахаха! – заливалась Заноза, - Ну ты и лопух! Ой не могу!
-Нина, откройте, пожалуйста. Мне очень нужно… очень важно с вами поговорить.
-До свидания, дядя Валера. - сказала Нина, и я услышал шум удаляющихся шагов.
В понедельник Нина не вышла на работу, и вечером я вновь отправился к ней. Заноза шипела на соседнем сидении, ругалась на водителей, но я ее уже почти не слушал.
В тот день Нина впустила меня. Мы выпили по чашке чая, я оставил Вадиму фрукты и уехал. Заноза ворчала, гримасничала и пыталась разозлить меня. Но я все меньше и меньше вслушивался в ее сумбурное бормотание.
Через месяц Заноза почти не появлялась около меня. Зато с Ниной завязались теплые отношения. Мы не торопили события. Я понемногу вторгался в ее личную жизнь, в доверие ее сына, в ее сердце. А она и Вадим уже плотно заняли все место в моем сердце.
Про Занозу я забыл окончательно. Я всегда был бодр, меня переполняла энергия и жажда жизни. Но однажды Нине позвонил ее бывший муж. Я не требовал объяснений. Я понимал, что Вадим его сын, и возможно, он хочет встречи. Но внутри все сжалось. И в тот момент, когда всего меня раздирали эмоции, пришла Заноза.
Я встретил ее как одноклассника, который знает о тебе тогдашнем все, но ничего о тебе нынешнем, и может в раз испортить все, к чему ты пришел.
-Итак, во мне опять проснулась сволочь? Привет, давно не виделись. – бубнил я.
-Привет, Лопух. Не нервничай, я не на долго. – улыбнулась она. – Я тебя познакомить хочу.
-Мне в этом месте начать нервничать? – спросил я.
-Неееисключено. Итак, Лопух, внимание, моя сестра – Ревность.