Скрамасаксом. Часть 2

Фомиченко Александр
Меня «выключили» ударом по затылку, а очнулся я уже в камере. Пальто куда-то пропало. Холодный бетонный пол, вдоль коридора на потолке ржавые трубы, с которых капала вода, пассажиров с парома не видно, но в соседних камерах тоже были пленники. Из-за темноты многого не разглядеть, их было слышно. В моей камере было маленькое окошко с решеткой. Я поднялся, сделал шаг к нему и поскользнулся на липкой луже. Судя по цвету – кровь.
Со второй попытки я смог посмотреть в окно. Здание, в котором я находился, располагалось в сосновом лесу. Метров в десяти от здания – высокий забор с колючей проволокой.
- Эй! – окрикнул меня кто-то сзади.
Похоже это мой надзиратель. Он пытался мне что-то объяснить. Язык, на котором он кричал – немецкий. Он был высок и в два раза шире меня, на плече висела сумка, из которой он достал кучу паспортов, выбрал один из них.
- Сергей Федорович, - прочитал вслух он на русском, - Иванов. Будешь Ванькой. Понял?
Я молчал.
Надзиратель вновь что-то закричал на немецком, однако теперь использовал русские ругательства, которые с его акцентом только вызвали у меня улыбку и приподняли настроение.
И я молчал.
Он не выдержал, достал ключ, открыл камеру. Подойдя ко мне, он сильно ударил меня по лицу кулаком правой руки. Я упал лицом в злосчастную лужу крови. Надзиратель схватил меня за волосы и вдавил мое лицо в холодный бетон.
- Понял?!
- Да… - прохрипел я.
Он отпустил меня, вышел из камеры, закрыл за собой и исчез в темноте коридора.
В соседней камере кто-то копошился.
Глаза начали привыкать к темноте, и я увидел мужчину. Он был очень стар.
И тут я заметил, что у моего соседа в дальнем от меня углу стояла бочка, по ходу с водой, рядом ведро.
Горло пересохло, да и привкус собственной крови вызывал тошноту.
- Отец, там вода? – я указал на бочку.
- Сейчас, подожди.
Старик поднялся. Зачерпнул ковшом, который лежал в ведре, немного воды из бочки и принес мне. Я, не раздумывая, выпил. И меня все-таки стошнило.
- Соберись, Ваня,- дед просунул руку между прутьев и похлопал меня по плечу.
Он скрылся в темном углу своей камеры, вышел на свет уже с моим пальто в руках.
- Вот возьми, - протянул мне пальто, - Они отдали его мне за хорошее поведение. Но тебе нужнее.
Я взял пальто и сразу надел его.
- Как вас зовут? - спросил я.
- Гарольд, - улыбнулся он, обнажив желтые кривые зубы.
Я лег ближе к окну, укутался в пальто и уснул.

- Ваня, Ваня – шептал кто-то рядом.
Я открыл глаза и огляделся. Меня знобило от холода, жутко болела челюсть, затылок, да и вообще все тело.
- Гарольд?
- Они идут…
По коридору шли пару бугаев. Они остановились у моей камеры.
- Встать! – скомандовал один из них на русском.
Я поднялся, опираясь на стену. Двое переглянулись, один из них что-то сказал на польском, и они оба засмеялись.
- Выживет, выживет, - возразил им старик, - Глядите какой жилистый.
Двое еще сильнее засмеялись. Их смех эхом разнесся по коридору. Тот, что говорил по-русски, открыл камеру и шагнул внутрь.
- Спокойно, - прошептал Гарольд, - У тебя есть шанс.
Бугай схватил меня за шею, надавил на мышцу и я невольно раскрыл рот.
- Этот кусочек сахара сделает твою смерть слаще, - сказал он и положил мне на язык кубик рафинада, - Только попробуй проглотить! Рассасывать нужно. Кислота стоит дороже твоей жизни.
Я послушался.
На голову накинули черный мешок и связали руки за спиной, для профилактики пару раз ударили в печень, из-за чего я чуть не поперхнулся сахаром. Я перекатил кубик под язык.
Меня взяли под руки и куда-то повели. Я пытался считать повороты, но сбился на третьем или четвертом, когда я споткнулся, меня удержали и поволокли дальше. Постепенно темнота вокруг начала озарятся разноцветными вспышками.
Меня отпустили. Мешок на моей голове обратился черным облачком, и легкий порыв прохладного воздуха унес его в темноту. Я стоял на краю освещенного участка комнаты, стен не было видно, напротив меня стоял чернокожий мальчуган лет пятнадцати. Он был одет только в дырявые грязные джинсы, тяжело дышал, опустив взгляд в пол, на каждой руке по кастету. Мальчик шептал, я не смог разобрать. Кто-то вложил в мою правую руку меч. Мальчик это заметил.
- Скра-масак-сом… - прошептал он и взглянул мне в глаза.
Я, молча, стоял и не мог пошевелиться.
- Скра-масак-сом… - прошептал он и оскалил белоснежные клыки.
Я сжал скрамасаксом крепче, чуть отодвинул правую ногу назад.
- Скрамасаксом! - закричал мальчик.
Он зашипел и бросился на меня. В то же мгновенье свет озарил всю комнату и на меня обрушился шквал аплодисментов и крики болельщиков. Мальчик запрыгнул на меня и нанес несколько тяжелых ударов кастетами по моей груди. Я  отпустил скрамасаксом, схватил мальчика под руки и отшвырнул в бетонную стену, которая нас окружала. Стена была высотой метров пять, над ней возвышалась трибуна, заполненная людьми.
Мальчик лежал неподвижно и, похоже, не дышал. Рев толпы стих - уши заложило. Люди продолжали кричать, я это видел, но не мог услышать. Подошел к мальчику.
Сзади меня ударили в почку. Я развернулся. Это тот же мальчик. Он шипит на меня, клацает зубами, его зрачки огромны.
Третий мальчик накинулся на меня слева. Мы полетели кувырком. Я зажмурил глаза, а когда открыл их, увидел рядом со мной скрамасаксом. Мальчик встал надо мной и занес руку для удара.
Скрамасаксом перерубил ему бедро и сломал кость. Он завизжал, из глаз ручьем потекли слезы, но мальчик не отступил.
Скрамасаксом. Несколько пальцев повисли на клочках кожи.
Скрамасаксом. Напился его крови.
Черное облачко окутало мою голову и обратилось мешком. Меч исчез из моей руки, стало холодно и одиноко. Руки скрутили и связали за спиной. Я отключился.

Как же холодно. Скрамасаксом? Что же это? У меня был меч в руках, чертова железка, которой я убил пацана. Скрамасаксом убил его, а я защищался.
Что это?
Я дрожу, зубы стучат. Кости ломит. Темно.
А они смотрели, им было весело. Нет не весело. Они голодали. Как голодают все люди по насилию. Мальчик умел дышать насилием, ему тоже не хватало его, а кусочек сахара, научил его дышать. Насилие было кислородом мальчика, поэтому мне пришлось убить его. Сахар познакомил меня с Скрамасаксомом. Скрамасаксом научит меня дышать…

- Скрамасаксомы, - услышал я голос Гарольда из темноты, - Короткие мечи, которыми орудовали викинги.
- Что произошло? – спросил я, не открывая глаз.
- Ты стал частью Тортуги.
- Я был под кайфом?
- ЛСД, - старик долго молчал, а потом опять заговорил, - Я первый раз ступил на Тортугу, когда мне было двадцать. Лето сорокового. Я приехал сюда с отцом, а Тортуга уже была построена, но первых пленных еще не завезли…