Иной раз так холодно, что пальцы на руках деревенеют, я уж не говорю про туман, - это же холодный водяной пар! Много-много мелких водяных частиц, превращенных в дисперсию, как дым накрывают все вокруг плотной завесой, и если внимательно смотреть в эту белую густоту, то отчетливо видно разнонаправленность потоков этого пара. Один поток возносится широкой струей к небу, другой наоборот ниспадает к земле, клубиться и стелиться, еще один вообще непонятный, - просто ширится и витает, создает основу, волнуется, и все объемлет. Романтика, конечно, невыносимая, но пора бы и меру знать, охота уже домой. Но не тут-то было! А где же дом мой? Пошел вправо – ничего не видать, влево – еще больший туман, кинулся вспять и вообще зашел в болото, провалился вначале по колено, затем по пояс. Настоящим страхом и откровенным ужасом сковало боящийся неизвестности разум, я упал ниц и пополз как уж по клюквенным ухабам, местами мне казалось, что я плыл через густую ряску и тину, иногда разбрасывая и разрывая плотное моховое покрывало. Холодно, все сжалось внутри, когда я изнемогший добрался до сухой и твердой почвы, - сил оставалось лишь лежать пластом и громко дышать. Тихо как! Ни шороха, ни ветерка, шум идет только от собственного задыхающегося тела.
Всякая ересь припомнилась вдруг: толстые ноги неприступной соседки, сытные обеды, не съеденные из-за дороговизны, не полученные вакансии, вспомнились выговоры и разные отказы.
Жизнь то совсем не сахар, кругом заботы, лишения и неустанная борьба. Да уж, с таким успехом можно и не вылезать из тумана! Потом провалился в тридесятый сон с пальмами и огненным закатом, с голубым морем и стройными мулатками, с обильными обедами, и прочей не сбывшейся мечтой.