__
Теперь и Ливию американские праведники бомбят, засылают спецназы и оружие... Там очень странная война: по шоссе вдоль побережья то с Востока на Запад едут кавалькады легковушек, то уже в обратном направлении. Жили лучше всех в тех краях, но, видимо, тоже захотелось размяться...
__
Через «лайки», «одобрямсы» на живописный сайтах бездари формируют «рейтинги». И им всегда нравится собственное подобие – если не античный шик или крепкий профессионализм, то какой-нибудь размазанный ницшеанский мрак, бесконечные куски дерьма, выдаваемые за честное и свободное изъявление души… Ни на их парадной стороне, ни на изнанке для себя не вижу места на бесконечной вроде бы стене…
__
Красивые вещи как инопланетяне изумляют, интригуют нас. И долго может длиться этот карнавал; сменяются фасоны, инопланетяне все шикарнее – и мы рассматриваем их, и все ресурсы земли на производство новых поколений тратим…
__
Дом-2 деградирует; кроме Варвиной, ни одной личности не осталось – а эта единственная постоянно отсутствует, видимо, нарасхват…
Любовь вызывает интерес и придыхания только при значительности участвующих субъектов – иначе уже лишь морковью она называется… (Даже у Гурченки, смотрю, всю жизнь не любовь, а одна лишь морковь была – не помогли даже песенки… А ведь как интонирует, сучка…)
__
"Нищета, беднота… уже всё разучились… даже барана зарезать не могут. Где-то пригнали одного, драного, грязного, так долго пинали толпой, не могли на землю свалить, пока один ловкач все же не выискался… Я тебе скажу, из оставшихся одинаковых чушек уже ничего нельзя сделать, поэтому к ним мы постоянно пытаемся присобачивать всякие нестандартные детали, мол, авось, что получится; молока, конечно, не даст, но хоть воду… опытная наука называется… книг-то нет уже; сортирные бумажки и то не у всех; если и посрет кто, потом обычно бумажку сушат, чистят, вновь читают; или картинку ищут… Все пьют, разумеется, в компашках иначе никуда, как на похоронах молчание, но что пьют? неясно – и не хочется выяснять; ловкач придумал, кто его знает; может, какого барана доит; или моча… Картошку пытались вырастить, вылез горох – да и тот рассыпали; что потом собрали, переварили, в дым сожгли последнюю кастрюлю, не говоря уж о дровах… Зато пируют и у нас, и в соседних окошках, в комнатках со стенами шершавыми, хорошо, не мохнатыми; песни поют; иные, правда, наоборот; угорают без воздуха… А жен нет, не отличишь уже, какого пола твой сосед; ну, иногда кто-то шупает, шарит, пытается чего-то по старой памяти, но уже конца не отыскать и слишком маленькие дырочки… Я тебе скажу, вот в древности на кол сажали, а теперь? – только на *** еврею, а тот совсем маленький; да и только для виду сажают и сразу снимают с *** – хотя все равно неприятно, конечно… По бедности словесную блевотню, разговорчики тоже кое-кто собирает в железные миски, друг другу пересказывают, жуют, жуют, пытаясь через дух напитаться… те же евреи эту идею для смеха подбросили; вы, мол, для нас, как овцы траву, все пережуйте – это главный для наших дел матерьял…"